Сердце змеи (гет)

Когда Миранда открыла глаза, то долго не могла сообразить, где находится. Она лежала в кровати, сквозь высокие окна на пол и стены падал белый лунный свет — по меньшей мере, она больше не в Тайной комнате. Но и на спальню девочек в башне Гриффиндора это не было похоже. Присмотревшись и разглядев другие кровати, застеленные одинаковым белым бельем, Миранда глубоко вздохнула и откинулась обратно на подушку. Она в Больничном крыле.

Но… как? Ей смутно запомнилось то, что было после первого Круциатуса от Реддла. Была адская, разрывающая на части боль, от которой не было спасения, будто каждую клеточку ее тела поливали кислотой, сжигали и резали одновременно. Были короткие передышки, в которые следовали вопросы, задаваемые одним и тем же голосом… И, видимо, Реддл отозвал василиска, потому что про необходимость держать глаза закрытыми Миранда забыла очень быстро, однако она все еще была здесь — живая и даже не обратившаяся в камень. Но что было дальше… Она рассеянно дотронулась рукой до лба и поморщилась — все тело ломило, как после целого дня тяжелых физических нагрузок. То ли она сама потеряла сознание от боли, то ли Реддл ее чем-то оглушил — этого она наверняка сказать не могла.

Миранда не имела ни малейшего представления, сколько времени провела в том страшном подземелье, с которым у нее теперь будут связаны одни из самых отвратительных воспоминаний. Если за окном до сих пор глубокая ночь и до утра далеко, то едва ли больше пары часов. Чем хоть закончился тот допрос?.. Она напрягла память. Картины их последнего с Реддлом «разговора» ускользали, расплывались, но отдельные воспоминания стояли перед глазами четко. Она помнила, как в ответ на все вопросы лишь смеялась, чем приводила молодую версию Волдеморта во все усиливавшееся бешенство. Один раз он попытался снова влезть к ней в голову с помощью легилименции, и последние силы Миранды ушли на то, чтобы использовать окклюменцию, после чего у нее из носа и рта хлынула кровь. Кажется, после этого она и потеряла сознание окончательно.

Хм, и несмотря на то, что ей своим молчанием удалось в очередной раз довести Реддла до белого каления, он все же не стал ее убивать, а весьма заботливо притащил в больничную палату. Или он бросил ее где-нибудь на выходе из Тайной комнаты, а в больницу ее принес кто-нибудь более сердобольный?.. Миранда скосила глаза и увидела на тумбочке рядом свою волшебную палочку. Как любезно с твоей стороны, мерзавец…

И ведь не побоялся, допустил, чтобы она пришла в себя в публичном месте в одиночестве! Так уверен, что она будет молчать и никому ничего не скажет? Мразь… Но умная мразь, этого не отнимешь.

К слову, несмотря на вечер пыток, чувствовала она себя на удивление сносно. После ее отчаянных усилий удержать ментальные щиты голова не раскалывалась, мысли понемногу прояснялись. Тело болело, но руки-ноги не тряслись, да и слабость была терпимой. Неплохо ее местная медсестра подлатала…

Что ж, подводя итог этому увлекательному вечеру, можно сказать следующее: она выдержала допрос с пытками у Волдеморта, не сказав ему ничего из того, что он хотел бы знать. Отец мог бы ею гордиться.

Остаток ночи она спокойно проспала, а наутро ее разбудила молодая медсестра, которую Миранда раньше лишь изредка видела в Большом зале. Это была полная женщина с круглым приветливым лицом и русыми вьющимися волосами. Кажется, ее звали мисс Блумфилд.

— Как твое самочувствие, дорогая? — спросила она, вручая Миранде слегка дымящийся бокал. Принюхавшись, она опознала Восстановительное зелье — настойку, помогающую восполнить силы. Неплохая штука, но ей казалось, что в ее случае требовалось что-то… посерьезнее.

— Спасибо, хорошо, — она послушно все выпила, мельком подумав, что не сильно бы удивилась, если бы обнаружила, что перед ней сейчас сидит Реддл под Оборотным зельем, который опять подлил ей какую-то отраву. — А что со мной… произошло?

— А ты не запомнила, дорогая? Так сильно ушиблась? — воскликнула мисс Блумфилд, всплеснув руками.

Миранда пожала плечами.

— Ты упала с лестницы, когда спускалась с Астрономической башни, и ушиблась головой. Тебя принес тот мальчик, Том… Он так за тебя беспокоился! — Медсестра улыбнулась, а Миранда отчетливо скрежетнула зубами, но, к счастью, Блумфилд этого не услышала.

— Я ударилась головой? Травмы серьезные?

— Нет, тебе, к счастью, очень повезло! Никаких травм, только пара ушибов. Сейчас уже можешь собираться, держать тебя в больнице смысла нет.

Этого она никак не ожидала и даже глупо захлопала глазами. Никаких травм?.. И если Круциатус следов почти не оставляет, то как же хлынувшие кровью нос и горло?

— Простите, а вы… уверены? Мне показалось, я чувствовала привкус крови во рту…

Мисс Блумфилд выглядела обескураженной.

— Что ты, милая! Наверное, тебе это приснилось. Ты полностью здорова, я очень тщательно проверила твое состояние. Будешь одеваться? Твой молодой человек обещал в половине девятого за тобой зайти, чтобы проводить на завтрак. Он так о тебе заботится!

«О своей шкуре, а вовсе не обо мне он заботится!», — подумалось Миранде со злобой, но в ответ она выдала самую сладкую улыбку, на которую была способна:

— О, я тогда встречу его по пути в Большой зал.

— Но, милая…

— Не хочу, чтобы он видел меня в больнице! — заверила ее Миранда, торопливо спрыгивая с кровати и оглядываясь по сторонам в поисках своей одежды. Краем глаза она взглянула на часы и обнаружила, что до прихода Реддла осталось десять минут. — Вы правы, он слишком тревожится обо мне! Не хочу, чтобы он зря расстраивался!

Медсестра только умиленно сложила руки на обширном бюсте от такой трепетной юношеской любви, а Миранда в рекордные пять минут нацепила на себя свои вещи, поблагодарила добрую мисс Блумфилд и поскорее вышла из Больничного крыла. Встречаться с Реддлом лишний раз в ее планы вовсе не входило.

Выходит, он еще и травмы ей лично залечил перед тем, как отнести ее в лазарет? Как заботливо с его стороны…

Отойдя на порядочное расстояние от Больничного крыла, Миранда перешла с бега на шаг и неторопливо побрела к башне Гриффиндора. Но в факультетскую гостиную в итоге не пошла, а свернула с полпути и направилась к лестнице, которая вела на пресловутую Астрономическую башню. Миранда знала, что сейчас ей необходимо какое-то время побыть в одиночестве — чтобы в полной мере осознать случившееся и решить, как действовать дальше.

В последние дни ощутимо похолодало, на улице было хмуро, неприветливо. Когда она толкнула тяжелую дверь и очутилась на площадке на самой вершине башни, на нее сразу набросился злой ветер, бросивший ей в лицо горсть ледяной трухи, и принялся с силой трепать пепельные волосы. В обычной школьной мантии Миранда сразу закоченела, пальцы стали непослушными и чужими, но она не могла и помыслить о том, чтобы вернуться обратно. Вцепившись руками в поручни, она наклонила голову, невидящим взглядом рассматривая оставшуюся далеко внизу землю.

В памяти всплывали вчерашние воспоминания — главным образом, змеиное шипение, в которое превратился человеческий голос, статуя Слизерина, ощущение присутствия чего-то гигантского и устрашающего, ее полная беспомощность… Что ж, Реддл мог быть доволен своей местью. Он добился, чего хотел — заставил ее испытывать перед ним настоящий ужас. Круциатус — это ужасно, но… как бы так выразиться… не слишком изощренно. Им разбрасывались все Пожиратели Смерти в ее времени, и угроза этого Непростительного проклятия, как это ни дико, стала вполне привычной. Но Реддл подошел к делу на этот раз более творчески и заставил ее утратить контроль над ситуацией. Это зловонное дыхание из гигантской пасти, которое она ощущала на себе, подрагивающий каменный пол, когда по нему полз Король всех змей… Это было страшно. Это было страшнее всего, с чем она сталкивалась. Наверное, теперь ее боггарт будет принимать облик василиска…

Как ни удивительно, но с мыслью, что Реддл пытал ее, она, пусть с трудом, но могла смириться. Наверное, дело в том, что она просто знала, что он из себя представлял и на что был способен. Чего еще можно было ожидать от лорда Волдеморта? Да и она вела себя слишком неосторожно рядом с ним, не раз дерзила ему и бросала вызов, и было совершенно очевидно, что Волдеморт ни от кого не потерпит подобной дерзости. Сначала она спасла Мортимера, потом победила приспешников Реддла, потом оскорбила его самого… Потом еще и оглушила, хотя подтверждения последнего он так и не добился. В общем, сама виновата. Ведь знала, с кем связывается, что стоит на кону! Но она серьезно переоценила свои способности — за что и поплатилась.

В общем, сунув руку мантикоре в пасть, не удивляйся, что она тебе ее откусит.

Но вот василиск… Вчера ей впервые за много-много времени было по-настоящему страшно. Даже слово «страх» здесь слишком мало значит, это был нечеловеческий ужас, из-за которого она оцепенела и потеряла связь с реальностью. Осознание, что жуткое древнее существо не спускает с тебя взгляда, и что открой она глаза — и это чудовище будет последним, что она увидит…

Руки, до этого окоченевшие и потерявшие чувствительность, внезапно снова начала сотрясать дрожь. Удушливый запах сырости, подземелья, казалось, навечно въелся в ее легкие и не собирался их покидать. Несмотря на пронизывающий ноябрьский холод, Миранде стало нечем дышать, и она рванула застежку мантии, пытаясь вдохнуть глубже. Она больше не может стоять на месте, не может! Ей надо сбежать от всего этого, хотя бы ненадолго! Всем телом ощутить этот ледяной свистящий ветер, почувствовать, что в этом мире остались только она и стихия… Может, после этого она найдет в себе силы преодолеть тот страх…

Уже не чувствуя холода, она отшвырнула мантию в сторону. Стать птицей, немедленно! Это всегда спасало ее, помогало справиться с напряжением. Сейчас она раскинет крылья, вдохнет полной грудью обжигающий холодом колкий воздух, полетит к Запретному лесу… Ощутит себя свободной. Быстрее, быстрее! Одной рукой она взялась за поручень и поставила рядом ногу, чтобы перелезть через заграждение, но тут…

— Импедимента!

Тело перестало ее слушаться, и она неподвижно застыла на месте, превращенная в безвольный манекен. В следующую секунду она ощутила, как ее обхватывают чьи-то руки и оттаскивают прочь от поручня. Только после этого контроль над собственным телом наконец-то вернулся. Миранда взвизгнула от злости (причем сильный предзимний ветер заглушил этот звук) и принялась бешено вырываться, как дикое животное, но хватка чужих рук внезапно оказалась стальной, и освободиться ей не удалось. В следующий миг нежеланный гость развернул ее к себе лицом, не ослабив, однако, захват, и Миранда буквально уткнулась носом в значок старосты школы на отвороте мантии. Следующим, что она почувствовала, был едва слышный запах этого проклятого одеколона.

— Ты что творишь?! — прошипел разъяренный голос у нее над ухом. — Совсем рехнулась?!

— Отпусти меня! — ее шипение вполне могло посоперничать с его способностью говорить на змеином языке. — Убирайся!

— Чтобы ты все-таки покончила с собой? Какого хрена, Соммерс?!

— Я не пыталась покончить с собой!

— Да неужели? — осведомился он с деланным удивлением и осмотрелся по сторонам. — Каким же образом ты намеревалась сигануть с Астрономической башни и уцелеть? Я бы заподозрил, что ты принесла с собой метлу, но что-то я ее здесь не вижу!

Миранда осеклась, сообразив, что стоять на своем ей ни в коем случае нельзя. Анимагия, пожалуй, единственный туз в рукаве, который у нее остался. Реддл ни за что не должен узнать об этом.

— Что это только что было, Соммерс? — ледяным тоном осведомился Реддл, но Миранде после вчерашнего уже было на все наплевать. Он не дал ей полететь, он оставил ее наедине с подступающим безумием! Неужели это жестокое продолжение вчерашней расправы? Последняя мысль не имела никакого смысла, ведь о ее анимагической форме Реддл ничего не знал, но в этот момент Миранда уже была не в состоянии рассуждать трезво: слишком много эмоций в этот момент разрывало ее на части, и виновник ее страданий все никак не желал оставлять ее в покое.

— Решила более не отравлять тебе жизнь своим существованием и унести все твои тайны с собой в могилу! — ответила она злобно, не оставляя попыток освободиться, но безрезультатно. Реддл продолжал крепко удерживать ее, практически прижимая к себе, и Миранда только сейчас поняла, насколько замерзла.

— Ты снова дерзишь мне. Значит, все не так плохо, — отметил он задумчиво, обращаясь не к ней, а к самому себе.

— Твоя забота заставляет меня просто таять! — съязвила Миранда, пытаясь сделать шаг в сторону. — Ну что ты вцепился в меня, как нюхлер в украшения?!

Миг он пристально смотрел ей в глаза — без гнева и превосходства, а будто пытался понять, чего от нее стоит ждать в следующий момент — а затем направил волшебную палочку в сторону:

— Акцио!

Ее брошенная мантия, уже слегка припорошенная снежной крупой, взвилась вверх и плавно приплыла Реддлу в руки. Тот как ни в чем не бывало набросил ее Миранде на плечи, а затем поднял палочку в воздух:

— Калидум!

Согревающие чары начали действовать сразу же, и воздух на площадке потеплел, стал мягче. Ветер стих, а Миранда только сейчас почувствовала, что у нее зуб на зуб не попадает. Сунув совершенно потерявшие чувствительность руки в карманы мантии, она воспользовалась шансом и быстро отступила от Реддла — тот не спускал с нее настороженного взгляда, точно ожидал, что она сейчас все же попытается спрыгнуть вниз — а потом посмотрела на него.

— А, — сказала Миранда задумчиво, вдруг совершенно успокоившись. — Ну конечно. Глупо было с моей стороны не подумать об этом сразу. Вся школа ведь пребывает в полной уверенности, что у нас с тобой горячая любовь после примирения, да? И если мое случайное падение с лестницы они еще смогут проглотить, то мое падение с башни... Тебе не нужны проблемы с руководством школы и ненужные слухи, да, Реддл?

Он по-прежнему не произносил ни слова, а продолжал буравить ее неподвижным взглядом, по которому вновь было совершенно непонятно, о чем он думал. И наученная горьким опытом Миранда умом понимала, что ей стоит заткнуться и поскорее сбежать, но все эмоции после вчерашнего были обострены, и на трезвое поведение она попросту не оказалась способна.

— Слушай, ну если тебе так не дает покоя мое самоубийство, давай сделаем вид, будто мы расстались? — предложила она с надеждой. — Устроим представление перед всей школой в Большом зале прямо, как вчера. Можешь обозвать меня как-нибудь, а я разобью что-нибудь из посуды. И тогда мое самоубийство к тебе уже не будет иметь никакого отношения!

— Соммерс, ты совсем больная, да?! — прорычал Реддл, наконец-то начиная проявлять признаки нетерпения.

Миранда задумалась.

— Да, извини, — сникла она. — Ты прав. Если я спрыгну отсюда после нашего расставания, это точно поставят в вину тебе. Неудобно получается...

— Миранда, почему ты пыталась сброситься вниз?

Этот вопрос был задан тем же тихим проникновенным тоном, каким вчера он просил ее поговорить с ним. Она даже огляделась по сторонам в поисках зрителей, которые могли незаметно подняться на башню, пока она вырывалась из объятий Реддла, но никого не обнаружила и снова уставилась на него.

— Захотелось, — ответила она чистую правду. Просто ему неизвестно, что для нее этот полет не станет фатальным… — А что?

— Да ничего, — Реддл непринужденно пожал плечами, но что-то проскальзывало в его движениях такое, что выдавало его куда более сильные чувства, чем обычно. Реддл казался совершенно спокойным, но его взгляд, жесты… Что-то волновало его сейчас, как он ни пытался это скрыть.

Пффф, беспокойство за собственную шкуру. Что еще его может тревожить?

— Ну… — он сделал вид, будто задумался. — Просто такой поступок кажется мне слегка… необоснованным.

— Мда? И чем ты будешь угрожать мне на этот раз, чтобы удержать меня от этого «необоснованного поступка»?

— Ничем, — он развел руками и буднично, точно речь шла о сущей безделице, произнес: — Мог бы пообещать убить кого-нибудь из твоих гриффиндорцев, но я уже успел вполне тебя изучить и вижу, что тебе по большому счету на них всех плевать. Тут даже твое гриффиндорское благородство не сработает.

У Миранды брови взлетели вверх от удивления, и она даже пропустила мимо ушей его слова о том, что ей плевать на одноклассников.

— Прости, дай я уточню — если ты не собираешься меня шантажировать, то значит, ты собираешься меня переубедить, чтобы я не совершила самоубийство?

От абсурдности ситуации у нее начала болеть голова. Одно хорошо — она сама понимает, что все происходящее — полный фарс, поскольку убивать себя она вовсе не планировала, а потому, какую игру сейчас бы ни вел Реддл, зацепить ее ему не удастся.

— Ну да.

— А тебе не кажется, что после вчерашнего ты последний человек, который смог бы повлиять на мое решение?

— Именно после вчерашнего я твердо уверен, что мне это удастся, — с едва уловимым самодовольством заявил он. В его голосе звучала такая уверенность в себе, что Миранда от возмущения даже не сразу нашлась, что сказать. Он пытал ее, мучил, сейчас в нем нет ни намека на раскаяние, и ему хватает наглости так говорить с ней?!

— Дай я все же уточню это вслух — ты опоил меня, уволок меня глубоко под замок, напустил на меня своего питомца, потом полночи пытал меня, а теперь правда думаешь, что я дам тебе распоряжаться моей жизнью?! — злость медленно поднималась в ней, уже выплескиваясь через край и угрожая затопить все вокруг. Даже страх отступил, и сознание в этот момент стало кристально ясным — опасный признак надвигающейся холодной ярости, которую флегматичная по жизни Миранда испытывала крайне редко. Позабыв о своем желании очутиться как можно дальше от него, она в один шаг преодолела расстояние между ними и теперь чеканила слова ему в лицо: — Я тебе не какая-нибудь пустоголовая Лефевр или одна из ваших слизеринских чистокровных аристократок, которые падают в обморок от вида крови, стоит им порезать палец на зельях! Да, ты сильнее меня, талантливее, и в Темной магии ты достиг таких высот, о которых я, вероятно, даже не подозреваю. И еще у тебя полностью отсутствуют моральные принципы, которые сдерживают меня, благодаря чему ты можешь творить с другими людьми то, что тебе вздумается. Но со мной этот номер не пройдет! Я понимаю, ты поставил своей целью не убить меня, а сломать, уничтожить мою волю — ну так знай, что этого тебе сделать никогда не удастся! Потому что для этого ты изучил меня слишком плохо!

К ее удивлению, он слушал с живым интересом, а под конец этой пламенной речи, который она буквально выплюнула ему в лицо, вовсе начал широко улыбаться. Причем не насмешливо, а, скорее… довольно. Будто она говорила именно то, что Реддл хотел услышать.

— Ну вот и умница, — сказал он ласково, нежно дотрагиваясь до ее лица. Миранда заставила себя стоять спокойно, не стряхивая его руку, хотя в душе боролась с соблазном врезать ему кулаком в челюсть. Когда она вообще в своей жизни хоть раз испытывала подобное желание?.. — Именно этого я от тебя и добивался. Пока ты не начала свое выступление, я лишь хотел тебе сказать, что глупо с твоей стороны было сохранять на допросе полное молчание, вытерпеть все Круциатусы, пережить встречу с василиском, даже после пыток суметь противостоять мне с помощью окклюменции, а после этого пойти и самоубиться, — он наклонился к ее лицу, и теперь их разделяли считанные миллиметры. Встретившись с ним глазами — она вздрогнула, увидев их так близко, и вся ее решимость в этот миг пошатнулась — он прошептал: — Ты куда выше такой позорной слабости, Миранда.

Она застыла, осознавая услышанное, а Реддл отстранился и направился к двери.

— Да, и еще кое-что, — у самой лестницы он на секунду обернулся. Миранда молча смотрела на него. — Я не собираюсь тебя ломать. Твои сила духа и стойкость весьма примечательны, в этом я вчера убедился. И мою цель я уже озвучивал — я собираюсь подчинить тебя себе. Не сломить твой разум и волю, а покорить их. Ты покоришься мне, Миранда, и тогда сама, по собственной воле, расскажешь мне все, что я пожелаю узнать. Клянусь тебе.

После этих зловещих слов, в которых, она была уверена, не было ни слова лжи, лорд Волдеморт — а сейчас это был именно он — скрылся из виду.