Мечты сбываются (джен)

Следящие чары, брошенные на Гойла, сработали безупречно, в отличие от тех, что Тёмный Лорд поставил на Трэверса.

Почему вторые спали и как такое вообще могло произойти, Тёмный Лорд не понимал, но факт был, как говорится, налицо: на Трэверсе никаких следящих чар не было.

Зато Гойл порадовал: уже на следующий день он после уроков предсказуемо обнаружился рядом с теплицами Хогвартса. В компании Трэверса, разумеется.

— Вот тут, — говорил последний, указывая на большую компостную кучу, — полно опарышей. Осторожно, некоторые кусаются, — предупредил он.

— Поди, не мантикора, не сожрут, — сказал Гойл, но всё же надел перчатки из драконьей кожи и воткнул трансфигурированную из камешка лопату в самый центр кучи.

— Мантикоры в компосте не живут, — продемонстрировал своё превосходное знание УзМС Трэверс и отступил на пару шагов.

Гойл пару раз копнул кучу, сморщившись от ядрёного запаха, и азартно заорал:

— Вот он, мордредов выползок!

— Что-то не похож он на младенца, — с сомнением проговорил Трэверс, глядя на копошащихся в разрыве личинок. — Хотя кто знает...

— Какого младенца? — обалдел Гойл и даже лопату выронил. — Ты чо?

— Ну, ты же сказал про мордредова выползка, — серьёзно ответил Трэверс. — Я так понимаю, это эвфемизм для незаконнорожденного младенца. Так вот мне кажется, что эти личинки на младенцев не похожи. Хотя если на спелёнутых...

— Какой ещё эфе... миазм? — Изумился Гойл, — выползок он и есть выползок! Ползает то есть. Откуда тут возьмутся младенцы, в куче-то?

— Так младенцы тоже ползают, — кивнул Трэверс. — Иначе при чём тут Мордред?

— А Мордред тебе на кой сдался? — недоумённо уставился на него Гойл. — Мы же за опарышами пришли.

— Ты же сам сказал, что выползок его, — удивился Трэверс. — Разве нет?

— Когда сказал? — подозрительно уставился на него Гойл.

— Когда мы сюда пришли, — безмятежно напомнил ему Трэверс. — Ты назвал их мордредовыми выползками.

— Ну, — кивнул Гойл, — они же ползают. А чо?

— Ты сказал, что они именно что мордредовы, — Трэверс явно не намерен был сдаваться. — То есть Мордреда. Так?

— И чо? — снова не понял Гойл.

— Ну, вот я тебя и спрашиваю, какое отношение Мордред имеет к этим личинкам, — серьёзно сказал Трэверс.

— А тебе оно на кой? — озадаченно спросил Гойл. — Чо, думаешь, что Мордред их считал?

— Этих вот личинок? Вряд ли, — подумав, сказал Трэверс. — Зачем бы ему это? Хотя... — он задумался и замер, обхватив подбородок длинными пальцами.

— А, — обрадовался Гойл, которого явно осенило какой-то мыслью, — дак он тоже рыбалку любил! Вот и считал, чтобы не ошибиться. А то так придёшь, а ловить-то и не на что.

— Полагаешь, Мордред любил рыбалку? — заинтересованно спросил Трэверс. — Что ж, возможно... тогда собирай их — и пойдём, — решил он.

Мордреда-рыболова, скрупулезно пересчитывающего опарышей в навозных кучах, Волдеморт уже не вынес и ударился лбом о стол, за которым проверял работы студентов.

Вот откуда они это всё берут? Как должен работать мозг у Гойла, чтобы рождать подобные конструкции?

Про работу мозга Трэверса он даже думать не хотел. А ведь оба чистокровные, дальше некуда!

Идиоты. Ладно бы они делали что-то запрещённое и действительно опасное — но Мордред-рыболов, считающий опарышей!

А, не приведи Мерлин, что им придёт в голову, если им поручить хоть что-то сделать самим?

А ведь это — цвет Британии. Лучшие семейства! Один вообще из Двадцати восьми. Это с ними же он собирался...

С такими помощниками, пожалуй, ничего не добиться.

Но ведь если это — лучшие, то что же говорить про остальных? Впрочем, если посмотреть на это по-другому, Гойл всё же не элита. Трэверс просто его дразнит — глупо, да, но это просто развлечение.

По крайней мере, ему очень хотелось именно так думать.

— Ну, — произнёс Тёмный Лорд, пытаясь успокоить самого себя, — Гойл хотя бы исполнительный. Не всем же быть мыслителями! Ему сказали: копай! — он и копает. От забора и до обеда, как Долохов говорит.

Между тем Гойл с Трэверсом добрались до берега пруда, и пока Гойл ставил удочки, Трэверс валялся на траве и смотрел в небо. Затем перевёл взгляд на озеро и спросил:

— Как думаешь, если постараться, можно вытащить Гигантского кальмара?

— А на кой? — удивился Гойл. — Он же не рыба!

— Он вкуснее, — уверенно сказал Трэверс. — Кальмары вообще очень вкусные.

— Не, — с сомнением сказал Гойл, — что там вкусного? Мерзость одна. Я вот селёдку люблю или там треску. Как думаешь, здесь селёдка водится?

— Треска и селёдка? — переспросил Трэверс. — Не думаю. Но давай посмотрим, что поймается... Вдруг одна какая-нибудь заплыла, — выдвинул он дикое предположение.

— А если в воду соли набросать, заплывёт? — задумчиво спросил Гойл. — Я тут взял с собой немного... Как думаешь, с Энгоргио соли до пары сотен фунтов можно будет увеличить?

— Думаю, что тогда русалки сдохнут, — ответил Трэверс. — Ну, или умрут, — протянул он озадаченно. — Как правильно? Кальмар точно сдохнет. Человек бы умер. А русалка?

— А русалка рыба, мясо или баба? — озадаченно посмотрел на него Гойл. — Если рыба, то чего ей дохнуть? В море же рыба не дохнет? А если баба, то она вылезет и нам накостыляет. Вот щаз и проверим!

И он навёл палочку на утащенную со стола солонку.

— Давай, — кивнул Трэверс. — С зоомагической точки зрения русалки ближе всего к дельфинам. Так что они, скорее, мясо. Но дельфины дохнут, а русалки и разумны, и умеют разговаривать... с другой стороны, некоторые считают, что у дельфинов тоже есть свой язык, — продолжал он, с интересом наблюдая за Гойлом. — Так что твой метод не так уж глуп, если задуматься.

— А, — глубокомысленно заметил Гойл, — ну ладно. Энгоргио!

И солонка начала расти...

— Вы чойта тут творите? — раздался возмущённый бас подошедшего к рыболовам-любителям Хагрида.

— Эфемиазм, — козырнул услышанным новым словом Гойл. — Метод такой. Чтоб проверить, кто русалки — рыбы или бабы?

— Мы поспорили, — сказал Трэверс, предусмотрительно вставая, — как правильно сказать: русалка умрёт или подохнет? Вот, пытаемся найти ответ.

— Ах вы поганцы эдакие! — возмутился Хагрид, — сразу видать, Слизерин! А ну, брысь отсюдова!

— Но почему? — спросил Трэверс. — Мы просто ставили эксперимент. Научный. Разве не для этого мы ходим в школу?

— Удумали чего, русалок губить! — сердито прогудел Хагрид.

Вода в озере забурлила, и в ней показалась туша Гигантского кальмара.

Трэверс восхищённо на него уставился, правда, палочку он теперь держал в руках. На изготовку.

— В школу вон учиться ходят, а не зверушек мучить или русалок губить! — продолжил обличительный монолог школьный лесник.

Послышались щёлканье и бульканье — Кальмар тоже решил выразить своё возмущение, а затем в его щупальцах мелькнули водоросли, комья ила, старые ботинки — и всё это добро полетело в незваных рыболовов-экспериментаторов.

— Ну вот, — Трэверс отразил всё это щитом. — Видишь? Не есть тебе тут рыбы, — сказал он Гойлу.

— Тебя что, в школе не кормят? — сердито спросил у слегка смущённого Гойла Хагрид. — Вымахала орясина, оглоблей не перешибёшь! Рыбы ему захотелось, гляди-ко! Вот я декану вашему... м-да. Директору Дамблдору пожалуюсь!

— В рыбе много фосфора, — сообщил Хагриду Трэверс. — Он полезен для развития головного мозга. Видите же, Гойл чувствует определённый недостаток этого элемента в пище и пытается его добыть.

— Чего-о? — И Гойл и Хагрид протянули это в унисон и одинаково недоумённо переглянулись.

— Фосфор, — терпеливо повторил Трэверс. — Он полезен для деятельности головного мозга. Его много в рыбе, и Гойл, интуитивно ощущая необходимость стимуляции мозговой деятельности, пытается его добыть.

Гигантский кальмар, тоже явно впечатлённый речью Трэверса, швырнул Гойлу здоровенную странную рыбину, плавники которой больше походили на лапы.

— Лови! — азартно крикнул Трэверс, но Гойлу помощь не потребовалось: тот поймал рыбину на лету и прижал к груди. — Спасибо, — вежливо сказал кальмару Трэверс.

— Эта, — удивлённо сказал Хагрид, глядя на добычу Гойла, — чойта я таких тут и не видел.

Следующая рыбина досталась уже ему.

— Советую на гриле приготовить, — сказал Трэверс Хагриду. — Можно с травами. И посолить немного. Кстати, — обратился он к Гойлу. — А ты где готовить это собираешься? Или съешь сырой?

— Чего я, эскимос какой, рыбу сырую лопать? — удивился Гойл.

— Дак её надо профессору Кеттлберну показать! — оживился Хагрид. — Вот он обрадуется-то!

— Пожалуй, — согласился Трэверс, и тут же предложил: — Пойдёмте? Интересно, сколько они живут без воды?

— Всё бы вам над зверушками изгаляться, — проворчал Хагрид, — а ну-ка...

Он достал откуда-то из недр своей шубы розовый зонтик, открыл его и зачерпнул туда воды. — Вот тебе и место будет, — сказал он своей рыбе, опуская её в этот странный аквариум. — И свою давай, — скомандовал он Гойлу, — неча зазря несчастную рыбу мучать!

— Откуда ты знаешь про эскимосов? — удивился Трэверс и позвал: — В самом деле, пойдёмте к профессору Кеттлберну! Полагаю, ему будет интересно. Я вот не уверен в том, что это рыба, — заметил он, разглядывая странных существ в зонтике.

— Ну, не баба же, — ответил Гойл.

— Кроме рыб и женщин, на свете очень много сущностей, — с некоторым даже укором сказал Трэверс.

— Ага, вот свинки ещё есть, — согласился с ним Гойл, — и куры.

— Ещё ты есть, — чрезвычайно серьёзно проговорил Трэверс. — И лошади.

— И бараны, — обрадованно сказал Гойл, — баранина, особенно молодая, знаешь как вкусно?

— Это да, — согласился Трэверс. — С травами или в вине... да просто с солью с перцем. Да, баранина — это отлично. Особенно, когда это ягнятина.

— Баранина — это вещь! — пробасил Хагрид. — Да когда она ещё под огневиски… М-да.

И самое странное в мире трио с розовым зонтиком неторопливо двинулось в сторону замка — искать профессора Кеттлберна.

А бедный Тёмный Лорд, который всё это наблюдал — с полным когнитивным диссонансом, уже в который раз пожалел о том, что пришёл сюда работать.

Это не школа.

Это Бедлам!

И ведь он же сам. Сам! Сам мечтал здесь работать.

Его дважды миновала эта участь! Вот теперь Тёмный Лорд совсем иными глазами смотрел на полученный от Диппета отказ. Может, тот просто не желал такой судьбы одному из своих лучших выпускников! А вот Дамблдор, мерзавец, взял — и согласился.

…А на берегу озера осталась забытая всеми гигантская — с полметра высотой! — фарфоровая солонка с гербом Хогвартса.