Гарри Поттер и Круг Силы (джен)

Въехали в Литтл-Уингинг уже ближе к полуночи. Тихие, респектабельные дома спали под теплой периной июльской ночи и только недовольно косились темными проблесками стекол, когда мимо, крадучись, проезжал припозднившийся автомобиль. Даже фонарь над домом номер четыре горел слабо, освещая лишь подъездную дорожку.

Гарри ужасно устал, день был нервный, длинный, да и накануне толком выспаться не удалось, поэтому он торопливо поздоровался с тетей Петуньей, без пререканий (хотя и с явно выраженным неудовольствием) отнес свой сундук в чулан. Туда же отправилась и его метла, и клетка Букли, после чего дядя Вернон запер криминальный багаж на ключ. Палочку, тем не менее, мальчик спрятал под свитер. Конечно, размахивать ею перед гостьей он не собирался, но за эти три года палочка стала частью его самого, и расстаться с ней не хотелось. Кое-как Поттер доплелся до ванной, быстро ополоснулся под душем и, сообразив, что пижама осталась в сундуке, задумался — спуститься вниз и еще раз пообщаться с родственниками или плюнуть на все и просто улечься в нижнем белье? Сил не было, и Гарри, как подкошенный, рухнул на свободную кровать, не обращая внимания ни на окружающую обстановку, ни на сопение двоюродного братца, ни на серебристый блеск луны, робко освещавший тот самый угол комнаты, в котором стояла теперь его кровать...

* * *

...Как оказалось, проснулся мальчик необычайно рано. Невольно вспомнилось, с каким трудом он поднимался по утрам в Хогвартсе, а тут, видимо, сыграла роль наработанная за многие годы привычка — он первым должен встать, чтобы успеть приготовить завтрак, а если стоят жаркие дни, то еще и полить клумбы и газоны.

Едва не присвистывая — настроение было на удивление хорошим — Гарри принял душ, и с неудовольствием посмотрел на джинсы и рубашку, в которых вчера вернулся на Тисовую. Нет, разумеется, он следил за своими вещами, да и домовики всегда были рады помочь, но после долгого путешествия одежда выглядела весьма непрезентабельно.

Что-то такое он слышал от Гермионы... Какое-то заклинание, которое помогало той поддерживать одежду в порядке даже в самых сложных условиях — например, после Гербологии. «Аблюцио!» — заклинание само всплыло в памяти, и Гарри тут же почувствовал, как вокруг него прокатилась волна магии.

Словно солнечный луч ворвался в тесное пространство ванной комнаты. Зеркальным отсветом загорелся кафель на стенах и полу, исчезли капли с зеркала, стирая границу между явью и отражением, и даже коврик на полу стал таким, каким был сразу после покупки. Гарри оглянулся и увидел лежащие на пуфике обновленные, идеально чистые джинсы и рубашку. Сердце в груди бешено застучало. Мальчик, торопливо натягивая одежду, с нарастающей паникой прикидывал, чего ему будет стоить внезапно обретенное умение?!

Два года назад Поттер получил грозное послание из Министерства уже через считаные минуты после того, как домовик Добби отлевитировал тот проклятый пудинг. Кроме предупреждения о неправомерном использовании магии несовершеннолетним волшебником, в письме черным по белому было сказано, что после повторного проступка его могут даже исключить из школы.

Надеяться на чью-то защиту не приходилось. Господин директор после всего, что случилось, вряд ли оставит без внимания новые проявления магии «любимого» ученика, столь необычные для его возраста.

Хорошего настроения у Гарри как не бывало. Медленно, как на казнь, мальчик зашагал вниз по лестнице, поминутно ожидая хлопанья совиных крыльев над головой. Даже если он отделается очередным предупреждением (палочку-то он не использовал и заклинание вслух не произносил), одного появления пернатого почтальона на Тисовой хватит, чтобы нарушить хрупкий нейтралитет, образовавшийся в отношениях с тетей и дядей.

Задумавшись, Гарри вошел на освещенную теплым летним светом кухню и замер от неожиданности — за столом сидела привлекательная женщина лет сорока, черноволосая, с яркими голубыми глазами, стройная, но не тощая, как тетя Петунья, и непринужденно качала ногой, обутой в белоснежную кроссовку.

— Привет! — улыбаясь, бросила она, — сок пить будешь?!

— Привет! Ой, то есть, доброе утро! — сконфуженно ответил Гарри. — Да, спасибо...

— Ты рано поднялся, все в доме еще спят, — как ни в чем не бывало, продолжила дама. — Если я правильно понимаю, ты — недостающий и долгожданный член семьи, племянник Петуньи, Гарольд, да?

— Гарри, — автоматически поправил мальчик и дипломатично подтвердил, — да, моя мама была родной сестрой тети Петуньи. А вы — миссис Сесилия О’Флаэрти?

— Мисс... И зови меня Сесили, так проще, ты ведь не мой ученик! Что же заставило тебя подняться в такую рань, ведь каникулы только начались?

— Привычка, — пожал плечами Поттер и прикусил язык. «Привычка к чему, болван?! Ты что, собираешься рассказать этой приветливой женщине свой обычный распорядок дня в доме Дурслей? Кто тебя за язык тянул?! Выкручивайся теперь!»

Но женщина невольно ему помогла:

— Пробежка? Я сразу поняла, что ты регулярно занимаешься спортом, вон какая фигура подтянутая. Я тоже бегаю по утрам, так что присоединяйся. Только вот джинсы и туфли — не самая удобная одежда для бега. Может, переоденешься?

Гарри замялся, не зная, что сказать. В Хогвартсе у него, разумеется, была спортивная форма, но это была форма для квиддича, и выставлять ее напоказ перед магглой — не самый лучший выход. Мальчик представил, как несется в своей тренировочной ало-золотой мантии следом за Сесилией, одетой в светло-голубой спортивный костюм, как из каждого окна на них таращатся благовоспитанные жители городка, и чуть не расхохотался. Молчание затягивалось... Гарри изо всех сил старался придумать мало-мальски подходящий ответ, но тут прозвучал спасительный голос тети Петунии:

— Ты напрасно молчишь, Гарри! В этом нет твоей вины, так что глупо стесняться. Доброе утро, Сесили, доброе утро, дорогой!

Гарри от изумления сусликом застыл вполоборота к тете. Он еще никогда не слышал такого доброжелательного тона по отношению к себе, а слово «дорогой» в его адрес употреблял один-единственный человек на всем свете — мама Рона, миссис Уизли. Пока Гарри размышлял, как ему следует реагировать, и что может последовать вслед за этим самым «дорогой» (неужели чмокнет в щечку, как своего Дадличку? Бр-р-р, это уж слишком!), тетя Петуния подошла к столу и налила себе сок. Видимо, и ей нужно было время, чтобы подумать.

Гарри опустил голову и только что носком об пол не крутил. «Да вот, неловко как-то, хоть и нет на мне вины» — говорил он всем своим видом, абсолютно не понимая, чего именно должен стеснятся.

— Видишь ли, Сесилия, Гарри приезжает к нам ненадолго, поэтому берет с собой минимум одежды. Тут держать его вещи смысла нет — за год мальчики так вырастают! И вот, надо же такому случиться, вчера в поезде затерялся багаж Гарри. Нет, разумеется, найти-то его найдут, вот только пока Дадли придется поделиться с ним своими вещами... Гарри, дорогой, сейчас я принесу тебе спортивный костюм Дадлика.

— Ну, нет, зачем же! — запротестовала Сесилия. — Ты же сама говоришь, мальчики быстро вырастают из одежек. Я все голову ломала, что подарить твоему племяннику. С Дадли все просто, новинки компьютерных игр всегда идут «на ура». А Гарри, насколько я поняла, с компьютерами не очень дружит, хотя это несколько необычно... Так вот — мне завтра нужно быть в Лондоне, на кафедре, а потом мы прогуляемся по городу и купим Гарри спортивный костюм. Это и будет мой подарок. И не возражай! — повернулась она к протестующе замотавшему головой Гарри. — Захочешь меня отблагодарить — составь мне компанию на пробежке все эти дни, что я пробуду в вашем доме. Если, конечно, ты не предпочтешь мне плеер...

Тетя Петуния недовольно поджала губы, но, заметив, что гостья смотрит в ее сторону, слащаво улыбнулась:

— Хорошо, дорогая, раз ты так хочешь... Только не балуй его, мы очень требовательно относимся к воспитанию мальчиков. Ну, а Гарри с радостью будет тебя сопровождать по утрам. Не правда ли, Гарри, дорогой?

Гарри, не найдя подходящих слов, утвердительно закивал головой, как китайский болванчик, и тетя с сокрушенным видом продолжила:

— Дадли, конечно же, и рад был бы к вам присоединиться, но он по натуре — сова, ему так сложно подниматься по утрам. Каникулы невероятно короткие, пусть хоть дома поспит, моя радость!

— Значит, договорились. А теперь, Гарри, ты не покажешь мне маршрут, по которому мы будем бегать? Думаю, сегодня пробежку устраивать мы не будем, но всегда лучше увидеть все заранее. Да и городок я видела лишь из окна машины... Так ты как, не против? Я не нарушаю твои планы?

Гарри отрицательно замотал головой. Он был в шоке от создавшегося положения и просто не знал, как себя вести с этой взрослой женщиной, умной, доброй и приветливой, притом общавшейся с ним на равных.

К нему, конечно же, хорошо относились в Норе, да и профессор Люпин никогда не отказывался с ним поговорить о его родителях. Но нет-нет, да и проскальзывал в их общении налет снисходительности; нет-нет, да и прорывалась покровительственная, а то и жалостливая нотка в голосе. А вот так, почти по-дружески... Гарри и представить себе не мог, что между взрослым и ребенком могут быть такие отношения. Требовалось время, чтобы привыкнуть. Вот только стоит ли привыкать? Эта неделя пролетит — и профессор О’Флаэрти останется лучшим воспоминанием прошедшего лета, и только. Кто знает, встретится ли в жизни Гарри хотя бы еще один человек, который будет относиться к нему так же?

Гарри настолько погрузился в свои мысли, что даже не замечал испытующего взгляда профессора психологии. А Сесилия ломала голову над тем, что, черт возьми, происходит в доме ее новой подруги?

С одной стороны, Дурсли — очень гостеприимная семья. Петуния — отличная хозяйка, прекрасный знаток садов... Хотя в этом году, по ее заверениям, растения подверглись какой-то непонятной болезни, из-за чего цветники и газоны были далеко не в идеальной форме. Так же несомненно, что и Вернон, и Петуния любят своего сына, иногда даже чрезмерно выказывая ему свою любовь. Да и племянника, по их словам, они очень ждали...

Но все же что-то Сесилию настораживало. С самого приезда она не могла понять, что в этом доме не так, что не соответствует рассказам, и только сегодня ее озарило — нигде не было ни одной фотографии племянника! Ни в рамках на камине, ни на фотопортретах, щедро развешанных по стенам, ни в одном фотоальбоме, которые лежали и стояли на каждой полке, Сесилия не заметила ни одной фотографии второго мальчика, который, по рассказам, прожил в этом доме больше двенадцати лет. Словно тут жили всего три человека. Это дало толчок к размышлениям.

Еще одно... Вчера за ужином Вернон походя обронил, что племянник будет жить в одной комнате с Дадли, «поскольку ремонт так и не удалось сделать вовремя». Казалось бы, что в этом такого? Мальчики восемь лет прожили вместе, не расставаясь ни на день. Они практически ровесники, не виделись много месяцев — да проживание в одной комнате их может только обрадовать! И, тем не менее, Дадли от досады едва не смял в руке серебряную вилку. Это сообщение его явно не обрадовало.

А уж история с пропажей багажа вообще не лезла ни в какие ворота! Даже если бы Сесилия не видела, как после полуночи дядя с племянником тащили по ступенькам необычного вида сундук (а она это видела собственными глазами), поверить, что из школьного экспресса, ни разу не сделавшего ни одной остановки, по какой-то причине пропадает багаж...

Да еще это предложение Петунии поделиться старыми вещами Дадли. Странно, что это не то что не возмутило Гарри, это его даже не удивило, хотя двоюродный брат раза в два толще и, как минимум, на голову выше. Следовательно, либо у мальчика очень заниженная самооценка, и собственный внешний вид для него ничего не значит, либо такое положение вещей, когда мальчик донашивает старые вещи кузена, для него является вполне обычным. И то, и другое — за рамками нормы...

«А вообще-то, что мне за дело? — поймав себя на этой мысли, хмыкнула Сесилия. — Еще неделя, и этот мальчишка исчезнет из моей жизни, как мимолетное воспоминание. Чем он привлек твое внимание, Сис? Да, мальчик, безусловно, привлекателен внешне. Одни глазищи в пол-лица удивительного ярко-зеленого цвета чего стоят! Петунии, наверное, некомфортно видеть его рядом со своим сыном, очень уж велика разница... С другой стороны, привлекает в нем вовсе не внешность. Что-то во взгляде есть такое, необычное... Как на старых портретах — приятие, смирение, глубинное знание... и почему-то ощущение еле сдерживаемой силы. Да, пожалуй, именно это сочетание — внешняя хрупкость и с трудом обуздываемая внутренняя сила вместе с неведомым для остальных знанием...

А может, ты все это придумала, а, Сис? Может, это просто малоразвитый субъект, способный лишь к примитивным действиям, а вся его загадочность — плод твоего перегруженного за год воображения? Что ж, я люблю загадки... Хоть времени у меня и немного, попробуем все же повнимательнее присмотреться к мальчишке. У тебя ведь нет опыта обращения с индивидуумами пубертатного возраста? Вот и приглядишься, что к чему. Племянник-то лишь на несколько лет младше. Правда, Юсти — маг, и к психологическим вывертам обычного ребенка добавляется непредсказуемое влияние магии, и все же...»

Несколько минут в кухне стояла тишина, прерванная звуком заработавшего за окном двигателя газонокосилки. Все вздрогнули и словно очнулись.

— Ну что, идем? — весело спросила Сесилия.

— Да, конечно, — согласно кивнул Гарри, одновременно прикидывая, что он будет делать, если во время прогулки к нему на плечо спустится министерская сова с официального вида конвертом в клюве.

Думая каждый о своем, они сошли со ступенек дома номер четыре по Тисовой.

— Ну, герой, показывай, по какому маршруту мы будем бегать, — с некоторой наигранностью в голосе, вызванной недавними раздумьями, сказала женщина и в очередной раз удивилась — при слове «герой» мальчишка заметно поморщился. «Интересно, чем это ему такое обращение не понравилось?»

— На самом деле, выбор не очень большой. По центральным улицам бегать скучно — голый асфальт и ничего больше.

— Правда? А у меня сложилось впечатление, будто у вас тут просто зеленый рай...

— Это потому, что вокруг каждого дома — живая изгородь. На самом деле, у нас очень маленький городок, и если бегать, то только в парке. На улицах хорошо рано утром, когда еще все спят, но уже часов в семь появляются фургоны доставки, почтальоны... Да много кто! Но вы ведь вряд ли поднимаетесь так рано?

Почему-то Гарри очень захотелось пройтись или даже пробежаться рядом с этой женщиной часа через два после рассвета, когда улицы просторны и пусты. Разделить с ней удовольствие от свежего, пьянящего, насыщенного ароматом цветов и трав воздуха, от упруго подающейся под кроссовками утоптанной дорожки. Он по-настоящему жалел, что, приезжая в прошлые годы на каникулы, не занимался бегом. Такое удовольствие ему вряд ли могли бы запретить даже Дурсли!

— Что ж, в парк так в парк. Почему бы и нет? Куда теперь — направо, налево? Мы вчера весь городок за несколько минут проехали. Кстати, надо бы взять напрокат машину, мне через день придется ездить в Лондон, а пользоваться общественным транспортом... — Сесилия пожала плечами. — Можно, конечно, передвигаться и так, но уж очень не хочется от кого-то зависеть. Так что, покажешь?

Гарри на секунду задумался, а потом с радостью вспомнил, что прямо на улице Магнолий, недалеко от входа в городской парк, он видел офис проката автомобилей.

— Да, нам как раз по дороге, но это довольно далеко...

Пройдя Тисовую, они свернули налево, на аллею Глициний. Через короткий проход, почти невидимый из-за разросшейся с двух сторон живой изгороди, переместились в переулок Магнолий, а потом, снова повернув налево, оказались на длинной и прямой улице Магнолий.

— Прочтешь названия улиц — и сразу понятно, что для жителей Литтл-Уингинга важнее всего! — насмешливо заметила мисс О’Флаэрти.

— Да уж! Машины, клумбы и газоны... — фыркнул Поттер. — Газонокосилки по выходным работают, как часы... Все выровнено, подстрижено, облагорожено!

— Вижу, ты не большой сторонник порядка, — улыбнулась женщина, мельком скользнув глазами по взъерошенной макушке.

Гарри, перехватив ее взгляд, покраснел и автоматически попытался пригладить растрепанные вихры.

— Я знаю, со стороны кажется, будто я расческу в руках не держал. Это не так, просто у меня такие волосы... непослушные. А что касается деревьев — да, мне не очень нравится, когда каждую ветку и каждую травинку равняют, словно солдатиков на плацу. У моего школьного друга, Рона, тоже есть сад, но он совсем другой... Старые деревья, извилистые дорожки, островки маргариток, хризантем, душистый горошек под окнами — и все это без жестко распланированного порядка. Там вообще все живут, как им хочется, и в этом есть свое очарование. Я не говорю, что за растениями не стоит ухаживать. Наоборот, каждый цветок чувствует, когда о нем заботятся, и старается изо всех сил стать лучше. Но насильно втискивать все растения в геометрически правильные границы клумб и цветников, секатором определять, какой длины должны быть ветви на дереве, какому побегу жить, а какому — умирать... В этом есть что-то искусственное, неживое. А растения — они как люди. Им тоже кто-то из соседей нравится, а с кем-то другим они ни за что бы рядом жить не стали...

Сесилия с легким удивлением взглянула на мальчика:

— Похоже, ты много об этом думал. Увлечение ботаникой как-то связано с твоей учебой? Петуния говорила, что ты учишься в частном пансионате в Шотландии... Как я понимаю, обучение там естественнонаучного направления, да?

Гарри умолк, будто его выключили. Что он может рассказать о своей школе? Что тетушка Петуния успела наговорить о его предполагаемой учебе? Врать женщине не хотелось... Ой, как не хотелось! Но и правду говорить было нельзя. Ну зачем он поперся неизвестно куда с этой любопытной дамой?! Та-а-ак, что у нас там подходит под определение «естественнонаучного»? Стебль, Снейп — с натяжкой, но подходят... Хагрид! Да уж, замечательно, Клювокрыл в качестве наглядного учебного пособия... Профессор Синистра? Но астрология лишь отдаленно напоминает астрономию... И тут он вспомнил Дина Томаса. ТО, ЧТО НУЖНО! Его родственники как раз живут на севере Шотландии, в графстве Файф. Что он там рассказывал?

— Ну-у-у... — начал он с осторожностью. — Да... То есть... Школа называется Колледж святого Леонарда, это под Данфермлином. И — да, это маленькая закрытая школа-пансион с естественнонаучным уклоном...

Сесилия не показала виду, но ее очень удивило, что элементарный вопрос об учебе чуть не ввел мальчика в ступор. Ребенок, так увлеченно рассуждавший о ландшафтном дизайне, наглухо закрылся, едва только встал вопрос о его школе. Опять загадки! Но пугать мальчишку не хотелось — вдруг у него неполадки с учебой или отношения со сверстниками не сложились? Возможно, мальчик посещает коррекционную школу и стесняется в этом признаться? Но нет, речь у мальчишки вполне грамотная, эмоционально окрашенная, достаточный словарный запас. Так в чем же дело? Хорошо, отыграем назад...

— Ты только там понял, что тебе нравится возиться с растениями, или увлекался этим и раньше? Твоя тетя мне рассказывала, как ты во время каникул помогаешь ей ухаживать за розами.

— Тетя так и сказала? — в голосе Гарри было неприкрытое изумление. «Мир перевернулся! — подумал он. — Дядя Вернон почти час спокойно разговаривает со мной в машине, я сплю у Дадли в комнате, а теперь вот тетя Петуния признает, что это я ухаживал прошлым летом за ее розами!»

— Ну, не совсем так, — засмеялась Сесилия. — Видишь ли, мы с Петунией встретились на фестивале в Лондоне. Это был финал... То есть сначала в каждом графстве прошел заочный тур, по присланным фотографиям. Потом специальная комиссия проехала по выбранным ею адресам и отобрала в каждом графстве по десять финалистов, которых и пригласили на фестиваль. Так что, сам понимаешь — народу собралось много. Всем было интересно пообщаться, обменяться опытом. Ну, и одеты мы все были соответственно случаю... довольно нейтрально. А твоя тетя выглядела так, будто пришла на бал в городскую ратушу — макияж, платье для коктейлей... И главное — длинные ногти! Тебе, конечно, не понять, что это значит для женщины, но меня это просто зацепило. Я преподаю на кафедре, участком занимаюсь хорошо, если раз в неделю. Но ведь сад есть сад. Клумбы, цветники, газоны, живые изгороди — все требует ухода! Если серьезно увлечешься садоводством — прощай, идеальный маникюр! А тут... Я уже решила, что у Петунии есть садовник, а ведь это — нарушение правил. Подошла познакомиться, разговорились. Я и спросила, как ей удается совмещать ухоженный вид и идеальное состояние сада. Она, разумеется, сразу поняла, на что я намекаю, но не рассердилась, а рассмеялась и сказала, что все лето ей помогает племянник, фанатично увлеченный уходом за растениями. Так как, правду она сказала или преувеличила?

Сесилия рассказывала, а сама искоса наблюдала за своим юным спутником. Показалось, или на последних словах губы Гарри исказились в какой-то горькой улыбке?

— Вообще-то, если говорить о домашних обязанностях, то работа в саду мне нравится больше всего, — дипломатично подтвердил Гарри.

— А что еще ты любишь? — сделав вид, что не заметила явной уклончивости ответа, спросила Сесилия.

«Больше всего я люблю летать!» — чуть было не ляпнул Гарри, но вовремя прикусил язык.

— Читать люблю, но бессистемно, — смущенно признался он. — Моя школьная подруга постоянно пилит меня за то, что я хватаю каждую книгу, до которой могу дотянуться, читаю с любого места, а если книга не понравилась, бросаю, не дочитав... Словно ребенок, который все тянет в рот...

— В чем-то она права, безусловно. Видишь ли, во всем должна быть система, только тогда знания приносят максимальную пользу. Моя профессия как раз и связана с вопросами переработки информации, которую человек черпает из внешнего мира.

— Но ведь дядя Вернон сказал, что вы психолог, разве нет? — удивился Гарри.

— А как ты представляешь себе психологию? — усмехнулась Сесилия. — Как науку для лечения душевнобольных? Так это психиатрия...

— Ну, не только. Но, как же тесты, определение совместимости, методы воспитания, всякое такое...

— Ты прав и не прав. Моя специальность носит весьма сложное название «Когнитивная психология». Обсуждать ее мы с тобой не будем, скажу сразу, она находит применение в самых разных отраслях знаний, например, в информационных технологиях, в психолингвистике. Но каждый психолог изучает базовые основы, которые и позволяют ему анализировать взаимодействие между людьми, причины, по которым люди поступают так или иначе. Методы воздействия, которые помогают добиться определенного результата. Чаще всего такие знания приносят несомненную пользу, помогая полнее раскрыть возможности человека. Но если методики воздействия попадают в руки беспринципных людей, то результат может быть прямо противоположным. Из людей можно сделать марионеток, подвластных любым приказам. Люди перестают жить своей жизнью, принимать самостоятельные решения, отвечать за свои поступки...

Гарри шагал все медленнее и медленнее, пока, наконец, не замер посреди улицы, неотрывно глядя на собеседницу. Слова, произнесенные мисс О’Флаэрти, настолько отвечали его мыслям, что ему стало страшно. Оказывается, он вовсе не параноик, как презрительно бросила ему Гермиона. Он, Гарри, и есть такая вот марионетка, попавшая в руки опытных манипуляторов. «Но кому и зачем понадобилось делать меня таким? — с горечью подумал он и тут же себя оборвал. — Нет, не сейчас. Будет время подумать, сейчас просто надо взять себя в руки».

Тут только он заметил, что его спутница тоже остановилась и напряженно всматривается в его лицо. Гарри запаниковал и, изобразив на лице улыбку, натянуто произнес:

— Простите, пожалуйста. Пойдемте, нам дальше по улице. Я просто немного задумался. То, что вы сказали, очень интересно. И страшно. А можно ли сопротивляться такому воздействию? И что для этого нужно? Может ли справиться с таким влиянием обычный человек или он должен пройти какую-то подготовку?

Сесилия, сделав вид, что не заметила его смятения и очень рада такому интересу к ее профессии, охотно подыграла:

— Конечно. Это — как болезнь и лекарство. Каждое недомогание требует своего лечения. Но для полного выздоровления нужно обязательно знать причины заболевания и степень... так скажем — его запущенности. Но есть в психологии и своего рода комплекс витаминов, так называемые тренинги, способные повысить собственную самооценку, придать уверенности в себе. Если хочешь, мы еще поговорим об этом, а пока — если я не ошибаюсь, это и есть то, что мы ищем? Пункт проката машин?

* * *

Весь вечер Гарри ломал голову, как бы перевести разговор с Сесилией на те самые методы защиты сознания.

И еще одна проблема мешала ему расслабиться — почему к нему так и не прилетела сова? В Министерстве не отследили всплеск магии? Не связали выброс силы с его именем? Или просто заклинание было таким слабеньким, что его даже не заметили? Знать бы наверняка... Если отслеживают лишь те заклинания, которые наложены при помощи палочки, либо те, которые произнесены вслух, можно было бы попробовать на каникулах тренироваться в беспалочковой и невербальной магии. Ведь впереди — еще целых два месяца! Вот только хватит ли ему сил для такого колдовства? И невербальные заклинания, и беспалочковая магия требуют от волшебника большого магического потенциала. А что, если тот всплеск силы, который помог ему в июне прогнать почти сотню дементоров, вовсе не свидетельство его возможностей, а всего лишь случайность? Последствия сильного стресса? Столько вопросов, а задать их некому. Еще год назад он бы, пожалуй, написал прямо Дамблдору. Но теперь...

Сириус? Конечно же, он — давний друг родителей и профессора Люпина, но ведь Гарри совсем не знает своего новообретенного крестного. А что, если Блэк сообщит о новом всплеске силы крестника тому же директору? Во имя его же пользы, разумеется? О Люпине же и говорить не стоит. В том, что он обязательно свяжется с Дамблдором, сомнений нет.

Может, присмотреться к однокурсникам? К Невиллу, например? Лонгботтомы — древний чистокровный род, наследник которого должен многое знать о магии. «Ну да, — ехидно оборвал себя Гарри, — и ты получишь новую няньку вместо двух прежних».

Новых «контролеров» цеплять на себя ох как не хочется! Будут его водить, как собачку на коротком поводке, а то и намордник наденут, «во избежание».

Сидя в гостиной, он перебирал лежащие на кофейном столике журналы. Одни комиксы, чушь какая! Это явно журналы Дадли. Стоп — стоп... Что-то в этом есть...

«Журналы — книги — библиотека... Нет, библиотека пока не доступна. Значит, «Флориш и Блоттс» — Косой переулок — Гринготтс — Лондон — завтрашняя поездка с Сесилией!» Гарри даже подпрыгнул, так легко сложился в его голове ассоциативный ряд. Теперь осталось уговорить гостью сдержать слово и взять его с собой. Только бы Дадли с ними не увязался!

Гарри так погрузился в свои мысли, что даже не заметил, как на кухню вошла тетя Петуния. Только когда она вцепилась своими пальцами в плечо сидящего на стуле племянника, Гарри поднял на нее глаза:

— Что ты утром устроил в ванной на втором этаже, мальчишка? — едва слышно прошипела она. — Опять твои фокусы?! Мало нам было неприятностей в прошлом году? Запомни, если в то время, пока у нас гостит Сесилия, я узнаю, что ты опять делаешь что-то... ненормальное, вышвырну из дома, и делай что хочешь, неблагодарный сопляк!

— Но я не сделал ничего плохого, — опешил недоумевающий мальчик. — Все ведь стало только чище!

— Ну, разумеется! Нет ничего особенного в том, что за те пять минут, что ты находился в ванной, ее словно заново отремонтировали! — окончательно разъярилась тетя. — Это настолько обычное явление, что ни у кого не возникнет вопросов!

Скрепя сердце, Гарри вынужден был признать ее правоту:

— Простите, тетя Петуния! Я постараюсь, чтобы такое больше не повторялось...

— То-то же! И еще... Ты ведь понимаешь, что мы не можем рассказать Сесилии о твоей уродской школе? Нужно что-то срочно придумать! Она у тебя спрашивала об учебе?

— Не волнуйтесь, тетя Петуния. Мой приятель живет в городе Данфермлин, это на севере Шотландии, как раз недалеко от моей настоящей школы. Так вот — рядом с этим городком есть закрытый частный пансион, называется Колледж святого Леонарда. Я сказал мисс О’Флаэрти, что учусь в колледже и что это школа с естественнонаучным уклоном. Ну, о подробностях обучения вы ведь можете и не знать, не так ли?

— Школа святого Леонарда... Что ж, звучит неплохо, и уж точно это название нельзя связать с этими твоими... ненормальными. Пусть будет так. Теперь — о твоих обязанностях по дому. Не думай, что раз у нас гостит Сесилия, то ты будешь бездельничать! Пока ограничимся тем, что ты следишь за цветниками и клумбами. Ежедневный уход, ты слышишь, мальчишка?! Еще — приготовление завтрака и мытье посуды... В субботу Сесилии наверняка не будет, и ты пропылесосишь весь дом. Об остальном договорим после. И пореже попадайся на глаза Дадлику, у него и так из-за тебя плохое настроение!

Последнее предупреждение тети было лишним. Гарри и так весь день старательно прятался от своих обожаемых родственников. За обедом и ужином он почти не поднимал глаз от тарелки, кроме «Да, спасибо», «Нет, не стоит» и «Пожалуйста» не сказал ни слова, ограничиваясь ничего не значащими улыбками и кивками.

Дядя Вернон за столом, как обычно, блистал красноречием. Чем выше был градус употребляемых им напитков, тем громче становился голос и тем древнее были рассказываемые им анекдоты. Тетя Петуния старалась впихнуть в Дадли все самое, на ее взгляд, вкусное, не забывая, впрочем, и про гостью.

Сесилия ела мало, очень аккуратно, благодарила и хвалила каждое блюдо и умелую хозяйку, мило улыбалась и тоже больше молчала, лишь изредка задавая наводящие вопросы и тем самым подкидывая новую, безопасную тему для разговора.

Гарри же почти не ел. На улице, несмотря на поздний вечер, стояла жара, воздух был осязаемо плотным и неподвижным. К тому же у Гарри весь вечер ныло левое плечо. Он старательно вспоминал, когда именно и как он мог его повредить. На ум ничего не приходило. Да и боль была странная — не такая, как от перелома или ушиба. Не было на коже ни ссадин, ни царапин, он проверил. Немного походило на ожог, но с чего бы? Зельеварения не было уже недели две, к огню он не подходил, опасных ингредиентов и ядовитых растений в поле зрения не наблюдалось. А плечо все ныло и ныло, ни на минуту не давая о себе забыть, мешая думать...