file#5: День рождения капитана Хикса (джен)

Иван вышел из корабля, держа в руках новенький скайдрайв, ещё в заводской, нераспечатанной упаковке, на что указывали рекламные ролики, которые запустились, стоило ему взять коробку в руки. Если бы упаковку уже вскрывали, то картинки бы не «ожили». Провожал его Жакуй.

— Ну, будь осторожен, шкипер. Я тебе на пояс прикрепил аптечку, палатку, еды на неделю. Пришлось ее сильно сжать, так что вкус будет — сам понимаешь…

— Ничего, переживу.

«Связь будет идти через спутники, — мысленно сообщила ему Ежевика, — каждые двадцать минут по пять минут. Не забывай отчитываться, чтобы мы не волновались».

«Хорошо».

— Ладно, Иван. Удачи, — хлопнул его по плечу котофурри, а потом себя по лбу: — Ах, комок шерсти, чуть не забыл: вот тебе переговорщик, интегрируй себе в костюм.

Жакуй протянул ему блестящую каплю.

— Что это?

— Переговорщик, переводчик сканирует ментальное поле собеседника, подстраивается под его представление о тебе — и речь твоя будет транслироваться с учётом считанных ожиданий. Восприятие тебя как «отрицательного персонажа» исключено. Это для легкой адаптации… Я такой на некоторых планетах использую, где на ай-лингве плохо говорят.

— Думаешь, пригодится? — пожал плечами Иван.

— На всякий случай… Все же это далекое прошлое, и тебя могут банально не понять…

Иван облачился в костюм скайдрайва, отдал приказ к активации, и на спине возникло серебряное пятно, которое стало быстро растекаться по всему телу, словно покрывая его ртутным слоем. Волна серебра побежала по предплечью; Иван поднес ладонь к глазам, глядя, как заливает металлом пальцы, «пряча» руку в сверкающие доспехи. Серебристая пленка уже затянула всё тело и часть головы, непокрытым осталось только лицо. Иван взял из ладони Жакуя переговорщик и поднес к плечу, отдав команду интегрироваться в защитный костюм. Переговорщик вдруг размягчился, стек в зеркало костюма и растворился в нем.

На спине Ивана выросли два крыла — АГ-стабилизаторы, они же служили и для сброса накопленной статики.

Иван слегка присел, оттолкнулся, и взмыл в небо.

Он дотронулся до шеи, отдавая приказ костюму завершить построение шлема. Лицо будто бы накрыла сверкающая полусфера. Но для Ивана, наоборот, видимость улучшилась, по краям поля зрения побежали данные о состоянии скайдрайва и навигационная информация.

Зависнув на высоте километра над местом крушения, он огляделся, Жакуй помахал ему рукой, Иван в ответ сделал «мертвую петлю», а затем совершил неспешный облет места их вынужденной посадки.

«Ежевика» стояла на довольно крутом склоне холма. Севернее находился ещё один холм, чуть пониже. К западу от корабля, всего в полукилометре, располагалось болото.

Взрыв от запуска на тысячную долю секунды и на тысячную долю от номинальной мощности детерминатора остановил падение «Ежевики», но вызвал разрушительнейшую ударную волну. Если бы это произошло не так высоко над поверхностью земли, то её бы отразили и направили вверх холмы. Но взрыв произошел на высоте полукилометра, и площадь поражения была огромна.

Сделав круг, Иван лег на курс к Санкт-Петербургу.

Он любил скайдрайв, несмотря на то, что это старинное, тихоходное средство передвижения давно уже относилось к разряду развлекательных курьезов.

И хотя лететь предстояло больше трех часов, небольшая скорость, всего в три маха, его вполне устраивала, — он наслаждался полетом, ему нравилось беззвучно скользить над поверхностью облаков, то пронзая их, чтобы полюбоваться открывающимися пейзажами, то вновь взмывая туда, где темное, высотное небо и ослепительно сверкает белизна солнца .

Он летел практически вдоль шестидесятой параллели, с восхищением рассматривая Землю, что расстилалась под ним. Причудливо, словно змейки, вьющиеся многочисленные речки, сверкающие осколками волшебного зеркала тысячи озер… Ничего не спрямлено, ничего не рационализировано, деятельность человека почти еще не заметна. И ни одной иглы башен климатического контроля, пронзающих небо... Чудесная, не лишившаяся пока своей диковатой естественности планета!

Система предупреждения столкновений сработала, когда он летел уже над Ладожским озером. Впереди, на той стороне, сверкал разрядами молний мощный грозовой фронт, и Иван решил последовать предлагаемому скайдрайвом курсу уклонения, чтобы не попасть под разряд, как вдруг на дисплее появилась точка летающего объекта.

Тот находился правее его маршрута и ниже, на высоте двух с половиной километров. СПС выделила его синим полупрозрачным кубиком, при текущем маршруте неизвестный воздушный транспорт опасности не представлял. Но летел объект прямо в зону особо концентрированного заряда, готового среагировать на малейший дисбаланс в атмосфере.

Ивану стало жутко любопытно, с кем ему приходится делить небо, и он, снизив скорость, заложил вираж.

Скайдрайв протестующе запищал, окрасив объемы лежащего впереди пространства в розоватый цвет насыщенного атмосферным электричеством поля. Вот-вот должен был случиться пробой молнии.

До летающего объекта оставалось всего ничего — метров сто. Иван разглядел устройство аппарата: сигарообразный баллон, видимо, заполненный легким газом, снизу к нему прикреплено что-то вроде кабины, из которой торчит двухлопастной пропеллер.

Иван узнал в аппарате дирижабль. Такой он видел на уроке истории древних веков в школе. Он подлетел ближе, держась чуть сверху, чтобы не быть замеченным. В кабине находился один пилот, который сейчас дул на замерзшие ладони, видимо, собираясь что-то делать.

В эту секунду в баллон дирижабля ударила молния. Тот вспыхнул, озарив близкие облака красно-оранжевым пламенем, и дирижабль клюнул вниз. Иван последовал за ним, ожидая, что пилот будет спасаться при помощи парашюта. Но пилот, вероятно, был оглушен и упал на дно своей люльки. Иван спикировал ещё ниже, в это время пилот очнулся, бросился к борту и, видимо, осознав неизбежность падения, принялся что-то выкрикивать с полубезумным видом.

Иван подлетел вплотную, мысленно отсчитывая оставшиеся секунды до падения, потянул пилоту дирижабля руку:

— Эй, человек, ты спастись хочешь или разбиться? Хватайся за мою руку, или сейчас камнем рухнешь!

Интегрированный переговорщик-переводчик Жакуя, считав ментальные волны пилота, выдал какую-то малопонятную для Ивана тираду. Пилот, видимо, не врубился тоже, так как таращился во все глаза на Ивана, вцепившись одной рукой в борта гондолы, а другой быстро рисуя крестики в районе груди.

Тогда Иван убрал переднюю полусферу шлема и гаркнул своим обычным голосом, без всяких там переговорщиков:

— Твою же в три дыры и в четыре аватары, ты что, хочешь в лепешку разбиться, мужик?! Хватайся быстрее, сейчас аннигилируешь!!!

Эти простые слова вмиг дошли до терпящего бедствие, и он схватился за руку Ивана с неожиданной силой. Иван дернулся в сторону, чтобы не опалило пламя продолжающего пылать баллона, и принялся тормозить. До земли оставалось всего около трехсот метров.

Не успел он подумать, что же делать дальше, как из тучи в него ударила вторая молния. Защита скайдрайва сделала, что могла, но перегорела, судя по тому, что костюм утратил серебристый блеск и мгновенно почернел. Антиграв вырубило, и они, сделав кувырок, понеслись к земле. Пилот судорожно вцепился в Ивана, и тот увидел в его расширившихся от ужаса зрачках безысходность.

Но тут сработал автоматический парашют. Это было хорошо, так как последний этап защиты — срабатывающий перед самым столкновением с землей пенный экран — штука нужная, но пришлось бы долго выбираться из его объятий.

Иван приказал костюму отрастить спасательные лонжи, и, как только они появились, указал на них бедолаге-пилоту. Тот, на удивление, мгновенно понял, чего от него хотят, и, отпустив Ванину руку, схватился за ремни.

Иван сунул ладони в петли клевантов и принялся вытягивать в сторону симпатичной полянки, что была доступна среди частокола деревьев внизу. Иван не боялся за себя — его костюм защитит от любых веток и ударов, а того, что может пострадать его «пассажир».

Полянка оказалась болотцем и они чвакнулись в самый центр торфяной трясины.

* * *

Петр вновь потерял сознание, когда они влетели в болото. Очнулся он, когда его спаситель волок его за ворот полушубка к берегу. Силы в ангеле было хоть отбавляй, он пер по грязи, словно владимирский тяжеловоз, только брызги летели.

Наконец они оказались на берегу. Подъем на небольшой пригорок, и вот они сели прямо на землю, опираясь спинами о ствол поваленного дерева.

Ангел, весь перемазанный грязью и тиной, тяжело дышал. Он поднялся, провел себе по животу и видимо, что-то сделал. Его странная одёжа вдруг распалась на лоскуты, которые с подвижностью ртути поползли по телу, скрываясь где-то на спине. Крылья тоже исчезли. Пропал и серебристый шлем, сейчас на Петра смотрели серые глаза почти ровесника. Лицо посланника небес добродушное, открытое, гладко выбритое — ни франтоватых усиков или бородки, волосы как-то необычно коротко стриженные, каштановые, над ушами и на затылке заметно светлее, чем на макушке. Под исчезнувшими доспехами оказалась легкая, темно-фиолетовая одежда странного кроя — штаны, почти облегающие тело, и короткая куртка с множеством карманов и капюшоном. Присутствовал также широкий, жесткий, по всей видимости, ремень, на котором были закреплены коробочки амуниции, напоминающие патронные сумки. На ногах — короткие полусапожки в цвет одежды, необычные: голенище и перед переходили в подошву без каких-либо разграничений, словно сапожки отлили из массы одного цвета. Да и фасон их был удивителен, очень анатомический, будто у обуви были свои мышцы и они перекатывались под темной кожей. Васильев даже разглядел несколько ветвящихся утолщений, очень похожие на жилы.

Ангел тоже оглядел Петра с ног до головы, улыбнулся и сказал:

— Ну, будем знакомы, Иван Кукуев, — и протянул руку для рукопожатия.

Петр с опаской пожал крепкую ладонь.

— Подпоручик учебного воздухоплавательного парка Васильев, Петр Николаевич.

— Классно прокатились, да? Жаль только, что скайдрайву конец.

Петр не понял, но переспрашивать не стал. На ангела уже его визави не походил, скорее на господина спортсмена: ладно скроен, статен, движения упругие и быстрые. Но Господу виднее, в каком облике посылать посланников своих.

— Я прошу прощения, но очень меня волнует, почему вы спасли меня от гибели телесной? Или это как-то со спасением моей души сообразуется? — спросил он и закашлялся.

Иван подождал, пока пройдет приступ, сочувственно глядя на дергающееся тело пилота.

— Я мимо летел, по делам, — сказал он. — Гляжу — кто-то тоже в воздухе. Ну и завернул посмотреть. А тут молния ударила. Дальше ты сам знаешь.

— То есть, вы не были посланы свыше, чтобы спасти тело мое или душу от гибели? — поразился Васильев.

— Свыше? Слушай, Петя, ты меня с кем-то путаешь. Я, — Иван постучал себя по груди, — навигатор, штурман корабля «Ежевика». Летел в Питер по делам.

— Ничего не понимаю… — нахмурился Васильев. — Так вы, стало быть, не ангел?

— Чего-о-о? — вытаращился на него Иван, и через секунду покатился со смеху.

— Так вот ты за кого меня принял, друг! Вот поэтому переговорщик такую пургу нес: «аки каменья», «десница» и тому подобное… — отсмеявшись, смахивая слезинку с ресниц, наконец, проговорил он. — Уф… Повеселился... Извини, это нервы. Я тоже не ожидал такой посадки. И давай на «ты» перейдем, лады?

Петр кивнул.

— Слушай, посиди пока здесь, я сбегаю, посмотрю, куда твой горящий дирижабль упал, не случился бы пожар в лесу.

Сказал и, не дождавшись ответа, исчез.

Петр заворочался, устраиваясь поудобней, подпер рукой подбородок и задумался. С кем же свела его судьба? Кто он, его неожиданный спаситель? Шпион немецкой разведки? Английской? Если у них есть такие аппараты, как эти крылья, то тогда России будет туго… А может… Этот Иван сумасшедший ученый-изобретатель, наподобие Николы Теслы, что недавно грозился передавать электричество по воздуху? На все эти вопросы требовалось получить ответы. И это уже дело государственной важности.

Резко, словно открыли кран, пошел дождь. Да какой там дождь, ливень, как из ведра. Одежда Васильева быстро напиталась щедротами хлябей небесных, и ему стало зябко. Выручал только тулуп, хоть и грязный, и мокрый, он пока еще сохранял тепло.

Вернулся улыбающийся Иван, таща в руке тлеющую деревяшку.

— Пожара не будет, — заявил он. — Сырой лес горит плохо, сейчас ещё и дождем зальет. А вот мы сейчас будем жечь! Костер! Настоящий! — неизвестно чему радовался Иван.

Петр встал, отряхнулся для вида — да куда там, так и остался весь в черно-бурой болотной жиже.

— Я помогу с костром. Надо мелких сухих веток набрать.

Он принялся обламывать нижние отмершие веточки у ближайшей ели. В это время Иван носился с тлеющей деревяшкой, стараясь ее раздуть и одновременно пытаясь собрать сухой хворост.

— Полно тебе, Иван, — сказал ему Петр. — Неси сюда головню, я раздую огонь. Ей-богу, ты сейчас погасишь ее своими метаниями.

Иван передал головешку и принялся с интересом смотреть, как Васильев раздувает огонь.

Тот знал, что надо делать, не зря сызмальства все пропадал со старшими братьями то в ночном, то на рыбалке или охоте. Развести костер — это было плевое дело, даже если идет дождь. А где, собственно, дождь?

Васильев поднял голову вверх и удивленно воззрился на странный эффект. Над ними был словно невидимый купол, капли дождя вдруг разбивались о незримую преграду и стекали со всех сторон, словно их укрывала некая сфера, диаметром в пять, примерно, саженей.

— Чудно… — сказал Петр, указывая вверх. — Будто из романа господина Уэллса про человека-невидимку. Но удивление, отпущенное ему на этот день, видимо, было уже почти исчерпано, и необычное поведение воды лишь вызвало легкий интерес. Даже к чудесам можно привыкнуть.

Иван тоже задрал голову, догадался, что имел в виду Петр:

— А, это… Тент. Быстро и эффективно, вот только энергии жрет много. Так что лучше попозже вырастим домик.

Васильев опять мало что уяснил, но сделал вид, что понял. Костерок уже разгорелся и требовал веток потолще.

— Дровишек бы посерьезнее, — сказал Петр и принялся разглядывать ближайшие деревья. То тут, то там возвышались сушинки, не слишком толстые, как раз подходящие для их молодого костра. Но без топора и пилы добыть их было проблематично.