Темноводье (джен)

Если я рассчитывала, что после того, как Ламбо подорвал моему другу детства стену, Шо-чан сможет спокойно жить дальше, то я очень сильно погорячилась. В панике он позвонил мне с утра через день после случившегося, судорожно извиняясь и прося снова придти. Мне не сложно — начались каникулы и, хоть мне и было неприятно так рано проснуться, я быстро собралась, причесалась, убирая волосы в низкий-низкий хвостик, и выбежала на улицу, успев написать отцу, отсыпавшемуся после ночной смены, записку, что ушла к друзьям.

Я даже не вспоминаю, какой сегодня день. Не вспоминаю уже давно, только помня о маленькой первой записи под потолком, но никогда не держа в голове события той злополучной даты.

Можно было бы отметить свой юбилей в этом теле, если бы я помнила о нем, но я не помнила.

Минут за десять добралась до не так уж далеко живущего Ирие. Встретила меня с умиленной улыбкой его мать, сказав, что Шо-чан наверху. К слову, не знаю, как, но стена у них была уже вполне нормальная. Магия, не иначе.

— Что это? — рассматриваю коробку.

— Я не знаю! — вцепившись пальцами в свои прекрасные темно-рыжие волосы, Шоичи медитировал, видно, уже не первый час над сомнительной посылкой.

— Ну так открой, нет?

— Я не могу! Т-ты просто посмотри, от кого, — его передернуло.

— О.

Посылка была от Бовино.

— Ну, знаешь, хуже, чем первое появление Ламбо, уже не будет.

Схватившись за живот, Ирие со стоном упал на пол. Мда, не оценил он моей поддержки. Вздохнув, я осторожно присела на корточки перед внушительного размера коробкой, рядом с которой уже лежал канцелярский нож. Вопросительно глянув на Шоичи, что, скорее, дух испустил бы, чем решился бы сам открыть, я смело разрезала забавный пятнистый скотч и достала записку.

Извинение за беспокойство, благодарность за Ламбо. Протянула другу, сама с интересом сунув нос в содержимое. Выкладываю дорогое вино — наверное, я не слишком разбираюсь в алкоголе, но выглядит внушительно, да и цифры, года выдержки, на этикетке довольно серьезные. Итальянские макароны, ладно-ладно, паста. Еще что-то. И…

Еще один листочек: «передайте Ламбо».

И гранаты. Гранаты, гранаты, розовые гранаты. Ладно, я не разбираюсь, это не сильно похоже на гранаты, но оно однозначно взрывается.

Едва-едва сев, Шоичи падает обратно, хватаясь за живот так, что я не удивлюсь, что он сам себе синяки ставит.

— Эй, эй, спокойно, — осторожно помогаю Ирие сесть, — тебя испугали детские игрушки?

— О-они не настоящие? — удивленно.

— Розовые? — вкладываю во взгляд весь свой скепсис, который сама испытывала от вида веселой раскраски оружия впервые.

— Ну да, — признавая мою «правоту», Шоичи смущенно улыбается. — Это для того мальчика?

— Да, для Ламбо. А это вам, — киваю на еду. Немного неловко рассмотрев гостинцы, Ирие подумал, видно, желая отказаться, но потом кивнул, соглашаясь принять. Вот и хорошо. Компенсация за огромное количество потраченных нервов.

В комнату Шоичи заглядывает его мама — святая женщина — и спрашивает, останусь ли я на обед. Неловко отказываюсь, улыбаясь, и мы вместе с Ирие вручаем ей гостинцы-извинения. Затем друг вызывается сходить со мной к Саваде, отнести мальчишке Бовино его «долю» посылки.

Происходящее кажется мне немного неловким, причем виноват в этом даже не криминальный флер сомнительного содержимого посылки, а просто факт нашего давнего знакомства с Шоичи. Ему тоже неловко и он постоянно смущается. Общение между нами осталось где-то в далеком детстве.

Идем и, вроде бы, все хорошо, разве что почти битком набитая настоящим оружием коробка, которую довольно беспечно несет Шоичи, меня немного нервирует, но ничего…

с этого момента начинаются события первого бонуса, он идет следующей главой.

В кармане неожиданно вибрирует телефон и я, мимолетно скользнув взглядом по Ирие, беру трубку. Номер незнаком, но я не рассматриваю его особо пристально, не замечаю, сначала, что звонок идет вовсе из другой страны — предполагаю, что это кто-то из Комитета хочет отчитаться о проделанной работе.

На том конце — смех. Я удивленно распахиваю глаза, а Шоичи растерянно восклицает — смех страшный, реально страшный, и Ирие, вздрогнув, как в замедленной съемке роняет, тряхнув доверху наполненную коробку, несколько снарядов прямо нам под ноги. Они разрываются.

Розовый дым.

Ощущение полета.

Судорожно кашляю, прикрываясь рукой, а второй размахиваю. Будто лопасть вертолета — только лететь не получается. Разве что на землю. Потеряв ориентацию в пространстве, я падаю прямо на пол, на жопу. Довольно неприятно. Вздыхаю.

Осматриваюсь.

Высокий потолок, дорогой, но старый ковер под ногами, широкие лестницы. Я будто в замке — усмехаюсь, осторожно поднимаясь на ноги. Осматриваю себя — джинсовые шорты, рубашка с подвернутыми рукавами, рюкзак на плече, старые кроссовки. Из кроссовок выглядывают забавные радужные носки. Красотка. Прямо принцесса. Где там моя крестная?

— Хана? — резко оборачиваюсь, отскакивая от неизвестного.

А вот и прекрасная фея-крестная.

— Привет, Киоко-чан, — с улыбкой машу рукой в знак приветствия. Подруга умиленно улыбается, рассматривая меня.

Киоко похорошела, отрастила волосы до талии, чуть вытянулась. Надела каблуки, строгий, но стильный деловой костюм, блузку с интересным вырезом. Ей двадцать три, она очень красива. А я по сравнению с ней — какой-то гадкий утенок на фоне лебедя. Только, в отличие от оригинальной сказки, я действительно какой-то… гусь, а не благородная птица.

— Как твои дела? — подойдя ближе, Сасагава мягко обнимает меня, я с улыбкой вдыхаю нежный запах ее духов. Что-то цветочное, но легкое, не приторное и не тяжелое.

— Да вот, Ламбо сломал Шоичи стену недавно, — пожимаю плечами, будто такое каждый день случается. — А тот не удержал снаряды от базуки, которые ему пришли в посылке с извинениями. Надо было передать их Ламбо и мы как раз… несли, хех.

— Вот как, — Киоко улыбается, — а я как раз думала, что еще слишком рано для появления И-Пин… — задумчиво.

— И-Пин?

— В следующий раз снаряд упадет на тебя, когда появится маленькая китайская девочка, — смеется Сасагава, — я думала, это было твое первое путешествие в будущее. Ты вернулась такая… шокированная, — она подмигивает мне, будто знает намного больше, чем показывает. Я же делаю заметку в памяти — путешествовать во времени мне не впервой.

— Слушай, Киоко, — неожиданно вспоминаю и пытаюсь реанимировать телефон, — ты случайно не знаешь, чей это номер?

— Хм? Тебе кто-то звонил? — она с интересом рассматривает иконку завершенного около минуты назад вызова. — Прости, Хана-чан, но я этот номер впервые вижу.

— Ошиблись, наверное, — выбираю самое логичное объяснение. — Не буду перезванивать. А где мы, кстати? Если мне можно знать.

— О, это особняк недалеко от Сицилии, — Сасагава улыбается. — Мы здесь «на каникулах», Хана-чан, все вместе.

— Вот как…

И правда, почему я думала, что спустя десять лет все так же буду в Японии? Киоко говорит с легким акцентом — меня по вискам бьет догадкой, что в этом времени мы уже давно не общаемся на японском, поглощенные и покоренные изнутри итальянской мафией.

Становится страшно.

Неожиданно снаружи слышится грохот, будто оправдывая мои опасения. Я от испуга подпрыгиваю, тут же вставая в подобие стойки, но Киоко со вселенским спокойствием качает головой, будто Нана-сан посреди шумных детей. Затем такой звук, будто кто-то бежит.

Ламбо выбивает дверь с ноги, истерично выкрикивая что-то на итальянском, но используя обращение «Хана-семпай».

— Merde, Кур… — Хаято кричит одновременно с ним и тоже замирает, однако быстро продолжая говорить, но уже намного спокойнее, -…рокава. Когда ты успела поменяться?

Он продолжает уже на японском, специально меняя язык для меня. Быстро. И почти без акцента. Я улыбаюсь — Хаято ведь гений, да?

— Семпай снова такая юная, — Бовино тоже переходит на мой родной язык и улыбается, осторожно приближаясь ко мне и Киоко. — Теперь ты уже знаешь меня в прошлом… Можно тебя обнять?

— Ладно.

Чего мне стоит, правда?

Сейчас Ламбо старше меня на год и выше. Причем сильно. Он кладет мне подбородок на голову, когда обнимает, а я утыкаюсь носом ему в грудь, снова вдыхая какой-то новый аромат. Но теперь вместе с одеколоном я чувствую что-то еще… что-то опасное, природу чего я не хочу узнавать.

— У тебя классный одеколон, — когда Бовино меня отпускает, замечаю нейтрально.

— Ты помогала выбрать, — он подмигивает.

— О, — немного растерянно улыбаюсь.

Поворачиваясь к Хаято, что остановился рядом с Киоко.

Он тоже выше, почти с той же прической, но в деловом костюме и бордовой рубашке. Гокудера возмужал, теперь он совсем не похож на девчонку — в юности он был смазливее, а черты лица у него были помягче. Сейчас он практически другой человек — иначе стоит, иначе смотрит. Уверенно, спокойно. Он здесь очень красив, хоть и в моем времени на него уже можно залипнуть.

Поймав его задумчивый взгляд на себе, вспоминаю оговорку в начале.

— Ты все еще зовешь меня по фамилии? В этом времени мы… — неопределенно кручу рукой.

Для меня с начала нашего общения прошло не так много времени, однако было бы обидно узнать, что спустя десять лет мы… все еще никто. Что он ничего не вынес из нашего разговора на крыше.

— Мы друзья, — слабо улыбнувшись, уверенно отвечает мне Гокудера, переглянувшись с Киоко. — Не беспокойся об этом.

— Хаято просто хотел использовать сокращение, которое еще не используется в твоем времени, — улыбается подруга, поясняя мне чуть больше.

— Эй, не стоит ей знать об этом! — он тут же забавно возмущается.

— Все, что я скажу, уже было сказано Хане нашего времени, разве нет? — Сасагава наивно хлопает глазами, но я вижу, что она лишь притворяется дурочкой.

Хаято что-то ворчит на итальянском, Киоко смеется, Ламбо забавно фыркает, я улыбаюсь, глядя на них, а затем спрашиваю у Бовино шепотом:

— А что за сокращение?

— М, «Куро», — подумав, он медленно отвечает, прикрыв один глаз.

— Это от фамилии? — удивляюсь.

— Вроде того…

Пуф.

Я стою рядом с растерянным Ирие, который после перемещения падает снова на землю, прямо как я в первый раз, и смотрит на меня большими круглыми глазами.

— Хана-кун, — он шмыгает носом, а я осторожно приседаю рядом, отодвигая коробку со снарядами и обнимаю растерянного парня.

— Как хорошо, что ты в порядке, — убедительно. — Что последнее ты помнишь?

— А? Что?

— Хлопушка Ламбо, — я показала на коробку снарядов, — упала нам под ноги и ты упал, ненадолго потеряв сознание из-за удара. Потом вроде очнулся, но на меня не реагировал. Я уже думала пойти позвать кого-нибудь, — сочиняю на ходу, понятия не имея, что мог увидеть парень в будущем.

— А, — он держит руку на животе и смотрит каким-то пустым взглядом, — мне привиделся… парень… он смеялся, когда услышал про тебя, а я тебя искал. Наверное, это было из-за того звонка, — Шоичи улыбается, — смех тот же. Видимо, мне действительно все показалось. Фух, — он облегченно закрывает лицо руками, а я…

А у меня внутри все сжимает.

Номером не ошиблись.

Меня, почему-то, немного тошнит. А глаза режет, будто от слез.

— Хана-кун? Хана-кун! Хана-кун, что с тобой?

Как через вату слышу голос Ирие, медленно и глубоко вдыхая и выдыхая.

— Я… перенервничала, — сажусь на земле, ранее закатанным рукавом утирая глаза. Действительно, заслезились.

— Ох, понимаю, — Ирие сам снова шмыгает носом, как-то растерянно улыбаясь. — Наверное, тяжело жить в такой… суматохе?

— Есть такое, — стараюсь улыбнуться ему в ответ, но получается как-то изломанно. — Ну, ладно, Шоичи, пойдем. Или, может, давай я сама отнесу? Тебя, наверное, сестренка уже в садике ждет.

— Ой, и правда, — моя неожиданная отмазка работает и Ирие суетливо проверяет время. — Я как-то не подумал, что не успею, если зайду сейчас к вам. Прости, Хана-кун.

— Нет-нет, ничего, — мягко улыбаюсь, уже чуть искреннее, и неосознанно растрепываю рыжие волосы, как ребенку.

Старый приятель улыбается. Осторожно забираю коробку со снарядами для базуки и слежу за тем, как Ирие скрывается за поворотом.

Будто воришка, оглядываюсь. Хотя, я и есть воришка в данный момент. Осторожно достаю из кучи еще один снаряд, после чего, замотав его в футболку — забыла выложить запасную тренировочную — прячу в рюкзаке.

Не знаю, что меня побудило. Просто… неожиданно поняла, что в жизни случается всякое.