Сердце змеи (гет)

1 августа 1997 г.

Осторожно добавив в булькающий котел листья моли и помешав пять раз по часовой стрелке, Миранда внимательно вчиталась в пергамент на столе. Основа Крововосполняющего зелья выглядела точно так же, как было описано в рецепте — значит, все в порядке, следующие ингредиенты нужно добавлять только через полчаса. Убавив волшебной палочкой огонь под котлом, она мельком заглянула в соседний котел, в котором неторопливо ворочалось, точно живое, варево темно-коричневого цвета. Оборотное зелье было почти готово, оставалось добавить златоглазок через пару дней, и можно разливать по флаконам.

Она устало отбросила назад длинные пепельного цвета волосы, заплетенные в косы, и отерла пот со лба. Зельеварение ей всегда нравилось, и школьные успехи в нем были высоки, но в последние недели заниматься зельями, в том числе и сложными, приходилось только ей, и потому начинала скапливаться общая усталость. Когда после похорон Дамблдора школьники на лето покинули Хогвартс и сестры Фрост вернулись домой, отец сразу нашел им дело. Теперь Миранда с утра до вечера занималась зельями, а Пантея в срочном порядке осваивала сложные защитные чары, которые ей полагалось изучать в школе лишь через пару лет. Все остававшееся свободное время девушек уходило на тренировки — отец не жалел ни сил, ни времени на их обучение, заставляя раз за разом в дуэльном зале сражаться с ним или друг с другом, использовать новые и новые боевые заклятия. Мама хмурилась, глядя на эту картину, и точно так же хмурилась, когда видела, что ее чистую и опрятную кухню превратили в лабораторию для зельеварения, однако не говорила ни слова против, поскольку признавала правоту мужа.

Все было понятно. Идет война.

Миранда рассеянно взглянула на подоконник с сегодняшним «Ежедневным Пророком». Что ни день — то новые исчезновения, новые смерти, новые попытки Министерства убедить волшебников, что ситуация под контролем… Да только бред это все, ситуация не поддается никакому контролю, причем уже давно. Ричард Фрост, входивший в Орден Феникса, мог сказать это совершенно точно. Пожирателей Смерти все больше с каждым днем, силы Того-Кого-Нельзя-Называть только растут…

Положение семьи Фрост в этой войне с самого начала было несколько обособленным. Начать стоило с того, что Ричард Фрост был последним представителем древнего магического рода, славившегося своей чистокровностью и нетерпимым отношением к магглам, предателям крови и магглорожденным. Наравне с другими чистокровными семьями — Малфоями, Блэками, Лестрейнджами и прочими — Фросты входили в «Священные двадцать девять»* и крайне гордились этим фактом. На последнего наследника рода, Ричарда, возлагались огромные надежды, и он до поры до времени их оправдывал: учился на Слизерине, был старостой, с отличием закончил обучение. Ему пророчили великое будущее где-то неподалеку от кабинета министра магии, однако неожиданно для всей родни молодой маг отправился учиться на мракоборца, продемонстрировав незаурядные способности к боевой магии. Стезя мракоборца показалась Фростам не слишком перспективной, однако наследник рода умудрился сделать там головокружительную карьеру, став самым могущественным боевым магом в Управлении. И сфера деятельности молодого Ричарда была необычной — ему поручались самые сложные и опасные задания по всему миру, связанные с устранением тех, кто нес угрозу волшебникам и магглам. Чаще всего ему приходилось иметь дело с оборотнями, вампирами, нежитью, даже с великанами — только теми, кого уже было бесполезно пытаться арестовать и как-то до них достучаться. Работа была секретная, и в Управлении мракоборцев Ричард числился больше формально, хотя сам относился скорее к Отделу Тайн.

Родственники, имевшие некоторое представление о его работе, наследником гордились и в его дела не вмешивались. И так бы семья Фрост ничем и не выделялась из прочих чистокровных семей, если бы в один прекрасный день талантливый и могущественный Ричард Фрост, чья фигура носила в магическом обществе ореол загадочности и тайны, не женился на обычной маггле.

Описать грянувший за этим событием скандал не хватит никаких слов. Фросты были в шоке, прочие чистокровные семьи, считавшиеся друзьями Фростов, были в шоке. Как только первое потрясение чуть-чуть спало, со стороны родных и друзей последовали многочисленные уговоры, угрозы, проклятия, обещания, однако Ричард остался непреклонен. С Амелией Соммерс он познакомился, когда спас ее от какого-то спятившего вампира, которого выслеживал в Дублине, влюбился в нее и жениться собирался только на ней. Маггла узнала о мире магии, однако не испугалась, а сама прониклась к своему спасителю благодарностью и симпатией, а потом приняла его предложение руки и сердца.

Занавес.

С этого момента положение семьи Фрост пошатнулось. Ричард Фрост был заклеймен предателем крови и изгнан из всех великосветских гостиных, бывшие друзья отвернулись от него, родители перестали с ним общаться, его имя больше не упоминалось в разговорах и приравнивалось к ругательному слову. Хладнокровия и трезвого ума Фростов Ричарду хватило, чтобы отнестись к этому как к чему-то неизбежному и ни о чем не сожалеть. Покинув фамильный особняк в Грейт-Хэнглтоне, он перебрался с молодой женой в Лондон, где они и жили после свадьбы.

Конечно, чистокровные волшебники и раньше преступали через принятые в их семьях устои и женились на тех, кто считался ниже них по положению. Взять хотя бы Андромеду Блэк, вышедшую замуж за магглорожденного, или Эйлин Принц, вышедшую замуж вообще за маггла. Однако в случае Ричарда ситуация была еще более скандальной — ведь тут предал род не кто-нибудь, а единственный наследник! Пожилые мистер и миссис Фрост в один голос заявляли, что никогда не признают своих внуков-полукровок частью рода Фрост, а имя невестки не прозвучало в их устах вообще ни разу. На много лет любое общение между родителями и сыном было прекращено.

Потом грянула Первая магическая война, и имя Ричарда Фроста снова начали произносить в кругах чистокровных волшебников — правда, этими волшебниками являлись, в основном, Пожиратели Смерти, ибо лорд Волдеморт решил, что сильный маг из древней чистокровной семьи, прекрасно разбирающийся в темной магии, может стать отличной боевой единицей, если переманить его на свою сторону. Старшие Фросты Пожирателями Смерти не являлись, однако взгляды и политику Волдеморта, направленные на очищение магического мира от маггловской крови, горячо одобряли и охотно спонсировали его кампанию по захвату власти. Ричард Фрост же, доказавший своим браком, что не разделяет позицию большинства чистокровных семей, отреагировал на нависшую над его семьей угрозу оперативно — беременную жену отправил на материк, а сам, старательно уклоняясь от любых встреч с родственниками и бывшими друзьями, отправился прямиком к Ордену Феникса и предложил свою помощь.

В 1981 году самый великий темный волшебник бесследно исчез, Гарри Поттер стал самым знаменитым ребенком в Англии, магический мир праздновал окончание войны, Фросты счастливо воссоединились, и Ричард впервые увидел свою годовалую дочь, которая родилась, пока Амелия скрывалась в Тулузе.

В последующие четырнадцать лет жизнь протекала спокойно и размеренно. Ричард продолжал выполнять задания Отдела Тайн, у Фростов родилась вторая дочь. Умерли старшие Фросты, и Ричард-таки встал во главе рода вместе со своей женой-магглой, несмотря на все попытки родственников оспорить его права. Семья покинула лондонский дом и переехала в фамильное имение Фростов в Грейт-Хэнглтоне, где старинный особняк подвергся капитальному ремонту и переделкам, после которых ни один уважающий себя чистокровный волшебник не осквернил бы себя посещением оного, ибо в ремонте Ричард учел желания и привычки своей жены, и теперь в доме провели электричество, привезли привычную миссис Фрост маггловскую технику — в общем, новый хозяин дома наплевал на магическое наследие, как мог. Обитавший в поместье домовик поначалу наотрез отказывался подчиняться новой хозяйке, а многочисленные портреты предков начинали шипеть и сыпать оскорблениями в адрес всех жильцов поместья. Ричард не ругался и никого не оскорблял, однако проявил свойственную ему твердость и решительность и просто громко пообещал все портреты в доме сжечь, а домовика — пожилого Лени, который служил Фростам более сотни лет — отпустить на все четыре стороны. После этого назревавший бунт сам собой утих, и дом, пусть неохотно, но принял новых хозяев. Жизнь потекла своим чередом.

И вот, в 1995 году, старый кошмар начал повторяться…

Выжив после новой встречи с Волдемортом, Гарри Поттер поведал о том, что темный маг возродился. Ричард Фрост не был склонен недооценивать данную новость и начал готовиться к новой войне. Следующие недели он укреплял и защищал поместье с помощью множества охранных и боевых чар, а также начал усиленно тренировать дочерей, Миранду и Пантею, обучая их боевой и защитной магии, а также окклюменции, в которых он был профи. Прекрасно помня о планах Волдеморта в отношении него, а также хорошо помня, как прошла его единственная встреча с темным магом, Ричард понимал, в какой большой опасности отныне будет находиться его семья. А потому стоило обучить хотя бы девочек, чтобы они не стали легкой добычей для Пожирателей Смерти. Совсем хорошо было бы, если бы им вовсе не довелось столкнуться с Волдемортом и его прислужниками, но на звание отчаянного оптимиста Ричард не претендовал никогда. Отправить бы Амелию из Англии, но миссис Фрост наотрез отказалась в этот раз покидать мужа и детей. На все попытки объяснить ей, что в случае нападения на Фростов именно Амелия станет для Пожирателей целью номер один, жена неизменно отвечала Ричарду:

— А какой смысл мне куда-то ехать, если в этом доме нас даже ваш Сами-Знаете-Кто не найдет? Ты защитил поместье так, что у нас здесь надежнее, чем в Форт-Ноксе! Я никуда не поеду!

— Амелия, дорогая, я все равно не могу находиться здесь безвылазно! Пока мы поддерживаем видимость, что ничего особенного не происходит, я должен появляться в Министерстве, ездить на задания и помогать Ордену! После смерти Дамблдора мы и так ослабли… Девочки уедут осенью в школу, ты будешь оставаться здесь совсем одна!

— Не одна, а с Лени, — успокаивающе возразила ему Амелия и накрыла ладонь мужа своей. — Пока тебя нет, я не буду покидать имение. Работать я вполне могу на дому. А сюда никто из чужих проникнуть не может, ведь так? Честно говоря, я куда больше переживаю за девочек. Теперь, когда вашего Дамблдора нет, кто сможет защитить их в Хогвартсе?

Ричард только вздохнул, признавая ее правоту. За себя он не беспокоился, поскольку славу невероятно одаренного боевого мага он получил не за красивые глаза, но как защитить тех, кто ему дорог больше всех на свете? Амелия, Миранда, Пантея… Как защитить его девушек от этой войны?

* * *

Закончив Крововосполняющее зелье, Миранда перелила его в специальную бутылку и посмотрела ее на свет. Консистенция и цвет были идеальны, профессор Снейп мог бы гордиться своими преподавательскими навыками. Хоть он и оказался в итоге низким предателем…

Подход отца к этой войне временами казался жестким, но был, на взгляд Миранды, совершенно оправданным. Ричард нисколько не сомневался, что Тот-Кого-Нельзя-Называть недолго будет держаться в тени, и очень скоро его последователи начнут действовать совершенно открыто, не опасаясь никого и ничего, особенно теперь, после смерти Дамблдора. Предотвратить это было совершенно невозможно, можно было только постараться подготовиться. Этим Фросты последние месяцы и занимались — варили зелья, тренировались, изучали боевую магию, усиливали защиту дома. Отдельной особенностью поведения Ричарда стало то, что он ни на кого не рассчитывал и предпочитал действовать в одиночку. После разрыва любых отношений с бывшими друзьями, обозленными на его женитьбу, новых друзей он не заводил. Этому способствовал и характер его службы, на которой следовало избегать привязанностей, а также надменный и замкнутый нрав бывшего слизеринского старосты. Ричард привык рассчитывать только на себя, ни перед кем не раскрывал душу, а своих союзников в Ордене Феникса воспринимал исключительно как союзников, но не друзей. Поэтому заботы о подготовке к войне легли на плечи и Миранды с Пантеей, когда они вернулись на каникулы домой. Ричард просто не видел смысла обращаться к другим людям за помощью.

Миранда рассеянно коснулась ушиба на локте — результат вчерашней неудачной попытки отразить проклятие отца. Надо бы помазать заживляющей мазью, а то скоро вернется отец из Министерства, будет новая тренировка, а у нее старые травмы не вылечены…

— Мири, ты тут? — в кухню вошла красивая и стройная миссис Фрост и чуть сморщила нос при виде бурлящего в котле Оборотного зелья. — Ты очень занята?

— Нет, до вечера у меня все. В чем дело?

— Мне нужно в город на почту, а потом в университет, чтобы забрать новые тексты. Перенесешь меня?

— Конечно.

Амелия улыбнулась и, привстав на цыпочки, коснулась губами щеки старшей дочери. Миранда была очень похожа на нее — те же пепельного цвета волосы и серые глаза. Младшая, Пантея, внешне пошла в отца — темноволосая и синеглазая. Ростом же обе девочки пошли в Ричарда — такие же высокие, возвышающиеся над матерью на полголовы.

Накинув куртку, Миранда вышла следом за матерью из дома. Вместе они дошли до границы поместья, где Миранда накрыла обеих Дезиллюминационными чарами, прежде чем выйти за границы Антитрансгрессионного барьера. Семнадцать ей исполнилось лишь два месяца назад, и теперь она от души наслаждалась возможностью свободно колдовать.

На территории поместья Фросты могли перемещаться совершенно свободно в любое время дня и ночи, но, покидая его пределы, они четко следовали предписанным отцом правилам безопасности. Амелии выходить за пределы сада в одиночестве вовсе не позволялось, но она понимала важность этой меры предосторожности и не роптала. Когда ей что-то было нужно «во внешнем мире», как шутливо называла Пантея все, что располагалось за пределами дома Фростов, ее сопровождали либо Ричард, либо Миранда. Пантее было только пятнадцать, она пока не могла трансгрессировать, и потому ей тоже лучше было не покидать дом без крайней нужды. Миссис Фрост же смирилась с домашним арестом, ушла в долгий отпуск с работы, однако, чтобы не сойти с ума от скуки (домашнюю работу по дому делал верный Лени, а проводить все время за книгами и рукоделием Амелия уже не могла), начала брать работу на дом. В университете, где она работала, уже давно лежали тексты на ирландском и гэльском языках, которые требовали перевода, но ни у кого не доходили руки, и миссис Фрост вызвалась этим заняться.

Ох, наверное, и удивились бы все эти чистокровные семьи, если бы узнали, что презренная жалкая маггла, ради которой наследник Фростов отрекся от семьи и друзей, происходит из известной профессорской семьи, великолепно говорит на четырех языках, знает правила этикета и хороших манер, играет на фортепиано, имеет два образования и преподает в университете!

Миранда с матерью шагнули на небольшой пятачок за пределами Антитрансгрессионного барьера — специальное место, где уже можно было трангрессировать, однако здесь еще действовали многочисленные охранные, защитные, маскировочные и магглоотталкивающие чары. Привыкшая к магии Амелия крепко взяла дочь за руку и приготовилась перенести это отвратительное ощущение трансгрессии, когда до нее донесся испуганный крик со стороны дома:

— Миранда, стой! Папа вчера добавил сюда новые чары, вы слишком близко от…

Миссис Фрост распахнула глаза и увидела, как от дома к ним бежит встревоженная Пантея. Темные волосы развеваются за спиной, в глазах застыл испуг, в руке дрожит волшебная палочка. Воздух подернулся рябью, вокруг сгустилось напряжение, как при грозе, и было ясно, что еще пара секунд — и произойдет что-то страшное.

Миранда отреагировала быстрее. Осознав, что сейчас грянет взрыв, в котором они не выживут, она сделала единственное, что пришло ей на ум — схватила мать за плечи и толкнула ее вперед, под защиту охранных чар. На то, чтобы поднять палочку и выкрикнуть: «Протего!», времени уже не оставалось.

Мир потонул в яркой белой вспышке.

1 августа

В ушах звенело, во рту ощущался металлический привкус. Лицо щекотали травинки. Миранда лежала на земле ничком, пальцы продолжали сжимать волшебную палочку. Отец мог бы гордиться — она была буквально в эпицентре взрыва, но палочку из рук не выпустила, прямо как он учил...

— Боже мой, это ещё кто? Откуда она здесь взялась?

— Бедное дитя, что с ней произошло?

Голоса раздавались прямо над ней, а затем Миранда почувствовала, как чьи-то пальцы коснулись ее головы, чтобы откинуть волосы с лица. В глазах все расплывалось, а ощущения притупились.

— Она ранена?

— Пока непонятно, мэм. Надо бы врача позвать...

— Врача какой-то бродяжке? Посмотрите, во что она одета! А ну, пошла прочь!

— Томас!

Окончательно осознав, что взрыв почему-то не разорвал ее на части, Миранда подвигала руками и ногами, а затем осторожно перевернулась на спину и сразу зажмурилась, когда в глаза ударил яркий солнечный свет. Голоса встревоженно смолкли.

— Вот видите, ни черта она не ранена! Просто какая-то нищенка решила поваляться у нас под забором!

— Я не нищенка, — с трудом возразила Миранда и закашлялась. Голос звучал хрипло, будто она наглоталась земли при падении. На зубах заскрипело что-то, похожее на песок.

— Да? А как тогда очутилась здесь? — осведомился язвительно мужской голос, очевидно, принадлежавший некому Томасу.

Дать на этот вопрос внятный ответ она не могла и вместо этого попыталась подняться. Перед глазами немедленно все закружилось, ноги сделали попытку подогнуться, но Миранда все же устояла, ухватившись в последний момент за человека рядом. Лицо мужчины скривилось от отвращения, и он сделал попытку вырваться.

— Да не похожа она на бродяжку, — сказал женский голос задумчиво. — Слишком чистая и ухоженная. Как ты сюда попала, девочка? И чего ты вцепилась в эту деревяшку как в последнюю соломинку?

В голове наконец-то прояснилось, и теперь Миранда могла рассмотреть людей перед собой. Напротив нее стояла пожилая дама в старомодном шелковом платье, которые носили лет пятьдесят назад. Под воротником была приколота брошь. Другая женщина рядом была помоложе, похудее, а наряд на ней был победнее — простое коричневое платье с передником, а на голове был чепец. Последним ее внимание привлек темноволосый со слабой проседью мужчина, обозвавший ее бродяжкой. Он был средних лет и весьма хорош собой — будь он лет на двадцать помоложе, и от него глаз, наверное, было бы не оторвать. На мужчине были добротные сюртук и брюки, но тоже какого-то непривычного покроя. Создавалось странное впечатление, что вся компания перенеслась сюда с костюмированной вечеринки. И, возможно, это даже смогло бы позабавить Миранду, если бы она не осмотрелась по сторонам и не обнаружила, что понятия не имеет, где очутилась.

Сейчас она стояла у увитой плющом ограды, вокруг буйно цвели розы, радуя глаз яркими красками. Ослепительно светило летнее солнце, в куртке становилось жарко. Неподалеку стоял красивый трехэтажный особняк с открытой настежь дверью — кажется, когда Миранду перебросило сюда, ее появление не осталось незамеченным, и эти люди сразу выбежали наружу. За оградой простирался вид на округу: дом находился на холме, и окрестности далеко просматривались. Вокруг расстилалась самая обыкновенная английская сельская местность, в отдалении мирно щипали траву овцы, ничего особенного.

И все это не имело никакого отношения к фамильному имению Фростов, где небо было затянуто плотными облаками, а промозглый ветер с легкостью забирался под одежду. Мерлин, куда же ее забросило? Она что, неосознанно трансгрессировала, сама того не заметив?

— Где я? — выдавила она с трудом. — Что это за место?

Повисло красноречивое молчание, вынудившее ее обернуться. Мужчина и женщины выразительно переглядывались, причем на лице Томаса все сильнее проступало отвращение. Дамы, кажется, были настроены более миролюбиво, и Миранда сочла нужным добавить:

— Я не пьяна и не сумасшедшая. Но я… не помню.

— Вы в Литтл-Хэнглтоне, милочка, — сообщила дама с брошью, разглядывая ее все более пристально. Заслышав знакомое название, Миранда вздохнула свободнее. Ее закинуло не так далеко от дома, до Грейт-Хэнглтона отсюда всего несколько миль. Значит, просто неудачная трансгрессия… — Вы беженка?

— Прошу прощения?

— Вы беженка? — повторила дама нетерпеливо. — Впрочем, и так видно, что да. Никогда не видела такой странной одежды. Вам бы умыться и одеться по-человечески. Откуда вы идете? Из Лондона?

Мужчина, уловив в голосе дамы сочувствующие нотки, презрительно скривился. Ничего не понимая, Миранда на всякий случай кивнула, а потом быстро оглядела себя. Обычные маггловские куртка и джинсы, ничего особенного! Да и перед ней совершенно точно стояли магглы — а кем они еще могли быть, раз не поняли, что в руке у нее волшебная палочка?

— Эбби, дай девочке умыться и поесть, — распорядилась дама властным голосом, а затем обратилась к ней. — Но потом ты должна уйти, ясно? Нам больше нечего предложить тебе!

— Да, миссис Реддл, — склонила голову женщина в чепце.

Даже не собираясь спорить, Миранда только кивнула. Красивый мужчина раздраженно махнул рукой, проворчал себе под нос что-то, похожее на: «Тащат в дом всякую шваль», и молча пошел обратно к особняку. Дама величественно поплыла следом, не глядя более на нее, а горничная — теперь было понятно, что в доме она занимала именно эту должность — внезапно улыбнулась Миранде вполне по-человечески.

— Идем, я дам тебе воды и что-нибудь перекусить. Давно ты в дороге?

— Не очень.

— И все же ты очень странно одета, — сказала она недоуменно, рассматривая ее кроссовки. — Никогда не видела таких странных тканей… Откуда они?

— Из Лондона, — максимально лаконично отозвалась Миранда, испытывая все большее смятение. Да что происходит-то?! Интуиция упорно нашептывала, что, кажется, простой трансгрессией дело не ограничилось, и произошло что-то куда более глобальное, но что именно, черт подери?

Она двинулась было следом за хозяевами дома, но Эбби проворно схватила ее за руку и указала кивком куда-то вбок. Миранда послушно пошла следом, и вместе они обошли дом и шагнули на маленькое крылечко, за которым начинался короткий темный коридор без окон, через который они очутились сразу на кухне. Осмотревшись внутри, Миранда мысленно усмехнулась. Еще никогда ее не приводили в дом через черный ход, принимая за бродяжку с улицы! Что бы сказал отец?

— Так, в этом кувшине вода, умоешься над тазом, — распорядилась Эбби, хлопотавшая на кухне, открывая какие-то шкафы. — Вот тебе кусок хлеба с сыром, перекуси. А я пока… — она остановилась и критически оглядела ее с ног до головы. — Поищу тебе что-нибудь переодеться. Не дело юной девушке разгуливать в таком виде по улицам.

— Вы вовсе не обязаны…

Но деятельная Эбби только махнула рукой и скрылась с глаз. Решив, что спорить бесполезно, Миранда быстро сунула палочку в рукав и умылась, а затем взялась за импровизированный бутерброд, думая о том, как вернется домой и там расскажет эту историю о встрече со странными магглами. Может, мама сможет объяснить, почему эти люди так необычно себя ведут?..

Ее взгляд скользнул по стенам кухни и остановился на небольшом отрывном календаре, кривовато висевшем справа от окна. Увиденная дата заставила ее усмехнуться. Первое августа 1944 года. Давненько этот календарик тут висит… Какая-то семейная реликвия, что ли, что его больше пятидесяти лет никто не снимает со стены?..

Смешок почти сорвался с ее губ, но в последний момент перерос во что-то, похожее на судорожный кашель. Миранда растерянно осмотрелась по сторонам, теперь по-новому отмечая обстановку кухни. Привычной, знакомой маггловской техники нет и в помине, все какое-то совершенно допотопное, точно прямиком из музея. Телефона нет, как и телевизора, электрическая лампочка под потолком еле горит... Да еще реакция всех этих людей на ее одежду…

Но… как такое может быть возможно? У нее не было Маховика времени, а если бы и был, подобное путешествие попросту невозможно…

Миранда изо всех сил вцепилась в столешницу, чувствуя, что пол уходит у нее из-под ног, и зажмурилась. Вдалеке послышались шаги, кто-то приблизился, и Миранда от всей души надеялась услышать голос кого-то из своих родных, однако это была вернувшаяся Эбби:

— Вот, попробуй примерить. Я захватила с собой корзинку для шитья, если будет велико, я быстро его подошью.

Она распахнула глаза. Старинная темная кухня никуда не пропала, зато теперь перед ней стояла знакомая горничная, протягивавшая ей какое-то древнее бесформенное платье унылого коричневого цвета. Голос разума вовремя напомнил, что, пока не разобралась в ситуации, нет смысла привередничать и спорить, и потому Миранда послушно, как кукла, приняла наряд, от души надеясь, что дружелюбная Эбби не прочтет по ее лицу, какая буря эмоций ею владела в тот момент.

Значит… Правильный вопрос будет не «куда» ее забросило, а «когда»?.. Но это же полное безумие! И как ей вернуться обратно? Опять попробовать встать в эпицентр взрыва?!

Толком не взглянув на полученный дар, Миранда рассеянно, как во сне, стянула куртку и натянула платье прямо поверх футболки и джинсов. Эбби взглянула крайне скептически, и Миранда неохотно сняла и джинсы тоже. Платье было ей чуть велико в талии, но зато было достаточно длинным и скрывало обутые в кроссовки ноги. В рукаве можно было спрятать палочку.

— Очень хорошо! — довольно воскликнула Эбби. — У меня племянница чуть повыше тебя, это ее старое платье. Бери себе, она его все равно уже несколько лет не носит.

Миранда оглядела себя, подумала, что выглядит так, будто надела на себя старый мешок из-под картошки, однако улыбнулась со всей возможной признательностью.

— Спасибо вам!

— Да будет тебе! — она махнула рукой. — Носи на здоровье.

— Эбби, а можно мне сходить в деревню? Я хотела бы купить себе сумку, чтобы мне было в чем нести вещи. И хлеба в дорогу.

Она скептически взглянула на Миранду, потом на джинсы и куртку, лежавшие на стуле, но, кажется, рассудила, что нищая беженка не станет разбрасываться своими вещами, и только вздохнула.

— У тебя деньги-то есть?

Миранда кивнула, запоздало подумав, что понятия не имеет, какие деньги сейчас у магглов в ходу. Собираясь с мамой в город, она распихала по карманам волшебные монеты и английские фунты. Допустим, волшебное золото в магическом мире и здесь используется, а что делать с фунтами? Они там с королевой Елизаветой, здесь их попросту не примут… Впрочем, Эбби этого знать не полагалось, а Миранде было жизненно необходимо хотя бы ненадолго выйти и пройтись по улицам, чтобы убедиться, что ее и в самом деле забросило в совершенно другое время.

На подгибающихся ногах она вышла обратно на улицу, делая глубокие вдохи. Теплый летний воздух, наполненный ароматом цветов и свежескошенной травы, принес некоторое облегчение, хотя в мыслях по-прежнему царил полный сумбур. А если ей это все не мерещится, и она в самом деле перенеслась на пятьдесят лет назад? Что ей делать, куда бежать? К кому можно обратиться за помощью?

Щурясь от солнца — ну и теплый же в 1944-м году выдался август! — Миранда обошла дом и по подъездной дороге вышла за ограду. С холма бежала грунтовая дорога, а внизу лежала сама деревушка Литтл-Хэнглтон. В своем времени Миранда редко в ней бывала, и потому понятия не имела, всегда ли она была такой маленькой. Попадавшиеся по пути магглы смотрели на нее слегка удивленно, и Миранда быстро поняла, почему — глухое до пят платье даже для сороковых годов было старомодным, и женщины-магглы были одеты преимущественно в платья и сарафаны чуть ниже колена. Преобладали приглушенные тона — серый, синий, темно-зеленый.

В кармане позвякивали несколько пенсов, сунутые Миранде сердобольной Эбби, которая почему-то не поверила в платежеспособность найденной в саду странной девицы, и Миранда теперь прикидывала, стоит ли сейчас потратить эти деньги или лучше отложить на всякий случай. Гроши, конечно, но кто знает, что ее ждет дальше?..

Уйдя в свои мысли и замешкавшись, она совершенно перестала смотреть по сторонам и пришла в себя, только когда с размаху в кого-то врезалась — да так, что ее даже слегка отнесло в сторону от этого человека.

— Прошу прощения, — выпалила Миранда торопливо, стараясь вернуть себе независимый вид. — Я не хотела…

Она осеклась, не договорив, когда разглядела, кого именно чуть было не снесла с ног, и почувствовала, как краснеет. Темноволосый молодой человек перед ней являлся, наверное, примерно ее ровесником или чуть постарше и был невероятно, просто до неприличия хорош собой. От бледного лица с темными глазами и впалыми щеками было трудно отвести взгляд, и у Миранды на секунду промелькнуло странное ощущение, что она его уже где-то видела. Абсурд, конечно. Едва ли в 1944 году ей хоть кто-то мог показаться знакомым.

Несмотря на силу удара, молодой человек даже не шелохнулся и теперь взирал на Миранду сверху вниз с высоты своего роста. На красивом лице на секунду промелькнуло брезгливое выражение, которое уязвило ее куда сильнее, чем все презрительные слова, произнесенные тем магглом Томасом в доме. Не сказав ни слова, молодой человек отвернулся и продолжил свой путь, даже не повернув головы.

Грубиян. Хотя она тоже хороша — стоит все же смотреть, куда идешь…

До чего же лицо у этого маггла было красивое. В том, что молодой человек не был волшебником, у Миранды не возникло никаких сомнений — слишком правильно на нем сидела маггловская одежда, в то время как большинство знакомых ей магов с трудом представляли себе, как стоит одеваться в маггловском мире.

На деревенской улочке Миранда зашла в булочную и в бакалейную лавку. Она ничего не покупала, лишь изучала ценники, чтобы примерно представить, насколько изменились цены за пятьдесят лет. Походила бы по магазинам еще, но уж слишком подозрительно поглядывали в ее сторону продавцы и местные жители, очевидно, не питая никакого доверия к ее ветхому бесформенному наряду. Решив, что пора забирать вещи у Эбби и возвращаться в волшебный мир — для начала можно трансгрессировать в Косой переулок, а там уже смотреть по обстоятельствам — Миранда повернула назад к дому на холме.

Обратная дорога пролетела быстро, и Миранда вскоре вбежала в кухню через знакомую черную дверь. Эбби здесь не было, зато джинсы и куртка Миранды были аккуратно сложены в уродливого вида холщовую сумку. Привередничать смысла не было, и Миранда быстро накинула сумку на плечо. Надо бы сказать этим людям спасибо, а то неправильно уйти, не попрощавшись… Помедлив, она вышла из кухни и наугад пошла вглубь дома. Спустя пару темных коридоров она очутилась, по всей видимости, в гостиной. Хозяева дома сидели здесь, и Миранда вздохнула с облегчением. Неловко было бы, если бы ее обнаружили, бродящей по дому.

— Миссис Реддл, — фамилия пожилой леди всплыла в памяти только в самый последний момент, — большое вам спасибо за…

Слова застряли у нее в горле, когда она осознала, что все трое человек в комнате сидели совершенно неподвижно. И не так, точно они ее не заметили, а будто это были не люди, а просто застывшие куклы в человеческий рост. Чувство опасности, молчавшее почти все время с момента ее перемещения в прошлое, внезапно завопило в полный голос, и следующие два шага Миранда сделала медленно, готовясь в любой момент встретить неизвестную угрозу.

Ей не хотелось переводить взгляд на этих людей, но усилием воли она заставила себя. По позвоночнику побежало что-то ледяное, а лоб, наоборот, покрылся испариной, когда она увидела хозяев дома. Их было трое — нелюбезный Томас, пожилая миссис Реддл и еще один представительного вида седой джентльмен, про которого Миранда решила, что это должен быть мистер Реддл. Пожилая пара сидела на диване перед незажженным камином, Томас расположился в кресле. И все бы ничего, вот только на лицах всех троих застыло выражение неподдельного ужаса. Томас изо всех сил стискивал подлокотники кресла, пальцы миссис Реддл напоминали загнутые птичьи когти. Стеклянные глаза смотрелись от этого еще более жутко, и не было никаких сомнений, что эти люди мертвы.

Самый большой ужас вызывал даже не вид трех безжизненных тел, которые каких-то сорок минут назад были живы и здоровы, а тот факт, что на трупах не было никакого намека на ранения или иную причину смерти. Миранду затрясло. В ее времени газеты слишком часто писали о том, что может убить человека, не оставив никаких видимых повреждений, и она слишком хорошо понимала, с чем только что столкнулась.

Надо было немедленно уходить. Кто бы ни использовал здесь Убивающее заклятье, да еще целых три раза, ей здесь точно делать нечего. Но как только эта мысль успела сформироваться в ее сознании, как послышались быстрые шаги. Миранда едва успела выхватить волшебную палочку и спрятать ее за спиной, когда, к ее полнейшему изумлению, в гостиную вошел… тот самый молодой человек, которого Миранда чуть было не снесла с ног в деревне. Выглядел он точно так же безупречно, и вид трех трупов у камина почему-то не произвел на него никакого впечатления. А вот появление Миранды его явно застало врасплох, выражение спокойствия слетело с ангельски красивого лица, и через секунду ей в грудь уже смотрела волшебная палочка.

Именно в этот момент Миранда осознала, почему лицо юноши показалось ей смутно знакомым — он был как две капли воды похож на мертвого Томаса, сидевшего слева от нее. Если представить мертвого маггла без проседи в волосах, морщин и слегка обрюзгшей фигуры, будет один-в-один молодой человек перед ней…

— Ты кто такая, маггла? — высокий холодный голос совершенно не вязался с молодым красивым лицом, и от повелительных интонаций в нем Миранда слегка вздрогнула. — Впрочем, не важно. Авада…

— Протего!

Ее спасла скорость реакции, развитая на тренировках с отцом: Миранда бросилась вниз так стремительно, что в коленях и локтях что-то взвыло от удара о пол. Луч беспощадного зеленого света пробил ее Щитовые чары, даже не заметив, но самой Миранды на том месте уже не было. Убивающее заклятие пролетело через всю комнату и попало прямо в старинные напольные часы, которые с жалобным стоном рассыпались на части. Воспользовавшись секундной заминкой противника, не ожидавшего подобного поворота, Миранда откатилась к дивану, прямо под ноги мертвым старикам. Вступать в поединок не было никакого смысла — очень отчетливо, будто это ей сказал кто-то на ухо, она осознала, что живой из него не выйдет. Сейчас от этого убийцы ее скрывал только диван, а это значит, что у нее есть секунды две, прежде чем…

Ледяные пальцы сжали палочку. Косой переулок… Мне нужно в Косой переулок...

— Импедимента!

Голубая вспышка сорвалась с вражеской палочки, но попала лишь в ковер, поскольку Миранда успела трансгрессировать. Мир перед глазами завертелся, в животе все скрутило в узел, а через несколько секунд ее вышвырнуло на грязный дощатый пол. Почему-то неприятные ощущения от трансгрессии не утихали, а вместо этого она ощутила режущую боль где-то в животе и в горле. Рот наполнился кровью, которая щедро полилась на пол.

Дьявол! Неужели расщепило?

— Мисс, вы в порядке? Что с вами?

Мужской голос доносился откуда-то издалека, точно ей в уши напихали ваты. С трудом подняв голову, Миранда обнаружила, что находится в «Дырявом котле», а к ней наклоняется кто-то, подозрительно похожий на бармена Тома, только на несколько десятков лет помоложе. Это было последнее, что ей запомнилось, поскольку в следующее мгновение она провалилась в темноту.

Когда Миранда в следующий раз открыла глаза, она лежала на узкой кровати в каком-то полутемном помещении. На улице царила ночь, и свет в комнате был только благодаря ночнику, дававшему тусклое бледно-желтое сияние. Вокруг стояло еще несколько кроватей, застланных одинаковым белым бельем, три из пяти были заняты. Все остальные обитатели помещения, кажется, спали. Из мебели, кроме кроватей, здесь были только стулья и прикроватные тумбочки — по стулу и тумбочке у каждой койки. Повернув голову, Миранда обнаружила, что ее сумка задвинута под такой стул в паре шагов от нее, а на сиденье лежит родная волшебная палочка.

Только сейчас спохватившись, что ее вроде как ранило, Миранда торопливо перевела взгляд на себя, прислушиваясь к собственным ощущениям. Ничего не болело, дурнота прошла. Откинув одеяло, она обнаружила, что одета в ночную рубашку с длинными рукавами, под которой явно ощущались какие-то бинты в районе живота. И вообще вся окружающая картина — одинаковые койки, одинаковые ночные одеяния спящих людей, скромные пожитки, разложенные на стульях, — наталкивала на мысли о больнице. А судя по тому, что рядом с каждым лежавшим пациентом лежала волшебная палочка, она сейчас в Святом Мунго. Это соображение подтвердил и флакон на тумбочке у ее кровати — открыв его и понюхав, Миранда убедилась, что внутри было то же самое Крововосполняющее зелье, которое она совсем недавно варила.

Что ж, это не самый плохой вариант.

Миранда откинулась на подушку, подложив руку под голову. Сна не было ни в одном глазу, режущая боль ушла, бежать пока было не нужно, так что теперь у нее появилось время обдумать свое положение. Именно сейчас, когда она впервые очутилась в спокойной обстановке, на смену растерянности и смятению наконец-то пришли знаменитые фростовские хладнокровие и рассудительность.

Что мы имеем в сухом остатке? Забросило ее на пятьдесят лет назад. Спасибо, что волшебная палочка при ней и какие-никакие деньги, хотя далеко на этом не уедешь. Как вернуться домой, она не знает, обратиться за помощью не к кому, денег, семьи и друзей нет — это минусы. Она неплохая колдунья, может постоять за себя, в 1944 году нет войны с Волдемортом, и потому можно не опасаться получить смертельное проклятие в спину, когда покупаешь себе новую мантию, — это все плюсы. А что в магическом мире сейчас вообще происходит, в этом 1944 году? Гриндевальд терроризирует Европу, и победят его только через год, а более никакие ценные знания в памяти не всплывали... Тут Миранда впервые пожалела, что на уроках Истории Магии предпочитала дописывать домашние задания по Трансфигурации и Древним Рунам вместо того, чтобы слушать профессора Бинса.

По-хорошему, ей нужно попасть в какую-нибудь богатую старинную библиотеку, чтобы как следует покопаться в древних фолиантах и попытаться понять, какой магией ее сюда зашвырнуло и как можно обратить ее вспять. Начать стоило бы с фамильной библиотеки Фростов, но в неё путь заказан — не пытаться же объяснить собственным предкам, что она их правнучка из будущего. Библиотека в Хогвартсе — тоже вариант, но опять же нет никакой уверенности, что ее туда пустят. Хотя, возможно, Дамблдор согласился бы дать ей туда допуск, но в 1944 году он ещё, кажется, не стал директором...

Мысли перескочили на сегодняшнее столкновение в Литтл-Хэнглтоне. Не успела перенестись в другое время, как уже успела стать свидетельницей убийства и обрести смертельного врага. В том, что этого парня можно воспринимать только как смертельного врага, Миранда не сомневалась. Она слишком сильно помешала его планам, сбежав в самый критический момент. Конечно, он намеревался провернуть тройное убийство без лишних глаз, и тут на тебе — какая-то девица с волшебной палочкой в самый неподходящий момент…

Миранду передернуло. Что это вообще за человек, который так хладнокровно убил трех магглов, сохраняя полную невозмутимость? Конечно, самого убийства она не видела, однако сомнений в том, кто его совершил, она не испытывала. Этот маг попытался убить ее через две секунды после того, как увидел! Зачем ему это, кроме как не скрыть следы своего преступления? И ведь убить он ее хотел, только пока думал, что она маггла, а как только понял, что перед ним волшебница, решил не убивать сразу! Для чего? От мысли, что он мог бы с ней сделать — в ушах, как наяву, зазвучал безумный хохот Беллатрисы Лестрейндж, когда она пытала Невилла Круциатусом в Отделе Тайн — Миранда содрогнулась.

Кто он вообще такой? И как такой молодой человек — ведь ему было лет восемнадцать-девятнадцать, не больше — может быть бесчувственным убийцей? Он убил трех магглов, и глазом не моргнув! А может, он маньяк? Да нет, едва ли. Миранда старательно гнала от себя эту мысль, но воспоминание о сходстве молодого человека с убитым магглом не шло из головы. Дураку очевидно, что они родственники, хотя один из них является волшебником, а второй нет. Но ведь от этого становится еще хуже — какой человек может просто взять и убить своих родных?

До утра она проворочалась на узкой кровати, то впадая в беспокойное забытье, то снова приходя в себя. Во сне ей постоянно виделись красивое бледное лицо в обрамлении темных волос и вспышка зеленого света, а высокий холодный голос без конца выкрикивал: «Авада Кедавра!»

Наутро в палате заворочались прочие пациенты, а затем появились волшебники в лимонно-желтых мантиях, и Миранда окончательно убедилась, что попала в больницу Святого Мунго. К этому месту она испытывала определенное притяжение, поскольку после окончания Хогвартса надеялась стать целителем, занимающимся снятием проклятий. Правда, сейчас, учитывая ее нынешнее неопределенное положение, вообще непонятно, удастся ли ей когда-нибудь осуществить свою мечту…

— О, вы очнулись! Как вы себя чувствуете? — мягко спросила полная целительница, подходя ближе. Миранда благодарно ей улыбнулась.

— Гораздо лучше, спасибо. Что со мной…

— Расщеп, — моментально поняв, что она хотела спросить, ответила целительница. — Небольшой, но затронувший внутренние органы. К счастью, вас вовремя доставили к нам, и мы вас быстро подлатали. Меня зовут целительница Моро, а вас?

Хорошо понимая, на какую опасную почву сворачивает разговор, Миранда ответила:

— Миранда Соммерс, — настоящим именем пользоваться точно было нельзя, а мамину фамилию в волшебном мире никто не знал, так что выбор имени был для нее очевиден.

— Как нам связаться с вашими родными, мисс Соммерс?

— Думаю, что никак, — она улыбнулась, стараясь придать своему лицу максимально грустный и трогательный вид.

— Что вы имеете в виду?

— Я ничего не помню, — мягко и проникновенно призналась Миранда, внимательно наблюдая за лицом собеседницы. — Помню, как трансгрессировала, а до этого… Пусто.

Что целительница Моро, что ее коллега, беседовавший тем временем с одним из ее соседей по палате, навострили уши и посмотрели на пациентку очень внимательно.

— И с какого момента вы ничего не помните, мисс Соммерс?

Та пожала плечами, сменив выражение лица на более растерянное и испуганное. Только бы не переиграть…

— С самого начала…

— Как зовут ваших родителей?

— Я не помню.

— Вы учились в Хогвартсе?

— Не помню… — только в самый последний момент Миранда спохватилась, что и на этот вопрос отвечать утвердительно не стоит.

— Сколько вам лет?

— Семнадцать… кажется.

— Очень необычно… — пробормотал бородатый целитель рядом. — Как думаешь, Нэнси, что могло стать причиной потери памяти?

— Сильное потрясение? Травма от неудачной трансгрессии? — неуверенно предположила целительница. — Случай крайне редкий, но, в целом, возможный. Но это все надо проверить…

Пообещав разобраться в случившемся, целители удалились. Прочие пациенты палаты бросали на Миранду любопытные взгляды, но она сделала вид, будто их не замечает, и задавать вопросы никто не стал. Вскоре еще одна целительница вкатила тележку с подносами, и начался завтрак. Миранда приступила к овсянке, тостам и какао, размышляя, что ей следует говорить на следующем этапе проверки. Идею рассказать правду о себе она отбросила еще ночью, решив, что самым правильным в ее ситуации будет играть в несознанку. Конечно, идея с амнезией не слишком оригинальна, и в тех же маггловских любовных сериалах, которые временами смотрела Амелия Фрост, то и дело кто-нибудь из героев терял память, но можно было надеяться, что в 1944 году этот сюжетный ход еще не получил широкого распространения.

День тянулся крайне неторопливо. Целители еще дважды возвращались к ней в палату на разговор, причем во второй раз явился кто-то из больничного начальства. Миранда стояла на своем железно и на все вопросы отвечала, что ничего не помнит. Один раз ей снова дали выпить лечебные зелья, потом она умылась и причесалась, а в остальное время просто лежала на кровати, продолжая обдумывать свое положение. В разговоры с соседями по палате она не вступала.

Следующее утро началось точно так же — снова завтрак, лекарства и расспросы. Миранда оставалась спокойна и даже впала в какую-то странную сонную апатию, заразившись размеренной атмосферой палаты, однако от той не осталось и следа, когда ей на глаза попался сегодняшний «Ежедневный Пророк». Ее соседка, получившая газету утром, задремала, и бумажные листы просто лежали на тумбочке поверх волшебной палочки.

«Убийца трех магглов схвачен», — гласили огромные буквы заголовка на первой полосе, и Миранда с помощью «Вингардиум Левиосы» аккуратно левитировала газету к себе, чувствуя, как у нее взмокли ладони. На волшебной палочке остались быстро таявшие влажные пятна.

Во всех красках статья расписывала жуткое тройное убийство в Литтл-Хэнглтоне, где от Убивающего заклятия погибла целая маггловская семья. Озабоченный Министр магии отдал распоряжение мракоборцам немедленно заняться расследованием, и виновный был схвачен практически мгновенно: в этом же городке проживал лишь один волшебник Морфин Мракс, который уже был однажды арестован за нападение на одного из убитых магглов. Когда его задержали мракоборцы, Морфин и не думал сопротивляться и отрицать свою вину, а сам с гордостью признался в совершенном злодействе. Уже удалось установить, что убийства были совершены именно его волшебной палочкой. Дальнейшую судьбу Мракса решит Визенгамот.

С фотографии на Миранду скалился и что-то беззвучно шипел совершенно незнакомый человек такой отталкивающей наружности, что заподозрить в убийстве его можно было за один только внешний вид. Грязное лицо, спутанные сальные волосы, косящие в разные стороны глаза, кривые зубы. На снимке его вели, уже арестованного, и облачен он был в совершенно невообразимые лохмотья.

С темноволосым красавчиком в аккуратном маггловском костюме, который убил троих человек и попытался убить ее саму, он не имел ничего общего.

Ох и любят же в Министерстве обвинять в страшных убийствах невиновных, а меж тем настоящий убийца разгуливает где-то на свободе…

После полудня в коридоре послышались взволнованные голоса, и Миранда прислушалась, пытаясь хоть что-то разобрать.

— Мы очень признательны, сэр, что вы нашли время, чтобы приехать. Случай действительно странный, и мы надеемся, что, может, хотя бы сможете нам помочь…

— Не стоит беспокоиться, целитель Моро. Конечно, я готов помочь, — при звуке этого голоса Миранда едва не свалилась с кровати. Да, пятьдесят лет — это серьезный срок, но этот голос не изменился нисколько. И особенно тяжело было его слышать, зная, что в ее родном времени прошел всего месяц с тех пор, как этот человек погиб…

— Мы не можем установить, кто она. Не поступало никаких объявлений о пропаже человека, в Министерстве магии об исчезновении девушки никто не слышал. Ее вещи нам тоже ничего не смогли объяснить, только еще больше запутали. Она сама ничего не помнит. Фамилия «Соммерс» нам тоже ни о чем не говорит. Но на вид она совсем юная, так что, может, сэр, вы сможете ее узнать? Если она из ваших учеников…

— Конечно, миссис Моро, не беспокойтесь. Сейчас я с ней поговорю.

Дверь палаты открылась, и на пороге показались знакомая добрая целительница и… Альбус Дамблдор собственной персоной. Миранда лишь в последний миг спохватилась и строго велела себе не пялиться на внезапного гостя, хотя ей пришлось приложить изрядные усилия, чтобы ничем не выдать как радости, так и грусти от встречи со знакомым лицом. Хотя радоваться этому было, конечно, глупо, ведь директор ее точно не узнает… Да и не директор он еще…

— Здравствуй еще раз, Миранда! — наигранно-веселым тоном произнесла целительница. — Это профессор Альбус Дамблдор, заместитель директора школы Хогвартс. Мы подумали, что, возможно, он поможет тебе немного вспомнить о прошлом.

— Добрый день, Миранда, — поздоровался и Дамблдор. Облаченный в ярко-синюю мантию, он был одновременно и похож, и не похож на себя спустя полвека. Волосы и борода были такие же длинные, только сейчас они были рыжевато-каштанового цвета. Морщин было гораздо меньше, зато ярко-голубые глаза за стеклами очков-половинок не изменились вообще нисколько. В груди Миранды что-то защемило, когда она вспомнила пронзительную, тоскливую песнь феникса и белую гробницу. — Как ты себя чувствуешь?

— Гораздо лучше, профессор. Спасибо.

При слове «профессор» они на миг переглянулись, а потом Дамблдор слегка покачал головой.

— Что ж, Миранда, обманывать тебя не буду — мне незнакомо твое лицо. Боюсь, в число студентов Хогвартса ты не входила. Ты помнишь что-нибудь о том, где училась? И о своем возрасте?

— Мне семнадцать. А об образовании… — как ни хотелось ответить утвердительно, она все же заставила себя покачать головой. — Не помню.

— Наши исследования тоже подтвердили, что Миранде семнадцать, — вставила и целительница.

— Надо бы показать ее палочку Олливандеру, — вдруг сказал будущий директор школы чародейства и волшебства. — Если палочка была куплена у него, мистер Олливандер ее опознает.

— А если нет? — воскликнула миссис Моро расстроенно. — Мистер Дамблдор, мы же не можем оставить ее здесь навсегда! Девушка уже здорова, ее нужно выписывать!

Еще не вполне понимая, какой помощи целительница просит у Дамблдора, она на всякий случай решила тоже вступить в диалог:

— Пожалуйста, сэр! Есть ли какой-нибудь способ вернуть мне воспоминания?

Дамблдор помедлил какое-то время, а потом задумчиво сказал:

— Если Миранде всего семнадцать, она сейчас должна перейти на седьмой курс обучения… Мисс Соммерс, вы точно вообще ничего не помните?

Взгляд голубых глаз стал особенно пронзительным, и у Миранды закралось неприятное подозрение, что сам Дамблдор догадывается о ее попытке скрыть правду. Несколько мгновений она всерьез колебалась, не стоит ли открыть профессору историю, как она очутилась здесь. Если кто и мог поверить в этот безумный рассказ, то только Дамблдор. Но, с другой стороны… Ей сразу вспомнился отец, который никому не доверял и полагался только на себя. Даже в начавшейся войне Ричард старался не прибегать к помощи других людей, чтобы ни от кого не зависеть. Фросты всегда так поступали.

Через секунду решение было принято. Убедившись на всякий случай, что ее сознание закрыто с помощью окклюменции, и ее мысли никто прочитать не может, она твердо кивнула.

— К сожалению, уверена.

— Что ж, — профессор поднялся на ноги. — Я поговорю с профессором Диппетом, чтобы он позволил вам приехать в Хогвартс осенью на седьмой курс. Думаю, так будет лучше всего. Во время учебы вы поймете, к каким предметам вы больше всего предрасположены, и, возможно, это поможет вам что-нибудь вспомнить о своем прошлом.

— Я… Это очень великодушно с вашей стороны, — выдавила Миранда ошеломленно, боясь поверить в такую удачу. Дамблдор же внезапно одарил ее лукавой улыбкой.

— Кто ищет в Хогвартсе помощи, тот ее найдет, мисс Соммерс. Не забывайте об этом!

август 1944 г.

Комната, которую она арендовала в «Кабаньей голове», была так себе. Крошечное помещение под самой крышей, продуваемое всеми ветрами, так что даже сейчас, в конце лета, Миранде постоянно приходилось использовать Согревающие чары. Мебели было мало, а почти все свободное пространство занимали заново купленные для учебы вещи. Пора осваивать Заклинание Незримого Расширения, ей-богу…

В Хогсмид Миранда перебралась сразу после того, как ее выписали из больницы. Она тепло распрощалась с доброй миссис Моро, получив от нее строгий наказ обязательно сообщить, когда память к ней вернется. Потом Миранда трансфигурировала куртку и кроссовки в мантию и туфли. Результат получился далеко не блестящий: туфли оказались маловаты, а мантия обзавелась странной каймой из кнопочек по рукавам. Впрочем, трансфигурация никогда не являлась ее коньком, и, оценив полученные обновки, Миранда со вздохом принялась переодеваться.

Оставаться в Лондоне до осени не стоило как минимум из-за столичных цен, а вот маленькое чердачное помещение в «Кабаньей голове» оказалось ей вполне по карману. Через несколько дней после переезда серая встрепанная сипуха принесла ей конверт и мешочек с монетами — письмо из Хогвартса и средства, полагавшиеся неимущим студентам. В письмо была вложена и записка от Дамблдора, в которой он сообщал, что уладил вопрос с директором Диппетом, однако ей теперь надлежало явиться в школу первого сентября в пять вечера и встретиться с директором лично. Подумав, что теперь она должна Дамблдору как минимум бутылку самой лучшей медовухи из паба мадам Розмерты, Миранда трансгрессировала в Косой переулок за покупками.

Народу там было мало, поскольку самые горячие дни, когда все студенты закупались к учебе, еще не настали. Она неторопливо бродила по улице, рассматривала витрины магазинов, сравнивая с тем, что видела в своем родном времени. Стоило признать, что Косой переулок почти не изменился за минувшие десятилетия. Больше всего радовали цены — похоже, инфляция действовала в магическом мире точно так же, как в маггловском, и сейчас те галлеоны, которые она захватила из 1997 года, были вполне себе неплохой суммой.

Учебники, весы и котел пришлось покупать в магазинах подержанных товаров, а вот за мантиями она отправилась к мадам Малкин. Едва ли из поношенной мантии она бы смогла трансфигурировать что-то приличное, а ни один Фрост никогда не позволит себе выглядеть дешевкой. Фамильную гордость еще никто не отменял. И потом, в этом мире она никого не знает, а по одежке, как известно, встречают… Телескоп ей, к счастью, больше не нужен, а вот в аптеке она потратила много времени на покупку ингредиентов, поскольку зельеварение на седьмом курсе она точно должна продолжить изучать. Завершающим этапом стал поход во «Флориш и Блоттс», куда она заглянула просто так, а в итоге застряла надолго, обнаружив целый стеллаж, посвященный одним только Темным Искусствам. Ну и ну — теперь она точно видела, как сильно изменилась политика Министерства Магии за пятьдесят лет! В ее времени подобную литературу можно было отыскать только в Лютном переулке да в библиотеках чистокровных семей, но никак не в свободном доступе в самом известном волшебном книжном магазине! Да уж, это вам не полное собрание сочинений Златопуста Локонса… У этого стеллажа она провела почти час, изучая книги в зловещих угольно-черных, кроваво-красных, пурпурных обложках и буквально пальцами чувствуя исходившую от них магию. Несколько книг оказались ей знакомы, поскольку такие же экземпляры были в библиотеке Фростов, какие-то ей встречались в Запретной Секции библиотеки Хогвартса, а некоторые она видела впервые. Превосходно разбиравшийся в Темных Искусствах Ричард Фрост приобщил к ним и обеих дочерей, хотя об этом Миранде и Пантее было строжайше запрещено говорить хоть кому-то. Разумеется, на практике они темную магию почти не использовали, только на тренировках, и то с осторожностью, но этот раздел магии Миранда всегда изучала с огромным интересом. Черная магия всегда казалась ей невероятно захватывающей, опасной и потому привлекательной. Хотя, конечно, стоило иметь какой-то внутренний тормоз, который должен был срабатывать и не давать изучению Темных Искусств перерасти в их повседневное использование.

В целом, книги на стеллаже, хотя и относились к Темной магии, но были такой, средней опасности. Обычные проклятия, хотя и чуть более зловредные, чем те, которые можно было использовать в дружеской дуэли. Ничего по-настоящему опасного и необычного она там так и не нашла, и уже собиралась уходить, когда взгляд зацепился за тонкую книжку на самой верхней полке, сунутую куда-то в самый конец и зажатую более толстыми томами. Не без труда Миранда вытащила ее на свет. Потрепанная черная обложка, буквы на которой давно вытерлись. Название было продублировано на титульной странице: «Волхование всех презлейшее» и ни о чем Миранде не говорило, но, пролистнув несколько страниц и прочитав предисловие, она поняла, что эту вещь точно купит. Одновременно все больше закрадывались сомнения, как эту вещь могли выложить в свободную продажу. Это уже была Черная магия в чистом виде, такое только в Лютном и можно было бы найти!

Подозрения подтвердились, когда она вместе с книгой подошла к кассе. Продавец дружелюбно ей улыбнулся, однако, увидев, что она ему протягивает, побледнел и, кажется, едва удержался, чтобы не шарахнуться назад.

— Где вы это взяли, мисс?

— На полке в зале, — непринужденно ответила она. — Она ведь продается?

— Зачем Рем выложил ее туда? — удрученно пробормотал продавец, обращаясь, скорее, к самому себе. — Говорил я ему, что это стоит отдать в Министерство…

Миранда почувствовала, что книга уплывает у нее из рук, и решила усилить натиск. За спиной начинала собираться очередь, что тоже было на руку.

— Простите, сэр, могу я уже расплатиться? У меня портключ должен сработать через семь минут, а мне еще в кондитерскую надо успеть.

— Вы совершеннолетняя? — спросил продавец убитым голосом и оглянулся по сторонам в поисках поддержки, однако никого из его коллег в пределах видимости не наблюдалось.

— Уже несколько месяцев.

Ему не оставалось ничего другого, кроме как продать ей книгу, и Миранда, расставшись с несколькими галлеонами, вышла на шумную улицу.

Остаток лета пролетел спокойно и однообразно. Она бродила по Хогсмиду, читала купленные книги, выучила несколько новых заклинаний из учебника по Чарам, сделала несколько пометок в «Расширенном курсе зельеварения» и с жадным интересом вчитывалась в «Волхование». Написавший его Годелот жил в далеком средневековье, и продираться сквозь его словесные обороты и многосложные конструкции было временами архисложно, поэтому чтение продвигалось медленно, но оторваться от книги было еще труднее. Правда, Миранда быстро взяла себе за правило читать «Волхование» только утром или днем — автор описывал там такие мерзкие проклятия и ритуалы, что, почитав как-то перед сном, она потом полночи не могла нормально уснуть из-за кошмаров.

О семье она запретила себе думать. Слишком много боли приносили эти мысли, слишком одинокой и беспомощной Миранда себя чувствовала, свернувшись вечером под тонким одеялом на чердаке трактира. Мама, папа, сестра… Как она теперь будет без них? Кто защитит в случае опасности, кто поможет, утешит, приласкает? А они? Что они сейчас делают, когда она пропала? А если она так и не сможет отыскать способ вернуться?!

И снова эти переживания шли по бесконечному кругу, и ночью укрыться от них было невозможно.

Ее самым любимым временем суток стали сумерки. Почти каждый вечер Миранда выходила из «Кабаньей головы», покидала Хогсмид и направлялась по главной дороге к родному Хогвартсу. К замку она не подходила, а вместо этого спускалась по склону к Черному озеру и, убедившись, что поблизости никого нет, обращалась к еще одному своему любимому разделу магии, — к анимагии. Если бы кто-нибудь проходил в этот момент мимо по дороге и заметил высокую беловолосую девушку, скрывшуюся из глаз рядом с озером, то через несколько секунд он мог бы увидеть черного ворона, взмывшего над водой.

Анимагией Миранда заинтересовалась еще на третьем курсе, когда профессор Макгонагалл рассказывала о ней на уроках. Поначалу этот интерес был чисто теоретическим, но после четвертого курса, когда Ричарду Фросту стало известно о возрождении Того-Кого-Нельзя-Называть, Миранда начала заниматься анимагией всерьез. На обучение уходила львиная доля свободного времени, по многим предметам, оцененным ею как «не самые важные», успеваемость резко снизилась, и это на пятом-то курсе, когда неумолимо приближались СОВ! Астрономия, Прорицания, Уход за магическими существами, История магии, даже любимые Древние Руны — в тот год этим предметам она уделяла крайне мало внимания, и потому результаты экзаменов не слишком сильно порадовали ее родителей. Астрономию, Прорицания и Историю магии она тогда просто завалила, по Магическим существам и Рунам кое-как наскребла «Удовлетворительно». Зато предметы, необходимые ей для карьеры целителя, она сдала весьма прилично. По Трансфигурации и Травологии получила «Выше ожидаемого», а по Защите от Темных Искусств, Чарам и Зельеварению — совершенно законное «Превосходно».

Почти год изучения книг, посвященных анимагии, а также тяжелой самостоятельной работы — и, наконец, в один прекрасный день Миранда во время тренировки обнаружила, что совершенно по-другому ощущает свое тело, глаза почему-то начали видеть с обзором 360 градусов, звуки воспринимаются иначе, из горла вырывается только хриплое карканье, а вместо рук — угольно-черные крылья. Осознав себя птицей, она испытала невероятный душевный подъем, поскольку возможность летать много лет оставалась для нее несбыточной мечтой: метл она панически боялась, и всего, связанного с квиддичем, старательно избегала. Еще несколько месяцев ушли на то, чтобы окончательно освоиться с трансформацией и новыми способностями, и теперь от возможности превращаться в птицу она бы не отказалась ни за что.

Отец был доволен ее успехами и посоветовал никому не рассказывать о новом таланте. Да, незарегистрированный анимаг — это незаконно, но зато есть лишний козырь в грядущей войне…

Занятно, что из всех птиц в мире бледная сероглазая Миранда с пепельными волосами начала превращаться именно в черного, как ночь, ворона. Никакого разочарования она не испытывала. Только улыбнулась впоследствии, когда Гарри на собраниях Отряда Дамблдора начал их учить вызывать Патронуса, и после многочисленных попыток она увидела, как из ее палочки вырвался точно такой же серебристый ворон.

Теперь почти каждый вечер она превращалась в птицу и наслаждалась видами замка, Запретного леса, озера и Хогсмида. С самого первого превращения полет давал ей не просто чувство радости, нет, он дарил ей ощущение полной эйфории, головокружительной свободы, и ничего более пьянящего, чем эти чувства, она не испытывала никогда. И именно их она вызывала в памяти, произнося потом заветное «Экспекто Патронум».

Это были крайне спокойные две недели в 1944 году, несмотря на всю неопределенность ее положения. После последних двух лет, когда с возвращением Волдеморта о мирной жизни можно было просто забыть, Миранда впервые ощутила спокойствие в душе. Не нужно было никуда бежать, ни от кого спасаться, не нужно было без конца бояться за своих близких…

Незаметно подкралось первое сентября, и, собрав свои пожитки и облачившись в школьную форму, Миранда покинула трактир. Она вышла заранее и, заставив чемодан плыть за ней по воздуху, размеренным шагом двинулась к школе. Сколько раз она проделывала этот путь в своем времени, возвращаясь в выходной день с прогулки по Хогсмиду! Хогвартс-экспресс должен был прибыть только через пару часов, так что она успеет добраться до замка и встретиться с директором Диппетом, избежав излишне любопытных глаз других студентов.

Войдя в столь хорошо знакомый холл, она глубоко вдохнула, чувствуя невероятную ностальгию по школе. Обстановка внутри ни капли не изменилась; интересно, во всем замке так?..

— Прошу прощения, мисс, вы кто?

Открыв глаза, Миранда обнаружила перед собой худощавого человека неопределенных лет с каким-то нервным, дергающимся лицом. На нее он смотрел так, будто она пыталась, по меньшей мере, незаконно провести в школу соплохвоста, и это выражение лица невероятно напомнило ей Филча.

— Меня зовут Миранда Соммерс, у меня назначена встреча с директором Диппетом. Не подскажете, как я могу его найти?

Он смерил ее с ног до головы подозрительным взглядом, потом посмотрел на чемодан.

— Вы студентка?

— Да, новая, сэр. А вы?

— Меня зовут Аполлион Прингл, я смотритель, — мысленно Миранда восхитилась своей проницательности, однако не позволила отразиться никаким эмоциям. Тот еще немного поколебался, но потом все же нелюбезно буркнул. — Я провожу вас.

— О, я вам очень признательна, сэр!

Вещи она безбоязненно оставила в холле, не сомневаясь, что домовики разберутся, куда их отправить, а сама последовала за завхозом. Тот провел Миранду многочисленными коридорами и лестницами к знакомой горгулье. О том, что здесь располагается кабинет директора, она знала, однако побывать внутри ей ни разу не доводилось. Назвав пароль, смотритель жестом велел ей подниматься наверх, но сам за Мирандой не пошел. Та решительно шагнула вперед, лестница с горгульей подняла ее наверх, и Миранда вежливо постучала.

Директор Диппет оказался настолько стар, что Миранда в первый миг искренне поразилась, как в этом дряхлом теле вообще еще держится душа. Лицо покрыто глубокими морщинами, волос почти нет, кроме нескольких седых клочьев, еще оставшихся на голове профессора. Глаза были выцветшими, бесцветными, и распознать их изначальный цвет было невозможно. Тем не менее, на посетительницу директор посмотрел совершенно осмысленно, строго и без малейшего удивления.

— Добрый вечер, мисс Соммерс. Вы пунктуальны.

— Здравствуйте, господин директор.

— Присаживайтесь, — он кивком указал на стул перед директорским столом, и Миранда послушно заняла предложенное место. — Альбус рассказал мне о вас. Значит, потеря памяти после неудачной трансгрессии?

— Да, сэр.

— Мы обсудили ваш случай с Советом Попечителей и приняли решение позволить вам остаться на ближайшие месяцы в Хогвартсе. Вы будете учиться на седьмом курсе, а в конце года, если пожелаете, сдадите ЖАБА. В течение первой недели вам необходимо установить, по каким предметам у вас самая большая успеваемость, чтобы выяснить, к каким экзаменам вы сможете подготовиться. После этого вам будет необходимо подойти к вашему декану и согласовать с ним расписание. У вас есть вопросы?

— Нет, сэр.

— Я полагаю, что ваше появление вызовет в школе определенный интерес, поскольку новые ученики на старших курсах у нас не появлялись уже много лет. Если всеобщее внимание вас напрягает, могу предложить вам пройти распределение сейчас, а не с первокурсниками.

Проследив за взглядом директора, Миранда обнаружила на полке на стене хорошо знакомую Распределяющую шляпу, которая шесть лет назад отправила ее в Гриффиндор. В этом времени заплат и грязи на ней было чуть поменьше, но товарный вид этот знаменитый артефакт, похоже, утратил не меньше столетия назад.

— Да, сэр, если можно, я бы хотела пройти распределение сейчас, — торопливо выпалила она, не веря в свою удачу. Миранда ненавидела быть в центре внимания, и уж меньше всего ей хотелось снова сидеть на глазах у всей школы, ожидая, когда Шляпа вынесет вердикт.

— Что ж, прошу вас.

Миранда аккуратно сняла Шляпу с полки и нахлобучила ее на голову. Почти сразу же в ее мыслях раздался тихий голос, который она уже слышала в свой самый первый приезд в Хогвартс:

— Хм, весьма интересно. Даже сразу не определишься. Светлый ум, тяга к знаниям — хорошие качества для Когтеврана… Но в то же время вижу амбициозность, хладнокровие, решительность — Слизерин вам бы тоже подошел…

Ничего себе… На первом курсе Шляпа колебалась между Когтевраном и Гриффиндором, а теперь еще Слизерин добавился! Не иначе, изучение Темных Искусств этому поспособствовало, привнесло в ее характер более мрачные оттенки…

— И в то же время в вас есть стержень, и вам хорошо знакомо, что такое верность идеалам. Вы смелы и не боитесь заслонить собой близкого человека в момент опасности… — с ума сойти, это что же, Шляпа увидела ее воспоминание о том, как она оттолкнула маму с «линии огня» перед прыжком во времени?.. Миранда торопливо обратилась к окклюменции, а негромкий голос в голове продолжал. — И, пожалуй, эти качества сильнее всех остальных. Поэтому… Гриффиндор!

Последнее слово она выкрикнула вслух, и Миранда почему-то ощутила, как с души падает камень. Непонятно, правда, чего она так из-за этого занервничала.

— Поздравляю, мисс Соммерс, — Диппет улыбнулся, и сухая кожа странно натянулась на старом лице. — Домовики доставят ваши вещи в башню Гриффиндора, а вы пока можете идти в Большой Зал на пир. А вот, к слову, и ваш декан…

Миранда стянула Шляпу, закрывавшую ей часть кабинета, и обнаружила на пороге улыбающегося профессора Дамблдора в праздничной фиолетовой мантии, украшенной золотистыми звездами.

— Здравствуйте, профессор.

— Добрый вечер, мисс Соммерс. Добро пожаловать. Значит, Гриффиндор? Я очень рад за вас. Армандо, Хогвартс-экспресс только подъехал к станции. Можно спускаться в Зал, а я пойду в холл встречать первокурсников.

— Мы с мисс Соммерс спустимся вместе, я покажу ей дорогу, — промолвил директор. — Мисс Соммерс, вас не затруднит взять Шляпу с собой? Распределение первокурсников всегда проходит перед пиром…

Та заверила его, что с удовольствием поможет, и компания из двух профессоров и одной студентки покинула директорский кабинет.

сентябрь 1944 г.

Большой Зал встретил Миранду мерцанием тысячи паривших в воздухе свечей и знакомым заколдованным потолком, который сейчас был затянут облаками. Профессор Дамблдор не дошел с ними до дверей, отправившись за первокурсниками. К залу уже тянулся поток старшекурсников, уважительно приветствовавших пожилого директора. Миранда немедленно начала ощущать на себе заинтересованные взгляды, однако вопросов пока не последовало. Зайдя с прочими студентами в Большой Зал, она направилась к гриффиндорскому столу и заняла место с самого краю.

В Зале было шумно, прибывшие ученики от второго до седьмого курса приветствовали знакомых, обменивались последними новостями, делились впечатлениями о каникулах. Все это было так похоже на те предыдущие пиры в честь начала учебного года, что в душе Миранды что-то защемило. Мерлин, удастся ли ей вернуться в свое время и отучиться там на седьмом курсе? Что за глупый вопрос, конечно же, нет. Дамблдор мертв, кто станет новым директором, неизвестно, как сложится судьба магического мира — просто загадка…

— Извини, я тебя знаю? — вежливо спросил голос справа, и Миранда обернулась. Рядом сидела худенькая девушка со стянутыми в пучок на затылке гладкими темными волосами. К ее мантии был приколот значок старосты. — На каком ты курсе?

— На седьмом.

— Как? — удивилась она и нахмурилась. Лицо девушки стало строгим, а поджатые губы выглядели теперь так знакомо, что у Миранды едва не отвисла челюсть. Да это же Минерва Макгонагалл собственной персоной! Только совсем молоденькая, ровесница самой Миранды. И староста школы, надо же…

Молчание затягивалось, девушка смотрела все строже, и Миранда наконец-то отмерла.

— Извини, задумалась. Меня зовут Миранда Соммерс, я новенькая. Поступила в Хогвартс только в этом году на последний курс.

— А где ты училась раньше? — с интересом спросила соседка. — В Шармбатоне? В Ильверморни?

— Нет, — Миранда чуть улыбнулась. — Я была на домашнем обучении. Но родители решили, что мне стоит закончить образование и сдать ЖАБА более официально.

— А откуда ты? — продолжала расспрашивать Макгонагалл с живым любопытством. — К нам так студенты ни разу не переводились!

— Из Дублина, — назвала Миранда родной город матери.

— Ого, так ты из Ирландии? Как необычно! Изольда Сейр, одна из основателей Ильвероморни, ведь твоя соотечественница, ты знаешь?

— Об этом все ирландские волшебники знают, — Миранда улыбнулась.

Идею сказать, что раньше она просто училась дома, предложил Дамблдор, предположив, что слава потерявшей память Миранде сейчас ни к чему, и она от души с ним согласилась. Теперь же ей предстояло играть выбранную роль, сообщая как можно меньше правды о себе, однако стараясь не лгать, чтобы не попасться на какой-нибудь глупой мелочи.

— Септимус, не кричи так громко, тебя на Астрономической башне наверняка слышно! — прикрикнула староста на рыжеволосого долговязого парня, а затем снова обратилась к Миранде. — Кстати, меня зовут Минерва. Я староста школы и могу помочь тебе здесь освоиться. С непривычки в замке можно заблудиться, или упустить нужную лестницу, или еще что-нибудь…

О том, что после шести лет обучения она прекрасно ориентируется в Хогвартсе, сообщать точно не стоило, и Миранда благодарно улыбнулась.

— Ты меня очень выручишь.

— Да ерунда, — она махнула рукой. — Кстати, а ты в квиддич играешь? Нашей команде в этом году нужен новый охотник, может, заинтересуешься?

Но ответить дипломатичным отказом Миранда не успела, поскольку двери зала снова открылись, и внутрь потянулась цепочка первокурсников, возглавляемая профессором Дамблдором. Перед преподавательским столом уже стоял табурет со знакомой Шляпой. Учителя перестали переговариваться между собой и теперь рассматривали новичков — кто с интересом, кто с ободряющей улыбкой. С новым приливом ностальгии Миранда узнала среди них профессора Слизнорта — в этом времени вместо лысины у него на голове была шапка соломенных волос, и живот выпирал еще не так сильно, без угрозы для пуговиц на бархатном жилете, однако добродушная физиономия с пышными моржовыми усами почти не изменилась. Прочие преподаватели, кроме, конечно, Дамблдора, были ей незнакомы.

Диппет поднялся со своего места, и в зале наступила тишина. Дальнейшие события развивались по привычному ей сценарию: директор произнес пару приветственных слов, Шляпа спела новую песню, а затем Дамблдор стал по одному вызывать новичков на распределение.

— Адамсон, Кэти!

— Когтевран!

Соседний стол разразился аплодисментами, когда перепуганная девочка с черными косичками присоединилась к нему.

— Эндрюс, Карвер!

— Гриффиндор!

Когда последнего ребенка (мальчика по имени Джеффри Уэбстер) отправили в Пуффендуй, Шляпу унесли, а Диппет снова поднялся из-за стола. В отличие от Дамблдора, который в свою бытность директором сначала давал всем наесться и только после делал важные объявления, нынешний директор решил всю официальную часть озвучить сразу.

— Приветствую снова вас всех в Хогвартсе, друзья мои, — начал он. Голос Диппета звучал на удивление ровно и звучно для такого старого волшебника. — Хотел бы сразу сделать несколько объявлений. Во-первых, напоминаю, что всем учащимся ни в коем случае нельзя посещать Запретный лес на территории школы. Во-вторых, рад сообщить вам, что Зимний бал в этом году состоится четырнадцатого января, уже после каникул, так что вам не придется разрываться между возможностью потанцевать и возможностью провести Рождество в кругу семьи.

Эта новость была воспринята с самым горячим одобрением, причем преимущественно среди женской половины учащихся. В точности, как во время Турнира Трех Волшебников три года назад, мысленно усмехнулась Миранда.

— Далее. Матчи по квиддичу начнутся с октября, а пока все желающие присоединиться к командам могут записаться на отборочные испытания у капитана или декана. И, наконец, последнее — в этом году к нашему седьмому курсу присоединилась новая студентка, которую распределили на Гриффиндор. Мисс Миранда Соммерс, надеюсь, Хогвартс станет для вас на этот год настоящим домом.

Он слегка кивнул Миранде, и по его взгляду ее местоположение стало моментально известно всей школе. Подниматься со своего места и раскланиваться она не стала, однако, ощущая на себе сотни удивленных и любопытных взглядов одновременно, нашла в себе силы улыбнуться и вежливо кивнуть. Ну спасибо, господин директор, ну удружили! Именно этого момента она надеялась всеми силами избежать, и тут пожалуйста… Рядом понимающе улыбнулась Минерва, наблюдая за ее приклеенной улыбкой и застывшим лицом. Главное — держать маску, это все Фросты умеют делать с младенчества…

— На этом все, — как издалека раздался голос Диппета. — Приятного аппетита!

Блюда перед студентами наполнились едой, зазвенели столовые приборы и кубки, и интерес к ее скромной персоне слегка поутих, хотя многие соседи по столу теперь изъявили желание познакомиться. Зал снова наполнился гулом голосов. Прямо через закрытые двери внутрь вплыли хорошо знакомые жемчужные привидения, которые располагались у своих факультетов и общались со студентами. Миранда вежливо улыбалась, отвечала на вопросы гриффиндорцев, сама что-то спрашивала. Имена и лица пока сливались в сплошную массу, едва ли она многих запомнит, но со временем наверняка разберется. Время от времени Миранда принималась ковыряться вилкой в салате перед собой, но аппетита не было, и кусок в горло почти не лез.

И все было бы ничего, если бы не странное ощущение, будто ей в щеку ввинтилось что-то острое, не давая вдохнуть свободно. Ей было знакомо это ощущение, именно оно всегда возникало, когда кто-то пристально ее разглядывал. Ощущение не проходило в течение всего ужина, точно этот человек все это время не отрывал от нее взгляд, пытаясь просверлить в ней дыру. И интерес этот явно был недружелюбный — Миранда буквально кожей могла почувствовать ту враждебность и настороженность, с которыми ее изучали.

Ощущение не пропало и тогда, когда вместо основных блюд на столе возникли десерты и напитки. Не в силах больше выносить это чужое внимание, она подняла голову и принялась украдкой оглядываться в поисках источника этого взгляда.

Черт его знает. Гриффиндорцы посматривали на новую студентку с интересом, но без какого-либо недружелюбия. Если смотреть от преподавательского стола, стол ее факультета был крайним слева в зале, и сразу за ним следовал когтевранский. Там тоже никого подозрительного она не разглядела. Дальше шли слизеринцы, и с них вполне сталось бы повести себя агрессивно по отношению к ней как к представителю факультета-антагониста, но откуда настолько повышенное внимание?.. Как Миранда ни пыталась, но никого из слизеринцев уличить в подглядывании она не смогла — те, кого она могла рассмотреть со своего места, увлеченно общались между собой. Странно… Ну не среди пуффендуйцев же искать этого недоброжелателя?

После пира Диппет скомандовал отбой. Заскрипели отодвигаемые скамьи, и Миранда почувствовала, как ее тронули за руку. После этого долгого ощущения чужого внимания ее нервы были натянуты, и рука сама собой потянулась за волшебной палочкой.

— Я провожу тебя в нашу башню, — вызвалась Минерва, не заметившая ее реакции. — Подождешь только здесь, хорошо? Мне нужно узнать пароль и проследить, чтобы старосты факультетов помогли первогодкам добраться до спален…

Миранда улыбнулась и расслабилась.

— Конечно.

Мимо нее к выходу из зала тянулись студенты, растерянные первокурсники топтались на месте, не зная, что должны делать. Макгонагалл убежала к Дамблдору, и Миранда издалека рассеянно наблюдала, как они переговариваются. Чужой взгляд продолжал ее сверлить, переместившись с щеки куда-то в район затылка. Но к тому моменту, когда Минерва вернулась с паролем, и они пошли к дверям, странное ощущение наконец-то пропало.

* * *

Следующее утро началось с легкомысленного щебета соседок по комнате, одевавшихся к завтраку. Их трескотня по содержанию очень напоминала обычную болтовню Парвати Патил и Лаванды Браун, и Миранда внезапно подумала о том, как же ей не хватает Гермионы, с которой можно было бы переглянуться с полным взаимопониманием, когда кого-то из них пытались втянуть в разговор о новых чарах для завивки волос или последних косметических новинках. Надев платье и мантию, Миранда заплела длинные волосы в привычную пепельную косу, выслушала от девушек несколько наставительных рекомендаций о том, какие прически в этом году считаются самыми модными, и поспешила по винтовой лестнице вниз, в гостиную Гриффиндора.

Минерва ожидала ее снаружи, у портрета Полной Дамы. Как старосте школы, Макгонагалл полагалась своя комната, располагавшаяся где-то за пределами башни, однако староста, видимо, чувствуя какую-то ответственность за судьбу новенькой, прошлым вечером сама предложила Миранде помочь ей ориентироваться в замке. Миранда ее помощь с благодарностью приняла.

— Сейчас после завтрака получим расписание и посмотрим, что у нас сегодня. Кстати, по каким предметам ты собираешься сдавать ЖАБА? И куда вообще планируешь устраиваться на работу?

Миранда озвучила свой список.

— То есть ты собираешься стать целителем? — с уважением протянула Минерва, взглянув на нее с еще большим интересом. — Но ведь это так сложно! И зачем тебе в Святом Мунго Древние Руны?

— Мне сам предмет нравится.

— Да, понимаю… Я на них тоже хожу, хотя, если честно, Нумерология меня захватывает куда больше.

— Я довольно скептически отношусь к любым дисциплинам, которые занимаются предсказанием будущего, — Миранда пожала плечами и остановилась, пропуская стайку третьекурсников с Пуффендуя. — Что Нумерология, что Прорицания…

— Прорицания? — Минерва рассмеялась. — Скажешь тоже! Это вообще не наука, так, фикция. В Хогвартсе их отродясь не преподавали, слишком предмет неточный!

Только сейчас Миранда вспомнила, что Трелони преподавала в Хогвартсе всего чуть более пятнадцати лет, и в этом времени еще некому дурить головы студентам дурацкими предсказаниями о скорой смерти. Сразу после этого в памяти всплыло строгое лицо пожилой Макгонагалл на третьем курсе, когда ей рассказали о первом занятии у Трелони, где она предсказала бедному Гарри скорую встречу с Гримом. Не удержавшись, Миранда хихикнула.

— Если возникнут вопросы, или заблудишься, не стесняйся, обращайся к преподавателям, они помогут, — велела Минерва, когда они едва успели запрыгнуть на нужную лестницу перед тем, как та пришла в движение. — Или к старостам, у Гриффиндора это Августа Крауч* и Флимонт Поттер, они с пятого курса. Ко мне обращайся в любой момент, а вот ко второму старосте школы лучше не стоит.

— Почему?

— Он со Слизерина, — просто сказала Минерва, и Миранда понимающе улыбнулась. Похоже, некоторые вещи не менялись никогда.

В Большом зале небо было затянуто высокими серыми облаками, не предвещающими дождя, и Миранда с удовольствием принялась за яичницу и тосты. Вчерашнего чужого взгляда она больше не чувствовала, и настроение улучшилось еще больше. После завтрака у стола Гриффиндора появился профессор Дамблдор, раздававший расписания и согласовывавший вопросы со студентами-шестикурсниками, у которых СОВ повлияли на выбор предметов в новом году. Минерва вручила ей заветный листок, и Миранда быстро проглядела план на сегодня. Травология с когтевранцами, сдвоенная Защита от Темных Искусств со слизеринцами, после обеда — сдвоенная Трансфигурация, а потом Нумерология для тех, кто на нее ходит. Отлично, значит вечер будет свободный… А вот Защита со слизеринцами как-то не очень вдохновляла. Интересно, в этом времени часто бывали «случайные» стычки между враждующими факультетами, которые заканчивались бы посещением Больничного крыла?

Ночью прошел дождь, и тропинка, которая вела к теплицам, раскисла, но зато на улице было тепло. Профессор Герберт Бири, преподававший Травологию в 1944 году, оказался дружелюбным волшебником средних лет, который лишь поприветствовал Миранду и предложил ей занять место среди других учащихся, а затем сразу перешел к теме урока. Сегодняшнее занятие было посвящено повторению старого материала, в частности Ядовитой Тентакуле, с которой у Миранды на шестом курсе сложились весьма непростые отношения. Тем не менее во время опроса она смогла ответить правильно на какой-то вопрос профессора, получив пять баллов для Гриффиндора. Вторая половина урока была посвящена практике — студентам поручили аккуратно собрать черные стручки Тентакулы, созревшие за лето. Занятие проходило шумно, грязно — ядовитая фасоль легко сдаваться не собиралась, и семикурсникам приходилось то и дело уворачиваться от гибких проворных щупалец, норовивших придушить какого-нибудь зазевавшегося бедолагу.

После урока Миранда едва успела забежать в башню Гриффиндора, чтобы наспех принять душ, как пришло время идти на Защиту от Темных Искусств. Кое-как приведя в порядок влажные после душа волосы, она поспешила в класс. Преподавателя пока не было, студенты с красно-золотыми и серебристо-зелеными галстуками рассаживались по своим местам. С первой парты крайнего ряда Минерва приветственно помахала ей рукой, и Миранда опустилась на свободное место рядом. Класс условно разделился на две половины — ближе к окну сидели сплошь гриффиндорцы, ближе к двери — слизеринцы.

— Добрый день, класс! — бодро поприветствовала всех пожилая волшебница, быстро заходя в двери и направляясь к доске. От Минервы Миранда уже знала, что ее зовут Галатея Вилкост, и что она занимала свою должность уже почти пятьдесят лет.

Она остановилась у учительского стола, оглядела семикурсников внимательно и изучающе, а затем остановила взгляд на Миранде. Несмотря на почтенный возраст и довольно безобидную внешность, смотрела она как-то так, что Миранда машинально поднялась на ноги и вытянулась в струнку. Непростая тетка, и преподаватель, наверное, сильный.

— Мисс Соммерс, я профессор Вилкост. Директор Диппет сказал, что с этого года вы учитесь у нас, однако предупредил, что у вас нет при себе никаких документов, подтверждающих ваш уровень знаний. Это так?

— Да, мэм.

— Думаю, вам хорошо известно, какая высокая нагрузка идет на седьмом курсе перед ЖАБА, и не каждый с ней справится. На моем курсе могут учиться только самые сильные и одаренные студенты, лентяям и бездарям здесь делать нечего. К кому бы себя причислили вы?

Со слизеринской стороны послышались ехидные смешки, а Миранда мысленно улыбнулась, не испытывая никакого страха. Уж в чем-чем, а Защите от Темных Искусств она добилась огромных успехов и прекрасно об этом знала. Гарри всегда признавал, что в Отряде Дамблдора она была одной из лучших, да и тренировки с Ричардом Фростом из кого угодно сделают бойца.

Однако в тот момент, когда она уже собиралась ответить на выпад профессора, за ее спиной раздался звук открывающейся двери.

— Прошу прощения, профессор, — вежливо произнес мужской голос. — Профессор Хиллиард задержал меня на Чарах, я не мог прийти раньше.

— Ничего страшного, мистер Реддл, — благодушно улыбнулась опоздавшему Галатея, разом возвращая себе сходство с доброй бабушкой. — Занимайте свое место.

Послышались приближающиеся шаги, и Миранда хотела уже вернуть внимание профессора себе, но тут в мозгу, как молния, сверкнуло воспоминание, где она раньше слышала фамилию «Реддл».

Три мертвых тела в гостиной. Стеклянные безжизненные глаза, застывшие в ужасе лица. Скрюченные пальцы, не имеющие ничего общего с человеческими руками.

Почувствовав, как сердце проваливается куда-то в живот, она медленно обернулась.

По проходу между партами в ее сторону шел убийца Реддлов. Миранда в каком-то ступоре отметила слизеринскую мантию, значок старосты школы, и только после этого перевела взгляд на красивое бледное лицо со впалыми щеками. В темных глазах не отразилось ни малейшего удивления от новой встречи, и теперь Миранда поняла, кто вчера с таким вниманием изучал ее на пиру.

Он улыбнулся ей.

сентябрь 1944 г.

— Так что же, мисс Соммерс? — поторопила ее Вилкост слегка насмешливо. — Вы никак задумались?

Мерлин, неужели никто в классе не видит, что здесь находится убийца, лишивший жизни трех магглов? Почему они все так спокойны, будто ничего особенного не происходит?!

Соберись. Возьми себя в руки.

Сжав пальцы в кулак, Миранда твердо встретила взгляд профессора.

— Полагаю, что все же к одаренным студентам, мэм.

Опять послышались смешки — на этот раз больше одобрительные, со стороны гриффиндорцев. Профессор же не выглядела недовольной, а вместо этого слегка склонила голову набок.

— Что же, проверим. Что такое инфернал?

— Это труп, возвращенный к жизни темной магией, который подчиняется воле создавшего его хозяина и не обладает собственным разумом. У них нет инстинкта самосохранения, они не чувствуют боли и не способны на какие-либо самостоятельные решения.

— Верно. Основные признаки нападения инфернала?

— Их фактически нет, мэм. От жертвы в принципе не остается ничего, что можно было бы опознать как человека.

— Как можно убить такое существо?

— Никак, ведь оно уже мертво, профессор, — не удержавшись, ввернула Миранда. Но заметив, как прищурилась Вилкост, предпочла вернуться на безопасную тропу. — Самое действенное средство — огонь.

— Если на вас набросится сразу несколько инферналов, какие заклинания вы используете?

— Полагаю, что Инсендио, профессор.

— Я сказала, несколько инферналов, мисс Соммерс! Вам понадобится что-то посущественнее. Почему бы не использовать Адское Пламя?

— Потому что этим заклинанием крайне сложно управлять, профессор, — отрапортовала Миранда, уже начиная получать удовольствие от такого экзамена. — Здесь недостаточно простого заклинания, использовать Адское Пламя может только маг с очень сильной волей, чтобы оно подчинялось волшебнику, а не уничтожило его вместе с инферналами. Не говоря уже о том, что это та же Темная магия, использование которой ограничивается Министерством.

На несколько секунд в классе повисла тишина, а потом Вилкост внезапно одобрительно улыбнулась.

— Очень хорошо, мисс Соммерс. Пятнадцать очков Гриффиндору! Теперь переходим к сегодняшней теме…

Миранда опустилась обратно на стул и глубоко вздохнула. Рядом Минерва прошептала:

— Поздравляю! Кажется, ты произвела на нее впечатление.

Она слабо улыбнулась. Вопросы Вилкост, которая теперь водила палочкой в воздухе, и на доске сама собой появлялась тема урока, не показались ей сложными, поскольку Снейп в прошлом году обо всем этом рассказывал на занятиях и даже заставлял писать эссе про инферналов. А вот внезапная встреча…

Она не смела повернуть головы в его сторону, но чувствовала его присутствие буквально каждой клеточкой. Сейчас он на нее не смотрел, она не ощущала чужого взгляда, но его присутствие давило, не давало вздохнуть свободно. Он узнал ее; она была опасна для него как ненужный свидетель. Но ведь не попытается он избавиться от нее здесь, в школе, буквально на глазах у Диппета с Дамблдором? Или… попытается? Ему всего семнадцать, он даже школу еще не закончил, однако уже убил трех магглов, которые, к тому же, были его родственниками! В том, что они родня, Миранда теперь была уверена, фамилия «Реддл» развеяла последние сомнения. Но кем же надо быть, чтобы просто взять и убить своих родственников?

В этот момент Миранда ощутила, как ее сознания точно коснулись чужие пальцы — даже не попытка проникновения в разум, а, скорее, просто проверка ее ментальных барьеров. Прищурившись от злости, она решительно захлопнула свое сознание от любого постороннего воздействия. То есть этот убийца еще и легилимент! Прелестно, именно этого ей для полного счастья и не хватало!

Зато теперь понятно, как он смог сделать так, чтобы Морфин Мракс взял на себя вину за убийство магглов…

На смену страху и смятению пришел медленно зарождавшийся гнев. Ну уж нет, он не на ту напал, если думает, что она просто позволит взять и избавиться от себя как от досадной помехи! Троих беззащитных магглов этот Реддл смог убить — отлично, теперь посмотрим, как он справится с волшебницей Мирандой Фрост, которой и с Пожирателями Смерти доводилось сражаться и в Отделе Тайн, и в прошлом году в Хогвартсе, и ничего — уцелела!

— … значит, заклинание вызова Патронуса. Это высшая светлая магия, очень сложная, и в школе ее обычно не проходят, но я думаю, что к ЖАБА вам стоит о ней узнать, — вещала профессор Вилкост, и Миранда откинулась на спинку, почувствовав, как слегка отступает напряжение. С какой-то нежной грустью вспомнился Гарри и занятия ОД в Выручай-комнате — как бы она хотела снова вернуть те дни, пусть в школе и царила тирания Амбридж. — Возможно, мы попробуем вызывать Патронуса, хотя я не жду от вас успехов на практике. Так, начинаем с простого — что такое Патронус и для чего он нужен?

Вверх взмыли три руки. Миранда огляделась и заметила, что своими знаниями, кроме нее самой, были готовы поделиться только Минерва и Ну-Кто-Бы-Сомневался-Чертов-Реддл.

— Мистер Реддл?

— Патронус — магическая сущность, которая служит как защита от дементоров и смеркутов. Чаще всего принимает форму животного, которое ближе всего волшебнику по духу. Чтобы призвать его, нужно сосредоточиться на своих самых положительных эмоциях, вызвать самое счастливое воспоминание и произнести заклинание «Экспекто Патронум». Если все выполнено правильно, Патронус появится в форме животного, а не просто облачком серебристого света.

К концу его ответа рука Минервы опустилась. Галатея вновь одарила Реддла ласковой улыбкой — создавалось впечатление, что ему она особенно благоволила:

— Очень хорошо, мистер Реддл. Да, все верно, Патронус способен… Да, мисс Соммерс? Вы что-то хотели сказать?

— Я бы хотела дополнить ответ мистера Реддла, — Миранда очаровательно улыбнулась, заметив, как сузились глаза слизеринского старосты. Кажется, в 1944 году именно Реддл был местной Гермионой Грейнджер, знающей ответы на все вопросы, и ситуация, когда кто-то смел вмешиваться в его ответ, была ему в новинку. — Можно?

— Прошу вас, мисс Соммерс, — Галатея поощрительно кивнула.

— Простых счастливых воспоминаний недостаточно, — в памяти всплыл рассказ Гарри о том, как ему удалось впервые создать полноценного Патронуса в конце матча по квиддичу. — Это должны быть не просто воспоминания, волшебник должен буквально заставить себя снова испытать эти счастливые эмоции, чувство радости и эйфории. В боевых условиях сделать это крайне трудно, особенно когда дементор уже в двух шагах от тебя.

— Но он же не сразу попытается применить к вам «поцелуй», — внезапно вмешался новый голос, и Миранда взглянула на привлекательного блондина за третьей партой с длинными платиновыми волосами. Серые глаза и самодовольный вид безошибочно указывали на предка Драко Малфоя. — Если не мешкать и не терять впустую время…

— Боюсь, вы плохо представляете себе, что такое дементор, мистер… — она сделала паузу, и блондин подсказал:

— Малфой.

— Мистер Малфой, — теперь ее голос звучал более жестко. Перед глазами теперь проносились картины начала третьего курса, когда эти существа обыскивали Хогвартс-Экспресс, охотясь на Сириуса Блэка. Миранда ехала в одном купе с Фредом и Джорджем Уизли, когда дверь открылась, и на пороге возникла темная фигура в длинном балахоне. Эти склизкие руки, покрытые струпьями, ледяное дыхание, опустошительный страх она не забудет никогда. — Эти существа начинают высасывать ваши положительные эмоции сразу, как оказываются неподалеку от вас. Вы плохо владеете собой, вы не можете толком дышать и только чувствуете, как из вас забирают все хорошие эмоции, на которые вы только способны. Эти ощущения с каждой секундой только усиливаются, и сосредоточиться на счастливых воспоминаниях, когда в голову лезут только самые отвратительные, крайне сложно. Так что да, дементору не нужно сразу использовать «поцелуй», чтобы раздавить вас.

Под конец ее голос понизился до шипения. Малфой молча рассматривал ее, однако самоуверенное выражение из его глаз слегка убралось. Обнаружив, что она, неожиданно для самой себя, разошлась, Миранда перевела дыхание и только теперь обратила внимание, что с нее не спускают глаз все присутствующие.

— Вы говорите так, будто вам лично доводилось сталкиваться с этими существами, — помолчав, негромко сказала Вилкост.

Она глубоко вдохнула, уже жалея о своей вспышке, но отпираться смысла не было.

— Было дело, профессор. К счастью, без долгоиграющих последствий.

Минерва теперь таращилась на нее с легким испугом, да и на остальных, кажется, ее слова произвели впечатление. На Реддла она старательно не смотрела.

— Возвращаясь к Патронусам, — Вилкост обошла свой стол и подошла к доске. — Кто знает, в каких редких случаях форма Патронуса может измениться?

Она оглядела класс, отметила две единственные поднятые руки и слабо улыбнулась.

— Да, мистер Реддл?

— Волшебник должен пережить сильное психологическое потрясение, — отрапортовал тот, как по написанному. — Оно должно быть настолько мощным, что повлияло на всю личность мага. Может, он что-то для себя осознал, в чем-то раскаялся, поставил себе цель в жизни…

— Или влюбился, — вырвалось у Миранды прежде, чем она успела сообразить, что говорит.

Реддл резко повернулся к ней, и впервые за все время Миранда посмотрела ему прямо в глаза. Тот взирал на нее даже без злости и казался ошарашенным — не из-за ее ответа, и из-за того, что кто-то посмел его перебить.

— Прошу прощения?

— Влюбленность способна повлиять на телесную форму Патронуса, — пояснила она, глядя все так же ему в лицо. Выражение темных глаз оставалось нечитаемым. — Ее тоже можно отнести к сильному психологическому потрясению.

— Маловероятно, — Реддл пожал плечами, и красивые губы скривились в презрительной усмешке. — Мне кажется, мисс Соммерс, вы сильно переоцениваете силу этого чувства.

Миранда выдавила слабую усмешку. В прошлом году она видела, как изменился Патронус Тонкс, видела, как подурнела молодая волшебница, и вспомнила свое удивление, когда стало известно, что именно стало причиной этих серьезных перемен.

— Я — возможно, — не стала спорить она и улыбнулась Реддлу. — Разумеется, все влюбляются по-разному, и не на каждого любовь оказывает такое оглушительное воздействие. Тем не менее, известны случаи, когда под действием любви Патронус волшебника менялся, причем принимал форму Патронуса его возлюбленного. А это о чем-то, да говорит, правда?

Они застыли, не сводя друг с друга глаз, и в классе ощутимо сгустилось напряжение. Реддл прищурился, пристально изучая ее. Красивое лицо оставалось совершенно бесстрастным и даже расслабленным, но Миранда была готова поклясться, что его желание прикончить ее только что стало еще сильнее. Кажется, кому-то в этом классе не нравилось, когда его слова оспаривали и ставили под сомнение, да еще во всеуслышание. Ну, и что ты мне теперь сделаешь, Реддл?

— Кхм-кхм, — громко прокашлялась профессор Вилкост, про которую Миранда уже вовсе успела позабыть. — Я очень довольна вашими познаниями, но все же прерву вашу увлекательную дискуссию. Возвращаемся к нашему занятию. И по десять баллов Гриффиндору и Слизерину.

Миранда первой отвела взгляд и уткнулась в пергамент перед собой. Атмосфера в классе слегка разрядилась, Вилкост продолжала рассказывать об особенностях вызова Патронуса. Заскрипели перья, Реддл наконец-то от нее отвернулся, и она физически испытала облегчение, когда он склонился над своими конспектами.

Опасный человек. Нисколько не похож на того, кто хоть как-то переживает из-за того, что стал убийцей всего месяц назад. Он превосходно владеет собой, предпочитает контролировать ситуацию, а его аура давит на нее в буквальном смысле, не давая расслабиться. Может, не стоило его сейчас еще больше злить? Кто знает, чем ей это теперь аукнется…

Остаток урока пролетел, как в тумане, и на обед она шла в каком-то полубессознательном состоянии, машинально следуя по пятам за Макгонагалл. Та всю дорогу делилась впечатлениями от урока, на что Миранда только поддакивала и согласно мычала, раз за разом прокручивая у себя в голове всю новую встречу с Реддлом и пытаясь анализировать его жесты, взгляды, поведение. Какова вероятность, что он не останется в стороне и все же предпримет реальные шаги против нее?

— Привет! — весело поздоровался женский голос слева от нее, когда они с Минервой сели за гриффиндорский стол в Большом зале. Миранда подняла голову и обнаружила хрупкую белокурую девушку, которую уже определенно где-то видела. В певучем голосе отчетливо звучал французский акцент. — Меня зовут Симона Лефевр. Ты Миранда, да? Мы только что были вместе на Защите. Здорово ты Реддла осадила, такого еще никто не видел!

Миранда выдавила дружелюбную улыбку, не желая вступать в диалог, но внезапно заговорила и Минерва:

— Кстати, да! Это здорово, что ты столько всего знаешь по Защите от Темных Искусств. А то Реддл всегда такой всеведущий, хорошо, что теперь кто-то может оспорить его авторитет!

— Я вовсе ничего оспаривать не хотела! — Миранда чуть не поперхнулась тыквенным соком. — Просто озвучила то, о чем читала в учебниках! Не моя вина, что он главу о Патронусах читал не слишком внимательно.

— Реддл — и не слишком внимательно? — Симона захихикала. — Скажешь тоже! Он лучший ученик школы, сдал все СОВ на сплошные «превосходно»! Его ответы не то что оспорить, даже дополнить никто не пытался, а тут ты со своими познаниями о Патронусах! Ты, к слову, сама их вызывать случайно не умеешь? А то представляю себе реакцию Реддла, когда ты на уроке возьмешь и вызовешь Патронуса быстрее него!

Миранда, изначально собиравшаяся ответить на вопрос Симоны утвердительно, торопливо сдала назад.

— Нет… Не умею.

Не стоит привлекать к себе еще большее внимание. Незаметность и скрытность — вот ее главные качества на этот год, а не превращение в местную знаменитость…

Хотя увидеть, как отреагирует на ее Патронуса Реддл, она бы и сама не отказалась, это правда.

— Ты откуда? — быстро спросила она, чтобы перевести внимание соседок на более безопасную тему. — Я просто слышу французский акцент…

— У меня французские корни, но я из Америки, — Симона улыбнулась. — Моя бабушка живет в Луизиане, в детстве я много времени жила с ней. Но мы переехали в Англию восемь лет назад, в Хогвартсе я с первого курса.

— А где больше нравилось?

— Сложно сказать. Здесь интереснее, но в Луизиане было теплее. Я каждое лето возвращаюсь обязательно туда. Бабушка всегда так радуется… — Миранда отметила смуглую кожу Симоны — это был явно не загар, а результат смешения разных кровей. Вкупе с белокурыми волосами ее внешность казалась слегка экзотичной, непривычной. — А ты откуда?

Обед потек своим ходом в приятной, дружелюбной атмосфере. Миранда поддерживала светскую беседу, изредка вставляла словечко Минерва, потом к их разговору подключились и другие гриффиндорцы, сидевшие поблизости. Услышав знакомые фамилии — Поттер, Лонгботтом, Браун — Миранда с интересом разглядывала предков своих сокурсников, пытаясь найти семейное сходство. После обеда к Симоне подошел симпатичный семикурсник с Когтеврана, с которым она встречалась и которого немедленно рекомендовала Миранде как Оуэна Бэгшота. После церемонии знакомства парочка ушла в библиотеку, а Миранда и Минерва отправились на Трансфигурацию.

Здесь ее успехи были значительно скромнее, и Миранда предпочла молча слушать профессора Дамблдора и записывать конспект, не мешая Минерве зарабатывать своими ответами баллы для факультета. Как и ожидалось, в этом предмете Минерва демонстрировала потрясающие способности и быстрее всех справилась с данным заданием — превратить остроконечную шляпу в живого фламинго. К концу урока в классе царили шум и гам, перемежавшиеся с птичьим клекотом, летали перья. Миранда задумчиво разглядывала своего фламинго — тот получился почти идеальным, только на голове почему-то посреди розового оперения присутствовало ярко-голубое страусиное перо, которое было на шляпе. Дамблдор только усмехнулся, когда заметил это нововведение, и поставил «Выше ожидаемого».

Вечером Миранда сделала домашнее задание, вежливо отказалась от предложения Симоны посидеть в гостиной с ней и Мэри Аберкромби с их курса и отправилась в спальню. Ей было необходимо многое обдумать.

В следующие недели жизнь постепенно вошла в свой ритм и устаканилась. Миранда привыкла к распорядку дня семикурсников, посещала занятия, зарабатывала баллы, общалась с однокурсниками. Со всеми студентами она оставалась ровно-дружелюбной, но близких отношений ни с кем не заводила и на откровенность ни с кем не шла. По секрету от Симоны она узнала, что некоторые парни с Гриффиндора, да и с прочих факультетов находят ее интересной, а кто-то хотел бы познакомиться поближе. Рассказывая это, Симона взволнованно понижала голос, и глаза ее горели от желания побыть «свахой», но Миранда старательно делала вид, будто не понимает намеков, и разговоры о парнях как-то сами собой затихали. С Минервой они теперь реже ходили вместе, поскольку Миранда «научилась» ориентироваться в замке, и большую часть свободного времени она была предоставлена самой себе.

Такую линию поведения она выбрала не только из опасения выдать какую-нибудь важную правду о себе постороннему. Она и в своем родном времени никогда не была компанейским человеком, предпочитая уединение шумным сборищам. Единственным близким другом для нее была родная сестра, однако Пантея училась на Слизерине, и потому в школе сестры могли проводить гораздо меньше времени вместе, чем хотели бы. С одногруппниками у нее были такие же нейтрально-доброжелательные отношения, как сейчас в 1944 году. Не потому, что в ней играли фростовские надменность и безразличие, а просто потому, что у нее почти не было точек соприкосновения с ровесниками. К квиддичу она относилась с полным равнодушием, в плюй-камни и шахматы не играла. Зато интересовалась Темными Искусствами и боевой магией и уйму времени проводила в библиотеке — но не обсуждать же это с другими учениками! В школе она чувствовала временами родственную душу в Гермионе Грейнджер, которой искренне восхищалась благодаря способности последней быть первой абсолютно во всех предметах, даже тех, которые ей не слишком нравились, но Гермиона почти все время проводила с Гарри и Роном, и лезть в их компанию Миранде казалось неправильным. Пожалуй, лучше всего она себя чувствовала на пятом курсе, когда Гарри создал ОД, и там она ощущала себя причастной к общей тайне. Она же была с Гарри, Роном, Гермионой, Невиллом, Полумной и Джинни в Отделе Тайн — но и это событие не сплотило их всех вместе, и на шестом курсе все вернулось на круги своя.

На том же шестом курсе, когда Тот-Кого-Нельзя-Называть и Пожиратели начали действовать практически в открытую, отец ввел новое правило — договорился с директором, и под предлогом семейных обстоятельств каждые выходные Миранда и Пантея возвращались из школы домой, где Ричард начал усиленно тренировать их боевые навыки. Таким образом, в школе они с сестрой появлялись только на уроках, а это общению с сокурсниками тоже не способствовало.

Миранда относилась к такой изоляции довольно философски. Временами, конечно, хотелось почувствовать себя частью какой-то большой компании, но и в одиночестве она ощущала себя вполне самодостаточной.

Вот и в 1944 году она вела себя так же замкнуто. В глазах окружающих, особенно парней, это придавало ей дополнительную загадочность и шарм, но Миранде не было до этого дела. Ее целью было отыскать способ вернуться, а тратить кучу времени и усилий на налаживание дипломатических отношений с окружающими подростками казалось ей нецелесообразным.

Первый этап плана она выполнила на второй день учебы и добралась до библиотеки. Теперь каждый вечер Миранда была занята тем, что методично перерывала всю доступную литературу, которая могла иметь хоть какое-то отношение к стихийным выбросам магии и путешествиям во времени, но пока не обнаружила ничего, стоящего внимания. Доступ в Запретную секцию ей пока был закрыт, и она прикидывала, каким путем могла бы добыть разрешение у кого-нибудь из профессоров.

Вот только было одно жирное «но», которое изрядно портило ей жизнь и не давало спокойно заниматься поисками. Это «но» называлось Том Реддл (его даже звали так же, как убитого им маггла!) и отравляло ее существование тем, что почти каждый вечер точно так же, как она, располагалось в библиотеке и проводило там по несколько часов. Миранда была бы счастлива, если бы ей вовсе не приходилось встречаться с этим человеком, но боги судьбы, видимо, были к ней не очень благосклонны, и высокая фигура слизеринца регулярно возникала в поле ее зрения.

Мало ей совместных уроков с ним! К счастью, на занятиях их пути пересекались только на Зельеварении, Защите от Темных Искусств и Древних Рунах, но и этого было более, чем достаточно! Прочие семикурсники с Гриффиндора и Слизерина ходили теперь на эти уроки как на представление, каждый раз ожидая новой жаркой дискуссии «Соммерс vs Реддл». Первое Зельеварение у Слизнорта прошло ничуть не лучше, чем Защита. Профессор начал лекцию с рассказа о Сыворотке Правды, задал вопрос классу, кто какими знаниями об этом зелье мог бы поделиться, вверх взмыли две руки, и пошло-поехало… В очередной раз позабыв о своем решении держаться тише воды ниже травы, Миранда кинулась в жаркий спор на тему, чем можно было бы отменить эффект Сыворотки, и понеслось… Она утверждала свое, вспоминая все, что читала в библиотеке Хогвартса и Фростов, Реддл невозмутимо парировал ее выпады, приводя в пример малоизвестные тексты древних зельеваров. Прочие студенты только переводили взгляды с одного на другого, напоминая зрителей на маггловском теннисе. Слизнорт чуть ли не утирал слезы от счастья, видя такой энтузиазм на своем уроке, и в конце щедро наградил каждого тридцатью очками, после чего все наконец-то вздохнули с облегчением и приступили к приготовлению зелья. Сама Сыворотка должна была готовиться примерно месяц, так что пока приступили к приготовлению основы. Миранда аккуратно резала корень смородины и украдкой поглядывала в сторону Реддла, который как ни в чем не бывало взвешивал перья болтрушайки. После первого занятия у профессора Вилкост Реддл сохранял полную невозмутимость, и Миранда не могла понять, какие чувства он сейчас на самом деле испытывал.

А теперь он регулярно радовал ее своим присутствием в библиотеке. Ничего удивительного: Миранда уже к концу первой недели убедилась, что Том Реддл по уровню знаний вполне соперничал с Гермионой, и в школе играл роль эдакого «золотого мальчика». Лучший студент, отличник, староста школы, полтора года назад получил табличку «За особые заслуги перед школой»… За какие хоть заслуги, интересно?.. Все преподаватели его обожали, однокурсники смотрели с восхищением, да и по отношению к другим факультетам Том Реддл вел себя куда лучше своих одноклассников — никого не задирал, заклинаниями в гриффиндорцев не швырялся, грязнокровками никого не обзывал, в отличие от идиотов Селвина и Трэверса… В общем, портрет идеального студента налицо, и Миранде становилось не по себе от мысли, что скрывается под этой маской. В том, что здесь, в школе, это была именно маска, а его истинное лицо ей довелось увидеть в Литтл-Хэнглтоне, она не сомневалась.

Пытаясь составить его портрет и разобраться, что же за человек он был, она даже обратилась за помощью к Симоне, о чем пожалела ровно через три минуты.

— Реддл? Том Реддл? — взволнованно зашептала Симона, крайне воодушевившись предложенной темой разговора. — Ты хочешь знать о нем больше?

— Да. Можешь что-нибудь рассказать?

— Да я не так много знаю, — призналась та неохотно, а затем ее глаза восторженно округлились. — А что, он тебе нравится? Поэтому ты не хочешь знакомиться ни с кем из наших?

— Нет, Симона, дело не в…

— Впустую тратишь время, — сказала она необычайно серьезно и сочувственно сжала ее ладонь. Миранда посмотрела на смуглую руку с удивлением. — Я тебя прекрасно понимаю, сама просто обмираю, когда он смотрит на меня! Он же такой красавчик, и такой умный, мужественный, но… Он встречается только с кем-то со Слизерина. Сама понимаешь, они же там все чистокровные, — Симона чуть скривила губы. — Сейчас это Друэлла Розье, до нее была Вальбурга Блэк… А еще раньше…

— Симона, я вовсе не это…

— Лучше обрати внимание на кого-нибудь другого, — посоветовала она настоятельно, тряхнув копной белокурых волос. — Хочешь, я тебя с кем-нибудь познакомлю? Между прочим, ко мне подходили Эдвард Аббот с Пуффендуя и Малькольм Дэвис с Когтеврана, спрашивали про тебя. Знаешь, Малькольм играет в квиддич, зато Эдвард…

Еле-еле отвязавшись от Симоны, Миранда выскочила из гриффиндорской гостиной и побрела по коридору по направлению к библиотеке. Похоже, опираться можно будет только на собственные умозаключения.

За исключением пикировок на занятиях, больше они вообще не общались. Не в последнюю очередь потому, что Миранда старалась всеми силами избегать невозмутимого слизеринца, буквально кожей чувствуя исходящую от него опасность. Это было на каком-то интуитивном уровне, практически неуловимо, но спутать это ощущение угрозы с чем-то другим было невозможно. Может, она так отчетливо это ощущала, потому что именно на нее эта угроза была направлена? В одном Миранда была уверена: Реддл мог сколько угодно притворяться безразличным и отстраненным, но он ничего не забыл. Она все так же оставалась для него помехой, которую было необходимо устранить. Сейчас он затаился, как змея в засаде, но придет подходящий момент — и атака змеи будет стремительной и смертоносной. И она должна быть к этому готова.

* * *

На первую субботу октября был назначен матч по квиддичу между Гриффиндором и Когтевраном. Миранда с чистой совестью его пропустила и использовала свободное время, чтобы закрыться в Выручай-комнате и в тишине и спокойствии почитать «Волхование», до которого минувший месяц руки никак не доходили. Выручай-комната по ее просьбе превратилась в уютную комнату — точную копию ее спальни в особняке Фростов, новая глава, посвященная обрядам на крови, была такой же мрачной и затягивающей, и время пролетело незаметно. Около двух часов дня Миранда закрыла книгу, убрала в сумку и отправилась в родную башню.

В замке было пусто, и ее шаги гулко отдавались эхом. Похоже, матч сегодня затянулся, и все обитатели Хогвартса по-прежнему находились на квиддичном поле. До нужной лестницы оставалась пара коридоров и одна галерея, но дойти Миранда так и не успела. За углом она натолкнулась на людей, которых меньше всего ожидала сейчас увидеть — а именно, на профессора Слизнорта в компании Тома Реддла, которые неторопливо шли по коридору, что-то обсуждая. Отступить назад и скрыться она уже не успевала.

— Миранда, девочка моя! — возликовал профессор, завидев ее. По лицу Реддла пробежала едва заметная тень. — А почему вы не на матче?

— Мне было необходимо дописать эссе для профессора Дамблдора, сэр, — обворожительно улыбнувшись, соврала Миранда. Книга по черной магии жгла ее сквозь сумку, и Миранда успела дважды пожалеть, что вынесла ее из спальни. — И, честно говоря, я не большой фанат квиддича.

— У вас с Томом много общего, дорогая! — просиял Слизнорт, не замечая, как в этот миг изменилось выражение лица его протеже. Кажется, подобное сравнение не доставило ему никакого удовольствия. — Он тоже не слишком увлечен квиддичем, предпочитает больше времени уделять наукам. Впрочем, неудивительно — вы оба очень одаренные волшебники, и наверняка ваши интересы во многом сходятся!

«Ох, это вряд ли», — быстро пронеслось в голове Миранды, пока она наблюдала, как Реддл справляется с гневом и возвращает на место привычную личину пай-мальчика. Как бы он сейчас в профессора каким-нибудь проклятием не запустил…

— А почему вы не на матче, профессор? — торопливо сменила она тему, всерьез испугавшись за жизнь Слизнорта.

— Что-то я этим утром себя не очень хорошо чувствовал. Вот, сходил в Больничное крыло за специальной настойкой и по пути встретил Тома, — Слизнорт улыбнулся, от чего его моржовые усы распушились еще больше. — Кстати, Миранда, дорогая, надеюсь, вы не откажетесь во вторник разделить со мной обед? Будет совсем небольшая компания, уверен, вы в нее отлично впишитесь! Поведаете всем о своих успехах в Зельеварении и Защите от Темных Искусств, профессор Вилкост вас так хвалила!

Хорошо помня вечеринки Слизнорта и его Клуб Слизней, Миранда не нашла причин выдавить отказ, и потому улыбнулась.

— Большое спасибо за приглашение, профессор.

— Ах, не стоит!.. Том, мальчик мой, вас я, разумеется, тоже жду! Вы ведь не откажетесь?

Ох ты ж черт подери все на свете!

— Конечно, я приду, профессор, — он смерил Миранду пронзительным взглядом, и, кажется, она недостаточно быстро справилась с собой, и тень ее тревоги Реддл уловил. В темных глазах мелькнуло торжество.

Дважды черт подери!

— Вот и чудесно! — радостно воскликнул Слизнорт, который ничего не заметил. — Тогда жду вас на обеде во вторник. У нас ведь потом сдвоенное занятие, так? Значит, отправитесь прямо на него!

И он удивительно проворно засеменил дальше по коридору. Такой прыти от тучного профессора Миранда не ожидала, замешкалась, после чего осознала себя наедине с убийцей трех магглов. Их разделяла буквально пара шагов, демонстрировать слабость было никак нельзя, и она, секунду помедлив, все же подняла голову, чтобы встретить его взгляд.

Новую попытку влезть в ее мысли она почувствовала сразу — на этот раз воздействие было более сильным и агрессивным из-за того, что легилимент смотрел ей в глаза. Но Миранда лишь улыбнулась и расправила плечи — с окклюменцией у нее проблем не было, и ментальное воздействие она выдержит без труда. Реддл же, уже не таясь и не пытаясь действовать скрытно, какое-то время шарил в ее сознании, пытаясь отыскать слабое место, но не преуспел. Она уловила момент, когда он убрался из ее головы. Несколько секунд они молча изучали друг друга, впервые за все время отодвинув маски, за которыми привыкли прятаться. Миранда чувствовала, как наэлектризовался воздух между ними, как в крови загудел адреналин, а сердце начало колотиться чаще.

Но не от страха.

Страх внезапно ушел, и на смену ему пришли какое-то совсем иные чувства, к которым Миранда была меньше всего готова.

Интерес. Предвкушение.

Это было невозможно рационально объяснить, но создавалось ощущение, что она начинала получать удовольствие от их противостояния. Ей было интересно, что теперь он предпримет, как себя поведет, как ей нужно будет отреагировать… И, кажется, перемена в ее настроении не прошла незамеченной.

Реддл слегка прищурился.

— А ты не так проста, как кажешься, да? — чуть наклонившись к ней, тихо спросил он.

Вместо ответа она только улыбнулась. Где-то вдалеке слышались голоса, шаги, радостные вопли и прочий шум. Матч подошел к концу, коридоры вот-вот наполнятся людьми…

Он первым разорвал зрительный контакт и сделал шаг назад. Окинув ее напоследок странным взглядом, он молча удалился.

А она осталась стоять, чувствуя странное разочарование от того, что он ушел.

Обратно в башню она возвращалась медленно, пытаясь осмыслить, что же произошло в эти последние минуты. Что на нее нашло? Что за дурацкое наваждение? Он убийца, от которого стоит держаться подальше! Откуда эта безрассудная храбрость, уверенность в себе? Где родные хладнокровие и трезвость мысли?

В гостиной собрался почти весь факультет, когда она наконец-то поднялась в башню. С порога ее оглушило радостными криками, ее за руку втащили в комнату, кто-то сразу начал хлопать ее по плечу и рассказывать в красках, как прошел матч, и из всего этого следовал один вывод — Гриффиндор победил.

Кто-то успел отправиться на кухню за едой, и уже через десять минут празднование начало набирать обороты. Сидевшая в кресле у камина Минерва косилась по сторонам неодобрительно, но не пыталась остановить разбушевавшихся гриффиндорцев. У Миранды от шума начало ломить в висках, но она заставила себя сидеть спокойно, дружелюбно улыбаться и выслушивать в десятый раз рассказ о том, как Септимус Уизли забросил три последних мяча.

В какой-то момент Уизли пропал, зато на его месте появился другой студент — однокурсник Миранды, Игнотиус Пруэтт, он же капитан гриффиндорской команды. Симпатичный молодой человек, они вместе ходили на Древние руны. До этого он без конца принимал поздравления, а сейчас ему наконец-то дали передышку. На Миранду он смотрел с какой-то странной надеждой.

— Поздравляю тебя, — сказала она, потому что что-то надо было сказать. — Вы отлично справились.

— Спасибо, — он улыбнулся, а затем на щеках начали проступать неровные красные пятна. — Послушай, я хотел спросить… Ты бы не хотела… Через неделю будет поход в Хогсмид… Может мы… Пойдешь туда со мной?

Сидевшая за его спиной Симона сделала большие глаза и начала отчаянно сигнализировать Миранде. С небольшой заминкой та поняла, что Лефевр хотела ей сказать — парень явно стеснялся и решился пригласить ее именно в тот момент, когда его команда победила, и, следовательно, сам Игнотиус производил самое сильное впечатление как капитан победителей. Это было очень мило, и Миранда не нашла в себе сил отказать.

— Спасибо, с удовольствием.

Он просиял, а несколько шестикурсниц неподалеку, с жадностью ловивших каждое его слово, тяжело вздохнули.

Остаток выходных и понедельник пролетели незаметно за уроками, домашними заданиями и очередными поисками в библиотеке книг о перемещениях во времени. Так же быстро пробежала первая половина вторника — свободное утро, сдвоенные Чары, и вот уже пора идти на обед к Слизнорту. Полноценной вечеринкой Клуба Слизней это нельзя было назвать, поскольку обед проходил в разгар учебного дня и был ограничен по времени, и потому Миранда отправилась туда с учебной сумкой и в обычной черной мантии с гриффиндорской символикой. Как выяснилось, она поступила совершенно правильно, и все прочие приглашенные тоже явились в школьной форме.

Кабинет Слизнорта располагался на третьем этаже, и оттуда открывался очень красивый вид на озеро и Запретный лес. Стол был сервирован на девятерых человек, и Миранда с интересом отметила копченого фазана и суфле из индейки — блюда, которые в Большом зале на обед точно не подавали. По странному стечению обстоятельств, из гостей Слизнорта она оказалась единственной девушкой. Кроме нее, тут еще были пятеро слизеринцев, когтевранец и пуффендуец. Одним из них был Малькольм Дэвис, капитан когтевранской команды по квиддичу. Кажется, о нем когда-то упоминала Симона.

— Дорогая мисс Соммерс, я очень рад, что вы приняли мое приглашение! — радостно поприветствовал ее Слизнорт, как только она показалась на пороге. — Девочка моя, вы прекрасно выглядите!

— Благодарю, профессор.

— Полагаю, своих однокурсников вы и так хорошо знаете, однако я хотел бы представить вам еще двоих своих гостей. Во-первых, это Артур Фрост с шестого курса. Вы знаете, отец Артура возглавляет Отдел международного магического сотрудничества и в следующем году собирается баллотироваться на пост Министра магии!

Высокий черноволосый молодой человек с красивыми темно-синими глазами и в слизеринской мантии слегка надменно кивнул. Он был бы весьма хорош собой, однако его лицо здорово портило скучающее выражение, будто Артуру все вокруг до смерти надоело. Миранда слегка кивнула, внимательно разглядывая своего будущего деда. Его сын, отец Миранды, унаследовал от Артура эти черные волосы и синие глаза, да и Пантея пошла лицом во Фростов. Миранда же унаследовала внешность Амелии, и посторонний человек ни за что бы не догадался о ее родстве с одной из самых чистокровных семей Британии. А отец Артура, которого только что упомянул Слизнорт, — это, надо полагать, прадедушка Магнус Фрост. Хммм, может намекнуть, что его избирательная кампания имела бы больший успех, если бы прадедушка не утверждал во всеуслышание, что надо запретить магглорожденным волшебникам занимать какие-либо руководящие посты в Британии? А так Министром магии ему не стать ни в следующем году, ни через семь лет…

К слову, если она видит перед собой своего деда, то и бабушка Астарта Гринграсс должна учиться сейчас на третьем курсе. Правда, особых родственных чувств Миранда к ним двоим никогда не испытывала — ведь именно эти люди первыми отреклись от Ричарда, когда он женился на Амелии…

— А это, конечно, Грэм Боунс с пятого курса Пуффендуя. Его дядюшка владеет сетью кафе, причем они есть и в Косом переулке, и в Хогсмиде…

Как и ожидала Миранда, здесь в любимчиках Слизнорта вновь ходили либо ученики со связями, либо те, кто обладал выдающимися талантами в учебе. Причем из приглашенных на обед к последним относились исключительно Миранда с Реддлом.

За обедом он сидел справа от нее. Это здорово нервировало, и, хотя она была избавлена от необходимости постоянно видеть его лицо, легче от этого ей не становилось. Миранда вяло ковырялась в тарелке, тянула из кубка тыквенный сок и слушала разглагольствования Слизнорта на тему, каким перспективным игроком в квиддич кажется Малькольм Дэвис, и о планах профессора познакомить его с нынешним капитаном «Кенмарских коршунов». Слева от нее сидел Регулус Лестрейндж, который был полностью поглощен содержимым своей тарелки и не обращал ни на кого внимания. Напротив Миранды сидел Абраксас Малфой, с которым она общалась один-единственный раз — это он на первом занятии Вилкост задал ей вопрос про поцелуй дементора. Артур Фрост с тем же скучающим видом изучал содержимое своего бокала на свет, Грэм Боунс, похоже, был приглашен впервые и потому внимал каждому слову Слизнорта. Эван Розье ел аккуратно и за столом почти ничего не говорил, только слушал.

Но все эти детали она отмечала буквально краем сознания. Они фиксировались в памяти, но едва ли она полностью отдавала себе отчет в происходящем. Все ее внимание было сосредоточено на человеке справа от нее, и, как она ни пыталась, ей не удавалось расслабиться в его присутствии и успокоиться. Он сидел так близко, что она могла положить свою ладонь поверх его; лишь чуть повернув голову, Миранда внезапно смогла уловить слабый запах его одеколона — холодные тонкие нотки, которые невероятно ему подходили, и от которых у нее руки то и дело покрывались мурашками. Кажется, впервые в жизни она возблагодарила длинные рукава школьных мантий, которые скрывали от посторонних глаз ее состояние. Ощущение было такое, будто справа от нее находился оголенный электрический провод, и она каждую секунду подсознательно ожидала, что сейчас ее ударит током.

Пока Миранда сидела на своем месте и не крутила головой по сторонам, она не могла видеть его лица, однако краем глаза все время следила за его рукой на столе. В основном ее внимание было приковано к старинному массивному кольцу с черным камнем на пальце Реддла, которое удивительно выбивалось из образа школьника. Что это за вещь, интересно? Похоже на семейную реликвию, но откуда она у него, если отец Реддла — маггл?..

— Ну а вы, дорогая Миранда, не расскажете нам о своих родных? — поощрительно улыбнулся ей Слизнорт, пуская по кругу тарелку с тарталетками. Миранда слегка вздрогнула, возвращаясь в реальность. — Как протекала ваша жизнь в Дублине?

Вот черт, уйти от ответа сейчас не удастся, и теперь она вставала на очень зыбкую почву…

— Тихо и размеренно, — сообщила она то, что от нее ожидали услышать, и смущенно улыбнулась, контролируя движение каждой лицевой мышцы. — Боюсь, я не могу похвастать высоким положением родственников или таким генеалогическим древом, как прочие, присутствующие здесь.

— Ну что вы, дорогая моя, генеалогическое древо здесь вовсе ни при чем! — воскликнул Слизнорт укоризненно и даже погрозил ей пальцем. Однако Миранда успела заметить, какими взглядами обменялись Фрост, Малфой и Розье — о да, родословная была еще как при чем, по крайней мере, для слизеринской половины гостей. Приятно видеть, что некоторые вещи с десятилетиями не менялись вовсе. — Хотя должен признать, что мне никогда раньше не встречалась фамилия «Соммерс»…

— Так ты гр…магглорожденная? — этот вопрос внезапно задал голос, который она очень надеялась до конца обеда вовсе не услышать. Но деваться было некуда, и она перевела взгляд на Тома Реддла. Мерлин, ну как можно быть таким красивым?.. Сейчас он смотрел на нее с выражением вежливого интереса, но в его вопросе ей послышалось что-то еще, какая-то скрытая враждебность. Даже не враждебность, а так, легкий намек на нее.

И… ей показалось, или он чуть не оговорился и в первое мгновение хотел назвать ее «грязнокровкой»?

Пффф, еще один поборник чистой крови объявился. Он-то куда лезет, если сам в родстве с магглами?.. Чертов лицемер. Заметив, что теперь на нее с пристальным вниманием смотрят абсолютно все, даже Лестрейндж оторвался от горячего и повернул голову в ее сторону, Миранда повернулась обратно к Реддлу и невинно уточнила, адресуя свой вопрос именно ему:

— Это имеет значение?

Темные глаза слегка прищурились. Она бросала ему вызов, вынуждая во всеуслышание либо соврать, либо заявить о своих радикальных взглядах, и ставила этим в не самое удобное положение. Что ж, каков вопрос — таков ответ, Реддл. Как ты теперь поступишь?

И он соврал с самой очаровательной улыбкой:

— Никакого. Просто любопытно, — и в том, что это была абсолютная ложь, не было никаких сомнений.

Пару секунд она молча смотрела на него, зная, что все так же наблюдают за ними, и делая вид, будто раздумывает над ответом. Воздух за столом заметно сгустился, и Миранда откровенно наслаждалась происходящим, осознавая, что только от ее ответа зависит дальнейшее развитие разговора.

— Я полукровка, — наконец неторопливо сообщила она, все так же демонстративно разглядывая его. — Это преступление?

— Ну что вы, Миранда! — вскричал Слизнорт немного обеспокоенно, не дав ответить своему любимцу. Однако Реддл не выглядел недовольным тем, что его перебили, а вместо этого продолжал рассматривать ее с совершенно нечитаемым выражением лица. — Подобный вопрос здесь абсолютно неуместен! И мне представляется очевидным, что кто-то из ваших родителей является весьма выдающимся волшебником. У вас великолепные познания в Зельеварении, однако обучались вы исключительно на дому. Вряд ли бы вы научились всему только по книгам, верно?

— Конечно, сэр, — напряжение спало, беседа вернулась в мирное русло, и Миранда потянулась за своим кубком с соком. — Со мной очень много занимался отец, а еще…

Странное дело. В тусклом свете осеннего дня ей внезапно почудился странный голубоватый отблеск в тыквенном соке. Миранда осторожно качнула кубок, и голубой отсвет пропал. Она как бы случайно поднесла сок к ближайшей свече на столе, но ее пламя не выявило ничего подозрительного. Наверное, показалось.

Подобный блеск она встречала только у Смягчающей микстуры — известного зелья от кашля, в состав которого входил гриб Mycena Silvaelucens, светившийся в темноте голубым светом, отсюда и голубоватый отблеск у зелья. Микстура была просто чудодейственной, трех капель было достаточно, чтобы моментально вылечить горло, но даже если выпить целый пузырек этого снадобья разом, ничего не будет, оно совершенно безобидно. Ну, кожа будет полдня отливать голубым светом, но это не смертельно.

Поскольку взяться Смягчающей микстуре в ее кубке было неоткуда, Миранда списала все на игру света и вновь переключилась на разглагольствования Слизнорта, который теперь расспрашивал Боунса.

— Мерлин, как быстро бежит время! — воскликнул профессор, взглянув на часы на каминной полке. — Урок начинается через пять минут! Мистер Дэвис, я очень жду вас на своем следующем вечере! Мисс Соммерс, мистер Боунс, я невероятно рад, что вы присоединились к нам сегодня, и очень надеюсь, что этот раз был не последним! А теперь бегом на занятия! Седьмой курс, вы прямо сейчас спускайтесь в подземелья и готовьтесь, сегодня мы наконец-то приступаем к Зелью невидимости!

Заскрипели отодвигаемые стулья, со стола стали сами собой исчезать грязные тарелки и столовые приборы. Слизеринцы потянулись к выходу, Малькольм Дэвис еще несколько секунд помедлил, точно не мог решиться подойти к ней. Однако Миранда пребывала в своих мыслях и ничем его не поощрила, и когтевранец с разочарованным видом потащился к двери.

Почему-то никто из семикурсников-слизеринцев, которым так же, как и ей, предстояло идти в подземную лабораторию, не пытался подкараулить ее за углом, бросить насмешливо-оскорбительное замечание, выбить сумку из рук или швырнуть каким-нибудь заклинанием. Вместо этого Малфой, Розье, Лестрейндж и Реддл молча шли по лестницам и коридорам, опережая ее буквально на десяток шагов, и не обращали на нее никакого внимания. Реддл целеустремленно шел впереди всех, высокий, статный и уверенный в себе, а остальные просто семенили следом, невероятно напоминая преданную свиту.

В класс она вошла одной из последних и заняла привычное место рядом с Минервой. Однако Миранда едва успела приготовить котел, весы и учебник, как в подземелье вошел слегка запыхавшийся профессор Слизнорт, который с порога объявил:

— Как я говорил вам на прошлом занятии, сегодня мы займемся Зельем невидимости. Ваши успехи в приготовлении Сыворотки правды оказались вполне сносными, так что, надеюсь, с этим зельем вы сможете меня порадовать. Но прежде, чем мы перейдем к обсуждению этого зелья, я хотел бы сказать, что его приготовление требует крайне кропотливой работы, и потому ближайшие три недели, пока будет идти работа над зельем, вы будете работать парами. Рассядьтесь, пожалуйста, по двое, я сейчас назову фамилии… Итак, Лефевр — Малфой, Браун — Эйвери, Макгонагалл — Розье, Уизли — Нотт…

Фамилия «Соммерс» все никак не звучала, и к концу списка Миранда с какой-то обреченностью уже догадалась, с кем профессор решил поставить ее в пару.

— И, наконец, Реддл — Соммерс, — провозгласил Слизнорт довольно, пока в классе со всех сторон слышались разочарованные стоны — вынужденное смешение факультетов никому не пришлось по вкусу. — Прошу вас, рассаживайтесь, и приступаем!

Когда после некоторого шума, тихих ругательств и нескольких конфликтов, в ходе которых оба факультета не досчитались пары десятков баллов, все наконец-то расселись по местам, Слизнорт удовлетворенно обвел лабораторию взглядом.

— Прекрасно! Итак, кто может рассказать нам о Зелье невидимости? Да, мистер Реддл, мисс Соммерс, конечно… Больше никто? Что же, мисс Соммерс, прошу вас!

Она принялась перечислять основную информацию об этом зелье, одновременно стараясь не буравить профессора слишком недовольным взглядом. О чем он думал, разбивая их на пары таким образом?! Да тут все переубивать друг друга успеют к концу первого же занятия! Но это еще ладно, а как мог он поставить ее в пару с Реддлом?! Конечно, сейчас подвоха от него можно не ждать: они должны сварить это гоблиново зелье вместе, и Реддлу никак не выгодно саботировать их общую работу, но почему Реддл? Ей нужна ясная голова на занятии, а как тут можно сосредоточиться, когда она вынуждена работать вместе с… с… этим?!

Сам Реддл ни взглядом, ни словом не выдал своего отношения к нововведению Слизнорта, и его каменное лицо могло с равным успехом скрывать как совершенный восторг, так и глубокое отвращение. Во время опроса он отвечал спокойно и корректно, в ее сторону вовсе не смотрел и казался каким-то отстраненным. Его непосредственного внимания Миранда удостоилась только в тот момент, когда Слизнорт велел им открыть «Расширенный курс зельеварения» и приступать к работе.

— Ты взвешиваешь и режешь, я готовлю, — тихо произнес он, даже не взглянув в ее сторону, и его слова прозвучали как отданный приказ. В них не было ни злости, ни угрозы, но сказано это было как-то так, что сразу стало понятно, что отказ будет стоить ей если не жизни, то здоровья. Возражать безжалостному убийце по поводу такой мелочи, как приготовление зелья на уроке, Миранда не стала.

— Как скажешь.

Выбранная Реддлом тактика оказалась самой плодотворной и бесконфликтной. Миранда молча занялась ингредиентами, почти не следя за тем, что делал слизеринец. Над котлом поднимался густой пар, но внутрь Миранда даже не заглядывала, не сомневаясь, что лучший студент Хогвартса свою часть задания выполняет идеально. Вскоре до нее донесся слабый специфический запах, похожий на имбирь — этот аромат зелье приобретало после добавления сока манцинеллы, и он показывал, что основа для зелья сварена верно. Миранда молча подвинула в сторону Реддла ступку с порошком из шкурок хамелеона. За соседними столами слышались переругивания, шипение, проклятия — найти общий язык гриффиндорцам и слизеринцам оказалось еще как сложно, и их работа протекала куда медленнее, чем у Миранды с Реддлом. Она уже успела нарезать корень лаванды и взвесить сушеные паучьи лапы, когда по подземелью поплыл отчетливый имбирный запах — кажется, все прочие семикурсники кое-как преодолели начальный этап приготовления зелья.

Она на секунду подняла голову, разминая шею, и хотела уже вернуться обратно к гирькам на весах, когда до ее слуха донеслось тихое, едва слышное за потрескиванием огня и бурлящими котлами шипение. Шипение сменилось гудением, которому взяться было неоткуда, и она завертела головой по сторонам в поисках его источника.

БА-БАХ!

Котел на третьей парте взорвался, облив зельем всех присутствующих. Миранда, успевшая заподозрить неладное, выхватила палочку и воскликнула:

— Клипеум!

Над ее головой растянулась едва видимая глазу пленка защитного заклинания — гибкий подвижный щит, укрывший ее от раскаленной желтоватой массы, распылившейся по всему кабинету. Прочим студентам повезло меньше, и в классе воцарилась полная неразбериха. Обожженные студенты вопили от боли и испуга, перепачканные желтым варевом студенты стирали зелье с мантий и вопили просто так. Два семикурсника, чей котел рванул, уже устроили банальную маггловкую драку, выясняя, кто был виноват в провале. Слизнорт пытался воззвать к порядку — пока безуспешно.

Осмотревшись, Миранда обнаружила, что невредимыми остались всего два человека — это она сама и Том Реддл, который находился в непосредственной близости от нее, и потому щит спас от зелья и его тоже. Полупрозрачный купол над ними сейчас был хорошо виден, поскольку сверху его покрывал слой желтой массы с сильным запахом имбиря, которая должна была окропить Миранду и Реддла, если бы не ее реакция. Миранда сделала движение палочкой, отодвигая щит от них, и взмахом убрала его. Покрывавшее его зелье стекло на пол.

Реддл проследил за ее движением и слегка склонил голову.

— Благодарю.

— Не стоит, — сквозь зубы процедила Миранда. Вовсе не собиралась она ему помогать, много чести!

Их взгляды встретились. Реддл слишком хорошо владел собой, и она вновь осталась в неведении, о чем он в тот момент думал. Несколько секунд они молча смотрели друг другу в глаза, соревнуясь в том, кто кого переиграет в гляделки. Миранда каждой клеточкой ощущала это безмолвное противостояние и задавалась вопросом, что же Реддл пытался в ней разглядеть. Затем он разорвал зрительный контакт, не сказав ей ни слова, и обернулся к классу, в котором по-прежнему творился небольшой апокалипсис.

— Мальсибер, довольно, — приказал он негромко. По всем законам мироздания его голос должен был потонуть в творившемся гаме, но один из драчунов его каким-то образом услышал и немедленно отступил назад, тяжело дыша. Его противник — парень с Гриффиндора, чье имя вылетело у Миранды из головы — еще порывался броситься на обидчика, однако на его руках повисли одногруппники, и атака захлебнулась.

— Возмутительно! — восклицал Слизнорт, которого взорванное зелье тоже не коснулось. Впервые на своей памяти Миранда видела добродушного профессора в полном негодовании. — Какая отвратительная драка! Минус тридцать баллов каждому и отработка в эту субботу в двенадцать!

— Да, сэр, — тяжело дыша, выплюнул Мальсибер. Из носа у него сочилась кровь.

— Я так понимаю, вы слишком близко положили к пламени огненную фасоль, и она воспламенилась? С обоих эссе в фут длиной о свойствах этого вида фасоли и ее применении в зельеварении!

— Да, сэр, — прохрипел и гриффиндорец.

— Пострадавшие, можете идти в Больничное крыло, вам там дадут мазь от ожогов! Мисс Макгонагалл, проследите, чтобы все дошли и получили первую помощь!

Студенты цепочкой стали покидать разгромленное подземелье. Слизнорт взмахнул палочкой, и желтая основа Зелья невидимости пропала с пола, стен и мебели. Кто-то из слизеринцев сделал шаг к двери и покачнулся — кажется, он получил серьезный ожог даже сквозь мантию и брюки.

— Эйвери, Малфой, помогите Нотту дойти до Больничного крыла, — так же ровно и холодно приказал Реддл.

Те беспрекословно подчинились, позабыв о собственных травмах. В классе, кроме Слизнорта, остались только Миранда и Реддл. От острого запаха имбиря начинала болеть голова.

— Том, мисс Соммерс, — профессор вздохнул и заглянул в их котел, который по-прежнему тихо булькал. — Двадцать баллов каждому за правильно сваренную основу для зелья.

Остаток недели пролетел незаметно и ничем особенным не запомнился. В субботу должен был состояться первый поход в Хогсмид, и все студенты Хогвартса, которым было позволено туда ходить, уже с четверга находились в предвкушении этого события и с нетерпением ожидали возможности ненадолго покинуть замок и прогуляться.

— Что за повышенный интерес у тебя всю неделю к этой книге? — спросила Симона недоуменно, когда они с Мэри Аберкромби вернулись после завтрака в факультетскую гостиную и застали Миранду читающей у камина. — Ты, по-моему, даже спишь с ней под подушкой!

Миранда слабо улыбнулась и оторвалась от потрепанного экземпляра «1000 магических растений и грибов».

— Готовлюсь к контрольной, которая будет в конце октября. Нам профессор Бири на Травологии обещал.

Это была абсолютно безопасная ложь, которую девушки проглотили без каких-либо сомнений. Миранда хотела было вернуться к учебнику, но Симона решительно положила руку на пожелтевшие страницы, закрывая ей обзор.

— Ну уж нет! У тебя поход в Хогсмид, и ты не будешь тратить время на пыльные учебники! Игнотиус вот-вот вернется из столовой, а ты до сих пор в школьной форме! В чем ты собираешься идти?

Этот вопрос Миранде в голову как-то не приходил, и она после паузы выразительно указала рукой на свои свитер и юбку. Симона и Мэри с ужасом переглянулись и страдальчески закатили глаза.

— Нет уж! У тебя первое свидание, и ты просто обязана выглядеть на нем замечательно!

И не слушая ее слабых возражений, девушки уволокли Миранду наверх. Та не особенно им сопротивлялась, признавая их правоту. Не то чтобы ей так уже хотелось произвести впечатление на Пруэтта, но Фрост всегда должен выглядеть идеально и подобающе случаю. Однако ввиду недостатка средств выбор в одежде у Миранды сейчас был весьма скромный — почти все вещи, которые она купила перед учебой, были новыми, но практичными и не слишком нарядными. Осознав, что совершила прыжок во времени, Миранда приготовилась выживать в 1944 году, но как-то не была готова к тому, что здесь ей доведется ходить на свидания.

…Какие еще свидания, Мерлин их всех раздери?.. У нее нет времени на эти глупости!

— Вот, примерь-ка! — весело велела Мэри, вручая ей какой-то приятный на ощупь сверток. Они с Симоной ничего не подозревали о ее мыслях, а если бы узнали — не поверили бы.

Она послушно натянула предложенные блузку и юбку и с тоской подумала о джинсах, которые лежали на дне ее чемодана. Дурацкие 40-е, ну почему здесь женщины не носят брюки?! Симона захлопала в ладоши, увидев обновленную Миранду, а Мэри радостно воскликнула:

— Просто замечательно!

Миранда оглядела себя в зеркале, признала, что девушки и в самом деле знали, что говорили, и как можно искреннее поблагодарила их.

— Да будет тебе, — махнула рукой Симона. — Главное — чтобы Игнотиусу понравилось… Кстати, мы с Оуэном сейчас тоже встречаемся и идем. Может, встретимся в «Трех метлах» в середине дня? Посидим все вместе…

— Конечно, — Миранда улыбнулась. — Большое вам обеим спасибо еще раз!

— Иди уже, он тебя небось заждался!

С Пруэттом они встретились у портрета Полной Дамы. Тот был очень любезен, сделал комплимент по поводу ее внешности и принялся расспрашивать ее о впечатлениях от Хогвартса. Миранда улыбалась и дружелюбно отвечала, следя за тем, чтобы разговор не съехал на нежелательную для нее почву.

Так, за легким и веселым разговором они покинули территорию школы и пошли по дороге в деревню. Октябрьский день был хмурым, ветреным, но, к счастью, сухим и не очень холодным. Под ногами шуршала опавшая листва, с деревьев то и дело сдувало новую. Неторопливо они добрались до Хогсмида, где побрели по главной улице, время от времени заглядывая в магазины. Игнотиус оказался очень милым, с чувством юмора, и общаться с ним было приятно. Как капитан команды по квиддичу, он пользовался в школе популярностью — это Миранда поняла, когда обратила внимание на взгляды, которые бросали на их пару встречаемые по пути школьницы. В «Сладком королевстве» они закупились ежевичной пастилой и лакричными конфетами, потом зашли в «Магазин перьев Писарро» за новыми чернилами и перьями и там встретили Минерву. У магазина «Зонко» Миранда увидела Септимуса Уизли и Джеффри Лонгботтома, которые воодушевленно что-то обсуждали, рассматривая витрину. У лавки одежды «Шапка-невидимка» Миранда заметила Мэри Аберкромби с какой-то девочкой из Пуффендуя. Здороваясь со знакомыми, они с Игнотиусом неторопливо дошли до конца улицы и повернули обратно. Это была очень милая прогулка, напоминающая ей все те выходные в Хогсмиде в ее родном времени — такая же беззаботная, наполненная ни к чему не обязывающим общением со знакомыми. Пруэтт в один момент спросил ее о родных, но Миранда аккуратно перевела разговор на квиддич, и дальше ей оставалось только поддакивать в нужных местах и задавать наводящие вопросы.

Около четырех часов дня они вошли в «Три метлы». Паб был переполнен, причем среди посетителей Миранда заметила профессоров Слизнорта и Бири, отдыхавших с медовухой за столиком у окна. Когда Миранда и Игнотиус вошли, их внимание сразу привлекла Симона, вскочившая из-за углового стола:

— Миранда, мы тут!

Игнотиус не возражал, и они присоединились к Симоне с Оуэном. Похоже, те тоже только пришли — перед ними на столике еще ничего не было. Место было удобное, в углу зала, и мимо них не сновали туда-сюда посетители. Единственный недостаток, который заметила Миранда — это компания слизеринцев за соседним столом, среди которых были преимущественно семикурсники. Едва заметив знакомые лица Долохова, Эйвери, Розье, Лестрейнджа, она сразу в тревоге оглянулась, но через пару секунд с облегчением выдохнула. Его здесь не было.

— Мы возьмем всем сливочного пива, — вызвался Оуэн, и они с Игнотиусом отправились к барной стойке.

Воспользовавшись удобной паузой, Симона немедленно наклонилась к Миранде.

— Ну что, как ваше свидание? Игнотиус с тебя просто глаз не сводит, ты обратила внимание?

Она заговорщицки понизила голос, но в этом не было никакой нужды — в баре царил такой шум, что можно было говорить в полный голос, не опасаясь, что тебя подслушают. Миранда ухмыльнулась, вспомнив их первое собрание Отряда Дамблдора в «Кабаньей голове» — как они тогда беспокоились о секретности этой встречи и как сильно в итоге просчитались…

— О, значит, он тебе тоже нравится! — радостно воскликнула Симона, сделав собственные выводы из этой улыбки. — Я так рада! Вы очень красивая пара!

От необходимости отвечать Миранду избавили парни, вернувшиеся с бутылками.

— Подходим, налетаем! — весело сказал Оуэн, сгружая свою ношу на стол. — Просьба не толкаться и соблюдать живую очередь!

— За знакомство и первые выходные в Хогсмиде! — предложил тост Игнотиус, который все с энтузиазмом поддержали.

Следующие два часа пролетели незаметно. Пиво в бутылках подходило к концу, Миранде было тепло и умиротворенно. Компания легко нашла общий язык и теперь активно обсуждала прошедший этим летом Чемпионат мира по квиддичу. Миранда расслабленно откинулась на спинку стула и в разговоре почти не участвовала, но старалась слушать. Когда Игнотиус по общему решению отошел за новой порцией пива, она вдруг спросила:

— Оуэн, твоя фамилия ведь Бэгшот, верно?

— Верно, — кивнул он и улыбнулся. На щеках обозначились очаровательные ямочки. — Я знаю, какой будет следующий вопрос, поэтому сразу отвечаю: да.

Миранда рассмеялась.

— Значит, ты и в самом деле родственник Батильды Бэгшот.

— Я ее четвероюродный внучатый племянник, причем самый любимый, — охотно поведал Оуэн и взлохматил самому себе каштановые волосы, сделав вид, будто задумался. — По правде сказать, я ее единственный четвероюродный внучатый племянник… Но я все равно самый любимый.

— И хвастливый, — добавила Симона, нежно ему улыбаясь.

— Есть немного, — и не подумал отпираться он.

— А ты сам историей магии интересуешься? — поинтересовалась Миранда.

Тот виновато покачал головой.

— Боюсь, что нет. Слишком скучно для меня, я предпочитаю действие изучению древних фолиантов… Хочу после школы пойти в ликвидаторы заклятий.

— Ого, — с уважением протянула Миранда. — Но это же сколько ЖАБА нужно сдать!

— Но едва ли больше, чем целителю, — усмехнулся он, и Миранда понимающе улыбнулась. — У меня только Нумерология вместо Травологии, а в остальном тот же набор, что у тебя. Защита от Темных Искусств и Чары мне всегда давались, так что, надеюсь, справлюсь…

— На этой работе много путешествовать придется, — заметила Миранда, вспомнив рассказы о Билле Уизли, старшем брате Рона.

— Так к этому я привык, — Оуэн рассмеялся. — Это я только в школе привязан к одному месту, а летом мы с семьей ездим постоянно! По Европе много ездил, особенно по восточной ее части. Был в Румынии, Венгрии, Болгарии, Албании. С осторожностью, конечно — не хотелось бы столкнуться с Гриндевальдом и его сторонниками…

В следующий момент произошли сразу две вещи: к столу вернулся Игнотиус с новой порцией сливочного пива, и в это же время открылась дверь, с улицы дохнуло октябрьским ветром, и на пороге показался Реддл в компании Малфоя. В пабе было полно народу, и их появление осталось практически незамеченным. Зато с Миранды разом слетела вся ленивая расслабленность, она села прямо и с подчеркнутым вниманием уставилась на Игнотиуса и Оуэна, вернувшихся к обсуждению прошлого матча между Гриффиндором и Когтевраном. Но все их слова пролетали мимо ее ушей, поскольку ее внимание теперь было целиком сосредоточено на столе слизеринцев. Помедлив секунду, она слегка подвинула свой стул поближе к Игнотиусу, сместившись таким образом влево, чтобы лучше видеть компанию по соседству — глаза Симоны стали как два галлеона, и она одобрительно подмигнула, но Миранда этого даже не увидела. Делая вид, будто увлечена темой самых скоростных метел и вратарских способностей Дэвиса, краем глаза она теперь пристально следила за соседним столом.

Это не было обычной блажью или желанием найти новые приключения на свою голову. Проведя несколько дней над изучением «1000 волшебных растений и грибов», Миранда все же нашла то, что искала, и теперь могла с уверенностью сказать, что Реддл перешел к активным действиям. Упускать его из виду теперь было попросту опасно.

Реддл и Малфой тем временем направились к прочим слизеринцам. При их приближении все молодые люди машинально выпрямились, перестали обмениваться шуточками, а ухмылки сползли с их лиц.

— Эван, ты достал то, что я просил? — осведомился староста. Он выглядел расслабленным, и посторонний наблюдатель в жизни бы не заметил ничего странного, но Миранде слишком заметен был контраст в поведении его друзей до появления Реддла и после.

— Конечно, Том, — Розье извлек из внутреннего кармана мантии какую-то небольшую папку. Реддл принял ее без слов, без «Спасибо», даже не кивнув.

— Отдыхайте, господа, — сказал он спокойно. — Только не опаздывайте обратно в школу.

— Э… Том, — позвал его Лестрейндж, когда тот уже собрался уходить. Реддл слегка вздернул одну бровь, давая понять, что он слушает. — Мы хотели попросить… Этот грязнокровка, Мортимер, который оскорбил меня на прошлой неделе, сейчас в Хогсмиде. Мы можем… поговорить с ним?

Темные глаза чуть прищурились.

— Поговорите. Но только возвращайтесь без опозданий, и, надеюсь, о вашем разговоре с ним потом больше никто не вспомнит. Феликс, ты меня слышал? Мне очень не понравится, если по школе опять поползут слухи о твоей… несдержанности.

— Конечно, Том, — пробормотал Эйвери чуть слышно. На последней фразе старосты кровь отхлынула от лица молодого человека, и он стал похож на вампира.

— Абраксас, Антонин, проследите, — приказал Реддл, на что те только склонили головы.

— Хорошо, Том.

Потеряв к ним всякий интерес, Реддл отступил назад и уже собирался уходить, но в последний момент все же обвел глазами помещение. Миранда почувствовала, как сердце пропустило удар, когда он заметил ее. Она притворилась, будто полностью поглощена разговором с друзьями, но понятия не имела, удалось ли ей его провести. Если Реддл понял, что она подслушивала… Каждой своей клеточкой она ощущала направленный на нее внимательный взгляд и совершенно не представляла, какие мысли сейчас блуждали в голове этого ангельски красивого парня, под чьим прекрасным обликом скрывалось что-то опасное и зловещее. Но вот он перестал рассматривать ее и взглянул на Игнотиуса. Миранда сидела так близко к Пруэтту, что постороннему сразу было понятно, что они пришли как пара. Реддл негромко усмехнулся и вышел из паба.

Миранда глубоко вздохнула, чувствуя, как уходит напряжение. Голоса в пабе словно сразу стали громче, она снова ощутила сладкий запах медовухи и тепло горящего камина. Мерлин, как этому человеку удается подавлять ее одним своим присутствием? Да и не только ее, если быть откровенной. Миранда снова кинула взгляд на слизеринский стол. Друзья Реддла заметно расслабились и теперь вели себя как обычные подростки семнадцатилетнего возраста. Хотя какие они, к черту, его друзья? Меньше всего эта компания в его присутствии была похожа на дружескую. Он отдавал им приказы, а те не смели ослушаться. Хорошенькая дружба… А что за папку вручил ему Розье?..

Мысли перескочили на подслушанный разговор. Словно в подтверждение услышанного, слизеринцы начали подниматься из-за стола и надевать теплые вещи. У Миранды же только звучала в голове фамилия «Мортимер». Поспорить можно было на что угодно, что просто «поговорить» с грязнокровкой в планы этой компании не входило. А если так, то этот Мортимер в большой опасности. И действовать нужно было быстро.

— Прости, ты не против, если я ненадолго отойду? — спросила она нежно у Игнотиуса и мягко ему улыбнулась. — Нам скоро возвращаться, а я бы хотела еще заскочить в книжный, купить себе одно пособие по трансфигурации.

— Я могу пойти с тобой! — немедленно вызвался Пруэтт, но она покачала головой и улыбнулась.

— В этом нет необходимости. Я знаю, какая книга мне нужна, так что я только туда и обратно! А потом ты мне расскажешь, чем закончился тот матч между Перу и Италией. Хорошо?

От нее не укрылось, насколько Игнотиус был поглощен разговором с Оуэном, и она решила сыграть именно на этом. Краем глаза она видела, как слизеринцы всей толпой выходят из паба и за ними закрылась дверь. Ну же, соображай скорее, мысленно поторопила она Игнотиуса. Ни у меня, ни у неизвестного мне Мортимера нет времени на твои колебания.

— Хорошо, — наконец согласился Пруэтт, не заметив подвоха. — Тогда возвращайся скорее, хорошо?

— Конечно! — она улыбнулась ему напоследок, помахала удивленной Симоне и Оуэну и поспешила к выходу, на ходу набрасывая мантию.

Время в пабе пролетело незаметно, и на улице уже смеркалось. Скоро нужно будет возвращаться в Хогвартс, а это значит, что времени у слизеринцев не так много… На главной улице их уже не было, и она быстро пошла вперед, заглядывая во все попадавшиеся по пути переулки. Пальцы крепко сжимали палочку в кармане. Ну же, они не могли уйти далеко…

Она обнаружила их компанию в проулке за «Дэрвиш и Бэнгз». Миранда вполне могла бы пройти мимо, так никого и не увидев, но, к счастью, она в последний момент вспомнила, как в этом же самом закутке когда-то в ее времени устроили засаду Нотт, Малфой и Крэбб с Гойлом Колину Криви. К счастью, неподалеку проходили близнецы Уизли с Мирандой, и они спасли Колина. Правда, сейчас соваться в этот проулок в одиночестве было не слишком разумно. Она одна против пятерых придурков с волшебными палочками — не самый удачный расклад. Скорее всего, она их раскидает, но без потерь сама не выйдет, а без подобного героизма хотелось бы обойтись…

Из-за угла ей было слышно, как общаются между собой сокурсники Реддла. Мортимера поблизости не было, но, кажется, компания была абсолютно уверена, что он здесь появится. И точно — на другой стороне улицы показался какой-то пуффендуец курса с шестого, которого она видела пару раз в Большом зале. Но он показался с неудачной стороны, и выскочить предупредить его Миранда уже не успевала.

Что делать, что делать? Она нервно огляделась по сторонам в поисках подсказки и чуть не вскрикнула от радости. Неподалеку на главной улице показалась знакомая тучная фигура, которая, видимо, вышла из «Трех метел» и собиралась обратно в Хогвартс. Миранда устремилась к ней.

— Профессор Слизнорт, добрый вечер!

— Миранда, девочка моя! — тот широко заулыбался. Кажется, медовуха в «Трех метлах» пришлась профессору по вкусу. — Как проходит ваш выходной?

— Замечательно, сэр! О сэр, у меня есть к вам огромная просьба. Я буду счастлива, если вы сможете мне помочь!

— Помочь одной из моих лучших студентов — мой долг! — заявил Слизнорт и икнул.

— О, профессор, спасибо! Видите ли, я нашла в книжном очень интересные книги, посвященные редким зельям, но не могу решить, какую из них купить. Если бы вы могли взглянуть на них… К сожалению, я не догадалась записать названия…

Слизнорт снисходительно улыбнулся.

— Что же, давайте зайдем в магазин. А потом бегом в школу! Вы же не хотите нарушить комендантский час?

— Нет, сэр, конечно, нет! — расплылась в сладкой улыбке Миранда, до отвращения напомнив самой себе Амбридж, и потащила профессора в переулок, пока тот не опомнился и не сообразил, что «Букинистическая лавка Стоунов» осталась на главной улице.

Но профессор все же пришел в себя быстро и завертел было недоуменно головой по сторонам, но тут до них донеслись смех, удар, как будто на землю упало что-то тяжелое, болезненный вскрик. Опять повторился смех, и из проулка донесся отсвет какого-то заклинания.

— Мерлинова борода, это еще что? — вскричал Слизнорт и устремился вперед. Миранда не отставала.

Открывшаяся картина была именно такой, которую она ожидала увидеть: тот самый шестикурсник с Пуффендуя лежал у стены, держась обеими руками за разбитое лицо, его палочку вертел в руках невозмутимый Малфой. Остальные слизеринцы держали Мортимера под прицелом волшебных палочек и, как заподозрила Миранда, насылали на него проклятия по очереди. Расправа только началась, и, кажется, серьезного вреда они еще не успели причинить.

— Что здесь происходит?! — взорвался Слизнорт, обозрев эту картину. Профессор пришел в ярость и мгновенно протрезвел, это было невооруженным глазом видно. Лица его подопечных изменились стремительно, как только они осознали, что у их развлечения появились свидетели. Надо признать — собой они овладели быстро и по-слизерински скользко попытались вывернуться.

— Ничего, сэр. Мортимер упал, мы решили помочь, — спокойно сообщил Лестрейндж. Остальные закивали.

— Да неужели? — осведомился Слизнорт ядовито. — Мистер Мортимер, это правда?

— Да… сэр, — выдавил тот через силу. Миранда нахмурилась, а на лице Слизнорта проступило облегчение.

— Вы в этом уверены?

— Да, сэр.

Профессор помедлил еще несколько секунд, а потом сухо распорядился:

— Всем немедленно вернуться в школу. Розье, Долохов, Лестрейндж, Эйвери, Малфой — в мой кабинет. С вами я поговорю отдельно.

Ее присутствие наконец-то заметили, и Миранда удостоилась очень выразительных взглядов от всех пяти слизеринцев сразу, обещавших, что месть будет жестокой. Она лишь сунула руки глубже в карманы и высокомерно задрала подбородок. Это мы еще посмотрим.

Впрочем, свою самоуверенность она изрядно растеряла, едва их пестрая процессия вернулась в Хогвартс. В холле Миранда намеревалась отделиться от группы и улизнуть в гостиную Гриффиндора, но удача от нее отвернулась. А все потому, что в холле замка им встретился Том Реддл, похоже, направлявшийся в слизеринские подземелья. При виде разгневанного Слизнорта и пристыженных семикурсников он, кажется, мгновенно понял, что произошло. Однако невозмутимости не утратил, а направился к ним. И Миранду поразило, как при его появлении изменились лица Малфоя, Долохова и остальных — слизеринцы смертельно побледнели и, кажется, дружно сделали шаг назад. Реддл мазнул по ним безразличным взглядом и на миг посмотрел на Миранду.

— Добрый вечер, профессор. Что-то произошло?

— Том, хорошо, что ты здесь, — сдвинув брови, сердито сказал Слизнорт. — Я как раз хотел тебя позвать. Том, я застал сегодня твоих однокурсников в крайне неприятном положении. Я не хочу доносить эту информацию до директора Диппета, но очень бы хотел, чтобы ты проследил, чтобы подобного больше не повторялось. Как староста, ты несешь ответственность за дисциплину во всей школе, и мне крайне неприятно, что ты допустил подобное поведение на собственном факультете на собственном курсе. Сейчас я прошу тебя проводить мистера Мортимера в больничное крыло, а потом поднимись в мой кабинет. Вы пятеро, — эти слова адресовались слизеринцам, — за мной. Мисс Соммерс, доброй ночи.

В этот момент Миранда отдала бы что угодно, лишь бы Слизнорт не произносил последних слов. А все потому, что этим он привлек всеобщее внимание к ней. Миранда видела, с какой злобой на нее уставились провинившиеся, и видела в их взглядах обещание скорой гибели, но это не шло ни в какое сравнение с одним-единственным взглядом, который на нее бросил Реддл.

Отповедь Слизнорта он выслушал с выражением крайнего внимания и даже нотками смущения — честное слово, в Реддле пропадал просто гениальный актер. И хотя профессор ни слова не сказал об участии Миранды, Реддл мгновенно понял, какое отношение она имела к случившемуся. В темных глазах горела ледяная ненависть, и Миранда знала точно, как если бы сам Реддл прошептал ей об этом, что его месть не заставит себя ждать.

Том Марволо Реддл пребывал в состоянии почти не контролируемого бешенства.

Это было ему в новинку. С самого детства он умел превосходно владеть собой, скрывать свои истинные эмоции и виртуозно менять маски, но сейчас эти навыки, кажется, грозили ему изменить.

Мерлин, если бы хоть кто-то знал, какого труда ему стоило сдержаться и не запустить в Слизнорта Непростительным! Как этот старик посмел отчитывать его, как пятилетнего?! С подобным он не сталкивался уже очень давно, даже в ненавистном приюте что миссис Коул, что прочие воспитатели давно махнули на него рукой и просто пытались держаться подальше, зная, что бывает с теми, кто его раздражал или выводил из себя. А тут ему, старосте Хогвартса, лучшему ученику, невероятно одаренному магу кто-то осмелился сказать, что он не справляется со своими обязанностями, что ему стоит лучше следить за дисциплиной! И кто?! Какой-то старикашка, друг Дамблдора?!

От ненависти, злобы темные глаза налились багрецом, а красивые черты исказились, приобретя сходство с хищной звериной мордой. Хорошо, что по пути в башню старост ему никто не встретился, особенно эта дура Макгонагалл, а то в этот момент он явно был не в лучшем состоянии демонстрировать свои актерские способности. Назвав пароль и очутившись в своей комнате, Том яростно рванул серебристо-зеленый галстук, пытаясь ослабить удавку на шее. Пальцы сами собой тянулись к тисовой палочке, и лишь колоссальным волевым усилием он сдерживался, чтобы не начать крушить все вокруг и сыпать проклятиями.

Слизнорт растянул свои поучения минут на двадцать, и все эти двадцать минут ему пришлось провести, унизительно стоя перед столом декана, выслушивая его бредни и убеждая, что он проконтролирует ситуацию и больше подобного не допустит. За его спиной мялись Долохов, Малфой, Лестрейндж, Эйвери и Розье, и он ощущал исходившую от них панику. Их страх расходился по комнате удушливыми волнами и не имел к наказанию Слизнорта (две недели отработок у завхоза и полсотни снятых со Слизерина баллов) никакого отношения — о нет, эти чистокровные идиоты были до полусмерти напуганы ожиданием расправы со стороны их предводителя. Том холодно ощерился, когда подумал о том, какое наказание им всем устроит. Разумеется, он не имел ничего против того, чтобы его слуги развлекались, насылая проклятия на школьных грязнокровок. Он нисколько не возражал, когда развлечения его Пожирателей Смерти выходили за рамки безобидных школьных дуэлей. В первую очередь это касалось Эйвери, который получал особенно большое удовольствие, наблюдая за болью и страхом жертвы, но Тому это казалось даже забавным. Незыблемое условие всегда было лишь одно — никаких свидетелей! Никто не должен связывать эти несчастные случаи с грязнокровками с ним! Последние полтора года Том и так находился под особенно пристальным наблюдением со стороны Дамблдора, который явно подозревал его после открытия Тайной Комнаты и смерти той грязнокровки, и меньше всего Тому было нужно так глупо подставиться в самый неподходящий момент. Ну почему его окружают сплошные идиоты, которые ничего не могут сделать, как надо, даже после многочисленных предостережений?

Впрочем, если они забыли, то он им напомнит. Четко очерченные губы искривила усмешка. Сейчас эти болваны остались на воспитательной беседе Слизнорта, но Том точно знал, что, как только декан отпустит их, вся компания явится на его суд. Не посмеет не явиться. Тогда-то он им всем напомнит, что случается с теми, кто не выполняет его приказов... Они все, эти отпрыски богатых чистокровных семей, боялись его больше, чем кого-либо еще, и от ощущения собственной власти, возможности творить суд Реддла на секунду наполнило ощущение безграничной эйфории. Власть над человеческими судьбами — самое восхитительное ощущение на свете, с которым ничто не могло сравниться, и ради этой власти он был готов на все.

А когда он разберется с однокурсниками, настанет время распорядиться жизнью еще одного человека — и от предвкушения момента, когда он будет держать именно эту жизнь в руках, у него что-то сладко екнуло в груди. О да, эту жизнь он оборвет с особым наслаждением, упиваясь каждым мгновением слабости своей жертвы! При мысли, что по вине именно этого человека он был вынужден унижаться перед Слизнортом, все его существо охватила знакомая ненависть, которая стала ему верной спутницей в эти два месяца. От ненависти заломило в затылке, а в глазах встал красный туман, не давая рационально мыслить.

Признаться, подобное состояние было Тому непривычно. Он редко испытывал сильные чувства к людям — чаще всего это было просто презрение. Почти все, кто его окружал, были жалкими, серыми посредственностями, не стоившими его внимания, не заслуживавшими его. Он презирал их всех — однокурсников, преподавателей, прочих детей в приюте, своих так называемых друзей… Исключение составлял разве что Дамблдор — сказать, что Том терпеть его не мог, означало сильно смягчить картину, но избавиться от профессора Трансфигурации пока было невозможно. И Том был вынужден жить с этой острой неприязнью, не в силах ее преодолеть, пока в окружающей его картине не появился новый человек, к которому Том испытывал поистине сильные чувства — такую всепоглощающую ненависть, что временами он всерьез опасался, что его идеальный контроль над собственными эмоциями может дать трещину.

Миранда Соммерс. Кто она такая, откуда взялась? Как этой девчонке удалось внести такую сумятицу в его жизнь, которой он всегда виртуозно управлял?

Реддлу хватало честности признаться самому себе, что его ненависть к ней была вызвана тем, что девка представляла угрозу для него. Это тоже было чем-то необычным: окружающие чаще всего были слишком тупы, медлительны и предсказуемы, чтобы нести для него опасность, и внезапно из этого правила обнаружилось исключение. Такого не должно быть! В глазах всех он просто Том Реддл, талантливый, скромный и воспитанный сирота, которым можно только восхищаться. Как так получилось, что его истинное лицо увидел совершенно случайный человек, который не должен был этого видеть?

Он сам виноват, конечно. Можно пытаться оправдать себя волнением, которое Том испытывал в тот день, но факт остается фактом — он был слишком неосторожен и позволил опасной свидетельнице сбежать. Да, это был не самый простой день в его жизни, и встреча с родственниками принесла ему куда больше впечатлений, чем он ожидал. Сначала страшное разочарование от встречи с последним представителем древнейшего рода Мраксов — дядюшка Морфин оказался вконец опустившимся пьяницей, и осознавать это существо как свою семью было просто унизительно. Единственным приятным плюсом стало обретение старейшей реликвии — кольца Мраксов. Потом встреча с отцом, дедушкой и бабушкой — жалкими самоуверенными магглами, не пожелавшими знать его. Они не стоили того, чтобы он тратил на них свое время. Он хорошо помнил, как его отвращение сменилось чувством глубокого удовлетворения в тот момент, когда он их всех убил. Томаса Реддла, своего маггловского папашу, он убил последним — хотел сполна насладиться ужасом в этих глазах…

И тут эта девица прямо посреди комнаты, в окружении трех трупов! Он заметил ее еще по пути сюда, она шла по деревенской улице и едва не сбила его с ног. Бледная, худая, растрепанная, с отсутствующим взглядом, в каком-то убогом ветхом платье, висевшем на ней мешком — за кого он еще должен был ее принять, как не за бродяжку-магглу?! Кто бы мог представить, что эта девица может оказаться волшебницей? Да еще волшебницей, которая мгновенно отразила его атаку и посмела сбежать прямо у него из-под носа?!

Ее исчезновение было катастрофой. Весь август, который он провел, как обычно, в ненавистном приюте, Реддл был как на иголках. Он и в хорошем настроении не мог называться милым человеком, а в этот месяц он пребывал в настолько дурном расположении духа, что все приютские шарахались от него, как от чумы, опасаясь навлечь на себя его гнев. Да, в чем-либо обвинить его напрямую было невозможно, но на подсознательном уровне эти глупцы догадывались, что от него нужно держаться подальше… Целый месяц Реддл со скрытым страхом ожидал момента, когда он проснется и обнаружит отряд мракоборцев на пороге. Да, улик против него нет, убийство он совершил с помощью палочки Морфина, но ведь та дрянь видела его лицо… Да еще вполне могла догадаться о его родстве с Реддлами… Но вот где ее искать? Откуда волшебница вообще взялась в доме Реддлов в Литтл-Хэнглтоне? Она совсем юная, едва ли старше него, но в Хогвартсе он ее точно раньше не видел. Чего она хотела?

Но минул август, и пришло время возвращаться в Хогвартс — место, которое стало для него настоящим домом. Реддл не собирался верить, что угроза миновала, и по-прежнему был готов к неприятностям. Однако именно в тот день, когда он вернулся в школу, удача наконец-то снова улыбнулась ему.

Новая ученица откуда-то из Ирландии. Он узнал ее с первого взгляда, хотя первого сентября она была куда меньше похожа на оборванку с улицы. Она не заметила его, а вот Том не спускал с нее глаз почти весь пир, хладнокровно и методично перебирая в уме варианты ее устранения. О том, чтобы оставить ее в живых, речи даже не шло — ему ни к чему свидетельница, которая мало того, что практически видела, как он убил, так еще могла знать о его родстве с магглами. Нет, от нее необходимо избавиться, и поскорее, но, к сожалению, действовать надо было крайне осторожно. На пятом курсе школу уже чуть не закрыли из-за смерти какой-то грязнокровной дуры с Когтеврана, и убийство еще одной школьницы точно поставит на уши всю магическую общественность. Но как убить эту девку? Устроить несчастный случай? Убить и избавиться от тела, чтобы ее считали пропавшей без вести?

На следующий день они впервые с их предыдущей встречи столкнулись лицом к лицу, и она его узнала. Том испытывал тревогу, поскольку девчонка вполне могла побежать ябедничать директору или, того хуже, Дамблдору, но не мог не почувствовать удовлетворения в тот миг, когда понял, что она его боится. О да, он видел страх в ее глазах, когда она увидела его на Защите от Темных Искусств, он чувствовал исходившее от нее напряжение.

По ее взгляду он как-то сразу понял, что она никому не сказала о том, что видела в Литтл-Хэнглтоне. По какой-то неведомой причине она предпочла сохранить его тайну. То ли она решила, что ей все равно никто не поверит, то ли понадеялась, что в этом случае он ее пощадит — непонятно. Ее молчание было, конечно, на руку, однако ничего не меняло. Он все равно ее убьет. Пока она хранит его тайну, он попадал в зависимость от нее — а Том Марволо Реддл ненавидел, ненавидел быть зависимым от кого-то. В том числе и от глупой, тощей, долговязой, посредственной девицы, трясущейся как осиновый лист в его присутствии. Удивительно, как она попала на Гриффиндор с его хваленой храбростью. Впрочем, гриффиндорцев он презирал сильнее, чем представителей любого другого факультета, считая, что у этих идиотов начисто отсутствуют мозги. Неудивительно, что девка попала к ним — такое же жалкое создание, как и все прочие.

Том был уверен, что с первого взгляда смог определить ее психологический портрет. Сидя тогда на Защите, он наслаждался исходившим от нее страхом и даже успел немного расслабиться, как в один момент что-то переменилось. Это произошло так быстро, что он даже не успел заметить этот миг и не успел понять, что именно произошло. Просто в какой-то момент обнаружил, что перед ним вдруг оказался совершенно другой человек — не тот, которого он ожидал увидеть.

Она не пустила его себе в голову. Это был первый тревожный звоночек, который Реддла удивил, но не насторожил. А зря — даже в своем юном возрасте в легилименции Том добился небывалых высот и свободно мог влезть в голову любому студенту и многим профессорам. Да что там, он даже Морфину Мраксу смог внушить поддельные воспоминания, чтобы тот взял на себя вину за убийство Реддлов! Но сейчас он вдруг потерпел неудачу — девица почувствовала его попытки влезть к ней в мысли и окружила свой разум мощными щитами, которые он не смог преодолеть. Интересно, где эта ирландская деревенщина училась окклюменции?

В следующий раз он испытал неприятное удивление, когда девица внезапно оказалась весьма подкована в тех предметах, которые Слизерин и Гриффиндор посещали вместе. Она превосходно разбиралась в Зельях и Защите и, более того, этой гриффиндорской стерве хватало наглости вступать на уроках с ним в дискуссии и ставить его ответы под сомнение! Вилкост и Слизнорт чуть ли не утирали слезы счастья, видя такой энтузиазм, а Тому оставалось только скрипеть зубами от злости и делать вид, будто его это нисколько не раздражает.

Он всегда был лучшим. У Тома Реддла не может быть соперников. И уж точно соперником не могла оказаться какая-то ведьма из глубинки, существование которой уже целый месяц отравляло ему жизнь.

С этого дня он начал присматриваться к ней внимательнее. И то, что он увидел, поразило его до глубины души.

За личиной растерянной девицы в обносках, которую он видел в Литтл-Хэнглтоне, и впрямь оказался совершенно другой человек. Миранда Соммерс — спустя неделю наблюдений он все же признал за ней право иметь имя — была далеко не так проста, как ему казалось. Он наблюдал за ней все время, когда мог — в Большом зале, на совместных занятиях, в библиотеке, куда она приходила каждый вечер и сидела по несколько часов, жадно впитывая знания, которые давали ей книги. Он как-то раз из интереса, используя все свое обаяние, выпросил у библиотекаря мисс Андерсен карточку Миранды Соммерс и был весьма удивлен, обнаружив там массу книг, которых не было в школьной программе. Она была умна: ему стоило определенных усилий узнать ее успеваемость, но результат того стоил. Она не стала круглой отличницей, но училась весьма хорошо, в Чарах же, Зельеварении и Защите от Темных Искусств она достигла заметных высот, далеко оставив позади своих одноклассников. Несмотря на отвратительную маггловскую фамилию, он ни на миг не мог поверить, что она грязнокровка: у нее была красивая осанка, правильная речь, изысканные манеры за столом, которыми за едой обычно могли похвастаться преимущественно слизеринцы, происходившие из древних аристократических семей. На собеседника она смотрела с выражением вежливого интереса, которое могло скрывать что угодно. Она скромно одевалась (Слизнорт как-то обмолвился, что Соммерс получает стипендию от школы как малоимущая студентка), но носила простые вещи с достоинством истинной аристократки. Кто-то из ее родственников точно должен быть чистокровным и происходить из знатной семьи.

И, что было хуже всего, она очень быстро перестала его бояться. Находясь рядом с ней, он чувствовал ее опаску, но это было чувство настороженности, не страха. В тех редких случаях, когда она обращалась к нему, Соммерс говорила вежливо и невозмутимо, без малейшей враждебности. Ее разум был по-прежнему скрыт от него, и он извелся, пытаясь понять, какие мысли бродили в ее голове.

Тогда он решил понаблюдать, как она общается с другими людьми. Обнаружил, что даже с теми, кто относился к ней дружелюбно — в основном, это были ее гриффиндорцы — Соммерс оставалась доброжелательна и миролюбива, однако никогда не демонстрировала никаких сильных эмоций, оставаясь вежливой и отстраненной. Она не тратила время на глупую трескотню с другими девушками, не интересовалась квиддичем и последними школьными сплетнями.

Ее поведение, ее манера держаться и вести себя интриговали и в то же время казались смутно знакомыми. Прошло, наверное, около трех недель, когда Том внезапно осознал, кого же именно она так сильно ему напоминает. Сделанное открытие не принесло ему никакого удовольствия.

Миранда Соммерс была похожа на него.

Она умна. Хладнокровна. Виртуозно умеет скрывать свои истинные чувства под личиной вежливости и отстраненности. Может быть милой и дружелюбной, чтобы вытянуть какую-то информацию из собеседника. Тянется к знаниям. С учителями приветлива и скромна, и те очень к ней расположены. Знает, что он хочет убить ее, и ждет его первого шага.

Где-то в конце сентября он внезапно поймал себя на мысли, что его ненависть к ней как-то поутихла, сменившись интересом. Том обнаружил, что каждое утро ждет момента, когда она войдет на завтрак в Большой зал, а во время их дискуссий на занятиях не без удовольствия рассматривает ее лицо. Она была красива — стройная, высокая, чуть ниже его, сероглазая, с волной длинных пепельного цвета волос, которые резко контрастировали с черной школьной мантией и делали свою обладательницу какой-то неземной. В один момент он обнаружил, что не хочет отводить взгляд от правильных черт ее лица.

Том мог чисто эстетически наслаждаться ее красотой. И это нисколько не мешало его плану убить ее.

Сходство их характеров только подстегивало к этому. Будь она просто пугливой девчонкой с Гриффиндора — это полбеды. Но если она хотя бы на треть так же расчетлива и решительна, как он, то Соммерс является угрозой.

Первую попытку убить ее он уже предпринял. План был хороший, никто ничего даже не заподозрил, но по чистой случайности Соммерс удалось уцелеть. Что ж, значит, он попробует снова.

И вот сегодня, в первый выходной в Хогсмиде, его ненависть к ней вспыхнула с новой силой.

Куда ты лезешь, девочка? Зачем вмешалась туда, куда тебя не просили? Том видел ее в «Трех метлах» — за этот месяц он научился находить ее взглядом везде, где она появлялась — и у него не возникло сомнений, кто привел Слизнорта прямиком к Лестрейнджу и остальным.

Что ж, раз вмешалась не в свое дело, она должна быть наказана. И только после этого он ее убьет.

Значит, она помешала его последователям развлечься с грязнокровкой? Он преподаст ей урок, который навсегда отучит ее лезть в его дела. Пусть даже это «навсегда» продлится совсем недолго.

В дверь нерешительно постучали, и Том ухмыльнулся в предвкушении. Наконец-то, он уже заподозрил, что Слизнорт решил продержать их всех в своем кабинете до утра.

Пятеро слизеринцев друг за другом вошли в гостиную старосты и встали перед ним полукругом. Головы у всех были опущены, они не смели поднять на него глаза и молча ожидали его вердикт. Том усмехнулся. Первые Пожиратели Смерти, его первые слуги и такие трусы…

— Господа, признаться, я крайне недоволен случившимся, — начал он мягко, непринужденно вертя палочку в руках. Кто-то судорожно вздохнул — кажется, это был Розье. — Мы ведь вроде бы обсуждали, как важно не привлекать к себе внимания?

В ответ раздалось неопределенное мычание.

— Кто-то из вас что-то сказал? — уточнил он, высоко подняв брови. — Я не расслышал.

Вперед выступил Абраксас.

— Прости нас, мой Лорд, — выдавил он. — Мы допустили ошибку.

— Вот, значит, как? — голос Тома стал выше и холоднее, и он прошелся по гостиной, оглядывая каждого из них. — Ошибку? Что ж, пусть так. Но вы ведь помните, что ошибок я не прощаю?

— Да, мой Лорд, — все пятеро произнесли это вразнобой, едва слышно.

— Хорошо, что помните, — он скривил губы в улыбке и направил палочку на Эйвери. — Круцио!

Полчаса спустя, когда Лестрейндж, Эйвери, Малфой, Розье и Долохов, бледные до синевы, с трясущимися руками, с трудом стояли на ногах, он решил, что пока с них довольно.

— Итак, господа, я надеюсь, все усвоили, что я не люблю, когда меня разочаровывают?

Те усиленно закивали.

— Очень хорошо. Слизнорт вам все высказал, у вас впереди отработки, но я все же считаю, что инцидент нельзя считать исчерпанным, поскольку остался еще один человек, который так же должен понести наказание за сегодняшний проступок.

Эйвери и Лестрейндж смотрели на него преданно, а Малфой, Долохов и Розье переглянулись, сообразив, о ком идет речь.

— Я говорю о Миранде Соммерс, — Том слабо улыбнулся от осознания, что именно он в данный момент решает ее судьбу, и только от него зависит, как больно ей будет в ближайшее время. Он не замечал этого, но его глаза вновь полыхнули багрянцем, отчего его одноклассники дружно попятились назад.

— Мой Лорд… Что ты хочешь, чтобы мы сделали? — спросил Долохов осторожно.

Том помедлил еще секунду, смакуя это мгновение.

— Антонин, Регулус, Феликс, я хочу, чтобы вы провели с мисс Соммерс воспитательную беседу и объяснили ей, как нехорошо вмешиваться в наши дела.

Он обвел их троих взглядом, еще раз убеждаясь в правильности своего выбора. Долохов хорош в Темной магии, Эйвери просто любит мучить людей, а Лестрейндж быстрее прочих научился правильно использовать Непростительные. Для Соммерс такая компания в самый раз.

— Ваша «беседа» может проходить в любом формате. У меня лишь два требования: она должна все помнить о случившемся, так что никакого «Обливиэйт», и она должна держать рот на замке. Делайте с ней, что захотите, но чтобы она не смела ничего рассказать, ясно?

— Да, мой Лорд, — согласно наклонил голову Лестрейндж. Эйвери ухмыльнулся, уже предвкушая новую забаву. — А Непростительные?..

Том махнул рукой, как бы окончательно отдавая Соммерс на растерзание своей свите.

— Все на ваше усмотрение. И на этот раз не должно быть свидетелей, вы меня поняли? Сразу, как разберетесь с Соммерс, придете ко мне и отчитаетесь. Все, свободны.

Те склонились в поклонах и наконец-то вышли. Реддл подошел к окну и глубоко вдохнул, рассматривая башни замка, озеро, черный силуэт Запретного леса за окном. Жизнь была замечательна.

* * *

Воскресенье пролетело незаметно за домашними заданиями и обязанностями старосты. Весь день Соммерс не попадалась ему на глаза, и Реддлу оставалось только думать о том, какая участь ее ожидает в ближайшее время. Мысли были приятные, приносящие удовлетворение. Его слуги преподадут ей урок, а после он ее убьет. Иного она не заслуживает.

Вечером он сидел в своей гостиной с книгой о некоторых запрещенных темных ритуалах, которую приобрел летом в Лютном переулке. Время было к десяти часам, чтение было крайне увлекательное, и, когда раздался очень осторожный стук в дверь, Том ощутил вспышку раздражения. Но она тут же пропала, когда он вспомнил, кто это мог быть.

Дверь открылась, и в комнату вошли Эйвери, Долохов и Лестрейндж. Они не выглядели довольными, не перебрасывались шутками, как делали всегда, когда удавалось проучить кого-нибудь из грязнокровок. А присмотревшись, Том с изумлением обнаружил неожиданные детали. Долохов зажимал левой рукой правое плечо. Мантия в этом месте намокла от крови, и капли продолжали стекать на пол. Лестрейнджа шатало из стороны в сторону, он был мокрый, точно его окунули с головой в бочку воды, и он постоянно кашлял, будто его попытались утопить. Руки у него опухли, покраснели и покрылись рубцами. Эйвери держался рукой за горло. Под ледяным взглядом Тома он отнял руку, и Реддл увидел багровые полосы, кольцами охватившие его шею. На мантиях всех троих имелись подпалины, лицо Эйвери было измазано сажей. Долохов вдобавок ко всему заметно прихрамывал.

В довершение картины все трое, совсем как вчера, смотрели в пол и не смели поднять лица. Но Том не спешил разбрасываться Круциатусами. Его изумление было слишком велико, и он попросту не мог поверить своим глазам. В комнате повисло мертвое молчание, прерываемое только треском дров в камине.

— Что произошло? — наконец тихо спросил он.

Повторять дважды не пришлось — Долохов сразу понял, что снова задавать этот вопрос их Повелитель не станет.

— М-мой Л-лорд… Д-девчонка…

— И что с ней?!

— О-она.. О-она…

— Ну так что? — Том почувствовал, что его терпение, и так небезграничное, просто трещит по швам.

— М-мы не с-смогли с-с ней сп-правиться.

— Что?!

— Она… Такое чувство, будто она, по меньшей мере, мракоборец, — выдавил Лестрейндж и охнул, случайно задев раненое плечо. — Она дерется так, будто всю жизнь этим занималась. Мы ее даже зацепить не смогли толком, а она…

— Вы хотите сказать, что вас троих разбила в пух и прах какая-то девка с Гриффиндора? — Том только в последний миг удержал челюсть от падения.

— Да, П-повелитель.

— Но как она могла, если Защита от Темных Искусств… — тут он запнулся и еще раз обвел взглядом раны своих приспешников. — Вы что, хотите сказать, что она применила к вам темную магию? Ко всем троим?

— Она только ее и использовала, — проворчал Эйвери хрипло. Говорил он с трудом, будто ему что-то сдавило голосовые связки. — То есть вначале она пыталась отбиться с помощью «Редукто» и «Ступефая», но когда поняла, что это ты нас прислал…

Эйвери осекся и замолчал, с ужасом уставившись куда-то в стену за спиной Тома. Лестрейндж и Долохов обменялись испуганными взглядами.

— Вы что, сказали, что я подослал вас к ней? — спросил Том угрожающе.

— Нет, мой Лорд, нет, клянусь! Она сама догадалась.

— Тогда почему у вас такие лица, будто за моей спиной сейчас стоит Дамблдор?

— Она… она передала сообщение для тебя, — прошептал Лестрейндж, приобретая нежно-салатовый оттенок.

— Вот как! — Том пока не вполне понимал, что повергло их всех в такой ужас, и до сих пор не вполне осознал, что этим вечером произошло. Сейчас он допросит их и тогда уже спокойно все обдумает. — И что же она сказала?

Снова молчание — они переглядывались с таким страхом, что Том решительно отказывался понимать, что их так напугало. Пришлось повысить голос.

— Ну?! Либо вы сейчас отвечаете, либо я все узнаю сам!

— Соммерс сказала… сказала…

— Она сказала, — наконец справился с собой Долохов, — если дословно, то «Передайте вашему хозяину, что, если он такой трус, чтобы встретиться со мной лично, пускай в следующий раз посылает ко мне кого-то большего, чем своих шавок». Она заставила нас повторить это трижды, чтобы убедиться, что м-мы все запомнили дословно.

Кровь прилила к щекам Реддла бледно-красными пятнами — верный признак надвигающегося безумия. Эйвери, кажется, даже заскулил от ужаса.

— Легилименс!

Перед глазами Тома замелькали воспоминания, которые ему не принадлежали. Эйвери согнулся пополам от неприятного ощущения постороннего присутствия в сознании — разозленный Том особо не церемонился и рылся в его голове без всякой осторожности. Он видел, как высокая беловолосая девушка, ни на миг не утратив самообладания, на невероятной скорости уворачивалась и отбивалась от летевших в нее проклятий, да еще успевала что-то презрительно говорить нападающим. И вот она сама перешла в атаку — стремительная, беспощадная, она быстро и методично обезвредила всех троих, не дав никому из них опомниться и не злоупотребив своей силой.

Эйвери всхлипнул, ожидая чего-то страшного. Но гром так и не грянул.

— Вон отсюда, — ледяной нечеловеческий голос рассек тишину, как звук бича. — Кому нужно, может показаться в Больничном крыле, только придумайте убедительные отмазки. И меня больше не беспокоить. Кстати, где вы нашли Соммерс? Где-то у башни Гриффиндора?

— Нет, П-повелитель, — пискнул Лестрейндж, что при его габаритах сделать было не так легко. — Она была на восьмом этаже, неподалеку от гобелена с Варнавой и троллями.

— Пошли прочь.

Дважды повторять не пришлось, и раненых Пожирателей как ветром сдуло, несмотря на все полученные увечья. Том же прислонился лбом к оконному стеклу, чувствуя, как осенний холод превращает ту кашу, что сейчас была в его голове, в какое-то подобие связных мыслей.

Трус. Эта дрянь посмела назвать его трусом. Он отомстит ей за это, он заставит ее кричать от боли и молить о пощаде, он растопчет ее и заставит целовать его ботинки, он…

И в то же время гнев, который он испытывал, был куда меньше, чем Том мог ожидать. Ему не слишком это нравилось, но он не мог не признать, что был заинтригован тем, как эта девица смогла раскидать троих Пожирателей Смерти — тех, кого он лично обучал боевой магии! Она заставила их уползти зализывать раны, она хладнокровно применила к ним Темную магию, не опасаясь последствий, она буквально пытала их, чтобы те выучили ее послание наизусть! Она бросила вызов лично ему, зная, что он из себя представляет!

Ненавидел ли он ее? Безусловно.

Интриговала ли она его? О да.

Но к этим чувствам теперь добавилось еще одно, которое совершенно Тому не нравилось, но отрицать его он не мог. Кажется, впервые он испытывал это по отношению к другому человеку.

Восхищение.

Остаток выходных пролетел быстро и напряженно. Когда Слизнорт наконец-то ее отпустил, Миранда добралась до башни Гриффиндора, выпалила Полной Даме пароль «Доблесть» и без сил рухнула в кресло у камина. Последние события с момента, когда она вышла из «Трех метел», дались ей нелегко. Отличный результат: каких-то полтора часа — и к ней враждебно настроена половина Слизерина. Учитывая, что речь идет исключительно о старших курсах во главе с мать-его-Реддлом, проблемы у нее теперь вполне серьезные.

Впрочем, едва ли раньше они были другими. Этот мерзавец пытался убить ее меньше недели назад, и вряд ли можно надеяться, что одной попыткой дело и ограничится. Теперь будет месть — и неплохо бы быть готовой ко всему.

Она очень надеялась, что на сегодня все кончено и больше сюрпризов не планируется, но вскоре в гостиную потянулись возвращавшиеся из Хогсмида ученики, среди которых были и те, кого она оставила в пабе. Симона посмотрела на нее укоризненно и ушла в спальню, а саму Миранду ждало еще неприятное объяснение с Игнотиусом, про которого она уже благополучно успела позабыть. Конечно, она что-то наплела ему про то, что случайно свернула в какой-то темный проулок, где ее напугала пара подвыпивших волшебников, и Миранда так перенервничала от этой встречи, что опрометью бросилась обратно в школу. Бред был полнейший, но Пруэтт, кажется, купился. Когда он наконец-то отвязался и ушел к себе, она устало упала обратно в кресло. Зачем она вообще согласилась на эту прогулку? Очевидно же, что у них ничего не получится, так зачем зря время терять?

Похоже, этим вечером она все же слегка перенервничала. Ей срочно требовалась какая-то разрядка, какой-то способ расслабиться и отвлечься. Уже после полуночи Миранда поднялась в спальню, где убедилась, что все соседки по комнате крепко спят. Для надежности она еще распылила Снотворные чары, а затем сняла мантию и аккуратно повесила на спинку стула. Потом подошла к окну, распахнула створки — те подались с тихим скрипом — и забралась на подоконник. Снаружи царила ночь, в расчистившемся небе сияла луна, и в лицо Миранде дохнуло октябрьским холодом. Не теряя больше времени, она сделала шаг вперед, в пустоту.

Две секунды свободного падения — и ее тело изменилось, уменьшилось, покрылось черными перьями. Ворон раскинул крылья и обрел контроль над воздухом. Еще несколько мгновений, пока она заново привыкала к облику птицы, и Миранда полетела к озеру. В своем времени ей приходилось старательно держаться подальше от Гремучей ивы, но в середине 20 века ее еще не было. Восхитительный полет разогнал плохие мысли, холодный осенний воздух помог отринуть смятение и тревогу и привнес в сознание спокойствие. Все в порядке, она справится со всеми трудностями, в том числе и с Реддлом. Кто он такой, в конце концов? Да, он убийца, а еще он просто семнадцатилетний мальчишка, ее ровесник. Она сможет его переиграть.

В спальню она вернулась только спустя час. Сначала ворон сел на подоконник, убедился, что в комнате все спят, и лишь после этого Миранда вернула себе человеческий облик. От ночной прогулки щеки ее раскраснелись, и заснула она мгновенно.

Несмотря на то, что Миранда была вполне уверена в себе и своих силах, она не была склонна недооценивать опасность и путать трусость с разумной осторожностью. Именно поэтому на завтрак в Большой зал она спустилась одной из последних — за месяц наблюдений она успела убедиться, что Реддл был ранней пташкой, и сегодня явно был не лучший день, чтобы их пути пересекались. Из вчерашней компании за столом Слизерина она увидела только Эйвери, поглощавшего омлет с беконом. Тот заметил ее, но вместо вспышки ярости Миранда разглядела на породистой физиономии совсем другое чувство — злорадное ожидание. Увидеть это было неприятно, хотя вполне предсказуемо. Похоже, месть слизеринцев не заставит себя долго ждать. Поэтому весь день она просидела в гостиной Гриффиндора, выполняя домашние задания. По-хорошему, ей стоило пойти в библиотеку и продолжить свои исследования о путешествиях во времени, но вероятность, что именно там она встретит Реддла, была практически стопроцентной. Как и она, староста школы много времени проводил за книгами.

Вечером в гостиной Гриффиндора было оживленно, и Миранда маялась от скуки. Уроки были сделаны, болтать с одноклассниками ей не хотелось. С каждым днем она все больше ощущала, как ей недостает ее сокурсников из родного времени. Как бы ей хотелось посмеяться над шутками Фреда и Джорджа, пообсуждать с Гермионой какой-нибудь сложный перевод Древних Рун, послушать рассуждения Гарри о спасении мира, полюбоваться на новую экзотическую колючку, которую смог вырастить Невилл! Мерлин, да она даже была готова послушать рассказы Полумны о морщерогих кизляках и мозгошмыгах — что угодно, лишь бы вернуться домой! А ее родные? Как же ей не хватало родителей и Пантеи! Если бы только можно было увидеть их, написать им, обсудить свои проблемы и попросить совета!

Что она вообще здесь делает, в этом времени? Сидит над учебниками, занимается какой-то ерундой, воюет с чертовым Реддлом, который поставил себе цель сжить ее со свету — и это тогда, когда в ее родном времени идет война с Волдемортом! Уже два месяца, как она здесь — сколько всего могло произойти в 1997 году?! А если Волдеморт уже победил? Что сейчас с ее родными, отправилась ли Пантея в Хогвартс? Сколько еще знакомых успели убить Пожиратели за эти два месяца?

Эти мысли ввергли ее в состояние, близкое к отчаянию. Она должна вернуться, должна! Миранда посмотрела на часы. В библиотеку сегодня она решила не соваться, но сидеть и ничего не делать она больше не станет. Отбой будет через полчаса, значит, сейчас самое время, чтобы отправиться в Выручай-комнату.

В спальне никого не было, и она повесила на плечо школьную сумку, в которой были «Волхование» и конспекты. Вместе с вещами она спустилась обратно в гостиную и краем глаза уловила, как ей навстречу поднялся мрачный Игнотиус, который явно хотел с ней поговорить. Но Миранда торопливо сделала вид, будто ничего не заметила, и выбралась через проем в коридор.

До восьмого этажа она добралась без приключений, но до Выручай-комнаты дойти не успела. В пустынном коридоре ее нагнали знакомые лица — и по довольным ухмылкам она поняла, что мирно эта встреча не закончится. Впрочем, чего-то именно в этом духе она и ожидала. Единственная вещь, которая ее удивила — Реддла среди нападающих не было. Неужели он настолько высокомерен, что не захотел сам марать руки?..

— Спешишь куда-то, Соммерс? — лениво осведомился Долохов. Они с Лестрейнджем встали ей наперерез, а обернувшись, она обнаружила за спиной Эйвери.

Оглядев эту картину, Миранда сняла с плеча сумку и аккуратно положила ее на пол у стены. Выяснение отношений может затянуться, а «Волхование» — слишком ценная книга, чтобы рисковать ей понапрасну.

— Сообразительная девочка, — хохотнул Эйвери, поигрывая палочкой. — Но недостаточно сообразительная, чтобы не лезть туда, куда ее не просят. Соммерс, как ты думаешь, что мы с тобой сейчас сделаем?

— Попросите прощения и уберетесь по спальням? — предположила она спокойно. Страха не было, остались холодная сосредоточенность и расчет. Их трое. Многовато для безобидной дуэли. Простым «Ступефай» тут не обойдешься, а начинать грязную игру ей не хотелось. Но, кажется, выбора ей не оставляют…

— Ах ты мелкая, жалкая, бесполезная сука! — взъярился Лестрейндж. — Твой папаша-предатель крови не учил тебя манерам? Значит, мы сделаем это за него!

Двое спереди, один сзади. Нужно сменить позицию, чтобы удерживать всех троих в поле зрения. Эйвери тяжело дышит и не спускает с нее горящих глаз — он слишком сильно возбужден из-за готовящейся расправы и потому мыслить рационально будет не в состоянии. Лестрейндж самый крупный из них троих и самый неповоротливый, можно использовать его габариты против него самого. Долохов… Что ж, он, пожалуй, самый опасный противник из всех. Неудивительно, впрочем, учитывая, что через пятьдесят лет он будет известен как один из самых опасных Пожирателей Смерти…

— Редукто!

— Экспеллиармус!

— Протего!

— Инкарцеро!

— Клипеум!

Три вспышки полетели в нее со всех сторон, но она успешно отбила их, выставив два щита. Это пока разминка, они просто проверяют ее защиту…

— Импедимента!

— Конфундус!

— Круцио!

Последнее использовал Эйвери, который, видимо, решил не терять время понапрасну. На последнее она отреагировала чисто инстинктивно:

— Когитацио!

Непростительное заклятие отразилось, как в зеркале, и устремилось обратно к Эйвери. Красный луч ударил его в грудь, и семикурсник рухнул на пол, корчась от боли и вопя в полный голос. Лестрейндж и Долохов вытаращились на него в растерянности, не готовые к подобному повороту. Воспользовавшись их заминкой, Миранда торопливо сделала несколько шагов в сторону, чтобы теперь все трое противников стояли перед ней. Эйвери перестал наконец-то вопить и извиваться, и на нее уставились три пары глаз, в которых удивление быстро менялось на ярость.

Миранда холодно усмехнулась, понимая, что теперь бой пойдет всерьез, подняла палочку в воздух и отчетливо произнесла:

— Маффлиато.

В тот же миг троих слизеринцев и гриффиндорку окружил звуконепроницаемый купол, точно отрезавший их от прочего мира. Миранда снова ощутила исходившее от них изумление — нападающие явно не ожидали, что жертва даже не попытается удрать, а сама поставит себя в положение, в котором на помощь посторонних надеяться не стоит. Позабавленная, Миранда прочитала немой вопрос в их взглядах и нежно улыбнулась Эйвери.

— Ты слишком громко кричишь, Феликс.

Тот выкрикнул какое-то совсем грубое ругательство, и в следующий момент вспышки и проклятия полетели в нее без остановки. Слизеринцы точно с цепи сорвались и больше себя не сдерживали — использовали против нее Темную магию в чистом ее виде. Среди проклятий, которыми они ее засыпали, она даже услышала несколько новых. Не умей она защищаться — и в Больничное крыло ее бы доставили в мелко нашинкованном и вывернутом наизнанку виде, а ее внутренние органы должны были отказать все до единого. Миранда уверенно отражала их выпады, ее палочка порхала в руке и без конца выписывала узоры в воздухе. Нельзя сказать, чтобы она отбивалась от них совсем без труда, но за десять минут ожесточенной атаки ни один из этих болванов толком не смог ее задеть. Только волосы растрепались, дыхание сбилось и пот стекал по лбу. Миранда начинала ощущать усталость, а слизеринцы испытывали все большее раздражение от того, что она им не давалась, и начали атаковать яростнее. Значит, пора заканчивать шоу. Но как? Придется обращаться к тем же Темным Искусствам, по-другому они не поймут…

Увлекшись боем и привыкнув, что она даже не пытается атаковать чем-нибудь в ответ, никто из этих идиотов даже щитов не выставлял. Быстро отбив заклинание Долохова, которое должно было заставить ее кожу покрыться кровоточащими язвами, она извернулась, направила палочку на Лестрейнджа и отчетливо произнесла:

— Аква Суффокатум!

Того окатило водой с ног до головы, и Долохов расхохотался.

— Соммерс, неужели ты это серьезно? Круцио!

Она отклонила очередной красный луч. Ее противники продолжали смеяться.

— Может, ты еще заклинание Щекотки используешь? Оно тоже довольно эффекти…

Эйвери осекся и удивленно посмотрел на Лестрейнджа. Тот так и стоял мокрый и судорожно ловил ртом воздух, будучи не в силах сделать вдох. Его лицо покраснело, а затем Регулус зашелся в припадке глухого кашля. Вдохнуть он так и не мог и теперь рухнул на пол. На глазах встревоженных однокурсников из его рта начала толчками литься вода.

Хорошее это заклинание — проклятие Утопленника. Если наслать его на противника единожды, легкие того наполнятся водой, и он едва ли сможет нормально драться, пока не выкашляет всю воду. А вот если держать палочку нацеленной на жертву и не опускать, чтобы приток воды был постоянным… Что ж, утопить человека можно, не только бросив его в воду.

— Ах ты сука!

— Фрактус!

Нога Долохова подломилась, и тот рухнул на пол. Выпущенное им новое заклинание улетело куда-то в потолок, и на них посыпалась штукатурка. Воспользовавшись его заминкой, Миранда сделала взмах палочкой и выкрикнула:

— Вулнере Культро!

Невидимый клинок ударил Долохова в правую руку, прочертив длинную резаную рану от плеча до пальцев. Мантия мгновенно намокла от крови, обессилевшая кисть выпустила палочку. Эйвери потрясенно уставился на своих друзей, валявшихся на полу и не способных к дальнейшему бою. Лестрейндж делал жадные вдохи, но по-прежнему отплевывался от воды, Долохов зажимал кровавую рану. Белая рубашка под мантией быстро окрашивалась красным.

— Странгуларе.

Вокруг шеи Эйвери обвилась невидимая веревка, и тот почувствовал, как темнеет в глазах. Воздуха не было, грудь горела. Горло сдавило, изо рта теперь вылетали лишь хрипы.

— Вас послал Реддл, так? — сквозь туман в голове услышал он.

Миранда оглядела поверженных врагов. Пора сворачивать этот балаган, пока они не пришли в себя. С какого-нибудь Эйвери вполне станется попытаться взять реванш, а она уже и так злоупотребила черной магией. Она не беспокоилась, что об этом могут узнать преподаватели — Реддл наверняка позаботится о том, чтобы ни одни лишние уши не услышали об этой драке. Но ей не нравилось, что она сама опустилась до уровня этих идиотов — и ладно бы речь шла о войне, о сражении с Пожирателями Смерти, а тут кучка школьников пытается переубивать друг друга! Хотя Долохов и есть будущий Пожиратель Смерти. Но это произойдет еще нескоро.

— Я хочу, чтобы вы кое-что передали Реддлу, — ледяным тоном произнесла она, все еще чувствуя бежавший по венам адреналин. Ощущение собственного могущества кружило голову, заставляло утратить связь с реальностью, и она отчаянно пыталась взять себя в руки, заставить себя перестать получать от этого удовольствие. Перед ней на полу лежали слабо шевелившиеся слизеринцы, пытавшиеся справиться с собой и подняться. — Скажите вашему хозяину, что, если он такой трус, чтобы встретиться со мной лично, пускай в следующий раз посылает ко мне кого-то большего, чем своих шавок. Вы меня поняли?

— Да пошла ты… Сука…

— Не поняли, — констатировала она и снова подняла палочку. Делать этого не хотелось, но, с другой стороны, отступать было нельзя. Пусть это грязно, подло, и друзья-гриффиндорцы ее точно бы за это осудили, но она должна убедить Реддла и его свору в своей силе, чтобы сегодняшний инцидент не повторился. Твердой рукой она направила палочку на оклемавшегося Лестрейнджа. — Фризере!

Тот заверещал — заклинание только что проморозило ему обе ладони до кости. Миранда чуть поморщилась — до чего же у Лестрейнджа был высокий голос для такого крупного тела.

— Мне повторить? Кто будет следующим?

— «Скажите вашему хозяину, что, если он такой трус, чтобы встретиться со мной лично, пускай в следующий раз посылает ко мне кого-то большего, чем своих шавок», — с ненавистью выплюнул Эйвери, с ужасом разглядывая, во что превратились руки Регулуса. — Довольна, сука?

— Вполне, — Миранда улыбнулась. — А теперь пошли вон отсюда!

Она снова подняла палочку — слизеринцы только испуганно сжались — но лишь убрала звукозащитный купол.

— Хорошего вам вечера, господа.

Она подобрала с пола свою сумку. Долохов, Эйвери и Лестрейндж медленно поднялись и на неверных ногах поспешили убраться прочь. Миранда глубоко вдохнула, восстанавливая дыхание, взмахом палочки ликвидировала следы их стычки и отправилась в Выручай-комнату.

Теперь ее ожидала встреча с Реддлом, и это слегка тревожило. «Ладно, признаю, что последний пассаж про хозяина и его шавок был, возможно, лишним. Я забылась и утратила контроль над эмоциями. Теперь столкнусь с последствиями». Впрочем, пусть так. Если она смогла в одиночку разобраться с тремя магами, которые явно не впервые прибегали к Темной магии, возможно, и Реддл окажется ей по зубам. Последняя мысль имела отчетливый привкус самообмана, но Миранде не хотелось думать об этом сейчас. В любом случае, сегодня нового нападения можно не бояться, молния никогда не бьет в одно место дважды. А о том, что делать дальше, она подумает завтра.

Но отвлечься не получалось.

Она сегодня впервые использовала Темную магию на живых людях.

Раньше этого не было. Несмотря на приличный арсенал весьма зловредных проклятий, Миранда никогда не применяла их на практике, только на манекенах в тренировочном зале. И хотя она пыталась убедить себя, что поступила так, как было необходимо, но на душе все равно было паршиво. Ладно сам факт этой дурацкой дуэли, но ей совершенно не нравилось, что она так сильно наслаждалась своей победой над слизеринцами. Как вообще можно получать удовольствие от того, что причиняешь боль людям? Пусть даже своим врагам! Чем она в этом случае будет лучше тех же Пожирателей Смерти?

«Волхование» через какое-то время все же захватило ее, и с черной книгой Миранда просидела до полуночи. Очнулась, только когда настольные часы пробили двенадцать. Ого, как время пролетело! Что ж, пора возвращаться в спальню. Сейчас она пойдет тихо и не спеша, не попадаясь никому по пути, а завтра с утра на занятия…

Она выглянула из Выручай-комнаты и, убедившись, что путь свободен, завхоза Прингла поблизости нет, и Пивз громит другую часть замка, двинулась вперед. Факелы в коридорах были частично потушены, вокруг царил полумрак. Дверь в Выручай-комнату исчезла. Миранда быстро пошла по коридору, завернула за угол, к лестнице, как вдруг…

— Экспеллиармус!

Палочка вырвалась у нее из руки и скрылась в темноте, упав на пол с деревянным стуком.

— Десять баллов с Гриффиндора за прогулки по школе после отбоя, — лениво произнес голос позади нее. — Ай-яй-яй, мисс Соммерс, как вам не стыдно?

От звука этого голоса сердце совершило какой-то кульбит и ушло в пятки. Медленно, изо всех сил вцепившись в ремень сумки и чувствуя себя совершенно беззащитной, она обернулась, чтобы посмотреть своему кошмару в лицо. Что она там думала про молнию, которая не попадает в одно место дважды?..

Том Реддл взмахнул палочкой, и ее собственная подплыла к нему по воздуху. Миранда проводила ее горящим взглядом, а затем с вызовом уставилась в лицо Реддлу, ожидая первого проклятия. Ну, что это будет? Круциатус? Сразу «Авада Кедавра»?

Он казался совсем спокойным — удивительно спокойным для человека, чью свиту она этим вечером как следует отделала, а его самого унизила. В полумраке коридора его темные волосы и глаза казались совсем черными. Но палочку он на нее так и не направил, а вместо этого произнес:

— Я думаю, нам с тобой давно пора поговорить начистоту.

Миранда не произнесла ни слова, только молча переводила взгляд с лица слизеринца на волшебные палочки в его руке. Ох, как же обидно, что она никогда не тренировалась в беспалочковой магии! Простое невербальное «Акцио» — и палочка в ее руках, а после уже можно попробовать вступить в переговоры. Сейчас же… Она перед ним абсолютно беззащитна, и он может сделать с ней все, что пожелает. Может поставить Заглушающие чары, как это сделала она этим вечером, и до утра снимать с нее кожу по лоскутку. Да мало ли какая извращенная фантазия придет в этот злой разум? И что-то ей подсказывало, что после всего, что она натворила в последние два дня, Реддл получит от пыток совершенно неприличное количество удовольствия.

— Если ты раздумываешь над тем, не наброситься ли на меня с кулаками и отобрать палочку силой, даже не трать зря время, — велел он невозмутимо, и Миранда торопливо проверила, на месте ли ее ментальные блоки. Казалось, Реддл от души забавляется происходящим. Впрочем, неудивительно.

— Что ты хочешь?

— Я же сказал — пока просто поговорить, — мягко ответил он и улыбнулся. Эта улыбка невероятно украсила бы его лицо, будь она искренней, но сейчас это было что-то совсем другое. Скорее улыбка, полная собственного превосходства и осознания своей власти над жертвой. В целом, Миранда вполне могла понять его чувства, поскольку после дуэли со слизеринцами испытывала примерно то же самое, но вот осознавать себя жертвой… Неприятное ощущение.

— Похоже, ты успела познакомиться с этой Комнатой, не так ли? Хотя мне любопытно, как тебе удалось отыскать ее так быстро, — Реддл слегка кивнул на голую стену, где открывалась Выручай-комната. — Почему бы нам не побеседовать там?

Он сделал несколько шагов к стене, и Миранда после недолгого соблазна броситься опрометью наутек, поплелась следом. Оставить в его руках собственную палочку, которая может показать каждое использованное ею этим вечером заклятие, она никак не может, да и шанс получить Круциатус между лопаток слишком высок.

— Дамы вперед, — просто сказал Реддл, кивком предлагая ей открыть комнату.

Зачем ему было это нужно, она не поняла, но спорить не стала и послушно прошлась трижды мимо стены. Потом смело взялась за возникшую ручку.

Выручай-комната на этот раз приобрела облик того самого помещения, в котором проходили занятия Отряда Дамблдора, и Миранде стало тепло в груди, когда перед глазами всплыли воспоминания. Внутри не было стульев, только большие шелковые подушки. Вдоль стен тянулись полки с многочисленными учебниками и пособиями по Защите от Темных Искусств. На стеллаже напротив двери стояли приборы — вредноскопы, Проявитель врагов, детекторы лжи. Комната тускло освещалась факелами, как и коридор снаружи.

Во взгляде Реддла Миранда успела уловить легкое удивление. Ну и пускай. Может, он ее убьет, но в этом месте ей будет легче сохранить стойкость и силу духа. В последний раз улыбнувшись воспоминаниям, она обернулась к слизеринцу и обнаружила, что он со странным выражением лица смотрит куда-то ей на ногу. Проследив за его взглядом, Миранда мысленно чертыхнулась — на уровне бедра болталась учебная сумка, из которой теперь выглядывал черный корешок. Вот дьявол! Но ничего, едва ли он понял, что это за…

— Экспеллиармус!

Рука Миранды дернулась, но хватательной реакции квиддичного ловца у нее никогда не было, и зловещее сочинение Годелота упорхнуло к Реддлу. Трижды дьявол!

— Значит, пробираемся без разрешения в Запретную Секцию и воруем оттуда книги? — почти промурлыкал Реддл, исследуя обложку и пролистнув несколько страниц. — Соммерс, твое понятие о дисциплине начинает меня пугать…

— Нет, это… это моя, — едва сказав это, она немедленно пожалела, что не удержала язык за зубами. Выражение лица Реддла изменилось стремительно — он бросил на нее быстрый острый взгляд, а затем с куда большим вниманием изучил вытертую обложку. Миранда почему-то сразу поняла, что с «Волхованием» он знаком непонаслышке, причем читал его часто и внимательно — раз смог отличить ее книгу от библиотечной.

— Интересуешься настолько темной магией, Соммерс? — спросил он на этот раз совершенно нормальным тоном без издевательских или ласковых ноток. — С чего бы? Мы не в Дурмстранге, где Темные Искусства входят в учебную программу. В Хогвартсе такого рода магию сильно недолюбливают.

— Забавно слышать это от тебя.

Реддл наконец-то оторвался от книги и, не глядя, положил ее на полку. Теперь он не сводил взгляда с Миранды, и выражение его лица стало именно таким, каким должно быть у этого человека. Личина скромного, приятного старосты и отличника пропала, явив миру холодного, расчетливого человека, способного пойти на убийство ради своих целей. Сейчас это красивое лицо больше напоминало высеченное из камня, и она с трудом могла поверить, что перед ней ее ровесник.

— Кто ты такая? Что ты делала в Литтл-Хэнглтоне?

Миранда посмотрела на него задумчиво и скрестила руки на груди. Том усмехнулся и направил на нее палочку.

— Ты не в том положении, чтобы сохранять молчание, Соммерс!

— А к чему мне тебе что-то сообщать? — спросила она спокойно, пряча за маской полного безразличия охвативший ее страх. Глупо было притворяться перед собой, что она нисколько не боится смерти. — Ты намерен меня убить. Так действуй.

— Почему ты так уверена в том, что я хочу тебя именно убить?

Миранда издала негромкий смешок.

— Я скажу, если ты ответишь сначала на мой вопрос. Скажи, почему тогда на Зельеварении Мальсибер взорвал свой котел? Ты использовал на нем Империус или просто приказал ему сделать это?

— Что? — этого он явно не ожидал и теперь казался опешившим. Но удивил его не сам вопрос, а то, что она смогла правильно догадаться, в этом она была уверена.

— Боже, Реддл, ты же уже должен был заметить, что я хорошо разбираюсь в зельях! Ты и в самом деле думал, что я не догадаюсь, что это была такая красивая попытка убить меня?

— И до чего же ты додумалась? — спросил он с живым интересом, и не подумав ничего отрицать.

Миранда усмехнулась.

— На обеде Слизнорта ты подлил мне в кубок Смягчающую микстуру, которая готовится на основе одного очень специфического гриба. Он абсолютно безвреден, но есть один любопытный нюанс — при взаимодействии с манцинеллой этот гриб становится крайне токсичен. Человек, съевший этот гриб, должен всеми силами избегать соприкосновения с отваром манцинеллы, ведь в этом случае у организма начнется очень сильная аллергическая реакция, анафилактический шок, за которым последует смерть… И — вот совпадение — именно манцинелла входит в Зелье невидимости, которое мы готовили на том уроке, и которое так удачно взорвалось, окропив весь класс! Вот я и подумала — а вдруг эти два события как-то связаны между собой?.. К слову, задумка была отличная. Очень хорошо списывается на крайне неудачный, но все же несчастный случай.

Слушая этот монолог, Реддл крайне пристально рассматривал ее лицо, а в конце внезапно чуть склонил голову в шутливом поклоне.

— Надо же… А ты и впрямь умна, — его губы изогнулись в холодной улыбке, от которой у Миранды побежали мурашки по спине. — Империус был не нужен. Я просто попросил Мальсибера выполнить мою просьбу.

Она кивнула, как бы принимая его ответ и беззвучное признание, что он действительно пытался ее убить.

— Я помешала вчера твоим… — она едва не сказала «слугам», но в последний момент сдержалась, — прихвостням развлечься в Хогсмиде и привлекла к тебе внимание преподавателя. Я знаю, что ты убил тех людей в Литтл-Хэнглтоне. Я видела то, чего никто не должен был видеть, и поэтому я для тебя помеха. Именно поэтому я знаю, что ты собираешься убить меня, — ответила она на его предыдущий вопрос.

— Умная девочка, — сказал Реддл очень тихо, почти шепотом, и сделал шаг вперед. Миранда почувствовала, как дрожат ее руки, когда он неторопливо начал обходить ее по кругу. Он был так близко, что до нее снова донесся слабый запах его одеколона, а край его мантии задевал ее собственную. Она чувствовала исходившую от него магию и теперь впервые осознала, насколько он на самом деле был силен — у нее даже кожу закололо от магического напряжения, чего раньше она ни в чьем присутствии никогда не испытывала. Даже Ричард Фрост не мог похвастаться подобным! В моменты, когда Реддл оказывался за ее спиной, и она не могла видеть его, сердце замирало. Дотронься он до нее — и Миранда просто рухнула бы на пол, поскольку колени тряслись, как овсяный кисель.

Хищник. Змея перед броском.

Но только ли от страха смерти ее колотила дрожь?

— Расскажи мне о себе, — его тихий голос раздался прямо над ее ухом, и Миранда вздрогнула. От Реддла, разумеется, это не укрылось. В следующий миг она ощутила его руку на своей талии, и он легким усилием заставил ее прижаться к нему. Его губы почти касались ее уха. — Расскажи то, что я хочу услышать, и я пощажу тебя.

— Почему ты спросил, кто я? — спросила она чуть слышно, из последних сил пытаясь вернуть себе самообладание. — Мне казалось, директор Диппет говорил обо мне на пиру.

— Да, а теперь мне бы хотелось услышать правдивую версию, — в тихом голосе, который, казалось, звучал прямо в ее голове, поубавилось нежности, и теперь он больше напоминал покрытую шелком сталь. — Видишь ли, твое появление застало меня врасплох, и я попытался выяснить, откуда взялась новая студентка в Хогвартсе. Используя свои… связи, решил узнать, что известно о тебе или твоей семье Министерству. И знаешь, что я выяснил?

«Догадываюсь, — промелькнуло в голове Миранды. — Ничего».

— О твоей семье упоминаний действительно никаких, но это объяснимо, если ты, — она не увидела, но почувствовала, как Реддл на миг скривился, — наполовину маггла. Но знаешь, что было куда любопытнее? То, что в начале августа, сразу после нашей первой встречи, ты неделю пролежала в больнице Святого Мунго с расщепом, и целителям ты рассказала о себе несколько иную историю. А потом, после выписки, до конца лета ты жила в Хогсмиде в гостинице. Как же так, мисс Соммерс? Где же ваша дублинская семья и почему она не помогла своей дочери в такой тяжелый для нее момент?

Миранде было куда интереснее, какие же каналы в Министерстве задействовал Реддл, чтобы вычислить ее, но тут она вспомнила папку, которую передал ему Розье в «Трех метлах». После обеда у Слизнорта Миранде было известно, что отец Розье сейчас возглавлял Отдел магического транспорта. Там действительно могли знать о ее перемещениях в течение лета…

Собрав волю в кулак, она вывернулась из его хватки, больше напоминающей объятия (пффф, придет же такое сравнение на ум!), и повернулась, чтобы видеть его лицо. Что ж, раз Реддл смог докопаться до полуправды, нет смысла изображать дурочку. Он слишком умен и раскусит ее в два счета. Значит, надо дать ему хоть что-то, но не подпустить к главному.

— В доме твоих родственников, — Реддла всего перекосило от этих слов, а в глазах промелькнул багровый отблеск ярости, но забрать свои слова назад она уже не могла, — я очутилась случайно. У меня была неудачная трансгрессия, меня выбросило к ним на клумбу. Миссис Реддл и их горничная были ко мне очень добры и позволили умыться и переодеться. Я спустилась в деревню, чтобы купить себе какой-нибудь еды в дорогу, а потом вернулась за вещами. Зашла в гостиную, чтобы сказать спасибо.

— То есть раньше ты их не знала? — спросил он, как ей показалось, чуть более резко, чем сам того хотел бы.

— Впервые видела. Кстати, а что случилось с горничной? — вдруг встревожилась Миранда, вспомнив добрую Эбби. Какая эгоистка, за целых два месяца даже не подумала о ней! — Ты и ее убил?

— Нет. Ее не было в доме, и, кажется, именно она обнаружила тела, — Миранда не сдержала вздоха облегчения, а Реддл нахмурился. — Хорошо, допустим. Зачем ты отправилась в Хогвартс?

— То есть в версию, что я потеряла память, ты тоже не веришь? — зачем-то уточнила она, хотя ответ и так был очевиден.

— Не верю.

— Моя трансгрессия, после которой я оказалась в Литтл-Хэнглтоне, носила весьма… необычный характер. Мне нужна информация, как это могло произойти и… какие последствия у этого явления могут быть. Библиотека Хогвартса — одна из богатейших в Британии, я рассчитывала найти что-нибудь там.

В темных глазах промелькнуло что-то, похожее на интерес.

— Откуда же ты трансгрессировала?

— Я… не могу сказать.

Реддл угрожающе прищурился и вновь нацелил на нее палочку.

— Соммерс, не искушай судьбу!

— Я же сказала, что этого не могу сказать! Это касается только меня и не имеет к тебе и твоим тайнам никакого отношения! Пытай меня, если считаешь нужным. Я буду молчать.

Миранда понятия не имела, что Реддл прочитал на ее лице в эти несколько секунд, но палочку он опустил.

— Почему ты действуешь в одиночку? Зачем была нужна эта глупость с потерей памяти? Разве твои родители…

— Нет никаких родителей. Я одна, — перебила она его ледяным тоном. В глубине души Миранда подозревала, что Реддлу чихать с высокой колокольни на ее ледяной тон, но удержаться не могла. Говорить об этом вслух было больно и поднимало целый рой счастливых воспоминаний, которые в данный момент только отвлекали. Они делали ее слабой, а в присутствии Реддла она никак не могла себе этого позволить.

— А как же эти истории про отца-мага и мать-магглу в Дублине? — осведомился он с издевкой. Казалось, он прекрасно понял ее состояние и теперь получал удовольствие от того, что ковырялся в ее свежих ранах. — Или это тоже были выдумки?

— Частично. Я действительно полукровка, и мои родители когда-то жили в Дублине. Неужели в данный момент тебя больше всего интересует именно это?

— Нет, — по лицу Реддла пробежала тень, когда он услышал про ее статус крови и сиротство. Мерлин, у него с этой девкой и впрямь было слишком много общего! — Что ж, тогда перейдем к главному вопросу. Почему ты никому не рассказала об увиденном? Обо мне?

Последние слова были сказаны тем самым холодным высоким голосом, который она слышала от него в Литтл-Хэнглтоне. Он неприятно резал уши и подчинял себе, заставляя трепетать, и Миранда чуть поежилась.

— Поверишь, если я скажу, что мне было попросту плевать?

Он на мгновение застыл, застигнутый врасплох.

— Поясни.

Миранда пожала плечами. Над этим вопросом она сама уже не раз задумывалась — почему, лежа в больнице Святого Мунго, она ни словом не обмолвилась о том, чему стала свидетелем? И ответ на этот вопрос у нее был — куда более циничный, чем ей самой того хотелось бы, но, увы, абсолютно искренний.

— Благодаря неконтролируемому выбросу магии я очутилась в совершенно незнакомом месте в полном одиночестве, не имея никакого понятия, что мне делать дальше и как выживать. Я вообще не должна была здесь очутиться! Я никому не говорила о тебе, потому что куда более все это время была озабочена вопросами, что я теперь должна делать со своей жизнью. И, скорее всего, ты мне не поверишь, но и сейчас меня куда больше интересует, как мне вернуться домой. Там творились… ужасные вещи, и мне страшно представить, сколько всего могло произойти в мое отсутствие. Я должна быть там, а не сидеть здесь. Убийство родных кажется мне отвратительным, но пытаться призвать тебя к правосудию я не собираюсь. У меня нет на это ни времени, ни желания.

Выпалив это все, она сделала глубокий вдох, пытаясь восстановить дыхание. Мерлин, зачем она так перед ним разоткровенничалась? Конечно, едва ли Реддл заподозрит, что она из другого времени — это слишком странная правда, и он будет пытаться придумать куда более реалистичные версии. С другой стороны, как известно, лучший способ ввести кого-то в заблуждение — это не солгать, а сказать полуправду. Остальное собеседник додумает сам.

Миранда украдкой взглянула в его сторону. Реддл казался задумчивым и… уязвленным. Прокрутив в голове свои последние слова, она смогла отыскать только одно объяснение. Неужели из-за того, что кто-то посмел сказать, что его собственное благополучие куда важнее, чем драгоценная персона Реддла? Ха, да у этого человека самооценка выше, чем у всех чистокровных семей, вместе взятых…

— А тебе не кажется, что осуждать меня за убийство тех магглов с твоей стороны немного лицемерно? — вдруг насмешливо осведомился Реддл, почему-то нисколько не разозлившийся на ее заявление об «отвратительном» поступке.

— Лицемерно? — Миранда от изумления приподняла брови. — Я в жизни никого не убила!

— Но ты, как выяснилось, не гнушаешься использовать темную магию в своих целях и даже применяешь ее к беззащитным людям!

Она замерла, а Реддл вдруг сделал стремительный шаг вперед и наклонился к ней. Теперь их разделяли считанные миллиметры, и Миранда могла почувствовать его дыхание на своем лице. Она застыла, как загипнотизированный кролик под взглядом удава. Темные глаза в окружении густых черных ресниц внезапно оказались прямо перед ней — и она позабыла, как дышать, рассматривая прекрасное лицо. Холодный запах его одеколона наполнил ее легкие, и она облизала внезапно пересохшие губы. Ощущение магической мощи Реддла давило, лишало воли.

Что с ней, черт подери, происходит? Что за дурацкая слабость, возникающая каждый раз, когда Реддл оказывается рядом?..

— Я не могу влезть к тебе в голову, но я видел воспоминания Эйвери, — прошептал он тем временем, и она вздрогнула, ловя каждое слово. — Я видел, как ты от них отбилась, и могу назвать каждое проклятие, которое ты применила. Ты использовала Темную магию расчетливо и продуманно, не в отчаянной попытке защититься, а чтобы поскорее избавиться от напавших на тебя школьников и вернуться к изучению жуткой книги, посвященной одним из самых омерзительных темных ритуалов. Когда ты заставила их заучить наизусть послание для меня, ты применила проклятие Обморожения к беззащитному человеку — по-моему, это именно то, что принято называть пыткой, — теперь Реддл наклонился к ней так близко, что последние слова прошептал прямо в ее приоткрытые губы. — И не ври мне, что ты не получила от этого совсем никакого удовольствия!

Миранда задрожала. Он не должен был этого говорить, он не мог знать, что она испытывала в тот момент! Мерлин, как же она теперь стыдилась того, что потеряла тогда контроль над собой и использовала заклинание «Фризере» против Лестрейнджа! Реддл прав — это была уже не самозащита, а именно пытка… Что на нее тогда нашло? Как она могла решиться на этот грязный и подлый поступок?

Реддл скользнул взглядом по ее лицу и остановился на ее губах. Он стоял так близко, что она каждой клеточкой ощущала его присутствие на каком-то животном, инстинктивном уровне. Миранда задрожала, охваченная странным, пугающим возбуждением — он ведь не собирается сделать то, что она подумала? Они ненавидят друг друга, и великий Реддл точно не мог опуститься до того, чтобы захотеть поцеловать какую-то полукровку! Да и ей самой точно так же не стоит хотеть поцелуя от этого убийцы, который, вдобавок ко всему, искусный манипулятор!

Минутку… В какой момент она вообще начала хотеть, чтобы он ее поцеловал?!

— Увидимся завтра на Защите от Темных Искусств, Соммерс, — Реддл криво ухмыльнулся и сделал шаг назад. — Не опаздывай!

Отойдя к полке, он взял с нее «Волхование» и протянул растерянной и все еще не пришедшей в себя Миранде книгу вместе с ее волшебной палочкой.

— Да, и пятнадцать баллов с Гриффиндора за хранение книг по черной магии.

С этими словами он вышел, оставив ее одну в Выручай-комнате.

Сейчас ей почудилась какая-то фальшь в его поведении, точно под конец Реддл слегка сбился с заданного темпа и вышел из выбранной им самим роли. У Миранды закралось абсурдное подозрение, что несколько секунд, которые они стояли так близко друг к другу, что их губы почти соприкасались, вывели из равновесия не только ее.

Вопреки опасениям, следующие три дня прошли на удивление безобидно и спокойно. Утром понедельника Миранда спускалась в Большой зал на завтрак с некоторой опаской, в любой момент ожидая новых неприятностей от Реддла и его приятелей, но ничего такого не произошло. Слизеринцы как ни в чем не бывало завтракали, в ее сторону никто не косился злобно и многозначительно, и Миранда перевела дух, накладывая в тарелку тосты и яичницу. Сидевшая напротив Симона старательно делала большие глаза в попытках привлечь к себе внимание Миранды и, по всей видимости, обсудить ее неудачное субботнее свидание с Игнотиусом, но Миранда закрылась от нее «Ежедневным Пророком» и сделала вид, будто ничего не замечает. Газета новостями тоже не радовала — Гриндевальд вовсю зверствовал во Франции, и имена погибших в последние недели волшебников до дрожи напоминали такие же списки в газетах ее времени. Только имя стоявшего за этими зверствами темного мага изменилось, а суть осталась точно такой же…

Она взглянула на Дамблдора, который сидел за преподавательским столом и с крайне хмурым видом просматривал свой экземпляр сегодняшнего «Пророка». А ведь именно он победит Гриндевальда буквально в следующем году… Интересно, какие мысли сейчас бродят в голове профессора, когда он читает о деяниях бывшего друга? И были ли они с Гриндевальдом на самом деле друзьями? Признаться, об этом она знала крайне мало. В ее времени после смерти Дамблдора газеты начали писать о его прошлом, но чему там можно было верить, было непонятно. Особенно учитывая, что автором большинства статей была Рита Скитер.

Пока Миранда рассматривала Дамблдора, мысли перескочили на другое. Если Реддл сразу понял, что ее история с потерей памяти — просто выдумка, то профессор с его проницательностью точно должен был догадаться, что она врет ему в лицо. Тогда почему он позволил ей остаться в Хогвартсе? Пожалел? Или просто его мысли сейчас заняты одним Гриндевальдом, и у него нет времени на странных девиц, не желающих раскрывать правду о себе?

Уроки потянулись своим чередом и проходили вполне мирно. На совместных занятиях со Слизерином Реддл вел себя на удивление дружелюбно и любезно, даже улыбался ей, когда она тянула руку, чтобы дополнить его ответ. Миранда ни за что не призналась бы в этом даже самой себе, но от этой улыбки у нее внутри что-то екало, а в голове все путалось, и ей приходилось прилагать определенные усилия, чтобы сообразить, что именно она собиралась отвечать. Прочие слизеринцы же внезапно даже голов не поворачивали в ее сторону и вообще старались вести себя как можно незаметнее, даже других гриффиндорцев не задирали. Интересно, что стало тому причиной? Только ее позавчерашняя дуэль, или же Реддл промыл им еще дополнительно мозги?

— Батюшки-светы, что случилось? — воскликнул Слизнорт изумленно, когда седьмой курс явился на Зельеварение, и профессор разглядел забинтованные кисти с растопыренными пальцами Лестрейнджа и перевязь на Долохове. Из-за того, что его правая рука утратила подвижность, Долохов был вынужден держать палочку в левой, и потому все его заклинания теперь выходили через раз. — Молодые люди, как вас так угораздило?

— Не сладил с бубонтюбером на Травологии, — спокойно ответил Лестрейндж, глядя честными глазами на Слизнорта. Миранда ощутила легкий укол вины. — Забыл надеть перчатки, а их гной…

— Травмировался на тренировке по квиддичу, — отчитался и Долохов, из-за чего несколько гриффиндорцев хихикнули.

Эйвери ничего не сказал, но его повреждения и не были заметны. Его горло с багровыми следами от удавки сегодня было замотано плотным серебристо-зеленым шарфом, а сдавленные голосовые связки до сих пор не пришли в норму, и Эйвери говорил в основном шепотом. На все расспросы отвечал, что простыл в субботу в Хогсмиде.

— Аккуратнее надо быть, молодые люди! Что ж, раз вы сегодня толком работать не можете, основную работу придется выполнять вашим партнерам с Гриффиндора. Теперь мы возвращаемся к работе над Зельем невидимости…

Миранда ждала этого занятия с особой тревогой, ведь им с Реддлом предстояло вновь работать вместе, но староста вел себя как ни в чем не бывало и ни словом, ни жестом не напоминал ей о позавчерашнем разговоре в Выручай-комнате. Собственно, он вообще ей больше ничего не говорил, не считая общих фраз, относившихся к их заданию. Они спокойно продолжали работу — она готовила ингредиенты, он добавлял их в зелье. Под конец сдвоенного урока Миранде даже стало немного обидно — почему он ведет себя так, будто позавчера ничего не произошло? Почему Реддл настолько спокоен и равнодушен?

Он что-то задумал. С чего она вообще взяла, что может теперь расслабиться в его присутствии? В воскресенье их разговор закончился на какой-то странной ноте, однако вполне мирно. И все же из этого точно нельзя делать вывод, что на этом все кончено. Куда более правдоподобным будет вариант, что он попробует снова убить ее, а сейчас просто затаился, выжидая подходящий момент. С этим змеем надо держать ухо востро…

После занятия Слизнорт попросил ее задержаться, и Миранда принялась неторопливо собирать вещи в сумку, пока ее однокурсники с шумом задвигали стулья и выходили из класса. Реддл, не сказав ей ни слова, удалился с прочими слизеринцами, и она осталась наедине с профессором.

— Дорогая мисс Соммерс, через неделю я устраиваю небольшую вечеринку у себя в кабинете и очень хотел бы видеть вас там. Помимо ваших одноклассников там будет несколько моих знакомых — в основном, моих бывших учеников — и я думаю, что вам было бы интересно познакомиться с некоторыми из них… Кстати, на эту вечеринку вы можете приходить парами, так что обязательно возьмите кого-нибудь с собой!

— Вы очень добры, профессор. Я с удовольствием приду! — фальшь в улыбке Миранды разглядел бы только очень внимательный взгляд, но Слизнорт был занят подготовкой к следующему уроку и ничего не заметил. Собрав пергаменты с эссе от седьмого курса, он взмахнул палочкой, открывая почти незаметную дверь в соседнее помещение, и скрылся внутри.

— У вас очень глубокие познания в Зельеварении, Защите от Темных Искусств и Чарах, — продолжил он оттуда громко. — Вы не думали о том, чтобы стать мракоборцем?

— Меня всегда привлекала стезя целителя, профессор, — отозвалась Миранда слегка удивленно и последовала за Слизнортом. Внутрь его личной лаборатории она заходить не стала, остановилась на пороге, рассматривая несколько котлов, под которыми весело потрескивали язычки пламени. В самих котлах что-то активно булькало.

— А, это я приготовил для шестого курса, — профессор заметил ее интерес и добродушно улыбнулся. — Мисс Соммерс, вы ведь наверняка на глаз определите, что здесь?

Точно такой же вопрос постаревший Слизнорт задал ее курсу на первом занятии в сентябре 1996 года. Гермиона тогда без труда определила каждое зелье, и Миранда слабо улыбнулась, подходя ближе и разглядывая содержимое котлов.

— Сыворотка правды и Оборотное зелье, — ткнула она пальцем в первые два котла. Эти два зелья она уже готовила сама и ни с чем другим не смогла бы перепутать. Следующим шел котел, над которым пар завивался спиралями, и Миранда невольно залюбовалась перламутровым блеском в котле. — А это, конечно, Амортенция. А по соседству — Напиток живой смерти.

— Браво, мисс Соммерс! Пять баллов Гриффиндору, — Слизнорт даже похлопал в ладоши. — Полагаю, спрашивать вас о свойствах этих зелий даже не стоит?

— Я с удовольствием расскажу вам о них, профессор, если захотите, — пообещала Миранда весело и обернулась в поисках еще одного, маленького котла. — А где же…

Она осеклась, сообразив, что больше в лаборатории ничего нет. Но Слизнорт, к несчастью, заметил ее оговорку.

— Что вы имеете в виду, Миранда, дорогая?

— Просто я подумала, что должно быть что-то еще, более интересное, — выкрутилась она.

— Мерлинова борода, что же, по-вашему, может быть более захватывающим, чем самое сильное Любовное зелье, Оборотное и зелье, заставляющее всех говорить одну правду?

— Возможно… Феликс Фелицис? — предположила она, не сумев промолчать.

— Зелье Удачи? — переспросил Слизнорт заинтригованно. — Что ж, еще пять баллов Гриффиндору за великолепное знание сложных зелий. Где вы вычитали о нем? Не в той самой книге, которую хотели купить в Хогсмиде?

— Нет, это была библиотечная книга.

— Феликс Фелицис? Хммм… А это должно быть интересно, — пробормотал Слизнорт, обращаясь к самому себе и отходя от нее к рабочему столу, где лежали еще две стопки пергаментов от студентов младших курсов. — Может, и впрямь включить его в опрос со следующего года?..

Миранда не мешала его размышлениям, но спросила себя, не повлияла ли она только что на то будущее, из которого перенеслась в 1944 год. Ох, а Зелье Удачи ей бы сейчас точно не помешало… Задумавшись, она очутилась слишком близко к столу с котлами и в следующий миг вдохнула восхитительный аромат кофе с корицей, который вскоре сменился на запах жасмина…

Она поймала себя на том, что стоит с закрытыми глазами и дышит ровно и глубоко, позволяя запаху Амортенции наполнить ее целиком. Кофе, корица, жасмин — лучшие ароматы на свете, она и в своем времени на первом занятии Слизнорта ощутила именно их…

Жасмин исчез, сменившись новым запахом — на этот раз она не смогла сразу определить, что это было. Приятный тонкий аромат, не навязчивый, а лишь слегка дразнящий обоняние. И это что-то новенькое — в тот раз, на шестом курсе, его точно не было, но он определенно был ей знаком. Эти холодные нотки, чуть щекочущие нёбо, невозможно с чем-то перепутать…

Миранда в ужасе распахнула глаза и шарахнулась назад с такой скоростью, точно из котла только что выполз, по меньшей мере, тарантул.

Нет, нет, нет! Этого никак не может быть! Любой другой запах, только не этот!

Она сошла с ума. Перемещение во времени не пошло ей на пользу, и разум отказал ей окончательно. Наверное, одно из проклятий слизеринцев позавчера все же задело ее, и она повредилась в уме. Потому что найти иное объяснение, почему рядом с Амортенцией она начинает чувствовать одеколон Тома Реддла, попросту невозможно!

Он убийца. Он натравил на нее свою свиту, зная, что Долохов, Лестрейндж и Эйвери с ней сделают. Он сам пытался ее убить и, скорее всего, попробует снова. Она не может испытывать к нему что-либо! Пусть не любовь, но даже влечение — это абсолютно бессмысленно и невозможно! Они враги, противники, соперники! Ее не может тянуть к этому человеку!

Реддл умрет от смеха, если узнает. А она в ту же секунду тоже умрет, от унижения.

— Девочка моя, я опять совершенно неприлично задержал вас! — воскликнул Слизнорт, не заметивший ее состояния, близкого к панике. — Бегите скорее на следующий урок, а то опоздаете!

Торопливо кивнув, Миранда последовала его совету и опрометью бросилась к выходу. Бежала она не потому, что так боялась опоздать на Древние Руны, а потому что ей было необходимо немедленно очутиться как можно дальше от Амортенции. Все, ничего не было! Ей просто померещилось. Кофе, корица, жасмин — сосредоточиться нужно на этом. Остальное было лишь плодом ее воспаленного сознания.

И все же она продолжала об этом думать. Думала на Древних Рунах, вполуха слушая профессора и не отвечая, как делала обычно, на заданные классу вопросы, чем заслужила удивленный взгляд от сидевшего на соседнем ряду Реддла. Заметив его, она торопливо уткнулась в свой пергамент и, к своему ужасу, почувствовала, что краснеет. Кажется, это удивило Реддла еще больше.

Думала за ужином в Большом зале, пропуская мимо ушей все, что ей говорили Минерва, Симона, Игнотиус и еще кто-то. В библиотеку этим вечером она даже не пошла, а вместо этого вышла тайком из замка, превратилась в ворона и, чтобы хоть чуть-чуть проветрить голову, решила сделать круг по территории замка. Лучше бы она этого не делала — пролетая над озером, она заметила знакомую высокую фигуру, неторопливо прогуливавшуюся по берегу. Реддлу, похоже, тоже было над чем поразмышлять, и он ушел из замка, чтобы побыть в одиночестве. Не иначе, придумывал новый способ ее убить.

Вечерний полет на этот раз не принес ей никакого успокоения, и вскоре она вернулась в замок. Поднявшись в башню Гриффиндора, Миранда без сил рухнула на кровать, уставившись в полог над собой.

В свои семнадцать лет она никогда не испытывала ни к кому романтических чувств. На пятом и шестом курсах ее одноклассники как с ума посходили — Гарри был влюблен в Чжоу, но та продолжала тосковать по Седрику, Джинни была влюблена в Гарри, и тот только на шестом курсе наконец-то ответил на ее чувства, Гермиона была влюблена в Рона, но тот слишком долго ничего не понимал, а на шестом курсе начал встречаться с Лавандой Браун, Парвати и Лаванда без конца обсуждали всех симпатичных парней в школе, Невилл нежно посматривал в сторону Полумны, ее собственная сестра внезапно начала посматривать в сторону Драко Малфоя… Ей казалось, что любовная лихорадка затронула тогда всех, кроме нее. Миранда же всегда оставалась спокойной и равнодушной.

На четвертом курсе на Святочный бал ее пригласил милый мальчик из Шармбатона, с которым они потом неуклюже целовались в кладовке, в которой Филч хранил чистящие средства. Мальчик потом оставил ей свой адрес и просил написать, но она благополучно потеряла тот клочок пергамента и больше о нем не вспоминала. На пятом курсе Миранда была типичным «гадким утенком», и в ее сторону никто особо не смотрел. В шестнадцать она внезапно похорошела, и у нее появились первые поклонники, были даже двое парней с седьмого курса — но тогда они с Пантеей были куда больше заняты улучшением своих дуэльных навыков, и на свидания попросту не оставалось времени. Да ее никто никогда и не интересовал. Пока одноклассники пребывали в любовной горячке и впитывали первые любовные переживания, она сохраняла полное спокойствие и безразличие. Временами Миранда задавалась тревожным вопросом — что с ней не так? Не сыграло ли фростовское хладнокровие с ней злую шутку? А что, если она в принципе не способна на какую-либо романтическую привязанность?

И тут на тебе — радость пришла, откуда не ждали…

Нет, пора срочно бежать из этого времени и возвращаться в 1997-й. Лучше полная эмоциональная холодность, чем Реддл.

До конца недели она находилась во взвинченном состоянии, и ей стоило огромных усилий держать себя в руках и никому не показать, в каком смятении она была. Миранда смогла сосредоточиться настолько, чтобы вернуться к образу прилежной студентки на уроках, но с одногруппниками она почти не общалась и вела себя еще более замкнуто, чем обычно. Тома Реддла она отныне игнорировала, за исключением, разве что, Зельеварения, где они работали вместе, но и там она не открывала лишний раз рот и старалась не замечать слабый запах этого чертова одеколона. Реддл наверняка заметил, что ее поведение изменилось, со своей проницательностью он не мог этого не заметить, но пока вопросов не задавал и лишь молча наблюдал за ней.

В пятницу семикурсникам предстояло сдать заявления со списком предметов, по которым они намеревались сдавать ЖАБА. В Большом зале за завтраком Миранда отдала свой пергамент Дамблдору, а потом со своего места вяло наблюдала, как Слизнорт принимает заявления своих подопечных.

— Лестрейндж, Малфой, мисс Крэбб, очень хорошо… Долохов, почему вы не включили в свою заявку Трансфигурацию? Я уверен, что вы вполне потянете этот экзамен. Мальсибер, а вы вычеркните из списка Зельеварение. Сожалею, но ваш уровень явно недостаточен для ЖАБА… Эйвери, благодарю… Мисс Кэрроу, вы все-таки решились на Нумерологию? Похвально… Альфард, мой мальчик, зачем вам еще и Уход за магическими существами? Мисс Розье, где ваше заявление?..

Мерлин, такое ощущение, будто она прямо сейчас сидит на собрании Пожирателей Смерти! Честное слово, почему она раньше не задумывалась, сколько из этих ребят с седьмого курса впоследствии присоединятся к Тому-Кого-Нельзя-Называть? Все эти фамилии ей так хорошо знакомы, ведь в ее времени каждая из них вызывала в душах волшебников настоящий страх, а носившим их людям самое место было в Азкабане! Для полного счастья здесь не хватает только самого лорда Волдеморта, чьи приказы эти слизеринцы бы выполняли, стоя на задних лапах!

Миранда скользнула взглядом по Тому Реддлу, допивавшему кофе и выглядевшему так же идеально, как всегда, и торопливо отвернулась от него, уставившись в свою тарелку. В следующий миг ее дыхание перехватило, она поперхнулась тыквенным соком и судорожно закашлялась. Кубок опрокинулся, на белоснежной скатерти расплылись мокрые пятна. Минерва потянулась было за волшебной палочкой, но Миранда решительно потрясла головой. Когда дыхание восстановилось, она расширившимися глазами уставилась на слизеринский стол, чувствуя, как все внутри нее обращается в лед.

Нет. Это попросту невозможно. У нее просто слишком богатая фантазия, вот и мерещится черт знает что.

Это не может быть он.

Но, с другой стороны… Как еще это можно объяснить? Том Реддл — невероятно одаренный и амбициозный маг, который очень многого способен добиться. Как же так получилось, что в своем времени она нигде ни разу не слышала фамилию «Реддл»? Если он, конечно, не умер молодым… Но что-то ей не верилось, что такой человек, как Реддл, может просто взять и умереть от чего-то в юном возрасте. Если его только дракон сожрет, но что-то Миранде подсказывало, что этот скользкий змей даже в подобной ситуации найдет способ уцелеть.

А сам… Тот-Кого-Нельзя-Называть? В ее времени он добился того, что его имя боялись произносить вслух, он начал настоящую войну, он добился небывалого могущества, затмив собой даже Гриндевальда… Но ведь, если подумать, он не всегда был таким, верно?.. Когда-то он должен был быть ребенком, подростком, должен был где-то учиться, наверняка были люди, которые знали лорда Волдеморта юным…

Миранда сжала вилку с такой силой, что побелели пальцы.

Она видела Волдеморта однажды. Тогда, в Отделе Тайн, когда Гарри забрал Пророчество… Под конец битвы темный маг лично явился в Министерство и почти убил Гарри. Миранда тогда забежала в Атриум, спасаясь от Руквуда, и впервые увидела его — мельком, буквально на несколько секунд. Но этого хватило, чтобы она на всю жизнь запомнила белое нечеловеческое лицо с красными глазами и узкими щелями вместо носа, оно потом снилось ей в кошмарах. Может ли красавец Том Реддл и то жуткое существо быть одним и тем же человеком?

Слизнорт удалился, оставив слизеринцев заканчивать завтрак. Реддл поднял голову и что-то негромко сказал Малфою и Нотту — те молча кивнули и, не доев, поднялись и вышли из зала.

Том Реддл держит в подчинении весь Слизерин. Однокурсники — те самые будущие Пожиратели Смерти — слушаются его беспрекословно, этому Миранда уже стала свидетелем. Он лучший студент Хогвартса, который знает о магии больше любого другого ученика и наверняка больше некоторых преподавателей. Уже в семнадцать лет он вовсю использует темную магию и совершает убийства. И он терпеть не может грязнокровок. Он хладнокровен, расчетлив, превосходно манипулирует людьми, а под маской приятного юноши скрывается безжалостный, изворотливый ум.

Это он.

Сердце грохотало где-то в ушах, и за этим шумом она едва слышала, что происходит вокруг. На тарелке перед ней оставался последний жареный гриб, и Миранда попыталась подцепить его вилкой, но руки так тряслись, что вилка только клацала по фарфору.

Тогда в августе, лежа в больнице и обдумывая свое положение, она приняла решение не привлекать к себе лишнего внимания. Как же так получилось, что первое, что она сделала, очутившись в этом времени, — это записала себе в смертельные враги лорда Волдеморта?

— Эй, — ее слегка потрясли за плечо, и Миранда, моргнув, обнаружила рядом с собой встревоженную Симону. — Ты в порядке? Выглядишь какой-то бледной. Опять до ночи в библиотеке сидела?

Она выдавила вымученную улыбку.

— Со мной все в полном порядке, просто не выспалась.

«Ага, все в абсолютном порядке! Все два месяца, что я здесь, набирает обороты мое противостояние с человеком, который через пятьдесят лет будет держать в страхе всю магическую Британию. С человеком, для которого слово «милосердие» будет пустым звуком, а человеческая жизнь уже сейчас не стоит и кната. С самого моего появления здесь я только и делаю, что бросаю ему вызов, угрожаю и оскорбляю его.

А в остальном — все действительно в порядке, спасибо, что спросила.

Ах да, и еще деталь — из всех людей на планете для меня Амортенция пахнет лордом Волдемортом».

Неделя прошла как в тумане. Миранда ходила на занятия, отвечала на вопросы, даже о чем-то разговаривала с одногруппниками, но все действия выполняла механически, как равнодушная кукла с пустым целлулоидным лицом. Приближались очередные выходные, где ей предстояло идти на вечеринку к Слизнорту, и она с тоской думала о грядущем вечере воскресенья. Там ей в течение нескольких часов придется поддерживать светские разговоры, улыбаться, ничем не выдавая своего внутреннего состояния, а на подобный подвиг она, кажется, пока не была способна. Как она вообще сможет присутствовать на ужине, где весь вечер будет на глазах у него?

Да, их с Реддлом пути по-прежнему пересекались на некоторых занятиях, а на Зельеварении они продолжали работать в паре, но там можно было просто притвориться, что она полностью поглощена уроком, и не реагировать на окружающих. Хотя, кажется, актерские способности на этой неделе ее начали подводить — Миранда уже несколько раз ловила на себе долгий изучающий взгляд Реддла, который не мог не обратить внимание на то, как изменилась ее манера поведения. Каждый раз, чувствуя на себе этот взгляд, она ощущала, как спина покрывается ледяным потом. Пожалуйста, не смотри… Оставь меня в покое…

Первые три дня с момента, когда она поняла, что Том Реддл и есть Волдеморт, пролетели незаметно. Миранда ушла целиком в себя и просто пыталась осознать происходящее. В голове царил полный сумбур, Миранде то становилось страшно, то, наоборот, на нее накатывал истерический смех, когда она думала о своей «везучести». Впервые в жизни и ночные полеты в анимагической форме не помогали и не приносили ни долгожданного спокойствия, ни облегчения, и потому она вновь и вновь возвращалась к своим тяжелым думам. К сожалению, чем больше она размышляла, тем больше убеждалась, что ее догадки были верны. И хотя вопросов у нее по-прежнему было море — хотя бы тот, как мог великий и ужасный лорд Волдеморт, радеющий за чистую кровь, не считающий магглов за людей и стремящийся извести под корень всех магглорожденных, сам иметь родственников-магглов? Если тот маггл Томас и впрямь был его отцом, то выходит, что Волдеморт, по меньшей мере, полукровка. Интересно, а его приближенные об этом знают?.. Но это были чисто технические вопросы, в то время как сомнений у нее становилось все меньше.

На четвертый день, когда Миранда наконец-то смогла констатировать свое состояние как «вменяемое», ее раздумья приняли немного иную окраску. Проведя несколько дней в каком-то полубессознательном состоянии, ранним утром, когда только-только рассвело, она сидела на берегу озера с красными от недосыпа глазами и уже более осмысленным взглядом смотрела на воду, в которой отражалось серое октябрьское небо. Дул ветер, поверхность озера казалось ребристой, морщинистой.

Что ж, если отрешиться от всех переживаний, общая идея которых сводилась к «Да как подобное может быть?!», стоило перейти к вопросу, который будет звучать примерно как «И что ей теперь со всем этим делать?». Притвориться, будто ее это не касается? Держаться как можно дальше от юного Волдеморта и сбежать из школы сразу, как начнутся рождественские каникулы? Или еще раньше, прямо на этих выходных? Придерживаться первоначального плана, отыскать способ вернуться в свое время и удрать отсюда, не оглядываясь?

С другой стороны… А что, если это все было не просто так? Ее перемещение в прошлое? Вот уже полтора месяца, как она торчит в библиотеке, и до сих пор ей не удалось найти ни единого упоминания о том, что произошло с ней. Историй, посвященных Маховику времени, тоже было не слишком много, но они хотя бы были, а ее случай, такое чувство, единичный! Так, может, она и не должна искать помощи у сухих фактов? Может, это все было предначертано… свыше? Ну, к примеру, мойрами*, или какие там высшие силы отвечают за хитросплетения человеческих судеб? Может, она должна сделать что-то, и только после этого ей будет позволено вернуться?

Но… что? Допустим, ее неслучайно забросило в годы, когда Волдеморт был Тем-Кого-Пока-Еще-Можно-Называть. Том Реддл еще не утратил своей человечности, он очень молод и пока не обладает нужным опытом, знаниями, силами, властью, хотя уже крепко встал на путь зла. Кстати, Миранда сильно сомневалась, был ли у него вообще когда-либо другой путь. Большинство его жертв пока живы, а часть из них еще попросту не родились. Так что она должна делать? Попытаться спасти всех этих людей? Каким же образом?

Попробовать переубедить его? Это глупость, сейчас уже поздно. Возможно, перенесись она во времени на несколько лет раньше, когда Реддл, к примеру, только поступил в Хогвартс… Одиннадцатилетнего Волдеморта, вероятно, еще можно было в чем-то переубедить. Но семнадцатилетнего, когда он стал совершеннолетним и получил возможность свободно пользоваться магией, уже вкусил эту власть — едва ли. Он только посмеется, а потом точно убьет ее, чтобы под ногами не мешалась.

Следовать за ним по пятам и пытаться срывать ему планы? Это, пожалуй, самая неудачная идея. Максимум, на который она способна — это спасти какого-нибудь несчастного магглорожденного от дружков Реддла. Стоит ли говорить, что он с ней сделает, если она будет ставить палки в колеса его плану по захвату мира?

Рассказать обо всем Дамблдору? Миранда задумчиво потеребила длинные пепельные волосы, всерьез обдумывая этот вариант. Допустим, она опустит ментальные щиты и позволит профессору покопаться в ее мыслях, чтобы понять, что она не врет. Но чем он поможет? О чем она может попросить Дамблдора? Убить семнадцатилетнего подростка? Не выпускать его из поля зрения? Вряд ли это сработает, через год у Дамблдора дуэль с Гриндевальдом, ему точно будет не до Реддла. Нельзя отвлекать Дамблдора от его миссии, Гриндевальд уже залил кровью всю Европу, и его необходимо остановить… Да и не хочется открывать правду постороннему человеку. Она и так ни черта не держит ситуацию под контролем, а если кто-то еще будет в курсе ее тайны… Нет, слишком непредсказуемый тогда получится расклад.

А что, если… Если… Какой еще существует способ остановить будущего великого темного мага, чтобы он наверняка не причинил никому вреда ни через десять, ни через пятьдесят лет? Миранда до боли вцепилась пальцами правой руки в левую, оставляя на коже красные полукружья от ногтей. Может, в этом весь смысл? В этом ее миссия, которую она должна выполнить? Убийство?

Насколько же изменится будущее, если в нем не будет имени лорда Волдеморта? Однако если в этом будущем не будет ни войны, ни многочисленных жертв, может, она должна на это пойти? Будущее станет развиваться по другому пути, ее родные и друзья будут жить в совершенно другом, более счастливом мире — том, который станет им родным.

Мире, в который ей дороги назад уже не будет.

Значит, в этом суть ее миссии? Убить Реддла, пожертвовать своим будущим ради будущего сотен ни в чем не повинных волшебников и магглов?

Миранда прикрыла глаза, вызывая в памяти имена его жертв и жертв его последователей, подзаголовки газет последних двух лет, видение зловещей Черной Метки в небе — жуткого знака, показывающего, что самое страшное здесь уже произошло. Все те смерти, исчезновения, нападения оборотней и дементоров, разрушенные семьи, бесконечный страх, в котором она и ее знакомые жили с тех пор, как Волдеморт возродился… Ее отец, живший в постоянной тревоге, пока Волдеморт и Пожиратели Смерти охотились за ним. Ее мать, которая была заперта в собственном доме, как в тюрьме, за пределами которой ее жизнь оказывалась в смертельной опасности. Ее сестра, чью жизнь Волдеморт — Реддл — мог использовать как средство давления на Ричарда Фроста.

Пальцы сами собой сомкнулись на древке палочки.

Она сделает это. Должна сделать.

* * *

Придумать план и подготовиться оказалось легче, чем она ожидала. Миранда уже заметила, что в окружении Реддла нет людей, которых он мог бы назвать своими друзьями в общепринятом смысле слова. Он был одиночкой, и подстеречь его, когда поблизости никто не обретался, было не так трудно. О тяге Реддла к вечерним прогулкам вокруг озера Миранда тоже уже знала и решила, что лучшей возможности у нее не будет. Оставалось только дождаться удобного случая и обеспечить себе алиби.

Хладнокровно планировать чье-то убийство было… странно. Будто все решения принимала не она, а совершенно другой человек. Какая-то часть Миранды в полный голос вопила, что так нельзя, это неправильно, и что она сошла с ума, раз решилась на подобное. Другая часть твердила, что так нужно. Главным аргументом оставалось осознание того, что убить она собиралась не кого-нибудь, а самого Волдеморта. Именно этим в будущем должен был заняться и Гарри Поттер, так что она просто выполнит его работу, только и всего!

На вечерний променад вокруг озера Реддл отправился в субботу после ужина, когда на улице сгустились ранние осенние сумерки. Лучшую возможность было трудно себе представить. Убедившись, что Реддл покинул замок, Миранда бегом направилась в башню Гриффиндора, перед которой затормозила, слегка восстановила дыхание и изобразила на лице страдальческое выражение.

— Миранда, посидишь с нами? — весело окликнула ее Симона через всю гостиную.

Расположившаяся в кресле у камина Минерва сосредоточенно склонилась над какой-то толстенной книгой и неодобрительно поджала губы, оглянувшись на нарушительницу спокойствия.

— Я не очень хорошо себя чувствую, — слабым голосом поделилась Миранда и для наглядности взялась рукой за лоб. — Голова раскалывается. Пойду лягу пораньше.

— Может, проводить тебя в больничное крыло? — предложил Флимонт Поттер, у которого на мантии был значок старосты факультета. Этого пятикурсника Миранда идентифицировала как деда Гарри.

Она улыбнулась с признательностью.

— О, в этом нет необходимости, спасибо! Сон мне всегда помогает.

— Точно?

«Мерлин, да отвяжитесь вы от меня! Времени и так мало, а тут вы с этой гриффиндорской взаимовыручкой!»

— Честное гриффиндорское!

Несколько человек засмеялись, и она наконец-то поспешила по лестнице наверх.

В спальне, к счастью, было пусто. Миранда кое-как трансфигурировала из нескольких свитков пергамента простыни — получились они так себе, сохранили странный желтоватый цвет и были шершавые на ощупь, но Миранда понадеялась, что в темноте это будет незаметно. Из простыней она соорудила тряпичную куклу, которую уложила в постель, а затем задернула полог. Алиби готово — половина факультета видела, как она ушла в спальню, а если сюда кто поднимется, то куклы должно хватить, чтобы отвлечь их внимание. После этого Миранда приняла облик ворона и вылетела из окна.

Реддл успел отойти довольно далеко от замка, и Миранда даже не сразу смогла отыскать в темноте его силуэт. Она опустилась на ветку дерева неподалеку и замерла, но Реддл, если и услышал шум крыльев, не придал ему значения. Миранда сразу выбрала анимагию для осуществления своей задумки, поскольку точно знала, что иным путем подкрасться к Реддлу незаметно она не сможет. И нанести удар предстояло подлым путем, исподтишка, но другого способа не было. На честной дуэли у нее нет и шанса.

Молодой человек спустился по склону и теперь стоял на самом берегу озера, молча глядя на воду. Черная школьная мантия, слизеринский серебристо-зеленый шарф для тепла, ветер небрежно треплет темные волосы, хотя по замку Реддл всегда ходил с безукоризненной прической, — перед ней стоял обыкновенный студент. Где-то в Запретном лесу пронзительно закричала какая-то птица, и на секунду Реддл оглянулся. Миранду потрясло, каким он был в этот момент — совершенно спокойным, расслабленным, погруженным в свои мысли.

Безмятежным.

И это не было маской или новой игрой; нет, сейчас это были его настоящие чувства. Черты лица Реддла точно разгладились, и теперь он еще больше, чем когда-либо, походил на ангела. Миранда испытала абсурдное желание окликнуть его, чтобы увидеть, как меняется выражение этого лица — становится насмешливым, холодным, бесстрастным, злобным, каким угодно! Лишь бы убедиться, что это именно тот человек, которого она должна убить!

Он снова отвернулся к озеру, и Миранда глубоко вдохнула.

Сейчас.

Ворон неслышно расправил крылья и спорхнул с ветки. Человеческий облик Миранда приняла прямо в воздухе — так, чтобы вернувшиеся к ней человеческие ноги сразу беззвучно коснулись земли. Мантия осталась в комнате и не сковывала ее движений. Не теряя времени, Миранда подняла палочку и мысленно произнесла:

— Петрификус Тоталус!

Невербальная магия всегда давалась ей с трудом, но, видимо, сегодня ее обуревали настолько сильные эмоции, что нужный импульс она направила в волшебную палочку без какого-либо труда. С момента, как ворон слетел с ветки, прошло не больше пяти секунд. Если слизеринец и почувствовал в последний миг что-то неладное, отреагировать он уже не успел. Заклинание ударило Реддла в спину, и тот рухнул плашмя на землю, полностью парализованный. Руки приклеились к телу, взгляд устремлен куда-то в небо. Повернуть голову и увидеть ее он не мог.

Вот он, этот момент. Тот самый, который может изменить всю дальнейшую судьбу магической Британии. Лорд Волдеморт повержен, осталось только довести дело до конца. Можешь приступать.

Миранда решительно подняла руку и направила палочку на лежавшего без движения Реддла.

Это очень просто. Надо только сосредоточиться, искренне пожелать ему смерти и произнести: «Авада Кедавра», тогда Непростительное заклятие сработает. Ты видела, как это бывает, на твоих глазах лже-Грюм убил паука на уроке, а Беллатриса Лестрейндж убила Сириуса Блэка в Отделе Тайн.

«Ну же, не мешкай!»

Она продолжала держать Реддла на прицеле, но Убивающее заклятие так и не слетело с ее губ.

Что-то мешало. Будто что-то сидело у нее в голове и не давало произнести заветные два слова. Во рту внезапно пересохло, язык приклеился к небу, кончик палочки начал подрагивать.

«Вспомни все, что сейчас творится в твоем мире! Подумай, сколько всего ты можешь исправить! Твоя семья больше не будет жить в бесконечной тревоге. Гарри не вырастет сиротой, а родители Невилла станут сами растить сына. Гермиона не будет жить в постоянной опасности из-за того, что ее родители — магглы. Дамблдор будет жив, твои однокурсники не потеряют своих близких. Седрик Диггори останется жив. Все те маггловские семьи, о которых писали газеты, останутся в живых. Билла Уизли не изуродует Фенрир Сивый.

Ты можешь их всех спасти!»

Палочка тряслась в дрожащих пальцах. По щекам потекли слезы — много, сплошным потоком, и свободной рукой ей пришлось торопливо вытереть глаза, поскольку мир вокруг внезапно начал расплываться. Из приоткрытых губ вырывался едва различимый шепот, но складываться в связные слова он не желал. Горло точно стиснуло чьей-то рукой, и Миранда не сдержала судорожного всхлипа. Ее колотила дрожь.

«Вспомни, кто перед тобой! Он убийца, чудовище, монстр!»

Той же свободной ладонью она была вынуждена схватиться за ствол ивы — Миранду трясло так, что ноги отказывались ее держать. Она в кровь искусала губы, перед глазами плясали разноцветные точки.

«Я не могу. Простите меня все, я не могу!»

После смерти Дамблдора Гарри рассказал об участии в той трагедии Драко Малфоя. О том, что у него было задание убить Дамблдора, и что в самый ответственный момент Малфой даже под угрозой смерти ему и его семье так и не смог произнести роковое заклинание. Не смог стать убийцей, хотя знал, с каким последствиями может столкнуться. Теперь Миранда могла понять его, как никогда.

«Я не могу убить!»

Рука бессильно повисла в воздухе. К горлу подступили рыдания, и теперь все силы уходили на то, чтобы не издать ни одного звука и не выдать себя. Дыхание вырывалось из груди неровными толчками.

Надо уходить. Петрификус скоро перестанет действовать.

Черный ворон взлетел над деревьями и устремился к замку. Не зная, как быстро Реддл придет в себя и что именно предпримет, она не полетела сразу к знакомому окну, а сначала сделала круг над Хогвартсом, и только потом вернулась в спальню. Кто-то из девочек уже лег спать, и Миранда, машинально раздвинув полог и превратив простыни обратно в пергаментные свитки, без сил повалилась на постель, захлебываясь рыданиями.

«Мне не хватило сил. Я слаба и труслива. У меня был шанс остановить его, предотвратить войну, спасти множество жизней.

Я не смогла!

Не смогла».

* * *

Заснула она прямо в одежде, и наутро на нее из зеркала смотрело жуткого вида страшилище с черными синяками под глазами, вороньим гнездом на голове и бледное, как инфернал. Глаза опухли, и выглядела Миранда так, точно только что оправилась от тяжелой болезни. На завтрак она не пошла, от одной мысли о еде подкатывала тошнота. Она хотела пойти прогуляться, но, вспомнив о маршруте вдоль озера, от этой идеи отказалась. Наконец она спустилась в общую гостиную и просто забралась с ногами на широкий подоконник.

Что делать дальше? Что ж, можно поздравить себя, что убийцей она так и не стала, сохранив высокие моральные принципы и прочую чушь, но теперь ответственность за множество загубленных в будущем жизней лежит и на ней тоже. Как ей жить с этим дальше?

От этих мыслей было так тошно, что она откинула голову и несколько раз как следует стукнулась затылком о каменную стену. Легче не стало, только голова заболела.

— Доброе утро, Миранда! Ты уже позавтракала? Кстати, хотела спросить, с кем ты пойдешь к Слизнорту сегодня? С Игнотиусом? — прощебетала Мэри Аберкромби, показавшись из спальни.

Тошнота стала еще более явственной.

Ну уж нет, на вечеринку к Слизнорту она точно не пойдет. Она не железная, в конце концов! Это Реддлу хорошо, он может убить кого-нибудь, и глазом не моргнув, а потом удалиться, насвистывая беззаботный мотивчик, а у нее таких стальных нервов нет!

Пробурчав в ответ что-то неопределенное, она вернулась наверх за письменными принадлежностями, а потом быстро набросала записку профессору, в которой предупреждала, что заболела и потому не сможет пойти. Вид у нее по-прежнему был не слишком цветущий, и обвинить Миранду во лжи будет сложно.

День тянулся медленно, у нее все валилось из рук, и Миранда толком не могла сосредоточиться на домашних заданиях. Почему-то единственный вопрос, который сегодня ее по-настоящему занимал — это как отреагировал на вчерашнее происшествие Реддл. Что он думал об этом внезапном нападении, кого подозревал? Насколько сильно он был зол?

Вечером она заставила себя спуститься в Большой зал на ужин, но дойти до пункта назначения не успела. Миранда выбралась через портрет в коридор, спустилась на первый этаж, но там ее вдруг крепко схватили за руку и уволокли в соседний безлюдный коридор прежде, чем она успела сообразить, что происходит. Выхватив из рукава палочку, она обнаружила прямо перед собой злого, как голодный акромантул, Реддла, который метал глазами молнии и сейчас не особенно-то пытался поддерживать имидж пай-мальчика. О его эмоциональном состоянии говорило и то, что он с силой толкнул ее к стене и только после этого огляделся, чтобы убедиться, что они одни. Вместо школьной мантии с символикой Слизерина на нем была более нарядная, темно-синяя, и смотрелся Реддл потрясающе. Все бы ничего, но от его ярости магия в воздухе затрещала, и Миранде показалось, что сейчас должны посыпаться искры.

— Значит, на вечеринку ты не собираешься? — протянул он с угрозой, внимательно разглядывая ее бледное с мешками под глазами лицо. — Слизнорт сказал, что ты заболела.

— Немного, — согласилась она. — А что? Ты остался без пары и хочешь пригласить меня?

Он с шумом втянул в себя воздух и приблизился к ней вплотную.

— Что это вчера было, Соммерс? Неужели ты думала, что я спущу это тебе с рук?

— Что именно? — кажется, ее подавленное состояние вдруг сослужило хорошую службу: голос звучал так безжизненно, что поймать ее на лжи было сейчас непросто.

— Я знаю, что это была ты, — процедил он разъяренно; голос Реддла понизился до шипения, от которого кто-нибудь впечатлительный мог убежать без оглядки. — Вчера у озера! Как ты посмела?! Ты знаешь, что я теперь с тобой сделаю?!

— Мне будет проще понять, если ты объяснишь, что тебе надо.

Кажется, ей удалось довести будущего лорда Волдеморта до точки кипения, потому что он внезапно схватил ее за плечи и как следует встряхнул — так, что она с силой приложилась головой о стену позади нее и вскрикнула от боли. Это было неожиданно — насколько он должен быть зол, раз использовал на ней грубую физическую силу вместо какого-нибудь изысканного проклятия?

— Не смей лгать мне, Миранда! — ее имя в его устах прозвучало впервые, однако произнесено оно было с такой чистой, незамутненной злостью, граничащей с ненавистью, что никакой радости ей не принесло. — Это была ты, я знаю! Кроме тебя, никто бы не осмелился…

— Мне нет до тебя никакого дела.

Ее последние слова слегка остудили его гнев, но взгляд у Реддла стал совсем нехороший.

— Да? — едко осведомился он. — Тогда почему всю последнюю неделю я ощущаю твой страх? Ты боишься меня, Соммерс, почему-то ты вдруг начала испытывать панический ужас передо мной. Почему?

Она молчала, быстро обдумывая свое положение. Черт подери, так он не только легилимент, он еще и эмпат! Мысли свои она может от него скрыть, но эмоции… Проклятье! Реддл, внимательно наблюдавший за ее лицом, вдруг прищурился.

— Что ты обо мне узнала? — почти мягко спросил он. Слизеринец вновь стоял так близко, что Миранда могла отчетливо видеть каждую ресницу вокруг его глаз. — Это очевидно, ведь за всю эту неделю я тебя и пальцем не тронул. До какой же нелицеприятной правды обо мне ты докопалась на этот раз?

Ох, Реддл, ты никогда не догадаешься, до какой именно…

Собрав всю волю в кулак, она твердо встретила его взгляд. Пожалуй, пора начинать морально готовиться к Круциатусу.

— Я не понимаю, что ты хочешь от меня.

Реддл поднял руку, и Миранда инстинктивно мотнула головой, спасаясь от удара, но он лишь осторожно дотронулся пальцами до ее щеки и заправил выбившуюся прядку пепельных волос ей за ухо. Эта неожиданная ласка напугала ее куда больше, чем прямое обещание медленной и мучительной смерти.

— Ты все равно покоришься мне, Миранда, — прошептал он без малейшей угрозы, но с такой непоколебимой уверенностью, что она ощутила, как сердце пытается выпрыгнуть из груди. — Я заставлю тебя склониться передо мной и узнаю все твои секреты.

С этими словами он резко отстранился и, отсалютовав ей на прощание, удалился.

Реддла всю следующую неделю она почти не видела, но нисколько не возражала против этого факта. Лучше всего было бы, если бы он вовсе провалился сквозь землю, но на такую волшебную удачу рассчитывать даже не следовало. Вдобавок ко всему у нее из головы не шли его последние слова о том, что он заставит ее подчиниться. В том, что Реддл попытается выполнить свою угрозу, Миранда не сомневалась. И так удивительно, что он залег на дно на целую неделю — наверное, в их последний разговор она все же сыграла достаточно убедительно, и у Волдеморта не было стопроцентной уверенности, что тогда у озера его оглушила именно она. Иначе он не стал бы так с ней церемониться…

Ситуация изменилась вечером в пятницу, когда Миранда ужинала в Большом зале. За столом было весело и шумно, одноклассники радовались грядущим выходным. Пятикурсники неподалеку обсуждали какое-то жутко сложное эссе по Защите от темных искусств, которое задала Вилкост, Игнотиус, Септимус Уизли и Джеффри Лонгботтом с жаром спорили по поводу грядущего матча между Слизерином и Пуффендуем. Минерва обговаривала какие-то аспекты обязанностей старосты с Августой. Миранда же рассказывала о Протеевых чарах сидевшему напротив нее Майклу Люпину с шестого курса, который был одним из лучших студентов по Чарам, и у них внезапно обнаружились общие интересы.

— К нашему столу идет Том Реддл, — вдруг трагическим шепотом сообщила Симона ей на ухо. Они с Мэри сидели по правую руку от Миранды и были заняты тем, что сплетничали об очередном поклоннике Мэри с Пуффендуя. — Миранда, он смотрит на тебя!

Она продолжала как ни в чем не бывало улыбаться Люпину, но внутри ощутила тревогу. Глупо, наверное — ну что он сделает ей на глазах всего Большого зала с Диппетом и Дамблдором во главе, будь он хоть десять раз лорд Волдеморт? Но все их встречи всегда проходят слишком непредсказуемо…

— Между вами что-то есть?! — восторженно зашипела Симона. Она смотрела куда-то поверх плеча Миранды, и на лице у нее было написано такое восхищение, что у Миранды не возникло никаких сомнений, с кого она не спускает глаз. — Именно поэтому ты рассталась с Игнотиусом? Почему ты нам ничего не сказала?!

На стол упала чья-то тень, и дальше притворяться, будто ее здесь нет, было бессмысленно. Она обернулась.

Реддл стоял напротив нее, точно не замечая удивленных и недружелюбных взглядов гриффиндорцев. Разговоры за столом стали гораздо тише, и Миранда мысленно застонала, спиной ощущая, что на них сейчас смотрят множество человек. Только всеобщего внимания ей сейчас не хватало!

— Миранда, мы можем поговорить? — спросил он таким кротким голосом, что от неожиданности у нее чуть челюсть не отвисла.

— Прошу прощения?

— Я хотел извиниться, — сказал он негромко и так проникновенно, что Симона, Мэри и еще несколько сидевших неподалеку девочек, наблюдавшие за представлением из первого ряда, на миг забыли, как дышать. — То, что я тебе тогда сказал… Я был не прав. Ты бы не могла задержаться после ужина ненадолго? Я бы хотел, чтобы ты дала мне шанс объясниться.

Взгляд у Реддла был печальный и серьезный, и весь его вид выражал глубокое раскаяние. Его красота завершала образ, и сейчас он больше всего походил на романного героя, мечту всех юных впечатлительных девушек. Про себя Миранда только восхитилась его актерским мастерством. Умеет же! Эти интонации, эти глаза, выражающие всю мировую тоску, растопят даже совершенно каменное сердце! Нельзя отрицать — устрой он этот спектакль пару недель назад, когда она еще не знала, что перед ней Волдеморт, и Миранда тоже не смогла бы перед ним устоять. А так…

— Я даже не знаю, Том, — сказала она слегка дрожащим тоном, сходу включившись в игру и добавив в голос плачущих ноток. Реддлу хватило выдержки ни на миг не выйти из образа, когда она назвала его по имени. — Ты очень сильно меня задел тогда, и мне было так больно…

Позади себя она уловила некоторое движение — кажется, ее последние слова внезапно заставили Игнотиуса и его приятелей отвлечься от квиддича и тоже полностью сосредоточиться на диалоге Миранды с Реддлом. Похоже, теперь все гриффиндорцы пребывают в уверенности, что у нее роман со слизеринским старостой. Не совсем то, чего она бы хотела… Но к черту. Сейчас важнее разобраться с Реддлом.

— Позволь мне загладить вину! — воскликнул он горячо, но сумел выдержать тональность, чтобы это не стало походить на водевиль. — Прошу тебя, удели мне несколько минут после ужина. Я должен с тобой поговорить!

И ради этого был нужен целый спектакль?.. Впрочем, этот бред точно пора заканчивать. Вон, уже Симона не выдержала напряжения и выронила волшебную палочку, которая свалилась под стол и выпустила фонтан ярко-зеленых искр. Скатерть сбоку от Миранды начала тлеть. Воцарилась некоторая суматоха, но Минерва сориентировалась первой.

— Агуаменти!

Возникшее было пламя пропало, но зато теперь воняло горелым, белая скатерть была украшена черными подпалинами, а на полу стояли лужи. Сконфуженная, красная как рак, Симона подняла палочку и теперь сидела неподвижно, уткнувшись взглядом в стол. Впрочем, внимания она не ослабила, и Миранде даже показалось, что уши у нее стали длинными, как у зайца.

— Хорошо, — сказала она неохотно, причем недовольство на этот раз было вполне искренним. — Через пять минут в холле.

Больше времени она даже не стала брать — все равно поесть по-человечески она уже не сможет.

— Спасибо, Миранда, — Реддл улыбнулся, и кто-то из девочек тоненько вздохнул. Даже Минерва казалась очарованной им. — Я буду ждать тебя.

Он ушел обратно к слизеринскому столу. Миранда проводила его взглядом, полным самых мрачных предчувствий, и повернулась к одноклассникам. Схватив со стола кубок, она залпом осушила его и только теперь заметила взгляды остальных. У парней они были хмурые, неодобрительные, Пруэтт вовсе смотрел на нее с негодованием. Зато у девушек были такие мечтательные выражения лиц, точно им сообщили, что балы в Хогвартсе теперь будут проводиться каждую неделю.

— Миранда, почему ты не говорила, что вы встречаетесь? — с придыханием спросила Мэри и еще раз обернулась, чтобы увидеть предмет всеобщего женского восхищения.

— Потому что мы не встречаемся, — холодно сообщила Миранда, нервно сжимая и разжимая пальцы. — На той неделе у нас был один неприятный разговор. Не сошлись во мнениях. Больше между нами ничего нет.

— Но он так смотрел на тебя… Я никогда не видела у Реддла такого взгляда! Миранда, он же влюблен! — воскликнула Симона, и Миранда страдальчески поморщилась. Мерлин, неужели нельзя говорить тише?

— В кого?

— В тебя, конечно, дурочка!

— Он влюблен только в себя, — заявила она рассерженно. Мерлин, какие глупости! Знал бы из всех них хоть кто-то, что он вообще за человек, и какие отношения связывают ее с Реддлом на самом деле! — Симона, хватит! Между нами ничего нет. Ты сама говорила, что он встречается только с чистокровными.

— Но это означает, что ты первая смогла его по-настоящему покорить…

Выносить этот бред дальше она уже не могла, поэтому решительно вскочила на ноги и вылезла из-за стола. Игнотиус смотрел на нее особенно пронзительно, но она так злилась, что направилась к выходу, не сказав ни слова.

— Вот видишь, — донесся до нее шепот Мэри. — Врет она все. Конечно, он тоже ей нравится! Раз она даже до конца ужина досидеть не смогла и сразу на встречу с Реддлом побежала!

«Никогда не думала, что меня посетит эта мысль, но, честное слово, я начинаю понимать лорда Волдеморта из моего времени, который пытал и убивал людей просто за то, что они его раздражали!»

Ну что ты будешь делать, если эти идиотки слышат только себя и верят тому, во что хотят верить? Теперь дурацкие сплетни разнесутся по школе со скоростью света…

Последним гвоздем в этот гроб стал Реддл, который заметил ее уход, поднялся со своего места и поспешил за ней на выход. Провожаемая взглядами всей школы, кожей ощущая эмоции студентов — удивление, любопытство, неодобрение, зависть — она вылетела из Большого зала с твердой убежденностью, что надо было неделю назад переступить через свои принципы и все же убить этого мерзавца. Жить однозначно стало бы проще.

Реддл поманил ее в тот самый боковой коридор, в котором они разговаривали в прошлый раз, и Миранда последовала за ним. Тревоги она не испытывала — до Большого зала отсюда рукой подать, Реддл не осмелится причинить ей вред в людном месте. Голова слегка кружилась — от волнения, что ли?..

— Зачем ты это устроил? Теперь вся школа убеждена, что ты влюблен в меня. Я польщена таким вниманием, но к чему это было? — осведомилась она сердито, уже не пытаясь скрыть раздражение.

Он обернулся, и она вздрогнула, когда увидела, как изменилось выражение его лица. Реддл смотрел на нее с таким глубоким удовлетворением, будто произошло что-то, на что он очень рассчитывал, и это ей совсем не понравилось. На губах Реддла заиграла улыбка — холодная, торжествующая. Улыбка человека, который только что обрел власть над ее жизнью и собирался этой властью воспользоваться. Улыбка, принадлежавшая не Тому Реддлу, а самому лорду Волдеморту.

Вот тут ей впервые стало страшно. Он ведь даже не вытащил волшебную палочку, почему же весь его облик так и дышит самоуверенностью?..

— Я буду кричать, — предупредила она, из последних сил стараясь говорить спокойно. В ушах почему-то звенело, на нее волнами накатывала слабость, ноги дрожали. Чтобы удержаться, она была вынуждена ухватиться рукой за стену.

Он улыбнулся шире.

— Знаешь, Миранда, в чем твоя главная ошибка, которую ты повторяешь раз за разом? — спросил Реддл почти нежно.

Перед глазами все кружилось, его голос долетал будто издалека. Из последних сил она подняла голову, уже догадываясь, что с ней происходит. Пальцы дернулись к палочке, но рука внезапно стала весить целую тонну и казалась неподъемной.

— Тебе надо внимательнее следить за тем, что ты пьешь в присутствии тех, кому не можешь доверять, — подтвердил он ее догадку.

Это было последнее, что она запомнила.

* * *

Очнувшись, Миранда обнаружила, что лежит на каменном полу. Спине было холодно, голова болела, и очень хотелось пить, но в остальном, кажется, она была в порядке. Значит, не яд, а просто снотворное, подумалось ей, после чего Миранда открыла глаза.

Она лежала в каком-то тускло освещенном помещении, больше похожем на зал. Потолок был таким высоким, что терялся во мраке. Света было мало, и он был какого-то странного зеленоватого оттенка. По залу в два ряда тянулись увитые змеями колонны, в конце зала стояла огромная статуя древнего старца. Никакой мебели здесь не было, и внутри стоял затхлый, сырой запах. Неподалеку, прислонившись спиной к одной из колонн, сидел Реддл и рассматривал ее.

Рука Миранды потянулась к рукаву, но уже через секунду она поняла, что палочку Реддл у нее забрал.

Прелестно. Именно такого завершения учебной недели ей не хватало.

Что хоть произошло? Как прозвучали последние слова Реддла? Не пить в присутствии врага? Она напрягла память. Так вот зачем нужен был этот цирк с публичным раскаянием — ему просто нужно было очутиться рядом, чтобы подсыпать или подлить ей отраву. Уже после того, как Реддл отошел, она пила из кубка, точно. Но когда он успел?..

— Полагаю, на этот раз это был Империус, — сказала она задумчиво, закашлялась и медленно села. Тело слушалось, никаких травм вроде не было. — Чтобы Симона выронила палочку и создала переполох за столом, верно?

— Ее было очень просто подчинить. Крайне слабая воля, — легко подтвердил Реддл и поднялся на ноги. Миранда торопливо последовала его примеру — смотреть на своего похитителя снизу вверх ей не хотелось.

— Куда ты меня притащил? — спросила она, чтобы хоть чем-то отсрочить начало расправы. Вопрос «Зачем?» она даже не задавала, ответ и так был очевиден.

Он широко ухмыльнулся, выглядя каким-то удивительно довольным и расслабленным. Так уверен, что здесь ему никто не помешает, и ее криков никто не услышит?

— Ну же, Соммерс, прояви еще раз свой хваленый интеллект! Если уж ты Выручай-комнату смогла найти, то об этом месте точно должна была слышать!

Уже сейчас чувствуя какой-то подвох, Миранда еще раз огляделась по сторонам. Здесь она определенно была впервые, но… Взгляд скользнул по увивавшим колонны змеям, потом — по статуе бородатого старца с желчным, неприятным лицом. Это лицо выглядело смутно знакомым, кажется, в «Истории Хогвартса» ей попадались похожие изображения. Она снова взглянула на змей и почувствовала, что бледнеет.

— Умная девочка, — тихо сказал Реддл — в точности, как во время их разговора в Выручай-комнате. Он выглядел спокойным, даже умиротворенным, но на каком-то инстинктивном уровне Миранда все сильнее чувствовала угрозу, которую он излучал.

— Мы в Тайной комнате, — ей удалось произнести эти слова твердо, хотя страх снова подступил и грозил затопить ее с головой. Неудивительно, что Реддл такой невозмутимый — они сейчас находятся в нескольких километрах под школой, в месте, которое большинство людей считают выдумкой! Тут ее при всем желании никто не найдет…

Так в этом заключается его затея? Сделать так, чтобы ее труп никто никогда не нашел? Ей вспомнился второй курс, когда Джинни Уизли так же похитили и забрали в Тайную комнату. Ох, Миранда бы сейчас не отказалась, чтобы явился какой-нибудь Гарри Поттер и спас ее от спрятанного в комнате Ужаса…

Кстати об Ужасе… Василиск ведь тоже должен быть где-то поблизости, да?

А Реддлу не откажешь в умении нагонять на людей почти животный ужас.

Чтобы сохранить более или менее ясную голову и не провалиться в пучину паники, она заставила себя обратиться к логике и известным фактам. Надо говорить, отвлечь его…

— По легенде, Тайную комнату может открыть лишь Наследник Слизерина, — ее голос звучал довольно ровно, хотя и на чуть более высоких тонах, чем обычно. — Так это ты?

Реддл согласно склонил голову, в его глазах вспыхнул зловещий красноватый огонек. Миранда буквально почувствовала, насколько он счастлив называться потомком одного из самых знаменитых волшебников, какое огромное значение имело для него его происхождение. Хммм, выходит, лорд Волдеморт — далекий потомок Салазара Слизерина… Даже как-то не слишком неожиданно.

— Значит, твоя мать восходит корнями к Слизерину? — сделала она закономерный вывод, вспомнив о Томасе Реддле-старшем. — Внушительно.

Про себя она задалась вопросом, как же так получилось, что волшебница из очень древней чистокровной семьи связалась с магглом, но что-то ей подсказывало, что Реддла об этом лучше не спрашивать.

— А теперь о деле, — донесся до нее высокий холодный голос, и она слегка вздрогнула. Реддл теперь стоял напротив нее, нацелив палочку ей в грудь, и Миранда испытала ощущение дежа вю. — Ты здорово вывела меня из себя, Соммерс, и у тебя есть лишь один шанс покинуть Тайную комнату живой — ответить на все мои вопросы. Заметь, я даже не говорю «невредимой». Будешь молчать или лгать — пожалеешь. Спасать тебя сюда никто не явится. Все уверены, что у нас с тобой романтическое воссоединение, и мы любуемся звездами на Астрономической башне или еще что-то в этом же духе. Если твои ответы мне не понравятся, я оставлю твой труп гнить здесь, а сам вернусь наверх. Там двадцать человек подтвердят, что я до позднего вечера находился в гостиной Слизерина. Понятно?

— Вполне.

Его голос звучал беспощадно и с такой непоколебимой уверенностью, что Миранда точно знала — свои угрозы он выполнит. Он и в самом деле подготовился, а ее шансы выжить и в самом деле невысоки.

— Начнем с простого. Как ты смогла так подкрасться ко мне, что я тебя не заметил?

Секунду Миранда смотрела на него, а потом вдруг рассмеялась. Это был нервный, почти истерический смех, но она, как ни старалась, не могла удержаться. Лицо Реддла приобрело странное выражение — гремучая смесь из удивления и злости.

— Мерлин, если бы ты только понимал всю иронию происходящего…

Во всей этой ситуации ей виделась жестокая насмешка судьбы. В ее родном времени отец без конца тренировал их с Пантеей именно на тот случай, чтобы они могли противостоять Волдеморту и его приспешникам. И стоило совершить скачок из своего времени на пятьдесят лет, чтобы очутиться безоружной перед Волдемортом в ожидании пыток, когда все боевые навыки совершенно бесполезны!

Чтобы загнать смех обратно, она закусила губу, а потом села на пол. Реддл наблюдал за ее действиями с таким видом, будто перед ним вдруг очутилась пациентка больницы Святого Мунго из отделения неизлечимых травм психики.

— Приступай, — велела она, кое-как восстановив контроль над собой.

— Что ты делаешь? — прошипел он.

Она пожала плечами.

— Жду Круциатуса. Ты ведь его хочешь использовать? Я не смогу удержаться на ногах, но мне жаль с размаху падать на пол. Не хочется получить еще и сотрясение.

— Откуда ты…

— …знаю, как действует Круциатус? — Миранда развела руками. — Его на моих глазах применяли к моим друзьям. Однажды его использовали на мне. Вряд ли ты меня сейчас сильно удивишь.

Пожалуй, это был блеф чистой воды. Тот Круциатус, что пережила она, длился крайне недолго, но и его хватило, чтобы она начала молить об избавлении или о смерти. Те муки описать было невозможно, это воспоминание стало одним из самых ужасных в ее жизни. И даже сейчас она не сдержала дрожи, стоило ей подумать об этом. А уж если Реддл задумает выместить на ней всю злость, которая копилась последние три месяца…

— Кто это сделал с тобой? — спросил Реддл странным тоном.

— Ты сильно обидишься, если я скажу, что это не твое дело?

На миг она поверила, что ей наконец-то удалось довести его до бешенства. Даже в тусклом свете подземелья было видно, что лицо Реддла стало совершенно белым, а глаза налились красным — теперь он был, как никогда раньше, похож на себя из 1997 года, и Миранда невольно попыталась отползти назад. Выражение лица Волдеморта не предвещало ничего хорошего, сейчас он походил на демона. Но Непростительное проклятие так и не прозвучало.

— Что ж, я думаю, что мы развлечемся другим способом, — ласково сказал Реддл. Резко отвернувшись, он зашагал к статуе старца, оставив Миранду недоуменно смотреть ему вслед. Интересно, что еще, кроме пыток «Круцио», он понимает под словом «развлекаться»?

Реддл остановился напротив статуи, а в следующий миг произошло то, отчего у Миранды на голове зашевелились волосы, и она не заметила, как снова очутилась на ногах. Тайную комнату наполнили звуки нечеловеческого зловещего шипения, которое вылетало изо рта Реддла — змеиный язык, который Миранда слышала лишь однажды в исполнении Гарри, когда они были на втором курсе. Едва шипение смолкло, раздался странный скрежет, будто приходил в движение какой-то механизм, а потом…

Рот исполинской статуи Слизерина открылся, образуя черный провал, в котором она смутно уловила какое-то движение…

Миранда попятилась и поспешно отвернулась, не в силах поверить, что это все происходит на самом деле. Пускай это будет сон, кошмар, пожалуйста! Он не мог натравить на нее василиска!

Не смотреть! Не оборачиваться!

Каменный пол дрогнул, когда что-то исполинское очутилось в Комнате. Воображение Миранды рисовало жуткие картины того, какими размерами мог обладать василиск, но удостовериться своими глазами она, естественно, не могла. Она слышала шелест, когда гигантская змея заскользила по полу, а потом громкое шипение Реддла. Что именно он велел василиску, Миранда понятия не имела, но догадаться было несложно. Позабыв о своем намерении держаться спокойно и с достоинством, она кинулась наутек.

Какое тут, к черту, достоинство, когда за тобой по пятам следует василиск?!

Покинуть Тайную комнату ей так и не удалось. Еще издалека она увидела двери, но они оказались надежно заперты, причем она даже не была уверена, что их получилось бы открыть заклинанием. Бежать было некуда, вести бой без палочки она не могла. Да и с палочкой шансы были на редкость мизерны.

Грохот каменных плит стремительно приближался. Ее сознание парализовало от ужаса, Миранда до крови закусила губу, пытаясь не закричать в полный голос. Ну, что именно велел василиску Реддл? Сожрать ее? Ударом хвоста переломать все кости?

Василиск был прямо за ее спиной, она могла это почувствовать. Зачем-то она зажмурилась — хотя, если подумать, мгновенная смерть от взгляда василиска была куда милосерднее, чем быть растерзанной ядовитыми клыками. В следующий миг ее обдало нечеловеческим дыханием, и это стало последней каплей. Ноги ослабели, и она медленно сползла по стене на пол — животный ужас, который она испытывала, был совершенно неконтролируемым. Глупо было так умирать — зная, что что-то ужасающее находится прямо напротив тебя, и быть не в силах заглянуть своему страху в лицо.

— Как впечатления, Соммерс? — насмешливо осведомился ненавистный голос неподалеку. Реддл наверняка получил просто массу удовольствия, наблюдая за ее бессилием.

— Чего ты ждешь? — прошептала она. Змея смотрела прямо на нее, этот прямой бесчувственный взгляд на себе она ощущала даже с закрытыми глазами. Выдавливать из горла слова ей удавалось с трудом — Миранду сотрясала такая дрожь, что несколько раз она уже прикусила себе язык. Во рту солонило от крови. — Давай, вели ему убить меня!

— Что, вот так просто? — удивился Реддл. — Смерть еще надо заслужить, знаешь ли. И потом, мой друг не питается человечиной.

От изумления она едва не распахнула глаза, только в последнюю секунду вспомнив, какие у этого необдуманного поступка будут последствия.

— Тогда зачем ты…

— Чтобы увидеть тебя слабой и беспомощной, дорогая, — по его тону она поняла, что Реддл улыбается. Прямо перед ней раздался шелест мантии, а потом она ощутила, как его пальцы перебирают ей волосы на голове. Выходит, Реддл сейчас сидел перед ней на корточках. От его прикосновения она шарахнулась точно так же, как от василиска, потеряла равновесие и рухнула на влажный пол. — Увидеть, как ты лежишь у моих ног и боишься подняться. Услышать, как ты молишь о пощаде. Увидеть твой страх, наконец.

Что ж, такое поведение лорда Волдеморта было ей хорошо знакомо. Все так же зажмурившись, Миранда раздвинула губы в презрительной улыбке, игнорируя боль в прокушенной губе.

— Да пошел ты…

Мысленно она была готова, что он отвесит ей пощечину, но до нее донесся тихий смешок.

— Что ж, для начала и твоего страха будет достаточно. Теперь можно приступить к главному блюду.

По шороху ткани и дуновению воздуха она поняла, что Реддл поднялся на ноги.

— Круцио!

Первый пронзительный крик разнесся по залу и потонул под его сводами.

<hr />Примечания:

Садясь за работу, я очень надеялась, что удастся обойтись без этой сцены, но потом поняла, что рискую нарваться на тот самый ООС, которого решила избегать. Если просто нахальство и дерзость Миранды Том еще мог стерпеть, то своим нападением на него у озера она перешла черту, и спустить ей это с рук он уже никак не мог. Так что Миранда столкнулась с последствиями — что будет, если бросишь вызов лорду Волдеморту, неправильно оценив свои силы.

Спасибо всем моим читателям за поддержку и прекрасные отзывы! Как намек — они очень вдохновляют на скорое написание новых глав :)

Когда Миранда открыла глаза, то долго не могла сообразить, где находится. Она лежала в кровати, сквозь высокие окна на пол и стены падал белый лунный свет — по меньшей мере, она больше не в Тайной комнате. Но и на спальню девочек в башне Гриффиндора это не было похоже. Присмотревшись и разглядев другие кровати, застеленные одинаковым белым бельем, Миранда глубоко вздохнула и откинулась обратно на подушку. Она в Больничном крыле.

Но… как? Ей смутно запомнилось то, что было после первого Круциатуса от Реддла. Была адская, разрывающая на части боль, от которой не было спасения, будто каждую клеточку ее тела поливали кислотой, сжигали и резали одновременно. Были короткие передышки, в которые следовали вопросы, задаваемые одним и тем же голосом… И, видимо, Реддл отозвал василиска, потому что про необходимость держать глаза закрытыми Миранда забыла очень быстро, однако она все еще была здесь — живая и даже не обратившаяся в камень. Но что было дальше… Она рассеянно дотронулась рукой до лба и поморщилась — все тело ломило, как после целого дня тяжелых физических нагрузок. То ли она сама потеряла сознание от боли, то ли Реддл ее чем-то оглушил — этого она наверняка сказать не могла.

Миранда не имела ни малейшего представления, сколько времени провела в том страшном подземелье, с которым у нее теперь будут связаны одни из самых отвратительных воспоминаний. Если за окном до сих пор глубокая ночь и до утра далеко, то едва ли больше пары часов. Чем хоть закончился тот допрос?.. Она напрягла память. Картины их последнего с Реддлом «разговора» ускользали, расплывались, но отдельные воспоминания стояли перед глазами четко. Она помнила, как в ответ на все вопросы лишь смеялась, чем приводила молодую версию Волдеморта во все усиливавшееся бешенство. Один раз он попытался снова влезть к ней в голову с помощью легилименции, и последние силы Миранды ушли на то, чтобы использовать окклюменцию, после чего у нее из носа и рта хлынула кровь. Кажется, после этого она и потеряла сознание окончательно.

Хм, и несмотря на то, что ей своим молчанием удалось в очередной раз довести Реддла до белого каления, он все же не стал ее убивать, а весьма заботливо притащил в больничную палату. Или он бросил ее где-нибудь на выходе из Тайной комнаты, а в больницу ее принес кто-нибудь более сердобольный?.. Миранда скосила глаза и увидела на тумбочке рядом свою волшебную палочку. Как любезно с твоей стороны, мерзавец…

И ведь не побоялся, допустил, чтобы она пришла в себя в публичном месте в одиночестве! Так уверен, что она будет молчать и никому ничего не скажет? Мразь… Но умная мразь, этого не отнимешь.

К слову, несмотря на вечер пыток, чувствовала она себя на удивление сносно. После ее отчаянных усилий удержать ментальные щиты голова не раскалывалась, мысли понемногу прояснялись. Тело болело, но руки-ноги не тряслись, да и слабость была терпимой. Неплохо ее местная медсестра подлатала…

Что ж, подводя итог этому увлекательному вечеру, можно сказать следующее: она выдержала допрос с пытками у Волдеморта, не сказав ему ничего из того, что он хотел бы знать. Отец мог бы ею гордиться.

Остаток ночи она спокойно проспала, а наутро ее разбудила молодая медсестра, которую Миранда раньше лишь изредка видела в Большом зале. Это была полная женщина с круглым приветливым лицом и русыми вьющимися волосами. Кажется, ее звали мисс Блумфилд.

— Как твое самочувствие, дорогая? — спросила она, вручая Миранде слегка дымящийся бокал. Принюхавшись, она опознала Восстановительное зелье — настойку, помогающую восполнить силы. Неплохая штука, но ей казалось, что в ее случае требовалось что-то… посерьезнее.

— Спасибо, хорошо, — она послушно все выпила, мельком подумав, что не сильно бы удивилась, если бы обнаружила, что перед ней сейчас сидит Реддл под Оборотным зельем, который опять подлил ей какую-то отраву. — А что со мной… произошло?

— А ты не запомнила, дорогая? Так сильно ушиблась? — воскликнула мисс Блумфилд, всплеснув руками.

Миранда пожала плечами.

— Ты упала с лестницы, когда спускалась с Астрономической башни, и ушиблась головой. Тебя принес тот мальчик, Том… Он так за тебя беспокоился! — Медсестра улыбнулась, а Миранда отчетливо скрежетнула зубами, но, к счастью, Блумфилд этого не услышала.

— Я ударилась головой? Травмы серьезные?

— Нет, тебе, к счастью, очень повезло! Никаких травм, только пара ушибов. Сейчас уже можешь собираться, держать тебя в больнице смысла нет.

Этого она никак не ожидала и даже глупо захлопала глазами. Никаких травм?.. И если Круциатус следов почти не оставляет, то как же хлынувшие кровью нос и горло?

— Простите, а вы… уверены? Мне показалось, я чувствовала привкус крови во рту…

Мисс Блумфилд выглядела обескураженной.

— Что ты, милая! Наверное, тебе это приснилось. Ты полностью здорова, я очень тщательно проверила твое состояние. Будешь одеваться? Твой молодой человек обещал в половине девятого за тобой зайти, чтобы проводить на завтрак. Он так о тебе заботится!

«О своей шкуре, а вовсе не обо мне он заботится!», — подумалось Миранде со злобой, но в ответ она выдала самую сладкую улыбку, на которую была способна:

— О, я тогда встречу его по пути в Большой зал.

— Но, милая…

— Не хочу, чтобы он видел меня в больнице! — заверила ее Миранда, торопливо спрыгивая с кровати и оглядываясь по сторонам в поисках своей одежды. Краем глаза она взглянула на часы и обнаружила, что до прихода Реддла осталось десять минут. — Вы правы, он слишком тревожится обо мне! Не хочу, чтобы он зря расстраивался!

Медсестра только умиленно сложила руки на обширном бюсте от такой трепетной юношеской любви, а Миранда в рекордные пять минут нацепила на себя свои вещи, поблагодарила добрую мисс Блумфилд и поскорее вышла из Больничного крыла. Встречаться с Реддлом лишний раз в ее планы вовсе не входило.

Выходит, он еще и травмы ей лично залечил перед тем, как отнести ее в лазарет? Как заботливо с его стороны…

Отойдя на порядочное расстояние от Больничного крыла, Миранда перешла с бега на шаг и неторопливо побрела к башне Гриффиндора. Но в факультетскую гостиную в итоге не пошла, а свернула с полпути и направилась к лестнице, которая вела на пресловутую Астрономическую башню. Миранда знала, что сейчас ей необходимо какое-то время побыть в одиночестве — чтобы в полной мере осознать случившееся и решить, как действовать дальше.

В последние дни ощутимо похолодало, на улице было хмуро, неприветливо. Когда она толкнула тяжелую дверь и очутилась на площадке на самой вершине башни, на нее сразу набросился злой ветер, бросивший ей в лицо горсть ледяной трухи, и принялся с силой трепать пепельные волосы. В обычной школьной мантии Миранда сразу закоченела, пальцы стали непослушными и чужими, но она не могла и помыслить о том, чтобы вернуться обратно. Вцепившись руками в поручни, она наклонила голову, невидящим взглядом рассматривая оставшуюся далеко внизу землю.

В памяти всплывали вчерашние воспоминания — главным образом, змеиное шипение, в которое превратился человеческий голос, статуя Слизерина, ощущение присутствия чего-то гигантского и устрашающего, ее полная беспомощность… Что ж, Реддл мог быть доволен своей местью. Он добился, чего хотел — заставил ее испытывать перед ним настоящий ужас. Круциатус — это ужасно, но… как бы так выразиться… не слишком изощренно. Им разбрасывались все Пожиратели Смерти в ее времени, и угроза этого Непростительного проклятия, как это ни дико, стала вполне привычной. Но Реддл подошел к делу на этот раз более творчески и заставил ее утратить контроль над ситуацией. Это зловонное дыхание из гигантской пасти, которое она ощущала на себе, подрагивающий каменный пол, когда по нему полз Король всех змей… Это было страшно. Это было страшнее всего, с чем она сталкивалась. Наверное, теперь ее боггарт будет принимать облик василиска…

Как ни удивительно, но с мыслью, что Реддл пытал ее, она, пусть с трудом, но могла смириться. Наверное, дело в том, что она просто знала, что он из себя представлял и на что был способен. Чего еще можно было ожидать от лорда Волдеморта? Да и она вела себя слишком неосторожно рядом с ним, не раз дерзила ему и бросала вызов, и было совершенно очевидно, что Волдеморт ни от кого не потерпит подобной дерзости. Сначала она спасла Мортимера, потом победила приспешников Реддла, потом оскорбила его самого… Потом еще и оглушила, хотя подтверждения последнего он так и не добился. В общем, сама виновата. Ведь знала, с кем связывается, что стоит на кону! Но она серьезно переоценила свои способности — за что и поплатилась.

В общем, сунув руку мантикоре в пасть, не удивляйся, что она тебе ее откусит.

Но вот василиск… Вчера ей впервые за много-много времени было по-настоящему страшно. Даже слово «страх» здесь слишком мало значит, это был нечеловеческий ужас, из-за которого она оцепенела и потеряла связь с реальностью. Осознание, что жуткое древнее существо не спускает с тебя взгляда, и что открой она глаза — и это чудовище будет последним, что она увидит…

Руки, до этого окоченевшие и потерявшие чувствительность, внезапно снова начала сотрясать дрожь. Удушливый запах сырости, подземелья, казалось, навечно въелся в ее легкие и не собирался их покидать. Несмотря на пронизывающий ноябрьский холод, Миранде стало нечем дышать, и она рванула застежку мантии, пытаясь вдохнуть глубже. Она больше не может стоять на месте, не может! Ей надо сбежать от всего этого, хотя бы ненадолго! Всем телом ощутить этот ледяной свистящий ветер, почувствовать, что в этом мире остались только она и стихия… Может, после этого она найдет в себе силы преодолеть тот страх…

Уже не чувствуя холода, она отшвырнула мантию в сторону. Стать птицей, немедленно! Это всегда спасало ее, помогало справиться с напряжением. Сейчас она раскинет крылья, вдохнет полной грудью обжигающий холодом колкий воздух, полетит к Запретному лесу… Ощутит себя свободной. Быстрее, быстрее! Одной рукой она взялась за поручень и поставила рядом ногу, чтобы перелезть через заграждение, но тут…

— Импедимента!

Тело перестало ее слушаться, и она неподвижно застыла на месте, превращенная в безвольный манекен. В следующую секунду она ощутила, как ее обхватывают чьи-то руки и оттаскивают прочь от поручня. Только после этого контроль над собственным телом наконец-то вернулся. Миранда взвизгнула от злости (причем сильный предзимний ветер заглушил этот звук) и принялась бешено вырываться, как дикое животное, но хватка чужих рук внезапно оказалась стальной, и освободиться ей не удалось. В следующий миг нежеланный гость развернул ее к себе лицом, не ослабив, однако, захват, и Миранда буквально уткнулась носом в значок старосты школы на отвороте мантии. Следующим, что она почувствовала, был едва слышный запах этого проклятого одеколона.

— Ты что творишь?! — прошипел разъяренный голос у нее над ухом. — Совсем рехнулась?!

— Отпусти меня! — ее шипение вполне могло посоперничать с его способностью говорить на змеином языке. — Убирайся!

— Чтобы ты все-таки покончила с собой? Какого хрена, Соммерс?!

— Я не пыталась покончить с собой!

— Да неужели? — осведомился он с деланным удивлением и осмотрелся по сторонам. — Каким же образом ты намеревалась сигануть с Астрономической башни и уцелеть? Я бы заподозрил, что ты принесла с собой метлу, но что-то я ее здесь не вижу!

Миранда осеклась, сообразив, что стоять на своем ей ни в коем случае нельзя. Анимагия, пожалуй, единственный туз в рукаве, который у нее остался. Реддл ни за что не должен узнать об этом.

— Что это только что было, Соммерс? — ледяным тоном осведомился Реддл, но Миранде после вчерашнего уже было на все наплевать. Он не дал ей полететь, он оставил ее наедине с подступающим безумием! Неужели это жестокое продолжение вчерашней расправы? Последняя мысль не имела никакого смысла, ведь о ее анимагической форме Реддл ничего не знал, но в этот момент Миранда уже была не в состоянии рассуждать трезво: слишком много эмоций в этот момент разрывало ее на части, и виновник ее страданий все никак не желал оставлять ее в покое.

— Решила более не отравлять тебе жизнь своим существованием и унести все твои тайны с собой в могилу! — ответила она злобно, не оставляя попыток освободиться, но безрезультатно. Реддл продолжал крепко удерживать ее, практически прижимая к себе, и Миранда только сейчас поняла, насколько замерзла.

— Ты снова дерзишь мне. Значит, все не так плохо, — отметил он задумчиво, обращаясь не к ней, а к самому себе.

— Твоя забота заставляет меня просто таять! — съязвила Миранда, пытаясь сделать шаг в сторону. — Ну что ты вцепился в меня, как нюхлер в украшения?!

Миг он пристально смотрел ей в глаза — без гнева и превосходства, а будто пытался понять, чего от нее стоит ждать в следующий момент — а затем направил волшебную палочку в сторону:

— Акцио!

Ее брошенная мантия, уже слегка припорошенная снежной крупой, взвилась вверх и плавно приплыла Реддлу в руки. Тот как ни в чем не бывало набросил ее Миранде на плечи, а затем поднял палочку в воздух:

— Калидум!

Согревающие чары начали действовать сразу же, и воздух на площадке потеплел, стал мягче. Ветер стих, а Миранда только сейчас почувствовала, что у нее зуб на зуб не попадает. Сунув совершенно потерявшие чувствительность руки в карманы мантии, она воспользовалась шансом и быстро отступила от Реддла — тот не спускал с нее настороженного взгляда, точно ожидал, что она сейчас все же попытается спрыгнуть вниз — а потом посмотрела на него.

— А, — сказала Миранда задумчиво, вдруг совершенно успокоившись. — Ну конечно. Глупо было с моей стороны не подумать об этом сразу. Вся школа ведь пребывает в полной уверенности, что у нас с тобой горячая любовь после примирения, да? И если мое случайное падение с лестницы они еще смогут проглотить, то мое падение с башни... Тебе не нужны проблемы с руководством школы и ненужные слухи, да, Реддл?

Он по-прежнему не произносил ни слова, а продолжал буравить ее неподвижным взглядом, по которому вновь было совершенно непонятно, о чем он думал. И наученная горьким опытом Миранда умом понимала, что ей стоит заткнуться и поскорее сбежать, но все эмоции после вчерашнего были обострены, и на трезвое поведение она попросту не оказалась способна.

— Слушай, ну если тебе так не дает покоя мое самоубийство, давай сделаем вид, будто мы расстались? — предложила она с надеждой. — Устроим представление перед всей школой в Большом зале прямо, как вчера. Можешь обозвать меня как-нибудь, а я разобью что-нибудь из посуды. И тогда мое самоубийство к тебе уже не будет иметь никакого отношения!

— Соммерс, ты совсем больная, да?! — прорычал Реддл, наконец-то начиная проявлять признаки нетерпения.

Миранда задумалась.

— Да, извини, — сникла она. — Ты прав. Если я спрыгну отсюда после нашего расставания, это точно поставят в вину тебе. Неудобно получается...

— Миранда, почему ты пыталась сброситься вниз?

Этот вопрос был задан тем же тихим проникновенным тоном, каким вчера он просил ее поговорить с ним. Она даже огляделась по сторонам в поисках зрителей, которые могли незаметно подняться на башню, пока она вырывалась из объятий Реддла, но никого не обнаружила и снова уставилась на него.

— Захотелось, — ответила она чистую правду. Просто ему неизвестно, что для нее этот полет не станет фатальным… — А что?

— Да ничего, — Реддл непринужденно пожал плечами, но что-то проскальзывало в его движениях такое, что выдавало его куда более сильные чувства, чем обычно. Реддл казался совершенно спокойным, но его взгляд, жесты… Что-то волновало его сейчас, как он ни пытался это скрыть.

Пффф, беспокойство за собственную шкуру. Что еще его может тревожить?

— Ну… — он сделал вид, будто задумался. — Просто такой поступок кажется мне слегка… необоснованным.

— Мда? И чем ты будешь угрожать мне на этот раз, чтобы удержать меня от этого «необоснованного поступка»?

— Ничем, — он развел руками и буднично, точно речь шла о сущей безделице, произнес: — Мог бы пообещать убить кого-нибудь из твоих гриффиндорцев, но я уже успел вполне тебя изучить и вижу, что тебе по большому счету на них всех плевать. Тут даже твое гриффиндорское благородство не сработает.

У Миранды брови взлетели вверх от удивления, и она даже пропустила мимо ушей его слова о том, что ей плевать на одноклассников.

— Прости, дай я уточню — если ты не собираешься меня шантажировать, то значит, ты собираешься меня переубедить, чтобы я не совершила самоубийство?

От абсурдности ситуации у нее начала болеть голова. Одно хорошо — она сама понимает, что все происходящее — полный фарс, поскольку убивать себя она вовсе не планировала, а потому, какую игру сейчас бы ни вел Реддл, зацепить ее ему не удастся.

— Ну да.

— А тебе не кажется, что после вчерашнего ты последний человек, который смог бы повлиять на мое решение?

— Именно после вчерашнего я твердо уверен, что мне это удастся, — с едва уловимым самодовольством заявил он. В его голосе звучала такая уверенность в себе, что Миранда от возмущения даже не сразу нашлась, что сказать. Он пытал ее, мучил, сейчас в нем нет ни намека на раскаяние, и ему хватает наглости так говорить с ней?!

— Дай я все же уточню это вслух — ты опоил меня, уволок меня глубоко под замок, напустил на меня своего питомца, потом полночи пытал меня, а теперь правда думаешь, что я дам тебе распоряжаться моей жизнью?! — злость медленно поднималась в ней, уже выплескиваясь через край и угрожая затопить все вокруг. Даже страх отступил, и сознание в этот момент стало кристально ясным — опасный признак надвигающейся холодной ярости, которую флегматичная по жизни Миранда испытывала крайне редко. Позабыв о своем желании очутиться как можно дальше от него, она в один шаг преодолела расстояние между ними и теперь чеканила слова ему в лицо: — Я тебе не какая-нибудь пустоголовая Лефевр или одна из ваших слизеринских чистокровных аристократок, которые падают в обморок от вида крови, стоит им порезать палец на зельях! Да, ты сильнее меня, талантливее, и в Темной магии ты достиг таких высот, о которых я, вероятно, даже не подозреваю. И еще у тебя полностью отсутствуют моральные принципы, которые сдерживают меня, благодаря чему ты можешь творить с другими людьми то, что тебе вздумается. Но со мной этот номер не пройдет! Я понимаю, ты поставил своей целью не убить меня, а сломать, уничтожить мою волю — ну так знай, что этого тебе сделать никогда не удастся! Потому что для этого ты изучил меня слишком плохо!

К ее удивлению, он слушал с живым интересом, а под конец этой пламенной речи, который она буквально выплюнула ему в лицо, вовсе начал широко улыбаться. Причем не насмешливо, а, скорее… довольно. Будто она говорила именно то, что Реддл хотел услышать.

— Ну вот и умница, — сказал он ласково, нежно дотрагиваясь до ее лица. Миранда заставила себя стоять спокойно, не стряхивая его руку, хотя в душе боролась с соблазном врезать ему кулаком в челюсть. Когда она вообще в своей жизни хоть раз испытывала подобное желание?.. — Именно этого я от тебя и добивался. Пока ты не начала свое выступление, я лишь хотел тебе сказать, что глупо с твоей стороны было сохранять на допросе полное молчание, вытерпеть все Круциатусы, пережить встречу с василиском, даже после пыток суметь противостоять мне с помощью окклюменции, а после этого пойти и самоубиться, — он наклонился к ее лицу, и теперь их разделяли считанные миллиметры. Встретившись с ним глазами — она вздрогнула, увидев их так близко, и вся ее решимость в этот миг пошатнулась — он прошептал: — Ты куда выше такой позорной слабости, Миранда.

Она застыла, осознавая услышанное, а Реддл отстранился и направился к двери.

— Да, и еще кое-что, — у самой лестницы он на секунду обернулся. Миранда молча смотрела на него. — Я не собираюсь тебя ломать. Твои сила духа и стойкость весьма примечательны, в этом я вчера убедился. И мою цель я уже озвучивал — я собираюсь подчинить тебя себе. Не сломить твой разум и волю, а покорить их. Ты покоришься мне, Миранда, и тогда сама, по собственной воле, расскажешь мне все, что я пожелаю узнать. Клянусь тебе.

После этих зловещих слов, в которых, она была уверена, не было ни слова лжи, лорд Волдеморт — а сейчас это был именно он — скрылся из виду.

Согревающие чары пропали с уходом Реддла, но Миранда все равно выждала на продуваемой всеми ветрами площадке не меньше двух минут, прежде чем начала спускаться вниз — чтобы наверняка не столкнуться с ним снова.

То, что он сказал ей... С одной стороны, это тревожило. Заявление Реддла, что он собирается подчинить ее себе, звучало весьма зловеще, и Миранда не сомневалась, что он был совершенно серьезен. И пугало это по двум причинам: во-первых, это означало, что Реддл не оставит ее в покое, а во-вторых... Она даже близко не представляла, каким образом он собирался «покорить» ее. По всему выходило, что пытки и запугивание он счел неэффективными. Тогда чего ей ждать? Психологической обработки? Подобная перспектива, да еще в исполнении Волдеморта, нервировала еще больше.

В то же время она не могла выбросить из головы его слова о том, что она должна быть выше самоубийства. И сам этот странный диалог, странное поведение Реддла… Это было полным бредом, но Миранда не могла отделаться от мысли, что он повел себя… как психотерапевт, отговаривающий пациента от суицида. Он намеренно разозлил ее, чтобы она вновь ощутила этот дух соперничества с ним и перестала думать о самоубийстве. Это выдавало в лорде Волдеморте великолепного психолога, хорошо разбирающегося в людях, но вот почему он выбрал именно эту линию поведения… Это слегка обескураживало.

Но, вопреки опасениям, весь день, а за ним и последующие прошли совершенно непримечательно. Тело после Круциатуса перестало ломить, Миранда больше не вздрагивала от каждого шороха. Школьные уроки полетели в своем режиме. На Защите и Зельях они с Реддлом по-прежнему соперничали в номинациях «Самый развернутый ответ на вопрос преподавателя» и «Лучшее выполненное задание», но в этом перестала чувствоваться какая-то перчинка, точно они делали это по привычке. Миранда опять взялась за библиотечные книги, добралась до Запретной Секции, выпросив разрешение у Слизнорта, но с каждым днем все больше отчаивалась — нужная информация о перемещениях во времени так и не находилась.

Дни складывались в недели, а те — в месяцы. Она хорошо общалась с одноклассниками, помирилась с Игнотиусом и теперь частенько проводила время в его компании вместе с Джеффри и Септимусом. Однажды они выбрались целой компанией в Хогсмид, захватив с собой еще и Симону с Оуэном, и отлично провели выходной все вместе. Миранда много смеялась и просто чувствовала, что может ненадолго расслабиться и ни о чем не думать. Конфликтов у нее ни с кем больше не было, слизеринцы точно старались обходить ее десятой дорогой, и единственное, что ее беспокоило — это поведение Реддла. За почти полтора месяца они едва ли сказали друг другу больше десятка слов, не относившихся к занятиям. Если план Реддла подчинить ее заключался именно в этом, то Миранда не вполне понимала, как это должно работать. Что этот наследник Слизерина задумал?..

Близилось Рождество. Окрестности замка были плотно укутаны снегом, в Большой зал лесничий Огг притащил традиционные двенадцать елей, срубленные в Запретном лесу, и теперь на первом этаже остро пахло хвоей и смолой. Профессора расстарались, занимаясь украшением замка, и Хогвартс поражал своей красотой. Ударил мороз, Черное озеро покрылось льдом, и в свободное время школьники катались по нему на коньках. На выходных полшколы проводило время на улице: играли в снежки, лепили снеговиков, семикурсники с Пуффендуя выстроили настоящую снежную крепость. Это были замечательные дни, на редкость легкие и беззаботные.

До рождественских каникул было рукой подать, и большая часть студентов собирались разъехаться по домам. В жизни Миранды это было первое Рождество, когда ей было попросту некуда возвращаться, и на праздники ей предстояло остаться в Хогвартсе. И все бы ничего, но от Минервы она узнала, что в школе остается и Реддл, и это открытие здорово отравляло ей жизнь. Ну вот что ей теперь делать, забаррикадироваться в гостиной Гриффиндора, чтобы не видеть его все две недели? И чего этому великому наследнику Слизерина домой не едется, к своим чистокровным родственникам? Поехал бы, отдохнул от пыток, подумал бы над своими злодейскими планами по захвату мира в спокойной, домашней обстановке…

На праздники в замке оставалась и Симона, которая очень обрадовалась, узнав, что они с Мирандой будут вместе.

— Как здорово, что ты не уезжаешь! — воскликнула она в тот же вечер, когда они с Мирандой вместе сообщили Дамблдору, что школу покидать не будут. — А я уж думала, что останусь из гриффиндорцев одна и помру от скуки на второй же день! Мэри уезжает к семье в Саффолк, звала меня с собой, но я подумала, что целый клан Аберкромби на Рождество — это перебор… О, Миранда, так хорошо, что ты будешь со мной!

— А как же Оуэн? — спросила Миранда вяло, все еще не придя в себя от перспективы провести ближайшие две недели в обществе Симоны. — Неужели он тебя бросает?

— Он поедет к родственникам в Европу, — Симона пожала плечами. — Его дядюшка не очень хорошо себя чувствует, Оуэн хочет навестить его в Париже. Мои родители собираются к бабушке в Луизиану, но я на этот раз решила не ездить. Там сейчас так тепло, что я потом месяц буду привыкать к английским холодам и сырости… А ты почему остаешься здесь?

Про Мирандино «сиротство» знал только Реддл, и раскрывать правду Миранда не стала.

— Мои родные тоже уезжают. Вот я и решила, что лучше останусь в школе.

— Вот и здорово! — довольно просияла Симона. На фоне смуглой кожи белые зубы сверкнули особенно ослепительно. — Будем каждый день гулять, пить сливочное пиво и обсуждать мальчишек! Кстати, когда ты уже расскажешь мне, что у тебя с Реддлом?..

После этого вопроса Миранда поспешила скрыться в неизвестном направлении, притворившись, будто забыла учебник по трансфигурации в Большом зале.

На следующий день после окончания семестра Хогвартс опустел. Почти всех школьников увезли на станцию запряженные фестралами кареты, в замке едва ли осталось больше двух десятков человек. Утром 25 декабря Миранда проснулась и удивилась, обнаружив у кровати несколько свертков.

— С Рождеством! — радостно воскликнула Симона, которая осталась на праздники ее единственной соседкой по комнате. — Открывай скорее! И спасибо за перчатки — мне так хотелось что-нибудь изящное, но в то же время теплое…

Миранда улыбнулась, разворачивая яркую бумагу. Если верить вложенной записке, это был подарок от Джеффри и Септимуса. Там оказался увесистый том под названием «Самые известные матчи по квиддичу XX века», на который Миранда уставилась с недоумением, а потом расхохоталась. Лонгботтом и Уизли в своем репертуаре — они, похоже, решили, что она не интересуется квиддичем просто потому, что плохо в нем разбирается, и решили приобщить ее к магическому спорту. Спасибо, что метлу не прислали… От Минервы она получила шарф из черно-красной шотландки и коробку имбирного печенья, от Игнотиуса — старинную изящную чернильницу, украшенную литьем. Последний подарок оказался от Симоны — это были маленькие часики-кулон на длинной цепочке, и Миранда с интересом повертела их в руках. Вещица была такая милая и… старомодная, в конце XX века такие уже никто не носил.

— Тебе идет! — весело сказала Симона, когда Миранда поблагодарила ее и надела подарок на шею. — Ну что, пойдем на завтрак? Сегодня домовики должны были столько всего наготовить!

День тянулся спокойно и неторопливо. За домашние задания никто не садился, школьники наслаждались первыми днями отдыха. В гостиной Гриффиндора было немноголюдно, из знакомых остались только староста девочек Августа, Роджер Браун с ее курса, а также несколько четверокурсников. За роскошным завтраком последовал такой же обед, и Миранда решила, что после подобного праздника живота не может больше сидеть в замке, и собралась прогуляться до Хогсмида. Симона еще не вернулась с обеда, и Миранда ушла в одиночестве.

На улице было снежно, морозно, под ботинками весело хрустел снег. Закутавшись в присланный Макгонагалл шарф, Миранда беспрепятственно покинула территорию школы и пошла по дороге в Хогсмид. На душе было как-то удивительно радостно, Миранда улыбалась и наслаждалась зимней прогулкой.

В деревне она неторопливо побрела по улицам, рассматривая витрины. Большинство магазинов сегодня было закрыто, по пути ей почти никто не попадался. Все проводили этот день дома, с семьями… Пройдя главную улицу насквозь, она свернула на одну из боковых. Время шло к вечеру, можно выдвигаться обратно в школу…

Не было ни хлопков трансгрессии, ни каких-то других звуков. Миранда не успела заметить ничего подозрительного, только в последний миг интуиция в полный голос завопила об опасности, вынуждая ее пригнуться и шарахнуться в сторону одновременно с тем, как мужской голос позади нее взревел:

— Петрификус Тоталус!

Энергетический импульс пролетел в считанных сантиметрах от нее. Прежде, чем нападавший успел сообразить, что промахнулся, она молниеносно развернулась, направила вперед палочку и выкрикнула:

— Протего!

У нее не было времени ни на раздумья, ни на оценку ситуации, она действовала так, как когда-то учил отец. Но скорости реакции на этот раз ей хватило не на то, чтобы выиграть преимущество, а лишь на то, чтобы не проиграть еще до того, как началась схватка. Щитовые чары едва успели развернуться перед ней, как тут же дрогнули и рассыпались под сразу двумя вспышками слева и справа от нее.

— Клипеум! Ступефай! Импедимента!

— Сомниум! Фрактус!

— Когитацио!

Отразив последнее проклятие в того же, кто его направил, из-за чего нога одного из нападавших подломилась, и он рухнул в грязный снег, Миранда наконец-то получила полторы секунды на то, чтобы осмотреться. Нападавших было двое, но разглядеть их ей не удавалось: агрессоры были в плащах, с наглухо закрытыми лицами. Эти безликие фигуры до тошноты ей напомнили Пожирателей Смерти, но в то, что это Реддл снова подослал к ней своих последователей, ей не верилось. Фигуры были массивными, а выкрикивавшие проклятия голоса — грубыми, жесткими. На семнадцатилетних подростков они не тянули.

Тогда кто это, черт подери, такие? Чего привязались к ней? На грабителей они не похожи, да и выглядит она не настолько богато, чтобы кто-то заподозрил у нее наживу.

— Ах ты сука! — взъярился один из магов, пока его товарищ, покачиваясь, поднимался на ноги. — Круцио!

От красной вспышки она увернулась, а затем в нее снова полетели разноцветные лучи, против которых она выставила щиты. Миранде быстро стало ясно, что так легко, как на дуэли со слизеринцами, она не отделается: кто бы на нее ни напал, они явно давно превзошли боевой уровень обыкновенных школьников. Все посылаемые в нее проклятия относились к Темным Искусствам, причем становились все зловреднее и опаснее. Бой шел самый серьезный, агрессивный, хотя и не на смерть — ни одного Убивающего проклятия мимо нее так и не просвистело. Значит, она непременно нужна им живой?..

Миранда едва успела заморозить язык голубоватого пламени, который почти лизнул ее мантию. Правую руку точно ошпарило, но у нее не было времени думать о травмах. Она почти ничего не видела: вспышки сверкали так часто, ей приходилось передвигаться так быстро, что сосредоточиться на деталях она попросту не успевала. Снег под ногами шипел и таял, вот уже несколько минут она танцевала на вытоптанном пятачке голой мерзлой земли. В стенах домов темнели щербины от заклинаний, похожие на следы маггловских снарядов.

Нет, это точно были не школьники. Кто бы ни сражался с ней сейчас, это были серьезные противники, хорошо подготовленные, и Миранда прекрасно понимала, что держится до сих пор только каким-то чудом. А скорее всего, не чудом, а потому, что им велели не причинять ей по-настоящему серьезного вреда.

Она раскраснелась, ей было жарко, дыхание сводило от напряжения. Она быстро выбивалась из сил, выкрикивать заклинания становилось все сложнее. Извернувшись, Миранда ухитрилась отправить в одного из нападавших Усыпляющее заклинание, и темная фигура рухнула, но зато другая точно еще больше вызверилась, увидев сопротивление жертвы. В следующую секунду в руку — к счастью, левую — прилетело Режущее проклятие, и Миранда вскрикнула от острой боли. Кисти стало горячо и мокро, рука бессильно повисла вдоль тела.

— А ты неплоха, Путешественница, — прохрипел мужчина насмешливо. — Что, в будущем все девчонки такие борзые, или ты исключение?

Миранда остолбенела, услышав эти слова. В ответ раздался негромкий, мерзкий смешок.

— Удивлена? — гнусаво осведомился тот же голос. Нападать этот человек больше не пытался, а его спутник зашевелился на земле, приходя в себя. — А зря. Ты же не думала, что твое появление здесь было случайным?

— Кто вы? — этот короткий вопрос Миранде удалось выдохнуть лишь в два приема. В боку сильно кололо, будто она только пробежала марафон, и она из последних сил сдерживалась, чтобы не согнуться пополам от этой боли.

— О, тебе скоро все объяснят. Правда, — человек под капюшоном явно расплылся в гнусной улыбке, — едва ли тебе понравится продолжение этого разговора…

Данных слов Миранде было вполне достаточно, чтобы принять решение. Вопрос, каким образом и зачем она очутилась в 1944 году, носил для нее первостепенное значение, но точно не стоил того, чтобы столкнуться с неведомой угрозой лицом к лицу, будучи раненой и выбившейся из сил. Разгадка может подождать.

Она не позволила ни одной эмоции отразиться на раскрасневшемся, покрытом испариной и царапинами лице. Вместо этого она спокойно стояла, опустив палочку, и смотрела на незнакомцев.

— Умная малышка, — с усилием произнес по-французски второй голос, пока маг поднимался на ноги. В отличие от первого, он звучал более высоко и певуче. Амелия Фрост занималась с дочерями иностранными языками, и понять его Миранде не составляло труда. — Не сопротивляйся, и тогда, возможно, тебя не слишком сильно покалечат. Хотя я бы…

Но окончание его фразы Миранда уже не слышала — сосредоточившись и четко представив себе нужное место, она трансгрессировала. Может, это не совсем по-гриффиндорски — второй раз подряд сбегать прямиком с поля боя, но… Сдаваться на милость каких-то ублюдков, которые только что использовали на ней недурной арсенал проклятий Черной магии — нет уж, спасибо. Ей вполне хватило Реддла.

Когда ее ноги коснулись твердой земли, а желудок прекратил делать сальто, Миранда выдохнула и открыла глаза. Она стояла в крошечном тупичке между домами. Выглянув оттуда, она убедилась, что перенеслась именно туда, куда собиралась — это была ничем не примечательная улица в маггловском районе Лондона. Миранда знала, что именно здесь ее родители жили после своей свадьбы, когда бабушка и дедушка Фрост в один голос заявили, что ноги их сына-предателя крови и этого маггловского отродья — его жены — на их пороге не будет. Она поискала глазами дом, в котором снимали квартиру родители, и нахмурилась. Тот дом был на месте, но несколько зданий на улице почему-то были разрушены, превратившись в обвалившиеся горы кирпичей и бетона. Горело всего два одиноких фонаря, людей вокруг почти не было, и выглядела эта картина крайне гнетуще. Задерживаться в маггловской части города ей не хотелось, но Миранде было необходимо отдышаться и немного прийти в себя, и она поискала глазами какой-нибудь темный проулок, где ее никто бы не видел.

На улице темнело, над Лондоном сгущались фиолетовые зимние сумерки. В скудном уличном освещении ее мантия не слишком бросалась в глаза, и Миранда сунула волшебную палочку в карман и поморщилась от боли в левой руке. Судя по ощущениям, руку ей располосовало до плеча. На ладони рана продолжала слабо кровоточить, но кое-где кровь уже свернулась, и образовалась корка.

Прошлым летом Миранда успела выучить несколько полезных заклинаний из магической медицины, и сейчас, повинуясь отработанным движениям волшебной палочки, рана на глазах начала стягиваться. Миранда ненадолго прервалась, чтобы расстегнуть мантию и рубашку, а затем продолжила лечение. Рана затянулась, но ближайшие пару дней ее было лучше не беспокоить, чтобы сомкнутые края не раскрылись снова. Теперь надо бы разжиться Крововосполняющим и Заживляющим зельями. В школьное больничное крыло Миранда решила не соваться, поскольку там точно придется дать разъяснения, как ее угораздило так покалечиться, а объяснять что-либо ей не хотелось. Самой бы понять, что происходит… Единственное, что можно сказать — ее появление здесь было неслучайно. Есть люди, которые знают, кто она. С учетом того, что она ни одной живой душе не говорила о своем перемещении, можно сделать вывод, что эти нападавшие были причастны к ее путешествию во времени. Но как это возможно? Неужели существует какой-то ритуал, который может выдернуть человека из одного времени и перенести в совершенно другое?..

Ноги начали зябнуть, голова слегка кружилась от кровопотери, и Миранда решилась. Значит, сейчас в больницу Святого Мунго, купить у них Крововосполняющее зелье — должна же в больнице быть своя аптечная лавка?.. — а потом обратно в Хогвартс. Она трансгрессирует прямо к воротам школы, к границе защитного барьера, и там до нее никто не доберется. Она будет в безопасности.

Пережив во второй раз за пятнадцать минут отвратительные ощущения трансгрессии, Миранда очутилась в самом центре Лондона. Здесь было пооживленнее, посветлее, но у нее не было времени изучать Лондон середины сороковых годов. Не глядя по сторонам, она добежала до заброшенного магазина с пустой пыльной витриной, в которой одиноко стоял старый манекен в зеленом фартуке. Миранда наклонилась к самому стеклу и прошептала:

— Мне нужно купить лекарства.

Безликая фигура чуть шевельнула пальцем, и Миранда уверенно шагнула сквозь стекло. Вестибюль больницы встретил ее ярким светом, сверкающими мраморными полами и стойкой дежурной медсестры.

— Счастливого Рождества, — обратилась она к ведьме за стойкой. Молодая женщина с ярко накрашенными губами неохотно оторвалась от последнего выпуска «Ведьмополитена». — Где у вас продаются лекарственные зелья?

— На шестом этаже, рядом с буфетом, — отозвалась та и снова уткнулась в журнал. — И вас с праздником.

— Спа…

Договорить она не успела. Стена, из которой в больнице появлялись посетители, дрогнула, и в следующий миг, к изумлению Миранды, в вестибюле материализовались… те двое, что напали на нее в Хогсмиде. Высокий и долговязый ощутимо прихрамывал, зато второй держался как ни в чем не бывало. Их лиц Миранда по-прежнему не могла рассмотреть из-за шарфов, которыми были обмотаны их головы.

— Инкарцеро!

Заклинание ударило без предупреждения, без какого-либо промедления. Миранда едва успела отклониться, и веревочная петля лишь хлестнула ее по лицу, не успев связать.

— Какого… — изумленно начала было медсестра, поднимаясь со своего места, но закончить фразу она не успела.

— Ступефай! — два голоса выкрикнули это одновременно. Сразу два красных луча ударили женщину в грудь, из-за чего ту отшвырнуло на несколько шагов. Раздался неприятный звук от удара головы о пол, и ведьма больше не шевелилась.

— Ну что, маленькая дрянь, — эту французскую речь Миранда уже узнавала. — Сбежать надумала? Ну, раз по-хорошему ты не захотела…

— Фордаре!

Разговорчивый француз не договорил — из палочки Миранды вырвалась темно-синяя молния и стегнула его в грудь. Француз выгнулся дугой, когда его тело пронзил электрический заряд, после чего без сознания осел на мраморный пол.

— Сука!

Закипела новая схватка, и краем сознания Миранда только поражалась абсурдности происходящего. Она и в самом деле дерется черт знает с кем прямо в больнице Святого Мунго! Повезло, что сейчас вечер и Рождество — иначе народу бы здесь было куда больше…

Надо уходить. Еще в первый раз она достаточно вымоталась, и сейчас сил на грамотный бой уже катастрофически не хватало. Левую руку прострелила боль, и Миранда снова ощутила, как что-то теплое стекает по плечу, локтю и как намокает на ней рубашка. Черт, раны опять открылись…

Выгадав момент, она отбила Обжигающее проклятие Гнусавого, послала в него Петрификус и бросилась через витрину обратно на улицу, каким-то чудом не споткнувшись и не словив очередное заклятие. В лицо ударил холодный воздух.

Косой переулок.

Снова ощущение, точно ее пытались пропустить через соломинку для коктейлей, а затем Миранда обнаружила, что стоит перед банком Гринготтс. Зачем именно она перенеслась в Косой переулок, она понятия не имела, просто это было первым, что пришло ей на ум, а из больницы ей нужно было скрыться немедленно. Как, Мерлин все подери, они ее там отыскали? Или просто прикинули, куда может отправиться раненный проклятием человек?

Миранда глубоко вдохнула и оглянулась в поисках какого-нибудь закутка, где можно было бы снова наложить заживляющие чары на руку. Ничего подходящего ей не встретилось, но, с другой стороны, здесь было так же пусто, как в Хогсмиде, только горели окна над магазинчиками. Стемнело окончательно, рождественские ужины были в разгаре. С неба сыпались мелкие снежинки. Ухо внезапно уловило несколько хлопков трансгрессии, а затем взгляд зацепился за знакомые безликие фигуры, возникшие из ниоткуда в паре десятков метров от нее. Отличие заключалось лишь в том, что на этот раз их было трое.

Если бы не критичность ситуации, Миранда бы рассмеялась. Но как, черт подери, как они снова ее отыскали?!

Те больше ничего не говорили и лишь молча, деловито приближались. Двое из них стали обходить ее по широкой дуге, намереваясь взять в кольцо.

На этот раз она даже не стала вступать в бой, а сразу кинулась наутек. Мимо засвистели цветные вспышки, разбилось несколько витрин. Миранда бежала вперед с одной мыслью — оторваться хотя бы на пятнадцать секунд, чтобы снова трансгрессировать. Драться она уже не может, сил не хватит. Голова кружилась все сильнее, по снегу за ней тянулась тонкая дорожка из кровавых капель.

Из Косого переулка она свернула в Лютный, уже не думая о дурной репутации последнего. Может, хотя бы тут ей удастся… Только бы завернуть куда-нибудь, только бы сбить их со следа ненадолго…

В отличие от добропорядочного Косого, Лютный продолжал жить своей жизнью, несмотря ни на какие праздники. Многие витрины были освещены, по улице ходили волшебники, шарахавшиеся прочь от Миранды и ее преследователей. Но в этом был и минус Лютного переулка — никто и не думал прийти ей на помощь…

Из лавки, над которой висела вывеска «Горбин и Бэркс», вышел поздний посетитель, в которого Миранда с размаху влетела, не заметив.

— Прошу прощения, сэр, — выпалила она, а затем на секунду заглянула в лицо человека, которого чуть не сбила. — Реддл?!

Она задохнулась от изумления, обнаружив перед собой свой главный кошмар, который вроде как должен в данный момент наслаждаться рождественской индейкой и пудингом в Хогвартсе. И, судя по всему, она снова застала его там, где ему точно не нужны были свидетели, потому что темные глаза на миг вспыхнули красным, а губы сжались и побелели от гнева. Но даже сейчас Реддл оставался настолько красив, что у Миранды перехватило дыхание — это бледное лицо со впалыми щеками, белые снежинки в темных волосах, густые ресницы…

Топот погони раздавался совсем близко, и она мысленно застонала. Вот дура, на что она потратила столько драгоценных секунд?!

— Вулнере культро! — она едва успела отклониться, и белая вспышка пролетела в дюйме от ее головы. В ответ она мгновенно подняла палочку, краем глаза наблюдая, как гнев на лице Реддла сменяется удивлением:

— Арресто моментум!

Ближайшая фигура замедлилась, когда воздух вокруг нее загустел и стал вязким.

— Счастливого Рождества, Том! — с фальшивой улыбочкой пропела Миранда и припустила дальше по улице.

Она свернула наугад в один переулок, пролетела через какую-то подворотню, потом забежала в следующий…

А потом резко затормозила, чувствуя, как ее охватывает отчаяние, и слыша, как сзади к ней приближаются ее преследователи.

Улица закончилась тупиком.

<hr />Примечания:

В общем, жизнь Миранды с каждым днем становится все интереснее и интереснее) Если у кого-нибудь есть какие-нибудь интересные теории, что будет дальше, делитесь в комментариях!

Дальше бежать было некуда. Миранда стиснула зубы и на миг зажмурилась, смиряясь с неизбежным. Потом высоко подняла подбородок и обернулась к своим преследователям, чтобы встретить опасность лицом.

— Быстро бегаешь, малышка, — Гнусавый ухмыльнулся и внезапно снял с головы шарф. Это оказался совершенно незнакомый мужчина средних лет с грубым, густо испещренным шрамами лицом — казалось, в нем не осталось ни одного участка ровной кожи. Улыбаясь, он обнажил кривые некрасивые зубы. — Пожалуй, ты мне даже нравишься. Люблю таких… дерзких.

На последних словах взгляд его глубокопосаженных глаз стал маслянистым, сальным, но Миранда ничем не выдала своего отвращения, молча разглядывая мужчин напротив.

— Заставила ты нас побегать за тобой, ma chérie*. Теперь придется тебя наказать. Нашему начальству не понравится, что ты заставила так долго себя ждать…

Француз тоже открыл лицо. Он был моложе Гнусавого и выглядел поприятнее, хотя симпатии тоже не вызывал. Высокий, долговязый, с длинными неаккуратными патлами, он был, наверное, лет на семь старше самой Миранды. Новоприбывший маг так и стоял, не шелохнувшись, точно ему ни до чего не было дела.

— Этьен, хорош с ней лясы точить. Берем девку и уходим, — велел Гнусавый недовольно и взглянул на Миранду. — Бросай палочку, цыпочка.

Но Миранда лишь подняла ее в воздух, невербально создавая невидимый щит.

— Так, значит? — слегка удивился более доброжелательный Этьен. — Ну, как пожелаешь…

Эта схватка вышла куда более ожесточенной, чем две предыдущие. Создавалось ощущение, что противники твердо намерены добить ее, поскольку проклятия, которые в нее летели, стали совсем темными и находились где-то возле Непростительных. Отбиваться ей теперь приходилось сразу от троих, и Миранда просто впала в какой-то боевой транс, отключив все чувства и эмоции, позабыв о раненой руке, о боли и слабости. Сознание стало кристально ясным, весь мир сузился до небольшого тупичка в Лютном переулке. Здесь, в этом новом мире, существовали только она и ее противники, и одолеть их она должна была любой ценой. Теперь она не только оборонялась, она успевала еще и нападать, действуя на какой-то неподвластной ей ранее скорости. Не отдавая себе в этом отчет, она полностью перешла на невербальную магию, которая почему-то сейчас давалась ей безо всякого труда. Они загнали ее в угол, бежать было больше некуда. Она или одолеет их, или умрет.

При этом какими-то задворками сознания она понимала, что победить в этой битве не сможет. Она устала и ранена, с каждой секундой ее силы приближаются к концу. Сейчас она смогла абстрагироваться от всего лишнего, сосредоточившись на бое, но в любой момент может произойти что-то, что разрушит ее концентрацию.

Именно это в итоге и произошло — хотя случилось то, чего Миранда ожидала меньше всего. Она понятия не имела, сколько продолжалось это сражение — полчаса или всего пять минут — но вдруг в этот новый мир вторгся совершенно посторонний голос, которого здесь не могло быть:

— И не стыдно вам троим драться на равных с одной-единственной школьницей?

Вся сосредоточенность рассыпалась, и в тот же миг Миранда в полной мере ощутила все, от чего на какое-то время смогла отрешиться. Левая рука полностью утратила чувствительность и казалась инородным предметом, палочка раскалилась, во рту солонило от крови, дыхание вырывалось хриплыми толчками. Из носа, кажется, тоже шла кровь. Внутри разливалась боль, и Миранда согнулась пополам, пытаясь вдохнуть.

К счастью, противники отвлеклись на внезапное вторжение, не отправив в нее очередное заклятие. Осознав это, она сплюнула кровь и с трудом подняла голову. В первое мгновение Миранда наотрез отказалась верить собственным глазам — в тупике стоял не кто иной, как Том Реддл. Тонкие аристократичные пальцы небрежно поигрывают с палочкой, на лице — выражение вселенской скуки.

— Парень, проваливал бы ты отсюда подобру-поздорову, — прохрипел Гнусавый. Миранда с удовлетворением отметила у него на лице свежую рану, тянувшуюся наискосок от виска до подбородка — и когда это она его задеть умудрилась?.. — Возвращался бы к мамкиной юбке титьку сосать.

«Зря вы так с ним», — хотелось сказать Миранде, но вместо слов из ее губ вырвался только едва слышный сип.

Реддл сделал вид, будто задумался.

— Предлагаю следующее: вы отдаете мне девчонку, а я взамен притворюсь, будто не слышал последних слов, и даже позволю вам уползти из этого закоулка живыми. Всех такой вариант устраивает?

— Ах ты щенок! — процедил Этьен злобно. — Ну ты сам напросился!

Тупик снова наполнился яркими цветными вспышками и выкрикиванием проклятий. Миранду в первый миг поразило, с какой легкостью Реддл вступил в схватку с таким численным преимуществом противника, пока, к собственной гордости, не обнаружила, что нападавшие действовали куда менее слаженно, чем раньше. Кажется, Миранде удалось как следует их потрепать. Затем она перевела взгляд на сражавшегося Волдеморта и впервые смогла оценить его боевые навыки. Он был… поистине великолепен в сражении, отрицать это было попросту глупо. То, с какой легкостью он создавал, отклонял и отбивал заклинания, завораживало; Реддл не просто использовал магию, он точно сам был магией в тот момент — не доброй и созидающей, но смертоносной и неумолимой. Несмотря на свою боль, изможденность, она смогла в полной мере испытать восхищение.

Но трое опытных противников сразу — это слишком много, и она поспешила присоединиться к схватке. Теперь, когда у нее вдруг появился неожиданный союзник, Миранда ощутила внезапный прилив сил, и палочка вновь запорхала в ее руках.

В какой-то момент Реддл очутился по правую руку от нее, и теперь от всех атак они отбивались вдвоем. Безликий маг в черном очень красиво отлетел и шмякнулся о стену дома, когда в него ударили сразу два разноцветных луча. Как-то дико было сознавать, что сейчас она впервые сражается плечом к плечу с лордом Волдемортом. Вдвойне дико было понимать, что он ввязался в этот бой добровольно только из-за нее. Откуда вдруг такое благородство?

Но все же силы Миранды были на исходе, она слишком вымоталась за эти три схватки. Нет, магического истощения еще не было, но реакция начала подводить, и в какую-то секунду то же режущее проклятие, что взрезало ей руку, ударило ее точно в живот. Ее будто стегнуло раскаленной плетью; Миранда тоненько вскрикнула и повалилась в снег. В глазах потемнело, в ушах слышался какой-то звон. По телу расползалась острая боль.

— Круцио!

— Фризере!

— Авада Кедавра! — взревел Гнусавый, окончательно потеряв терпение.

Реддл непринужденно отклонился от зеленого луча и взмахнул своей палочкой:

— Страппаре!

Раздался полный боли вопль, когда главарю нападавших разорвало грудную клетку. Мертвенно-бледный окровавленный Этьен, у которого несколько секунд назад выбило из рук палочку, с ужасом уставился на полумертвого Гнусавого, а затем перевел взгляд на невозмутимого Реддла и попятился назад.

— Придут другие, — выдавил он чуть слышно. Миранде пришлось напрячь слух, чтобы расслышать все французские слова. — В следующий раз нас будет больше. Что она для тебя значит, раз ты готов рисковать собой ради той, кто вообще не принадлежит этому миру?

Миранда зашевелилась, услышав последнюю реплику. Если сейчас Этьен расскажет, что она путешественница во времени…

— Я не прощаю оскорблений и никому не позволяю посягать на то, что принадлежит мне, — этот высокий холодный голос мог принадлежать, вне всякого сомнения, только лорду Волдеморту и нисколько не походил на уже привычный ей голос Тома Реддла. Миранда охнула и повернула голову — на миг ей показалось, что вместо темноволосого красавца она сейчас увидит белое змееподобное лицо с пылающими багровыми глазами. Даже певучий французский язык в его устах сейчас звучал угрожающе. — И, пожалуй, мне будет проще, если вы больше вообще никому ничего на скажете. Авада…

Но закончить заклинание он не успел: схватив слабо стонущего Гнусавого за руку, Этьен трансгрессировал. Последний нападавший, которого они шарахнули о стену дома, так и лежал без сознания.

— Второй раз уже это происходит. Пора осваивать Аваду невербально, — констатировал Реддл с неудовольствием и повернул голову в ее сторону. — Соммерс, ты там жива? Встать сможешь?

Чувствуя, как тепло животу от лившейся из раны крови, Миранда все же заставила себя сначала встать на четвереньки, а потом подняться на ноги. Израненное и измученное тело взвыло от новой нагрузки, но демонстрировать слабость Реддлу было нельзя. В животе будто ковырялись сучковатой палкой, зато боли в левой руке больше не было. Собственно, и саму руку Миранда больше не чувствовала.

— Кто это был?

— Я не знаю, — чуть слышно выдохнула она, прислушиваясь к своим ощущениям. Кажется, все не так плохо — ее пошатывало, в ушах звенело, но все же она оказалась способна устоять на ногах.

— Соммерс! — прошипел он недовольно.

— Клянусь, не знаю! Я только поняла, что они пришли ко мне не сами, а кто-то их прислал. Но о ком шла речь, мне неизвестно.

Непонятно, поверил ей Реддл или нет, но настаивать он не стал. Вместо этого будущий Волдеморт отошел к последнему поверженному врагу и направил палочку на его лицо:

— Диффиндо!

Ткань, используемая как маска, распалась на лоскуты, открывая лицо противника. Реддл взглянул на него и внезапно длинно присвистнул.

— Этого допрашивать уже поздно.

— Он мертв?! — вскинулась Миранда и тут же согнулась пополам от режущей боли, но заставила себя распрямиться снова. Неужели они случайно убили человека?!

— Вот уже не меньше месяца как, — подтвердил Реддл с интересом и махнул ей рукой, подзывая подойти ближе. — Ты когда-нибудь слышала о подобном? Похоже на инфернала, но это не инфернал…

С трудом переставляя ноги и едва не падая после каждого шага, Миранда приблизилась к Реддлу. Тот зажег с помощью Люмоса огонек на конце палочки и поднес его к лицу убитого. Миранда не сразу поняла, что он имел в виду, а потом вздрогнула, разглядев синие губы и отчетливые следы разложения на серой коже, которых никак не могло оказаться у человека, который весьма лихо забрасывал их заклинаниями еще пять минут назад.

— Интересно, что это за магия… — пробормотал Реддл, проводя с помощью медицинских заклинаний диагностику трупа — видимо, выяснял, когда и от чего тот погиб. Потом, получив какой-то ответ, распрямился и снова взглянул на бескровное лицо Миранды, которое цветом вполне приближалось к лицу трупа. Ни на тело, ни на слизеринца она больше не смотрела, и последние крохи сил, которые у нее оставались, теперь уходили на то, чтобы не рухнуть в пучину беспамятства.

— Что-то ты не очень разговорчива, Соммерс, а отвечать все равно придется, — сообщил он буднично и, кажется, только сейчас заметил, в каком она состоянии. — Соммерс?

Ее ноги подкосились, и вместо ответа она осела на землю. Точнее, попыталась, поскольку Реддл в последний момент успел подхватить ее, не дав упасть в снег. Миранда в буквальном смысле повисла на нем, как безвольная кукла. Серые дома, сугробы, тело на земле, белые снежинки в черном воздухе, лицо Реддла — все странно кружилось перед глазами, и ей показалось, что она уже видит ту спасительную черноту, которая настойчиво звала ее в свои объятия.

— Мерлин тебя раздери, Соммерс, почему ты не сказала, что ранена?! — внезапно зарычал над ее ухом чей-то знакомый голос, больше ничем не напоминающий ледяной высокий тон лорда Волдеморта. — Как ты до сих пор на ногах-то стояла с такой потерей крови?!

— Мне просто нужно полежать, — пробормотала она едва слышно, удивляясь, почему до сих пор находится в вертикальном положении. Ах да! Кажется, это Том Реддл не дает ей упасть. — И еще Крововоп… Кроспо… Крововосполняющее зелье неплохо бы выпить…

— Соммерс, тебе в больницу надо!

— Нет! — к ней даже силы ненадолго вернулись, когда она услышала его последние слова. — В больнице они на меня и напали… Могут меня выследить… Нужно в другое место…

— Что ты несешь?

— Они преследовали меня весь вечер. Появлялись в том же месте через три секунды после меня… Они как-то могли меня отыскать…

— Хорошо, — из ее сбивчивой речи Реддл явно понял далеко не все, но возражать неожиданно не стал. — Я перенесу тебя в Хогвартс.

— Ты меня трансгрессируешь? — удивилась она, с трудом ворочая заплетающимся языком. В голове уже не звенело, там точно размеренно били в колокол, из-за чего все ее тело болезненно пульсировало. И еще ей было очень холодно. — Я и сама могу…

— Ты в таком состоянии, что тебя расщепит еще до того, как ты начнешь трансгрессию, — холодно отрезал он и поднял палочку, но Миранда вдруг схватила его за руку, оставляя на Реддле кровавые следы:

— Нет!

— Что?

— Нельзя… — прошелестела она, вспомнив, что именно возле Хогвартса на нее и напали в первый раз. А если сейчас их снова будет ждать засада, уже со свежими силами? А потом она наконец-то сообразила, что именно в преследовании тех незнакомцев показалось ей самым странным. — Они умудрялись отыскать меня каждый раз, когда я оказывалась в магическом месте. Только на маггловской улице они меня не преследовали, а я там пробыла долго… Минут двадцать…

— И что?!

— Нужно какое-то маггловское место, чтобы укрыться. Прийти в себя… Залечить раны… Перенеси меня туда…

— Соммерс, ты спятила? Ты помираешь от какого-то проклятия, и ты собралась отлеживаться где-то у магглов?

— Да… — она из последних сил цеплялась за его мантию, а затем мутным от боли взглядом посмотрела ему в лицо. Реддл крепко удерживал ее и смотрел на нее со смесью раздражения и… тревоги?.. — Пожалуйста…

Раздражение сменилось удивлением — в ее голосе отчетливо звучала мольба. Миранда понимала, что именно застало Реддла врасплох — он не смог заставить ее молить о пощаде, когда пытал ее, но сейчас она сама умоляла его о помощи.

— Пожалуйста… Том… — выдохнула она, силясь отогнать наступающую черноту. — Прошу тебя…

Он не ответил, и Миранда увидела, как на его лице отразилась нешуточная внутренняя борьба, причину которой она не могла объяснить. Что повергло его в такие тяжкие сомнения? Даже не просто сомнения — Реддла совершенно очевидно раздирали какие-то противоречия, и видеть такую борьбу в лорде Волдеморте было чем-то поистине странным.

…О чем это она вообще? Неужели она и в самом деле только что просила Волдеморта о помощи? Пффф, остается только удивляться, почему он до сих пор не выбросил ее в снег, где она гарантированно к утру замерзла бы до смерти, поскольку выбраться своими силами из Лютного она бы уже не смогла.

— За это тебе придется расплатиться сполна! — внезапно процедил его голос у нее над ухом, когда Реддл наконец-то принял какое-то нелегкое для себя решение, а затем Миранда ощутила, как все ее внутренности сдавило и закрутило.

Эта трансгрессия была самой отвратительной в ее жизни, и ей оставалось только мысленно благодарить Реддла за то, что тот продолжал удерживать ее. Миранда не имела ни малейшего представления, куда он ее перенес: они стояли на незнакомой городской улице с такими же разрушенными домами, как она уже видела этим вечером. Опять горело всего два или три фонаря. Она совершенно не представляла, сколько сейчас было времени и где они находятся — такая полная дезориентация в пространстве уже была ей знакома по ее перемещению во времени.

— Нам нужно немного пройти пешком, — напряженным голосом сказал Реддл. — Соберись, ясно? Потом, когда дойдем, я буду говорить, а ты молчи, только сделай вид, будто ты вполне здорова, просто напугана. Они не должны увидеть, что ты истекаешь кровью, иначе нам придется чистить память всему зданию.

— Х… хорошо, — выдохнула она. Миранде хотелось спросить, куда он ее вел, но она чувствовала, как все больше напрягался Реддл, и решила ничего не говорить. Скоро и так станет ясно.

Они прошли мимо высокой металлической ограды, больше напоминающей тюремную, и остановились у калитки. Над ней Миранда разглядела латунную табличку «Приют Вула». Что?..

Не давая ей опомниться, Реддл открыл калитку с помощью обычной Алохоморы, а затем через маленький серый дворик провел к узкому крыльцу. Все это запоминалось Миранде урывками, она пыталась только не потерять сознание.

— Кого там принесло в рождественскую ночь? — послышался вдалеке недовольный женский голос в ответ на звонок, а затем дверь открылась, и Миранда прищурилась от света. Последовала пауза, после которой женщина в синем платье, которое она попыталась оживить с помощью белого накрахмаленного воротника и манжет, потрясенно спросила. — Том?!

— Добрый вечер, миссис Коул, — голос слизеринца звучал безукоризненно вежливо, но каким-то чутьем Миранда чувствовала, насколько Реддлу отвратительно здесь находиться и насколько ему неприятна женщина на пороге. — С Рождеством.

— С-спасибо, Том, и тебя с праздником… Но разве ты не должен сейчас находиться в своей школе?

— Мы выбрались на праздник в город, мэм, но, к сожалению, на мою одноклассницу напали грабители, когда я отошел. Ее ударили, а потом отняли деньги и карточки. Она напугана и не очень хорошо себя чувствует, и мне было ближе привести ее сюда. Можем мы остаться до утра?

— Д-да, Том, х-хорошо… Бедная девочка! Еще и карточки эти мерзавцы отняли? — поскольку эта миссис Коул, вне всяких сомнений, являлась магглой, Миранда слабо удивилась, почему ее нисколько не насторожили странные наряды, в которые они с Реддлом был облачены. Но, опустив глаза, она с удивлением обнаружила, что с виду на ней было обычное маггловское пальто, в то время как по ощущениям это была все та же ее мантия. Хммм, так Реддл создал что-то вроде иллюзии?

— К сожалению. Можно мы войдем?

Еще довольно молодая женщина посторонилась. От нее ощутимо пахло джином — должно быть, отмечание Рождества шло полным ходом — и Миранда подумала, не в этом ли заключалась причина ее сговорчивости. Реддл решительно ввел ее в дом, в облицованную черно-белой плиткой прихожую, и уверенно повел к обшарпанной лестнице наверх каким-то хорошо знакомым ему маршрутом. В узком коридоре показались несколько ребят в одинаковых серых нарядах — девочки в платьицах, мальчики в брюках и курточках. В тусклом свете они казались пациентами больницы. Миранда подумала, что в жизни не видела более тягостного зрелища. При виде Реддла любопытство на лицах быстро сменялось другими чувствами — страхом, неприязнью. Какого-то парня постарше вовсе перекосило от злости, когда он увидел слизеринца. Но, что примечательно, ни один из них не повел себя агрессивно — наоборот, все поторопились освободить дорогу, лишь бы не стоять на пути.

Что ж, вполне ожидаемая реакция на появление лорда Волдеморта. Оставался только один вопрос — маггловский сиротский приют???

Они поднялись на третий этаж, где Реддл толкнул первую дверь в таком же длинном тоскливом коридоре, как на первом этаже. В комнате были только кровать, застланная тощим одеялом, платяной шкаф и табурет.

— Здесь можно остаться до утра, — холодно проговорил Реддл, оглядываясь по сторонам и уже не скрывая своего отвращения. — Сейчас только девять, и до десяти все будут находиться в столовой на праздничном ужине, а потом Коул и остальные погонят воспитанников спать. Я вернусь минут через двадцать.

Он довел ее до кровати, на которую Миранда обессиленно опустилась и слабо улыбнулась, радуясь, что теперь она в тепле и может никуда не спешить. Реддл вышел, прикрыв за собой дверь, и Миранда закрыла глаза.

Она проспала не более десяти минут — вскоре ее разбудила незнакомая пожилая женщина, которая принесла ей кружку с чаем. Ну, точнее, Миранда решила, что эта почти бесцветная бурда изначально должна была быть чаем. Миранда вежливо поблагодарила воспитательницу — а кем еще эта дама могла быть? — а потом, когда та вышла, заклинанием запечатала дверь, чтобы никакие лишние глаза сюда не заглянули.

От мантии и рубашки остались, по сути, грязные лохмотья. Пропитавшая их кровь заскорузла, застыла, и одежда стояла колом. Миранда расстегнула пуговицы и с трудом разделась. Живот и левая рука представляли собой одну сплошную рану, но, к счастью, порезы были не слишком глубокими, внутренние органы не задело, иначе она явно не смогла бы дойти до этой комнаты на своих двоих, да и последствия оказались бы куда более печальными. Корки из засохшей крови неприятно стягивали кожу. Лежа на спине, Миранда приподняла голову и принялась водить палочкой над животом. На кончике загорелся небольшой огонек, и края ран начали сходиться.

За этим занятием ее и застал Реддл, вернувшийся довольно скоро. Без труда распечатав ее Коллопортус, он шагнул в комнату и замер, обозревая занимавшуюся самолечением Миранду. Особенно пристального взгляда удостоились ее исполосованный живот, сложные движения волшебной палочки, изрезанная рука и, внезапно, черный бюстгальтер, который она сегодня надела впервые со своего перемещения в 1944 год и который можно было назвать вызывающе откровенным по сравнению с нижним бельем, которое носили женщины 40-х годов. Внимательно изучив все это, Реддл аккуратно прикрыл за собой дверь. Миранда мельком задалась вопросом, сколько всего он теперь захочет узнать. Хотя, если честно, ей тоже хотелось о многом его расспросить…

— Можешь использовать Магглоотталкивающие чары? — попросила она, не отрываясь от раны на животе. — Не хотелось бы, чтобы сюда сейчас кто-нибудь вошел.

Он молча кивнул и направил палочку на дверь:

— Репелло Маглетум!

— Спасибо.

Ее внимание по-прежнему было поглощено правильным использованием заклинания Вулнера Санентур, и потому она только услышала, как Реддл приблизился к ней и что-то поставил у кровати.

— Здесь твои зелья, — все тем же холодным тоном сказал он. — Крововосполняющее, Заживляющее и для восстановления сил. Инструкцию, как их правильно использовать, мне тоже дали, но что-то мне подсказывает, что ты и без нее все знаешь.

— Где ты их взял? — растерялась Миранда, даже позабыв на время о лечении. Реддл стоял у кровати и задумчиво рассматривал ее, глядя сверху вниз. Миранда внезапно смутилась из-за того, что лежала перед ним полуголая, хотя толстая бурая корка засохшей крови и красные полосы, остававшиеся от ран, едва ли добавляли ей сексуальности.

— В Святом Мунго. Там сейчас полный переполох после нападения на медсестру, холл выглядит как после войны, и уже явился Отдел магического правопорядка, но никакая засада меня не ждала. Правда, сейчас там вовсю ищут виновников случившегося. Может, ты и права, что решила туда не соваться…

— Я… Спасибо, — она постаралась вложить в это слово всю признательность, которую в тот момент испытывала. — Я очень благодарна за то, что ты для меня сделал.

Реддл смерил ее долгим непонятным взглядом, а затем направил палочку на табурет и трансфигурировал из него кровать. Комната была такая маленькая, что свободного пространства в ней больше не оставалось, и ночь им предстояло провести практически вплотную друг к другу.

После того, как она залечила раны, острая боль отступила. Миранда свесилась с кровати, по очереди выпила из каждого флакончика, а затем направила на себя палочку и прошептала: «Тергео!». Засохшая кровь втянулась, кожа очистилась, и Миранда, облегченно вздохнув, натянула на себя остатки рубашки.

— Давай спи, Соммерс, — велел ей Реддл, выключая свет и разуваясь, а потом прямо в одежде и мантии лег на кровать рядом. Если бы Миранда протянула руку, она вполне могла дотронуться до него. — Тебе явно понадобятся силы, учитывая, сколько всего тебе завтра придется объяснить.

— Тебе тоже, — пробурчала она, не сдержавшись, и тут же устыдилась этого. Как раз Реддл ей ничего не был должен, учитывая, что он ее спас этим вечером. Хотя полтора месяца назад он ее пытал, и, значит, теперь они квиты… Или нет? Мерлин, как-то это сложно…

Она завернулась в свою зимнюю мантию, используя ее как одеяло, и не заметила, каким выразительным взглядом смерил ее будущий лорд Волдеморт. Но, видимо, решив, что этим вечером ей и так досталось, Реддл ничего не сказал и только перевернулся на другой бок.

<hr />Примечания:

*моя дорогая (фр.)

Большое спасибо моим читателям за поддержку и комментарии, для меня очень важно знать, какие эмоции у вас вызывает этот фик!

Она проснулась внезапно в полной темноте и поначалу никак не могла вспомнить, где очутилась. За небольшим окном по-прежнему царила ночь, а узкая жесткая кровать, на которой она лежала, никак не походила на ее постель в башне Гриффиндора. Тело ломило, а ощутив ноющую боль в левой руке, Миранда внезапно все вспомнила. Свесив руку, она нащупала у кровати пузырьки с зельями и по очереди допила их содержимое, а затем откинулась на подушку и аккуратно потрогала вчерашние раны. Судя по ощущениям, живот исцелился почти полностью. Левая рука продолжала болеть, но это понятно — Миранда смогла заняться лечением довольно поздно, упустив самый благоприятный момент для быстрого исцеления. И спасибо Реддлу, который, к слову, сейчас должен спать в двух шагах от нее, что добыл ей нужные зелья. Не выпей она их вечером, сейчас бы от упадка сил пальцами пошевелить не смогла.

— Быстро ты оклемалась. Неужели уже выспалась? — хриплым со сна голосом осведомился ее сосед по комнате.

— А ты всегда так чутко спишь? — удивилась она и закашлялась, прочищая горло.

— Я не привык спать в такой близости от кого-то. Это раздражает, — сообщил Реддл недовольно.

— Как же ты шесть лет жил в общей спальне Слизерина?

— Для Салазара не было пустым звуком понятие «личное пространство». В слизеринских подземельях студенты не ютятся, как в маггловской ночлежке.

— Даже не буду спрашивать, откуда ты осведомлен про маггловские ночлежки, — пробормотала Миранда, пытаясь устроиться поудобнее. До утра оставалось около часа, и хорошо бы в самом деле поспать и набраться сил. По возращении в Хогвартс еще предстоит объяснять, почему они с Реддлом не ночевали в школе…

Она была уверена, что ее вынужденный сосед по комнате рассуждал точно так же, и потому для нее стало неожиданностью, когда тишину нарушили его слова:

— Ты вчера достойно сражалась. Я никогда не видел раньше подобного и не ожидал такого от тебя.

Значит, он вчера не сразу бросился ей на выручку, подумалось Миранде. Наверное, он пришел в тот тупик и сначала наблюдал за схваткой, потом взвесил все «за» и «против» и только после вмешался. Очень такое слизеринское поведение, даже удивляться не стоит. Вслух же она устало произнесла:

— Недостаточно достойно. Три боя подряд, а я ни одного из них даже толком вывести из строя не смогла.

— Что значит «три боя подряд»? — после паузы спросил Реддл, и по его тону было ясно, что он опешил.

— Они подстерегли меня вчера в Хогсмиде, когда я вышла прогуляться после обеда. Их было двое: главный, которого ты вчера почти убил, и француз. Сначала мы дрались там. Потом я трансгрессировала в Лондон, на маггловскую улицу, чтобы прийти в себя и вылечить руку. Мне были нужны целебные зелья, и я отправилась к Святому Мунго, где они напали снова. Я от них отбилась и трансгрессировала в Косой переулок. Они за мной, только прихватили еще третьего, который в итоге оказался инферналом или кем-то в этом духе … Остальное ты более или менее видел.

Повисло молчание.

— Ты продержалась три боя против нескольких опытных магов, использовавших против тебя одни Темные Искусства? — голос Реддла звучал как-то странно, точно он вдруг осип. — Мерлин, теперь я понимаю, почему тебя нисколько не напугали Лестрейндж, Эйвери и Долохов! Тебе, наверное, и впрямь было смешно, когда я отправил их к тебе.

— Что тебя так поразило? Ты и сам вчера сражался весьма уверенно и даже смог их всех в итоге одолеть.

— Да, но то я, а то… — он не договорил, а вместо этого вдруг спросил. — Почему ты сказала, что сражалась «недостаточно достойно»?

Миранда пожала плечами, хотя разглядеть это движение он не мог. Вчера Реддл столько всего видел, что скрывать дальше некоторые вещи было бессмысленно.

— Потому что меня учили сражаться именно против таких… магов. Меня готовили к этому последние два года, тренировали, учили противостоять подобным нападениям. Я должна была одолеть их, справиться с ними, а вместо этого я истекла бы кровью, если бы ты не вмешался! Что бы он сказал?.. Я бы разочаровала его… — от мысли, что сказал бы отец, узнав о ее поражении, она закрыла лицо руками. К щекам от стыда прилила кровь. Первый настоящий бой, не тренировка, не учебная дуэль — и она не справилась!

— К чему… тебя готовили? — медленно уточнил Реддл, и ей подумалось, что он и впрямь должен сейчас находиться в полном недоумении. — Не в мракоборцы же ты поступала! Тебе всего семнадцать, ты даже школу не закончила!

— Помнишь, я говорила, что очутилась в Литтл-Хэнглтоне благодаря неудачной трансгрессии? — спросила Миранда, мысленно прикидывая, что ей можно сказать и чего не стоит.

— Помню.

— Я не соврала, та трансгрессия и в самом деле носила довольно необычный характер. Я очутилась не просто в совершенно незнакомом месте, можно сказать, я вообще не ожидала оказаться… здесь. В Англии.

По шороху на соседней кровати она поняла, что Реддл повернулся к ней и теперь не отрывал от нее настороженного взгляда.

— Это невозможно. Трансгрессия на настолько дальние расстояния невозможна.

— Да, я знаю. Поэтому я и говорю, что мое перемещение совершенно необъяснимо. Но, тем не менее… Я родом из совершенно другого мира, и почти все, что окружает меня сейчас, кажется мне чуждым и непонятным.

— И что? В твоем мире подростков готовят к битвам не на жизнь, а на смерть? — осведомился он слегка насмешливо, а затем вдруг осекся.

— В моем мире идет война, — ответила она жестко, уставившись в темноту перед собой особенно злобным взглядом — именно туда, где, по ее ощущениям, должна была находиться голова Реддла. Который, к слову сказать, имел самое прямое отношение к тому, что творилось в 1997 году. — Война жестокая, не щадящая никого. В нее втянуты мои родные, друзья и вообще почти все, кого я знаю. В моем мире люди давно не выходят из своих домов в одиночку и живут в постоянном страхе, а мои ровесники вовсю разучивают боевые заклинания, поскольку знают, с чем могут в любой момент столкнуться.

— По всей видимости, в твоем мире активно пытается захватить власть один темный волшебник, который развязал настоящую бойню, — сказал Реддл задумчиво, и Миранда едва не свалилась с кровати.

Мамочки, как он это понял? Реддл никак не должен был этого узнать! Она что, так вымоталась вчера, что напрочь забыла про ментальные щиты, и он сейчас вовсю читает ее с помощью легилименции?! В полной панике она сосредоточилась, но окклюменция действовала, и путь в ее голову Реддлу был закрыт. Тогда как он…

— Откуда ты знаешь? — еле слышно спросила она и облизнула сухим языком губы.

Реддл, кажется, удивился.

— Да оттуда, что о войне с Гриндевальдом сейчас каждая газета пишет! Ты перенеслась в Англию откуда-то из Европы, да? Из Франции? По последним слухам, Гриндевальд сейчас находится в Париже.

— А… — выдавила она слабо, переводя дух. — Да, ты прав. Я родилась в Тулузе.

Пожалуй, ложь про Гриндевальда и впрямь была самой удобной и безопасной. Но вот ее французское происхождение… Ладно, французский она знает, а что акцента нет — скажет, что ее родители англичане, просто переехали во Францию много лет назад.

— А те, кто напал на тебя вчера? Твои знакомые?

— Нет, я не… Я никогда не видела их раньше. Из того, что они сказали, я поняла, что им что-то известно о моем перемещении. Именно об этой странной трангсрессии. Вот только настроены они были не слишком дружелюбно, а я не хочу сталкиваться с незнакомой опасностью совершенно беззащитной.

После небольшого молчания он вдруг сказал:

— Ты сегодня куда откровеннее, чем обычно. С такой тобой куда приятнее иметь дело.

Миранда шумно выдохнула и закатила глаза.

— Реддл, тебе действительно стоит пересмотреть свои жизненные приоритеты!

— Что ты имеешь в виду?

— А ты сам подумай! В прошлый раз ты меня отравил, напустил на меня Короля всех змей, а потом пытал! Вчера ты спас меня и помог с лечением. Как думаешь, в каком случае я буду охотнее тебе отвечать?

— То есть мне надо воспользоваться случаем и вытягивать из тебя информацию прямо сейчас? — уточнил он с интересом, и Миранде почудилось, что он улыбается.

— Нуу… — она ненадолго задумалась и решилась. — Давай так. Будем задавать вопросы по очереди.

— Соммерс, у тебя нет никакого права… — начал было он угрожающе, но она его перебила:

— Если кто-то отвечать на вопрос не хочет, пусть так об этом и скажет. У тебя свои секреты, у меня — свои, которые не касаются никого, кроме меня. Но если уж отвечать, то отвечать нужно честно, иначе это все не имеет никакого смысла.

— Ты играешь с огнем…

— Том, ты сам сказал, что передумал ломать меня, а вместо этого хочешь сделать так, чтобы я сама пришла к тебе и подчинилась! Так давай, лучший способ покорить меня — играть со мной в открытую!

— А ты уверена, что после всего, что ты услышишь, я не убью тебя и не избавлюсь от твоего трупа, чтобы его никто никогда не нашел и не связал твою смерть со мной? — обманчиво-мягко спросил голос из темноты. В том, что Реддл был совершенно серьезен, она не сомневалась, но сейчас ей почему-то не было страшно.

— Мне не нужны твои жуткие тайны, скольких неугодных тебе людей ты закопал на заднем дворе, — заявила она храбро, подумав, что меньше всего ей хотелось знать об уже совершенных злодеяниях и пугающих планах лорда Волдеморта. — И потом, как я сказала, ты имеешь полное право мне не отвечать. Но я бы хотела…

Она не договорила. Чего бы она хотела? «Узнать тебя лучше»? К чему? По какой бы причине он ни спас ее прошлым вечером, но он все еще был будущим самым страшным кошмаром магической Британии. Она испытывает благодарность к нему, это очевидно, но его помощь ничего не меняет. Он все равно пытал ее, он все тот же жестокий хладнокровный Том Реддл, руководствующийся только своими эгоистичными помыслами. Сюжетный ход «благодарная молодая дева влюбляется в своего спасителя» здесь не работает, не забывай!

— …лучше тебя понять, — закончила она неловко, радуясь, что в темноте не видно, как она покраснела от смущения и злости. Какое еще «влюбляется»?! О чем она вообще думает?!

В темноте внезапно вспыхнул яркий огонек на конце палочки, и Миранда зажмурилась, ослепленная. Не иначе, Реддл почувствовал ее эмоции и заинтересовался, что стало их причиной.

— Ладно, — сказал он неожиданно спокойно и положил палочку рядом. Белый мерцающий свет «Люмоса» озарял красивое лицо, которое сейчас казалось безмятежным. Реддл лежал на спине, заложив руки за голову, и рассматривал Миранду. Он находился так близко, что Миранда невольно отодвинулась к стене, лишь бы не встречаться с этим пронзительным взглядом. Это, разумеется, не помогло, только выдало Волдеморту ее нервозность. — Хочешь разговор по душам? Можем попробовать. Но потом пеняй на себя.

— П-почему?

— Потому что человека, который будет знать обо мне слишком много, я никогда не выпущу из поля зрения. Ты узнаешь что-то из моих секретов, а мне нужно будет следить за тем, чтобы ты держала язык за зубами. Для этого я обычно прибегаю к угрозам, запугиванию, шантажу, манипулированию. Ты уверена, что тебе это нужно, Миранда?

Она чуть прищурилась, рассматривая полную превосходства улыбку на бледном лице.

— Во-первых, Том, как я уже говорила, тебе стоит пересмотреть свои жизненные ценности. Ты вчера мне помог, и я, как любой порядочный гриффиндорец с гипертрофированным чувством благородства, просто буду не в силах выдать тайны человека, который меня спас. А во-вторых… — ощутив внезапную смелость, она села и наклонилась ближе к Реддлу, наблюдавшему за ней с живым интересом. — Ты уверен, что я, зная твои тайны, не прибегу к тем же манипулированию, шантажу и запугиванию, но в отношении тебя?

Почва, на которую она ступила, была зыбкой и опасной — в том, что лорд Волдеморт не терпит угроз в свой адрес ни в каком виде, даже таком шутливом, Миранда не сомневалась. И в глазах Реддла она успела разглядеть сверкнувший опасный красный огонек, который пропал так же быстро, как появился.

— Любопытно будет за этим понаблюдать, — протянул он задумчиво, а затем рукой поймал несколько прядок ее волос, свесившихся перед ней, и рассеянно потеребил их. Миранда уже замечала странную тягу Реддла к ее волосам. — И, к слову, я не вполне понимаю, как Шляпа вообще отправила тебя на Гриффиндор. Ведешь ты себя, как настоящая слизеринка.

— Вероятно, в твоих устах это было комплиментом?

— Возможно, — он ухмыльнулся, из-за чего его лицо приобрело по-мальчишески задорное выражение. — Что ж, давай попробуем. Кто учил тебя так свободно использовать темную магию?

— Мой отец.

Реддл моргнул.

— Он считал, что в бою не бывает запрещенных приемов, — сочла нужным разъяснить Миранда. — Я сама не любитель насилия, но, как только противник начинает играть грязно, считаю себя свободной от ограничений. Твоих… друзей я ранила по-настоящему только после их первой попытки применить ко мне Непростительное. Кажется, это был Эйвери с Круциатусом. Моя очередь. Что случилось с твоей матерью?

— Умерла при родах, — его челюсть напряглась, но самому вопросу Реддл не удивился.

— Но ведь… твой отец был жив. Как так вышло, что ты оказался… в этом месте? — спросила она тихо, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы не допустить в голосе сочувствия. За это сочувствие Реддл ее точно Пыточным заклятием приложит, в этом никаких сомнений. — Получается, ты рос здесь с младенчества?

— Да, — его голос звучал очень холодно. На нее слизеринец не смотрел, его взгляд был устремлен куда-то в потолок и казался безразличным. Миранда не удивилась бы, если бы узнала, что в душе Реддл сейчас задавался вопросом, какого черта согласился на эту ночь откровений. Потом он вдруг взглянул на нее и дальше говорил, наблюдая за ее реакцией. — Моя мать тоже жила в Литтл-Хэнглтоне. Волшебница из древнейшего чистокровного рода Мраксов — и влюбилась в этого грязного маггла, можешь себе представить? Они сбежали вместе, поженились, а потом, когда он узнал, что она колдунья, бросил ее, беременную. Он знал, что она ждет ребенка, но его это не остановило! Вернулся домой, к родителям, и больше не желал ничего о ней знать, а мне от него досталось это проклятое маггловское имя! — теперь лицо Реддла исказило глубокое отвращение. — Хотя сам он вопил, что его околдовали, опоили… Не знаю, может, мать и в самом деле что-то использовала. Империус или Амортенцию…

— Откуда ты знаешь, что считал твой отец? Ты говорил с ним?..

— А ты думала, я просто их всех убил, не сойдя с порога? — красивые губы скривились в жестокой усмешке. — Нет, я долго ждал этой встречи и немного пообщался с любимыми родственничками… Мое появление их изрядно напугало и раздосадовало, они с первого взгляда догадались о нашем родстве… Мэри Реддл от ужаса, что подумают жители деревни, видевшие меня в Литтл-Хэнглтоне, пребывала в курином обмороке, а мой дорогой маггловский папаша впал в истерику, крича, чтобы я уходил и больше не смел здесь появляться. Тогда я решил, что семейное воссоединение пора завершать.

В его голосе звучала такая первоклассная, неподдельная ненависть, что по спине Миранды пробежал мороз. Его магия снова сконцентрировалась, запульсировала в воздухе, болезненно пронзая ее кожу миллионом крошечных электрических разрядов.

— И ты убил их, — прошептала она. — Отомстил им…

— Конечно. А ты бы не убила? — он снова расслабился и откинулся на подушку. — Старшие Реддлы были первыми. Отца я оставил напоследок. Хотел, чтобы он успел осознать, что его ожидает…

Миранда побледнела, услышав, как спокойно, даже удовлетворенно он говорит об этом. Конечно, его родственники и впрямь оказались не подарком, но так легко решить их судьбу и остаться полностью уверенным в своей правоте…

— Постой, ты сказал, Мраксы? — стараясь сделать хоть что-то, чтобы отвлечься от этих мыслей, она ухватилась за смутно знакомую фамилию и попыталась вспомнить, где ее слышала. И ахнула. — Но ведь… Так звали человека, которого обвинили в убийстве Реддлов! Точнее, он сам признался, что убил их. Морфин Мракс, я читала о нем в газете, — Миранда запнулась, когда увидела, с какой насмешкой Том наблюдает за тем, как она постепенно осознает случившееся. — И ты сказал, что твоя… твоя мать была из Мраксов. Так значит…

— Все верно, — отозвался тот как ни в чем не бывало, словно не он признавался в том, что подставил невиновного человека. — Это был мой дядюшка Морфин, последний, кто остался из древней волшебной семьи, происходившей от самого Слизерина. Признаться, я не ожидал, что он окажется настолько опустившимся, вконец утратившим человеческий облик существом. Но даже он в итоге оказался мне полезен…

— Но ведь он… был невиновен. А теперь он умрет в Азкабане в полной уверенности, что именно он убил тех людей…

— О, поверь мне, понятие «невиновен» здесь весьма относительно, — Том улыбнулся так, что Миранде сделалось жутко. — Морфин Мракс ненавидел и презирал магглов всю свою жизнь, и его уже арестовывали за нападения на них. Так что поверь, я оказал ему услугу, заставив думать, что он сделал наш мир чуточку чище. Теперь он умрет счастливым…

Миранда сглотнула, услышав эти слова. Мир стал «чуточку чище», вот оно… Вот истинное отношение Тома Реддла к убийству магглов.

— Что такое, Миранда? — спросил Реддл насмешливо, заметив ее реакцию. — Ты никак потрясена? Уже жалеешь, что начала этот разговор?

— Нет… не жалею.

— А что тебя так шокировало? Ты сама полукровка. Неужели в твоей семье отношения складывались по-другому?

— Совсем по-другому, — прошептала она.

— И как же? — тон слизеринца сменился на снисходительный, точно Реддл не верил ей ни на йоту. — Удиви меня! Твой отец просто удерживал твою мать под Империусом? Твоя мать была психически нездорова и считала магию вокруг себя плодом своего воображения? Что еще могло удержать твоих родителей вместе?

— Они любили друг друга, — Миранда грустно улыбнулась, наблюдая, как лицо Волдеморта приобретает выражение утомленного профессора, которому нерадивый студент пытается доказать, что оранжевый цвет для Сыворотки правды — это нормально. — Без какой-либо магии, по-настоящему.

— И что, на этом все? — осведомился Реддл язвительно. — Волшебная сила любви, и все счастливы, и никаких проблем вообще нет?

— Я не говорила, что их брак был легким. Трудностей моим родителям всю жизнь хватало, только воевали они не друг с другом, а со всем прочим миром.

— То есть?

— Ну… — Миранда пожала плечами. — Все вокруг были против их брака. Когда отец женился на маггле, от него отвернулись все родные и друзья. Я впервые увидела своих бабушку и дедушку с его стороны незадолго до их смерти, когда мне было лет десять. До этого они отказывались признавать свое родство с, я цитирую, «подлым предателем крови, этим мерзким маггловским отродьем и их презренными отпрысками». Как ни удивительно, родители моей матери тоже не обрадовались ее свадьбе с моим отцом — ведь, по их представлениям, он был никем, бездельником без нормального образования, работы и перспектив. Не рассказывать же им было о магическом мире, Хогвартсе и так далее! — у Реддла от удивления расширились глаза. Видимо, представить себе маггла, брезговавшего родством с волшебником, ему было сложно. — Мама вышла замуж наперекор родителям, и они точно так же перестали с ней общаться. Много лет мои родители были одни против всех, и рассчитывать на чью-либо поддержку они не могли. Но они были вместе, и вместе они боролись за то, чтобы их признали.

Лицо Реддла оставалось бесстрастным. Было решительно непонятно, какое впечатление на него произвела эта история.

— И что? Им это удалось? — вдруг спросил он.

Миранда на секунду задумалась, вспоминая репутацию Фростов в магическом сообществе, а потом холодно улыбнулась и покачала головой.

— Нет. Просто со временем они решили, что им плевать на всех вокруг. И если кому-то не нравится их брак — это не их проблема.

Том усмехнулся, как показалось Миранде, с одобрением. Едва ли ему сильно понравилась история любви мага и магглы, а вот тот факт, что ее родители посчитали себя выше мнения толпы, он вполне мог одобрить.

— Почему ты не вернулась домой?

— Я же говорила…

— Да, неудачная трансгрессия, я понял. Но почему ты не вернулась, используя официальные каналы? Можно было обратиться в Министерство, купить портал до твоей… Тулузы. А ты даже связь с родственниками не поддерживаешь! Ты говорила, что твоих родителей больше нет, но у тебя должны были остаться хоть какие-то знакомые!

— С чего ты взял?

— Да с того, что к тебе никогда не прилетают совы с письмами! Ты же здесь совершенно одна, это очевидно!

— Письма могут перехватывать, — заявила она, с неудовольствием подумав, что врать все-таки приходится. — Я же сказала, моя семья жила буквально в зоне боевых действий. А насчет моего возвращения… Скажу так: я физически не могу вернуться домой. Понятно?

— Нет.

— Я же говорила: трансгрессия носила очень странный характер не только потому, что перенесла меня слишком далеко. Что-то произошло во время нее… Я не могу покинуть Англию, ясно?

— То есть ты застряла в конкретном месте и не можешь выйти за его пределы? — уточнил он недоверчиво.

— Вроде того. Поэтому я сейчас и перерываю библиотеку Хогвартса — ищу способ вернуться. И я его найду. Он должен быть… — Миранда встретила изучающий взгляд Реддла и задала следующий вопрос, который мучил ее больше всех остальных. — Почему ты… привел меня сюда?

— Потому что ты валилась в обморок и твердила, что тебе нужно в какую-нибудь маггловскую дыру, чтобы отлежаться. Эта тебя уже не устраивает? — тонкие пальцы на черной мантии ощутимо напряглись.

— Ты понял, что я имею в виду. Я даже не спрашиваю, почему ты вчера решил спасти меня. Но почему ты привел меня… именно в свой приют? Я чувствую, как ты ненавидишь это место, и после того, что ты рассказал, даже могу представить, почему. Ты гордишься своим волшебным происхождением, ненавидишь свою маггловскую родословную и в принципе ненавидишь все, что связывает тебя с маггловским миром. И все же ты привел меня в место, которое должен презирать больше всего. Почему?

— Следующий вопрос.

— Но…

— Следующий вопрос, Соммерс, — прошипел Реддл. — Или ты пожалеешь.

— Хорошо, тогда почему ты вообще меня спас? Ты же меня ненавидишь.

— Ненавижу, — согласился он спокойно. В темных глазах тлели странные искры, и Миранда просто не могла оторвать от них взгляд. — Ты меня раздражаешь до зубового скрежета, и ты умудряешься отравлять мне существование с первого мгновения, что я тебя увидел. И все же… Ты раздражаешь меня так сильно, что я воспринимаю тебя как что-то, что относится лично ко мне. И если уж тебя кто и убьет, то это точно буду я. Никому другому я это удовольствие не уступлю.

Миранда улыбнулась, поскольку именно этот ответ она и предвидела. Такой… довольно безопасный ответ вполне в духе Волдеморта. Но вот почему он не ответил на предыдущий вопрос, а вместо этого только разозлился? Ответил бы что-нибудь в этом же роде…

— Кто использовал на тебе Круциатус? Кто-то из людей Гриндевальда?

— Нет, это тоже был мой отец.

Реддл вздернул одну бровь, не ожидая подобного заявления.

— Интересные у него методы воспитания…

— Это тоже было частью моего обучения. Чтобы я знала, с чем столкнусь, если кто-то из Пож… из наших врагов до меня доберется. Он не пытал меня ради удовольствия, только хотел показать, что такое Круциатус на самом деле.

Мимо двери протопали чьи-то ноги, и кто-то начал спускаться по лестнице. В коридоре зазвучали голоса, преимущественно звонкие, детские. Осмотревшись, Миранда с изумлением обнаружила, что наступило утро — небо за окном посерело, комнату заливал свет тусклого зимнего утра.

— Вставать пора, — задумчиво сказал Реддл. — Надо бы заняться поисками тех, кого мы вчера так хорошо потрепали…

И хотя эти слова несли просто колоссальное значение — Реддл что, собирается искать тех, кто напал на нее? — Миранда не позволила себе сейчас отвлечься.

— Подожди! У меня остался еще один вопрос.

— Время откровений вышло, — заявил тот холодно и собрался встать с кровати, но Миранда неожиданно для себя самой схватила его за руку.

— Нет! Это важно. Ответь мне, пожалуйста.

Реддл с удивлением взглянул на ее пальцы на своем запястье, потом перевел взгляд на Миранду.

— Что ты хочешь знать?

— А как тебе удалось… это все? — выпалила она то, что тоже давно занимало ее. — Во сколько лет ты узнал, что ты волшебник?

— В одиннадцать, за месяц до поступления в Хогвартс.

— Вот именно. Ты вообще не был знаком с миром магии, но, став его частью, ты уже добился того, чего многие волшебники не смогли за всю жизнь. Ты лучший ученик школы, каждый предмет дается тебе без труда, Темная магия — это вообще твоя стихия, вчера ты противостоял трем опытным магам и одолел их! Как тебе это удается? Ведь у тебя нет дополнительных учителей, ты учился только в Хогвартсе и всего добивался сам…

Неплохо так — взять и задать лорду Волдеморту вопрос, как он достиг таких высот в магии. И хотя Реддлу только предстояло обрести настоящее могущество, Миранда была уверена, что этот вопрос можно ему задать и прямо сейчас. Он же снова смотрел на нее неподвижным взглядом, который почему-то напрочь лишал ее воли, и пытался понять, что скрывалось за ее словами. И, кажется, понял, что вопрос был без двойного дна.

— Забавно… Ты первая, кто спросил меня об этом, — наконец сказал Том, все так же глядя на нее. Миранда смотрела серьезно, ловя каждое его слово. — Но я все же отвечу тебе. Дело в том, что я, проведя всю жизнь в этой вонючей дыре, всегда знал, что я особенный. Я не знал, что я волшебник, но с детства я умел делать всякое… Только не знал, что это магия. Это были не стихийные выбросы, я умел управлять этим осознанно, зная, что делаю.

— Ничего себе… — выдохнула она изумленно. О том, чтобы ребенок сознательно владел магическими способностями, когда у него и палочки-то еще нет, она не слышала ни разу.

— Когда же я узнал, кем являюсь на самом деле, я был в восторге и сразу начал учиться. Хотел обрести неразрушимую связь с миром, который мне открылся, тянулся к знаниям. Для детей, выросших в магическом мире, магия вокруг — обыденность, для меня же это было чудом, которое я во что бы то ни стало должен был постичь. На это были направлены все мои побуждения последние шесть с половиной лет. Особенным стимулом было то, что мне приходилось возвращаться сюда каждое лето, и только в волшебном мире, в Хогвартсе я чувствовал себя на своем месте. Ну и еще… я действительно очень одаренный волшебник, Миранда, — это было сказано внезапно без какого-либо бахвальства, Реддл просто констатировал общеизвестный факт. — Многое в магии дается мне легче, чем другим. Не знаю, можно ли это объяснить чем-то объективным. Ты удовлетворена?

— Да, — прошептала Миранда, все еще под впечатлением от услышанного. Реддл же внезапно наклонился к ней.

— У меня тоже остается к тебе вопрос.

— Спрашивай.

— Не сейчас, — он улыбнулся. — Я оставлю его за собой. Задам, когда будет подходящий момент, и жду, что ты ответишь на него так же честно. А теперь подъем. Я хочу как можно скорее убраться отсюда.

<hr />Примечания:

Большое спасибо всем за ожидание! Надеюсь, глава того стоила)

Предлагаю поделиться в комментариях, как в вашем представлении выглядит Миранда. Судя по комментариям, она вызывает симпатию у большинства читателей, и мне было бы очень интересно узнать, как вы ее видите. Ее типаж в повествовании есть — пепельная блондинка высокого роста, стройная, сероглазая. Какой зрительный образ возникает у вас перед глазами?

И, как обычно, очень хочу узнать ваши впечатления от новой главы))

Реддл ненадолго вышел, оставив ее в одиночестве, за что Миранда была ему безмерно благодарна. Использовав весь свой арсенал бытовых чар, она кое-как привела себя в более или менее приличный вид: почистила и заштопала одежду, расчесала волосы, умылась и почистила зубы. Совершать все бытовые действия одной только магией было непривычно, но вроде она справилась. Том вернулся, когда она облачалась в починенную и теплую мантию, на которой использовала заклинание Утюга.

— На табурете таз и кувшин, на подоконнике — полотенце, если тебе нужно умыться, — отрапортовала Миранда, направляя палочку на пустые пузырьки из-под зелий, и прошептала: «Эванеско!». Те исчезли. — Кстати, а как мы собираемся искать тех, кто на меня вчера напал?

Реддл только фыркнул, позабавленный ее манерой менять тему разговора.

— Тебе бы допросы вместо Визенгамота вести, — сообщил он, наполняя кувшин водой с помощью «Агуаменти». — Воспользуемся подсказками, которые они вчера оставили.

Миранда, вздернув одну бровь, обернулась к нему, ожидая пояснений, но Реддл идти ей навстречу явно не собирался. Неторопливо умывшись, он взмахом палочки заставил все лишние предметы исчезнуть и только после этого посмотрел на нее. Сполна насладившись нетерпеливым ожиданием на ее лице, он наконец запустил руку в карман мантии и извлек оттуда две волшебные палочки.

— Откуда они у тебя? — растерялась Миранда. — Чьи они?

— Принадлежали двоим вчерашним напавшим, кого я успел обезоружить. Эх ты! Внимательнее нужно быть, Соммерс!

— Меня ранили, — проворчала она, умом понимая, что в общем-то Реддл был прав. В условиях настоящего сражения нельзя было упускать из виду ни единой мелочи.

— А в следующий раз убьют, — пожал плечами Реддл. — И виновата в этом будешь только ты сама. Ты готова идти? Давай скорее, пока все на завтраке. Не хочу лишний раз сталкиваться с Коул или кем-то еще.

— Это было бы более вежливо. Мне стоило бы сказать ей спасибо, — сказала Миранда осторожно, внимательно наблюдая за его лицом, чтобы не вызвать вспышку гнева. — Миссис Коул вовсе не была обязана пускать меня на ночь. А тебе все равно возвращаться сюда летом.

Том презрительно скривился и посмотрел на нее так, будто она сморозила глупость:

— Я сюда больше никогда не вернусь.

— Почему? Ты совершеннолетний только по магическим законам, по маггловским же…

— Соммерс, во-первых, я никогда не буду жить по маггловским законам. Запомни это и никогда больше не говори мне подобного, если не хочешь, чтобы я тебя проклял на всю оставшуюся жизнь, — проговорил он таким жестким тоном, что Миранда даже не усомнилась — действительно проклянет. — Во-вторых, если тебе станет от этого легче, восемнадцать мне будет через неделю. Ты уверена, что хочешь сказать что-то еще? Мое терпение на исходе.

Она взглянула на него и по полыхающему красным взгляду поняла, насколько ему в самом деле было отвратительно здесь находиться. Еще больше провоцировать Волдеморта она сочла неразумным — он и так демонстрировал последние сутки чудеса терпения и дружелюбия в отношении нее — да и чисто по-человечески Миранда могла понять его чувства. Поэтому она только кивнула.

— Как скажешь.

Они покинули приют Вула и очутились на заснеженной улице. Ночью прошел небольшой снегопад, но даже свежие сугробы и дневной свет не могли разогнать царившее здесь серое уныние. Угрюмый небольшой дворик за оградой, в котором в хорошую погоду гуляли сироты, нисколько не оживлял приют, и Миранда с трудом могла представить себе место, менее подходившее для детей. Несколько разрушенных домов на улице более живописным городской пейзаж тоже не делали.

— Том, а почему в Лондоне сейчас столько обрушенных зданий? — спросила она, пока они шли по улице к небольшому закутку между домами, откуда можно было бы трансгрессировать. — И не только здесь, я вчера еще видела…

Реддл взглянул на нее, как на слабоумную.

— Миранда, ты в своей Тулузе газет совсем не читала, что ли? Магглы уже почти шесть лет ведут войну. То, что творится в последние годы в Европе, Гриндевальд активно использовал себе на руку, чтобы развернуться в полную силу. Серьезно, в каком глубоком подполье ты там жила, что настолько отстала от жизни?

Она тихо охнула, проигнорировав откровенную издевку в его последнем вопросе. Ну конечно, как она могла забыть! Конец тридцатых — первая половина сороковых годов двадцатого века! Невероятно кровопролитная маггловская война! Конечно, она слышала о ней, читала о ней, Амелия много рассказывала о ней дочерям, но сейчас, пока во всех заголовках пестрело имя Геллерта Гриндевальда, о событиях в маггловском мире она как-то напрочь забыла. Так вот почему Том вчера сказал про украденные карточки, а Реддлы в августе приняли ее за беженку…

— Так это после бомбежек, да? — уточнила она слегка дрогнувшим голосом, по-новому взглянув на обрушившийся дом, мимо которого они проходили. — Я читала об этом…

Реддл закатил глаза, а Миранда вдруг остановилась, как вкопанная, вспомнив один важный исторический факт.

— Подожди, но ведь бомбардировка Лондона проходила в конце лета — начале осени 1940-го года!

— И что?

— Но ведь… в конце лета ты должен был находиться здесь, в маггловском Лондоне! — Том снова угрожающе прищурил глаза, когда она вновь напомнила ему о приюте, но Миранду уже было не остановить. — Ты видел это? Когда бомбы падали прямо на эту улицу, ты был здесь?

— Был. Соммерс, ну что ты застыла? Я все больше склоняюсь к мысли, что надо было бросить тебя вчера в Лютном!

— Как Диппет с Дамблдором допустили подобное? — спросила она слабым голосом, растерянно глядя на него. От возникающих перед глазами картин ее мутило. — Если маги знали, что творится у магглов… Как они могли отправить тебя сюда на лето? Школьникам запрещено пользоваться магией, да и я понятия не имею, каким заклинанием можно защититься от падающей бомбы! Сколько лет тебе было тем летом? На какой курс ты должен был перейти?

Кажется, ей наконец-то удалось его удивить. Раздражение исчезло с аристократичного лица, и Том теперь лишь молча глядел на нее.

— На третий курс. Мне было тринадцать.

— Тринадцать лет, — повторила она полуобморочным тоном, вспоминая себя в этом возрасте — совершенно беззаботный период, омраченный лишь побегом Сириуса Блэка из Азкабана и дементорами вокруг Хогвартса. — Очутиться в эпицентре авианалета в тринадцать лет. Мерлин, как так можно?! Подобного никто не заслуживает, и уж тем более ребенок!

— Миранда!

— Как ты спасся? — спросила она быстро. — Ты же не мог сидеть на месте и ждать смерти. Что ты делал?

Почему-то на этот раз он не стал злиться и угрожать новыми карами, а вместо этого по-прежнему не сводил глаз с ее лица. Казалось, Реддл искренне удивлен тому, что она вдруг так забеспокоилась о его судьбе, и понятия не имеет, как реагировать на взволнованный, растерянный вид Миранды.

— На соседней улице есть церковь Святого Михаила. Еще в конце тридцатых ее подвал перестроили в бомбоубежище. Когда начался налет, весь приют эвакуировали туда. Меня в том числе.

— Почему ты следующим летом не обратился к директору с просьбой позволить тебе остаться на лето в школе? Тебе бы позволили, ты же лучший ученик и…

— Я обращался.

Миранда осеклась и замерла, осмысливая услышанное. В лице Тома промелькнуло что-то озлобленное, недоброе, но сейчас это что-то не имело к ней никакого отношения. Она сразу поняла, что он недоговорил.

— Тебе отказали.

— Да.

Дальше они шли молча. Миранда была слишком оглушена открывшейся перед ней правдой, чтобы следить за дорогой. Мерлин, она никогда не думала, что окажется способна на такое, но сейчас она испытывала к юному Волдеморту… сочувствие. Как руководство школы могло пойти на такое? Дело даже не только в Реддле, в Хогвартсе всегда было достаточно магглорожденных, полукровок, которых могла коснуться маггловская война! Почему им всем не предоставили убежище?

В той же тишине Реддл взял ее за руку, и они трансгрессировали. Миранда следовала за ним молча, безучастно опознала Чаринг-Кросс-Роуд и очнулась, только когда они прошли через «Дырявый котел», где завтракали несколько сонных волшебников, и вышли на задний двор к кирпичной стене. Одновременно она задалась вопросом, что Реддл собирался делать с добытыми волшебными палочками. Как бы поступила она сама, попади ей в руки такая уникальная вещь, принадлежащая неизвестному противнику?

— Мы идем к Олливандеру? — уточнила она, наблюдая, как расползаются в стороны кирпичи, открывая проход.

— Имеешь что-то против?

— Нет, но… — она помедлила и все же решилась. — Почему ты пошел со мной и вообще решил во все это ввязаться? Зачем тебе это?

— Мне любопытно, — ответил Реддл спокойно.

— Что именно?

— Все. Какой магией твоим противникам удалось оживить тот труп, что за трансгрессия забросила тебя в Англию, какие еще тайны ты скрываешь. Я же говорил тебе, что в любом случае докопаюсь до правды.

Миранда прикусила язык и дальше шла молча, отстраненно и методично обдумывая его последние слова. С одной стороны, поддержка Реддла придавала ей уверенности в себе — воевать с неизвестным врагом в полном одиночестве было слишком сложно. С другой стороны, лорд Волдеморт, находящийся в такой близости от нее, который будет в курсе ее дел, точно будет представлять для нее угрозу. Да и потом, все больше росла вероятность, что он все же узнает о ее путешествии во времени. Что ей тогда делать?

Пока просто следовать за ним и не мешать, холодно и спокойно подсказал голос разума. Изменить в эту секунду она все равно ничего не может. А дальше… Дальше видно будет.

На следующее утро после Рождества в Косом переулке было почти совсем пусто. Миранда с Реддлом прошли по мощенной брусчаткой улице и остановились у хорошо знакомой ей лавки, где в пыльной витрине все так же лежала одна-единственная волшебная палочка, а вывеска с облетевшей позолотой гласила: «Семейство Олливандер — производители волшебных палочек с 382-го года до нашей эры». Миранда вздрогнула, когда вспомнила, что в ее времени этот магазин уже более года стоял закрытым — после того, как мистер Олливандер пропал без вести летом 1996-го. Что Волдеморт с ним сделал?..

Реддл потянул на себя дверь, и они очутились внутри. В лавке царил сухой и пыльный полумрак, и обстановка была почти такой же, как в конце 20 века: здесь вновь стоял лишь один стул для посетителей, а остальное пространство от пола до потолка занимали продолговатые коробочки. Единственное отличие — их было меньше, намного меньше, чем во времени Миранды. По всей видимости, то огромное количество волшебных палочек, что хранилось в магазине, когда Миранда поступала в Хогвартс, Олливандер еще не создал. Да и был ли он сейчас мастером волшебных палочек?..

— Я могу вам чем-то помочь? — раздался откуда-то сбоку тихий вежливый голос.

К своему удивлению, Миранда обнаружила появившуюся буквально из стены женщину, невысокого роста и очень хрупкую. У нее было странное лицо — не красивое и не уродливое, которое могло принадлежать женщине и тридцати, и шестидесяти лет. Каштановые волосы уложены в старомодную прическу, а сама женщина была облачена в необычный наряд, напоминающий индийский бурнус. На плечи была накинута старая шаль с потрепанными кистями. Присмотревшись, Миранда поняла, что женщина вошла через неприметную дверь из соседней комнаты, а не материализовалась из воздуха. Странная волшебница… Миранда не могла объяснить этого словами, но ей чувствовалась какая-то необычная энергия, которая исходила от этой женщины. Аура или что-то в этом духе…

— Доброе утро, мэм. Мы ищем мистера Олливандера, — вежливо сказал Реддл, который, казалось, ничего странного не замечал. — Он здесь?

— Мой брат будет через минуту, — так же негромко ответила женщина, переводя слегка рассеянный взгляд с одного посетителя на другого.

У Миранды расширились глаза.

— Вы сестра мистера Олливандера? — задала она довольно дурацкий вопрос. Судя по взгляду, который на нее бросил Реддл, он тоже резко усомнился в ее умственных способностях, но Миранде сейчас было все равно. В ее времени сколько ее знакомых разных возрастов приобретали в этой лавке палочки, однако ни разу она не слышала о семье Олливандера.

— Меня зовут Вильгельмина Олливандер, — представилась женщина, рассматривая Миранду с чуть более заметным интересом. Черт, сколько же ей на самом деле лет?

К счастью, прежде, чем она успела задать еще один глупый вопрос, послышались шаги, и в лавку вошло новое лицо.

— Доброе утро! Мина, спасибо, что встретила посетителей. Чем я могу вам помочь?

У Миранды приоткрылся рот. Перед ней стоял мистер Олливандер собственной персоной, она могла узнать его, но перемены в его облике… Перед ней стоял совсем молодой мужчина, который был старше ее лет на десять, не больше. В будущем седые волосы сейчас были такими же густыми и каштановыми, как у его сестры, блеклые глаза налились серебром и блестели куда ярче, кожа была молодой и не испещренной морщинами… Ничего себе, получается, изготовителем палочек Олливандер стал совсем не так давно, не более десятилетия назад!

— О! — воскликнул он тем временем, широко улыбнувшись Реддлу. — Я хорошо вас помню. Тис, перо феникса, тринадцать с половиной дюймов, очень мощная, не так ли?

— Да, сэр, — Реддл слегка склонил голову. Миранда смотрела во все глаза, даже позабыв о необычной колдунье рядом. — Мистер Олливандер, вы не могли бы определить, кому принадлежат эти палочки?

С этими словами он протянул вчерашние трофеи мастеру. Олливандер посмотрел удивленно, но взял одну из них и повертел в пальцах.

— Хммм… Сосна и перо феникса, необычное сочетание… Восемь с половиной дюймов, жесткая… К сожалению, эту палочку я вижу впервые. Это явно творение Грегоровича, не мое…

— Ясно, а эта? — ничем не выдав разочарования, Том протянул вторую, и тут произошло нечто необычное.

— Мерлин, — прохрипела внезапно Вильгельмина Олливандер и в ужасе прижала руку ко рту. — Где вы взяли это?!

Чуть трясущимся пальцем она указала на волшебную палочку, которую Олливандер как раз взял у Тома. На лице женщины было написано потрясение, она смотрела так, будто увидела перед собой нечто поистине кошмарное.

— Мина, прошу тебя… — мягко сказал Олливандер, которого поведение сестры не встревожило. — Давай не сейчас…

— Ты просто не видишь того, что вижу я! — воскликнула женщина слегка дрожащим голосом. Миранда, которая никогда не верила в дурные предчувствия и не любила театрализованных представлений, направленных на привлечение внимания, вдруг ощутила странную тревогу. В отличие от какой-нибудь Трелони, сестра мастера явно не притворялась и не играла, она и в самом деле заметила что-то, чего не видели все остальные. — У этой вещи очень дурной ореол, произошло что-то действительно страшное!

— Мина, не стоит об этом сейчас! — резче нужного сказал ее брат, и женщина осеклась. Ее руки все еще слегка подрагивали. На лице Тома Миранда заметила легкое раздражение — разговоры о зловещих ореолах ему явно докучали. — Иди к себе, прошу тебя. Потом поговорим.

Она кивнула, но в следующий миг вдруг уставилась на руки Реддла. Миранда посмотрела — помимо палочки вчерашнего нападавшего, Том держал еще и свою, про которую Олливандер сказал, что она сделана из тиса. Лицо женщины залила мертвенная бледность, ее затрясло так, что растрепанные кисти на шали задергались во все стороны.

— Боже мой, — прошептала она, переводя до смерти перепуганный взгляд на лицо Тома. — Что ты сделал?.. Зачем?..

— Мина, хватит! — сердито воскликнул Олливандер, потеряв терпение. У Реддла было каменное лицо человека, к которому эти странности не могли иметь никакого отношения. — Иди уже к себе и не нервируй людей!

Еще несколько секунд Вильгельмина медлила, буравя взглядом то палочку в руках брата, то палочку в руках Тома, а потом резко развернулась и вышла через ту же дверцу, что появилась.

— Прошу прощения, — сдержанно сказал Олливандер, вновь обращая взгляд на палочку, и Реддл торопливо вернул привычную невозмутимую маску. — Моей сестре иногда видится… всякое. Так, что тут у нас? О! — Мастер заметно повеселел. — Эту создал мой отец, вне всякого сомнения. Бук и волос единорога, тринадцать и три четверти дюйма, очень гибкая и хлесткая. Имя я так не назову сразу, но, если это важно, могу поискать в записях моего отца. Кстати, зачем вам это, молодые люди?

— Хотим вернуть законным владельцам, — отозвался Реддл с такой подкупающей искренностью, что не поверить ему было сложно. — Мы нашли их вчера в Косом переулке.

— Ах вот оно что… Что ж, пойдемте, молодые люди. Я сейчас все найду.

— Подожди меня здесь, — распорядился Реддл, направляясь за Олливандером в соседнюю комнату. — Я скоро вернусь.

В другой ситуации Миранда начала бы спорить, но сейчас она только безропотно кивнула. Дождавшись, когда мастер с Реддлом скроются за дверью, она шагнула к дверке у противоположной стены и осторожно постучала, а потом переступила порог.

Вильгельмина Олливандер неподвижно сидела на стуле у круглого стола. Комнатушка была совсем крохотной, кроме этой мебели и полки с книгами здесь больше ничего не было. У женщины было отсутствующее лицо, точно она была погружена глубоко в себя и видела сейчас что-то, недоступное чужим взглядам. Она производила впечатление сумасшедшей, но все же было в ней что-то такое, что Миранда воспринимала ее всерьез. Не было дешевой театральности, тогда в зале она выглядела действительно напуганной, а сейчас при появлении Миранды она даже не подняла головы.

— Простите, — неуверенно сказала Миранда, останавливаясь перед столом. — Мисс Олливандер… Вы меня слышите?

Сначала ей показалось, что женщина впала в какой-то транс, но вот та моргнула, и взгляд ее таких же странных серебристых, как у брата, глаз сфокусировался.

— Присаживайтесь, — нисколько не удивившись внезапной гостье, Вильгельмина вежливо указала на табурет, который сам собой соткался из воздуха перед Мирандой. Ого, беспалочковая магия на таком высоком уровне? А она сильная колдунья… Миранда послушно села напротив нее. Женщина чуть устало потерла переносицу.

— Извините меня, мисс…

— Соммерс.

— Мисс Соммерс. Я не хотела вас смущать. Просто иногда я вижу всякое… Что вы хотели спросить?

— Мисс Олливандер, что вы увидели? — спросила Миранда прямо. — Что вас так напугало?

Та откинулась на спинку стула и взглянула на Миранду внимательно, остро. Вид слегка не от мира сего женщины пропал, лицо Вильгельмины стало усталым, но совершенно вменяемым и адекватным.

…так все-таки тридцать или шестьдесят?..

— Видите ли, в чем дело, мисс Соммерс… Талант обращения с волшебными палочками передается в нашей семье поколениями. Это семейный дар, если можно так сказать. Мой брат умеет их изготавливать, а я… Вам ведь наверняка известно, что палочка выбирает волшебника, и между ними устанавливается совершенно особая связь?

— Известно, — осторожно подтвердила Миранда.

— Эта связь накладывает на палочку особый отпечаток… Отпечаток личности владельца, который я вижу. Мой брат по палочке может определить, из чего она сделана, и имя владельца, а я по палочке могу определить, каким человеком является ее владелец. Гаррик, правда, относится к моим способностям довольно скептически…

Миранда моргнула, осознавая ее слова. Вильгельмина усмехнулась.

— Дайте вашу палочку, — велела она.

Словно подчиняясь какому-то наитию, Миранда вытащила палочку и протянула ей.

— Интересно, — сказала Вильгельмина задумчиво, вертя ту в руках. — Десять с половиной дюймов, средней упругости. Жасмин и сердечная жила дракона? Изящная снаружи, но с весьма жестким стержнем внутри, не так ли? И этим весьма походит на свою хозяйку… У вас интересный характер, мисс Соммерс, — подытожила она, изучая почему-то древко — в том самом месте, на котором обычно смыкались пальцы Миранды. — Сколько же противоречий! Вы малоэмоциональны, довольно равнодушны и эгоистичны, но все же способны на любовь, сострадание и самопожертвование. Вы не любите людей, плохо с ними сходитесь, но зато всецело преданы тем немногим, кто вам дорог. Вы недоверчивы, довольно критичны, и эта черта грозит в будущем перерасти в цинизм, но при этом вы умудряетесь верить в добро, справедливость и высшие идеалы. Можете причинить боль человеку, чтобы добиться своего, но не способны на хладнокровное убийство…

— Вы это поняли… по древесине и сердцевине? — уточнила Миранда чуть дрогнувшим голосом. Услышанная характеристика была краткой, но на удивление правдивой, и у нее возникло пугающее ощущение, что Вильгельмина проникла глубоко в ее сознание.

— Нет, по отпечатку вашей души, — заявила ведьма спокойно, и Миранда заподозрила, что она сказала чистую правду.

— В таком случае… что вы увидели на той палочке, хозяина которой мы с Томом ищем?

Женщина нервно дернулась и перевела слегка испуганный взгляд на окно.

— Там пусто, — наконец выдавила она. — Совсем пусто.

— Но почему это плохо?

— Вы не понимаете! — воскликнула Вильгельмина нервно. — Хозяин всегда оставляет часть себя на своей палочке. Палочка — отражение души хозяина. Это естественно, ведь волшебная палочка — самый главный инструмент в жизни волшебника. Я всегда вижу эту связь с хозяином. Но здесь… ее нет. Души нет, жизни нет!

— Что?..

— С хозяином этой палочки произошло что-то страшное, — выпалила она, тревожно озираясь. — Что-то еще более ужасное, чем смерть. Он жив и не жив одновременно. Я ощущаю эту засасывающую пустоту, но не могу понять, как подобное могло произойти. Я никогда не встречала ничего подобного, не читала о таком! У Годелота, у Гереварда, у Слизерина, даже у Буллока, а уж он чего только не описывал!..

— Вы читали «Волхование всех презлейшее»? — изумилась Миранда, не ожидая ничего подобного, когда уловила знакомое имя, но Вильгельмина ее вопрос проигнорировала.

Миранда ощутила, как у нее идет кругом голова.

— Хорошо, а что с палочкой Тома?.. — спросила она осторожно. — Что вы увидели там?

Женщина ощутимо вздрогнула, но ничего не сказала.

— Если вы там увидели всю черную сущность Реддла, можете так и сказать, — подбодрила ее Миранда. — Об этом мне и так известно.

— Не в этом дело… — пробормотала Вильгельмина. — Но… Она разбита. Я же вижу! Это противоестественно, такая черная магия…

— Что разбито? — Миранда почувствовала, что ее терпение на исходе. — Мисс Олливандер, вы можете объяснить по-человечески?

Ведьма вдруг широко распахнула глаза и уставилась ей прямо в лицо. Пронзительные серебристые глаза точно просверлили ее насквозь — Миранда даже попыталась отодвинуться вместе со стулом, но хрупкие тонкие пальцы, похожие на фарфоровые, вдруг с удивительной силой вцепились ей в плечо.

— Ты беспокоишься за него, — уверенно заявила Вильгельмина, глядя Миранде прямо в глаза. — Задаешься вопросом, можно ли еще что-то исправить. Ты пытаешься отыскать в нем что-то хорошее, так?

— Я не…

— Перечитай Годелота внимательнее, — сказала сестра Олливандера и выпустила ее плечо. — Он наведет тебя на нужную мысль. Обрати внимание на «Предисловие».

— Что?!

Но внятных ответов Миранда так и не получила — в соседнем помещении раздались шаги, а потом до нее донесся недовольный голос:

— Соммерс, куда ты снова пропала?

— Спасибо, мисс Олливандер, — быстро сказала Миранда. — Я подумаю над тем, что вы сказали.

Странная ведьма лишь безразлично смотрела на нее, точно снова погрузившись в какой-то другой мир. Миранде не оставалось ничего иного, кроме как вернуться к нетерпеливо дожидавшемуся ее Реддлу, попрощаться с Олливандером и выйти на улицу.

— О чем ты разговаривала с этой ненормальной? — осведомился Реддл брезгливо, когда они спустились с обледенелого крыльца и пошли в сторону «Дырявого котла». — Заинтересовалась темой «дурных ореолов»?

— Мне стало любопытно. И Вильгельмина не похожа на сумасшедшую.

— Да что ты? — Том только высокомерно усмехнулся.

— Я бы сказала, что она похожа на человека, которому дано видеть больше, чем остальным людям, — Миранда пожала плечами, но тут же спохватилась. — Хотя, может, ты и прав. Наверное, не стоит прислушиваться к ее словам.

Реддлу точно не стоило того знать, но ей стало интересно, что имела в виду сестра Олливандера, когда велела перечитать «Волхование» внимательнее. Если эта колдунья в самом деле обладала даром видеть сущность человека, что именно ее так напугало в Реддле? Она не могла знать, кем он станет и что совершит, ведь у нее нет дара предвидеть будущее. Что же такое страшное уже таится в душе лорда Волдеморта, что бедную женщину просто колотила дрожь, когда она это увидела? О какой черной магии она говорила?

И еще эти ее странные слова про саму Миранду. Нет, не про характер, здесь как раз мисс Олливандер все сказала верно. А вот с чего она решила, что Миранда беспокоится о Волдеморте? И это заявление, что Миранда пытается найти в нем что-то хорошее…

Но ведь это… тоже правда. Те два месяца после их душевного общения в Тайной комнате Миранда мечтала, чтобы Том Реддл провалился в преисподнюю раз и навсегда. Но со вчерашнего вечера, когда он спас ее и привел в свой приют, после ночного разговора в ней как будто что-то переменилось. Ей и в самом деле хотелось верить, что в Томе Реддле есть что-то доброе. Что он способен на нормальные человеческие качества — к примеру, доверие, бескорыстие.

Миранда сердито тряхнула головой. Сто процентов это в ней говорит та самая вера в высшее добро и идеалы, про которую ей также толковала Вильгельмина. Пытаться найти в Волдеморте способность доверять другим людям и прийти кому-то на помощь без выгоды для себя — ха-ха, очень смешно. В ее времени все ее знакомые просто умерли бы от смеха.

Кроме, разве что, Дамблдора, который верил, что каждый заслуживает второго шанса…

— Что тебе сказал Олливандер? — спросила она, торопливо отгоняя от себя эти мысли. Время обдумать все, что ей сказала Вильгельмина, у нее еще будет в Хогвартсе. Сейчас стоило сосредоточиться на прочем. — Вы нашли имя этого инфернала?

Реддл бросил на нее быстрый взгляд.

— Пойдем пока позавтракаем, — вдруг предложил он. — В «Дырявом котле» все и обсудим.

— Но нам надо возвращаться в замок…

— Мы уже отсутствуем там почти сутки. Часом больше, часом меньше — никакой роли не играет.

— И это мне говорит староста школы, — пробормотала Миранда. — Из-за нашего исчезновения там все небось с ног сбились!

— Кто? — Реддл презрительно скривился. — Брось. Ни у тебя, ни у меня нет семьи, а остальным на нас, по большому счету, плевать.

От такого циничного подхода Миранда вовсе оторопела, но… спорить не стала. И не потому, что мысленно согласилась с Реддлом или побоялась возражать, а потому что… не хотела прямо сейчас возвращаться в школу. Ей было интересно, что смог узнать Реддл, было волнительно, что история с ее перемещением в прошлое внезапно получила какое-то развитие — пусть и не совсем такое, которое ей бы хотелось. Еще ей было интересно из-за того, что вокруг нее начали развиваться какие-то события — да, схватка с вчерашними магами могла закончиться плачевно, но все равно это было приключение, что-то, что заставило ее встряхнуться, что внесло разнообразие в рутину последних четырех месяцев! Не иначе, за это странное ощущение жажды приключений ответственно ее гриффиндорское безрассудство. Рационально объяснить ее странное душевное состояние было невозможно.

И последнее — Миранда наотрез отказывалась признаваться в этом даже самой себе — ее безумно интриговал тот новый Реддл, который вмешался прошлым вечером в схватку, в которой она проигрывала. Да, это был все тот же Волдеморт, который наверняка, как обычно, вел свою игру, но в данный момент это ее почему-то не волновало. Скоро они вернутся в школу, вернутся к привычным маскам, и там эта странная атмосфера рассеется без следа, но сейчас, когда они были вместе в непривычных обстоятельствах… Миранде хотелось продлить это мгновение. Кажется, никогда раньше в жизни она не ощущала себя настолько живой, никогда не воспринимала все, что творилось вокруг, так ярко и остро.

В «Дырявом котле» было все так же немноголюдно, и они расположились за столом у окна в дальнем углу зала. Бармен Том принял заказ и скрылся на кухне, а Реддл подошел к барной стойке и вернулся оттуда со свежим номером «Ежедневного Пророка». На первой полосе Миранда успела разглядеть очередное сообщение о перемещениях Гриндевальда (якобы накануне его видели в Гавре), а потом Реддл перевернул страницу и углубился в чтение.

— Полагаю, мы на полшага опережаем Министерство, — поведал он довольно и протянул ей через стол «Пророк». — Прочитай сама.

Миранда развернула газету и сразу обнаружила фотографию указателя «Лютный переулок». Под ней шел снимок незнакомого круглолицего волшебника средних лет. Статья называлась «Инфернальное Рождество» и была следующего содержания:

«Рождественский вечер 1944 года оказался омрачен ужасающей находкой мистера Шеймаса Шайверетча, возвращавшегося после ужина со своими родными. Мистер Шайверетч направлялся домой около одиннадцати часов вечера, когда у стены своего магазина обнаружил безжизненное мужское тело с явными следами использования темной магии. Прибывшие из Министерства мракоборцы признали, что погибший подвергся воздействию настолько черных чар, что установить их природу сразу не удалось. Министр магии Леонард Спенсер-Мун взял это дело под личный контроль и велел Отделу магического правопорядка в ближайшем времени подготовить результаты расследования. Личность погибшего установить пока не удалось, на вид ему можно дать от сорока до пятидесяти лет. Сотрудник Отдела магического правопорядка, пожелавший остаться неизвестным, поговорил с нашим корреспондентом и сообщил, что следы подобного рода черной магии в последние годы часто встречались во Франции. Имеет ли это ужасающее происшествие отношение к деятельности темного волшебника Геллерта Гриндевальда, сейчас выясняется, но Министерство магии заверяет, что причин для паники нет…».

На следующей странице шла небольшая заметка о происшествии в больнице Святого Мунго: по словам дежурившей медсестры Александры Мюррей, прошлым вечером в больницу ворвались двое злоумышленников в масках, которые оглушили ее с помощью заклинания. Других свидетелей случившегося не было, кроме неизвестной пациентки, обратившейся в больницу за лекарствами, но пациентка пропала из больницы, и ее больше никто не видел. Ведется расследование, хотя что и кого надо искать, пока не вполне понятно.

— Прелестно, — оценила Миранда, откладывая газету в сторону, и поймала на себе изучающий взгляд Реддла. — Что? Надеюсь, ты не думаешь, что на меня охотится Гриндевальд? Потому что это чушь.

— Уверена?

— Абсолютно. Гриндевальду обо мне или о моей семье ничего не известно, это я точно могу сказать.

— В статье нет ни слова, какую именно магию использовали на этом трупе. Похоже, они тоже не уверены, что это был инфернал. Или просто не хотят сеять панику…

Миранда нахмурилась. К столу подошел бармен Том с подносом, который принялся ловко расставлять тарелки с едой, и Реддл с Мирандой молчали, дожидаясь, пока он закончит. Пожелав приятного аппетита, бармен удалился, и Миранда сразу посмотрела на слизеринца.

— А ты когда-нибудь встречал инферналов, которые могли бы использовать магию и вообще вести себя вполне сознательно? Или читал о таком?

— Нет, — Реддл сам казался слегка удивленным, когда признавал, что есть такая область Темных Искусств, о которой ему еще не доводилось читать. — Но это лишь означает, что перед нами был не инфернал. Характеристику инфернала ты и так знаешь, ты же Вилкост на первом уроке про него рассказывала…

— Ты узнал, что это за труп? — вдруг спохватилась Миранда. — Что тебе сказал Олливандер?

Том чуть дернул уголком рта.

— Палочка из бука и волоса единорога принадлежала Норману Фитцджеральду, который купил ее тридцать два года назад, когда поступал в Хогвартс. Значит, сейчас ему должно быть сорок три года.

— Совпадает с возрастом в статье, — согласилась Миранда. — Но многого это нам не дает. Надо бы как-то отыскать этого Фитцджеральда… Ты можешь задействовать кого-то из своих слизеринцев? Розье нашел тебе информацию обо мне, может, и о Фитцджеральде найти что-то удастся?

Она слегка запнулась, заметив, с каким весельем смотрит на нее Реддл.

— Для отца Розье это называется «злоупотребление должностным положением в личных целях», Соммерс, — сообщил он неторопливо. — И потом, неужели твое гриффиндорское благородство не бунтует при мысли обращаться за помощью к слизеринцам? Ко… мне?

Миранда встретила его взгляд кривой ухмылкой.

— А ты мне откажешь?

— Я-то может и нет, — Реддл усмехнулся и слегка прищурился, с интересом за ней наблюдая. — А вот мои друзья… Знаешь, не думаю, что кто-то из них будет гореть желанием оказать тебе услугу. После того, что ты сделала с бедными Долоховым, Лестрейнджем и Эйвери…

— Но ведь ты можешь их заставить, — заявила Миранда спокойно, хотя внутренне ужасалась тому, что говорит. Мерлин, куда ее понесло? Нельзя играть в подобные игры с Волдемортом, она к этому не готова и даже не представляет, чем ей это может аукнуться!

Улыбка пропала с красивого лица. Теперь Реддл смотрел на нее пристально, оценивающе, и в темных глазах вновь промелькнул красный отблеск, в котором сейчас ей почудилось что-то алчное. Губы чуть раздвинулись в злой, холодной усмешке. Вместо Тома Реддла перед ней вновь предстал Волдеморт, и Миранда впервые за все утро ощутила робость.

— Скажи это вслух, — вдруг приказал он. Именно приказал, не предложил. — Я хочу услышать эти слова от тебя.

Она шумно выдохнула, не в силах сопротивляться этой властности в его голосе. Снова он манипулирует ею и заставляет переступать через себя, заставляет говорить то, чего она не хочет!

— Я хочу, чтобы ты заставил кого-то из своих прихвостней добыть мне нужную информацию, — отчеканила она зло. — Чтобы они сделали это быстро, и ни одна живая душа не узнала, кому и зачем это понадобилось. Ты этого от меня добивался?

— Да, — он широко улыбнулся, только эта улыбка была такой же холодной и расчетливой. Она не украсила его лицо, а, наоборот, придала тонким чертам что-то хищное, пугающее. Миранда изо всех сил старалась смотреть на эту улыбку безразлично. — Как ощущения?

— С учетом того, что ты снова ведешь какую-то свою игру и заставляешь меня следовать твоим правилам? Так себе.

— Неужели? — Реддл прищурился. — А мне показалось, это должно напомнить тебе момент, когда ты победила Эйвери и остальных, а потом пытала Лестрейнджа…

— Что ты имеешь в виду? — спросила она нервно, не отрывая взгляда от Реддла. В глазах того уже не просто появлялся и пропадал алый отблеск, теперь они совершенно отчетливо налились багрецом, и Миранда чувствовала себя загипнотизированной этим взглядом.

— Власть, Миранда, — спокойно объяснил он, явно наслаждаясь происходящим. — Лучшее ощущение на свете. Ты испытывала его, когда расшвыряла моих… друзей, и ты испытываешь его сейчас, зная, что я действительно могу заставить Розье добыть нужные сведения и собираюсь тебе помочь. Тебе нравится это… ощущение?

В последний вопрос он вложил какую-то новую интонацию — понизил голос, добавив в него вкрадчивых ноток. Миранда почувствовала, что не способна отвернуться от этого полыхающего красным взгляда, что он полностью подчинил ее себе, лишил воли. Но это не вызвало страха, только… странное волнение где-то в груди. Ее дыхание стало прерывистым, во рту пересохло. Она сама не понимала, чего в тот момент хотела больше — сбежать на другой конец света, подальше от него, или же…

Поцеловать его.

— Том, ты… — медленно начала она, облизнув губы и наклоняясь к нему все ближе. Теперь их лица разделяли считанные дюймы. Ухмылка Реддла стала поистине дьявольской, Миранда еще раз скользнула взглядом по его лицу, а затем решительно отпихнула наваждение и твердо договорила, — … ничего обо мне не знаешь.

Отодвинувшись, она несколько мгновений могла любоваться тем, как зловещая и в то же время невероятно притягательная маска (хотя какая это, к черту, маска? Это было его настоящее лицо!) сменяется удивленной. Она ожидала, что за этим последует гнев, но вместо этого Реддл только беззаботно рассмеялся, окончательно утратив облик лорда Волдеморта.

— Знаю, Миранда, — сообщил он с непоколебимой уверенностью. — И ты рано или поздно это признаешь.

Она молча смотрела на него.

— Все? Готова идти?

— Погоди-ка, — медленно сказала Миранда, которой пришла в голову неожиданная мысль. — Идиотка, почему я сразу об этом не подумала?!

Под удивленным взглядом Реддла она направила на себя волшебную палочку:

— Специалис Ревелио!

— Ну да, — сказал Реддл после небольшой паузы, внимательно разглядывая что-то на ней. — Следящие чары. С их помощью они тебя вчера везде и находили. Причем чары необычные — действуют только в магических районах, в маггловских их действие затихает.

После чего направил на нее свою палочку. Миранда слегка вздрогнула, но он лишь произнес:

— Фините Инкантатем!

Она вздохнула с облегчением, а Том непринужденно поинтересовался:

— Кто их на тебя повесил?

— Не знаю, — честно ответила она, задумавшись. — Каникулы начались только вчера, перед отъездом их кто угодно мог наложить. Да их необязательно накладывать лично — эти чары довольно липучие, их можно прислать вместе с какой-нибудь вещью. Вчера же было Рождество, я подарки разворачивала… Черт возьми, — добавила Миранда расстроенно, когда осознала свои последние слова.

— Никому нельзя доверять, — охотно согласился Реддл, без труда догадавшись, о чем она думала. — Даже тем, кого ты считаешь друзьями. Ты готова? Пора возвращаться.

* * *

Реддл перенес их настолько близко к замку, насколько позволял антитрансгрессионный барьер.

Они вошли в пустынный холл, их шаги громко отдавались эхом вокруг. В замке было так же тихо и мирно, как рождественском утром, и у Миранды закралось абсурдное предположение, что их отсутствия вовсе никто не заметил, как вдруг...

— Соммерс! Реддл! В кабинет директора, немедленно!

Наверху большой лестницы стоял завхоз Прингл с выражением злорадного удовлетворения на узком желтоватом лице.

— Хорошо, сэр, — сказал Реддл мирно, из-за чего Миранда широко распахнула глаза. После последних суток, когда она видела Тома во множестве разных ипостасей, его возвращение к образу идеального старосты слегка выбило ее из колеи. Хотя Миранде было чему поучиться — сейчас уж точно следовало изобразить на лице вселенское раскаяние и покорность судьбе.

В кабинете Диппета Миранда была во второй раз. Директор сидел за письменным столом, и в выцветших глазах читалась суровость, которой Миранда от этого дряхлого старца как-то не ожидала. Они с Реддлом, как провинившиеся, стояли перед директорским столом. Помимо них, в кабинете присутствовали еще деканы: запыхавшийся Слизнорт, который после забега через ползамка все пытался отдышаться, и Дамблдор, стоявший справа от Диппета. Взгляд профессора Трансфигурации выражал сильное недовольство.

— Вы отсутствовали в школе сутки, никого не предупредив и не спросив позволения, — холодно произнес Диппет. — Объяснитесь.

— Профессор, это моя вина, — сразу сказала Миранда. Они с Томом этого не обговаривали, но, учитывая, что он не вернулся в Хогвартс вовремя по ее вине, отвечать тоже следовало ей. — Мне очень стыдно, но вчера я отправилась в Косой переулок, чтобы посидеть в баре, и очень сильно... В общем, я переборщила с алкоголем. К счастью, на улице я встретила Тома. Он увидел, в каком я состоянии, и решил, что в таком положении мне не стоит возвращаться в школу. Мы остановились в гостинице, где я отлежалась. Прошу прощения за причиненное беспокойство, профессор. Я повела себя крайне глупо и неподобающе. Мне очень стыдно. Вины мистера Реддла в случившемся нет.

Диппет выслушал эту речь со все больше нарастающим неодобрением. Слизнорт, наоборот, вздохнул с облегчением, когда убедился, что его подопечный тут ни при чем и, наоборот, единственный в этой ситуации повел себя более, чем достойно. Портреты предыдущих директоров переглядывались неодобрительно, возмущенно шушукались, а одна волшебница с сучковатой клюкой громко воскликнула: «Позор!». Один Дамблдор продолжал разглядывать Миранду через очки-половинки, и у нее не было никаких сомнений, что он ей не верит. Мерлин, неужели она на самом деле вступается за Волдеморта?

— Мисс Соммерс, Совет Попечителей пошел вам навстречу, приняв во внимание вашу... ситуацию, и оказал вам большое доверие, когда позволил обучаться в этом году в Хогвартсе, — очень холодно сказал Диппет. У Миранды от ужаса екнуло сердце — неужели исключит?.. К такому она не была готова. — Мне кажется, своим поступком вы это доверие не оправдали. Вы поступили крайне безответственно и заслуживаете соответствующего наказания. Вы это понимаете?

— Да, сэр, — нервно произнесла она.

— Принимая во внимание ваши высокие оценки, полагаю, доводить дело до исключения мы не станем, — продолжил Диппет, и Миранда не сдержала облегченного вздоха. — Но вы остаетесь на испытательном сроке. Также минус пятьдесят баллов с Гриффиндора. Детали вашего наказания определит ваш декан. Мистер Реддл, я одобряю ваш поступок и помощь однокласснице, но снимаю с вас двадцать баллов за то, что вы никак не предупредили школу о своем отсутствии. Вы можете быть свободны.

Первыми за дверью скрылись представители Слизерина, причем Реддл вышел молча, даже не взглянув в ее сторону, а Слизнорт осуждающе покачал головой. Миранда мысленно усмехнулась, подумав, что за свое аморальное и безнравственное поведение приглашений на вечеринки в Клуб Слизней в ближайшем будущем она едва ли дождется.

— Мисс Соммерс, следуйте за мной, — сухо сказал Дамблдор, и Миранде подумалось, что это был первый раз, когда она видела профессора таким раздраженным. От этого на душе стало как-то неприятно. Вроде ерунда, и вообще было страшно несправедливо, что вчера ее чуть пополам не перерубило, а с нее за это еще и баллы сняли, но видеть Дамблдора таким разочарованным было… обидно.

В кабинете Дамблдора на четвертом этаже у Миранды сразу разбежались глаза по сторонам от такого количества необычных механизмов и приборов, назначение которых она не могла угадать. У стола профессора на жердочке сидела большая, размером с лебедя, птица в ярком красно-золотом оперении, и Миранда восхищенно вздохнула. Феникс! И, возможно, тот самый, который через пятьдесят лет будет петь на похоронах Дамблдора…

— Мисс Соммерс, я хотел бы серьезно поговорить, — сказал профессор чуть устало и жестом указал ей на стул перед письменным столом. Сам Дамблдор занял свое место напротив нее.

— Профессор, я знаю, что поступила безответственно, но…

— Я не собираюсь сейчас обсуждать ту историю, что вы изобрели для Армандо, — заявил Дамблдор спокойно, и Миранда поперхнулась воздухом. — Чаю? Кофе?

— Н-нет… Ничего не нужно, спасибо, профессор.

И хотя она сильно сомневалась, что Дамблдор подольет ей в напиток Сыворотку правды, как это делала Амбридж, рисковать не хотелось.

— Как угодно, — легко согласился тот и взмахнул волшебной палочкой. На столе сам собой возник серебряный поднос с чайным сервизом и тарелкой эклеров. — А я, с вашего позволения, выпью.

Пока профессор наливал в чашку душистый ароматный чай, звенела ложечка о тонкий фарфор, Миранда сидела неподвижно, пытаясь понять, как ей себя дальше вести. Если ее вывели на чистую воду, не стоит ли наконец-то во всем признаться? Может, это будет самым правильным?

— Мисс Соммерс, я не хотел бы сейчас обсуждать причины, которые подвигли вас выдумать историю с потерей памяти, чтобы очутиться в Хогвартсе, — наконец сказал Дамблдор ровно, отчего Миранда напряглась еще сильнее. — Не буду скрывать, мне не вполне ясны ваши мотивы, но вы одаренная студентка, тянетесь к знаниям, прилежно учитесь, а также хорошо ладите с окружающими, и мне бы очень хотелось верить, что у вас просто были серьезные причины солгать.

— Да, профессор, — подтвердила Миранда очень тихо. — Они у меня были.

Дамблдор помедлил, точно ожидал от нее продолжения, не дождался и кивнул сам себе.

— Но в то же время меня серьезно беспокоит то, что произошло с вами вчера. Скажите, мисс Соммерс, вы были прошлым вечером в Лютном переулке?

Она замерла, стараясь ни единым жестом или движением не выдать охватившего ее волнения. Откуда он знает? Как Дамблдор узнал об этом?

— Я видела утреннюю газету, сэр, — сказала она очень осторожно, тщательно выверяя каждое слово, будто шла по тонкому льду. — Вы полагаете, что я могу быть причастна к смерти того несчастного?

— Не вы, — возразил Дамблдор мягко. — Помимо вас, в Хогвартсе прошлой ночью отсутствовал еще один студент.

У нее округлились глаза.

— Вы… вы подозреваете в чем-то Тома, сэр?

Несколько секунд профессор вглядывался в нее своими пронзительно-голубыми глазами, из-за чего у Миранды во второй раз за день возникло ощущение, что ее безо всякой легилименции видят насквозь. Интересно, Дамблдор случайно не в родстве с Олливандерами? С Вильгельминой у них явно много общего.

— Меня слегка беспокоит мистер Реддл, — наконец сказал профессор, видимо, решив приоткрыть ей правду. Миранда затаила дыхание. — Я ни в чем его не обвиняю, но не могу не заметить, что мистер Реддл временами оказывается слишком близко от мест, где происходит что-то нехорошее. Даже очень и очень нехорошее. Признаюсь вам честно, Миранда, у меня нет против него ни доказательств, ни даже твердой уверенности, что он ко всему этому причастен. Возможно, я глубоко заблуждаюсь, но мне все-таки хотелось бы называть это интуицией…

— Прошу прощения, сэр, но почему вы вообще решили, что ваша интуиция вас не обманывает? — спросила Миранда после паузы.

Дамблдор откинулся на спинку стула. Про недопитый чай он, казалось, позабыл, не сводя глаз с Миранды.

— Меня немного тревожит его интерес к темной магии. Это крайне опасная область, мисс Соммерс, опасная и невероятно притягательная, особенно для молодого неокрепшего ума. И я опасаюсь, что мистер Реддл может увлечься этим разделом магии слишком сильно.

«О, профессор, вы даже не представляете, насколько».

Миранда закусила губу. А ведь если послушать Дамблдора, то получается, что она ничем не лучше Волдеморта. Тоже интересуется Темными Искусствами, вовсю использует их на живых людях, пусть и противниках…

— Я не мог не заметить, что вы с ним… сблизились в последнее время, — Миранда мысленно усмехнулась, услышав, как деликатно профессор обозначил их с Реддлом «воссоединение» в Большом зале. — Однако буквально в тот же вечер вы очутились в Больничном крыле. Вчера же вы оба исчезли из школы, находились, по вашим словам, в Косом переулке, и в ту же ночь там обнаружили тело со следами крайне черной магии. Поэтому я хотел бы спросить вас, мисс Соммерс: возможно, вы хотите мне что-то рассказать?

Она застыла. Вот он, тот самый момент, о котором она когда-то уже думала. Похоже, Реддл все же недостаточно хорошо следил за своим вторым «Я», и сущность лорда Волдеморта уже привлекла внимание Дамблдора. Если она сейчас ему расскажет обо всем — об убийстве Реддлов, о Тайной комнате, о первых Пожирателях Смерти — Дамблдор больше не спустит с Реддла глаз, и тогда, возможно, лорду Волдеморту уже никогда не удастся развернуться в полную силу. Вот он, ее второй шанс! Шанс исправить все, не доходя до убийства! То, о чем она мечтала каких-то два месяца назад!

Перед глазами возникли другие картины — как он спас ее вчера, как добыл необходимые лекарства, как отвел ее в свой приют…

…Почему Дамблдор вообще об этом спросил? Почему заинтересовался тем трупом в тупике? Мало ли народу сейчас умирает каждый день, особенно во Франции, где зверствует один темный волшебник? Что это — знак судьбы? Или же…

— То есть «Пророк» не ошибся, и это убийство действительно имеет отношение к Гриндевальду, — вслух произнесла Миранда. Теперь настала ее очередь внимательно следить за реакцией собеседника. Дамблдор оставался совершенно спокоен, но зато вдруг быстро взмахнул крыльями феникс, точно ощутив настроение хозяина. — Вас беспокоит, что Реддл захочет примкнуть к нему?

— Он очень одаренный и амбициозный юноша, — ответил профессор после непродолжительного молчания. — Путь Гриндевальда мог показаться ему весьма соблазнительным.

Миранда глубоко вздохнула. Опасения подтвердились, и вчерашние агрессоры действительно имели отношение к Гриндевальду. Жутковато, но сейчас не время об этом думать. Пора принимать решение. Другой возможности не будет, это ее последний шанс в корне изменить ситуацию…

— Профессор, я очень прошу вас поверить мне. Вы заблуждаетесь. Прошлой ночью я попала… в крайне опасную ситуацию. Скорее всего, она закончилась бы моей смертью. Том спас меня. Он действовал очень смело и пришел мне на помощь. Я не думаю, что стезя приспешника Гриндевальда кажется ему заманчивой.

«Нет, разумеется. Великий лорд Волдеморт в жизни не пойдет за кем-то. Вместо этого он убедит или заставит окружающих идти за собой.

Мерлин, что я делаю?! Почему я опять защищаю его, зная, в кого он превратится?».

Дамблдор не заметил ее переживаний. Или заметил, но решил сделать вид, будто все в порядке.

— Хорошо, мисс Соммерс. Можете идти.

Она поднялась, вышла в коридор и почти закрыла за собой дверь, когда ей в спину прилетели последние слова Дамблдора:

— Я очень надеюсь, что вы не ошибаетесь. Ошибка может стоить нам всем слишком дорого.

«Поверьте, профессор, я знаю это, как никто другой.

И все же я сознательно иду на этот шаг.

Почему?!»

Утром 31 декабря его разбудил стук в окно. На улице всю ночь валил снег, и крупные хлопья начали немедленно засыпать подоконник, едва он открыл створку. Снаружи сидела унылого вида неясыть, которая укоризненно посмотрела на него круглыми желтыми глазами, точно спрашивая, какого гоблина ей приходится доставлять почту в такую отвратительную погоду. Она протянула лапу с привязанным свертком и выпорхнула наружу, как только он забрал посылку.

Без какой-либо задней мысли он разрезал сверток. Внутри оказалась серебряная застежка для плаща или мантии, выполненная в форме змеи. Неизвестный мастер проделал очень тонкую работу, и у змеи можно было разглядеть каждую чешуйку на коже, а изо рта выглядывал крошечный раздвоенный язычок. Здесь же он обнаружил записку:

«Можешь проверить — никаких следящих чар или проклятий. С днем рождения!»

Подписи не было.

Том усмехнулся, рассматривая подарок. А у Соммерс хороший вкус — вещица в самом деле была очень изящной и неброской. Да еще не поленилась, именно змею нашла, намекнув на его родство со Слизерином… И что эта девица на сей раз удумала? С днем рождения решила поздравить… Для Реддла этот праздник вовсе не существовал: в приюте дни рождения сирот не считались хоть сколько-нибудь примечательным событием, и, поступив в Хогвартс, он не видел смысла что-либо менять. Да и что в этом дне вообще хорошего? Становишься на еще один год ближе к смерти, нашли праздник…

Как этой девчонке удается каждый раз сотворить нечто такое, что не оставляет его безразличным? Он может испытывать раздражение, интерес, злость, уважение, ненависть, восхищение — но не равнодушие! Как она это делает?..

С момента их возращения в замок под строгие очи директора и деканов Миранда вновь начала избегать его. Том вполне понимал причину: наивная девочка решила, что таким образом ей удастся удержать его в стороне от своих тайн и заняться поиском информации о тех, кто напал на нее, в одиночку. Чего она рассчитывает добиться? У них единственная ниточка — это найденный в Лютном труп, и без помощи Тома ей не преуспеть в поисках. Да и в поисках ритуала, который превратил этого Фитцджеральда в странное подобие инфернала, у Реддла куда больше шансов добиться результатов. Ведь он уже продвинулся в изучении Темных Искусств глубже, чем большинство ныне живущих волшебников, и Соммерс об этом догадывается.

Так что никуда она от него не денется. Том довольно улыбнулся, вспомнив, как Миранда велела ему надавить на Розье, чтобы тот достал сведения о Фитцджеральде. Она уже смогла немного почувствовать, что такое власть, какие пьянящие ощущения она дарит, и он сделает так, чтобы Миранда в полной мере вкусила ее. Тогда она навсегда станет принадлежать ему.

Со своими планами на Миранду Соммерс он вполне определился. Да, было время, когда он хотел растоптать ее, оборвать эту жизнь и позабыть о ней, как о досадном эпизоде. Но когда Миранда не сломалась под его пытками, не просила пощады и смогла сохранить стойкость духа даже в метре от василиска, Реддл решил, что куда лучше будет подчинить ее, заставить покориться ему. И только увидев ее в бою против превосходящего числом противника, где Миранда приобрела сходство с языческой богиней войны, разглядев эти отточенные движения, полное отсутствие сомнений и страха, лорд Волдеморт понял, что нет смысла тратить время на глупые детские игры. Он заполучит ее, заставит склониться перед собой, подчинит себе все ее мысли, завладеет ее душой — но не как ненужной безвольной игрушки, а как сторонницы. Она пополнит ряды его Пожирателей Смерти и станет достойным последователем. А если ничем его не разочарует, то однажды станет его правой рукой…

Решение взять Миранду в свои ряды он принял без сомнений. Реддлу уже было известно, что она умна и сообразительна. Их противостояние в Тайной комнате показало, что она отличается стойкостью и внутренней силой, может справиться с адской болью и удушающим страхом. Ее бой в Лютном переулке продемонстрировал, что она настоящий воин, не расклеившийся даже после полученных ранений. Единственный раз, когда Миранда сильно разочаровала его — это когда она предприняла попытку сброситься с Астрономической башни, и Том до сих пор не мог поверить, что она решилась на подобное. То был поступок слабого, безвольного, трусливого человека — добровольно шагнуть в объятия смерти. Что может быть хуже? Окажись в тот момент на продуваемой всеми ветрами площадке любой другой человек — и Реддл пальцем бы не пошевелил ради его спасения. Но Миранда… Как ни странно, ему действительно не хотелось, чтобы она умирала. И почему-то ей он готов был простить этот момент малодушия. В первый и последний раз.

Мерлин, она была первым человеком, рядом с которым ему действительно было интересно, разговор с которым не заставлял его умирать от скуки через несколько минут после начала. Да, до Рождества «разговорами» их общение назвать было сложно, скорее, это был постоянный обмен взаимными угрозами, вызовами, иносказательными ответами. Но, как ни удивительно, от пикировок с ней он получал удовольствие. Миранда дразнила его, бросала вызов, уходила от ответов, раздражала, злила и в то же время притягивала к себе. У нее было полно тайн, которые не давали ему покоя. Она была чем-то, что не поддавалось его контролю — а такой инородный элемент в своей картине мира Реддл стерпеть не мог.

Сходство их характеров и поведения давно перестало его злить. Теперь, когда он точно знал, как обратить это себе на пользу, ему, наоборот, стала приносить удовольствие мысль, что он отыскал того, из кого воспитает своего единомышленника. Разумеется, прямо сейчас она к нему не присоединится, и рано раскрывать ей все карты. Но ее увлечение темной магией сыграет Тому на руку: Темные Искусства открывают столько соблазнов, что Миранде будет крайне трудно перед ними устоять. Зато он сам постиг таких глубин в черной магии и сможет подтолкнуть ее в таком направлении, что сопротивляться искушению станет невозможно. Темная магия дает власть над людьми, над их жизнями и мыслями, даже над самой смертью — и, однажды испробовав эту власть, отказаться от нее не получится. И именно он станет тем, кто даст Миранде эту власть, и это привяжет ее к нему лучше любого Непреложного Обета. Даже то, что она из отважных гриффиндорцев, у которых благородство, честь и доблесть из ушей лезут, его не тревожило. Именно это благородство будет всегда удерживать ее в рамках, сдерживать, чтобы Миранда со своим умом, хладнокровием, боевыми навыками и тягой к Темным Искусствам не стала угрозой для него самого. Идеальная единомышленница.

И все было бы просто замечательно, если бы не одно-единственное «но». И хотелось бы закрыть на него глаза, притвориться, будто это ничего не значит, но Реддл привык быть честным с самим собой и врать себе не желал.

…какого черта он отвел ее тогда в свой приют? К чему был этот совершенно идиотский поступок, который ничем ни оправдать, ни объяснить не получается?!

Миранда тогда все поняла правильно — он и в самом деле ненавидел это место. Лорд Волдеморт не мог провести детство в маггловском сиротском приюте, это было страшным унижением для его магического наследия, для его родословной, для него самого, в конце концов! Всю жизнь, с самого детства он ненавидел и презирал их всех — миссис Коул, воспитательниц, прочих детей, священника из церкви Святого Михаила, читавшего проповеди каждое воскресенье и заставлявшего зазубривать наизусть куски из Священного Писания… Мелкие, отвратительные, жалкие ничтожества, никогда его не понимавшие и потому стремившиеся всячески испортить ему жизнь, сломить его, сделать нормальным. Покидая приют прошлым летом, чтобы отправиться на седьмой курс в Хогвартс, он испытывал небывалый душевный подъем — наконец-то это закончилось! Больше ему никогда не придется переступать этот обшарпанный порог, видеть убогий серый двор, эту высокую ограду, больше похожую на тюремную, и всех этих ничтожных людишек. Наконец-то он свободен, наконец-то цепи, связывающие его с миром магглов, порваны!

Так какой дохлый гоблин заставил его снова туда вернуться?

Ответ на этот вопрос, как ни странно, был ему известен. Не совсем дохлый, конечно, и уж точно не гоблин, но именно из-за конкретного человека он пошел на это.

Почему? Почему в тот момент ему отказало рациональное мышление, даже отвращение перед приютом Вула отошло на дальний план? Почему увидеть это совершенно белое, без кровинки, лицо, увидеть свежие алые пятна на снегу в Лютном оказалось для него настолько невыносимо? Почему он внял едва слышному голосу, срывающемуся от боли и слабости, и отвел ее туда, куда она просила?

Он не знал ответа, и это раздражало. Том Реддл ненавидел, когда с его жизнью происходило что-то, чему он не мог дать объяснения.

А эта странная ночь в приюте? Что за непонятный разговор по душам? За каким чертом он вдруг решил с ней пооткровенничать? Она узнала о его детстве — а этого не знал никто, кроме Дамблдора. Он сам рассказал ей о своей семье — а этого не знала вообще ни одна живая душа, даже назойливый профессор Трансфигурации! Он был с ней искренен, хотя Том никогда никого не пускал себе в душу. Зачем же он рассказал об этом ей?

Это способ расположить ее к себе, — предлагал разумное объяснение внутренний голос. Соммерс не слизеринка, она верит во все хорошее в людях. Она увидела, что он был честен с ней, и теперь куда больше расположена к нему. Она сама открыла ему часть своих секретов, и даже Круциатус не понадобился. План привлечь ее на свою сторону в действии.

Хорошее объяснение, безопасное. И лживое насквозь.

Она цепляла его, задевала за живое. Она без позволения, без предупреждения проникла в его мысли, в его сознание, где все всегда было стройно, ясно и логично, и начала сеять хаос в его душе — мире, над которым он всегда имел полный контроль и уже не помнил, когда было как-то по-другому. Так неверно добавленный ингредиент после многих часов кропотливой работы уничтожает идеально сваренное зелье, так сорная трава проникает в идеальный розарий. Она оплела его, вросла глубоко в самую его суть и выпустила шипы, постоянно нанося ему уколы по живому. И выбросить ее из головы, заставить исчезнуть из собственных мыслей, вырвать этот сорняк с корнем оказалось неожиданно сложно. Миранда Соммерс отныне была рядом с ним всегда.

Почему? Чем можно объяснить эту внезапную одержимость? В любовь — сладкую сказочку для наивных глупцов вроде Дамблдора — он не верил и даже думать об этом не хотел. Да и не испытывал он никаких возвышенных романтических чувств, на подобный идиотизм его натура в принципе не была способна. Тогда что?

Надо с ней переспать, вдруг посоветовал внутренний голос. Ты ведь хочешь ее, это ты уже давно понял. И она сама испытывает к тебе притяжение, это заметно. Так не трать зря время. Замани ее в кровать, как делал это с другими девицами, и успокойся. Наверняка все дело в обычном влечении. Гормоны еще никто не отменял, а если она тебя так сильно притягивает на каком-то химическом уровне…

Но все же он не был уверен, что все дело в простой лишь физиологии. Он и раньше испытывал влечение к девушкам, он получал удовольствие от секса с ними — но при всем при этом он никогда не творил подобных глупостей. Не рассказывал этим девицам о себе, к примеру, не спасал их от верной смерти. Но в случае с Соммерс было что-то куда более сложное…

У изножья кровати стоял небольшой сундук, на который было наложено Заклятие Незримого Расширения. Именно здесь хранились все его вещи. Откинув крышку, Том аккуратно убрал в нижнее отделение записку с поздравлением, а затем достал оттуда же несколько клочков пергамента. На них в разных вариациях было изображено одно и то же — череп с выползающей изо рта змеей. Знак Черной Метки, его Знак, по которому однажды его будут узнавать все, от детей до стариков. Он долго работал над ним, дорабатывал и переделывал и лишь прошлым летом остановился на окончательном варианте. Его же он уже впечатал в руки нескольких слизеринцев, в ком видел достойных помощников. Губы Реддла тронула улыбка, когда он представил этот же символ на левой руке Миранды. Она тоже станет носить его Знак, будет гордиться им и считать символом почета и доверия…

* * *

Каникулы закончились, Хогвартс снова наводнили толпы школьников. Шум в коридорах, вопли младшекурсников, стычки между факультетами раздражали его неимоверно. Рождественские каникулы, пожалуй, были его самым любимым временем, ведь только на эти две недели он оставался в любимом замке практически в одиночестве, полновластным хозяином, и мог исследовать его новые коридоры и уголки, раскрывать новые и новые тайны древнейшего оплота магии…

После обеда в первый день занятий Том вышел из замка. У слизеринцев с седьмого курса сейчас по расписанию шел Уход за магическими существами у профессора Кеттлберна, который почти никто не посещал, и его одноклассники высыпали на улицу к озеру. С начала января без конца валил снег, вокруг замка высились огромные сугробы, в которых валялись и дурачились все, кому не лень. Даже эти хваленые чистокровные аристократы не могли устоять перед банальными детскими забавами. Том скривил губы, когда увидел, как Малфой, Лестрейндж, Нотт, Розье, Эйвери и Мальсибер, разбившись на две команды, увлеченно забрасывают друг друга снежками и вопят при этом так, что их должно быть слышно в Хогсмиде. Неподалеку ледяную поверхность озера чинно рассекали на коньках Ирма Яксли и Цедрелла Блэк и неодобрительно поглядывали в сторону разбушевавшихся наследников благородных родов. Ведут себя не лучше маггловских детей в приюте, честное слово…

Тому стоило только показаться на тропинке, бегущей вдоль озера, как картина стремительно переменилась. При его появлении громкие голоса смолкли, комья снега перестали летать в воздухе, а залепленные снегом семикурсники подобрались, распрямились и посмотрели на него с выражением преданного внимания, ловя каждое слово и готовые выполнить любой приказ.

…когда же наступит момент, когда точно такое же выражение он увидит на другом лице — красивом сероглазом лице в обрамлении пепельных волос?..

— Развлекаетесь, господа? — спросил Реддл безразлично.

— Решили развеяться перед Нумерологией, Том, — отозвался Нотт осторожно. — Нам не стоило этого делать?

— С чего я должен запрещать вам проводить свободное время так, как вам того хочется? — он пожал плечами, и кто-то из парней — то ли Эйвери, то ли Мальсибер — вздохнул с облегчением. — Только не опаздывайте на Нумерологию, чтобы с факультета не сняли баллы. Да, Эван, у меня есть к тебе просьба.

— Я слушаю, мой Лорд, — Розье слегка склонил голову.

— Мне нужна информация о человеке по имени Норман Фитцджеральд. К сожалению, мне не так много о нем известно — только то, что это волшебник сорока трех лет. Интересует все, что удастся найти — семья, где жил, кем работал, его перемещения… Все, что получится достать, и как можно скорее.

Том перевел взгляд на замерзшее озеро и буквально затылком почувствовал, как недоуменно переглядывается Розье с остальными. Но объяснять слугам подробности лорд пока не счел нужным.

— И еще, господа, — добавил он, внезапно приходя в хорошее настроение, когда ему вспомнился завтрак с Мирандой в «Дырявом котле». — Я бы очень не хотел, чтобы моя просьба покинула пределы нашей небольшой компании. Это понятно?

— Да, мой Лорд, — вразнобой ответили несколько голосов, а Розье почтительно кивнул.

— Я все сделаю, мой Лорд.

Над головами слизеринцев захлопали крылья, и на клен неподалеку опустился угольно-черный ворон. Птица посмотрела на людей внизу и хрипло каркнула. Реддл проводил ее рассеянным взглядом. Что-то много вокруг Хогвартса развелось в последнее время этих птиц. Раньше ни одной не было, а в этом году он уже не раз замечает…

— И еще кое-что, — сказал он внезапно. Это решение он принимал долго, поскольку не мог понять, зачем ему это нужно. Пресловутый внутренний голос, как обычно, нашел безопасное и простое объяснение, но в глубине души Реддл знал, что обманывает сам себя. — Это касается Миранды Соммерс.

В глазах Эйвери и Лестрейнджа вспыхнули недобрые огоньки, и они стали походить на гончих псов, которым только что показали издалека куропатку — свое поражение они ей так и не простили и жаждали взять реванш. Том только мысленно усмехнулся, представив, какое изумление вызовет его следующий приказ.

— Мне нужно, чтобы вы не выпускали ее из вида. Мне все равно, в каком порядке и как вы будете это делать, но главное, чтобы она была у вас на виду. На следующей неделе будет поход в Хогсмид — если она туда пойдет, вы должны следовать за ней и не спускать с нее глаз ни на минуту. Ясно?

— Прошу прощения, мой Лорд, — сказал Абраксас осторожно, опасаясь навлечь на себя гнев Повелителя, но услышанное распоряжение явно всех ошарашило. — Но что именно мы должны выяснить в ходе этой… слежки?

— Ничего, — заявил он к еще большему недоумению остальных. — Я жду, что на нее могут напасть. Ваша задача — вмешаться и сразу вызвать меня, если подобное произойдет. Ясно?

По пораженным лицам слизеринцев Реддл понял, что ясно им ничего не было, и соизволил добавить:

— На нее ведется охота, а Соммерс мне пока нужна живой и невредимой. Вы сами ее не трогаете и не провоцируете, к тому же я полагаю, что в этом случае она снова вас всех раскидает. Все понятно? Абраксас, проследи, чтобы все было выполнено.

— Д-да, мой Л-лорд…

Лицо Эйвери выражало смесь сильнейшего удивления с неприязнью — перспектива стать телохранителем Соммерс его явно нисколько не прельщала, да и Лестрейндж не особенно светился радостью, а на массивном лице заиграли желваки. Остальные выглядели скорее растерянными, но на их нежные чувства Тому было плевать.

«Я это делаю только потому, что на нее охотится кто-то очень серьезный, и мне интересно, в чем она оказалась замешана. У нее есть опасный враг, и он обязательно предпримет вторую попытку. Я хочу знать, с помощью какой магии кому-то удалось подчинить себе мертвеца, сделав его практически разумным. Это откроет весьма интересные перспективы. Соммерс — наживка, только и всего».

Том рассеянно коснулся серебряной застежки в виде змеи, которая теперь скрепляла теплую мантию под горлом.

«Меня не волнуют ее жизнь и безопасность. Нисколько».

Тем же вечером он приступил к своим непосредственным обязанностям старосты школы — то бишь к патрулированию школьных коридоров с девяти вечера до полуночи. Они с Макгонагалл разделили эту обязанность и теперь дежурили по очереди: неделю ночами по школе шатался Том, неделю — гриффиндорская староста. Против подобного времяпрепровождения Реддл нисколько не возражал, поскольку такие ночные бдения вновь возвращали иллюзию, что в Хогвартсе нет ни одной живой души, кроме него. А сейчас им еще владело предвкушение: буквально пару дней назад он обнаружил на третьем этаже за портретом Эльфриды Клегг незнакомый коридор, которого не было ни на одном плане Хогвартса, и теперь горел от нетерпения его исследовать. А что, если там скрывается еще один секрет замка, что-то, подобное Выручай-комнате?..

В десять вечера, когда даже все опаздывающие наконец-то добрались до спален, Том решил, что может идти на третий этаж. По пустынной галерее он неторопливо дошел до лестницы, поднялся наверх и шел по коридору к портрету, как вдруг за закрытой дверью одного из пустых классов донесся звук, будто что-то упало. Том решил не задерживаться, но следом раздался отчетливый хлопок и приглушенное ругательство.

Понятно, очередной нарушитель, решивший побродить по школе после отбоя. Сейчас какой-то факультет не досчитается десятка баллов…

Он изобразил на лице выражение сдержанного негодования и распахнул дверь, уже готовясь разразиться обличительной речью, но тут же его глаза недоуменно расширились. В пустом пыльном классе, обложившись учебниками и пергаментами с конспектами, сидела Миранда Соммерс и напряженно тыкала волшебной палочкой в учительский стол перед ней. После того, как она избегала его две недели, увидеть ее вот так не на уроке было почему-то неожиданно.

— Что ты тут делаешь? — спросил Том удивленно, напрочь позабыв про обязанности старосты.

Она подняла голову и чуть вздрогнула, увидев его. Но вместо очередной попытки уйти от ответа Миранда на редкость миролюбиво сказала:

— Тренируюсь. Дамблдор обещал контрольную в четверг, а у меня все так же проблемы с превращением больших объектов в крупных одушевленных существ. Не хватает концентрации…

— А почему здесь, а не в гостиной?

Миранда неприязненно поморщилась и удрученно махнула рукой.

— Там все в полный голос делятся впечатлениями от каникул и обсуждают следующий поход в Хогсмид. Вопят так, будто на матче по квиддичу… Не могу сосредоточиться, от этих воплей голова раскалывается. И потом, я пытаюсь превратить этот стол в оленя. Не хотелось нервировать прочих гриффиндороцев, хотя, по всей видимости, осуществить задуманное мне так и не удастся.

Том подошел к ней ближе и направил палочку на стол.

— Ариэтесфорс!

— Спасибо, — поблагодарила Миранда задумчиво, рассматривая пятнистого оленя с красивыми ветвистыми рогами, который теперь стоял перед ее партой и оглядывался по сторонам в поисках чего-нибудь съедобного. — Предлагаешь просто в четверг отвести его к Дамблдору и сказать, что я выполнила задание?

Он усмехнулся, а затем быстро произнес контрзаклинание. Через секунду перед ними снова стоял стол. Миранда повторила его движение и сказала: «Ариэтесфорс», а затем они оба уставились на рогатый пятнистый стол, обросший шкурой.

— Я безнадежна, — констатировала она мрачно. — Трансфигурация у меня всегда получается через раз.

— Ты недостаточно хорошо концентрируешься на конечном результате, — заявил Реддл уверенно, вытаскивая из-за соседней парты стул и садясь рядом. У Миранды взлетела вверх одна бровь, но она ничего не сказала, а внимательно слушала его. — У тебя больше сил уходит на движение палочкой и правильное произнесение заклинания, а еще ты сосредоточена на магическом импульсе, который должна отправить. Это неправильно.

— Да знаю я, профессор Ма… Дамблдор мне говорит точно такими же словами!

— А ты, значит, невнимательно слушаешь, — парировал Реддл невозмутимо. Она осеклась и теперь во все глаза таращилась на него. — Главное, что должно быть у тебя в голове в момент превращения — это визуальный образ того, что ты в итоге хочешь получить. Заклинание и движение нужно заучить до автоматизма, а на магии вообще не зацикливайся. Она без тебя разберется, как надо действовать.

Судя по ее ошарашенному взгляду, ему сейчас вполне удалось вывести всегда такую самоуверенную Соммерс из равновесия. Он и сам не понимал, чего его вдруг потянуло в преподавание, но… ему хотелось заговорить с ней о чем-то. Пусть даже об учебе.

«Я просто втираюсь ей в доверие. Не больше».

— Ну что ты так на меня смотришь? — осведомился он раздраженно, вновь не понимая, что с ним происходит. — Пробуй! Представь то, что должно получиться в результате, и вперед. Я посмотрю и поправлю, если что пойдет не так.

Соммерс послушно повернулась обратно к столу. На бледных щеках отчетливо горели два розовых пятна, и она старательно избегала его взгляда.

Реддл улыбнулся. Он ей определенно нравится, и она чувствует смущение в его присутствии. Это хорошо.

Прошло, наверное, не меньше часа, прежде чем Том остался удовлетворен получившимся результатом. Олень, которого в итоге смогла трансфигурировать Миранда, был немного странного окраса, более напоминающего текстуру дерева, но это был все же самый настоящий олень. С куда большим успехом ей удалось превратить его обратно в стол. У Соммерс от усталости слипались глаза, но выглядела она весьма окрыленной. Лицо сияло радостью, и он в который раз поймал себя на том, что любуется этой холодной красотой.

— Из тебя бы вышел отличный педагог, — сказала Миранда слегка удивленно, когда они вышли из класса и вместе направились к лестнице. Только сейчас Том вспомнил об обнаруженном коридоре, но этой ночью затевать исследование было поздно. — Спасибо тебе. Ты мне очень помог.

Она по-прежнему казалась недоумевающей, точно не вполне верила в то, что говорит. И Реддл был с ней согласен — это действительно получился какой-то странный вечер. Они не ссорились, не вели расследование, не сражались с общим врагом. Они просто… провели его вместе.

Когда он в последний раз просто проводил с кем-то время и получал от этого удовольствие?..

«Я сделал это только для того, чтобы завоевать ее доверие. Я могу быть с ней добрым, обходительным, даже заботливым, и она потянется ко мне. Я смогу расположить ее к себе, чтобы она сама захотела служить мне. Но не стоит переигрывать. Не трать на нее больше времени, чем необходимо!».

— За одним портретом на третьем этаже есть не обозначенный ни на одной карте коридор, — сказал он внезапно даже для самого себя. Его рационализаторский склад ума в полный голос завопил: «Какого черта ты творишь?», но слова почему-то сами слетали с языка. — Я собираюсь его исследовать после отбоя, когда никто не сможет помешать. Приходи завтра.

Серые глаза недоверчиво прищурились.

— Часом, не в этом коридоре располагается вход в Тайную комнату?

— Нет, честное слизеринское, — он усмехнулся. — Я сам еще не знаю, что там можно найти.

— Если меня поймают после отбоя…

— Я староста школы. С тобой ничего не случится, — заявил он нетерпеливо, сам не понимая, зачем он это все затеял и почему настаивает. — Если поймают, я скажу, что у тебя… отработка под моим присмотром. Ну так что?

Соммерс на секунду прикрыла глаза. Вид у нее сделался отчаянный — точно она собиралась нырнуть в омут с головой. Том мысленно ухмыльнулся, увидев, что вызывает у нее подобную реакцию. Правильно, девочка, ты совершенно права, что опасаешься меня…

— Ладно, — заявила она решительно и даже слегка воинственно. — Приду.

Остаток каникул пролетел однообразно и спокойно. Миранда целыми днями сидела над книгами, тщательно следя за тем, чтобы их с Реддлом пути не пересекались. Хватит с нее пока этих игр с огнем, она вполне в состоянии справиться со своими проблемами сама. Она догадывалась, что задумал Реддл, зачем ему нужно было вырвать из нее то отвратительное признание в «Дырявом котле» — ему доставляло удовольствие манипулировать ею, подстраивать под свое видение мира. Но у нее, в отличие от Реддла, есть моральные принципы, и власть над другими людьми ее не прельщает. Она вполне может устоять перед подобным искушением.

…Правда ведь?

Ее возвращение в башню Гриффиндора после беседы с Дамблдором было встречено громким кудахтаньем со стороны Симоны, и Миранде пришлось повторить ту же историю, что она выдумала для Диппета. Поначалу Симона казалась потрясенной, но, когда Миранда рассказала об участии слизеринского старосты в случившемся, ей показалось, что на месте глаз Симоны возникли два сердечка, как это показывали в маггловских мультфильмах.

— И что, он отвел тебя в гостиницу и был с тобой всю ночь? — томно спросила Лефевр, от переизбытка чувств закатывая глаза и восхищенно вздыхая. — Но ведь это так… благородно и заботливо! Миранда, как же тебе повезло, что у тебя такой заботливый и ответственный молодой человек!

— Ага, конечно, — пробормотала она, мечтая поскорее избавиться от Симоны, принять наконец-то душ и переодеться, но не тут-то было.

— Так вы ночевали вместе? — спросила Симона подчеркнуто незаинтересованным тоном, накручивая белокурый локон на палец. — И как? У вас что-то было?

— Что?! — оторопела Миранда, застигнутая врасплох этим, в общем-то, небезосновательным вопросом. Они оба совершеннолетние, плюс она, по легенде, была пьяна, а Реддл очень и очень хорош собой… — Симона, что ты несешь?!

— Ах да, я и забыла, какие вы, англичане, чопорные в этом вопросе, — Симона чуть презрительно скривила пухлые губки. — Вам обязательно брак подавай, и потом уже все остальное… — тут ее лицо разгладилось, будто ей на ум пришло новое гениальное соображение. — Миранда, а насколько у вас с Томом все серьезно?

Миранда мысленно повторила ее последнюю реплику, поняла, к чему был задан этот вопрос, и чуть не застонала вслух.

— Ты спрашиваешь, не собираемся ли мы пожениться?

— Ну да, — та ничуть не смутилась. — А что тут такого? Вот мы с Оуэном…

— Симона, я и Том — это не вы с Оуэном, — отчеканила она зло, подумав, что снова выбрала неверные слова. «Я и Том», надо же было такое ляпнуть! Судя по лицу Лефевр, она тоже услышала именно то, что хотела услышать. — Все совсем не так, как кажется!

— Конечно-конечно, — успокаивающе закивала та. — Замужество — слишком серьезный шаг, чтобы идти на него сразу после школы. Вот через два-три года…

Симона замолкла и посмотрела обиженно — Миранда, издав звук, похожий на рычание, пролетела мимо нее и скрылась на винтовой лестнице, ведущей в спальни для девочек.

Нет, это какой-то кошмар! Парвати с Лавандой были более вменяемы, честное слово! Предположить, что она может выйти замуж за… за… чертова Реддла!

Это как же она в таком случае будет называться? Мадам Волдеморт?

У Миранды вырвалось что-то, похожее на истерический смешок. Нет, пора выбросить этот бред из головы и заняться уже чем-то полезным. К примеру, подумать, кто из обитателей Хогвартса мог использовать Чары слежения и навести на нее нескольких магов. В том, что этого человека нужно искать именно в Хогвартсе, Миранда не сомневалась. Она больше нигде не бывала, а последнее посещение Хогсмида было в начале декабря, чары за это время успели бы развеяться.

Но кто? Слизеринцев Реддл держит в ежовых рукавицах, а других врагов у нее не было… Общалась она больше всего с гриффиндорцами, но искать врага среди своих было противно. Кого из них подозревать? Симону? Макгонагалл? Игнотиуса? Уизли и Лонгботтома?

Кстати, из всех одноклассников наибольшие подозрения вызывала именно Симона. Она и в школе на каникулы оставалась, и подарок на Рождество подарила, и во время нападения ее часы-кулон были на шее Миранды. Одно плохо — Симона совершенно не походит на умного, хитрого и сообразительного противника. Она неглупый человек, но болтлива, легкомысленна и обожает сплетни. Может, Империус? Но в этом случае все усложняется: поди-ка разберись, на кого из одноклассников могли наложить это Непростительное…

Выяснить своими силами, кем был погибший Норман Фитцджеральд, Миранда не сможет, если он только ничем не отличился во время учебы. Но зато у нее есть зацепка, которой нет у Реддла — подсказка Вильгельмины Олливандер и косвенное подтверждение Дамблдора. Тоже немного, но хотя бы есть, с чего начать. Ниточки две: во-первых, это должна быть какая-то совершенно черная отвратительная магия, которую надо искать в самых запрещенных и малодоступных книгах. И второе — странные слова Вильгельмины об отсутствии души. Что-то, что является еще худшим, чем смерть… Этого мало, но это можно использовать.

При воспоминании о странной ведьме в магазине волшебных палочек мысли Миранды сразу перескочили на то, что она сказала после. «Что ты сделал?», «Это противоестественно», «Она разбита»… Что же такое сотворил Реддл, что так потрясло сестру Олливандера? И она велела еще раз внимательнее перечитать «Волхование», вернее, предисловие к нему.

Миранда была уверена, что поступает недальновидно и неправильно расставляет для себя приоритеты, но, выйдя из душа и переодевшись, она вытащила из чемодана жуткую книгу за авторством Годелота и отправилась в Выручай-комнату. Почему-то выяснить, насколько черную магию начал использовать Реддл, ей казалось не менее важным, чем узнать, кто открыл на нее сезон охоты. Хотя почему ее это так волнует? Он же лорд Волдеморт, самый могущественный темный волшебник всех времен… И так очевидно, что он мог опуститься до самых отвратительных темных ритуалов и заклинаний, чтобы добиться своих целей. Какая ей разница, какую именно мерзость он наколдовал?

Ответа на этот вопрос она не могла дать. Но, тем не менее, разница почему-то была.

«Предисловие» оказалось довольно малоинформативным чтивом, где Годелот только упоминал о том, что будет описываться впоследствии. Яд «Оставь надежду». Выпивший его волшебник сначала начисто лишался магических сил, а потом умирал в течение семи дней в жутких муках. Ритуал «Щекотка», после которого жертва испытывала невероятный зуд во всем теле и начинала раздирать себя на части, чтобы это прекратить. Обычно заканчивалось тем, что волшебник голыми руками повреждал себе что-то из жизненно важных органов и умирал. Проклятие «Змеиный яд»* — у живой жертвы начинали отмирать все мышечные ткани в организме. Магия совершенно отвратительная, гнусная, направленная на медленную и мучительную смерть человека. И еще множество примеров подобного использования магии, чтобы убивать, калечить, причинять мучительную боль людям. С такой книгой никакого Круциатуса не надо… С Реддла сталось бы использовать любое из этих заклинаний, но почему Вильгельмина велела обратить внимание именно на «Предисловие»? Ведь каждому из этих ядов, проклятий, ритуалов Годелот потом уделял существенное внимание в течение книги…

«…наипорочнейшее из всех волховских измышлений…»

Миранда встрепенулась и перечитала этот абзац внимательнее, а потом разочарованно вздохнула.

«…мы о нем ни говорить не станем, ни указаний никаких не дадим».

Она еще раз внимательно перечитала от начала до конца «Предисловие», потом пролистнула книгу и даже заглянула в оглавление.

Странно.

Отправившись в Выручай-комнату изучать «Волхование», она от усердия даже захватила с собой пергамент и чернильницу с пером — чтобы делать ценные выписки, но в процессе чтения так и не сделала ни одной заметки. После почти трехчасового штудирования «Волхования» на пергаменте появилось одно-единственное слово. Негусто, но, кроме этого, она больше ничего в «Предисловии» не обнаружила, и теперь Миранда все больше склонялась к мысли, что Вильгельмина именно это имела в виду. Но насколько это должна быть черная магия, если даже Годелот не пожелал об этом писать?

Написанное свежими чернилами, это слово теперь постоянно приковывало ее взгляд.

Крестраж.

* * *

Каникулы закончились, в Хогвартс вернулись студенты, и жизнь возвратилась в привычное русло. Миранда была рада видеть вернувшихся Септимуса и Джеффри, и Игнотиус весь светился от радости при виде нее, и даже с Мэри они очень тепло поздоровались, и Майкл Люпин привез ей книгу из семейной библиотеки, посвященную сложным чарам, которые в школе обычно не проходятся. За окнами валил снег, в факультетской гостиной жарко пылал камин и было очень уютно, и она чувствовала удивительное единение с замком, в котором провела значительную часть своей жизни.

Но была и ложка дегтя в этой бочке меда. С первого дня учебы вся школа стояла на ушах — через неделю должен был состояться Зимний бал, в преддверии которого вся женская половина школы и частично мужская как с ума посходили. Где бы она теперь ни ходила, всюду Миранда натыкалась на группки девушек со старших курсов, взволнованно обсуждавших, кто кого пригласил, какие платья они приготовили и какие прически будут делать. К своим одноклассницам она теперь вовсе боялась приближаться, видя фанатичный блеск в глазах Симоны и Мэри, и старалась держаться поближе к Макгонагалл, которая единственная в эту неделю вела себя адекватно.

Для подобных обсуждений психика Миранды оказалась слишком нежной, и с первого же вечера после окончания каникул она начала сбегать из факультетской гостиной, чтобы спокойно позаниматься в одиночестве. Бал ее не занимал, она не собиралась туда идти. Куда лучше было бы потратить этот вечер на поиски в Запретной секции библиотеки. Вся школа будет танцевать и угощаться пуншем и медовухой в Большом зале, и никто не помешает ей порыться в поисках книг по Темной магии. И, что самое главное, Реддл будет на балу — как староста школы, он обязан присутствовать на школьных мероприятиях, и, следовательно, никак не помешает ей, пока она будет выяснять, что такое крестраж. Интуиция подсказывала Миранде, что Реддл точно не придет в восторг, если узнает, какое направление приняли ее изыскания на этот раз.

Вечер понедельника она посвятила Трансфигурации и не ожидала от него ничего особенного, но тут... И как так только получается, что Реддл постоянно вторгается в ее личное пространство и не дает вздохнуть свободно? На этот раз он не угрожал ей, не пытался опоить или проклясть, хотя возможность у него имелась — отбой был час назад, в коридорах пусто, твори, что хочешь, и даже Тайная комната не понадобится... Вместо всего этого Том... вдруг решил помочь ей с чертовой Трансфигурацией, которая всегда была ахиллесовой пятой Миранды, и это его поведение вывело ее из равновесия куда сильнее, чем если бы он снова наслал на нее Круциатус. Она была готова ко всему с его стороны — к пыткам, запугиванию, допросу, манипулированию, насмешкам, даже к искушению, в которое он пытался ввергнуть ее в последний раз, — но не к... дружелюбию. Серьезно, дружелюбие — это как-то последнее, чего ты ожидаешь от лорда Волдеморта, и нельзя винить ее в том, что она полностью утратила почву под ногами. И Реддл это видел и, она не сомневалась ни на миг, от души наслаждался происходящим. Чертов слизеринец, скользкий змей...

Чего стоит хотя бы его приказ слизеринцам следить за ней! Да, по чистой случайности ей удалось подслушать его разговор с одноклассниками. После обеда она решила сделать круг вокруг замка — это было довольно неосторожно с ее стороны, но Миранде было необходимо развеяться перед тем, как идти на двойную Трансфигурацию к Дамблдору. Их последний разговор слишком выбил ее из равновесия, и она не была уверена, что сможет спокойно смотреть профессору в глаза. И каково же было ее удивление, когда она обнаружила на берегу озера Реддла с приспешниками, обсуждавших свои зловещие планы! Решение Тома посадить ей на хвост «телохранителей» и рассердило, и развеселило ее. Миранда пыталась представить себе, как пойдет на следующих выходных в Хогсмид, и за ней по пятам будет следовать небольшая толпа слизеринцев-семикурсников с подчеркнуто-незаинтересованными лицами, и от этой картины ее начинал душить смех. Можно себе представить гнев и изумление этих напыщенных аристократов, которым велели охранять какую-то полукровку, которая уже попортила им достаточно нервов…

И еще ее заинтересовали слова Реддла: «Ваша задача — вмешаться и сразу вызвать меня». Каким образом слизеринцы могут его вызвать? Неужели лорд Волдеморт уже создал Темную Метку и выжег это клеймо на предплечьях своих приспешников?

Почему он помог ей с Трансфигурацией? К чему это дружеское участие, зачем он позвал ее исследовать незнакомый уголок замка? Какую игру он затеял на этот раз? Игру в доброту и дружбу? Ну так это ему ничего не даст, на подобный дешевый трюк она никогда не купится! Сомнительная честь быть другом лорду Волдеморту ей не нужна. И потом, чем больше она его узнавала, тем больше сомневалась, что он вообще способен на подобное чувство.

И тем не менее она сказала ему, что придет. Зачем? Чтобы в результате услышать от Реддла, что теперь у нее две главные ошибки — пить в присутствии врагов и шляться с этими же врагами по малолюдным местам, где ей гарантированно никто не придет на помощь? Идиотка, когда она уже начнет учиться на ошибках?

Нельзя терять голову. Как ни прискорбно, но Миранда вполне отдавала себе отчет, почему согласилась на очередную авантюру, и теперь отчаянно ругала себя за это. А кого еще можно винить в том, что у нее начисто отключался инстинкт самосохранения, стоило Реддлу перестать вести себя, как будущее мировое зло, и начать вести себя с ней по-человечески? Сначала в приюте — да, во время ночного разговора он признался ей в ужасных вещах, но это был искренний, нормальный разговор! Теперь этот вечер, когда он решил помочь ей подготовиться к контрольной. Ах, ну почему он не может быть нормальным парнем, как все? И плевать, что он слизеринец! Она все равно бы моментально влюбилась в него, потеряв голову и остатки здравого смысла.

Правда, в этом случае она бы ничем не отличалась от всей женской половины студентов Хогвартса, сходившей с ума по старосте школы…

Или… нет? Может, именно поэтому она и теряет самообладание в его присутствии? Сейчас он постоянно интригует ее, угрожает, раздражает, пугает, без конца держит в напряжении. Она никогда не знает, что ее ждет в следующую их встречу — циничная усмешка или человеческая улыбка, допрос с пристрастием или дружеское участие. Рядом с Реддлом она чувствует себя невероятно живой, чувствует эту жизнь каждой клеточкой тела, рядом с ним все ощущения становятся ярче, полнее. Острее. Что ждет ее завтра во время этой ночной прогулки по замку? Очередное противостояние, новая тайна Реддла или ответ на одну из старых загадок? Впереди лишь неизвестность.

И, черт подери, ей это нравится.

Но был бы Реддл по-прежнему настолько для нее притягателен, стань он таким же, как все?

Мерлин, неужели она только что подумала о том, что милому, заботливому парню она предпочла бы Волдеморта?

Она застыла, как вкопанная, у портрета Полной Дамы. Та посмотрела вопросительно, ожидая пароль, но Миранда сначала достала из школьной сумки толстенный учебник «Продвинутый курс Трансфигурации» и как следует стукнула им себя по лбу. Потом мило улыбнулась Полной Даме, которая взирала на нее в безмолвном изумлении.

— «Львиное сердце», — сообщила Миранда вежливо.

— Да, верно, — отозвалась Дама после небольшой паузы, и портрет отъехал в сторону.

Миранда пролезла в опустевшую гостиную, поправила сумку на плече и уже хотела направиться к спальням, как вдруг ее окликнули по имени. Из кресла в дальнем углу поднялся Игнотиус — догоревшие дрова в камине тлели темно-алым, в гостиной было темно, и она поначалу его даже не заметила.

— Привет! Почему спать не идешь? — спросила она, дружелюбно улыбаясь.

— Я… Я хотел дождаться тебя, — сказал он немного неуверенно, будто сомневался в собственных словах, и указал кивком на ее сумку. — Ты в библиотеке засиделась?

— Да, хотела подготовиться к контрольной у Дамблдора. Что-то случилось? — Игнотиус был чем-то смущен, отводил взгляд и вообще выглядел странно.

— Да, я… Я хотел… Ты пойдешь со мной на бал в воскресенье?

Миранда моргнула и уставилась на него изумленно. Этого вопроса она не ожидала и оказалась совершенно не подготовлена, никаких нужных слов внезапно не нашлось.

— Игнотиус, я… Я не знаю… Я не думаю, что…

— Ты идешь с кем-то другим? — быстро спросил он, пытливо взглянув ей в глаза и даже перестав запинаться. Миранда отрицательно покачала головой.

— Нет, я вообще не собиралась идти на этот бал, если честно.

— В самом деле? — похоже, Пруэтт был поражен до глубины души. — Но ты не можешь просто взять и пропустить его, ты ведь в первый и последний раз в Хогвартсе! Пойдем, тебе понравится! Зал всегда украшают, приезжает приглашенный оркестр, все веселятся до ночи… Будет весело! И обещаю ни слова не говорить о квиддиче!

Против воли Миранда рассмеялась.

— Спорим, ты и десяти минут не продержишься?

— Идет! — согласился он охотно и посмотрел на нее с надеждой. — Ну так что, пойдешь?

У Миранды чуть екнуло сердце, пока она смотрела на Игнотиуса. Вот он — милый и заботливый парень, о котором она думала пять минут назад. Так чего ей еще для полного счастья не хватает?

В камине громко треснуло прогоревшее полено, рассыпав сноп искр, и Миранда с Пруэттом машинально повернули головы в ту сторону. Искры погасли, и остались только багровые отблески от тлеющих углей. Этот темно-алый свет внезапно напомнил ей кое-что — именно им наливались глаза Тома Реддла, когда он был в гневе или испытывал какие-то сильные эмоции. Она торопливо отвернулась, пытаясь выбросить из головы видение двух лиц — одно принадлежало красивому темноволосому юноше, другое — змееподобному красноглазому существу.

— Хорошо, — она улыбнулась Игнотиусу, надеясь, что в полумраке гостиной не будет видно, насколько жалкой вышла эта улыбка. — Спасибо за приглашение.

Тот просиял.

* * *

Следующим вечером в десять часов она вышла из гостиной и спустилась на третий этаж, к портрету Эльфриды Клегг. Реддл уже ждал ее, хотя она пришла минута в минуту. Вид у него был непривычно воодушевленный, он казался действительно взволнованным из-за того, что они могли сейчас найти. Миранда смотрела на него недоверчиво, пытаясь понять причину такого приподнятого настроения. Неужели это тоже игра на публику, только вместо целого зрительного зала — она одна?..

— А что именно ты предполагаешь обнаружить? — поинтересовалась она, когда они безо всякого сопротивления со стороны Эльфриды прошли через проем в стене и очутились в совершенно незнакомом месте. Здесь было темно, не горело ни одного факела, и они, не сговариваясь, одновременно зажгли огоньки на конце палочек. Почему-то ни пыли, ни паутины Миранда не заметила, хотя, по словам Реддла, здесь много лет не ступала нога человека.

— Что-нибудь необычное, — просто ответил он, поднимая руку. Белый свет Люмоса выхватил из темноты ряд закрытых дверей — точно Миранда и Том находились в обычном коридоре, где располагались классы.

— Откуда ты вообще узнал об этом месте? — Миранда подошла к пустым рыцарским доспехам и постучала по ним палочкой. Кроме глухого стука, больше ничего не произошло.

— От Елены, — отозвался Реддл рассеянно, исследуя что-то на стене. Потом вдруг сунул палочку в карман мантии и хлопнул дважды в ладоши. Свечи в люстрах над головой ярко вспыхнули, и Миранда прищурила заслезившиеся глаза.

— Какой Елены?

— Которая призрак когтевранцев, — он наконец-то заметил ее удивление и снисходительно улыбнулся. — Знаешь, ни в коем случае не стоит недооценивать призраков. Они столько всего могут поведать, если захотят...

И вновь это был очень странный вечер. Почти два часа они исследовали заброшенный, никому неизвестный коридор на предмет ловушек и тайников, но пока не обнаружили ничего загадочного. Однако Реддл нисколько не унывал и с предвкушением поглядывал на закрытые двери в коридоре. Но сегодня он не стал их открывать, решил оставить до следующего раза, и около полуночи они вышли через портрет обратно.

— По всей видимости, твоя Елена тебе сказала, что здесь ты абсолютно точно что-то найдешь, — задумчиво заметила Миранда, которая все никак не могла привыкнуть к хорошему настроению Тома. — Ни разу не видела тебя в таком хорошем расположении духа.

— Я говорил, что этот замок значит для меня невероятно много, — ответил Том спокойно. Ого! Да он в самом деле в отличном настроении, раз так легко заговорил о своих чувствах. — Мне трудно представить, сколько еще тайн он скрывает, но мне доставляет удовольствие их раскрывать. Это как бездонная кладезь знаний, откуда можно черпать и черпать…

Портрет встал на место, и Эльфрида лукаво подмигнула Реддлу. Миранда закатила глаза. Даже портреты от него без ума!

— Вернусь в субботу, — задумчиво решил Реддл. — Раньше вряд ли получится, нужно к ЖАБА готовиться… В субботу все уйдут в Хогсмид, никто не помешает. Ты придешь?

Ее сердце пропустило удар.

— Я бы с удовольствием, — Миранда искренне понадеялась, что ее отказ он воспримет нормально. — Но мне еще надо в Хогсмид, докупить мелочи для бала…

Позорно признаваться в том, что у нее даже платья нет и делать покупки придется с нуля, она не пожелала, а потом разозлилась на саму себя. Реддл — последний человек, чье мнение по данному вопросу должно ее беспокоить!

— О, хорошо, что напомнила, — Реддл щелкнул пальцами, точно вспомнил о какой-то несущественной мелочи. — Пойдешь на бал со мной?

Миранда понадеялась, что со стороны не очень заметно, как в первый миг у нее вытянулось удивленно лицо. Но она почти молниеносно овладела собой и скептически прищурилась. И ему хватает наглости вести себя настолько самоуверенно?

— Очень любезно с твоей стороны, но меня уже пригласили. Прости, — и она обворожительно ему улыбнулась.

— И с кем же ты идешь? — осведомился он с выражением полного безразличия на лице.

— С Игнотиусом.

— Пруэттом?! — маска равнодушия разлетелась на куски, и на этот раз, похоже, изумление Реддла было самым настоящим. Он застыл посреди коридора с таким видом, будто она сказала, что пойдет на бал с завхозом Принглом. Растерянность на точеном лице быстро сменилась презрительной гримасой. — Соммерс, честное слово, мне казалось, у тебя есть вкус!

Не понимая причин его удивления, Миранда, тем не менее, внезапно ощутила странное игривое настроение. Неужели он думал, что она будет сидеть и ждать, пока Его Темнейшество соизволит снизойти до нее?

— Осторожнее, Том, — она улыбнулась ему сладко и нежно, прекрасно осознавая, что вновь играет с Дьявольскими Силками. — Еще немного — и я подумаю, что ты меня ревнуешь!

— Много чести, Соммерс, — он усмехнулся, со странным выражением рассматривая ее улыбку. — Не льсти себе.

Тут, к счастью, они дошли до лестницы, где их пути расходились, и Миранда с некоторым облегчением ушла в башню Гриффиндора. Поведение Реддла ее озадачило, но к моменту, когда она растянулась на кровати и укрылась одеялом, Миранда отогнала прочь любые сомнения. Мерлин, а ведь она почти поверила, что ему действительно не все равно…

Утро среды проходило своим чередом. Снег наконец-то прекратил засыпать окрестности, небо расчистилось, и в Большом зале было ясно, солнечно. Скоро должен был состояться матч Гриффиндора против Слизерина, Игнотиус повел команду на утреннюю тренировку до завтрака, чтобы наверстать упущенное. В компании Майкла Люпина и Флимонта Поттера Миранда позавтракала и уже допивала кофе, когда в зал вошла бледная и встревоженная Минерва.

— Что случилось? — спросила Миранда, сразу разглядев, что староста обеспокоена. — До Защиты от Темных Искусств десять минут. Где все?

— Несчастный случай на тренировке, — ответила она взволнованно, садясь рядом.

Следом за Макгонагалл в зал потянулись игроки сборной Гриффиндора — бледные и расстроенные, взволнованно переговаривавшиеся между собой. Миранда насчитала шесть человек. А где капитан? Игнотиуса не было. Сердце кольнуло дурное предчувствие.

— Метла Игнотиуса прямо в воздухе разлетелась на куски. Представляешь? — Минерва залпом осушила кубок с тыквенным соком. — Совершенно непонятно, что произошло. Его «Комета» была не такой уж старой, с чего она так? Следов постороннего вмешательства нет, я все проверила… Он упал с высоты пятнадцать метров.

— Он жив?! — воскликнула Миранда, пожалуй, даже слишком громко, а сама в панике перевела взгляд на стол Слизерина. Реддл был там, он как ни в чем не бывало беседовал с Артуром Фростом. Нет, он не мог! В этом нет никакой выгоды для него! Игнотиус мог разбиться, а Реддлу не было никакого смысла убивать капитана гриффиндорской команды!

— Он в Больничном крыле, — сочувственно сказала Минерва, от которой не укрылись терзания Миранды. — Несколько переломов и сотрясение. Мисс Блумфилд сказала, что он полностью поправится, но только к следующей неделе. А ты с ним на бал собиралась? Обидно получилось, но, к счастью, он хотя бы жив…

— Я пойду к нему, — Миранда торопливо схватила сумку и собиралась подняться, но Макгонагалл остановила ее.

— Урок через пять минут, не успеешь. Сходи тогда в обед. Думаю, он будет рад тебя видеть.

Она была вынуждена признать правоту подруги и с тяжелым сердцем пошла на занятие к Вилкост. Чем ближе она подходила к классу Защиты, тем сильнее скребли на душе кошки.

Это просто совпадение. Он не мог сделать это.

Это не могло быть совпадением. Подобная выходка вполне в его духе.

Но не из-за нее же, в самом деле!

Она зашла в класс одной из последних, не хватало только Минервы и профессора. Наплевав на всеобщие удивленные взгляды, она решительно прошествовала мимо своей парты и села рядом с Реддлом, нарушив идеальное разделение класса на гриффиндорскую и слизеринскую половины. Реддл слегка улыбнулся и кивком поприветствовал ее. Игнорируя злобные взгляды Эйвери и Виоланты Кэрроу, сидевших позади, она придвинулась к Реддлу практически вплотную.

— Это ты сделал? — очень тихо спросила она.

— Что именно? — уточнил Реддл невинно. Миранда гневно прищурилась.

— Помог Игнотиусу упасть с такой высоты и отправиться в Больничное крыло, вот что! Чем ты заколдовал его метлу?

— А он попал в Больничное крыло? — Том в притворном шоке покачал головой. — Вот бедолага! Так, получается, ты на воскресенье осталась без пары?

— Реддл, в тебе вообще есть хоть что-то человеческое? — прошипела она разъяренно. Расслышать ее слова, кроме Реддла, никому бы не удалось, но шипела она громко, и теперь недовольные взгляды на них бросали абсолютно все в классе. Но Том лишь обворожительно улыбнулся, возвращая ей ее вчерашнюю улыбку.

— Миранда, ты ранишь меня в самое сердце! Ради того, чтобы пойти с тобой на бал, я сбросил соперника с метлы. Скажешь, это недостаточно по-человечески?

— Я с тобой никуда не пойду!

— Хорошо, — неожиданно покладисто согласился он. — Я слышал, у тебя хватает поклонников, в том числе и на других факультетах. До воскресенья целых четыре дня, и наверняка ты получишь еще не одно приглашение. Так что у нас будет следующим? Несчастный случай на уроке? Кто-то крайне неосторожно выйдет на озеро и провалится под лед? Неудачно отравится на ужине?

Она почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица.

— Ты не можешь так поступить, — прошептала она потрясенно. — Мерлин, Том, чего ты добиваешься? Я ведь даже больше не лгала тебе, не спорила и не оскорбляла! Зачем тебе на этом чертовом балу я? Выбери любую из ваших чистокровных принцесс, они к тебе небось в очередь выстраиваются!

— А мне не нужна там ни одна из этих чистокровных принцесс, — заявил Реддл спокойно, и Миранда вздрогнула. — Я хочу, чтобы это была ты. И ты сама тоже этого хочешь, просто, как обычно, пытаешься мне сопротивляться. Вот скажи, пока у Пруэтта все кости были целы, ты сама с кем больше хотела пойти? Со мной или с ним? Только отвечай честно.

Она открыла было возмущенно рот, чтобы выпалить ему все, что она о нем думает, но осеклась и не выдавила ни слова.

У него ужасные методы, он самоуверен настолько, что ей до смерти хочется сбить с него эту спесь, он опять причинил зло другому человеку, он снова шантажировал ее и все решил за нее.

Но, Мерлин подери все на свете, он был прав.

Сдвоенную Защиту от Темных Искусств она еле высидела и вылетела из класса самой первой, стоило Вилкост объявить о конце урока. Торопливо закидывая в сумку свитки пергамента, чернильницу и перо, она успела заметить, с каким весельем наблюдал за ней Том, но Миранда была так зла, что не сказала ему ни слова и даже не стала тратить время на колкости.

Общая масса школьников в коридорах спускалась на обед в Большой зал, но Миранда к толпе не присоединилась, а свернула в Больничное крыло. Настроение было отвратительное — она чувствовала вину перед Игнотиусом, она была безумно зла на Реддла, и, больше всего, она была зла на саму себя. За свое малодушие, за то, что как только ее одноклассницы начали вовсю обсуждать этот чертов бал, ей и в самом деле приходила в голову мысль, что именно с Реддлом ей хотелось бы туда пойти. То есть нет, она вообще туда не собиралась, у нее были дела поважнее, но, если бы собралась… Пусть это совершенно глупо, нелогично и попросту опасно, но, представляя себя на этом балу, она видела рядом только чертова слизеринца.

Но она-то ладно, у нее после последних событий просто мозги отказали, и уровень интеллекта упал до уровня Крэбба и Гойла, но Реддлу-то какой прок от ее компании? Для человека, одержимого идеями чистоты крови, лорд Волдеморт что-то уж слишком много внимания уделяет какой-то полукровке! И ладно он позвал ее исследовать этот странный коридор или помог с Трансфигурацией — так он втирается ей в доверие, это понятно. Для него риск был минимален, ведь свидетелей у этих его поступков не было. Но пригласить ее на общешкольное мероприятие, где их вместе увидят абсолютно все? Мерлин, зачем ему это? Посмеяться над тем, как вытянутся лица Эйвери, Лестрейнджа и остальных?

Подходя к больничной палате, Миранда приняла решение послать Реддла к дьяволу и просто проигнорировать этот бал. Не важно, чего она там хотела, тут уже дело принципа — она не позволит ему помыкать собой. У него и так есть целый кукольный театр с кучей марионеток, которыми он вертит, как захочет, и без одной-единственной марионетки по имени Миранда Фрост, которая могла бы дополнить его коллекцию, Реддл вполне обойдется.

Игнотиус лежал на больничной кровати у окна. Руки у него были по плечи в гипсе, на голове — тюрбан из бинтов. Судя по тому, как странно были вытянуты его ноги под одеялом, гипс был и на ногах тоже. Он был бледен, морщился от боли, на лбу выступили бисеринки пота. Выглядел он неважно, и Миранда быстро поняла причину — у его кровати стояли пустой, слегка дымящийся бокал, а рядом — бутылка «Костероста». Но, завидев Миранду, Пруэтт сразу сделал попытку улыбнуться.

— Как ты? — спросила она, присаживаясь рядом. — Я не хочу долго тебя мучить…

— Я рад, что ты пришла, — несмотря на мучения, причиняемые сраставшимися костями, глаза Игнотиуса светились. — Прости меня, мне жаль, что все так вышло!

От ненависти к себе Миранда едва не застонала вслух.

«Мерлин, он из-за меня очутился в больничной палате и еще просит за это прощения!»

— Перестань! Минерва рассказала мне, что случилось. Твоей вины в этом нет!

— Я сам не понял, как это произошло. Метле всего четыре года, как она могла буквально рассыпаться на части? — Игнотиус покачал головой, и тут же его рука дернулась ко лбу — должно быть, даже такое простое движение причиняло ему боль. Мерлин, у него еще и трещина в черепе? Но стоило ему дотронуться пальцами до лба, как лицо Пруэтта снова скривилось — на этот раз он задел раненую руку. Миранда закусила губу.

«Я убью Реддла! Как он может настолько равнодушно относиться к страданиям других?!»

Дверь палаты открылась, и внутрь зашли Джеффри и Септимус. Лонгботтом в горстях принес сладости — шоколадные лягушки, тыквенное печенье и конфеты «Берти Боттс». Из своего кабинета высунулась мисс Блумфилд, которая строго оглядела посетителей и предупредила:

— Пять минут, не больше!

— Привет, Миранда, — поздоровался Септимус, пока Джеффри сгружал угощение на тумбочку. — Слышала уже?

— Да, мне Минерва в конце завтрака рассказала.

— Как себя чувствуешь? — обратился Лонгботтом к Игнотиусу.

— Как будто на мне стадо разъяренных кентавров потопталось, — усмехнулся тот.

— Хочешь, мы за тебя в «Комету» напишем жалобу? Объясним, что произошло, потребуем компенсацию…

— Не надо, я уж лучше сам. Только дождусь, когда снова перо смогу в руке держать.

— Кто из слизеринцев мог это сделать? — внезапно со злостью спросил Септимус, ни к кому в частности не обращаясь. — Я бы сказал, что это было что-то вроде «Экспульсо», но мы же ничего не видели, никакой вспышки!

— Да с чего ты взял, что кто-то…

— А как иначе? — осведомился предок Рона Уизли гневно. — Ну не могла метла развалиться сама по себе, это же бред! А кто еще, кроме слизеринцев, мог пойти на это? Учитывая, что у нас следующая игра с ними?

— Ты думаешь, что кто-то намеренно вывел из строя капитана команды, чтобы сорвать грядущий матч?

— Не сорвать, — уточнил тот. — Скорее, сделать так, чтобы вместо Игнотиуса на поле вышел другой игрок. А лучше Игнотиуса у нас вратаря нет, вся наша обычная тактика сразу оказывается под угрозой. Кто из слизеринской команды решился на такое?

— Долохов? — предположил Джеффри. — Или Блэк?

Они пустились в обсуждение, не замечая, что Игнотиус их почти не слушает.

— Придешь завтра? — спросил он тихо, и у Миранды кольнуло в душе — точно такой же вопрос ей совсем недавно задал Реддл.

— Конечно, — она улыбнулась, все острее ощущая свою вину. — Даже вечером приду. Расскажу, что у нас было на Чарах.

Теперь лицо Пруэтта озарилось такой искренней радостью, что она чуть не закричала. Мерлин, неужели это очередная игра Реддла? Сделать так, чтобы она мучилась, зная, что по ее вине страдает другой человек?

— Извини за бал. Я постараюсь убедить Блумфилд выпустить меня до воскресенья, чтобы не подводить тебя…

От мысли, что Реддл сделает с Игнотиусом, если тот выйдет из больничного крыла раньше срока и появится на балу, Миранде сделалось дурно.

— Лучше выздоравливай, — она улыбнулась ему, с кристальной ясностью понимая, что меньше всех достойна этой искренней улыбки и восхищенного взгляда. Правильно Реддл сделал, что решил пойти на бал с ней — никого лучше Волдеморта она и не заслуживает.

— Если ты в самом деле будешь сюда приходить и помогать мне с домашними заданиями, я готов проваляться здесь до Пасхи, — Пруэтт вдруг осторожно положил свою забинтованную ладонь поверх ее, и на этот жест внезапно уставились удивленно все присутствующие — и Миранда, и Джеффри с Септимусом, наконец-то сообразившие, что капитан команды их давно не слушает.

Но прежде, чем кто-то успел на это отреагировать, в палате вновь появилась полная медсестра.

— Ребята, идите на обед, — распорядилась она. — Больному покой нужен, ему нельзя напрягаться!

Возражений не последовало, и гриффиндорцы вышли. Миранда заметила, как Уизли и Лонгботтом бросают в ее сторону подчеркнуто незаинтересованные взгляды, но ни слова не сказала и молча поспешила в Большой зал.

Какой-то ужас.

Видение раненого, измученного болью Игнотиуса натолкнуло ее на новые, еще более пугающие раздумья. Не прийти на бал она, конечно, может — но какие будут последствия? А они будут, в этом никаких сомнений, такого самоуправства Реддл ей не спустит. От перспективы нового Круциатуса Миранда содрогнулась, но тут же тряхнула головой. Раз так надо, она потерпит! И вообще не факт, что Реддл снова захочет ее пытать. Это сразу отбросит их отношения на несколько шагов назад, а Реддл вроде как что-то замышлял в отношении нее, и снова давить на нее будет ему невыгодно.

Но ведь он может… В ушах, как наяву, звучали его сегодняшние слова о новых жертвах, и Миранда едва не зашипела сквозь стиснутые зубы. В воскресенье она не придет на бал — а в понедельник Игнотиус умудрится по нелепой случайности выпасть из окна, когда будет чистить зубы. Или Симона упадет с движущейся лестницы, когда будет опаздывать на Чары. Организовать нечто подобное Тому — как пальцами щелкнуть, его изобретательности и фантазии и не на такое хватит. И, главное, доказать никто ничего не сможет.

Тогда что получается? У нее не остается выхода, не так ли?..

Ну ладно. Как известно, лучшая стратегия поведения с опасными убийцами и манипуляторами — подыгрывать им до поры до времени и соглашаться с каждым словом, а не демонстрировать свой независимый нрав. Пускай Реддл уверится, что ему удалось ее подчинить, и слегка расслабится. За расслабленностью последует неосторожность, и она придумает, как использовать эту неосторожность себе на пользу.

«И, ради Мерлина, хватит думать о том, что тебе, черт подери все на свете, льстит такое внимание будущего лорда Волдеморта!»

Остаток недели пролетел незаметно, и в субботу Миранда, захватив большую часть своих сбережений, отправилась в Хогсмид за покупками. Настроение было паршивым, и вид пристроившихся за ней Малфоя и Нотта его ничем не улучшали. Этот гибрид телохранителей и шпионов следовал за ней от самого Хогвартса, и Миранда едва сдерживалась, чтобы не подойти к ним и напрямую не приказать проваливать. Удерживало одно: вероятность того, что слизеринцы нарушат приказ Реддла, стремилась к нулю.

В Хогсмиде сегодня было полно студенток, и Миранде вдруг подумалось, что с покупкой платья могут возникнуть определенные проблемы. Искать что-то нарядное в последний день перед балом — хммм, наверное, это было недальновидно. Магазины наверняка пустые стоят…

Интересно, как Реддл отреагирует, если она явится на бал в простой школьной мантии? Пожалеет, что не выбрал какую-нибудь Мередит Булстроуд с шестого курса, которая на последнем Зельеварении громко хвасталась, какое дорогое атласное платье, украшенное опалами, купила на каникулах в «Твилфитт и Таттинг»? И снова она возвращалась к одному и тому же вопросу: почему она? Зачем Реддлу с его невероятным самомнением и завышенной самооценкой на балу вместо блистательной чистокровной аристократки полукровка, которая финансово полностью зависит от Совета Попечителей?

Нет, конечно, с формальной точки зрения, она хоть и не может похвастаться чистотой крови, однако она Фрост и такая же аристократка. Но ведь Реддл-то об этом ничего не знает!

В «Шапке-невидимке» внезапно народу оказалось не очень много. Впрочем, оно неудивительно: большинству девушек оставалось докупить мелочи, вроде туфелек, сумочек, перчаток, заколок и прочего. Миранда сняла шапку с шарфом и пошла вдоль манекенов, рассматривая платья и мантии. У кассы слышались голоса, а затем из-за стеллажей с тканями появилась группка слизеринских девушек. Миранда, едва взглянув в их сторону, отступила к стене, чтобы пропустить, но те внезапно не думали уходить.

— Так-так, а вот и наша новая звезда объявилась, — прошипела высокая черноволосая девушка с красивыми, хотя и несколько резкими чертами лица. Миранда знала, что ее зовут Друэлла Розье, а корона густых темных волос и тяжелые веки выдавали в ней мать Беллатрисы Лестрейндж. Прочие слизеринки с шестого и седьмого курсов — Виоланта Кэрроу, Ирма Яксли, Мередит Булстроуд и Кассиопея Гринграсс — встали позади нее, как фрейлины при королеве.

— Ты что-то хотела? — спросила Миранда вежливо, уже догадываясь, чем вызван этот внезапный интерес. Что ж, этого следовало ожидать…

Та приблизилась почти вплотную. Друэлла была довольно высокой, но все же ей пришлось чуть задрать голову, чтобы встретиться с Мирандой взглядом.

— Что Том в тебе нашел? — спросила она со злобой, презрительно осматривая Миранду с головы до ног. — Тощая долговязая цапля без происхождения и кната в кармане! Откуда такая честь?

Остальные что-то одобрительно зашипели, напомнив Миранде клубок змей.

— Может, ему просто умные больше нравятся? — предположила она невинно, с удовольствием наблюдая, как породистые аристократичные лица перекашиваются от злобы и зависти.

— Ах ты мерзкая полукровка! — выплюнула Мередит, делая шаг вперед и вскидывая руку, намереваясь совершенно не аристократичным жестом влепить Миранде оплеуху.

Терпеть подобное от этих напыщенных идиоток она не желала, и потому мгновенно выхватила палочку:

— Коллофист!

Булстроуд взвизгнула, когда ее рука приклеилась к телу, как от «Петрификуса». Пальцы странно скрючились.

— Что ты сделала?! — взвизгнула Ирма. Кассиопея подлетела к Мередит и осторожно взяла ее за руку, проверяя, что с ней. — Ты напала на нее! Тебя за это исключат, шваль!

— Ее просто приклеило, — отозвалась Миранда невозмутимо и широко улыбнулась раздувающейся от гнева Друэлле. — В следующий раз будет держать руки при себе.

— Ах ты!..

Теперь уже Ирма была готова ринуться в бой, но Миранда надменно усмехнулась и оглядела девушек перед собой взглядом, полным такого высокомерного презрения, что все ее родственники из числа Фростов заплакали бы от зависти. Друэлла моргнула и уставилась на нее в изумлении — подобный взгляд чистокровным слизеринцам был слишком хорошо знаком, поскольку они сами мастерски умели его исполнять.

— Вы бы помогли вашей подруге, если хотите, чтобы она успела попасть на бал с нормальной рукой, — ласково сказала Миранда, улыбнувшись Булстроуд. — Ну, знаете, я нашла это заклинание в одной мудреной книге, и контрзаклятие еще разучить надо. Или, Мередит, ты не очень любишь танцы? Поскольку с одной рукой выполнять все па тебе будет сложновато…

Та тоненько взвизгнула — на этот раз от ужаса, и с надеждой посмотрела на Друэллу. Несколько секунд та боролась с собой, а затем отрывисто бросила:

— Идем в замок!

Девушки устремились на выход, и только в дверях Гринграсс вдруг обернулась и с отвращением выпалила:

— Он все равно тебя бросит! Даже не надейся, что тебе удастся удержать его!

И вылетела на крыльцо, опасаясь, что ненормальная гриффиндорка может проклясть и ее напоследок. Миранда же только вздохнула, когда дверь за фанатками Реддла закрылась. Ну и за что ей все это?

— Добрый день, мне нужно платье, — вежливо обратилась она к продавщице, вернувшейся из подсобки. — У вас еще что-нибудь осталось?

Молодая женщина улыбнулась, как ей показалось, с сочувствием.

— Не очень много, — призналась она. — Вам стоило бы прийти хотя бы неделю назад… Я покажу, что есть, а вы посмотрите. То, что не ваш размер — ерунда, это ушивается за пять минут, а вот фасоны и цвета…

Она принесла несколько нарядов, которые Миранда принялась быстро изучать. Она вполне представляла, что ей нужно — у Амелии Фрост был прекрасный вкус, и в преддверии Святочного бала на четвертом курсе она прочитала старшей дочери целую лекцию на тему, какого рода вещи ей идут. Поэтому сейчас яркие оттенки розового, желтого и красного сразу были отринуты, следом за ними последовало платье, расшитое серебристой нитью. А вот последним шло…

— Ой, я зря его взяла, — всплеснула продавщица руками. — Оно слишком мрачное, такое надо на более официальные события надевать…

— Я примерю его, — решила Миранда.

— Мисс, я бы не советовала! Цвет очень красивый, я согласна, но он будет выглядеть черным! У меня несколько девушек его уже примеряли, все выглядели так, будто на похороны собрались!

— О, поверьте на слово, — Миранда усмехнулась. — Вы сейчас удивитесь.

Женщина только скептически покачала головой, но Миранда больше не тратила время на споры, а ушла переодеваться. Через пять минут она вышла из примерочной, и у продавщицы округлились глаза.

— Мерлин, вы были правы! Я только не могу понять… Это из-за ваших волос или цвета кожи? Впервые такое вижу!

Миранда улыбнулась. Бархатное платье в пол безо всяких украшений было строгим, даже аскетичным, если бы не оставляло обнаженными левое плечо и руку. Вероятно, это было слишком смело для 40-х годов, но ей нравилось ужасно. В довершение всего, платье было темно-темно-синего цвета и на любой другой девушке смотрелось бы действительно черным. Но на белокожей и беловолосой Миранде оно внезапно приобрело насыщенный темно-сапфировый цвет, и выглядела она просто потрясающе. Миранда против воли улыбнулась, подумав, какое впечатление произведет следующим вечером на Реддла. Все-таки приятно сознавать себя красивой… Интересно, надменному слизеринскому старосте ее обновленный облик понравится?..

— Потрясающе! — воскликнула женщина восхищенно. — Как для вас сшито! Я бы чуть-чуть подшила его в талии, а в остальном идеально! Ваш кавалер с ума сойдет, отгоняя от вас прочих поклонников!

Это вряд ли, быстро подумалось ей. Реддлу будет проще просто насылать на всех подряд Убивающие проклятия.

— Я возьму его, — Миранда бросила на себя последний взгляд в зеркало. — Скажите, у вас есть к нему что-нибудь из обуви?..

* * *

Время пробежало незаметно, и вот настала пора готовиться к балу. Вечером в шесть часов Миранда оторвалась от домашних заданий и отправилась в спальню переодеваться. Там уже стоял дым коромыслом, сладко пахло какой-то парфюмерией, Мэри палочкой расправляла воланы на платье, а Симона поливала каким-то снадобьем только что вымытые волосы, чтобы они заблестели. Минерва с кислым видом расчесывалась.

— Миранда, ты тоже пойдешь? — спросила Симона сразу, как увидела, что Миранда разложила на кровати свертки со вчерашними покупками. — Неужели Игнотиуса все-таки выписали?

— Нет, я была у него в обед. Мисс Блумфилд отпустит его только завтра вечером.

Мэри оторвалась от заклинания Утюга, а Симона скрестила руки на груди. Миранда поймала в зеркале ее выразительный взгляд и вздохнула.

— Ну?! И ты нам до сих пор ничего не сказала?

— Я иду с Реддлом, — она застыла, ожидая взрыва.

И дождалась. Одноклассницы завизжали, завопили, захлопали в ладоши, и от их бурной реакции Миранда чуть не оглохла на оба уха. С трудом вытерпев их изумление, восторг, зависть, она облачилась в обновку — девушки пожирали необычный фасон ее платья жадными взглядами, поскольку раньше не видели ничего подобного — а потом принялась причесываться. Сложная прическа тут не подошла бы, и Миранда распустила волосы, которые теперь спускались чуть ниже середины спины длинной пепельной волной, и украсила их двумя десятками маленьких заколок в форме звездочек, украшенных темно-синими камешками. Конечно, настоящие сапфиры здесь бы лучше смотрелись, но Миранда решила, что ограбление ювелирного магазина — это то, без чего она вполне сможет обойтись.

— Ты выглядишь… сногсшибательно. Даже на себя не похожа, — Симона покачала головой, когда Миранда закончила наносить последние штрихи. — Mon Dieu*, Реддл умрет на месте!

Девушки спустились в гостиную Гриффиндора. Мэри упорхнула к дожидавшемуся ее Септимусу, а Симона и Миранда направились к выходу — их кавалеры были с других факультетов.

Реддл уже ждал ее неподалеку от портрета Полной Дамы, и Миранда соврала бы самой себе, если бы сказала, что не испытывала никакого волнения. Да, она злилась из-за самой причины, по которой вынуждена идти на этот бал, ее раздражала вся эта подготовительная суматоха, она без особого удовольствия пошла в Хогсмид за покупками, она получала мало удовольствия от шумных мероприятий, где собиралась толпа народу — но глупо было отрицать, что ее сердце не подпрыгивало от волнения, пока она шла к нему. Какое впечатление она произведет на него? Все-таки ее наряд несколько отличается от классического…

Наградой ей стали расширившиеся глаза Тома. Впервые на ее памяти он не сразу справился с эмоциями, а вместо этого уставился на нее с выражением недоверия на красивом лице.

— Соммерс? — почему-то уточнил он.

— А ты сомневаешься?

Он чуть улыбнулся, и растерянность сменилась привычной спокойной маской.

— Совсем немного. Ты готова?

Она кивнула, и Реддл предложил ей руку. За ними, мило щебеча, пристроились Оуэн с Симоной, и их процессия из четырех человек начала спускаться вниз. Миранда украдкой косилась на своего спутника.

Тот был невероятно хорош собой. Парадная мантия слегка оживила его облик, темные чуть вьющиеся волосы оттеняли правильные черты, и от лица со впалыми щеками и темными глазами было невозможно отвести взгляд.

Он как хищный цветок, вдруг подумалось Миранде. Такой же прекрасный, искушающий, притягивающий к себе. Но стоит зазеваться — и он заберет твою жизнь, не испытывая ни капли сомнений.

Чем ближе они подходили к Большому залу, тем больше народу становилось вокруг. У Миранды слегка зарябило в глазах от многоцветья платьев и мантий. Было шумно, тут и там слышался смех, веселые разговоры. Студенты заходили в зал и растекались за столы факультетов — причем сегодня они значительно перемешались, поскольку пары с разных факультетов садились вместе. Учителя рассаживались за своим столом, Дамблдор в ярко-зеленой мантии, украшенной серебряными полумесяцами, с интересом слушал, что ему говорил профессор Бири. Вилкост в бархатном темно-фиолетовом платье смеялась над шуткой профессора Хиллиарда, преподававшего Чары.

Зал был вновь украшен: гирлянды из остролиста и ели тянулись вдоль стен, с потолка сыпался снег, не долетавший до студентов. Свечи, обычно парившие в воздухе, превратились в бумажные светильники. Играла музыка, на столах ярко блестели серебряные тарелки и приборы.

Реддл потянул ее куда-то в сторону, и Миранда мысленно застонала, когда поняла, куда он ее ведет. Ну, за слизеринским столом фанатки Реддла ей сейчас точно подсыпят крысиного яда…

— Если я не ошибаюсь, ты мне говорил ничего не есть и не пить в твоем присутствии, — заметила она непринужденно и ослепительно улыбнулась Мередит Булстроуд, которую сопровождал Розье. Рука той вновь подчинялась хозяйке, и Мередит хватило выдержки не выдать своей ярости, но на Миранду она бросила очень и очень недружелюбный взгляд. Опалы на платье хищно сверкнули.

— Сегодня я готов сделать исключение, — по его голосу она поняла, что Том улыбнулся.

Они подошли к слизеринскому столу, и Миранда сразу поняла, что стала центром всеобщего внимания. За этим столом было меньше всего студентов с других факультетов, и Миранда особенно остро ощутила себя не в своей тарелке. Похоже, о том, что Реддл пригласил именно ее, весь факультет уже знал, и поэтому удивленным никто не выглядел, но взгляды, бросаемые на нее, были не слишком дружелюбные — от просто колючих до откровенно злобных. Кассиопея и Ирма пристально, с алчным блеском в глазах изучали ее наряд, Друэлла не сводила взгляда с локтя Реддла, на котором лежала рука Миранды. Нотт, Долохов и Малфой внезапно не отрывали глаз от ее обнаженного плеча. Эйвери и Лестрейндж сидели с подчеркнуто безразличными лицами — из всех слизеринцев они питали к ней наименее теплые чувства, но демонстрировать неодобрение в присутствии своего предводителя явно не смели.

— Признай, что тебе это доставляет удовольствие, — прошептала она, когда они с Реддлом заняли свои места. Атмосфера за столом была откровенно напряженной, и Миранда ощущала себя здесь совершенно инородным элементом. Чтобы хоть чуть-чуть отвлечься, она перевела взгляд на стол когтевранцев, откуда ей с энтузиазмом замахала Симона.

— И это тоже, — согласился Реддл. Кажется, он находился в приподнятом настроении.

Со своего места поднялся Диппет, который провозгласил начало вечера, и посуда на столах наполнилась едой. На этот раз это были исключительно легкие блюда, больше напоминающие небольшой перекус — явно для того, чтобы у школьников остались силы и энергия на танцы.

При мысли о танцах она крепче сцепила зубы.

Ей просто нужно пережить этот вечер.

Когда тарелки слегка опустели, а всеобщее нетерпеливое ожидание достигло апогея, Диппет снова хлопнул в ладоши, и посуда стала совершенно чистой. Студенты поднимались, выходили из-за столов, и, повинуясь мановению руки директора, столы и скамьи растаяли в воздухе. Теперь центр зала стоял пустым, оркестр заиграл вальс, а это означало, что…

Реддл непринужденно повернулся к ней и с легкой улыбкой протянул ей руку ладонью вверх.

— Ты позволишь тебя пригласить?

Миранда приняла руку и сделала легкий книксен.

— Это очень любезно с твоей стороны.

Первым по программе шел фигурный вальс, и она самую малость нервничала, сможет ли сейчас вспомнить все па. В ее времени от подобных сложных танцев уже мало что осталось, и большинство ее одноклассников даже не знали, что это такое и как танцуется. Наверное, только следовавшие многовековым традициям чистокровные семьи заставляли своих отпрысков заучивать сложные движения старинных танцев. Ричард Фрост в этом вопросе тоже был блюстителем традиций, и Миранда с Пантеей обучались танцам. Кто бы думал, что однажды это пригодится…

Впрочем, с первых же секунд все опасения Миранды рассеялись сами собой. Том танцевал просто идеально, он легко и непринужденно вел ее, и она не испытывала ни малейшего дискомфорта. Она больше не боялась споткнуться о подол платья, она не боялась сбиться с ритма… Это было удивительное ощущение, которое она испытывала впервые в жизни — когда ее вел партнер, и ей оставалось только следовать за ним, ни о чем не задумываясь. Когда первый страх пропал, Миранда даже смогла осмотреться по сторонам. Под звуки музыки по Большому залу плавно кружились пары как студентов, так и преподавателей. Рядом танцевали Сигнус Блэк и Друэлла Розье, и Миранда только сейчас вспомнила, что в будущем они поженятся. Собственно, они и станут родителями Беллатрисы Лестрейндж, Андромеды Тонкс и Нарциссы Малфой. Абраксас Малфой танцевал с Кассиопеей Гринграсс, Джеффри с Минервой, Флимонт Поттер с Юфимией Гэмп, Оуэн с Симоной… Дамблдор очень изящно кружил в танце профессора Вилкост, а профессор Хиллиард танцевал с мисс Блумфилд, которая при своих габаритах двигалась весьма грациозно. Боковым зрением она вдруг уловила магниевую вспышку — оказывается, в зале был фотограф, который запечатлевал танцующие пары.

Миранда вполне расслабилась и даже обнаружила, что может получать удовольствие от происходящего, как вдруг…

— Ты выглядишь божественно, — раздался тихий голос над ее ухом. — Пригласить тебя было и в самом деле правильной идеей.

— О, Том, я надеюсь, ты не принимаешь это на свой счет? — спросила Миранда, нежно улыбаясь. Наверное, она опять вставала на неверную дорожку, но уж очень ей хотелось хоть как-то отплатить ему за свое беспомощное состояние и за шантаж, из-за которого она вообще здесь очутилась.

— А разве я не должен? — он тихо усмехнулся, нисколько не рассердившись. — Знаешь, Друэлла и остальные вернулись из Хогсмида в крайне отвратительном расположении духа. Вопили что-то про одну наглую гриффиндорку, которая совершенно потеряла страх и ради того, чтобы пойти со мной, напала на них и наслала крайне зловредное проклятие. Не знаешь, о ком шла речь?

— Ты сам виноват. Это из-за твоей блажи на меня взъелись все твои поклонницы. Мерлин, мне страшно представить, какой жуткой смерти они желают мне прямо сейчас!

— Ты сама виновата, — повторил он ее реплику дословно. Миранда удивленно приподняла голову и встретила его взгляд. Том смотрел на нее сверху вниз, и он вновь был так близко, что она почувствовала, как тонет в этих темных глазах. — Ты пришла на бал, затмив всех этих аристократок, и теперь они бесятся не только из-за того, что ты танцуешь со мной, они бесятся еще и из-за того, что их собственные кавалеры не спускают с тебя глаз!

Миранда недоверчиво хмыкнула.

— Ты мне льстишь.

— Вовсе нет. Я же легилимент, забыла? — она насторожилась, а Реддл спокойно объяснил. — Из моего окружения только ты владеешь окклюменцией на достойном уровне. Остальные же… Знаешь, весь ужин мне пришлось слушать, как сильно мои друзья тебя хотят. Даже Эйвери, хотя он тебя больше ненавидит, и фантазии у него, надо сказать, весьма извращенные. И даже сейчас…

— Прекрати! — прошипела она сердито, с ужасом догадываясь, что Реддл не врет. — Ничего не хочу слушать! Мерлин, зачем я только на это согласилась!

Его рука на ее талии чуть напряглась.

— Они тебя не тронут, — пообещал он спокойно.

— Разумеется, не тронут. Иначе я отправлю всю твою свиту в больничное крыло.

— Да, после рождественских событий я уверен, что тебе это вполне по силам, — согласился Том, вновь почему-то пропустив мимо ушей ее попытку поддеть его. — Но я лишь хотел сказать, что они и подойти к тебе не посмеют.

— Это почему же?

— Потому что я им не позволю.

Она вновь заглянула ему в лицо — для того, чтобы обнаружить, что Реддл не спускает с нее пристального взгляда, в котором сейчас тлели искры. Ей стало не по себе — слишком собственническим был этот взгляд, и очень он ей напомнил тот момент, когда Реддл обещал избавиться от любого, кто рискнет пригласить ее на бал. И Миранда могла бы пропустить это мимо своего внимания, если бы не странное ощущение, что Реддл… ревновал.

Даже не ревновал, нет, это чувство ему едва ли знакомо. Скорее, испытывал гнев из-за того, что кто-то покушался на его собственность.

Но это было полбеды. О том, как Реддл к ней относится, Миранда уже имела общее представление — ведь тогда в Лютном переулке он сказал Этьену, что никому не позволяет посягать на то, что принадлежит ему. С этим Миранда в целом могла смириться. Ну, не совсем смириться, а, скорее, притвориться до поры до времени, что такой расклад ее устраивает. Но вот то, как смотрел на нее Реддл прямо сейчас, заставило ее занервничать. Может, ей не стоило экспериментировать с этим платьем, а нужно было взять то одеяние жуткого поросячье-розового цвета и не привлекать к себе никакого внимания?

А все потому, что в глазах Реддла сейчас отчетливо читалось то же желание, что, по его словам, испытывали прочие слизеринцы. То есть он не подпустит к ней никого по той причине, что… как бы так покрасивее выразиться… присмотрел ее лично для себя?

Нет, ей это, в определенном смысле, конечно, лестно… Но здесь Реддла точно ждет разочарование.

— Наверное, это стоит воспринимать как комплимент, — прошептала она, и Тому пришлось наклониться к ней еще ближе, чтобы услышать каждое слово. — Но все же я… откажусь.

— Ты уверена? — спросил он спокойно.

— Совершенно.

— Хммм… — Том сделал вид, будто задумался. — Странно… Мне показалось, что ты сама хочешь чего-то другого.

— Это чего же?

В его глазах сверкнул знакомый алый огонек, и Миранда вздрогнула. Реддл почувствовал это и улыбнулся, а затем… В очередной раз ведя с ним словесную дуэль, все танцевальные фигуры Миранда выполняла чисто машинально, даже не следя за происходящим, поскольку полностью отдалась на волю партнера, растворилась в звуках музыки. И сейчас она внезапно ощутила, как Реддл одним неуловимым движением притянул ее еще ближе к себе — хотя куда уж ближе, если они и так танцевали вальс? Пальцы его руки, лежащей на ее талии, начали мягко выписывать какие-то узоры — это были легкие, едва заметные касания, которые никто посторонний просто бы не заметил, а вот Миранда сквозь тонкий бархат платья ощущала их весьма отчетливо. Теперь он удерживал ее так близко, что она фактически прижималась к нему. И в этот момент ее буквально оглушило деталями, на которые ей до поры до времени удавалось не обращать внимания.

Ее рука в его руке. Его рука на ее талии. Его дыхание, щекочущее ее висок. Реддл был выше нее, и разница в росте вновь заставила ее почувствовать себя маленькой и беззащитной. Сейчас, когда ее нос находился где-то в районе его шеи, Миранда вновь чувствовала его одеколон, и этот запах снова заполнял ее легкие целиком, точно так же, как Амортенция в лаборатории Слизнорта. Он был так близко, что она ощущала тепло его тела, почти слышала удары его сердца… Забавно, разве у лорда Волдеморта может быть сердце?..

Он был так близко, так опасно близко… Она физически чувствовала сейчас свою полную незащищенность, свою полную зависимость от него. Подними она голову — и он сможет ее загипнотизировать одним только взглядом, захоти она сбежать — и он не отпустит, ведь крепко держит ее… Ей вдруг стало нечем дышать, в зале, казалось, было нестерпимо жарко. Миранда чувствовала, как ее собственное сердце рвется из груди, как подрагивают ее руки. И Реддл ведь наверняка чувствует эту дрожь…

Музыка смолкла, и Миранда не сразу осознала, что танец подошел к концу. Она позабыла обо всем, она смогла полностью раствориться в своем партнере, и это… пугало ее до чертиков. Дело ведь не в том, что она так увлеклась танцем, а в том, что Реддл догадался, какое влияние на нее оказывает, и решил этим воспользоваться! Чтобы продемонстрировать свою власть над ней, ради чего еще?! И она купилась на это, поддалась на его воздействие!

Вальс закончился, все поаплодировали друг другу. Дальше по программе шел менуэт, но Миранда, чувствуя, как задыхается, вежливо попросила вывести ее из центра зала. Реддл улыбнулся и заявил что-то в духе, что желание дамы для него закон. Он отвел ее к столу у дальней стены зала, где стояли чаши с пуншем, соком и другими напитками. Именно там к ним подошла Друэлла, которая сразу что-то сладко защебетала Тому, а затем весьма вежливо обратилась к Миранде с вопросом, не против ли она, если на следующий танец — белый — Друэлла пригласит ее кавалера. Миранда расплылась в самой сиропной улыбке, на которую была способна, и с готовностью заверила Друэллу, что нисколько не возражает. Ту энтузиазм Миранды явно озадачил, однако ее желание было выполнено, и интерес к Миранде Розье сразу же утратила. Теперь она осаждала Реддла с какой-то болтовней, и Миранда незаметно отошла от них. Убедившись, что слизеринцы остались в стороне, она приблизилась к столу, налила себе кубок пунша и в три глотка осушила его. Легче не стало, и она так же залпом выпила второй. После этого в голове слегка зашумело, и напряжение начало уходить.

Странно, но после алкоголя ее не потянуло совершать глупости, а вместо этого, наоборот, включилось родное чувство осторожности. Надо уходить, мысленно велел внутренний голос. Она сделала, что хотел Реддл — пришла на бал с ним и ничьи другие приглашения не принимала. Теперь можно возвращаться к себе и забыть этот вечер, как дурной сон. Реддл пускай ищет себе другую игрушку для развлечений.

Поскольку было самое начало бала, и никто даже помыслить не мог о том, чтобы расходиться, она совершенно беспрепятственно выскользнула из зала и глубоко вдохнула, очутившись в пустынном холле. Здесь было тихо и прохладно, все звуки, казалось, отрезало дверями Большого зала. Миранда улыбнулась, чувствуя, как отступает напряжение и возвращается спокойствие, и неторопливо пошла по лестнице наверх, как вдруг двустворчатые двери за ее спиной снова скрипнули.

— Уходишь так рано? — подчеркнуто безразлично поинтересовался такой знакомый голос за ее спиной.

Застигнутая на полпути на второй этаж, она обернулась. Реддл стоял у подножия лестницы и не отрывал от нее пронзительного взгляда. Миранда была готова к тому, что он будет зол, начнет ей угрожать, любым другим способом выскажет свое недовольство, но не была готова к тому, что смотреть он на нее будет… с восхищением. Он не злился, не насмехался. Казалось, Реддл лишь любовался ею, пока она застыла на ступеньке.

— Завтра вставать на Травологию рано, — выдала она самую очевидную глупость, не понимая, как реагировать на этот взгляд. — А тебя там Друэлла ждет. Невежливо пообещать даме танец и не пойти…

Она не договорила. Реддл в три шага нагнал ее и теперь стоял на одной ступеньке с ней. Миранда подалась было назад, не желая повторять то же, что было во время их танца, но Том внезапно не позволил, крепко взяв ее за руку. Больно не было, но как-то стало ясно, что вывернуться из этой хватки ей не удастся.

— Почему ты ушла? — спросил он прохладно. Злым он по-прежнему не выглядел, а, скорее… уязвленным. Миранде захотелось протереть глаза, чтобы убедиться, что они ее не обманывают. Она бросила его на балу, а Том Реддл не злится, а кажется расстроенным. Это еще почему?

Какое-то время она молча смотрела ему в лицо, раздумывая над ответом. Соврать? Сказать какую-нибудь очевидную ложь или неочевидную, в которую он мог бы поверить? Или сказать правду, чтобы раз и навсегда обозначить Реддлу свою позицию?

— Ты ошибся, — сказала она спокойно, отвечая еще на тот, старый вопрос, который он задал во время танца. — Я не принадлежу тебе. Никогда не буду.

— Почему ты в этом так уверена? — спросил он вроде бы безмятежно, но темные глаза полыхнули красным. Миранда мысленно вздохнула. Ну естественно, она вновь отказалась подчиниться великому лорду Волдеморту. Дальше что по программе? Пытки?

— Потому что я этого не хочу. Моя гордость этого никогда не позволит.

Снова раздался скрип дверей, на секунду зазвучали громко голоса, музыка и смех, а затем в холле громко захихикали и раздался шелест платья — какая-то парочка явно выскочила из зала, чтобы побыть наедине. Миранда замешкалась, а Реддл не растерялся и в мгновение ока утянул ее наверх, а на втором этаже распахнул первую попавшуюся дверь и затолкал Миранду туда. Она осмотрелась вокруг, изучая швабры, ведра и тряпки — должно быть, это помещение находилось в ведении завхоза Прингла. Ох, и везет ей после каждого бала оказываться в подобных местах…

— И что теперь? — спросила она устало, когда Реддл закрыл за ними дверь, достал палочку и запечатал ее Коллопортусом. В один момент все их противостояние внезапно до смерти ей надоело, и даже перспектива новых пыток не показалась такой уж ужасающей. Мерлин, зачем ее тогда вообще выбросило именно в Литтл-Хэнглтоне? До чего жизнь была бы проще, если бы их первая встреча с Реддлом тогда так и не состоялась! — Круциатус? Используешь на мне какое-нибудь из любимых проклятий Годелота? Или…

Она не договорила. Реддл в долю секунды преодолел разделявшее их расстояние и обрушил свои губы на ее. Миранда пискнула от удивления, а в следующий миг в ее сознании воцарилась совершеннейшая пустота. В голове слегка шумело от выпитого пунша, и не стало ничего — ни мыслей, ни сомнений. Ее всецело захватили новые ощущения, которых она не испытывала никогда раньше, и, уже не думая ни о чем, Миранда сама прижалась к нему, запустила пальцы в густые вьющиеся волосы. Реддл целовал ее яростно, жадно, он завладел ее губами и теперь терзал их, и Миранда буквально ощущала его полную власть над собой. Вся кожа в один момент стала крайне чувствительной, и полуобнаженной спиной она чувствовала холод и каждую шероховатость каменной стены, в которую ее вжимал Том. Никто никогда не целовал ее так — с полной уверенностью в том, что делает, с полной уверенностью, что она подчинится.

Он углубил поцелуй, и теперь она чувствовала его язык у себя во рту. Он исследовал, дразнил, играл с ней, и Миранда задыхалась в этих руках, но даже не пыталась освободиться. Каждым сантиметром своего тела она чувствовала, как он вжимает ее в стену, ей казалось, что Реддл был всюду. И внезапно к этим ощущениям добавились новые желания, которых она никогда раньше не испытывала в своей жизни — ей вдруг очень захотелось… дотронуться до него, провести подушечками пальцев по обнаженной коже, припасть к ней губами.

Реддл оторвался от нее на миг, давая ей свободу — но только для того, чтобы она смогла вдохнуть. В следующее мгновение его губы переместились ей на шею и теперь мягко заскользили по ней вниз, к ключицам. Миранда глухо застонала, когда он чуть прикусил ей жилку на шее.

— Что ты… Зачем ты… делаешь со мной… — слова вырывались у нее бессвязно, она куда больше была сосредоточена на своих ощущениях. Его рука, гладящая ее открытое плечо, его губы на ее ключицах…

Внезапно она ощутила, как ее кожи коснулось прохладное дуновение — оказывается, второй рукой Реддл умудрился расстегнуть застежку на ее спине, из-за чего складки темно-синего бархата легко стекли с правого плеча. Ничем более не удерживаемый, лиф платья недолго продержался на своем месте и соскользнул вниз, оголив верхнюю половину ее тела. Подобный фасон нижнего белья выше пояса не предусматривал, вот и очутилась Миранда перед своим главным кошмаром внезапно почти голая.

В панике она торопливо попыталась прикрыть грудь руками, глядя на Реддла испуганно. Миранда ощущала растерянность, страх, но почему-то не подумала о том, чтобы дотянуться до волшебной палочки, пристегнутой к лодыжке, и попытаться что-то сделать. Почему-то мысль о сопротивлении даже не возникла в ее сознании. Тяжело дыша, дрожа то ли от страха, то ли от возбуждения, она поймала взгляд Реддла. В глазах того пылали темно-алые искры, которые сейчас не пугали ее, а, наоборот, притягивали к себе. Дыхание Тома тоже сбилось, рот был слегка приоткрыт. Встретившись с ней глазами, он неторопливо положил свои руки поверх ее и медленно потянул их вниз, вынуждая ее вновь открыться перед ним. Все это время он не сводил с нее взгляда, впитывая каждую ее эмоцию — смущение, стыд, страх…

Желание.

Он медленно наклонился, а в следующий миг его губы сомкнулись на ее соске. Миранда тихо охнула, когда ее точно пронзило электрическим разрядом. Она запрокинула голову и шумно, коротко дышала, пока его язык выписывал круги по чувствительной тонкой коже. Реддл то прикусывал его, то вновь принимался ласкать, и она не могла сдержать тихих стонов. Тем временем пальцы Реддла сомкнулись на втором, и она едва не вскрикнула, когда он начал пощипывать и поглаживать второй сосок. Внизу живота разлилась горячая тяжесть, ноги отказывались ее держать.

— Том…

— Шшшш… — прошептал он, отрываясь от ее груди и вновь возвращаясь к губам. — Не сейчас…

— Тебя твоя Друэлла ждет…

— Плевать на нее, — отрезал он нетерпеливо. — Плевать на всех.

— Так нельзя… — выдавила она в перерывах между поцелуями, но сама тут же нетерпеливо тянулась за следующим.

— Почему? Потому что этого твоя гордость тоже не позволяет?

Это слегка отрезвило ее. В голове прояснилось, и Миранда уперлась обеими руками в грудь Реддла, вынуждая его сделать шаг назад. До нее дошло, в каком виде она сейчас перед ним стоит — полуголая, с разметавшимися по шее и груди волосами, растрепанная… Она торопливо вернула лиф в изначальное положение, убедилась, что он скрывает все, что необходимо, и кое-как застегнула чертову застежку на спине. После этого она посмотрела на Тома. Надо сказать, Реддл тоже несколько утратил вид мальчика с обложки журнала — волосы встрепаны, а верхние пуговицы его рубашки почему-то были расстегнуты. Мерлин, когда она успела это сделать?..

— Если ты скажешь, что сделал это только для того, чтобы испытать меня, я сама тебя убью, — произнесла Миранда слабым голосом, чувствуя, как внутри нее что-то обрывается.

— Я лишь хотел, чтобы ты перестала врать самой себе, — заявил он хрипло. Как и Миранда, Реддл тяжело дышал, но не выглядел хоть сколько-нибудь смущенным. — И мне это удалось.

— То есть для тебя это только игра? — она горько усмехнулась и закатила глаза. — Ну конечно. Неужели я могла поверить во что-то иное?

Она была готова к смеху, к циничной улыбке, к ледяному презрению с его стороны — но никак не ожидала, что Реддл внезапно схватит ее за плечи и уставится ей в глаза пылающим, полубезумным взглядом. Вся его самоуверенность как испарилась, а глаза полыхали алым пламенем.

— Игра? — переспросил он низким голосом, почти переходящим в шипение. — Хотел бы я, чтобы все это было просто игрой! Но нет, Миранда, ты ведь… ты как опухоль, как гниль, как болезнь, от которой не избавиться! Ты проникла во все, ты везде, всюду, и я не могу от тебя освободиться! Как ты это делаешь? Это какая-то магия? Амортенция?

— Что?!

Несколько секунд ей казалось, что он сейчас ее ударит. В глазах Реддла появилось выражение, которое она видела там впервые по отношению к себе — то было отвращение.

— Я тебя ненавижу, — заявил он вроде бы спокойно, но лихорадочный блеск багровых глаз выдавал его с головой. — И я найду способ это преодолеть. Избавлюсь от тебя, чего бы мне это ни стоило.

И, отвернувшись от нее, он стремительно отступил прочь. Достал палочку, пробормотал контрзаклинание, снимая блокировку с двери. Затем, не удостоив ее и взглядом, молча вышел.

Миранда продолжала молча таращиться ему вслед, не в силах двинуться с места.

Какого дьявола?

На негнущихся ногах Миранда вышла в коридор и побрела куда-то вглубь замка, не замечая ничего вокруг. Очнулась только на полпути в башню Гриффиндора, и тут же ей в голову пришло здравое соображение, что сейчас еще слишком рано, и в факультетской гостиной сидит множество младшекурсников. Появиться на глазах у малышни спустя час после начала бала, да еще растрепанной, с диким взглядом — нет уж, спасибо! И она отправилась в единственное место, которое сейчас могло стать для нее укрытием — в Выручай-комнату.

Та вновь приняла облик спальни Миранды в особняке Фростов, и она обессиленно повалилась на кровать и закрыла лицо руками. Ощущения были странные — с одной стороны, она чувствовала себя совершенно опустошенной, выжатой досуха, а с другой — ее разрывали на части сильнейшие эмоции, которые она когда-либо испытывала. Как такое вообще возможно? Как один человек может справиться с таким эмоциональным давлением, чтобы его не разорвало на части?

Ее действительно тянет к Реддлу. Можно больше не врать самой себе, не пытаться притворяться — в том, что тогда в подземелье Амортенция для нее приобрела запах именно этого чертова одеколона, не было никакой ошибки. Она и в самом деле что-то чувствует к нему — и это даже не просто притяжение, она просто сошла с ума, когда Реддл поцеловал ее… Что с ней вообще произошло? Почему в один миг она утратила все — здравомыслие, осторожность, самоконтроль, самоуважение, в конце концов?! Почему на первый план в мгновение ока выступили бушующие эмоции, которые смели все ее внутренние барьеры, как цунами? Как она могла повести себя настолько по-идиотски — она, которая всегда гордилась своим самоконтролем, и про которую Вильгельмина Олливандер сказала, что она малоэмоциональна?

Но хуже всего ей было даже не из-за этого. То, что она так растаяла в его руках, позабыла обо всем от его поцелуев — ужасно, но объяснимо. Гормоны, химия, физическое влечение — что угодно, со всеми бывает. Но почему ей стало так больно, едва в ее распаленное сознание закралась мысль, что Реддл только испытывал ее? Почему ей до сих пор так тошно от мысли, что для него это могло вообще ничего не значить?

В какой момент она вообще начала хотеть, чтобы он что-то к ней почувствовал?

Мерлин, это же... просто предательство! Ведь она знает, кто он такой, кем однажды станет, что совершит! Как она может испытывать что-то к нему и — хуже того — хотеть того же от него?! Испытывая что-то к нему, она предает всех, кого знает, кто ей дорог, предает все, чему ее учили с детства, все, во что она верила! Ее вообще ничто не должно связывать с этим человеком! Он убийца, монстр, уже изрядно растерявший свою человечность, и дальше будет только хуже! И ей хорошо известно, что такой человек, как лорд Волдеморт, в принципе не способен на человеческие чувства! Так какого хрена она внезапно захотела от него именно этого?!

Ну и вообще… Она устало потерла переносицу пальцами, просто пытаясь осознать то, что только что произошло. В голове, как наяву, звучали голоса ее родных и знакомых — и все они задавали ей один-единственный вопрос: «Лорд Волдеморт, Миранда, ты серьезно? Из всех мужчин на свете…».

Миранда застонала и закрыла лицо руками. Надо забыть этот день, как дурной сон! Честное слово, ей после их милой встречи в Тайной комнате не было так плохо, как сейчас!

Даже в эту секунду он находился рядом. Губы до сих пор помнили его поцелуи, пальцы до сих пор ощущали мягкость темных волос. Стоило ей закрыть глаза — и красивое бледное лицо всплывало в памяти само собой, она снова слышала это хриплое дыхание, слова, которые он ей говорил срывающимся шепотом…

Он был всюду. Проник в ее сознание, как смертельный вирус, как…

«Ты как болезнь, от которой не избавиться».

Она вздрогнула и распахнула глаза, уставившись в белый, украшенный лепниной потолок ее комнаты дома в Грейт-Хэнглтоне. Почему он сказал ей это? В памяти всплыло еще одно слово, которое он бросил ей в гневе.

Амортенция.

Причем здесь это? Он что, решил, что она пыталась его приворожить? Но к чему такое дурацкое предположение? То, что она привлекательна для Реддла в чисто физическом смысле, не означает, что дело сразу в любовной магии! Он-то должен это понимать, вряд ли он никогда раньше не испытывал ни к кому влечения!

Но ведь Амортенция — это, в первую очередь, любовное зелье…

Сердце Миранды пропустило удар, когда ей внезапно пришло на ум, что это все могло значить. Неужели… Нет, этого не может просто быть, для нее это слишком большая честь, чтобы он… Но, с другой стороны, он сам сказал… Свои последние слова Реддл произнес бессвязно, ничего не объясняя, точно не мог совладать с эмоциями…

Он признал, что она ему небезразлична. Он утратил самообладание и в гневе бросил ей это признание. Он сказал, что хотел бы, чтобы это все оказалось только игрой, но, выходит, для него все по-настоящему…

Однако вместо какой-либо радости или гордости Миранда ощутила новую тревогу. Мерлин, но ведь это только добавляет ей проблем! Это не милый и добрый Игнотиус Пруэтт, это мать-его-сам-Волдеморт! Если он сам осознал, что его чувства к ней начали выходить из-под контроля, то ничего хорошего ее точно не ждет! От него не стоит ждать цветов и комплиментов, он, скорее, просто убьет ее, чтобы избавиться от наваждения! Как он, наверное, зол сам на себя — и за то, что начал испытывать столь презираемые им чувства, так еще и направлены они оказались на девицу сомнительного происхождения, с которой его связывают весьма непростые отношения! Любовь, привязанность для Тома Реддла — не ценность, не то, чем стоит дорожить, это обуза, слабость, от которой он захочет избавиться!

Собственно, именно это он ей напоследок и сказал.

Она застонала. Что ж, что называется, за что боролась — на то и напоролась. Ей хотелось подыграть Реддлу, усыпить его бдительность, чтобы он по неосторожности дал ей оружие против себя — пожалуйста, только теперь сама не жалуйся…

Под утро Миранда вернулась в башню Гриффиндора. Бал давно закончился, весь замок спал, и она добралась до спальни без новых приключений. Начинался обычный школьный день, и можно было возвращаться к своей излюбленной тактике — пытаться любой ценой избегать Тома Реддла. Правда, теперь вновь становится актуальным вопрос, дозволит ли он ей дожить до конца учебного года…

Следующим утром Миранда притворилась крепко спящей и пролежала в кровати до последнего. Все соседки давно ушли на завтрак, а она лишь за десять минут до начала урока поднялась, привела себя в порядок и оделась. Убедившись, что выглядит она вполне сносно, Миранда пошла на Травологию.

День тянулся невыносимо медленно. Старшекурсники после бала напоминали сонных мух, и преподаватели, похоже, поняли, что ничего толком от студентов не добьются и давали им задания на повторение. Миранда вяло обстригала Зубастую Герань, потом на Защите от Темных Искусств села рядом с Макгонагалл и все два урока не поднимала головы от пергамента, выполняя данное Вилкост задание. Реддл тоже был в классе, она ощущала его присутствие, но упорно делала вид, будто его не существует.

Вместо обеда Миранда отправилась навестить Игнотиуса, с которого уже сняли гипс, и мисс Блумфилд собиралась отпустить его вечером. Тот встретил ее довольно прохладно — должно быть, новость, что она пошла на бал с Реддлом, уже дошла до его ушей. Но стоило Миранде сказать, что она ушла спать после первого же танца, Пруэтт повеселел и разговаривал с ней куда более благосклонно. Миранде все больше хотелось есть, в животе что-то тянуло от голода, но смелости спуститься в Большой зал она в себе так и не нашла, и через сорок минут поплелась на Трансфигурацию.

На уроке Дамблдор одобрительно ей сообщил, что за последнюю контрольную работу поставил ей «Превосходно» и вообще доволен ее успехами. От этих слов ей стало еще невыносимее.

Еле высидев этот день до конца, Миранда вернулась в башню Гриффиндора, где до вечера корпела над уроками, проигнорировав еще и ужин. Симона и Мэри наседали на нее с вопросами про Реддла, но потом через проем в стене показался Игнотиус, чье появление было встречено всеобщим ликованием и радостными криками. Позабыв об обычных вечерних делах, весь факультет принялся отмечать выздоровление капитана команды, который даже успел оправиться до следующего матча. Миранда принимала участие в праздновании и поздравлениях, но действовала больше машинально, мыслями же она была далеко отсюда. Пришла в себя, только когда услышала позади тихий стук в окно. На подоконнике сидела незнакомая сова, которая при виде Миранды молча протянула ей лапу. Она приняла свернутую записку и угостила птицу тыквенным печеньем, которое вместе с прочим угощением кто-то из деятельных пятикурсников уже притащил с кухни. Сова благодарно ухнула и скрылась в темноте за окном.

Миранда развернула записку. Та была совсем короткой, но она почувствовала, как сердце застучало чаще.

«Зал Славы на четвертом этаже. Розье передает тебе привет.

P.S. Если ты решила уморить себя голодом, то это не самый надежный способ самоубийства».

Первым ее порывом было швырнуть клочок пергамента в огонь и уйти спать, будто ничего не было, но здравый смысл победил. Реддл знал, что она пытается держаться от него подальше, и знал, что просто так она на встречу не пойдет. Поэтому и написал про Розье — тот явно достал Реддлу информацию о Нормане Фитцджеральде. То есть встречу Реддл затеял чисто деловую.

Какое-то время она боролась с искушением послать к черту и Фитцджеральда, и тех, кто напал на нее на Рождество, и Реддла вместе с ними, но в камин записка так и не полетела. Вместо этого Миранда сжала ее в кулаке, признавая свое поражение, и молча направилась к портрету Полной Дамы. Будь что будет.

Отбой уже был, и ей на полпути пришлось спрятаться за пустые доспехи в одном из коридоров, чтобы не попасться на глаза Аполлиону Принглу, проходившему мимо. Поскольку за весь день у нее во рту маковой росинки не было, Миранда всерьез опасалась, что завхоз ее обнаружит: уж очень громко бурчало у нее в животе...

Двери не были заперты, но тяжелые створки точно вздохнули, когда Миранда их толкнула. В Зале Славы было полутемно, горел один-единственный факел, но даже в полумраке ее внимание сразу привлекла знакомая высокая фигура. Реддл стоял, прислонившись к единственному участку стены, не занятому полками и стеллажами с наградами. Пламя факела тускло отражалось в серебряных, золотых, медных и бронзовых поверхностях, и все вместе это создавало таинственный мерцающий эффект. При ее появлении Том отступил от стены и приблизился к ней; выглядел он так же опрятно и аккуратно, как и всегда. При взгляде на строгий серебристо-зеленый галстук, застегнутые до горла пуговицы и прическу волосок к волоску, Миранда почувствовала, как горят щеки. Вчера она своими руками испортила этот идеальный вид...

Чтобы не встречаться с Реддлом взглядом, она по-детски отвернулась — только для того, чтобы обнаружить в витрине слева от нее табличку «Том Марволо Реддл. За особые заслуги перед школой. 1943». Нигде ей от него не скрыться...

— Идем, — спокойно велел Реддл, решив, к счастью, сделать вид, будто все как обычно. — Сюда может кто-нибудь зайти.

Она без возражений последовала за ним. Вместе они вышли из Зала Славы, миновали коридор, и Том открыл незнакомую ей дверь. Там открылся заброшенный класс, в который, похоже, уже лет сто не ступала нога человека. Парты и скамьи были небрежно свалены в кучу, в углу стоял резной шкаф. Со всех поверхностей свисали клочья паутины, окна были такими грязными, что через них было невозможно разглядеть полную луну, ярко сиявшую в небе. От их шагов в воздух облачками поднималась пыль, и Миранде немедленно захотелось чихнуть.

— Что тебе удалось узнать? — спросила она, едва Реддл закрыл за ними дверь. Их сразу окружила кромешная тьма, и они одновременно подняли волшебные палочки с «Люмосом».

Он смерил ее долгим взглядом, который ей не удалось расшифровать. Том точно раздумывал, в каком ключе стоит повести разговор, и Миранда снова почувствовала прилив раздражения.

— Я не в настроении для твоих игр. Если ты позвал меня для этого, то я пойду.

— А ты набралась наглости, — он насмешливо приподнял брови. — Не слишком-то вежливо так говорить с тем, кто спас тебя от Гриндевальда, не находишь?

Миранда ощутила, как ее сердце упало.

— Ты в этом абсолютно уверен? Фитцджеральд в самом деле был помощником Гриндевальда?

Реддл чуть прищурился.

— «В самом деле»? Ты вроде говорила, что к тебе это не может иметь отношения!

— Когда мы вернулись в школу, Дамблдор обмолвился, что убийство в Лютном переулке может быть связано с Гриндевальдом, — быстро сказала Миранда, не собираясь открывать Реддлу прочие детали ее разговора с профессором. — Так что ты узнал?

Он помедлил еще пару секунд, но потом, похоже, решил сменить гнев на милость.

— Норман Фитцджеральд был весьма посредственным волшебником и вел совершенно непримечательную жизнь. Абсолютная серость. Клерк в Министерстве магии. Семьи не было, ни с кем близко не общался, хобби неизвестны, с коллегами время не проводил… В общем не человек, а полная пустышка. И это при том, что Хогвартс он закончил весьма успешно, был одним из лучших студентов Пуффендуя. Догадываешься, к чему я?

— Он был невыразимцем? — догадалась она быстро.

— Именно. Чем конкретно он занимался в Отделе Тайн, неизвестно, но два года назад он уволился и пропал из поля зрения. Однако в конце прошлого лета он купил портал до Гавра, и известно, что оттуда он отправился в Руан, а оттуда — в Париж. В последний раз его видели в компании некоего Тодора Добрева в Париже. Добрев должен быть тебе знаком, у него характерная внешность — лицо испещрено множеством мелких шрамов, из-за чего кажется рябым. Добрев известен как один из самых верных последователей Гриндевальда. Он, если что, болгарин, так что, по-видимому, та палочка из бука и пера феникса принадлежала ему. Что скажешь?

Миранда глубоко вздохнула, собираясь с мыслями.

— Фитцджеральд отправился в Париж сам или под Империусом?

— Кто знает, — Реддл только развел руками. — Сейчас это установить едва ли возможно, да и не уверен, что это важно. Ну? Ты мне ничего не хочешь объяснить?

— А что ты хочешь услышать? — осведомилась Миранда сердито и устало. — Я понятия не имею, на кой черт я сдалась Гриндевальду! Я до сих пор не могу поверить в то, что ты мне сказал. Это как-то дико! Зачем я самому известному темному магу столетия?!

О том, насколько двойное дно было у этой фразы, она предпочла не думать. Реддл его все равно не обнаружил.

— Так вспоминай, — предложил тот совершенно хладнокровно. — Что такое могло произойти во время твоей трансгрессии? Может, ты увидела что-то, или встретила кого-то, или в твои руки попало что-то, что не должно было…

— Я не знаю, Том! — закричала она совершенно беспомощно, чувствуя, как ее покидают силы. Мало ей проблем было с Волдемортом, теперь еще и Гриндевальд нарисовался! — Я ничего не видела, я просто должна была трансгрессировать в город, но защита вокруг дома отреагировала на мое перемещение и взорвалась! Я вообще должна была погибнуть в тот день! Я не знаю, как так вышло, что я очутилась здесь! Я перенеслась сюда без всего, у меня была только волшебная палочка, твоим родственникам пришлось мне даже с одеждой и деньгами помочь, потому что твой отец принял меня за нищенку! Я понятия не имею, что Гриндевальду и его людям может быть от меня нужно!

От волнения она невольно взмахнула рукой, и из палочки вырвался голубой луч, который пролетел через весь класс и врезался в украшенный резьбой шкаф в углу. Тот, похоже, был старый, рассохшийся, замок держался плохо, и дверца со скрипом приоткрылась. Миранда раздраженно вздохнула и сделала два шага вперед, чтобы захлопнуть ее, но тут…

Ощущение было странное — точно ей навстречу дохнуло ветром, а в следующий миг она очутилась лицом к лицу с… собой. Миранда моргнула и едва удержалась, чтобы не протереть глаза. Перед ней совершенно точно стояла она сама — бледная высокая девушка одного с ней роста в гриффиндорской мантии. Пепельные волосы были зачесаны в тот же хвост, что у Миранды, и найти хотя бы одно отличие между ними было трудно.

— Ты кто? — спросила она настороженно, выше поднимая палочку.

Двойник не ответил, а вместо этого посмотрел мимо нее и внезапно нежно улыбнулся — вне всякого сомнения, Реддлу. Увидев эту улыбку на своем собственном лице, адресованную слизеринцу, который стоял позади и молча наблюдал за происходящим, Миранда почувствовала, что бледнеет. Неужели она вчера так ему улыбалась?

— Ты ведь без ума от него, — сказала вторая Миранда безмятежно, переводя взгляд на нее. Она попятилась. Глаза Миранды были широко распахнуты, она с ужасом смотрела на свою копию. — Ты знаешь это, просто боишься признать. Правда?

— Замолчи!

— А еще ты боишься, что он об этом узнает. Ведь в этом случае он получит власть над тобой, причем такую, что ему уже не понадобятся пытки или проклятия, чтобы управлять тобой.

— Нет, — прошептала Миранда, чувствуя, как кровь отхлынула от лица. Реддл же сейчас стоит в двух шагах от нее и слышит каждое слово…

— Но больше всего ты боишься признать свои чувства. Не так ли? Ведь это будет таким предательством по отношению к тем, кто тебе дорог! Только подумай, что они все скажут? — лицо лже-Миранды заострилось, черты скривились в глумливой усмешке, и она холодно, пронзительно рассмеялась. Настоящую Миранду затрясло — этот голос, ее собственный голос, точно повторял все то, что она твердила себе прошлой ночью. — Кем ты станешь? Жалкая предательница! Ты предала их всех — семью, друзей, идеалы! Ты слаба и ничтожна, ты вызываешь лишь презрение! Ты отказалась от всего, во что верила, ты влюбилась в того, кто…

— Хватит! — это Миранда почти взвизгнула и крепче сжала пальцы, чтобы палочка перестала так сильно трястись. — Редукто!

Девушка напротив и глазом не моргнула, и Миранда подняла палочку снова, готовясь выкрикнуть новое заклинание, но тут вперед вдруг выступил Реддл. Едва он это сделал, как вторая Миранда сразу же исчезла — и через миг на полу перед шкафом возникло безжизненное тело. Миранда вздрогнула, опознав в нем самого Реддла — только он был совершенно, бесповоротно мертв. По белому лицу, сейчас приобретшему мучнистую серость, стекала струйка крови, рука вывернулась под неестественным углом, как не бывает у живых людей, тисовая палочка валялась в стороне.

Только по неясному движению сбоку она сообразила, что перед ней лишь морок, иллюзия. Настоящий Том Реддл находился в шаге от нее — живой и здоровый. Миранда увидела, как он стиснул зубы и смертельно побледнел, в свете Люмоса его лицо казалось почти такой же безжизненной маской, как у трупа. В глазах Тома промелькнула эмоция, которую она, вне всякого сомнения, видела впервые.

Это был страх.

Это продлилось сущие секунды, а затем Том твердой рукой направил палочку на свою мертвую копию.

— Ридикулус!

С тихим хлопком труп на полу исчез, а Миранда растерянно выдохнула. Боггарт? Всего лишь жалкий боггарт?

— Ты кажешься недоумевающей, — раздался бесцветный голос Реддла. Кажется, он тоже еще не пришел в себя.

— Мне казалось, мой боггарт должен превратиться в василиска, — отозвалась она безразлично. — Я не думала, что…

Миранда осеклась. Будь она сейчас в нормальном состоянии, непременно покраснела бы, но увиденное заставило ее вновь пережить самые отвратительные ощущения последних дней, и прийти в себя оказалось куда сложнее, чем она думала. Значит, вот в чем сейчас заключается ее самый большой страх?

— Так ты больше всего боишься своих чувств ко мне? — спросил он странным тоном. — Боишься их признать и боишься, что я об этом узнаю?

— А ты больше всего боишься смерти? — Миранда перешла в контратаку чисто по привычке, в голове по-прежнему царил сумбур.

— Миранда! — прошипел он угрожающе. На лице Реддла отразилась неподдельная злость, и она впервые за все время удивленно взглянула на него.

— А что тут такого? Все боятся смерти.

— Я не все! — глаза Тома налились багряным. — Не смей говорить мне…

— Ну извини, — она равнодушно пожала плечами. Гнев Реддла сейчас Миранду уже не пугал. Ее, как выяснилось, самый большой страх только что исполнился, ведь Реддлу стало известно, что она влюблена в него. Чего ей теперь бояться?

— Почему ты боишься своих чувств ко мне?

— Потому что ты равнодушный и бессердечный манипулятор, в котором осталось крайне мало человеческого, и которому наплевать на всех, и на меня в том числе, — разъяснила она любезно, где-то в глубине души удивляясь тому, как легко с ее губ в этот раз сорвалась правда. — А почему ты боишься смерти?

— Миранда…

— Да что здесь такого-то? — возмутилась она. Кажется, ступор понемногу проходил, и в голове прояснялось. — Инстинкт самосохранения есть у всех, и он напрямую противоречит смерти! И я ее боюсь, и все мои знакомые! Что ты так разозлился?

На бледном лице заиграли желваки, и Миранда мысленно вздохнула. Лорд Волдеморт он и есть лорд Волдеморт, человеческого объяснения от него не дождешься…

— Ты спрашивала меня, как я пережил авианалет, — вдруг холодно произнес Том, и Миранда растерянно посмотрела на него. — Так я тебе расскажу. Представь себе, что смерть пришла за тобой по воздуху. Ты ничего не можешь понять, ты оглушена взрывами, ты ничего не видишь от дыма и пыли. Земля трясется, люди кричат, вокруг тебя полный хаос. Ты видишь разорванные человеческие тела на земле вперемешку с камнями, землей, стеклом; кого-то из этих людей ты хорошо знаешь, ведь они жили на той же улице, что и ты. Где-то снова падает бомба, и тебя отшвыривает в сторону, так, что ты подняться потом не можешь. В ушах звенит, ты не можешь понять, где ты и что с тобой. И это всюду, от этого не сбежать, не скрыться! А потом ты и еще две сотни человек сидите в душном темном подвале, который может стать вашей могилой, прислушиваетесь к каждому звуку, слышите, как трясется земля, и понятия не имеете, куда придется следующий удар. В вас или не в вас? Покинете вы на следующий день это подземелье или останетесь в нем навечно?

Она почти не дышала, не сводя глаз с красивого лица, которое перестало напоминать маску и сейчас дышало жизнью — пусть беспокойной, тревожной жизнью, но Том говорил сейчас так беспощадно, жестко, что отвести от него взгляд было невозможно.

— Я ненавижу смерть, — теперь его голос звучал неподдельной страстью. — Хуже нее нет ничего. И я найду способ ее обуздать, найду!

Миранда молчала, не в силах вымолвить ни слова. Мерлин, когда он еще был с ней так откровенен, когда еще позволял себе настолько обнажить свои истинные чувства, открыться постороннему человеку?

И… она могла его понять. То, что он описывал, как он говорил… Она действительно могла в тот момент увидеть перед собой тринадцатилетнего мальчика, спасающегося от бомбежки.

Том перевел дух, а затем смерил ее изучающим взглядом. Миранда молча смотрела на него.

— Пойдем, — внезапно велел он. — Ты неважно выглядишь.

Она безропотно последовала за ним и очнулась, только когда Реддл спустился на первый этаж и теперь шел куда-то в направлении подземелий. Миранда беспокойно завертела головой по сторонам, а Том свернул в какой-то коридор, остановился у довольно безвкусного натюрморта с фруктами и вдруг пощекотал грушу на картине. Та хихикнула и превратилась в зеленую дверную ручку.

Хотя Миранда и твердила себе, что потеряла способность удивляться, но все равно испытала растерянность, когда, переступив порог, они с Реддлом внезапно очутились в огромной, размером с Большой зал, кухне. Четыре длинных стола повторяли свое местоположение в Большом зале. В углу был сложен гигантский кирпичный очаг, всюду блестели начищенные до блеска кастрюли и сковородки, а вокруг них сновали…

— Домовые эльфы? — спросила она чуть слышно. — Сколько же их здесь?

— Одна из крупнейших общин Британии, — пожал плечами Реддл, безо всякого удивления оглядывая трудившихся в поте лица домовиков. Один из них вдруг отделился от своих собратьев и приблизился к пришельцам.

— Меня зовут Соня, господа, — пропищала эльфийка, почтительно кланяясь Тому и Миранде. Та машинально кивнула в ответ, а Реддл взирал на домовиху довольно надменно. — Чем мы можем помочь юным мистеру и мисс?

— Моя одноклассница сегодня весь день не ела, — сказал Том как ни в чем не бывало. — Можете что-нибудь с этим сделать?

— Конечно, юный сэр! Юная мисс хочет чего-нибудь конкретного?

— Нет, спасибо, — выдавила Миранда через силу, все еще с трудом понимая, что происходит. — Что-то на ваш выбор.

— А юному сэру?

— Чай с бергамотом, — распорядился Том и потянул ее куда-то в сторону.

— Конечно, сэр!

Как и вчера, Реддл подвел ее к столу Слизерина. Сейчас он был совершенно пуст, но уже через минуту Соня притащила им поднос, нагруженный снедью и чайным сервизом. Эльфийка в два счета расставила посуду, пожелала приятного аппетита и вернулась к работе, а Миранда в безмолвном удивлении посмотрела сначала на «пастушью запеканку»*, а потом — на Реддла.

— Я не поняла, — произнесла она осторожно. — А где же издевательства и новый шантаж?

— Начну с завтрашнего дня, — пообещал Том, наливая себе чай, а потом кивнул на ее тарелку. — Ешь давай, а то я от этого бурчания в твоем животе скоро оглохну.

Миранда послушно принялась за еду, благо есть действительно хотелось адски, а запеканка буквально таяла во рту. Реддл молча пил из кружки и ей не мешал. И невозможно было представить ничего более странного, чем ее и Тома Реддла за поздним ужином на кухне Хогвартса в окружении сотни домовых эльфов.

— Можно вопрос? — не выдержала Миранда первой, когда тарелка опустела.

— Ну попробуй, — он слабо усмехнулся.

— За что тебя наградили табличкой «За особые заслуги»?

Реддл чуть прищурился, внимательно наблюдая за ее реакцией.

— За то, что разоблачил человека, открывшего Тайную комнату, и избавился от монстра, живущего внутри.

Она моргнула.

— Но ведь… Открыть ее мог только Наследник Слизерина, то есть ты, и василиск жив-здоров, а это значит… — тут она наконец-то сложила два и два. — Ты сделал так, чтобы обвинили кого-то другого?

— Да, — и не подумал отрицать Том. Раздраженным он не выглядел, и Миранда поняла, что расспросы можно продолжить. — Этого остолопа с третьего курса, Хагрида. Вечно каких-то монстров в подземельях держал, обвинить его ничего не стоило…

Это он про Хагрида из ее времени, что ли?.. Так вот из-за чего его исключили из школы, и он стал лесником?.. Ну да, в этом весь Реддл — сломать другому человеку жизнь, чтобы самому выкрутиться…

— Почему тебе понадобился козел отпущения?

— Потому что школу собирались закрыть, — ответил тот любезно. — И мне бы пришлось возвращаться в приют. Этого я допустить никак не мог.

Миранда нахмурилась, чувствуя, что за его словами скрывается что-то страшное. В ее времени Тайную комнату тоже открывали, но Хогвартс так и не закрыли, только говорили об этом, хотя народу тогда окаменело порядочно…

— Кто-то погиб, — пробормотала она, вновь ужасаясь тому, как мало стоила человеческая жизнь для Реддла. — Да?

Он кивнул. В нем не было ни раскаяния, ни сожаления.

— Одна грязнокровка с Когтеврана.

— Она посмотрела на василиска, да?

— Да.

— Но… — сама не зная, к чему продолжает задавать эти вопросы, но почему-то считая ответы крайне важными, Миранда помедлила и решилась. — Ведь василиск — это не ты лично… Ты приказал ему убить ее?

Мерлин, неужели, по его мнению, магглорожденные заслуживают такой участи?

Том посмотрел на нее внимательно и после долго молчания покачал головой.

— Эта была случайность. Она очутилась рядом в неподходящее время.

Миранда кивнула, испытывая совершенно абсурдное облегчение.

— Скольких людей ты убил? — спросила она быстро, не задумываясь. Реддл приподнял бровь, и чуть двинул уголком губ, позабавленный таким вопросом. Но почему-то он снова ей ответил. Почему? Почему он позволяет ей вести себя так свободно и даже остается откровенным?

— Троих. Ты их видела.

— А ты…

— Соммерс, хватит этих душещипательных разговоров. Ты доела? Идем наверх. Пора по спальням.

Она не нашлась, что возразить, и поспешно допила чай. О Томе Реддле этим вечером она и так узнала слишком много.

В конце января был запланирован очередной поход в Хогсмид. С бала прошло две недели, которые, вопреки опасениям Миранды, пролетели незаметно и без происшествий. Учеба проходила довольно однообразно, уроков и заданий становилось все больше — семикурсники могли вполне ощутить постепенное приближение ЖАБА. Она училась, хорошо общалась с одноклассниками, и даже ее общение с Томом перешло в более спокойное русло. Они все так же вместе отвечали на уроках, регулярно встречались в библиотеке, но теперь Реддл еще взял привычку садиться рядом с ней в читальном зале и заниматься вместе. Такое совместное времяпрепровождение обладало целым рядом достоинств: уроки выполнялись гораздо быстрее, она успевала гораздо больше, а еще… Что ж, нет смысла отрицать, Том действительно был очень интересным собеседником, с которым ей было увлекательно общаться. Знал он действительно очень много, и Миранде временами начинало казаться, что в том, что касалось учебы, он мог ответить на любой вопрос. Эх, его бы гениальный ум, да в мирное русло…

Почему-то он решил сделать перерыв в их личном противостоянии и больше не пытался давить на нее, запугать или смутить. Миранда не вполне понимала, что Реддл задумал на этот раз, но даже временную передышку восприняла с облегчением. Но и у миролюбивого и спокойного Реддла были свои недостатки — в такого Тома она с каждым днем влюблялась все больше и больше. Может, в этом и заключался его план? Он же когда-то хотел покорить ее, подчинить себе… Возможно, он просто отыскал самую верную стратегию, чтобы осуществить задуманное?..

Ей не хотелось об этом думать. Несколько дней после той памятной встречи с боггартом Миранда только и делала, что напряженно размышляла о случившемся, после чего ей пришлось обратиться в Больничное крыло за лекарством от мигрени — после всех этих раздумий она не могла спать от сильных головных болей. На четвертый день она решила, что с нее хватит. Если это делает ее слабой, безвольной предательницей, как и твердил ее двойник — пускай. Но у нее больше не было сил терзаться муками совести и выискивать подвох в каждом невинном жесте или слове.

И именно потому, что она перестала каждую секунду держаться настороже, ожидая нового удара, она внезапно начала получать удовольствие от каждой секунды, что они проводили вместе, начала с нетерпением ожидать момента, когда он появится в библиотеке. Мерлин, как это глупо, какая же она дура, которая сама себе затягивает петлю на шее!

В пятницу утром она спустилась в Большой зал на завтрак и с порога ощутила тревожную, давящую атмосферу. Почти не было слышно смеха и громких разговоров, голоса студентов звучали приглушенно, подавленно. Преподаватели сидели мрачные и с хмурым видом тихо переговаривались между собой. Причину Миранда поняла сразу же, как увидела первую полосу «Ежедневного Пророка» — заголовок гласил: «Гриндевальда видели в Корнуолле». Миранда нервно вздрогнула и вежливо попросила газету у Майкла Люпина, который как раз закончил чтение. В целом, ничего особенного в статье не содержалось, никаких новых убийств и исчезновений, только полная уверенность сразу нескольких свидетелей, среди которых был один высокопоставленный работник Министерства, что знаменитый темный маг действительно пересек Ла-Манш.

Пока гриффиндорцы взволнованно переговаривались, как подобное может быть правдой, Миранда нервно теребила край льняной салфетки. Может ли быть появление Гриндевальда в Британии связано непосредственно с ней? С одной стороны, она по-прежнему понятия не имела, что ему могло бы быть от нее нужно, а с другой — но ведь они с Томом получили уже более четкие доказательства, что нападавшие были именно людьми Гриндевальда?

В тот день отменили Трансфигурацию у всей школы: стало известно, что Дамблдор в срочном порядке покинул Хогвартс и отправился в Корнуолл. За обедом Минерва обмолвилась, что Диппет подумывал над отменой выходного в Хогсмиде, но в итоге решил, что данная мера пока чрезмерна. Ограничился тем, что перенес комендантский час, и теперь в школу студентам надлежало вернуться до пяти вечера. Миранда восприняла данные новости без особого интереса: наученная горьким опытом, она вовсе не собиралась покидать замок на выходных. Разговорчивый Этьен, Тодор Добрев, десяток инферналов, а заодно и сам Гриндевальд могут подстерегать ее в Хогсмиде хоть до позднего вечера. Она там не появится.

В субботу школа опустела: Гриндевальд Гриндевальдом, а упускать возможность ненадолго выбраться из замка и сменить обстановку мало кто захотел. Миранда после завтрака отправилась в Запретную секцию и теперь в задумчивости водила пальцем по корешкам, изучая книги по темной магии. Крестраж, крестраж… Где же можно отыскать хоть что-то на эту тему?..

— Прячешься? — поинтересовался хорошо знакомый голос, который она узнала бы из тысячи. Сердце взволнованно дрогнуло — и, черт подери, это было радостное ощущение. А не так давно она страшилась снова его услышать.

— Мне стало жалко твоих одноклассников, — она усмехнулась и наугад сняла с полки одну из книг. «Опаснейшие яды Средневековья», — гласило название. — Каково им, бедным, тратить очередной выходной на то, чтобы сопровождать меня в паб, в лавку одежды и в кондитерскую? Кто это был бы сегодня? Мальсибер? Эйвери?

— Долохов и Розье, — отозвался Том, нисколько не смутившись из-за того, что ей известно об этой слежке. — Хотя, принимая во внимание слухи о Гриндевальде, стоило бы отправить еще Лестрейнджа. Зачем тебе эта книга? Чисто теоретический интерес?

— А что?

— Если ты на самом деле не собираешься никого отравить, то пошли в коридор за Эльфридой. Мы еще не до конца его изучили.

Миранда аккуратно поставила книгу на полку и скрестила руки на груди, глядя на него с вызовом.

— А почему ты думаешь, что я просто возьму и брошу все, чтобы пойти с тобой? — она изо всех сил старалась оставаться серьезной, но уголки губ все норовили расползтись в идиотской, бессмысленной улыбке.

— Ты мне отказываешь? — Том сделал вид, будто поражен до глубины души.

Прекратив бороться с собой, она все же улыбнулась, чувствуя внутри такую легкость, будто съела в «Сладком королевстве» летучей шипучки.

— Нет.

На миг он улыбнулся ей — и Миранде, несмотря на все ее состояние влюбленной дурочки, захотелось протереть глаза, чтобы убедиться, что они ее не обманывают. Такую улыбку на его лице она видела впервые — открытую и… искреннюю? Она совершенно преобразила его черты, украсила его настолько, что у Миранды захватило дух. Ни за что и ни при каких обстоятельствах невозможно было поверить, что лорд Волдеморт способен так улыбаться.

Они вместе вышли из библиотеки и пошли к лестнице. Поскольку портрет Эльфриды располагался в совершенно противоположной части замка, им сначала пришлось спуститься на первый этаж, потом подняться на третий, чтобы там по длинному коридору добраться до нужной лестницы. Когда до нее оставалось всего несколько метров, им навстречу из-за угла вышли несколько студентов-старшекурсников, причем с разных факультетов. Собственно, Миранда разглядела галстуки всех расцветок, кроме слизеринской. Здесь почему-то был и Оуэн — хотя откуда, если Симона говорила, что они собираются в Хогсмид? Еще она узнала Малькольма Дэвиса, того самого пуффендуйца Мортимера, которого когда-то подстерегли дружки Реддла, Септимуса Уизли и Флимонта Поттера, Эдварда Аббота, Лайонела Бута с шестого курса Когтеврана… Интересно, почему они все остались в Хогвартсе? Ей казалось, что угроза Гриндевальда мало кого напугала, и большинство студентов все же ушли в деревню…

Поскольку Миранда привыкла видеть угрозу только в представителях змеиного факультета, она без какой-либо задней мысли просто хотела пройти мимо. Но в следующую секунду она почувствовала, как Реддл положил руку ей на плечо, а взглянув ему в лицо, увидела, как он холодно прищурил глаза. В свободной руке уже появилась палочка.

За его спиной Миранда увидела, как к ним приближаются сзади еще несколько человек — два пуффендуйца и один когтевранец. Ее рука сама нырнула в карман за палочкой. Самое странное, что как такового напряжения в воздухе почти не чувствовалось — окружившие их студенты выглядели странно безмятежными, спокойными. На лицах не отражалось никакого беспокойства, никаких чувств. Как будто они все были под массовым... Империусом.

— По-моему, это твои друзья из Европы объявились, — заметил Том негромко.

Поскольку они вдвоем оказались окружены со всех сторон, Миранда машинально встала позади Реддла и развернулась. Теперь они стояли спиной к спине. Миранда быстро переводила взгляд с одного лица на другое, держа палочку наготове. Окружившие их школьники выглядели безэмоциональными, лица были совершенно пустыми, но движения их оставались собранными и четкими. Никакой потери координации, никакой скособоченности, как у инферналов. Но держать под Империусом десять человек одновременно и отдавать им команды — задача крайне сложная...

— Черт возьми, — прошептала она, осознав правоту Тома. — Но ведь они еще живы, в отличие от Фитцджеральда!

— Значит, инферналы к ним не имеют никакого отношения, — согласился тот спокойно. — Но отсюда лишь следует...

Договорить он не успел. Заколдованные студенты наконец-то закончили формировать вокруг них кольцо, а в следующее мгновение в Миранду и Тома полетели цветные вспышки заклятий. Они без особого труда поставили первые щиты, но вскоре Миранде стало ясно, что это не просто школьная дуэль. Одноклассники явно были не под Империусом — они не выполняли чьи-то команды, а кто-то точно вселился в них и теперь посыпал сопротивлявшихся Реддла и Миранду градом из проклятий Темной магии. Это до отвращения напоминало вечер в Лютном переулке, только на этот раз противников было не трое, а десяток. Никто из знакомых лиц напротив — ни Септимус, ни Поттер, ни капитан когтевранской команды, ни Оуэн Бэгшот, ни пуффендуец Мортимер — не мог знать ни всех этих заклинаний, представлявших Темные Искусства в чистом виде, ни дуэльных навыков, которыми мог обладать только опытный боевой маг. Реддл мог так сражаться, Миранда могла, а вот кто-то из прочих школьников — невозможно.

Отрицать было бессмысленно — за этим внезапным нападением стояли те же, кто устроил ей засаду на Рождество. Но у нее в голове не укладывалось, как можно было вместо одного трупа подчинить всех этих школьников, которые еще пару часов назад были сами собой и спокойно завтракали в Большом зале...

К счастью, на этот раз с самого начала схватки она была не одна. И им с Томом удавалось сдерживать натиск вдвоем и даже слегка прореживать численность нападавших. Миранда снова ощутила знакомую холодную сосредоточенность — своеобразный боевой транс — позволявшую ей на невероятной скорости ставить щиты и проводить контратаки. Задачу облегчало то, что ей не нужно было беспокоиться за спину — прямо позади нее находился Реддл, прикрывавший ее.

Но все же очень мешал тот факт, что она была лишена возможности отвечать противнику теми же проклятиями. Мерлин, это же люди, с которыми она училась бок о бок уже полгода! Не может же она применить Режущее проклятие к Уизли, а ломающее кости — к Оуэну!

Но, похоже, подобная моральная дилемма тревожила только ее. Это Миранда поняла, когда за ее спиной раздался уже такой знакомый высокий холодный голос:

— Странгуларе!

Сразу последовали чей-то хрип и звук падающего на колени тела. Осознавая, что Том вполне может сейчас кого-нибудь серьезно покалечить, Миранда оглушила Септимуса и Дэвиса, а затем отправила Петрификус в Поттера. Но Том тоже не мешкал, и к тому моменту, когда ее противники вышли из строя, те, кто сражался с Реддлом, на ногах больше не стояли. Миранда осмотрелась по сторонам, с трудом веря глазам. Вокруг них валялись десять одноклассников с разными по тяжести травмами, и у нее просто в голове не укладывалось, как такое могло быть.

— Умеешь использовать заклинание Забвения? — поинтересовался Том спокойно, наклоняясь над одним из бесчувственных тел. На полу кто-то пошевелился, и на губах Реддла появилась неприятная усмешка, полная злого предвкушения. У Миранды по позвоночнику пробежал холодок.

— В теории. Но думаю, что смогу.

— Сотри память Абботу, — распорядился он, мыском ботинка аккуратно потыкав в безучастного Оуэна. — Не знаю, что именно они вспомнят, когда придут в себя, но не хочу, чтобы он решил, будто я пытался его задушить.

Движение на полу повторилось — кто-то из студентов пришел в себя — и Миранда сделала было шаг вперед, но Реддл остановил ее.

— Займись Абботом, — тихо, но жестко произнес он. — С тем я сам разберусь.

У нее на языке вертелись возражения, но, взглянув в лицо Тому, Миранда почему-то не решилась спорить. Она молча кивнула и приблизилась к Эдварду, а Реддл отошел к очнувшемуся. Миранда присела перед пуффендуйцем и направила на него волшебную палочку:

— Оживи!

Глаза Аббота открылись, и Миранда испытала облегчение, увидев нормальный, осмысленный взгляд. На шее выступили багровые полосы, как от удавки.

— Миранда? — спросил Эдвард хрипло, глядя на нее с глубоким недоумением. — Что случилось? Где я? Моя шея…

— Обливиэйт!

Глаза того стали пустыми, сонными. Миранда удовлетворенно кивнула и снова взмахнула палочкой:

— Сомниум!

Через секунду Аббот крепко спал, а она поднялась на ноги и оглянулась. Увиденная картина заставила ее сердце тревожно сжаться: у стены, бессильно привалившись к ней, сидел многострадальный Мортимер, которому все так же не везло в общении со слизеринцами, а перед ним стоял Реддл, направив на беззащитного пуффендуйца волшебную палочку. Поначалу Миранда решила, что на них обоих кто-то наложил заклинание Силенцио, поскольку видела, как беззвучно шевелились губы Тома, и как так же неслышно что-то лепетал Мортимер. Лишь после заминки она поняла, что Реддл просто использовал Заглушающие чары. Миранда устремилась вперед, и через несколько шагов слышимость вернулась, когда она очутилась внутри звуконепроницаемого купола.

— …не верю, — спокойно говорил Реддл. Он выглядел собранным и полностью владеющим ситуацией, а вот Мортимер был мертвенно бледен и смотрел на палочку в руках Тома с ужасом. Мерлин, что Реддл успел ему наговорить, пока она стирала память Абботу?.. — И у тебя последняя попытка меня переубедить. Какой приказ вам отдали?

— Я не знаю! Клянусь, я ничего не помню! Реддл, ты свихнулся?!

Том секунду вглядывался в перепуганное лицо, делая вид, будто размышляет.

— Не убедил, — сообщил он едко. На каком-то инстинктивном уровне Миранда успела осознать, что за этим последует, и рванулась вперед, когда Реддл холодно произнес. — Круцио!

Мортимер выгнулся дугой и завопил так, что Миранду на мгновение парализовало от ужаса, но крик продлился недолго — изо всех сил она вцепилась в запястье Реддла и отвела его руку в сторону. Красный луч пропал, тело парня у стены повалилось на пол. Мортимер тихо всхлипывал, его били судороги. Следующим, что она увидела, было разъяренное лицо Реддла прямо перед ней.

— Ты с ума сошел?!

— Не вмешивайся, Миранда! — его голос вновь понизился до змеиного шипения, что служило верным признаком того, что Реддл был в бешенстве. — Не смей лезть, когда я…

— Когда ты пытаешь кого-то? — выкрикнула она в ярости, не веря, как человек может быть настолько бездушен. — А то что? Я окажусь на его месте?

— Миранда…

— Ну уж нет, Том! — на этот раз вид Волдеморта в гневе не пугал ее, а вместо этого она ощутила какую-то внутреннюю силу, которой не было раньше. — Так нельзя, подобная жестокость ничем не оправдана!

— Как ты думаешь, кто только что был их главной целью? — осведомился он ядовито, презрительно махнув рукой на скулящего Мортимера. — За кем они пришли?

— Они были под какими-то чарами. Они в самом деле могут ничего не помнить! Я не спорю, мы должны расспросить их, но нельзя же без раздумий швыряться Круциатусами! Ты не можешь ожидать от меня, что я буду просто стоять в стороне и смотреть, как ты мучаешь других!

— Я и не ожидал, — возразил он, пожав плечами. — Поэтому и выбрал самого…

Реддл не договорил и скривился, точно надкусил лимон, но Миранда поняла, что он хотел сказать, и задохнулась от возмущения.

— Мерлин, то есть ты еще и выбрал именно его, потому что он магглорожденный? Поэтому его не жалко? Опять ты со своими идеями чистоты крови! Том, прекрати судить о людях подобным образом, у тебя нет на это никакого права!

— Это еще почему?

Она осеклась, когда сообразила, что сейчас самое неподходящее время, чтобы объяснять лорду Волдеморту всю ошибочность его философии, которая станет его жизненным кредо и будет служить оправданием всех его зверств в будущем. Миранда сделала глубокий вдох, понимая, что ей не удастся его переубедить. Не так быстро и не в таких обстоятельствах. Заставить его оставить несчастного магглорожденного в покое она тоже не сможет. В бою Реддл ее одолеет, это понятно. Просто отшвырнет с дороги и вернется к своему любимому хобби — пыткам грязнокровок. Значит, остается только…

Миранда крепче сцепила зубы. Что там она недавно говорила Реддлу про свою гордость?

— Я прошу тебя этого не делать, — наконец отчеканила она. — Оставь Мортимера, я не думаю, что он врет. Пожалуйста.

Он застыл и несколько секунд не отрывал глаз от ее лица. Она встретила его взгляд твердо, стараясь понять, какие эмоции Реддл сейчас скрывал, но не могла разобрать. Судя по багровым всполохам на темной радужке, Реддл злился, но почему-то сдерживал себя. Он не напал на нее, чтобы проучить или доказать собственную правоту, он не бросил в нее Непростительным за то, что она открыто возражала ему и даже осмелилась помешать. Вместо этого он лишь буравил ее неподвижным взглядом. Палочка пару раз дрогнула в его руке, точно он хотел все же использовать против нее магию, но рука в итоге так и не поднялась.

— Когда в следующий раз за тобой явится Гриндевальд собственной персоной, виновата в этом будешь ты, — отрывисто бросил он и резко вскинул палочку — однако направлена она была не на Миранду, а на Мортимера. Она ахнула, но Том лишь произнес. — Обливиэйт!

Взгляд пуффендуйца расфокусировался, стал бессмысленным.

— Теперь нужно…

Том не договорил. Поскольку остальные тела так и валялись в коридоре без движения, Миранда почти позабыла о них, будучи слишком поглощенной спором с Реддлом. И сейчас ни он, ни она не оказались подготовлены к тому, что с пола внезапно вскочил Малькольм Дэвис — одним движением, мгновенно, точно не его приложили Конфундусом. Однако он даже не взглянул в сторону Тома и Миранды, а вместо этого метнулся к одной из дверей коридора и распахнул ее. Они бегом последовали за Дэвисом — для того, чтобы увидеть, как он заклинанием разбил окно в классе, вскочил на подоконник и, не замедлившись, сиганул вниз. Часть Миранды взвизгнула от потрясения, но она не позволила себе этот момент слабости, и они с Томом оказались у подоконника одновременно — чтобы увидеть, как Дэвис рухнул с третьего этажа на землю, перекувыркнулся, подобрался, вскочил на ноги и рванул к озеру — так, точно не получил никаких травм при падении, хотя Миранда была уверена, что он должен был переломать все кости. У Миранды отвисла челюсть, а в следующую секунду она увидела то, от чего ей стало еще хуже — навстречу Дэвису направлялись несколько фигур в знакомых темных одеяниях.

— Как они прошли через защиту Хогвартса? — ахнула она. — Как это возможно?

Реддл угрожающе сузил глаза.

— Сейчас и узнаем, — и он решительно направился к дверям, явно собираясь отправиться навстречу людям Гриндевальда внизу.

— Хорошо, — она шагнула следом, но Том внезапно остановился и бескомпромиссным тоном заявил:

— Ты никуда не пойдешь!

— Почему это? — опешила она.

— Потому что я так сказал. Миранда, они охотятся на тебя, а ты собираешься сама прийти к ним в руки? Ты что, все-таки решила покончить с собой?

— А ты собираешься сразиться с ними в одиночку? — спросила Миранда резко. — Слишком рискованно!

— Я справлюсь.

— Том…

— Инкарцеро!

Она не была готова к подобному, и заклинанием ее отшвырнуло на пару шагов назад, а веревки плотно охватили руки и ноги. Потеряв равновесие, она упала на пол, больно ударившись плечом.

— Реддл!..

— Скоро вернусь, — пообещал он невозмутимо, шагнул за порог и захлопнул за собой дверь. Миранда услышала, как он произнес очередное заклинание, и дверь надежно запечатало.

Мерзавец! Что он себе позволяет?! Как он посмел бросить ее тут связанной?! Да они убьют его! Он один против четырех опытных магов! Реддл хорош в бою, спорить нельзя, но и он не всесилен! Связанными руками она кое-как дотянулась до упавшей волшебной палочки и разрезала на себе путы. Едва обретя возможность двигаться, она бросилась к двери, но вскоре поняла, что Реддл использовал на ней что-то куда более мощное, чем обычный Коллопортус. Она перепробовала все известные ей отпирающие заклинания — не сработало ни одно. Черт возьми…

Испытывая все большую тревогу, она подбежала обратно к окну. Высокая темноволосая фигура в школьной мантии широким шагом направлялась к берегу озера, где все еще виднелись сторонники Гриндевальда. Они никуда не торопились, ждали…

Миранда изо всех сил вцепилась в подоконник, так, что костяшки пальцев побелели. Им нужна она, не Реддл. Он уже помешал им на Рождество, когда вмешался и спас ее. Он помеха, досадная случайность и свидетель. Он не нужен им живым, и он не справится с ними в одиночку.

Я не хочу, чтобы он погиб.

Решение было принято. Миг — и на подоконнике сидит глянцево-черный ворон. Еще миг — и птица выпорхнула на улицу. Расправила крылья и полетела к озеру.

Путь до озера пролетел быстро, и Миранда опустилась на голую ветку тополя у воды. Ей не слишком нравилось, что при свете дня на фоне белых окрестностей черный ворон был особенно заметен, но люди неподалеку были слишком заняты своим диалогом, и ее появление осталось незамеченным.

Когда Реддл приблизился, одна из темных фигур — самая высокая и долговязая — сняла капюшон, и Миранда без особого удивления узнала француза Этьена. Затем лицо открыл и знакомый Гнусавый, известный в миру как Тодор Добрев. Миранда с удовлетворением отметила свежий шрам, перечеркнувший его лицо наискосок. Остальные фигуры лиц не открывали — наверняка очередные инферналы, или кто это… Малькольм Дэвис лежал неподалеку в снегу, и Миранда ощутила озноб, разглядев неестественно изломанные руки и ноги. Лицо когтевранца было белее снега, на котором он лежал; кажется, он потерял сознание от боли. Так неизвестная магия заставила его пробежать от замка до озера на сломанных ногах с отбитыми внутренностями? Мерлин, а если он не выживет?!

— Признаться, мы рассчитывали увидеть не тебя, — обратился Этьен к невозмутимому Реддлу, остановившемуся в нескольких метрах от них. Слизеринец выглядел спокойным и сосредоточенным, между бровей залегла чуть заметная вертикальная складка. — Зачем ты пришел?

— Стало любопытно, — Реддл пожал плечами. — Зачем она вам сдалась? Столько сложностей — выманить из школы Дамблдора, заколдовать за короткий промежуток времени толпу студентов, натравить их на Соммерс, сыграть на ее чувстве благородства, чтобы она сама вышла к вам… Да еще ваш хозяин, которому ради этого пришлось перенестись в Британию! Зачем?

— Хватит болтать! — прорычал Добрев, теряя терпение. — ЛаКруа, мы и так слишком много времени потратили на эту глупость! Мальчишка не справился с заданием, это очевидно! Где путешественница во времени?!

Этот вопрос повис в точно застывшем воздухе, и Миранда судорожно вздохнула. Сердце упало куда-то в живот. Этьен оставался совершенно спокоен, прочие марионетки так и стояли без движения, а в лице Тома на долю секунды что-то дрогнуло. Более ничем он своей растерянности не выдал.

— Кто? — переспросил он бесстрастно.

Гнусавый взглянул на него, и испещренное рубцами лицо оскалилось — должно быть, эта гримаса показывала его веселье. Этьен усмехнулся.

— Ну надо же… — протянул Добрев задумчиво. — Так ты ничего не знаешь, да? Защищаешь ее, лезешь ради этой девки из будущего под огонь, а она при этом водит тебя за нос? Что же, интересно знать, она тебе наврала?

— Подобные перемещения во времени невозможны, — отрезал Том вроде бы спокойно, но Миранда успела достаточно его изучить, чтобы увидеть, что он зол. Зная Тома, нетрудно догадаться, что теперь его гнев направлен и на нее тоже — за ложь, за то, что кто-то посмел заявить, что он ее защищает… — Она здесь уже полгода. Маховик времени на подобное не способен.

— А никто и не говорит, что она использовала Маховик, — пожал плечами Этьен. — Здесь задействована совершенно другая магия.

Реддл окинул его оценивающим взглядом и демонстративно прислонился к стволу дерева.

— Может, объясните? Какая же магия подвластна Соммерс, раз она смогла совершить скачок во времени?

Добрев хотел было ответить что-то резкое, но Этьен внезапно взмахом руки остановил его и посмотрел на Реддла с интересом. Было очевидно, что ему на ум пришла какая-то новая мысль.

— Девчонке никакая особенная магия неподвластна. Дело в том, что это мы выдернули ее из своего времени, — на этих словах Миранда чуть не рухнула с ветки, изо всех сил вытягивая шею в направлении говорящих, а Этьен продолжил. — Есть специальный ритуал, позволяющий переносить людей из одного времени в другое. Он довольно сложный, специфический и под силу только… очень ограниченному кругу лиц. В вашей стране о таком не слышали. Они называют этот ритуал Призывом. Одна наша знакомая его провела, и вот твоя подруга очутилась в 1944 году.

— Почему именно она?

— Совершенно случайно, — объяснил Этьен охотно. — Видишь ли, ритуал нацелен не на конкретного человека, а на определенный час и минуту. Мне неизвестны все тонкости, но работает он следующим образом: в момент проведения ритуала магия проносится сквозь время и отыскивает волшебника, который ровно в эту секунду, только в своей эпохе, должен был умереть. Нередко, когда смерть подкрадывается внезапно и у волшебника остаются доли секунды лишь на то, чтобы осознать, что сейчас произойдет, у него происходит стихийный магический выброс — несознательный, направленный только на то, чтобы спастись. Ритуал Призыва же блокирует этот заряд магии в волшебнике, усиливает его и проносит мага сквозь время, прямо к вызывающему.

Из этих объяснений Миранда поняла далеко не все, а вот Реддл, кажется, следил за мыслью без труда.

— То есть теперь Соммерс — навроде живого артефакта, обладающего большим запасом магической энергии?

— Не просто большого, а, по сути, громадного, который, к тому же, девчонка не может использовать сама, — поправил его Добрев и мерзко улыбнулся. — И есть люди, которые знают, где хотели бы применить эту магию. Всего-то и надо, что…

— Тодор! — окрикнул его Этьен, не дав, видимо, проболтаться о самом важном. Миранда чувствовала, как ее горло стискивают ледяные пальцы тревоги — с одной стороны, ей было необходимо знать, что с ней намеревались сделать похитители, а с другой — едва ли в ее интересах, чтобы Волдеморт об этом знал…

— Из какого же времени вы ее выдернули? — спросил Реддл задумчиво, на что Этьен развел руками.

— Не имеем понятия. Ритуал был проведен в два часа пятьдесят три минуты пополудни — и перенес он к нам волшебника, который должен был умереть в два часа пятьдесят три минуты пополудни. Это мог оказаться маг из Древнего Рима или из двадцать второго столетия — заранее не угадаешь. Но Призыв — крайне сложный ритуал, и все же в чем-то наша колдунья ошиблась. Девчонку перенесло не к нам, мы надолго потеряли ее из виду…

— Значит, вы собираетесь доставить ее Гриндевальду? — поинтересовался Реддл как бы между прочим, на что Этьен усмехнулся и покачал головой.

— Наш господин в курсе происходящего, но ритуал Призыва, поиски девчонки из будущего — это… скажем так, не его сфера интересов на данный момент. Собственно, открою тебе тайну — в Корнуолле был вовсе не он. Оборотное зелье творит чудеса…

Данная новость произвела на Тома куда меньшее впечатление, чем все остальное. Он не выглядел удивленным или хоть сколько-нибудь заинтересованным. Вместо этого он довольно безразлично спросил:

— К чему мне это знать?

— Я предлагаю тебе присоединиться к нам, — прямо заявил Этьен. Добрев бросил на него косой недовольный взгляд, но промолчал. Создавалось ощущение, что это решение уже обсуждалось заранее. — Ты хорош в бою, разбираешься в Темной магии. Если ты примкнешь к Гриндевальду, сможешь достичь небывалых высот. Получишь все — богатство, власть, могущество…

Реддл сделал вид, будто задумался.

— И чтобы получить это все, мне нужно лишь…

— Привести сюда эту девчонку, — заявил Добрев нетерпеливо. — Мы и так потратили на нее слишком много сил и времени. И верни мне мою палочку!

— Вполне себе сделка, — согласился Том легко. Миранда следила за ним, не отрываясь, но особой тревоги не испытывала. В том, что Реддл не пойдет на поводу приспешников Гриндевальда, она не сомневалась. Ему незачем становиться слугой знаменитого темного волшебника, он сам станет таким волшебником, и события будущего это только подтвердят. Он слишком самоуверен, властолюбив и амбициозен, чтобы становиться чьей-то шестеркой, и ее не выдаст именно по этой причине. Куда больше вероятность, что Реддл сам захочет использовать ту магию, которой, если верить Этьену, она сейчас обладает… — Но меня это не интересует.

Вопреки ожиданиям, ни ЛаКруа, ни Добрев не выглядели сильно озадаченными. Гнусавый мерзко усмехнулся, а Этьен равнодушно пожал плечами.

— Как пожелаешь.

Атака последовала незамедлительно и без предупреждения. В считанные секунды у озера материализовалась еще одна фигура, которая до сего момента, по всей видимости, была скрыта Чарами Невидимости, и Реддл оказался один против пятерых. Когтями Миранда изо всех сил вцепилась в ветку, завороженно наблюдая за разворачивающимся на ее глазах поединком. Сейчас она не была ранена, и против Реддла сражались не школьники, и потому теперь Миранда могла в полной мере оценить, на что был способен юный лорд Волдеморт. Том перешел на невербальную магию безо всякого труда и теперь молча, методично и уверенно отбивался от противников. Он не выглядел испуганным из-за того, что был один против пятерых, в нем не было колебаний или неуверенности. Он перемещался на такой скорости, что Миранда была вынуждена констатировать, что в бою у нее против него действительно не было шансов. И он был… просто невероятно хорош. На время она просто позабыла обо всем, наблюдая за изящными молниеносными движениями, за тем, как он уходил от разноцветных вспышек и тут же отвечал контрударом… Полетел по склону на лед озера раненый Этьен, одна безликая фигура осела на землю и больше не шевелилась, а Реддл продолжал отвечать остальным. Змея в атаке, вспомнилось ей ее же собственное сравнение. Смертоносная и безжалостная.

И все же… он остался один против пятерых взрослых магов, и это был еще не тот лорд Волдеморт из ее времени, ставший просто машиной для убийств. Миранда не разглядела, что стало тому причиной, но одно из пущенных Добревым проклятий достигло цели. Что-то, похожее на зеленоватую молнию, впилось Реддлу в грудь, и он покачнулся и осел в истоптанный снег. Его лицо приобрело серо-голубоватый оттенок, на лбу проступили вены. Палочкой Том продолжал создавать щиты, отбиваясь от проклятий, но выглядел паршиво. Было очевидно, что победа ему не достанется.

Она колебалась недолго. В конце концов, она уже так сильно застряла в этом времени, столько всего успела тут натворить, что сохранять непричастность сейчас было бессмысленно. Издав хриплое карканье, которое должно было изобразить боевой клич, Миранда спикировала с ветки, на ходу превращаясь в человека, и без промедления вскинула палочку:

— Конфундус!

Добрев отлетел к дереву, и взгляд у него стал бессмысленный, пустой. Краем глаза она успела уловить секундное изумление на лице Реддла, на чьих глазах она трансформировалась, но, не тратя времени, она вступила в бой. На краю сознания мелькнула мысль, что, кажется, на этот раз они с Томом поменялись ролями, но времени на осмысливание у нее не было. Схватка закипела с новой силой.

Оставшихся двух противников они одолели быстро, и сразу после этого Том бессильно опустился на землю. Цвет его лица пугал Миранду все больше, и она бросилась к нему.

— Не очень-то ты торопилась, — прохрипел он и сплюнул кровавый сгусток.

— Почему-то в том классе дверь заклинило. Не знаешь, с чего бы?.. — ехидно ответила она, протягивая ему руку и помогая подняться. Реддл встал на ноги и пошатнулся, Миранде пришлось поддержать его. На лице Тома промелькнула злость, он сразу сделал попытку сбросить ее руку.

— Мне не нужна помощь! — процедил он раздраженно, на что Миранда сердито выдохнула:

— А мне-то казалось, что тяга к бессмысленному геройству присуща только гриффиндорцам…

Повернув голову, она обнаружила, что Этьен забрался обратно на склон и теперь не сводит с нее горящего ненавистью взгляда. Миранда без особого страха демонстративно подняла палочку. После этой схватки она единственная осталась невредима и все еще была серьезным противником. Ну, попробуют напасть снова или нет?.. На ее глазах Этьен накинул капюшон на голову и, прихрамывая, направился прочь, к границе антитрансгрессионного барьера. За ним последовали безликие фигуры, таща раненых, среди которых был и Добрев. Миранда дождалась, когда они отойдут на приличное расстояние, и только после этого повернулась обратно к Тому. Внешним обликом он сейчас невероятно напоминал инфернала, и Миранда испытала укол страха, который попыталась скрыть.

— Идти сможешь?

— Путешественница во времени и к тому же еще анимаг, — прошипел он, точно не слыша ее. Злости в темных глазах хватило бы на пятерых, хотя Реддлу явно стоило поберечь силы. — Чего еще я о тебе не знаю?!

— Не сможешь, — констатировала она и обернулась по сторонам в поисках какой-нибудь помощи. Ситуация представлялась ей аховой: враги скрылись, перед ней бесчувственный Дэвис, в организме которого, кажется, не осталось ни одного живого места, на третьем этаже школы должны были очнуться девять человек, не понимающих, что произошло, а у нее на руках раненый Реддл, в которого ударило неизвестное проклятие! Рискнуть и отвести его в Больничное крыло? Потом можно стереть память мисс Блумфилд…

Миранда сердито тряхнула головой. Теперь она и думать начала, как Волдеморт, еще лучше!

— Соня! — позвала она, когда ей на ум внезапно пришло решение. Только бы сработало! — Я знаю, что ты не обязана мне подчиняться, но мне очень нужна помощь!

Хлоп.

— Юная мисс звала Соню? — спросил тонкий писклявый голосок. Миранда чуть не расплакалась от облегчения, увидев перед собой знакомую домовиху. — Юная мисс добрая, Соня хочет ей помочь!

— Спасибо, Соня! — Миранда счастливо улыбнулась. — Можешь, пожалуйста, перенести нас с Томом к комнате старосты школы? Только я не знаю, где это…

— Соня знает это место, мисс! Соня все сделает!

— А потом можешь перенести Малькольма в больничное крыло? Ему нужна помощь.

Домовиха низко поклонилась и взяла Миранду за край мантии. Пара секунд — и они с Томом стоят у портрета в незнакомом Миранде коридоре. Соня исчезла, отправившись за Дэвисом.

— Называй пароль, — велела она Реддлу, который едва держался на ногах.

— Соммерс, проваливай, — сквозь стиснутые зубы выплюнул он. Кажется, демонстрировать собственную слабость Реддлу было еще невыносимее, чем вернуться в приют. — Твое благородство все равно никому не нужно…

— Пароль! — повысив голос, повторила она. — Мерлин, Том, второго такого самоуверенного барана, как ты, еще поискать надо!

В ответ на это он посмотрел на нее так, что Миранде оставалось только порадоваться, что Реддл не обладает способностями василиска и не умеет убивать взглядом.

— Я не уйду, пока не узнаю, что с тобой, — отрезала она, нисколько не сомневаясь в собственной правоте. — Помрешь еще от этого проклятия, а мне потом перед директором оправдываться, что произошло с его лучшим студентом!

— Не ври, Миранда, — прохрипел он, и, Мерлин, она действительно не понимала, как ему удалось даже в таком состоянии заставить свой голос звучать самодовольно. — Ты мне помогаешь вовсе не потому, что боишься расспросов Диппета!

Она промолчала, а Реддл, похоже, решил, что сейчас бороться с ней нет никакого смысла.

— «Библиотечная книга», — обратился он к портрету волшебника со строгим лицом. Тот молча кивнул, и портрет отодвинулся.

Как выяснилось, староста школы получал во владение сразу две комнаты. Миранда оглядела небольшую гостиную и повела Реддла ко второй двери, которая вела в спальню. Оба помещения были оформлены в серебристо-зеленой гамме, полог кровати был украшен маленькими вышитыми гербами Слизерина. Что ж, для наследника Слизерина в самый раз… Реддл, кажется, находился уже в каком-то полуобморочном состоянии и на кровать повалился совершенно без сил. Миранда скинула мантию, чтобы ничто не сковывало движений, с помощью Диффиндо разрезала на Реддле его мантию, жилет и рубашку и уставилась на странной формы фиолетовый ожог на груди Тома. Ожог отдаленно напоминал осьминога — от небольшого темного пятна расходились тонкие длинные щупальца. Она не чувствовала ни смущения, ни колебаний, а вместо этого быстро перебирала в памяти известные ей проклятия, оставляющие подобные следы. Потом поднесла палочку к груди Тома и произнесла заклинание Диагностики — очень полезное заклинание из магической медицины, одно из первых, которые заучивают целители.

На конце палочки вспыхнул белый огонек, который становился то ярче, то тусклее. Палочка чуть завибрировала, и дернулась сама собой к самому центру ожога. Миранда осторожно дотронулась до фиолетового пятна. Кожа в этом месте казалась шершавой, будто неживой, и чуть заметно пульсировала.

— Соммерс, что ты делаешь? — раздался чуть слышный голос, на что она только усмехнулась, стараясь изо всех сил скрыть тревогу. Все было не слишком хорошо, Реддла стоило бы немедленно отправить в больницу…

— К тебе пристаю, — ответила она любезно, принимая сложное для себя решение. Если не получится, если она хоть где-то ошибется, последствия будут самыми неприятными, причем и для нее, и для Реддла. Почему она вообще вдруг начала так печься о жизни Волдеморта? Не так давно она убить его хотела, а теперь боится, что из-за нее он может погибнуть…

— Лучше дождись момента, когда я буду в полном сознании, — пробормотал он, снова впадая в полузабытье. Миранда дотронулась до его лба — начиналась лихорадка. Терять время больше было нельзя.

— Соня! — позвала она снова громким, властным голосом.

— Соня все сделала, юная мисс! — зачастила домовиха, очутившись в комнате. При виде Реддла она ахнула. — А что с юным сэром, юная мисс?

— Юному сэру срочно нужна помощь целителя, Соня, — Миранда быстро прикинула, что нужно сделать. — Мне понадобятся зелья из больничного крыла. Заживляющее, Крововосполняющее, и еще мазь от ожогов. Сможешь достать?

От ужаса домовиха прижала крошечные ручки к голове, а уши, как у летучей мыши, задергались из стороны в сторону.

— Юная мисс, Соня не может! Это воровство, хороший домовой эльф не должен...

— Соня, милая, но я же не просто так прошу! Это нужно для Тома, сама видишь, в каком он состоянии! Я должна его вылечить!

Эльфийка всхлипнула, переведя взгляд на бесчувственного Реддла, чье лицо по цвету вполне совпадало с цветом наволочки, на которой он лежал.

— Соня... сделает, мисс, — наконец с выражением полной покорности судьбе прошептала та. — Юная мисс добрая, она хочет помочь юному сэру! А Соня хочет помочь юной мисс!

С тихим хлопком домовиха растаяла в воздухе, а Миранда повернулась обратно к Реддлу. Глубоко вздохнула, собираясь с силами перед первой в своей жизни операцией, и решительно направила палочку на бесчувственного Тома.

— Диффиндо!

Она нанесла два надреза крест-накрест на фиолетовое пятно и аккуратно отогнула края. Сразу же ее взгляду открылось инородное тело, которое сидело в грудной клетке Реддла — странное, напоминающее паука крошечное тельце с длинными гибкими щупальцами, тянувшимися в разные стороны. Довольно мерзкий паразит, о котором Миранде приходилось читать — очутившись в организме человека, он в течение пары часов протягивал свои щупальца к внутренним органам и кровеносной системе и начинал высасывать из человека жизненные соки. Действовал он довольно медленно, принося человеку сильную боль только в момент подселения, когда присасывался к органам. Собственно, в бою это неплохое оружие — на несколько часов гарантированно выводит противника из строя. Завтра Реддл проснулся бы, почти не ощущая дискомфорта, и еще около месяца смог бы протянуть. Окончательно это существо иссушило бы его недели за четыре.

Удалить его можно было только хирургически. По большому счету, жизнь Реддла не находилась под угрозой в данный момент, и операция была не самой сложной: разрезать — удалить — заживить. Потому Миранда и решилась на нее. Будь что-то более сложное — и Реддла точно пришлось бы отправить в больницу. Своими усилиями Миранда его скорее бы угробила.

Подцепив скользкое отвратительное тельце, она принялась аккуратно вытягивать его из раны. Завтра эта тварь проникла бы очень глубоко и прикрепилась намертво, но сейчас еще не было упущено время для быстрого и почти безболезненного лечения. Рядом раздался полный ужаса всхлип, и крошечная ручка поставила на прикроватную тумбочку нужные пузырьки.

— Юный сэр поправится, юная мисс?

— Конечно, поправится, — пробормотала Миранда, вытягивая последнее щупальце из раны. — Учитывая, что через пятьдесят лет он точно будет живее всех живых…

Она швырнула бескостное извивающееся существо в специально подготовленную миску и принялась заживлять раны. За тварь она не беспокоилась — без постоянной подпитки она издохнет за несколько минут. Сегодня процесс заживления протекал гораздо бодрее, чем на Рождество, ведь она сама прекрасно себя чувствовала и не отвлекалась на острую боль во всем теле. Реддл слабо зашевелился, и Миранда воспользовалась случаем и сразу влила в него нужные зелья. Том глубоко вздохнул, и через полминуты его черты разгладились, расслабились. Он уснул.

— Все хорошо, Соня, — Миранда улыбнулась, чувствуя невероятную гордость за саму себя. — Завтра будет совсем здоров. Спасибо тебе, без тебя бы ничего не вышло.

Уши эльфийки взволнованно заколыхались.

— Юная мисс очень добра и вежлива с Соней! Соня очень рада, что с юным сэром все будет хорошо!

— Соня, только у меня просьба — можешь никому об этом не рассказывать? Опять же, я не могу тебе приказывать, но…

— Соня все исполнит! — клятвенно пообещала эльфийка, и в круглых блестящих глазах появились слезы. — Соня не подведет юную мисс!

Она трансгрессировала, оставив Миранду наедине с пациентом. Она взглянула на спящего Реддла, пощупала лоб — тот все еще был горячим, но температура должна была в скором времени спасть. Потом, не удержавшись, решила воспользоваться возможностью и с живым любопытством огляделась по сторонам. Как же живет будущий самый известный темный волшебник?

Как и следовало ожидать, в обеих комнатах царил абсолютный порядок, при том, что было видно, что они жилые. Учебники, конспекты, свитки с эссе, перья, чернильница — все аккуратно разложено и расставлено на столе, на полках, в шкафу. Одежда висит в гардеробе, ни одна вещичка не валяется. Ничего подозрительного, ни темных артефактов, ни книг по черной магии… У изножья кровати стоял запертый сундук, и наверняка именно в нем Реддл хранил все, что могло дать представление о его истинной сущности. Но обыскивать Тома в поисках ключа она посчитала лишним. Реддл наверняка сможет определить, что она рылась в его вещах, и едва ли отреагирует на это адекватно.

Теперь, когда бой и операция прошли, адреналин схлынул, и Миранда внезапно ощутила страшную усталость. Стоило устроиться в кресле с какой-нибудь книжкой, чтобы лично удостовериться, что пациенту в ближайшее время не станет хуже, но ноги внезапно стали неподъемными, и изможденность нахлынула на нее мгновенно. Не думая ни о чем и не задаваясь никакими вопросами, она обошла кровать Тома, разулась и легла рядом. Сон сморил ее почти мгновенно.

Когда она проснулась, то вновь испытала полную дезориентацию во времени и пространстве. В комнате было темно, за окнами сгустились фиолетовые зимние сумерки. Почему-то она лежала на кровати в одежде, и ей было очень тепло и уютно. Миранда моргнула, и воспоминания этого сумасшедшего дня снова вернулись. Значит, она сейчас в комнате Тома, спит на его кровати, а так тепло ей, потому что… Потому что…

Она вся покрылась ледяным потом, осознав, что лежит на боку, к ней сзади прижался Том и собственническим жестом обнимал ее во сне, и именно поэтому ей было так уютно. Тихо охнув от ужаса, она замерла и ощутила его спокойное размеренное дыхание на своем затылке. Мама дорогая, бежать отсюда надо немедленно, пока он не проснулся! Миранда попыталась осторожно вывернуться из этих объятий, но почти сразу же он вздохнул за ее спиной, а рука, которой он прижимал ее к себе, перестала быть расслабленной. Все-таки проснулся…

Она прикрыла глаза, понимая, что нет смысла притворяться спящей. У нее сейчас так колотится сердце, что Том наверняка это чувствует — его ладонь как раз сейчас располагалась где-то под ее грудью.

— Как ты себя чувствуешь? — спросила она хриплым со сна голосом. Впрочем, хрипло он звучал еще и потому, что от волнения и страха у нее пересохло в горле.

Обнимавшая ее рука чуть напряглась, но никуда не пропала.

— Хорошо, — после паузы ответил он. Почему-то его голос хрипло не звучал, точно Реддл, как обычно, полностью контролировал ситуацию и ни из-за чего не нервничал. — Что со мной было?

— Тебе в грудь подсадили Упыреныша. К счастью, я знаю, что это такое, и смогла его вытащить. Он в миске на подоконнике, можешь полюбоваться, если хочешь.

Воцарилось долгое молчание.

— Я велел тебе уходить, — наконец произнес Том задумчиво, с какими-то странными, непонятными интонациями. Миранда пожалела, что не видит его лица — может, тогда ей стало бы яснее, какие эмоции он сейчас испытывает. — Ты меня ослушалась. Снова.

— Да, — согласилась она спокойно.

— И ты спасла меня. Хотя я об этом не просил, и тебя никто не заставлял, — продолжил он тем же странным голосом.

— Ты очень наблюдателен, — подтвердила Миранда любезно, начиная испытывать раздражение. Ну почему с ним всегда так сложно? Почему нельзя просто сказать «спасибо» и успокоиться? — Может, отпустишь меня уже? Надо бы выяснить, что там в замке сейчас творится.

Обнимавшая ее рука наконец-то пропала, но вздохнуть с облечением Миранда не успела. Том потянул ее за плечо, вынуждая перевернуться на спину, а в следующее мгновение приподнялся на кровати на локте и навис над ней. Миранда вздрогнула, когда увидела так близко перед собой его лицо — впервые с Зимнего бала. Выглядел Реддл вполне сносно: жар явно спал, силы вернулись. Он внимательно смотрел ей в глаза, а свободной рукой мягко коснулся ее лица. Подушечки пальцев нежно заскользили по ее виску и щеке вверх-вниз. От этой невинной ласки она не смогла подавить дрожь.

— И что мне с тобой делать, Миранда? — спросил он, обращаясь больше к самому себе. — Ты не слушаешься, перечишь мне, дерзишь, все время пытаешься сделать все по-своему, постоянно бросаешь мне вызов, хотя знаешь, что я могу сделать с тобой за твою наглость… Ты продолжала лгать мне в лицо все эти месяцы…

В его голосе не было угрозы, и ее лица он касался все так же нежно, и он сейчас был безоружен — тисовая палочка совершенно точно лежала на тумбочке позади него, Миранда сама ее туда положила… Но ей все равно стало не по себе от этого тихого, безмятежного голоса. Ее всю охватила знакомая смесь эмоций — с одной стороны, страх перед неизвестностью, а с другой… предвкушение, ожидание. Что Реддл сделает сейчас?

«Я загадаю, — с какой-то отчаянной решимостью подумала она. — Если ударит, проклянет или оскорбит — все это напрасно, и я заслуживаю смерти за свою глупость. Если же нет, то… еще не все потеряно. Ни для него, ни для нас двоих».

Мерлин, какой же бред временами приходит в голову!

— И ты совершенно перестала меня бояться, хотя знаешь, что я совершил и на что способен, — продолжил он так же неторопливо. Миранда молчала, загипнотизированная этим темным взглядом. — А я ненавижу, когда вокруг меня есть что-то, не поддающееся моему контролю. И, я думаю, ты можешь себе представить, как сильно временами мне хочется задушить тебя голыми руками…

У нее хватило сил, чтобы слабо выдохнуть:

— Могу.

— И все же я до сих пор этого не сделал, — Реддл покачал головой и усмехнулся, как человек, который признается, что не понимает какой-то простейшей вещи. — Почему? У меня было столько возможностей от тебя избавиться! Ведь ты уже давно не видишь во мне настоящую угрозу, и не потому, что ты стала сильнее и быстрее, а потому, что ты начала… доверять мне. А ты ведь понимаешь, насколько это глупо с твоей стороны?

— Понимаю, — прошептала она обреченно. Пальцы на ее виске на миг остановились.

— И я невольно начал оправдывать твое доверие. Я не нахожу в себе сил убить тебя, а это рождает слабость. Я ненавижу быть слабым. Так почему я до сих пор ничего не исправил?

Миранда смотрела на него, широко распахнув глаза и каждой клеточкой ощущая звенящее напряжение этого момента. Он говорил правду и был абсолютно прав в отношении нее. Она сама загнала себя в такое положение и сейчас вновь находилась в полной его власти. В некотором роде, сейчас ситуация была даже еще хуже, чем тогда в Тайной комнате — там она чисто физически не могла сопротивляться пыткам, а сейчас… Сейчас она не находила в себе духовных сил противостоять ему.

— И почему же ты ничего не исправил? — спросила она едва слышно.

Секунду Реддл еще молча смотрел на нее, и она застыла, ожидая приговора. В следующий миг он наклонился к ней, и Миранда тихо вздохнула, ощутив его губы на своих. Этот поцелуй был другим, не таким, как на балу — он был более неторопливым, тягучим, томительным… Это был не бушующий ураган, охвативший их в прошлый раз, это было… знакомство, постепенное узнавание друг друга. Ни о каком сопротивлении речь уже не шла, и Миранда ответила ему, даже не задумываясь. Закрыв глаза, она отдалась новым волнующим ощущениям, успев напоследок подумать, что выйти победителем в их противостоянии ей так и не было суждено.

Поднявшись в башню Гриффиндора, Миранда сразу отправилась в душ и переодеваться. Том дал ей не так много времени на то, чтобы привести себя в порядок после битвы с Тодором Добревым и Этьеном ЛаКруа, и через полчаса она должна была вернуться к нему, чтобы все обсудить и договориться о дальнейших действиях. Догадываясь, какой переполох сейчас творится в замке, Миранда старалась по пути не привлекать к себе внимания. Но, когда она спустилась из спальни в общую гостиную, ей навстречу от портрета Полной Дамы двинулась расстроенная Мэри Аберкромби.

— О, Миранда, вот и ты! Ты уже слышала, что произошло? Малькольм Дэвис попал в больницу с какими-то жуткими травмами и до сих пор не приходил в сознание!

— Что с ним случилось?

— Никто не знает! А еще ходят какие-то слухи о том, что кто-то смог прорвать защиту Хогвартса. Представляешь? А что, если здесь был Гриндевальд?!

— Вчера он был в Корнуолле, и туда же отправился Дамблдор, — Миранда безразлично пожала плечами. — А где Симона?

— Ушла поговорить с Оуэном. Представляешь, он сегодня пропустил их свидание, просто взял и не пришел! Симона ужасно огорчена и обижена! А ты весь день была в замке?

— Я тоже была в Хогсмиде, — выдала Миранда ту ложь, которую изобрел Реддл. — Решила все-таки прогуляться…

— Да? Жаль, что мы не встретились! Погуляли бы вместе, прошлись бы по магазинам…

Миранда неискренне улыбнулась, поскорее попрощалась с Мэри и вылезла через проем в коридор.

Теперь ее путь лежал обратно в комнату старосты, и при одной только мысли об этом у нее внутри что-то екнуло. Нет, было понятно, что Том хотел ее видеть, чтобы учинить ей форменный допрос на тему всего, что узнал днем, но… После тех поцелуев ей было крайне трудно сосредоточиться на деле и опустить эмоции. Словно тогда под зеленым балдахином ее целовал совершенно другой человек. Этот Том не пытался давить на нее, заставлять ее; нет, он был внимателен и нежен, и она чувствовала себя податливой и гибкой, как воск, в его руках… И при этом почему-то совершенно не пытался раздеть ее и переспать с ней. В его движениях все время оставалась какая-то плавная неторопливость и уверенность в себе, будто Том точно знал, что у них вся вечность впереди и можно никуда не спешить…

Ей в один момент стало так жарко, точно школьная мантия была подбита мехом бобра, а под нее она еще надела два свитера. Миранда остановилась у окна в коридоре напротив уже знакомого портрета строгого волшебника и глубоко вздохнула, собираясь с мыслями и дожидаясь, пока с лица сойдет дурацкий румянец. Когда ей показалось, что она вполне овладела собой и способна мыслить адекватно, Миранда повернулась к волшебнику на картине.

— «Библиотечная книга».

Портрет отодвинулся, Миранда шагнула в комнату… и застыла на пороге. В первое мгновение ей показалось, что она ошиблась дорогой и попала в подземелья Слизерина, поскольку в гостиной внезапно обнаружилась небольшая толпа народу — и все, как один, были в слизеринских галстуках. После этого она начала различать знакомые лица старшекурсников — Розье, Лестрейндж, Малфой, Долохов, Эйвери, Мальсибер, Нотт… Вся компания наименее симпатичных ей людей воззрилась на нее в немом удивлении, даже позабыв на время об острой неприязни, не понимая, откуда она могла узнать пароль и как ей вообще хватило глупости полезть в змеиное гнездо в одиночку. При этом не было Артура Фроста или кого-то из Блэков, а это значит, что…

Прелестно. Кажется, она только что угодила прямиком на собрание Пожирателей Смерти. Мило.

— Пожалуй, я зайду позже, — с обаятельной улыбкой пообещала Миранда, готовясь к спешному отступлению. У Мальсибера и Долохова руки уже потянулись за волшебными палочками, Эйвери ощерился в кровожадной ухмылке, Абраксас Малфой облокотился о стену, с интересом ожидая начала представления, но тут…

— Проходи, — распорядился Реддл, выходя из спальни. Он переоделся, умылся, и теперь ничто не напоминало о недавнем ранении и лечении. Выглядел он совершенно безупречно, точно не ему сегодня располосовали грудную клетку. Возможно, Том был чуть бледнее, чем обычно, но это мог обнаружить только очень пристальный взгляд. — Похоже, все в сборе?

Миранда сделала незаметный шажок назад.

— Может, я все же зайду потом? — предложила она, изо всех сил стараясь скрыть неуверенность, но Реддл кинул на нее взгляд, в котором читались первые признаки раздражения.

— Не глупи и садись, Миранда! — велел он сердито, и она не смогла возразить. На неверных ногах она сделала несколько шагов вперед и села в кресло у горящего камина, чтобы держать в поле зрения всех присутствующих. Лестрейндж и Розье молча посторонились, пропуская ее; теперь она была единственной девушкой среди собравшихся, единственной гриффиндоркой и единственной, кто сидел. Но не из-за этого она чувствовала себя не в своей тарелке, а меж тем острое ощущение дискомфорта затопило ее с головой и не отпускало ни на секунду. Она постаралась откинуться на спинку и выглядеть непринужденно, но мышцы не желали расслабляться, и она ощущала себя деревянным манекеном.

И не потому, что она фактически очутилась в логове врага, одна против семерых и ожидала нападения в любую секунду. Откуда-то в ней была совершенно твердая уверенность, что Реддл не отдаст ее на растерзание своей свите, и что опасаться ей нечего — едва Том обозначил ее появление на этом собрании, как недовольство слизеринцев улетучилось, по крайней мере, внешне. Палочки так никто и не достал, она больше не чувствовала на себе ни одного враждебного взгляда. Любопытствующие и удивленные — да, Малфой, Нотт и Розье поглядывали в ее сторону именно так. Но демонстрировать свою неприязнь в присутствии Реддла не смел никто, и Миранда вполне могла оценить уровень железной дисциплины, которую юный лорд Волдеморт уже сейчас привил своим последователям. Два месяца назад он отдал приказ покалечить ее — сегодня он без каких-либо объяснений притащил ее на совещание, куда собрались только самые преданные ему люди! И эти люди молчат, даже пикнуть не смеют, чтобы оспорить его решение! Так что сейчас Миранда ощущала себя в относительной безопасности, но…

Однако ей нисколько не нравилось, что Реддл решил приоткрыть ей правду об этой стороне своей жизни. Она не должна быть на собрании Пожирателей Смерти, где Волдеморт обсуждает планы со своими слугами и отдает им приказы, она не хочет оказаться посвященной в его секреты, она не желает иметь ничего общего с Пожирателями Смерти! Это противоречит всему, чему ее учили, к чему готовили, противоречит всему, во что она верит!

Она на другой стороне! Не лорда Волдеморта.

…или уже нет?

— Начнем, господа, — невозмутимо распорядился Том, обошел ее и встал точно за креслом, в котором она сидела. Миранда не позволила ни одному нерву дрогнуть на своем лице, хотя мысленно констатировала, что Реддл явно испытывал ее на прочность этим вечером. — Что известно о том, что происходило сегодня в Хогвартсе?

Вперед вышел Абраксас Малфой.

— Больше ходит домыслов и слухов, Том. Из того, что известно точно: Дэвис в больнице с многочисленными переломами, в сознание не приходил, и никто не может сказать, что с ним случилось. Несколько студентов-старшекурсников жалуются на потерю памяти и дезориентацию в пространстве, но ничего такого, что вызывало бы тревогу. Диппет больше занят прорывом защиты возле замка. Но, опять же, прорыв был осуществлен так мастерски, что его обнаружили слишком поздно, и злоумышленников никто не видел. Дамблдор в школу до сих пор не вернулся.

Реддл недобро усмехнулся. Судя по всему, он находился точно позади нее, и Миранда усилием воли заставила свою руку лежать спокойно на подлокотнике, не сжимаясь в кулак.

— Том, тебе известно, кто это был? — спросил Нотт осторожно, не пытаясь, однако, выйти вперед и по-прежнему держась в стороне. — По школе бродят слухи о появлении Гриндевальда…

— Скажем так, в Хогвартс сегодня наведались наши с Мирандой общие знакомые, — после паузы сказал Реддл неторопливо. Миранда затаила дыхание, мысленно уговаривая его держать рот на замке и ни словом не обмолвиться о ее тайне. И Том, похоже, ее желание разделял. — У нас вышла небольшая… размолвка. И мне не хотелось бы, чтобы о ней узнали посторонние.

Слизеринцы застыли, ожидая дальнейших распоряжений своего предводителя. Ни лишнего вопроса, ни открытого любопытства — ничего. Мерлин, как он их так выдрессировал? Пытками, или же хватило убеждения и природной харизмы Реддла?

— Значит так, — проговорил Том, видимо, окончательно определившись с планами. — Поступим следующим образом. В Хогсмиде сегодня были все? Кроме Феликса, я помню, что у него была отработка у Хиллиарда.

— Да, — раздался нестройный гул голосов. Эйвери молчал.

— Значит, на все вопросы будете отвечать, что мы с Мирандой тоже были там. Я был с вами весь день, а Миранду вы просто видели в деревне. Теперь насчет Дэвиса… Он еще не приходил в сознание, это хорошо. Сделайте так, чтобы все поверили, что он покалечился во время тренировки по квиддичу. Упал с метлы, поймал бладжер, врезался в стаю птиц — что угодно. Для этого надо бы самому Дэвису память подправить, и с его метлой сделайте что-нибудь. Эван, займешься этим ты, Антонин тебе поможет, — Розье и Долохов почтительно кивнули. — Остальным другое задание. Расспросите тех, кто жалуется на потерю памяти. Возможно, кто-то что-то вспомнит, что-то будет знать о случившемся, или запомнил, кого видел последним перед контузией… Только действуйте аккуратно, чтобы никого не удивил этот интерес. Защиту Хогвартса крайне сложно повредить снаружи, не разрушив целиком. Значит, есть человек внутри школы, ответственный за это. Он мне нужен. И быстро.

— Хорошо, Том, — ответил за всех Малфой. Реддл кивнул и, кажется, был готов всех отпустить, но Миранда вдруг вспомнила одну вещь.

— Подожди, — обратилась она к Тому, разворачиваясь к нему в кресле. В гостиной повисла мертвая тишина, прерываемая только потрескиванием огня в камине. Атмосфера сгустилась, воздух, казалось, можно было резать ножом — слизеринцы успели чуть смириться с ее присутствием, но с тем, что она решилась открыть рот… Реддл же смотрел на нее сверху вниз с непроницаемым выражением лица, которое она не могла интерпретировать, но Миранда точно знала, что, раз уж она решилась заговорить, то стоило довести дело до конца. — Есть еще кое-что.

— Что? — спросил он спокойно.

— Помнишь, что сказал один из них там, у озера? «Мальчишка явно не справился с заданием». Учитывая, что у нападающих был сообщник здесь, в замке, я бы предположила, что это кто-то из студентов.

— Студенту не под силу такая мощная магия, превратившая в бесчувственных кукол сразу десять человек, — возразил Том убежденно. Он не сердился на ее вмешательство, наоборот, казался скорее заинтригованным внезапным мозговым штурмом. — С утра все эти когтевранцы, пуффендуйцы и гриффиндорцы были совершенно нормальными, а напали на нас вскоре после завтрака. Вряд ли вся эта толпа успела так быстро дойти до Хогсмида. Значит, скорее всего, их заколдовали прямо внутри школы. Ты предполагаешь, что студент на подобное способен? И управлял ими на расстоянии? Вспомни, как они дрались!

Миранда кивнула, рассеянно переводя взгляд на языки пламени в камине.

— А если… не на расстоянии? — вдруг спросила она. Неожиданная догадка слегка оглушила ее.

— Что ты имеешь в виду?

— А что, если этот человек находился среди нападавших? — развила она мысль взволнованно. — Согласна, управлять ими всеми на расстоянии крайне трудно. Так, может, этот человек тоже был там? Следил за происходящим из первого ряда? И он же потом отдал приказ Дэвису выпрыгнуть из окна — ты же видел, как внезапно это произошло, тот прыжок не мог быть запланированным!

Лицо Реддла на несколько мгновений застыло.

— И к чему ты это говоришь?

— Если этот человек был среди студентов, то он должен быть очень сильным магом, раз смог поработить сознание девяти человек. И я уверена, что речь идет именно о студенте — иначе его не называли бы «мальчишкой». Но в таком случае нельзя задавать наводящие вопросы прочим свидетелям, ведь наш враг может скрываться среди них. Если мы начнем расспрашивать, он поймет, как близко мы к нему подобрались.

— Назови тех, кто был в этом коридоре сегодня, — приказал он внезапно. — Кого ты запомнила?

— Поттер, Уизли, Дэвис, Мортимер, Бэгшот, Аббот, Бут, — перечислила она быстро. — Остальных я плохо знаю…

— Лавгуд, Макмиллан и Голдстейн, — закончил Том за нее и перевел взгляд на остальных присутствующих, про которых Миранда уже успела как-то позабыть. Его однокурсники взирали на них молча, не смея шевельнуться, и Реддл чуть усмехнулся, когда обратился к ним. — Вы слышали ее. Расспросы отменяются. Просто слушайте, внимательно наблюдайте за этими десятью. Кстати, Миранда, почему ты уверена, что это не может быть кто-то под Оборотным зельем?

— Потому что в этом случае ему пришлось бы пить зелье в течение долгого времени, и кто-нибудь из друзей этого студента наверняка бы заметил, что он стал вести себя странно.

— Обоснуй.

На мгновение ей показалось, что Реддл от души забавляется происходящим. Казалось, ему доставляло удовольствие вступить с ней в новую дискуссию — только на этот раз куда более интересную, ведь к школьным урокам она не имела никакого отношения.

— Потому что среди нападавших не было ни одного слизеринца, — отозвалась Миранда без колебаний, уже сама начиная испытывать удовлетворение от этого обсуждения. Реддл внезапно криво ей усмехнулся, показывая, что понял ее мысль без слов, и в душе Миранды что-то взволнованно дрогнуло, когда она увидела эту адресованную только ей ухмылку. Зато внезапно решился подать голос Долохов, который до этого момента молча стоял у окна. Судя по лицам остальных, они тоже не вполне успевали за ходом мысли своего лидера и его странной протеже.

— И что это значит?

Том жестом предложил ей ответить всем. Миранда послала ему недовольный взгляд, получила вторую усмешку и повернулась к прочим слизеринцам.

— Это означает, что этот человек, кем бы он ни был, находится в Хогвартсе уже долгое время и успел разобраться, что к чему. Он не взял под свой контроль ни одного слизеринца, потому что знал, что весь ваш факультет подчиняется, по сути, Тому, и Том бы, скорее всего, заметил, что кому-то из его… компании промыли мозги. Но посторонний человек не смог бы с одного взгляда понять расстановку сил на Слизерине. Значит, это должен быть кто-то, кто находится в школе уже довольно давно.

Лестрейндж и Эйвери не отрывали от нее глаз, и, кажется, их здорово злило, что кто-то посторонний так свободно говорит об их порядках. Интересно, как это нравится Тому? Ведь он легилимент, должен сейчас слышать их мысли… Зато Малфой внезапно чуть усмехнулся и кивнул ей одобрительно. Пожалуй, он был единственным из присутствующих, в ком Миранда не чувствовала враждебности, точно он быстрее всех смирился с переменами в настроении своего повелителя. Неудивительно, пожалуй, Малфои всегда славились умением быстро подстраиваться под новые обстоятельства и извлекать из них выгоду…

— Что ж, будем считать, что так, — подытожил Том. — Все свободны. Увидимся за ужином.

Его одноклассники без лишних разговоров потянулись к портрету. У Миранды закралось абсурдное желание последовать за ними и малодушно удрать от неизбежного разговора, но было совершенно очевидно, что Реддл ей этого не позволит, и даже пытаться не стоит. Поэтому она молча сидела на своем месте, деревянно выпрямив спину, и дожидалась, пока слизеринцы покинут комнату. Последним выходил Мальсибер, и, едва портрет за ним закрылся, Реддл сразу левитировал из угла гостиной второе кресло и сел напротив нее. Миранда молчала, дожидаясь первого вопроса.

— Когда ты стала анимагом?

— В шестнадцать, — у Тома от удивления расширились глаза. — Долго тренировалась, завалила в том году довольно много СОВ, но все же… стала.

— Так ты училась в Хогвартсе в своем времени?

Она кивнула.

— Закончила шестой курс, должна была пойти на седьмой, когда случилась… вся эта история.

— Из какого года ты перенеслась?

Миранда пожала плечами и слабо улыбнулась.

— Из очень далекого.

— Миранда, если ты снова начнешь увиливать… — в его голосе зазвучало предостережение, и глаза опасно сверкнули, но Миранда осталась спокойна, изо всех сил пытаясь сохранить безмятежный вид. Теперь ей предстояло танцевать на крайне неустойчивой поверхности, и каждое лишнее слово могло оказаться роковым.

— Том, это действительно неважно, из какого года! Я буду жить еще очень нескоро, не через десять лет и даже не через четверть века. Я из такого далекого будущего, что в моем времени имя Гриндевальда почти канет в забвение!

Реддл уставился на нее, не скрывая удивления, явно не в силах поверить в услышанное. О том, что о Гриндевальде мало кто будет вспоминать через пятьдесят лет потому, что дни его террора уже сочтены, а печальную славу Гриндевальда затмит кое-кто другой, она решила пока не сообщать.

— А как же зона боевых действий, в которой ты жила? — осведомился Том едко, явно начиная злиться от осознания, сколько лжи она ему наговорила. — Как же твои боевые навыки, которым тебя обучали, чтобы сражаться с опасным темным волшебником?

Упс, возможно, с предыдущим выводом она слегка поспешила…

— Я не врала, — Миранда пожала плечами, надеясь, что это выглядит достаточно непринужденно. — Через много лет на место Гриндевальда придет другой темный волшебник, только и всего.

Реддл не спускал с нее глаз, пытаясь понять, врет она или нет, и Миранда без труда разглядела в них алые всполохи, из-за чего глаза Тома становились похожи на пылающие угли. Понимая, как он должен сейчас злиться — ведь он даже легилименцию не мог на ней использовать — Миранда быстро сказала:

— Я не лгала тебе тогда, когда мы это обсуждали. Мы же обещали в ту ночь отвечать честно… Я сказала, что перенеслась в Англию и не могу ее покинуть — и я почти не соврала. По большому счету, так оно и есть, и я действительно заперта здесь. Только не в Англии, а в этом времени.

— Ты хочешь вернуться назад? — спросил он внезапно. — Почему? Ведь там идет война, твоя жизнь превратилась в хаос.

«Да, и ты весьма удивишься, если узнаешь, кто тому виной», — мысленно усмехнулась она.

Или не удивишься.

Миранда моргнула — не потому, что не ожидала этого вопроса, а потому что внезапно осознала, что сама толком не знает, как на него ответить.

— Наверное, хочу, — ответила наконец она медленно, пытаясь разобраться во внезапно хлынувших на нее чувствах. — Пусть война, но там осталась вся моя жизнь. Там мой дом, мои близкие, моя битва. Там все, что было для меня важно. И я даже не знаю, как говорить об этом сейчас. Меня там нет уже полгода — сколько всего могло произойти за эти шесть месяцев?! Или я совершенно зря задаюсь этим вопросом, ведь, если рассуждать логически, моей семьи, моих друзей еще и на свете нет! А мое перемещение? Получается, я должна сказать спасибо этим прислужникам Гриндевальда за спасение моей жизни?! Ты же сам слышал — если бы не этот чертов ритуал, я бы умерла при взрыве, и помочь мне никто бы не смог!..

Она запнулась и замолчала, погрузившись в невеселые мысли, и очнулась, когда Том внезапно произнес:

— Неожиданно, что именно ворон.

— Да, — Миранда слабо улыбнулась. — Почему-то именно к этой птице у меня особенная расположенность. Не только в анимагии…

— А в чем еще?

Она помедлила и вытащила волшебную палочку. Почему бы и нет?.. Сосредоточившись, она вызвала в памяти воспоминание, когда отец похвалил ее за то, что она освоила анимагию — было видно, как он гордится ею, и ради этого момента Миранда многое была готова отдать.

— Экспекто Патронум!

Серебристый ворон вылетел из палочки и сделал круг по комнате. Миранда ощутила дуновение теплого и сухого воздуха, полюбовалась серебряным светом и взмахом рассеяла птицу. Потом поймала взгляд Тома — он казался впечатленным.

— Вилкост с ума бы сошла от счастья… — он хмыкнул, а потом внезапно, без дальнейшего перехода спросил. — Именно так тебе удалось подкрасться и оглушить меня в тот вечер у озера? Поэтому я не заметил твоего приближения?

Миранда шумно выдохнула, но отпираться не стала.

— Да.

— Зачем ты это сделала? — требовательно осведомился он.

— Не хотела, чтобы ты меня заметил. Ты мог догадаться, что я анимаг, — ляпнула она первую ложь, что пришла на ум. Редлл приподнял одну бровь, и Миранда пояснила. — Я часто так летаю. Мне это нужно, я обожаю ощущение полета. Метлы — это не мое, а вот облик птицы…

— А тогда на Астрономической башне? — внезапно спросил он чуть более резко, чем раньше. — После Тайной комнаты? Получается, ты не пыталась покончить с собой?

— Конечно, нет! — Миранда усмехнулась. — И я говорила тебе это с самого начала, просто ты мне не поверил! Я действительно хотела прыгнуть с башни, но я бы не разбилась. Мне нравится это ощущение — когда прыгаешь с большой высоты в облике человека. Сначала идет свободное падение вниз, в бездну, а потом ты трансформируешься и чувствуешь, как тебе покоряется стихия, что для тебя больше нет ничего невозможного…

Она мечтательно прикрыла глаза, вызывая в памяти это ощущение полной эйфории, невероятного восторга, чувствуя, как быстрее стучит сердце. Возможно, стоило сосредоточиться именно на этих воспоминаниях при вызове Патронуса — тогда от серебристого света они с Реддлом бы просто ослепли, таким ярким от ее положительных эмоций он бы получился…

В следующее мгновение она почувствовала, как ее за руку выдергивают из кресла, и она обнаружила, что Реддл стоит прямо перед ней, и теперь она буквально уткнулась ему в грудь.

— Что ты…

— Ты ненормальная, Соммерс! — выдохнул он растерянно. Темные глаза мерцали, ко впалым щекам прилила кровь от каких-то сильных эмоций, с которыми Том в данный момент не мог совладать. От его невероятной, фантастической красоты Миранда в который раз позабыла, как надо дышать.

— Это упрек или похвала? — спросила она наконец чуть слышно.

— Я сам не знаю! — Реддл взволнованно дотронулся до ее головы и запустил пальцы ей в волосы. От неожиданного приятного ощущения Миранда закрыла на секунду глаза и едва не замурчала. Следующие слова Том произнес отрывисто, резко, точно не в силах справиться с собой. — Я только знаю, что схожу с ума, когда вижу тебя такую!

Изумленная Миранда хотела было спросить, какую «такую» он имел в виду, но не успела — Реддл закрыл ей жарким поцелуем рот, и все остальное вновь потеряло для нее значение.

<hr />Примечания:

Делайте ваши предположения, как долго герои смогут просто наслаждаться чувствами и как скоро между ними встанет очередное препятствие)

Миранда и оглянуться не успела, как пролетело несколько недель. И хотя ей казалось, что та январская суббота еще долго будет давать о себе знать, школьная жизнь удивительно быстро вернулась в привычное русло. Дамблдор возвратился в школу на следующий же день, а «Ежедневый Пророк» напечатал опровержение, что никакого Гриндевальда в Англии не видели. Малькольм Дэвис пролежал почти полторы недели в больнице с тяжелыми переломами и ушибами — а чего еще можно было ожидать, когда игрок в квиддич упал с высоты почти тридцать метров, пытаясь выполнить сложный трюк на своем «Чистомете»? Сам Дэвис, придя в себя в Больничном крыле, подтвердил, что решил воспользоваться ясной погодой и с утра потренировать несколько новых фигур — но, как выяснилось, виражи оказались слишком сложными. Еще несколько старшекурсников с разных факультетов жаловались на дезориентацию в пространстве и головную боль — однако ничего серьезного или опасного, и их состояние мисс Блумфилд списала на переутомление и большую нагрузку в учебе.

Больше всего руководство школы взволновал прорыв защитного поля вокруг Хогвартса, которое полностью подчинялось директору. Завхозу Принглу и домовым эльфам было приказано перерыть весь замок, все потайные туннели и коридоры сверху донизу в поисках злоумышленников, которые могли пробраться в Хогвартс. В течение следующих дней Миранда видела из окна, как Диппет, Дамблдор, Хиллиард и пара колдунов из Министерства оккупировали небольшой пятачок неподалеку от Запретного леса и что-то внимательно там исследовали. Миранда опознала в этом месте ту самую точку, куда Этьен и его подчиненные перетащили своих раненых и откуда трансгрессировали. Хммм, подойди профессора чуть ближе к замку, спустись они к озеру — и наверняка смогли бы обнаружить следы магического сражения, но… Этого никто не сделал, поиски Прингла и домовиков никаких плодов тоже не дали, и через какое-то время Диппет в Большом зале во всеуслышание объявил, что тревога оказалась ложной. То есть защита действительно почему-то разрушилась именно в этой точке, но чужой злой умысел тут обнаружен не был. Видимо, охранные чары давно не обновляли, и они истощились сами собой.

Честно говоря, Миранда сомневалась, что Дамблдор удовлетворился этим объяснением, но внешне профессор Трансфигурации явно решил сделать вид, что инцидент исчерпан. Том был вполне с ней согласен — Дамблдора он сильно недолюбливал и не верил в его простодушие и лукавую улыбку.

С того вечера Миранда еще плотнее засела за книги, чтобы выяснить, что такое Ритуал Призыва и какой магией удалось заколдовать столько человек сразу. За почти полгода, что она провела в этом времени, ничего дельного ей отыскать так и не удалось, но сейчас у нее внезапно появилась зацепка — странные слова Этьена: «В вашей стране о таком не слышали». В библиотеке Хогвартса было несколько стеллажей, посвященных специфическим заклинаниям и магическим практикам иных стран и народностей, и Миранда теперь обреталась поблизости от них. И лишь в конце февраля ей наконец-то улыбнулась удача.

В тот вечер они с Томом вновь находились в коридоре за портретом Эльфриды Клегг. Почему-то в этом коридоре они теперь сидели часто, чуть ли не каждый вечер, и это уже стало для них своеобразным укрытием, о котором не было известно никому, кроме них. В коридоре было несколько дверей, и за всеми, кроме одной, скрывались такие же заброшенные классы, вроде того, где они натолкнулись на боггарта. Одна-единственная дверь — самая последняя в ряду таких же — была надежно заперта, и Том в эти недели был поглощен тем, что пытался отыскать способ ее открыть. На простые заклинания замок не реагировал, на непростые тоже, и Реддл, казалось, с каждым днем воспринимал эту загадку как свой личный вызов. Пока он пытался отомкнуть замок, Миранда сидела неподалеку. Она облюбовала один из заброшенных классов, прибралась в нем, очистила от пыли, убрала разрушенную мебель, трансфигурировала себе целые парту, стул, лампу и теперь таскала сюда книги из библиотеки, отыскивая любые упоминания о магии времени и о заклятиях, сходных по действию с «Империусом».

Февраль пробежал быстро. Это был очень странный месяц — на редкость мирный и спокойный во всем, что касалось общения с Томом. Целые вечера они теперь проводили в потайном коридоре, занятые каждый своим делом. Временами один из них делал перерыв и выходил проверить, как дела у второго. Нередко такая проверка заканчивалась страстными поцелуями в коридоре или в классе, после чего они возвращались к своим делам. Иногда они обменивались мнениями, где стоило бы еще поискать информацию, но больше занимались каждый своим.

Несмотря на такое разделение, Миранда все равно весь месяц ощущала странное единение с этим человеком. Он сводил ее с ума, от его поцелуев и объятий в ее голове становилось горячо, темно и пусто, во время каждого разговора ее сердце по-прежнему трепетало от ожидания чего-то необычного, непредсказуемого. Каждый раз, находясь рядом с Томом, она ощущала себя, как на действующем вулкане, но еще… Странно было испытывать эти два ощущения одновременно, но в то же время ей было, как никогда, комфортно и спокойно рядом с ним. Она никогда не знала, какой поворот примет их общение в следующий раз, но в то же время она… чувствовала себя защищенной рядом с ним, словно точно знала, что никакие враги не посмеют приблизиться к ней, пока Том рядом. Временами голос разума в ее голове принимался в панике вопить, что она спятила, раз из всех людей именно лорд Волдеморт дарил ей подобное ощущение безопасности, однако за последний месяц этот голос стал куда тише и неотчетливее.

Нет, холодная рациональность не покинула ее полностью, и Миранда вполне отдавала себе отчет в происходящем. Находясь весь этот месяц в непосредственной близости от Реддла, общаясь с ним, она все больше открывала для себя, каким человеком будущий лорд Волдеморт был на самом деле. В эти последние зимние недели он не делал новых откровений, не посвящал ее в свои планы, она больше не присутствовала на его встречах со слизеринцами — но мелочей, которые она видела, подмечала, было достаточно, чтобы делать новые выводы о личности Тома. Он куда сильнее отличался от обычных подростков семнадцати-восемнадцати лет. Чем больше времени Миранда проводила рядом с ним, тем больше убеждалась, насколько чужды ему были привычные человеческие эмоции. У Реддла не было друзей и близких в привычном понимании слова, и Миранда все сильнее крепла во мнении, что они попросту не были ему нужны. Этот человек чувствовал себя совершенно комфортно в одиночестве, он был абсолютно самодостаточен и не нуждался в компании.

То же самое касалось и любви. Разумеется, точного подтверждения у нее не было, и Реддл не давал ей ни одной подсказки, но Миранде казалось, что такой человек, как он, в принципе не мог любить, как все обычные люди. Просто не был способен и не видел смысла в этом чувстве.

Эти мысли приносили ей самую настоящую боль — однако Миранде хватало сознательности и смелости признаться самой себе, что и она не станет для него той, кем, например, стала ее мать для ее отца. Да, сама Миранда была уже по-настоящему влюблена в Тома, и это чувство захватило ее с головой и несло вперед, как бурный горный поток, и она уже не могла самостоятельно выбраться на сушу. Но несмотря на розовые очки, присущие всем влюбленным, разум упорно твердил ей, что нельзя заниматься самообманом. Реддл никогда не полюбит ее по-настоящему, ему это попросту не нужно.

Вероятно, эти мысли не покидали ее исключительно потому, что Миранда хорошо знала, кем станет Реддл в будущем. Не родись она через сорок лет, будь она девушкой из 1940-х годов — и она бы тешила себя иллюзиями, что Том влюблен в нее так же, как она в него. Но Миранде была известна правда, было известно, на что Реддл окажется способен — и это знание отрезвляло ее не хуже ледяного душа, не позволяя забыться в сказочных мечтах.

Конечно, она начала занимать в его мире какое-то свое место. Из случайных признаний, что делал ей Том, когда самообладание ему отказывало — на балу или после повторного нападения людей Гриндевальда — можно было сказать, что Миранде все же удалось подобраться к его сердцу куда ближе, чем всем девушкам до нее. В определенном смысле он даже доверял ей — ведь она знала о его истинной сущности гораздо больше, чем друзья-слизеринцы или профессор Дамблдор. И даже то, что Том начал столько времени проводить с ней, что они постоянно проводили вечера вместе в том коридоре, говорило само за себя — ему хотелось, чтобы она была рядом. Но какова была истинная природа этих чувств, как вообще можно охарактеризовать их отношения? Несмотря на то, что они явно перешагнули грань деловых, у Миранды бы язык не повернулся сказать, что они с Томом встречаются. На людях они вели себя так же, как и всегда, и Миранда видела, что Том намеренно не выставляет их отношения напоказ. На уроках, в библиотеке, или когда их пути пересекались в коридорах, он всегда был с ней вежлив, корректен, иногда насмешлив, и ни жестом, ни словом не показывал, что она для него хоть что-то значит. Но стоило им остаться наедине в коридоре Эльфриды — и с него точно спадала маска, он становился куда более открытым, а уж когда он целовал ее…

Она ничего не требовала от него, зная, что это бесполезно, и не находила в себе сил прекратить это безумие. Но к чему эти отношения в результате приведут? Судя по тому, в кого превратится Том Реддл в будущем — ни к чему хорошему. Когда он решит, что Миранда для него только помеха, и все же захочет избавиться от нее окончательно?

Мерлин, как это глупо — позволить себе впасть в зависимость от такого человека, не суметь совладать со своим желанием видеть его, быть рядом с ним, закрыть глаза на то, кто он есть, и самостоятельно рыть себе могилу…

Я не хочу об этом думать. Никогда в жизни я не была так счастлива, только сейчас я ощущаю себя по-настоящему живой. И если причиной этого счастья стал не кто иной, как лорд Волдеморт, пусть будет так.

Все равно это не продлится долго.

* * *

Удача улыбнулась ей в самом конце февраля, когда Миранда добралась до книг, посвященных ритуалам и чарам африканского континента. Талмуд, который она взяла в библиотеке этим вечером, оказался просто необъятным, и к десяти часам Миранда уже начала клевать носом, когда вдруг ее внимание привлек рисунок человека с совершенно бессмысленным, безразличным лицом. Она встрепенулась, внимательно вчиталась, а через полчаса выскочила из класса с громким возгласом:

— Нашла!

Том отвлекся от запертой двери, на которой испытывал вычитанное накануне заклинание, которое должно было расплавить замок, и повернулся к ней.

— Что ты нашла?

— Заклинание, — выпалила она взволнованно, все еще не веря в то, что ей удалось сделать. — Ритуал! Теперь я знаю, как удалось заколдовать Септимуса, Флимонта и остальных!

Через полминуты они уже сидели в классе бок о бок, и Миранда придвинула к Реддлу толстенный том из библиотеки под названием «Магия коренных африканских племен». Глава, на которой книга была открыта, называлась «Вудуизм».

Том погрузился в чтение. Миранда его не отвлекала и старалась издавать как можно меньше шума. Реддл читал быстро, внимательно, и уже через пятнадцать минут поднял на нее взгляд.

— Уверена?

— Абсолютно, — выдохнула она взволнованно. — Посмотри сам! Магия вуду — одна из самых распространенных в Африке. Это даже не ветвь магии, это целая религия, дошедшая из Дагомеи до Карибского бассейна и распространившаяся там! У них много магических ритуалов, самым известным из которых является кукла вуду, но нас интересует другое. Посмотри сюда! Это ведь в точности то, что мы видели!

— «Беспрекословный слуга»? — вслух прочитал Реддл. — Полное порабощение человека, возможность диктовать ему свою волю. Миранда, но ты видишь, каким образом это происходит? Ты полагаешь, подобное возможно?

— Похищение души человека и заключение ее в какой-то сосуд, — она кивнула. — Да, я тоже это увидела. Оно меня и натолкнуло на мысль. Думаю, именно это Вильгельмина имела в виду…

— Кто?! — опешил он, от неожиданности даже оторвавшись от чтения, и Миранда пожала плечами.

— Вильгельмина Олливандер. Знаю, на тебя она не произвела впечатления! — быстро добавила она, заметив, с каким выражением лица на нее смотрит Том. — Но ведь все сходится! Вильгельмина сказала, что способна видеть отпечаток человеческой души на волшебной палочке, но на палочке Фитцджеральда она не разглядела ничего! Она сказала: «Души нет», сказала, что с человеком произошло что-то гораздо более страшное, чем смерть, что он не жив и не мертв. Человек без души — не живой и не мертвый. Наверное, она это имела в виду? Что лишиться души куда хуже, чем просто умереть?

Реддл презрительно скривился, но ничего не сказал, и Миранда, не понимая причин его недовольства, продолжила:

— Там написано, что с помощью специального ритуала можно забрать душу живого человека и запереть ее в каком-то специальном хранилище, в то время как тело человека способно существовать дальше, только оно всецело подчиняется колдуну, который провел ритуал. Помнишь, как действовали напавшие на нас школьники? Они использовали приемы и заклинания, которые не могли знать сами! Все сходится — если их души были похищены, то их телами управлял подчинивший их маг, и именно свои знания он и вложил в лишенных души школьников! Поэтому наши одноклассники ничего и не помнят о том дне — если они лишились души на время, то перестали быть собой…

— Значение души сильно переоценивается, — проговорил Реддл недовольно, и Миранда почувствовала, что теряет терпение.

— Да какая разница, переоценивается или нет, если эта магия работает! Посмотри следующую страницу. Там написано, что для проведения ритуала необходимы личные вещи и частицы жертв — волосы или кровь. Это подтверждает версию, что нужный нам маг скрывается в школе среди учеников. Как еще ему бы удалось собрать все необходимое? И он явно готовился заранее: за одно утро достать столько личных мелочей, волос и крови, да еще с разных факультетов, ему бы едва ли удалось…

— А еще тут сказано, что тело остается живым в течение довольно долгого времени, и похищенная душа может в него вернуться, — теперь Том уже тоже подключился к обсуждению. Кажется, наконец-то поверил, что она не ошибается. — Если только не получает не совместимые с жизнью травмы. В этом случае тело остается в подчинении мага, но душа в него вернуться уже не может. Вот кем стал Норман Фитцджеральд. Когда именно похитили его душу, неизвестно, но, видимо, где-то за месяц до нашего столкновения его телу был нанесен слишком большой урон, и оно фактически погибло. Мы видели следы разложения, однако труп Фитцджеральда продолжал подчиняться неизвестному нам колдуну. Однако это не те, кого мы видели в Лютном, а потом в Хогвартсе…

— Дамблдор сказал, что следы подобной темной магии напоминают следы магии, которую использовал Гриндевальд, — вспомнила Миранда и подперла щеку рукой. — Получается, в числе последователей Гриндевальда есть маг-вудуист? Где он его откопал только, если сферой интересов Гриндевальда всегда была Европа, а не остров Гаити и уж точно не Африка?..

— Почему этого мага отправили именно за тобой? — спросил Том, снова отрываясь от книги и глядя на Миранду. — Может, им и твоя душа нужна? Если ты являешься носительницей большого запаса магии, и этот маг получит в распоряжение твое бездушное тело… Интересно, что они собрались с твоей помощью наворотить?

Она нахмурилась и задала неожиданно совершенно другой вопрос, который тоже приходил ей на ум, но до этого момента как-то не приходился к слову:

— А что с этим намерен делать ты?

Губы Тома искривились в слабой улыбке.

— Почему ты решила, что у меня есть на эту магию какие-то планы?

— Потому что это в твоем духе, — она пожала плечами. — Я-то никаких изменений в себе вообще не чувствую, но если допустить, что Этьен не наврал… Наверное, это и впрямь колоссальный заряд магии, раз ради него они выдернули меня из будущего. А ты никогда не проходишь мимо того, что может быть выгодно лично для тебя.

Она оставалась спокойна, но, видимо, он тоже уже успел хорошо ее изучить и почувствовал нервозность Миранды. Том чуть прищурил глаза, смакуя ее тревогу.

— Учитывая, что в тебе заинтересован Гриндевальд, мне кажется, ты неправильно расставляешь для себя приоритеты. Неужели ты боишься меня больше, чем самого опасного темного мага столетия?

Миранда едва не издала истерический смешок, вновь подумав обо всей иронии этих слов. Глядя на невероятно самодовольную улыбку Тома, ей вдруг нестерпимо захотелось как-то сбить с него спесь, заставить растерять эту самоуверенность.

— Гриндевальда опасаться смысла больше нет, — невозмутимо сообщила она, открывая еще одну книгу об африканских культах и с подчеркнутым вниманием вчитываясь в предисловие. — Дни его террора уже сочтены, ему недолго осталось царить в Европе...

Повисло долгое, очень красноречивое молчание, которое она не собиралась прерывать, наслаждаясь тем, что в эти секунды оставалась хозяйкой положения. Затем Реддл накрыл ее ладонь своей, вынуждая оторваться от пожелтевших страниц.

— Что ты имеешь в виду? — требовательно спросил он.

— Я же из будущего, помнишь? — Миранда пожала плечами. — В моем времени это войдет в учебники истории. В 1945 году состоялась знаменитая дуэль между Геллертом Гриндевальдом и Альбусом Дамблдором, в которой самый известный темный маг столетия был повержен.

— Что? — спросил он чуть слышно, явно не в силах поверить в услышанное. — Дамблдор победит его так скоро? Гриндевальд погибнет в этом году?

— Не погибнет, — уточнила Миранда. — Будет заточен в тюрьму Нурменгард, которую сам же построил для своих врагов. А Дамблдору за эту победу орден Мерлина первой степени дадут.

Том только моргнул, явно находясь под впечатлением от услышанного, и даже новость о награждении Дамблдора не заставила его презрительно скривиться. Вполне довольная произведенным эффектом, Миранда потянула к себе обратно книгу с описанием ритуала похищения души, надеясь, что там можно будет отыскать что-нибудь и на тему перемещения во времени, как Том внезапно спросил:

— Что тебе известно о моем будущем?

— Что? — Миранда в первое мгновение опешила. — Ничего…

— Ты врешь, — отрезал он без малейших сомнений.

— Да с чего ты… — попробовала было неискренне возмутиться она, но Реддл даже слушать не стал.

— Твой боггарт тогда сказал, что ты боишься чувствовать что-то ко мне, потому что этим предаешь своих близких. Я долго не мог понять, что он имел в виду, а сейчас после твоих слов о Гриндевальде меня осенило. Что ты знаешь обо мне такого, что отношения со мной делают тебя предательницей в чьих-то глазах?

Она похолодела. Мерлин, как она могла забыть об этом? Как она могла так непозволительно расслабиться и забыть, какой холодный и проницательный ум у этого человека? Зачем вообще заговорила о будущем, ведь знала, насколько это опасная тема…

— Том, я…

— Отвечай на вопрос, Миранда! — прошипел он угрожающе. Атмосфера в комнате изменилась стремительно, температура упала градусов на пятьдесят, и Миранде показалось, что у нее изо рта должен пойти пар. — Не смей мне лгать!

— Да я ничего не знаю! Клянусь, когда я попала в это время, мне ни разу нигде не попадалось имя Том Реддл! В моем времени я его не слышала ни разу! Ты же эмпат, ты должен знать, что я не лгу!

После молчания, в ходе которого Реддл буравил ее неподвижным взглядом, он наконец спросил:

— Тогда возвращаемся к предыдущему вопросу. Что имел в виду твой боггарт? И не ври, что не знаешь!

Миранда лихорадочно соображала, изо всех сил стараясь, чтобы ее глаза не бегали в панике по сторонам. Ох, почему она опять утратила осторожность? Вот истинное лицо Тома Реддла — стоит ей хоть в чем-то перестать играть по его правилам, и все, возвращаемся к тому, с чего это знакомство вообще началось!

— Из-за твоих взглядов! — наконец выпалила она полуправду. Реддл чуть вздернул бровь, требуя пояснений. — Ты ненавидишь магглорожденных, магглов вообще не считаешь за людей. Ты убиваешь людей, пытаешь, не считаешься ни с чьим мнением, тебя вообще не останавливают никакие моральные принципы. Я бы сказала, у тебя их вовсе нет! Я же в своем времени относилась к тем людям, кого ты должен сильно недолюбливать. Я училась на Гриффиндоре, моя мать — маггла, моим друзьям всегда было плевать на чистоту крови, и среди них не было ни одного человека, кто по мировоззрению и поведению походил бы на тебя. Если бы кто-то из них узнал, что я… — произносить это вслух не хотелось, но в данный момент было необходимо, — что-то чувствую к кому-то, вроде тебя, меня бы осудили.

Темные глаза опасно сверкнули, но багрянцем пока не налились. Через какое-то время Реддл покачал головой.

— Это не все. Может, ты и не врешь, но чего-то явно не договариваешь.

Миранда вскочила на ноги, чувствуя, что настает момент истины.

— Хватит! — жестко произнесла она, смело встречая взгляд Реддла. — Я ни словом не солгала тебе только что. И потом, зачем тебе это? Будущее состоится в любом случае, именно так, как должно быть. Исправить его, изменить невозможно, и пытаться тратить на это время бессмысленно. Я не желаю больше это обсуждать. Спокойной ночи.

Под конец своей речи она заметила разгоравшееся в глазах Реддла удивление — тот явно не ожидал от нее такого открытого бунта. Она схватила со стола книги и направилась к дверям, мысленно ожидая удара в спину и наказания за свою дерзость. Банальное «Ступефай», или «Петрификус», или сразу «Круциатус»…

Она вышла в коридор и закрыла за собой дверь. Шаги так и не раздались. Миранда поспешила к портрету Эльфриды.

Почему-то он позволил ей уйти.

Спустя несколько дней после того разговора Миранда сидела в библиотеке, как обычно, обложившись учебниками, когда на пергамент перед ней внезапно упала чья-то тень. Уже догадываясь, кого сейчас увидит, она глубоко вздохнула и подняла голову — аккурат в тот момент, когда Реддл положил перед ней незнакомую книгу, открытую на конкретной странице.

Поборов желание сразу задать вопрос, она молча придвинула к себе ветхие страницы, а Реддл без слов сел рядом и небрежным движением поставил вокруг них Заглушающие чары. Миранда взглядом пробежала первые несколько строчек, написанных от руки так давно, что чернила казались блекло-серыми и читались плохо, и почувствовала, что бледнеет. Перед ней было краткое описание Ритуала Призыва, с помощью которого ее и заставили перенестись во времени. В книге, которую отыскал Том, не было конкретных инструкций и заклинаний, а только краткое описание где-то на страницу, как этот Призыв работает. Оно соответствовало тому, что рассказывал Этьен, а еще...

— Этот ритуал обратим, — пробормотала Миранда, не веря своим глазам. — Его можно повернуть вспять, отправить путешественника обратно в его время! Сделать это может маг-вудуист! Ритуал сложный, но возможный, я смогу вернуться домой!

— Дочитай до конца, — посоветовал Реддл с неприятной улыбкой, и она почувствовала, как внезапная радость сама собой угасает. — Тебе понравится.

Миранда послушно перевела взгляд на последние строки. В них лаконично и сухо сообщалось о том, что получить ту магическую энергию, носителем которой становился путешественник во времени, можно было простым и надежным способом — убив путешественника и прочитав специальное заклинание. Иными словами, забрать себе большой объем магии можно было, уничтожив физическую оболочку, сосуд, в котором эта магия была заключена. Миранда вздрогнула, косо взглянула на Реддла и быстро захлопнула книгу, чтобы увидеть обложку. Вытертые буквы гласили: «Магия жертвоприношений африканских племен».

— Нашел в Запретной Секции, — любезно пояснил Том в ответ на ее безмолвный вопрос. — Раз уж магия с похищением душ относилась к вудуизму, я решил, что и твой случай стоит искать в той же области.

Миранда медленно кивнула и безжизненным тоном спросила:

— И когда же ты намерен меня убить ради этого запаса магии?

— Сначала нужно отыскать детали этого ритуала, — пожал плечами Реддл так безразлично, точно она спросила его, подготовил ли он на завтра эссе по Древним Рунам. — Нужное заклинание, способ убийства… Какое-то время это займет, но не думаю, что слишком много. Я умею искать.

Она обессиленно откинулась на спинку стула, не ощущая ничего, кроме безграничной усталости. Внезапно у нее не осталось энергии даже на то, чтобы встать и уйти из библиотеки, точно из нее кто-то взял и меньше чем за минуту выпил все жизненные соки. Что ж, к этому все шло. Даже удивляться не стоит.

— Вот о чем я и говорил! — внезапно прошипел Реддл, пристально наблюдая за безжизненной маской, в которую превратилось ее лицо. — Есть что-то еще, что ты обо мне знаешь и пытаешься скрыть!

— Что?.. — растерялась она, даже не сразу сообразив из-за резкой смены темы, о чем он.

— Я о нашем последнем разговоре, вот что! — Том вдруг поднялся и с легкостью, будто она ничего не весила, схватил ее обеими руками за плечи и рывком поставил на ноги, заставляя смотреть ему в лицо. — В этом вся суть наших отношений, ты не замечала? И без твоего боггарта я знал, что тебя тянет ко мне. Я видел раньше, вижу сейчас, что ты влюблена в меня. Но в то же время ты почему-то каждую секунду готова к тому, что я убью тебя! Почему? Тебе не кажется, что влюбленные девушки обычно так себя не ведут?

— А разве это неправда? — удивилась Миранда, все еще не вполне понимая, что он задумал на этот раз.

— Это другой вопрос, — возразил Реддл решительно. — Важно другое — то, как ты на самом деле ко мне относишься. Мне совершенно не удается сбить тебя с толку, правда? Я тебе небезразличен, но ты все равно в любую минуту ждешь от меня чего-то страшного. За все время нашего общения ты каждый раз ощущала растерянность, когда я был добр к тебе, но никогда не удивлялась, когда я использовал темную магию на твоих глазах, пытал, или отдавал приказы Малфою и остальным… Мерлин, даже когда я пытал тебя, ты не казалась удивленной! Ты могла быть напугана, в ярости, но мое поведение тебя никогда не шокировало, словно к чему-то подобному с моей стороны ты всегда была готова! Не буду спорить, обстоятельства нашей первой встречи не могли не повлиять на твое отношение ко мне, но не настолько сильно! Есть что-то еще. Ты знаешь обо мне что-то еще.

Она смотрела на него во все глаза, чувствуя, как в душе разрастается гнев.

— То есть ты подсунул мне эту книгу, только чтобы провести эксперимент?!

Том чуть прищурился.

— А если я скажу, что не только? Если я скажу, что и в самом деле намереваюсь тебя убить?

Миранда шумно выдохнула, но ничего не сказала.

— Что и требовалось доказать, — кивнул Реддл удовлетворенно. — Ты готова к подобному повороту. Почему? Откуда ты так хорошо знаешь, на что я способен? Мы с тобой будем знакомы в будущем?

От подобного предположения она не сдержала истерического смешка, а Реддл издевательски приподнял бровь, взбесив ее еще больше. Что у лорда Волдеморта за дурацкая тяга к предсказаниям будущего? Ведь тогда в Отделе Тайн ему тоже было нужно это чертово Пророчество!

— Почему для тебя так важно это знать? — спросила Миранда зло. — Что ты ко мне прицепился с этим знанием будущего? Я не пророчица и не важная шишка где-нибудь в Министерстве, а обычная студентка. Мне неизвестно никаких страшных тайн, которые могли бы хоть кому-то оказаться полезны!

— Я бы не рассчитывал, что притащивший тебя в это время маг вернет тебя обратно, а это означает, что жить тебе придется в этом мире, — насмешливое выражение пропало с лица Реддла, и следующие слова он произнес знакомым высоким холодным голосом, который лучше всего остального сказал ей, что игры кончились. — Ты хорошо меня знаешь. Я хочу знать, не станешь ли ты для меня угрозой. Я имею в виду, настоящей угрозой, а не случайной свидетельницей, которая видела, как я убил нескольких человек.

В первое мгновение Миранда не поверила собственным ушам. Несколько секунд она не сводила с него неподвижного взгляда, принимая решение, а потом уверенно принялась сгребать в одну кучу книги и пергаменты.

— Идем, — холодно велела она, надевая на плечо школьную сумку.

— Куда?

— К тебе, — любезно отозвалась она. — Нужно место, где нас не подслушают.

Том усмехнулся и галантным жестом предложил ей идти вперед. Миранда устремилась мимо него и вылетела из библиотеки, не оборачиваясь и не проверяя, следует ли за ней Реддл. Без подсказок она безошибочно добралась до комнат старосты, где сама назвала пароль портрету и по-хозяйски зашла в знакомую гостиную. Том, которого, казалось, это все забавляло, шагнул следом. В гостиной Миранда небрежно сбросила сумку на пол, прошла к окну и повернулась к Тому, скрестив руки на груди. Мысленно, той частью, которая была сейчас способна на адекватное мышление, она спросила себя, зачем делает это и не совершает ли сейчас самую большую ошибку, которую было возможно.

Впрочем, какая разница? Рано или поздно этот разговор должен был состояться. Реддл узнал самое главное — что она пришелица из будущего. И был лишь вопрос времени, когда он захочет узнать всю ее подноготную. Можно, конечно, включить режим героя на допросе, на вопросы не отвечать и хранить гордое молчание… Но смысл?.. Реддл все равно добьется своего. За эти месяцы он слишком хорошо ее изучил и без труда найдет нужный рычаг давления, чтобы заставить ее заговорить.

— Я не думаю, что стану для тебя когда-нибудь угрозой, — наконец произнесла она, рассматривая Реддла так, точно впервые его увидела. В некотором роде так оно и было — сейчас настал именно тот момент, когда маски наконец-то оказались сброшены. Внезапно Миранда почувствовала, как внутри ее отпускает какая-то пружина — больше не нужно было притворяться, она решила, что хватит с нее этих игр. — Видишь ли, даже с учетом всего, что я рассказывала тебе о себе, моя жизнь никогда не была чем-то примечательным. Я просто училась в Хогвартсе, общалась с одноклассниками, сдавала экзамены, собиралась стать целителем. У меня есть свои таланты и преимущества, но вряд ли среди них есть что-то сверхвыдающееся. У меня никогда не было врагов, я не люблю конфликты.

— По тебе не скажешь, — заметил Том насмешливо. — Проклятиями из черной магии, я заметил, ты разбрасываешься весьма уверенно.

— До перехода в 1944 год я изучала эти заклинания только в теории. В моем времени мне ни разу не приходилось применять их на практике.

Он нахмурился.

— Ты же вроде говорила, что в твоем времени шла война, и у вас там действовал второй Гриндевальд!

— Да, это так, — Миранда в задумчивости кивнула. Перед глазами вновь проносились картины битвы в Отделе Тайн и прошлогоднего нападения Пожирателей Смерти на Хогвартс. — Однако я и мои друзья были слишком юны, чтобы нас допускали до настоящих сражений. Если бы не эта война, наша жизнь была бы куда безоблачнее и беззаботнее, поскольку последние годы выдались… действительно страшными. Знаешь, в моем времени имя Геллерта Гриндевальда практически уйдет в небытие не только потому, что в 1945 году он окажется побежден и лишится всего своего влияния. Но и потому, что темный волшебник, который будет терроризировать мой родной мир, затмит Гриндевальда всем — могуществом, жестокостью, познаниями в темной магии. Именно он, а вовсе не Гриндевальд, будет в результате считаться самым могущественным темным магом столетия.

Подняв голову, она обнаружила, что Реддл ошеломленно моргает, пытаясь, видимо, представить себе подобное.

— Это невозможно, — наконец заявил он решительно, на что Миранда только усмехнулась, когда в очередной раз подумала, что у судьбы должно быть очень своеобразное чувство юмора, заставляющее ее произносить подобные речи лорду Волдеморту.

— И тем не менее. Этот волшебник… его действительно стоило бояться. Он прославился своей безжалостностью, беспощадностью, полным пренебрежением к человеческой жизни. Он убивал и мучил людей не только ради своих целей, но и ради забавы. Могу сказать, что своими деяниями этот маг добился того, что большинство волшебников в моем времени боятся произносить его имя. Я не шучу, — добавила она, заметив недоверчивый прищур Тома. — Это имя будет вгонять людей в страх на протяжении многих лет, и им физически тяжело будет произносить его вслух. Никто из моих знакомых, за редким исключением, — тут она мягко улыбнулась, подумав об отце и о Гарри, — не называл этого мага по имени. Чаще это было «Сам-Знаешь-Кто» или «Тот-Кого-Нельзя-Называть».

— Хорошо звучит, — заметил Том, как ей показалось, с одобрением, и Миранда мысленно закатила глаза. Ну кто бы сомневался, что он будет в восторге. — И как же его звали на самом деле?

Она закусила губу, понимая, что приблизилась к той самой роковой грани, которая все перевернет. Миранда помедлила, собираясь с духом, и дальше говорила, не отрывая пристального взгляда от лица Реддла, чтобы не упустить малейших изменений в его мимике.

— Настоящее имя этого мага никому не было известно, — продолжила она. Реддл, кажется, почувствовал, что что-то переменилось, и теперь смотрел ей прямо в глаза, внимательно слушая каждое слово. — Но он придумал себе новое, которое и начало нагонять на людей страх. Этот маг предпочитал именовать себя лордом Волдемортом.

Лицо Реддла превратилось в застывшую маску, и Миранда на мгновение прикрыла глаза. Она не ошиблась, это имя ему уже знакомо. Значит, остальное он вполне додумает сам.

Однако Том через секунду справился с собой и требовательно взглянул на нее.

— Дальше!

— А нечего дальше, — она пожала плечами, чувствуя только полное душевное опустошение. Почему-то произнести это все вслух оказалось куда сложнее, чем ей казалось поначалу. Но главное сделано, свои карты она ему открыла. — Ты хотел знать, не стану ли я для тебя угрозой. Я тебе объяснила. В конце концов, где я, а где самый знаменитый темный маг столетия...

В глазах Реддла словно сверкнула багрово-красная молния, и Миранда не смогла распознать, что это была за эмоция. Она пропала так же стремительно, как возникла, а затем он обманчиво-мягким, вкрадчивым голосом поинтересовался:

— Извини, но я тебя, видимо, не совсем понял. Ты только что рассказывала о некоем лорде Волдеморте, а потом так стремительно сменила тему...

— Брось, Том, — она устало махнула рукой. — Я знаю, что это ты. Знаю, что сейчас говорю с будущим магическим ужасом всей Британии. Я не была только уверена, когда именно ты изобрел свой псевдоним, но теперь вижу, что это уже произошло. Я рассказала о твоем будущем, как ты и хотел. Могу я теперь идти?

Темные глаза опасно прищурились, взгляд заледенел, и меньше всего сейчас Том походил на человека, который месяц назад признался, что она сводит его с ума. Возможно, в другой ситуации Миранда бы испугалась, но сейчас у нее не осталось на это никаких сил. В правом виске медленно разливалась боль — в этом месте точно что-то стреляло через равномерные промежутки времени.

— Когда ты узнала? — спросил он тем же высоким холодным голосом, который всегда ее пугал. Но сейчас в нем проскальзывало какое-то другое чувство, которое Реддл явно пытался пока сдержать, но оно прорывалось даже через его идеальное самообладание.

— Где-то в октябре... кажется. Мне ничего не было известно о твоей биографии, — заверила Миранда, заметив его напряжение. — С нашей первой встречи я полагала, что ты убийца, но не более. Это уже потом до меня дошло...

— Что же меня выдало?

— Твои последователи, — Миранда выдавила слабую полуулыбку. — Точнее, их фамилии и то, как беспрекословно они тебе подчиняются. В будущем многие из них добьются известности, почти не уступающей твоей, как твои самые преданные слуги. Пожиратели Смерти… Никогда не нравилось, как это звучит.

— Забыл спросить твое мнение, — съязвил он, но сразу же замолчал, поглощенный какими-то своими мыслями. Эта пауза так затянулась, что Миранда даже отвлеклась от размеренных выстрелов в голове, от которых череп, казалось, собирался разлететься на части, и посмотрела на него внимательно. Том на секунду закрыл лицо руками, а когда убрал их, Миранда увидела совершеннейший восторг на красивом лице, который он больше не пытался скрыть. Это был чистый триумф, радость на грани исступления. Однако сейчас эти эмоции не красили Реддла, а странным образом искажали его черты, делали их больше похожими на звериный оскал. Отсветы огня в камине плясали на его лице, придавая чертам что-то демоническое.

— У меня получится, — прошептал он, обращаясь к самому себе. О присутствии Миранды Реддл, казалось, позабыл и теперь в волнении расхаживал по комнате, не в силах справиться с охватившими его эмоциями. — Я добьюсь того, чего хотел! Я знал, что все было не напрасно, что мои планы не фантазия, их можно осуществить!

У Миранды по коже прошел озноб. Ипостась снова сменилась, и перед ней был уже не Том Реддл, а именно лорд Волдеморт, которому она только что дала уверенность, что ему удастся осуществить свои безумные бесчеловечные затеи. Не изменила ли она этим что-нибудь? Что, если после этих слов он станет еще более жестоким тираном, абсолютно уверенным в собственной правоте?

— До твоей окончательной победы в моем времени дело еще не дошло, — решила напомнить она, морально готовясь, что Реддл сейчас запустит в нее какое-нибудь проклятие за подобные речи. — Когда я перенеслась из своего времени, противостояние было в разгаре. Ты пока не победил.

— Я добьюсь своего, — небрежно махнул Том рукой, не испытывавший ни малейшего сомнения в собственной правоте. — Это лишь вопрос времени. Пусть не сразу, но я осуществлю то, что считаю необходимым. Перекрою мир так, как мне кажется правильным… Остановить меня никому не удастся.

У Миранды перед глазами появился Гарри, который стал надеждой всего магического мира. Ну уж нет, Тому о нем она ничего не скажет. Мальчик-Который-Выжил должен остаться таковым… Она медленно опустилась в кресло у камина, вызывая в памяти лучшие школьные воспоминания — собрания ОД, полеты в облике ворона, обсуждения с Гермионой интересных моментов из учебников, проделки близнецов Уизли…

— А тебя, значит, обучали бороться со мной, — протянул Реддл внезапно, и Миранда, вынырнув из своих мыслей, обнаружила, что Том теперь пытается просверлить в ней дыру прямым, жестким взглядом. — Мы с тобой будем врагами?

Она нервно хихикнула, представив себе подобное, отчего выражение глаз Реддла стало угрожающим, и Миранда решила разъяснить:

— Это довольно громко сказано, знаешь ли. Я же сказала, в будущем мы будем совершенно несоизмеримыми величинами… И я сильно сомневаюсь, что тебе вообще будет известно о моем существовании. Но с объективной точки зрения… Да, я буду на той стороне, что противостоит тебе.

— Значит, ты умрешь, — констатировал Реддл уверенно. — Я не оставляю врагов живыми.

— Поверь, эта твоя черта мне хорошо известна.

Том остановился посреди комнаты и посмотрел на нее. Его явно удивляло ее полнейшее спокойствие, но Миранда в самом деле точно утратила способность бояться, удивляться и тревожиться о своей жизни.

— Почему ты ничего не предприняла, очутившись в этом времени? — внезапно спросил он. — Когда поняла, кто я? У тебя было преимущество передо мной… Ты могла попытаться что-то изменить, каким угодно способом… Что, гриффиндорское благородство не позволило?

— Шляпа подумывала над тем, чтобы отправить меня в Слизерин, — напомнила Миранда и следующие слова произнесла, глядя ему в глаза. — Я попыталась тебя убить.

Секунду он молча смотрел на нее совершенно нечитаемым взглядом, а затем бесцветным голосом произнес:

— Тогда у озера, когда ты оглушила меня.

— Да. Я знала, что мне не удастся победить тебя в поединке, и знала, что едва ли смогу застать тебя врасплох. Составила план, все продумала. Обеспечила себе алиби, и на следующее утро весь Гриффиндор подтвердил бы, что я вечером находилась в башне факультета. Превратилась в птицу, чтобы подкрасться ближе. Оглушила тебя. Оставалось только произнести Убивающее Заклятие.

Она выдавила кривую ухмылку, до сих пор не зная, как стоит относиться к тому провалу. Должна была она переступить через себя, свои убеждения и довершить начатое?

— Почему же ты этого не сделала? — спросил он тихо.

Миранда пожала плечами, не видя смысла скрывать очевидное.

— Не смогла. Не хватило ненависти, или храбрости, или решительности, или еще чего-то… Но у меня просто язык не повернулся проговорить нужные слова. Выходит, я слабее, чем думала…

— Слабее? — переспросил Том так же тихо и все тем же нечитаемым тоном.

— Конечно, — она улыбнулась ему, как неразумному ребенку, точно он не мог понять очевиднейшей вещи. — Я знаю, что ты совершишь. По твоей вине будут гибнуть совершенно безвинные люди, среди которых будет много моих знакомых. У меня был реальный шанс это предотвратить. Здесь, в 1945 году, я единственный человек, кто знает, кто ты такой и на что способен, даже Дамблдор пока в неведении! Я могла убить тебя и спасти множество людей от страданий, от смерти. И я не смогла! А потом того хуже — влюбилась в тебя, как последняя идиотка. И это при том, что мне известно, кто ты! Все, что сказал тогда мой боггарт, правда. Я и в самом деле предала всех, кто был для меня важен. Они бы никогда меня не простили…

Почему-то признание в собственных чувствах сейчас совершенно легко слетело с ее языка, хотя Миранда впервые говорила об этом открыто. Морально она была готова, что Том только посмеется над ее глупостью и поздравит себя с победой — влюбленный человек всегда попадает в зависимость от того, кого он любит, и именно поэтому Реддл, по сути, добился желаемого — Миранда в самом деле подчинилась ему, как он и хотел. Однако Реддл вместо этого на редкость спокойно сказал:

— Хорошо, убить меня ты не смогла. Почему ты не попыталась изменить ситуацию другим способом? Я даже не говорю про Империус или еще что-нибудь, лишающее воли. Но ты же совершенно не пыталась переубедить меня, хотя вы, гриффиндорцы, всегда верите во все лучшее в людях, в то, что их можно изменить силой убеждения!

Несколько мгновений она смотрела на него с искренним удивлением, не понимая, почему он задал ей настолько очевидный вопрос, но потом все же ответила:

— Потому что ты правильно сказал сегодня в библиотеке — я и в самом деле знаю тебя. Что-то мне было известно о тебе в моем времени, какие-то детали добавились уже здесь… Именно поэтому я довольно спокойно реагировала на все, что ты творил — потому что я знаю, что другого от тебя ждать не следует. Я не вижу никакого смысла переубеждать тебя в чем-то, потому что это невозможно. Ты поступаешь только так, как считаешь нужным, мнение других людей тебя не волнует.

— И ты решила, что даже пытаться не стоит? — спросил он с непонятной для нее настойчивостью. Мерлин, какого ответа он от нее добивается?

— Переубедить кого-то может только тот, на чье мнение этому человеку не плевать. Кто-то, кто имеет для этого человека хоть какое-то значение, кто важен для него. Кто я для тебя, Том? Какое же значение я имею для тебя, чтобы мое мнение могло на тебя хоть как-то повлиять?

Этот вопрос она задала тем же равнодушным и усталым голосом, хотя внутри все против воли сжалось в предчувствии ответа. А что, если все же какое-то значение она имеет, и именно поэтому он спрашивал? Что, если Том все же испытывает к ней что-то? Неужели он сейчас это признает?..

Реддл смотрел на нее внимательно, но Миранда оставалась полностью невозмутимой, хотя ее сердце, кажется, было готово вырваться из груди от волнения, и она из последних сил уговаривала себя не поддаваться напрасным надеждам. Но неужели он… Неужели…

— Ты права, — наконец остывшим, отчужденным тоном согласился он, глядя на нее с полным безразличием, и Миранде показалось, что в ней что-то умерло. Дура, идиотка! Ну на что ты рассчитывала?! — Ты правильно поступила, что не стала тратить впустую свое время.

Она согласно наклонила голову, а Том отступил к камину, открывая ей путь к портрету, точно в одно мгновение утратил к ней всякий интерес. Что, он просто ее отпускает?..

— Я бы на твоем месте и в дальнейшем не вмешивался в мои дела и не пытался ни в чем меня переубедить, — тем же замороженным голосом сказал он, уже не глядя на нее. Миранда молча встала у проема и смотрела на его красивый аристократичный профиль. В неверном свете пламени камина ей почудилось, что Реддл был напряженнее обычного, и привычной ленивой расслабленности как не бывало, но Миранда отмахнулась от этих мыслей. Скорее всего, ей просто чудится. С чего ему переживать? — Если хочешь еще немного прожить, у меня для тебя один совет — не стой у меня на пути. Если начнешь мешать, пощады не будет.

Так же молча Миранда подняла с пола свою сумку и набросила ремень на плечо. Не взглянув на Реддла, она вышла в коридор и пошла к башне Гриффиндора, слыша, как за ней встал на место портрет. Она шла, неестественно выпрямив спину и высоко держа голову, но душевные силы покинули ее где-то на полпути к Полной Даме. Свернув в первый попавшийся пустой класс, она запечатала дверь Коллопортусом, рухнула на парту и разрыдалась.

Зима отступила, на смену сырому, слякотному марту пришел сухой и ветреный апрель. Начались пасхальные каникулы, но студенты разъезжались по домам неохотно, пятый и седьмой курсы остались в школе полностью, занятые подготовкой к СОВ и ЖАБА. Миранда целые дни проводила за учебниками и конспектами вместе с Минервой, Симоной и Мэри, в свободное время бродила вокруг замка в одиночестве. Игнотиус звал ее в Хогсмид, когда объявляли даты вылазок, но Миранда, памятуя об Этьене и остальных, пределов школы не покидала, Игнотиусу мило улыбалась и извинялась, ссылаясь на большую нагрузку. Тот на нее не обижался, а по вечерам и на выходных временами составлял ей компанию на ее прогулках. Он был все так же мил и немного застенчив и однажды поцеловал ее под ивой на берегу озера. Миранда ответила на поцелуй, внимательно прислушиваясь к собственным эмоциям и ощущениям. Было мокро и немного щекотно — ничего особенного. Внутри Миранды все оставалось спокойным и безразличным, как гладь Черного озера в ясную безветренную погоду.

Зато для Игнотиуса этот поцелуй явно имел большое значение, и с того дня он начал всюду сопровождать ее. Они садились вместе в Большом зале, он присоединялся к ней за выполнением домашних заданий, и по школе они ходили, взявшись за руки. Спустя буквально несколько дней про них вся школа заговорила, что Пруэтт и Соммерс встречаются. Миранда в эти недели день и ночь пыталась перебороть свою чертову любовь, «перенаправить» свои чувства на Игнотиуса, заставить себя испытывать хоть что-то к парню, который действительно заслуживал взаимности, старалась убедить себя, что именно за такого человека, как Игнотиус, стоило бы держаться изо всех сил… И не могла. Бушующие эмоции не желали подчиняться голосу рассудка, и вызвать у самой себя чувства искусственно, силой самоубеждения, ей не удавалось.

При этом Игнотиус казался по-настоящему счастливым, и Миранда каждый раз испытывала уколы вины и чувствовала себя последней дрянью, когда видела его сияющую улыбку. Она-то, несмотря на все потуги почувствовать хоть что-то, не ощущала вообще ничего — ни радости, ни неприязни. Ей просто было наплевать.

Как же она тосковала по тем февральским вечерам, которые они с Томом проводили вместе в потайном коридоре! Как же ей хотелось вернуть это время — когда он был близок ей настолько, насколько вообще возможно, и между ними царили полный мир и согласие! Умом Миранда понимала, что все это все равно было не по-настоящему, и черную натуру Реддла ничем не изменить, но ей не хватало его. Том Реддл оказался для нее настоящей отравой — он без конца присутствовал в ее мыслях, в ее снах, в ее сознании и медленно, день за днем, выжигал ее душу. Когда он находился рядом — она мучилась переживаниями, как ее могло тянуть к этому человеку. Когда его не было — она сходила с ума от желания снова увидеть его.

Подготовка к экзаменам, можно сказать, стала для нее спасением. Бесконечные задания от учителей, самостоятельные занятия, штудирование книг из Запретной Секции, где она искала упоминание о крестражах, помогали отвлечься и не думать о Томе.

Но, Мерлин, это было не так легко.

К концу апреля Миранда более или менее приспособилась к этому полусуществованию, но вскоре ее самообладание вновь оказалось под угрозой. А все из-за записки, полученной утром, в которой Реддл назначил ей встречу этим вечером в коридоре Эльфриды. Не желая начинать новый конфликт, незадолго до отбоя Миранда выскользнула из гостиной и направилась на третий этаж хорошо знакомым маршрутом, избегая посторонних глаз, гадая, что на этот раз могло понадобиться Тому. Ей казалось, что их последний разговор расставил все точки над «i».

За портретом уже горели старинные люстры, а Том дожидался ее в том самом классе, в котором она обычно изучала взятые из библиотеки книги. Миранда бросила на него жадный взгляд, впитывая каждую черточку, и как ни в чем не бывало прислонилась к косяку.

— Зачем ты меня позвал?

— Хотел поговорить, — отозвался он, поднимаясь из-за стола. Вид у Тома был странно задумчивый, даже немного растерянный, словно произошло что-то, что сильно озадачило его, и на Миранду он взглянул так, будто вместо нее на пороге показался кто-то, кого он никак не ожидал увидеть. В подобном состоянии Миранда не видела его почти никогда.

— О чем?

Он странным, совершенно не подходившим ему жестом тряхнул головой, точно избавлялся от каких-то назойливых мыслей, и посмотрел на нее уже хорошо знакомым ей оценивающим взглядом. Несмотря на то, что от близости к нему у Миранды от волнения сердце выпрыгивало из груди, а вся сонная одурь последних недель слетела с нее, как по взмаху волшебной палочки, она все равно ощутила вспышку глухого раздражения. Ну что он задумал на этот раз?

— Я размышлял над нашим последним разговором, — подтвердил Том ее худшие опасения. — Обдумывал все, что ты сказала. Не то, что ты рассказала обо мне, а, скорее, твое участие в происходящем. И решил, что тебя нельзя выпускать из поля зрения, чтобы впоследствии об этом не пожалеть.

Миранда вздрогнула. Все же он решил, что от путешественницы из будущего у него слишком много проблем. В целом, резонный вывод, она сама, скорее всего, рассуждала бы так же…

— Я предлагаю тебе присоединиться ко мне, — продолжил Реддл тем же ровным голосом, и у Миранды от изумления в буквальном смысле глаза на лоб полезли. Меньше всего она была готова к подобному заявлению. — Тебе известно, что я собираюсь изменить магический мир, сделать таким, как мне представляется правильным. Но для решительных действий понадобятся люди, много верных людей. Я хочу, чтобы ты стала таким человеком.

Ей показалось, что пол под ногами закачался. Не уверенная, что слух ее не обманывает, Миранда медленно приблизилась к окну и села на стул у парты, все еще не в силах прийти в себя.

— Признаться честно, я уже давно рассматривал тебя как такого человека, — сказал Том спокойно, неотрывно наблюдая за ее реакцией. Каждое его новое признание вгоняло Миранду во все больший ступор. — Наверное, с того момента, когда увидел, как ты сражалась в Лютном. Сейчас я просто убедился окончательно, что это верное решение.

— Почему верное? — язык все еще плохо подчинялся ей, и голос звучал надтреснуто, как чужой. Ох, если бы отец, или друзья-гриффиндорцы, или кто-то из Ордена Феникса услышал, что ее вербуют в Пожиратели Смерти…

Реддл чуть прищурился.

— Мне в самом деле необходимо объяснять?

— Да.

— Хорошо, — он непринужденно пожал плечами. — Ты умна, сообразительна, хладнокровна и достаточно расчетлива. Не боишься участвовать в сражениях и хорошо подкована в боевых навыках. Еще ты незарегистрированный анимаг, что тоже может оказаться весьма полезно… И, что куда важнее, ты не способна нанести мне удар в спину. Ты не смогла меня убить, а потом спасла и оказала помощь, несмотря на все, что знала обо мне. Ты достаточно ценный союзник, чтобы не махнуть на тебя рукой.

Он перечислял ее качества так равнодушно, точно речь шла о товаре на рынке. И вроде бы в его устах это все должно было звучать как комплимент, но Миранде услышанное не приносило никакого удовольствия. Совсем наоборот — его слова точно резали ее по живому, и она сжала пальцы в кулак, подавляя судорожный вздох.

— Понятно, — наконец спокойно сказала она, когда Том замолчал. Теперь главное — любой ценой остаться такой же невозмутимой. Он не должен видеть, как ей больно, она и так дала ему уже достаточно поводов, чтобы он ощутил свое превосходство над ней. — Пожалуй, я скажу «нет», Том. Но благодарю за предложение. Ты мне польстил.

И в самом деле — меньше всего этим вечером она ожидала, что услышит от Волдеморта признание, что он видит в ней «ценного союзника». Хотя в его понимании слово «союзник» вполне приравнивается к слуге…

— Почему? — холодно спросил он. Миранда внезапно обнаружила, что ее ответ не просто не оставил его равнодушным, а явно задел за живое. Реддл вскочил на ноги, стремительно приблизился и остановился прямо перед ней. С нарастающим удивлением Миранда отметила, как на впалых щеках вспыхнули розовые пятна, а в темных глазах заплясало багровое пламя. Мерлин, что же так резко лишило его самообладания? — Отвечай!

От этих приказных интонаций в ней поднялась волна протеста, и Миранда тоже вскочила, бесстрашно встретила его взгляд и воинственно скрестила руки на груди.

— Потому что я не разделяю твоих взглядов, — ответила она жестко, глядя ему в глаза. — Я не считаю, что все магглы заслуживают уничтожения за один факт своего существования, и уверена, что магглорожденные волшебники ничем не хуже чистокровных. Я не желаю положить свою жизнь на алтарь твоих амбиций и идеалов, которых я не разделяю.

— Миранда… — багровый огонь в глазах стал совсем угрожающим, но Миранда решительно вскинула вверх руку.

— Подожди! Потом можешь запытать меня до смерти, если тебе от этого станет легче, но дай мне сейчас договорить! — ярость в пылающих глазах сменила растерянность от такой наглости, да и Миранда сама не понимала, откуда у нее взялась подобная храбрость. — Дело не только в этом. У меня свои убеждения, у тебя — свои, и каждый абсолютно уверен в своей правоте, и это нормально. Но ведь ты и раньше прекрасно знал, что я об этом думаю! Еще тогда в Хогсмиде, когда я спасла беднягу Мортимера от твоих дружков, ты должен был догадаться, что я думаю о твоих методах! И, тем не менее, сейчас ты предлагаешь мне стать Пожирательницей, хотя знаешь, что твои принципы мне чужды, и ожидать от меня лояльности, преданности твоему делу не стоит! Почему?

— И почему же, по-твоему? — спросил он тихо, и его голос вновь понизился до опасного шипения.

— Потому что сейчас ты по какой-то причине готов с этим мириться, — твердо ответила она, глядя ему в лицо без малейшего страха. — Я не знаю, почему. Возможно, ты думаешь, что сможешь со временем меня переубедить. Возможно, ты видишь во мне какой-то скрытый потенциал, который кажется тебе важнее всего остального. Но зато я точно знаю, что такое твое снисходительное отношение к моему… — Миранда запнулась, подбирая нужное слово, — инакомыслию не продлится долго. Я не знаю, насколько хватит твоего терпения. На месяц, год или даже десять лет — но рано или поздно ты убьешь меня за то, что я не согласна с тобой. Я не хочу прожить остаток моей жизни, ожидая момента, когда ты наконец-то передумаешь.

Несколько секунд он молча взирал на нее, хотя ей не показалось, что он пытался справиться с гневом или другими эмоциями. Скорее, Том принимал про себя какое-то решение, а потом отступил от нее и поманил за собой к двери.

— Идем. Хочу тебе кое-что показать.

Миранда с опаской последовала за ним, не понимая причины резких перемен в его настроении. Том вышел в коридор и, не глядя на нее, направился к дальней двери, которую пытался открыть больше месяца. Миранда остановилась в нескольких шагах от него, наблюдая, а Том внезапно положил ладонь на ручку и нажал. Темная дверь, которая всегда была заперта, с тихим скрипом отворилась.

— Тебе удалось! — не сдержала она удивленного вздоха. — Ты справился!

Том бросил на нее через плечо чуть раздраженный взгляд.

— Мне всегда все удается, — прохладно напомнил он и кивком указал на черный провал, который начинался за дверью. — Прошу вперед.

— Чтобы меня сожрала какая-нибудь мерзость, которая обитает тут последнюю тысячу лет? — уточнила она с подозрением.

Реддл насмешливо фыркнул и демонстративно шагнул вперед, скрывшись в темноте. Миранда, чуть помедлив, направилась следом.

Они очутились в небольшом совершенно пустом помещении без окон. Внутри не было мебели, не было освещения, и Том взмахом палочки наколдовал два светильника на стене друг напротив друга. В неярком освещении Миранда теперь могла рассмотреть единственный предмет, который находился в комнате — это было здоровенное зеркало высотой почти до потолка, украшенное орнаментом. Зеркало стояло на подставках, похожих на две ноги с длинными когтями, впившимися в пол. На верхней части рамы была выгравирована надпись: «Еиналежеечяр огеома сеш авон оциле шавеню авыза копя».

Миранда зачарованно вздохнула, не смея подойти ближе и взглянуть на свое отражение.

— Судя по всему, ты тоже слышала, что это такое, — как издалека, донесся до нее голос Тома.

— Я читала об этом, — прошептала она восхищенно, все еще испытывая сильную робость. — Но даже представить не могла, что оно может находиться в Хогвартсе…

— Загляни в него, — предложил Том подчеркнуто безразлично, и Миранда наконец-то отмерла и, нахмурившись, посмотрела на него.

— Зачем тебе это? Прочитать мои мысли ты не можешь, а мои желания смогу увидеть только я...

— Я знаю, как это работает.

Ей не хотелось поднимать глаза, она страшилась, что именно может там увидеть, но в то же время волшебное зеркало манило ее, притягивало, как магнитом. Не в силах больше бороться с искушением, Миранда распрямилась и перевела взгляд на плоскую поверхность.

В первое мгновение ей показалось, что она смотрит в самое обычное зеркало, в котором отражалась она сама — и выглядела при этом точно так же. На зеркальной Миранде была та же гриффиндорская мантия, и длинные волосы были заплетены в точно такую же косу, из которой выбилось несколько прядок. Даже на щеке было точно такое же пятнышко от чернил, которое Миранда сегодня посадила, когда торопливо записывала за Дамблдором на уроке список дополнительной литературы к экзамену.

Ее отражение вдруг повернуло голову и мягко улыбнулось кому-то невидимому, а затем Миранда увидела, как ее зеркального двойника кто-то обнимает за талию и привлекает к себе. Из темноты рядом с ее отражением выступил Том Реддл, который продолжал обнимать вторую Миранду. Затем он ей улыбнулся — и это была такая улыбка, что Миранда, не отдавая себе отчет в происходящем, подумала, что сделала бы что угодно, чтобы настоящий Реддл так ей улыбнулся. С такой нежностью, заботой, восхищением… Улыбнись он ей так — и она будет готова выполнить все, о чем он попросит. Спрыгнуть с Астрономической башни, к примеру…

У нее в груди стоял ком, пока она смотрела на счастливую пару в зеркале. В Реддле, которого она видела там, не осталось ничего от лорда Волдеморта. Ни насмешки, ни угрозы, ни ярости, ни холодного расчета… Он просто был влюблен в девушку, которую обнимал, и эти двое просто наслаждались своим чувством.

Выходит, не возвращение в родное время, не воссоединение с семьёй, не победа над Волдемортом, не блестящая карьера, не высокое положение в обществе, не богатство и власть. Ее самое большое, самое сокровенное желание — взаимная любовь. Всего-то.

Это же так просто.

Как это сложно. Совершенно невозможно.

Миранда невесело усмехнулась. И ей нужна не просто взаимная любовь, а взаимная любовь с конкретным человеком. Ну что с ней не так, если даже в зеркале Еиналеж она видит именно Тома Реддла? Стоит сказать спасибо, что там только он, а не, допустим, еще дом в пригороде Лондона и трое детей рядом, или еще какая-нибудь глупость!

— Хватит, — сказала она твердо, чувствуя, как от проникновенного взгляда двойника Тома из зеркала внутри нее все переворачивается и корчится, будто там поливали кислотой. — Я насмотрелась.

Она с усилием отвернулась от гладкой поверхности, отошла к стене и обессиленно сползла по ней на пол. К глазам подступали слезы, и Миранда старательно гнала их прочь, пытаясь взять себя в руки. Ну что с ней такое, а? Всегда была такой спокойной, невозмутимой, а в последние месяцы самоконтроль стал вообще ни к черту… И все из-за него, из-за Реддла…

Тот помедлил, а потом вдруг приблизился и сел на слегка пыльный пол рядом с ней, нисколько не заботясь о чистоте мантии и идеальности своего внешнего облика.

— Как ощущения? — поинтересовался он.

— Отвратительно, — честно ответила Миранда, против воли бросая взгляд на зеркало. Теперь широкая рама стояла сбоку от нее, но даже со своего места она снова видела счастливую пару. — А у тебя?

— Замечательно, — отозвался Том задумчиво, тоже оглядываясь на зеркало. Что именно ему явила стеклянная гладь, Миранда, конечно, не знала, но довольная улыбка Реддла говорила сама за себя. — И именно так все и будет…

— Догадываюсь, что ты там увидел, — она против воли хмыкнула. — Корону и власть над миром?

— И не только, — Реддл чуть прищурился, рассматривая что-то в зеркале, а затем перевел взгляд на нее. Он сидел так близко, что до обоняния Миранды снова донесся его одеколон, и от тоски и обиды на судьбу ей захотелось завыть. — Что тебя так расстроило? Ты теперь точно знаешь, чего хочешь. Теперь можешь просто идти к своей цели, приложить все силы, чтобы добиться желаемого!

У нее вырвался какой-то полузадушенный смешок.

— Боюсь, это не так просто.

— А никто не говорил, что должно быть легко, — Том пожал плечами. — На то это и самое сокровенное желание. Про себя я точно знаю, что осуществить мое желание будет непросто, но… конечная цель того стоит, правда?

Миранда предпочла не отвечать на последний вопрос.

— Проблема в том, что моя мечта в принципе неосуществима, — неохотно сказала она.

— Ты хочешь вернуть кого-то из погибших родственников или друзей? — в голосе Тома зазвучало неприкрытое разочарование. Избегающему привязанностей лорду Волдеморту подобное желание точно должно было казаться верхом глупости.

— Нет.

— Раз это не связано с воскрешением мертвых, значит, твое желание осуществимо, — сделал он потрясающе логичный вывод, и Миранда в который раз поразилась, каким необычным образом рассуждал этот рациональный разум, не скованный нормами морали и узами любви и дружбы. — Необратима только смерть, остальное можно исправить и как-то изменить. Я могу помочь тебе добиться желаемого.

Миранда закусила губу, чтобы не расхохотаться от абсурдности ситуации. Знал бы он, что именно только что предложил!

— Это снова такая попытка привлечь меня в свои ряды? — полюбопытствовала она без какого-либо вызова, совершенно будничным тоном.

Вопреки опасениям, атмосфера так и не накалилась вновь, и Том без малейшего смущения кивнул.

— Да. Чего ты хочешь на самом деле? Скажи мне, и я помогу тебе это получить. Только хорошо подумай, прежде чем гордо отказываться, поскольку я никому не делаю таких предложений.

Миранда покосилась на него удивленно, но Том совершенно серьезно ожидал ее ответа, и она по-прежнему не ощущала в нем враждебности. Сейчас рядом с ней снова сидел именно тот Том, который спас ее в Лютном, и рядом с которым она провела весь февраль в этом коридоре. И потому она не стала хитрить и изворачиваться, а просто сказала:

— Я тебя сейчас очень сильно разочарую, но мое главное желание едва ли покажется тебе заслуживающим внимания. Мне не нужны власть, влияние, могущество, поклонение других людей — в общем, все то, что ты в действительности мог бы мне дать. То, чего я хочу больше всего… К сожалению, это именно то, чего ты мне дать никогда не сможешь.

Реддл ощутимо напрягся и хотел было что-то заявить, но она его остановила:

— Я не бросаю тебе вызов и не провоцирую тебя! Я лишь констатирую факт.

Он выдохнул, но, кажется, поверил, и на какое-то время в пустой комнате с зеркалом воцарилось молчание. Миранда помедлила, не зная, стоит ли дальше испытывать судьбу, но потом решилась:

— Можно вопрос?

— Какой?

— Почему… — она запнулась, но все же договорила. — Мне давно было любопытно, почему именно «Волдеморт»? То есть звучит сильно, я не спорю. Опять же, если переводить с французского, получится «воспаривший над смертью» — тоже красиво… Но почему именно это имя? Как ты к нему пришел?

Не столько увидев, сколько почувствовав его оценивающий взгляд на себе, Миранда замерла в ожидании ответа. Том какое-то время колебался, это было видно совершенно отчетливо, однако затем достал волшебную палочку. Миранда вздрогнула, но Том лишь начал выводить в воздухе светящиеся буквы, которые зависали перед ними огненными росчерками и складывались в слова:

«Том Марволо Реддл».

Резкий взмах палочки — и буквы смешались, перестроились в новом порядке.

«Лорд Волдеморт».

— Что ж, это многое объясняет, — пробормотала она, находясь под впечатлением. — Анаграмма? Оригинально… Полагаю, сначала ты решил стать лордом, и потом уже додумал остальное?

— Учитывая все, что ты обо мне знаешь, едва ли ты могла ожидать, что я соглашусь всю жизнь носить это отвратительное имя моего папаши-маггла, — холодно произнес он, рассеивая горящие буквы. Миранда не удержалась и чуть улыбнулась.

— Можешь упрекнуть меня в отсутствии вкуса, но твое настоящее имя мне нравится больше.

Том весь скривился, будто она заставила его надкусить лимон.

— Что-то ты осмелела этим вечером…

— Раз уж мы пришли к выводу, что сейчас стоят те золотые дни, когда ты еще позволяешь мне иметь свое мнение, надо этим воспользоваться, — заметила Миранда и беззаботно ему улыбнулась. Том продолжал смотреть на нее совершенно нечитаемым взглядом.

— Хорошо, тогда почему еще ты мне отказала?

— Что?..

— Какие еще причины у того, что ты не хочешь ко мне присоединиться? — повторил он терпеливо. — Раз уж у нас снова вечер откровений, то отвечай правду. Ведь есть что-то еще, правда?

Миранда на секунду задумалась, а потом кивнула.

— А еще мне не нравится татуировка, которую ты ставишь своим последователям.

— Ты и об этом знаешь?

— Конечно. Каким-то образом ты же вызвал их всех к себе в тот день, когда тебя ранили. Меня не было не так долго, а когда я вернулась, у тебя в гостиной собралась половина Слизерина. Не сову же ты к ним отправил…

Реддл шумно выдохнул.

— И что же в моей Метке тебя не устраивает?

— Она похожа на рабское клеймо, — отозвалась она невозмутимо. — Не буду спорить, как способ связи она, наверное, довольно удобна. Но выглядит она… Не знаю, по-моему, такие отметины нужно ставить в качестве наказания, а не как знак поощрения. Как-то сразу становится понятно, кем для тебя являются твои же соратники. У тебя-то самого такая есть?

Том косо взглянул на нее, но затем засучил правый рукав и продемонстрировал ей чистое предплечье.

— Что и требовалось доказать, — Миранда удовлетворенно кивнула. — Извини, но я не ощущаю в себе желания становиться твоей слугой.

— Почему я тебя до сих пор не убил? — спросил он у самого себя и снова взглянул на зеркало. Что-то такое там отразилось, что Том чуть поморщился, как от зубной боли. — Ведь насколько в этом случае жизнь стала бы проще…

Миранда промолчала, а Реддл поднялся и протянул ей руку. Чуть запнувшись, она взялась за его ладонь, и он помог ей встать на ноги.

— Мы не закончили этот разговор, — сообщил он многообещающе. Миранда бросила последний взгляд на зеркало Еиналеж, на двух счастливых молодых людей, и вышла следом за Томом, который тщательно закрыл за ними дверь.

Несколько дней спустя Миранда сидела с однокурсниками вечером в библиотеке, где у них шла коллективная подготовка к контрольной у Вилкост. На столе лежал длинный пергамент с вопросами, на которые они по очереди отвечали. До отбоя оставалось не более получаса, но никто и не думал расходиться, и в читальном зале было довольно много старшекурсников. Библиотекарша поглядывала на тихо разговаривавших семикурсников неодобрительно, но прочь их не выставляла, позволив спокойно готовиться. Ребята могли расположиться и в гостиной Гриффиндора, но вместе с ними сейчас сидели и Оуэн Бэгшот, присоединившийся к Симоне, и два пуффендуйца — Эдвард Аббот и многострадальный Питер Мортимер. Из одноклассников Миранды собрались все те, с кем она общалась — Симона, Мэри, Минерва, Игнотиус, Септимус и Джеффри. Несмотря на такое большое сборище, никто не шумел, не смеялся в полный голос: сказывалась близость экзаменов, и все были сосредоточены. Миранда чувствовала, как от усталости у нее ломит в затылке — за подготовкой они провели уже часа три.

— …таким образом, Щитовые чары хорошо помогают от средних проклятий, но едва ли смогут остановить сложную темную магию, не говоря уже о Непростительных, — договорил Оуэн и шумно вздохнул. — Все верно?

— Да, — Минерва притянула к себе пергамент и вычеркнула в нем еще одну строчку. — Теперь… кто хочет рассказать о Красных Колпаках?

— Это вопрос для третьего курса! — Септимус презрительно махнул рукой и лениво откинулся на спинку стула. — Давай что-нибудь посерьезнее!

— Вот и рассказывай о Красных Колпаках, — непреклонно заявила Макгонагалл и подперла голову рукой. — Где они обитают?

— Может, сделаем перерыв? — предложила Симона устало. — Мы занимаемся с ужина. Мне кажется, моя голова сейчас лопнет…

Минерва недовольно взглянула на нее, но заметила, как зевает Мэри, как устало трет переносицу Джеффри, каким осоловелым взглядом смотрит перед собой Мортимер, и слегка смягчилась.

— Но нам осталось не так много…

— Надо доделать, — твердо сказал Игнотиус, снова склоняясь над учебником. — Контрольная в понедельник, а в воскресенье у нас матч со Слизерином. В субботу я поведу команду на итоговую тренировку, а это на весь день.

— Кстати, ты же купил новую метлу? — внезапно заинтересовался Аббот, который, если Миранда ничего не путала, был в команде Пуффендуя загонщиком. — Новую модель «Чистомета»? Очень быстрая, я слышал…

— Отличная! — подтвердил Игнотиус довольно. — На поворотах просто неповторима, я такого даже не ожидал! А с «Кометой» решил больше не связываться, раз они такие ненадежные.

Миранда торопливо уткнулась взглядом в конспект, успев напоследок поймать утомленный взгляд Минервы — разговоры о квиддиче старосте сейчас явно докучали.

— Ну, к «Чистомету» тоже могут возникнуть претензии, — заметил Оуэн рассудительно, проигнорировав недовольство Макгонагалл. Симона сонно положила голову ему на плечо. — Наш Дэвис в больничном крыле провалялся почти две недели!

— Так это не метла виновата, — Пруэтт развел руками. — Если трюки были слишком сложные…

— В твоем случае тоже неясно, что именно виновато, — вставил Лонгботтом, видимо, не удержавшись. Все эти недели он так и не отказался от подозрений в адрес игроков команды Слизерина. — Сама твоя «Комета» развалилась, или ей помогли…

И он неприязненно указал кивком на противоположный угол библиотеки. Там за таким же столом собрался очень похожий кружок по интересам, состоявший из одних слизеринцев. Занимались они точно тем же, чем и компания Миранды, и Вилкост на последнем уроке так застращала седьмой курс грядущей контрольной, что подготовка семикурсников проходила совершенно мирно и бесконфликтно, без взаимных оскорблений и выпадов. Слизеринцы и гриффиндорцы просто не обращали друг на друга внимания, хотя временами бросали друг на друга враждебные взгляды. Миранда тоже удостоилась таких от сидевших тут же Виоланты Кэрроу и Друэллы Розье, что ее слегка удивило. Они что, по-прежнему на нее злятся из-за Реддла? Но ведь в библиотеку они с Игнотиусом пришли, взявшись за руки, да и о том, что она не встречается с Томом, давно знает вся школа…

Пруэтт лишь пожал плечами, а Септимус раздраженно вздохнул.

— Черт знает что творится в школе в этом году! У игроков в квиддич метлы разваливаются, половина семикурсников внезапно теряет память! Кстати, вы обратили внимание, что среди последних тоже не было слизеринцев? Все остальные факультеты были, а змеи одни будто ни при чем!

— Ты же ничего не помнишь о том дне, — заметила Миранда, видя, что Уизли начал распаляться. — Нельзя разбрасываться голословными обвинениями…

— Не помню, — признал Септимус неохотно. — Часть дня как отрезало, сплошной туман… Кстати, а остальные как? Что-нибудь вспомнили?

Атмосфера за столом изменилась стремительно — усталую сонливость со всех как рукой сняло, и в воздухе повисло острое, напряженное любопытство. Несмотря на то, что всем происшествиям того дня дали официальное объяснение, верить в них никто не хотел. Дезориентация в пространстве из-за переутомления — это ведь далеко не так увлекательно, как подозревать, что в школу проник кто-то опасный и заколдовал учеников! Одна Макгонагалл смотрела неодобрительно, а вот Симона, Мэри, Джеффри и Игнотиус даже не особенно пытались скрыть жадный интерес. Однако Мортимер и Аббот, помрачнев, синхронно покачали головами.

— Ничего не могу сказать, — морщась, сказал Аббот. — Помню, как шел с завтрака в совятню, чтобы отправить письмо домой. Но до нее, кажется, так и не дошел, а очнулся уже в каком-то совершенно незнакомом коридоре на третьем этаже.

— То же самое, — подтвердил и Мортимер. — Я должен был пойти на отработку к Принглу, а потом — темнота. Мисс Блумфилд списала все на усталость от учебы, но Прингл, кажется, в это так и не поверил. Потом целую неделю пришлось скоблить подземелья под его присмотром…

Лонгботтом сочувствующе хмыкнул, а Миранда перевела взгляд на последнего человека в их углу, который тоже стал жертвой неизвестного мага в тот день. К ее удивлению, Оуэн не сказал вообще ни слова, а вместо этого склонился над пергаментом, крепко сжав зубы. Симона в тот момент отвечала на какой-то вопрос Мэри и не видела реакции своего парня.

— Давайте либо готовиться дальше, либо расходиться, — предложила Минерва, на что Симона закатила глаза, однако Макгонагалл этого не заметила. Аббот и Септимус хихикнули. — Успеем до отбоя еще один вопрос…

Возражений не последовало, и семикурсники склонились было обратно над учебниками и конспектами, но тут вдруг поднялся Оуэн.

— С вашего позволения, я на сегодня закончу, — сказал он напряженно и вымученно улыбнулся вскинувшейся Симоне. — Что-то у меня голова разболелась. Увидимся за завтраком, хорошо?

Остальные нестройно попрощались, и Оуэн, неловко подхватив свои вещи, поспешил к дверям. Он выглядел заметно бледнее, чем каких-то пятнадцать минут назад, его взгляд тревожно метался по сторонам. Миранде этих подозрительных признаков было достаточно, и, как только Бэгшот скрылся в коридоре, она тоже поднялась.

— Вернусь через пять минут, — пообещала она беззаботно. Ребята что-то согласно пробурчали, Игнотиус улыбнулся и кивнул, и Миранда выскочила следом за когтевранцем.

Пока было непонятно, что именно вывело Бэгшота из равновесия, но он нервничал, и сильно — по освещенному факелами коридору он передвигался чуть ли не бегом. Миранде тоже пришлось ускорить шаг.

— Оуэн!

Он резко встал и, выхватив палочку, стремительно обернулся к ней, готовый к атаке. Не ожидавшая такой острой реакции, Миранда затормозила и незаметно положила руку на древко собственной палочки. Что это с ним?..

— Извини, Миранда, — выдавил Оуэн спустя пару мгновений и, к ее облегчению, опустил руку. — Не хотел тебя пугать…

— Что случилось? — спросила она, стараясь говорить мягким и дружелюбным голосом. — Что тебя так… выбило из равновесия?

Он помотал головой и отступил от нее в сторону. Выглядел Бэгшот по-прежнему неважно.

— Ничего. Со мной все в порядке, просто… я очень устал.

— Оуэн, — начала Миранда, быстро соображая, в каком ключе лучше вести беседу. — Расскажи мне! Что ты вспомнил?

Он испуганно вскинул на нее затравленный, как у загнанного кролика, взгляд и тут же опустил голову.

— Миранда, это глупость…

— Постой, — она осторожно коснулась его плеча и почувствовала, как Бэгшота сотрясает нешуточная дрожь. — Я знаю, что это… не было просто потерей памяти. С тобой что-то произошло, с вами со всеми. Просто ты единственный, кто хоть что-то запомнил. Что с тобой случилось в тот день?

Миранда всей душой надеялась, что ей удалось пробить этот защитный панцирь. Оуэн теперь таращился на нее во все глаза, и было видно, как он колеблется. С одной стороны, Бэгшот явно хотел, чтобы все оказалось просто плодом его фантазии, с другой — хотел поделиться тем, что его действительно пугало. Миранда замерла, ожидая, какое желание в результате победит.

— Я видел кое-что, — наконец выдавил он, нервно озираясь по сторонам. — Ничего особенного или страшного, но… Я помню какое-то странное помещение. Не в замке, нет. Оно было деревянным, на втором этаже — там точно была лестница… Помню щелястый пол, и там было очень холодно, задувал ветер с улицы… И скрип такой пронзительный, когда ветер становился особенно сильным… Скрип не деревянный, скорее, металлический… Но я там не мог быть! Я понятия не имею, что это за место и как там очутился!

— А еще? — Миранде показалось, что от напряжения у нее свело скулы.

— Не помню…

— Оуэн, вспоминай! Это очень важно! — взмолилась она, на что Бэгшот отреагировал неадекватно. Схватив ее за плечи, он резко встряхнул ее, делая больно. Не ожидавшая подобной агрессии, Миранда даже не успела вытащить волшебную палочку. Хватка Оуэна была грубой даже несмотря на мантию, и теперь наверняка на руках останутся синяки.

— Аларте Аскендаре!

Заклинание отбросило Бэгшота от нее с такой силой, что тот перевернулся в воздухе и отлетел на несколько шагов в сторону. Миранда машинально дотронулась до ноющего плеча, перевела взгляд и, к большому удивлению, обнаружила в нескольких метрах от себя Эвана Розье, чья волшебная палочка по-прежнему была направлена на Оуэна. Миранда сразу потянулась за своей, готовая к атаке, но Розье по-прежнему держал на прицеле когтевранца и на нее даже не смотрел.

— Уходи к себе, Бэгшот, — распорядился он негромко. Оуэн медленно поднимался на ноги, его мантия слегка сбилась, и на черной ткани появились грязно-серые разводы от пыли на полу. Он казался испуганным. — И не распускай руки, чтобы в следующий раз их тебе не оторвали.

Когтевранец тяжело дышал и смотрел на Розье с острой неприязнью, но напасть в ответ не пытался. Затем он перевел взгляд на Миранду, и в серых глазах промелькнуло раскаяние за свою вспышку.

— Извини меня, — пробормотал он и быстрым шагом пошел прочь. Миранда теперь наблюдала за Розье, который весь вечер находился неподалеку от нее: вместе с прочими слизеринцами он после ужина готовился в библиотеке к контрольной по Защите от Темных Искусств. Розье дождался, пока Оуэн скроется за углом, и только после этого убрал палочку. На Миранду он посмотрел без особой симпатии.

— Ты в порядке? — спросил он бесцветно. Говорил Розье подчеркнуто вежливо, и было как-то совершенно очевидно, что ей на помощь он пришел не по собственному желанию.

— Да, — с губ рвался вопрос, почему он вдруг решил за нее заступиться, но ответ и так был очевиден. — Вы теперь постоянно ходите за мной по пятам?

— Том попросил за тобой присматривать, — холодно отозвался Розье, и взгляд у него стал колючим, злым.

Миранда кивнула, подумав, что нет смысла провоцировать его. Понятно, что никто из этих слизеринских снобов не пришел в восторг от приказа приглядывать за наглой гриффиндорской полукровной выскочкой. Но в груди вдруг разлилось тепло от того, что Том решил проявить о ней заботу — пусть и интересы у него могли быть исключительно корыстные.

— Ты ведь слышал, что сказал Оуэн? — спросила она спокойно. Было ясно, что Розье взялся в этом коридоре в самый ответственный момент не чудом. Скорее всего, ждал за углом и вмешался, только когда это стало необходимо…

Эван взглянул на нее косо и кивнул.

— Можешь передать его слова Тому? — попросила она.

Розье снова кивнул.

— Спасибо.

Миранда быстро убедилась, что не выглядит растрепанной, и отправилась обратно к друзьям. Розье на некотором отдалении шел следом.

* * *

В субботу вечером Миранда отправилась в Запретную Секцию. Игнотиус, как и обещал, почти весь день провел на тренировке, команда вернулась в гостиную Гриффиндора в полуживом состоянии и сразу потопала в Большой зал, чтобы успеть чем-нибудь поужинать. Выглядели игроки такими замученными, что было непонятно, как они вообще ноги переставляют. Миранда же незаметно покинула башню факультета и поспешила в библиотеку, радуясь, что не пришлось врать Игнотиусу, чем именно она будет заниматься.

Изучая полки с самыми опасными и зловещими книгами, которые можно было найти в школе, она вдруг наткнулась на знакомую обложку — это был школьный экземпляр «Волхования», который, по всей видимости, когда-то читал и Реддл. Рядом стояла еще одна объемистая книга в поблекшем переплете черной кожи, которую Миранда видела впервые. Называлась она многообещающе — «Тайны наитемнейшего искусства» за авторством некоего Оула Буллока.

Буллок, Буллок… Что-то знакомое… Не его ли упоминала Вильгельмина Олливандер?..

Она вытащила древний фолиант с полки, пролистнула, вчитываясь в названия глав. Примерно на середине она ощутила, как взволнованно забилось сердце: вверху страницы шло знакомое слово «Крестраж». Наконец-то, спустя столько недель поисков! Воровато оглянувшись, она поскорее устроилась в дальнем углу читального зала. В библиотеке было пусто, тихо, и Миранда с интересом открыла книгу и углубилась в изучение.

Через пятнадцать минут она нервно огляделась по сторонам, чтобы снова убедиться, что она одна, и опустила голову. Ее движения стали отрывистыми, страницы Миранда перелистывала резко, угрожая порвать тонкую, потемневшую от времени бумагу. Она читала быстро, проглатывая текст кусками, из-за чего половина содержания ускользала от нее, и ей приходилось перечитывать заново. От потрясения, ужаса, отвращения ее начала колотить такая же дрожь, как вчера Бэгшота. Она нашла ответ на вопрос, который ее так волновал — и, Мерлин, Миранда вовсе не была уверена, что это то, что ей хотелось бы знать! Все было перед глазами — нужный ритуал, заклинание, способ отмены — просто готовое руководство к действию! Как Диппет вообще допустил, чтобы подобная мерзость находилась в школьной библиотеке? Да по сравнению с этим Буллоком безумный кровожадный Годелот казался милым и добросердечным человеком!

Он не мог этого сделать. Это отвратительно, противоестественно, гнусно! Теперь Миранда вполне понимала, почему Вильгельмина пришла от увиденного в такой ужас — тут и впрямь было чему ужаснуться. Как он мог? Зачем пошел на такое… уродство? Да, он боится смерти и сам сказал, что ищет способ ее обуздать, но… таким способом? Мерлин, но как так можно? Похоже, для Тома выражение «добиться своего любой ценой» существует только в буквальном смысле!

И несмотря на то, что Миранде всей душой хотелось верить, что Том не дошел до такого, холодный разум продолжал ей твердить обратное. Подобное вполне в духе Реддла. И, как покажут будущие события, она не ошибается. Получается, вот почему он не погиб, а только развоплотился в ту ночь, когда пытался убить Гарри?

Но она все равно не понимала, как он пошел на такое. Как может человек решиться на подобную гнусность? На подобное насилие над самим собой?

Дверь внезапно распахнулась, причем так резко, что у Миранды ни на миг не закралась мысль, что это мисс Андерсен пришла выгнать ее, чтобы закрыть библиотеку на ночь. Но, к ее еще большему испугу, на пороге показалась хорошо знакомая высокая фигура со значком старосты школы на отвороте мантии. После прочитанного спокойно находиться в присутствии Реддла Миранда уже не могла и сейчас ощутила, как кровь отхлынула от ее лица, как если бы ее застали на месте преступления. Отстраненно понимая, насколько подозрительно это смотрится со стороны, она все же поспешно положила поверх книги пергамент с каким-то старым эссе по Зельеварению, под которым рукою Слизнорта было выведено «П» с завитушками.

Однако Том почему-то не принялся сходу допрашивать ее и подозревать во всех смертных грехах. Она была уверена, что он пришел поговорить о вчерашних словах Оуэна, но, когда он приблизился к ней, Миранда с первого взгляда поняла, что Реддл пребывал в настоящем бешенстве. Радужка глаз была полностью багровой, что делало Тома пугающе похожим на его версию пятьдесят лет спустя, четко очерченные губы плотно сжаты и побелели от ярости, а тонкие ноздри хищно раздувались. Присутствие Реддла сейчас давило, не давало нормально вздохнуть, а его магия, казалось, запульсировала в воздухе, перекрывая доступ кислороду. Впервые она видела его в таком состоянии, и Миранда не сильно бы удивилась, если бы обнаружила в коридоре несколько трупов тех несчастных, кому не повезло попасться под руку разъяренному Волдеморту.

Мама, а ей-то что делать? Бежать? У нее, в отличие от Тома, крестража нету…

Но, как выяснилось через секунду, на этот раз гнев Реддла был направлен не на нее.

— Отказали! — прошипел он, и в багровых глазах отразилось сейчас что-то по-настоящему безумное. — Можешь себе представить?! Диппет сказал: «Нет»! Как они посмели?!

Не сдержав эмоций, он резко махнул рукой, и книжный шкаф с дополнительной учебной литературой для второго курса сам собой разлетелся на куски. От грохота Миранда вздрогнула, а Том, казалось, вовсе ничего не заметил. И ведь он даже не достал палочку!

— Это происки старика, я уверен! Только он мог отговорить директора! Никто, кроме него, не стал бы… Я его уничтожу однажды, клянусь!..

— Том, — начала Миранда осторожно, искренне надеясь, что сможет до него достучаться, и следующий неконтролируемый выброс магии не оторвет ей голову. — Честно говоря, мне было бы намного проще, если бы я понимала, о чем идет речь…

Алые глаза с яростью уставились на нее, но Миранда сцепила зубы и заставила себя усидеть на месте, а не шарахнуться в панике в сторону. Реддл с интересом голодной венгерской хвостороги изучал ее побледневшее, но спокойное лицо.

— Что случилось? — спросила она ровно.

Хвосторога некоторое время помедлила, точно не понимала, чего от нее хотят, побила по сторонам шипованным хвостом, поскребла длинными острыми когтями по полу, оставляя глубокие царапины, а затем хрипло ответила:

— Диппет отказал мне в месте преподавателя Защиты от Темных Искусств.

— Но Вилкост… — растерялась она, но Реддл не дал ей договорить, рыкнув:

— Уходит в отставку со следующего года! Я подал ходатайство около месяца назад, и Диппет был согласен уже тогда! Это все происки Дамблдора, больше некому!.. Он один вечно меня в чем-то подозревал! Я знаю о Темной магии больше всех, лучше меня им человека не найти… Нужно было отравить его давным-давно!.. Дождаться… Уедет из замка… Диппет…

Дальнейшие слова вылетали у него бессвязно, пока Том зло расхаживал туда-сюда по комнате, напоминая мечущегося по клетке дикого зверя. Еще ни разу Миранда не видела в нем такой безумной, плохо контролируемой ярости, еще никогда не была абсолютно уверена, насколько же в этом восемнадцатилетнем юноше мало осталось от обычного человека. Полыхающие бушующим багровым пламенем глаза, белое лицо… Привычные напускные сдержанность и отстраненность растаяли без следа, и очутись на ее месте любой другой человек — и он просто не узнал бы в этом воплощении злобы и ненависти всегда такого спокойного и вежливого старосту. Инстинкт самосохранения тревожно вопил об опасности, и Миранде пришлось переступить через себя, чтобы не схватиться за волшебную палочку как за единственное средство спасения. Вместо этого она продолжала молча сидеть, не издавая ни звука и ожидая, пока Реддл слегка выпустит пар.

— Ты захотел стать преподавателем? — спросила она наконец, надеясь, что это хоть как-то отвлечет его. К тому же, ей действительно был интересен его ответ. Карьера педагога казалась последним, что могло привлечь лорда Волдеморта.

Реддл прекратил вышагивать и снова посмотрел на нее.

— Да, — ответил он сухо после довольно продолжительного молчания.

— Но… почему? — заикнулась было она. Том ничего не сказал, и тут уже Миранда сама догадалась, каким был ответ. — Ты не хотел покидать замок. Это место слишком много значит для тебя, и он таит еще множество тайн, которые ты хотел бы раскрыть. Вроде спрятанной комнаты с Зеркалом Еиналеж…

На сей раз пауза была еще более долгой и напряженной.

— Да, — наконец подтвердил Том бесцветно.

— Как они обосновали свой отказ? — вдруг спросила Миранда, переходя на деловой тон. Такая перемена Реддла явно удивила. Он моргнул, в его облике что-то переменилось — и он начал производить впечатление чуть более вменяемого человека.

— Что я слишком молод для такой должности.

— Значит, попытаешься снова через несколько лет, — сказала она мягко, надеясь достучаться до его голоса рассудка. — Сам подумай, Том! Хогвартс никуда не денется, в нем через много лет я буду учиться! Станешь преподавателем лет через пять-десять — подумаешь! Может, еще мир передумаешь завоевывать…

Он хищно усмехнулся, услышав ее последние слова. Багровые огни постепенно гасли, дыхание Тома стало более размеренным и спокойным. Миранда вздохнула с облегчением.

— Не надейся, — посоветовал ей Реддл, вполне придя в себя, и Миранде оставалось только задаваться странным вопросом — он что, действительно пришел сейчас к ней специально для того, чтобы пожаловаться на жизнь и на решение директора? Тому Реддлу внезапно потребовался собеседник, чтобы выслушать его душевные переживания?..

— Что изучаешь? — внезапно поинтересовался Реддл, подходя к ее столу и оглядывая свиток со старым эссе. — Ночь на дворе, отбой был полчаса назад, а ты тут с заданием Слизнорта полугодовой давности?

Свиток сполз, и Миранда в ужасе замерла, когда взгляду Тома открылись «Тайны наитемнейшего искусства» во всей красе. Да еще раскрытые на главе «Крестражи».

На несколько мгновений Реддл застыл, как громом пораженный, и Миранда с заледеневшим от ужаса сердцем поняла — подобного он никак не предполагал. Он не думал, что кто-то, кроме него, способен отыскать в глубине Запретной Секции подобную литературу и заняться ее изучением.

— Так-так, Миранда, — прошелестел какой-то совершенно змеиный голос тихо, от чего у Миранды по спине побежали мурашки, а мышцы, казалось, навсегда отказались подчиняться. — Заинтересовалась обретением бессмертия?

— Чисто теоретически, — выдохнула она, из последних сил стараясь отрешиться от охватившего ее испуга и говорить непринужденно. — Боюсь, подобный способ не по мне.

— Отчего же? — поинтересовался Реддл вкрадчиво, но шипение из его голоса не пропало, и Миранде было страшно повернуть голову и посмотреть ему в лицо.

— Это противоестественно, — прошептала она, с такой силой вцепившись в столешницу, что угрожала сломать самой себе пальцы. — Нельзя расколоть то, что может быть только целым. Кем ты станешь, лишившись половины души? Уж лучше изобрести философский камень…

— Но это ставит тебя в зависимость от него, ведь ты должна будешь без конца пить эликсир жизни, — возразил Том мягко, и Миранда отчаянно силилась понять — он понял, что она знает? Или продолжает их очередную дискуссию — одну из тех, что они бесконечно вели на уроках? — А крестраж тем и хорош, что с ним больше ничего не надо делать…

— Ты разбиваешь себя на части, — произнесла она деревянным голосом. Том сместился, пропал из ее поля зрения, и остановился прямо позади нее, положив ладони на спинку ее стула. От его присутствия, от того, что угроза находилась в точности за ее беззащитной спиной, у Миранды на загривке волоски вставали дыбом. — Убиваешь ради этого другого человека. Это ведь то же жертвоприношение, как с тем Ритуалом, что вырвал меня из моего времени! Это бесчеловечно, гнусно…

— Но бессмертие того стоит, не находишь? — заметил Том вроде бы непринужденно, и Миранда, более не в силах это выносить, повернулась, чтобы увидеть его лицо. Она продолжала сидеть, Том стоял в шаге от нее, и ей пришлось сильно запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним взглядом. Сплошным красным цветом глаза Тома так и не налились, но алые искры мерцали в темной радужке. Одной рукой он крепко взял ее за подбородок, вынуждая смотреть на себя и не давая отвернуться.

— Ты ведь уже догадалась, правда? — спросил он тихо.

Не видя смысла скрывать очевидное — тут без всякой легилименции будет видно, что она врет — Миранда обреченно прошептала:

— Да.

— Я снова тебя недооценил, — произнес он задумчиво. Хватка на ее подбородке не усилилась, но и отпускать ее Реддл явно не собирался. По выражению его лица Миранда ничего не могла разобрать, хотя смотрела, не отрываясь. — И что же, такой способ тебя не впечатлил?

— Ты получаешь возможность задержаться на этом свете подольше, но перестаешь быть человеком, — прошептала она, не в силах скрыть отвращение перед настолько черной магией. — По-моему, это неравнозначный обмен.

— Спорный вопрос, — не согласился Том.

— Получается, если бы тогда в октябре я все же решилась произнести Убивающее проклятие… — выдавила Миранда, внезапно осознав все последствия того, что сотворил с собой Реддл. — У меня бы ничего не получилось?

На красивом лице мелькнула самодовольная улыбка, и Том наконец-то отпустил ее.

— Не получилось бы, — подтвердил он охотно. — Убить меня уже невозможно.

— И для создания крестража ты использовал смерть одного из своих родственников?

— Да, — и не подумал отрицать он.

Миранда на мгновение прикрыла глаза. Вильгельмина была права. Его душа в самом деле разбита, и уже сейчас назвать Тома Реддла полноценным человеком язык не повернется. Ну зачем, зачем он пошел на это?

— Признаться, это была одна из тех моих тайн, к которым я ни при каких обстоятельствах не собирался подпускать посторонних, — вторгся в ее мысли голос Тома, и Миранда вздрогнула. Догадаться, что за этим последует, было несложно. Если это и впрямь был один из главных секретов Реддла, ждать пощады не стоит, даже ей.

Том смотрел на нее, подняв палочку, и в темных глазах ей на миг почудилось замешательство, а потом дверь библиотеки внезапно снова открылась, и на пороге показался Игнотиус собственной персоной. Он озирался по сторонам и заметно напрягся, увидев Реддла и Миранду. Так, похоже, Игнотиус вернулся с ужина, не обнаружил ее в гостиной, прождал не меньше часа и отправился на ее поиски, сообразив, что Миранда, скорее всего, как обычно пропадает в библиотеке. Ох, зря он сейчас сюда явился, да еще на глаза старосте школы…

— Привет, — Пруэтт бегло улыбнулся ей, подчеркнуто игнорируя Тома. — Ты опять решила ночевать в библиотеке?

Ответить Миранда не успела.

— Как вовремя! Именно тот, с кем мне давно хотелось пообщаться! — на губах Реддла заиграла дьявольская усмешка, а глаза вновь полыхнули красным. — Силенцио!

Не ожидавший атаки Игнотиус отступил к стене и хотел было возмущенно что-то воскликнуть, но из его рта не вырвалось ни звука.

— Так-то лучше, — удовлетворенно прошипел Реддл. — Круцио!

У Миранды застучало в ушах, перед глазами на мгновение все расплылось. Пруэтт повалился на пол, извиваясь и крутясь, как уж на сковородке. Его лицо покраснело и исказилось, пальцы скрючились, и он выгибался под таким углом, что Миранде показалось, что он сломает себе позвоночник. И все это происходило в полнейшей тишине — заклинание немоты все еще действовало.

— Прекрати! — закричала она, бросаясь к Тому, и почти сама попала в красный луч, и Реддл лишь в последний момент успел отвести руку. Их взгляды — ее решительный и его насмешливый — встретились. — Хватит его мучить! Ты злишься на меня за то, что я снова узнала о тебе что-то, чего не должна была, что снова мешаю твоим планам, так и вымещай злобу на мне! Отомсти мне, заставь меня пожалеть об этом, но не вымещай свой гнев на невиновных! Тебе нужна я, а не он!

Из горла Реддла вырвался холодный смешок, который она не смогла интерпретировать, а затем он направил палочку на Игнотиуса:

— Отключись!

Тот обмяк и больше не шевелился, а Том перевел взгляд на Миранду. И столько в нем сейчас бушевало самых разных эмоций, среди которых преобладали гнев и жажда крови, что она невольно подалась назад, налетев на стол, за которым читала. Она не жалела о том, что сказала, но в душе отчетливо шевелился страх — было очевидно, что сейчас она во всех красках почувствует, что такое гнев лорда Волдеморта.

Но заклинание так и не последовало, хотя кончик его палочки по-прежнему смотрел ей в грудь.

— Знаешь, что самое отвратительное в этой ситуации, Миранда? Что меня просто сводит с ума? — процедил Реддл злобно, и сейчас в нем вновь появилось то безумие, которое уже напугало ее этим вечером. — Не то, что ты снова узнала обо мне то, что тебе никак не полагалось знать. Не то, что меня какой-то черт дернул прийти и рассказать тебе о разговоре с Диппетом — хотя мне никогда в жизни не нужна была жилетка, чтобы выплакаться! И даже не то, что ты заступаешься за этого чистокровного идиота, который вьется вокруг тебя последний месяц, и ты ему это позволяешь, что меня просто безумно раздражает! А знаешь, что?

— Что же? — спросила она чуть слышно.

Вместо ответа Реддл криво усмехнулся и выплюнул:

— Круцио!

Миранда зажмурилась, изо всех сил вжавшись в стол и готовясь к худшему, но… боль так и не последовала. Прождав две секунды, тянувшиеся, как целая вечность, она осторожно приоткрыла глаза. Реддл так и стоял напротив, его палочка по-прежнему была нацелена на нее, но… красный луч так и не вырвался.

Завидев ее растерянность, Реддл прищурился.

— Авада Кедавра!

У нее вырвался потрясенный вздох, и Миранда замерла в ожидании вспышки беспощадного зеленого света, которая оставит от нее только пустую оболочку, и на этом ее невероятная история закончится, но…

Снова ничего.

— Догадаешься сама, что происходит? — процедил Реддл с таким ядом, словно это она только что пыталась его убить, а не наоборот. — Если бы я только мог от тебя избавиться!

Миранда смотрела на него во все глаза.

«Ты никогда не применял раньше Непростительные заклинания, мальчик? Ты должен по-настоящему хотеть, чтобы они подействовали! Надо хотеть причинить боль и получать от этого удовольствие!» — как наяву, зазвучал в голове визгливый голос Беллатрисы Лестрейндж и ее слова, обращенные к Гарри.

— Проблема не в том, что ты не можешь меня убить. Проблема в том, что ты не хочешь этого делать, — выдохнула она изумленно, не в силах осознать случившееся. — Ты не хочешь ни видеть меня мертвой, ни видеть мои мучения, да? Поэтому твои Непростительные на меня не действуют!

Он смотрел на нее с той же яростью, и Миранда с легкостью могла понять его чувства. Чтобы хладнокровный и бесчувственный Том Реддл оказался неспособен кого-то убить или причинить ему боль? В такое поверить попросту невозможно! Он сейчас точно должен испытывать тем осколком души, который у него еще остался, такие мучения, которые вполне были сопоставимы с пытками Игнотиуса! Это же будущий лорд Волдеморт, черт возьми, для него убийства — естественное явление! Так с чего вдруг он не захотел, чтобы она страдала?

— Да, Миранда, будь ты проклята! — выплюнул он. — Довольна? Этого ты добивалась? Я же говорил, что эта отвратительная привязанность к тебе делает меня слабым! Я должен был убить тебя еще тогда, осенью, не должен был колебаться…

Не желая больше слушать это все, Миранда вдруг сделала то, чего от самой себя не ожидала — в один шаг приблизилась к Реддлу, приподнялась на цыпочки, обвила его руками и поцеловала. Тот в первое мгновение застыл, как каменное изваяние, а затем издал приглушенный стон, в котором смешалось все — ярость, ненависть, признание собственного поражения, жажда обладания… В следующий миг он прижал ее к себе с такой силой, что сделал больно, его губы смяли ее, подчиняя себе и лишая воли, его язык проник в ее рот, и Миранда растворилась в нем.

В коридоре что-то оглушительно загрохотало, послышалось радостное улюлюканье, и только после этого Том отпустил ее, позволяя вдохнуть. Задыхающаяся Миранда жадно глотала пыльный библиотечный воздух, чувствуя, как горит ее лицо, как выпрыгивает из груди сердце и как подгибаются колени. Но она по-прежнему испытывала желание вернуться в эти объятия, снова ощутить его поцелуи, дотронуться до него…

Снаружи опять что-то гулко загремело, и у Миранды закралось подозрение, что это Пивз опрокинул рыцарские доспехи и теперь забавлялся тем, что раскидывал их по коридору.

— Тебе пора идти спать, — заявил Реддл слегка отстраненно. В отличие от Миранды, ему, как обычно, удалось куда быстрее вернуть самоконтроль, хотя раскрасневшееся лицо, сбитое дыхание и растрепанные волосы выдавали его состояние. — И твоему… кавалеру тоже.

Вздрогнув, Миранда уставилась на все еще бесчувственного Игнотиуса, который так и лежал без движения у стены. Весь жар как рукой сняло, и она ощутила, как похолодели руки, а во рту появился горчащий привкус. Черт, что она натворила?! Как она могла так поступить? Реддл вновь мучил безвинного человека на ее глазах, пытал просто потому, что Пруэтт невовремя попался ему на глаза, и что сделала она?! Мало того, что сама поцеловала Реддла — и не для того, чтобы отвлечь его от Игнотиуса, а потому что ей самой захотелось этого! — так еще и сделала это в паре метров от своего бессознательного как бы парня, которого Реддл только что пытал! Да что с ней такое творится?! Почему она превращается в какое-то аморальное чудовище, для которого нет ничего святого?

— Я сотру ему память, — тем же прохладным тоном произнес Том, точно не он только что в слепой ярости признался, что не может причинить ей настоящий вред.

Впрочем, его подчеркнуто безразличное поведение в данный момент ее не обижало. Дураку понятно, что Реддлу понадобится время, чтобы привыкнуть к ней. Точнее, привыкнуть к мысли, что появился человек, которого Тому не удастся просто взять и уничтожить, как любого другого, если ему что-то взбредет в голову. И Миранда вполне готова потерпеть, не торопить его…

Как это ни ужасно, но в душе ей хотелось петь от счастья. Но осторожность победила, и Миранда быстро взглянула на Тома, чтобы убедиться, что он слишком занят наложением заклинания «Обливиэйт», чтобы заметить ее приподнятое настроение, а затем Миранда торопливо натянула маску серьезности. Но, Мерлин свидетель, сейчас это было сложно. Впервые за все время она получила настоящее доказательство того, что она небезразлична Реддлу! Это уже не манипуляция и не игра, он в самом деле не смог использовать на ней Круциатус, хотя для него это был самый закономерный способ выплеснуть гнев! Конечно, слова «Я люблю тебя» и неспособность подвергнуть ее пыткам — это немного разные вещи, но это же, мать его, лорд Волдеморт! Тут ни о каких здоровых человеческих отношениях речь даже не идет, можно только подстраиваться под такие — манипулятивные, нездоровые, целью которых является подчинение партнера. Ну и пусть! Но зато теперь она знает, что хоть что-то для него значит!

— Я не хочу больше видеть его рядом с тобой, — произнес Том спокойно, когда воспоминания Игнотиуса о последних тридцати минутах были стерты. — Я достаточно долго терпел, но больше этого не будет. Разберись с ним.

Миранда приподняла одну бровь, в который раз испытывая смесь восхищения и раздражения из-за этой несокрушимой уверенности в себе, которую ничто не могло поколебать.

— Извини, я что-то недопоняла. Ты хочешь, чтобы я сама порвала с моим же парнем?

— Оу, у меня и в мыслях не было тебе приказывать, — Том бросил на нее выразительный взгляд и холодно усмехнулся. — Разумеется, ты вольна делать, что пожелаешь. Я лишь предупреждаю тебя, что, если ты не поговоришь с ним сама, это сделаю я. Как ты думаешь, мне удастся быть достаточно убедительным?

Миранда чуть побледнела, когда осознала, что разговор Реддла с Игнотиусом явно будет коротким, но от этого не менее содержательным. И, скорее всего, Пруэтта после этого разговора придется доставить в Больничное крыло, ибо добраться туда самостоятельно он точно не сможет. Эти беспощадные слова Тома, произнесенные тем же равнодушным тоном, не оставляющим никаких сомнений в том, что свою угрозу он исполнит, пугали, заставляли ее покрыться мурашками… и в то же время Миранда, к полному своему стыду, ощутила, как по телу от них разливается странная истома. Эта властность Тома, его готовность пойти по головам, чтобы добиться своего, абсолютное равнодушие к правилам и нормам морали в обычной жизни пугали и отталкивали, но сейчас… Когда центром его мыслей была она, и именно на нее был направлен нездоровый, извращенный интерес его искалеченной души…

Мерлин, это возбуждало.

— Я больше не желаю видеть, как он тянет к тебе руки, — подытожил Том. — Пускай держится от тебя настолько далеко, насколько это вообще возможно. Сможешь доходчиво объяснить это ему? Или предпочтешь, чтобы этим занялся я?

Лично ей было очевидно, что второй вечер пыток — это последнее, чего заслуживал Игнотиус.

— Справлюсь, — сквозь зубы процедила она.

— Как пожелаешь.

Медленно, неуверенно, как сомнамбула, Игнотиус поднялся на ноги. По сторонам он смотрел отсутствующим, бессмысленным взглядом, и создавалось впечатление, что он попросту не видит ни Реддла, ни Миранду. Покачнувшись, он сделал неверный шаг к двери.

— Я провожу его в башню Гриффиндора, — сказала Миранда встревоженно, опасаясь, что Игнотиус по пути вполне может навернуться с лестницы и сломать себе шею.

Том только кивнул. Миранда торопливо собрала со стола свои вещи и хотела было затолкать в сумку «Наитемнейшее искусство», но ее остановил жесткий голос:

— Книгу оставь.

Подумав, что вступать с Томом в конфронтацию на предмет, имевший для него первостепенное значение, будет крайне неразумно, Миранда послушно положила книгу обратно на стол. Раз все, связанное с темой бессмертия, Реддл воспринимает так болезненно — ради Мерлина, она не станет его провоцировать. Самое главное она уже узнала.

Утром воскресенья состоялся долгожданный матч по квиддичу, на который собралась вся школа. Расставание с Игнотиусом Миранда отложила на следующий день — подрывать моральный дух капитана команды накануне игры со Слизерином было в корне неправильно. С утра Игнотиус выглядел вполне прилично, о предыдущем вечере вообще ничего не помнил. Координация движений полностью восстановилась, погода за окном была ясная, но все такая же ветреная, что обещало непростой матч. Тем не менее, команда с довольно боевым настроем ушла на поле, куда за ними после завтрака потянулась вся школа. Миранда же, как и раньше, не видела смысла притворяться заинтересованной в том, до чего ей не было никакого дела, и вновь осталась в замке.

До середины дня она находилась в гостиной Гриффиндора, занимаясь домашними заданиями. В башне она была одна, и когда на обед спустилась в Большой зал, увидела там лишь нескольких человек, казавшихся какими-то на удивление маленькими и незаметными за длинными пустыми факультетскими столами. Две шестикурсницы с Когтеврана, четверокурсник с Гриффиндора, который этим утром был на отработке у Прингла, Эдвард Аббот с Пуффендуя, который даже за едой сидел, склонившись над книгой... Должно быть, в замке остались только те, кто либо не смог попасть на игру, либо, как и она, не интересовался магическим спортом.

На последней мысли Миранда бросила быстрый взгляд за стол Слизерина. Там тоже сидело три человека, но его среди них не было.

На обеде Том так и не показался, хотя она ждала его появления. Она просидела в Большом зале почти сорок минут, но так его и не дождалась. Хммм, коридор с Эльфридой они изучили до конца, а куда еще мог подеваться Реддл? Ну не на квиддич же он пошел?

Взгляд сам собой устремился наверх, на голубое яркое небо над головой, по которому скользили легкие облака, похожие на мазки кистью. Миранда быстро поднялась из-за стола, подхватила со скатерти сэндвич и пару яблок, аккуратно завернула это все в салфетки и направилась к дверям.

Погода на улице в самом деле была замечательная, несмотря на ветер, и Миранда даже задалась вопросом, зачем она просидела целый день в помещении. Над квиддичным полем вдалеке носились маленькие фигурки игроков, и оттуда же то и дело доносился громкий рев болельщиков. Ну и долгий же сегодня у них матч...

Она неторопливо пошла по тропинке вдоль озера, к лесу. Тома она увидела издалека — он сидел у самой воды под раскидистым тополем на том самом месте, где Миранде однажды удалось его оглушить. Склон слегка защищал его от ветра, но тот все равно трепал темные волосы. Миранда сошла с тропинки и спустилась по склону вниз, прошлогодняя листва тихо шуршала у нее под ногами. На тополе можно было разглядеть только что раскрывшиеся ярко-зеленые листочки. Одуряюще пахло влажной землей, озерной водой, как это бывает только в конце апреля.

— Что случилось? — спросил Реддл, не оборачиваясь.

— Ничего, — ответила она просто, плотнее кутаясь в мантию.

— Тогда зачем ты пришла?

На этот вопрос у нее почему-то не было готового ответа, и Миранда протянула ему кулек из салфеток.

— Тебя не было на обеде.

Том развернул сверток и фыркнул.

— Я не голоден.

— Можешь рыбок в озере покормить, — предложила она спокойно, в очередной раз задаваясь вопросом, на кой черт ей это все надо, раз она ради него так старается. — Или русалок, смотря кто приплывет первым...

Реддл наконец-то перестал изображать безразличную ко всему статую и взглянул на нее удивленно, явно не понимая, насколько надо было обнаглеть, чтобы вот так явиться и вторгаться в его личное пространство без позволения. Но Миранда про себя уже твердо решила, что нельзя давать ему принимать абсолютно все решения в том, что касалось их отношений. И с ее мнением ему тоже придется считаться, и именно поэтому она решительно плюхнулась на землю рядом с Томом.

Некоторое время они сидели в молчании. Миранда смотрела на взволнованную поверхность озера, в которой отражалось небо, на первые травинки, пробивавшиеся из земли, на величественную громаду Хогвартса в стороне и думала о том, что давно не видела настолько мирной картины. Снова поднялся ветер и донес до них с квиддичного поля вопли зрителей, и это было единственным, что нарушало гармонию вокруг. Судя по тому, как чуть поморщился в этот момент Реддл, он думал о том же.

— Чем ты собиралась заняться после сдачи ЖАБА и окончания школы? — спросил Том внезапно. — Ты ведь хочешь стать целителем?

Миранда покосилась на него удивленно, но ответила:

— Ну, больше всего я рассчитывала найти этого мага-вудуиста и заставить его вернуть меня домой. Это в любом случае будет необходимо, ведь только в Хогвартсе я была в безопасности, но через два месяца мне придется его покинуть, и мои преследователи наверняка возьмутся за меня всерьез. Но если ты спрашиваешь в более глобальном смысле... То да, я всегда полагала, что после школы подам документы в больницу Святого Мунго и пройду обучение на целителя. Почему ты спрашиваешь?

— Я думал о том, чем займусь в будущем. Раз уж Диппет отказал мне в месте преподавателя, надо решать, что делать дальше, — сказал Том спокойно, и Миранда чуть вздрогнула. Жутковато было слышать эти слова от Волдеморта, хотя ей и было известно, что первая война с ним начнется в Британии лишь в семидесятых — то есть через целых двадцать пять лет.

— Что же ты надумал?

— Есть кое-какие… дела, которые нужно выполнить. Вряд ли это займет много времени, несколько месяцев максимум… А после я собираюсь отправиться в путешествие. Надолго, полагаю, что не меньше, чем на несколько лет, — заявил Реддл уверенно. — Сначала в Европу, оттуда в Азию, дальше — как получится… Я уже задумывался над этим, просто рассчитывал отложить эту поездку на какое-то время. Но, раз с преподаванием не вышло, можно будет поехать сразу же.

— Зачем тебе туда ехать? — удивилась Миранда. — Что ты рассчитываешь найти?

— Знания, разумеется, — Реддл бегло ей улыбнулся, почувствовав на себе пристальный взгляд собеседницы. — Я хочу больше знать о Темных Искусствах. Я много изучал их здесь, в Хогвартсе, я достиг больших высот, но ведь можно познать куда больше! Одно только похищение души и полное подчинение человека чего стоит, а ведь мы узнали о них из книги с краткими описаниями магических ритуалов других стран! Можешь представить, сколько всего можно узнать о разновидностях темной магии каждой народности непосредственно на их родине? Это же откроет столько возможностей!

В это мгновение он казался невероятно вдохновленным. О да, Темные Искусства действительно были его страстью — это было видно по тому, как взволнованно Том о них говорил, как эмоционально жестикулировал. Темные глаза горели неподдельным воодушевлением, и Миранда против воли им залюбовалась.

— Я полагаю, что и о целительстве можно узнать куда больше, если не зацикливаться на Святом Мунго, а поездить по миру, — добавил внезапно Реддл ни к селу ни к городу.

Миранда поначалу вообще не поняла, к чему это он сказал, а через несколько секунд от неожиданности у нее глаза на лоб полезли.

— Прошу прощения?

— Я предлагаю тебе поехать со мной, — заявил Том прямо, на этот раз повернувшись к ней и глядя ей в лицо. — Раз тебе так хочется быть целителем — пожалуйста. Но ведь ты можешь учиться и не здесь, правильно? Поизучаешь целительские практики других стран, это даже добавит тебе очков, когда ты снова вернешься в Англию. Впрочем, мне почему-то кажется, что ты не откажешься также и от возможности изучать Темные Искусства со мной…

— А как же мое возвращение домой? В мое время? — перебила его Миранда, таращась на Тома в полной растерянности. Мерлин, что за очередная безумная фантазия пришла ему на ум?

— Я не отпущу тебя туда, — заявил он без колебаний, и у Миранды отвисла челюсть. — Ты останешься здесь.

— Извини, а если я этого не хочу? — спросила она отрывисто, со смесью изумления и раздражения понимая, что он вновь уже все для себя решил, и ее собственное мнение приоритетным вовсе не являлось.

— А зачем тебе возвращаться в свое время? — ехидно осведомился Том, нисколько не смутившись. — Дальше воевать со мной? Из твоих слов я понял, что ситуация в твоем будущем складывалась для тебя не ахти, и я почти одержал победу. Так что тебя там держит? Хочешь продолжать бессмысленную борьбу уже после поражения?

Миранда задохнулась от негодования и уже набрала воздуха в грудь, чтобы разразиться очередной возмущенной речью, но Том внезапно предпочел сменить тактику. Вместо ожидаемых насмешек и угроз он вдруг совершенно спокойно сказал:

— Хорошо, допустим. Тогда скажи мне, чего хочешь ты сама? Что ты увидела в зеркале Еиналеж? Свое возвращение в будущее? — у нее вырвался чуть слышный всхлип, а Том продолжил, будто ничего не услышал. — И если бы у тебя был свободный выбор, что бы предпочла ты сама? Забудь сейчас на время о каком-то мифическом долге, обязательствах, чувстве благородства и прочей ерунде. Чего хочешь ты сама?

Она угрюмо молчала. Реддл снова обратился к запрещенному приему — давил на ее чувства, прекрасно зная, как сильно Миранда влюблена в него. Чертов манипулятор, который прекрасно знает, как правильно сыграть на ее эмоциях!

Думать об этом было… странно. За все это время Миранда ни разу всерьез не рассматривала возможность специально остаться в этой эпохе. Ее пребывание в сороковых годах было вынужденной мерой, все ее знакомство с Томом — случайным эпизодом, собственную влюбленность она воспринимала как ошибку. Но… остаться в этом времени? Добровольно отказаться от поисков, от возвращения домой? Ради чего?

Картина, увиденная в Зеркале Еиналеж, так живо предстала перед глазами, что от безысходности у нее заломило в затылке.

Интересно, каково это — слепо пойти на поводу своих желаний, не задумываясь о том, к чему это приведет?..

— Ну так что? — поторопил ее Том. — Представь себе, что нет никакой войны с лордом Волдемортом. Собственно, ее действительно нет, я ее еще не начал. Никто из твоих родственников и друзей даже не родился. Если подумать, то у тебя просто потрясающее положение: ты ничем не скована и свободна от любых обязательств! Можешь построить любое будущее, пойти по любому пути. Так скажи мне, Миранда, чего ты хочешь на самом деле?

— Ты отвратителен! — прошипела она.

— Почему? Потому что не трачу время на глупую мораль, от которой нет никакого толка? Брось, Миранда! В этом времени у тебя полная свобода выбора, чем немногие могут похвастаться, и я лишь помогаю тебе сделать его! Зачем тратить время на бессмысленные душевные терзания, которые сейчас, в 1945 году, не значат ничего? Тебя страшит лорд Волдеморт, это очевидно, но ведь все его деяния в будущем! Я не убил еще даже никого, кроме тех нескольких, о ком тебе и так известно!

Миранда обреченно вздохнула, признавая поражение.

— Так как? — голос Тома звучал вроде бы спокойно, но в нем все равно проскальзывал триумф. — Ты поедешь со мной?

— Поеду.

Он довольно улыбнулся, а Миранда, не удержавшись, съязвила:

— Хотя мне не вполне понятно, как ты собираешься путешествовать со всей толпой своих прихвостней. Тебе не кажется, что вы будете привлекать слишком много внимания?

Реддл вскинул брови.

— Я не собирался брать с собой никого из них. Зачем они мне там вообще нужны?

— А я тебе тогда зачем там нужна?

— С практической точки зрения — низачем, — Том поморщился, как от зубной боли, но затем все же договорил — медленно, тщательно подбирая слова, точно вовсе не был уверен, что это стоит произносить вслух. — Но я бы хотел, чтобы ты поехала со мной.

Миранда не сдержала счастливой улыбки, и Реддл в раздражении отвернулся. Но Миранда решила, что, раз уж испытывать судьбу — то испытывать по полной, и, не думая ни о чем и не задаваясь лишними вопросами, она положила голову ему на плечо, мотивируя это про себя тем, что, раз Том признал, что не хочет с ней расставаться — то пускай привыкает к ней. В первое мгновение Реддл застыл и напрягся так, будто Миранда сбросила на него скорпиона — это было очевидно по тому, как его плечо под ее щекой стало просто каменным. Она затаила дыхание, ожидая от Реддла чего угодно — того, что он оттолкнет ее, или оскорбит, или запустит в нее заклинанием. Но прошла секунда, другая, и Том в конце концов слегка расслабился. Миранда вздохнула с облегчением и потерлась щекой о его мантию.

Одновременно ее глодал вопрос — насколько же нужно было вырасти лишенным тепла и ласки ребенком, если любое проявление участия или нежности он воспринимает настолько остро, явно не понимая, чего от него хотят и как вообще нужно на это реагировать?

Ну ничего, она это исправит. Реддл сам подтвердил, что она ему небезразлична настолько, что он не хочет расставаться с ней после школы — значит, в этом путешествии у нее будет достаточно времени, чтобы объяснить ему, как он заблуждается. Не все в мире строится на силе, угрозах и манипуляциях. И Том рано или поздно это осознает.

Ощутив легкий толчок в бок, она повернулась и обнаружила, что Реддл протягивал ей одно из двух яблок, которые она принесла. Сэндвич он, оказывается, уже съел. Миранда улыбнулась и взяла яблоко.

— Розье передал тебе слова Оуэна? — вдруг вспомнила она о самой важной вещи.

— Да.

— И что ты об этом думаешь? — от волнения она даже приподняла голову — чтобы сразу натолкнуться на насмешливый взгляд Тома. — Какое место он мог иметь в виду?

— А ты до сих пор не догадалась?

Миранда закусила губу, мечтая, чтобы Реддл избавился от этого выражения полного превосходства на лице, но затем начала рассуждать вслух.

— Это явно не в замке, но должно быть на территории Хогвартса. Деревянная постройка… Кладовка для метел? Лодочный сарай? Нет… — тут она едва не хлопнула себя по лбу. — Он сказал, что слышал металлический скрип! Флюгер! Значит, речь шла о сарае для карет!

Том одобрительно кивнул.

— Тогда почему мы еще здесь? — возмутилась она, уже готовая вскочить на ноги. — Пойдем проверим!

— Ну уж нет, — на этот раз голос Реддла звучал холодно и жестко. — Никуда ты не пойдешь!

— В прошлый раз ты говорил то же самое, — напомнила Миранда, на что темные глаза угрожающе сощурились.

— Мы сами проверим каретный сарай, — медленно и раздельно проговорил Том, чеканя каждое слово. — Сегодня вечером, когда этот дурацкий матч наконец-то закончится, и все вернутся в замок, я возьму остальных, и мы сходим посмотрим. Нашим вудуистам нужно было место, чтобы спокойно проводить ритуалы по похищению души. Если Бэгшот ничего не напутал, и оно находится именно в каретном сарае, то это место должно быть серьезно защищено от постороннего проникновения, и там наверняка полно ловушек. Ты останешься в замке и никуда не пойдешь. Посмеешь снова меня ослушаться — последует наказание. И ты очень сильно заблуждаешься, если полагаешь, что моя неспособность использовать на тебе Круциатус как-то тебе поможет. Я найду другой способ заставить тебя пожалеть. Поняла?

— Д-да.

Его лицо тут же смягчилось, как по мановению волшебной палочки.

— Умница.

Только к шести вечера обратно в замок потянулись разгоряченные игроки и болельщики с раскрасневшимися от пережитых эмоций и целого дня на свежем воздухе лицами. Из восторженных воплей, ругани и взволнованных обсуждений в коридорах Миранда уже знала, что Гриффиндор победил со счетом 430:310, и матч действительно оказался очень трудным из-за сильного ветра, который болтал в воздухе и игроков, и мячи. Студенты теперь говорили надсаженными голосами, охрипнув и осипнув от воплей, и многие с трудом подбирали слова, чтобы описать эту игру, зато отчаянно жестикулировали от переизбытка эмоций, угрожая зашибить кого-нибудь ненароком. Матч, похоже, и впрямь представлял собой яркое зрелище, о котором еще долго будут вспоминать. Сразу после возвращения в школу народ потянулся в Большой зал на ужин, ни на миг не прерывая обсуждение, и за едой продолжался такой галдеж, что Миранда, едва заглянув в зал, сразу поняла, что не настолько уж она голодна. Она знала, что именно сейчас, воспользовавшись всеобщей отвлеченностью, Том со своей компанией отправится проверять каретный сарай, и от волнения у нее сосало под ложечкой, и чувство голода само собой притуплялось. Как бы ей хотелось собственными глазами увидеть, что они там обнаружат!

Ни о каком возвращении в башню Гриффиндора она даже не думала — от волнения Миранда просто не находила себе места, а от мысли, что сейчас придется подниматься в гостиную, где все гриффиндорцы на ушах стоят от бешеного восторга и заставят каждого, кто попадется им по пути, делить эту радость с ними… Нет уж, спасибо. В любой другой день — пожалуйста, но не в такой момент, когда от напряженного ожидания развязки у нее сердце выпрыгивает из груди!

Недолго поколебавшись, Миранда направилась в башню старост. Она подождет Тома в его гостиной, поскольку там он точно появится этим вечером, и она сможет узнать все из первых рук. Что-то ей подсказывало, что Реддл даже не особо удивится, обнаружив ее у себя.

— «Библиотечная книга», — обратилась она к знакомому портрету. Строгий волшебник кивнул, рама отъехала в сторону, и тут…

На чисто инстинктивном уровне Миранда успела ощутить знакомое чувство приближающейся опасности, и рука дернулась к рукаву за палочкой, но вытащить ее она так и не успела.

— Импедимента!

Заклинание ударило ее точно в спину, и Миранда, потеряв равновесие, полетела вперед, прямо в проем. Руки и ноги больше не слушались, выставить вперед ладони, чтобы смягчить падение, она не могла и с размаху упала на пол, пребольно ударившись животом, грудью и коленями. Сзади приблизились чьи-то шаги.

— Экспеллиармус!

Ее палочка выпорхнула и скрылась из глаз. Кто-то не слишком аккуратно пнул ее ноги, убирая с дороги, и шагнул внутрь, а затем Миранда услышала, как вставал на место портрет. Теперь она и неизвестный нападавший очутились в гостиной старосты школы. Хм, а такой ли уж неизвестный? Почему-то голос ей сейчас показался знакомым…

Способность двигаться постепенно возвращалась, и Миранда подтянула ноги, стараясь принять более удобное положение, а затем извернулась и обнаружила в паре шагов от себя… Оуэна Бэгшота, державшего в руках ее волшебную палочку. Едва взглянув на нее, когтевранец поднял в воздух свою собственную.

— Экспекто Патронум!

По комнате пробежала серебристая куница, которая остановилась перед Бэгшотом, выжидательно потянув носом.

— Пароль «Библиотечная книга», — сказал Оуэн, направив палочку на Патронуса.

Зверек сорвался с места, пробежал прямо сквозь стену и скрылся из глаз. Только после этого Оуэн перевел взгляд на Миранду и слабо улыбнулся.

— Глупо было нападать на меня здесь, — сказала она невозмутимо. Охватившему ее в первый миг удивлению пришла на смену отстраненная невозмутимость, а в голове сами собой стали складываться детали мозаики. Контроль над телом вернулся, но с пола Миранда решила пока не вставать. Вместо этого она оценивающе разглядывала Бэгшота, прикидывая, как можно было бы отнять у него палочку из жасмина. — Оуэн, это ведь ты? Действуешь в полном сознании, и душу у тебя никто не похищал?

— Нет, и даже Империус не накладывал, — спокойно подтвердил он, а потом направил палочку на потухший камин и произнес: «Инсендио!». Там весело заплясали языки огня, и в гостиной стало чуть теплее.

— А в прошлый раз? — уточнила она быстро. — Когда вы напали на нас с Томом вдесятером? Ты просто притворялся?

— Конечно. Я только следил за происходящим, чтобы все прошло, как надо, — Оуэн скривился, будто у него разболелся зуб, потом отошел к окну и выглянул наружу, пытаясь что-то разглядеть в быстро сгущавшихся сумерках. — Ты даже не представляешь, Миранда, как за этот год ты нам надоела! Кто же мог предположить, что с тобой будет столько проблем!

— Можно, я не буду тебе сочувствовать? — осведомилась Миранда едко. — Не помню, чтобы просила вас выдергивать меня из моего времени!

Он быстро взглянул на нее.

— Для человека, который в течение ближайшего получаса умрет, ты что-то слишком нахальна, — заметил Оуэн задумчиво, на что Миранда лишь пожала плечами. О чем этот мальчик вообще толкует? Последние восемь месяцев она занималась исключительно тем, что балансировала на лезвии ножа, общаясь с лордом Волдемортом, неужели Бэгшот думает, что его угрозы после этого ей как-то страшны?

Хотя… Про полчаса он, кажется, не шутил. Значит, надо придумать, как вернуть себе палочку, и быстро.

— Ты уверен, что убивать меня здесь — самое подходящее место? — поинтересовалась она, прислонившись спиной к стене и глядя на Оуэна с интересом. — Ты бы еще в кабинет директора меня притащил, честное слово!

— Как раз наоборот, здесь лучше всего, — заверил ее Бэгшот без малейших сомнений. — Я абсолютно уверен, что именно здесь до утра никто точно не появится, так что на помощь тебе никто не придет.

Секунду она молча смотрела на него.

— Те твои слова о каретном сарае были западней, да? Ты специально скормил мне эту байку, зная, что я обязательно передам ее Тому, и он отправится туда? Что их всех там ждет?

— Простая ловушка, из которой они ближайшие несколько часов не смогут выбраться, — Оуэн пожал плечами. — Ничего опасного, но эти чары очень полезны тем, что не выпускают никого за свои пределы, а заодно не пропускают никаких звуков. Ума не приложу, какого черта Реддл так из кожи вон лезет, чтобы защитить тебя!

— Ему просто нужна та же магия, что и вам, — Миранда небрежно махнула рукой, решив, что такое чисто корыстное объяснение будет самым простым, но Оуэн даже слушать ее не стал.

— Чушь. Получить этот объем магии может только маг-вудуист, и Реддлу это должно быть известно. Но Мерлин бы с ним, с Реддлом, но ведь он действительно начал мешаться у нас под ногами! Вот и пришлось сейчас убрать его с дороги, чтобы он снова не влез в самый неподходящий момент и все не испортил.

Миранда прищурилась.

— Да вы как-то не особенно пытались до меня добраться! Восемь месяцев прошло, как я в этом времени, а вы на меня напали лишь дважды!

Лицо Бэгшота болезненно исказилось.

— Ритуал пошел не так! — прошипел он, и на бледном лбу вздулись вены, а в лице Оуэна появилось что-то безумное. Левый глаз начал нервно дергаться. — Это слишком сложная и тонкая магия, мы в чем-то ошиблись, и тебя перенесло в совершенно другое место! Пока мы тебя отыскали, пока убедились, что это и в самом деле ты, уже несколько месяцев прошло! Здесь, конечно, очень помогла Симона, без нее бы мы, наверное, тебя так и не обнаружили…

— Вы подчинили себе еще и Симону? — спросила Миранда отрывисто. — «Империус»? Думаю, что Империус. Она точно не выглядела как человек, у которого похитили душу.

— Пффф, лишись она души — и Симона сразу утратила бы половину своего обаяния! — отчего-то ее слова изрядно развеселили Бэгшота. — А она оказалась настоящим сокровищем, я даже не ожидал… Она докладывала о каждом твоем шаге, она подсунула тебе кулон со Следящими чарами. Мы не хотели нападать на тебя в Хогвартсе под носом у Диппета, дождались, когда ты отправишься в Хогсмид, когда там не будет никого из наших одноклассников. Но ты тоже оказалась не так проста, ни Тодор, ни Этьен не ожидали от тебя подобной прыти! После того дня ты вела себя осторожнее, к тебе стало не подобраться! А время уходило, мы не могли медлить… Поэтому организовали то нападение в Хогвартсе, предполагалось, что ты помчишься за Дэвисом к озеру, где остальные тебя и схватят. Но нет, опять вмешался Реддл!..

Миранда задумчиво кивнула, когда услышала подтверждение того, о чем уже подозревала.

— Хорошо, тогда зачем вам были нужны такие сложности с нападением на меня сегодня? Учеба заканчивается через два месяца! Вы уже прождали почти год, неужели лишние несколько недель на что-то влияют?

Спросила об этом — и тут же догадалась об ответе, еще до того, как переменился в лице Оуэн. С него разом сошли все краски, лицо стало восковым.

— Твоя фамилия ведь Бэгшот, правильно? — произнесла она медленно, вспоминая статьи, которые выходили в ее времени о смерти Дамблдора. Строчила их преимущественно Рита Скитер, но ведь она не выдумывала все сама, а просто перевирала уже известные факты. — Батильда Бэгшот была дальней родственницей Гриндевальда… Так ты, получается, тоже ему родня? Он и есть тот твой родственник из Европы, которого ты навещал на Рождество?

Оуэн не ответил, не сводя с нее застывшего взгляда, но Миранде и так все было ясно.

— Поэтому ты поддерживаешь этого темного волшебника. И сейчас ведь для него настали не самые лучшие времена, правда? Он опасается Дамблдора. Поэтому вы изыскиваете способы сделать его сильнее, поэтому вам нужна я! Наверное, год назад это еще не было необходимостью, и меня из моего времени вы выдернули просто ради эксперимента, но сейчас я вам нужна уже позарез, правильно? Гриндевальд понимает, что зашел так далеко, что Дамблдор не сможет пройти мимо, и понимает, что в поединке с Дамблдором может проиграть. Ты же со своими сообщниками помогаешь ему добиться большего могущества…

— Молодец, Соммерс, — похвалил ее Оуэн. — Голова у тебя действительно варит. Тебе это уже не поможет, конечно… но мозги у тебя есть. Уважаю.

Она раздумывала, стоит ли ответить что-нибудь резкое или же лучше сдержаться и промолчать, когда закрывавший вход портрет отъехал в сторону. Бэгшот, как показалось Миранде, вздохнул с облегчением, сама она против воли вытянула голову, чтобы разглядеть таинственного сообщника Бэгшота, но тут…

Миранда уловила краем глаза резкий взмах волшебной палочкой, и в следующее мгновение Оуэн отлетел назад и с силой врезался в каменную стену, сбитый с ног невербальным заклинанием. Следующее стремительное движение палочкой — и Оуэн схватился за горло, падая на колени и пытаясь вдохнуть, а в гостиную как ни в чем не бывало вошел Том, держа палочку направленной на Бэгшота, из-за чего тот не мог сделать нормальный вдох. Это заклинание Миранда узнала без труда — «Странгуларе», которое когда-то использовала и она, только сейчас такое же невербальное.

Она задохнулась от облегчения. Кажется, еще ни разу она не была настолько счастлива видеть его…

Следом за Томом в комнату цепочкой потянулись прочие слизеринцы, которые становились полукругом, не сводя глаз с Оуэна. У Лестрейнджа слегка дымилась мантия, у Нотта были прорехи на рукаве, точно его цапнуло за руку что-то зубастое. Том чуть отвел руку в сторону — и побагровевший от недостатка воздуха Оуэн смог сделать вдох и судорожно закашлялся.

— Но ты же… Ты же не… — просипел он, едва к нему вернулась способность говорить.

Реддл лишь презрительно скривился.

— Бэгшот, ты идиот. Ты и вправду думал, что я куплюсь на такой дешевый трюк с якобы случайным свидетелем и не пойму, что это ловушка? Поверю, что никто из всех этих лишенных души студентов не помнил вообще ничего, зато ты чудом сохранил в памяти столько деталей?

Миранда закусила губу. Отлично, значит, она из числа тех идиотов, которые на этот трюк купились…

— Ты хотел заманить меня на второй этаж каретного сарая, где ты развесил чары Железного Замка. На первом этаже для достоверности тоже установил несколько ловушек — и кто-то в них даже угодил, — Реддл кивком указал на потрепанных Лестрейнджа и Нотта. — Я же знал, зачем ты рассказал Миранде эту байку, и понял, что это просто попытка выманить меня из замка. Поэтому мы вышли, чтобы не вызвать у тебя подозрений, и сразу вернулись обратно. Ты чего расселась на полу? — этот вопрос явно был обращен к ней, хотя на Миранду Том не смотрел, продолжал удерживать в поле зрения Бэгшота. — Он успел тебя ранить?

— Нет, — к ее удивлению, стоявший к ней ближе всех Абраксас Малфой без слов протянул ей руку, помогая встать. Она поднялась на ноги, кивком поблагодарила его и поймала свою волшебную палочку, которую Реддл ей так же невербально левитировал. — Он отправил кому-то Патронуса с паролем от твоей комнаты. Сказал, что этим вечером я умру.

Глаза Тома на мгновение расширились, а потом взгляд стал острым, недобрым.

— Да ну? — обратился он к Бэгшоту почти ласково, но как-то так, что у Миранды мороз пробежал по коже. — И кого же ты ждал?

Портрет вновь открылся, и внутрь шагнул Долохов, чье отсутствие до этого момента Миранда даже не заметила.

— На этаже и лестницах никого нет, мой Лорд. Отбой уже был, все разошлись по факультетам. Преподаватели ничего не заметили.

— Из студентов никто не попался по пути? — медленно спросил Том, пока похолодевшая Миранда приходила в себя от этого «мой Лорд».

Мерлин, какого черта они все начали так открыто при ней себя вести, уже даже не пытаясь притворяться? Что им наговорил про нее Реддл? Она не хочет быть частью этого, и Тому об этом известно! Почему он с такой настойчивостью пытается записать ее в Пожиратели Смерти?!

— Нет, мой Лорд.

Долохов встал рядом с Эйвери, а Реддл бросил быстрый взгляд на Оуэна, который все так же стоял на коленях и растирал красные полосы на шее.

— Похоже, твой помощник все же сообразил, что что-то пошло не так. Должно быть, видел нас, пока мы поднимались, — сказал он едко и прищурился. — Что ж, это делает происходящее куда более интересным. Бэгшот, ты сам догадываешься, к чему все идет? Мне нужно имя твоего сообщника. Подумай как следует, прежде чем отвечать. Учти, если мне не понравится твой ответ, то тебе не понравятся последствия. Итак?

— Проваливай к дьяволу, Реддл, — огрызнулся Бэгшот.

Он был очень бледен, на Тома смотрел с какой-то отчаянной решимостью, и Миранда ощутила, как к горлу подступает дурнота. Она не слишком сочувствовала Оуэну, но от общей картины ее мутило. Бэгшот явно не понимает, с кем связался, и, скорее всего, не до конца представляет, на что способен Том Реддл, особенно когда ему действительно что-то нужно. То, что сам Том не блефует, даже сомнений не было, а вот реакция слизеринцев добавляла происходящему еще больший ужас: все прекрасно знали, что за этими словами последует, и ни на одном лице не отразилось ни малейшего удивления или протеста. Они все — Долохов, Розье, Малфой, Нотт, Эйвери, Мальсибер, Лестрейндж — вели себя так, будто происходящее было нормально, точно это было в порядке вещей. Да, они все Пожиратели Смерти, но, Мерлин, им же всем всего по семнадцать-восемнадцать лет!

— Как знаешь, — равнодушно пожал плечами Том и уже собирался взмахнуть палочкой, но тут Миранда сделала шаг вперед.

— Подожди!

На лице Реддла впервые промелькнуло раздражение. Она успела заметить, как Эйвери и Мальсибер обменялись быстрыми взглядами, но это было единственное, как они позволили себе проявить свое отношение.

— Что, опять? Миранда, если ты не можешь на это смотреть, лучше выйди. Я все равно добьюсь от него ответов.

— Я хотела сказать, что пытать его необязательно. Я знаю, кого еще можно спросить о происходящем, — мысль пришла ей в голову внезапно, и Миранда даже задалась вопросом, почему не подумала об этом раньше. Ведь это было очевидно!

— Кого же?

— Мою одноклассницу, Симону Лефевр, — ответила она уверенно, глядя на Оуэна, и заметила, как тот резко вскинул голову на ее последних словах. Кажется, догадалась правильно! — Мне только сейчас это пришло на ум. Симона ведь родом из Нового Орлеана, и она креолка! Я давно это знала, только никак не анализировала.

— И к чему это?

— К тому, что вудуизм, дойдя до американского континента, сосредоточился не только в Карибском бассейне, но и в Луизиане! — объявила она торжествующе. — Новый Орлеан — одно из самых известных мест, где распространен этот культ! Симона тогда может что-то знать о происходящем. Может, она знает этого мага-вудуиста, или…

— Или она сама и есть этот маг-вудуист, — закончил за нее Реддл насмешливо, и Миранда задохнулась от потрясения. — Правда, Бэгшот?

Тот ничего не ответил, пожирая их безумным взглядом, а Миранда решительно потрясла головой.

— Не может быть. Ты ошибаешься, — Том только закатил глаза, и Миранда воскликнула. — Погоди, я же провела с ней бок о бок почти целый год! Она же пустоголовая, как… как… как флоббер-червь! Под Империусом она могла натворить что угодно, а вудуист, которого мы ищем, — хладнокровный и опасный человек, которого нельзя недооценивать! У Симоны мозгов на подобное просто бы не хватило, не говоря уже о характере!

— Тем не менее, Бэгшот пообещал, что тебя сегодня убьют, а убить тебя мог только этот же маг-вудуист. Я, конечно, могу предположить, что в Хогвартсе сейчас скрывается целая преступная группировка, подчиняющаяся Гриндевальду, но что-то это мне кажется чрезмерным. Не мог же Диппет настолько выжить из ума на старости лет, чтобы допустить подобное!

— Я не верю, что это Симона. Том, это какая-то ошибка!

— Не верь, — согласился он легко. — Все равно скоро сама убедишься. Вот только…

Он задумался, оценивающе глядя то на Бэгшота, то на нее, а затем по очереди оглядел своих приспешников. На чистом гладком лбу залегла чуть заметная вертикальная морщинка. В отличие от Миранды, Малфой и остальные сразу сообразили, что за этим последует, и подобрались, ожидая приказа своего лидера.

— Надо действовать быстро, — пробормотал он, обращаясь больше к самому себе. — Она умна, нельзя ей давать время на оценку ситуации, иначе ускользнет… Бэгшот, а где скрываются те двое, с которыми мы постоянно сражаемся? ЛаКруа и Добрев?

Оуэн молчал, крепко стискивая зубы. Сжатые губы побелели.

— Даже так? — удивился Том. — Отлично, значит, мы сегодня еще повеселимся… Так, куда бы его деть на ближайшее время? Здесь оставлять не очень хочется. В подземелье?..

— Можно в тот самый каретный сарай, мой Лорд, — предложил Нотт деловито. — Чары Железного Замка там так и стоят, а значит, он и выйти оттуда не сможет, и его никто не услышит…

Реддл довольно улыбнулся.

— Прекрасно. Феликс, Регулус, займитесь. Эван, ты пойдешь с ними. Проследи, чтобы никто вас не видел.

— Хорошо, мой Лорд, — ответили они вразнобой. В следующую секунду Оуэн получил Петрификус Тоталус в грудь и плашмя рухнул на пол, напоминая доску. С помощью Вингардиум Левиосы Эйвери и Лестрейндж подняли в воздух его безвольное тело и направили к портрету. Розье шел следом. Миранда наблюдала за этой картиной с ужасом и растерянностью — разум вопил, что необходимо вмешаться, как-то это остановить, но… Как? Что она может сделать? Побежать к Дамблдору за помощью?

— Миранда, Лефевр должна заняться ты, — спокойный голос Тома прервал эти мучительные раздумья, и она вздрогнула. — Ее необходимо схватить немедленно, иначе упустим, и все придется начинать сначала. Сейчас у нас есть небольшой запас времени, когда она еще может поверить, что в плане Оуэна что-то пошло не так, но мы пока не догадались о ее участии. Никто из нас подобраться к ней не сможет, только ты. Но тебе придется быть очень осторожной и использовать все свое актерское мастерство, чтобы она тебя не разоблачила.

— Ты хочешь, чтобы я ее оглушила?

— У тебя ничего не получится, — заявил он без малейших колебаний. — Она смогла перенести тебя сюда, она смогла похитить души девяти человек за одно утро. Она очень могущественная колдунья, которая, скорее всего, тебя просто размажет, если ты попытаешься ее оглушить. Здесь так действовать нельзя, нужно изящнее…

— Что ты предлагаешь? — спросила она слегка удивленно, не ожидая, что Реддл способен дать кому-то столь высокую оценку его возможностей. В то, что их врагом являлась Симона, Миранда по-прежнему не очень верила, но с Томом решила пока не спорить.

Он помедлил, пристально разглядывая ее, а затем скрылся ненадолго в спальне. Вернулся оттуда через полминуты и продемонстрировал ей небольшой пузырек темного стекла.

— Подольешь это ей. Это ее не убьет, только… ослабит на время. Антонин, Абраксас, вы пойдете с ней. Поможете, если что, и доставите мне Лефевр.

— Да, мой Лорд.

В отличие от беспрекословных Долохова и Малфоя, Миранда видела целый веер недостатков у этого, так сказать, «плана», и от возмущения она даже не сразу смогла заговорить.

— То есть ты хочешь, чтобы я просто взяла и отравила ее?!

— А что тебя смущает?

— Ну… — все еще кипя от негодования, она сделала вид, будто задумалась. — Хотя бы то, что она может не захотеть это пить! Если я на секунду предположу, что ты прав, и Симона в самом деле та самая ведьма, которую мы ищем, ты и вправду думаешь, что она согласится выпить что-то у меня из рук?! И потом, если она и впрямь такая сильная колдунья, как ты говоришь, она может суметь нейтрализовать действие снотворного!

Несколько мгновений Том медлил, принимая какое-то решение. Устремленный на нее темный взгляд в эти секунды стал пронизывающим, изучающим, и Миранде стало не по себе от этого внимания. Что у него на уме?

— Выйдите все, — вдруг приказал Том негромко, не испытывая ни малейших сомнений, что его приказ будет выполнен точно так же, как предыдущие. — Оставьте нас.

Мальсибер, Нотт, Малфой и Долохов без нареканий скрылись за портретом. Едва они вышли, Миранда снова посмотрела Тому в лицо.

— Что ты недоговорил?

— Это не совсем снотворное, — сообщил он неторопливо, все так же внимательно наблюдая за ее реакцией, и у Миранды кольнуло в груди в ожидании чего-то плохого. — Это довольно редкий яд, о котором тебе, я уверен, приходилось читать. «Оставь надежду», слышала о таком?

Пару секунд она молчала, отыскивая в памяти смутно знакомое название, а потом охнула, вспомнив, как читала об этом у Годелота в «Волховании». Очень мерзкий яд, который сначала лишает магических сил, а через семь суток ты умираешь в страшных мучениях…

— Так ты хочешь лишить ее магии?

— Да. Я слабо представляю себе ее истинные способности и не хочу рисковать.

— Ты явно готовился к этому заранее. Даже яд успел сварить, — пробормотала Миранда, вспоминая чудовищно длинный и сложный процесс приготовления, а потом прищурилась. — Но это не отменяет главного! Во-первых, я не хочу травить возможно невиновного человека! Во-вторых, она же не дура, чтобы пить то, что я ей налью! Если она на самом деле враг, с чего ты вообще взял, что она станет пить это в моем присутствии?

— Станет, если увидит, что это безопасно.

Некоторое время Миранда молча смотрела на него, пытаясь осознать смысл последних слов, а потом отшатнулась, чувствуя, как лицо заливает мертвенная бледность.

— Нет!

— Это единственный способ, — Том пожал плечами. — Иначе ты ее не убедишь.

— Я не стану добровольно пить эту дрянь! Лишиться магии, а потом умереть — спасибо, это как-то не для меня!

— Я дам тебе противоядие. Ты ведь читала, что, если принять его в первые три дня, исцелишься без каких-либо последствий?

Миранда воинственно скрестила руки на груди, хотя от неверия, потрясения, страха у нее в буквальном смысле волосы на голове шевелились. Реддл точно ненормальный, раз предлагает такое! Только он может даже человека, который хоть что-то для него значит, отправить на верную смерть!

У нее вырвался горький смешок.

— Знаешь, это даже забавно. Помнится, несколько месяцев назад ты говорил, что моя главная ошибка — это то, что я пью в твоем присутствии. А теперь ты решил выйти на новый уровень, чтобы я выпила яд из твоих рук добровольно? Представляю, как тебе будет смешно…

В один шаг Том преодолел разделявшее их расстояние и остановился прямо перед ней. Миранде пришлось даже запрокинуть голову, чтобы встретиться с ним глазами — и выражение лица Реддла в данный момент меньше всего походило на насмешливое. Совсем наоборот, сейчас оно было жестким, холодным, лишенным какого-либо намека на чувства.

— Это вопрос доверия, Миранда, — отчеканил он, почему-то явно рассерженный ее словами, исполненными горечи и сарказма. — Все упирается лишь в то, насколько сильно ты мне доверяешь. И потом, если я тебя обману, у тебя будет еще семь дней на то, чтобы самой достать противоядие. И мотивация у тебя будет просто отменная, не так ли?

Она в гневе прищурилась.

— Как ты вообще себе это представляешь? Я же лишусь магии, превращусь в сквиба! Что я должна буду делать?

— Ничего, — он пожал плечами. — Долохов и Малфой приведут тебя ко мне.

— Прелестно, — оценила она. — Очутиться без магических способностей, отравленной крайне мерзким медленнодействующим ядом рядом с людьми, которые меня ненавидят. Скажи честно, это такая месть? Ты решил проучить меня за все, что я натворила, и для пикантности ситуации я должна принять этот яд добровольно? А потом семь дней ты будешь наслаждаться, наблюдая за моими мучениями?

— Ну… — он сделал вид, будто задумался, и на губах зазмеилась жуткая ледяная усмешка, которая так ее пугала. Темные глаза полыхнули алым. — Не попробуешь — не узнаешь, верно?

Несколько секунд они молча неотрывно смотрели друг на друга. У Миранды внутри все застывало, покрывалось коркой льда, пока она вглядывалась в глаза Тома в поисках хоть какой-то подсказки о его настоящих чувствах. Однако тот ей задачу намеренно не облегчал — смотрел бесстрастно, и ей оставалось только догадываться, какие мысли блуждали в его голове.

— Ты мне веришь, Миранда? — спросил Том тихо.

В глазах защипало, в горле встал ком, когда она поняла ответ на этот вопрос. Выбор был сделан, причем даже не сейчас. А, скорее всего, еще сегодня днем, когда она сказала, что поедет с ним после Хогвартса в его путешествие. Или вчера, когда она сама поцеловала Реддла в метре от бесчувственного Игнотиуса… Или еще раньше, когда позволила ему так целовать ее после бала? Или вовсе на Рождество, когда она не выдала Тома Дамблдору?.. Но, Мерлин, вот сейчас она точно совершает самую огромную ошибку в своей жизни, и на ее могиле будут совершенно заслуженно красоваться слова: «Умерла из-за собственного идиотизма».

Вместо ответа она молча протянула ладонь, и Реддл вложил туда чуть теплый пузырек. Не глядя на него, Миранда крепко сжала пальцы.

Я выбрала свою судьбу.

Вместе с Малфоем и Долоховым Миранда вышла из гостиной и направилась к башне Гриффиндора. Темный пузырек оттягивал ей карман, жег сквозь ткань мантии, и Миранда отстраненно задавалась вопросом, как она могла согласиться на подобное. Зачем, ради чего идти на такой риск? Кому это надо?

Ее спутники следовали за ней молча. О чем с ними разговаривать, она понятия не имела, и только когда до портрета Полной Дамы оставалась всего одна лестница, Миранда впервые обратилась к ним:

— Я выманю Симону из гостиной в один из пустых классов. Она не должна вас видеть, как и Полная Дама, так что у гостиной Гриффиндора лучше не показывайтесь. Сделаете?

— Да, моя Леди, — как ни в чем не бывало отозвался Абраксас, из-за чего Миранда оступилась и едва не скатилась кубарем со ступенек. Долохов с каменным лицом поддержал ее за локоть, пока Миранда хватала ртом воздух, как выброшенная на сушу рыба.

Все очень плохо. Все еще хуже, чем она думала поначалу. Мерлин, если после сегодняшнего она выживет, то сама прикончит Реддла вместе с его крестражем! Что за бредовую сказку он наплел своим приспешникам?!

Так, ей необходимо сосредоточиться на другом. Сейчас главное — поговорить с Симоной, чтобы получить доказательства, что та ни при чем. Тогда, может, и травиться не придется…

К портрету слизеринцы подходить не стали, остались за углом. Миранда торопливо приблизилась к Полной Даме и секунду помедлила, восстаналивая самоконтроль. Как только липкая каша из страха, смятения, тревоги и растерянности в ее голове превратилась в более или менее упорядоченное течение мыслей, Миранда назвала пароль. Через проход она очутилась в факультетской гостиной, и ее буквально с порога оглушило царившим внутри гвалтом, а в глазах замельтешили яркие пятна от такого изобилия красно-золотого цвета. Казалось, каждая поверхность была украшена полотнами с гриффиндорской символикой, во всю стену висело изображение гигантского льва, который издавал громкий рык каждые несколько секунд. Гриффиндорцы вовсю отмечали победу в матче, чествуя своих героев, и Миранде подумалось, что в такой толпе Симона вполне может и не заметить ее появления. Сама она так и не смогла разглядеть пышную копну белокурых волос.

Сунув руки глубоко в карманы и низко опустив голову, она быстрым шагом направилась к винтовой лестнице в спальни для девочек, молясь, чтобы Игнотиус ее не увидел. Вероятность была невелика — капитан команды был слишком занят, без перерыва принимая поздравления болельщиков. По пути ее пытались остановить сразу несколько человек — это были Септимус, Майкл Люпин, Минерва, но Миранда, даже не пытаясь вступать в диалог, молча проходила мимо, спеша очутиться как можно скорее в спальне. Вслед ей слышались слабые удивленные возгласы, которые быстро тонули в творившемся вокруг шуме и гаме, но она, не оборачиваясь, быстро дошла до лестницы и поспешила наверх. В спальне было пусто, и Миранда забралась с ногами на кровать, задернула полог и легла на живот, уткнувшись лицом в подушку. Оставалось только ждать.

Знакомые легкие шаги раздались совсем близко, а затем Миранда ощутила слабое дуновение воздуха, когда кто-то откинул плотную ткань полога. Затем ее плеча осторожно коснулись чужие пальцы.

— Ты в порядке? Что-то случилось?

Она позволила себе зажмуриться на мгновение, прежде чем перевернуться и сесть на кровати. Дьявол, неужели Реддл был прав?

Внимательно изучая ногти на руках, она дернула плечом.

— Ничего.

— Ты же на себя не похожа! — мягко воскликнула Симона, садясь перед ней на колени и вынуждая Миранду взглянуть ей в лицо. На смуглом лице в обрамлении светлых локонов читалось явственное беспокойство. — Тебя кто-то обидел? Кто-то из слизеринцев?

Миранда покачала головой, сглатывая. Она умела владеть собой, хорошо скрывала истинные чувства, но так откровенно играть на публику, когда от этого зависела ее жизнь, ей приходилось впервые. Ох, она бы не отказалась от тех же курсов актерского мастерства, которые посещал Реддл…

— Это были не слизеринцы.

— А кто?

Миранда набрала воздуха в грудь, делая вид, будто собирается сказать, и тут же выдохнула, как бы не найдя в себе сил. Симоне хватило самообладания ничем не выдать своего нетерпения, а Миранда, вглядываясь в это хорошо знакомое лицо, силилась понять — может она быть под Империусом или нет? Она и есть тот самый маг-вудуист, или все же нет? Это тщательно продуманная, отрепетированная игра или обычное дружеское участие?

— Миранда, ты можешь мне довериться! — голос Симоны стал ласковым, увещевающим, и в это мгновение она невероятно напомнила Реддла и его манеру манипулировать собеседником. — Я могу тебе помочь, попробовать придумать выход!

— Да как ты поможешь?! — закричала Миранда, добавив в голос истерических ноток, сбросила с себя руки Симоны и вскочила. — Это ведь все твой парень, это он на меня…

Глаза Симоны изумленно расширились, она прижала ладонь ко рту.

— Ты что, хочешь сказать, что Оуэн… что он…

Снизу снова донесся грозный львиный рык, сопровождавшийся звоном кубков и громким смехом, а потом в спальню влетела раскрасневшаяся и радостная Мэри Аберкромби.

— О, а что вы тут сидите, девчонки? — спросила она весело, подпорхнула к своей кровати и вытащила из чемодана большую коробку «Шоколадных котелков». — Они с огневиски, хотим сейчас ее открыть! Пойдете?

— Скоро будем, — пообещала Симона.

Мэри скрылась за дверью, и Симона проводила ее оценивающим взглядом.

— Но здесь лучше не стоит… — пробормотала она, явно обращаясь к самой себе, а потом повернулась к Миранде и снова заговорила специальным заботливым голосом. — Пойдем выйдем? Здесь слишком шумно, а тебе явно стоит расслабиться. Посидим в каком-нибудь пустом классе, ты мне все расскажешь? Если Оуэн тебя обидел, это нельзя спускать ему с рук. Можно пойти к Дамблдору…

— Он что, делал подобное раньше? — спросила Миранда просто потому, что ничего не подозревающий человек должен был это спросить. — Ты сразу мне поверила…

Симона неопределенно пожала плечами, а потом осмотрелась, подошла к своей кровати и извлекла из сундука бутылку медовухи и коробку тыквенного печенья. На удивленный взгляд Миранды она заговорщицки подмигнула.

— Вечерок у тебя явно выдался непростой, и тебе стоит расслабиться…

Вместе они спустились обратно в тесную душную гостиную, не без труда пробрались к портрету и вышли в пустынный коридор. С каждой секундой Миранда все больше убеждалась, что Симона впрямь вела свою игру и была невероятно талантливой актрисой, способной обвести вокруг пальца кого угодно. Однако этим вечером ситуация явно начала выходить из-под контроля, и она еще не до конца поняла, насколько все плохо, и личина пустоголовой студентки держалась на ней неубедительно. Либо же она ни во что не ставила умственные способности самой Миранды…

Симона толкнула дверь, и они зашли в класс. Там Лефевр поставила бутылку на стол, создала из воздуха два бокала, разлила по ним вино и вручила Миранде. Если бы та своими глазами не видела, как Симона лично разломила печать на бутылке и осушила собственный кубок, пить ни за что бы не стала, но теперь последовала ее примеру.

Выпив, Миранда покачнулась, схватилась рукой за край стола, сбив с него и коробку печенья, и пустой бокал. Тот улетел куда-то под стол, со звоном разбившись о каменный пол, а веселые желтые печенюшки усеяли все вокруг. Симона хмыкнула.

— Давно не пила ничего алкогольного? — с пониманием уточнила она. Миранда вытащила волшебную палочку, направила ее на осколки, но рука дрожала так сильно, что ее «Репаро» действовать никак не желало.

— Давай я, — Симона обошла ее и наклонилась, чтобы с помощью заклинания собрать печенье.

У нее было несколько секунд. В считанные мгновения Миранда вытащила из кармана пузырек, открыла его и вылила в горлышко бутылки, лишь каким-то чудом не пролив. Когда Симона распрямилась и поставила на парту коробку с печеньем, а затем туда же сам собой взлетел совершенно целый бокал, Миранда снова наполнила их и взяла в руки свой. Пальцы дрожали, и ей пришлось крепче сжать их, чтобы не выдать своего волнения. Внутри медленно расползался удушающий страх — и вот это она должна выпить прямо сейчас? В памяти, как наяву, всплывало подробнейшее описание действия этого яда из книги Годелота, и ее затошнило.

Но отступать было нельзя. Симона могла что-то заподозрить, и был лишь единственный способ усыпить ее бдительность. Позволив себе оттянуть неизбежное еще ровно на долю секунды, Миранда залпом осушила второй кубок. Яд был абсолютно безвкусным — кроме сладкого вина Миранда не почувствовала ничего.

— Будет тебе, — сказала Симона с сочувствием. — Завтра рано вставать на учебу, не увлекайся.

Миранда отрешенно кивнула. Вопреки опасениям, она не начала тут же биться в жутких корчах или предсмертных конвульсиях, и боли не было, как и каких-либо изменений. Впрочем, если этот яд убивает за семь дней, сейчас он и не должен особо проявиться...

— А теперь расскажи мне, что произошло, — потребовала Симона, садясь рядом, и Миранда мысленно усмехнулась, начиная понимать замысел той. Так Лефевр специально взяла именно медовуху — решила напоить ее, чтобы было легче добыть нужную информацию?

— Оуэн напал на меня. Сейчас, после ужина, — тусклым голосом сказала она. — Кажется он всерьез собирался прикончить меня. Если бы не Том, я бы...

— Где Оуэн сейчас? — перебила ее Симона. Миранда поглядывала на нее украдкой и поражалась, как буквально на глазах менялся облик бывшей одноклассницы. Пропало без следа наивно-восторженное выражение, глаза стали холоднее и отчужденнее, в них появился стальной блеск, у губ залегла складка, придававшая миловидному лицу что-то циничное. Симона сразу стала старше, на семнадцатилетнюю девушку она больше не походила, и сейчас ей можно было дать лет двадцать пять-тридцать, несмотря на совсем юное лицо, которое странно не вязалось с жестким, оценивающим прищуром глаз. Эта молодая женщина была совершенно другой, незнакомой.

И — черт возьми, Том оказался прав! — опасной.

— В Больничном крыле, — выдала она самый логичный ответ. Симона косо взглянула на нее и отпила из своего бокала.

— Никак не могу понять, что же Реддл в тебе нашел, — наконец сказала она, задумчиво покачивая кубок, и в ее голосе еще сильнее, чем обычно, прорезался французский акцент. — Ради чего он так старается? Не похож он на человека, который клюнет только лишь на симпатичную мордашку. Ну, сражаешься ты неплохо, но что еще-то? Ты же просто высокомерная, бесчувственная дохлая рыба, которая живет в мире своих фантазий! Смотреть не на что...

Миранда взирала на нее молча, и Симона, заметив этот взгляд, усмехнулась.

— Удивлена? Не стоит. Знаешь, это ведь я тебя перенесла в 1944 год. Ты должна была сдохнуть там, в своем времени, а я дала тебе вторую жизнь — королевский подарок, не так ли? И так по-идиотски было с твоей стороны отправиться в школу! Из всех мест на свете ты выбрала именно Хогвартс, где учимся мы с Оуэном! Похоже, лоа* были на моей стороне, и после неудачи с твоим перемещением ты сама пришла к нам!

Несмотря на выпитое вино, в горле у Миранды снова пересохло.

— Зачем тебе было вытаскивать меня из моего времени? — спросила она тихо. — Зачем тебе этот заряд магии, который я сейчас храню? Зачем тебе, могущественному магу-вудуисту из Америки, помогать Гриндевальду?

Симона посмотрела на нее изучающе. Видеть это знакомое лицо с таким холодно-оценивающим выражением было так дико, что Миранде все казалось, что Симона надела карикатурную маску. Или что кто-то незнакомый выпил Оборотное зелье и превратился в ее одноклассницу. Но уж точно не то, что перед ней сидела та самая Симона Лефевр, чьи умственные способности всегда вызывали у Миранды изрядный скепсис!

Черт, а права эта ведьма — нельзя быть настолько высокомерной, чтобы потом внезапно не обнаружить врага в такой непосредственной близости от себя…

— Хм, а ты, оказывается, не только в том, что касается учебы, мозгами шевелишь? Что ж, отвечу. Гриндевальд казался мне перспективным союзником. Я не вполне согласна с его философией, но это не так важно. Я собиралась помочь ему стать сильнее, получить уже наконец-то власть над Европой. Уж тогда бы я смогла развернуться, как мне хочется, я бы столько всего смогла осуществить!

— Примеряешь на себя роль серого кардинала?

— Можно и так сказать, — не стала спорить та. — Но Гриндевальд меня разочаровал, в последние месяцы утратил чувство всякой меры, и что-то мне уже не верится, что он добьется своего. Так что я решила, что заберу твою магию себе. Не совсем то, что я планировала, но не пропадать же добру?..

— А… Оуэн? — поинтересовалась Миранда, глядя на нее во все глаза. Возникшее где-то на краю сознания подозрение крепло все больше, и оставалось только подтвердить его. — Получается, в вашей паре главная именно ты, не он?

— Ну разумеется, — Симона снисходительно улыбнулась. — Оуэн милый мальчик, и влюблен в меня по уши, но этого ребенка еще воспитывать и воспитывать. Но он хорошо поддается манипуляциям, все эти месяцы я управляла им, как считала нужным.

— Сколько тебе лет? — спросила Миранда прямо. — Не семнадцать, это очевидно. Ты гораздо старше и опытнее. Так сколько?

Лефевр чуть прищурилась.

— Недавно исполнилось сорок, — сообщила она невозмутимо. — Есть некоторые полезные ритуалы, чтобы продлевать молодость, и я ими охотно пользуюсь. Ты права, я занимаюсь магией вуду больше четверти века, я достигла в ней таких высот, которые в Новом Орлеане никому и не снились… Но мне захотелось расширить свои возможности, добиться чего-то еще более значительного… Признаюсь честно, достичь высот в одиночку мне было бы сложно. Стоило отыскать кого-то могущественного, чтобы прибиться к нему и с его помощью, мягко манипулируя и подталкивая в нужном направлении, стать сильнее и могущественнее самой.

— Амбиции у тебя серьезные, — одобрила Миранда, рассматривая эту новую Симону и спрашивая себя, могла ли она в течение года догадаться, кто перед ней на самом деле. Или же Лефевр на самом деле такая потрясающая актриса? — Раз ты выбрала самого известного темного мага столетия.

— Не люблю мыслить мелко, — охотно согласилась Симона, улыбнулась ей белозубой улыбкой и вновь отпила из бокала. — Геллерту понравились мои способности, он увидел в них потенциал несколько лет назад, но поначалу не особо мне доверял — потому и отправил в Хогвартс присматривать за Дамблдором. Я понимаю, почему он поступил так — кому придет в голову подозревать одиннадцатилетнего ребенка? Шесть лет я доказывала свою преданность и полезность, и вот наконец прошлым летом он позволил мне заняться Ритуалом Призыва в качестве эксперимента и выделил помощников — и надо же было так все испортить! Сама виновата, сделала ошибку в заклинании, и тебя забросило куда-то вообще не туда. Дальше объяснять?

— Не нужно, — она пожала плечами. Голова кружилась, сухость во рту становилась все неприятнее — похоже, отрава все же начала свое действие?.. — Остальное Оуэн мне уже рассказал.

— Молодец, — Симона в задумчивости кивнула, поставила пустой бокал на парту и без дальнейшего перехода нацелила на Миранду волшебную палочку. — Перейдем к делу. Во-первых, я хочу получить назад мой кулон. Этому украшению больше сотни лет, так что не обессудь — мне будет жаль, если оно пропадет. Во-вторых, сегодня ты умрешь. Предполагалось, что мы с Оуэном останемся в Хогвартсе, и потому убивать тебя здесь было нельзя, но сейчас это уже не важно, школу мы покинем. У тебя два варианта — либо ты спускаешься со мной в подземелье сама, где я убью тебя быстро и безболезненно. Либо я сейчас вытащу из тебя душу, а потом убивать буду долго и неприятно — потому что ты слишком сильно надоела мне за эти месяцы. Что выбираешь?

Поборов дурноту, Миранда закинула ногу на ногу, с интересом разглядывая колдунью напротив. Значит, она назвала ее высокомерной дохлой рыбой?..

— Давай похищение души, — выбрала она и широко улыбнулась помрачневшей Симоне, явно не ожидавшей такой реакции. — Давно хотелось посмотреть, как ты выполняешь роль дементора.

Лефевр угрожающе сощурила глаза и сделала взмах волшебной палочкой. Миранда, хотя и знала, что яд должен был подействовать, все равно внутренне сжалась, ожидая чего-то жуткого, но… ничего не произошло.

Симона нахмурилась и повторила движение, но опять ничего не добилась. Миранда, испытывая все большее головокружение, достала собственную палочку. Лефевр ощутимо напряглась и уже хотела произнести Обезоруживающее заклинание, но Миранда лишь спокойно произнесла: «Люмос». Никакой реакции.

— Что ты сделала?! — внезапно взвизгнула Симона, разом утратив все свое благодушное настроение, и вскочила на ноги. Должно быть, совершать резких движений им уже не следовало: ведьма покачнулась и была вынуждена ухватиться за край парты, чтобы устоять на ногах. Привлекательные черты исказились от гнева и непонимания. — Как?!

Она перевела взгляд на бокалы, и краски полностью покинули смуглое лицо, сделав его каким-то серым. Симона нервным движением схватила бутылку, наклонилась к горлышку и принюхалась, а затем уставилась на Миранду. Бутылка выскользнула из ослабевших пальцев и разлетелась на куски. По классу поплыл приторно-сладкий запах медовухи. Миранде подумалось, что она вполне могла бы ощутить злорадство, удовлетворение от беспомощности своего врага… Но ее так мутило, что все мысли были только о том, как сохранить равновесие и не завалиться набок.

— Ты не могла!.. — выдавила Симона потрясенно, с ужасом переводя взгляд на собственные руки и теперь бесполезную волшебную палочку. — Ты же ни о чем не подозревала!

— Я — нет, — подтвердила Миранда, поднимаясь на ноги. Чувствовала она себя неважно, зрение, казалось, ощутимо село, и предметы вокруг расплывались. — Но вот Том догадался первым. А тебе не стоило быть настолько самоуверенной…

— И ты согласилась выпить эту мерзость?.. — прошептала Симона изумленно. Миранда полностью ее понимала — осознавать, что у тебя больше нет магии, что ты даже на простейшее заклинание больше не способна, было… неестественно. Будто она лишилась возможности ходить или разговаривать. — Ты сумасшедшая…

Миранда, пошатываясь, подошла к двери и открыла ее, на пороге показались Долохов и Малфой. Симона машинально выхватила палочку, а в следующий миг ее лицо скривилось от отвращения и ненависти, когда она вспомнила, что ничего не может сделать. Лефевр не кричала, не сыпала проклятьями и оскорблениями — она точно не могла вполне осознать, что именно с ней произошло и что она в какие-то полчаса полностью утратила все свое могущество. Затем она несколько раз быстро моргнула, будто у нее перед глазами все расплывалось и она пыталась восстановить зрение. Свободной рукой она продолжала опираться о парту, боясь лишиться единственной опоры.

Малфой же даже церемониться с ней не стал. Сразу направил на опытную взрослую колдунью палочку и произнес:

— Отключись!

Та без сознания рухнула на пол, и Малфой поднял ее в воздух так же, как до этого левитировали Оуэна. Долохов быстро с помощью магии заставил исчезнуть осколки, разлитое вино, бокалы и печенье, а затем бесстрастно обратился к Миранде:

— Идемте, моя Леди. Нас ждут.

Дурнота ощущалась настолько явственно, что она даже не слишком остро восприняла эту «Леди», которую слышала уже во второй раз. На выходе из класса Долохов вдруг поднял волшебную палочку, и Миранда успела вздрогнуть, но это оказались лишь Дезиллюминационные чары, которые скрыли ее от посторонних глаз. Эти же чары слизеринцы использовали и на себе, и на бесчувственной Симоне. Их странная процессия беспрепятственно спустилась на первый этаж и покинула замок, не встретив по пути ни завхоза, ни Пивза.

На улице было свежо, холодно, Миранда плотнее закуталась в мантию. Ночной воздух не принес облегчения, наоборот, тело все больше ощущалось как чужое, ноги начали заплетаться. Зрение упало так сильно, что она брела практически вслепую, пока в один момент не обнаружила, что ее ведет под руку, не давая упасть, скрытый чарами Долохов. Быстрым шагом они отходили от замка в сторону Запретного леса, пока не дошли до небольшого дощатого двухэтажного строения за деревьями. Сквозь щели пробивался слабый свет со второго этажа, но зато не доносилось ни единого звука. Она никого не видела, но Малфой внезапно остановился и произнес:

— Спокойно, это мы.

— Долго вас не было, — сообщил из темноты чей-то голос — кажется, Мальсибера. — Проходите, все наверху. Так ведьмой оказалась Лефевр?

— Вроде да, хотя Мерлин ее разберет, — отозвался Долохов, и повисла выразительная пауза, в ходе которой все взгляды, кажется, были устремлены на нее. Миранда покачнулась, плохо понимая, что происходит, и чья-то рука ее поддержала. Интересно, как отравленный этим ядом человек выдерживает семь дней, если она уже сейчас еле стоит на ногах?

— А что Бэгшот? — спросил быстро Абраксас.

— Пока жив, — отозвался из темноты еще один голос, на этот раз принадлежавший Нотту. — И, кажется, рассказал все, что нужно. По крайней мере, Том был в хорошем настроении…

— Отлично, — Абраксас заметно повеселел. — Тогда не будем заставлять его ждать.

Малфой и Долохов открыли створку ворот и пустили ее внутрь, в то время как Нотт и Мальсибер остались снаружи на страже. Всей процессией они сразу направились к лестнице на второй этаж, которая громко скрипела и заранее предупреждала присутствующих о появлении гостей. Едва шагнув на последнюю ступеньку, Миранда сразу услышала прочие звуки — скрип половиц, голоса, тихое всхлипывание, переходившее в подвывание. От света, показавшегося после ночной темноты ослепительным, заслезились глаза, перед ними стояли сплошные белые пятна.

— Мой Лорд, — почтительно сказал Малфой, а затем послышался глухой удар — кажется, бесчувственную Симону не слишком аккуратно опустили на пол. Послышался новый исполненный ужаса всхлип — вероятно, это Оуэн увидел свою возлюбленную. — Все выполнено.

— Очень хорошо, — этот голос был ей настолько хорошо знаком, что Миранде даже стало чуть свободнее дышать. Послышались приближающиеся шаги, хватка Долохова на ее локте пропала, и в то же мгновение ее подхватили другие руки, не давая упасть. В отличие от Долохова, эти руки держали ее куда более бережно и были ей хорошо знакомы, и Миранда испытала иррациональное облегчение, почему-то чувствуя себя в безопасности. Необходимость оставаться в сознании, цепляться за реальность перестала быть такой острой, точно она добралась до безопасной гавани, а не находилась под медленным воздействием беспощадного яда в окружении будущих самых опасных людей магической Британии, более того — в объятиях человека, который станет самым страшным кошмаром большинства ее знакомых. В пыльном затхлом воздухе ей почудился аромат знакомого одеколона, и следующий вопрос прозвучал совсем близко. — Вас никто не видел?

— Нет, мой Лорд. Однако они покинули факультетскую гостиную вместе, и как только исчезновение Лефевр вскроется…

— Разберемся, — отозвался Том небрежно, а в следующее мгновение Миранда ощутила, как ей запрокинули голову, к губам прижалось что-то стеклянное, и рот наполнило горькое на вкус варево. — Пей давай, Миранда, — и следующие слова он произнес шепотом, наклонившись к самому ее уху, и Миранда не была до конца уверена, было ли это на самом деле, или же ей послышалось в бреду отравления. — Ты же не думала, что я так легко отпущу тебя?..

Она послушно проглотила отвратительное снадобье, даже не зная, что это. Белые пятна в глазах стремительно чернели, сливались в одно сплошное беспросветное марево, в ушах усилился гул, и больше Миранда ничего не видела и не слышала.

Очнулась она там же. Миранда лежала на грязном дощатом полу, рядом слышались голоса слизеринцев, доски слабо подрагивали под чьими-то шагами. Сквозь щели в стенах и потолке врывался холодный апрельский ветер, и Миранда поежилась. Откуда-то с крыши доносился металлический лязг флюгера — не соврал Бэгшот… Повернув голову, она открыла глаза и обнаружила в углу комнаты мышь, которая принюхивалась, блестя черными глазами-бусинками. Длинные усы чуть подрагивали.

В голове было восхитительно ясно. Ушли дурнота и слабость, зрение полностью восстановилось, ощущение сухости в горле исчезло, руки и ноги снова слушались. Лежа на полу, она, не глядя, вытащила волшебную палочку и сказала:

— Калидум!

Ветер стих сам собой, и воздух стал теплее. Миранда вздохнула с облегчением и улыбнулась свободной, радостной улыбкой, чувствуя, как отпускает напряжение. Магия вернулась, теперь все точно в порядке, Том ее не обманул…

Именно в этот момент она осознала, что голоса неподалеку смолкли, и теперь в комнате царила тишина. Догадываясь, что стало ее причиной, она поднялась на ноги и только после этого огляделась по сторонам.

Второй этаж каретного сарая служил, по-видимому, подсобкой для хранения ненужного барахла и больше походил на чулан, и народу в него набилось очень много. Первыми ей в глаза бросились фигуры на полу — Оуэн без сознания лежал у дальней стены. Видимых повреждений на нем не было, но лицо сделалось белее мела, и Миранда вспомнила слова Нотта, что Бэгшот рассказал все, что Том хотел знать. Нетрудно догадаться, как ему это удалось, и к горлу подкатила тошнота.

В отличие от Оуэна, Симона сидела, привалившись к стене, но выглядела она неважно и без всякого Круциатуса. Лицо, утратившее смуглые краски, казалось восковым, лоб блестел от пота, губы растрескались и посерели, глаза горели лихорадочным блеском — создавалось впечатление, что Лефевр чем-то тяжело больна. Дыхание вырывалось из ее груди хриплыми толчками, и она явно прикладывала массу усилий, чтобы оставаться в сознании. На Миранду она взглянула с ненавистью.

Слизеринцы находились тут же, хотя и не в полном составе. Ну, Нотт и Мальсибер понятно где, стоят на карауле, а куда подевался Эйвери? Ушел по какому-то поручению? Лестрейндж сидел на подоконнике и небрежно поигрывал с волшебными палочками захваченных магов, Долохов и Розье внимали что-то говорившему им Реддлу, Малфой со слегка скучающим видом сидел на старом сундуке у лестницы.

— Как самочувствие? — поинтересовался Том, которого нисколько не смущала окружающая обстановка, и который выглядел всецело хозяином положения. Он был все так же собран и уверен в себе, точно не он только что пытал Бэгшота, убедил ее выпить яд и напоить им же Симону, не он собирался решить судьбу двух человек…

В любой другой ситуации она не смогла бы здесь находиться и убежала бы без оглядки, наплевав на последствия. Окажись на месте Оуэна и Симоны любой другой человек — и Миранда не смогла бы справиться с волной протеста и точно бросилась бы в замок за помощью, но сейчас… Это ведь были именно те люди, которые хотели убить ее. Которые уже убивали, подчиняли себе других людей, неоднократно пытались убить их с Томом. И это было единственной причиной, которая заставляла Миранду как-то мириться с происходящим, хотя внутренний голос без конца повторял, что все это неправильно, что так нельзя... Миранда пыталась ему возражать, твердила, что Лефевр и Бэгшот убили бы ее этим вечером безо всяких сожалений, а Реддл со своими Пожирателями Смерти, как ни дико это звучит, снова ее спас, но почему-то даже этот аргумент не казался убедительным. Поэтому она сцепила зубы, кивнула и спрятала в рукав волшебную палочку.

— Замечательно, — ответила она, не кривя душой. Противоядие действительно обладало удивительным эффектом — не только нейтрализовало действие яда, но и вернуло силы. Миранда чувствовала себя так, будто только что отлично выспалась. — И да, ты был прав.

— Я всегда прав, — заявил Реддл с непоколебимой уверенностью. — А в чем я оказался прав на этот раз?

Миранда молча указала кивком на Симону, и на губах Тома проскользнула недобрая усмешка.

— Да, Бэгшот рассказал про нее много интересного, хотя долго сопротивлялся… Про знакомых тебе Этьена ЛаКруа и Тодора Добрева он говорил куда охотнее. Так, куда пропал Феликс? Нам до утра нужно со всем этим разобраться, рассиживаться некогда!

Словно в ответ на его слова, внизу хлопнула дверь, и на скрипучей лестнице раздались шаги, а потом показался сам Эйвери с фляжкой, которой он триумфально помахал в воздухе.

— Отлично, — одобрил Реддл, наклонился к бесчувственному Бэгшоту и вырвал у него на затылке несколько волосков. На глазах изумленной Миранды Эйвери наколдовал стакан и плеснул в него из фляжки вязкой коричневой субстанции, в которой она сразу же опознала Оборотное зелье — вне всякого сомнения, похищенное из лаборатории Слизнорта. Реддл бросил туда волосы, и зелье вспенилось, стало непонятного темно-болотного цвета.

— Возвращаетесь в замок, этих оставляете здесь, — распорядился он, беря стакан. — С Бэгшотом и Лефевр я разберусь, когда вернусь. Эван, доведешь Миранду до башни Гриффиндора. Регулус, Абраксас, вы возьмете волосы Лефевр и Бэгшота и превратитесь в них. Побродите вдвоем где-нибудь по замку, чтобы портреты или привидения вас увидели и запомнили, а потом вернетесь в слизеринскую гостиную. Все понятно?

От перспективы превратиться в Симону Лестрейндж не выглядел особо счастливым, но лишь молча кивнул.

— А ты-то куда собираешься? — спросила Миранда недоуменно, видя, что в Оуэна собирается превратиться и сам Том.

— Бэгшот поведал, что Этьен ЛаКруа и Тодор Добрев скрываются сейчас в Хогсмиде, в гостинице «Хромой тролль». Сегодня Оуэн и Симона решили наконец-то довести дело до конца и добить тебя, а затем они должны были отправиться в Хогсмид, чтобы встретиться с ЛаКруа и Добревым и всей толпой наконец-то покинуть эти края. То есть сообщники их уже давно ждут. Ну а я считаю, что не стоит оставлять такой хвост, и хочу закончить эту историю раз и навсегда.

Некоторое время она переваривала это заявление.

— И в Хогсмид ты хочешь попасть посреди ночи через…

— Через потайной ход на пятом этаже за зеркалом. Я знаю о нем, и именно через него собирались покинуть Хогвартс Бэгшот и Лефевр.

Миранда молча смотрела на него, потом перевела взгляд на Долохова, Эйвери и остальных. Слизеринцы выглядели все такими же спокойными, нисколько не сомневаясь в своем лидере, и возражать, разумеется, никто не пытался. Она приняла решение мгновенно, не раздумывая и не колеблясь. Под удивленным взглядом Тома она приблизилась к Симоне, срезала у нее с помощью заклинания Ножниц небольшой локон, затем приблизилась к Эйвери и молча протянула руку за флягой с Оборотным зельем. Тот таращился на нее в растерянности, позабыв даже на время о том, что он ее ненавидит, а затем посмотрел ей за спину — очевидно, на Реддла, в поисках подсказки.

— И что, по-твоему, ты делаешь? — поинтересовался позади нее вкрадчивый голос.

— Я иду с тобой, — сказала она решительно, забирая флягу у Эйвери. Тот явно не рискнул применять к Миранде силу и зелье отдал без борьбы. Миранда сотворила из воздуха такой же стакан и бросила туда прядь белокурых волос. — Мы уже сталкивались с Добревым и ЛаКруа дважды, и оба раза один из нас уходил оттуда не на своих двоих. В одиночку тебе туда лучше не соваться.

— Поэтому мне и нужно Оборотное зелье, — Том говорил спокойно, хотя в его интонациях слышался какой-то слабый намек на недовольство — ему явно не понравилось напоминание о том, что его когда-то ранили. — Они ждут Бэгшота, Бэгшот и появится. Это даст мне необходимое преимущество во времени.

— Отлично, — согласилась она и выплеснула в стакан остатки того, что было во фляжке. На этот раз густое зелье стало тревожного темно-красного цвета, до жути напоминая кровь. Да, теперь она точно уверена, что с опытной ведьмой вуду лучше не связываться! — А если там появится еще и Симона, это удвоит твое преимущество.

В помещении стояла мертвая тишина, пока на них были устремлены все взгляды. Вмешиваться в этот спор не рисковал никто, а Эйвери вовсе отошел на пару шагов назад, вставая к Лестрейнджу, который перестал играться с палочками и теперь с тем же выражением тревоги смотрел на Реддла. Кажется, все со страхом ожидали момента, когда их вожак выйдет из себя, и под раздачу попадет не только строптивая гриффиндорка, но и все присутствующие.

— По-моему, ты не до конца понимаешь, на что соглашаешься, — голос Реддла стал обманчиво мягким, и Миранда наконец-то оторвалась от Оборотного зелья и посмотрела на него. Том слегка наклонил голову набок, наблюдая за ней с выражением странного интереса, который ей пока был неясен. Гнева в нем она не чувствовала, но глаза вновь зажглись алым, и после его следующих слов Миранда поняла, почему. — Позволь, я проясню — я иду их убивать. Не допрашивать, не вступать в переговоры или пытать. Я просто их убью, поскольку они мне не нужны, а оставлять за спиной врагов я не желаю. Ты же у нас… натура тонкая, Непростительные заклятия тебя пугают. И меньше всего мне нужно, чтобы в самый неподходящий момент проснулась твоя совесть, и ты начала творить какую-нибудь глупость.

Внутри она вся заледенела, и голос ее звучал слегка надтреснуто, будто ее голосовые связки тоже покрылись льдом.

— Дело не в моей тонкой натуре, а в том, что это опасно, — слова вылетали изо рта сами, и, спроси ее кто-нибудь об этом — она не смогла бы внятно объяснить, почему в очередной раз переступает все допустимые нормы морали и человечности. Ну почему, почему ей было так сильно не плевать на него, что она готова переступить через себя, лишь бы с ним все было в порядке? Почему, почему она идет на это именно ради него? — Если что-то пойдет не так, для тебя это может плохо закончиться. Я хорошо дерусь, лучше всех присутствующих, и ты это знаешь, — вероятнее всего, после этих слов все, кто стал свидетелем этого разговора, еще больше захотели утопить ее в Черном озере, но сейчас Миранде было не до них. — ЛаКруа и Добрев — опытные боевые маги, они не вчера родились и могут догадаться. Тебе нужна какая-то поддержка на случай, если что-то пойдет не так.

Том пристально вглядывался в ее лицо во время этой речи с каким-то совершенно нечитаемым выражением. Она во второй раз напомнила ему о том, что он не всесилен, может, из-за этого он теперь злится?.. Но она должна была это сказать, прошлые их дуэли со сторонниками Гриндевальда и впрямь закончились не очень…

— Хорошо, — наконец произнес Том негромко. Кто-то в комнате шумно выдохнул. — Посмотрим, что из этого получится.

* * *

Дальнейшее запомнилось смутно. Все происходящее было настолько иррационально, странно, настолько выбивалось из любого привычного порядка вещей, что казалось просто ярким безумным сном. В памяти отложилось ощущение, будто все ее внутренности плавятся, а кожа пузырится — отвратительнейший эффект Оборотного зелья. Превратившись в Симону, Миранда обнаружила, что ее родная мантия крайне узка ей в талии, а подол подметает грязный пол, и с помощью чар подправила ее. Том превратился в Оуэна, и на первый взгляд ничем не отличался от когтевранца, но были мелочи, которые могли выдать его внимательному наблюдателю — жесты, походка, движения, взгляд… Миранда не сомневалась, что и она сама похожа на настоящую Лефевр не больше, но Том, похоже, полагал, что это уже не важно. Им будет необходимо выиграть лишь несколько секунд — а для этого выдающийся актерский талант не нужен.

Потом был длинный темный тоннель под школой, выйдя из которого, они очутились где-то на задворках Хогсмида. Миранда слабо представляла, где находится нужная им гостиница, и положилась на Тома, который уверенно вел их вперед. Она же продолжала сжимать в пальцах волшебную палочку Симоны и без остановки думала о том, на что она согласилась. Что за вечер самоубийственных поступков, что Реддл с ней делает, раз она так себя ведет?

Гостиница «Хромой тролль» представляла собой обшарпанное здание в узком переулке — вполне ожидаемое место, которое могло бы служить убежищем для скрывающихся от закона преступников. Тихо тренькнул колокольчик, когда Том открыл дверь, и за стойкой встрепенулся сонный волшебник — вероятно, сам хозяин гостиницы, едва ли тут был собственный портье. Реддл, не тратя зря времени, заклинанием усыпил его и направился к лестнице наверх. Миранда шла следом, и с каждой ступенькой ей казалось, что ноги становятся все неподъемнее и неподъемнее. Она сейчас добровольно помогает Реддлу совершить убийство, он ее не заставлял…

Том остановился у двери в конце полутемного унылого коридора с вытертой ковровой дорожкой на полу и вылинявшими обоями, чей изначальный цвет распознать было уже невозможно. Подняв палочку в воздух, он невербально наложил Заглушающие чары. Миранда остановилась рядом, стараясь не дышать. Бросив на нее быстрый взгляд, Том постучал условным стуком. Она на мгновение зажмурилась, стараясь взять себя в руки. Отступать было поздно.

Дверь открылась, и на пороге показался Добрев, который нацелил было воинственно палочку на Реддла, но сразу опустил ее.

— А, это вы, ну наконец-то — прогнусавил он и посторонился. — Не очень-то вы торопились…

— Пришлось задержаться, — сказала Миранда, лишь в самый последний момент вспомнив, что в паре «Оуэн-Симона» именно Лефевр была главной. Слышать вырывающийся из ее горла голос Симоны было дико. Краем глаза она уловила пристальный взгляд Тома, который чуть заметно ей кивнул. — Возникли трудности… Здесь все тихо?

— Да, мадам, — отрапортовал Этьен, поднимаясь с дивана при их появлении. — Мы покидаем наконец-то Шотландию?

— Боюсь, не совсем, — холодно заявил Том и небрежно махнул палочкой в сторону Гнусавого, и тот повалился на пол и застыл без движения. Вслух заклинание Реддл не произнес, но судя по эффекту, это было что-то вроде Чар Помех. На Оуэна Бэгшота Том сейчас походил менее всего — слишком хорошо была Миранде знакома эта самодовольная усмешка.

Дальнейшее происходило очень быстро. Этьен отреагировал молниеносно, и Миранде показалось, что он даже не задумался, что делает. Желтый луч полетел в Тома, который тот небрежно отбил. Заклинание срикошетило в шкаф, и во все стороны полетели щепки и осколки грязного зеркала. Миранда направила палочку на дверь в коридор, и та захлопнулась. Палочка Симоны лежала в руке плохо, слушалась с трудом.

Следующее заклинание француза полетело точно в Миранду, и она лишь в последний миг успела выставить гибкий щит, прогнувшийся под ударом, словно зонтик, вывернутый на сильном ветру наизнанку. Этой секунды отвлеченности ЛаКруа хватило, чтобы Том беззвучно выдохнул очередное заклинание, угодившее в цель. Француз отлетел назад и ударился о стену, Миранда выкрикнула:

— Экспеллиармус!

Палочка Этьена улетела куда-то за диван, и в комнате повисла тишина. Том держал француза на прицеле, сам же ЛаКруа медленно, морщась от боли, встал на четвереньки и сел к стене. Лишившись оружия, он больше не пытался нападать и теперь переводил взгляд с Тома на Миранду. И хотя Оборотное зелье все еще действовало, через мгновение лицо француза озарило понимание.

— А… — протянул он с трудом и сплюнул кровавый сгусток на пол. — Это опять вы двое… Похоже, Симона вас все-таки недооценила?

— Да, — согласился Том легко.

Этьен скривился в неприятном оскале, который должен был изобразить улыбку.

— Все равно вы долго не протянете, — пообещал он с трудом. В горле у него что-то забулькало, и Миранда задалась вопросом, чем Том успел его ранить. — Лефевр нельзя злить. Она… страшна в гневе. Напрасно вы думаете, что одолели ее.

— Она не переживет тебя надолго.

С трудом, стараясь двигаться как можно осторожнее, Этьен сел прямее, с интересом рассматривая Тома. Взглянув на него, Миранда увидела, что действие Оборотного зелья заканчивается: волосы Бэгшота быстро темнели, он стал выше, державшие палочку пальцы стали длинными и аристократичными. Скосив глаза и обнаружив пепельные волосы вместо белокурых, Миранда поняла, что и ее родной облик вернулся.

— У тебя большое будущее, парень, — сказал Этьен задумчиво, не сводя глаз с Реддла. В нем не было страха или неуверенности, только какая-то усталость и покорность судьбе, которую было странно наблюдать у совсем молодого парня. — Нам казалось, что Бэгшот держится молодцом, несмотря на юный возраст, однако он рядом с тобой и близко не стоял. Теперь я понимаю, почему в тот раз ты нам отказал. Ты сам построишь будущее, без чьей-либо помощи, правильно?

Губы Тома тронула надменная улыбка.

— Но ты ничего не добьешься, пока рядом с тобой она, — как ни в чем не бывало продолжил Этьен и кивком указал на Миранду. У той удивленно расширились глаза, а Реддл даже не шелохнулся, но — Миранда была уверена — слушал он крайне внимательно. — Ты тратишь столько усилий на то, чтобы уберечь ее! Благородно, но недальновидно. Она всегда будет отвлекать тебя, тянуть вниз, не давать развернуться во всю мощь. С ней ты так и не узнаешь, что такое подлинное величие.

У Миранды вырвался растерянный вздох — подобного психологического анализа от долговязого Этьена она как-то не ожидала и даже близко не представляла, какое впечатление его слова произвели на Реддла. На полу медленно зашевелился Добрев, и Том чуть повел плечами, точно сбрасывал оцепенение.

— Благодарю за совет, — его голос звучал холодно и отстраненно и никаких подсказок ей не дал. На мгновение Том повернулся к ней, глаза у него были отчужденные и равнодушные. — Миранда, выйди.

— Но я…

— Ты и в самом деле хочешь остаться? — спросил он с тихой угрозой, и она вздрогнула, когда поняла, что он напоминал ей об их разговоре в каретном сарае.

Помедлив, она быстро направилась к выходу, не глядя по сторонам, в том числе и на людей, которые в следующую минуту умрут. Вышла в коридор и захлопнула за собой дверь. Горло словно сдавили чьи-то ледяные пальцы, воздух с трудом наполнял легкие. Почему-то было очень холодно, хотя все окна были закрыты. Миранда думала, что ей придется заткнуть уши, но в коридоре ничего не было слышно.

Однако выяснилось, что стоило закрыть глаза — в щели под дверью она увидела, как друг за другом сверкнули две вспышки беспощадного зеленого света. Она зажмурилась, чувствуя, как глаза обжигают слезы.

* * *

Обратный путь проходил в молчании. Поскольку вторая порция Оборотного зелья ушла на преображение Миранды, запасов у них не было, и гостиницу они покидали, использовав Дезиллюминационные чары. Пока они шли по улочкам ночного Хогсмида, не сказали друг другу ни слова. Миранда ощущала огромную подавленность, будто это не Реддл, а она только что хладнокровно убила двух безоружных людей. Но Том тоже не производил впечатление довольного собой темного волшебника. Казалось, он шел с ней на автомате, будучи полностью погруженным в свои мысли, и Миранда догадывалась, что стало тому причиной. Видимо, слова Этьена наконец-то заставили его задуматься над тем, какое место Миранда занимает в его жизни. И, похоже, мысли эти не приносили Тому никакого удовольствия.

Уже в подземном тоннеле, когда, по прикидкам Миранды, они прошли где-то полпути, она наконец-то решилась прервать эту давящую тишину.

— Что ты будешь делать сейчас?

— Разберусь с Бэгшотом и Лефевр. На этом все, остальное будет завтра. Абраксаса и прочих я предупредил, как себя вести, ты же просто делаешь вид, будто ничего не знаешь, поняла? Лефевр вытащила тебя прошлым вечером из гостиной посплетничать о какой-нибудь ерунде, а потом ушла к Бэгшоту, и больше ты ее не видела. Ясно?

— Д-да. Том, я хочу тебя попросить, — решилась она, не зная, какие слова смогут убедить его поменять решение, но, к ее удивлению, Реддл холодно усмехнулся.

— А я все думал, когда ты уже наберешься храбрости. Дай угадаю — Лефевр слишком опасна, и с ее смертью ты, скрепя сердце, готова смириться, а вот Бэгшота ты хочешь, чтобы я пощадил?

Она выдохнула, на секунду утратив почву под ногами. К тому, что он так быстро научится видеть ее насквозь, Миранда как-то не была готова.

— Да, — наконец сказала она, решив, что говорить прямо и по существу в данной ситуации будет самым правильным. — Ты же слышал Симону и Этьена. Оуэн хоть и родственник Гриндевальда, но он просто мальчишка, который еще не вполне понимает, что творит. Симона сказала, что он влюблен в нее, и она все это время манипулировала им. Да, он действовал в полном сознании, но ему же всего восемнадцать лет!

Реддл шумно выдохнул, с трудом справляясь с раздражением. Миранда понимала его причину — после слов Этьена о том, что Миранда будет только мешать, Тому точно меньше всего хотелось слушать, как она пытается его переубедить. Если подумать, то шансы у Бэгшота впрямь невысоки: Реддл может убить его чисто из принципа, чтобы доказать и себе, и ей, что ее мнение для него ничего не значит. Но промолчать она не могла. Не после того, что произошло этим вечером…

— Миранда, дай мне хоть одну объективную причину, почему я должен оставить его в живых, — потребовал он утомленно. — Моральную сторону вопроса оставь, мне на нее плевать. Какую выгоду мне может принести живой Бэгшот?

Она молчала, угрюмо глядя себе под ноги. Ответить было нечего.

— Я так и думал, — Том резко остановился и схватил ее за руку, разворачивая на сто восемьдесят градусов и вынуждая посмотреть на него. Темные глаза угрожающе сощурились. — Давай начистоту: ты ведь просишь за Бэгшота не ради него самого, правда? Я вижу тебя насквозь, я видел твое лицо сейчас в гостинице, и мне даже не нужна легилименция, чтобы понять, о чем ты думаешь, Миранда! Жизнь Бэгшота, по большому счету, тебе абсолютно безразлична, он тебе никто, и с той же Лефевр тебя связывает большее, чем с ним! Ты просишь за него ради меня самого, верно? Беспокоишься за мой моральный облик, за мою душу, да? Ты надеешься меня изменить, склонить на вашу светлую сторону, которой вы, гриффиндорцы, так одержимы! Скажи, ты и в самом деле настолько глупа, что веришь, что у тебя получится?

Под конец он почти кричал, не в силах совладать с гневом, но и у Миранды душевные силы подходили к концу, и оставаться невозмутимой уже не получалось.

— Да! — выкрикнула она ему в лицо. — Да, черт возьми, я верю, что до тебя еще можно достучаться! И да, мне не наплевать на твою душу, хотя ты уже исковеркал ее так, что хуже не придумаешь! Я не собираюсь тебя перевоспитывать, я знаю, что это бесполезно, но я верю, что ты еще способен сохранить хоть какое-то подобие человечности, не опускаясь до бессмысленной жестокости, вроде убийства младенцев в колыбелях!

— Младенец в колыбели — это ты про Бэгшота? — осведомился он язвительно. Миранда отрицательно покачала головой, и на лице Тома появилось недоверчивое выражение. Забавно, оказывается, даже нынешнему Тому Реддлу кажется, что убивать грудных детей — это чересчур. Интересно, что сказал бы Гарри, если бы услышал…

Миранда на секунду прикрыла глаза, возвращая самообладание.

— Я не буду пытаться тебя изменить, — сказала она более спокойно, смело глядя ему в глаза. — Я не имею на это никакого права, да и не хочу. Но Том Реддл — это еще не лорд Волдеморт, и я думаю…

— Лорд Волдеморт — это мое прошлое, настоящее и будущее, — произнес он раздельно, чеканя каждое слово.

Она шумно выдохнула.

— Хорошо, пускай так. Тогда я обращаюсь сейчас не к Тому Марволо Реддлу и не к лорду Волдеморту. Я обращаюсь к человеку, который вступился за меня в Лютном переулке и, чтобы спасти мою жизнь, даже позволил мне узнать о нем вещи, которых стыдится больше всего на свете. К человеку, который спас меня от ненормальных сторонников Гриндевальда, хотя к нему эта история не имела никакого отношения, и никакой выгоды от нее он не получил. К человеку, который начал доверять мне настолько, что позволил узнать о его слабостях — например, о боггарте или о его привязанности ко мне. Мне все равно, как этого человека зовут, и все равно, кто он. Есть хоть какая-то вероятность, что этот человек сейчас меня услышит?

Том смотрел на нее с совершенно нечитаемым выражением лица и ничего не сказал.

— Я прошу тебя не убивать Бэгшота, — продолжила Миранда твердо, хотя внутри ее все сжалось в ожидании его ответа. — И, поскольку просто отпустить его нельзя, ведь в этом случае он может натворить черт знает что, я прошу тебя поработать с его памятью. Так же, как ты поработал с памятью Морфина Мракса, чтобы он взял на себя вину за убийство Реддлов. Пускай Бэгшот отправится на другой конец света, где начнет новую жизнь. Пожалуйста. Хватит на сегодня убийств.

— Я карал и за меньшую дерзость, — произнес Том невыразительно, разглядывая что-то на ее переносице.

— Я знаю.

Он резко отвернулся, буквально отшвырнул от себя ее руку, которую продолжал удерживать все это время, и стремительным шагом пошел дальше по коридору, даже не взглянув в ее сторону. Миранда чуть помедлила, давая ему уйти вперед, и направилась следом, еле переставляя ноги. На душе было паршиво настолько, что все предыдущие неприятные события этого года меркли по сравнению с последними двадцатью четырьмя часами.

Интересно, вот теперь-то Том наконец-то осознал, насколько прав был Этьен, и насколько серьезной обузой она для него станет?

Следующую неделю школа больше напоминала растревоженный улей. Вечером понедельника невероятно мрачный Диппет за ужином в Большом зале объявил об исчезновении семикурсницы с Гриффиндора Симоны Лефевр, и главным подозреваемым становился друг девушки Оуэн Бэгшот, покинувший Хогвартс этим утром. Как выяснилось, едва рассвело, Бэгшот явился к директору с заявлением, что получил из дома письмо о болезни близкого родственника, и попросил отпустить его на несколько дней домой. Поскольку когтевранец был совершеннолетним, директор напомнил ему о важности школьных занятий накануне ЖАБА, но запретить ничего не мог, и Бэгшот отбыл в Лондон. На первом занятии в тот день не появилась Симона Лефевр. Одноклассницы не видели девушку ни за завтраком, ни в башне Гриффиндора, ни в Большом зале, и к обеду забили тревогу. Завхозу Принглу и домовым эльфам поручили обыскать замок и угодья, лесничий Огг отправился прочесывать Запретный лес. Несколько часов поисков результатов не принесли, и Симону объявили пропавшей.

Атмосфера за ужином стояла гнетущая, напряженная: просто так, бесследно, студенты из Хогвартса никогда не исчезали. Тем же вечером гриффиндорцев и когтевранцев последних курсов по одному стали вызывать в кабинет Диппета, где, кроме директора и нескольких сотрудников Отдела магического правопорядка, находились еще деканы факультетов и старосты школы, и расспрашивать о случившемся. Не видел ли кто-нибудь что-то подозрительное, не замечал ли, что Бэгшот и Лефевр в последнее время вели себя странно? Миранду вызвали одной из первых — как она и предполагала, несколько человек в башне Гриффиндора видели, как они с Симоной покинули вместе факультетскую гостиную.

— Мисс Соммерс, по всей вероятности, вы последняя, кто видел мисс Лефевр живой и невредимой, — обратился к ней Диппет, когда Миранда поднялась по лестнице с горгульей в круглый кабинет и встала перед столом директора. Здесь же сидели Дамблдор, Хиллиард, Слизнорт, профессор Бири и еще два незнакомых волшебника из Министерства, а у окна стояли Минерва и Том. Макгонагалл была бледной и расстроенной, Том держался невозмутимо и на Миранду смотрел с выражением вежливого интереса и умеренной обеспокоенности происходящим. Миранда подавила внутреннюю дрожь.

Внешне маги сохраняли спокойствие, но ей бросилось в глаза, как безостановочно постукивал пальцами по подлокотникам кресла сотрудник Отдела магического правопорядка. Профессор Хиллиард — декан Когтеврана — был бледен до синевы. Дамблдор выглядел мрачнее тучи, Диппет, казалось, состарился еще на пару десятков лет. Слизнорт же даже не пытался скрыть истинных эмоций и казался потрясенным.

Они не думают, что Симона может быть жива, — пронеслось в голове Миранды. Откуда такая уверенность? Должно быть, Министерству уже известно о трупах в гостинице, и власти смогли связать их с исчезновением студентки…

— Да, профессор, — произнесла она вежливо и спокойно, скопировав манеру Реддла и добавив в голос некоторую приличествующую случаю печаль. — Мы обе устали от шума в гостиной и ушли оттуда. В тот вечер Гриффиндор отмечал победу в квиддичном матче, было очень громко, у меня заболела голова. Симона вывела меня наружу. Мы посидели в классе, поболтали, а потом она ушла на встречу с Оуэном. К сожалению, больше мне ничего неизвестно.

— Она выглядела встревоженной, расстроенной, подавленной? Может, говорила что-то о мистере Бэгшоте? — это спросил Дамблдор.

— Нет, сэр, такого не было. Она вела себя совсем как обычно.

После этого ее отпустили. Предъявить какие-либо обвинения Миранде никто не пытался, поскольку несколько портретов, а также Почти Безголовый Ник и Толстый Проповедник вспомнили, что видели Симону и Оуэна тем же вечером около полуночи на шестом этаже. Сэр Николас даже сделал им замечание насчет их поздней прогулки, но молодые люди слова призрака проигнорировали.

На следующее утро Хогвартс потрясла еще более леденящая кровь новость: в «Ежедневном Пророке» вышла статья о жутком двойном убийстве в гостинице Хогсмида. Об убитых сообщалось крайне мало информации, но зато было упоминание о том, что на месте преступления обнаружили палочку, которой были совершены убийства, и что принадлежала она сбежавшему из школы Оуэну Бэгшоту. После этой новости все окончательно уверились, что и Симону убил именно он.

Поиски трупа Лефевр продолжались вот уже пять дней. В то, что она может быть еще жива, никто не верил, и все бурно обсуждали, по какой причине Бэгшот мог сойти с ума, чтобы натворить такие зверства. Особенной популярности в эти дни удостоились его соседи по комнате как те, кто жил в непосредственной близости от спятившего убийцы и в любое мгновение мог стать его жертвой. Министерство объявило в розыск Оуэна Бэгшота, но молодой человек как сквозь землю провалился. Ученики добровольно обыскивали замок и прилегающие территории, но следов девушки никто не обнаружил.

В общем, неделя выдалась сложной. Апрель сменился маем, незаметно пролетел день рождения Миранды, о котором она едва вспомнила: ее собственные мысли были лишь о случившемся, да и все разговоры были только о Лефевр и Бэгшоте, и самой распространенной стала версия, что Оуэн убил ее из ревности, спрятал труп и сбежал. Миранда слушала эти шепотки и пересуды, а сама думала о том, что Реддл даже эту ситуацию умудрился вывернуть себе на пользу. Она затруднялась сказать, задумывал ли он это изначально, или же решил выполнить ее просьбу — но в любом случае Том удачно направил по ложному следу любые поиски и попытки установить истину. Оставалось надеяться, что Бэгшот сможет не попасться мракоборцам, но в этом Миранда почти не сомневалась. У Оуэна и Симоны точно были свои пути отхода, чтобы их никто не отыскал, и, скорее всего, исчезновение Симоны так и останется нераскрытым. О том, куда Реддл дел ее труп на самом деле, Миранда старалась не думать.

Еще больше настроение ей испортил разговор с Игнотиусом, в котором Миранда окончательно с ним порвала. Своим решением она нанесла ему душевную рану, это было видно невооруженным взглядом, но поступить по-другому было невозможно, и не только из опасения, что в противном случае Том исполнит свою угрозу. Но после последних событий у самой Миранды уже не оставалось сил притворяться, да и сам Пруэтт точно заслуживал лучшего.

После их разрыва с ней не разговаривал сам Игнотиус, да и Джеффри с Септимусом начали ее сторониться. Симоны больше не было, и теперь Миранда почти ни с кем не общалась, оставаясь все дни предоставлена сама себе. Но такая изоляция не тяготила ее, наоборот — давала возможность подумать и разобраться в себе.

На душе было на редкость муторно. Впервые за время она плохо представляла, что должна делать дальше. Реддл эти пять дней с ней не разговаривал и, как показалось Миранде, сам избегал ее. Причину понять несложно — слова Этьена заставили его призадуматься, оценить ситуацию по-новому. С объективной точки зрения это, наверное, было хорошо: Том теперь сам поймет, что общение с Мирандой будет только мешать его планам, и, следовательно, больше не будет заинтересован в том, чтобы она была рядом. Плюсов у такого исхода море — она станет свободна от влияния лорда Волдеморта, сможет спокойно отправиться после окончания школы в Америку, чтобы отыскать там какого-нибудь мага-вудуиста и убедить его отправить ее на пятьдесят лет вперед, где она вернется к семье и борьбе против Того-Кого-Нельзя-Называть… Она снова начнет принадлежать только самой себе, будет поступать правильно, не пытаясь оправдаться какой-то сомнительной моралью. Станет бороться со злом, защищать светлую сторону, верить в идеалы Ордена Феникса. Все будет хорошо, мир вновь поделится на черное и белое, без странных оттенков и полутонов, и она будет точно знать, где ее место. Жизнь станет четкой и понятной.

Вот только почему-то от подобной перспективы Миранде остро хотелось удавиться.

В какой момент она так сильно изменилась? Почему все, что составляло смысл ее жизни меньше года назад, внезапно перестало быть настолько важным? Почему ее приоритеты настолько сместились?!

В субботу ожидался поход в Хогсмид. Миранда была уверена, что в связи с последними событиями его отменят, но внезапно в пятницу вечером Диппет сообщил, что руководство решило от вылазки в деревню не отказываться, поскольку вероятность, что Бэгшот все еще скрывается поблизости, была крайне мала. Однако в Хогсмид могли отправиться только ученики пятого, шестого и седьмого курсов, а комендантский час перенесли на два часа раньше. Всех студентов, кто соберется на прогулку, попросили соблюдать осторожность и внимательно смотреть по сторонам, избегать темных закоулков и не ходить в одиночку.

Поскольку лично для нее опасность миновала, а сидеть на одном месте в замке было попросту невыносимо, Миранда во второй половине дня тоже решила отправиться в Хогсмид. День выдался погожий, теплый, и она, сунув руки в карманы, неторопливо прогуливалась по главной улице деревни. Она надеялась, что сможет проветриться, отвлечься, но тяжелые думы одолевали ее, не отпускали, и она брела, почти не глядя по сторонам. Очнулась, только когда кто-то тронул ее за плечо.

Повернув голову, она обнаружила прямо перед собой Тома в темно-синей мантии без слизеринской символики и встала, как вкопанная. Мысли заметались, забились. Что ему нужно? Какое решение он принял?

— Что ты хочешь? — от напряжения голос звучал довольно недружелюбно, на что Реддл чуть приподнял брови.

— Прогуляешься со мной? — предложил он миролюбиво и протянул ей руку. — Надо решить одно дело.

— Это какое же? — спросила Миранда с подозрением и скрестила руки на груди, демонстративно игнорируя протянутую ладонь. Если он все-таки решил, что ЛаКруа был прав, и надумал избавиться от нее — пускай убивает на глазах у всей улицы, она с места не двинется.

Том усмехнулся, как обычно без труда догадавшись о ее мыслях.

— Тебя никто не тронет, даю слово. Все, что от тебя потребуется — просто ответить на один вопрос, причем вопрос очень простой. Помнишь, ты была должна мне ответ?.. Никаких допросов, ничего страшного. Пойдешь со мной?

Миранда молча смотрела на него, пытаясь прочитать по его лицу, что он задумал. Выглядел Реддл спокойным и расслабленным, ни тени злобы или напряжения.

— А если я откажусь? — поинтересовалась она с вызовом.

— Я оглушу тебя и левитирую туда, куда нужно, — так же доброжелательно сообщил он, нисколько не разозлившись. — Так что решай сама.

С раздражением рассматривая это красивое лицо, выражение полной уверенности в себе, Миранда мысленно подняла руки в знак капитуляции. В том, что Реддл выполнит свою угрозу, она не сомневалась.

— Ну пошли, — буркнула она нелюбезно.

Миранда ожидала, что Том просто укажет ей направление, но он внезапно взял ее за руку, а в следующую секунду они трансгрессировали. Приходя в себя от отвратительных ощущений, она удивленно осмотрелась по сторонам, совершенно не представляя, куда он ее перенес. Они находились в деревушке, напоминающей Литтл-Хэнглтон, в проулке между домами. Без каких-либо объяснений Том вывел ее на залитую солнцем улицу и повел вперед — к маленькой деревенской церкви в окружении деревьев, которые лишь недавно покрылись свежей листвой. Людей на улицах было не очень много, но все с удивлением разглядывали их с Реддлом мантии — значит, вокруг одни магглы и ни одного волшебника. Ну и что Реддл задумал на этот раз? Зачем перенес ее в маггловское поселение?

Издалека Миранда разглядела нескольких человек в мантиях на крыльце церкви, а вблизи обнаружилось, что это были Малфой, Нотт и Долохов. Как и Миранда с Томом, они были в мантиях — но не школьных, а простых черных. Тем не менее, несмотря на недоуменные взгляды прохожих, никто из них не казался смущенным этим фактом.

— Мой Лорд. Моя Леди, — произнесли все трое почти синхронно при их приближении, и Миранда испытала острое желание огреть Реддла по голове чем-нибудь тяжелым. Она надеялась, что тогда, неделю назад, это был единичный случай, но, похоже, ей все-таки придется заставить Тома дать ей объяснения. Какая еще «моя леди», черт подери все на свете?!

— Как успехи? — поинтересовался Том, не дав ей и рта раскрыть, а его хватка на ее руке стала чуть сильнее. — Удалось договориться?

— Розье обговаривает детали, но проблем не возникнет, — сообщил Малфой с готовностью, чуть щурясь на солнце. — Нас ждут ровно в пять, то есть через час. Для обряда потребуется только наше присутствие. Местный священник — полукровка, предатель крови, но… для нашей ситуации лучше него не найти. Совершает обряды и для магглов, и для волшебников, так что все будет официально и законно. Мою кузину Эмилию и ее мужа венчал именно он.

Том удовлетворенно кивнул, а Миранда моргнула, не поверив своим ушам.

— У вас кто-то женится, и ты решил позвать меня на свадьбу?

Слизеринцы с подчеркнутым интересом принялись разглядывать плитку на крыльце, заросли шиповника и мощеную улицу, Реддл только молча взглянул на нее и ничего не сказал. Миранда, вздернув одну бровь, обвела их всех недоуменным взглядом, предчувствуя какой-то подвох, а когда молчание стало слишком красноречивым, внезапно ощутила, как спине стало холодно, а в животе что-то начало неприятно трепыхаться. У нее расширились глаза, от изумления, неверия она потрясла головой и обвела по очереди взглядом всю компанию на крыльце, отчаянно надеясь, что кто-нибудь все-таки сжалится над ней и скажет, что это лишь дурацкая шутка. Это же чушь, бред! Из всех безумных и неадекватных затей Реддла эта будет самой безумной и неадекватной!

— Нет… Нет, быть того не может! Том, ты с ума сошел!

— Иного я и не ожидал, — пробормотал Реддл и потянул ее в сторону дверей. — Господа, раз у нас еще час времени, не опаздывайте.

Нотт и Долохов торопливо кивнули, а Том втолкнул ее в церковь и аккуратно прикрыл тяжелую дверь. Внутри царил полумрак, солнечный свет почти осязаемыми ломтями падал сквозь узкие окна на каменный пол. Деревенская церквушка была маленькой и не отличалась ни роскошью, ни красотой убранства. Прихожан почти не было, а у алтаря Миранда разглядела Розье, беседовавшего со священником. От неправдоподобности происходящего ноги отказывались подчиняться, и Тому пришлось в буквальном смысле тянуть ее за собой, поскольку Миранда в тот самый момент, кажется, просто разучилась ходить.

При их приближении Розье слегка кивнул Тому, а пожилой волшебник, у которого из кармана черного сюртука торчала волшебная палочка, улыбнулся Реддлу и Миранде.

— Добрый день, молодые люди. Полагаю, это вас я могу поздравить?

— Здравствуйте, святой отец, — вежливо поздоровался Том. — У вас найдется какое-нибудь помещение, где можно поговорить без свидетелей? Боюсь, невеста слегка перенервничала.

Священник с пониманием усмехнулся и указал на неприметную дверь.

— Там вас никто не побеспокоит. Дочь моя, поверь, в волнении нет ничего странного. В такой день его испытывают все девушки…

Миранда хотела было выдать в ответ что-то резкое, но, как выяснилось, язык у нее тоже отнялся, и она смогла издать только невнятное бульканье. У нее даже мелькнуло подозрение, что это Том невербально наложил на нее заклинание Обезъяз на случай, если она слишком быстро придет в себя и начнет сопротивляться. Реддл же, не тратя зря времени, утащил ее прямиком туда, куда указал священник. За дверцей оказалась пустая комнатка с голыми стенами и одним-единственным окном. Миранда вошла внутрь, подошла к окну и только после этого развернулась к Тому, который плотно прикрыл за ними дверь и теперь внимательно разглядывал Миранду, точно прикидывал, чего от нее теперь ждать.

Она открыла было рот, собираясь разразиться гневной речью, но выдохнула и беспомощно покачала головой, не найдя подходящих слов.

— Зачем тебе это? — наконец глухо спросила она. — Что за очередная бредовая фантазия пришла тебе на ум?

Том не ответил, продолжая рассматривать ее, и Миранда, как ни пыталась, не смогла определить, что скрывалось под привычной маской полного спокойствия. Не испытывая никакого желания поддерживать очередную игру, которая явно вышла за любые рамки разумного, она только устало махнула рукой.

— Впрочем, не важно. Из этой задумки со свадьбой все равно ничего не выйдет, я никогда не соглашусь на подобное. Увидимся в понедельник на занятии Вилкост.

— А я не спрашиваю, согласишься ты или нет, — заявил Реддл невозмутимо, и Миранда покосилась на него испуганно. Он закрывал ей выход, и она в этот миг почувствовала себя запертой в клетке с опасным хищником. — Я ставлю тебя перед фактом: ты выйдешь за меня замуж. Сегодня. Попробуешь трансгрессировать обратно в Хогсмид — я тебя найду и приведу сюда под Империусом. Ясно?

Несколько секунд она молча глазела на него, пытаясь осознать услышанное. Его слова, да и вся ситуация казались настолько абсурдными, что у Миранды голова шла кругом, и она понятия не имела, что должна говорить. Все внутри нее восставало против подобного, но отыскать необходимые слова, чтобы выразить протест, оказалось очень сложно — поскольку ни одно слово не казалось достаточно емким, чтобы выразить ее отношение к этому… сумасшествию.

— Так ты давно уже об этом думал? Отсюда эта «моя леди» от твоих прихвостней? — внезапно спросила она совсем не то, что изначально собиралась, но и этот вопрос помогал расставить все по местам. — Твое решение не было спонтанным, да?

— Не было.

— Почему? — спросила она, чувствуя себя совершенно беспомощной. Честное слово, лучше бы он снова пытал ее или шантажировал! — Мне казалось, неделю назад ЛаКруа должен был навести тебя на другие мысли.

— Он и навел, — подтвердил Том. Он небрежно прислонился к стене и казался полностью расслабленным, вот только взгляд темных глаз был неотрывно направлен на нее. Казалось, Реддл всерьез был готов к тому, что она попытается удрать, пусть даже через окно, и ни на миг не выпускал ее из поля зрения. — Я размышлял над тем, что он сказал. Всю неделю думал о его словах, и, надо сказать, раздумья эти были действительно неприятными… Но, знаешь, все же решил рискнуть.

— Почему? — повторила Миранда свой главный вопрос с усилием и машинально положила пальцы на древко палочки в кармане. Реддл, вне всякого сомнения, это движение увидел, однако за своей палочкой не потянулся. Чувствуя, как от напряжения у нее сводит скулы и в затылке начинает ломить, она в ярости прошипела. — Какую игру ты затеял на этот раз, Том?! Что тебе снова от меня нужно?

Всю его расслабленность как рукой сняло. Теперь Том смотрел на нее оценивающе, прищурившись, и ей невольно захотелось сделать шаг назад.

— Ты, — наконец прямо сказал он, и Миранда вздрогнула. — Мне нужна ты. Я думал над тем, каким способом привязать тебя к себе. Поскольку становиться моей последовательницей ты не пожелала, пришлось выискивать другой путь…

— Хочешь сказать, что выбор у меня между Черной Меткой и обручальным кольцом?!

— Нет, — он мило улыбнулся ей акульей улыбкой. — Выбора у тебя нет. Метку ты можешь принять в любой момент, когда пожелаешь, а вот от обручального кольца тебе уже не отвертеться.

Миранда шумно выдохнула, понимая, что он не шутит, не издевается и совершенно серьезно намеревается жениться на ней. Он в самом деле размышлял над этим, все обдумал и заранее подготовился. И — что самое потрясающее — не посчитал нужным поставить ее в известность!

— Объясни, зачем ты это затеял, — потребовала она жестко, пытаясь взять себя в руки и размышлять логически. Итак, что за все это время она узнала о Томе Реддле? — Почему именно брак? Ладно, я понимаю, что тебе мало согласия других людей следовать за тобой, и нужно что-то более существенное, вроде клятвы. Я пообещала поехать с тобой после школы в твое путешествие — и тебе нужно, чтобы я чем-то свои слова подкрепила, доказала свою преданность. Почему не взять с меня Непреложный Обет? Зачем этот брак, черт возьми, если он для тебя не будет значить вообще ничего? Ты же не из тех, кто женится!

— Неужели? — удивился он, прожигая ее непонятным взглядом, на что Миранда горячо воскликнула:

— Да! Чтоб ты знал, мне трудно представить себе что-то более дикое, чем женатый лорд Волдеморт! В моем времени о подобном никто и не слышал! Впрочем, — она на секунду задумалась и решительно тряхнула головой. — Ладно, черт с ним, что будет через несколько десятков лет. Я допускаю, что ты можешь жениться — но это точно должна быть какая-нибудь чистокровная аристократка с безупречным происхождением и манерами, которая будет ловить каждое твое слово, не смея перечить! Такая жена тебе идеально подойдет для поддержания и укрепления твоего статуса, она действительно может стать «леди», которая никогда не поставит под сомнение твой авторитет. Зачем тебе жениться на нищей полукровке, которая, к тому же, будет тебе возражать, оспаривать все твои приказы, и которая не разделяет твоих взглядов? Тебе так сильно хочется поскорее избавиться от меня?

Эту ее гневную тираду Реддл выслушал молча, но очень внимательно, а на последних словах в темных глазах замерцали угрожающие багровые искры, но в сплошное алое пламя они так и не перешли.

— Хотя… Да, я, кажется, начинаю понимать, — протянула она, когда разум внезапно предложил довольно простое объяснение, и зло усмехнулась. — Тебе ведь мало просто физически заставить меня, да? Надо, чтобы я сама хотела подчиняться тебе… Черная Метка для меня мало что значит, Непреложный Обет — это принуждение, а вот брачная клятва… Ее как-то не слишком правильно нарушать, да? Вроде бы дамоклов меч надо мной не висит, но нарушить клятву верности, данную мужу… Это же так… неблагородно!

— А если я скажу, что мне просто хочется, чтобы ты была рядом? — спросил он внезапно, и Миранда осеклась. В груди стало больно и холодно, в горле застыл ком, и она на мгновение зажмурилась, загоняя слезы обратно. Буквально несколькими словами он сумел подчистую разрушить все ее самообладание, не оставив от него камня на камне.

— Не надо, — выдохнула она.

— Что не надо?

— Издеваться надо мной, вот что! — воскликнула она, изо всех сил стараясь сдержаться и сохранить хотя бы видимость самообладания. — Том, неделю назад ты сказал, чтобы я не пыталась тебя изменить, а смирилась с тем, кто ты есть, и я тебя услышала. Мы уже обсуждали это — я знаю, что ты за человек! Я не требую от тебя любви, я знаю, что ты на это не способен! Брак для тебя — способ самоутвердиться, а заодно подчинить себе другого человека. Я все понимаю. Но мне это не подходит!

— А что тебе подходит?

Несколько секунд Миранда смотрела на него молча, не зная, стоит ли пускать его так глубоко себе в душу, а потом мысленно вздохнула, смиряясь с неизбежным.

— Моя точка зрения на этот счет весьма банальна. Я всегда думала, что если когда и выйду замуж, то это будет человек, который будет любить меня и уважать, для которого будет важно мое мнение. У меня нет твоих амбиций и честолюбия, мне не нужен завоеванный мир, мне нужно, чтобы этот человек заботился обо мне и о наших детях!

На слове «дети» лицо Тома приобрело недоумевающее выражение, точно он впервые услышал это слово.

— Знаешь, что я видела в тот вечер в зеркале Еиналеж? — спросила она горько, решив быть откровенной до конца. Вероятно, она поступала опрометчиво, но сейчас ей казалось, что это единственно правильный путь. Том слегка наклонил голову, показывая, что слушает, и Миранда с силой сжала кулаки — так, что ногти вонзились в кожу. — Я видела нас с тобой.

Глаза Реддла на мгновение изумленно расширились, а она устало продолжила:

— Я видела только нас вдвоем, и мы были вместе. Я знаю, тебе это кажется глупостью. Но я люблю тебя, Том, ты знаешь это, и я бы полжизни отдала, чтобы ты оказался способен ответить на мои чувства! Но тебе это недоступно, и я не собираюсь на тебя давить или пытаться тебя изменить. Я даже не буду пафосно заявлять, что моей любви хватит на двоих — потому что мне почему-то кажется, что и моя любовь тебе, по большому счету, не нужна. Преданность, покорность — возможно, но не любовь. Но прошу тебя, впервые в жизни умоляю тебя — хватит меня мучить! Я рассказала тебе все, что ты хотел знать, я признаю, что ты одержал надо мной победу и можешь мною манипулировать, как ты и хотел, но… Прояви хоть раз в жизни милосердие и…

— Я не стану падать на колени и клясться тебе в любви, — перебил он ее внезапно, не дав договорить, и Миранда посмотрела на него изумленно. Чтобы Том Реддл сам оборвал ее признание капитуляции, не потешил собственное эго?.. — Я не верю в нее, считаю это чувство глупостью и слабостью, ты права. Но ты ошиблась, когда сказала, что я хочу подчинить тебя.

Миранда смотрела на него во все глаза, не понимая, что с ним происходит. Том говорил быстро, заметно растеряв все свое хладнокровие. К бледным щекам прилила кровь, из-за чего они стали казаться смуглее.

— Я хочу твоей преданности, это правда, но дело не только в ней! Я восхищаюсь тобой, с тобой мне интересно, и ты, пожалуй, первый человек в моей жизни, с которым я могу просто разговаривать, который для меня важен. Мне даже не нужна твоя полная покорность — ведь в этом случае ты сразу утратишь часть своей притягательности, если начнешь вести себя как покорная безвольная кукла. И ты важна настолько, что я могу отмахнуться от слов Этьена и на время пожертвовать частью величия и могущества, чтобы ты была со мной. К тому же, этого величия и могущества я все равно добьюсь, просто займет это чуть больше времени.

Рот у Миранды превратился в идеально ровную букву «О».

— В Зеркале Еиналеж я увидел именно то, что ты тогда описала. Я увидел себя бессмертным и могущественным, добившимся власти, видел своих последователей и множество людей, которые склонились передо мной. Но знаешь, что самое интересное? Я почти не видел лиц этих людей — ни Пожирателей Смерти, ни тех, кто однажды мне подчинится. Они были просто безликой массой, лишенной какой-либо индивидуальности. И там был всего один человек, чье лицо я видел совершенно отчетливо. Догадаешься, что это был за человек?

Она слушала его исповедь, почти не дыша, и с какой-то обреченностью понимая, что каждое слово Реддла — правда. И ей теперь предстоит жить с этой правдой.

— И кем же ты увидел меня там? — спросила она тихо. — Пожирательницей или той, кто склонился перед тобой?

— Ни той, ни той, — ответил Том спокойно, изучая ее растерянное лицо и ловя каждую эмоцию, что там отражалась. — Ты не была где-то внизу, ты стояла рядом со мной.

На несколько секунд Миранда лишилась дара речи, убежденная, что у нее начались слуховые галлюцинации.

— «Леди», — прошептала она, с ужасом осознавая, что новый титул, которым теперь ее именовали слизеринцы, имел куда более буквальное значение, чем ей до этого казалось.

Том кивнул.

— Я хочу, чтобы ты стала моей женой не ради того, чтобы контролировать тебя. Я хочу, чтобы ты была рядом и шла со мной бок о бок, куда бы нас это ни привело — как помощница, союзница, самая близкая из всех. Та, которая будет стоять за моей спиной, та, кому я смогу полностью доверять, и я сейчас говорю не про собрания Пожирателей, а про… всегда. Я не говорю, что будет легко, и от своих планов я никогда не отступлюсь, но могу тебе пообещать не убивать младенцев в колыбелях, пока ты будешь со мной. И, черт с ним, раз это для тебя так важно, пускай когда-нибудь будут дети…

Каждое его слово, казалось, навеки впечатывалось в ее память, и Миранда отстраненно спрашивала себя — взаправду это происходит или ей только снится?

— А еще никогда не поднимать на меня волшебную палочку, — добавила она негромко, не сумев промолчать. От какой-то полной нереальности происходящего, наверное.

— Что?..

— Я ставлю свои условия, — пояснила Миранда любезно, подумав, что после всех сегодняшних признаний Реддла уже вполне можно сказать то, что было у нее на уме на самом деле. — С таким жутким тираном и деспотом, как ты, можно только так. Лучше обозначить свою позицию сразу…

— Ты уже и так знаешь, что я не могу использовать черную магию против тебя, — напомнил Реддл, подходя ближе. Миранда хотела отступить назад, но комнатка была такой крошечной, что она сразу уперлась в подоконник, а Том приблизился вплотную, и она замерла, парализованная этой близостью. — А насчет тирана и деспота… Признай, что тебе это нравится.

— С чего ты…

— Миранда, не лги мне, — прошептал он, наклоняясь к ее уху, и Миранда ощутила, как вся покрывается мурашками от ощущения его дыхания на своей коже. — Раз уж мы начали обговаривать условия нашей семейной жизни, учти — я ненавижу ложь. И признай уже, что ты влюбилась в меня именно из-за тех качеств, которые твой разум отталкивает, считая неправильными! Правда?

— Нет!

— Опять врешь, Миранда, — Том тихо засмеялся. — Но у нас еще будет время это обсудить. Знаешь, почему ты влюбилась именно в меня, а не, допустим, в этого идиота Пруэтта? Потому что тебя привлекает именно то, кем я являюсь. Тебя тянет ко мне, потому что тебе нравится власть, потому что я не оглядываюсь ни на кого и поступаю только так, как считаю нужным. Тебя восхищает эта безнаказанность, тебя восхищают уверенность в себе и могущество. И тебя пленило мое признание только что, правда? Ты опьянена мыслью, что я, презирая любые привязанности и избегая их, готов отступиться от желаемого, чтобы только ты была со мной. Неделю назад я убил трех человек, но ведь если я сейчас тебя поцелую, ты не бросишься отсюда прочь с криками?

Она смотрела на него, как кролик на змею.

— Ты снова это делаешь, — наконец прошептала Миранда, с трудом выдавливая слова. — Ты снова заставляешь меня переступать через себя, предавать все, что мне всегда казалось непреложной истиной! Неделю назад я фактически стала соучастницей в твоих убийствах — добровольно, ты меня не заставлял! Сейчас ты хочешь, чтобы я призналась в том, в чем боюсь сознаваться даже самой себе… Я снова отворачиваюсь от всего, во что верю — и все ради тебя!

Губы Тома искривила усмешка, полная какой-то горечи.

— Тогда ты понимаешь, что сейчас чувствую я.

Миранда вздрогнула, услышав эти слова, и уставилась на него в растерянности. Почему-то раньше ей не доводилось обдумывать ситуацию под таким углом. Том же насладился ее потерянным видом, а затем стремительно сократил разделявшее их и без того маленькое расстояние и накрыл ее губы своими. Миранда закрыла было глаза, но в следующее мгновение дернулась и попыталась отпихнуть его от себя.

— Ты с ума сошел, мы же в церкви!

— К Мерлину церковь, — отозвался Том без малейшей почтительности, снова прижимая ее к себе и с легкостью преодолевая слабые попытки Миранды отстраниться. — У меня свадьба через полчаса, а невеста все пытается возражать…

— Я не возражаю, — чуть слышно прошептала она. — Я только боюсь впоследствии очень сильно пожалеть…

— Ты не пожалеешь, — твердо пообещал он.

Реддл наклонился к ней снова, и больше она не сопротивлялась.

Они вышли на крыльцо, где Миранда принялась жадно глотать сухой майский воздух. Несмотря на их разговор, она все равно чувствовала, как ее наполняет беспокойная энергия, требовавшая какого-то выхода. Неужели она в самом деле пойдет на это? Хотя нельзя сказать, чтобы ей оставили какой-то выбор…

— Сколько у нас времени? — спросила она, когда ей на ум внезапно пришла мысль, чем можно было бы занять эти остававшиеся до церемонии минуты. Если все это время ей придется сидеть здесь, варясь в котле собственных мыслей и переживаний, она точно свихнется.

— Чуть больше тридцати минут.

— Полчаса… Что ж, могло быть и хуже, — пробормотала она и посмотрела на заинтересованного Тома. — Я вернусь ровно к пяти.

Заметив, как выразительно он вздернул бровь, Миранда закатила глаза.

— Я не сбегу! Какой смысл, если ты все равно меня из-под земли достанешь? Только скажи, где мы, чтобы я знала, куда трансгрессировать.

— В деревне Оксенвуд, графство Уилтшир.

Она кивнула и, не теряя больше времени, трансгрессировала. Времени было мало, а успеть хотелось многое.

Чтобы сэкономить время, она превратилась в ворона и влетела в окно спальни для девочек башни Гриффиндора. К счастью, внутри никого не было, и Миранда легко спрыгнула с подоконника. Достала из чемодана новые юбку и блузку, купленные еще в начале зимы, когда Слизнорт начал регулярно звать ее на обеды Клуба Слизней, и стало ясно, что одной только школьной формы для этих мероприятий недостаточно. Потом случилось Рождество, после которого Слизнорт отлучил Миранду от своих вечеринок за «аморальное» поведение, и нарядные вещи так и остались лежать ненадеванными. Кто же знал, для какого именно случая они пригодятся…

Уже переодевшись и заканчивая сооружать нечто, под определенным углом напоминающее прическу, Миранда вдруг застыла посреди спальни как вкопанная. В голову внезапно пришло осознание того, каким еще логичным и закономерным финалом должна будет закончиться эта сумасбродная затея со свадьбой, и эта простая истина возымела эффект холодного душа. Причем данная мысль явно должна была посетить Миранду гораздо раньше, но вся фантасмагоричность, нереальность происходящего заставили ее утратить почву под ногами и упустить из виду эту… мелочь.

Вот же… мерзавец! Да, их отношения к этому вели, и сама Миранда понимала, что рано или поздно это произойдет, но на ее условиях! Но нет, Реддл явно решил даже в таком вопросе не уступать инициативу ей…

Повернув голову, она посмотрела на маленький будильник у кровати Мэри. Осталось десять минут, а ей еще необходимо попасть в Хогсмид. Просто чудесно.

Обратно в Оксенвуд Миранда перенеслась, когда часы показывали одну минуту шестого. Ей в жизни не приходилось собираться куда-то в такой дикой спешке, и уж меньше всего она ожидала, что с подобной скоростью, да еще в полном одиночестве, придется готовиться к собственной свадьбе. Но зато этот безумный забег сейчас помог ей добиться желаемого — она отвлеклась, в голове слегка прояснилось, и к ней вернулась способность соображать более или менее адекватно. На крыльцо церкви она поднялась на почти не подгибающихся ногах. Там ее встретил Регулус Лестрейндж, который при появлении Миранды не сдержал облегченного вздоха. Интересно, что бы с ними всеми сделал Реддл, вздумай она на самом деле сбежать?

— Идемте, миледи, — выдохнул Лестрейндж при ее приближении и открыл дверь, пропуская Миранду вперед. — Все вас ждут.

В церкви за эти полчаса ничего не изменилось, только немногочисленные прихожане-магглы исчезли. Сейчас внутри были только священник, переодевшийся в более нарядную и торжественную сутану, и также Том в окружении своей свиты. Миранда шумно вздохнула, беря себя в руки, и наколдовала себе небольшой букетик, а затем свободной рукой расстегнула застежку школьной мантии и сбросила черное одеяние с эмблемой Гриффиндора на скамью. Ужасно хотелось взглянуть на себя в зеркало, чтобы оценить результат своих стараний, но ничего такого поблизости не наблюдалось, и вперед Миранда пошла, высоко подняв голову, с идеальной осанкой, от души надеясь, что ее усилия не пропали даром.

Опасения развеялись почти сразу — стоило ей заметить устремленный на нее горящий взгляд Тома. Краем глаза она успела заметить, что и прочие слизеринцы смотрели на нее не без восхищения, но видела она в эту секунду лишь одного человека. Том со священником уже ждали у алтаря, и отступать было некуда. Возможно, если бы в эти полчаса она трансгрессировала в Лондон, а оттуда отправилась на вокзал, купила бы билет в любой маггловский населенный пункт, у нее был бы шанс скрыться. Но сейчас… Слишком поздно, остается только принять неизбежное.

Она остановилась слева от Тома, и они повернулись лицом друг к другу. От волнения она раскраснелась и всерьез опасалась, что Малфою и Розье, стоявшим ближе всех, будет прекрасно видно со стороны, как у нее трясутся колени. Священник принялся читать положенную речь, которая едва долетала до ее слуха. Странно — Миранде казалось, что собственная свадьба станет для нее тем мероприятием, где она запомнит буквально каждое мгновение, однако сейчас она с трудом слышала, что говорит святой отец, она едва видела, в каком порядке стоят чуть поодаль слизеринцы. На церемонию Том позвал семерых человек — тех, кто стал первыми Пожирателями Смерти, кто был пять дней назад в каретном сарае, и, следовательно, тех, кому он доверял больше всех.

— … ибо в брак не следует вступать необдуманно, а лишь благоговейно, осмотрительно и торжественно…

Набравшись храбрости, она подняла голову и посмотрела на Тома. Тот, как выяснилось, неотрывно наблюдал за ней, и лишь в уголке его губ можно было разглядеть слабый намек на усмешку. При этом внешне Реддл оставался совершенно собранным и серьезным и слушал священника так же внимательно, как преподавателей на уроках. Вот ведь лицемер! Слушает рассуждения о любви, верности и заботе, хотя сам ни во что не ставит эти вещи…

— Том Марволо, согласен ли ты взять в жены Миранду Элинор? Будешь ли ты любить, уважать ее, нежно заботиться о ней и обещаешь ли ты хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас?

— Обещаю.

Его голос звучал уверенно и твердо, точно Реддл нисколько не сомневался в том, что эту клятву он исполнит. У Миранды его ответ вызывал определенный скепсис, но демонстрировать свое несогласие было явно поздно.

— Миранда Элинор, согласна ли ты взять в мужья Тома Марволо? Будешь ли ты любить, уважать его, нежно заботиться о нем и обещаешь ли ты хранить брачные узы в святости и нерушимости, пока смерть не разлучит вас?

— Обещаю.

Дальнейшее запомнилось совсем плохо. Церемония подходила к концу, вперед выступил Абраксас и протянул священнику обручальные кольца. Напрочь позабыв о такой немаловажной детали обряда, Миранда удивленно взглянула на них — у Тома это был простой золотой ободок без всяких украшений, а вот у нее…

Ее рука слегка дрожала, когда Том надел ей на безымянный палец изящное кольцо с зеленым камнем — оправа была сделана в форме змеи, которая положила голову на драгоценный камень, блестевший в мерцании свечей благородным, сдержанным сиянием. Мерлин, это что, платина и изумруд?..

Потом она надела кольцо на палец Тома, потом священник провозгласил их мужем и женой и взмахнул волшебной палочкой, после чего Тома и Миранду усыпало серебристыми звездами, растаявшими в воздухе. Затем последовал короткий, почти целомудренный поцелуй… У Миранды кружилась голова, она с недоверием рассматривала неброское, но очень изысканное украшение на своей руке, не веря, что все это происходит с ней. Она слышала поздравления однокурсников Тома, она видела ободряющую улыбку святого отца, обращенную к ней, и просто не могла осознать, что пошла на это. Она вышла за него замуж. Она окончательно приняла решение связать свою судьбу с его, махнув рукой на все и всех.

Тем не менее, на долгие поздравления и празднование времени не было — комендантский час наступал в ближайшие тридцать минут, и им всем предстояло срочно возвращаться в школу. Насколько Миранда поняла из поведения Тома, он не был склонен выставлять свою жизнь напоказ и явно планировал держать их брак в секрете. Может, именно в этом причина, почему в 1990-х годах никто даже не слышал о таком явлении, как наличие жены у лорда Волдеморта?..

Самым безумным был тот факт, что даже возвращаться в Хогвартс им предстояло порознь, чтобы не вызвать ни у кого излишнего любопытства. Миранда вполне разделяла желание Реддла сохранить их отношения в тайне и не обиделась, оставшись в день своей свадьбы предоставленной самой себе. В конце концов, она знала, на что шла, а романтика, нежности и вся эта приторная мишура пускай остается для тех, кто в ней нуждается.

Поэтому на пороге замка она появилась в одиночестве, в накинутой поверх нарядных вещей школьной мантии, и завхоз Прингл оглядел ее с ног до головы подозрительным взглядом, однако не обнаружил ничего необычного и вычеркнул ее имя из списка студентов, отправившихся в Хогсмид. Миранда же зашла в башню Гриффиндора, а затем отправилась в комнаты Тома, где, как она полагала, он планировал собрать их всех вместе, чтобы отметить. Однако на полпути ее остановил профессор Слизнорт, который вдруг именно сегодня решил сменить гнев на милость и пригласил на следующий организуемый им обед. Пока Миранда выслушала все, что профессор хотел ей сказать, пока заверила его, что с удовольствием принимает его приглашение, пока наконец-то спровадила его прочь, прошло еще не меньше получаса. Добравшись наконец-то до башни старост, она весьма удивилась, когда обнаружила Реддла у себя в гордом одиночестве.

— А где все? — поинтересовалась Миранда, заходя внутрь. Портрет за ее спиной встал на место, и Миранда стянула с себя школьную мантию. — А как же банкет на сто человек, катание на гиппогрифах, гуляния и фейерверки?

Том слабо улыбнулся.

— Как-нибудь в другой раз. Я не стал звать остальных, решил, что этот вечер должен принадлежать лишь нам двоим.

Миранда приблизилась к нему, а Том взял с каминной полки бутылку медовухи и разлил ее по заранее приготовленным бокалам. Миранда чуть поморщилась, уловив знакомый приторный запах — медовуха теперь вечно будет напоминать ей о Симоне и ее смерти — и приняла бокал из рук Тома.

— Знаешь, учитывая, как ты заранее все подготовил и предусмотрел, меня действительно пугает, что ты сообщил об этом мне лишь в последний момент, — сказала она задумчиво. — Ты и в самом деле опасался, что я разрушу твои планы?

— За этот год я привык, что от тебя можно ждать чего угодно, — подтвердил Том охотно и слегка звякнул своим бокалом о ее. — За нас!

Миранда выпила сладкое вино и улыбнулась.

— Получается, я внезапно стала Мирандой Реддл? Красиво звучит, мне нравится…

Реддл молча взглянул на нее, но ничего не сказал.

— Том, а что это за кольцо? — вдруг спросила Миранда о вещи, которая заинтересовала ее еще в церкви, и подняла левую руку, снова любуясь зеленым блеском. — Где ты его взял? Только не говори, что выкупил в ломбарде, я все равно не поверю. Оно ведь настоящее, верно? Выглядит потрясающе!

— Это кольцо принадлежало Серпентине Слизерин, дочери Салазара, — сказал Реддл внезапно, и на его губах возникла исполненная самодовольства улыбка. Миранда вытаращилась на него во все глаза. — Так что ты права. Оно самое настоящее, и, по большому счету, оно бесценно.

— Кого ты убил ради него? — спросила она с подозрением, не представляя, как относиться к его словам, и с ужасом уставилась на свою руку. — Ему же место в музее! Я не могу такое носить! А если я его потеряю?!

— Не потеряешь, — возразил Том убежденно. — Это же артефакт, у него есть свои свойства… И я никого ради него не убивал, хотя достать эту реликвию было нелегко, лишь этой зимой она попала мне в руки... Но раз я Наследник Слизерина, то решил, что моя жена должна его носить. Это правильно.

Миранда слегка потрясла рукой, проверяя, насколько плотно кольцо сидит на пальце. Если она его случайно потеряет, Том ей сам голову оторвет.

— Я надел его тебе на палец не просто так, — заявил Реддл внезапно, и Миранда взглянула на него. — Неделю назад ты выпила яд по моей просьбе, продемонстрировав этим, как сильно ты мне доверяешь. Я оценил твой поступок и хотел бы сказать, что твое доверие многое для меня значит. Это кольцо — знак моего доверия к тебе. Возможно, тебе это покажется странным, но оно… часть моего наследия и очень много значит для меня, и я вообще не думал, что отдам его хоть кому-то. Хочу, чтобы ты знала об этом.

Миранда медленно кивнула, не вполне уверенная, что верно поняла его. Ей казалось, что Том выбрал слегка неравнозначные понятия — она-то рисковала своей жизнью по его просьбе, а он просто отдал ей семейную реликвию. Да, по сути, бесценную реликвию, и родство с Салазаром Слизерином значит для Реддла невероятно много, но, в конце концов, это всего лишь украшение!

Пока она размышляла над этим, Том внезапно притянул ее к себе и поцеловал. Миранду всю опалило жаром от этого поцелуя, она приникла к нему, отвечая и буквально всем своим существом ощущая, как ее тянет к этому человеку, и все рациональное мышление покидает ее, не оставляя сил на раздумья, сомнения…

Поцелуй Тома стал более глубоким, требовательным, а объятия — более смелыми, откровенными. Миранда понимала, к чему все идет, и еще во время подготовки к церемонии ей стало ясно, что все это значит и чем этот вечер закончится. Что ж, пускай так! Она к этому готова, она давно хочет этого, она совершеннолетняя, она купила сегодня в аптеке в Хогсмиде специальное зелье, чтобы не было последствий, и плевать на все остальное! В конце концов, они теперь женаты, она имеет полное право спать с собственным мужем, не задумываясь, кого она предает на этот раз и что бы сказали ее близкие!

Блузка и юбка словно сами собой соскользнули с нее и плавно опустились на пол, и Миранда покрылась гусиной кожей. Том лишь на мгновение отстранился от нее, чтобы заглянуть ей в глаза, а потом снова захватил ее губы. Миранда глухо застонала, а затем внезапно почувствовала, как его пальцы скользят по ее бедру, плавно переходя на внутреннюю сторону, а затем туда, где до этого дня ее никто не касался, и не сдержала судорожной дрожи. Легко, будто она ничего не весила, Том усадил ее на письменный стол, вынуждая раздвинуть ноги, чтобы очутиться между ними. При этом его пальцы никуда не пропали, и Миранда уже не сдерживала тихих стонов, позволяя ему делать с ней все, что ему заблагорассудится. Незнакомые сладостные ощущения захватывали ее с головой, отрезали от реального мира, и Реддл, вне всякого сомнения, прекрасно видел, какое воздействие оказывает на нее. Еще ни разу она не ощущала себя настолько всецело в его власти, еще никогда все ее существование не было подчинено так остро ему одному…

— Том… — прошептала она в его приоткрытые губы, когда он наконец-то дал ей возможность вдохнуть. — Том…

— Назови меня по-другому, — внезапно велел он хрипло. Интересно, а почему его-то голос звучит так низко? Это она полностью потеряла голову от его ласк, а не наоборот. — Так, как я хочу услышать.

Какими-то остатками разума Миранда поняла, что он имел в виду.

— Не дождешься…

На губах Реддла расплылась опасная улыбка, а в следующий миг его прикосновения утратили неторопливую нежность и стали более резкими, грубыми — так, что она даже вскрикнула от слишком острых, почти болезненных ощущений.

— Ну же, Миранда!

Темп снова изменился, стал плавным и тягучим, и она выгнулась в его руках, чувствуя, как теряет контроль не только над собственным телом, но над разумом и эмоциями и даже над самой жизнью.

— Скажи это…

Судорога пронзила все ее тело, в голове словно что-то взорвалось, и Миранда охнула, впитывая эти новые, доселе неведанные ощущения. Дыхание было прерывистым и тяжелым, она чувствовала, как внизу живота все пульсирует. Из последних сил, когда ощущения начали сходить на нет, и напряжение стало покидать ее тело, уже не в силах совладать с собой, она выдохнула:

— Мой Лорд!

Сквозь полуприкрытые веки она успела разглядеть, как в глазах Тома вспыхнуло багровое пламя торжества, а в следующий миг он подхватил ее на руки и понес в сторону спальни. Это слегка разогнало дурман в ее голове, и Миранда против воли напряглась, когда поняла, что сейчас должно последовать. Да, это и должно было произойти, но все равно ей стало слегка не по себе. Каким-то образом Реддл безошибочно уловил перемену в ее состоянии и лишь с непривычной мягкостью сказал:

— Доверься мне.

И она доверилась.

* * *

Утро она встретила в комнате Тома, на том же самом месте, где однажды уже просыпалась. Вот только в тот раз она не была замужем, Реддл восстанавливался после неприятного проклятия, и одежды на них двоих явно было больше… Миранда потянулась, испытывая чувство абсолютного довольства и гармонии с собой и окружающим миром. Повезло, что сегодня воскресенье и не надо спешить на учебу — что-то Миранде подсказывало, что встать спозаранку этим утром она точно оказалась бы не в состоянии.

— Ты настолько выразительно вздыхаешь, что мне страшно представить, какие мысли на этот раз бродят в твоей голове, — сообщил ей голос сбоку, и Миранда перевернулась на другой бок, чтобы увидеть его обладателя.

— Давно ты проснулся?

Том выглядел совершенно умиротворенным и расслабленным, и даже как-то непривычно было видеть его в таком состоянии. Он лежал, закинув руки за голову, и с ленивым интересом наблюдал за ней; сна у него не было ни в одном глазу.

— Не очень. Все еще не привык, что рядом теперь кто-то есть, — вдруг признался он, и Миранда посмотрела на него с удивлением.

— Ну, привыкать тебе придется все равно постепенно, — заявила она, а потом, чувствуя необычное игривое настроение, потянулась и поцеловала его. — Пока мы в Хогвартсе, я явно не смогу переехать к тебе насовсем, так что наслаждайся последними двумя месяцами, когда в твое личное пространство никто не лезет. Или ты хочешь, чтобы мы и после школы жили раздельно?

Реддл усмехнулся.

— И не мечтай! Никаких раздельных спален, никакого раздельного жилья. Я уже понял, что с тебя ни днем, ни ночью нельзя глаз спускать, чтобы ты ничего не натворила!

Миранда улыбнулась и попыталась подняться, но Том внезапно ей не позволил, обвив рукой ее талию и удерживая на месте. Опрокинув ее обратно на подушки, он навис над ней, и Миранда всем телом — от макушки до кончиков пальцев на ногах — ощутила дрожь от соприкосновения обнаженной кожи.

— С трудом верится, что ты не привык к постороннему присутствию, — выдохнула она, с трудом заставляя себя строить связные предложения. Подушечками пальцев Том теперь рисовал невидимые узоры на ее груди, и сосредоточиться было крайне сложно. — А как же все твои поклонницы, смотрящие на тебя щенячьим взглядом? Неужели за все это время ты не снизошел ни до одной из них?

Реддл прищурился, и в темных глазах появились дьявольские огоньки.

— А тебе все хочется получать подтверждения, какая ты особенная, да, Мири?

— О чем ты…

— Я выставлял их прочь сразу после секса. Ни одна из них не задерживалась здесь до утра, — заявил он, наклонился и запечатлел на ее губах долгий, собственнический поцелуй. — Ты это хотела услышать? Что только тебя я подпустил к себе настолько близко?

— Да, — прошептала она, выгибаясь дугой от его дразнящих прикосновений. — Мне нужно было именно это. Я хотела, чтобы ты это признал.