Темноводье (джен)

Кое-как мы дошли до дома Савады. По пути нас догнали Рёхей и Киоко, которые добавили к нашему ржущему хору еще два голоса, пусть и не особо понимая, над чем смеяться.

Реборн доехал на руках Бьянки, кажется, уже не собирающейся никого травить, Гокудера дошел на своих двоих, придерживаемый сердобольным Тсунаеши, а Ламбо доехал большую часть дороги… на мне. Когда умарекавару несколько раз сильными пинками отправил его протирать асфальт, демонстративно разговаривая с Савадой, мол, никого не вижу, ничего не слышу, я не сдержалась и вступилась за ребенка, который тут же сел на шею. Причем буквально.

— Я знаю, я знаю! Ты будешь рабом Ламбо-сана! — со святой уверенностью заявил мальчишка, наскакивая на меня со спины. Я едва успела его подхватить, чтобы не упал, и согнулась почти пополам, боясь, что мелкий альпинист с меня грохнется и расшибет что-нибудь. Действовала, скорее, на автомате, осторожно поддерживая пацаненка, а мысленно пришлось представить ледяной морозный воздух вокруг вот-вот готового рвануть вулкана. Какой наглый ребенок.

Меня попытался освободить от неожиданной ноши Такеши, тут же оказавшийся рядом и осторожно попробовавший отцепить Ламбо, однако мальчишка не дался, отчаянно сжимая пальцами мою рубашку. Чтобы не порвал рукава, пришлось оставить, как есть, проглотив возмущение. Один раз, Хана, один раз, чего тебе стоит быть доброй к ребенку?

Он. Же. Ребенок.

Тем более… он так цепляется за меня. Почти испуганно. Сердце разрывается.

Усадив мальчишку так, чтобы он ехал на мне, а-ля рюкзак, и убедив всех, что у меня хватит выносливости допереть ношу — я спортсменка или где — я демонстративно вздохнула и зашагала по улице, мысленно хихикая уже с того, что вокруг — одни пацаны, а детей несем мы с Бьянки.

Этому возмутился подошедший Рёхей, тоже попытавшийся отлепить от меня приставучего ребенка, успевшего рассказать мне о том, как он прятался в грузовом отсеке самолета чтобы прилететь к нам. Не знаю, что из этого правда, но звучит как-то совсем фантастически. История из разряда индийских боевиков.

И я не совсем поняла, куда он вообще собрался и зачем. Не то к нам, не то — как он постоянно напоминал самому себе — убить Реборна.

— Ты поступаешь ЭКСТРЕМАЛЬНО не по-мужски! — гаркнул брат-спортсмен, и это, о чудо, подействовало на Ламбо.

Мелкий клещ неожиданно отцепился, после чего, с превосходством посмотрев на Реборна, пошел на своих двоих, ухватив меня за руку. Из-за костюма коровы, который предполагал рукава с «варежками» на конце, я спокойно дошла с ребенком до конечной точки, мысленно радуясь, что не познаю все прелести потных детских ладошек. Ламбо же до самого дома надрывался, переспрашивая у нас, лучше ли он, чем Реборн, если идет пешком, а не едет.

Все, кроме Бьянки и Хаято, слаженно подыгрывали, расхваливая надувшегося от собственной важности Бовино.

Было смешно, если смотреть поверхностно, но…

Он так отчаянно это спрашивал.

Будто бы если нет — от него откажутся.

Самое смешное, что в один момент я краем глаза заметила, как Реборн пытается слезть с рук отравительницы. Я сдержала рвущийся наружу смешок, демонстративно отвернувшись и рассматривая заборы на другой стороне улицы, однако мысленно сделала заметку: умарекавару настолько гордый, что иногда ведется на детские подначки.

Если он не попаданец, то, может, действительно ребенок?

— Я дома! — Тсунаеши первым вошел домой, тут же объявляя погромче:

— У нас гости, мам!

С веселой улыбкой в коридор выглянула Нана-сан, остановившаяся взглядом на новых лицах.

— А кто эти ребята, Тсу-кун?

— Ано… это Гокудера-кун, наш одноклассник. Это Бьянки, его старшая сестра и подруга Реборна, а это…

— Ламбо-сан, пять лет! Прибыл из Италии чтобы сразиться с Реборном и одолеть его в честном бою! Подлый трус боится Ламбо-сана, нья-ха-ха, и оттого игнорирует его, избегая прямого сражения, прячась за спиной дамы!

К слову, я неожиданно осознала, что Ламбо довольно уверенно говорил на японском, пусть иногда по-детски не выговаривая окончания некоторых слов. Он ни разу не сбился на итальянский и у него не было акцента — иначе я бы сразу удивилась, что такой шкет знает два языка.

Но тут выходило, что он изначально учил только японский? Почему? Он же из итальянской мафии, да и выглядит ну совсем-совсем не по-японски. И ведет себя более раскрепощенно и нахально — воспитан он был точно в другом менталитете.

— Эй, Хана-а, это же правда? — подергал меня за рукав Ламбо, когда в ответ на свое представление дождался только умиленного щебетания Наны-сан, вернувшейся куда-то к своим домашним обязанностям.

Иногда мне кажется, что мама Савады знает намного больше, чем показывает. Точнее, мне могло так казаться, когда в их доме появился репетитор-ребенок, теперь же я в этом почти уверена.

— Конечно правда, — уверенно соглашаюсь уже в который раз, после чего пацаненок довольно жмурится и идет доставать Рёхея.

Сасагава что-то серьезно обсуждает с Тсунаеши, бросая взгляд на Бьянки, и, не получив должного внимания, Ламбо возвращается ко мне.

— Ты должна дать Ламбо-сану что-нибудь вкусное, раз он так хорош!

— Ну, — я растерянно посмотрела на мальчишек и смеющуюся в кулачок Киоко.

Напомните мне, почему я?

— Ладно, — видя, что взгляд из требовательного становится умильно-просящим, соглашаюсь. — Что-нибудь найду, но попозже, хорошо?

— У-у-у, — Ламбо подозрительно сощурился, мигом потеряв всю трогательность. — Ла-адно, Ламбо-сан тебе верит! Но почему — не скажет!

Фух.

Мы наконец поднялись в комнату Тсунаеши, уже привычно усевшись в круг. Только в этот раз круг потерпел некоторые изменения — расширился до уровня всей комнаты и стал включать в себя Гокудеру и Бьянки, что достала откуда-то горнолыжные очки, и, к моему шоку, это сработало на Хаято, который больше не падал в обмороки от ее вида.

Мне было очень смешно, но я вновь сдержалась, никак не показав, что меня смешит Реборн. Он сидел на коленях у Бьянки, а я вспомнила, как ему не нашлось места в прошлом кругу и я демонстративно посадила его к себе.

И он тогда еще слезать не хотел… хм, заметочка: умарекавару, оказывается, очень тактильный, раз предпочитает постоянно находиться с кем-то в контакте.

Не слишком хорошая для мафиози черта, наверное. Интересно, чем это вызвано, если учитывать, что он, наоборот, мистер-я-лучший-тут-подставить-что-угодно и не любит, когда его недооценивают?

Решив продолжить свои наблюдения потом, я занялась устройством второго ребенка в нашей братии. Киоко додумалась предложить Ламбо листочек с карандашами, что нашлись у Савады.

— Реборн! Спорим ты не сможешь нарисовать рисунок лучше Ламбо-сана, нья-ха-ха!

Репетитор демонстративно полировал свой зеленый пистолет тонкой тряпочкой.

— Он боится принять твой вызов, — видя, как обижает мальчишку чужое безразличие, я зачем-то опять влезла, растрепав темные кудряшки и привлекая внимание ребенка к себе. — У меня есть для тебя очень сложное задание. Хочешь?

— Элитный киллер Ламбо-сан не работает просто так! — тут же переключился шкет, включив вредину. Хлопаю глазами. Ладно…

— За еду?

— Заметано, нья-ха-ха! Давай свое дурацкое легкое задание!

Гр-р-р. Терпение, только терпение.

— Попробуй нарисовать нас всех, только чтобы очень-очень похоже, хорошо?

— Вас много, — задумался Ламбо, — но это все равно будет легче легкого для великого Ламбо-сана! А потом ему уже два раза дадут вкусняшки, гхи-хи-и!

Разлегшись на полу и важно закивав своим мыслям, мальчишка тут же принялся выводить на бумаге толстые линии. Он уместился между мной и Киоко, лицом оказавшись к центру «круга», однако не проявлял к нам больше никакого интереса, только иногда тыкая меня, мол, «посмотри, как круто». Я важно кивала, не слишком рассматривая его каракули, и прикладывая палец к губам. Мальчик понятливо кивал в ответ и возвращался к процессу.

— Итак, Тсуна вновь собрал своих приближенных на совещание для обсуждения важных вопросов Семьи, — объяснял Реборн для Бьянки и Хаято, на что Савада только закатывал глаза, но даже не пытался возражать, только с демонстративной насмешкой рассматривая репетитора, мол, вешай лапшу на уши дальше. — Что на повестке дня, Тсуна?

— Может, раз такой умный, сам будешь вести собрание? — сложив руки на груди, Савада демонстративно отвернулся. Я одобрительно хмыкнула — все же, умарекавару в нашем кружке совещания был не слишком желанным гостем.

Обычно роль «репортера» всеобщего «накипевшего» была за мной, как за самой любопытной и заинтересованной, но сейчас меня отвлекал странный мальчишка, которого нужно еще придумать, куда деть потом.

Умарекавару сарказма Савады не понял, или сделал вид, что не понял.

— За то непродолжительное время, что Никчемный Тсуна является моим учеником, я абсолютно не наблюдаю у него прогресса в учебе, — начал репетитор. Савада возмущенно дернулся. — Однако он оказался не таким пропащим, как я предполагал. — Реборн поднял руку, призывая нас к тишине. — Мой ученик демонстрирует важные для будущего босса качества, такие как способность к самопожертвованию и дружбе, сочувствие, доверие к своей Семье.

Неплохо. Только это, скорее, черты хорошего друга, а не босса, и я как-то не уверена, что в мафии ты тем круче, чем больше бегаешь нюхать цветочки на розовых лугах.

— Сегодня наследник Вонгола впервые отдавал приказы одному из своих подчиненных, — киллер важно закивал, посмотрев на Гокудеру. Хаято весь подобрался, гордо засияв, хотя достижение у него было откровенно сомнительное.

— Реборн, а можно побыстрее как-нибудь к итогу? — раздраженно поторопил Тсунаеши.

— Легко. За такой короткий срок Никчемный Тсуна нашел еще двух потомков Первых, так что для того, чтобы заявить свои права на кресло босса, ему остался один.

— НЭЭЭ?! ОДИН ЧЕЛОВЕК?! РЕБОРН, ОТКУДА ВЗЯЛИСЬ ТЕ ДВОЕ?

Итог так итог.

— Не заставляй меня успокаивать тебя силой, Никчемный Тсуна, — серьезно посмотрел на психующего Саваду репетитор. Савада запустил руки в волосы, игнорируя бинты на ладонях, и, полагаю, собирался преждевременно облысеть.

— Передайте? — одновременно со словами Реборна, я неопределенно дернула рукой, и сидящий рядом с боссом-истеричкой Рехей понятливо кивнул, с силой треснув Тсунаеши по спине. Тот подскочил, сначала непонимающе уставившись на Сасагаву, а затем уже — возмущенно на меня. Я пожала плечами. Савада устало упал обратно на пол, хлопнув себя ладонью по лицу.

— Да спокоен я, спокоен, — ворчливо забурчал. — Но откуда столько потомков сразу?  Один — Гокудера-кун, это понятно. Из тех, кто остался, он больше похож на Ураган, как раз был правой рукой, да?

Реборн кивнул, одобрительно посмотрев на своего ученика, а затем — задумчиво на нас с Рёхеем. Его явно несколько удивила такая практика успокоения Савады среди своих же.

— А кто второй? Бьянки? Она… а кто она? Туман?

Отравительница удивленно переглянулась с мини-киллером.

— Это и есть твоя гиперинтуиция? — умарекавару был задумчив. Я непонимающе посмотрела на него, прекрасно проследив логику Тсунаеши.

— Но это же очевидно. У нее еда сине-фиолетовая становится.

Тсунаеши важно закивал. Реборн сделал фейспалм. Мне кажется, было немного нелогично привязывать названия природных явлений к цветам радуги…

— У Бьянки действительно пламя Тумана, смесь с Ураганом, — задумчиво прокомментировал умарекавару, убрав ладонь от лица. — Но она не хранитель Никчемного Тсуны.

— А кто тогда второй? — недоуменно закрутил головой Савада, будто среди нас внезапно нашелся бы еще человек.

— Только не говорите мне, что…

— Нья-ха-ха, Ламбо-сан закончил! — очень вовремя напомнил о себе мальчишка в коровьей пижаме, подхватив с пола свой листочек и пихнув его прямо мне в лицо. Уклоняясь, я почти завалилась на Такеши, сидящего рядом со мной, так что другу пришлось осторожно придерживать меня за плечи.

Спокойствие, Хана, только спокойствие. Терпение, он просто ребенок.

— Кто это? — взяв шедевр в руки, я все-таки начала его рассматривать повнимательнее.

На рисунке был большой прямоугольник с различными кружками на нем — предположительно, стол с едой. Вокруг стола сидели разноцветные человечки — предположительно, мы. Угадывались, скорее, по выражениям лица и прическам.

— Это вы из будущего!

— Аре?

Народ заинтересованно наклонился в мою сторону, я же опустила рисунок на пол, в центр «круга», чтобы все могли его рассмотреть.

В центре, во главе стола, с широкой улыбкой и оранжевыми глазами, стоял Тсунаеши. Рядом с ним, видимо, была Киоко — с длинными волосами и такой же широкой улыбкой. На этом моменте оба покраснели и отодвинулись от рисунка под наш смех. Гокудера в чем-то красном и Ямамото в голубом, с чем-то похожим на биту на плече, после него Рёхей со светлым ежиком коротких волос и страшным-страшным лицом, при взгляде на которое легко вспоминались крики «ЭКСТРИМ». Рёхей был в желтом, так что я сделала логичный вывод, что Ламбо использует то самое деление по цветам радуги — видам пламени. Откуда он о нем знает?

С другой стороны стола, рядом с Киоко, была, полагаю, я. У меня была короткая стрижка и одежда была какая-то темная. Не костюм, как у парней, и ладно. Не все же в мужской форме ходить.

— А это кто? — показала пальцем на что-то у себя на коленях.

Почему-то пришла мысль, что это — моя судьба. На фоне счастливой Киоко завести сорок кошек и кормить с общего стола…

— Это я! — Ламбо довольно хлопнул ладонью по листу. — Ты дала мне вкусняшку, потому что ты раб Ламбо-сана!

— Оу, ладно, — окей, это не домашнее животное. Почти.

А так хотелось…

Рядом со мной, кстати, шел кто-то в деловом костюме с очень страшным выражением лица. Я показала на него пальцем, понимая, что мальчишки, в общем-то, кончились.

— Это что…

— Хибари??? — хором воскликнули ребята.

Откуда этот ребенок знает про Кёю?!

Однако, человек в фиолетовом действительно был примерно похож на Хибари. Растрепанного и с чем-то желтым на голове.

— Признавайтесь, кто бросил в Кёю яйцом…

— Это птичка! — обиженно взвопил Бовино, оскорбленно вырывая у меня из рук рисунок.

— Постой, постой, там еще кто-то! — я перехватила рисунок и потянула на себя, так, чтобы не порвать. Еще человека три или четыре, которые находились в другой части рисунка.

На мою руку резко прыгнул Реборн, и с характерным шелестом «шедевр» Ламбо порвался.

— Ты зачем это сделал? — непонимающе хлопаю глазами, пока на комнату ложится звенящая тишина.

— Мазня, — однозначно ответил киллер, поднимая обрывки и комкая их. — Не отвлекайтесь на его глупости.

— Это не глупости, Ребо-орн! Это правда-а-а!

Разрыдавшись, Ламбо стал активно ерошить темные кудряшки, в которых явно был какой-то секрет — не может столько вещей быть запутано в волосах, ну просто физически не может. Полетели фантики, розовые гранаты, зеленая ракетница — она же укатилась еще на улице?! — и наконец…

Словно из пространственного кармана, мальчишка из волос достал нечто странного малиново-лилового цвета. Я в оружии не разбиралась, но, чисто теоретически, такая большая штука должна по-большому рвануть.

— Эй, Ламбо, не надо! — я попыталась остановить зарвавшегося ребенка, который уже совсем не соображал, чем и в кого кидаться, однако не успела. Я не ожидала, что он сам прыгнет под «бум», и намеревалась отобрать штуку раньше, чем пацаненок прицелится, но…

Хлопок и все заволокло дымом, заставив нас закашляться. Я уже не удивляюсь, что вместо человеческих частей тела вокруг разлетелся только безобидный дымок — я вообще уже ничему в этой жизни не удивляюсь, наверное.

Когда он развеялся, вместо мальчика с базукой на полу сидел взрослый парень. Ну, как взрослый. Старше меня где-то на год-два физически. А я, метнувшись к Ламбо и не успев затормозить, лежала практически на нем.

— Боже мой, — покачал головой незнакомец.

Я прекрасно ощущала, как чертовски он был напряжен, и полагаю, ужасно растерян.

Однако внешне этого видно не было. Он даже несколько меланхолично поднял меня с себя и неожиданно тепло улыбнулся, оглядывая всех. Комнату он явно узнавал.

— Приятно видеть вас такими молодыми, друзья.

— Чево? — кажется, это скоро будет моим коронным вопросом.

— Спасибо, что позаботились обо мне маленьком, — тем временем, невозмутимо продолжил парень, прикрыв один глаз. Я медленно отодвигалась в сторону, ощущая, как вот-вот загорятся уши.

— О чем ты, кто ты? — уточнил Савада.

И вроде бы следовало сейчас все внимание уделить Тсунаеши, так нет же — заметив мои попытки к бегству, непонятный парень уставился на меня, как на восьмое чудо света, рвано выдохнув и глупо улыбнувшись.

— Боже-боже, — он прикрыл рот ладонью, будто пытаясь удержаться от смеха, — семпай в детстве была такой очаровашкой.

Я поперхнулась воздухом на подобное, нервно отодвинувшись от него еще подальше, да как бы не так — неожиданно парень сам подался вперед, завороженно протянув руку ко мне и… я зажмурилась, а он мягко потрепал меня по волосам, глупо улыбаясь.

— Прости-прости, я не хотел тебя пугать, — незнакомец печально вздыхает.

— Все в порядке, — напомнив себе, что я ничему не удивляюсь, отрицательно помотала головой.

— Ладно. Тогда… можно я тебя обниму?

— Нет.

— Жаль, — не стал настаивать странный парень, под удивленными взглядами сев обратно и чинно сложив руки. Я облегченно выдохнула, все-таки сбежав поближе к Такеши. Парень грустно, но понимающе улыбнулся, не делая никаких поползновений в мою сторону.

— Наверное, вам всем интересно, как так получилось, что я из десятилетнего будущего поменялся с маленьким Ламбо местами? — хорошая смена темы, засчитано.

— Так ты Ламбо?! — заорал Савада, а я громко рассмеялась, обернувшись на него.

— Неужели по пятнистой рубашке, — тыкаю на торчащий из-под пиджака воротник, — и по его кудряшкам не понятно?! — не слишком культурно тыкаю уже на волосы парниши. Ржу, а взрослый Ламбо, хитро сверкнув глазами, подается вперед, чуть наклонившись, так, что моя рука оказывается у него на голове.

И взгляд исподлобья такой… вопросительно-выжидательный.

— Ладно, думаю, мы с тобой поладим, — растрепав парню всю прическу, выношу вердикт, хотя его действия меня немного напрягают. Но, с другой стороны, если бы действительно напрягали — я бы сама к нему не лезла.

С еще одной другой стороны — если маленький Ламбо откуда-то знал нас всех в будущем — значит, он там, через десять лет, с нами. Магия, конечно, но мелкий откуда-то знал, например, Кёю.

— Позаботься обо мне, семпай, — кивнул Бовино. — Там, в будущем, я многим обязан тебе. Спасибо.

Это звучало уже не так рутинно, как его первое, ленивое «спасибо, что присмотрели за мной». Скорее волнующе серьезно, будто предупреждение, что впереди ждет много приключений.

— Пока не за что, — пожимаю плечами. Парень поправляет покосившиеся заколочки-рога.

— Ты помнишь, кого нарисовал десять лет назад? — киваю на разорванный рисунок.

— Конечно, — он убежденно кивает, — Но сейчас я рисую, благодаря тебе, получше, — неожиданно добавляет и улыбается.

— О, здорово.

Неожиданно прямо перед «взрослым» Бовино оказывается Тсунаеши, серьезно глядя ему в глаза.

— Кто был справа?

— Что?

— Мы вместе, там, через десять лет, значит, мы стали… Семьей?

— Да.

— Кто остальные? Кто был последним, шестым хранителем? Как его зовут? Как его найти?

— О, это забавная история, но о ней вы узнаете после того, как базука упадет на…

Пуф. Уже успокоенный кем-то, в комнате появляется маленький Ламбо.

— Меня просили передать, — с важным видом сообщает он, — что Реборн вонючка. И еще кое-что… но я это вам не скажу, у вас конфетов нету*! Потом узнаете.

— Воистину, — хмыкаю, растрепав волосы уже маленькой версии пацаненка.

В голове вакуум, так что я и действую отвечаю, скорее, механически. А Тсунаеши все еще непривычно собран, но теперь уже его взгляд направлен поочередно на всех нас. Он будто спрашивает разрешение, но не озвучивает, на что. Не выдерживает первым Такеши:

— Что-то не так, Тсуна?

— У меня… — будто дождавшись, Савада начинает тихо говорить. — Знаете… Такое предчувствие, что я должен ему помочь. Не знаю как, но… я должен помочь шестому Хранителю. Ведь если Хранители — те люди, которые будут со мной до конца, то я обязательно должен… защитить их. Реборн? — Тсунаеши теряется, уже сам не понимая, что хотел, и с вопросом смотрит на репетитора, будто умарекавару знает все на свете.

— Всему свое время, Никчемный Тсуна. Твой шестой хранитель пока не готов к этой помощи.

— Вот как… Тогда я буду ждать.

Савада, как и раньше, отступает, увидев препятствие, но я не вмешиваюсь. Мысли больно царапают слова киллера — хранитель просто не готов. Но как можно быть не готовым к помощи? Репетитор ведь явно знает — все на свете — о том, кем будет Туман Тсунаеши, но почему молчит и не дает только-только проявившему инициативу Саваде что-нибудь сделать? Разве не в этом его задача — сделать из начинающего дечимо босса лидера своего поколения?

Немного помолчав, мы осторожно вернулись к более насущным вопросам. Наиболее животрепещущим был, конечно, вопрос Гокудеры, однако перед этим мы подняли несколько не менее важных, но чуть менее опасных. Для начала — что делать с Бовино? Реборн довольно грубо отрезал, что вернуть его в Италию не выйдет. Мы попытались возмутиться, наивные и горящие жаждой справедливости, да только толстым шрифтом на лбу у мальчишки было написано — «никому не нужен». Как и Бьянки, Ламбо было решено оставить у Тсунаеши.

— А Нана-сан? Никого не волнует, как это выглядит для взрослой адекватной женщины? Вы вообще хоть что-нибудь ей объяснили?

Саваде Нане была еще вчера скормлена сказочка про друзей Иемицу, причем на момент объяснения я ощутила, как моя голова буквально пухнет от лаконичных и в то же время ни о чем толком не сообщающих формулировок. Реборн говорил красиво и уверенно, из роли «ведущего» перейдя в роль «ответчика», и если сначала я думала, что его это раздражает, то где-то в середине обсуждения поняла, что чем больше мы придираемся — тем довольнее становится репетитор.

— Погодите, — вдруг испуганно прошептала Киоко, когда все уже почти расслабились, лениво слушая переругивание Тсунаеши с репетитором на тему «почему мой дом — дурка?».

— Что такое, Киоко?

— Если Тсуну-куна так легко нашла Бьянки-сан… значит ли это, что теперь мы все в опасности и в мире мафии уже знают о том, где Тсуна-кун живет? Любой из нас может быть в любой момент взят в заложники? Тсуну-куна попытаются убить всерьез?

— Вовсе нет, — уверенно отмел сомнения, зарожденные Киоко в нас всех, умарекавару. — Бовино Ламбо и Гокудера Хаято получили наводку, как Хранители Савады Тсунаеши. Бьянки я сам позвал. Люди Вонголы будут следить за тем, чтобы Дечимо не засветился раньше времени.

— А когда время наступит? — педантично уточняю, присоединяясь к волнению подруги.

— Действительно, как скоро нам придется… заявить о себе, да? — Такеши тоже подобрался, осознав, что сказочка когда-нибудь да закончится.

Хаято сидел тихо. Изначально порываясь заткнуть всех, кто вмешивался в разговор, он получил неожиданно серьезный отпор от самого Тсунаеши, в красках объяснившего новичку, что «кружок совещателей» — моя кривая кличка нашему сборищу прижилась — это необходимость, чтобы избежать ссор в повседневной жизни, и именно здесь все имеют право высказать все, что хотят, на волнующие их темы. Меня даже гордость взяла: все же, изначально, еще до всей этой круговерти с мафией и Вонголой, именно я заставляла всех садиться и перетирать друг другу косточки в присутствии всей толпы, чтобы точно решить все вопросы и избежать недомолвок.

— У вас есть примерно год, чтобы подготовиться. На самом деле, как одна из наиболее доверенных мне лиц, за этим как раз и будет следить Бьянки.

Уже неплохо. Как-то получить пулю в лоб от снайпера из кустов не слишком хочется. С отравительницей меня мысль о ее найме на защиту примирила очень быстро.

— Погодите, — Такеши хмурился, переглядываясь с Тсунаеши. Мне тоже было как-то… недостаточно ясно происходящее.

— Чтобы остальные потомки первых нашли Тсуну, им слили информацию специально, да? — друг задумчиво потер подбородок, глянув на меня.

— Значит ли это, что шестой Хранитель тоже получит наводку? — не унимался Савада, откровенно не способный ждать, чтобы кому-нибудь помочь.

— А меня больше интересует… от кого? — выждав чуть-чуть, я прибавилась к их хору вопросов, после чего на комнату уже окончательно опустилась тишина.

Ламбо самозабвенно рисовал какие-то уже совсем абстрактные каракули, Киоко встревоженно сидела, прислонившись плечом к хмурому Рёхею. Вопреки насмешливым взглядам все еще молчаливого Гокудеры, на самом деле старший Сасагава все прекрасно понимал, просто ему требовалось чуть больше времени, чтобы переварить информацию и понять, как мы дошли до конечного вывода и новых вопросов. Такеши рассматривал увлеченного процессом Бовино, и я его, отчасти, понимала — не гуди во мне сейчас предчувствие подлянки, я бы тоже задумалась о том, как ужасно поступили с ребенком, буквально отправив его «в никуда». Тсунаеши требовательно смотрел на Реборна, сжимая кулаки, Реборн надвинул шляпу на глаза и, как я понимаю, формировал очередной убийственно логичный ответ. Я же смотрела в упор на Хаято, как бы намекая всем своим видом — вот он, ходячий ответ.

— Хаято-кун, кто дал тебе информацию о Тсунаеши?

Прежде, чем Гокудера успел открыть рот, мимолетно посмотрев на самого Саваду, что тоже перевел на него ожидающий взгляд, руку поднял, призывая всех к тишине, умарекавару.

— Я не хотел давать своему глупому ученику столько информации в первые дни, однако…

Было в его взгляде что-то странное. Сложно интерпретировать, но я предположила — могло ли это быть что-то вроде признания? Все же, все это время умарекавару скорее наблюдал, нежели учил Саваду чему-то, явно собирая о нем информацию и изучая отношения с окружающими. Он ведь был удивлен, когда узнал, что вокруг Тсунаеши уже собрались трое хранителей, да это и не удивительно — из всех людей вокруг кто-то будто выбрал именно нас, так складно и неестественно выглядело неожиданное воссоединение потомков дальних товарищей. Ладно бы двоих, но четыре человека спустя десяток поколений — уже не шутки и не везение.

— В Вонголе существует несколько подразделений, что занимаются определенными вещами. Среди мафиози тоже есть своя специализация, однако некоторые отрасли в Вонголе настолько велики, что со временем из них сформировались отдельные независимые Семьи. Элитный отряд убийц, составляющий огромную часть военной мощи семьи, что берет на себя самые сложные задания и зачистку — Вария. И тайный отдел разведки, в чьих руках информация — CEDEF, что официально является…

— Многомилионной корпорацией*, — я хлопнула себя по лбу, вспомнив, как ругался отец на неожиданно расширяющих бизнес в Японии итальянцев, из-за чего фирма, где он работал, существенно потеряла клиентуру.

— Ха-ха, практически монополисты пищевых растительных добавок, да? — Такеши, чей отец работал в ресторанной сфере, тоже был чуть-чуть знаком с происходящим.

— Да, — одобрительно покачал головой Реборн. Сегодня мы с Ямамото явно в ударе — я переглянулась с другом, едва удержавшись от дурацкого порыва дать ему пять. Ситуация не слишком располагала, придавив нас всех к ковру Савады поражающей воображение монументальностью ямы, куда все мы потихонечку падали. Они везде — было бы смешно, если бы не оказалось так страшно и реально. Вот она — яма, вот они — мы. Летим, летим, запутываясь в нитях теневой паутины вокруг, а дна никак не видно, да и нити, кажется, бесконечны.

— CEDEF была основана еще Первым Облаком, — тем временем, вводил нас в курс дела умарекавару, — после того, как вы изучите историю Вонголы, вы узнаете о причинах создания этой Семьи чуть больше. Я не планировал работать с таким количеством людей, но, думаю, вместе с Тсунаеши вы уже можете начинать просвещаться. Это будет… интересным козырем в наших руках.

Иногда он действительно пугающ. Не знаю, как остальные ощущали это, но мне все сильнее казалось, что умарекавару здесь — ревизор театра, вольный менять сценарий по своему усмотрению. Вроде пришел все исправить и сделать так, чтобы все были довольны, с благими целями… А вроде — сидит за кулисами, тасует реплики, мановением руки меняет всю постановку по своему усмотрению, пока за тяжелой портьерой медленно, но неизбежно набирается аншлаг.

Зрители вооружены отнюдь не гнилыми помидорами.

Как хорошо, что постановщик об этом прекрасно осведомлен. Он ведь не будет репетировать с нами шаги, что, стоит занавесу открыться, приведут в могилу?

— Так сложилось, что за потомками первых изначально шло пристальное наблюдение. Их старались не выпускать из виду, но получилось не со всеми. Потомственные мафиози, умеющие сбить след, представители древних кланов, что скрылись за их стенами, гражданские, что растворялись в толпе. Наблюдение на протяжение десятка поколений с целью выявить тех, в ком кровь проявились сильнее всего, — умарекавару покачал головой.

Его взгляд скользил по всем нам, не замедляясь, разве что, на мне. И от этого становилось немного не по себе. Будто во всей этой идеальной картине судьбы, среди людей, изначально связанных между собой красной нитью, я была кем-то лишним. Винтиком, без которого система будет работать так же прекрасно, как и с ним, просто зачем-то — для красоты, не иначе — его тоже прицепили к общему механизму.

— Вонголе требуется встряска. Девятый принял решение собрать потомков Примо в десятом поколении, так как исследования CEDEF позволяют с почти стопроцентной уверенностью сказать — именно в вас наиболее сильно проявилась Воля первого поколения, которая так необходима Семье.

Пафосно. Красиво. Фаталистично.

— Так кто там такой умный сидит? — не сдержала едкого комментария, несколько уязвленная одухотворенностью на лицах мальчишек. — Умарекавару, ты так и не ответил на наши вопросы.

— А ты внимательна, — Реборн ухмыльнулся. — Точно не пожалеешь о своем любопытстве?

Это была угроза? Я уверенно расправила плечи, остро сощурившись, но неосознанно сместилась в сторону Такеши, ибо он был ближе всего, не считая Киоко и Ламбо. Ямамото же подался вперед, переглянувшись с Тсунаеши, совершившим почти такое же действие. На душе стало чуть спокойнее.

— Понятно, — ухмылка репетитора стала шире. — Вы все думаете в правильном направлении. Чтобы облегчить боссу Дечимо задачу, CEDEF же и занимается подбором Хранителей, передавая им необходимую информацию. На данный момент Внешним Советником семьи, главой Consulenza Esterna Della Famiglia, является… Савада Иемицу.

— ЧТО-О-О?

В отличие от Тсунаеши, мы почти не удивились. Скорее, удивились его реакции — что я, что ребята, несколько непонимающе смотрели на друга, вскочившего на ноги и тут же упавшего на жопу, поскользнувшись на сухом, чистом и ровном, в общем-то, полу.

— ЭКСТРЕМАЛЬНО не вижу проблемы, — озвучил всеобщее недоумение Рёхей.

— Н-но! Он же!

— Тресните его, кто-нибудь, Саваду опять заклинило, — шиплю, после чего Сасагава снова осуществляет процесс воистину Советского решения вопроса: заело, не работает — стукни, пройдет. Тсунаеши согнуло от приложенной Рёхеем силы, так что он упал на бок, отчаянно не то желая вырвать себе волосы, не то потереть больную спину.

— Братик! Ты переборщил, — Киоко, со смешливым укором.

— Джудайме! — Хаято все-таки не выдержал, подскочив к Тсунаеши и осторожно помогая ему подняться, несколько растерянно оглядывая нас всех — смеющихся, совсем не сочувствующих.

— Успокоился? — с видом, будто он к этому причастен, спросил Реборн, бросив на меня понимающий взгляд.

Кажется, я лишаю репетитора работы, а?

— Тсунаеши, разве связь твоего отца с Вонголой уже не была очевидна? — недоумеваю.

— Ну не Второе лицо в мире мафии же! — справедливо.

— Что и следовало ожидать от отца Джудайме!

— А ты еще наследник огромной фирмы, оказывается, ха-ха, — не упустил возможность припомнить Такеши.

— О, Ками-сама, — Савада демонстративно завалился на не успевшего отодвинуться и снова растерявшегося Гокудеру, тут же бросившегося помогать Джудайме сесть нормально. — Дай мне просто умереть, Хаято-кун, — страдалец незаметно перешел на обращение по имени, демонстративно ворочаясь в руках растерянного подчиненного и, я видела по подрагивающим уголкам губ, откровенно забавлялся.

Я улыбалась. Какие же мы все дураки да позеры, поголовно каждый. Интересно, как скоро поймаем синдром восьмиклассника?

Из-за выяснения проблемы подбора хранителей все как-то незаметно забыли об остальных мелочах: примирились с тем, что Хаято сидит в общем кругу, как и Бьянки, молчаливо наблюдающая за нами с Реборном на руках. Ламбо выскользнул из комнаты в какой-то момент, судя по звукам внизу, донимая Нану-сан и «помогая» ей на кухне, но и его присутствие все уже потихоньку начинали воспринимать философски.

Я видела, как влияет на них понимание чего-то, что мне было недоступно, и это ощущалось неприятным ревнивым чувством — будто меня забыли. Даже Киоко, смущенно переглядываясь с Тсунаеши, выглядела для меня более причастной, чем я сама, пусть и вставляющая постоянно свое слово. Но, впрочем, рисунок Ламбо благотворно сказывался на нас всех — помимо идеи о шестом хранителе в наших головах прочно засела мысль, что где-то в далеком будущем, уже взрослые, мы все равно рядом. Значит, прорвемся через невзгоды и в настоящем — все вместе?

Если мыслить критически, конечно, это все может быть подстроено, но мыслить критически я за сегодня устала. Путешествие во времени и все друзья за одним столом — что может дать еще более железные гарантии счастливого будущего?

Однако вопрос хранителей и Воли меня все-таки немного беспокоил. Так что, когда мы уже расходились, я осторожно обратилась к Реборну с очередным тихим вопросом.

— Умарекавару, ты ведь расскажешь нам больше про пламя?

— Всему свое время, — туманно ответил, но все же кивнул. — Тебя волнует вопрос связи Хранителей?

— Угадал. Мне ведь не показалось, что после рисунка Ламбо и после того, как ребята… осознали его… что-то изменилось?

— Все может быть. Не торопи события, Курокава Хана.

— Тц. Ты не мог бы называть меня чуть менее пафосно и официально?

— Курокава, — репетитор пожал плечами. — Тебя задевает то, что ты не Хранитель?

Не совсем…

— У тебя неплохая наблюдательность, такие люди нужны в окружении босса. Тебе еще предстоит доказать свою полезность, но не расслабляйся. Покровительство Хибари Кёи не спасет тебя, если захочешь сбежать.

— Вот еще, — на шум голосов в прихожей, я чуть поторопилась, бросая последний взгляд на оставшегося в комнате репетитора, — не в моих принципах отступать. Это у нас с Кёей…

— Семейное, — ухмылка.

— Подслушивать нехорошо.

— Но полезно.

На крики и просьбы поторопиться я все же спустилась, извинившись перед ребятами, вынужденными ждать, и стоически вытерпев подозрительный взгляд выглянувшей с кухни Бьянки. Напомнив друг другу, что гуляем в парке в ближайшее время, небольшим пикничком отмечая мои четырнадцать, да и просто собираемся, чтобы нормально поболтать и познакомиться в менее деловой обстановке, мы разошлись по домам. Меня впереди ждал звонок Кёе, которому следовало рассказать краткие новости, но это предпочтительнее сделать вживую, а также отчитаться, что Сасагавы меня проводили и все хорошо.