Snape's Memories (джен)

Спал Гарри плохо. Из-за ночного ужаса Тима, настигшего мальчика рано утром, они оба поднялись затемно. Осторожно применив легилименцию, Гарри сумел успокоить ребенка и снова уложить его спать. Сам же он проворочался некоторое время, а затем решил просто встать и принять долгий душ.

Он уставился на себя в зеркало, заметив темные круги под глазами и седые волосы, начавшие пробиваться в его черной шевелюре. Гарри выдернул седой волосок, и его отражение проворчало:

— Ты так довырываешься, лысым останешься.

Печально было то, что отражение, скорее всего, было право. Гарри задался вопросом, стоило ли спросить у Джинни о заклинании, которое могло бы вернуть его волосам черный цвет, или же просто начать привыкать к седине?

К тому времени, как он спустился на кухню, Джинни уже поднялась и пила свой кофе, сидя на кухне в халате. Сидела она спиной к двери, изучая какой-то пергамент.

— Привет, Джинни, — сказал Гарри, проходя через дверь. Джинни не больше его любила, когда к ней кто-то подкрадывался.

— Доброе утро, — рассеяно ответила она.

Гарри склонился над ее спиной, чтобы поцеловать в шею и посмотреть, что она читала. Оказалось, что это был присланный гробовщиком список с возможными вариантами для проведения погребальной церемонии.

Джинни легко коснулась гарриного лица рукой.

— Как думаешь, на сколько по времени лучше назначить похороны?

Гарри вздохнул.

— Викарий сказал, что свободен в полдень.

— Хм, — ответила Джинни, помечая это. — Они спрашивают, хотим ли мы, чтобы катафалк тянули тестралы.

— О, Мерлин, нет, — сказал Гарри, садясь рядом с ней и наливая себе кофе. — Они вообще понимают, что похороны будут проходить на магловском кладбище? Можно обойтись простой машиной.

Похороны организовывали Некрон и Кенотаф, занимавшиеся большинством похорон волшебного сообщества Лондона, если не считать семьи, в которых подобными вещами предпочитали заниматься самостоятельно. Гарри сильно впечатлило, с какой легкостью этим двоим дались переговоры с магглами, когда они забирали тело Мэри у следователя, но, похоже, для них это было обычным делом. В смерти, говорили они, волшебники и магглы были равны.

— Организуем поминки в “Дырявом котле”? Могу отправить Берту сову и зарезервировать большой отдельный зал.

— А почему не здесь? — спросил Гарри. Ему казалось, что “Дырявый котел” был несколько людным местом для подобных мероприятий.

— Потому что у нас недостаточно места, — твердо сказала Джинни.

— Ой, да ладно тебе, — сказал Гарри. — Для нас четверых и Рона с Гермионой?

Джинни наградила его нетерпеливым взглядом.

— А мама и папа. Мальчики. Джордж и Ли. Перси и Пэнси. Билл и Флер. Это уже десять человек. Роза, Хьюго и Элеанор. Еще трое. Дадли и Филлип. Пятнадцать, а если считать всех вместе, то получается двадцать один человек. Добавь мистера Кларка, и уже двадцать два. Виктория и Тедди все еще в отъезде, но стоит послать приглашение Андромеде. Не знаю, придет ли она, у нее какие-то проблемы с коленом… И еще ведь Чарли и…

— Ладно, ладно, — засмеялся Гарри. — Хватит. Ты хочешь напугать маленького беднягу до полусмерти? Я-то думал, что мы будет знакомить его со всеми постепенно.

— Послушай, Гарри, — очень серьезно сказал Джинни. — Думаю, нам очень важно показать Тиму, что теперь у него есть большая семья. Что все мы всегда будем рядом. В такие времена… Ну, сейчас как никогда важно, чтобы он осознавал, что он не один.

— Наверное, — Гарри не был до конца уверен в ее правоте.

Джинни вздохнула, увидев выражение на его лице.

— Если Тиму станет слишком трудно, мы всегда можем просто уйти. Но если мы соберемся здесь, сделать это будет гораздо сложнее. И это еще одна причина в пользу “Дырявого котла”.

Гарри неуверенно кивнул.

Несколько минут они в молчании пили свой кофе.

— Я просто не могу перестать думать о бедной Мэри, — тихо сказала Джинни. — Если кто и заслуживает настоящих похорон, то это она.

— О чем ты? — спросил Гарри. Еще две недели назад Джинни звала эту женщину “дрянной коровой”. — Джинни? — медленно сказал Гарри, когда она ничего не ответила.

Джинни вздохнула.

— Разве ты не понимаешь? Когда Гермиона говорила с ней о Тиме, Мэри постаралась сделать все так, чтобы та не сказала ей его местонахождение. Если она не знала этого, то и тот ублюдок не мог у нее это выведать. Пока все думали, что Мэри позволят видеться с ребенком, ей могли сказать, где он. По крайние мере, наши имена точно.

— Я даже не задумывался об этом с такой стороны, — сказал Гарри, почувствовав, что в словах жены был смысл.

— Я не пытаюсь сделать из нее святую, Гарри, — продолжила Джинни. — Но ей было не больше семнадцати, когда родился Тим. А если на нее очень часто накладывали проклятье… ну, если вспомнить, что рассказывала Гермиона об эффекте, оказываемом героином на магглов, я бы и сама начала его употреблять.

Гарри кивнул, накрыв маленькую ладошку Джинни своей рукой.

— Ты никогда толком не рассказывала о том последнем годе в Хогвартсе, — а у него никогда раньше не хватало храбрости спросить.

Джинни пожала плечами.

— Все это давно в прошлом, Гарри. Какой смысл говорить об этом?

— Возможно, это поможет мне разобраться с лекарством Снейпа. Сколько раз Кэрроу проклинали тебя, Луну и Невила? — продолжал настаивать Гарри, приготовившись услышать ответ.

— В первом семестре это случалось два-три раза в неделю, — отстранено ответила Джинни. — Между Рождеством и Пасхой это начало происходить чаще. Да и Крэбб с Гойлом тоже к тому времени наловчились накладывать его, — она посмотрела на Гарри, в ее обычно столь выразительных карих глазах было совершенно пусто. — Нам было очень плохо, пока Снейп не начал давать всем свое зелье.

Гарри прикрыл глаза, не найдя в себе сил смотреть на ее лишенное эмоций лицо.

Джинни судорожно вздохнула.

— После нескольких первых проклятий боль уже не проходила. Все суставы ныли. Постоянно. Мы все время ощущали усталость. Я не могла согреться, помню еще, как не могла ни на чем сосредоточиться во время уроков. Минерва все посылала меня к Поппи за Бодрящим зельем и Зельем для сна без сновидений, но они мало чем помогали. Только после одного особенно плохого наказания… я тогда думала, что сойду с ума… пришел Снейп и дал мне это зелье. Он сказал Кэрроу, что Темный Лорд не желал, чтобы кто-либо из чистокровных умер. А затем он впервые дал мне зелье, и я почувствовала, как все тело закололо, словно бы после отека. Было чертовски больно. После этого я проспала шестнадцать часов. Поппи сказала, что с Невиллом все было еще хуже. Когда Снейп напоил его этим зельем, у него словно начались судороги. Она даже подумала, что Снейп убил его.

Джинни замолчала, переводя дыхание.

— Я бы поступила точно так же, как и Мэри, если бы у меня, конечно, сначала не вышло убить этого ублюдка, — хрипло сказала она.

Гарри наклонился вперед и заключил ее в объятья.

Они просидели так, пока на лестнице не послышались шаги. Джинни села прямо, утерев глаза.

— Мне лучше поспешить, — все еще хрипло произнесла она. — Лили, милая, садись завтракать. Нам скоро выходить. Тебе все равно нужно в школу.

— Да, мама, — необычно тихо ответила девочка.

— Давай, Тим, ты тоже садись, — сказала Джинни, вновь возвращаясь к присущей ей деловитости. Гарри уловил в глазах мальчика нечто похожее на разочарование. Чашки на столе чуть задрожали. Джинни опустилась на колени перед ребенком. — Милый, что не… — она замолчала. — Глупый вопрос, верно? — тихо сказала она ему.

В ответ он пожал плечами, опустив взгляд.

— Я думал… — он умолк, снова пожимая плечами. — Неважно. Я пойду соберусь в школу, — в голосе его прозвучали усталость и смирение.

Джинни взяла его за руку.

— Послушай меня, любимый, — тихо сказала она, хотя чашки продолжали дрожать, словно от холода. Гарри достал свою волшебную палочку на случай, если те вдруг начнут летать по комнате. Джинни же продолжила: — Я отведу Лили в школу, а затем мне нужно будет решить несколько дел. Я встречусь с тобой и Гарри на Косой аллее перед обедом, — она замолчала, когда мальчик украдкой поднял на нее взгляд. — Твоя мама сейчас там.

Тим медленно кивнул. Чашки стали дрожать уже не так зловеще.

— Ты решил, что мы передумали? — мягко спросила Джинни.

К удивлению Гарри, мальчик ответил.

— Я просто подумал, что вы, может быть, сказали это просто так, — прошептал он.

— Прости, — сказала Джинни. — Я не хотела, чтобы так получилось. Так, а теперь садись и ешь. Ну же.

Чашки замерли окончательно.

— Так мне можно… можно ее увидеть? — спросил Тим, садясь, в то время как Кричер поставил перед ним тарелку.

— Да, любимый, — ответила Джинни. — Мы с Гарри отведем тебя, — она кинула смирившийся взгляд в сторону мужа, — раз для тебя это так важно.

Когда Лили и Джинни ушли, Гарри отослал пергаменты Некрону и Кенотафу. Тима он, помня о его рано проявившийся самостоятельности, отправил умываться и собираться. Мальчик ненавидел, когда кто-то, даже Кричер, помогал ему.

Гарри направлялся вверх по лестнице, чтобы придать себе презентабельный вид, когда услышал, что Тим с кем-то разговаривает. Он украдкой заглянул через чуть приоткрытую дверь. Похоже, что Тим вел серьезную беседу со своим игрушечным мишкой. В любой другой ситуации это показалось бы ему милым. Но сегодня у Гарри защемило в груди, когда он услышал слова ребенка.

— Я не знаю, насколько они меня еще оставят. Я знаю, что от меня никакого толку. У них есть другие сыновья и Лили, они по-настоящему их дети.

Гарри направился дальше, чтобы отыскать приличную мантию, напомнив себе, что у него самого в детстве частенько бывали подобные мысли насчет Уизли. Даже после того, как он женился на Джинни, Молли по-прежнему приходилось проявлять свою порой немного агрессивную любовь, чтобы заставить Гарри понять, что он действительно был членом их семьи.

Контора Некрона и Кенотафа располагалась на пересечении Косой аллеи и Лютного переулка — перепутья дорог традиционно были местом гробовщиков в мире волшебников. Это было довольно невзрачное здание со скромными, но ухоженными окнами и фасадом. Гарри еще не доводилось здесь бывать, он никогда еще сам не организовывал похороны.

На ступеньках их ждали Молли и Джинни.

— Тим, это… — Джинни помедлила, не зная, как представить Молли мальчику.

— Все дети зовут меня бабушкой, — добродушно сказала Молли. — Я очень рада наконец-то с тобой познакомиться.

Тим был бледнее обычного и сумел только едва слышно пискнуть:

— Здравствуйте.

Молли перевела серьезный взгляд на Гарри:

— Я проговорила с мистером Некроном то, что нам нужно. Он сказал, что никаких проблем с частным визитом не возникнет. Говорит, что это… ну, что такое случается довольно часто, и согласился, что порой это очень помогает тем, кто перенес утрату.

Было ясно, что у Молли было на этот счет свое мнение, но она все же провела их троих через дверь.

Внутри они оказались в удобной приемной, отделанной в бледно-лиловом и сером цветах. Молли и Джинни сели вместе на серый, оббитый вельветом двухместный диван. Гарри опустился на другой такой же. Тим удивил его, когда подошел и встал рядом, прислонившись к нему. Гарри обхватил его рукой за плечи, и мальчик не стал ее сбрасывать. Гарри почувствовал, что Тим дрожит, и мягко сжал его плечо.

Мистер Некрон оказался высоким худым мужчиной со смуглой кожей, темными волосами и черными глазами. У Гарри внезапно перед глазами возник образ профессора Снейпа, смотревшего на него поверх бокала с виски. И откуда это только взялось? Но так же быстро, как всплыл в его памяти, образ улетучился прочь.

— Мистер и миссис Поттер, — когда они поднялись, мужчина протянул руку для рукопожатия каждому из них, а затем наклонился, чтобы поприветствовать Тима. — А это, должно быть, юный мистер Доусон, — голос у мистера Некрона был приятным и низким, с утешающей ноткой.

Тим коротко кивнул в ответ на приветствие.

— Я соболезную вашей утрате, — мягко сказал мужчина. — Я так понимаю, вы хотели предварительно увидеть тело? — спросил он их.

— Да, хотели, — ответил Гарри.

— Что ж, мы подготовили ее. Она в отдельной комнате, и вы вчетвером можете зайти и провести там столько времени, сколько потребуется. Хорошо? — он провел их к небольшой комнате в дальнем конце помещения.

Гарри и Джинни встали по бокам от Тима, хотя мальчик не стал брать за руку никого из них. Когда они завернули за угол, войдя в отдельную комнату, Гарри услышал, как у Тима перехватило дыхание.

В дальнем конце помещения стоял белый гроб. Гарри не сдержал легкий вздох облегчения. Лицо у Мэри было спокойным и безмятежным, пусть и бледным. Одета она была в розовую мантию с кружевными рукавами, которую Джинни выбрала среди предложенных гробовщиками вариантов, поскольку она подходила под светлые волосы Мэри. Волосы, которые унаследовал ее сын.

Гарри достал волшебную палочку, чтобы опустить стол, на котором стоял гроб, чтобы Тиму тоже было видно. Тот остановился в футе перед гробом, уставившись на него большими глазами, в которых затаились тени.

— Это она, — прошептал он безэмоционально. Гарри знал, что мальчик надеялся, что все это было какой-то ошибкой.

Гарри и Джинни по-прежнему стояли рядом с ним. Гарри чувствовал, что Молли тоже была где-то неподалеку у двери.

— Она ненавидит розовый, — сказал Тим.

— Какой у нее был любимый цвет? — спросила Джинни.

— Голубой. Она говорила, что любит голубой, как мои глаза.

— Тим? — сказала Молли, подходя сзади. — Ты можешь посмотреть на меня?

Тим поднял взгляд. Молли хорошенько вгляделась в его глаза, а затем подняла волшебную палочку, указав на тело Мэри.

— Divum puteulanus vestio, — сказала она, выписав палочкой изящное движение.

Мантия Мэри окрасилась в такой же небесно-голубой цвет, как и у глаз Тима.

— Спасибо, — тихо сказал мальчик.

— Это пустяк, — печально сказала Молли. — Хотела бы я… — она беспомощно умолкла.

Тим подошел чуть ближе к телу. Джинни было подняла руку, чтобы остановить его, но Гарри мягко помещал ей. Он заглянул в ее обеспокоенное лицо и покачал головой.

Тим вытянул дрожащую руку и коснулся холодной руки Мэри. Стазисные чары на теле охлаждали его до температуры ниже комнатной. Тим отдернул руку, напуганный холодной неподвижностью мертвой руки.

Тут уже Гарри и Джинни ринулись вперед. Тим снова заплакал, но вокруг не ощущалось угрожающе нарастающей спонтанной магии. Гарри взял ребенка на руки, обрадовавшись, когда Тим обхватил его за шею. Джинни обняла их обоих.

Долгое время спустя Тим прошептал:

— Можно мы теперь пойдем домой?