Италия, зима 1943.
Дверь камеры лязгнула о стену. Агнешка подняла голову и затряслась - на пороге стоял Риенци.
- Кажется, нам с вами пора попрощаться, синьорина, - вполне добродушно сказал он. - Ну, не пугайтесь так. Вы просто уезжаете.
- К-куда? - прозаикалась Агнешка. - В л-лагерь?
Она думала об этом все месяцы своего заключения. Валерио отчего-то не желал ей помочь, англичан, как она слышала, перевели в лучшие условия - их планировалось на кого-то обменять. Ее же продолжали держать в камере и допрашивать - иногда по несколько часов и весьма грубо.
- Ну, мы же не звери, - усмехнулся Риенци. - Нет. Но там вам тоже будут очень рады, - он сделал знак охране. - Увести.
Когда Агнешку увели, он долго смотрел ей вслед. Он все еще не был уверен, что поступил правильно... черт с ним, союзников всегда найдется, чем умаслить. Главное, Валерио и его семья были в безопасности.
***
Агнешка ничего не понимала. Ее сначала сунули в машину и повезли. Потом вытащили из машины, затолкали в грузовой самолет и долго летели; было очень холодно, воняло какой-то гадостью и трясло. Агнешка надеялась, что ее везут в Германию, где она сумеет подольститься к какому-то офицеру - раз уж Валерио ее предал - но все ее надежды растаяли как дым, стоило им приземлиться в какой-то пустыне.
Потому, что поодаль маячил другой грузовой самолет, с такими ненавистными ей красными звездами на крыльях.
- Нет! - заорала Агнешка. - Не-е-ет!
На ее крики не обращали ни малейшего внимания: ни когда выволакивали наружу, ни когда передавали двум мрачным типам в советской военной, ни когда те тащили ее прочь от итальянцев. Лишь когда затолкали в советский самолет, Агнешка заткнулась - но не потому, что осипла, а потому, что из кабины выглянул пилот, и она потеряла дар речи.
Во-первых, пилот был девушкой.
Во-вторых, она была рыжим. Как мерзкие Уизли, от которых она спасла неблагодарную тварь Грейнджер.
В-третьих, она в принципе смахивала на Джиневру Уизли, разве что была курсоносой.
- Ну что там? - недовольно спросила девчонка.
- Ничего, Женя, - ласково ответили сбоку. Агнешка повернула голову и поперхнулась - напротив нее сидел на каких-то мешках средних лет человек в офицерской форме. - Давай-ка взлетать. - Он поймал взгляд Агнешки и чуть коснулся фуражки. - Александр Петрович Шмелев, комиссар государственной безопасности второго ранга. Решил лично вас встретить, гражданка Мнишек.
- Стоило так рисковать, СанПетрович, - пробасил один из типов, тащивших Агнешку, - смуглый амбал с орлиным носом. - Ради какой-то...
- Капитан Шеклонян, мы уже это обсуждали, - Шмелев блеснул ярко-голубыми глазами. - Вы бы поспали, гражданка Мнишек. Разговор у нас по прилету будет долгий. И про рыболюдей, и про остальное...
Агнешка икнула. Почему-то ей показалось, что Риенци с его допросами был еще цветочками.
***
Ленинград, два дня спустя.
Женя Ласкина, летчица 588-го ночного легкобомбардировочного авиационного полка, шагала по родному городу и не плакала только потому, что слезы замерзали прямо на щеках. В свои девятнадцать она хоронила боевых подруг, один раз сама едва выбралась из горящей машины, но видеть Ленинград таким было выше ее сил.
Если бы не комиссар Шмелев и не Котэ Шеклонян, она бы эту подстилки фашистскую выкинула из самолета где-нибудь над Кавказом, в чем мать родила и без парашюта. Да что там, она бы в любом случае ее выкинула... если бы не приказ. Ее специально вызвали из полка, доверили перевозить важную преступницу, комиссар Шмелев лично распорядился... подвести его и боевых подруг Женя не могла.
В дом попала бомба, но их парадная уцелела. Женя осторожно поднялась по обледеневшим ступенькам на второй этаж и постучала в дверь; в квартире засуетились, и через мгновение на пороге возникла Мария Игнатьевна - похудевшая до крайности, поседевшая, но живая. Возникла - и охнула, схватившись за сердце при виде дочери.
- Мам! - Женя едва успела ее подхватить, как Мария Игнатьевна опомнилась и прижала дочь к себе. Она не плакала - Гражданская и зарубленные белогвардейцами братья отучили ее это делать - просто стояла на пороге и укачивала Женю в руках.
- Идем, - наконец выговорила она и потянула Женю в квартиру. - Ты даже не представляешь, кто приехал...
- Кто? - Женя едва успела стянуть шапку и расстегнуть форменный тулуп. - Папа? Боря? Кир? Петя? Федя с Гошей? Ромка? - она вошла в комнату, и с ее губ сорвался крик. - Игорь!
Это действительно был он. Игорь, Гарька Гончаров. В своем мичманском кителе, с повязкой на лбу - явно только что из госпиталя - и тоже живой. Гарька Гончаров, которого она не надеялась увидеть.
Он обернулся и улыбнулся - так, будто в горле у него стоял ком.
- Женя... - тихо сказал он. - Женечка...
Они не бросались друг другу на грудь - просто стояли и улыбались сквозь слезы, вееря и не веря в то, что живы и видят друг друга.
Неяркое зимнее солнце светило в окно, освещая их, полупустую холодную комнату и только начинающий оживать город.

Блядь, да мне похуй на тебя, блядь, слушай. Какая у тебя там тачка, блядь, квартиры, метла, там блядь, волшебные палки, всё — мне похуй там. Хоть "чистомет", хоть, блядь, нахуй, «нимбус», хоть следующего года, хоть позаследующего, блядь, хоть Старшая палочка — мне на это насрать, понимаешь? Сколько ты там, кого ебёшь, каких чжоу чанг, каких, значит, вот этих джинни уизли, шикарных или атласных, блядь, за снитчем ли ты летишь — мне на это насрать, понимаешь? Я, блядь, в своем познании настолько преисполнился, что я как будто бы уже сто триллионов миллиардов лет, блядь, сижу на триллионах и триллионах таких же крылец, понимаешь? Как эта Земля. Мне уже этот мир абсолютно понятен, и я здесь ищу только одного, блядь: покоя, умиротворения и вот этой гармонии от слияния с от слияния с бесконечно вечным, от созерцания этой великой вересковой пустоши и от вот этого вот замечательного всеединства существа бесконечно вечного — куда ни посмотри: хоть в глубь — бесконечно малое, хоть ввысь — бесконечно большое, понимаешь? А ты мне опять со своими, там, это. Иди, суетись дальше, твое распределение — это твой путь и твой горизонт познания, ощущения и твоей природы. И он несоизмеримо мелок по сравнению с моим, понимаешь? Я как будто уже глубокий скотч-терьер бессмертный или, там, уже почти бессмертный, который на этой планете от её самого зарождения, еще когда на месте Литл-Уингинга Солнце только-только сформировалось как звезда и вот это газопылевое облако, вот, после взрыва Солнца, когда оно вспыхнуло, как звезда, начало формировать коацерваты-планеты, понимаешь? Я на этой Земле уже как будто почти пять миллиардов лет, блядь, живу и знаю её уже вдоль и поперек, этот весь мир, а ты мне, там, какие-то это. Мне похуй на твои мантии, на твои, блядь, нахуй, палки, на твои метла, там, на твоё благо, понимаешь? Я был на этой планете, так сказать, или бесконечном множестве, и круче Мерлина, и круче Гриндевальда, блядь, и круче всех великих, понимаешь, был? А где-то был конченым говном, ещё хуже, чем здесь. Потому что я множество этих состояний чувствую. Где-то я был больше подобен церберу, где-то был больше подобен бульдогу, там, ротвейлеру, где-то просто был болонкой. Это все есть душа, понимаешь? Она вот имеет грани подобия совершенно многообразные, бесконечное множество. Но тебе этого не понять, поэтому ты езжай себе, блядь. Мы в этом мире как бы живём разными ощущениями, разными стремлениями. Соответственно, разное наше и место, разное наше распределение. Тебе я желаю, все самые крутые метла чтобы были у тебя, и все слизеринки, чтобы раздвигали перед тобой ноги там, все свои щели нашиворот-навыворот, блядь, перед тобой, как ковёр, это самое, раскрывали и растлевали, растлали. И ты их чтобы ебал, до посинения, до красна, до солнца закатного. Чтоб на лучших метлах, на коврах-самолётах летал и кончал прямо на головы прохожим и всё, что только может в голову прийти и не прийти. Если мало идей – обращайся ко мне, я тебе на каждую твою идею еще сотни триллионов подскажу как, что делать. Ну а я всё, я иду, как глубокий старец, узривший вечное, прикоснувшийся к божественному, сам стал богоподобен и устремлен в это бесконечное, который в умиротворении, покое, гармонии, благодати, в этом сокровенном блаженстве пребывает, вовлечённый во всё и во вся, понимаешь? Вот и всё. В этом наша разница. Так что, я иду любоваться мирозданием, а ты идёшь какой-то преисполняться в гранях каких-то. Вот и вся разница, понимаешь? Ты не зришь это вечное бесконечное, оно тебе не нужно. Но зато ты, так сказать, более активен, как вот этот Снейп долбящий или Квиррел, который вот очень активен в своей стезе, вот и всё. Поэтому давай, наши пути здесь, так сказать, имеют, конечно, грани подобия, потому что всё едино, но ты меня… Я-то тебя прекрасно понимаю, а вот ты — вряд ли, потому что, как бы, я, ты и, как бы, я тебя в себе содержу — всю твою природу, она составляет одну маленькую, там, песчиночку от того, что есть во мне, понимаешь? Вот и всё. Поэтому давай ступай, езжай, а я пошел наслаждаться, нахуй, блядь, прекрасным вересковыми, блядь, пустошами наверху пологого южноанглийского холма. Всё, пиздуй-бороздуй и я попиздил нахуй.

Jane W.

Я прямо представляю, как Гарри получает за невидимую зверюгу строгий выговор, пытается всех убедить, что это была шутка, но ему никто не верит. Потому что никто не думает, что Гарри реально такой дебил.

Desmоnd

Ну и когда Гарри говорит о невидимом коне, ему все верят - это же не нарглы психованных Лавгудов, такой фигнёй магов не удивишь. "Странный фестрал? А, ок!"

Samus2001

Точно, у него свой, особенный фестрал, с блэкджеком и копытами!

Jane W.

А прикиньте, окажется, что подобное животное у магов есть, но оно относится к списку запрещенных для содержания. И ждет Гарричку знакомство с судебной системой Министерства на 4 года раньше)

Desmоnd

- Мистер Поттер, вы опять пренебрегаете уходом за животным? Ваш конь ничего не ест!
- Да говорю же, нет у меня никакого коня! Я пошутил!
- Мистер Поттер, маг должен ответственно относиться к своему питомцу. Если он не ест осоку, попробуйте нарвать ромашек. И двадцать пять фунтов ромашек будет вашим заданием.

Даже не так. Он же привез питомца из Литтл-Уингинга? Там где магглы? Нарушение Статута!

- Но он же невидимый!
- Демонстрировать магглам невидимость запрещено циркуляром Министерства N125674 от 1875 года!

Samus2001

-- Мистер Поттер, ваш конь распугал всех фестралов и ожеребил парочку кобыл единорогов!
-- К-к-как он мог это сделать, его же не существует!
-- Кто же тогда это сделал?
-- Волдеморт! Он по ночам шастает по Запретному Лесу и пристает к единорогам!
-- Фу-фу-фу, мистер Поттер, очень дурнопахнущая шутка, примерно так же дурнопахнущая, как та куча, которую вчера ваш конь навалил перед входом в Большой Зал!

Jane W.

Рита Скиттер строчит серию статей о Гарри-зоосадисте, который морит своего коня голодом, Грейнджер совместно с Хагридом и Лавгудом создают петицию с требованием изъять несчастную животину и привлечь гада к ответственности. Широкой общественности становится известно и о жестоком обращении с Хедвиг. Потом узнают о том, что Гарри интересуется запрещенной стихийной магией. Никто даже не сомневается, что интересует его именно стихия огня, а это почти готовая триада Макдональда! Маги с ужасом понимают, что Гарри победил Волдеморта, потому что является еще более темным и злым магом, чем он. Темный Лорд спешит устранить конкурента. Дамбигад в момент устранения старательно делает вид, что задремал.

Desmоnd

Альбус Дамблдор знал, что Том Реддл ещё в приюте научился брать под контроль животных, но Гарри пошел дальше - он начал животных мучить.
А к великой досаде, он сам наложил на этого монстра чары абсолютной защиты.
Ну что же, выход был. И он звался Пророчеством.
Кость отца Альбус добыл, проведав небольшое кладбище Литтл-Хэнглтона. Кровь врага и так текла в его собственных жилах. Что касается плоти слуги...
- Да, мистер Малфой, дело очень-очень важное и не терпит отлагательств. Нет, оно не касается Драко. Попечительский совет? Можно сказать и так! Пройдите в мой кабинет, пароль "Сахарный Павлин".
Альбус не знал, насколько предан как слуга Люциус, но чаще всего качество ингредиента можно компенсировать количеством. Обеих ног будет достаточно.

- Вы арестованы! Сдавайте волшебную палочку и не сопротивляйтесь! Я аврор и могу производить задержание!
- Поттер! – простонал Снейп. – Мало того, что вы нас сюда втащили…
Девушка издевательски рассмеялась.
- Последние мозги по дороге посеял, лайми? Это я вас сдам как шпионов! Только память про себя сотру!
- Немедленно бросьте палочку и поднимите руки!
- Ну уж нет! - прошипела она, направляя палочку в сторону Поттера.
- Экспеллиармус! - палочка со свистом вылетела из руки ведьмы.
- Ты плохо меня знаешь,лайми! - прошептала девушка, выхватывая из под одежды запасную палочку, - Империо!
Аврор, с лёгкостью уклонившись от заклинания, послал своё.
- Авада Кедавра! - бездыханное тело завалилось на каменный пол.
- Профессор, Гермиона, не беспокойтесь, поправка №357 от 1999 года разрешает использовать Непростительные заклятия при задержании особо опасных преступников.Только вот...
рапорт теперь придется писать.Терпеть не могу всю эту бумажную волокиту.

После ужина все расположились в гостиной. Кофе и ликеры, конфеты и крошечные пирожные. Дарья крутила ручку настройки большого радиоприемника. Раздались звуки фокстрота.
Вдруг раздался гул и потрескивание. Снейп подскочил на ноги и наложил щитовые чары на комнату, но это было бесполезно - несколько молний из ниоткуда прошили их, как масло и отбросив всех присутствующих к стенам. Через несколько секунд молнии сформировали в центре комнаты сияющую сферу. Гарри шокировано вздохнул - в центре сферы был человек! Внезапно сфера поблекла, потрескивание пропало и перед глазами шокированных людей предстал... седой Гарри Поттер. Гермиона ахнула - половина тела "Гарри" была металлической,(кажется, маглы это называют "протез").
Все случилось очень быстро - пришелец молниеносно, движением руки, выстрелил каскад невербальных оглушалок по итальянцам, а Агнешку приложил шокером. Нейтрализовав всех присутствующих фашистов, гость повернулся к англичанам.
- Идемте со мной, если хотите выжить! - прозвучал знакомый голос с металлическим оттенком.
- Гарри, это ты?? Как?? Откуда ты... - удивленно воскликнула Гермиона.
Юный Гарри направил на гостя палочку: - Докажи, что ты - это я, а не кто-то под Оборотным или чарами!
"Гарри с протезами" ухмыльнулся.
- Во время знакомства с Хагридом Вернон угрожал ему ружьем на острове.
Гарри расслабился и опустил палочку. Напряженность в комнате упала.
- Мистер Поттер, объяснитесь! В чем цель вашего.. визита?
- Профессор, нам необходимо бежать, секретное убежище ждет нас! Ваше вмешательство в линию времени приведет к ужасным последствиям, но сейчас есть шанс все исправить. Более подробно объясню на месте!
Англичане нервно кивнули. Гарри поднял с пола ножку стула, ткнул в нее пальцем и сказал "Портус!" Ножка засветилась синим цветом и голый гость бросил ее на Агнешку. "О ней.. позаботятся" - сказал Гарри на невысказанный вопрос окружающих.
- Подойдите поближе и станьте как можно ближе ко мне, - Проинструктировал англичан Гарри,- так у вас будут наименее мерзкие ощущения от перемещения!
Маги собрались в компактную кучку и гость нажал несколько странных символов на своей металлической руке. Раздался нарастающий гул, вокруг героев появились электрические разряды. Через несколько секунд "переселенцы во времени" исчезли в ослепительной вспышке, оставив обугленных фашистов и развороченную гостиную с кратером в полу

- Кхм? - вежливо раздалось от дверей в гостиную.
Я подняла голову и обомлела. На пороге стоял дорогой папаша собственной персоной.
- Ты... Ты как сюда попал?! Это Дамблдор, да?!
- Альбус тут совершенно не при чем, - покачал головой Блэк. - Я вошел сюда по праву Наследника рода.
- Что?! - расхохоталась я. - Тебе дементоры мозги высосали? Я - Наследница рода! Бабушка меня ею сделала! А тебя изгнала!
- И ни то, ни другое не имело силы, - спокойный голос Блэка был для меня ведром ледяной воды на голову. - Точнее, не совсем так. Поскольку они с отцом просто выжгли меня с гобелена, а не провели ритуал Полного Отречения, я стал бастардом, а после - Наследником, как последний мужчина в этой ветви. Твое же якобы признание Наследницей силы и вовсе не имеет - его проводила только мать, без отца, к тому же ты - девочка и дочь бастарда. Для Рода Блэк ты никто.
Я ничего не понимала. Что он несёт? Ладно, разберемся.
- Так что ты хочешь? Денег? Дом?
- Попрощаться, - неожиданно грустно сказал Блэк. - Мне жаль, что так вышло, Звёздочка. Я не хотел этого, хотел просто растить тебя вместе с Марли. Но мать отравила тебя своим безумием, и ничего уже не исправить.
Я не успела открыть рот, как откуда-то вылетел красный свет. Больше я ничего не помнила.
***
Сириус Блэк стоял и смотрел на ту, которая некогда была его дочерью. Сзади послышались тихие шаги; Эригона подошла к нему со спины и обняла за плечи.
- Бедный мой, непутёвый дядюшка, - неожиданно с состраданием шепнула она. - Но ты ведь знал, что так повернется?
- Я этого не хотел, Эри, - пробормотал Сириус. - Я только...
- Я понимаю, - Эригона встала рядом, мягко взяв его за руку. - Но так правда будет лучше.
- Да... Да, - Сириус обернулся к вошедшей Нарциссе. - Все в силе? Я отрекаюсь от титула Наследника в пользу Поллукса, а вы улаживаете проблемы Гарри с Сами-знаете-кем?
- Думаю, он нас послушает, - кивнула Нарцисса. - Пророчество было неправильно истолковано, он не учел всех факторов и настоящий ребенок пророчества - вот, - она кивнула на Стеллу. - Мы найдем аргументы, не бойся.
Сириус ещё раз кивнул, бросил последний долгий взгляд на Стеллу и поплелся к ритуальному залу.
- Правильно ли я понимаю, что девка должна дожить до возрождения милорда? - светски поинтересовалась Эригона; нормальные люди таким тоном спрашивали про фасон мантии.
- Именно так, - сухо подтвердила Нарцисса.
- Хм. Кричер!
Домовик возник перед ними, не успела Эригона произнести его имя.
- Что угодно дорогим хозяюшкам? - проквакал он, сгибаясь до земли и обожающе глядя на них. - Кричер все сделает ради доброй госпожи Цисси и прекрасной мисс Эригоны!
- Перенеси эту бастардку куда-нибудь в Лондон, - распорядилась Эригона. - Оставь при ней палочку и... хм, десять галеонов. Чемодан и прочее оставь тут.
Домовик ещё раз поклонился и исчез со Стеллой на руках. Нарцисса насмешливо вздернула бровь.
- Палочка и десять галеонов? В маггловском Лондоне?
- Ну, я обещала дядюшке, что она не будет мучаться, - пожала плечами Эригона и налила себе воды. - А так ее шансы на выживание даже повысятся, и до милорда она вполне может дотянуть в пристойном виде. Это будет любопытный эксперимент, не правда ли?

Стелла забежала в туалет на втором этаже и перевела дух - наконец то она в безопасности: никому и в голову не придет мысль зайти в туалет Плаксы Миртл. Переведя дух, она для верности зашла в кабинку, села на унитаз и закрыла дверь.
Вдруг раздалось бульканье. Подпыгнув от неожиданности, Стелла увидела, как из унитаза фонтаном выстрелила чья-то прокладка, комок волос, несколько презервативов и прочих женских штучек неприглядного вида. Но напоследок из глубины унитаза появилось то, что шокировало ее до глубины души - фантом головы Дамблдора!
- Девочка моя, вот ты где! Я тебя уже два дня ищу! - с укором и улыбкой молвил "Альбус". Стелла завизжала...
Сент - Мунго, вечер
... - очень сильное магическое истощение, нервный срыв, возможно - паранойя - перечислял целитель Тикки декану Северусу Снейпу. Тот задумчиво кивал - всю необходимую терапию она получит в полном объеме, каждые три дня я буду докладывать вам через камин.

Лучше шлюхам шить чулки
Чем брать у альбуса носки
Тупою стала гермиона
Но зато она без жрона
Чтобы дамблдор страдал
Снейп там жопу подставлял

Там чудеса, там гнишка бродит
У принца за щеку берет
Пойдет налево жрать заводит
Ну а направо мощно пьет

И чтобы дамблдор пропал
Здесь каждый первый мразью стал

Гермионе показалось, что она ослушалась. В этом мире она слышала много всякой ереси, но чтобы такое!
Да профессор Макгонагалл чуть ли не на первом курсе рассказывала им, как некий Shchoglokov в 1941 году умудрился преодолеть исключение закона Гампа об элементарных трансфигурациях - в Колдовстворце научились создавать еду из ниоткуда, что позволило спасти от голодной смерти целый город, Leningrad (качество еды оставляло желать лучшего, но в условиях войны это был прорыв)! Да и профессор Бинс, на что любил гоблинов с их войнами, и то рассказывал о медали "За оборону Колдовстворца" и ордене Муромца, учрежденных РМКП(б)! Да разве сам профессор Снейп не рассказывал им о применении "мертвой воды" в цели...
Гермиона почувствовала, как под столом ей наступили на ногу. Она подняла голову и поймала взгляд Снейпа; тот чуть покачал головой.
- Ещё не время, - сказал он. - Пусть думают, что мы на их стороне... и верим в их бред.

8 июля 1941 года, окрестности Минска.
- Оружие сдать! Комиссары, коммунисты, евреи, волшебники - есть?
Гарнизон Минского филиала Школы волшебства Колдовстворец, превратившейся в крепость, выходил с поднятыми руками. После падения города школа принимала под защиту всех - и магглов, и магов, так что уже никого не удивляло, что одни бойцы бросали в кучу пистолеты, а другие - волшебные палочки. Последних, впрочем, тут же оттаскивали в сторону, поэтому большинство пыталось палочки спрятать и бросало только маггловское оружие - как знать, может, ночью удастся освободить себя и товарищей...
- Комиссары, коммунисты, евреи, волшебники есть?
Рем Исаакович Люптман посмотрел в бездонное, пронзительно-голубое белорусское небо. Когда встал выбор, продолжать держать щиты школы дальше или переправить прочь порталами женщин и детей, они даже не совещались. Им удалось - те несколько минут, что гриндевальдовцы прорывались на нижние этажи, стали спасительными для нескольких тысяч человек. В том числе и его жены с сынишкой.
Жаль, что он их больше не увидит.
- Комиссары...
- Я комиссар, - спокойно бросил Рем. - Коммунист, еврей и волшебник, - он усмехнулся своей волчьей усмешкой. - А ещё оборотень.
Гриндевальдовцы впали в замешательство, но довольно быстро решили, что с ним делать - через пару мгновений Рем стоял у стены вместе с десятком других офицеров.
Последним, что он увидел перед тем, как мир потонул в зелёной вспышке, были голубые, как небо над Минском, глаза Феденьки и розовые, не по уставу, волосы Нели.

- Скажите, герр Мюллер, - абсолютно нетипичным для него светским тоном продолжил Снейп. - А почему русские маги, по-вашему, обижены на коммунистов?
- О, - Мюллер расправил плечи. - Во-первых, коммунисты изъяли Родовые Книги Благородных Семей. Объявили, что магия для всех, и нельзя какой-то одной семье владеть ее секретами.
- Так, - сказал Снейп.
- Во-вторых, после изучения Родовых Книг они запретили часть ритуалов - мол, слишком громоздкие, опасные, и вообще пережиток старого режима, а нужного результата можно достигнуть заклинаниями. Может, это действительно так, но Благородные Семьи веками проводили эти ритуалы - и ничего!
- Так, - сказал Снейп. Он уже не скрывал ухмылки, но заметили это, кажется, только Гарри и Гермиона. Ну, еще синьора Боргезе, которая едва заметно усмехалась в бокал с вином - ритуалы от Агнешки успели ей порядком осточертеть.
- Ну, и в-третьих, они сотворили нечто непотребное с системой волшебного образования.
- Что именно? - заинтересованно спросила Гермиона.
- Раньше отправлять детей в Колдовстворец считалось почетным, это могли позволить себе лишь Благородные Семьи и те, кто побогаче, - напыщенно ответил Мюллер. - Ну, может быть, принимали кого-то на пожертвования. А что сделали коммунисты? Ввели так называемый ликмагбез - ликвидацию магической безграмотности, и объявили о том, что магическое образование теперь обязательно для всех, у кого есть магический дар. Разумеется, в школу хлынула всякая шваль, которая раньше сидела тихо в своих деревнях, - Мюллер отпил из бокала, - и Благородные Семьи остались недовольны. Вдобавок ко всему коммунисты объявили небольшие школы - в Киеве, Минске, где они там еще были - частью этой их Всесоюзной системы магического образования и филиалами Коллдовстворца, и Благородным Семьям русских магов не осталось ничего, кроме как посылать детей к нам в Дурмштранг, а туда, знаете ли, берут не всех! Многим пришлось учиться на дому!
- Изъяли запрещенные книги, запретили опасные ритуалы, заставили учиться в школе всех детей, а не только аристократов... - пробормотал Гарри. - Прямо как профессор Дамблдор.
- Да! - закивала Агнешка, услышавшая только последние слова. - Как этот ваш Дамблдор!
Англичане и Мюллер уставились на нее: Гермиона - с недоумением, Гарри и Снейп - с веселым отвращением, а Мюллер - просто с отвращением, безо всякого веселья. Впрочем, к диким выходкам Агнешки успели привыкнуть, так что беседа потекла своим чередом.