Убежище (гет)

Будучи маленькой, Уэнсди Доу ненавидела не только свое имя, но и длинные серебристые волосы, которые постоянно оказывались объектом насмешек со стороны сверстников. Обидное прозвище «седой фрик» прилипло к ней на долгие годы, до тех пор, пока его не перебило другое, куда более резкое — «дьявольское отродье». Это потом, спустя много лет, Ди оценила всю иронию (чистая правда же!), а в те годы в монастыре Святого Иоанна ей жилось очень непросто.

Впрочем, ничто не закаляет характер лучше, чем трудности.

С проявлением магии, которую она тогда считала телекинезом, жить стало легче (и определенно веселее): дети ее боялись, а монахини мечтали поскорее избавиться от странной воспитанницы, которая вроде и проблем особых не создавала, но в то же время пугала их своими способностями до чертиков. Тогда же Ди навсегда отказалась от дурацкого имени и попыток понравиться окружающим. Еще она мечтала сбежать в большой притягательный мир и слиться с толпой, чтобы хоть на время перестать чувствовать себя уродцем. Хотелось понять, каково это — быть, как все. Но чтобы воплотить задуманное, нужно было сначала подрасти. Поэтому Ди смиренно ждала, тихо завидуя ребятам, за которыми приходили семейные пары, чтобы забрать их с собой в новую жизнь, и тайком мечтая о том, что когда-нибудь и у нее появится кто-то, кому она будет важна.

Она часто думала о своей семье. Кем были ее родители? Почему бросили ее? Чем она их так разозлила? Ди донимала настоятельницу вопросами, но та лишь отмахивалась, пока после очередного разговора не вручила ей тонкое шелковое покрывало с вышитой золотом буквой W в центре.

— Это все, что осталось от твоей прошлой жизни, Уэнсди, — сказала она тогда строгим тоном. — В тот день, когда ты появилась на нашем пороге, была среда. Увидев вышивку, я сразу поняла, как мы тебя назовем. Кроме этой буквы, о твоей семье больше ничего не известно. Надеюсь, теперь ты прекратишь меня донимать.

— Но я же не сама появилась? Кто-то меня принес?

— Понятия не имею, — в голосе настоятельницы слышалось явное нетерпение. — Тебя оставили на ступенях.

В глазах Ди заблестели слезы. Она не знала, что вызывало бо́льшую обиду: тот факт, что ее бросили у двери монастыря, словно мусор, или безразличный тон старой монахини.

Последовавший за этим разговором всплеск магии оказался настолько сильным, что Ди потеряла сознание и пришла в себя лишь спустя несколько дней под тихий приятный голос, который убеждал ее проснуться.

Она медленно открыла глаза и с удивлением поняла, что голос принадлежит человеку, сидящему возле кровати в инвалидном кресле. При этом губы его не двигались, в отличие от глаз, которые внимательно следили за ее реакцией. В голове отчетливо прозвучало: «Меня зовут профессор Ксавье, Ди. Я здесь, чтобы позаботиться о тебе».

Сложно было сказать, что растрогало ее сильнее: искреннее беспокойство во взгляде этого человека или то, что он стал первым, кто обратился к ней так. Словно уважал выбор Ди и хотел заслужить ее доверие.

В тот же вечер она покинула монастырь Святого Иоанна. Все до единой монахини вышли на крыльцо, едва ли не плача от облегчения, которое явственно читалось на их лицах. Напоследок Ди захотелось сделать нечто такое, о чем стыдно было даже вспоминать. И только присутствие рядом доброго лысого дяденьки заставляло держать себя в руках.

Институт профессора Ксавье и все его обитатели шокировали ее настолько, что некоторое время Ди могла лишь с приоткрытым ртом наблюдать за творящимся вокруг хаосом. Ее способности и внешний вид здесь никого не удивляли. Затеряться в толпе и почувствовать себя одной из многих, а не чудаковатым пришельцем, в которого все тыкают пальцами и терпят только потому, что больше некуда деть, оказалось приятно.

Мутанты стали ее семьей, а невероятный Профессор Икс, как его здесь многие называли, — заменил отца. Они часами беседовали обо всем на свете, и только благодаря его участию Ди выросла такой, какой выросла. Чарльз настолько заряжал своей добротой, оптимизмом, верой в людей, мутантов и лучшее в каждом человеке, что все ее демоны, которых, как оказалось, за время жизни в приюте скопилось немало, постепенно отступили. Он помог Ди развить свой дар, научил правильно концентрироваться и преобразовывать энергетические потоки в импульсы. Позже к этим урокам присоединилась и Джин Грей. Именно у нее Ди научилась некоторым хитростям, которыми пользовалась и по сей день.

Профессор Ксавье, Люди Икс, мутанты и сам Институт, частью которого она была, словно маленькая деталь чего-то большего, вдохновляли Ди становиться лучше, воспитывать в себе те качества, которые давались ей сложнее всего. Доброту, например. Милосердие. Терпимость к другим. Она смотрела на мир через призму мутантов, угнетенных, но не сломленных, стоящих на страже справедливости, чтящих благородство и честь, и это не могло не повлиять на формирование ее личности.

Однако чем старше она становилась, тем острее ощущала, что, вопреки всему, не являлась одной из них. Ее сила была другой. И подчинялась совершенно иным законам. Ди не могла объяснить этого, но чувствовала, что в ней есть нечто большее, потенциал, который она пока не может раскрыть, но который пульсирует внутри теплым неиссякаемым источником.

Кровь была ключом ко всему.

Это знание росло в ней долгие годы, пока Ди в какой-то момент не рассекла ладонь и не удостоверилась в том, что телекинетический импульс после этого стал в разы сильнее. Она отчаянно жаждала узнать, чья кровь течет в ее венах. А еще взглянуть в глаза тем, у кого хватило совести бросить младенца на пороге монастыря.

Встреча, случившаяся весной две тысячи пятнадцатого года, навсегда перевернула жизнь Ди.

Она смотрела на утонченную, затянутую в светлый приталенный плащ женщину, которая материализовалась прямо перед ней в черной дымчатой воронке, и не верила своим ушам.

— Меня зовут Нарцисса Малфой. Я твоя родная тетя, Дельфи. Слава Мерлину, мне удалось тебя разыскать!

Помнится, тогда Ди подумала о том, что чертова буква W на одеяле является перевернутой M, и ее имя на этом фоне выглядит двойной подставой. Она прислонилась спиной к стене и рассмеялась. Когда шок немного схлынул, до нее наконец начало доходить, кто именно сейчас перед ней стоит. Неужели это правда?

— Я должна так просто вам поверить?

Нарцисса смутилась.

— Сомнений быть не может. Кровный поисковый ритуал не ошибается.

— Ритуал?

— Я волшебница, Дельфи. Как и ты, — мягко улыбнулась Нарцисса. — Если позволишь, я присяду и расскажу все по порядку.

Ди изумленно уставилась на нее, не в силах выдавить из себя ни звука.

Нарцисса взмахнула тонкой деревянной палочкой в сторону двери и что-то прошептала.

— Чтобы нас не беспокоили, — объяснила она.

Разговор длился не один час. Первое, что узнала Ди, — свое настоящее имя. Дельфини Риддл. Ее отцом был злой и могущественный Лорд Волдеморт (его имя Нарцисса каждый раз произносила едва ли не шепотом), который годами держал в страхе всю Магическую Британию и боролся за очищение волшебного мира. Мать — чистокровная колдунья Беллатрикс Лестрейндж, урожденная Блэк, родная сестра Нарциссы, которая была одной из ярых последовательниц Лорда, за что и получила пожизненный срок в магической тюрьме. Спустя четырнадцать лет она оттуда сбежала благодаря Лорду, который возродился после смерти.

На этом моменте Ди замутило, и она попросила сделать небольшую паузу.

Нарцисса понимающе кивнула, давая ей время переварить услышанное, после чего продолжила свой рассказ, то и дело повторяя, насколько пугающим был Лорд и как много жизней сгубил. Что, впрочем, не мешало ее сестре слепо любить этого монстра и следовать за ним до последнего.

Ди подумалось, что если ее отец был настолько ужасен, почему тогда мать так его боготворила? Либо Нарцисса преувеличивала, либо… Беллатрикс была не в себе.

— Годы в Азкабане наложили свой отпечаток, — сдержанно подтвердила Нарцисса, когда Ди напрямую спросила об этом.

Этот ответ не успокоил, но Ди решила сконцентрироваться на более значимом для нее вопросе.

— Что случилось потом? Мои родители погибли?

— Шла война. Лорду не давало покоя предсказание, которое пророчило ему гибель от руки Гарри Поттера, ровесника моего сына Драко. Многие годы он и Пожиратели Смерти, в числе которых вынужденно состояли многие хорошие люди, пытались привести Гарри к Лорду. Но тот постоянно ускользал.

Каким образом мальчишка мог годами ускользать от взрослых организованных волшебников? С каждым словом история становилась все менее и менее правдоподобной. Ди пыталась осмыслить услышанное, но здравый смысл и элементарная логика бунтовали, тогда как интуиция подсказывала не торопиться с выводами. От этого в груди расползался неприятный холодок и глухое тревожное предчувствие.

— В мае девяносто восьмого в Хогвартсе состоялась битва, — продолжила Нарцисса. — Многие погибли в тот день… В том числе и моя сестра с мужем Родольфусом. Выяснилось, что Лорд создавал для себя якоря, так называемые крестражи, которые делали его бессмертным. Одним из них оказался и Гарри Поттер. Благодаря тому, что ему с друзьями удалось уничтожить остальные крестражи, а в него самого Лорд снова выпустил Аваду, Гарри вновь избежал смерти и победил в магической дуэли. Волдеморт умер окончательно и бесповоротно. По крайней мере, все мы на это надеемся.

Ди не нашлась с ответом. Голова шла кругом, она путалась в именах, смысл большинства фраз и вовсе ускользал, зато родители, всю жизнь являвшиеся для нее некими абстрактными личностями, внезапно обрели четкий образ, который теперь совершенно не радовал.

— В монастыре я тоже появилась в мае… — задумчиво протянула она, пытаясь сконцентрироваться на чем-то попроще, чем якоря и бессмертие. — Как вписывается во всю эту историю мое рождение?

— Мне известно не все, милая, — вздохнула Нарцисса. — С Лордом не спорили и вопросов не задавали. Однажды сестра сообщила о своей беременности. Не от мужа — от него. Она была счастлива. Позже я узнала, что Лорд проводил над ней эксперименты, но даже несмотря на это вера Беллы в него была непоколебимой.

— Эксперименты? — Ди вздрогнула.

— Он поил ее кровью единорогов и регулярно проводил темные ритуалы. Не знаю, какие именно, но в результате ты сформировалась за неполные шесть месяцев и родилась с таким сильным магическим фоном, от которого наш семейный измеритель вышел из строя. Лорд был чрезвычайно доволен. Его не волновала моя сестра, из которой беременность и роды выжали все соки, только ты, потенциальный неиссякаемый источник силы, как он часто повторял.

Слова застряли где-то в горле. Ди сдавленно сглотнула и на миг зажмурилась, борясь с острым желанием встряхнуть головой. Или проснуться.

Источник силы? Кровь единорогов? Темные ритуалы?

— Тебя прятали в нашем поместье. Лорд продолжал экспериментировать: запирался с тобой в комнате и часами колдовал, а после всегда уходил крайне удовлетворенным. Знаю, что в момент рождения он наложил на тебя чары необнаружения, чтобы твое имя не появилось в книге Хогвартса, а саму тебя невозможно было отыскать ни одним из известных магических способов. Эта защита действовала до совершеннолетия, вот почему я так долго не могла тебя найти. Все ниточки обрывались на приюте Святого Иоанна, из которого тебя увез некий мистер Ленсер. Такого человека не смог обнаружить ни маггловский детектив, которого я наняла, ни магический поисковик.

— Но мне еще нет восемнадцати, — машинально ответила Ди, пытаясь переварить услышанное. — И я была в приюте до семи лет. Вы могли прийти в любой момент.

Нарцисса отвела взгляд.

— У волшебников совершеннолетие наступает в семнадцать. Чары твоего отца держались до этого момента.

— Семнадцать мне исполнилось в конце прошлого года, — мрачно заметила Ди. Она не знала точной даты своего рождения, но полагала, что появилась на свет в декабре девяносто седьмого. — Много же времени вам потребовалось, тетушка.

— Ты права, — признала Нарцисса с тяжелым вздохом. — Когда Гарри победил, а Волдеморт окончательно сгинул, мой муж, Люциус, дал клятву вернуть Малфоям былое величие и предпринять все возможное, чтобы Лорд никогда больше не возродился. Все, что делал Люциус, было во имя семьи. Я всегда поддерживала мужа, но когда он решил, что твоя жизнь… неприемлемый риск, — Нарцисса сглотнула, — я не могла с этим согласиться. В память о сестре. И ради тебя самой.

— Значит, это вы принесли меня в монастырь?

«И оставили на ступенях, даже не передав в руки монахинь и не побеспокоившись о моей дальнейшей судьбе?»

— Я поручила это домовику, — ответила Нарцисса, старательно пряча взгляд. — Он посыпал твою кроватку пеплом и перенес в приют в нашем семейном одеяльце-обереге. Пришлось действовать быстро — Люциус был настроен решительно. Я убедила его в том, что ты растворилась прямо на моих глазах. Так же, как и Лорд несколькими часами ранее. Мы тогда спешили покинуть страну, и Люциусу не оставалось ничего другого, как поверить мне на слово.

— Почему он так хотел от меня избавиться?

— Боялся возвращения Лорда. Или кого-то настолько же сильного.

Ди недоверчиво изогнула бровь. Не может же Нарцисса всерьез иметь в виду ее?

— И ради этого он готов был убить младенца?

Когда ответа не последовало, Ди продолжила:

— Хорошо, допустим, у него были свои мотивы. Что на счет ваших? Я, конечно, благодарна за спасение, но все эти годы вы не вспоминали обо мне. Вас не заботило, как я справляюсь и каким человеком расту. Пусть в Америке меня было сложно разыскать, но до семи лет я жила в приюте, там же, где меня оставил ваш… домовик. Почему именно сейчас, Нарцисса?

— В прошлом месяце мой муж скончался… — тихо начала она.

— И вы вспомнили о своей племяннице? — усмехнулась Ди, покачав головой.

От противоречивых чувств, раздирающих ее на части, хотелось лезть на стену. С одной стороны, она наконец получила ответы на терзавшие ее вопросы, с другой — не была уверена в словах Нарциссы. Возможно, это была только ее версия событий. Ведь у правды всегда есть вторая сторона.

— Что будет теперь? Вы заберете меня с собой?

— Если ты этого захочешь.

Ди не могла ответить на этот вопрос. Институт профессора Ксавье многие годы был для нее домом, но на своем месте она себя все равно не чувствовала. Возможно, настало время разобраться в том, кем она является на самом деле.

— Таких, как мы, много? — спросила она вместо ответа. — Где вообще живут волшебники?

— В каждой стране существует тайный волшебный мир, скрытый от магглов. Удивительно, что за столько лет ты ни разу на него не наткнулась. Хотя о чем я, у тебя ведь нет палочки… — Нарцисса вдруг спохватилась. — Вот, попробуй взять в руки.

Ди приняла протянутую ей деревяшку и некоторое время с интересом вертела ее в руках.

— Чувствуешь что-нибудь?

— Приятное покалывание. Это что-то типа проводника?

— Все верно, — Нарцисса кивнула. — Волшебники не могут колдовать без палочек. Очень важно найти свою, подходящую, чтобы...

— То есть, как не могут? Совсем? — перебила ее Ди. — Даже мой отец не мог?

— Да, Дельфи. Тебе еще многое предстоит узнать.

Не сдерживая широкой ухмылки, Ди положила палочку на ладонь, заставляя ее подняться в воздух и переместиться прямиком на колени Нарциссы.

Та побледнела.

Улыбка моментально сползла с лица Ди. Неужели она сделала что-то не так?

— Стихийная магия… И ты ее контролируешь. Как давно?

— Контролировать способности меня научил профессор Ксавье, — осторожно начала Ди. — Но они были со мной всегда.

Нарцисса потрясенно молчала.

— Я не буду этого делать, если нельзя, — поспешно заверила ее Ди. Она вдруг поняла, что ей очень хочется отправиться с Нарциссой и собственными глазами увидеть мир, о котором та говорит. — Пожалуйста, возьмите меня с собой. Я хочу узнать больше о своей семье, о матери и отце, какими бы они ни были. Наверняка, сохранились фотографии или записи.

По лицу Нарциссы пробежала тень.

Тут Ди осенила внезапная идея:

— Если вы согласитесь показать свои воспоминания Профессору, он сможет передать их мне!

— Он тоже маг? — пробормотала та. — Легилимент?

— Нет, что вы. Он мутант. Величайший в мире телепат.

Это не только не успокоило Нарциссу, но и заставило нервно подскочить на ноги.

— Пожалуй, я задержалась, — она поспешно расправила несуществующие складки на плаще и сжала в руке палочку. Ди видела, как мелко дрожали при этом ее пальцы. — Я обязательно вернусь за тобой, Дельфи. Мне просто нужно немного подумать и понять, как лучше обустроить тебя в магическом мире.

— Но…

Договорить Ди не успела — воздух вокруг Нарциссы схлопнулся, и она исчезла так же стремительно, как и появилась.

В тот день Ди решила, что испугала тетушку своей болтовней и демонстрацией способностей. Кто же знал, что нечто столь элементарное, как телекинетическое перемещение предмета, вызовет подобную реакцию у волшебницы? Пусть это и называлось магией в ее мире, какая к черту разница? Интересно, что бы стало с Нарциссой, увидь она способности других обитателей Института?

Когда она вернется, Ди все ей объяснит.

Но время шло, а Нарцисса так и не появлялась. Спустя несколько месяцев Ди поняла, что ее снова бросили. Она перерыла Интернет в поисках информации о магическом мире, но так ничего и не нашла. Не помог и Чарльз, которому она рассказала все в первый же вечер. Лишь сказал, что слышал истории об иных мутантах, сила которых направляется через энергетические проводники, но никогда лично с ними не встречался и не знал никого, кто мог бы пролить свет на этот вопрос.

Ди негодовала. Нарцисса оказалась вруньей, которая перевернула все с ног на голову и позорно сбежала. Вдруг правды в ее рассказе о родителях было столько же, сколько в обещании вернуться?

Больше всего на свете Ди хотела во всем разобраться. Таинственный магический мир, который она никогда не видела, манил, словно самое дорогое в мире сокровище. Он превратился в навязчивую идею, занимая собой все ее мысли и лишая сна и спокойствия.

Немудрено, что когда у Китти Прайд, единственной из всех одногруппников, с кем Ди близко общалась, проявилась новая способность ходить не только сквозь стены, но и сквозь время, она ухватилась за эту возможность обеими руками. Китти не могла перемещать во времени предметы или тела, только сознание человека. Это было чревато для его физической оболочки, но Ди этот вариант полностью устраивал. Убеждать Прайд пришлось долго. В ход шли не только жалобные просьбы, но и обещание помочь сблизиться с Бобби, парнем, который ей нравился. Однако решающей стала случайная травма Ди.

Об ее ускоренной регенерации знали и до этого, а отрастающие со скоростью света серебристые волосы, которые сколько ни крась, а окрашенными останутся только кончики, были предметом зависти многих девчонок-мутантов. Впрочем, никто не воспринимал это всерьез. Подумаешь, волосы быстро растут или царапины затягиваются. Но открытый перелом ноги, полностью заживший за несколько дней, убедил Прайд в том, что регенерация Ди действительно чего-то стоит.

Темным январским вечером, запершись в комнате, они решились попробовать.

Тогда Ди радовалась, что смогла избежать внимания Профессора, который явно бы не одобрил подобную затею. А позже — горько сожалела об этом. Ведь он бы непременно их остановил.

Китти отправила ее в конец апреля девяносто восьмого года, в тело пятимесячного ребенка, которым Ди являлась на тот момент. Сложно было сказать, на что она рассчитывала. Понаблюдать за отцом и матерью? Убедиться в том, что слова Нарциссы преувеличены? Или, может, разочароваться в родителях лично, чтобы навсегда перевернуть эту страницу своей жизни? Впрочем, манила не только возможность их увидеть, но и перспектива получить подсказки о том, где искать волшебников и как попасть в магический мир. И пусть он выплюнул ее за ненадобностью, Ди чувствовала, что сможет это изменить. Она не позволит избавиться от себя, словно от ненужной вещи! Только не снова.

Первое, что она увидела, открыв глаза — странное создание с огромными длинными ушами и желтой сморщенной кожей. Вместо вскрика изо рта Ди вырвался надрывный детский всхлип — именно в этот момент она поняла, что перемещение состоялось, как и задумано.

Существо испугалось, сжалось и щелкнуло пальцами, заставляя погремушки подняться в воздух и закружиться над кроваткой.

— Мисси проснулась, — запричитало создание. — Мисси не нужно плакать. Рикси о ней позаботится.

Раздался скрип двери и приглушенные шаги. Тихий шипящий голос грубо велел Рикси убираться. Ди чувствовала, что этот таинственный посетитель — и есть ее отец. Кожа покрылась мурашками, и, боги, от нетерпения она, кажется, описалась. Управлять рефлексами тела не получалось, как бы Ди ни пыталась. Ей не оставалось ничего другого, как лежать в кроватке и ждать.

Когда Волдеморт наконец приблизился, Ди залилась таким плачем, которого от себя не ожидала. Слезы лились из ее глаз совершенно непроизвольно, и, кажется, сознание было более чем солидарно с реакцией ее детской оболочки.

То, что склонилось над кроваткой, никак не могло быть ее отцом. Существо без носа, с красными дьявольскими глазами и прогнившими зубами выглядело до дрожи пугающим.

— Дельфи, — проворковал Волдеморт и протянул к ней руки с длинными желтыми когтями.

«Не-ет!» — мысленно завопила она, дергаясь всем телом.

Он замер, пораженно уставившись в ее детские глазки, которые — Ди была в этом уверена — смотрели на него отнюдь не по-детски.

Дальнейшие события она помнила плохо. Если присутствие Чарльза в сознании ощущалось легким перышком, щекочущим изнутри, то проникновение в голову Волдеморта сопровождалось острой вспышкой боли. Он грубо копался в ее мозгах, совершенно не заботясь о том, что Ди чувствовала при этом. Возможно, поначалу ее чертов отец и решил, что она самозванка, но позднее он абсолютно точно понял, кем она являлась на самом деле. И, тем не менее, не остановился. Давление в голове уменьшилось, но на фоне невыносимой боли, пронзающей все тело, это было каплей в море.

Ди билась в агонии, крича и мысленно, и физически, пока не провалилась в спасительную темноту.

Очнулась она на огромной кровати, застланной черным шелковым бельем. Несколько секунд Ди удивленно озиралась по сторонам, пытаясь понять, как она здесь очутилась. А потом что-то капнуло на лицо, она подняла голову… и оцепенела от шока.

Под куполом воздушного балдахина, венчающего кровать, парило обнаженное тело. Серые глаза мужчины застыли в немом ужасе, а его кожа была исполосована пентаграммами, иероглифами и какими-то непонятными символами. Ди перевела взгляд на свои окровавленные руки и непонимающе моргнула.

Следующее, что она поняла — это не ее руки. А после нахлынули воспоминания... Чужие жестокие мысли пытались пробиться сквозь ее собственные, заполонить сознание, взять верх над ее разумом.

Казалось, голова вот-вот расколется на миллион кусочков. Из носа текла кровь. Суставы горели огнем от того, как сильно ее выкручивало на постели. Боль от вторжения Волдеморта была ничем по сравнению с тем, что Ди испытывала сейчас.

Впрочем, уроки профессора Ксавье не прошли даром: она умела структурировать сознание и перенаправлять энергию путем правильной концентрации. Быстро сориентировавшись, Ди закрыла свою личность за семью замками и со свирепой яростью, которую отродясь в себе не замечала, перешла в нападение. Сопротивление начало слабеть, а вскоре и вовсе исчезло. Ди почувствовала, как чужеродные мысли стали плавно перетекать в ее собственные, сплетаясь с разумом и будто растворяясь в нем.

Возможно, это длилось часами, а может, не прошло и минуты — сложно было сказать наверняка. Зато когда все закончилось, Ди уже знала, что случилось. В чьем теле она оказалась. И благодаря кому Волдеморт выжил.

Это она — она! — своими действиями все разрушила.

Ди вообще не понимала, что чувствует. Она больше не была собой, но и не являлась ею. Не помнила всего о ней, но знала значительно больше о себе и своей силе. Подробности из жизни другой Дельфи всплывали в голове хаотичными образами, закрывая недостающие пробелы, но все еще оставляя вопросы.

Например, как можно быть такой жестокой сволочью, для которой не существует ничего святого? Никакой морали и ограничений, только амбиции и жажда власти, которые — вот сюрприз! — начинают беспокоить даже Волдеморта.

Впервые в жизни Ди была благодарна тому, что выросла сиротой вдали от этого недочеловека, которого и отцом назвать язык не поворачивался.

Тогда, в девяносто восьмом году, проникнув в ее разум и узнав о том, как именно Поттеру удалось одержать верх, Волдеморт сменил стратегию. Превратить Гарри в статую, навсегда заперев внутри камня не только его душу, но и осколок собственной, спрятать в месте, о котором не знает ни один из ныне живущих — это был действительно гениальный план. А еще Волдеморт выяснил, что его эксперименты над дочерью дали хорошие результаты. Он утроил усилия, вливая в нее столько темной энергии, что хватило бы на создание целой армии дементоров.

Позже он сделал Дельфи крестражем, принеся для этого поистине страшную жертву — жизнь ее матери. Убийство дорогого ему человека позволило Волдеморту высвободить немыслимое количество энергии, которую он закольцевал на дочери, нанеся на ее левую руку живой магический якорь. Руны на ее правом запястье превращали Дельфи в его личный источник силы, который он регулярно подпитывал, не брезгуя ничем. Истязание магглов выглядело мелкой безобидной забавой на фоне того, что творили эти двое.

Дельфи была истинной дочерью своего отца. Ди знала, что она искренне наслаждалась своими забавами. Но ее сила заключалась исключительно в теле, тогда как дух давно превратился в прогнившее ментальное решето. Она мечтала править магическим миром и уже знала способы, которые позволили бы этого добиться. Образование Волдеморт дал ей поистине королевское. Интересно, догадывался ли дражайший папочка, что дочка с легкостью переступила бы через него ради своей цели? Или надеялся достичь собственного величия, используя ее ресурсы, словно батарейку?

Впрочем, проблем с величием у него не было и сейчас. Министр Магической Британии, поставивший на колени всю Волшебную Европу. Несокрушимый, могущественный, бессмертный правитель, которому решался возразить разве что самоубийца. Оказаться в рядах Пожирателей смерти считалось редким везением. Брали туда только одаренных, а метки, которые Волдеморт ставил на их тела, служили не просто отличительным знаком и средством связи, но и мощной магической подпиткой на экстренный случай. О том, что во все остальное время те работали в обратном направлении, Пожирателям знать было необязательно.

Вся эта информация всплыла в голове Ди как нечто само собой разумеющееся. Пережитый шок наполнял тело адреналином. Пока он плескался в крови, она могла себя контролировать. Что случится потом — страшно было представить.

Впрочем, Ди сумела сдержать истерику. Взяла себя в руки, притворилась ею, чтобы выбраться во внешний мир и добрести до первого попавшегося интернет-клуба. Особых отклонений в мировой истории не обнаружилось. Как и упоминаний о мутантах…

Портал в Штаты ей принесли по первому требованию. Очутившись в Северном Салеме, где недалеко от Титикуского водохранилища располагался Институт Ксавье, а сейчас — лишь заброшенный пустырь, Ди впервые поняла, что именно произошло на самом деле. Эксперты, которых она потом осторожно опрашивала, лишь подтверждали ее предположения.

Это была другая реальность.

Вмешательство в историю создало пространственный разрыв и, возможно, разрушило изначальную временную ветку. Осознать это было страшнее всего. Глупая затея могла стоить жизни всем, кого Ди знала и любила.

Жить с этой правдой оказалось невыносимо. Она заливала свою боль алкоголем и не стеснялась отыгрываться на Пожирателях, которые приходили к ней с докладами о своих рейдах на том участке Магической Британии, который Волдеморт закрепил за дочерью. Те считали это очередной выходкой Наследницы и старались работать усерднее, зная, что Дельфи Риддл как никто другой оценит количество изувеченных тел, и раз она недовольна — значит, жертв слишком мало. От этого Ди теряла контроль пуще прежнего. Заклинания срывались с ее пальцев прежде, чем она успевала их осмыслить. Пожиратели корчились от боли, а она — от понимания того, что ей, черт возьми, нравятся их мучения.

Долго так продолжаться не могло. Слухи о ее странном поведении долетели до Волдеморта, и он, оставив дела в Министерстве, прибыл в свою загородную резиденцию.

Вторая встреча с отцом произвела на Ди такое же неизгладимое впечатление, как и первая. В свете того, что она теперь о нем знала, Волдеморт казался еще более омерзительным. Хуже всего было то, что Ди смотрела в его глаза и видела отголоски личности Дельфи. Дельфи, которая снилась ей ночами, требуя вернуть присвоенное тело и жизнь. Понимание, что это были всего лишь кошмары, не спасало: страх уже пророс глубоко внутри, не позволяя свободно дышать. Вдруг Волдеморт узнает правду и каким-либо образом сможет вернуть сознание Дельфи?

Убить его Ди не могла. Не потому что рука бы не поднялась — об этом она не думала, заведомо зная последствия подобного поступка. Ее тело стало бы следующим пристанищем для духа Волдеморта, а уж против него выстоять в ментальном поединке не было ни единого шанса.

Себя убить она тоже не решалась. Это было самым простым и очевидным ходом. Единственно верным, если разобраться… Но Ди не видела смысла жертвовать жизнью, если это все равно ничего не изменит. Да, Волдеморт станет слабее, но вряд ли найдется кто-то, способный бросить ему вызов и — что важнее — одолеть в схватке. К тому же, Ди понятия не имела, сколько еще крестражей он раскидал по миру и где именно они находились. Этой информацией Волдеморт не делился даже с дочерью.

Единственным вариантом оставался побег.

Закутавшись в мантию-невидимку, вооружившись палочкой и рюкзаком, расширенным с помощью магии и набитым всевозможными зельями и артефактами, Ди осторожно направилась к выходу из поместья. Аппарация привлекла бы внимание, а на фоне того, что Волдеморт и так странно на нее поглядывал последние дни, искушать судьбу не хотелось.

Он стоял на террасе второго этажа, задумчиво вертя в руках Бузинную палочку. Ди собиралась тихо проскользнуть мимо, и так бы и сделала, если бы в груди что-то внезапно не екнуло. Возможно, это была отчаянная попытка изменить хоть что-то, а может, очередная глупость… Ди знала, что ее побег лишит Волдеморта подпитки (она собиралась убраться как можно дальше). Но что, если забрать у него еще и палочку?

Стрелять в спину было верхом бесчестия, любой из команды Икс не разговаривал бы с ней неделю за подобное, однако Ди решила, что сейчас не время об этом беспокоиться. Выбив Старшую палочку невербальным Экспеллиармусом, она тут же приманила ее к себе и аппарировала. Кажется, Волдеморт и опомниться не успел, но в том, что он рекордно быстро сумеет сложить два и два и понять, кому обязан потерей своего величайшего оружия, сомневаться не приходилось. А если еще сопоставит возраст Дельфи с возрастом сознания другой ее версии, с которой столкнулся в далеком прошлом, сразу обо всем догадается. Ведь биологический возраст и первые пять месяцев жизни — единственное, что связывало Ди с ее двойником из этой реальности.

Следующие месяцы стали настоящим испытанием. Она и не подозревала, что привыкла использовать магию так часто. И как быстро сумела сродниться с палочкой Дельфи, благодаря которой заклинания получались более мощными и точными. Но любое колдовство приводило к тому, что на ее след выходил отряд Пожирателей. Наверное, чертовы руны или даже ее магия были маячком. Ди пыталась не использовать волшебство вовсе, но уже спустя неделю завыла от безысходности. Деньги заканчивались, добыть новые без колдовства не представлялось возможным, магия требовала выхода, прорываясь в бессознательном состоянии, если Ди долгое время ее не выпускала. Она устала убегать и прятаться. Лучше было умереть, чем вернуться, и Ди практически свыклась с этой мыслью, пока однажды в голове не всплыло воспоминание о прочитанном когда-то давно ритуале.

Неприступный волшебный купол, который поглощал бы магию и скрывал ото всех то, что находится внутри, показался единственным шансом на жизнь. Это была древняя черная магия, которая требовала человеческой жертвы. На свой страх и риск Ди заменила ее смертями дюжины животных и невообразимым количеством собственной крови, надеясь, что этого будет достаточно. Возвести барьер она решила на месте бывшего Института в память о тех, кого потеряла.

Купол оправдал все ее ожидания. И даже больше. Это место стало ее персональным убежищем. Именно так Ди его и назвала. Пришлось, правда, тщательно заметать следы и долгих тридцать дней колесить по стране, прежде чем вернуться в Убежище. Не один месяц ушел на то, чтобы худо-бедно наладить быт и понять, чем она хочет — и может, учитывая обстоятельства — заниматься. Выяснилось, что Дельфи была неплохим зельеваром. Покойный Снейп, которого Ди знала только заочно через воспоминания своего двойника, хорошо ее обучил, прежде чем она обернула эти знания против него. Однако продавать зелья означало быть на короткой ноге с магическим миром. Этого Ди не хотелось. Случайное знакомство со сквибом по имени Эндрю полностью перекрывало необходимость в ингредиентах, а большего Ди и не требовалось. Она ни разу не попыталась выяснить, что творится в Магической Британии. Наверное, в глубине души ей было стыдно за то, как трусливо она сбежала вместо того, чтобы попытаться искупить вину Дельфи Риддл и свою собственную. В любом случае, Убежище стало ее панацеей, безопасным уютным островком, в котором она собиралась прятаться пока не состарится (впрочем, Ди не была уверена, что это вообще произойдет).

Журналистская деятельность наполнила ее будни яркими красками и позволила чувствовать себя не такой жалкой. Наконец Ди могла сделать что-то полезное. Это было мизером на фоне ее прошлого, но спать по ночам стало проще. А когда в ее жизни появился Стив, все и вовсе изменилось в лучшую сторону. Возможно, только с ним она и поняла, каково это — дышать полной грудью. Прошлое по-прежнему не отпускало, но теперь напоминало скорее давний пережитый кошмар, чем реальную угрозу. Ди соблюдала осторожность и знала, что стоит на кону. Но потом в ее тихий размеренный мир ворвался еще и Баки, перевернув его с ног на голову и заставив Ди позабыть обо всем на свете, и Вселенная, видимо, посчитала себя оскорбленной.

Увидев Волдеморта и связанного Стива, она поняла, что от проблем не скрыться. Их можно только преодолеть. Или погибнуть, пытаясь. Иначе счастье никогда не будет полным, а за ним всегда последует расплата.

Кошмар, от которого она так отчаянно бежала, все равно ее настиг. Но в отличие от той перепуганной девушки, которая появилась в этой реальности двумя годами ранее, сейчас у Ди было за что сражаться. Со Старшей палочкой в руке и Баки, стоящим за спиной с чудо-браслетами Старка на запястьях, возможно, у них даже был шанс.

Ди встряхнула головой, сбрасывая оцепенение и зарождающуюся панику, сжала челюсти и решительно посмотрела в ненавистные красные глаза Волдеморта.

— Здравствуй, отец, — холодно произнесла она, делая шаг вперед.