Деньги правят миром или Власть - гоблинам! (джен)

* * *

Хогвартс, кабинет директора* * *

— Альбус! Альбус!

Старик-директор буквально подпрыгнул на своем кресле, разбуженный криком миссис Уизли. Он только-только успел задремать — из-за всех этих волнений с Томом и Гарри он практически не высыпался — когда зашумел его камин.

— Альбус! Я знаю, у кого живет Гарри! О, бедный мальчик,— причитала полная рыжая женщина, наполовину вылезающая из камина.— Его точно обманули! Лили и Джеймс мне не простят! Как мы могли допустить такое! Мы должны обязательно забрать его от этих ужасных гоблинов, правда, Артур? Артур!

Из далекой Норы донеслось согласное покашливание мистера Уизли, явно занятого куда более интересными вещами, чем сотрясание воздуха.

— Молли, Молли, дорогая,— попытался остановить поток речи Дамблдор.— Что ты там говорила о Гарри?

— Как вы и просили, я осторожно приглядывалась ко всем, кто встречал школьников на перроне,— уже более спокойно отвечала Молли.— Естественно только для того, чтобы проверить хорошо ли ему дома! Так вот, я четко видела, что его встречали гоблины!

Альбус Дамблдор замер, ощущая, как сходятся вместе все фрагменты головоломки под названием "Гарри Поттер". Полное молчание в течении семи лет жизни вдали от родственников, спокойное отношение к регулярным походам самого Альбуса в сейфы Поттеров, идеальное следование древним Кодексам и игнорирование последних традиций чистокровных, и самое главное — ритуальная коса, смотря на которую так задорно усмехался Флитвик! Директор Хогвартса корил себя за недогадливость, и единственным оправданием он мог считать только то, что он никогда не изучал магических существ.

— Так, Молли,— наконец-то пришел в себя Дамблдор.— Проходи в мой кабинет. Я хочу узнать подробности!

* * *

Гринготтс, деревня гоблинов* * *

— Гархольд!— радостно вскрикнула Гриальха, выбегая из дома. Ее длинные волосы, заплетенные в десяток косичек, украшенных бусинками и цветными нитями, летели за ней как причудливые змеи на голове практически исчезнувших ныне горгон.— Ты вернулся! Ты тааак вырос!

Теперь, когда его старшая сестра подбежала прямо к нему, Зеленоглазый понял, что и вправду уже успел слегка перегнать ее в росте. Он осознал, что безумно соскучился по ней — позабылись все ссоры и недоразумения, и остались только любовь и нежность.

— Смотри,— засмеялась девушка, демонстрируя Гархольду маленькую ручку с брачным браслетом.— Мне Чархи предложение сделал!

— Ну наконец-то,— скривился гоблин.— Еще бы полгода подождал, и папа бы точно набил ему смазливую морду.

— Фи,— ткнула брата в бок Гриальха, зачарованно любуясь на отполированную до зеркальности поверхность браслета, иссеченную рунами. Она уже вполне привыкла не обращать внимания на саркастические комментарии брата.— Ты как всегда радостен и непосредствен, Гархольд! А я тебе хотела секрет один рассказать... Теперь до завтра будешь маяться любопытством!

В голосе девушки явно слышались нотки смеха.

— Да что такое!— обиженно надулся мальчишка, уворачиваясь от рук сестренки. Та, как обычно, попыталась схапать братца в охапку и начать лохматить черную макушку — а если повезет, то и чмокнуть вырывающегося мальчишку в щеку.— То папа, то мама, то теперь ты! Все вы кормите меня одними "завтраками"!

Девушка засмеялась. И в ее хрустальный смех вплетаются радостные визги младших братишек Зеленоглазого. Неральх — самый младший, чьи черные волосы едва-едва прикрывают огромные уши-лопухи, буквально повис на Гархольде, выбивая из него воздух точным ударом головы в солнечное сплетение. Синдорн и Финдорнх — два братца-погодки закружились вокруг Зеленоглазого, безостановочно болтая и стараясь перекричать друг друга. Позади хихикала Гриальда и откровенно заливались хохотом Грипфук и Гриндорх.

— Хватит!— хохотал Зеленоглазый, пытаясь отцепить от себя братьев.— Вы меня задушите!

Тут Гриальда, утирая слезы, замерла, втянула носом воздух и заполошно прокричала:

— Мои пироги!

И унеслась в дом, спасать выпечку.

* * *

Англия, дом Грэйнжеров* * *

Гермиона с восхищением смотрела на большую пушистую елку, что принес ее отец. Она еще была в снегу, из-за чего мохнатые лапы казались слегка серебристыми.

— Мы решили не наряжать ее без тебя,— улыбнулась ее мать. И Гермиона впервые за очень долгое время была полностью счастлива, безоговорочно и полностью.— А ты пока расскажешь о школе, хорошо?

— Ладно,— слегка недовольно пожала плечами юная волшебница — ей не хотелось разговаривать о новой школе. Девочка, присев на теплый ковер, с головой зарылась в коробки с игрушками, гирляндами и колокольчиками. Все они были яркие — красные и золотые, расписанные и прозрачные, старинные, доставшиеся Джейн и Александру еще от бабушек, и новые, купленные только несколько лет назад.— Но ничего интересного не было, совершенно обычная школа...

— Обычная?— захохотал профессор математики— Александр Грэйнджер.— Обычная "магическая" школа, ты хотела сказать? Но мы-то заканчивали исключительно маггловские, так у вас говорят, правильно?

Гермиона нахмурилась.

— Я тоже,— скривилась она, вспоминая все косые взгляды, провожающие ее и родителей с перрона. Они-то этого не замечали, а вот гриффиндорке становилось до боли обидно — не столько за себя, сколько за родителей.— Маггловская.

— Как это?— оскалился мужчина, обхватывая дочь за плечи и разворачивая надувшуюся девочку к себе лицом.— Ты — волшебница!

— Постой, Алекс,— прикоснулась Джейн к плечу мужа, принуждая его замолчать. Она ясно видела, что с их дочерью что-то происходит.— Герми, дорогая, что там произошло?

— Да ничего такого,— пожала плечами девочка, напряженно рассматривая узоры на огромном золотом шаре, подаренном ей кузеном Стивеном в прошлом году.— Просто я там чужая. Они меня никогда не примут!

— Почему ты так считаешь?— ее мама села на пол рядом. Женщина сильно переживала за дочь, зная на своем собственном опыте, сколько боли и разочарований может принести школьная жизнь маленькой девочке, больше любящей книги, чем живых людей. Да еще и совсем новая среда, новый мир, а в будущем, и новая жизнь.

— Я для них "грязнокровка", понимаешь, мам?— В огромных золотисто-карих глазах девочки сверкают слезы, она снова, раз за разом, переживает все моменты унижений и издевательств чистокровных.— Моя кровь уже испорчена! И я ничего не смогу с этим сделать! Ни-че-го!

— Милая, ну чего ты,— вступил в разговор и отец.— Я думаю, что все возможно исправить! В любое общество можно влиться, если принять его законы...

— А я, может, не хочу! Я не хочу под них подстраиваться! Наш мир — тоже достоин уважения, он ушел так далеко от их, что эти чванливые чистокровные маги кажутся просто напросто старомодными!

Во время всей этой речи глаза девушки светятся золотом, волосы встают дыбом, а воздух вокруг буквально потрескивает от освободившейся магии. В этот момент родители смотрят на нее...нет, не со страхом, а с четким пониманием насколько она теперь далека от их обычной жизни.

— Я хочу, чтобы все поняли, что наш мир тоже достоин уважения!

— Гермиона,— грустно улыбнулась Джейн Грэйнджер, бесстрашно прикасаясь к бушующей вокруг дочки магии.— Это уже не твой мир, твой мир — тот.

Магия резко опала, и юная волшебница упала на колени, глотая соленые слезы в теплых объятьях любящих родителей.

* * *

Подземелья Гринготтса* * *

— Мам, а почему я тоже иду на Собрание?— вскинул бровь юный гоблин.

Гархольд и вправду был крайне удивлен приглашением. Обычно за три дня до Йоля собирались самые сильные, умные и ловкие члены Клана. Что они там делают, Зеленоглазый не знал, хотя его, как и остальных детей, это очень и очень интересовало. Но вот теперь, похоже, ему предстоит поучаствовать в этом действе лично. Правда, он чувствовал некую скованность от того, что заработал этот статус совсем не своей тяжелой работой во благо Клана, а получил из-за своей, очень даже нелюбимой Зеленоглазым, расы. Его приняли в общество взрослых гоблинов только потому, что он пошел в Хогвартс, первый воин из Клана, получивший волшебную палочку. А это попахивало настоящим унижением...

Но отказываться от повышения статуса, естественно, не собирался.

— У Старейшины Аграххона есть информация для тебя,— ухмыльнулась Гриальда, снаряжая сына в Поход. Мальчишка только недовольно фыркнул. Вся семья, словно сговорившись, не говорила Гархольду о предстоящем испытании — походу к подземельному озеру Предков.

Тем временем Гриальда продолжала сборы. Для Белого Охотника (именно такое звание давали тому, кто спускался за слезами Предков на нижние уровни Гринготтса) существовало специальное одеяние, и именно его (перешитый кожаный костюм ее отца и вышитая Гриальхой белая шкура) гоблинша натянула на Гархольда. Она по-настоящему гордилась сыном. Затем навесила пару десятков зачарованных ожерелий и браслетов из собственного приданного — естественно, исключительно мужские вещи, доставшиеся от деда и отца. В это время Грипфук, втащив в комнату старинный сундук, вывалил на шкуры оружие.

— Да и кое-какое задание!— продолжила гоблинша, насмешливо усмехаясь взволнованному сыну.— Мы уверены, что тебе понравится, да, дорогой?

— Конечно,— тяжело выдохнул Грипфук, со скрипом разгибаясь. Он и сам в свое время шел к иссохшему водопаду на берегу Белого Озера, так что вполне понимал, что может пригодится в этом путешествии.— Мы тобой, малыш, очень гордимся!

— Я не малыш,— злобно буркнул Гархольд, с сомнением оглядывая бешеное количество фенечек, навешанных на него матерью. Нет, гоблин вполне понимал, что это — ритуал, Старейшины и младшие служители Культа Предков, как и старшие воины, всегда носили много волшебных камней и амулетов...

Но все равно это было странно.

— Отличненько!— потер зеленые ладони Грипфук.— Раз уже не малыш, так уж точно хребет не сломаешь — подходи , сейчас навешу на тебя родовое оружие...

Через пару минут к фамильной секире, закрепленной в наспинных ножнах еще Зеленоглазым, и кривому кинжалу в правом сапоге, добавились десяток метательных ножей на перевязи и маленький автоматический арбалет на правом запястье. Затем, задумавшись и покосившись на сына, Грипфук подошел к дальней стене, где, скрытый под белым покрывалом, стоял старинный щит.

— Я тут подумал, сын,— невнятно пробурчал гоблин, смущенно отводя взгляд.— Что ты можешь взять этот щит... Я его немного уменьшил...

— Да без проблем! Что такого в этом куске дерева, что ты так волнуешься?

Гархольд подбежал к отцу и выдернул предмет из его рук. На первый взгляд это был самый обычный щит — круглый, проклепанный черненным серебром, и только повернув его геральдическим изображением вверх, гоблин понял сомнения отца. Это был щит Поттеров.

— Но почему, пап?— ошарашено выдохнул Зеленоглазый.— Я что-то не так сделал?

-Да нет,— подскочил к сыну Грипфук, только сейчас осознав, как мог понять это действие Гархольд.— Просто мне кажется, что тебе не стоит забывать и своих биологических родителей. И этот щит — просто дань их памяти... Ты идешь к стопам Предков — и они тоже стоят рядом за Гранью!

Гархольд задумчиво погладил красного геральдического льва на светлом дереве. Краска слегка обшарпалась, да и десятки царапин и даже несколько обугленных кусочков говорили о бурном прошлом владельцев этого щита.

— Поттеры были настоящими воинами,— добавил Грипфук, обнимая сына за плечи. Он очень не хотел, чтобы его сын остался среди людей, но и игнорировать наследие этого древнего рода было бы постыдно для сына Клана.— Так что это настоящая честь — носить щит, переживший не только магические и маггловские войны, но и встречу с венгерской хвосторогой на кладке!

Зеленоглазый с сомнением поскреб черное пятно:

— А сам хозяин эту встречу пережил?

— А то!— фыркнула Гриальда, с улыбкой глядя на двух своих мужчин. Еще трое сейчас подглядывают через щелку за сборами — отрокам, не приглашенным на Йольское собрание нельзя было и этого, но какая любящая мать будет обращать на такие мелочи внимание.— Это был твой дед. Ты, кстати, на него очень похож внешне! Достойнейший маг! При нем сейфы Поттеров буквально ломились от золота и ему завидовали даже такие рода, как Малфои, Турпины и Гринграсс.

— Хорошо,— усмехнулся Гархольд, прикрепляя гербовой щит на левое предплечье. Теперь, осознав, что отец не намекает на то, что он принадлежит к семье Поттеров, Зеленоглазый радостно готовился к чему-то очень интересному.— Мы не опоздаем на мое первое Собрание?

— Ну уж нет!— задрал голову поверенный.— Я бы не пережил такого позора на мою седую голову, сынок!

И сильно хлопнул мальчика по спине, едва не задев древнюю секиру.

Уже когда они шли по дороге к Площади Собрания, к Гархольду подбежал Неральх — самый младший из детей Грипфука и Гриальды и, смущенно улыбаясь, протянул брату простой оберег на кожаном шнурке:

-Удачи, брат!

И, смотря в сияющие глаза маленького мальчишки, едва-едва начавшего в одиночку бегать по подземным переходам, прикасаясь к теплому дереву первого артефакта малыша, Зеленоглазый понял, что все-таки, несмотря ни на что — ни на расу, ни на кровь, — именно здесь его настоящая семья.