Гарри Поттер и Круг Силы (джен)

Через два часа двое магглов покидали банк Гринготтс. Тот, кто помоложе, степенно шагал по белоснежным ступеням, не удостаивая никого из прохожих даже мимолетным взглядом. Пожилой же, напротив, все время суетился. Его явно что-то беспокоило, глаза перебегали с одного здания на другое, пару раз он даже оглянулся, но вступать в разговор со своим спутником так и не решился. Неподалеку от входа в Дырявый котел их ждала сверкающая приземистая Тойота, приветливо мигнувшая мужчинам фарами.

Машина влилась в плотную толпу автомобилей и стала резво петлять по загруженным улицам. Маги, сбросившие с себя Чары маскировки, на вопросы мисс О’Флаэрти отвечали односложно, а затем и вовсе замолчали. Женщина, несмотря на снедающее ее любопытство, ничем не нарушала эту тишину.

Лишь когда за окном машины мелькнуло здание Вестминстерского дворца, Гарри удивленно закрутил головой:

— Сесилия, а куда мы едем?

— Что, очнулся, наконец? — улыбнулась женщина. — Будь я разбойником, могла бы спокойно увезти вас куда-нибудь подальше и прикончить, а вы бы так ничего и не заметили!

Гарри невольно улыбнулся:

— И все же... Что вы задумали?

— Хочу совместить полезное с приятным. Сейчас мы припаркуемся поблизости от Сент-Джеймс парка, найдем укромное место где-нибудь неподалеку от озера, там и поговорим. А потом перекусим — в парке замечательный ресторанчик с европейской кухней. Как вам мой план?

— Здорово! — восхитился Гарри. — Я в Лондоне, кроме зоопарка и пары музеев, больше нигде не был.

Снейп и Сесилия понимающе переглянулись.

Уже через полчаса трое спутников уютно устроились прямо на траве возле здоровенных ясеней, и Гарри с восхищением рассказывал, как профессору Снейпу удалось приструнить все руководство банка Гринготтс.

— После того, как профессор припер Гриннаута к стенке, все пошло, как по маслу. Правда, пришлось-таки показать татуировку, но зато мне потом такого понарассказали — до сих пор голова гудит!

И Поттер, от волнения то забегая вперед, то снова возвращаясь к сути рассказа, изложил следующее.

Много сотен лет один из нижних сейфов Закрытых (хотя следовало бы их назвать Забытыми), секций, стоял запертым. Но существовал некий документ, определяющий условия, при которых он должен быть вскрыт, а его содержимое — перейти к новому владельцу. Документов, подобных этому, в Банке хранилось великое множество, так что каждый из Директоров, вступая в должность, непременно знакомился с их перечнем, и вынужден был держать под контролем ситуации, которые хотя бы отдаленно казались похожими на упомянутые в старинных пергаментах. Всем банковским клеркам было рекомендовано обо всем необычном сообщать руководству и лишь потом давать ответы клиентам.

Поэтому, когда Гарри протянул гоблину свой рисунок, тот решил потянуть время, хотя с первого взгляда понял, о чем идет речь.

Сообщение о странном разговоре с Мальчиком-который-выжил дошло до руководства банка, Гриннаут поднял старинный документ... Рисунки на древнем пергаменте и на листочке бумаги были практически идентичными. Но тут-то у гоблинов и появились первые сомнения. Во-первых, Гринготтс работал в соответствии с современными законами, по которым вступить в наследство раньше семнадцати лет Поттер не мог. В тексте же документа, напротив, не было никаких возрастных ограничений. Больше того, совершенно однозначно указывалось, что тот, кто полностью отвечает данным требованиям, становится владельцем амулета, который, помимо всего прочего, является своего рода ключом, дающим новому хозяину полный доступ к Родовому сейфу. Было всего одно условие — от времени появления знака на руке претендента до процедуры вхождения в наследство не должно было пройти больше полугода. Чем вызвано подобное ограничение ни в документе, ни где-либо еще не объяснялось .

Второе — даже гоблины, хорошо знавшие историю магических родов, сомневались в том, что Поттер мог быть прямым наследником Завещателя. Да, кое-кто высказывал такое предположение, но документальных подтверждений этого не существовало.

И самое главное — к тому, кто наследует амулет, переходит вся сконцентрированная в нем сила. Это-то больше всего и настораживало гоблинов. Мальчик, которому нет еще четырнадцати — да его просто сметет, как щепку!.. В Англии, пожалуй, есть всего два мага, которые могли бы подчинить подобную мощь. Но гоблины тем и отличаются, что их исполнительность не вызывает сомнений. Если гоблин дал слово, то его потомок даже в двадцатом колене не успокоится, прежде чем не выполнит взятое на себя предком обязательство. Если, конечно, не найдет лазейки, позволяющей ему этого не делать.

И гоблины решили разузнать все, что возможно, о Мальчике-который-выжил. Как бы ни был защищен Хогвартс, редко что из происходящего в нем не было известно гоблинам. Вот и подробный отчет о победе Поттера над дементорами, а затем — и о необычном всплеске стихийной магии, уже на следующее утро лежал на столе господина Гриннаута. Прошло короткое совещание, на котором было решено пригласить Поттера и выяснить, соответствует ли мальчик остальным условиям. Кроме того, неплохо бы и самим гоблинам составить о нем впечатление. Их интересовало даже то, как проживший все детство в нищете Поттер отреагирует на золото — ведь человек, завещавший мальчику амулеты, был баснословно богат.

— Гарри, а почему ты ни разу не назвал имя этого Завещателя? Он действительно твой предок?

Любопытство Сесилии было так велико, что она все же не выдержала.

Гарри рассмеялся.

— Знаете, Сесилия, а я ведь прервал господина Гриннаута почти в этом же месте. Мне тоже очень хотелось узнать, что это за Завещатель такой. Но тут вдруг в памяти всплыл сон — помните, там еще человек уходил от меня по воде, а мне было так больно, словно я теряю кого-то очень близкого... Кого-то, кто навсегда уходит в вечность,— Гарри непроизвольно сглотнул. — Так вот. Я уже рот открыл, чтобы спросить, но вместо этого вдруг сказал«Певерелл». Что тут началось! Гриннаут пристал, как репей — расскажи, как узнал, от кого. Не передавал ли мне Дамблдор каких-либо документов, в которых я это имя прочитать мог. Не осталось ли каких-либо семейных документов. Остальные гоблины хоть и молчат, но глазами словно кожу сдирают... Пришлось и им этот сон пересказывать. Когда же профессор Снейп рассказал, в каком виде он нашел меня сегодня утром и как получилось, что я все же смог прийти в банк, гоблины переглянулись, а потом все, кроме Гриннаута, молча поднялись и тихонько ушли. Забавно так, цепочкой, один за другим. Гриннаут дождался, пока они ушли, поманил нас в глубь комнаты и открыл еще одну дверь. За ней была тесная коморка из сплошного камня, в которой не было ничего, кроме сейфа. Старик покопался с минуту, достал оттуда какую-то каменную шкатулку, долго-долго пытался ее открыть, а потом протянул мне вот это.

Поттер вытащил из-под рубашки цепочку со странного вида подвеской. Темная, с едва заметным стальным блеском, вся исчерченная зигзагами и испещренная точками, она чем-то внешне напоминала крест. Гарри поддернул рукав на левой руке и стало заметно несомненное сходство между амулетом и рисунком. Сесилия бросила взгляд на рисунок, испуганно ойкнула и прижала пальцы к губам:

— Гарри, что с твоей рукой? — Кожа вокруг изображения шелушилась, а линии из тоненьких, едва заметных, превратились в темно-бордовые линии.

Мальчик едва заметно поморщился:

— Не волнуйтесь, все уже почти прошло. Вот когда мне Гриннаут надел эту штуку — вот тогда было больно!

Снейп, до этой минуты не проронивший ни слова, помрачнел и раздраженно пробурчал:

— Это еще мягко сказано! Понятия не имею, что в эту минуту чувствовал этот гоблин, а я, скажу по чести, первый раз в жизни не знал, что делать. И неудивительно — стоило только амулету оказаться на шее Поттера, как вокруг него вспыхнула стена... Нет, скорее — огненный кокон. Нас просто отнесло в сторону. Пока я перебирал в голове подходящие заклинания, все уже кончилось. Ну а уж когда этот паршивец, вынырнув из струи пламени, еще и ухмыльнулся — я его чуть не прибил, честное слово!

— Ухмыльнулся?! — не поверила бледная от потрясения Сесилия.

— А что мне оставалось делать? — хмыкнул Поттер. — Вы бы видели себя в тот момент, профессор! Я уж думал, вы в обморок упадете! Да и гоблин выглядел не лучше. Говорить у меня сил не было, горло от боли перехватило, а губы кое-как, но двигались. Вот я и...

— Понятно, — прервал мальчика Снейп, глазами показывая на взволнованную женщину. Губы Сесилии тряслись, глаза наливались слезами, и Гарри понятливо кивнул, постаравшись перевести разговор на другую тему.

— Ну вот, вроде и все. Профессор дал мне какое-то зелье. Гриннаут предложил сразу же спуститься к сейфам, чтобы выполнить последнее условие завещания, но я отказался. На сегодня и этого хватило... Время еще терпит, да и профессору все равно придется встретится с директорами. Вот мистер Снейп и сказал, что лучше уж мы придем в следующий раз. Кажется, старик тоже не был против...

— Ну, о вашем сегодняшнем приключении, Поттер, мы уже достаточно наслушались. Думаю, пора передохнуть. Мисс О’Флаэрти, вы говорили, тут есть неплохой ресторанчик? Как он называется?

Сесилия уже вполне справилась с собой и охотно ответила:

— Так и называется — «В парке». Итак, господа мужчины, кто сегодня будет кормить всю компанию?

— Я! — хором откликнулись Гарри и Снейп. Перед уходом из банка они оба успели пополнить свои кошельки, да еще и поменять галеоны на фунты.

Сесилия рассмеялась:

— Как жаль, что на мне нет греха чревоугодия! Сегодня я бы воспользовалась вашим предложением всласть!

Однако попировать так и не получилось. Кухня действительно была восхитительной, но ни у кого не было аппетита, поэтому, для вида погоняв еду по тарелке, Сесилия и Снейп закончили трапезу бокалом вина, а Гарри несколько раз принимался за сок.

Меньше чем через полчаса все снова стояли у озера, задумчиво глядя на неторопливо подплывающих к берегу уток. Толстые, вальяжные, они с осознанием собственной значимости выходили на берег и лениво выбирали из прибрежного песка какие-то лакомые кусочки — как раз подошло время кормления.

Снейп пренебрежительно фыркнул и отвернулся от этого безобразия. Гарри и Сесилия рассмеялись.

— Что ж, пора возвращаться, — проговорил Снейп.

— Ну уж нет! — возмутилась Сесилия. — А мои капризы?!

— Разве это еще не все? — непритворно испугался Снейп.

— Вы шутите? — изумилась женщина. — Да я еще даже не начинала! И не вздумайте протестовать, многоуважаемые маги! Если хоть одно из моих желаний останется нереализованным — больше я к вам не вернусь!

Угроза была нешуточной, и Гарри и Снейп, переглянувшись, обреченно кивнули.

— Вот и прекрасно!. Сейчас мы едем на Порто-Белло, в «Hackett»...

— Это еще что? — насторожился зельевар.

— Просто магазин. Во-первых, я с самого приезда обещала Гарри подарок. Во-вторых — помните, что я говорила о повышении самооценки? Вот сейчас мы к этому и приступим!

...Если бы существовал ад отдельно для мужчин, то для Гарри (а возможно, и для Снейпа), с этого дня он представлялся бы чопорного вида магазином с чередой стеклянных витрин, подсвеченных мягким светом ламп, десятками мужских манекенов и длинным-длинным рядом всевозможных моделей костюмов, рубашек, курток, аккуратными стопками белья и футболок. Они заехали сперва в один магазин, где предупредительные девушки тотчас же взяли в оборот обоих — и мужчину, и мальчика. Подчиняясь высказанным в категоричной форме пожеланиям Сесилии их измеряли и крутили, заставили перемерить половину наличествующего ассортимента, а затем недовольная женщина, не обращая внимания на стоны и жалобы, повезла их в почти такой же, выдержанный в традиционной бежево-коричневой гамме, чтобы дополнить гардероб вещами, без которых оба мага, по их мнению, вполне могли бы обойтись. Тем не менее, оба покорно забирали пакет за пакетом, сверток за свертком. Сесилия попробовала было платить, но тут уж независимая мужская натура окончательно взбунтовалась, и лишь спортивный костюм, давно обещанный Гарри в качестве подарка, женщина купила сама. Когда эта пытка закончилась, обрадованные мужчины рванулись было к машине, но мисс О’Флаэрти с мягкой улыбкой заявила, что для завершения имиджа им осталось всего-навсего посетить парикмахерскую. Снейп выразил активный протест, но ему напомнили о долге, и он сник, покорно отдавшись в руки мастера. Зельевар поставил мастеру единственное условие: длина волос должна остаться неизменной, и тотчас же закрыл глаза. Смотреть, как издеваются над его волосами, он не собирался.

Сколько еще прошло времени — сказать было трудно. Солнце пряталось между домами, и поток машин на дороге несколько уменьшился, зато людей на тротуарах стало значительно больше.

Довольная Сесилия ловко лавировала в потоке машин и с удовольствием посматривала на своих спутников. То, что она видела, ей определенно нравилось. Особенно изменился облик Гарри — новая стрижка в сочетании с подобранными по размеру вещами превратили разгильдяя в молодого джентльмена. Вдруг Сесилия горестно ойкнула, и мужчины в испуге встрепенулись:

— Сесилия?! Что-то случилось?

— Как я могла забыть! Обо всем подумала, а самое главное выскочило из головы!

Гарри почувствовал, как по его спине побежали мурашки. Неужели их мытарства на сегодня еще не закончились? Судя по затравленному взгляду Снейпа, он думал о том же.

— Простите, мисс О’Флаэрти... То, о чем вы говорите, действительно настолько важно? — осторожно спросил мальчик.

Женщина раздраженно фыркнула:

— Разумеется! Разве я стала бы нервничать из-за пустяков!

Мужчины застыли в нехорошем предчувствии.

— Мне следовало сделать это раньше! И о чем я только думала!

— Сделать — что?! — не выдержал Снейп.

— Отвести Гарри к хорошему окулисту, конечно! Неужели вы не видите, что мальчику не подходят эти очки? Он постоянно щурится, да и оправа эта — просто ужасна!

— Не волнуйтесь, Сесилия... — облегченно выдохнул зельевар. — Я не меньше вашего заинтересован в этом вопросе. В первую очередь очки будут мешать в занятиях боевой магией. Вы видите ситуацию лишь с одной стороны, а ведь есть и другая... Мы — маги, а магия все же на что-то способна. Для начала попробуем использовать рецепт одного зелья. Не получится — отправлю нашего Золотого мальчика на консультацию в клинику Святого Мунго. Ну, а если магия окажется бессильна — тогда наступит ваша очередь. Вы же не шутили, когда обещали вернуться к концу месяца?

Последний вопрос прозвучал вроде бы вслед за прочими, но Гарри видел, что Снейп с тревогой ждет ответа.

— Я всегда возвращаюсь туда, где меня ждут! — тихо ответила Сесилия.

* * *

Добби прямо с порога встретил уставших хозяев причитаниями:

— Мастер Снейп! Мастер Гарри! Добби не может выгнать упрямую птицу!

Снейп, который сейчас больше всего хотел закрыться в полутемной спальне и хотя бы пару часов побыть в одиночестве, мысленно взвыл:

— Какая еще птица?! Добби, в моем доме никогда не было птиц!

Гарри, начиная что-то подозревать, присел перед домовиком на корточки:

— О какой птице ты говоришь? Это сова, да? Большая белая сова?!

— Да, сэр Гарри Поттер! Она прилетела еще днем и с тех пор сидит на самом высоком шкафу в гостиной!

Мальчик, забыв об усталости, ринулся в гостиную. Через мгновение оттуда послышался радостный вопль:

— Букля! Девочка моя, ты меня все-таки нашла! А что это у тебя на лапке?

Сесилия и Снейп, оставив покупки на попечение домовика, отправились следом за Поттером. Белоснежная Букля, сияя желтыми глазищами, с видимым удовольствием устроилась на плече мальчика, время от времени пощипывая клювом его жесткие волосы. Гарри, присев на самый краешек дивана, одной рукой поглаживал птичьи перья, другой — придерживал лежащий на столе пергамент, и недовольно хмурился. Сесилия осторожно опустилась в кресло. Снейп, простившись с надеждой на спокойный вечер, с тяжелым вздохом рухнул в соседнее.

— Гарри, что-то случилось? — тихо поинтересовалась женщина.

— Что? Ой, простите... — смутился мальчик. — Тут письмо...

— Какое точное наблюдение! — хмыкнул Снейп. — Действительно, письмо...

— Это от Сириуса, — не взглянув на зельевара, пояснил мальчик. — Он вернулся в Хогвартс, хотел узнать, как меня найти... Мы ведь тогда так нехорошо расстались, даже не поговорили толком. Сириус надеялся встретится с директором, но того с самого конца учебного года нет в школе. По крайней мере, так сказал Хагрид. А лесник отказался давать ему адрес Дурслей, сказав, что Дамблдор строго-настрого запретил сообщать его кому-нибудь... Сириус неделю прожил у Хагрида, прежде чем узнал, что Букля — моя сова. Теперь вот просит о встрече, говорит, что пока у него нет палочки, он готов в образе собаки пробежать хоть полстраны...

Плечи мальчишки опустились, пальцы нервно теребили нижнюю часть пергамента.

Снейп на мгновение задумался об опрометчивости своего решения забрать Поттера от Дурслей и тут же устыдился своих мыслей. Стремительно, словно боясь передумать, он поднялся с кресла и, подойдя к каминной полке, снял с нее маленькую статуэтку собаки. Ехидно усмехнувшись, он направил на нее свою палочку и прошептал «Портус»!. Затем, подойдя к задумавшемуся Поттеру, протянул ему фигурку:

— Будете писать ответ, Поттер, передайте своему блохастому крестному эту вот его улучшенную копию.

Заметив непонимание в глазах мальчика, он раздраженно добавил:

— Это портал... Мне что, еще раз объяснить вам, что это такое? Думаю, Блэк вполне способен стать на время моей и вашей мишенью для тренировок. Только предупредите: посмеет хоть раз на меня гавкнуть — на цепь посажу, во дворе!

Гарри протянул руку, неверяще взглянул на лежащую на ладони фигурку, а затем, просияв, вскочил с дивана и кинулся к профессору, словно желая обнять, но его опередили.

Привстав на цыпочки, Сесилия ладонями обхватила щеки зельевара, губами прикоснулась к мгновенно вспыхнувшей коже, и тихо, но отчетливо прошептала:

— Северус, вы самый добрый человек из всех, кого я знаю!

Окончательно ошалевший Снейп, цветом лица вполне способный посоперничать с дядей Верноном, с минуту неловко потоптался на месте, а потом позорно ретировался, буркнув перед уходом нечто невнятное.

Сесилия вопросительно взглянула на Гарри:

— Я сделала что-то не так?

Поттер, едва сдерживая нервный смех, попытался ее успокоить:

— Все в порядке, Сесилия... Просто профессору очень редко делают комплименты.

Сесилия, с сомнением взглянув на мальчика, все же кивнула, а потом совсем другим, деловым тоном спросила:

— Ты мне не расскажешь поподробнее про своего крестного?

Гарри, мысли которого и так вертелись вокруг Блэка, охотно принялся пересказывать все, что ему удалось узнать за прошлый год о Мародерах, о крепкой дружбе, связавшей его отца и Сириуса, о заклятии Фиделиус и о замене Хранителя... О двенадцати годах в Азкабане и о побеге. О Питере Петтигрю и о разговоре в кабинете директора. Кое-что из этой истории Сесилии уже было известно, в том числе из рассказа самого Гарри. Но для нее важна была каждая деталь.

Внимательно выслушав мальчика, Сесилия задумалась.

— Значит, Сириус уверен, что родители в завещании именно его собирались назначить твоим опекуном в случае своей смерти?

— Уверен. Он ведь мой крестный, а других родственников у меня вроде как и нет. По крайней мере, за эти четырнадцать лет я ни о ком не слышал.

— И есть бесспорные доказательства, что твой крестный невиновен?

— Я точно не знаю, являются ли доказательствами воспоминания несовершеннолетних... Но вот воспоминания взрослых Визенгамот точно принимает, если речь идет о рассмотрении уголовного дела.

— Ты говоришь, что вы все слышали признание Питера Петтигрю, в том числе и профессор Снейп. Я верно поняла?

— Да. Его все видели — и Сириус, и профессор Снейп, и Римус Люпин , и мы трое...

— Хорошо. Визенгамот — это по сути последняя инстанция, суд. Но ведь доказательством преступлений занимается Департамент магического правопорядка, не так ли?

Гарри , до которого потихоньку стало доходить, к чему клонит Сесилия, кивком головы подтвердил — так.

— Следовательно, если в Департамент поступит информация, что кто-то обладает доказательствами по делу Блэка...

— То всех свидетелей, или хотя бы всех совершеннолетних, обязательно вызовут в Министерство Магии!..

— Подожди, Гарри. Кажется, без критического анализа профессора Снейпа нам с тобой не обойтись.

— Добби!..

— Нет, не стоит. Думаю, будет лучше, если я сама поднимусь наверх и попрошу Северуса присоединиться к нам...

— Гхм... Мисс О’Флаэрти... Я хотел сказать... Профессор бывает несколько... вспыльчивым... Короче — может, лучше я поднимусь?

— Да не волнуйся ты так! — рассмеялась Сесилия. — Я и без тебя понимаю, насколько это непростой человек. Думаю, он с порога заклятьями швыряться не будет? Нет? Ну, а парочку ругательств я, так и быть, пропущу мимо ушей. — И тут же посерьезнев, добавила:

— Было бы побольше времени, я бы ни за что не стала его тревожить. Но у меня в запасе всего один день.

Тоненькие каблучки пролетели вверх по лестнице, потом дробный стук затих — коридоры второго этажа покрыты коврами. Гарри, затаив дыхание, прислушался. Может, все же не стоило испытывать терпение профессора еще раз?

Страшно хотелось выйти на лестницу и послушать, что происходит наверху. Но он ведь не маленький ребенок, пора научиться управлять своими желаниями. Нужно немного подождать, и...

— Мордред вас раздери! — громкий вопль прорезал напряженную тишину и тут же стих. Гарри перевел дух — вроде бы, все обошлось.

Спустя пять минут мисс О’Флаэрти, тщетно пытаясь скрыть душивший ее смех, спустилась вниз.

Гарри вопросительно уставился на нее, но женщина лишь отмахнулась, поправила волосы и, положив на стол принесенную с собой туго набитую сумку, стала одну за другой вытаскивать из нее самые разные книги — от тоненьких брошюр до толстенных томов.

— Пока Северус не спустился, займемся-ка мы делом. Это, Гарри, книги по методам запоминания. Понимаю, что серьезно поговорить с тобой мы сейчас не успеем, но... Через три недели я вернусь. Надеюсь, тогда у нас найдется время. Не может быть, чтобы вокруг тебя все время происходили подобные чудеса! Но вернемся к делу...

Ученые разных направлений сходятся во мнении, что память человека довольно избирательна. Лучше всего человек запоминает то, что ему интересно или относится к его профессиональной деятельности. Примеров тому великое множество. Кардинал Меццофанти, хранитель библиотеки Ватикана, знал больше 100 языков... Французскому художнику Гюставу Доре, создателю гениальных гравюр, издатель однажды поручил сделать гравюру с какого-то альпийского вида. Доре ушел, забыв взять с собой фотографию. На следующий день он принес совершенно точную копию...

Четырнадцатилетнему Моцарту однажды довелось присутствовать на церковной мессе в Сикстинской капелле Ватикана. В тот день там звучал истинный шедевр духовной музыки — многоголосое хоровое произведение Аллегри под названием “Мизерере”. Данное произведение считалось собственностью церкви и исполнялось всего два раза в год. Выносить ноты из церкви или переписывать их запрещалось под страхом тяжелого наказания. Не нарушая закона Моцарт, придя домой, по памяти записал всю партитуру. Много лет спустя удалось сопоставить запись Моцарта с авторским вариантом произведения. Оказалось, что Моцарт не исказил ни одной ноты!

— Потрясающе! — восторженно выдохнул Поттер. — Но ведь это гении! И их единицы... А разве нормальному человеку это по силам?

Сесилия снисходительно улыбнулась:

— Но ведь мы с тобой и не рассчитываем на подобный результат. Однако я привела только самые известные примеры, а людей, обладающих великолепной памятью, достаточно много. Проводя аналогии с современной вычислительной техникой, можно сказать, что в мозгу таких людей складывается определенная программа, созданная интеллектом в процессе жизни или обучения. А раз существует алгоритм — его можно применить на практике.... Пока вы были в Гринготтсе, я подобрала тебе кое-какую литературу. Разумеется, она рассчитана на более взрослых читателей, но я оставила закладки, это должно тебе помочь. Начать советую вот с этой брошюры.

Гарри протянул руку. На обложке тоненькой книги было указано «Отто Эренберг. Методы запоминания информации».

— А вот тебе еще аутотренинги, в дополнение к уже имеющимся.

На маленьких коробочках были наклеены этикетки. «Механизмы психологической защиты. Глубины сознания», «Мотивационно-потребностная сфера личности», «Психотехники развития интуиции».

— Как видишь, я не забыла о нашем самом первом с тобой разговоре. Используй это просто как дополнение к лекциям. Не переживай, если что-то покажется тебе непонятным. Будет лучше, если возникающие вопросы ты будешь записывать. Как я жалею, что мы не встретились хотя бы прошлым летом! Ну ничего, жизнь долгая, у нас с тобой еще хватит времени, чтобы пообщаться...

В этот момент в комнату вошел профессор Снейп. Похоже, он только что побывал в душе, волосы были еще влажными. Вместо привычной мантии на нем были легкие маггловские брюки и светло-голубая рубашка, отлично подчеркивающая смуглость кожи и блеск черных волос. Сейчас Снейпа можно было принять скорее за испанца, чем за англичанина. Профессор шел, стараясь ни с кем не сталкиваться глазами. Устроившись в кресле, он, наконец, посмотрел на Поттера, оценил объем лежащей на его коленях литературы и насмешливо фыркнул.

— Надеетесь, Поттер, что объема ваших мозгов хватит на всю эту книжную премудрость? А магические знания как усваивать собираетесь? Спинным мозгом?

— Северус!

— Ну хорошо, хорошо... Не стану обижать нашего беззащитного маленького мальчика.

Но Гарри и не думал обижаться — Снейп есть Снейп, что с него взять. А Сесилия сразу перешла к делу:

— Простите, Северус, но у нас осталось так мало времени, что я взяла на себя смелость потревожить вас еще раз. Гарри мне рассказал о своем крестном и о том, что он до сих пор не реабилитирован. Вам ведь это известно?

Зельевар нехотя кивнул.

— Насколько я поняла из рассказа Гарри, профессор Дамблдор, являющийся по совместительству и главой Визенгамота, исправлять эту ситуацию не собирается до тех пор, пока не поймают этого вашего Хвоста...

Снейп снова утвердительно кивнул и с интересом посмотрел на женщину. Сесилия продолжила:

— А если Петтигрю, к примеру, погибнет, или будет скрываться еще лет двадцать — крестного Гарри так официально и не оправдают?

— Всякое может случится, — пожал плечами Снейп. — Дамблдор может изменить свою позицию. В Департаменте найдутся другие доказательства, которых будет достаточно для оправдания...

— Вот! — торжествующе улыбнулась женщина. — Нужны доказательства. Вашего Блэка я не знаю, и его судьба волнует меня в основном из-за того, что этот мужчина — крестный Гарри, и... — Сесилия многозначительно помолчала, — его возможный опекун. Со слов Гарри, Поттеры оставили завещание, в котором именно Сириус Блэк назначается душеприказчиком. Если Блэка освободят, мальчику не придется возвращаться к Дурслям и жить он сможет с родным человеком.

Эти слова почему-то больно резанули Снейпа. Он словно позабыл, что еще две недели назад обитал здесь в полном одиночестве, и в его жизни не было ни мальчишки, ни Сесилии, ни даже этого ненормального домовика. Но ведь его гостья права, дементор всех побери! У беглого каторжника действительно есть право опекать мальчишку, в то время как у него... Зельевар искоса взглянул на Поттера — удивительно, но тот недовольно хмурился, да и у Сесилии такой вид, словно она с удовольствием забрала бы свои слова назад.

— Я хотела сказать, — тихо, словно через силу, поправилась женщина. — Если Блэк действительно друг Поттеров, он не позволит никому манипулировать мальчиком и даст ему возможность развиваться нормально. И общаться с теми, с кем он захочет.

— Думаю, доля здравого смысла во всем этом есть. Но вы ведь не просто так об этом заговорили? Не сомневаюсь, в этой прекрасной головке уже сложился хорошо разработанный план, я не ошибся?

— Разве только наметки, — благодарно улыбнулась Сесилия. — Дело в том, что завтра я встречаюсь с Амелией. Мы должны были встретиться вчера, но у нее изменились планы и она перенесла встречу на утро понедельника, причем попросила подойти прямо в Министерство. Меня там знают, так что я обхожусь без провожатых. Если бы мне кто-то дал письменное заявление или какое-то другое доказательство того, что Сириус Блэк — невинно пострадавшая жертва, и что есть несколько человек, готовых это подтвердить... Как думаете, если такие вещи попадут сразу в секретариат Департамента магического правопорядка, документам дадут ход?

— Думаю, под документами вы подразумеваете воспоминания?

Сесилия молча кивнула. Хитрить с зельеваром было бесполезно.

— Идея стоящая. — Снейп, задумавшись, поднес сложенные домиком ладони к губам, и Сесилия впервые обратила внимание, какие длинные и выразительные у мужчины пальцы. «Словно у пианиста» — подумалось ей.

— Если я правильно понял, именно я буду должен предоставить свои воспоминания, — Сесилия согласно кивнула, но Снейп вовсе не ждал ответа. — Нет, вот это не пойдет!

— Но почему? — в один голос спросили Гарри и Сесилия.

— По нескольким причинам. Главное — не рационально именно меня представлять инициатором оправдания Блэка. Это вызовет кучу вопросов, в первую очередь — у Дамблдора. Всем хорошо известно, что между нами еще со школьных времен... скажем так — непростые отношения. Поэтому лучше, если меня вызовут просто в качестве свидетеля. Никого не удивит, если я буду вынужден, хоть и не по своей воле, подтвердить то, что уже известно.

— Но ведь мы и не собираемся говорить, что это ваши воспоминания! — воскликнула Сесилия. — Сообщение, которое будет сопровождать их, можно вообще не подписывать!

— Вы забываете про магию. Каждый волшебник неминуемо оставляет след на всем, что ему принадлежит. Допустим, письмо напишете вы, Сесилия... Доставите тоже вы — значит, ауры волшебника на нем не будет, и все решат, что прислал его кто-то, кому под силу затереть следы. Это придаст дополнительный интерес к содержимому. Однако вы забываете о другом — каждый из нас видит ситуацию по-разному. Поэтому и воспоминания у каждого человека уникальны. Если я сначала предоставлю свои воспоминания анонимно, а потом абсолютно идентичные — в качестве одного из свидетелей... Объяснять, надеюсь, не надо?

Сесилия разочарованно вздохнула.

— Простите, профессор... — вклинился в разговор Гарри. — Я верно помню — воспоминания несовершеннолетних в суде в качестве доказательства не рассматриваются?

— Нет... Да и мало кто из старшекурсников знает, как сбрасывать воспоминания.

— А если попробовать так — вы извлечете мои воспоминания... Чья аура на них останется?

Снейп задумался.

— Даже не знаю, — протянул он. — Даже если бы на вашем месте был кто-то другой, результат был бы неоднозначным. А уж с вами, Поттер, все вообще непонятно. Вы в курсе, что после того, как надели эту штуку, ваша магия почти не определяется? Раньше вокруг вас только что нимба не было, а теперь — обычный школяр...

— Здорово! — обрадовался Поттер. — Так может попробуем, профессор? Я-то ведь ничего не теряю.

— Мордред с вами! — подумав немного, махнул рукой профессор. — Только я внесу еще одну поправку... Есть у меня палочка... трофейная. Слушается, правда, не особо, но зато и считать с нее вряд ли что-нибудь смогут.

Помолчав еще с минуту, он вдруг ухмыльнулся:

— А что? Возможно, что-то и выгорит!