Дочь Волдеморта (СТАРАЯ РЕДАКЦИЯ!) (гет)

Снейп хмыкнул. Гермиона вытаращила глаза и опустилась обратно на пуф.

— Как... Куда же она делась? — наконец выдавила наследница Темного Лорда пораженно. — И когда?

— Давно, Кадмина, вас еще на свете не было, — протянул Нотт, ухмыляясь. — Каро, да простит меня повелитель за эти слова, едва ли уступает ему силой. Но она исследовательница. Экспериментатор. Каро никогда не стремилась к мировому господству, к какой бы то ни было власти над людьми, не знакомыми ей. Но ее сила росла, и на определенном этапе она и Темный Лорд поняли — чтобы не стать соперниками, им нужно разойтись навсегда.

— Каро уехала из Королевства лет за пять до вашего рождения, — сказал Амикус Кэрроу. — И я не думаю, что она нарушит этот зарок ради, простите меня, леди Малфой, жизни восьмилетнего ребенка. Если не появилась, когда пропал сам Темный Лорд, — внушительно добавил он, окинув взглядом окружающих.

— Да что она могла тогда сделать? — запальчиво возразил Долохов. — Ничего. Потому что она бы сделала, если б могла. Я знаю Каро с двенадцати лет, всем, чем она стала, она стала у меня на глазах. Готов обручиться с дементором, если этой ведьмы не будет здесь уже завтра к вечеру.

— А как же Черная Вдова? — тихо спросил Кэрроу.

— Не пори чушь, Лекарь! — гаркнул Долохов в ответ. — Она никогда больше не будет женщиной Темного Лорда. За это я тоже готов поручиться, и пусть меня сожрут квинтапеды, если я ошибусь!

— Вы можете мне объяснить, откуда взялась эта Каро? — недоверчиво вмешалась в перепалку Гермиона. — С чего вы взяли, что она столь сильна и что Papá... ну... то, что ты сказал, — неловко закончила ведьма, беспомощно глянув на своего первого крестного и не сумев даже произнести предположение о возможной любви Волдеморта к женщине вслух.

Долохов и Нотт дружно расхохотались.

— Не нужно лететь к Оракулу, — буркнул Свэн.

— Да объясните же толком! Вы откуда узнали о ней? Она... Тоже была Пожирательницей Смерти?..

— В некоторой мере, Кадмина, — хмыкнул Долохов. — Это Каро придумала нам такое название. И даже символику — череп и змея тоже ее идея.

— Да откуда она взялась?! — совсем уж растерялась от подобных заявлений наследница Темного Лорда. — И когда?

— В Альмерии? — с сомнением спросил у Долохова Нотт.

— Это долгая история, — протянул тот в ответ. — Нет, та деревушка была недалеко от Толедо. Когда я присоединился к твоему отцу, Кадмина, — продолжил он, обращаясь к Гермионе, — лютовала зима 1955-го года. Совсем недавно умерла моя жена Кити, оставив новорожденную дочь. Ее воспитывали мои родители, а я тогда многое переоценил и понял в этой жизни. Именно в тот момент на моем пути и встретился Темный Лорд. Он путешествовал тогда по России, вернее, Советскому Союзу, как это в тот период называли магглы, в поисках ответов, исследуя глубины магии, пытаясь докопаться до ее основ. Мы познакомились. Свэн еще не присоединился к твоему отцу, но с ним уже были твой дед Ивэн Розье, да еще Пауль Мальсибер и Родольфус Лестрейндж. Сейчас все они горят в аду, куда скоро и нам предстоит пожаловать. Я бросил к химерам свой дом и очертя голову пустился вслед за этими людьми, предводителем которых был величайший ученный и сильнейший маг из всех, кого мне доводилось знать.

Из Вологды, где мы познакомились и где черви всё еще точат мой фамильный особняк, мы отправились тогда в Испанию. Остановились на время в колдовской семье, жившей в крошечной деревушке в пяти милях от Толедо. У старика Лэмма был целый выводок детворы — душ пятнадцать, а то и больше. Но по чести сказать, я не помню ни одного из них, кроме Каро.

Ей тогда было двенадцать лет, но выглядела она куда старше и уже обладала темпераментом взрослой ведьмы. А может быть, это Темный Лорд разжег в ней пламя. Во всяком случае, оно не потухло до сих пор.

Он совратил ее. По крайней мере, такова официальная версия. На деле один леший ведает, кто там кого на самом деле соблазнял. Но Каро бежала из дома с нами, когда мы пустились в дальнейшие странствия по Испании.

У этой крошки всегда были пытливый ум, необычайное упорство и недюжинная магическая сила, которую она развивала и оттачивала, постоянно совершенствуясь рядом с Темным Лордом.

Каро участвовала во всех наших исследованиях и экспериментах. И когда через несколько лет мы вернулись в Соединенное Королевство, она продолжала быть рядом с нашим господином и с нами.

— Я познакомился с Темным Лордом у себя на родине, в Германии, — добавил Свэн Нотт. — Мы, хоть и учились в Хогвартсе в одно время, но тогда вовсе не общались. Так вот, когда мы познакомились, Каро уже была с ними. Мне сложно представить вашего отца в то время без этой девочки, стремительно, неуклонно превращавшейся в женщину прямо на глазах. Я отродясь не видывал ребенка, играючи управляющегося с такими силами, которые не каждый взрослый и опытный колдун осмелится пробуждать. А уж когда она подросла, равным ей мог назваться только сам Темный Лорд. И они рука об руку шли дальше. Со временем период бурной, умопомрачительной любви, захлестнувшей Каро когда-то, у нее прошел, но их отношения долго оставались прежними, даже укрепились еще больше.

— Каро уехала летом 75-го года, — закончил Долохов. — В июле. Уехала навсегда, пропала в один миг. Она со всеми простилась, даже устроила праздник. Но она прощалась для того, чтобы уже никогда не встретиться. Оба они решили, что так будет лучше. Кажется, Каро поселилась где-то в Мадриде... Или Кадисе, я точно не помню. Впрочем, всё могло измениться тысячу раз... Я ничего не слышал о ней с тех пор.

— Бэллочка ликовала, когда Каро исчезла из Королевства, — хмыкнув, добавил Нотт. — Пожалуй, она считала, что избавилась от этой напасти во веки веков. Тебя, мой друг, наша Черная Вдова может выбрать козлом отпущения, если чертовка Каро вернется к нам.

— Будешь умничать, Свэн, доложу мадам Гонт-Блэк о том, что ты назвал ее «Бэллочкой». Ляжем в общей могиле.

— Она подстроит нам два правдоподобных несчастных случая, — развеселился Нотт.

— Трагическое нападение голодных росомах, — прыснул Амикус Кэрроу.

— Вы считаете, что эта женщина может помочь Генриетте? — дрогнувшим голосом спросила леди Малфой, обводя трех хохочущих колдунов и молчаливого Снейпа полным надежды взглядом. — Действительно может?

— Исследованиями, связанными с Хоркруксами, тогда занимались они вдвоем и Паук, нас к этому не допускали, — протянул Долохов, прекратив паясничать. — И мы весьма смутно понимали, что они делают.

— Какой паук?

— Родольфус, — пояснил маг. — Мы же не знали о том, что Темный Лорд решился создать Хоркрукс, и уж тем более не один.

— Сожри грифон мою печенку, если этим не баловалась и крошка Каро, — хмыкнул Нотт.

— Как бы то ни было, более сведущих в этом деле волшебников вряд ли можно отыскать среди ныне живущих, — внушительно закончил Долохов.

* * *

Возвращения своего отца Гермиона ожидала со страхом и невольным любопытством. Какова эта женщина, которую мог, по уверениям старых товарищей, любить Лорд Волдеморт? Какова ведьма, которая может соперничать в могуществе с Темным Лордом, но не претендует на власть? Какова та единственная, кто может помочь спасти Генриетту?..

А если Амикус прав, и она не явится на зов старого любовника?

Гермиона боялась разрешать себе думать. Сейчас, когда снова забрезжила надежда, она страшилась разрушить ее хрупкий туманный образ.

Если с Еттой что-нибудь случится... Она даже помыслить не желала об этом. Нет, не может. Не может случиться ничего. Только не с ней.

Что нужно сделать, чтобы Хоркрукс уснул навсегда, оставив в покое свое вместилище, оставив ему его жизнь? Всё просто. Гарри Поттер должен победить и успокоиться. Тогда ему не понадобится контролировать Етту.

И он должен прожить долгие годы, дольше, чем проживет она.

Или раскаяться в своих поступках и воссоединить собственную душу.

Или быть схвачен и обезврежен, лишен всех сил, но при этом оставаться жив, а Етта — быть постоянно здоровой, сильной и мастерски владеть окклюменцией. Чтобы выучить ее, потребуется много времени; чтобы взлелеять в ребенке силы, способные побороть натиск врага, уйдут долгие годы...

Гарри никогда не успокоится и никогда не оставит в покое тех, в ком течет кровь Волдеморта. Даже если... Нет, в этом грандиозном предательстве нет никакого смысла.

Сейчас нужно ослабить влияние Гарри на Етту. Сейчас это самое главное.

А может быть, способ освободить ее от частицы его души всё-таки существует? Освободить и оставить живой.

Если бы она была взрослее, если бы она хотя бы могла бороться...

...Эти мысли терзали Гермиону всю ночь у ложа окутанной чарами дочери. То и дело появлялись неусыпные целители. Дважды Долохов пытался уложить леди Малфой отдохнуть. Один раз это пробовала сделать Габриэль.

Но Гермиона не поддавалась, не сомкнув глаз до самого рассвета. На заре Северус сварил для нее какой-то особенный состав Бодрящей Настойки — странная на вкус, она возымела чудотворное действие на опустошенный организм ведьмы.

Допивая остатки зелья на балконе комнаты дочери и выпуская в зябкую туманную даль кольца сигаретного дыма, Гермиона услышала скрип, и из-за плотной шторы показалась худощавая сутулая фигура Свэна Нотта.

— Темный Лорд просит вас спуститься в гостиную, Кадмина. — Она замерла, с надеждой глядя на волшебника и чувствуя, как напрягается всё внутри. — Он желает познакомить вас с Каро, — ободряюще улыбнувшись, закончил Нотт.

Каролина Лэмм оказалась очень красивой. По расчетам Гермионы ей должно было быть больше шестидесяти пяти лет, но ведьма выглядела как минимум вполовину моложе. Статная и изящная, с очень бледной кожей на лице и легким загаром на теле, с чрезвычайно густыми угольно-черными волосами, огромными зеленоватыми глазами, которые имели свойство неестественно голубеть, и идеально прямой осанкой, она обладала чертами, роднившими ее с образом Клеопатры.

Когда Гермиона спустилась в гостиную, гостья сидела на краю стола, грациозно выгнув спину и опершись на руки. Она закинула ногу на ногу, один из локонов высокой прически скользил по ее груди.

— ...стольких лет, — говорила Каро, обращаясь к Долохову, сидящему напротив нее в кресле. — Нужно будет устроить большой и шумный пир, когда мы покончим с этой маленькой проблемкой, и поглядеть на всех вас. Тось, я многих не увижу за этим столом?

— Многих, детка, — ответил Долохов, когда Гермиона и Нотт входили в комнату, — но там будет достаточно новых лиц.

— Новые лица меня не интересуют, — хмыкнула женщина, окидывая Гермиону оценивающим взглядом своих больших глаз. — Это и есть убитая горем мать? — звонко спросила она после короткой паузы.

— Здравствуйте, — со смирением поприветствовала гостью Гермиона. — Кадмина Беллатриса Малфой. Вы, должно быть, мисс Лэмм?

— Умничка, Бэлл, смотри, как ловко устроилась! — произнесла в ответ Каро.

Сказано это было без злобы, но Беллатриса, которая стояла за спинкой пустого кресла Нотта, изменилась в лице и плотнее сжала губы, а ее серповидные когти с треском проткнули натянутую обивку.

— Любопытно с тобой познакомиться, — обратилась невозмутимая гостья к Гермионе, проигнорировав порчу мебели и, казалось, покачнувшую воздух ярость Беллы. — Не отчаивайся, у меня есть несколько соображений. А сынишку ты мне своего покажешь, То-то? — спросила она затем, через плечо оглядываясь на стоящего у окна Волдеморта.

Гермиона поперхнулась, Белла совершенно позеленела от злости. На лицах Кэрроу, Нотта и Долохова отразилось удивление — но вовсе не из-за фамильярного обращения или странного имени, которым ведьма назвала их повелителя.

— Это была строжайшая тайна, Каро, — сдерживая улыбку, произнес тот, чем еще больше поразил Гермиону. — Покажу. Позже.

— Прости, милый. Мы ведь не станем убивать ребят за то, что они ее случайно узнали? — невинно спросила женщина. — Я могу поиграть с их памятью.

— Не стоит.

— На самом деле я никак не пойму, зачем ты плодишь потомство, То-то, — продолжала ведьма. — Растишь себе соперников? Или наследников? — игриво добавила она. — Ты что, собрался на тот свет?

— Считай это прихотью.

— Она делает тебя уязвимым, — странно блеснула глазами гостья, и ее зеленоватые радужки налились нежнейшей голубизной. — Обычно ты избавлялся от слабостей.

— Как вы думаете помочь моей дочери? — не выдержала Гермиона.

Каро улыбнулась и смерила ее веселым взглядом.

— То-то рассказал мне суть проблемы в общих чертах. Много мы об этом не говорили, нам было о чем потолковать в эту ночь. Но неважно. Как я понимаю... Садись, дорогая, и ты садись, Свэн, — добавила ведьма, обратившись к Нотту. — Как я понимаю, суть задачи в том, чтобы разделить живое тело с Хоркруксом, в нем заключенным, не повредив ни тому, ни другому?

— Не повредив Етте, — поправила Гермиона. — А ту дрянь нужно уничтожить!

— Не выдворяй химер, милая, у них очень удобные гнезда. Мы постараемся не повредить ни тому, ни другому. Пригодится. Итак, при определенных условиях, я могу это провернуть.

— Каких условиях? — быстро спросила леди Малфой, чувствуя, как быстрее забилось сердце в стесненной груди.

— Куда ты так спешишь? — развеселилась Каро, качнув ножкой, с которой на паркет со стуком слетела туфля. — Ведь у нас впереди вечность! — продолжала она. — Или твоя дочь не алкает бессмертия? — спросила затем необычайная гостья, снова глянув через плечо на Волдеморта.

— Ей это пока неинтересно, Каро.

— А ты сам далеко продвинулся на сем сложном пути?

— Генриетта вчера уничтожила мой последний залог бессмертия, — спокойно произнес Темный Лорд.

— То-то, ты неисправим! — ахнула ведьма и засмеялась звонким переливчатым смехом. — Мои все целы... Впрочем, мы пошепчемся с тобой позже за бокалом вина, и я расскажу о нескольких новых открытиях. Пока ты завоевывал мир, крошка Каро не сидела сложа руки. Тебе будет интересно. Но довольно испытывать терпение твоей наследницы. Раз уж всё так серьезно, отложим откровения и наш пир, о котором обязательно позаботится Тося, и займемся делом. Гарри Поттеру сейчас ничего не угрожает? — неожиданно спросила она. Присутствующие переглянулись. — Мне нужно полностью усыпить личность ребенка, ввести ее в состояние анабиоза, чтобы разделить с захватчиком, — продолжала Каро.

— Если ты усыпишь ее личность, он сможет контролировать тело без всякого труда, — возразил Нотт, неловко примостившийся на самом краю кресла и старающийся не выпускать из виду стальные когти Беллы.

— Нет, — покачала головой Каро, — он не сможет верховодить ею, ибо он делает это через ее же сознание. А мы как раз сознание и одурманим. Однако девочка будет мгновенно захвачена в случае смерти Гарри Поттера, без всякой надежды — если Хоркрукс пробудится в ней, — хладнокровно предупредила ведьма. — Он активизируется, войдет сразу же в полную силу, не имея ничего в противодействии. Более того, из-за связи, которая уже налажена между ними, он проснется в ней таким, каким был в момент смерти, а не таким, каким создавал Хоркрукс. Это всё равно произошло бы, но мы значительно упростим ему задачу. Личность ребенка погибнет полностью и безвозвратно, а воскресший объединит в себе свое и ее могущество. Я думаю, сил у девочки предостаточно, раз она твоя внучка, То-то. К тому же ты стал сентиментальным. И мы рискуем состряпать для вас, друзья мои, еще более сильного врага, в довершение всего с лицом, в которое вы, судя по всему, не осмелитесь направить палочки.

А еще, если этот мальчик действительно столь силен, столь умен и настолько фанатичен, он не должен никоим образом проведать о нашем плане. Потому что на его месте, если он, конечно, не особо дорожит своим мужским достоинством, — здесь Каро развязно хихикнула, — я хлебнула бы напитка живой смерти вместо вечернего чая и проснулась бы аккурат в стане врага, полная новых сил. Это было бы разумно. А прежний облик всё равно вернется потом.

— С Гарри Поттером ничего не произойдет, — уверено произнес Волдеморт. — Никто не покинет усадьбу, пока ты не закончишь. Он не узнает о происходящем.

— А девочка? — подал голос молчавший всё это время Амикус.

— Мы усыпим все ее чувства, Лекарь. Она будет слепа и глуха. Через нее ваш мальчик не проникнет в наши планы, — заверила Каролина Лэмм. — А потом мы с помощью нашей новой игрушки попробуем до него добраться, — весело добавила она, но прозвучало это весьма зловеще. — Перенесем обломок в какую-нибудь жабку, хорошо, То-то? И эта жабка поможет отыскать вашего Гарри. Ведь не дело, лапушка! Какой-то мальчик... Не твой уровень. Стыдно.

— Увы, — миролюбиво развел руками Темный Лорд. — Белла, дорогая, пойди проведай нашего друга Северуса и узнай, всё ли в порядке с Еттой, — добавил он, заметив пылающие глаза супруги.

— Она никогда меня не любила, — вздохнула Каро, когда Беллатриса яростно вышла из комнаты. — Кто такой Северус? Что-то не припоминаю его...

— Я познакомлю вас. Он может нам помочь.

— В самом деле? Любопытно.

Тут уже Амикус посерел от злости.

— Сколько времени понадобится, чтобы?.. — дрогнувшим голосом спросила Гермиона.

— Посмотрим. Я ведь даже еще не видела ребенка! Да что откладывать? Пойдемте. Или мы подождем, пока вернется Прекраснейшая, чтобы она из-за угла ненароком не обломила об меня свои чудесные коготочки?..

Осмотр Генриетты занял довольно много времени. И для этого Каролина пожелала остаться с девочкой наедине.

— Как вам Каро, Кадмина? — спросил в коридоре у дверей Гермиону Нотт.

— Она очень... своеобразная, — не сразу нашлась леди Малфой.

Беллатриса, стоявшая тут же, язвительно хмыкнула.

— Не кипятись, Белла, — холодно произнес Волдеморт, — это начинает раздражать меня.

— Простите, милорд, — мгновенно выпалила Беллатриса, оставляя всякую заносчивость.

— Ты ведь не хочешь на время визита Каро перебраться в гимназию, правда? — жестко продолжал он. — Там нужен присмотр, мы слишком многих преподавателей заперли в этой усадьбе...

— Я всё поняла, милорд, — склонила голову Черная Вдова.

— Надеюсь, — сверкнул глазами Волдеморт. — Веди себя хорошо. Не забывайся.

Беллатриса явно считала, что забывается в этом доме не она, но смиренно промолчала.

— Вы долго будете там толкаться?! — раздался из комнаты Етты звонкий голос Каро. — Мне нужно время. Ступайте завтракать!

И, приоткрыв дверь, добавила, задорно глянув на Беллу:

— А меня потом покормит То-то. С ложечки.

* * *

— Она всё время была... такая? — тихо спросила Гермиона у Долохова внизу в гостиной.

— Да, — просто ответил он. — Возможно, это стало еще одной причиной, по которой Темный Лорд принял решение расстаться с ней. Каро говорит и делает то, что хочет. И выполняет свои желания, каковыми бы они ни были. Ей недостает толерантности — но, впрочем, она ей и ни к чему. В глубине души Каро, мне кажется, осталась ребенком, — подумав, добавил он. — Почти всемогущим ребенком. А это страшно.

— Она поможет Етте?

— Думаю, что да. Кадмина... Тебе стоило бы начать разговаривать с милордом. Ты тоже ведешь себя вызывающе. Но ты не Каро.

* * *

То бесконечно долгое время, которое Каролина Лэмм возилась с Генриеттой — сначала сама, а затем в обществе своего «То-то» — леди Малфой потратила на то, чтобы написать и разослать письма, сообщающие о том, что праздник в честь дня рождения Етты отменяется. В этом ей помогала Габриэль, тогда как Беллатриса внизу в подвалах представляла Долохову, Нотту и Амикусу Кэрроу «своего ребенка».

Снейп, избежавший опасности ненароком узнать строжайшую тайну, отдыхал после ночного дежурства у постели Генриетты.

Покончив с последним письмом, адресованным чете Пьюси, Гермиона отложила перо и решительным жестом вынула из ушей рубиновые сережки. Сжав их в руке и на секунду поднеся к губам, она положила обрамленные золотом алые капли, напоминающие слезы, на чистый пергамент перед Габриэль.

Та молча забрала их и спрятала за корсажем.

— Прости меня, — тихо сказала Гермиона. — Ты здесь вовсе ни при чем.

— Мне не за что прощать вас, мадам Малфой. И вы можете ничего не объяснять.

— Пускай Прекрасный Принц объяснит тебе всё когда-нибудь, Габриэль, если, выбравшись из этой усадьбы, ты потом захочешь увидеть его или кого-либо из нас.

— Что вы имеете в виду?

— Милосердное забвение, которое самые любящие могут разрушить.

— Я не понимаю вас, мадам Малфой, — с настороженной растерянностью пробормотала кобра Волдеморта.

— И хорошо. Дай небо тебе никогда меня не понять.

Габриэль продолжала смотреть на нее с недоумением, а Гермиона тем временем вынула палочку и разослала письма почтовыми заклинаниями.

Когда пилишь сук, на котором сидишь, упрямство зачастую пересиливает здравый смысл. Но если посягаешь на ветку, удерживающую от падения дорогое тебе существо, к тому же больное и слабое, — следует смирять гордость.

В конце концов, разве материнский инстинкт не должен быть в женщине главенствующим чувством, забивающим своей природной силой всякие другие?..

Волдеморт и Каро появились только после обеда. К Генриетте отослали Амикуса, Габриэль вернулась в подземелья к Салазару, Озу и Формозу. Третий домовик спешно прибирал со стола.

— Итак, — заговорила Каро после того, как Меньроз подал ей бокал странной жидкости, привезенной ведьмой с собой из Мадрида в качестве эксклюзивного горячительного напитка, — нам не стоит терять время. Мне понадобится один помощник, во всяком случае, для начала. Я остановилась бы на Лекаре или Тосе, но То-то утверждает, что лучше всех тут сможете подсобить вы, мистер Снейп. Засим мне и самой интереснее познакомиться с таким умельцем поближе.

— Почту за честь, — коротко кивнул Северус.

— Ты, Бэлл, тоже неплохо смогла бы помочь мне, — продолжала Каро, — в окклюменции, помнится, ты разбиралась отменно. Но ты приходишься девочке кровным родственником, как и То-то. Так что вам обоим, и тебе, дорогая, — добавила она, обращаясь к Гермионе, — во время обрядов нужно будет держаться подальше, а уж никак не лезть в защиту. Я начну введение ребенка в анабиоз через пару часов, к заходу солнца она полностью отключится. Затем вы, мистер Снейп, будете помогать мне ставить блок, чтобы с той стороны никто не заметил моего вмешательства, а я начну искать. То-то объяснит вам подробнее, пока я буду отдыхать. В общем-то, раз уж мы приняли решение никого не отпускать отсюда, то остальные могут чувствовать себя как дома и отдыхать, — весело закончила она. — Придумать план грандиозного банкета, который мы проведем перед моим отъездом. Не знаю, как скоро — но зато будет время придумать что-нибудь колоссальное! Только никаких ваших жен, мальчики, — добавила она. — Тебя, Бэлл, это, разумеется, не касается. А вы, Северус, я так поняла, живете с ее сестрой? Я ее ни разу не видела, так что можно пригласить для знакомства. Жасмина, да?

— Нарцисса, — поправил Снейп.

— Точно-точно. Любопытно было бы взглянуть. Тося, я искренне надеюсь, что ты не вздумал жениться за эти годы?

— Не переживай, детка, — усмехнулся Долохов.

— Вот и славно! Ну-с, девочки и мальчики, я вас покидаю, мне нужно отдохнуть. То-то, расскажи будущему супругу свояченицы подробности нашего предприятия.

Отколов эту последнюю, вовсе уж неуместную ввиду отягчающих обстоятельств в отношениях Нарциссы и Снейпа, шутку, Каро с вызывающей грацией гетеры вышла из гостиной, и в коридоре послышался ее звонкий голос: «Эльф! Покажи мне лучшую гостевую комнату. Та, куда отнесли мои вещи, выходит окнами на обгорелый пенек высотой в десять футов. Она мне не подходит...»

* * *

Процедура полного усыпления Генриетты прошла успешно, как и первые манипуляции, проведенные Снейпом и Каро для освобождения ее тела. Они покинули комнату Етты только к десяти часам вечера, ободрив не смеющую поверить в подобное счастье Гермиону твердой надеждой на успех. Теперь утомленная Каро отдыхала, а Снейп тихо беседовал в гостиной с Амикусом Кэрроу. Нотт и Долохов добросердечно отпаивали Беллатрису коньяком в малом обеденном зале, эльфов было не видать, Габриэль давно удалилась в подземелья к Салазару, а Волдеморт уединился в своем кабинете. Туда-то Гермиона и отправилась после долгих раздумий и внушительной победы над второй по счету пачкой сигарет за час.

— Мы можем поговорить, Papá? — постучалась она в его дверь ближе к полуночи.

— Входи, Кадмина.

Темный Лорд сидел за столом, устало потирая виски. Горела одинокая свеча, изредка потрескивал тусклый камин с потухающими поленьями.

Гермиона прошла в комнату и остановилась у окна.

— Я хочу попросить у тебя прощения, — сказала она после продолжительной паузы.

Волдеморт молчал.

— Я, может быть, так и не научилась ценить то, что принимаю как должное по привычке, — продолжала она, вглядываясь в темноту сада. — Но это лишь потому, что у меня, в сущности, никогда не было выбора.

— Выбор — понятие очень путаное, — нарушил воцарившуюся тишину Темный Лорд, когда она умолкла. — Он эфемерен. Люди зачастую только думают, что сами совершили выбор. Такую роскошь могут позволить себе лишь самые сильные. И телом, и духом.

— Я никогда не была сильной.

— Когда-то была. Когда была уверена в том, что живешь правильно и что твои поступки верны.

— А потом появился ты, — тихо сказала Гермиона, не отрываясь от окна.

— Ибо я могу позволить себе роскошь совершать выбор, Кадмина.

В камине громко треснуло полено, и пламя взметнулось, ярко осветив комнату.

— Что мне следовало сделать, чтобы остаться свободной? — спросила леди Малфой, не отводя глаз от черного провала. — Не покидать сторону Ордена Феникса?

— Ты не могла остаться свободной, — всё тем же спокойным и немного уставшим голосом ответил ей Волдеморт. — Не вини себя: ты тут не властна. Когда я решил вернуть тебя к себе, ты потеряла возможность выбирать.

— Зачем? — поинтересовалась Гермиона. — Зачем я была тебе нужна?

— Ты моя дочь.

— Так зачем же ты сломил мою волю? — с горечью произнесла женщина. — Разрушил мою жизнь, лишил всего, что я имела и чем могла гордиться?

— Я завожу детей не для того, чтобы делать их счастливыми, — просто ответил Волдеморт.

— А зачем? Как там сказала твоя Каро? Зачем ты плодишь соперников? Или наследников? — Гермиона всё еще стояла к нему спиной и не отрывала взгляда от мрака ночи. В ее голосе не было ни обиды, ни упрека, ни особого любопытства. Она просто задавала вопросы, чтобы услышать ответы на них.

— Ты никогда не была и не станешь моей соперницей, — произнес Волдеморт.

— А Салазар?

— Когда человек теряет достойных оппонентов, он слишком расслабляется и становится уязвим. Нельзя забываться.

— Ты нахватался этого у Дамблдора? — с ноткой досады осведомилась леди Малфой и даже передернула плечами. — Не с кем играть в шахматы, папа? Тебе мало Гарри Поттера?

— Не в этом дело, Кадмина, — ответствовал тот. — Я не буду говорить, что чувствую себя одиноко — это даже звучит смешно. Но я желаю, чтобы рядом было существо, которое меня понимает. Не боится. С которым мне интересно говорить. Человек, а не огромная змея, которой тоже больше не существует.

У Гермионы в груди что-то кольнуло — быстро, едва ощутимо.

— А чем для этого плоха Каро? — спросила она уже без раздражения.

— Быть может, тем, что ею я не смогу пожертвовать в случае, если что-то будет мне угрожать, — тихо произнес Волдеморт.

Повисла пауза.

— Всякий соперник, от которого ты не можешь избавиться, заведомо победитель, — сказал наконец маг своей притихшей дочери. — Нельзя держать таких рядом. Нужно окружать себя сильными людьми, хотя это всегда таит определенную опасность. Но со всяким из них ты должен иметь возможность сразиться. И победить. Совершенствоваться до тех пор, пока не сможешь одолеть каждого.

— Эта ведьма действительно сильнее тебя? — задумчиво спросила леди Малфой.

— Нет. Тем глупее будет проиграть ей, Кадмина. И потому Каро вернется в Мадрид, как только это станет возможно. И мы никогда больше не встретимся.

— Как причудливо тасуется колода(1), — пробормотала наследница Темного Лорда.

Камин снова затухал, и в черноте за окном обозначивались теперь очертания сада.

— Учись ставить перед собой цели и добиваться их. В этом смысл существования. А топтать землю без смысла — пустая трата времени и сил. Когда идешь к цели, нет времени жалеть о прошлом. Былого не воротишь, Кадмина, даже с помощью магии. Временные петли всегда замыкаются, если ты живешь сейчас, значит, не можешь вернуться в прошлое и что-то изменить. А поставленная цель должна быть достижима, иначе она превращается в пустую мечту и приносит лишь сожаления.

Гермиона не ответила. Она оцепенела у оконного стекла. Из темноты на наследницу Темного Лорда взирали стальные серые глаза Люциуса Малфоя.

____________________

1) Цитата из романа М.Булгакова «Мастер и Маргарита».