Другой принц (гет)

Саруман к Валар, о Сауроне:

Что ж, видно, мне идти...

Кто, как не я, вернуть сумеет брата!

(с) Айре и Саруман

Идея идти за Стену, чтобы выручить проворовавшегося жулика и вернуть драконьи яйца дочери Безумного Эйриса, подумывающей вернуть отцовский трон и что-нибудь при этом сжечь, была замечательно, восхитительно сумасшедшей, и не удивительно, что Куорен Полурукий, прослывший сумасшедшим по обе стороны Стены, словно ее почуял и появился в Черном Замке уже через неделю. Со свойственной сумасшедшим смекалкой, Куорен отправился к лорду-командующему, убеждать того в необходимости отправки разведгруппы на территорию противника с целью выяснить, для чего все Одичалые ушли еще дальше на Север и затаились в Клыках Мороза, а Джон понял, что дело принимает серьезный оборот и попытался отговорить сестер от похода за Стену, хотя и чувствовал, что они вернут ему должок за его упрямство.

Когда-то давно, пару месяцев назад, Арья собиралась ехать на Стену, чтобы отговаривать любимого брата погибать за Отечество, и даже трижды по приезде пыталась отговорить, нимало не смущаясь тем, что Джон уже принес присягу дозорного: для Арьи в мире существовала только семья, она бы ради семьи и на присягу зловещим Безликим наплевала. В третий раз Санса и Арья пришли уговаривать Джона вдвоем — не будь они его сестрами, ему уже орден стойкости давать можно бы было, за то, что две такие девушки уговаривают его уехать с ними, а он отказывается — да и так у них было, чем потрясти его сердце.

— Ты наш брат, а не их брат, — оборвала Джона Санса, когда тот начал рассказывать им о братстве Ночного Дозора, и Джон не сразу нашел слова: Кейтилин не любила внебрачного сына своего мужа, и в детстве Джону часто казалось, что Санса переняла это от матери.

Когда Джон пришел уговаривать сестер не ехать за Стену, Санса и Арья были тихие и удивительно примерные, а хитрые глаза они скромно прятали.

— Ты с Лео поговори, — предложила Санса. — Он мужчина, он все решения принимает.

Джон принял ловкий перевод стрелок за чистую монету и отправился к Лионелю, только по дороге поняв, что все аргументы, которыми он собирался воздействовать на сестер, в мужском разговоре прозвучат оскорбительно, словно он считает трусом либо Лионеля, либо себя. Джон задумчиво побродил по Черному замку, нашел новую линию разговора и отправился убеждать Лионеля, что это для девочек путешествие будет слишком опасным.

— Ладно, — согласился Лионель. — Ты прав. Пойдем с тобой вдвоем.

Джон обрадовался такой возможности выгородить сестер, и они с Лионелем пожали руки, и только после этого Джон задумался, на что он подписался.

— А с ними ты сам поговори, — открутился Лионель, которому как раз был нужен еще один спутник, и он его нашел. — Ты им обеим брат, а мы с Сансой даже не женаты. А с Арьей мы просто друзья.

Последнюю ложь Джон проглотил легко, что и обрадовало Лионеля, и подсказало ему правильную линию поведения в походе.

— Они сказали, что как ты решишь, так и будет, — попытался вырваться из порочного круга Джон.

— Арья так сказала? — удивился Лионель, сам он с Арьей кое-как справлялся, но чтобы она вот так сказала другому, даже брату, что будет Лионеля слушаться и сделает так, как он скажет? И Джон вполне понял его удивление: действительно, Арья никогда никого не слушалась, с чего она будет слушаться жениха своей сестры, как примерная жена слушает мужа?

— Да нет, Санса, — признал Джон.

— Ну вот пойди с Арьей поговори, — предложил Лионель, и Джон озадачился настолько, что даже не заметил, что отговорить Сансу Лионель ему не пообещал. Все детство Джон сам подстрекал любимую сестру на нарушение правил, потакал всем ее чудачествам, даже подарил ей клинок при отъезде из Винтерфелла — как же он теперь будет играть обратную роль? Арья ему просто не поверит, да еще, чего доброго, обидится...

Этой же ночью озадаченному Джону снова приснился дядя Бенджен.

Дядя Бенджен обычно заботился о племяннике и убеждал его косить от боевых, мирно служить у Мормонта стюардом, набираться ума и готовиться со временем принять командование Ночным Дозором.

— Одним дозорным на боевых больше, одним меньше, ничего же не изменится, — убеждал Джона Бенджен, а Джон только удивлялся, как тот служил в разведке.

— Дядя, если все так подумают, в Дозоре совсем не останется разведчиков, — возмущался Джон во сне.

— Если так подумают все, то ты тем более будешь полным дураком, если подумаешь иначе, — срезал племянника Бенджен, Джон вообще в переговорах был не силен, меч ему бы да коня, да на линию огня.

На этот раз, впрочем, приснившийся дядя Бенджен был мрачен и строг.

— Дело серьезное, это тебе не в упыря головней тыкать и не с дикарками по пещерам тискаться, — сказал Бенджен. — Это твоя семья. Куда они, туда и ты. Обойдется, упыри конных не поймают. Да и я за вами присмотрю: если что, мы с Вороном любому Иному загнем салазки.

Джон попросил дядю пояснить про братство Ночного Дозора, который вроде как должен был стать его новой семьей, и снящийся Бенджен пояснил.

— А рассказывал я тебе, как я однажды на побывку вместо Винтерфелла в Восточный Дозор ездил? — спросил Бенджен.

— Нет, — ответил Джон, предвкушая хорошую историю про проводы и про то, как можно так спутаться.

— Правильно, потому что не было никогда такого, — кратко ответил Бенджен. — А рассказывал я тебе, как братья Дозора своего лорда-командующего зарезали?

— Да историй пять уже, — признал Джон, дядя Бенджен как-то особенно на эту опасность в его снах напирал. — И наоборот было, один Король Ночи, тринадцатый лорд-командующий, чего стоит.

— Вот, — подтвердил Бенджен. — А в Винтерфелле такого никогда не было, приемыши не в счет. Для сирот и каторжников Дозор — второй шанс человеком стать. А лордов в Дозоре не любят, лорды, как ни поверни, на службе, а семья у них дома осталась. Но куда без нас — из простецов неграмотные почти все, они на зиму фуража на пятьсот лошадей и то не знают, сколько надо.

Сон с дядей Бендженом резко закончился и сменился волчьим сном, в котором Призрак бежал рядом с Нимерией и Леди. Все трое смутно чуяли в будущем разлуку, которую ощущали как худшую из бед, но пока они были рядом и были счастливы. А будущее зависело от Джона.

Утром дня отъезда Джон не пытался уговорить сестер остаться, хотя, когда они впятером собрались у ворот под Стеной, его царапнул по сердцу вид Арьи в простой кольчуге и Сансы в легком панцире. На Лионеле, так же, как и на сестрах, были уже послужившие ему доспехи без герба, скрывавшие в дороге личность путешественника, а сам Джон был в тяжелом черном плаще, но панцирь на нем был тот, в котором он приехал из дома — с лютоволком Старков на груди. А радовались предстоящей дороге больше всех, как всегда, трое огромных волков — они пронеслись по тоннелю под Стеной и вырвались на бесконечный белый простор, к которому всегда принадлежали.

Куорен Полурукий был прост и груб, в чем Лионель убедился за день до выхода за Стену.

— Дозор ни на чью сторону не становится, — напомнил молодому королю Куорен. — Знаешь, что это значит? Здесь, на Стене, нет ни лордов, ни королей, нам на всех плевать. Там, за Стеной, все титулы стоят еще меньше. Командую отрядом я.

— Поход все покажет, — ответил Лионель, и Куорен его спокойным и дерзким ответом остался доволен.

Ровно таким же Куорен был и за Стеной, бесстрастно проезжая через покинутые деревни Одичалых и даже не останавливаясь узнать, почему их жители недавно ушли. Его конь шел размеренно и неизменно быстро, и Куорен со стороны был больше похож на механизм, а не на человека.

Арья, как всегда, носилась вокруг на своей лошади, больше рискуя загонять лошадь, чем устать сама, и только старалась не оборачиваться на Лео слишком часто. Больше всего она боялась, что ее взгляды заметит Джон, но заметил их, не подав виду, казавшийся бездушным Куорен, а Джон, напротив, вскоре начал носиться вокруг вместе с Арьей, и к закату Арья настолько обвыклась, что проскакала мимо Лео и сунула ему под латную рукавицу голубой цветок холодянки, что растет только за Стеной.

— Ты сумасшедшая, — тихо сказал Лео, когда Арья подождала его и поехала рядом. Он, наверно, в первый раз видел сейчас Арью влюбленную девочку, которая сказала ему «да», а дальше его забота.

— Сам виноват, — шепнула ему Арья и ускакала, кажется, она даже показала ему язык.

Человеческие свойства Куорена обнаружились только у костра, когда отряд остановился на ночлег и Куорен решил испробовать на своих спутниках песню про Иных, посвященную новобранцам.

Мертвые не стареют, мертвые не растут,

Мертвые не курят, мертвые не пьют,

спел Куорен своим хриплым надтреснутым голосом, специально отодвинувшись в темноту

Мертвые не танцуют, мертвые не лгут,

Мертвые не играют, мертвые не поют.**

От костра ему ничего не ответили, даже юноши не напомнили, что они уже сражались с мертвыми и победили, а то, как Лионель подставил сидящей рядом Арье руку под спину, словно защищая ее от темноты, не заметил даже Куорен, который выждал минуту и рукой в перчатке вынул из костра горящую головню, осветив получше спокойные лица своих спутников.

— Ну ладно, — то ли с удовлетворением, то ли с досадой сказал Куорен. — Из темноты я на вас кидаться для проверки не буду, еще зарежете к черту.

Джон весь день наблюдал за Сансой и постепенно проникался уважением к строгому воспитанию светских леди. Сначала ему казалось, что через пару часов верховой езды Санса, как и любая из светских леди, которых сам Джон никогда и не видал, должна начать жаловаться, теребить Лионеля и к вечеру извести его как жена Джораха, была на Севере такая новая поговорка. Потом Джон припомнил, что до Стены Санса уже доехала, и дурацкого поведения от Сансы ожидать перестал. Но должна же была она уставать, отвыкнуть от седла за пару недель в Черном замке, ну хотя бы чувствовать холод? Джон наблюдал за сестрой до вечера, ожидая, когда она начнет крепиться и прятаться за ложной вежливостью, но Санса вела себя естественно, болтала с Лео, иногда пила из фляжки, кинулась в Арью шишкой, когда они въехали в лес. Джон, конечно, этого не понимал, но рядом с Лео Санса быстро росла, тянулась за ним и менялась для него, одной ей намного труднее было бы. И, конечно, ей было бы труднее, если бы на привале Лео не грел своим дыханием ее руки и если бы она не дожидалась того, как она заберется вечером с ним в палатку под одно одеяло, и вот эти ее превращения до конца не понимал даже Лео: в отличие от Джона, он уже замечал, когда Санса устает и под ее веселыми и простыми повадками начинает проступать стальной каркас воли, но вот он ловил Сансу в палатке, и сталь куда-то исчезала, вместе с легким панцирем и боевыми поручами, и Санса в его руках была мягкой и ласковой, будто он просто уезжал на охоту, а она весь день дремала в палатке рядом с жаровней, завернувшись в теплые пушистые шкуры. Но ни мягких шкур, ни жаровни у них не было, была только волшебная Санса, спрятавшаяся ото всех в темноте и добравшаяся до его губ.

— Санса, как тебе за Стеной? — окликнул ее Джон в темноте, может, он надеялся услышать знакомое ему по детским годам надуто-вежливое «чудесно», может, все-таки что-то подростково-хвастливое.

— Думаю, мы как-нибудь выживем, — ответила Санса из темноты, и сама засмеялась: Джон как маленький, будто не понимает, что вечером в палатке ей плохо не бывает.

В отличие от Джона, Куорен представлял себе положение всех троих даже стоя перед палаткой, и эта молодежь нравилась ему все больше и больше — хорошие ребята, и отношения между ними хорошие, не соскучишься.

— Молодые! — объявил Куорен входя, и Санса фыркнула Лионелю в шею, она уже заметила, что у Куорена очень многие из его скупых фраз двусмысленны и провокационны. — Наш священный долг — быть мечом во тьме, щитом, который охраняет людей, а также дежурить по лагерю в порядке общей очереди. Про огонь и свет мы пока пропустим, они молодежи без надобности.

Санса подумала, не стоит ли пнуть Куорена на звук, раз уж он такой понимающий, но Куорен знал свою меру и компенсировал шуточки полезными действиями.

— Добровольно сегодня отдежурившим выносится благодарность, — продолжил Куорен. — Завтра дежурят Джон и Арья, ложитесь-ка вы поближе ко входу.

— Можно, — еле слышно прошептала Санса Лионелю в самое ухо, если сестра будет спать не рядом, они и не будут ждать, пока она уснет.

Арья, входя в палатку, перелезла через Джона, ей все-таки было немного жутко спать у самого входа, за которым начинался Зачарованный лес и бескрайние просторы за Стеной, но постаралась подвинуться поближе к Джону и подальше от Куорена, Куорена она тоже побаивалась и еще не успела узнать его с хорошей стороны.

— Ну что, сестренка, — тихо спросил ее Джон, повернув к ней голову, — что ты успела за это время натворить такого, что не надо рассказывать Сансе?

«Целовалась с Лео, — подумала Арья и тихо рассмеялась, Джону на радость, он-то подумал, что Арья осталась ровно такой же, как была. — Спала с ним в обнимку. А все остальное Санса и сама видела: и клинок, и стрельбу, и бой. Лучше теперь Джону об этом не рассказывать, он только зря волноваться за нас будет».

И Арье снова стало смешно, что у нее теперь остались только такие девичьи секреты. Наверно, она просто выросла.

Утром Санса немного жалела Джона: он и дрова таскал, потому что Арья маленькая, и кашу варил, потому что Арье быстро надоело ее постоянно помешивать, и, если бы не Джон, каша у нее бы опять пригорела. Джон, правда, не возражал, он по сестре соскучился, и его ее непоседливость только вдохновляла, а Санса отметила про себя, что Джон командир не строгий, что нужно сделать хорошо — делает сам.

Перед выходом Лионель кратко рассказал Куорену о задаче найти за Стеной драконье яйцо и даже попытался объяснить Куорену насущную необходимость отбивания яиц у дикарей, но в процессе Лионеля разобрал смех.

— Чего ты? — спросил Куорен, давно подозревавший, что молодежи за Стеной нужна не только разведка — им вообще не это нужно, во многих смыслах, включая хорошие, — а Лионель в первый раз увидел, как Куорен усмехается.

— Снились мне под утро кхал и Иллирио, — признался Лионель. — Преодолевали они Узкое море на плоту. Дотракийское вторжение ограниченными силами, чтобы узнать, где этот шакал прячется.

Вторую часть истории, про нарды, дотракийскую свадьбу и растрату денежных средств, Куорен прослушал с еще большим удовольствием.

— Ты, я смотрю, правильный разведчик, — одобрил Куорен. — Мы с тобой на побывку все в золоте уедем. Вот, помнится, взяли мы пару лет тому в горах рог Джорамуна — Манс его там до сих пор ищет. А почему? А потому что дослужился до старшины и рванул за Стену в короли. Да так старшиной и остался.

** Песню группы Крематорий из фильма ДМБ можно прослушать, например, здесь: https://youtu.be/7sSKkEVOi7w