Snape's Memories (джен)

Чувствуя подступающую панику, худой невысокий мальчик ринулся вниз по каменной лестнице, которая явно намеревалась сменить направление, свернув от третьего этажа, куда вела в данный момент. Если это случится, то ему придется проделать двойной путь, и он опоздает еще сильнее, чем опаздывал сейчас.

Как только он понял это, мальчик вскочил на каменные перила. Когда лестница начала неповоротливо двигаться, мальчик бросился вперед, надеясь, что его магия замедлит падение до приемлемой для выживания скорости до того, как он приземлится на площадку второго этажа. Вспомнив свои многочисленные падения с метлы, он постарался сгруппироваться.

В его голове зазвучали голоса лучших друзей, отчитывающих его за попытку сломать себе шею. Но, честное слово, уж лучше сломать шею на этой лестнице, чем встретить ту участь, что ждала его, если через пять минут его задница не будет в подземельях.

Гарри опаздывал на урок зельеварения.

Опять.

Он не сомневался, что в этот раз Снейп выполнит свою угрозу и пустит его на ингредиенты для зелий. Он промчался вниз по лестнице, спрятанной за гобеленом, так и не сумев вспомнить заклинание, которым Гермиона выпрямляла её.

Он свернул за угол рядом с горбатой ведьмой, затем пробежал мимо туалета Плаксы Миртл. Несясь по коридору, он мысленно проклинал Рона, гадая, почему тот не потрудился разбудить его перед уходом.

Наконец, он оказался в каменном коридоре, который вел к подземельям Снейпа. Дверь кабинета всё ещё была открыта, что означало, что урок ещё не начался. Гарри судорожно вздохнул и постарался придать свой походке как можно более непринужденный вид.

Кабинет был пуст.

Спустя секунду Гарри понял, что сегодня была суббота. Остальная часть класса ушла в Хогсмид, но у Гарри была отработка со Снейпом. По крайней мере, он надеялся, что со Снейпом.

Он опустил взгляд на свою руку, на которой до сих пор не зажили слова, которые Долорес Амбридж заставила вырезать его на собственной руке. Даже после того, как он вымочил руку в эссенции мартлапа, она не перестала кровоточить. Он заметил, что кровь пропитала правый рукав его мантии. Маленькие капли крови падали на пол.

— Дайте мне взглянуть на это, Поттер.

Рядом с ним появилась профессор Макгонагалл. Гарри решил, что видел её по дороге в коридоре в её кошачьей форме.

— Знаете, Джеймс был точно таким же, — сказала она, водя волшебной палочкой над порезами, — не мог соврать, даже если от этого зависела его жизнь.

Кровь перестала капать на пол.

— Спасибо, Минерва, — прервал их голос Снейпа в тот момент, когда Гарри уже начал было надеяться, что, возможно, у него была отработка с Минервой. Она была очень строгой, но, как и Дамблдор до неё, она никогда не использовала методы дисциплины, оставляющие после себя незаживающие шрамы.

А вот Снейп, напротив…

— Незаживающие шрамы, Поттер? — усмехнулся Снейп.

Черт. Неужели он сказал это вслух? Может быть, ему подмешали зелье болтливости? Может, он спустился сюда, чтобы Снейп дал ему антидот?

— Вообще-то, Поттер, я надеялся, что мы сможем просто поговорить.

Гарри уставился на Снейпа, который лишь улыбнулся, облокотившись на свой стол. Выражение на его лице было немного ироничным, но не было видно и следа его обычной злобы.

Гарри снова окинул кабинет взглядом. Макгонагалл ушла, хотя Гарри казалось, что она стояла прямо за дверью. Без какого-либо перехода он понял, что они находятся в её кабинете. Нет, осознал Гарри, это был кабинет Дамблдора. Снейп стоял, облокотившись на стол директора.

Гарри начал рыться в кармане в поисках своей волшебной палочки. Позади Снейпа огромная змея Нагайна готовилась нанести удар.

— Профессор! — крикнул Гарри. — В сторону! — он указал волшебной палочкой на змею, даже не придумав, каким заклинанием воспользоваться.

Змея трансформировалась со вспышкой зеленого света и бросилась удирать теперь уже на шести ногах. Безвредное насекомое.

Гарри открыл глаза в темноте. Рядом с ним, спокойно дыша, спала Джинни. Спустя мгновение Гарри вновь завернулся в одеяло, пытаясь успокоить быстро бьющееся сердце. Прошло много времени с тех пор, как ему в последний раз снился один из этих снов.

Проворочавшись несколько минут и так и не сумев найти удобную позу, Гарри вздохнул. Выбравшись из кровати, он натянул пару носков, чтобы не замерзнуть в прохладе ночи. На прикроватной тумбочке нашлись очки и волшебная палочка.

— Всё в порядке, Гарри? — прошептала Джинни.

— Всё нормально. Сон приснился, — шепнул Гарри в ответ.

— Составить тебе компанию? — у Джинни тоже бывали подобные сны.

— Нет, я в порядке, — сказал Гарри, вспомнив сказанные пару дней назад слова Дадли об этой самой фразе. — Я просто пойду проведаю детей, — эту привычку он завел много лет назад. Ничто так не прочищало голову после кошмаров, как вид мирно спавших детей.

В свете ночника Лили, как всегда, спала, наполовину свесившись с кровати, разбросав одеяла во все стороны. Джинни говорила, что этим она походила на Фреда и Джорджа. В ней было столько энергии, что она, казалось, не замирала никогда, даже во сне. Гарри забросил одеяла обратно на кровать, улыбнувшись, когда Лили обернула их вокруг себя, словно кокон.

Позади себя он почувствовал легкое движение. Защитные чары дома не срабатывали, а потому Гарри догадывался, что… или кто это был. Он медленно развернулся и зажег волшебную палочку невербальным заклинанием. Их новый приемный сын Тим испуганно дернулся прочь от света.

— Простите, мистер Поттер, — прошептал он.

Гарри улыбнулся мальчику.

— Привет. Не можешь заснуть? — они ожидали от Тима странного поведения. Например, они обнаружили, что тот по ночам бродил по дому. Гарри попросил Кричера незаметно присматривать за мальчиком и будить его или Джинни, если ему покажется, что мальчику нужна помощь. — Ты можешь идти спать, Кричер, — сказал Гарри, зная, что старый эльф был где-то неподалеку, — теперь с Тимом побуду я.

— Вы не обязаны, мистер Поттер, — сказал Тим, смотря на него немного обеспокоенно. — Я в порядке. Кричер просто принес мне попить, и мне нужно было в туалет, я обещаю, что вернусь в кровать и не побеспокою вас, — Тим практически всегда говорил без пауз между предложениями. Если он, конечно, вообще говорил.

Гарри вздохнул. Он не мог уговорить Тима звать его как-то иначе, чем “Мистер Поттер”.

— Не хочешь выпить горячего шоколада? — мягко спросил он. — Я как раз собирался себе сделать.

Мальчик заметно сглотнул. Целители разума предупредили Поттеров, что Тим боялся мужчин. Одной из причин, по которым они считали, что приемными родителями должна стать крепкая семья, было то, что мать Тима, похоже, имела “нестабильные отношения с мужчинами”.

Как по мнению Гарри, то это было типичное преуменьшение из уст целителей.

Он протянул маленькому мальчику руку, который взялся за нее с очевидной неуверенностью. С легкой улыбкой Гарри заметил, что Тим прижимал к себе мишку, которого Гарри дал ему той ночью, когда ребенка забрали под опеку. Тим едва ли вообще выпускал эту игрушку из рук.

Гарри отвел малыша на кухню. Кричер явно услышал предложение Гарри, потому что на столе стоял поднос со всем необходимым для приготовления шоколада, а также успокаивающее зелье и флаконы с зельем для сна без сновидений (с детской и взрослой дозами).

— Спасибо, Кричер, — сказал Гарри. — А теперь иди спать.

Кричер поклонился и скрылся в своем шкафу.

Для приготовления горячего шоколада Гарри использовал волшебную палочку, хотя обычно предпочитал делать все руками. Целители сказали, что Тиму важно было видеть использование магии в повседневной жизни.

Гарри смерил успокаивающее зелье оценивающим взглядом, но Тим не показался ему чересчур расстроенным, просто нервным и настороженным. Что ж, их тут таких было двое. Недавняя встреча с Дадли, рассказ (и книга) кузена об их детстве, а затем и появление маленького Тима в семье пробудили в Гарри чувства, о которых он не думал много лет.

Именно это они с Джинни обсуждали на встречах с целителями до того, как подали заявление на оформление опеки над ребенком. Гарри прекрасно знал, что приемный ребенок мог напомнить ему о собственных проблемах, связанных с непростым детством.

С другой стороны, это был здоровый способ удовлетворить его тягу к спасению людей.

Он протянул мальчику слегка остуженный шоколад. Он мысленно сравнивал напряженное и настороженное поведение малыша с тем, как повели бы себя в подобной ситуации его собственные дети в этом возрасте. Джеймс бы радостно болтал, Ал бы потребовал рассказать ему сказку. Лили бы настояла на том, чтобы позвать Кричера и устроить чаепитие, и Кричер бы для такого случая надел бы свое лучшее чайное полотенце.

Тим же угрюмо наблюдал за Гарри, молча делая глотки горячего шоколада.

Гарри призвал из шкафа банку с печеньем. Поставив ее на стол, он подтолкнул ее к Тиму, который неуверенно взял одну печеньку. Гарри тоже решил угоститься.

— Тебе приснился плохой сон? — спросил Гарри.

Тим кивнул, но сам не стал ничего рассказывать.

— Хм, мне тоже, — серьезно сказал Гарри. Ребенок вел себя настолько не по-детски, что Гарри слегка растерялся.

Мальчик опустил пустую кружку на стол.

— Мы завтра пойдем гулять, — сказал Гарри, вспомнив о запланированной встрече. — Ты помнишь Гермиону и Дадли? Они тоже пойдут с нами. И еще несколько человек, — Гарри надеялся, что такая толпа не ошеломит Тима.

Некоторое время мальчик продолжал молчать.

— Вам не нужно меня запирать, мистер Поттер, — наконец прошептал он, неуверенно подбирая слова. — Я знаю, что ничего не должен трогать. Может быть, я могу помочь Кричеру или...

Гарри вздохнул, представив себе выражение на лице Джинни, услышь она подобное. Тим уже успел сказать достаточно за последнюю пару дней, из-за чего Джинни белела как простыня и выходила из комнаты.

— Нет, Тим, — мягко перебил его Гарри. — Я имел в виду, что мы пойдем все. Вся семья.

В глазах Тима мелькнули страх и грусть, и он закусил губу.

— О. Значит, вы возьмете Кричера с собой?

— Нет. То есть Кричер, конечно же, часть семьи, но и ты теперь тоже, — терпеливо объяснил Гарри. Ему вспомнилось, что на первом курсе Хогвартса он вел себя примерно так же. Кажется, он спрашивал Рона, действительно ли он получил подарки на Рождество. Конечно, когда Гарри начал учиться в Хогвартсе, ему было уже одиннадцать, а не семь (Тим был маленьким для своего возраста, явно переживая отставание в развитии из-за причин, в которых целители всё ещё пытались разобраться). Гарри не знал, к лучшему это было или к худшему.

— То есть… вы хотите, чтобы я тоже пошел? — уставился на него огромными глазами Тим.

Гарри улыбнулся.

— Да. Думаю, тебе понравится. Лили хочет всё тебе показать.

К большому удивлению Гарри и Джинни, Лили восприняла свою новую роль старшей сестры крайне серьезно. Хотя, конечно, заслугой тому во многом было то, что этой осенью Лили должна была отправиться в Хогвартс. Перспектива обретения волшебной палочки заставляла большинство детей-волшебников противиться тому, чтобы с ними нянчились. Помогало и то, что Тим проявил в Лили склонность присматривать за другими людьми.

— О…

Судя по всему, Тим не собирался больше ничего говорить. Возможно, он боялся, что скажет что-нибудь не то и разозлит Гарри. Конечно, после выходок Джеймса и Ала этот маленький мальчик едва ли мог сделать что-то, что могло вызвать в Гарри злость. Досаду и раздражение ещё может быть, но не злость.

— Пойдем, — Гарри снова протянул руку. — Давай уложим тебя обратно в кровать.

В этот раз Тим взял его руку чуточку более уверенно. Но Гарри не упустил то, что Тим стащил из банки еще три-четыре печеньки и незаметно засунул их в карман. Кричер рассказал Гарри и Джинни, что мальчик прятал еду в пакете под кроватью. Кричера и Джинни беспокоило, что Тим держал в комнате испорченную еду, но Гарри догадывался, зачем мальчик это делал. Он наказал Кричеру ничего не убирать и пообещал сам со всем разобраться. Похоже, ему предоставился удобный случай для этого.

— Эй, Тим? — сказал Гарри, когда они поднимались по лестнице в новую комнату мальчика. — Это печенье быстро испортится у тебя в кармане.

Тим остановился. Гарри опустился на несколько ступенек, когда мальчик повернулся к нему лицом, неподвижно замерев в свете волшебной палочки.

— Знаешь, ты всегда можешь взять себе что-нибудь поесть на кухне, — как ни в чем ни бывало продолжил Гарри, — или позвать Кричера. — Он снова начал подниматься, потянув мальчика за собой. — Но если тебе так проще, то я могу поставить шкафчик с едой в твою комнату. Я могу заколдовать его, чтобы еда внутри оставалась свежей. Не хочется, чтобы у нас завелись мыши, понимаешь?

Он открыл дверь в комнату Тима, и мальчик быстро забрался в кровать, с опаской наблюдая за Гарри. Одним быстрым заклинанием Гарри вынул половицу, внезапно вспомнив, как он сам прятал вещи в доме у Дурслей. Еще несколькими заклинаниями он создал маленький тайник для еды с сохраняющими чарами внутри. Что бы Тим ни положил сюда, оно будет оставаться свежим и не привлечет внимания мышей и жуков. Он протянул руку за печеньем, спрятанным в кармане Тима. Тот робко протянул его ему. Гарри указал палочкой под кровать, призывая спрятанный там пакет.

Тим протестующе пискнул, и Гарри постарался его успокоить.

— Все хорошо, я просто хочу убрать еду.

В пакете Гарри обнаружил еще печенье, яблоко, кусочек варенной морковки, половинку бутерброда, немного сыра и другие маленькие кусочки еды, которые легко можно было утащить с кухни. С уколом в сердце Гарри отметил, что, за исключением печенья, ничего из найденной им еды нельзя было отнести к “лакомствам”. Тим обладал всеядностью ребенка, которому было знакомо чувство голода. Он ни разу не спрашивал о еде и не отказывался от нее, не было у него и каких-либо предпочтений, кроме большого количества съеденного шоколадного печенья.

Гарри убрал еду в маленький тайник и закрыл его сверху половицей.

— Вот так. Ты можешь есть в любое время, даже не спускаясь на кухню. Только не сори в кровати, — Гарри сделал мысленную пометку предупредить обо всем Кричера и, может быть, попросить его следить за тем, чтобы в маленьком тайнике всегда что-нибудь лежало.

Гарри взглянул на другие вещи, лежавшие в пакете. Пара игрушек, что Тиму подарили сотрудники больницы Святого Мунго. Тим было вытянул руку вперед, но тут же отпрыгнул назад, когда Гарри поднял на него взгляд. Кажется, ему было слишком страшно, чтобы вымолвить хоть слово.

Следующим из пакета Гарри достал фотоальбом. Он был старым и пыльным, и Гарри точно знал, откуда он тут взялся.

Из его кабинета.

Единственного места, куда детям не было дозволено заходить, и даже Джинни стучалась, прежде чем войти туда. Единственного места, куда он просил Тима не ходить.

Гарри поднял альбом. В нем были фотографии его родителей, Сириуса, Ремуса и даже несколько фотокарточек с Северусом Снейпом, которые перешли во владение Гарри после того, как Министерство обнаружило завещание Снейпа. На них были изображены Снейп и мать Гарри, Лили.

— Простите, простите, — Тим поднял руки и сжался еще до того, как Гарри успел что-то сделать.

Сжавшийся ребенок отбил у Гарри всякое желание закричать. Последний раз ему так хотелось закричать только тем летом, когда Джеймс взял его метлу (новейшую модель “Молнии”) без разрешения. Джеймса тогда очень расстроили крики Гарри. Тима же нечто подобное бы просто раздавило.

Гарри глубоко вздохнул, беря под контроль свое раздражение (его целитель разума им бы гордилась). Тим же от страха судорожно пытался вздохнуть. Гарри выдохнул и мысленно досчитал до десяти. Когда он почувствовал, что сможет говорить без раздражения в голосе, он сказал:

— Мне нужно положить это на место. Если ты хочешь взглянуть на вещи в моем кабинете, то тебе нужно попросить. В противном случае это будет проявлением неуважения, — Гарри вдруг понял, что говорит, как Ремус. Сдержанные нотации Ремуса всегда несли в себе больше веса, чем истерики иных людей. — Мне и самому нужно ложиться в кровать, — Гарри наклонился вперед и похлопал по подушке Тима. — Ну же, ложись, — сказал он сбитому с толку, напуганному ребенку, который послушался и лег, весь дрожа. — Зови меня или тетю Джинни, если тебе что-то понадобится, хорошо? — шепнул Гарри, укрывая его. С копанием в чужих книжных шкафах они разберутся завтра.

Гарри свернулся рядом с Джинни, уставший настолько, что даже и не заметил, как снова заснул. Во сне он вновь вернулся в кабинет директора.

— Поразительно, как дети всегда умудряются сделать именно то, что ты просил их не делать, — язвительно заметил Снейп.

— Что? — резко спросил Гарри. Он не мог вспомнить, что делает здесь. Снейп стоял, небрежно облокотившись на директорский стол с весьма расслабленным видом. По крайней мере, по меркам Снейпа. — Вы… вы посылали за мной? — пребывал Гарри в замешательстве. Случилось что-то важное. Что-то, касающееся его семьи?

Джинни поймали на попытке украсть меч Гриффиндора. Поэтому он был здесь?..

— Сэр… Джинни не брала меч. Мы нашли его. Нас привела к нему серебряная лань… — Гарри даже не надеялся, что Снейп послушает его. Снейп никогда не слушал, но Гарри чувствовал необходимость хотя бы попробовать по возможности отвести огонь от Джинни. — Не отдавайте ее Кэрроу.

Снейп не пошевелился, но уголок его рта дернулся вверх.

— Мне прекрасно известно о серебряной лани, мистер Поттер, — тихо сказал он. — Да и Кэрроу мертвы уже довольно давно.

Да, точно, понял Гарри, они умерли много лет назад. И Гарри даже не было в Хогвартсе, когда там заправляли Кэрроу. Он не был студентом Хогвартса вот уже двадцать лет. А Снейп был…

— Сэр, — медленно начал Гарри, пока его разум с трудом пытался осмыслить происходящее, — вы мертвы.

Снейп спокойно кивнул.

— Наконец-то вспомнил, Поттер? — тихо спросил он. В его голосе не прозвучало и намека на былую затаенную злобу по отношению к Гарри.

— Я сплю? — Гарри надеялся, что это был просто сон, ведь у него оставалось еще очень много дел, которые нужно было завершить до смерти.

Снейп снова кивнул, явно позабавленный.

— Да, спишь.

В голову Гарри пришла еще одна мысль.

— Вы настоящий или снитесь мне?

Снейп закатил глаза точно так же, как делал всегда, когда Гарри, по его мнению, соображал особенно туго.

— Это бессмысленный вопрос, Поттер. Если я скажу, что пришел к тебе из загробного мира, то эти слова будут лишь плодом твоего воспаленного подсознания, решившего, что я должен так поступить. И, наоборот, можно намеренно представить подобный визит, как обыкновенный сон. Хоть раз в жизни составь свое собственное мнение.

Утром Гарри точно пошлет сову целительнице Фиби.

— И что же ты в таком случае здесь делаешь? — вспомнив, что теперь он был старше, чем Снейп в момент своей смерти, Гарри скорее готов был удавиться, чем называть того “сэром”. Он прощупал рукав, взмолившись, чтобы волшебная палочка была на месте. К его облегчению, она была там. Гарри не нравилось путешествовать, пусть даже и по своим собственным снам, без нее.

— Я уже говорил. Я просто хочу поговорить.

Снейп поднялся. На нем по-прежнему была черная преподавательская мантия. Выглядел он лучше, чем в ту последнюю ночь, когда Гарри видел его живым. Возможно, даже моложе или же просто ухоженнее и не таким изнуренным. Гарри задумался, поняв, что за все проведенное в школе время он ни разу не видел, чтобы Снейп выглядел хорошо отдохнувшим.

— О чем? Полагаю, если бы это был один из этих отвратительных снов, то ты бы уже залил кровью всего меня, — этот конкретный кошмар преследовал Гарри в течение двух-трех лет после окончания войны.

И снова Снейп улыбнулся этой своей ироничной улыбкой.

— Не сегодня, Поттер. Если тебе так хочется, я могу устроить это как-нибудь в другой раз, — улыбка Снейп стала еще шире, когда Гарри содрогнулся. — Нет? — Снейп направился к двери. — Тогда пойдем.

Гарри последовал за ним.

— Куда мы направляемся?

— Просто иди за мной.

Они вышли через дверь и оказались прямиком в залитом солнцем дворе школы. Краем сознания Гарри отметил, что в настоящем замке такое было бы невозможно.

Небо было ярким, а деревья были одеты листвой раннего лета. Снейп, явно имея в голове какую-то цель, стремительно шагал вперед, пока они не остановились бок о бок друг с другом на краю озера.

С минуту или две они просто стояли, смотря вперед. Гарри показалось, что это было то самое место, где Снейп разговаривал с его матерью на пятом курсе. Где Снейп спрашивал мать Гарри, по-прежнему ли они были друзьями. От этой мысли сердце Гарри отозвалось болью.

— Знаешь, — тихо сказал Гарри, — после твоей смерти, когда я пытался очистить твое имя, Джинни рассказала мне, что ты вел себя странно весь год. Она говорила, что когда ты обнаружил, что она, Луна и Невилл пытались выкрасть меч, ты убедил Кэрроу, что они не сумеют придумать ничего хуже, как отправить их в Запретный лес вместе с Хагридом. Она сказала, что тогда никто из них не мог понять, почему ты защищал их.

Снейп кивнул.

— Дамблдор… — он замолчал, сглотнув, — заставил меня поклясться, что я буду присматривать за студентами по мере своих возможностей. — Снейп повернулся к Гарри, и его лицо помрачнело: — Полагаю, причиной тому была проделанная мною потрясающая работа по присмотру за тобой, — прошипел он. — Было отнюдь не просто сохранять тебе жизнь, знаешь ли. Особенно учитывая твое настойчивое желание расстаться с ней.

У Гарри было достаточно времени подумать, как прошедшие события выглядели с позиции Снейпа. Он вздохнул:

— Тогда все это казалось мне хорошей идеей.

Снейп скрестил руки и пробурчал что-то, смутно напоминавшее согласие, а затем сказал:

— Прости.

Гарри уставился на Снейпа.

— Простить?.. — оторопело спросил он, на мгновение задумавшись, как все это воспринимать. Было ли это плодом его воспаленного подсознания или нет, он совсем не ожидал подобных слов от Снейпа. — Простить… за что?

Снейп стиснул зубы.

— Ты хочешь узреть полный список моих прегрешений, Поттер? — угрюмо проворчал он.

— Нет… я… просто не думаю, что ты мне чем-то обязан, — пожал плечами Гарри. Небо над ними начали затягивать зловещие серые тучи.

Снейп глубоко вздохнул, казалось, удивившись.

— Ах, — сказал он. — Что ж, полагаю, тут наши мнения расходятся, — сухо произнес он. — Видимо, мне стоит поведать тебе, что я намеревался принять меры в связи с тем, что я узнал во время наших уроков окклюменции, пока те резко не прекратились.

Гарри неловко поежился.

— Прости насчет этого...

Снейп поднял руку, прерывая объяснения Гарри.

— Я собирался пойти к Дамблдору с воспоминаниями, которые мне удалось отыскать в твоем разуме во время наших уроков. Я знал, что Дамблдор оставил тебя в том доме ради защиты, которую давали чары, но был убежден, что можно было отыскать другое решение. Я хотел пригрозить ему тем, что донесу обо всем в Министерство. В мои намерения входило передать тебя под опеку одного из членов ордена. А затем ты вытворил ту… — Снейп замолчал, подыскивая слово.

— Необдуманную детскую выходку? — тихо подсказал Гарри, прекрасно помня, каково ему было увидеть воспоминание, в котором над Снейпом издевался его собственный отец и Сириус. И какая ярость и безумие охватили Снейпа, когда тот обнаружил Гарри в Омуте памяти.

— Хм. Да, — горько ответил Снейп. — Что ж, после этого я оставил свои намерения. Я решил, что лучшим решением будет игнорировать тебя. Я все равно мог как-то отреагировать на виденное мной, но решил, что все это, должно быть, было… ну…

— Не так серьезно? Не твоей проблемой? — вновь закончил за Снейпа предложение Гарри. Пару лет он злился на Дамблдора, но Снейпа он, в общем-то, ни в чем обвинить не мог. Жизнь Снейпа и без того была слишком опасна, чтобы тратить время на подобные вещи.

Снейп отвернулся, пожав плечами.

— Я знал, что ситуация была серьезной, — тихо продолжил он. — Неужели ты никогда не задавался вопросом, почему твоя выходка не обернулась большими неприятностями? Долорес Амбридж с радостью бы поддержала любое наказание, которое бы я выбрал. Пока Дамблдор был в немилости и скрывался от Министерства, я мог бы исключить тебя, отчетливо понимая, что кровная защита убережет тебя от Волдеморта.

Гарри гадал, было ли это правдой или же объяснением, которое создал его спящий разум. Возможно, Минерве было что-то известно об этом. Нужно будет спросить ее при следующей встрече.

— У вас новый подопечный, мистер Поттер, — сказал Снейп, неожиданно меняя тему, против чего Гарри не особо возражал.

— Ты о Тиме? — спросил он, мягко улыбнувшись.

— Присмотрите за ним, мистер Поттер, — тихо сказал Снейп.

— Гарри? Ну же, мы опоздаем, если ты не встанешь, — Джинни трясла его за плечо, а комнату заполнял солнечный свет.

Тим и Лили держались за руки, спускаясь в метро вслед за Джинни. Гарри шел прямо за ними.

Гарри всегда ходил позади своей семьи, не сводя с нее глаз. Присматривая за всеми. Его работа аврора лишь усилила присущую ему наблюдательность (едва ли это можно было назвать паранойей, учитывая преследовавшие его неприятности). Даже спустя столько лет Гарри все еще слышал в голове голос Грюма, повторяющего: “Постоянная бдительность!”

Лили пребывала в приподнятом настроении, поскольку эта была ее первая поездка на метро и ей не терпелось познакомиться с новой кузиной.

У Тима тоже не возникло никаких проблем с подземкой. Он много раз ездил на ней вместе со своей мамой, о чем он поведал им, очевидно, пытаясь избавить Джинни от излишних волнений по поводу того, что их первый совместный выход в свет был для него труден. Тим лишь пожал плечами, сказав, что порой он ездил на метро самостоятельно, чтобы забрать “лекарство” для своей мамы.

После этих слов Джинни с трудом сглотнула и принялась поспешно убирать со стола остатки завтрака, отвернувшись к раковине, чтобы спрятать заблестевшие глаза. Все они прекрасно понимали, о каком “лекарстве” шла речь.

Гермиона кое-что рассказала Гарри и Джинни о героине, поскольку в магическом мире о нем мало кому было известно. Дело было в том, что он не оказывал того же эффекта на нервную систему волшебников. Существовало немало зелий, в которых использовался базовый ингредиент, papaver somnifera [1], но если зельевар не активировал его с помощью магии, эффект от воздействия погашался магией того, кто принимал зелье.

Конечно же, и в их мире было не одно зелье, к которым у волшебников вырабатывалась зависимость вроде той, что была у матери Тима к магловским наркотикам. Все пороки магглов, без сомнения, имели свой эквивалент в мире волшебников.

Этим утром Тим был встревожен, настороженно наблюдая за всеми. Гарри спрашивал себя, не ждал ли мальчик, что его накажут за то, что прошлой ночью он зашел в его кабинет. Гарри знал, что Тим видел, как он отнес фотоальбом обратно на место и запер дверь с помощью магии. Этим утром Гарри слышал, как Тим тихо вышел из своей комнаты и быстро спустился вниз, полностью избегая его. Возможно, присутствие Лили давало ему чувство относительной безопасности.

Гарри бы не стал переживать из-за того, что Тим заходил в его кабинет, если бы там ни хранилось несколько опасных предметов. По большей части это были книги, которые Гарри использовал в работе, да пара амулетов, выданные ему Департаментом Магического Правопорядка. На этих вещах лежали отдельные защитные чары, но Гарри не нравилась даже мысль о том, что его дети будут находится с ними в одной комнате.

После завтрака Тим не сводил с Гарри и Джинни полного страха взгляда, держась поближе к Лили. Гарри хотел поговорить с мальчиком, успокоить его, но Тим был слишком пугливым. Гарри переживал, что своей настойчивостью лишь расстроит мальчика. А потому позволил Лили радостно щебетать о предстоящем дне за них двоих.

Но Лили не сумела одурачить Гарри своей показной невнимательностью. Пару раз он замечал, как она украдкой переводила взгляд с Тима на него, а затем с двойным усердием принималась воодушевленно болтать. Про себя он подумал, что Лили обладала тем же яростным стремлением защищать слабых, что и ее мать, и бабушка.

Отправившись наверх за мантией, он услышал позади шаги Лили.

— Папа? — серьезно сказала она, когда он повернулся к ней.

— Да?

— А у Тима неприятности? — обеспокоенно спросила она.

— Почему ты спрашиваешь? — ушел Гарри от ответа.

— Он спрашивал меня, пользуешься ли ты ремнем или его просто отшлепают, — объяснила Лили. — Я ему сказала, что ты не веришь в пользу телесных наказаний, а кричит обычно только мама. Но от этого, кажется, стало только хуже. Он думает, что у него огромные неприятности.

Гарри вздохнул и присел на ступеньку.

— Спасибо, что сказала мне, милая. Нет у него никаких неприятностей. Просто он зашел в мой кабинет прошлой ночью, и я наругал его за это. Я сам забыл запереть дверь, потому что знаю, что ты и мальчики никогда не зайдете туда без меня.

— И он подумал, что это не всё его наказание? — проницательно заметила Лили. — Тогда я скажу ему, что ты больше не будешь ругать его, — широко улыбнувшись, она быстро обняла Гарри и умчалась обратно вниз по лестнице.

Остаток утра прошел без особых проблем. Поездка на метро мало чем отличалась от воспоминаний Гарри. Лили покровительственно держала Тима за руку, пока они поднимались на эскалаторе на залитую солнцем улицу Лондона.

— Так, не отставайте, — сказала Джинни, оглядываясь через плечо. — Мы должны встретиться с Дадли и Филлипом у входа. Без нас они не смогут увидеть его.

“Дырявый котел” был все таким же, хотя старый бармен Том отошел от дел, передав паб своему сыну. Джинни и Гарри часто приводили сюда детей по вечерам или субботним днем. Перед входом в бар стояла Элеанор, взволновано пытавшаяся объяснить Филлипу и Дадли, что прямо перед ними была дверь, и хихикавшая из-за того, что они ее не видели.

— Это они? — взвизгнула Лили. — Да, да?

— Да, — ответил Гарри. — Дадли! — окликнул он, помахав рукой.

Все трое обернулись к Поттерам.

Элеанор покраснела и опустила взгляд, но в Лили, как и у ее братьев, не было и капли застенчивости. Она кинулась к Элеанор, утащив за собой Тима.

— Я твоя кузина Лили! — Элеанор была слегка ошарашена, но явно рада, а потому Лили продолжила: — Я так рада, что ты девочка! У меня одни только кузены, ну, не считая Виктории, но ей восемнадцать и она слишком взрослая, чтобы обращать на меня внимание, а кузина Рози в школе, Хьюго тоже забавный, но ты же знаешь, что мальчики иногда просто не способны понять некоторые вещи.

Элеанор улыбнулась.

— Ты тоже волшебница? — осторожно спросила она.

— Да! И мы будем на одном курсе в школе. Папа сказал, что сегодня я смогу выбрать себе волшебную палочку, если захочу. Ты свою тоже будешь сегодня покупать? — спросила Лили.

Элеанор оглянулась на Филлипа и Дадли, которые с нежностью во взгляде наблюдали за сценой.

— Можно? Папа? Папочка? — затаив дыхание, спросила она.

Филлип переглянулся с Дадли, который улыбнулся и кивнул.

— Ну, малышка, если твои тетя и дядя покажут нам, как попасть внутрь и отведут нас туда, где они продаются, то я не вижу причин этого не делать, — Филлип шагнул вперед и заключил в объятия сначала Джинни, а затем и Гарри. — Ну что, пойдем? Наша Элеанор говорит, что мы в верном месте, но я не вижу, о чем речь.

Джинни улыбнулась и взяла Филлипа за руку. Оглянувшись по сторонам, она указала на него волшебной палочкой:

— Muggle animadverto videlicet!

— О, Боже, — он поднял глаза, очевидно, теперь сумев разглядеть вывеску и вход в “Дырявый котел”. — О, Боже, — изумленно повторил он.

— Теперь вы сможете видеть магические вещи в присутствии Элеанор, — сказала Джинни, повторно применив заклинание к Дадли, изумленного не меньшее Филлипа.

— Ой, — воскликнула Лили, поворачиваясь к Элеанор и чуть подталкивая Тима вперед. — Я забыла. Это мой младший брат Тим! Он живет у нас только со среды.

Тим отшатнулся от Филлипа и Дадли, держась поближе к Лили.

— Здравствуй, Тим. Мы недавно встречались, помнишь? — сказал Дадли мягким тоном, которым Хагрид обычно разговаривал с новорожденными монстрами и раненными складнями.

Тим серьезно кивнул, но так и не сказал ни слова.

Дружной толпой они зашли в теперь видимый “Дырявый котел”,

— Здравствуйте, мистер и миссис Поттер! — окликнул их бармен. — Мистер и миссис Уизли только что были здесь. Сказали, что подождут вас у Фортескью.

— Спасибо, Берт.

Дадли помедлил, чтобы пойти рядом с Гарри, в то время как Джинни повела остальных в заднему выходу из “Дырявого котла” и стене, за которой скрывалась Косая аллея.

— Как дела у Тима? — тихо спросил Дадли.

— Как ты и ожидал. Целителей совершенно не порадовало его состояние. Истощение, множество синяков, он никому не доверяет и убежден, что совершил нечто ужасное, — ответил Гарри. — Прячет еду. Спит не очень хорошо, но, может быть, это связано с переездом на новое место. Сказать по правде, немного жутко находиться рядом с ним. Он очень тихий для семилетнего ребенка. Наверное, я привык к своим детям, те пошли в Уизли, — Гарри указал подбородком на Лили, рассказывающую Элеанор, Тиму и Филлипу обо всем, что попадалось им на пути. Маглорожденные дети и Филлип смотрели на все большими глазами с тех самых пор, как они прошли через зачарованную стену.

— Мама и папа пришли бы в ужас от всего этого, — заметил Дадли с легким восхищением.

Они немного спустились вниз по улице. Наконец Элеанор не выдержала:

— Это лучше, чем… да чем все на свете!

— Я просто обязан купить мантию! — объявил Филлип, когда они проходили мимо витрины магазина, в котором те были выставлены.

Дадли засмеялся.

— И куда ты ее будешь одевать?

— Да хоть сюда, — ответил Филлип. — Я чувствую себя откровенно нищим в своей одежде! — на самом деле одет он был очень элегантно. На нем были далеко не джинсы и какая-то там футболка, а льняные брюки и довольно дорогая на вид (хотя и простая) рубашка. — Что скажете о вельвете?

— А как насчет голубой мантии с желтыми звездами! — вставила Элеанор, указав на соответствующий наряд.

— О, да! — засмеялся Филлип. — А для твоего папы мы сделаем такую же, но с синими звездами на желтом фоне. А потом в таком виде можно будет отправиться навестить его тетушку Мардж!

— Тебя повяжут за непредумышленное убийство, адвокатишка, — усмехнулся Дадли. — Она же рухнет замертво прямо на месте, и как ты объяснишь это сотрудникам дома престарелых?

Гарри не выдержал, когда поймал взгляд Дадли, и они на пару разразились хохотом. Гарри мог точно представить себе взгляд на лице старой карги. Точно такой же, как и тогда, когда он случайно раздул ее летом перед третьим курсом.

Им потребовалось несколько минут, чтобы успокоиться. Каждый раз, когда им удавалось обуздать смех, они смотрели друг на друга. Джинни и Филлип тоже не остались в стороне, обмениваясь комментариями.

— И что я такого смешного сказал.

— И часто он себя так ведет?

— Только когда проводит слишком много времени с моим братом.

— Если так будет продолжаться, нам придется вас растащить.

— Люди подумают, что вас выпустили на денек из лечебницы.

— Люди подумают, что я перестаралась с бодрящими чарами.

— Люди уже думают, что вы пьяны.

Но проблема была в том, что эти комментарии лишь веселили их еще больше.

Трое детей с благоговением смотрели, как двое взрослых мужчин не могли перестать смеяться.

Наконец, спустя добрых двадцать минут, Гарри и Дадли утерли слезы с глаз. Гарри покачал головой:

— Ты встречался с тетей Мардж, Филлип?

Улыбка Филлипа сделалась чуть кривой.

— Лишь раз, на похоронах Петунии. У нее чуть не случился сердечный приступ, когда она поняла, кто я. Думаю, нам стоит навестить ее и завершить начатое. Покончить с работой, так сказать.

Гарри кивнул, ответив собственной кривой улыбкой, не переставая удивляться, как хорошо он себя чувствовал, проводя время с Дадли.

— Итак, — сказал Дадли, — где же нам купить волшебные палочки? — он явно все еще пытался подавить прорывающиеся смешки.

— У “Оливандера и Лавгуд”, — уверенно ответил Гарри. — Но вам нужно обменять деньги, они не принимают фунты.

— Они не принимают кредитки? — удивленно спросил Филлип. — Кажется, мы и правда уже не в Канзасе.

Лили удивленно посмотрела на него.

— А разве Канзас не в Америке?

(1) Papaver somniferum (лат.) — мак опийный или мак снотворный

Филлипу и Элеанор потребовалось несколько минут, чтобы объяснить Поттерам, что значила фраза о Канзасе. Элеанор не верилось, что волшебники не видели фильма, и она настояла, что Лили “просто обязана его увидеть” до того, как они уедут в школу осенью. К тому времени, как они преодолели половину пути до Гринготтса, чтобы обменять фунты на галлеоны, Лили и Элеанор уже основательно углубились в свои планы о “вечере кино” у Элеанор дома.

— Ты просто обязана будешь рассказать обо всем этом своему дедушке, — засмеялась Лили.

— А в этом Королевском Банке Волшебников или как он как он там называется есть банкомат? — спросил Филлип. — А то придется мне сходить до того, что я видел на улице по другую сторону.

Джинни недоуменно посмотрела на него, но Гарри сумел ответить:

— Да, он у них есть. Установили в прошлом году. — Министерство потратило добрую часть десятилетия, споря о том, позволять ли гоблинам устанавливать компьютеры, чтобы интегрироваться с финансовым миром магглов. К счастью для гоблинов, в стране хватало волшебников, хранивших деньги в магловских банках, где всем заправляли компьютеры, а потому Министерству пришлось уступить. — Они проведут вас в комнату, где держат его, поскольку вы его не сломаете.

— А вот этого я не понимаю, — сказал Дадли. — У Элеанор не было проблем с телевизором или DVD, только с мобильниками.

— Нет, был еще случай с ноутбуком. — Филлип повернулся к Гарри: — Он воспламенился прямо у нее в руках. Я достал ей новый, пригрозив подать в суд на виновников. Честно говоря, тогда я думал, что дело было в неисправной батарее.

— Мне кажется, — медленно ответил Гарри, — все зависит от того, как часто она пользуется каким-то устройством и насколько близко находится к нему. Банковский аппарат расположен в защищенной комнате. Если волшебнику нужно им воспользоваться, то гоблин заходит туда и делает все сам.

Филлип задрожал от возмущения:

— И что, вы вот так просто отдаете им свои карты и PIN-коды? Что-то мне не хочется это делать…

— Поскольку ты маггл, ты сможешь сам воспользоваться банкоматом, — успокоил его Гарри.

— А, ну, тогда ладно, — с облегчением сказал Филлип.

— Почему бы вам всем не пойти к Фортескью и не поискать Рона и Гермиону? — сказала Джинни. — А я отведу Филлипа в банк, а потом мы вас нагоним.

— Надеюсь, твоя жена не питает такой же страсти к магазинам, что и Филлип, — сказал Дадли Гарри. — А иначе мы потеряем их до конца дня.

Лили объяснила Элеанор и Тиму, что Фортескью продавал самое вкусное мороженное. Тим шепнул ей что-то, но ответила ему Элеанор:

— Уверена, дядя Гарри обязательно купит его для тебя. Мой папочка не отдал бы тебя плохому человеку.

Гарри и Дадли обменялись полными боли взглядами.

— Вам придется с ним постараться, — покачал головой Дадли. — Элеанор была гораздо младше, когда мы ее взяли.

— Вы ее удочерили? А я все гадал, так ли это или же кто-то из вас был раньше женат, — сказал Гарри.

— Да, у ее матери была зависимость от крэка. Мы думали, что она будет ребенком с особенными потребностями, но она всех удивила. Наверное, все дело в ее магии?

Гарри кивнул.

— Ты знаешь, кем был ее отец?

Дадли пожал плечами.

— Им мог быть кто угодно. Ее мать не назвала нам имя, а затем взяла и отказалась от ребенка, потому что больше не могла за ней ухаживать. Так что, вполне может быть, что ее отец был волшебником. — Казалось, Дадли помедлил прежде, чем задать следующий вопрос: — У Элеанор не возникнет проблем из-за того, кем являются ее родители?

— Нет, в наши дни у маглорожденных не возникает особых трудностей. После войны отношение к этому вопросу значительно изменилось. Да и если ей кто-то будет доставлять проблемы, им придется отвечать перед всеми Уизли и Поттерами, — пожал плечами Гарри.

— Я имел в виду не совсем это, — улыбнулся Дадли уголком рта. — Мне просто интересно, как волшебное сообщество относится к однополым парам.

— Ой. Прости. Точно, — моргнул Гарри. — Мне даже в голову не пришло, — честно ответил он.

— Кажется, я только что получил ответ на свой вопрос, — ухмыльнулся Дадли, закинув руку Гарри на плечо. — Черт, и почему мне потребовалось столько времени, чтобы отыскать тебя?

Гарри тоже улыбнулся.

Внезапно Тим остановился. Он увидел что-то в окне магазина и отпустил руку Лили, чтобы подойти к нему и прикоснуться к стеклу. Вид у него был завороженный.

Гарри удивился, поскольку это был совсем не тот магазин, что мог бы привлечь взгляд семилетнего ребенка. Это был не магазин магических игрушек или же сладостей, это была аптека. В окне были выставлены котлы, травы и коллекция сморщенных коричневых камней.

Гарри присел на корточки рядом с Тимом, следя за тем, чтобы не прижиматься к нему.

— Что ты увидел? — спросил он.

— Мистер Поттер, если бы мне понадобился безоар, где бы я мог его найти? — серьезно спросил Тим.

Что-то в том, как ребенок задал этот вопрос, заставило волоски на затылке Гарри встать дыбом, это напомнило ему о… чем-то… но он не мог вспомнить, что именно это было.

— А зачем он тебе? — спросил Гарри с плохим предчувствием.

Тим обернулся к нему и указал на выставленные безоары, под которыми была надпись: “Набор безоаров, противоядие практически от любого яда”.

— Что ж, их добывают из желудка козы, — казалось, мгновение напряженности минуло, и Гарри прогнал прочь тревогу. — Но зачем он тебе нужен? — повторил он.

Тим взглянул на него оценивающе, а затем прошептал:

— Мама говорит, что ее отравили. Вот почему ей нужно ее лекарство. Вот почему она вся дрожит, когда не принимает его. Я подумал, что, возможно, это сможет ей помочь.

Гарри вздохнул.

— Прости, но это не тот яд, от которого может помочь безоар, — а он-то гадал, что же мать мальчика говорила ему о свей наркозависимости. — Я знаю, что в больнице делают все возможное, чтобы ей стало лучше.

Тим кивнул с очевидным смирением.

— Знаешь, тебе не обязательно звать меня мистером Поттером. Ты можешь называть меня дядя Гарри, если хочешь, — тихо сказал Гарри. Девочки были поглощены своим собственным разговором, к которому подключился и Дадли.

Лицо Тима помрачнело, отчего он стал казаться гораздо старше своих семи лет.

— У меня уже были “дяди”, мистер Поттер. Они были законченными ублюдками, — Тим замолчал, прижав руку ко рту, явно пожалев о сказанном.

Гарри не смог отыскать в себе сил, чтобы поправить его.

— Прости, кажется, я не расслышал, что ты сказал в конце, — подмигнул он Тиму. — У меня тоже был не самый выдающийся дядя, если уж так подумать. Тогда как насчет того, чтобы звать меня просто “Гарри”?

Рот Тима, спрятанный за рукой, растянулся в улыбке. Мальчик кивнул, чуть смутившись.

— Ты хочешь навестить свою маму? Когда она будет чувствовать себя получше? — осторожно спросил Гарри. Они обсуждали с целителями подобную возможность: и магловские, и волшебные службы официально поддерживали воссоединение семей. Однако то, что мать Тима получит обратно опеку над ребенком, было крайне маловероятно, разве что она полностью избавится от своей героиновой зависимости. Но вот встречи (если обе стороны этого желали) приветствовались.

Тим лишь пожал плечами.

— Не знаю, захочет ли она меня видеть. Она… — он замолчал, покраснев и с трудом сглотнув. — Неважно.

Гарри кивнул, ему не хотелось морочить ребенка простыми обещаниями. Он слишком хорошо помнил, каково ему было в детстве, когда ему давали надежду, только чтобы потом отнять ее.

— Ладно. Мы поговорим об этом позже, — он встал и протянул Тиму руку. — Какое мороженное тебе нравится?

— Эм, шоколадное? — Тим осторожно взял Гарри за руку, и они вернулись к Дадли и девочкам.

— Хорошо, думаю, с этим у нас не возникнет проблем, — улыбнулся Гарри, радуясь поводу отвлечься. Он сделал мысленную пометку спросить у Гермионы, не слышала ли она чего о матери мальчика, раз уж она официально вела его дело. В мире магглов это бы создало конфликт интересов, полагал Гарри, но во всем Министерстве было всего три ведьмы, занимавшиеся делами маглорожденных детей.

— Все хорошо? — спросил Дадли, когда они подошли к нему и девочкам. Гарри улыбнулся своим мыслям — поразительно, как быстро Элеанор и Лили нашли общий язык, став “девочками”.

— Все нормально, — ответил он.

Дадли закатил глаза.

— Вот как? — он вздохнул, покачав головой. — Рад слышать, что ваши сердца еще бьются.

Гарри не успел ничего ответить, потому что кто-то окликнул их с другой стороны улицы. Гермиона, Рон и их младший сын Хьюго сидели у входа в кафе Фортескью.

— Гарри! Дадли! Сюда! — помахала рукой Гермиона.

Лили взяла Элеанор за руку и потянула за собой.

— Это дядя Рон и тетя Гермиона! — сказала она ей. — И кузен Хьюго. Пойдем.

— Привет, Лили! — сказал Рон. — А это, значит, наша новообретенная кузина?

Элеанор неуверенно кивнула.

— Мисс Грейнджер, рад вас снова видеть, — сказал Дадли, подходя вслед за девочками. Гарри отстал позади вместе с Тимом.

Гермиона засмеялась.

— Я известна под фамилией Грейнджер только в мире магглов. Среди волшебников я миссис Уизли. А для вас Гермиона. Это Рон и Хьюго, — она указала на них, и те улыбнулись. Гарри не упустил скептический взгляд, которым Рон наградил Дадли, ведь их единственная встреча прошла не слишком хорошо.

— Так, а где Джинни? — спросил Рон.

— Она с партнером Дадли, — ответил Гарри. — Деньги меняют.

— Надеюсь, Филлип не потратит весь день, глазея на магазины, — сказал Дадли, отодвигая стул.

Обе девочки уселись, Гарри последовал их примеру, но вот Тим, казалось, не знал, что ему делать, пока Гарри не отодвинул для него пустой стул рядом с собой. Тим молча сел, оглядываясь по сторонам.

Когда все расселись, к ним подошел Фортескью, чтобы принять заказ. После минутного колебания Элеанор решила попробовать тыквенное мороженное, Дадли же остановился на ванильном.

— Вот увидишь, как твой папа придет сюда и обязательно захочет попробовать ледяную мышь, — заверил Дадли Элеанор, засмеявшуюся в ответ. — Филлип у нас любит приключения, — пояснил Дадли остальным взрослым. — До встречи с ним, я даже и помыслить не мог, чтобы купить на ужин китайскую еду.

— И почему это меня не удивляет? — прокомментировал Гарри, протягивая Тиму шоколадное мороженное.

Элеанор обернулась к Дадли.

— Но твои родители наверняка приводили дядю Гарри сюда, когда он получил сове письмо! — воскликнула она.

Дадли и Гарри переглянулись.

— Ну, твоим дедушке и бабушке не нравилась магия. Мой папа немного обезумел, когда Гарри начали приходить письма. Он протащил нас через полстраны, чтобы не получать их, — сказал Дадли.

— Почему? — спросил Рон.

— Ой, ну, я же тебе рассказывал, Рон, — вздохнул Гарри. — Тетя Петуния и дядя Вернон ненавидели все, что считали ненормальным.

Дадли кивнул.

— Вы бы видели их в тот день, когда я им во всем признался. Помнишь, как вел себя папа, когда ты получил свое письмо? Все было точно так же. Он все кричал, что ему хватало и одного урода в семье, — пожал печами Дадли. — А мама выла, что это Гарри меня проклял.

— Быть не может, — сказал Рон. — С чего ей вообще взбрело, что такое возможно?

Дадли снова пожал плечами.

— Без понятия.

— Спасибо, что подождал с этой новостью до того, как я уехал, — содрогнулся Гарри. — Вряд ли бы это хорошо закончилось.

Дадли согласно хмыкнул.

На мгновение повисло молчание, пока не показались Джинни и Филлип. Взрослые обменялись приветствиями. Хьюго пододвинул свой стул поближе к девочкам, и Лили уговорила Элеанор рассказать ему об их планах о вечере кино у нее дома.

Гарри почувствовал, что Тим был немного ошеломлен происходящим. Он даже переставил свой стул поближе к Гарри.

— Все хорошо? — спросил он мальчика.

— Нормально, — прошептал Тим в ответ. Гарри начал понимать, что имел в виду Дадли.

— Давайте отправимся к “Оливандеру и Лавгуд” и купим этой шайке волшебные палочки, — сказал Гарри Джинни, сидевшей от него по другую руку. — Кажется, Тим немного подустал. Если хочешь, после этого я заберу его домой, а ты можешь остаться с Лили.

— Ты уверен? — спросила Джинни. — Я бы могла сама отвести его домой, — но затем она увидела, как Тим пододвинулся к Гарри поближе. Он даже схватился за его мантию. Джинни улыбнулась: — Ладно, по-моему, это хороший план.

— Джеймс Сириус Поттер! — прошипел Гарри. — Во что, по-твоему, ты играешь?

Джеймс замер как вкопанный. В кабинете было темно, пока Гарри, сидевший за своим столом, не зажег волшебную палочку.

Джеймс прокрался внутрь, пытаясь поставить гаррину метлу на место. Гарри не слышал, как открылась и закрылась входная дверь, вместо этого скользнуло вверх окно гостиной, а после раздались крадущиеся шаги. Про себя Гарри подумал, что нужно будет обновить защитные чары, поскольку Джеймс наверняка разрушил их во время своей тайной вылазки. Скорее всего, Джеймс выбирался так все лето. Что сводило Гарри с ума так это то, что мальчишке вовсе и не нужно было делать все украдкой, но ему слишком нравился риск.

Джеймс явно верил, что и в этот раз ему удастся провернуть все и не попасться.

Однако сама по себе метла в любом случае бы выдала мальчика. Было очевидно, что она стала жертвой неумелого обращения: в хвосте не хватало прутьев, а на рукояти виднелись царапины, которых не было еще прошлым вечером. Да и вид самого мальчишки говорил о его злоключениях, хотя он, без сомнения, надеялся, что сможет избавиться от синяка под глазом и глубоких царапин самостоятельно, чтобы никто ничего не заподозрил.

— Папа! Ты вернулся… я… эм… думал, что вы с мамой все еще в… то есть… — Джеймс умолк под непривычно суровым взглядом отца.

— У нас, знаешь ли, есть домашний эльф, — шелковым голосом ответил Гарри. — И я накладываю защитные чары на свои вещи. Каким бы сноровистым ты ни стал, избавляясь от чар на доме, ты забыл об антиворовских заклинаниях. Когда сигнализация срабатывает, она показывает и то, кто проник внутрь. — Джеймс в ужасе уставился на Гарри. Гарри же подался вперед и очень тихим голосом сказал: — Так объясни мне, чем же ты занимался?

У Гарри было много времени, пока он сидел в кабинете и полыхал от злости после того, как Кричер сказал ему, что его старший сын “одолжил” его метлу.

Не было никакого толку бежать на улицу и искать мальчишку — метла была создана специально под Гарри и его работы в Аврорате. Это была новейшая модель “Молнии”, модифицированная заклинаниями маскировки и скрытности, а также парочкой чар, разработанных лично Гарри. Она была пугающе быстра. Быстра и, в руках неопытного юнца, очень опасна.

Сердце Гарри замирало с полдесятка раз за этот вечер, пока он не переставая думал, что вот-вот в его окно постучится сова. Наконец он не выдержал и открыл его, дожидаясь сову с известиями о том, что Джеймс был в Мунго после падения или взят под арест Министерством после того, как его видели магглы. А возможно, и о том, и о другом. Теперь же, когда мальчик появился дома относительно невредимым, родительский страх Гарри немедленно сменился гневом.

Он вздохнул поглубже, борясь с желанием наложить на сына парализующее проклятье и привязать его к кровати до конца каникул.

— Тебя могли увидеть. Ты мог погибнуть. — Гарри встал и оперся руками на стол: — О чем, черт возьми, ты думал?

Джеймс оробел, но его подбородок упрямо взлетел вверх.

— Меня бы не увидели. На метле все эти… — он отвел взгляд, и его карие глаза уставились в пол, а затем снова посмотрел на Гарри. — Я просто немного развеялся, — сказал он с напускной бравадой. — Ничего же не случилось.

— НИЧЕГО НЕ СЛУЧИЛОСЬ! — взревел Гарри. — ТЫ НАЗЫВАЕШЬ ЭТО “НИЧЕГО”? — пересеча комнату в два шага, одной рукой он схватил исцарапанную метлу, а другой — порванную мантию Джеймса. — ДА ТЫ ЖЕ ВСЕ РАВНО ЧТО РАЗБИЛ МОЮ МЕТЛУ! — Гарри видел, как Джеймс возвращался в потемневший двор, слетев с метлы из-за того, что не был привычен к ее ошеломительной скорости. Наверняка эта была не единственная неудача за этот вечер, если судить по состоянию одежды мальчика.

— Н-нет, это было просто небольшое падение… честно… все можно запросто исправить, — побледнел Джеймс, смотря на него в ужасе.

Гарри отвернулся, беря себя в руки. Дело было совсем не в метле, не из-за нее он так злился, а из-за того, что Джеймс был настолько уверен в своей неуязвимости.

— Тебе очень повезло, что сейчас каникулы, — тихо сказал Гарри. — Минерва МакГонагалл навсегда запретила бы тебе играть в квиддич за подобную выходку, — он повернулся обратно к сыну. — Возможно, мне стоит написать ей утром и сказать, что я не хочу, чтобы ты играл в следующем семестре.

— Нет! Папа! Ты не можешь!

— Не могу? — холодно повторил Гарри. — Продолжай доводить меня, и ты вообще не вернешься в Хогвартс.

Что бы Джеймс ни собирался сказать, его слова умерли у него на губах, когда он поднял взгляд на отца.

— Убирайся, — сказал Гарри резко. — Твоя мать внизу. Дай ей залечить свой глаз и все прочие раны, — Гарри всеми силами цеплялся за свой гнев. Еще никогда ему так ни хотелось выпороть одного из своих детей. Он хотел, чтобы Джеймс скрылся с его глаз до того, как он скажет то, о чем позже пожалеет.

Мальчишке не нужно было повторять дважды, хотя его мать, несомненно, дожидалась своей очереди, чтобы оторвать ему голову.

Гарри погасил палочку, устало рухнув в кресло.

Из тени в углу комнаты донесся чей-то смех.

— Кто здесь? — Гарри вновь зажег палочку.

В углу стоял Северус Снейп, небрежно прислонившись к стене.

Смеясь.

Над Гарри.

— Погодите… — сказал Гарри. — Я снова сплю...

— Да, — ответил позабавленный Снейп. Он точно выглядел моложе, чем в последнюю их встречу. А в этот раз и его преподавательская мантия выглядела новее. — Это было точное воспоминание, или твой разум его приукрасил? — он прошел в центр комнаты, наколдовав для себя кресло. Подумав еще, он наколдовал бутылку огневиски и два бокала, которые тут же наполнил.

— Довольно точное, — признал Гарри, принимая бокал из рук Снейпа. Тем вечером он хотел прибить Джеймса. Он забрал метлу сына и устроил тому запрет на квиддич вплоть до прошлогодних рождественских каникул. Джеймс был вне себя от ярости из-за несправедливости наказания и неделями отказывался разговаривать с родителями.

Гарри не раз думал, что поступил слишком сурово, но затем вспоминал, как сжалось все внутри него, когда Джеймс рухнул с метлы, и все сомнения сразу же отступали.

Этот вечер снился Гарри не в первый раз. У него бывало немало кошмаров о том, что не случилось тем вечером.

— Так-так-так, я впечатлен, мистер Поттер, — усмехнулся Снейп. — Я ожидал, что, став отцом, ты будешь проецировать Блэка или Люпина, возможно, даже Дамблдора. Но уж точно не меня.

Гарри фыркнул.

— Только в тех случаях, когда они стараются свернуть себе шею, — ответ Гарри должен был прозвучать легкомысленно, но темные глаза Снейпа поймали его взгляд. У Гарри возникло чувство, что в его голове вновь устроили обыск, а непрошеные воспоминания поднялись на поверхность его сознания. Все они промелькнули слишком быстро, чтобы успеть сосредоточиться на чем-то.

Однако в этот раз Снейп вторгался в разум не пятнадцатилетнего мальчишки. Снейп из сна был не ровня прошедшему полную подготовку аврору. Со вспышкой гнева Гарри вытолкнул Снейпа прочь.

— Вон из моей головы. Что ты вообще здесь делаешь? — потребовал ответа Гарри.

Снейп раздражающе пожал плечами, явно ничем не обеспокоенный.

— Я уже говорил тебе раз, что не имею ни малейшего понятия, как работает твой разум. Очевидно, ты чувствуешь, что, пережив этот вечер еще раз, ты сможешь что-то получить.

Одно из воспоминаний, которые Снейп вытащил на поверхность, казалось, расцвело полным цветом.

— Вас видели… Если бы я был главой вашего факультета… вы нанесли значительный ущерб очень ценному дереву… я не наделен полномочиями исключить вас, но…

В воспоминании Снейп отчитывал Гарри и Рона за то, что они украли машину мистера Уизли, почти теми же словами, что Гарри ругал Джеймса.

Гарри сделал еще глоток воображаемого огневиски, гадая, схлопочет ли он похмелье, напившись во сне.

Снейп сидел с мрачным видом.

— Хотел бы я, чтобы моя жизнь была иной, — сказал он.

Гарри кивнул.

— И я. Я бы хотел, чтобы наши отношения сложились иначе.

— Знаешь, дело ведь было не только в том, что ты был похож на своего отца, — тихо сказал Снейп. — Проблема была в том, что ты мог быть моим. Если бы я не был таким глупцом. Лили понимала, к чему все шло. К чему шел я… дело было не только в том, что я назвал ее… тем словом. Дело было во всем, что я творил. Я смотрел на тебя и видел собственную слабость. Я был решительно настроен удостовериться, что ты не будешь так же слаб.

Еще одно непрошеное воспоминание.

— Блокируй еще, и еще, и еще раз, пока не научишься держать свой рот на замке, а разум закрытым.

Только в этот раз Гарри услышал наставление, скрытое за оскорблением: ”Пойми же это, чтоб тебя. Это спасет тебе жизнь”.

— Ты сделал все, что мог. Как и все мы.

Гарри заметил, что его бокал опустел, и протянул его за добавкой. Снейп вновь наполнил его.

— Ты так чертовски жаждешь даровать прощение, Поттер? Ты считаешь, что мне это нужно? — усмехнулся он.

— Нет. Мое прощение тебе не нужно.

— Нет, Поттер. Не твое, — согласился Снейп.

Они помолчали некоторое время.

— Ты был очень добр к маленькому мальчику, — сказал Снейп. — Ему это нужно.

— Почему тебя так интересует Тим? — с любопытством спросил Гарри.

— Возможно, я голос твоего родительского начала, — вздохнул Снейп. — А может, у меня есть личный интерес. Возможно даже, что я пришел сюда в попытке помешать восхождению очередного Темного Лорда. Мальчик наделен очень сильной магией. В конце концов, Темного Лорда создало его детство, проведенное в нужде.

— Чушь, — отрезал Гарри. — Волдеморт совершал свои поступки, потому что он был злым помешенным ублюдком, жаждавшим обрести власть над всеми остальными.

— Да, но почему он жаждал власти?

— Да ладно тебе, Снейп, все то же самое можно сказать и о нас, — теперь Гарри был уверен, что явившийся ему во сне Снейп был голосом его собственного подсознания. Именно этот аргумент он использовал в своих мыслях, когда бодрствовал.

— О нас? — спросил Снейп.

— Тебе. Мне. Сириусе. Гермионе...

Снейп резко поднял на него взгляд.

— А что не так с жизнью мисс Грейнджер?

— Ее родители были пьяницами, — Гарри уставился в свой бокал. — Естественно, я узнал об этом только после того, как мы закончили школу, но ты должен был понимать, что ее безумная склонность к перфекционизму должна была откуда-то взяться. И с чего бы еще она так спокойно отправилась кочевать по стране вместе со мной? Не говоря уже о том, что она отправила своих родителей в Австралию. То есть они, конечно, не вели себя, как Дурсли, но она успела хлебнуть сполна.

— Хм, — буркнул Снейп. — И все же… Спасибо.

— У тебя усталый вид, любимый, — сказала Джинни, когда воскресным утром Гарри наконец-то вытащил себя из кровати. Она протянула ему чашку чая и поцеловала в щеку. Тим и Лили уже сидели за столом, поглощая великолепные блинчики в исполнении Кричера.

Гарри одобрительно отметил, что этим утром у Тима прорезалось нечто похожее на аппетит, не упустил он и то, что пара блинов перекочевала в салфетку. Без сомнения, чтобы быть съеденными позже.

— Да, спал плохо, — ответил Гарри. — Представь себе, снова Снейп снился.

Джинни резко перевела на него взгляд.

— Плохой сон? Нужно было разбудить меня.

Гарри покачал головой.

— Не один из этих, — чуть улыбнулся он ей. — Нет, мы с ним выпивали, если ты можешь в такое поверить, — больше он ничего о сне не помнил. Ну, может быть, там еще было что-то о том случае, когда Джеймс взял его метлу.

— Выпивал со Снейпом? — засмеялась Джинни. — Забавно.

— А кто такой Снейп? — спросила Лили.

— Наш преподаватель из Хогвартса. Он был директором во время войны, — ответила Джинни.

— Он был хорошим учителем? — спросила Лили.

— Зависит от того, что ты подразумеваешь под “хорошим”, — улыбнулся Гарри. — Он знал свой предмет, как никто другой, но был очень строгим. А во время войны… — Гарри умолк. Эту историю он своим детям не рассказывал.

— Во время войны он был шпионом нашей стороны, — сказала Джинни. — Он стал директором после того, как пало Министерство. Если бы не он, всё могло бы обернуться гораздо хуже.

— Знаешь, Джинни, мне кажется, вам с Минервой стоит написать ту книгу, которую вы обсуждали, — Гарри взял номер “Ежедневного пророка”, лежавший на столе, и уселся, чтобы прочитать его.

— Есть какие-нибудь идеи, чем занять сегодняшний день? — спросила Джинни, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Я буду рад просто остаться дома, — ответил Гарри.

— Можно наведаться в Нору, — с надеждой вставила Лили.

Гарри глянул на Тима поверх своей газеты, тот поднял взгляд, открыл рот и снова его закрыл, опустив глаза.

— Да, Тим? — спросил Гарри. — Ты хотел чем-то заняться? — если бы Тим о чем-то попросил, это бы стало хорошим знаком.

— Мы с мамой раньше навещали мою Нану по воскресеньям, — тихо сказал мальчик.

— Твою Нану? — Джинни оглянулась на Гарри. Они в первый раз слышали о том, что у мальчика были другие родственники, помимо матери. — А где она живет?

Тим заметно покраснел.

— Ну, она больше нигде не живет. Раньше я жил с ней, но мама сказала, что она отправилась на небеса, и мы навешали ее там, где хранится то, что от нее осталось.

Тут они наконец все поняли.

— О. Вы навещали её могилу? — мягко спросил Гарри.

Тим кивнул, снова уставившись в стол.

— Ты знаешь, где это? — спросил Гарри.

— Я знаю, на какой автобус сесть и где выйти, — пожал плечами Тим.

— Что ж, это уже начало, — жизнерадостно сказал Гарри. — Ты хочешь отправиться туда сегодня?

— Мистер… то есть… Гарри? — Тим всё же поднял глаза. — Вы… вы хотите поехать?

Гарри спросил Джинни:

— Вы с Лили хотите отправиться в Нору, а я отвезу Тима?

Джинни кивнула.

— Звучит неплохо.

Прошло не так уж много времени, как Гарри и Тим отправились в путь. Гарри решил, что проще всего будет отыскать нужное место, если они аппарируют к старому дому Тима и оттуда уже двинуться дальше.

— Тим? — Гарри опустился на одно колено. — Нам нужно аппарировать. Я должен взять тебя на руки, — с тех пор, как Тим оказался у них, он не позволял ни Джинни, ни Гарри обнимать себя, а потому Гарри предпочитал сообщать мальчику о подобных вещах.

— Ладно, — пожал плечами Тим.

Гарри подхватил мальчика на руки, заметив, что тот был слишком легким для своего возраста. Он вздохнул и вышел из дома, несся Тима на руках.

— Так, будет немного странно, — сказал он ребенку. — Так что держись за мою шею и закрой глаза.

Тим послушался.

Спустя ужасную минуту в темной тесноте, они появились на улице позади рядов домов. Тим вцепился в Гарри, часто дыша. Гарри мягко ослабил его хватку.

— Все хорошо, мы на месте, — успокоил он ребенка.

— Черт возьми, — охнул мальчик.

Гарри лишь улыбнулся, притворившись, что ничего не слышал. Когда-нибудь ему придется указать мальчику на его выбор слов, но подобные вещи нужно было делать в свое время. В данный же момент он был просто рад тому, что ребенок вообще разговаривал с другими людьми.

— Хочешь спуститься? — спросил Гарри.

Тим кивнул, чуть дрожа.

Они зашагали по улице к остановке. Прошло двадцать лет с тех пор, как Гарри в последний раз ездил куда-либо на автобусе. Ну, если не считать “Ночного рыцаря”. Было немного странно следовать указаниям Тима. Джинни вообще сомневалась, что мальчику на самом деле удастся отыскать нужное место. Как она заметила, их детям бы подобное в семилетнем возрасте едва ли удалось.

— Им и не нужно было, — сказал Гарри. — Ты удивишься, на что способны дети, когда им что-то нужно.

Джинни лишь вздохнула:

— Полагаю, тебе лучше знать.

Гарри немного беспокоился, как бы Тим ни расстроился, вновь оказавшись в месте, где жил раньше, но ребенка окружала странная аура спокойствия. Не считая той ночи, когда они забрали его под опеку, Гарри ни разу не видел, чтобы Тим плакал.

Но Гарри не воспринимал это, как недостаток чувств. Он однажды слышал, как учителя в его начальной школе называли его “самодостаточным” и “зрелым”. Кажется, он даже помнил, как школьная медсестра характеризовала его, как “закрытого”.

Эта женщина, очевидно, имела некоторые подозрения о его жизни дома. Раз в семестр она отводила его в свой кабинет на разговор, порой находя для этого совершенного незначительные предлоги. Оглядываясь назад, он начал понимать, что она пыталась выведать у него что-нибудь существенное, что можно было бы использовать против Дурслей. Он догадывался, что насилие, которому он подвергался дома, было бы более очевидно, не будь он волшебником — синяки и прочие раны, наносимые ему Петунией и Верноном, обычно проходили уже на следующий день.

Они ехали на автобусе около тридцати минут. Никто из них не проронил ни слова: Тим, похоже, считал остановки, и Гарри не хотелось ему мешать. Он подумал, что даже если их маленькая поездка и обернется охотой за морщерогими кизляками, то и не беда, они просто аппарируют обратно домой.

Тим потянулся, что дернуть за рычаг, сигнализируя об остановке.

Гарри последовал за ним, когда мальчик целенаправленно направился вниз по улице, остановившись у маленькой церквушки, а затем направившись в обход нее. Позади оказалось маленькое, аккуратное кладбище. Гарри замер на секунду.

— Ты хочешь взять с собой цветы? — спросил он.

Тим посмотрел на него, а затем опустил взгляд на ноги.

— Мама говорила, что это глупо. Она сказала, что ей есть на что потратить деньги вместо цветов.

Гарри гадал, уж не думал ли Тим, что вопрос был задан им с подвохом. Он перефразировал вопрос:

— Какие цветы ты хотел бы взять?

— Мне нравятся лилии, — сказал мальчик своим ногам.

Гарри огляделся по сторонам, затем достал палочку и наколдовал букет белых лилий прямо из воздуха. Он вспомнил венок рождественских роз, наколдованный Гермионой у могилы гарриных родителей одной долгой ночью много лет назад. Теперь он всегда относил им розы.

Тим уставился на букет большими как блюдца глазами, принимая его из рук Гарри. Он не поблагодарил его, хотя его глаза сказали достаточно, и со всхлипом отвернулся прежде, чем Гарри успел увидеть, как наполняются слезами его глаза. Гарри достал из кармана носовой платок и постучал по плечу мальчика, протягивая его. Ребенок молча принял платок.

Тим точно знал, куда направляется. К маленькому серому надгробию со словами “Агнес Доусон” в самом дальнем конце кладбища, стоявшему в окружении сорняков. На камне не была выбита даже дата. Не то чтобы это была совсем уж нищенская могила, но, по мнению Гарри, до этого было недалеко.

— Привет, Нана, — сказал Тим, кладя букет рядом с надгробием. — Прости, что мы не приходили на прошлой неделе… и на позапрошлой. Мама болела. Она в больнице, и я живу у других людей. Мистер Поттер хороший, это он привез меня сюда. Он сказал, что я должен звать его Гарри, Нана, но...

Гарри отошел в сторону, присев на каменную скамейку, откуда он мог видеть ребенка, а Тим — его.

— Тим? — позвал он. — Я буду здесь.

Тим оглянулся на него и помахал, показывая, что услышал, и вновь вернулся к своему одностороннему разговору. Гарри уселся, наслаждаясь солнечным лучами, но продолжая следить за мальчиком.

На дорожке показался пожилой мужчина с тростью. На нем был бесформенный серый свитер, который, казалось, был отличительной чертой пожилых магглов.

— Тим? — позвал он. — А где твоя мама, малыш? Ты снова приехал сюда один?

Тим обернулся, и его лицо озарилось первой искренней улыбкой, которую довелось увидеть Гарри.

— Мистер Кларк! — отозвался Тим. — Нет, я не один. Мама в больнице!

Гарри встал.

— Его привел я. Он сказал, что хочет навестить могилу Наны.

Мужчина подозрительно окинул Гарри взглядом с ног до головы.

— Так вы один из… хм… друзей Мэри, значит?

— Нет, я приемный отец Тима, Гарри, — он вежливо протянул руку. Учитывая, что этот человек, похоже, знал мальчика, Гарри надеялся, что ему удастся заполнить некоторые пробелы о жизни Тима до того, как его забрали под опеку.

Глаза старика озарились светом.

— Приемный отец? Так, значит, проблема Мэри снова вышла из-под контроля?

Гарри кивнул.

— Вы знали бабушку Тима?

— Да-да, — ответил мистер Кларк, пожимая руку Гарри. — Мы выросли вместе. Агнес растила Тима с двухлетнего возраста до прошло года.

— Из-за проблемы Мэри? — спросил Гарри.

— Ага, мы так и не узнали, кто был отцом мальчика. Когда Мэри становилось плохо, она исчезала порой на несколько дней. Но затем она приводила себя в порядок и возвращалась обратно, чтобы забрать бедняжку с собой и попытаться быть ему мамой. Агнес всегда поощряла ее. Но затем она заболела, и Мэри пришлось забрать его насовсем. А потом, когда Агнес умерла… Что ж, Мэри просто испарилась вместе с ребенком. Я все еще вижу их порой, когда они приходят сюда. Моя жена тоже здесь похоронена, понимаете.

— Мистер Поттер дал мне лилии, чтобы подарить Нане, мистер Кларк, — гордо сказал мальчик.

— Вот как? Как мило, — старик улыбнулся, а затем замер, переведя взгляд на Гарри. — Ты сказал Гарри Поттер?

— Да, сэр, — недоуменно ответил Тим.

Мистер Кларк потрясенно уставился на Гарри.

— Тот самый Гарри Поттер? Волшебник?

Чуть насторожившись, Гарри кивнул и улыбнулся:

— Я так понимаю, вы волшебник?

Старик покачал головой.

— Не, моя жена была, — он указал палкой на опрятную могилу. — Она была ведьмой, упокой ее Господь.

— О, — сказал Гарри, — значит, вы знаете о…

— О войне, да. Она была практически у нас на пороге. Нам пришлось уехать в Канаду, поскольку я был магглом, а она маглорожденной, — сказал он. — Она не хотела уезжать, но наш старший сын тоже не был волшебником, а он переехал в Ванкувер еще в восьмидесятые. Он всегда звал нас погостить. Что ж, когда люди начали говорить о Темных метках, статусе крови и не знаю уж еще чем, мы решили воспользоваться приглашением.

Тим смотрел на них, словно стараясь уловить суть разговора, которая продолжала от него ускользать.

— Какая война? Та, что в Ираке, о которой говорят по телику?

Мистер Кларк опустил взгляд на Тима.

— Нет, сынок. Это была тайная война. Война волшебников. И мистер Поттер вот ее герой.

— Правда? — воскликнул Тим, явно впечатанный.

— Может быть, зайдете ко мне на чашечку чая? — спросил мистер Кларк. — Если вы, конечно, уже почтили память Агнес.

— Спасибо за предложение, мистер Кларк.

Гарри подумал, что для него это был неплохой шанс узнать побольше о семье и обстоятельствах Тима. Ни в магловских, ни в магических службах не располагали большим количеством информации о мальчике.

— Погодите минутку, — Гарри вновь огляделся по сторонам, проверяя, чтобы никто не смотрел на них, а затем взмахнул волшебной палочкой несколько раз. Прежде всего он избавился от сорняков. А уж затем с должной аккуратностью он вырезал на надгробном камне Агнес: “Любимая бабушка Тима”.

Гарри и Тим последовали за мистером Кларком вверх по улице, где он провел их в небольшой ухоженный сад. На кухне дома располагалась огромная старомодная дровяная печь. Мистер Кларк налил воды в маленький электрический чайник.

— Вы двое присаживайтесь тут, а я вернусь через минутку.

— Мистер Кларк? — тихо спросил Тим. — Можно мне покормить ваших рыбок?

Старик улыбнулся:

— Ага, беги-беги, — он перевел взгляд на Гарри, когда маленький мальчик схватил с подоконника коробку и выбежал через заднюю дверь. — У меня есть пруд, полный золотых рыбок, на заднем дворе. Вы ведь не против? Это лишь маленький садовый прудик, ему удастся только что намокнуть, если он вдруг упадет в него.

Гарри улыбнулся.

— Все нормально, — он поставил свой стул так, чтобы сидеть лицом к заднему окну и видеть мальчика.

Мистер Кларк улыбнулся.

— Значит, у вас есть и другие дети?

— Да, трое. Двое старших сейчас в школе, — ответил Гарри.

— Вы молодцы, что взяли к себе еще одного, — мистер Кларк включил чайник в розетку и опустил чайные пакетики в заварочник. — Я так понимаю, что Тим, должно быть, волшебник, раз его поселили с вами?

Гарри кивнул.

— Ясно, то-то я думал, что это мальчик немного странноват. — Мистер Кларк помедлил, а затем пожал плечами: — Ну, странный в таком смысле, что это не объяснялось проблемами его матери. Если бы моя жена была жива, она бы, наверное, сказала Агнес, но я не представляю, как о таком говорить. А у бедной Агнес и без того проблем хватало.

— Значит, в семье Тима только магглы? — спросил Гарри.

— Хм, папа Тима мог быть волшебником. Мэри, бывало, рассказывала чудные истории о нем, но когда такое слышишь из уст кого-то вроде нее… Сложно понять, что правда, а что лишь ее выдумки.

Гарри вновь кивнул, посматривая за мальчиком, стоявшим у садового пруда. Тим присел на карточки рядом с ним, бросая горсти рыбьего корма из коробки.

— Так что вы знаете о жизни Тима? — спросил Гарри, включив свой профессиональный тон “допроса свидетеля”.

— О, она была нелегкой, мистер Поттер, — печально посмотрел на него старик. — Мэри никогда нельзя было назвать правильной, понимаете… особенно после того… ну… — он покачал головой.

— После того, как она начала принимать наркотики? — мягко подсказал Гарри.

— Да, плохое это дело. Думаю, с ней случилось что-то ужасное. Агнес неоднократно намекала, что отец Тима был… не лучшего сорта. То есть Мэри и сама была немного дикой, но затем она исчезла на три года с этим парнем, и Агнес не получала от нее ни весточки. А потом она объявилась вновь уже с малышом и бросила его на Агнес.

— Когда вы в последний раз слышали о папе Тима? — спросил Гарри. Он искренне надеялся, что тот не решит внезапно объявиться. Если отец Тима был волшебником и относился к хоть сколько-то приличной семье, это могло осложнить положение дел. Внезапно Гарри осознал, что ему будет непросто расстаться с ребенком.

— Ох, я бы не назвал его папой, — хмыкнул мистер Кларк.

Тон, которым были сказаны эти слова, резко отличался от того, которым добродушный старик говорил прежде, что всецело привлекло внимание Гарри.

— Будь он папой, он бы убедился, что у маленького бедолаги есть крыша над головой и еда в животе. Когда Мэри вернулась сюда, она сказала, что жила в дыре, а отец мальчика не давал ей денег, чтобы позаботиться о ребенке. Агнес забрала их обоих к себе, но спустя неделю девчонка сбежала и оставила Тима с ней, — старик вздохнул, разливая чай. — Честно говоря, лучше бы она и не возвращалась. Каждое ее появление оборачивалось катастрофой.

На мгновение мистер Кларк задумался, а затем продолжил:

— Конечно, что-то из этого могло происходить из-за проявлений магии мальчика. У Мэри всегда возникали проблемы, когда она пыталась уехать из дома Агнес вместе с Тимом. Однажды даже было такое, что такси, вызванное Мэри, загорелось прямо на тротуаре у дома.

Гарри открыл было рот, чтобы ответить, но тут из заднего двора донесся крик Тима, затем послышался треск и наступила тишина. Гарри был гораздо быстрее мистера Кларка, выскочив через заднюю дверь, упрекая себя за то, что даже на секунду отвел взгляд от ребенка.

Мальчик исчез из сада, и у Гарри внутри все сжалось. Раздавшийся до этого треск очень походил на звук аппарации.

— Мистер Поттер? Куда он делся?

— Ш-ш-ш, — сказал Гарри, дико оглядываясь по сторонам и прислушиваясь в попытке услышать звуки, издаваемые ребенком. Но вместо детского плача до Гарри донеслось злое, испуганное шипение, по которому он отыскал маленькую садовую змейку, уползающую прочь в страхе.

— Постой, — Гарри часто находил змеек полезными свидетелями, а потому решил заговорить с ней. — Что напугало тебя, маленькая змейка?

— Звуки малыша, — змея замерла, чтобы посмотреть на Гарри. — Эти звуки означают плохие вещи для нас. Большие приходят с дубинками, чтобы убить нас.

В это Гарри мог поверить.

— Ты знаешь, куда отправился малыш?

Змея не могла пожать плечами, но, судя по тону, именно это бы она и сделала, будь они у нее.

— Он играет в птичку.

Играет в птичку?

Гарри поднял взгляд и повернулся кругом, медленно сканируя верхушки деревьев и крышу. Там, сжавшись рядом с дымоходом, сидел Тим, от страха боявшийся произнести хоть слово или пошевелиться.

Гарри облегченно улыбнулся.

— Я его вижу.

Мистер Кларк проследил за взглядом Гарри. На секунду на его лице отразился шок, а затем он нервно засмеялся.

— Мередит тоже так делала. Была в одном месте, а затем вдруг оказывалась в другом. Вам помочь спустить его вниз? У меня есть лестница.

— Нет. Я справлюсь сам.

— Вы же не можете просто появиться рядом с ним. Вы напугаете его до смерти, — возразил мистер Кларк.

Взглянув на лицо Тима, Гарри понял, что старик прав. Глаза ребенка были расфокусированы, а сам он дрожал настолько сильно, что это было видно даже с такого расстояния.

— Я принесу лестницу, — твердо сказал мистер Кларк, направившись в сторону сарая. Всего за пару минут он вынес оттуда лестницу и прислонил ее к дому.

Гарри не сводил глаз с Тима.

— Ты там в порядке? — окликнул он.

Ответа не последовало. Да Гарри и не ожидал его.

Взбираясь вверх по лестнице, он поблагодарил удачу, что сегодня предпочел одеть джинсы и толстовку, а не что-то более формальное.

Пока Гарри забирался наверх, Тим изучал его лицо. Гарри приложил все усилия, что придать себе обнадеживающий вид.

Тим закрыл лицо руками ровно тогда, когда Гарри добрался до него. Мальчик не переставал дрожать, и до Гарри донеслись звуки его прерывистого дыхания. Решив не рисковать и не пугать мальчика еще сильнее, он устроился рядом с ним.

Тим посмотрел на него сквозь пальцы.

— А здесь здорово, — буднично произнес Гарри. — Ты, должно быть, случайно аппарировал. У меня тоже разок такое бывало, когда я был маленьким. Но я тогда был очень-очень напуган.

Гарри глянул вниз на стоявшего в саду мистера Кларка, помахав старику.

— Тебя что-то напугало? — спросил Гарри. Он надеялся, что мальчик не боялся еще и высоты, хотя это могло объяснить его попытку спрятать лицо за руками.

— Я ненавижу змей, — прошептал Тим, задрожав еще сильнее, так что Гарри едва не начал бояться, что такими темпами ребенок скатиться с крыши.

— Тебя напугал ужик? — спросил Гарри.

Тим кивнул.

— Ну, я могу попросить его уйти и не возвращаться, пока мы не уедем, если хочешь, — сказал Гарри. — Можно я спущу тебя отсюда?

Тим покачал головой.

Гарри вздохнул: и какой после этого толк задавать вопросы.

— Что ж, тогда ты, может быть, сам спустишься по лестнице? Ты боишься высоких мест?

— А змеи больше нет? — спросил Тим.

— Нет. Знаешь, она ведь тебя тоже испугалась, — заверил его Гарри.

Тим не ответил. Прошло много времени, пока его дрожь чуть ослабла. Гарри просто сидел рядом. Затем мальчик очень медленно двинулся через крышу. Очень-очень медленно спустился вниз. Внизу его ждал мистер Кларк, и Тим обхватил его за талию руками. Старик опустился на колено, чтобы обнять его в ответ. Тим шепнул ему что-то, и тот улыбнулся Гарри, сказав:

— Я совсем не думаю, что мистер Поттер против этого, Тим.

Гарри спустился вниз гораздо быстрее и помог мистеру Кларку убрать лестницу обратно, после чего они вернулись в дом, чтобы выпить-таки чаю. Мистер Кларк достал большую коробку печенья той же марки, что лежала в доме Гарри.

Тим уселся на пол рядом с мистером Кларком, опустив голову ему на ногу. Старик налил ему чай и протянул печенье. Тим тихо пил свой чай, а затем поставил кружку рядом с собой.

— Похоже, у вас есть некоторый опыт в снятии маленьких мальчиков с крыш, мистер Поттер, — доброжелательно заметил мистер Кларк.

— Пожалуйста, зовите меня Гарри, — сказал Гарри. — И, да, все мои дети в какой-то момент оказывались на крыше. Думаю, это отличительная черта всех маленьких волшебников, честно сказать.

— Видишь, — обратился мистер Кларк к Тиму. — Я же говорил тебе, что он не будет иметь ничего против.

Глаза Тима были закрыты. Он заснул, облокотившись на ногу мистера Кларка.

— Бедняга. Страх измотал его, — сказал старик.

— Кажется, вы ему очень нравитесь, — сказал Гарри, про себя подумав, что во сне Тим выглядел очень мило.

— Почему бы вам не уложить его ненадолго на диван? — предложил мистер Кларк. — Вы поедете домой на автобусе или магически перенесете себя туда?

— О, я аппарирую нас домой, — ответил Гарри, поднимая мальчика, чтобы уложить его в гостиной, как и предложил мистер Кларк.

Гарри с пользой потратил время в компании старика. Тот знал достаточно, чтобы Гарри в дальнейшем мог отследить уголовные дела матери Тима и, возможно, попросить Гермиону поискать ее психиатрические записи. По словам мистера Кларка, Мэри бывала и в тюрьме, и в психушке, хотя он мог подразумевать под этим центр реабилитации наркоманов.

Некоторые чудные истории, рассказанные Мэри, могли быть следствием того, что какой-то волшебник хотел сохранить в тайне свою личность, а могло быть и так, что это все было бредом обезумевшей женщины.

Если отец Тима был волшебником, то, по мнению Гарри, он едва ли мог заявить о правах на ребенка, если исходить из описания ситуации. Гарри подумал, что ему стоило выяснить, не откладывала ли Агнес Доусон семейное пособие для Тима. Одна из их проблем заключалась в том, что Мэри неоднократно использовала выдуманные имена для себя и Тима.

— Вы очень мне помогли, мистер Кларк, — наконец сказал Гарри. — Вы не против, если я попрошу вас еще кое о чем? Можно я буду порой приводить сюда Тима?

Лицо мистера Кларка растянулось в улыбке.

— Конечно, Гарри, — просиял он. — Я всегда буду рад вам с Тимом. Приводите с собой и других своих детей, я люблю компанию.

Гарри понравилось, как мистер Кларк сказал о “других детях” Гарри, и осознал, что он уже ощущал мальчика настолько же своим, как и Ала, Джеймса и Лили.

— Просыпайся, Тим, — чуть потряс его Гарри.

Тим сонно поднял голову.

— М-мистер Поттер?

— Может, все-таки попробуешь звать меня “Гарри”? — вздохнул Гарри. — В любом случае уже почти время ужина. Нас ждет тетя Джинни.

Тим потер глаза, чуть улыбнувшись Гарри, и тут же снова заснул.

Мистер Кларк наградил его веселым взглядом.

Гарри лишь тихонько засмеялся, зная, что мальчика лишил сил не столько страх, сколько спонтанная магия. Скорее всего, ребенок проспит до самого утра. Гарри поднял его на руки, устроил поудобнее на плече и аппарировал прямо из гостиной мистера Кларка.

— Идешь на обед или сегодня поешь за своим столом? — спросил Рон Гарри, стоя в дверях архива. Гарри заполнял несколько форм, необходимых для запроса информации у правоохранительных органов магглов.

— Если подождешь минутку, то пойду с тобой. Но я взял отгул на вторую половину дня, у нас встреча с Гермионой и целителем по поводу Тима.

Рон кивнул:

— Кажется, Гермиона упоминала что-то об этом утром.

Гарри закончил с формами и взмахом палочки отправил их по коридору в сторону Отдела по связям с магглами. — Так, я все. Пошли.

— Встреча с твоим кузеном обернулась настоящим сюрпризом. Я не ожидал, что он окажется таким… — Рон умолк, подыскивая подходящее слово.

— Человечным? — язвительно подсказал Гарри. — Я тоже. Чувство, что моя жизнь перевернулась с ног на голову за последнюю неделю. Со всеми этими событиями с Дадли и Тимом… — Гарри пожал плечами. — Все это всколыхнуло много старых воспоминаний.

— Надо полагать, — покачал головой Рон. — Как Тим?

— Напряжен, напуган, тих. Он немного пообвык. Даже проспал всю прошлую ночь, — Гарри замолчал, мягко улыбнувшись. — Еще бы, аппарировать на крышу.

— Он в порядке? Ничего не расщепил? — спросил Рон.

— Нет, просто напугал сам себя, — ответил Гарри, когда они уже выходили на улицу. — Сегодня Джинни отвела его в школу вместе с Лили.

Хотя многие дети волшебников до Хогвартса обучались на дому, дети Гарри ходили в специальную школу для маленьких волшебников, организованную по подобию магловской начальной школы.

— Джинни написала мне утром, сказав, что все прошло благополучно и ей удалось оставить его там без проблем.

— Так ты все еще планируешь уйти в отпуск, в который собираешься уже целую вечность? — спросил Рон. — По-моему, время как раз подходящее.

— Джинни тоже так сказала.

Ровно в два часа Гарри встретил Джинни у Отдела защиты магических детей. Гарри придержал дверь, пропуская Джинни вперед, и она, как и всегда, игриво хлопнула его по руке.

Внутри их ждали Гермиона и целитель разума из Мунго. Гермиона читала пергамент, который, похоже, только что попал к ней в руки. Гарри не понравилось то, как она закусила губу. Очевидно, Джинни тоже это заметила, потому что тут же тихо спросила:

— Это о Тиме?

Гермиона подняла взгляд, ее лицо ничего не выражало, скрываясь за профессиональной маской.

— Не здесь, — сказала она коротко, указав на открытую приемную. Она была права: зная их удачу, где-нибудь здесь наверняка терся репортер “Пророка”. В эти дни Гарри и Джинни не часто попадали в газеты, но рисковать все же не стоило.

Гермиона проводила их всех в зал для совещаний. Когда они оказались внутри, она протянула пергамент целителю и, к удивлению Гарри и Джинни, усилила заглушающие чары, наложенные на комнату, парой собственных заклинаний, включай и muffliato, нацеленное на дверь.

— Гермиона, что?.. — начало было Джинни.

— Гарри, — сказала Гермиона, усевшись и указав на стулья для Гарри и Джинни, — есть большая вероятность, что к этому делу необходимо привлечь Аврорат, — серьезно произнесла она.

— Прощу прощения? — озадаченно переспросил Гарри.

— Этим утром Пенни прислала отчет о своих наблюдениях, и он… очень тревожен, — ответила Гермиона. — Вы можете мне сказать, что Тим рассказывал о своей жизни с матерью?

Джинни вздохнула:

— Он не говорит со мной об этом. Лишь упомянул, что его мама иногда болеет.

— Он упоминал что-нибудь о своем отце?

— Нет, — ответил Гарри. — Друг семьи, с которым я вчера познакомился, сказал, что никогда не видел этого человека. Очевидно, бабушка мальчика считала его проблемным.

— А ребенок очень насторожено относится к мужчинам?

Гарри кивнул:

— Он предпочитает самостоятельно делать первые шаги во всем. У меня до сих пор не получилось уговорить его называть меня как-то иначе, чем “Мистер Поттер”. Похоже, он думает, что так будет безопаснее. Словно эта формальность удержит меня на безопасном расстоянии. А когда он считает, что разозлил меня, он либо весь сжимается, либо вовсе отключается от внешнего мира.

— Этот отчет, без сомнения, объясняет многое в поведении мальчика, — мрачно вставил целитель. — И задержку в его развитии. Мне нужно будет составить план лечения. Я не видел подобного со времен войны.

Это было не хорошо.

— Это отчет Пенни о наблюдении за поведением мальчика в школе, — сказал целитель, протягивая пергамент Джинни.

Гарри склонился к жене, чтобы читать одновременно с ней.

”Тим Доусон, 7 лет

Тим маглорожденный ребенок, согласно отчету целителя, находится в нижней границе третьего перцентиля роста. [1] Во время осмотра целителя не было обнаружено текущих признаков насильственного обращения, однако недостаток необходимого питания и социализации очевидно свидетельствует о физическом пренебрежении.

В данный момент приемными родителями выступают Гарри и Джинни Поттеры.

По прибытии Тиму было несколько трудно расстаться с приемной матерью, Джинни Поттер. Его эмоциональная реакция была не очень выразительной, что соответствует отчетам, полученным нами от сотрудника Отдела по защите магических детей, Гермионы Грейнджер. Ребенок, судя по всему, очень привязан к приемной сестре Лили Поттер, 10 и ? лет. Очевидно, что Лили приняла на себя роль защитника Тима, и он согласился с этим.

После утренней встречи, где детей разделили на возрастные группы для проведения занятий, Тим проявил значительное сопротивление при попытке увести его от Лили. Он сильно расстроился, и, хотя внешне он никак не проявил это, несколько стеклянных банок в комнате треснуло под действием спонтанной магии. Лили очень помогла, предложив нам показать Тиму, где находится ее класс, чтобы он знал, где ее искать. Она заявила, что Тим сказал ей, что боится, что другие люди исчезнут и не вернутся за ним.

Я проводила Тима и Лили до класса девочки и объяснила учителю, что мне, возможно, придется прервать урок, если Тим вновь расстроится. Кажется, мальчика это удовлетворило.

Я отвела Тима в отдельную комнату, чтобы оценить уровень его знаний. Он продемонстрировал языковой уровень и навык чтения выше среднего для своего возраста, хотя в его познаниях есть дыры, указывающие на непостоянство посещения школы. Смотрите приложенный отчет об академической оценке.

После окончания тестирования я сказала Тиму, что мне нужно заполнить некоторые бумаги, и предложила ему выбрать себе игрушки, среди имевшихся в комнате, и занять себя до наступления обеда. Прошло несколько минут до того, как он решился на это. Кажется, он боится самостоятельно осматриваться вокруг.

Его игра была очень сдержанной, словно он чувствовал, что в действительности за ним наблюдают, но через несколько минут он все же погрузился в игру с двигающимися фигурками и замком. Его игра с фигурками соответствовала приемлемым для его возраста сценариям, пока он не обнаружил фигурку волшебника в черной мантии. Он повернул волшебника к ведьме и сказал "Crucio".

Я засомневалась, что правильно расслышала, а потому продолжила наблюдать за его игрой. Он повторил заклинание несколько раз. Когда я убедилась, что услышала его верно, я спросила Тима, где он слышал это слово. Он заявил: “Мой папа иногда использовал его на моей маме”.

Я спросила его, использовал ли его папа волшебную палочку. Тим сумел смутно описать мне движения палочки и повторил теперь уже совершенно отчетливо "Crucio".

Я спросила у него, почему его отец это делал, и Тим, словно это само собой разумелось, заявил: “Иногда она делает некоторые вещи неправильно. Он делал это и со мной, когда я плохо себя вел”.

Дальше следовала другая информация, собранная Пенни для отчета, но ни Гарри, ни Джинни были не в силах читать дальше. Судя по почерку Пенни, общение с ребенком потрясло и ее. Джинни повернулась к Гарри, прижав руку ко рту. Вид жены полностью соответствовал чувствам Гарри: ее лицо побелело, а саму ее затошнило.

— Похоже, мне не нужно беспокоиться из-за того, что отец мальчика вдруг решит объявиться, — сказал Гарри без единой эмоции в голосе. — Вам лучше отправить это аврорам. Этим дело должен заняться кто-нибудь другой. Если я найду его, то убью. Для Тима не будет ничего хорошего в том, что я отправлюсь в Азкабан, — у Гарри возникло ужасное чувство дежавю, когда он вспомнил, как Сириус на взводе отправился в погоню за Петтигрю вместо того, что найти Дамблдора и все ему рассказать.

— И что теперь будет? — спросила Джинни, беря себя в руки.

— Что ж, — сказала Гермиона оживленным деловым тоном, который, как знал Гарри, скрывал ее собственное негодование. — Нам нужно знать, готовы ли вы приютить Тима на долгий срок, поскольку очевидно, что о воссоединении его семьи и речь быть не может.

— Не может быть и речи? — переспросила Джинни. — Я думала, что его мать на лечении в какой-то больнице?

Целитель и Гермиона обменялись взглядами.

— Сегодня утром она подписала формы на отказ от ребенка. Конечно, у нее есть девяносто дней, чтобы подать апелляцию, но не думаю, что это произойдет.

— Почему? — спросил Гарри.

Гермиона посмотрела на него извиняющеся. Она достала еще один документ, на этот раз напечатанный на магловской бумаге.

— Она сказала мне... — Гермиона помедлила, словно не хотел произносить эти слова вслух. — Ну, она сказала мне, совершенно недвусмысленными выражениями, что не хочет возвращения Тима, — она протянула документ Гарри и Джинни.

Под юридическим документом стояла подпись Мэри Доусон, отказывающейся от своих прав, а затем в строке “комментарии” шла приписка аккуратным почерком Гермионы:

”Мисс Доусон заявила, что она “Счастлива избавиться от этого маленького урода, поскольку он и его отец разрушили ее жизнь”.

— Вот же дрянная корова, — в ярости воскликнула Джинни.

Гарри кивнул, не сумев найти слов.

— Так что, как видите, нам как можно скорее нужно отыскать место, куда бы мы могли поместить Тима на долгосрочной основе, — продолжила Гермиона. — Если вы оба чувствуете, что сможете с этим справиться, то это был бы идеальный вариант. Ничего страшного, если вы не хотите, то есть…

— Конечно же, мы оставим его, — твердо сказал Гарри, наконец-то справившись с голосом. — Бедняга и так уже считает, что все окружающие его люди испаряются, — Гарри запоздало оглянулся на Джинни, но та лишь одобрительно кивала.

Гермиона и целитель облегченно выдохнули, словно действительно беспокоились из-за их решения.

— Тогда я прослежу, чтобы в отделе подготовили бумаги для процесса усыновления. Нам придется подождать девяносто дней, пока не выйдет срок подачи апелляции, на это время вы станете временными опекунами, а последующие девять месяцев вы будете считаться опекунами де-факто.

— В чем разница между опекунством и усыновлением? — спросил Гарри.

— О, это лишь формальность, но усыновление — это нечто гораздо более постоянное, — ответила Гермиона. — Это будет означать, что Тим сможет взять фамилию Поттер, если он этого захочет, и будет обладать такими же магическими и законными правами на наследование, что и ваши собственные дети. В отличие от опекунства, усыновление — это магически связывающий контракт Если биологический отец Тима объявится в течение года, он может подать документы на передачу мальчика ему, но после усыновления это будет невозможно.

Лицо Гермионы приобрело суровое выражение.

— Но после того, что мы узнали, его ждет пожизненный срок в Азкабане за использование Непростительного заклинания. И на ребенке, и на маггле, — она потерла глаза рукой. — Я так рада, что вы согласны на это. — Она достала новые документы из своей сумки, отпечатанные и на пергаменте, и на магловской бумаге. — Давайте подпишем это, чтобы вы успели забрать Тима и Лили вовремя.

Гарри подписал бумаги с каким-то странным предчувствием, преследовавшим его все выходные. ”Возможно, я пришел сюда в попытке помешать восхождению очередного Темного Лорда”, — прозвучал в голове у Гарри полузабытый голос.

(1) Перцентили (проценты) роста и веса — это графики усредненных показателей веса и роста детей, соответствующие каждому возрасту. Визуально график делится на три части: верхнюю, нижнюю и среднюю. Естественно, более 90 процентов детей попадают в среднюю часть статистический данных, и лишь по 3% из них попадают выше или ниже. Третья перцентиль — это 3% детей с наименьшими показателями.

Гарри потребовалось несколько минут, чтобы заполнить заявление на давно откладываемый отпуск, после чего они с Джинни отправились забирать Лили и Тима из школы.

Целитель назначил Тиму прием на завтрашний день. Сначала общий осмотр, а затем сеанс с целителем, работавшим с жертвами Круциатуса. Учитывая возраст мальчика, существовала большая вероятность, что проклятье нанесло ущерб его магии и разуму.

— Справимся ли мы с этим, Джинни? — спросил Гарри жену, когда они подходили к камину, чтобы отправиться в школу.

Джинни улыбнулась ему своей широкой, решительной улыбкой, которая делала ее такой похожей на своего брата Джорджа.

— Конечно, справимся, — сказала она, беря его за руку.

Тем вечером Тим вел себя напряженнее обычного. Теперь Гарри лучше прежнего понимал привычку Тима прятаться по углам. И то, что мальчик подскакивал на месте, когда кто-то разговаривал на повышенных тонах. А еще ребенок был не глуп. Тим прекрасно понимал, что Пенни оценивала его. Гарри слышал, как он спрашивал у Лили, прошел ли он тест.

После ужина они вчетвером переместились в гостиную, что давно вошло у Гарри и Джинни в привычку. Джинни и Лили сели вязать. Тим опустился рядом с Лили с немного скучающим видом, и Джинни наколдовала для него спицы. Лили принялась терпеливо показывать Тиму, как набирать петли. Оказалось, у мальчика были довольно ловкие пальцы.

Гарри закинул ноги на журнальный столик, обложившись свитками пергамента. Время от времени он поглядывал на Джинни, размышляя о том, какая же она красивая и как ему повезло.

— Тим? — спустя некоторое время сказала Джинни. Она не подняла глаз от своего вязания. Гарри не раз видел, как она использовала эту тактику в общении с детьми. Как оказалось, часто им было гораздо проще говорить с ней на трудные темы, когда их глаза и руки были заняты каким-то делом. — У тебя на завтра назначен визит к целителю после школы.

Тим замер, подозрительно прищурившись, но затем кивнул и продолжил заниматься своим делом. Гарри заметил, как он пару раз открывал и закрывал рот, пока наконец не шепнул что-то Лили.

— Мама? — прощебетала Лили. — А можно мне пойти с вами?

— Если хочешь, — спокойно ответила Джинни. — Возьми с собой книгу, возможно, мы пробудем там долго, чтобы целитель мог как следует осмотреть Тима.

Тим снова что-то шепнул Лили. Та недоуменно повернулась к нему.

— Что? О чем ты?

— Что случилось, Тим? — спросила Джинни, так и не отрывая глаз от своей работы.

— А там будут иголки? — спросил Тим чуть громче, хотя они все равно едва расслышали его слова.

Джинни перевела потерянный взгляд на Гарри. Тот лишь улыбнулся ей, и она немного расслабилась.

— Нет, Тим. Волшебникам не делают уколы. Если целителю нужно дать тебе лекарство, которое ты не можешь проглотить, они могут просто перенести его в тебя с помощью заклинания.

— Так это что-то вроде тех швов, которыми пытались тогда лечить папу? — спросила Джинни. Было много вещей, которых она не знала о мире магглов, поскольку Гарри, в отличие от других маглорожденных, не видел смысла в поддержании связи с этим миром.

Гарри кивнул:

— Многие зелья магглов не работают, если их просто проглотить.

— И как они помещают их внутрь людей? — спросила Лили.

— Они используют полые иглы, чтобы вводить их под кожу, — ответил Гарри.

Лили сморщила нос.

— Фу-у-у-у…

Гарри засмеялся и кивнул:

— Полностью согласен.

Некоторое время спустя дети были готовы улечься спать. Гарри уложил Лили, про себя подумав, что скоро она перестанет ему это позволять.

— Папа? — спросила Лили. — А Тим надолго с нами останется?

— Думаю, да. А что? — сказал Гарри, беспокоясь, что, возможно, постоянное внимание Тима начало утомлять ее.

Она посмотрела на него непривычно серьезно.

— Хорошо. Он волнуется, что мы отошлем его. Я сказала ему, что мы так не сделаем, но… — она скривилась, — он говорит, что от него все устают.

Гарри обнял Лили.

— Трудно быть маглорожденным, когда твоя семья не понимает происходящего. А мама Тима очень больна, — Гарри не придумал лучшего способа объяснить Лили наркозависимость.

— Она умрет? — спросила Лили, посмотрев на него большими глазами.

Гарри вздохнул.

— Нет, но она слишком больна, чтобы приглядывать за Тимом. И эта не та болезнь, от которой легко излечиться. Даже если бы мы отправили присматривать за ней целителей-волшебников, нам бы не удалось все исправить.

— Это так грустно, — сказала Лили.

Гарри был с ней согласен и поцеловал в лоб, пожелав спокойной ночи.

Он заглянул в комнату Тима. Тот свернулся под одеялом, читая книгу. Он наградил Гарри долгим серьезным взглядом.

— Спокойной ночи, Тим, — сказал Гарри, заходя в комнату.

— Спокойной ночи, мистер Поттер, — тихо ответил Тим.

Гарри потянулся, чтобы поправить его одеяла.

— А когда я снова увижу маму? — внезапно спросил Тим.

Гарри замер на месте. Он надеялся, что эта тема не всплывет так скоро. Он глубоко вздохнул, усаживаясь на край кровати мальчика.

— Ну… Я не знаю, сможешь ли ты в скором времени повидаться с ней. Она пробудет в больнице очень долго и…

— Она не хочет, чтобы я к ней возвращался, верно? — сказал Тим. — Все хорошо, — пожал он плечами. — Она всегда говорила, что найдет какой-нибудь способ отдать меня.

Голубые глаза Тима ничего не выражали. В его голосе не было слышно и намека на слезы или злость. Это сильно обеспокоило Гарри.

Должно быть, его молчание лишь подтвердило опасения мальчика, поскольку он перевел на него резкий взгляд.

— Так и куда меня отошлют теперь? — задал он новый вопрос безэмоциональный голосом.

— Мы с тетей Джинни подумали, что ты захочешь остаться с нами, — ответил Гарри. Он знал, что Тима было нелегко в чем-либо убедить, но он все же решил попробовать. — Ты можешь остаться с нами настолько, насколько захочешь.

Тим кивнул.

— Я… да. То есть я хочу остаться с вами… — Тим умолк, слегка смутившись. Гарри услышал несказанные им слова: “Пока вы от меня не устанете”,

— Тебе пора ложиться, — сказал Гарри. — Уже поздно.

Мальчик кивнул, сонно моргая. Гарри достал палочку, чтобы с помощью магии зажечь свет в камне, который служил ночником. Он направился обратно в гостиную, где на диване сидела Джинни, держа в руке бокал эльфийского вина.

Гарри уселся рядом с ней, и она протянула бокал и ему.

— Спасибо, любимая, — сказал он, закидывая ноги наверх.

Они почти не говорили, сидя вот так и смотря на огонь.

Спустя некоторое время Гарри проснулся один. Джинни укрыла его одеялом, а огонь в камине почти погас. Он предположил, что она, должно быть, отправилась спать, когда он задремал.

— Вы все еще спите, мистер Поттер, — раздался откуда-то голос Снейпа.

Гарри сел и огляделся по сторонам. Ему снился сон о том, что он находится в своей гостиной, а Снейп сидел в кресле с высокой спинкой.

— Теперь это будет происходить постоянно? — спросил он.

Выглядел Снейп не очень. Его окружала аура усталости и загнанности, которую Гарри помнил по своим дням в Хогвартсе.

— Возможно, Поттер.

— Итак, почему же ты решил меня преследовать? — прямо спросил Гарри. Этот день слишком измотал его в эмоциональном плане, чтобы играть в словесные игры.

Уголок рта Снейпа дернулся вверх.

— Я несколько непрозрачен для призрака, тебе так не кажется?

Так и было. Вместо того, чтобы висеть посреди комнаты серебристой прозрачной тенью, Снейп сидел в кресле во всей своей летучемышиной красе.

Гарри вздохнул, вновь спрашивая себя, что же пыталось донести до него подсознание.

— Полагаю, ты это то, что случается со мной, когда на меня сваливается слишком много стресса?

Снейп усмехнулся.

— Именно. Быть может, я даже “непереваренный кусок говядины, или лишняя капля горчицы, или ломтик сыра, или непрожаренная картофелина”, — сказал он. [1]

Гарри закатил глаза.

— Ты вообще планируешь выражаться яснее?

Улыбка Снейпа приобрела более веселый оттенок, но под его глазами залегли тени, а скулы резко выступали в приглушенном свете очага.

— Может, вам что-то предложить, профессор? — спросил Гарри, чувствуя необходимость проявить хотя бы элементарную вежливость.

При этих словах на журнальном столике между ними появился поднос с чаем, и Снейп взялся за заварочник.

— Хочешь узнать, что было хуже всего в мой последний год, проведенный в Хогвартсе, Поттер? — тихо спросил Снейп спустя мгновение.

— Нет, — в голову Гарри приходило множество вариантов ответа на этот вопрос.

— Я больше не мог приходить в кабинет Минервы и дразнить ее насчет квиддича. Или выпивать с ней чашку чая в конце рабочего дня, — Снейп содрогнулся. — Она едва могла смотреть на меня. Она осталась, чтобы защитить учеников, но так и не согласилась признать чужую власть, — он сделал глоток чая, а затем задумчиво продолжил. — Я считал, что со смертью твоей матери умерла и моя способность любить других людей. Но тот последний год доказал, как сильно я ошибался.

— О чем ты? — недоуменно спросил Гарри.

— За те годы, что я проработал вместе с Минервой, я полюбил ее. Она была мне наставником, когда я только начал преподавать. Думаю, она была мне сродни доброй тетушки.

Гарри горько улыбнулся.

— Откуда мне знать о добрых тетках.

— Неоткуда, — согласился Снейп. — Но у тебя были Минерва и Молли Уизли. Хоть кто-то, кто мог заменить материнскую фигуру. Просто представь, что Молли Уизли вдруг начала смотреть на тебя со страхом и отвращением.

— Минерва едва не лишилась чувств, когда узнала, что ты убил Дамблдора.

— Я знал, что мне не удастся пережить эту войну, — продолжил Снейп. — К тому времени, как Темный Лорд приготовился убить меня, я был более чем готов покончить со всем этим.

Гарри кивнул, вновь подумав, что Снейп действительно был самым храбрым из знакомых ему людей.

— Наверное, я сдался окончательно, когда узнал о том, что этот ублюдок задумал сделать с тобой. И о той роли, которую в этом должен был сыграть я.

— Волдеморт? — уточнил Гарри.

— Дамблдор.

Гарри кивнул. Странный опыт, пережитый им после того, как он сдался Волдеморту, несколько примирил его с махинациями, задуманными Дамблдором, но этого было далеко не достаточно.

— Я из-за этого два года ходил к психотеропевту.

— Мертвые не ходят к психологам, — мрачно сказал Снейп.

— Полагаю, что нет.

— Интересно, как слепы мы к некоторым вещам. Я не осознавал, насколько сильно я начал зависеть от дружбы с коллегами, пока не лишился ее, — сказал Снейп. — С самого детства я пытался убедить себя, что мне никто не нужен. Единственной, кому я позволил себе доверять, была Лили. Я никогда не задумывался, что потеря коллег, нанесет мне столь глубокую рану. Вся прочая так называемая дружба в моей жизни была основа на страхе и амбициях.

Гарри кивнул.

— Еще будучи ребенком, я решил, что доверять другим слишком рискованно, что это делает меня уязвимым. Без сомнения, это было одной из причин моей склонности к окклюменции. — Снейп резко поднялся. — Мне нужно идти Поттер. Можешь ждать меня в скором времени снова. Как ты и сказал, эти встречи, возможно, станут постоянными.

Гарри смотрел, как он уходит, но вместо того, чтобы пойти следом, решил, что диван в этом сне был очень удобен и что мудрее будет остаться на месте (на самом деле, он гадал, не начнет ли он ходить во сне, не сумев отыскать свою комнату).

Гарри натянул одеяло повыше и провалился в глубокий сон без сновидений.

Казалось, прошло много времени до того, как Гарри разбудил чей-то крик.

(1) Цитата из “Рождественской песни” Чарльза Диккенса

Гарри моментально подскочил на ноги, достав волшебную палочку, и попытался понять, что происходит. В комнате было темно, огонь в камине постепенно догорал. Леденящие кровь вопли доносились из другой комнаты. Прежде чем броситься вперед, Гарри проверил защитные чары на доме. Из его волшебной палочки вырвались серебристые искры, означавшие, что чары были нетронуты.

— Гарри? — позвала Джинни встревоженным голосом.

— Это Тим! — крикнул Гарри в ответ, бросившись по коридору.

Джинни прибыла следом за ним, одетая лишь в ночную сорочку и держа палочку в руке.

Тим стоял посреди комнаты. Его глаза были широко открыты, а руки подняты вверх, словно ребенок защищался от невидимого нападающего. Он кричал, будто ему нанесли смертельную рану.

Просто на всякий случай Гарри применил обнаруживающее заклинание.

Ничего.

— Это ночной ужас, — сказал Гарри. [1]

Джинни кивнула.

— Кричер. Принеси успокаивающее зелье, — быстро сказала она. — Тим? — она осторожно приблизилась к кричащему ребенку. — Тим, это тетя Джинни. Проснись, милый, — она опустила руку на его плечо, но мальчик явно не узнал ее, поскольку вздрогнул и отбросил руку в сторону.

Гарри провел рукой перед открытыми глазами Тима. Мальчик не моргнул и ничем не дел понять, что видит Гарри или Джинни. Крики сменились ужасным завывающим плачем.

— Джин? Как думаешь?.. — спросил Гарри.

Джинни кивнула. Очень осторожно она обхватила мальчика руками. Через несколько мгновений он оставил попытки вырваться, и тогда Гарри опустился на колени, чтобы оказаться с ребенком на одном уровне глаз.

Ему уже доводилось делать это, когда Джеймс был маленьким и страдал от подобных ночных ужасов. Проблема была настолько серьезной, что они даже консультировалась с целителем. Тот сказал им, что подобное не редко случалось с маленькими детьми и что со временем ребенок это перерастет. Так и случилось. Вот только Джеймсу тогда было три года, а не семь.

Чтобы помочь избежать (или, по крайней мере, сократить) недосып и у родителей, и у ребенка, целитель научил Гарри особой технике. Выбор пал именно на Гарри, поскольку во многом эта техника была схожа с теми, что авроры использовали для успокоения свидетелей.

Зеленые глаза встрелить с голубыми, и Гарри произнес про себя: ”Legilimens”.

Мысли мальчика были спутаны сном и страхом. Как и в случае с большинством ночных ужасов, образы в голове ребенка не были сформированы до конца и в большей степени представляли из себя сгусток эмоций, не обличенных во что-то конкретное, как было с кошмарами.

Темные фигуры угрожающе мелькали по краям, а где-то на полу притаилась змея.

— Тим, — позвал Гарри. — Все хорошо, ты в безопасности, — он принялся искать образы, которые спящий разум Тима ассоциировал со словом “безопасность”.

Мальчик начал потихоньку просыпаться, и образы стали разборчивее. Быстро мелькнул образ пожилой женщины с обеспокоенным, но добрым лицом. Где-то в пруду блеснула золотая рыбка. Мистер Кларк ужинал с Тимом и женщиной с добрый лицом, которая, предположил Гарри, и была Наной Тима.

Гарри осторожно потянул эти воспоминания вперед. Ассоциируемое с ними чувство должно было прогнать страх прочь. Но Гарри надеялся, что ему удастся отыскать где-нибудь здесь воспоминание, достойное патронуса, а потому он очень осторожно углубился чуть дальше.

Тим, похоже, почувствовал его. Гарри ощутил, как мальчик сторонится мысленного прикосновения.

Внезапно Гарри наткнулся на яркое воспоминание, связанное с доверием. Лицо Тима было погружено в приятно пахнущие рыжие волосы. Чьи-то руки обнимали ребенка, прижимая к крепкому и надежному плечу. Женскому плечу. Принадлежащему, вероятно, Джинни.

За этим последовало воспоминание о мире, в котором девичья рука крепко сжимала руку Тима. Присмотревшись к этому образу, Гарри решил, что рука, должно быть, принадлежала Лили.

Гарри потянул наверх и эти воспоминания. Заключенные в них эмоции начали пересиливать панику мальчика. Тим потихоньку расслабился в объятиях Джинни, уперевшись в нее боком.

Но Гарри не хотел останавливаться на этом, только достигнув некоторого успеха, а потому углубился в память еще один, последний раз.

Ему удалось отыскать еще одно хорошее сильное воспоминание. Зеленые глаза, которые, казалось, обещали безопасность.

На долю секунды это дезориентировало Гарри. Эти лаза было точно такими же, как у его сына Альбуса, с которым Тим еще не встречался. Но Гарри, чуть улыбнувшись, быстро понял, что в действительности смотрел на свои собственные глаза с позиции Тима. Забавно, как маленькие дети видели вещи — очки Гарри настолько были не важны, что даже не появились в этом образе.

Гарри потянул вперед и этот образ. Тим наверняка помнил инцидент на крыше, произошедший в воскресенье.

Похоже, теперь ребенок проснулся окончательно, и Гарри очень осторожно отменил заклинание. Завывания Тима стихли до обычного плача. Джинни гладила мальчика по спине и шептала ему на ухо успокаивающие слова.

Кричер стоял рядом, держа успокаивающее зелье. Гарри взял его, проверил этикетку и внешний вид зелья (маловероятно было, что Кричер мог допустить подобную ошибку, но проверить никогда не мешало) и откупорил флакон.

— Тим? Милый, тебе нужно это выпить, — мягко сказала Джинни. — Тебе приснился плохой сон, и ты перенервничал.

Тим протянул дорожающую руку и взял флакон с зельем. Он странным образом повторил жест Гарри, словно проверяя, что это было за зелье. Затем он поднёс флакон к полному соплей носу и чуть понюхал, будто проверяя запах. Явно удовлетворившись, он выпил содержимое одним глотком.

Джинни притянула Тима к себе, и тот опустил голову ей на плечо. Он так и не перестал плакать, но его дыхание замедлилось. Когда Тим наконец затих, они поняли, что ребенок заснул.

— Спорю на сотню галлеонов, что утром он ничего не вспомнит, — шепнула Джинни, поднимая маленького мальчика и возвращая его в кровать.

(1) Ночной ужас, или ночной страх (лат. Pavor nocturnus), — довольно редко встречающееся расстройство, характеризующееся резким и недолгим пробуждением в состоянии сильного страха. Патология носит психогенный характер и чаще всего касается детей дошкольного возраста (взято с вики)

Гарри стоял в углу кабинета директора. Если судить по небу за окном, время было очень позднее. Гарри прокрался вперед, выходя из тени. Снейп сидел за столом, склонившись над длинным письмом. При появлении Гарри он даже не пошевелился.

— Снейп? — тихо позвал Гарри. Мужчина ничем не показал, что хотя бы заметил Гарри.

Откуда-то донеслись низкие голоса, вынудив Снейпа поднять голову. Он подобрал свою волшебную палочку со стола, где она лежала до этого в паре сантиметров от руки. Сделав несколько взмахов, он намеренно открыл дверь. По другую сторону стояли Амикус Кэрроу и источавшая ужас и ярость шестнадцатилетняя Джинни.

Гарри понял, что спит в тот самый момент, как увидел Снейпа. Понял он и то, что перед его глазами разворачивалось воспоминание. Но воспоминание принадлежало не ему — это было воспоминание Джинни, предоставленное для суда Виценгамота. Показаний самого Гарри было достаточно, чтобы Снейпа помиловали посмертно, но их не хватало, чтобы в полной мере отдать ему должное (и Орден Мерлина), чего тот, по мнению Гарри, заслуживал.

В те времена Гарри было непросто смотреть все это. Однако теперь его подсознание, похоже, решительно вознамерилось пережить эти мгновения заново.

Глаза Джинни покраснели, а лицо, что было для нее совершенно нехарактерно, было залито слезами. Амикус крепко держал ее за запястье, наверняка оставляя синяки, хотя она продолжала вырываться.

На лице Амикуса заиграла злая, похотливая ухмылка, когда он затащил Джинни в комнату.

— Смотри, кого я нашел рыскающей по коридору, — оскалился он.

— Мисс Уизли, — сказал Снейп полным отвращения голосом, которым он когда-то разговаривал с Гарри.

— Я назначил ей небольшое “наказаньице” до того, как решил привести сюда, — продолжал довольный собой Амикус. — Бедняжка немножко поплакала. Не смогла принять свое лекарство.

— Долбанный ублюдок, — прорычала Джинни, охрипшим от криков голосом. Ее руки и ноги дрожали, а вид у нее был такой, словно ее стошнило на собственную мантию.

— Так зачем ты привел ее сюда? — Снейп отвернулся с наигранным безразличием. — Отправь ее в кровать. У меня нет на это времени.

— Разве это не маленькая подружка Поттера? — спросил Амикус. — Темный Лорд наверняка захочет ее допросить.

Лишь благодаря тому, что Гарри смотрел прямо на Снейпа, он заметил, как на долю секунды тот с отчаянным беспокойством нахмурил брови.

— Ты считаешь, что я до сих пор этого не сделал? — холодно ответил Снейп.

— Да нет, просто я тут подумал, что, может, она тайком пыталась связаться с Поттером. Наложил на нее Круцио, но ничего. А потом привел сюда, потому что ты ведь можешь понять, не врет ли она. Согласно приказу, мы не должны разбрасываться чистой кровью, но она ведь Уизли. Может, сделаем исключение? — в лице Амикуса что-то переменилось. — Хотя мы, конечно, можем использовать и другие способы убеждения, — Амикус отпустил запястье Джинни и погладил ее по волосам.

Снейп обернулся к Джинни, и на его лице медленно появилась улыбка.

— Хм… Полагаю, что так…

Джинни в ужасе пискнула, словно поняв, к чему они вели. Она задрожала еще сильнее, когда Снейп приблизился и поднял локон ее волос, словно изучая его.

— Да, возможно, ты прав, Амикус, — искоса посмотрел на него Снейп. — Думаю, мне нужно расспросить мисс Уизли, — он кашлянул, — в моих комнатах.

Самодовольный взгляд мигом испарился с лица Амикуса.

— Эй, я хотел… — было запротестовал он.

— Я не приемлю ничьих объедков, — холодно уведомил его Снейп, так и не отпустив волосы Джинни. — Можешь развлечься с ней, когда она мне надоест, но не раньше. Думаю, мы теперь будем часто видеться с мисс Уизли, — он перевел взгляд обратно на искаженное ужасом лицо Джинни.

Выражение Амикуса отразило осознание.

— Ах, да… я слышал, у тебя пунктик на рыженьких.

— Хм, да, — Снейп, казалось, отвлекся, совершенно не смотря на другого мужчину. — Запри за собой дверь, когда будешь уходить, Амикус, — беззаботно сказал Снейп, подхватив Джинни за руку, удерживая ее на ногах, и утащил ее за собой в сторону двери, ведущей в комнаты директора.

Гарри последовал за ними. Снейп закрыл дверь и взмахом палочки запер ее магией. Он бросил державшуюся на грани сознания Джинни на диван поближе к огню.

— Сядь, — прошипел он, быстрым шагом направившись в соседнюю комнату.

У Джинни едва ли были силы на что-то еще. Ее бледное лицо приобрело зеленоватой оттенок. Про себя Гарри подумал, что вид у нее был такой, что ее могло в любой момент снова стошнить.

— Выпей это, — Снейп вернулся и сунул кубок с зельем в ее руку. Джинни подняла на него взгляд и открыла рот, словно собираясь отказаться. — Мисс Уизли, если бы я желал вашей смерти, я бы не тратил время на яд, — рявкнул Снейп. — Просто выпейте чертово зелье.

Дрожь в теле Джинни начала утихать, пока она пила содержимое кубка, а с лица ее сошел зеленоватый оттенок.

Снейп взмахнул палочкой, и с мантии девушки пропали следы рвоты. Он потер лицо рукой, словно устав от всего этого. Однако спустя секунду Снейп вновь распрямил плечи, глубоко вздохнул и снова каждым жестом начал походить на законченного мерзавца.

— Мисс Уизли, вы знаете, где Гарри Поттер? — холодно спросил он.

— Не имею ни малейшего представления, — безэмоционально ответила Джинни, судя по ее тону, она немного оправилась от произошедшего ранее.

Снейп навис над ней и поднял ее голову, чтобы девушка смотрела на него. На мгновение он уставился в ее глаза, но затем Джинни выдернула голову из его руки.

— Так мы скоро покончим с этим? — сказала она ядовитым тоном, за которым, знал Гарри, скрывался ее страх.

— Я не намереваюсь… — Снейп замолчал, сглотнув, — насиловать вас, если вы об этом. Хотя для вас же будет лучше, если Амикус подумает именно так. Защита, дарованная вам вашей чистой кровью, истончается с каждым днем, мисс Уизли. Вам стоит хорошенько подумать о необходимости посещения школы после каникул.

Взгляд Джинни начал утрачивать фокус.

— Чт… что вы м-мне да… ли..? — спросила она, когда зелье внезапно подействовало. — В… вы…

— Зелье, которое излечивает последствия Круциатуса. Было бы чрезвычайно печально, если бы вам был нанесен необратимый ущерб, — тихо ответил Снейп. — Учитывая, как часто вам требуются “наказания”, в скором времени вы ничем не будете отличаться от Лонгботтомов. После этого зелья вы проспите несколько часов, пока ваши нервы будут восстанавливаться.

Джинни едва сохраняла сознание, и воспоминание начало угасать. Гарри было совершенно очевидно, что Снейп посчитал, что Джинни его уже не слышит. Комната скрылась в кромешной тьме. Последним, что содержало воспоминание, был необычайно мягкий голос Снейпа:

— Я сделаю для вас все возможное, мисс Уизли.

Воспоминание вновь наполнилось светом, когда Джинни пришла в себя. Снейп вновь держал ее, теперь направляясь к больничному крылу. Ворот ее мантии был разорван, и видно было, что блузка под ней была расстегнута. Взгляд Джинни по-прежнему был расфокусирован, а волосы спутаны.

Снейп намеренно прошел мимо класса, в котором раньше проходила Защита от Темных Искусств. Амикус явно как раз направлялся на завтрак. Он злобно улыбнулся при виде Джинни, подмигнув Снейпу.

— Дай мне знать, когда устанешь от нее.

Снейп наградил его ледяным взглядом, от которого Амикус побелел.

— Да, но до тех пор она моя. Ты меня понял?

Амикус быстро кивнул и скрылся в сторону Большого зала.

В коридоре было совсем немного учеников, но Невилл и Луна стояли у дверей больничного крыла, явно ища Джинни. Когда они увидела, в каком та была состоянии и что под руку ее поддерживал Снейп, они оба ринулись вперед.

— С дороги, — рявкнул им Снейп, и они посторонились, тем не менее последовав за ним внутрь.

Мадам Помфри вышла из своего кабинета.

— Да, директор? — сказала она голосом, от которого могла застыть вода.

— Мисс Уизли требуется ваша помощь, — холодно ответил Снейп. — Ей не помешает мазь от порезов и синяков. — Снейп склонил голову Джинни, демонстрируя довольно большие засосы на шее. — И противозачаточное зелье.

Мадам Помфри уставилась на него, а затем кинулась вперед, доставая палочку и накладывая несколько диагностических чар. Спустя мгновение она перевела взгляд на Снейпа.

— Но она не…

— Не из тех, кто принимает участие в половых актах без обязательств? — заставил замолчать ее сердитым взглядом Снейп. — Нет. Очевидно, все случилось без обоюдного согласия, — усмехнулся он. — Но чего ни бывает в эти дни.

— Вы хотите сказать?.. — медленно произнесла мадам Помфри.

— Да, Поппи, — тихо сказал Снейп, опуская Джинни на одну из кроватей. — Я говорю, что я злой Пожиратель Смерти, насилующий юных девочек. А теперь тебе лучше залечить эти раны и дать ей противозачаточное зелье. — Он распрямился, поправляя мантию. — Я бы не хотел, чтобы она наскучила мне слишком скоро, потому что тогда мне придется отдать ее Амикусу.

На мгновение мадам Помфри совершенно растерялась. Затем она очень медленно кивнула.

— Ах. Да, я понимаю. И я ничего не могу сделать, чтобы защитить мисс Уизли от этого нежелательно внимания?

Снейп серьезно покачал головой.

— Хорошо, Северус. Мне снабдить ее дополнительными зельями на случай..?

— Если я пошлю за ней снова? — глянул на нее Снейп. — У меня так мало времени для удовольствий… Нет, я предпочитаю, чтобы она сама приходила к тебе. Я боюсь, что эти мелкие паршивцы, с которыми она спит, украдут его для собственных нужд, — он повернулся на месте и устремился прочь.

Луна и Невилл были белее мела, стоя рядом с Джинни, чей взгляд был устремлен на дверь, за которой скрылся директор.

— Джинни, что он сделал? — шепотом потребовал ответа Невилл.

— Не думаю, что мне стоит говорить об этом, — ответила Джинни высоким испуганным голосом.

Воспоминание окончилось, и Гарри проснулся, гадая, какого черта эти события всплыли в его голове. Это воспоминание было одним из ключевых элементов защиты, использованной для того, чтобы очистить имя Снейпа. Мадам Помфри предоставила то же воспоминание, включая и ключевой факт, свидетельствовавший, что Джинни не занималась сексом ни той ночью, ни когда-либо прежде. Поппи указала им на тот факт, что своей уловкой Снейп спас Джинни от приставаний со стороны Амикуса.

Также Поппи продемонстрировала им, что она лично видела множество подобных сцен, вынудивших ее задуматься, кому на самом деле был верен Снейп. Также она засвидетельствовала, что бесчисленное количество учеников избежало неизлечимых повреждений благодаря зелью, которым поил их Снейп. Это было его личное изобретение, которым он, однако, ни с кем не поделился.

Словно гром среди ясного неба на Гарри вдруг снизошло озарение, почему конкретно это воспоминание вдруг всплыло в его голове.

— Чем займешься в свой первый день отпуска, любимый? — спросила Джинни за завтраком на следующее утро.

— Зависит от того, нужен ли я тебе сегодня днем, — ответил Гарри.

Джинни оглянулась на сонного Тима, игравшего со своим тостом. Мальчик сумел съесть половину ломтика, а остальное, заметил Гарри, отправилось в салфетку. Похоже, этим утром Тим был не настроен на еду.

— Думаю, мы справимся самостоятельно, — сказала Джинни. — Это же просто осмотр. Целитель даст нам полный письменный отчет и будет на связи, если нам нужно будет с ней о чем-либо переговорить.

— Ну, ладно, мне все равно нужно повидаться с Минервой. — Гарри помедлил, не желая поднимать тему в присутствии Лили и Тима: — Джинни, ты помнишь то зелье, что профессор Снейп давал всем, у кого… эм… были отработки с Кэрроу в тот последний год в Хогвартсе?

Джинни кивнула.

— Как ты думаешь, он мог оставить его рецепт где-нибудь среди своих записей?

Джинни уставилась на него. Очень медленно на ее лице появилась улыбка, когда она поняла, к чему он клонит.

— Не знаю. Никто никогда не разбирал его бумаги, — в своем завещании Снейп оставил все свои исследования хогвартской библиотеке.

— Возможно, я смогу привлечь к этому Поппи и Невилла.

— К чему? — жизнерадостно влезла в разговор Лили.

— О, да просто к исследованию, которое я хочу провести по работе, — беззаботно ответил Гарри. — Может быть, стоит послать сову и вашей тете Гермионе, если я найду то, что ищу.

— Мне ждать тебя к ужину, или ты хочешь остаться поесть с мальчиками?

— Я пообедаю с ними, но на ужин вернусь домой.

После того, как Джинни и дети ушли, Гарри выпил еще одну чашку кофе, про себя подумав, что все эти неспокойные ночи начали на нем сказываться. Он убрал в карман пару бодрящих зелий и пообещал себе этим вечером лечь спать одновременно с детьми.

Гарри аппарировал прямо на границу владений Хогвартса. Он прошел через ворота, но вместо того, чтобы сразу же направиться к замку, Гарри свернул к военному мемориалу у озера.

Белая мраморная гробница Дамблдора поднималась прямо из земли. Параллельно с ней расположилась черная мраморная гробница Снейпа. Это была одна из тех вещей, ради которых Гарри использовал свой статус героя, воспользовавшись моментом после достижений войны. Он настоял, что Снейпа должны похоронить именно здесь, в Хогвартсе. В единственном доме, который у того когда-либо был.

Снейп написал завещание, а также нечто вроде последнего волеизъявления в тот последний год в Хогвартсе. Их обнаружили после финальной битвы, оставленными прямо посреди директорского стола. Снейп положил их туда, зная, что найдут документы либо учителя, либо кто-то из Пожирателей. В своем завещании он просил, чтобы в случае поражения Волдеморта его похоронили в Хогвартсе. Однако в его представлении это должна была быть безымянная могила где-то в лесу, а не гробница бок о бок с могилой Дамблдора. Но Гарри бы подобного не позволил. И Минерва, и Поппи, и, что удивительно, Хагрид его в этом поддержали.

Между двумя гробницами возвышался серый обелиск, на котором были выгравированы имена павших в битве при Хогвартсе героев. Гарри провел рукой по именам. Каждую годовщину битвы у мемориала проходила поминальная служба. Спустя нескольких первых лет, Гарри перестал быть частым гостем на подобных церемониях. Для него они приносили с собой слишком много грусти. Сказать по правде, он вообще редко приходил сюда, но после последних дней война внезапно вновь заполнила его мысли.

Гарри встряхнулся — меньше всего ему сейчас было нужно погружаться в депрессию. У него были и другие дела. Но прежде чем углубляться в дневники и записи, он чувствовал необходимость навестить могилу этого человека.

— Гарри? — окликнул его кто-то.

Гарри обернулся, увидев, что по дороге в его сторону шел Невилл.

— Джинни отправила мне сову, написав, что ты заглянешь сегодня утром, — сказал он. — Говорит, ты работаешь над каким-то проектом? Что-то связанное с записями Снейпа?

Гарри криво улыбнулся.

— И она предположила, что я начну отсюда?

— Да, — просто ответил Невилл. — Так что в них такого важного?

Гарри скрестил руки, прислонившись к черной гробнице, и принялся рассказывать Невиллу о Тиме и новостях о том, что отец мальчика, очевидно, использовал на нем и на его матери Непростительное.

— Полагаю, теперь ясно, почему его мать подсела на героин, — тихо сказал Невилл. — Если учесть, что это заклинание делает с волшебниками… — он содрогнулся. Отец Невилла умер пару лет назад, так ни разу и не заговорив с тех самых пор, как Беллатриса Лестрейндж свела его с ума Круциатусом сразу после первого падения Волдеморта.

Гарри кивнул.

— Сегодня Джинни повела его к целителю, посмотреть, насколько сильный ущерб был нанесен ребенку.

Невилл кивнул, ему не нужно было задавать вопросы, чтобы понять, что это проклятье не могло не нанести вред столь маленькому ребенку.

— И ты считаешь, что сможешь отыскать зелье Снейпа?

— Надеюсь.

Невилл кивнул.

— Все его дневники в библиотеке. Но, думаешь, он стал бы записывать нечто подобное? Он ведь был так осторожен.

— Как я себе представляю, это зелье не могло быть простым. Вряд ли даже у Снейпа получилось бы держать все в голове, — ответил Гарри, когда они зашагали в сторону замка. — Но меня ведь не было здесь. Как думаешь, есть ли смысл начинать поиски или же я зря себя обнадеживаю?

— Честно говоря, Гарри, мне так и не удалось понять, как мы вообще сохранили хоть толику разума после всего произошедшего. Но то зелье… Снейп однажды заставил Майка Корнера выпить его после того, как с ним поработали Кэрроу. Помню, как отводил его обратно в гостиную Рейвенкло. Тогда мне показалось, что из-за него стало только хуже, но Майкл хотя бы говорил что-то вразумительное. Я, признаюсь, думал, что после того раза он сойдет с ума, — вздохнул Невилл. — Мне казалось, что хуже уже и быть не могло, но если бы в школе не было Снейпа, все было гораздо хуже.

— Джинни говорила то же самое, — согласился Гарри.

— Я помогу тебе, чем смогу, — сказал Невилл. — И спроси еще Милли, она была одной из любимчиков Снейпа, — Миллисент Булстрод теперь занимала должность школьного зельевара и была главой факультета Слизерин.

— Спасибо, я у нее спрошу. Поппи уже ответила, что к ней можно обращаться.

Гарри провел утро в компании нескольких домашних эльфов, достававших коробку за коробкой из кладовой. Похоже, в них были собраны все исследования Снейпа, проведенные им за время его пребывания в Хогвартсе, а также его записи с тех пор, когда он еще не был профессором. Гарри понимал, что на разбор всего этого ему потребуется некоторое время. Грустно было осознавать, что до сих пор ни у никого не нашлось на это ни времени, ни мотивации.

К обеду Гарри упаковал все материалы и уменьшил их для транспортировки. Он попросил эльфов доставить все на площадь Гриммо, где уже ждал Кричер, готовый их принять.

Минерва улыбнулась, заметив Гарри.

— Нашел все, что нужно? — спросила она.

— Думаю, да, — сказал Гарри, нагоняя ее по дороге в Большой зал. — Неужели я действительно первый, кто занялся этим?

Минерва кивнула.

— Ты же знаешь, как обстояли дела после войны. Всем так не терпелось вернуться к своей обычной жизни. А потом… ну, люди просто забыли.

Гарри задумчиво кивнул.

— Папа! — раздался голос Джеймса из толпы учеников.

Минерва улыбнулась, сказав:

— Дай мне знать, что тебе удастся найти, хорошо? — и она направилась в сторону стола для преподавателей.

Гарри повернулся, чтобы поймать Джеймса в объятия, когда тот бросился к нему. Ловить его стало гораздо сложнее, чем раньше, думал про себя Гарри. В свои пятнадцать Джеймс уже был немного выше Гарри, явно унаследовав свой рост со стороны Уизли. Хотя, конечно, привычка Дурслей постоянно недокармливать Гарри, когда он был маленьким, тоже внесла свою лепту.

— А где твой брат? — спросил Гарри, обнимая сына в ответ.

— Наверное, уже ест, — ответил Джеймс с ухмылкой. — Пойдем найдем его.

Альбус действительно уже ел, сидя рядом со своим лучшим другом Скорпиусом, по другую руку от которого сидела дочь Рона и Гермионы, Роза. Первым заметил Гарри Скорпиус, шепнув что-то Алу.

— У тебя неприятности, Джеймс? — подозрительно спросила Роза, когда Гарри с Джеймсом подошли поближе. — Здравствуй, дядя Гарри, — вежливо сказал она.

— Нет у меня никаких неприятностей! — запротестовал Джеймс. — Папа отправил мне сову утром, сказав, что ему нужно провести исследование в библиотеке.

— Спасибо, что сказал об этом мне, — сухо заметил Альбус.

— Как поживают мои любимые рейвенкловцы? — спросил Гарри троицу.

— Все замечательно, спасибо, мистер Поттер, — вежливо ответил Скорпиус.

Альбус подскочил, чтобы тоже обнять Гарри.

— У нас матч по квиддичу против Гриффиндора на следующей неделе, — радостно сообщил он Гарри. — Это моя первая игра против них.

Альбус как раз в этом году вошел в состав команды факультета, заняв позицию ловца. Джеймс же играл за Гриффиндор охотником.

— Ага, какая жалость, что в этот раз Рейвенкло не победить, — с легкостью заявил он.

— На твоем месте я бы не был так в этом уверен, — ответил Гарри, чуть улыбнувшись. — Твой брат так же хорош, как был я в его возрасте.

Альбус прямо-таки засиял от похвалы.

— Конечно, и ты такой же хороший охотник, каким была твоя мама, — продолжил Гарри, обращаясь к Джеймсу. — Так что, думаю, все зависит от того, как проявят себя ваши команды. Даже хорошо, что вы в разных командах. Было бы совершенно несправедливо давать кому-то такое преимущество.

И Джеймс, и Альбус широко ему улыбнулись.

— Так, я пришел сюда не только затем, чтобы болтать с вами о квиддиче. Как продвигаются ваши занятия?

Гарри провел приятный час, обмениваясь последними новостями со своими детьми, пока тем не пришлось вернуться обратно на уроки. Джеймс и Альбус были полны вопросов о своем новом приемном брате.

Когда наконец настало время уходить, Гарри обнял мальчиков на прощание. До летних каникул оставалось не долго, и Гарри не терпелось, чтобы они все снова собрались дома. Он был рад тому, что у Тима было несколько недель, чтобы освоиться на новом месте, до тех пор, когда дом заполнится новыми людьми. Он надеялся лишь, что Тима не испугает толпа, которую создавали гаррины сыновья вместе со своими кузенами, кузинами и друзьями.

Гарри вернулся домой после обеда, попросив Кричера заварить ему чай. Усевшись в кресло в своем кабинете, он почувствовал, как неспокойная ночь начинает брать свое. К тому времени, как Кричер принес ему чай, Гарри уже задремал.

По мнению Гарри, этот отпуск стал, возможно, самой лучшей идеей, которая когда-либо посещала Джинни, а у нее бывало много хороших идей. Следующие два дня он все время, пока дети были в школе, а Джинни на работе, проводил в своем кабинете, читая записи Снейпа.

Визит Тима к целителю прошел совершенно спокойно. В действительности Тима вел себя настолько послушно, что это даже немного напугало Джинни.

Целитель назначил Джинни и Гарри встречу на пятницу, чтобы обсудить результаты осмотра. Приближение этой встречи наводило на Гарри ужас.

Они с Джинни надеялись, что Снейп записал рецепт зелья, которым он поил учеников Хогвартса в тот ужасный год, когда Волдеморт пришел к власти, но пока что поиски Гарри не увенчались успехом.

Кричер разложил для него записи в хронологическом порядке. В остальном же все эти бумаги представляли собой безумную смесь пометок, рецептов и личных записей. Гарри пытался хоть как-то это все упорядочить.

Странно было читать дневники Снейпа. Гарри не отпускало сильное чувство, словно он вновь встретил старого друга, хотя о них со Снейпом никогда подобного сказать было нельзя. На страницах этих дневников Гарри вновь повстречал Принца-полукровку. Гениального волшебника, чей учебник зельеварения столькому научил Гарри за время его шестого и последнего года в качестве ученика Хогвартса.

Почерк в ранних заметках был все таким же убористым, как и в том учебнике. По мере того, как Гарри медленно продирался через дневники, он начал замечать, как меняется этот почерк, становясь более зрелым. Скорее всего, в последних дневниках Гарри будет ждать почерк профессора, который он помнил по заметкам на полях своей домашней работы.

Гарри был уверен, что Снейп начал работу над зельем от последствий Круциатуса незадолго после того, как он приступил к работе в Хогвартсе. Но рецепты этих лет, хотя все они и были полезны и блестящи, походили на результат работы, которую мог проделать любой хороший мастер зелий. Они не были оригинальны, хотя среди них нашлись некоторые значительные улучшения к уже существующим зельям.

Судя по всему, пробные рецепты для зелья против Круциаутса были спрятаны или магически зашифрованы. Так что первым, что посчитал нужным сделать Гарри, было отыскать дневник, который казался не тем, чем он был на самом деле.

Затем ему нужно будет его расшифровать.

Затем понять формулу, созданную одним из самых гениальных и параноидальных мастеров зелий, когда-либо носивших это звание.

А уже затем ему нужно будет воссоздать это проклятое зелье.

Возможно, где-то бродила парочка темных волшебников, которых он мог выследить. Борьба с ними давалась ему куда лучше.

Эти мрачные мысли дали Гарри понять, что ему был нужен перерыв. Без чашечки чая и, может, прогулки было никак не обойтись. Он потянулся и направился в сторону кухни, где Кричер, заслышав его шаги на лестнице, наверняка уже поставил чайник на плиту.

Добравшись до низа лестницы, он услышал, что Кричер с кем-то разговаривает. Судя по голосу, это была Пенни из школы. Гарри зашагал чуть быстрее.

— Меня ищешь? — спросил он, когда разглядел лицо Пенни в пламени кухонного очага.

На лице Пенни отразилось облегчение.

— Да, Гарри. У Тима возникли небольшие проблемы сегодня утром. Ты можешь зайти?

— Он поранился? — спросил Гарри.

— Нет-нет, ничего такого. Он просто расстроен, — лицо Пенни исчезло из пламени.

Гарри бросил горсть летучего пороха в огонь и крикнул название школы, выйдя в маленький кабинет Пенни. Она была школьной медсестрой, а также занималась с детьми, которым нужна была дополнительная помощь.

— Итак, где он? — спросил Гарри, отряхивая с мантии сажу.

На лице Пенни отразилось смущение.

— Он в моем шкафу, мне не удалось убедить его выйти, — ответила она. — Я даже привела Лили, чтобы она попросила его выйти, но от этого стало только хуже. Похоже, они поссорились на перемене.

— Из-за чего? — обеспокоенно спросил Гарри.

— Он… он не хочет, чтобы я уезжала в школу осенью.

Гарри подскочил на месте, он даже не заметил, что Лили тихо сидела в углу. Он подошел к ней. Ее глаза утопали в слезах, а нижняя губа дрожала.

— Одна из девочек сказала ему, что мой класс в следующем году отправится в Хогвартс. Он спросил меня, правда ли это. Я не хотела его расстраивать…

Гарри наклонился и обнял Лили.

— Это не твоя вина, цветочек. Думаю, это запоздалая реакция, которую эти новости просто спровоцировали. Возвращайся в класс, а я за ним присмотрю. Договорились?

Пенни наградила Гарри и Лили одобрительной улыбкой.

— Пойдем со мной, Гарри, — сказала она.

Тим, очевидно, решил спрятаться в платяном шкафу Пенни. К счастью, там было место, куда мог втиснуться сам Гарри. Он зажег волшебную палочку. У дальней стены он разглядел ботинок Тима, торчавший из-под шерстяной мантии Пенни.

— Тим? — тихо позвал Гарри. — Может быть, ты вылезешь отсюда?

Ответа не последовало. Гарри затаился, прислушиваясь к дыханию мальчика, ясно слышному в тесном пространстве шкафа. Ребенок дышал слишком часто, чтобы спать (или потерять сознание), но не настолько, чтобы перейти в гипервентиляцию, к которой был склонен.

— Тим? Мисс Кристал, Лили и я беспокоимся о тебе. Если ты не хочешь выходить, может быть, кому-то из нас забраться к тебе?

Гарри услышал, как сбилось дыхание Тима, прерванное тихим всхлипом. Вся эта ситуация показалась ему знакомой, но, по крайней мере, в этот раз никто в таракана не превратился.

— Никто на тебя не злится, милый, — сказала Пенни. — Я уже починила окно. Все порой теряют контроль на своей магией, не нужно бояться.

Ребенок подтянул ногу к себе, и Гарри больше ее не видел. Затем он услышал резкий ритмичный стук. Спустя мгновение он понял, что Тим больше не сидел, прислонившись спиной к стене. Теперь он свернулся в комочек, стоя на коленях, и бился головой о пол.

— Нет, не делай этого, — быстро сказал Гарри. Он ринулся вперед и притянул Тима к себе, вытаскивая его из шкафа всего опутанного мантией Пенни. Тим попытался сопротивляться, но одна его рука запуталась в мантии. Другую же поймал Гарри. На всякий случай он также прижал дергающиеся ноги ребенка своей ногой. Странным было то, что ребенок боролся с ним так яростно, при этом не произнося ни единого слова и не крича.

— Тебе не разрешено делать себе больно, — твердо казал Гарри, когда брыкания Тима утихли. Так советовал говорить ему целитель разума в подобных ситуациях.

Взгляд Тима был направлен куда-то вдаль, отчего волосы на затылке у Гарри встали дыбом. Он узнал этот взгляд. Видел его на лицах жертв известных темных волшебников.

Постепенно Тим обмяк в руках Гарри. Так же медленно к нему вернулось осознание того, где он находится. Когда Гарри почувствовал, что Тима можно было перемещать без опаски снова его расстроить, он поднял ребенка с пола вместе с мантией и опустился с ним в кресло-качалку Пенни. Именно в нем она утешала самых маленьких учеников школы.

— Все хорошо, все хорошо, — тихо повторял Гарри, как бывало делал для своих старших детей, когда они были крошками. — Ш-ш-ш, — он запел маленькую колыбельную, которой научила его Джинни. Никто никогда не пел Гарри после того, как умерла его собственная мама, так что все известные ему песни он выучил после рождения Джеймса.

Спустя несколько минут мальчик начал понемногу ворочаться. Гарри заглянул в лицо Тима, на котором читались недоумение и подозрительность.

— Теперь тебе получше? — спросил он.

Тим прищурился, но кивнул. Гарри поставил его на ноги и развернул мантию. На лбу Тима проступил красно-сиреневый синяк в том месте, которым он с такой силой бился о пол. Не задумываясь, Гарри достал волшебную палочку, намереваясь залечить синяк точно так же, как залечивал множество синяков Джеймса.

Тим охнул и закрыл лицо руками.

Черт, должно быть для ребенка этот жест был настолько же плох, как если в этом же возрасте кто-то подошел бы к Гарри, держа в руке ремень Вернона.

— Все в порядке, — тихо сказал Гарри, осторожно убирая руки Тима от лица. Мальчик стиснул зубы и зажмурился. Все до единого мускулы в его теле напряглись, приготовившись к боли.

Гарри прошептал заклинания, излечивающее синяки, и Тим отдернулся назад, почувствовав тепло. Он открыл глаза и уставился на Гарри.

— Ты готов отправиться домой? — мягко спросил Гарри.

На мгновение лицо мальчика отразило потрясение, но затем его вновь сменила подозрительность. Гарри развернулся к Пенни и сказал:

— Дай Лили знать, что я забрал его домой. Не хочу, чтобы она беспокоилась.

Пенни улыбнулась и кивнула.

Гарри взял Тима за руку и зачерпнул летучего пороха. Через мгновение они уже вышли из камина на кухне их дома.

— Я пойду собирать вещи, мистер Поттер, — прошептал Тим, быстро отпуская руку Гарри.

— Если маленькому хозяину нужно собрать вещи, — рассеянно сказал Кричер со стороны стола, где он заваривал чай, — Кричер сделает это. Маленькому хозяину не нужно утруждать себя.

— О, — покинуто сказал Тим. — Тогда ладно. Я просто не буду никому мешаться, пока не придет время.

— Время для чего? — недоуменно переспросил Гарри.

— Время уезжать… Можно мне… То есть вы позволите… Вы позволите мне попрощаться с Лили и миссис Поттер?

Кричер резко перевел взгляд на Гарри.

— Маленький хозяин куда-то уезжает? Может быть, Кричеру отправиться с хозяином Гарри и маленьким хозяином Тимом? — сказал Кричер тоном, который ясно дал Гарри понять, что лишь прямой приказ, помешает эльфу последовать за ними. Да и даже в этом случае Кричер попытается найти лазейку в приказе.

— Но мы никуда не собираемся, — сказал Гарри. — О чем ты говоришь, Тим? — Гарри догадывался, что имел в виду мальчик, но хотел услышать это из его собственных уст, чтобы успокоить ребенка.

— Вы отправляете меня домой, — прошептал Тим. Он даже не стал облачать эти слова в вопрос.

— Но маленький хозяин уже дома, — резко сказал Кричер. — Место маленького хозяина Тима здесь.

Эти слова удивили Гарри. Конечно, Кричер был предан детям, но Тим, похоже, интересовал его особенно. Хотя, если так подумать, в этом не было ничего удивительного.

Тим уставился на Кричера, а затем перевел взгляд на Гарри.

— Тебе стоит послушать Кричера, — наконец сказал Гарри. — Он мудрый старый домашний эльф.

Кричер покраснел от похвалы своего хозяина и встал прямее.

— Кому ты служишь, Кричер? — спросил Гарри.

— Я служу дому Поттеров, — гордо заявил Кричер. — Я служу хозяину Гарри, хозяйке Джинни, хозяину Джеймсу, хозяину Альбусу, маленькой мисс Лили и маленькому хозяину Тиму.

— Ну вот, видишь, — сказал Гарри. — Кричер знает, кто принадлежит к Поттерам.

— О, — отозвался Тим.

Гарри обеспокоенно смотрел на недоумение на лице мальчика. Возможно, не так и не в это время нужно было объяснять все это. Тим знал, что его мать не сможет какое-то время присматривать за ним, но, возможно, он еще не был готов считать себя Поттером.

— Мы с тетей Джинни теперь твои законные опекуны, — медленно разъяснил Гарри.

— Но почему? — спросил Тим.

— Потому что тебе нужен кто-то, кто бы приглядывал за тобой, а твоя мама все еще больна, — ответил Гарри, следуя совету целителей говорить обо всем простыми словами.

— Да, но почему вы этого хотите?

— Потому что порой души должны находить друг друга, — мудро и неожиданно заметил Кричер. — Домашние эльфы говорят, что порой души теряют друг друга и им нужно вновь отыскать друг друга.

Гарри чуть улыбнулся, услышав этот проблеск философии домашних эльфов.

— Хозяин Гарри искал вас очень долго, маленький хозяин, — закончил Кричер.

Кому: .uk

От: ddbartondurs.uk

Тема: Обед

Гарри,

Надеюсь, это письмо дойдет до тебя. Гермиона сказала мне, что это лучший способ связаться с тобой, если у меня нет совы. Филлип все разглагольствовал, что надо бы купить себе одну, пока не узнал, сколько они стоят. И сколько от них мусора :-)

Я даже не знаю, как бы мы возвращали ее назад, если бы выпускали полетать. Твоя ведь часто улетала охотиться, насколько я помню, верно? Она была очень красивой.

Я надеялся, что мы сможем в ближайшее время пообедать вместе? У меня выходной в пн. У тебя есть время?

Гермиона сказала мне написать тебе, чтобы ты просто отправил ответ с совой, которая доставит тебе мое письмо. Адресуй его на мою электронную почту: ddbartondurs.uk. Сова будет знать, что с ним делать. Если хочешь, отправить письмо со своей совой, то тогда убедись, что она отнесет его в Гринготтс.

Дадли

Гарри улыбнулся, сочиняя ответ, обрадованный тем, что Дадли написал ему. У него была идея повидаться с Дадли как-нибудь, но, честно говоря, он немного нервничал, думая, что побеспокоит кузена. А еще он не знал, как тот отнесется к совиной почте. Не стоило и сомневаться, что Гермиона предугадает эту ситуацию.

Дорогой Дадли,

Идея пообедать замечательная. Я свободен в понедельник. Можем встретиться у твоего дома в 12.00. Спасибо.

Гарри

— Гарри? — позвала Джинни снизу. — Здесь Гермиона.

Помяни черта, и он явится.

Гарри адресовал письмо на странный адрес, указанный Дадли.

— Гарри? — снова позвала Джинни с ноткой беспокойства.

— Дай мне минутку.

Гарри привязал письмо к лапе совы и выпустил ее через окно. Сбежав вниз по лестнице, он направился на кухню. Он предположил, что Гермиона заглянула к ним из-за каких-нибудь бумаг по делу Тима, а потому не был готов к виду бледной Гермионы, сидевшей за кухонным столом напротив Джинни. Кричер протягивал ей чай, который она немного разлила, забирая чашку чуть трясущейся рукой.

— Гермиона? — тихо спросил Гарри. — Что случилось?

— Тим и Лили сегодня в школе? — спросила Гермиона, смотря в свою чашку, а не на Гарри с Джинни.

Гарри присел рядом с женой, тут же вцепившейся в его руку.

— Да, — ответила Джинни. — А что?

Гермиона закрыла глаза и кивнула. Она вздохнула поглубже и только тогда посмотрела на них.

— Вчера мать Тима отпустили из больницы… и… и ее нашли… мертвой этим утром, — она замолчала, словно заставляя себя говорить дальше. — Магглы предположили, что дело в передозировке, но все указывает на то… Рон и Эккерли это проверяют… все указывает на то, что ее убили с помощью темной магии.

Казалось, в живот Гарри воткнули осколок льда. Он сжал руку Джинни, затем отпустил ее, упершись ладонями в стол. Трюк, нацеленный на то, чтобы унять дрожь.

— Что именно на это указывает? — спросил он спокойно, словно на допросе свидетеля. Дрожь же была вызвана выбросом адреналина, сопровождавшим новое дело.

— Ее нашли мертвой этим утром. В заброшенном доме, который заняли наркоманы. Она умерла без намека на насилие. Когда прибыла полиция, кто-то из бывших там рассказал, что видел, как она спорила с каким-то мужчиной на автобусной остановке. Они ушли вместе. А потом другие люди обнаружили ее в притоне… они подумали, что она все еще под кайфом, — Гермиона скривилась. — Но она была мертва. Магловский следователь собирается делать вскрытие. Не думаю, что ему удастся обнаружить убедительные доказательства передозировки.

— Итак, — тихо подвел итог Гарри. — У нас есть свидетели смерти? Могло ли это быть что-то, вроде сердечного приступа? — он смотрел на свои руки, прижатые к деревянному столу. — Я к тому, что она не отличалась крепким здоровьем. Смерть могла произойти по естественным причинам.

— В ее истории болезни не отражено никаких проблем с сердцем. Ее записали на методоновую программу, отпустив только под такие условия, — ответила Гермиона.

— То есть все-таки есть тот, кто действительно видел, как она умерла?

Гермиона кивнула.

— Только одна свидетельница. По крайней мере, так думают полицейские. Она сказала полиции, что мужчина, с которым спорила Мэри, не заметил ее. Она пряталась под одеялом. Рон придет сюда, когда закончит ее допрашивать, — Гермиона уставилась на него пронзительным взглядом. — Ты не можешь расследовать это дело, Гарри, — сказала она беспрекословно. — У тебя конфликт интересов. Сейчас нам нужно придумать, что… как сказать обо всем Тиму.

— А нам… нам обязательно ему говорить? — тихо спросила Джинни. — То есть он ведь знает, что не сможет с ней видеться… он знает, что она… — Джинни с трудом сглотнула.

— Нет. Мы не можем держать это от него в тайне, — мрачно сказал Гарри, явно уже приняв решение. — Ему нужно знать. Такова жизнь.

— Да, но… — начала было Джинни, на мгновение став совершенно похожей на свою мать.

— Гарри прав, — со вздохом согласилась Гермиона. — Вопрос лишь в том, как ему сказать.

— Если это темная магия… возможно, нам не стоит говорить ему этого… — судя по тону, Джинни умоляла Гермиону.

Внезапная мысль заставила Гарри резко поднять взгляд.

— Нам известно, говорил ли свидетель что-нибудь о том, о чем Мэри спорила с тем мужчиной?

Гермиона посмотрела на него с вопросом, но достала из сумки свиток пергамента.

— Один из магглов, которых опросила полиция, сказал, что слышал, как женщина кричала мужчине, что не скажет ему, где “мальчишка”.

Гарри кивнул. Возможно, Мэри Доусон скрывала гораздо больше, чем показывала.

— Хорошо. Как считаете, нам стоит забрать их домой прямо сейчас?

— Думаю, да, — сказала Джинни. — Но, честно говоря, сначала мне нужно выпить чашку чая… — ей еще не доводилось говорить кому-то о том, что темный волшебник убил их семью.

А Гарри вот приходилось. Он потянулся и снова взял ее за руку.

— Кто-нибудь уведомил других ее родственников? — спросил он.

Гермиона покачала головой.

— В этом нет нужды. Согласно записям, в семье Мэри и Тима больше никого не осталось…

— То есть некому забрать ее тело? — печально спросила Джинни.

Гермиона покачала головой.

— Мы обо всем позаботимся, — уверенно сказала Джинни, беря себя в руки. — Не может же мама Тима быть похоронена в нищенской могиле, — она утерла слезу, скатившуюся по щеке.

Входная дверь открылась и закрылась. Из коридора донеслись шаги Рона и через мгновение он зашел на кухню. Его губы были сжаты в угрюмую линию.

— И? — спросил Гарри, зная, что ему не нужно было больше ничего говорить.

Рон плюхнулся на скамью рядом с Гермионой.

— Нашли магглу, которая все видела. Она была довольно не в себе. Во время произошедшего она находилось под действием каких-то наркотиков, так что подумала, что у нее просто галлюцинации. Говорит, Мэри пришла с этим парнем, и они серьезно поссорились. Она все повторяла “Тебе до него не добраться” и “Я отправила его в безопасное место”, а затем он ударил ее по лицу. Она засмеялась в ответ, а потом была яркая вспышка зеленого света. Мужчина ушел, и свидетельница подумала, что Мэри просто потеряла сознание. А когда они попытались разбудить ее, оказалось, что она мертва. — Рон поставил на стол маленький флакон, наполненный серебристой дымкой. — Я взял у свидетельницы воспоминания, прежде чем стереть ей память. Не то, чтобы ей это сильно нужно было, — мрачно закончил он.

Гарри встал преувеличенно осторожно, отошел к кухонной столешнице и яростным взмахом руки сбросил все, что на ней стояло, на пол. Он стоял, упершись руками в столешницу и тяжело дыша. Пытаясь взять себя в руки.

— Гарри..? — окликнула его Гермиона, нарушая шокированное молчание. Он чувствовал на себе их обеспокоенные взгляды.

— Простите, — сказал Гарри, оборачиваясь. Его жена и лучшие друзья сидели с понимающими взглядами на лицах. — Просто… просто все это слишком близко к дому. Понимаете? — он провел рукой по волосам.

Джинни кивнула, а затем тихо позвала:

— Кричер? Будь милым и принеси нам по бокалу огневиски, — она развела руками, держа их ладонями вверх. — Я знаю, что еще рано, но мне нужно выпить прямо сейчас.

Кричер послушно принес бутылку и четыре бокала под виски. Гарри опустился обратно рядом с Джинни, которая обхватила его рукой за спину. Он прильнул к ней, вдыхая запах ее волос.

— Прости насчет беспорядка, — сказал Гарри, когда Кричер отправился подбирать вещи, сброшенные со стола.

В ответ Кричер осторожно погладил Гарри по руке.

— Кричер знает что хозяин Гарри расстроен. Хозяин Гарри беспокоится о маленьком хозяине Тиме, дайте Кричеру волноваться о беспорядке.

— Спасибо, Кричер, — благодарно ответил Гарри.

Джинни разлила им всем виски и подняла собственный бокал.

— За Мэри. Она умерла, защищая своего сына.

Гарри вздохнул, тоже поднимая бокал.

— За Мэри, — хрипло сказал он. Огневиски оказало на него желаемый эффект, избавив от поселившегося внутри холода и принеся на его место приятное тепло.

Несколько минут они в четвертом сидели в молчании, и только Кричер копошился, прибираясь в углу.

— Полагаю, нам нужно забрать Тима из школы, — сказал Гарри. — Может, заберем Лили в обычное время? — Гарри беспокоился, что Лили воспримет слишком серьезно необходимость утешить Тима.

Джинни кивнула.

— Думаю, ты прав, сначала стоит сказать Тиму наедине.

Джинни отправилась в школу через каминную сеть, и до ее возвращения с Тимом было совсем немного времени.

Гарри размышлял о том, что последние две недели тянулись очень долго. Отчет целителя о состоянии Тима был тревожен. В нем было много терминологии, потребовавшей перевода с целительского на нормальный язык: “диффузное повреждение нервной системы”, “невропатия”, “синдром посттравматического стресса”.

И все это относилось к одному маленькому мальчику, которому нужно было много любви.

Целители считали, что смогут чем-то ему помочь. Но, по мнению Гарри, зелья, которые они прописали ребенку, мало что могли исправить. Он рассказал целителям о проекте, над которым работал, и о своих попытках отыскать формулу антикруциатусного зелья в дневниках Снейпа. Все они поддержали его начинание. Те немногие, кто сдавал свои Т.Р.И.Т.О.Н.ы под руководством Снейпа, согласились с тем, что если кто-то и мог разработать подобное зелье, то только он. Эрни МакМиллан, работавший в Мунго в Отделении недугов от заклятий, даже предложил помочь Гарри с дешифровкой медицинских терминов в записях Снейпа.

Нашлось на этой неделе у Гарри и время навестить Алису Лонгботтом. Она выжила после Круциатуса, лишившего ее рассудка. После смерти мужа в ее состоянии мало что изменилось, но Невилл предположил, что, если Гарри будет понимать, какие именно повреждения это зелье должно было исправлять, это упростит его поиски. Также Невилл великодушно предоставил Гарри доступ к медицинским записям миссис Лонгботтом.

Гарри пришлось вести односторонний разговор, потому что миссис Лонгботтом так и не заговорила с ним. Она рассеяно что-то напевала себе под нос и время от времени встречалась с ним взглядом, словно почти узнавая его, но потом она вновь уносилась далеко от него. Содрогнувшись, Гарри вспомнил, как Тим делал точно так же, когда считал, что у него неприятности.

А теперь еще и это… Гарри не представлял, как Тим воспримет новости.

Гарри приготовил еще чая, капнув туда капельку успокаивающего зелья. В такой момент это едва ли могло кому-нибудь навредить.

Джинни и Тим вышли из камина. Вид у мальчика был настороженный, когда Кричер подошел к ним, чтобы взять их с Джинни мантии. Джинни обняла мальчика за плечи и подвела к скамейке у стола. Она так и не убрала руку, и, что было необычно, Тим не стал возражать.

— Что случилось? — тихо спросил он.

Гарри опустился на колени перед Тимом, и мальчик устремил на него взгляд своих больших испуганных голубых глаз. Гарри несколько раз доводилось сообщать людям о смерти близких. Ему даже приходилось говорить детям о том, что их мамы и папы больше не вернутся домой. Такое, конечно, случалось лишь в случаях применения темной магии, иные убийства не попадали под юрисдикцию Аврората.

Но ситуация с Тимом была бесконечно хуже.

Гермиона предложила им доверить ей рассказать ребенку новость, но Гарри и Джинни чувствовали, что в данной ситуации было важно, чтобы это сделали они. Гермиона задержалась, чтобы объяснить им возможную реакцию Тима на подобные новости.

— Она может показаться странной, — сказала Гермиона. — Он может сильно расстроиться, а может поначалу совершенно не отреагировать. Я бы даже сказала, что второй вариант более вероятен — детям нужно время, чтобы осознать подобное. Что бы он ни сделал, просто сохраняйте спокойствие. Если вам что-то понадобится, отправьте мне сову, — сказала она.

— Тим, любимый, — Гарри сглотнул. — У нас плохие новости. Твою маму нашли мертвой сегодня утром, — Гарри репетировал эту фразу последние пять минут, дожидаясь возвращения Джинни, чтобы сказать все за один раз. На лице Джинни отразился легкий шок от той прямоты, с которой он сказал это.

Конечно же, осознал Гарри внезапно, Джинни никогда не присутствовала при подобных ситуациях. А Гарри редко рассказывал об этой части своей работы. Максимум, что она слышала, это пара историй, рассказанных им с Роном, тогда как в действительно их было гораздо больше.

Было крайне важно, чтобы человек, которому приносили подобные новости, услышал слово на букву “М” как можно быстрее, объясняли им во время обучения. Шокированный человек слишком легко начинал цепляться за ложную надежду или глубоко погружался в отрицание. Лучше всего было доносить подобные вещи как можно меньшим количеством слов.

Тим губами повторил за Гарри слово “мертва”. Ребенок уставился ему в глаза, словно пытаясь отыскать в них ответ на свой вопрос, который у него не получалось выразить.

— Как Нана? — наконец прошептал он. — Она мертва, как Нана?

Гарри серьезно кивнул, испытывая облегчение от мысли о том, что ему не нужно было объяснять Тиму концепцию смерти, но тут же возненавидел себя за это облегчение.

Мальчик не устроил истерику и не заплакал. В действительности он не сделал ничего. В течение очень долгого мгновения он сидел совершенно неподвижно, словно находясь под действием заклинания. Гарри перевел взгляд на Джинни, обеспокоенный отсутствующим выражением на лице ребенка. В ответ она лишь беспомощно пожала плечами. Им показалось, что прошла целая вечность, прежде чем мальчик пришел в себя и спросил:

— А куда положат то, что от нее осталось?

Ответила Джинни:

— Мы подумали, что похороним ее рядом с твоей Наной, — сказала она уверенно. Они обсудили, насколько стоило давать ребенку право выбора в этих вопросах. Гарри бы предпочел во всем довериться Тиму, но обе ведьмы ему возразили, сказав, что ребенку нужно было чувствовать, что взрослые все контролируют. — На похоронах твоей Наны был священник?

Тим кивнул.

— Викарий из церкви произнес молитвы, когда мы ее хоронили.

— Тогда я позвоню ему, если ты не против? — спросил Гарри. Они все считали хорошей идей дать Тиму возможность попрощаться.

Тим снова кивнул. Затем вздохнув поглубже, он сказал:

— Вы теперь отдадите меня в приют?

Снова этот ужасный, вечно повторяющийся вопрос.

Джинни чуть вздохнула.

— Нет, любимый, — ответила она дрожащим голосом. — Ты останешься здесь, с нами.

— А она… она делала что-то плохое? Из-за этого она умерла? Люди говорили, что она доведет себя до смерти.

Внезапно в голове у Гарри возник образ тети Мардж, насмехавшейся над ним, рассказывая, как его родители погибли в автомобильной аварии. Все эти годы, когда ему приходилось слушать, что его мать была никчемной, а отец пьяницей. Внутри него взбушевалась огненная лава.

— Послушай меня, — сказал Гарри очень серьезно, ловя взгляд ребенка. — Твоя мать была больна. Думаю, ее болезнь немного свела ее с ума. Но последнее, что она сделала перед смертью, это попыталась защитить тебя, — он замолчал, делая еще один глубокий вдох. — Мы считаем, что ее убил темный волшебник, потому что она отказалась говорить ему, где найти тебя.

— Вы о моем папе? — прошептал мальчик, быстро сложив все вместе, чем лишь подтвердил опасения Гарри.

Из горла Джинни вырвался сдавленный звук.

— Он не был твоим папой, — прошипела она.

Тим удивленно посмотрел на нее.

— Все хорошо, тетя Джинни, — сказал он странно успокаивающим тоном. — Я знаю, откуда берутся дети, — пожал он плечами.

Гарри даже думать не хотелось, откуда это было известно ребенку. Возможно, в мире магглов детям теперь рассказывали о “палочках и котлах” гораздо раньше. Однако Гарри не сомневался, что источником знаний Тима было нечто омерзительное.

— Чтобы быть отцом ребенку не достаточно просто зачать его, — тихо сказал Гарри.

— Нана тоже так говорила, — ответил Тим.

— Она была права, — сказала Джинни, притягивая мальчика к себе. — Твоя мама хотела уберечь тебя от него, потому что знала, что он плохой человек. Твоя мама очень сильно тебя любила.

— Она всегда говорила, что найдет кого-нибудь, кому меня можно будет отдать, — Тим несколько раз взмахнул ногой, а затем снова замер.

— Думаю, она имела в виду, что попытается отыскать волшебника, — Гарри решил, что поселит в голове Тима как можно более приятный образ Мэри. — Она просто не знала, как это объяснить. А нас ужасно трудно найти, если не знать как.

Тим уставился на свои сложенные на коленях руки.

— А можно мне ее увидеть?

Джинни открыла было рот, уже начиная качать головой, чтобы дать негативный ответ, но Гарри опередил ее.

— Если ты чувствуешь, что тебе это нужно. Почему ты этого хочешь?

— Возможно, это не она. Это может быть кто-то другой… она могла не… — он замолчал.

Джинни уставилась на Гарри, когда тот кивнул, словно бы он лишился рассудка.

Гарри же вздохнул поглубже:

— Она будет выглядеть неправильно.

— Я знаю, — сказал Тим. — Нана вся стала серой и желтой, когда я видел ее. Она была в больнице… мы навещали ее, — сказал он своим тихим сдержанным голосом, что каждый раз заставлял волосы на затылке Гарри вставать дыбом. У Гарри не было и капли сомнения в том, что Тим сможет увидеть тестралов.

— Тогда я отведу тебя туда. Завтра, — сказал он.

Тим кивнул, смотря куда-то позади Гарри. Джинни налила чай и протянула чашку Тиму, поставив тарелку с печеньем на стол. Он взял печеньку и сделал глоток чая. Они сидели в молчании, хотя рука Джинни по-прежнему лежала на плече у Тима, а сам он облокотился на нее, словно на него внезапно накатила сильная усталость.

Гарри уселся рядом с ребенком, и Джинни протянула чай и ему.

— Можно я теперь пойду в свою комнату? — наконец прошептал Тим.

— Конечно, дорогой, — сказала Джинни. — Тебе наверняка хочется немного отдохнуть. Может быть, мне уложить тебя в кровать? — она знала, что Гарри планировал добавить в чай успокаивающее зелье и что Тим после этого наверняка захочет спать.

Ребенок покачал головой.

— Я просто хочу побыть один, — он поставил свою чашку и встал. — Тетя Джинни? — спросил он, поворачиваясь к ней. Больше он ничего не сказал, просто наклонился к ней и в первый раз за все время, проведенное с ними, обнял. Затем он развернулся и направился вверх по лестнице.

— Кричер? — шепнул Гарри, как только услышал, что дверь за Тимом затворилась.

— Хозяин? — ответил старый эльф из-под стола.

— Пригляди за Тимом, не уверен, что он понимает, что может прийти к нам, если мы ему понадобимся. Если тебе покажется, что, ну, да что угодно, то дай нам знать.

— Что ж, — спустя некоторое время произнесла Джинни. — Пойду отправлю сову маме. Она сможет подыскать нам одежду для похорон. Отправлю ей размер Тима. Не будем никого звать?

— Если только Рона и Гермиону, — кивнул Гарри.

— Если сделаем это, то придется собирать всех, сам знаешь, — чуть улыбнулась Джинни. — Мама не отстанет от нас, если они с папой не смогут тоже прийти.

Гарри улыбнулся ей в ответ.

— Хорошо, но скажи ей не приглашать остальных. Бедняга Тим даже не представляет размер семьи, в которую попал. Давай будем посвящать его в это потихоньку, ладно?

— Ты правда считаешь хорошей идеей позволить ему увидеть тело? — обеспокоенно спросила Джинни.

— Думаю, ему это нужно, — медленно ответил Гарри, пытаясь выразить свои ощущения. — На обучении нам говорили, что, когда ты говоришь человеку о чьей-то смерти, нужно убедиться, что он сознает реальность этого. Порой для этого людям нужно увидеть тело, — он потер лицо, упершись локтями в стол. — Я поговорю с Гермионой. Мы проследим, чтобы Мэри не выглядела слишком плохо. Авада Кедавра не оставляет следов… — Гарри умолк, радуясь добавленному в чай успокаивающему зелью. Где-то на задворках сознания он продолжал напоминать себе, что ничем не поможет Тиму, если попадет в Азкабан.

Джинни согласно кивнула. Ее это не радовало, но она понимала логику Гарри. Возможно, она вспомнила, как они с матерью настояли на том, чтобы самостоятельно одеть Фреда к похоронам.

— Ты свяжешься с викарием?

Гарри встал.

— Я займусь этим прямо сейчас, а Гермиона говорила, что нам нужно подписать множество бумаг, если мы хотим забрать тело Мэри.

Он взял свою мантию, трансфигурировал ее в длинное пальто и направился на дождливую улицу.

— ЛИЛИ! ПРОСТО УЙДИ! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ! ОСТАВЬ МЕНЯ В ПОКОЕ! — разнесся по дому голос Тима, да такой громкий, что им еще от него такого слышать не доводилось.

Гарри и Джинни прервали свой разговор, уставившись друг на друга. Тим никогда не кричал на Лили. Тим вообще никогда не кричал.

— Я схожу, — сказал Гарри, побежав вверх по лестнице.

У дверей спален, заламывая руки, стоял Кричер. Он всегда расстраивался, когда кто-то в семье ссорился. Обычно подобное случалось между детьми, хотя время от времени виновниками шума становились и Гарри с Джинни.

Ссоры волшебников пугали бедного старого эльфа. И на то, очевидно, была хорошая причина. После первой серьезной ссоры между Гарри и Джинни Кричер просто с ума сходил об беспокойства. Тогда-то Гарри и узнал, что в семье Сируса, у Блэков, владевших домом на площади Гриммо целую вечность, часто бывало такое, что в пылу ссоры члены семьи наставляли друг на друга палочки.

Быстро дернув головой, Гарри отправил Кричера прочь.

— Все нормально, Кричер, — сказал он ему. — Я с этим разберусь.

Кричер исчез с громким хлопком.

— Тим, я не понимаю… — в голосе Лили слышались слезы.

— УБИРАЙСЯ. ВЫ ТОЛЬКО СНОВА МЕНЯ БРОСИТЕ. ТАК ЧТО УБИРАЙСЯ ПРЯМО СЕЙЧАС, — голос мальчика тоже сдавливали рыдания. Гарри безошибочно почувствовал, как в воздухе, словно бы перед бурей, начала сгущаться магия.

— Но… я… — Лили собиралась ответить, когда магия Тима ринулась вперед, вытолкнув ее из комнаты и захлопнув дверь.

— ТИМ! ПРЕКРАТИ! — закричала со злостью Лили. Она поняла, что Гарри был рядом, и быстро развернула к нему свое красное лицо. — Папа! Я пришла проверить, как там Тим, а он… — она потерла свои полные слез глаза. — Он сказал, что ненавидит меня… и… и… Он сказал, что я… — она заплакала пуще прежнего.

Гарри быстро поднял ее на руки, и она зарылась лицом ему в плечо, как делала, когда была помладше.

— Я просто хотела помочь… почему он меня ненавидит? — взвыла она.

— Цветочек мой! Ты в порядке? — обеспокоенно спросил Гарри. Ее волосы, кожа и глаза были правильного цвета, и ничто не указывало на то, что она стала жертвой ненамеренного сглаза (Альбус однажды в приступе ярости наградил Джеймса кошачьими ушами).

Рыдания девочки чуть стихли, и она покачала головой.

— Нет, он просто вытолкнул меня, и я подскользнулась, — ответила Лили, громко всхлипнув, и снова утерла глаза. Гарри достал из кармана платок и протянул его ей. Он испытал облегчение от того, что Лили не поранилась. Это во многом характеризовало Тима, ведь даже под гнетом спровоцированной горем злости его спонтанная магия не навредила Лили. Насколько Гарри видел, вместо того, что выкинуть Лили из комнаты, он чуть приподнял ее над полом, чтобы осторожно отодвинуть за дверь.

Очевидно, сегодняшний вечер должен был пройти под девизом успокаивающего зелья.

Гарри отнес Лили вниз на кухню, где они с Джинни обсуждали организацию похорон Мэри.

Гермиона вновь заходила, занеся очередную партию бумаг. Они лежали на столе, дожидаясь, когда их подпишут. Со смертью Мэри процесс усыновления мог значительно ускориться. Поскольку теперь им не нужно было ждать, пока пройдет период для подачи апелляции, они могли сразу стать постоянными опекунами. Таким образом, они могли усыновить Тима не через год, а уже через полгода, поскольку Мэри была мертва, а имя отца в свидетельстве о рождении прописано не было.

Прежде чем уйти, Гермиона вновь очень серьезно спросила их, смогут ли они справиться с “особыми нуждами” Тима. Джинни и Гарри даже не задумывались над другими вариантами.

— Лили, маленькая, все нормально. Когда люди теряют кого-то, они иногда злятся. И вымещают это на тех, кто находится рядом, — сказала Джинни, услышав последние слова. Гарри же она сказала: — Может, мне сходить к нему? — спросила она, имея в виду Тима.

— Нет, ты присмотри за Лили, — Гарри напоследок обнял дочь покрепче, а затем усадил. — Я успокою Тима и уложу его спать. — Он поцеловал Лили в щеку. — Спокойной ночи, цветочек, я загляну к тебе, когда уложу Тима, хорошо?

Гарри направился обратно наверх. Тим не выходил из своей комнаты весь день, каждый раз притворяясь спящим, когда к нему кто-то заглядывал. Он спустился на ужин, но большая часть еды на его тарелке осталась несъеденной. Мальчик не говорил, только кивал, пожимал плечами и качал головой в ответ на вопросы. Они сказали Лили, что случилось, и сообщили детям, что похороны пройдут через два дня. Сразу после ужина Тим вернулся в свою комнату, только на этот раз Лили пошла за ним, вероятно, чтобы постараться хоть как-то его утешить.

Гарри дернул ручку на двери в комнату Тима. Она не пошевелилась. При ближайшем рассмотрении оказалось, что дверь запечатана. Дерево, из которого была сделана дверь, слилось с деревом дверного косяка. Это даже впечатляло.

Гарри достал волшебную палочку и вернул все к прежнему виду, после чего зашел в комнату, в которой словно бы взорвалась бомба. Даже было видно, где именно стоял Тим, когда его магия вырвалась наружу. Все до единого предметы от самого эпицентра “взрыва” разлетелись в стороны, стены, как и пол с потолком, выгнулись наружу, а стекла в окнах треснули. Будь это магловский дом, весь этаж бы, наверное, снесло взрывной волной, но дом номер 12 по площади Гриммо принадлежал волшебникам больше сотни лет. Он был укреплен против самых сильнейших спонтанных и намеренных выбросов магии.

Вот, что вытолкнуло Лили за порог, но, что немаловажно, нисколько ей не навредило.

С этим Гарри мог работать. К сожалению, Тима в разгромленной комнате не оказалось. Гарри вздохнул, проводя рукой по волосам. Мальчик не мог выйти из дома — если бы он случайно аппарировал из комнаты, то сработал бы предупредительный сигнал.

Дверца старого шкафа была чуть приоткрыта. А ведь сила магии Тима должна была захлопнуть ее.

Это начинало входить в привычку.

Гарри открыл дверь настолько, чтобы ему хватило места сесть. Достав волшебную палочку, он принялся практически ленивыми взмахами чинить мебель, окна, стены. Закончив, он развернулся назад, увидев, что голубые глаза и залитое слезами лицо Тима были в ужасе обращены к нему. На лбу мальчика проступил большой синяк, означавший, что ребенок вновь бился головой о пол.

Целители разума объяснили Гарри и Джинни, что не так уж редко дети, ставшие жертвами домашнего насилия, наказывали себя сами, словно провинившиеся домашние эльфы. В случае Тима эта тенденция в поведении усиливалась повреждением нервов из-за Круциатуса. Некоторые из этих нервов могли передавать только боль. Из-за этого ребенок чувствовал онемение, был неуклюжим и неуверенным в себе, порой даже из-за этого происходящее казалось ему нереальным, и чтобы вновь почувствовать свое тело, он причинял себе боль. То, что он мог почувствовать.

По словам целителей, существовала вероятность того, что Тим никогда не сможет контролировать свою магию. Возможно даже, что со временем, для его же собственной безопасности, мальчика придется поместить в отделение долговременных травм от заклятий в больнице Святого Мунго. Мысль о том, что Тим проведет свою жизнь взаперти, как это случилось с Лонгботтомами, ужасала Поттеров.

Это также навевало Гарри мысли об истории Арианны Дамблдор. “Она так и не оправилась от того, что эти магглы сделали с ней”, — говорил Аберфорт. Персиваль Дамблдор попытался отомстить людям, которые навредили его дочери, и оказался в Азкабане. Кендра Дамблдор же провела жизнь, скрывая болезнь своего ребенка, пока та не погубила ее во взрыве спонтанной магии.

По мнению Гарри, инцидент, случившийся с Тимом, говорил о том, что все эти опасения не были правдой. Да, ребенок разнес свою комнату, но не тронул при этом Лили. В случившемся не было ничего хуже того, что творили Джеймс и Альбус.

Гарри вновь поклялся, что отыщет рецепт этого проклятого зелья.

— Привет, — тихо сказал Гарри.

В ответ Тим всхлипнул. А затем мальчик просто не выдержал: его дыхание сбилось, сменившись всхлипами, и он спрятал лицо, тихо заплакав.

Быстрым заклинанием Гарри заменил пыльную одежду Тима на пижаму и притянул мальчика к себе. Он встал и понес ребенка к приведенной в порядок кровати. Сев на нее, Гарри закинул ноги наверх и усадил ребенка к себе на колени, облокотившись на спинку кровати.

Это было не время для слов. Да и что тут можно было сказать. Какой бы ужасной была или не была Мэри, она была матерью мальчика. Пока она была жива, у него оставалась надежда, что она станет лучше. Теперь же уже ничего нельзя было поделать, кроме как позволить ребенку излить свое горе в слезах.

”Не жалей мертвых. Жалей живых”, — сказал Дамблдор в том странном видении много лет назад. Каждый раз, когда случалось что-то подобное, эти слова эхом раздавались в голове Гарри.

— Д-думаете, мама отправилась на… на небеса? — прошептал Тим, когда наконец-то отыскал силы для слов.

Гарри вздохнул.

— Я не знаю, — честно ответил он. — Знаю лишь, что она отправилась туда, где будет в безопасности. Где ничто не сможет больше ей навредить, — это он знал без тени сомнения. — Я не знаю, куда мы отправляемся, когда умираем. Но мы двигаемся дальше. И она всегда будет частью тебя. А теперь, через тебя, и нас, — он не был до конца уверен, что ребенок уже был способен понять такие вещи.

Гарри поднял волшебную палочку, которую до этого положил рядом с собой, приглушил свет и встал с кровати.

— Давай, устраивайся.

Тим послушно забрался под одеяло, которое он приподнял для него. Гарри подоткнул края вокруг ребенка.

— Accio, мишка, — сказал он. Мягкая игрушка вылетела из шкафа, и Гарри уложил ее под одеяло рядом с Тимом.

Гарри распрямился, но затем замер.

— Тим? — обеспокоенно спросил он.

Тим снова задрожал, а в его глазах появились слезы.

— Мистер Поттер? — прошептал он. — Пожалуйста, не… не уходите.

Гарри мягко улыбнулся и сел обратно на кровать.

— Тогда двигайся.

Что-то, сжимавшее Гарри изнутри, ослабило свою хватку, тронутое просьбой мальчика. Это было хорошим знаком, так могли поступить старшие дети Гарри, когда были напуганы или чем-то опечалены. Ребенок пододвинулся, и Гарри уселся обратно на свое место поверх одеяла, откинувшись на спинку кровати.

— Мистер Поттер? — через некоторое время спросил ребенок. — А… а с Лили все в порядке? Что-то случилось… и я… что случилось?

— Просто твоя магия испугалась, — успокоил его Гарри. — С Лили ничего плохого не произошло. Она даже не испугалась.

— Я не серьезно… насчет того, что сказал, — мальчик снова заплакал. — Теперь она меня возненавидит.

Гарри притянул плачущего мальчика к себе.

— Она знает, что ты говорил не серьезно. Все хорошо, завтра ты сможешь перед ней извиниться. Она знает, что ты грустишь из-за своей мамы.

Мальчик проплакал, пока наконец его не сморил сон.

Некоторое время спустя в комнату зашла Джинни, чтобы проведать их.

— Думаю, что останусь здесь, — шепнул Гарри. Тим свернулся клубочком рядом с ним, опустив голову ему на бедро и вцепившись рукой в его рубашку. Пошевелившись, Гарри бы наверняка разбудил его.

Джинни улыбнулась, завидев необычную картину. Она наклонилась, чтобы поцеловать Гарри и погладить прямые светлые волосы Тима. Заметив синяк на лбу ребенка, она достала свою волшебную палочку и произнесла исцеляющее заклинание.

Еще раз поцеловав Гарри, она шепнула:

— Спокойной ночи, любимый. Зови меня, если тебе что-то понадобится.

Гарри снял очки и положил их на прикроватный столик, приготовившись провести здесь ночь.

— Скажите, мистер Поттер, когда они отправили вас обратно, это было наградой или наказанием? — раздался отстраненный и надломленный голос Снейпа.

Еще один сон.

Гарри моргнул. Он сидел, прислонившись спиной к изголовью кровати, в старой комнате Сириуса. Комнате, в которой теперь спали Гарри и Джинни, в той самой комнате, где он спал всегда с тех самых пор, как они с Роном и Гермионой прятались в этом доме от Волдеморта.

Но эта комната принадлежала Сириусу, а не Гарри с Джинни. На стенах висели старые плакаты. А у стены стоял старый письменный стол, на котором рылся Снейп. Комната выглядела точно так же, как в те дни, когда Гарри, Рон и Гермиона использовали этот дома в качестве убежища.

Очевидно, Снейп нашел то, что искал. Он присел на край кровати, держа в руках фотографию. Гарри видел его лишь в профиль, но даже этого ему хватило, чтобы понять, что вид у Снейпа был кошмарный.

Он снова выглядел моложе, где-то лет на двадцать пять. Из-за его расстроенного вида сложно было сказать точнее. Но явно не старше тридцати. Он был моложе Гарри на много лет, но его лицо было искажено болью, а из глаз текли слезы. Но сам Снейп этого, похоже, не замечал.

— Снова пришел? — недоуменно спросил Гарри. Почему, во имя всего святого, они были здесь? — Выглядите ужасно, профессор, — ляпнул он.

— Да ты сам сегодня в зеркало смотрелся, Поттер? — холодно огрызнулся молодой человек. — Я задал тебе вопрос. Когда они отправили тебя назад. Это было наказанием или наградой?

— Когда кто, откуда и куда меня отправил? — спросил все еще сбитый с толку Гарри.

— Когда та неведомая сила отправила тебя назад из Смерти, — Снейп утер глаза тыльной стороной руки и смерил Гарри сердитым взглядом, словно подзуживая спросить, что стало причиной его слез.

— Я… никто не посылал меня обратно… Я… сам захотел вернуться назад… У меня остались незаконченные дела, — заикаясь ответил Гарри.

Снейп оскалился.

— Ну, конечно, в твоем случае все не могло не быть по-другому, Поттер. Конечно же, именно ты мог решать возвращаться ли тебе, — с горечью произнес он. — У всех есть незаконченные дела. У Лили были... — предложение так и осталось незаконченным, когда Снейп замолчал, издав звук, подозрительно похожий на всхлип. Он отвернулся, пытаясь совладать с собой.

— У меня бывали сны, где это случилось, — тихо сказал Гарри, вспомнив странные сновидения, посещавшие его после войны. — Порой моя мама растила меня одна. Порой мой папа умирал, и ты женился на моей маме. Порой ты был моим отцом. Фиби говорила, что это были своего рода сны о сбывшихся желаниях. Даже кошмары. — Гарри замолчал, задумавшись. — Наверное, мне бы было легче, если бы Дурсли не были частью уравнения.

— Неужели они настолько навредили тебе, Поттер? — тихо спросил Снейп. — Неужели детство с этими магглами так сильно травмировало тебя? — он обернулся и встретился с Гарри взглядом. Глаза Снейпа казались непонятным образом глубже, чем помнилось Гарри.

Гарри уставился в его лицо, пытаясь отыскать признаки насмешки. Но выражение на лице Снейпа было сдержанным, а глаза — серьёзными. И сколько бы Гарри ни искал в них сарказма, его там не нашлось.

— Да. Навредили, — честно ответил Гарри. — Ты ведь и сам это знаешь, — сказал он с чуть большим пылом.

Выражение на лице Снейпа не изменилось, и он ничего не ответил. И Гарри продолжил:

— За эти годы я не раз думал и о том проклятом пророчестве. Порой я спрашиваю себя, не означало ли “Отметит как равного”, что меня обрекли на подобное детство. Как думаешь, знал ли Дамблдор? О том, что он сделал? Куда он меня отправил? Куда он продолжал отправлять меня каждый год? — Гарри задавал себе эти вопросы много лет. Хотя теперь он едва ли допускал подобные мысли.

Но Тим и Дадли вновь заставили их вернуться в его голову.

— Минерва знала, что что-то не так, — тихо ответил Снейп. — А Молли Уизли регулярно отправляла директору вопиллеры, когда ты появлялся в ее доме исхудавший и покрытый синяками. Но у нее не было никаких доказательств, а Дамблдор не желал ничего слышать. Он думал, что защитные чары были наилучшим способ сохранить тебе жизнь. Никто не мог ничего поделать, потому что ты ни разу не поднимал эту тему. В те дни было гораздо сложнее забрать ребенка из семьи. Министерство потребовало бы доказательств.

— Почему мы говорим об этом? — огрызнулся Гарри, раздраженно вставая. Просто смешно было обсуждать подобные вещи во сне. — Да еще в этом месте? — указал Гарри на комнату, усыпанную следами юности Сириуса. Баннер Гриффиндора, прикрепленный на нерушимые клеящие чары. Фотографии мотоциклов и девушек в бикини из магловских журналов, которые Сириус повесил, чтобы позлить родителей.

— Обстановку выбирает твое сознание. Думаешь, мне нравится здесь находиться? — молодой зельевар тоже встал, скрестив руки на груди.

— Тогда пойдем, — вздохнул Гарри. Это место было наполнено обрывками воспоминаний, отчего он чувствовал себя уязвимым. Что бы он ни пытался себе сказать, это необязательно было делать именно здесь.

Гарри открыл дверь и провел Снейпа в свой кабинет. К счастью, это был именно его кабинет, а не та заставленная комнатушка, бывшая здесь до того, как Гарри с Кричером отремонтировали весь дом.

— Садись, — неопределенно махнул Гарри в сторону небольшой софы. На столе стояли бутылка огневиски и пара бокалов, и он налил им обоим понемногу. К этому моменту сна воображаемый огневиски был как раз кстати.

Снейп опустился на диван, а Гарри выдвинул себе удобное кресло с подлокотниками.

— И что же занимает мои мысли? — спросил он, чуть улыбнувшись.

Снейп сделал глоток из бокала.

— Маленький мальчик, конечно же, — ответил Снейп, сразу переходя к сути.

— А что с ним? — с любопытством спросил Гарри. Интересно, что именно Снейп-из-сна всегда заводил о нем разговор. В каком-то извращенном понимании его подсознания, предполагал Гарри, это имело смысл. Особенно учитывая, что он проводил за чтением старых записей Снейпа все свободное время.

— Как продвигаются поиски? — спросил Снейп.

Гарри фыркнул.

— Уж тебе ли не знать. Я нахожу поразительные, полезные, удивительно вдумчивые вещи, но нигде нет и слова о том, что я действительно ищу. Я наконец-то отыскал пару защищенных чарами книг, но какой бы я пароль ни пробовал, я все также вижу перед собой лишь рецепты омлетов.

— А ты уверен, что на этих книгах лежит защитное заклинание, что это не обыкновенные кулинарные книги? — язвительно спросил Снейп.

Гарри чуть ухмыльнулся.

— Я дал взглянуть на них Джинни. В этих рецептах слишком много ошибок, чтобы это действительно были обыкновенные кулинарные книги. Словно ты хотел спрятать их от любопытных глаз, но при этом намекнуть тем, кто потратит время на настоящее исследование записей.

— Но тебе так и не удалось расшифровать их? — мрачно спросил зельевар.

— Я так понимаю, ты не можешь просто сказать мне пароль? — с легкой надеждой спросил Гарри.

— Так это не работает, Поттер, — проворчал Снейп. — Существуют правила. Да к тому же я ведь лишь плод твоего воображения, не так ли?

— Наверное. Я просто надеялся… Даже и не знаю, — пожал плечами Гарри.

— Возможно, тебе стоит узнать, что еще я оставил Хогвартсу в своем завещании. Помимо своих записей, я имею в виду. Я, знаешь ли, хочу получить признание за это зелье, — спокойно сказал Снейп.

— Ха, а это мысль, — ответил Гарри.

Ненадолго повисло молчание, пока они пили свой огневиски.

— Что ты будешь делать с мальчиком, если не сможешь излечить его? — внезапно спросил Снейп. — Ты отдаешь его в Мунго, где он будет влачить жизнь, подобную жизни Фрэнка и Алисы Лонгботтомов?

— Нет, — уверено сказал Гарри. — Этому не бывать.

— Ты ведь понимаешь, что он никогда не будет нормальным, — резким тоном сказал Снейп. — Ты проведешь жизнь, присматривая за ним, а затем умрешь, оставив его на милость его приемных братьев и сестры. Памятуя о том, как обращалась с тобой сестра Лили, смеешь ли ты надеяться, что твои взрослые дети сжалятся над этим незваным гостем в их доме?

— Мы с Джинни уже обсудили это. Мы создадим трастовый счет в Гринготтсе для заботы о нем, когда нас не станет. Если… если случится худшее, и его состояние усугубится, и он не сможет сам о себе заботиться. Гермиона сказала, что есть несколько мест, предоставляющих лучшие условия, чем в Мунго… если ему это понадобится, — сглотнул Гарри.

— То есть ты взял мальчика, планируя избавиться от него, если твое чудо-лекарство так и не найдется? — усмехнулся Снейп.

— Не мели чушь, — рявкнул Гарри в ответ. — Тим останется с нами. Теперь он член семьи. Через шесть месяцев он официально станет моим сыном. Он получит то, что ему нужно. Конец разговора, — Гарри налил себе еще огневиски.

Снейп тоже взялся за бутылку.

— Он никогда не будет похож на других твоих сыновей, ты ведь понимаешь. Даже если ты излечишь его, он будет другим. Он не будет одним из этих шумных, тупоголовых оболтусов, которых ты зовешь сыновьями, — сказал Снейп сквозь стиснутые зубы. — Он будет тихим, забытым. Тем, о ком всегда думают в последнюю очередь…

— Я не обращаюсь так с людьми, которых люблю, — прорычал Гарри.

Снейп уставился ему в глаза.

— Значит, ты любишь мальчика? — тихо спросил он. — Ты уверен, что это не очередная твоя попытка изобразить из себя героя?

— Иди к черту, Снейп, — разозлившись так, что забыл, где он находится, Гарри подскочил на ноги и направил волшебную палочку на Снейпа.

Тот не пошевелился.

— Не нужно всей это мелодрамы, Поттер. Я уже мертв на случай, если ты забыл, — он сделал еще глоток виски. — Забавно, как легко обмануться здесь, — сказал он, уставившись в бокал.

Гарри понял, что тяжело дышит. Он сел, чувствуя себя немного глупо.

— Так почему ты любишь этого мальчика, если не из жалости? — спросил Снейп низким голосом.

Гарри пожал плечами.

— А почему люди любят других людей? Есть в нем что-то, что пробуждает во мне то же чувство, что я испытываю по отношению к остальным из них.

— Он не твоей крови, — отрезал Снейп.

Гарри чуть улыбнулся.

— Словно это имеет значение. Моей семьей всегда были Рон и Гермиона. И Луна с Невиллом. А затем Тедди и Андромеда. Все Уизли. Люди, вроде меня, создают свою семью из тех, кого смогут отыскать.

— А твоя милая жена. Ты навязываешь этого травмированного ребенка и ей тоже.

— Если ты не прекратишь говорить подобные вещи о Тиме, мне придется проверить, можешь ли ты умереть дважды, — зарычал Гарри.

— Он не будет таким, как Джеймс, — вновь повторил Снейп, но с меньшей агрессией.

— Боже упаси. Все мои седые волосы плод его трудов, — сказал Гарри. — Слушай, я знаю, что в худшем случае Тим может регрессировать до состояния Алисы Лонгботтом, но я не думаю, что это случится. Он крепкий, этот Тим. Если бы он планировал окончательно сойти с ума, то уже сделал бы это.

Снейп наградил Гарри долгим изучающим взглядом.

— Ты правда собираешься отвести мальчика посмотреть на тело его матери?

Этот вопрос свалился словно с ясного неба.

— Да, собираюсь. Я уже все организовал, — ответил Гарри, ничем не выдав своего удивления от внезапной смены темы.

Снейп кивнул.

— Хорошо. Я боялся, что ты обещал лишь на словах, но не планировал действительно сделать этого.

— Не говори глупостей. Я бы не стал обещать того, что не собираюсь сделать, — ответил Гарри.

— Нет. И никогда этого не делал, верно? В этом ты точно, как твоя мать. Раз она что-то сказала… — Снейп умолк, вздохнув. — Я так и не смог этого понять до самого конца. То, насколько сильно ты на нее похож. И тобой нужно было пожертвовать во имя всеобщего блага… Последним, что осталось от Лили… — его глаза вновь заблестели от слез. — Словно я должен был потерять ее вновь. Только и оставалось, что покончить со всем.

— Я сожалею, — тихо сказал Гарри.

— Да, что ж… — казалось, Снейп взял себя в руки. — Это несправедливый мир, — он перевел взгляд на Гарри. — Надеюсь, ты понимаешь, что я лишь пытался понять твои намерения относительно мальчика. Человек должен знать о себе подобные вещи.

— Так что? Ты мой внутренний адвокат дьявола? — спросила Гарри. Это даже практически имело смысл.

Снейп чуть улыбнулся, приподняв бровь.

— Возможно, — он поставил бокал и встал. — Мне пора. Спасибо за гостеприимство, — он развернулся к выходу из кабинета, но затем вдруг вновь посмотрел на Гарри. — Возможно, тебе стоить узнать у Лонгботтома, почему его умственные и магические способности значительно улучшились на седьмом курсе.

Спал Гарри плохо. Из-за ночного ужаса Тима, настигшего мальчика рано утром, они оба поднялись затемно. Осторожно применив легилименцию, Гарри сумел успокоить ребенка и снова уложить его спать. Сам же он проворочался некоторое время, а затем решил просто встать и принять долгий душ.

Он уставился на себя в зеркало, заметив темные круги под глазами и седые волосы, начавшие пробиваться в его черной шевелюре. Гарри выдернул седой волосок, и его отражение проворчало:

— Ты так довырываешься, лысым останешься.

Печально было то, что отражение, скорее всего, было право. Гарри задался вопросом, стоило ли спросить у Джинни о заклинании, которое могло бы вернуть его волосам черный цвет, или же просто начать привыкать к седине?

К тому времени, как он спустился на кухню, Джинни уже поднялась и пила свой кофе, сидя на кухне в халате. Сидела она спиной к двери, изучая какой-то пергамент.

— Привет, Джинни, — сказал Гарри, проходя через дверь. Джинни не больше его любила, когда к ней кто-то подкрадывался.

— Доброе утро, — рассеяно ответила она.

Гарри склонился над ее спиной, чтобы поцеловать в шею и посмотреть, что она читала. Оказалось, что это был присланный гробовщиком список с возможными вариантами для проведения погребальной церемонии.

Джинни легко коснулась гарриного лица рукой.

— Как думаешь, на сколько по времени лучше назначить похороны?

Гарри вздохнул.

— Викарий сказал, что свободен в полдень.

— Хм, — ответила Джинни, помечая это. — Они спрашивают, хотим ли мы, чтобы катафалк тянули тестралы.

— О, Мерлин, нет, — сказал Гарри, садясь рядом с ней и наливая себе кофе. — Они вообще понимают, что похороны будут проходить на магловском кладбище? Можно обойтись простой машиной.

Похороны организовывали Некрон и Кенотаф, занимавшиеся большинством похорон волшебного сообщества Лондона, если не считать семьи, в которых подобными вещами предпочитали заниматься самостоятельно. Гарри сильно впечатлило, с какой легкостью этим двоим дались переговоры с магглами, когда они забирали тело Мэри у следователя, но, похоже, для них это было обычным делом. В смерти, говорили они, волшебники и магглы были равны.

— Организуем поминки в “Дырявом котле”? Могу отправить Берту сову и зарезервировать большой отдельный зал.

— А почему не здесь? — спросил Гарри. Ему казалось, что “Дырявый котел” был несколько людным местом для подобных мероприятий.

— Потому что у нас недостаточно места, — твердо сказала Джинни.

— Ой, да ладно тебе, — сказал Гарри. — Для нас четверых и Рона с Гермионой?

Джинни наградила его нетерпеливым взглядом.

— А мама и папа. Мальчики. Джордж и Ли. Перси и Пэнси. Билл и Флер. Это уже десять человек. Роза, Хьюго и Элеанор. Еще трое. Дадли и Филлип. Пятнадцать, а если считать всех вместе, то получается двадцать один человек. Добавь мистера Кларка, и уже двадцать два. Виктория и Тедди все еще в отъезде, но стоит послать приглашение Андромеде. Не знаю, придет ли она, у нее какие-то проблемы с коленом… И еще ведь Чарли и…

— Ладно, ладно, — засмеялся Гарри. — Хватит. Ты хочешь напугать маленького беднягу до полусмерти? Я-то думал, что мы будет знакомить его со всеми постепенно.

— Послушай, Гарри, — очень серьезно сказал Джинни. — Думаю, нам очень важно показать Тиму, что теперь у него есть большая семья. Что все мы всегда будем рядом. В такие времена… Ну, сейчас как никогда важно, чтобы он осознавал, что он не один.

— Наверное, — Гарри не был до конца уверен в ее правоте.

Джинни вздохнула, увидев выражение на его лице.

— Если Тиму станет слишком трудно, мы всегда можем просто уйти. Но если мы соберемся здесь, сделать это будет гораздо сложнее. И это еще одна причина в пользу “Дырявого котла”.

Гарри неуверенно кивнул.

Несколько минут они в молчании пили свой кофе.

— Я просто не могу перестать думать о бедной Мэри, — тихо сказала Джинни. — Если кто и заслуживает настоящих похорон, то это она.

— О чем ты? — спросил Гарри. Еще две недели назад Джинни звала эту женщину “дрянной коровой”. — Джинни? — медленно сказал Гарри, когда она ничего не ответила.

Джинни вздохнула.

— Разве ты не понимаешь? Когда Гермиона говорила с ней о Тиме, Мэри постаралась сделать все так, чтобы та не сказала ей его местонахождение. Если она не знала этого, то и тот ублюдок не мог у нее это выведать. Пока все думали, что Мэри позволят видеться с ребенком, ей могли сказать, где он. По крайние мере, наши имена точно.

— Я даже не задумывался об этом с такой стороны, — сказал Гарри, почувствовав, что в словах жены был смысл.

— Я не пытаюсь сделать из нее святую, Гарри, — продолжила Джинни. — Но ей было не больше семнадцати, когда родился Тим. А если на нее очень часто накладывали проклятье… ну, если вспомнить, что рассказывала Гермиона об эффекте, оказываемом героином на магглов, я бы и сама начала его употреблять.

Гарри кивнул, накрыв маленькую ладошку Джинни своей рукой.

— Ты никогда толком не рассказывала о том последнем годе в Хогвартсе, — а у него никогда раньше не хватало храбрости спросить.

Джинни пожала плечами.

— Все это давно в прошлом, Гарри. Какой смысл говорить об этом?

— Возможно, это поможет мне разобраться с лекарством Снейпа. Сколько раз Кэрроу проклинали тебя, Луну и Невила? — продолжал настаивать Гарри, приготовившись услышать ответ.

— В первом семестре это случалось два-три раза в неделю, — отстранено ответила Джинни. — Между Рождеством и Пасхой это начало происходить чаще. Да и Крэбб с Гойлом тоже к тому времени наловчились накладывать его, — она посмотрела на Гарри, в ее обычно столь выразительных карих глазах было совершенно пусто. — Нам было очень плохо, пока Снейп не начал давать всем свое зелье.

Гарри прикрыл глаза, не найдя в себе сил смотреть на ее лишенное эмоций лицо.

Джинни судорожно вздохнула.

— После нескольких первых проклятий боль уже не проходила. Все суставы ныли. Постоянно. Мы все время ощущали усталость. Я не могла согреться, помню еще, как не могла ни на чем сосредоточиться во время уроков. Минерва все посылала меня к Поппи за Бодрящим зельем и Зельем для сна без сновидений, но они мало чем помогали. Только после одного особенно плохого наказания… я тогда думала, что сойду с ума… пришел Снейп и дал мне это зелье. Он сказал Кэрроу, что Темный Лорд не желал, чтобы кто-либо из чистокровных умер. А затем он впервые дал мне зелье, и я почувствовала, как все тело закололо, словно бы после отека. Было чертовски больно. После этого я проспала шестнадцать часов. Поппи сказала, что с Невиллом все было еще хуже. Когда Снейп напоил его этим зельем, у него словно начались судороги. Она даже подумала, что Снейп убил его.

Джинни замолчала, переводя дыхание.

— Я бы поступила точно так же, как и Мэри, если бы у меня, конечно, сначала не вышло убить этого ублюдка, — хрипло сказала она.

Гарри наклонился вперед и заключил ее в объятья.

Они просидели так, пока на лестнице не послышались шаги. Джинни села прямо, утерев глаза.

— Мне лучше поспешить, — все еще хрипло произнесла она. — Лили, милая, садись завтракать. Нам скоро выходить. Тебе все равно нужно в школу.

— Да, мама, — необычно тихо ответила девочка.

— Давай, Тим, ты тоже садись, — сказала Джинни, вновь возвращаясь к присущей ей деловитости. Гарри уловил в глазах мальчика нечто похожее на разочарование. Чашки на столе чуть задрожали. Джинни опустилась на колени перед ребенком. — Милый, что не… — она замолчала. — Глупый вопрос, верно? — тихо сказала она ему.

В ответ он пожал плечами, опустив взгляд.

— Я думал… — он умолк, снова пожимая плечами. — Неважно. Я пойду соберусь в школу, — в голосе его прозвучали усталость и смирение.

Джинни взяла его за руку.

— Послушай меня, любимый, — тихо сказала она, хотя чашки продолжали дрожать, словно от холода. Гарри достал свою волшебную палочку на случай, если те вдруг начнут летать по комнате. Джинни же продолжила: — Я отведу Лили в школу, а затем мне нужно будет решить несколько дел. Я встречусь с тобой и Гарри на Косой аллее перед обедом, — она замолчала, когда мальчик украдкой поднял на нее взгляд. — Твоя мама сейчас там.

Тим медленно кивнул. Чашки стали дрожать уже не так зловеще.

— Ты решил, что мы передумали? — мягко спросила Джинни.

К удивлению Гарри, мальчик ответил.

— Я просто подумал, что вы, может быть, сказали это просто так, — прошептал он.

— Прости, — сказала Джинни. — Я не хотела, чтобы так получилось. Так, а теперь садись и ешь. Ну же.

Чашки замерли окончательно.

— Так мне можно… можно ее увидеть? — спросил Тим, садясь, в то время как Кричер поставил перед ним тарелку.

— Да, любимый, — ответила Джинни. — Мы с Гарри отведем тебя, — она кинула смирившийся взгляд в сторону мужа, — раз для тебя это так важно.

Когда Лили и Джинни ушли, Гарри отослал пергаменты Некрону и Кенотафу. Тима он, помня о его рано проявившийся самостоятельности, отправил умываться и собираться. Мальчик ненавидел, когда кто-то, даже Кричер, помогал ему.

Гарри направлялся вверх по лестнице, чтобы придать себе презентабельный вид, когда услышал, что Тим с кем-то разговаривает. Он украдкой заглянул через чуть приоткрытую дверь. Похоже, что Тим вел серьезную беседу со своим игрушечным мишкой. В любой другой ситуации это показалось бы ему милым. Но сегодня у Гарри защемило в груди, когда он услышал слова ребенка.

— Я не знаю, насколько они меня еще оставят. Я знаю, что от меня никакого толку. У них есть другие сыновья и Лили, они по-настоящему их дети.

Гарри направился дальше, чтобы отыскать приличную мантию, напомнив себе, что у него самого в детстве частенько бывали подобные мысли насчет Уизли. Даже после того, как он женился на Джинни, Молли по-прежнему приходилось проявлять свою порой немного агрессивную любовь, чтобы заставить Гарри понять, что он действительно был членом их семьи.

Контора Некрона и Кенотафа располагалась на пересечении Косой аллеи и Лютного переулка — перепутья дорог традиционно были местом гробовщиков в мире волшебников. Это было довольно невзрачное здание со скромными, но ухоженными окнами и фасадом. Гарри еще не доводилось здесь бывать, он никогда еще сам не организовывал похороны.

На ступеньках их ждали Молли и Джинни.

— Тим, это… — Джинни помедлила, не зная, как представить Молли мальчику.

— Все дети зовут меня бабушкой, — добродушно сказала Молли. — Я очень рада наконец-то с тобой познакомиться.

Тим был бледнее обычного и сумел только едва слышно пискнуть:

— Здравствуйте.

Молли перевела серьезный взгляд на Гарри:

— Я проговорила с мистером Некроном то, что нам нужно. Он сказал, что никаких проблем с частным визитом не возникнет. Говорит, что это… ну, что такое случается довольно часто, и согласился, что порой это очень помогает тем, кто перенес утрату.

Было ясно, что у Молли было на этот счет свое мнение, но она все же провела их троих через дверь.

Внутри они оказались в удобной приемной, отделанной в бледно-лиловом и сером цветах. Молли и Джинни сели вместе на серый, оббитый вельветом двухместный диван. Гарри опустился на другой такой же. Тим удивил его, когда подошел и встал рядом, прислонившись к нему. Гарри обхватил его рукой за плечи, и мальчик не стал ее сбрасывать. Гарри почувствовал, что Тим дрожит, и мягко сжал его плечо.

Мистер Некрон оказался высоким худым мужчиной со смуглой кожей, темными волосами и черными глазами. У Гарри внезапно перед глазами возник образ профессора Снейпа, смотревшего на него поверх бокала с виски. И откуда это только взялось? Но так же быстро, как всплыл в его памяти, образ улетучился прочь.

— Мистер и миссис Поттер, — когда они поднялись, мужчина протянул руку для рукопожатия каждому из них, а затем наклонился, чтобы поприветствовать Тима. — А это, должно быть, юный мистер Доусон, — голос у мистера Некрона был приятным и низким, с утешающей ноткой.

Тим коротко кивнул в ответ на приветствие.

— Я соболезную вашей утрате, — мягко сказал мужчина. — Я так понимаю, вы хотели предварительно увидеть тело? — спросил он их.

— Да, хотели, — ответил Гарри.

— Что ж, мы подготовили ее. Она в отдельной комнате, и вы вчетвером можете зайти и провести там столько времени, сколько потребуется. Хорошо? — он провел их к небольшой комнате в дальнем конце помещения.

Гарри и Джинни встали по бокам от Тима, хотя мальчик не стал брать за руку никого из них. Когда они завернули за угол, войдя в отдельную комнату, Гарри услышал, как у Тима перехватило дыхание.

В дальнем конце помещения стоял белый гроб. Гарри не сдержал легкий вздох облегчения. Лицо у Мэри было спокойным и безмятежным, пусть и бледным. Одета она была в розовую мантию с кружевными рукавами, которую Джинни выбрала среди предложенных гробовщиками вариантов, поскольку она подходила под светлые волосы Мэри. Волосы, которые унаследовал ее сын.

Гарри достал волшебную палочку, чтобы опустить стол, на котором стоял гроб, чтобы Тиму тоже было видно. Тот остановился в футе перед гробом, уставившись на него большими глазами, в которых затаились тени.

— Это она, — прошептал он безэмоционально. Гарри знал, что мальчик надеялся, что все это было какой-то ошибкой.

Гарри и Джинни по-прежнему стояли рядом с ним. Гарри чувствовал, что Молли тоже была где-то неподалеку у двери.

— Она ненавидит розовый, — сказал Тим.

— Какой у нее был любимый цвет? — спросила Джинни.

— Голубой. Она говорила, что любит голубой, как мои глаза.

— Тим? — сказала Молли, подходя сзади. — Ты можешь посмотреть на меня?

Тим поднял взгляд. Молли хорошенько вгляделась в его глаза, а затем подняла волшебную палочку, указав на тело Мэри.

— Divum puteulanus vestio, — сказала она, выписав палочкой изящное движение.

Мантия Мэри окрасилась в такой же небесно-голубой цвет, как и у глаз Тима.

— Спасибо, — тихо сказал мальчик.

— Это пустяк, — печально сказала Молли. — Хотела бы я… — она беспомощно умолкла.

Тим подошел чуть ближе к телу. Джинни было подняла руку, чтобы остановить его, но Гарри мягко помещал ей. Он заглянул в ее обеспокоенное лицо и покачал головой.

Тим вытянул дрожащую руку и коснулся холодной руки Мэри. Стазисные чары на теле охлаждали его до температуры ниже комнатной. Тим отдернул руку, напуганный холодной неподвижностью мертвой руки.

Тут уже Гарри и Джинни ринулись вперед. Тим снова заплакал, но вокруг не ощущалось угрожающе нарастающей спонтанной магии. Гарри взял ребенка на руки, обрадовавшись, когда Тим обхватил его за шею. Джинни обняла их обоих.

Долгое время спустя Тим прошептал:

— Можно мы теперь пойдем домой?

На следующее утро Джинни настойчиво заставила всех позавтракать прежде, чем облачаться в выходные мантии. Ей жутко не хотелось проверять каждого на выходе. Лавандово-черная парадная мантия Лили висела на двери. Джинни отдала ее девочке, когда та побежала наверх переодеваться. После этого она подняла посылку, отправленную им Молли вчера днем, и достала новую мантию Тима.

— Это твоя, милый, — сказала Джинни.

Тим ничего не ответил, но Гарри заметил закравшуюся во взгляд ребенка подозрительность при виде нового наряда. Внезапно Гарри понял, что мантии волшебников походили на девчачьи платья у магглов.

Тим закусил губу, смерив Джинни недоверчивым взглядом, но так ничего и не сказал, словно подозревая, что над ним смеются. Гарри все гадал, проявит ли магия мальчика себя в этот раз. Складывалось впечатление, что каждый раз, когда Тим не мог выразить свои мысли словами, она вырывалась вперед.

— Я тоже пойду возьму свою, — сказал Гарри. — Пойдем, Тим, тебе еще нужно найти рубашку и брюки, — Гарри проскользнул наверх по лестнице, чтобы взять свою новую мантию — возможно, так мальчика будет проще убедить. — Нужна помощь?

Тим как обычно покачал головой.

Когда Гарри вышел из комнаты полностью одетый, Тим уже был на полпути вниз. Гарри услышал, как внизу сработала каминная сеть — это из Хогвартса прибыли мальчики. Сквозь кухонную дверь Гарри разглядел, что на них обоих были парадные мантии, которые за день до этого отправила им Джинни, а их вечно растрепанные волосы были аккуратно зачесаны и не торчали во все стороны.

— Ой, вы двое выглядите очень элегантно, — одобрительно заметила Джинни.

Гарри зашел на кухню, натягивая собственную мантию.

— Пойдем, Тим, — мягко сказал он. — Нам нельзя опаздывать, — он указал на мантию, аккуратно повешенную Джинни после того, как она разгладила ее палочкой.

Тим украдкой посмотрел на Ала и Джеймса. Мальчики здоровались со своей сестрой и матерью. Ал поднял взгляд и заметил Тима.

— Привет, — мягко сказал он. — Ты, должно быть, наш новый брат.

Тим пожал плечами. Гарри начинал потихоньку ненавидеть этот жест.

— Привет, — очень тихо ответил Тим Альбусу. Он повернулся к Гарри, поскольку в данный момент его больше волновал вопрос одежды. — А это все носят? Даже мальчики? — спросил он скептически.

Гарри утвердительно кивнул, показав на свой собственный наряд.

— Ага.

Кажется, это убедило ребенка: раз все носили эти мантии, то, значит, это было нормально. Со вздохом Тим натянул непривычную одежду поверх рубашки и брюк.

Джеймс повернулся к мальчику с улыбкой.

— Все хорошо?

— Нормально, — ответил Тим. Это слово Гарри тоже начинал ненавидеть.

В обычной ситуации Гарри не стал бы беспокоиться из-за одежды Тима, но волшебники (как и все прочие, догадывался Гарри) были очень точны в том, что касалось похорон. Джинни и Молли были крайне категоричны, настояв, чтобы все прошло, словно похороны члена семьи, и никто не посмел им возразить.

После войны у Гарри было достаточно поводов, чтобы близко познакомиться с похоронными традициями волшебников. Хотя обыкновенный черный цвет и считался общим цветом траура, было множество других цветов, которые люди надевали в зависимости от своей связи с усопшим. Белая оторочка мантий означала супругов почившего. Темно-зеленый был предназначен для родителей. Лавандовый для сестер и дочерей, а серый для братьев и сыновей.

Все Уизли должны были придти на похороны в своих черных парадных мантиях с лавандовыми вставками у женщин и серыми у мужчин, показав тем самым, что Мэри была почетным членом их семьи. Сам Тим, поскольку он был несовершеннолетним сыном покойной, был одет в серую мантию с черной оторочкой.

Некрон и Кенотаф послали за ними старомодную черную машину. Ровно в одиннадцать она остановилась у обочины, дожидаясь их. Пока они вшестером залезали внутрь, автомобильное сиденье любезно растянулось.

Поездка не заняла много времени. Всю дорогу Тим вел себя тихо. Ал и Джеймс приглушенными голосами обсуждали свой последний матч по квиддичу. А Джинни, глубоко задумавшись, смотрела в окно.

Лили сидела рядом с Тимом, держа его за руку. Его это, похоже, успокаивало. Даже когда они направились к маленькой церквушке, он продолжал крепко держаться за ее руку.

Тим с удивлением смотрел на подъехавших Уизли, выбиравшихся из нескольких машин. Он что-то шепнул Лили.

— Это просто наша семья, — услышал Гарри ее ответ.

Он даже не сомневался, что Тим и не подозревал, что слова “просто семья” могли означать целое племя. Мальчик снова что-то шепнул Лили.

— Ну… кажется, мы всегда собираемся все вместе, когда случается что-то важное, — сказала она слегка озадаченно.

Гарри надеялся, что в следующий раз они соберутся все вместе по более счастливому поводу. Из-за свадьбы, например, или рождения ребенка. Может быть, усыновления Тима? По крайней мере, при первом знакомстве Тима со всем их семейством, они все вели себя сдержаннее обычного.

Гарри удивился, завидев Филлипа и Элеанор в мантиях волшебников. Мантия Элеанор была отделана приглушенным лавандовым цветом, как и у остальных ведьм, а у Филлипа под мантией виднелся серый галстук. На Дадли же был строгий черный деловой костюм с серым галстуком и платком. Должно быть, Джинни послала им сову, объяснив цветовые значения.

Викарий маленькой церквушки, у которой они собрались, оказался пожилым мужчиной, знавшим Мэри еще с тех пор, как ее крестили. Если его и удивили двадцать с лишним человек, пришедшие на похороны Мэри, то он ничем это не показал. Гарри услышал, как мистер Кларк тихо объяснял ему, что приемная семья Тима была из “людей Мередит”. Как понял Гарри, викарий посчитал их кем-то вроде состоятельных цыган, надевших на похороны свои национальные костюмы.

Гарри не смог сдержать улыбки от подобной версии правды.

Джинни провела Тима в первый ряд небольшой группы стульев, установленных на кладбище. Остальные дети последовали за ними.

Молли остановилась рядом с Гарри.

— Как он? — спросила она, указав на Тима.

— Примерно так, как мы и ожидали, — вздохнул Гарри. — Просто он такой тихий. Сложно понять, как он все это переносит.

Молли криво улыбнулась.

— Это напоминает мне другого мальчика, которого я когда-то знала.

Гарри вернул ей грустную улыбку.

— Полагаю, что ты права. — В голову Гарри пришла другая мысль: — Ты правда посылала вопиллеры Дамблдору?

— Это тебе Артур сказал? — спросила Молли, чуть покраснев, хотя ее улыбка никуда не делась.

— Н-нет… — А ведь и правда, откуда ему это было известно? — Должно быть, Минерва упомянула.

— Я отправила ему воппилер, когда мальчики взяли машину и отправились тебя вызволять. А потом еще раз в конце того лета, потому что ты набрал столько веса, что мне было просто очевидно, что дети не преувеличивали, говоря, что эти магглы морили тебя голодом. Я отправила ему еще один вопиллер, когда следующим летом мы узнали, что ты сбежал из дома. А потом еще одну в конце того года. Во время твоего четвертого курса я, кажется, посылала их ему раз в пару недель.

Гарри потрясенно уставился на нее, а затем тихо засмеялся.

— А я-то думал, что был единственным, кто разгромил его кабинет.

— После случая с дементорами я не только послала ему вопиллер, но и накричала на него в присутствии всего Ордена, — теперь Молли точно покраснела.

— Это поэтому Артур с остальными решили переговорить с дядей Верноном на следующее лето? — тот разговор сделал жизнь Гарри проще, поскольку его дядя решительно игнорировал его все время его пребывания в их доме. Пока Дамблдор не пришел забрать его оттуда.

— Как ни странно, но нет, — медленно ответила Молли. — Это было делом рук профессора Снейпа. Никогда этого не забуду, так странно это было. Он показался у нас как-то поздно вечером сразу после того, как погиб Сириус. Тонкс и Ремус тоже там были. Он сказал мне с Артуром, что нам нужно что-то сделать с твоими родственниками, пока… ну, пока они не убили тебя раньше Волдеморта. А затем он сказал Ремусу, что, пусть ты ему и не нравишься, он бы и собаку не обрек на ту жизнь, что ты вел у Дурслей. Сказать по правде, именно поэтому нас всех так шокировало то, что… — она замолчала.

— Ха, — Гарри и подумать о таком не мог.

Как раз в этот момент к обочине подъехал катафалк. К радости Гарри, тестралы его не тянули.

— Пойду лучше сяду, — сказала Молли, присоединившись к Артуру, который заново знакомился с Дадли и Филлипом, увлеченно погрузившись в беседу с ними.

Билл, Чарли, Ли, Джордж, Перси и Гарри должны были перенести усеянный лилиями гроб, опустив его на хитроумное магловское приспособление, с помощью которого его опускали в свежевырытую яму в земле.

Викарий произнес несколько торжественных молитв, на которые Гарри даже не обратил внимания, наблюдая за Тимом краем глаза. Мальчик тихо сидел на раскладном стуле между Гарри и Джинни. На его лице не отражалось ни единой эмоции. Гарри догадывался, что ребенок наверняка считал, что для этого здесь было слишком много народу.

Лили, Альбус и Джеймс сидели по другую руку от Джинни. Рон, Гермиона и их дети расположились справа от Гарри. Дадли и Филлип с Эленор заняли места рядом с Молли и Артуром. Вся собравшаяся компания сидела совершенно неподвижно, пока викарий ни закончил и гроб ни опустили в землю.

Тим, Гарри и Джинни с помощью маленькой лопаты бросили несколько горстей земли в могилу. Проходи похороны на волшебном кладбище, семья бы, наверное, воспользовалась волшебными палочками, чтобы самим закрыть могилу, но Гарри знал, что могильщики здесь пользовались для этого небольшим экскаватором.

Когда дело было сделано, их притихшая группа направилась обратно к воротам церкви. Рон ненавязчиво отстал от Гермионы.

— Гарри… — сказал он очень тихо, — вон там, на другой стороне улицы.

Больше Рону ничего говорить не потребовалось. Гарри, сохраняя спокойное выражение лица, скосил глаза в нужную сторону. Там, на другом конце улицы, прислонившись к стене, стоял мужчина, одетый в магловскую одежду, и украдкой разглядывал их группу. Гарри было бы спокойнее, если бы он разглядывал их в открытую. Человек, открыто рассматривающих целую их компанию, мог и не быть тем, кем казался.

— У нас уже есть описание? — спросил Рон.

Гарри понял, к чему клонил друг.

— Нет, да это и неважно, — пробормотал Гарри в ответ. Если мужчина был волшебником, в его арсенале было множество заклинаний, с помощью которых он мог изменить свой внешний облик. — Передай остальным, мне это не нравится.

Где-то на задворках сознания Гарри гадал, мог ли темный волшебник, приходившийся Тиму отцом, попытаться вернуть мальчика себе. Теперь эта мысль уже не казалась ему такой глупой. Существовало огромное количество темных заклятий, требовавших использования детской крови. А может, этому человеку просто нравилась мысль о том, что у него есть наследник. Скорее всего, он наложил на Мэри отслеживающее заклинание, учитывая с какой скоростью ему удалось ее отыскать, когда ее отпустили из больницы. Существовало немало способов отследить члена семьи, к примеру, простейшее из них Молли использовала в своих часах.

— Эй, Джин? — тихо позвал Гарри. — Через улицу. Что думаешь?

В ответ Джинни достала палочку, притворившись, что убирает носовой платок в рукав.

— Пойдемте, не будем мешкать, — решительно сказала она детям. Гарри привычно занял позицию позади своей семьи.

По их группе разнеслись приглушенные разговоры. Палочки были наготове, спрятанные в карманах и рукавах. Если темный волшебник решил напасть на них во время похорон, то он едва ли мог выбрать для этого худшую группу. Двое из них были аврорами, а остальные не забывали время от времени практиковаться. Джинни с Гарри частенько устраивали дуэли с кем-нибудь из Уизли, чтобы не утратить навыка.

Гарри испытал облегчение, когда они добрались обратно до машин без каких-либо происшествий. Проезжавший мимо автобус взревел, и, когда Гарри обернулся в его сторону, человек с другой стороны улицы уже исчез. Возможно, он просто пошел дальше, а может, рев автобуса стал идеальным прикрытием хлопка аппарации.

Погода в понедельник была пасмурной. Гарри подошел к дому номер четыре по Тисовой улице, глубоко дыша, чтобы успокоить нервы. Чувствовал он себя не так плохо, как в прошлый раз, когда был здесь почти месяц назад с Джинни и Минервой, но пульс его все равно немного участился. Его запоздало настиг вопрос, а не стоило ли переодеться в магловскую одежду. Обычно он о таких вещах не забывал.

Гарри с горьким весельем покачал головой. Ему было сорок лет, а его по-прежнему пугала мысль о визите в… ну, не едва ли это место было ему домом, скорее, местом, где он вырос. Гарри постучал в дверь, пытаясь избавиться от тревожных мыслей.

Дверь практически сразу отворилась.

— Привет, Гарри! — судя по виду, Дадли был рад его видеть. У них не было возможности поговорить на похоронах Мэри. Филлип провел весь день, болтая с Ли и Джорджем, в то время внимание Дадли оккупировал Артур. — Заходи. Или ты предпочитаешь пойти в другое место?

— Я жду пару сов, — ответил Гарри. — Так что, если у тебя нет никаких предпочтений, я бы лучше остался здесь, — если бы они отправились в магловский Лондон, получить сову стало бы сложнее, а Гарри хотел увидеть ответ как можно скорее.

Гарри прошел за Дадли на кухню, где кузен поставил на плиту чайник. Гарри снял мантию, кинув ее на спинку стула.

— Спасибо, что пришли в субботу, — сказал он. — Джинни посчитала, что в такой момент нам важно было собрать вместе всю семью.

— Без проблем. Я лишь надеюсь, что в следующий раз мы соберемся по более радостному поводу. — Дадли достал из холодильника все необходимое для бутербродов. — Как у него дела? — спросил он, подразумевая Тима.

Гарри скривился.

— Плохо. Не спал нормально с самых похорон. На завтра у него назначен еще один визит к целителям. Джинни его отведет.

— Командная работа родителей. Хорошая стратегия, — улыбнулся Дадли.

Гарри тоже чуть улыбнулся в ответ на это. На мгновение повисло молчание.

— Дочитал твою книгу, — внезапно сказал Гарри, решив, что это наилучший повод начать этот разговор.

Дадли налил им чай, поставив на стол две чашки, и уселся сам, прежде чем заговорить.

— И что ты думаешь? — спросил он. Гарри заметил в его голосе хорошо спрятанные нотки опасения.

— Ты несколько все драматизировал, не думаешь? — сказал Гарри, старательно пытаясь избежать обвинительного тона.

Дадли вздохнул.

— Драматизировал? — переспорил он в равной степени осторожным голосом.

— Ну, меня впечатлило, как тебе удалось изобразить магию в виде своего рода магловской одаренности. Да и сама книга хорошо написана, — от Гермионы Гарри хорошо усвоил, что люди лучше воспринимали критику, когда ее доносили, начиная с чего-то хорошего.

— Но..? — надавил Дадли, когда Гарри замолчал.

— Ну, я понимаю, что ты писал для своей аудитории и все такое, но честное слово… некоторые описываемые тобой события немного преувеличены, — сказал Гарри, чувствуя себя неловко. Про себя он гадал, как ему вообще взбрело голову, что обсуждение всего этого было хорошей идей.

Дадли наградил Гарри долгим взглядом.

— Так произошедшее запомнилось мне. Если уж на то пошло, то я еще все приуменьшил, Гарри, — мягко сказал он.

Гарри пожал плечами. Если верить книге Дадли, то Дурсли вели себя не лучше отца Тима. Не то чтобы Гарри не осознавал, что Дурсли были жестоки по отношению к нему, просто описанные Дадли события были гораздо серьезнее, чем он запомнил.

— Ну вот, к примеру, ты описываешь появление дементоров как нападение уличных хулиганов. Допустим. Ты, естественно, опустил ту часть, где ко мне прилетала целая стая сов из Министерства и школы. Но зато написал, что на следующий день Вернон избил меня чуть ли не до полусмерти за то, что я не сумел защитить тебя, — сказал Гарри, качая головой. По книге, эти события во многом открыли Дадли глаза на происходящее. На то, что Вернон наказывал Гарри (или “Мальчика”, как звал его в книге Дадли) за те вещи, над которыми ребенок не имел контроля. Наказывал Гарри за то, что он пытался помочь Дадли, когда в действительности мог бы легко убежать и ничего не делать.

Дадли сидел совершенно неподвижно, не сводя глаз с лица Гарри.

— Ты не помнишь? — спросил он с нажимом. — Я думал, что он убьет тебя. Он дождался, когда мы с мамой уедем. Она подумала, что поездка по магазинам мне поможет. Когда мы вернулись, ты лежал на полу спальни весь покрытый кровью, — Дадли содрогнулся. — Ну, ты же наверняка знаешь, как сильно кровоточат раны головы. У тебя был большой порез над ухом. Ты потерял сознание, и папа отступился из страха перед волшебниками.

Гарри закачал головой, все отрицая.

— Нет… этого не может быть… Я бы запомнил подобное.

— Что следующее ты помнишь после того дня, когда мы столкнулись с дементорами? — очень серьезно спросил Дадли.

— Ну… — тот год обернулся одной сплошной катастрофой от начала и до самого конца. Гарри очень живо помнил, как злился на всех, когда его наконец забрали на площадь Гриммо, штаб-квартиру Ордена феникса. Однако он совершенно не помнил того, о чем рассказал ему Дадли. Могли ли так получиться, что он потерял часть воспоминаний из-за удара по голове? Это не было первым случаем, когда подобное случилось. — Я точно уверен, что волшебники пришли за мной следующим же вечером, — ответил он, немного поразмыслив.

Дадли покачал головой.

— Это случилось почти через неделю. Мама прибрала весь беспорядок, и они бросили тебя на кровать, молясь, чтобы твоя “ненормальность” тебя излечила. Так бывало каждый раз, когда папа заходил слишком далеко.

— Дадли… этого просто не… — начал было Гарри. Ладони его рук вспотели, и он вытер их о ткань брюк.

— Гарри, — очень серьезно посмотрел на него Дадли, наклонившись вперед. — Джинни рассказала мне, что вы играете в игру, летая на метлах в тридцать футах над землей. Что вы позволяете своим детям этим заниматься. На мой взгляд, это говорит о том, что раны для волшебников не имеют такого же значения, как для всех остальных. Я полагаю, мама с папой как-то догадались об этом и… ну… просто не считали, что ты чувствовал все так же, как и “нормальные” люди. Думаю, в противном бы случае мама бы не позволяла папе заходить так далеко, если бы все эти синяки не сходили столь быстро.

Дадли откинулся на спинку стула, закрыв глаза.

— А может, они бы просто убили тебя. И ты бы превратился в одну из этих ужасных историй, про которые пишут в газетах, рассуждая о том “Как подобное могло случиться?” и виня всех вокруг, что они ничего не заметили, — с горечью закончил он.

Гарри ошеломленно уставился на него. Тоже откинувшись на спинку стула, он решил, что, когда сова наконец долетит досюда, он пошлет Фиби еще одну записку, прося назначить встречу. Последние недели он посещал ее столь же часто, как и после окончания войны. Наверное, будет проще, если они просто снова организуют еженедельные встречи.

Он отдаленно помнил, что кто-то (вероятно, Гермиона) рассказывал ему, что большинство волшебников считали, что домашние эльфы не наделены способностью чувствовать так же глубоко, как и люди. Гарри признавал тот факт, что в детстве с ним обращались скорее, как с домашним эльфом, нежели с человеческим ребенком. Просто он, похоже, не осознавал, насколько далеко все зашло.

Дадли встал, чтобы налить им еще чая. Подойдя к холодильнику и достав из него продукты для бутербродов, он сказал:

— Надеюсь, я не убил твой аппетит окончательно, — вероятно, он решил дать Гарри шанс сменить тему.

Гарри взял себе тарелку, собрав бутерброд с бужениной из предложенного Дадли разнообразия составляющих.

— Да нет, не совсем, — криво усмехнувшись, ответил он. Было несколько неловко сидеть здесь вот так, когда рядом не было Джинни или Филлипа, которые могли бы вести разговор за них.

— Мне очень понравились твои тесть и теща, — сказал Дадли после того, как они переключились на еду. — Вообще-то они даже напомнили мне семью Филлипа. Они все совершенно безумны, — улыбнулся Дадли. — Его сестра поет кантри-песни, и у нее много подписчиков в сети…

— Сети? — спросил Гарри, чувствуя, как уголки рта поднимаются вверх. — Что за сеть? — в его голову полезли мысли о ручных акромантулах.

Дадли уставился на него большими глазами.

— Ты же не серьезно…? — а затем его настигла реальность. — Ой, точно. Ты же был в своей школе большую часть девяностых, верно?

Гарри кивнул.

— И больше с тех пор толком не проводил время в нашем мире? — Дадли погрустнел.  — А с Элеанор будет так же? Мы потеряем ее, когда она уедет в школу?

— Большинство маглорожденных остаются на связи с обоими мирами, — ответил Гарри. — Просто я никогда не чувствовал необходимости в этом. — Он улыбнулся: — Возможно, теперь у меня для этого будет больше поводов.

Дадли благодарно ему улыбнулся.

— Я покажу тебе, что такое Всемирная паутина, если пообещаешь, что не будешь взрывать мой компьютер. Теперь понято, почему я не мог отыскать тебя на фейсбуке.

— Сети и паутины, — сказал Гарри. — Прости… ты меня совершенно запутал.

Их разговор прервал стук в окно.

— Я открою, — сказал Гарри, подскакивая. — Это та посылка, что я ждал.

Сова прилетела к нему из Хогвартса. Она принесла с собой длинный сверток и послание от Минервы. Гарри распечатал письмо, увидев ее весьма строгий почерк.

Дорогой Гарри,

Северус оставил Хогвартсу лишь пару вещей после своей смерти. Он выразил просьбу, чтобы его волшебная палочка была передана школе, а не похоронена вместе с ним, а также оставил нам эту небольшую коробочку. Учитывая осторожность Северуса, я согласна с тобой, что его записи и дневники, скорее всего, привязаны исключительно к его волшебной палочке. Также очень велика вероятность того, что эта коробочка тоже привязана к его палочке.

Искренне твоя,

Минерва

К первой сове присоединилась вторая, принеся конверт с чем-то торчащим изнутри. Он был от Невилла. Открыв его, Гарри обнаружил внутри флакон с серебристой субстанцией и записку со множеством зачеркнутых слов.

Гарри,

Надеюсь, ты не подумаешь, что я нашел для себя трусливый выход. Это воспоминание о том событии, про которое ты спрашивал. Честно говоря, я бы предпочел лично не погружаться в него вновь, так что можешь смотреть его сам. Я с радостью отвечу на любой твой вопрос, но, думаю, там и так все ясно. Я не знаю, смогу ли… Надеюсь, это поможет тебе в твоем исследовании.

Невилл

П.С. Что ж, ты заставил меня задуматься о моих собственных медицинских записях… Я дам тебе знать, если найду что-то, относящееся к делу.

Гарри удовлетворенно улыбнулся, радуясь тому, что Невилл смог доверить ему нечто подобное. Он вообще не хотел его об этом спрашивать, вместо этого обратившись к Поппи. Но она ответила ему, что связана клятвами о нераспространении информации о своих пациентах, и не могла ему ничего рассказывать без разрешения Невилла. Но Гарри не ожидал, что Невилл просто возьмет и сразу пришлет ему воспоминание.

— Хорошие новости? — спросил Дадли.

— О, да, — Гарри положил свертки поверх мантии, где он их точно не забудет. Он достал из нагрудного кармана лист пергамента. — Можно мне одолжить у тебя перо? — спросил он.

— У меня есть ручка, — ответил Дадли, протягивая ее.

Гарри быстро написал записку Фиби, прося назначить ему время где-нибудь на этой неделе.

— Больница Святого Мунго, Отделение целителей разума, — сказал Гарри сове. Обе совы сорвались с места одновременно после того, как Гарри скормил им остатки своего бутерброда.

— Целители разума? — заинтересовано спросил Дадли. — Это вроде волшебных психологов?

По какой-то причине Гарри почувствовал, как зарделись его щеки.

— Да, я хожу к одному. Уже много лет, — он чувствовал необходимость оправдать себя. — После войны… ну… у многих из нас были проблемы, — глупо было говорить все это, особенно учитывая, что Дадли, судя по всему, и сам был своего рода целителем разума.

Дадли мрачно кивнул.

— Могу представить. Вообще-то, когда ты показался здесь впервые, я подумал, что Минерва и была твоим психиатром. Я бы своего прихватил, если бы ситуация была обратной. — Он замолчал, задумавшись. — А может быть, и нет. Наверное, трудно бы было все объяснить, — сказал он, улыбнувшись. — Хм… я тут вообще думал… Есть много вещей, которые я бы хотел с тобой обсудить, но это…

— Неловко, — подсказал Гарри.

Дадли кивнул, теперь уже облегченно улыбнувшись.

— Да. Как думаешь, мы могли бы устраивать совместные сеансы… время от времени? — Дадли покраснел. — Я просто даже не уверен, с чего нам стоит начать. Понимаешь?

Гарри понимал.

— Думаю, я смогу уговорить Фиби на это. Она маглорожденная. Училась в американском университете во время войны. Я у нее спрошу в следующую нашу встречу.

— Спасибо, — сказал Дадли. — О, и еще кое-что. — Дадли взял папку с кухонной столешницы. — После того, как папа умер, а у мамы обнаружили рак, мне пришлось помогать ей с финансами. Она, как оказалось, была очень хорошо обеспечена.

Гарри знал, что Дурсли были состоятельны, хотя и постоянно жаловались, какой обузой для них был Гарри.

Дадли протянул ему папку с очень пристыженным видом.

— Как оказалось, причиной тому во многом был ты. Они получали тысячу фунтов ежемесячно с какого-то счета под названием “Трастовый фонд Поттеров”.

Гарри вздохнул. Не то чтобы он и сам до этого не догадывался, хотя тысяча фунтов была гораздо большей суммой, чем он представлял себе.

— Ну, они многое потратили, — продолжил Дадли. — Но им хватило… я даже не знаю… откровенной наглости, чтобы положить половину от этой суммы на трастовый фонд для меня, — он покачал головой.

Гарри открыл папку. Там содержались данные, уходящие корнями в девяностые.

— Я так и не отыскал в себе сил воспользоваться этими деньгами, — продолжил Дадли. — Да и не чтобы мне это было нужно. Когда мама умерла, мне выплатили большие суммы по страховке… так что… они просто лежали на счету.

До Гарри наконец дошло, что пытался сделать Дадли.

— Мне это не нужно, — быстро сказал он. — Правда, все нормально.

— Я вижу, что тебе это не нужно, но я не могу использовать эти деньги, — ответил Дадли. — Просто чувствую, что они предназначены для чего-то иного.

Гарри с минуту молчал, пытаясь понять, о какой сумме галлеонов шла речь. Он остановился на отметке “много”. В его голову пришла интересная идея.

— А знаешь, — тихо сказал он, — многие бедные студенты пользуются фондами Хогвартса, чтобы купить себе форму и необходимые вещи, но, конечно, денег там всегда не хватает. Возможно, нам стоит отдать эти деньги под стипендии?

Дадли усмехнулся.

— А можно мы назовем это “Стипендией Вернона и Петунии Дурслей для юных волшебников”?

Гарри опустился на стул с подлокотниками в своем кабинете, осматривая свою раненную руку со смесью раздражения и досады. Час был поздний, но Джинни настояла, чтобы они позвали кого-нибудь на помощь. Ясно было, что ни одно из известных ей целительских заклинаний тут помочь не могло. Джинни беспокоилась настолько, что вместо того, чтобы послать сову, она отправила с посланием патронуса. После этого она ушла укладывать детей, заверив тех, что с Гарри не случилось ничего, что нельзя было поправить.

Гарри подумывал о том, чтобы отправиться в Мунго, но, если забыть о вопросах безопасности и нежелании объяснять, чем он занимался, ему просто было стыдно из-за случившегося.

— Проклятая штуковина, — мрачно буркнул он. Обезболивающее, которое дала ему Джинни, к счастью, немного притупило боль.

Передняя дверь открылась и закрылась. Кто-то тихо заговорил с Кричером. Гарри вдруг понял, что не знает, за кем именно послала Джинни.

Гарри услышал на лестнице шаги, и в дверь его кабинета кто-то тихо постучал.

— Войдите, — процедил он.

Дверь медленно отворилась, и в проеме показалось обеспокоенное лицо Луны Лавгуд.

— Гарри? — медленно сказала она. — Джинни мне сказал, что у тебя произошел несчастный случай с волшебной палочкой?

Выглядела она так, словно прибежала к ним прямиком из своей мастерской. Вместо мантии на ней были джинсы и старая растянутая футболка “Странных сестричек”, а на ее бедрах висел кожаный фартук с карманами, из которых торчали инструменты. Ее серебристые волосы были забраны в конский хвост на макушке.

Вместо ответа он поднял свою покрытую волдырями руку, стиснув зубы от все еще довольно ощутимой боли. Рука слишком опухла, и он не мог сжать пальцы, а кожа ладони, казалось, покрылась белыми и серыми влажными нарывами.

Светлые брови Луны взлетели вверх.

— О, Мерлин. Это твоя палочка сделала? Она взорвалась? — она зашла в кабинет, осторожно шагая между свитков пергаментов и стопок книг, разбросанных по комнате.

Гарри покачал головой.

— Нет, это была не моя палочка, — ответил он. — Профессора Снейпа. Проклятая штуковина была зачарована.

Луна, как и обычно, усваивала информацию рывками. В мгновение ока она опустилась на колени перед ним и, взяв его за запястье, внимательно осмотрела его ладонь. Она перевернула ее тыльной стороной, чтобы осмотреть, а затем снова развернула ладонью к себе. Затем она поднесла пальцы почти к самой ране, но не стала касаться кожи. Отпустив его запястье, она огляделась по сторонам.

— Можно мне взглянуть на эту палочку? — спросил Луна.

Гарри кивнул на свой стол. Она аккуратно подняла ее и слегка взмахнула. Из конца палочки вырвался сердитый серый дым.

— Ее не зачаровывали, — мягко сказала она. — Просто ты ей очень не понравился. Зачем тебе понадобилась волшебная палочка профессора Снейпа? — задавая вопрос, она достала собственную палочку и постучала по его запястью, а затем несколько раз взмахнула над ладонью.

— Пытаюсь прочесть его дурацкие дневники, — Гарри дернул подбородком в сторону вороха пергаментов. Действия Луны практически полностью убрали боль, но раны на коже так никуда и не делись. — Думаю, я знаю пароль, но эта штуковина так нагрелась, что я уж думал, что рванет.

Луна кивнула, словно все поняла.

— У меня в магазине есть кое-что от укусов палочек. Кричер может это принести? — спросила она.

Кричер явно их слушал.

— Да, мисс Луна, — прохрипел он со стороны дверей. — Просто скажите Кричеру, где найти лекарство и как оно выглядит.

— Оно в мастерской, на стене, в коробке, отмеченной красным символом целителей. Ты ее не пропустишь. Там есть бутылка с надписью “укусы палочек”.

— Значит, такое часто бывает? — спросил Гарри больше для того, чтобы отвлечься.

— О, да, — ответила Луна. — Такое случается с украденными волшебными палочками, которые не были выиграны в бою у хозяина. Порой такое бывает и с палочками, передаваемыми по наследству. Бывает, что и новые палочки это делают без какой-либо причины. Но это худший случай, что я видела, — заинтересовано сказала она. — Должно быть, ты его сильно злил.

— Ну да, я оказывал такой эффект на Снейпа. Каков волшебник, такова и палочка, — раздражено ответил Гарри.

Луна несколько безумно улыбнулась ему.

— Возможно, тебе стоит дать другим попробовать. Кому-то, кто не связан подобным прошлым с хозяином этой палочки.

Гарри задумчиво кивнул.

— Возможно, Минерва или Флитвик согласятся попробовать.

— Ну, так что? — сказала Джинни, облокотившись на дверной косяк и скрестив руки на груди. — Он будет жить? Или нам придется отрезать ему руку ниже локтя? — легкость ее слов противоречила напряженности в ее плечах.

Луна улыбнулась Джинни.

— Обычный укус палочки. Много труда не требует, но зато нужно конкретное лекарство. А иначе будет заживать несколько недель.

Джинни зашла и опустилась на небольшой диванчик, переместив одну из стопок пергаментов на пол, чтобы Луна могла сесть рядом.

— Спасибо, что пришла. Я беспокоилась, — сказала она с облегченной улыбкой. — А он, естественно, не желал идти к целителю, — смерила она сердитым взглядом Гарри.

— Джин… — вздохнул Гарри. — Все нормально. Правда.

Джинни изогнула бровь.

— Кажется, мы уже с тобой обсуждали это слово, — сказала она несколько резко.

Возможно, не желая стать свидетелем ссоры (хотя это был бы не первый раз), Луна спросила:

— Так почему ты хочешь прочесть дневники профессора Снейпа?

Не успели Гарри с Джинни ответить, как вернулся Кричер.

— Спасибо, Кричер, — сказала Луна, забирая у него зелье. Она вновь опустилась на колени перед Гарри. — Дай мне взглянуть на твою руку.

Он вновь вытянул ее. Луна капнула вязкую золотую жидкость из бутылки на рану. Капли немедленно растеклись, образовав желтую сияющую заплатку поверх его пальцев и ладони. Через несколько секунд жидкость впиталась в кожу. Все белые и серые волдыри засохли. Луна стукнула палочкой по его руке, и его кожа тут же вернула себе нормальный цвет, а пальцы — размер.

— Следи за тем, чтобы не касаться ничего горячего этой рукой в течение пары дней. Кожа пока очень чувствительная.

— Спасибо, Луна, — с благодарностью сказал Гарри.

— Так и почему же ты хочешь прочесть дневники Снейпа? — вновь спросила Луна.

Гарри оглянулся на Джинни, которая в ответ чуть кивнула. Она подошла к двери и прикрыла ее, а затем вернулась на свое место.

— Ну, ты же знаешь о нашем приемном сыне Тиме? — спросил Гарри. — У него есть некоторые проблемы, — Гарри принялся объяснять всю ситуацию в деталях Луне, которая опустила голову на руки, уперевшись локтями в колени, и стала внимательно его слушать.

— Значит, Минерва считает, что дневники привязаны к его волшебной палочке? — спросила Луна, когда он закончил.

Гарри кивнул.

— Неудивительно, что она тебя укусила, — улыбнулась Луна. — Разве ты не рассказывал мне, как один раз попал в ужасные неприятности, роясь в кабинете Снейпа?

Гарри тихо засмеялся.

— Мне это даже в голову не пришло.

— Палочки странно себя ведут в таких ситуациях, — ответила Луна.

В дверь кто-то тихонько постучал. Джинни подскочила, чтобы ее открыть. На пороге стоял одетый в пижаму Тим, прижимавший к груди игрушечного мишку.

— Тетя Джинни? — тихо сказал он. — Я не знал, куда все делись. Кричер сказал, что вы здесь.

— Не можешь заснуть? — мягко спросил Джинни.

Тим кивнул.

— Что ж, тогда заходи к нам. Я скажу Кричеру, чтобы он принес тебе молока, хорошо? — она завела его в комнату.

— Здравствуй, Тим, — тихо сказала Луна. — Помнишь меня? Мы встречались в тот день, когда Лили получила свою волшебную палочку.

— Здравствуйте, — прошептал Тим. Он сел рядом с Джинни на диван, пока она просила Кричера принести стакан молока.

— Как дела у мистера Оливандера? — спросил Гарри у Луны, чувствуя, что не стоило вести разговор о дневниках Снейпа в присутствии Тима.

— Ой, да знаешь, все как обычно, — печально ответила Луна. — С каждым днем он отдаляется все больше. В иные дни я не могу добиться от него ни единого связного слова. Сегодня он не мог вспомнить, кто я, лишь знал, что я ему дорога.

— Ох, это, должно быть, тяжело, — с сочувствием сказала Джинни.

Луна кивнула.

— Но ему нравится там, где он сейчас, и я могу навещать его каждый день, — сказала она чуть веселее. — И он до сих пор помнит каждую изготовленную им палочку. Я спрошу у него о палочке профессора Снейпа.

Тим сидел на диване и пил свое молоко с озадаченным видом.

— Тим? — спросил Гарри. — Ты в порядке?

Мальчик кивнул, но окинул комнату взглядом.

— Где-то включено радио? — спросил он.

Взрослые обменялись взглядами.

— Нет, — ответил Гарри. — А что?

— Я слышу музыку, — Тим замолчал, задумавшись. — Нет, это, скорее, какое-то гудение, но звук приятный. Словно кто-то поет в соседней комнате.

Гарри ничего не слышал, и Джинни, очевидно, тоже. Гарри лишь надеялся, что это не было признаком ухудшающегося состояния ребенка, о котором продолжали твердить целители.

Луна посмотрела на мальчика с легкой улыбкой на губах.

— Оно доносится из этой комнаты? — спросил она.

— Я… думаю, да, — медленно ответил Тим.

Луна улыбнулась чуть шире обеспокоенной и озадаченной чете Поттеров. Она встала с дивана и подняла волшебную палочку Снейпа со стола Гарри.

— Это оно? — спросила она, поднося палочку поближе.

Тим кивнул.

— Она гудит.

Не успел Гарри отреагировать, как Луна протянула палочку Тиму, которой взялся за рукоятку.

— Взмахни ей, — сказала она.

— Луна! — одновременно воскликнули Гарри и Джинни, в головы которым полезли образы обожженной руки мальчика.

Но из палочки посыпались золотые искры, и лицо Тима озарилось радостной улыбкой.

— Она теплая! — воскликнул он.

Гарри и Джинни, раскрыв рты, уставились друг на друга.

— Ты ей нравишься, — загадочно сказала Луна. — Палочка выбрала волшебника.

— Но… он слишком юн, чтобы владеть палочкой, — возразила Джинни на автомате.

— Хм, вам придется хранить ее для него, пока ему не придет пора отправляться в школу, — радостно кивнула Луна. — В магазине такое случается пару раз каждое лето. Кто-нибудь приходит туда за палочкой, а их младшие братишка или сестренка тоже получают свою из-за того, что палочка выскакивает с полки, не желая больше ждать.

Тим уставился на Луну тяжелым взглядом, словно думал, что неправильно ее понял. Гарри знал это чувство.

— То есть ты хочешь сказать, что эта палочка выбрала Тима? — спросил он, чтобы все точно прояснить.

— О, да, — уверенно ответила Луна. — Такая палочка теперь больше не примет никого иного.

— О, — потрясенно отозвался Гарри.

— Но разве Минерва не захочет получить ее обратно? — спросила Джинни у Гарри.

Гарри покачал головой.

— Она сказала, что палочка не считается школьной реликвией… Снейп оставил ее тому, для кого она подойдет. Минерва думала, что это из-за того, что он сам был из бедной семьи. Она предполагала, что он хотел, чтобы палочка досталась какому-нибудь подающему надежды в зельеварении студенту, который не смог позволить себе приличную палочку.

— Но… разве это ни странно, что волшебная палочка Снейпа вот так просто взяла и выбрала Тима? — спросила Джинни у Луны, произошедшее явно выбило ее из колеи.

— Не особо. Последний час мы разговаривали здесь о работе всей жизни бывшего хозяина этой палочки. А точнее о зелье, которое должно помочь Тиму. Если бы Тим был хоть сколько-то с ней совместим, она не задумываясь бы выбрала его. Палочки хотят быть полезными.

— О.

— То есть… я могу ее оставить? — спросил Тим, словно едва мог на это надеяться.

— Н-наверное, — потерянно ответила Джинни. — Мы… мы пока что уберем ее на каминную полку вместе с палочкой Лили.

— Ой! — Тим не мог отыскать слов, но, как и тогда, когда они относили цветы на могилу его бабушки, его глаза сказали все за него.

— Луна, как считаешь, Тим может мне помочь? — внезапно спросил Гарри.

— Думаю, да, если ты действительно знаешь правильный пароль, — ответила она. — Попробовать не помешает. Палочка не навредит Тиму.

Гарри достал одну из непримечательных книг из стопки. Именно из-за нее палочка Снейпа (а теперь Тима) укусила его.

— Тим, ты можешь стукнуть своей волшебной палочкой по этой книге и сказать “Лили”.

Тим поднял на него вопросительный взгляд, но последовал инструкциям. Обыкновенная коричневая книга ненадолго засветилась белым светом. Когда свет померк, обложка стала кожаной, окрасившись в зеленый цвет. Гарри открыл книгу и увидел убористый почерк, складывавшийся в новые заметки и формулы зелий, вместо кулинарных рецептов.

Джинни, заглянувшая в книгу через его плечо, радостно вскрикнула.

— Замечательно! — ликующе воскликнул сам Гарри.

— Это я сделал? — потрясенно спросил Тим.

— Да, ты, — широко улыбнулся Гарри.

Мальчик улыбнулся ему в ответ.

”31 декабря 1981

Весь Волшебный мир продолжает праздновать, а я по-прежнему прячусь в подземельях”.

Так начинался дневник Снейпа. Это была самая ранняя запись, что сумел отыскать Гарри. Чтение дневника давалось ему болезненно, потому что Снейп, похоже, доверял свои мысли лишь этой книге. Первые три месяца 1982 года Снейп провел, рассуждая, что лучше: сброситься с Астрономической башни или же утопиться в озере.

Гарри не пропускал ни единой страницы из страха упустить какой-нибудь намек или ключ к разгадке зелья. Казалось, он проводил каждую свободную минуту за чтением дневника Снейпа. Дошло даже до того, что как-то утром Джинни не выдержала и запретила брать “эту проклятую книгу” за обеденный стол. Гарри, может быть, и ответил бы ей, если бы оба ребенка не начали хихикать.

— Что? — спросил Гарри.

— Да я вот только что попросила детей хоть на пять минут притвориться, что они не асоциальные дикари, — огрызнулась Джинни. — Я предпочитаю по утрам видеть мою семью, а не верхушки их голов с уткнутыми в книжки носами, — она ушла, бормоча что-то о том, что если бы ей было нужно это, то она бы отправилась жить к тете Гермионе.

— Кажется, мы только что получили выговор, — пробормотал Гарри Лили и Тиму, вызвав новую волну смешков.

После этого случая Гарри старался ограничивать время, проводимое за исследованием, рамками рабочего дня.

Весной 1982-го что-то в Снейпе изменилось. Его дневник приобрел более академический тон, а количество личных записей сократилось. Он записал, что по просьбе Дамблдора встречался с Августой Лонгботтом. Похоже, что у Снейпа было зелье, помогавшее от последствий Круциатуса. Энергетический тоник, настоянный на слезах феникса. Он помогал тем жертвам, которые находились под воздействием проклятья короткие промежутки времени.

”18 марта 1982

Я не смог дать миссис Лонгботтом тот ответ, на который она надеялась. Я встречался… Хотя вернее будет сказать, что я наблюдал за Лонгботтами, которых поместили под надзор в отделение Мунго… в них больше нет ни капли сознания. Рискну сказать, что мое зелье, вероятно, поможет облегчить часть их симптомов, но ущерб, нанесенный их магии и нервной системе, непоправим. Честно говоря, думаю, было бы лучше, если бы они умерли. И я не единственный, кто придерживается этого мнения, поскольку”

Запись была не окончена, и, судя по всему, прошло несколько месяцев, прежде чем Снейп вновь взялся за дневник. Следующая запись была датирована июлем. В ней больше не было бессвязного самобичевания человека, опутанного оковами ужасной вины и горя, нет, это был собранный голос Мастера зелий, которого помнил Гарри.

”15 июля 1982

Дамблдор посчитал мои идеи интересными и изъявил желание проспонсировать исследование. Это удачный поворот, поскольку у меня самого не хватило бы средств на ингредиенты, которые потребуются для, очевидно, большого количества экспериментов”.

За этим следовал длинный трактат о проклятье Круциатус, дополненный пометками в тексте. Очень быстро вся эта информация вышла за рамки понимания Гарри. С помощью Кричера он скопировал текст и отослал его Эрни МакМиллану, чтобы тот, как целитель, попробовал разобраться в данных.

Дальше в дневнике шел длинный и скучный перечень рецептов экспериментальных зелий и оказываемых ими эффектов. Каждое их них содержало ингредиенты, которые, по расчетам, должны были обратить повреждения, наносимые Круциатусом. Но все зелья до единого были признаны неэффективными. Гарри даже думать не хотелось о том, какое количество крыс отдало свои жизни ради разработки нужной формулы.

”31 августа 1985

Конечно, эксперименты на животных могут дать мне лишь информацию о физическом воздействии. Что же до ущерба, наносимого магии, то тут мне придется проводить тесты на волшебнике. Естественно, я не сумел отыскать лучшего объекта, чем я сам. Да и не то чтобы кто-то еще мог вызваться добровольцем. Проблема в том, чтобы убедить старика, что иного способа опробовать зелье нет”.

Эти слова, сказанные столь буднично, заставили Гарри содрогнуться. В намерения Снейпа явно входило убедить Дамблдора накладывать на него проклятье до тех пор, пока оно ни нанесет нужной степени повреждений. Но прорыв в исследовании Снейпа, похоже, случился лишь в конце 1989 года после прочтения какой-то статьи, изданной магглами.

”19 ноября 1989

Меня очень заинтересовали эти новые магловские лекарства, которые недавно вошли в широкий обиход в психиатрических заведениях. Эти лекарства напрямую воздействуют на нейромедиаторы, облегчая симптомы депрессии и прочих расстройств. Я начал искать вещества, которые могли бы оказать аналогичное воздействие в волшебном мире”. (1)

Гарри не имел ни малейшего представления о том, что такое нейромедиаторы. Возможно, Дадли было что-то об этом известно. В той сети, о которой он рассказывал, похоже, содержалась информация обо всем.

Дальше в дневнике был перечень слов, которые также не имели для Гарри никакого значения.

”Дофамин

Серотонин

Адреналин

Норадреналин

Окситоцин

Эндрофин

Вещество Р

Возможно, стоит поработать в этом направлении?”

Похоже, после этого исследование Снейпа приняло совершенное иное направление. Вместо обезболивающего и средства для восстановления нервов он начал искать вещества, которые могли бы восстановить естественный баланс физических и магических элементов в мозгу.

Список незнакомых Гарри слов повторялся несколько раз в ходе описания в соотношении с магическими ингредиентами, вероятно, имевшими схожее воздействие.

Гарри принялся читать дальше. Во второй половине 1990-го Снейп явно нашел рецептуру, которая оказывала большую часть искомого им эффекта. За основу бралась смесь перца Naga Jolokia (2), шафрана, рога единорога, зверобоя, мака и слез феникса, которую можно было варить в течение полного лунного цикла. После этого добавлялись дополнительные ингредиенты, обладающие стимулирующими свойствами. В дневнике был даже описан случай, когда Снейп в приступе раздражения вылил в котел свой кофе.

Но проблема смеси заключалась в том, что она оказывала слишком сильный эффект. Крысы становились счастливыми и безмятежными, но при этом глупыми и сонными.

”10 февраля 1991

Возможно, слезы феникса слишком сильны? Все остальные ингредиенты я проверил и перепроверил. Признаю, мне не приходило это в голову, ведь слезы феникса считаются наилучшим лекарством. Однако известно, что есть и другие существа, чьи слезы оказывают целебный эффект”.

Снейп провел лето 1991-го собирая и опробывая слезы всех магических существ, у которых он сумел их добыть. Гарри мог лишь догадываться, как ему удалось заставить плакать тестрала. В дневнике не приводилось подробностей, лишь упоминалось, что Хагрид был “крайне раздражен” его поведением. После этого Снейп попросил Хагрида самого достать слезы гиппогрифа и единорога.

Следующей осенью частота экспериментов сократилась. Снейп в своем дневнике жаловался на возросшее количество работы. Гарри догадывался, что речь шла об охране Философского камня. Снейп с горечью отмечал, что его обязанности учителя притесняли его страсть к исследовательской стезе.

Упоминал Снейп и о Гарри, жалуясь на его многочисленные неадекватные поступки, как воображаемые, так и (тут Гарри должен был быть честен с собой) реальные. Кульминацией всему стала запись, сделанная после полнейшего провала с Квиррелом.

”16 июня 1992

Мальчишка просто ищет смерти. Ему не нужно было ничего делать, магические ловушки и без того были вполне способны сдержать Квиррела (и то, что осталось от Темного Лорда) до появления Дамблдора. О чем он, черт возьми, думал? Но, конечно же, вся школа была столь впечатлена его поступком, что никто и не подумал поднимать этот вопрос. И почему, во имя всего святого, Дамблдор не только допускает подобное, но еще и поощряет?”

Это, конечно, был хороший вопрос. Гарри бы немедленно забрал Джеймса или Ала из школы, если бы они были замешаны в подобной выходке. И им бы еще повезло, если бы он разрешил им выйти из их комнат до конца лета. Но Дурслям, естественно, было плевать на то, каким опасностям подвергал себя Гарри.

Лето того года, похоже, хорошо сказалось на исследованиях Снейпа, чего не скажешь о состоянии его разума.

”17 июля 1992

Прошлой ночью мне снилась Лили. Кажется, у меня бывает лишь два типа снов о ней. Плохие и ужасные. В плохих я помню, что она мертва. В ужасных же — нет, и когда я просыпаюсь, ощущаемое мной горе столь же сильно, как и в день ее смерти.

Этот сон был одним из ужасных. Мы спускались к озеру вместе, и она дразнила меня за то, что я так погрузился в свое исследование. Затем она очень серьезным тоном спросила у меня, когда я намереваюсь закончить зелье. Я объяснил ей возникшие у меня сложности со слезами. А она лишь печально улыбнулась и сказала, что нужного ингредиента у меня как раз таки было в избытке.

Я резко проснулся, как порой бывает со мной во время этих снов. Я понял, что плачу. Когда мне наконец удалось немного успокоиться, я понял, что Лили дала мне ответ. Мне нужны были человеческие слезы, хотя я подозревал, что для нужного эффекта это должны были быть слезы горя. Как Лили и говорила, этого у меня было в достатке. Что ж, посмотрим”.

Дальше снова шел рецепт зелья, в котором на этом раз использовались различные вариации человеческих слез.

Еще два года Снейп тестировал зелье, в основном используя крыс. Дамблдор, очевидно, не согласился накладывать проклятье на Снейпа, чтобы по-настоящему оценить зелье.

”1 ноября 1994

Этот глупый невыносимый ребенок умудрился найти способ влезть в Турнир Трех Волшебников. Дамблдор дал свое согласие на его участие. По-моему, старик окончательно выжил из ума. Хуже того, Грюм преследует меня на каждом шагу, а Каркаров переполнен желанием болтать со мной, словно мы старые друзья. Ублюдки, они оба”.

В этом году не было ни одной заметки о разработке зелья. С каждой записью в дневнике Снейпа нарастало мрачное предчувствие чего-то, затем сменившееся страхом, когда Темная Метка на его руке начала становиться отчетливее. Снейп писал о навязчивом нытье Каркарова и все учащающихся вторжениях лже-Грюма в его личное пространство. А затем в июне вновь появилось упоминание о зелье.

Неразборчивым, дрожащим почерком Снейп записал:

”17 июня 1995

Что ж, теперь я, по крайней мере, уверен в эффективности моего зелья. Темному Лорду крайне не понравилось мое опоздание. Прошло много времени, прежде чем он позволил мне оправдаться. Мне по-настоящему казалось, что я не переживу эту ночь. Я вернулся сюда, повалившись на свою кровать. Я был совершенно невменяем, пока старик не нашел меня этим утром. Когда я очнулся, я не мог мыслить ясно, и в те мгновения мне казалось, что боль никогда меня не оставит. Дамблдор осмотрел меня с мрачным видом. Он сказал, что моя магия была значительно истощена.

На подобный случай у меня было заготовлено зелье, но в моем состоянии я даже не подумал принять его. Дамблдор буквально влил его мне в горло. По началу это нельзя было назвать самым приятным опытом в моей жизни, но затем я провалился в глубокий сон до самого вечера. Теперь я, очевидно, чувствую себя достаточно хорошо, чтобы поесть и записать все это. Нет никаких сомнений в том, что в ближайшее время у меня будет гораздо больше возможностей тестировать эту формулу, чем за все последние годы”.

Еще два года Снейп тестировать зелье только на себе. С почти каждой новой встречей с Волдемортом необходимость в этом все росла, поскольку тот зачастую был недоволен донесениями Снейпа. Многие последователи Волдеморта начали выказывать признаки ухудшения магических и, по словам Снейпа, мыслительных способностей. Он с презрением отмечал, что, если бы эти собрания случались чаще, им бы стоило просто дать Темному Лорду лично покончить со своими собственными приспешниками.

В тот год, когда Снейпа сделали директором, он начал опробовать зелье на жертвах Кэрроу. Он не записал ни оказанного на них эффекта, ни даже имен студентов.

За исключением Невилла.

”18 октября 1997

Я всегда гадал, почему Лонгботтом попал в Гриффиндор. Он всегда казался мне слишком робким для этого. Полагаю, что я, как и Минерва, решил, что к подобному решению шляпу склонило наследие его семьи. Но, похоже, я сильно ошибался. Мне стоит отметить здесь, на случай если это кто-то когда-нибудь прочитает, что людям, страдающим от серьезных или долговременных повреждений, стоит давать это зелье очень осторожно. Я думал, что убью мальчишку. Если бы у меня был выбор”

Несколько предложений было вычеркнуто, словно у Снейпа не получалось правильно выразить свои мысли.

”Благоразумным будет в подобных случаях давать пациентам что-нибудь для предотвращения судорог и что-то, что погрузит их в сон на время воздействия зелья”.

Гарри перевел взгляд на стол, где стоял небольшой флакон с воспоминаниями, которые прислал ему Невилл, и понял, каков должен был быть его следующий шаг.

(1) Нейромидиаторы — биологически активные химические вещества, посредством которых осуществляется передача электрического импульса от нервной клетки через синаптическое пространство между нейронами, а также, например, от нейронов к мышечной ткани. Среди них, например, дофамин, серотонин, гистамин и много других непонятных для таких далеких, как я, людей слов)

(2) Naga Jolokia (Bhut Jolokia, «перец-привидение») — сорт перца-чили, один из самых жгучих в мире.

— Нет, Гарри, — беспрекословным тоном сказала Джинни. — Я уже поговорила с Невиллом. Он не возражает. Да к тому же я видела, что оно с ним сделало. Я была там, помнишь?

Гарри вздохнул, проведя рукой по волосам и чувствуя себя немного глупо.

— Ты права. Права. Я просто…

— Думаешь, что должен сделать все сам, — чуть улыбнулась она, качая головой. — Ты становишься таким одержимым, когда перед тобой появляется какая-то загадка, которую нужно решить. — Она опустила взгляд на письма, которые держала в руке. — Так, Эрни отредактировал копию дневника Снейпа, убрав оттуда всю личную информацию. И, по его мнению, это может помочь Тиму, но ему нужно больше информации о возможных побочных эффектах. Он сказал, что собирается сегодня просмотреть копию воспоминания, отправленную ему Невиллом. А еще Поппи отослала ему медицинские записи Невилла и других людей, принимавших зелье.

— Почему он не хочет говорить об этом? — спросил Гарри. Обычно Невилл не имел ничего против разговоров о войне.

— Я пришла в самом конце, — тихо ответила Джинни. После того, как самое худшее уже было позади. После этого он был не в себе несколько дней, но мы предположили, что виной тому было то, через что ему пришлось пройти. А затем он словно очнулся. Он начал принимать активное участие в сопротивлении против Кэрроу. А все наши тренировки на встречах А.Д., казалось, вдруг обрели смысл. Я тогда подумала, что дело было в его уверенности, но, оглядываясь назад…

Гарри задумчиво кивнул. Первые шесть лет в Хогвартсе учеба давалась Невиллу с трудом. Он постоянно портачил даже с самой простой магией, не говоря уже о длинном списке расплавленных им котлов на уроках зельеварения. Но главной его проблемой, однако, была его ужасная память и то, что он, казалось, плыл по течению жизни, словно в тумане.

Во время же последнего курса Невилл стал одним из лидеров сопротивления в Хогвартсе. Он стал великим героем последней битвы, бросив вызов в лицо Волдеморту и убив его змею. Он и до сих, когда в том была нужда, с палочкой в руке представлял серьезную угрозу.

Невиллу было восемнадцать месяцев, когда его родителей запытали до безумия Круциатусом, и в тот момент от тоже был в доме. Беллатриса Лестрейндж была более чем способна наложить пыточное проклятье на младенца. Судя по медицинским записям Невилла, которые тот отыскал, в раннем детстве его действительно лечили от последствий проклятья.

— Так ты готова? — спросил Гарри. Он спрашивал себя, почему же Джинни волновалась настолько сильно, что не позволила ему просмотреть воспоминание в одиночку.

Джинни и Гарри встали бок о бок, погрузившись в Омут памяти вместе.

Кабинет Снейпа в бытность его директором был гораздо сдержаннее, чем во времена Дамблдора. Исчезли всевозможные серебряные инструменты и украшения. Не было больше жердочки Фоукса. Но портреты бывших директоров все-так же дремали в своих рамах.

Невилл сидел на деревянном стуле с высокой спинкой, а Амикус и Алекто Кэрроу нависали над ним. Снейп стоял, скрестив руки на груди, облокотившись на свой стол, а на его лице отражалось сдержанное веселье. Рот его был искривлен неприятной улыбкой.

— Итак, Лонгботтом, что ты задумал на этот раз?

Гарри обошел их кругом, встав за спиной у Снейпа, чтобы как следует видеть Невилла. Лицо у того было белее мела. Его подбородок дрожал, но губы были плотно сжаты в тонкую линию.

— Ничего, сэр, — его голос чуть дрогнул. Гарри поразило, насколько юн был Невилл. Всего на пару лет старше Джеймса.

— Он врет, — категорично заявил Амикус. — Он рыскал по коридорам. Похоже, отправив его в лес вместе с Хагридом, мы ничего не добились.

— Нужно преподать урок остальным, — хихикнула Алекто.

Снейп вздохнул.

— Полагаю, что так и есть. Не наносите ему непоправимых увечий, — он неопределенно махнул рукой, давая им разрешение разобраться с проблемой.

— Crucio.

Первые две секунды Невиллу удавалось сдержать крик.

По прошествии минуты Джинни схватила Гарри за руку и крепко ее сжала. Гарри перевел взгляд на жену, лишь бы только переключить внимание на что-то иное, на что угодно только не на их друга, корчащегося на полу после падения со стула. Джинни прижала руку ко рту, в завороженном ужасе смотря на происходящее.

Спустя четыре минуты крики Невилла стихли, сменившись хрипом и тихими стонами.

Алекто подняла палочку.

— Что, уже отрубился? — с издевкой сказала она. — А он не особо крепкий, да?

Снейп склонился над мальчиком с заинтересованным видом. Глаза Невилла были открыты, смотря невидящим взглядом вперед. Гарри содрогнулся — судя по тому, что воспоминание не начало угасать, Невилл все еще был в сознании. С его губ срывались тихие звуки.

— Хм, — сказал Снейп, помахав рукой перед глазами Невилла. — Не думаю, что он потерял сознание. — Если Невилл и отреагировал, то Гарри этого не видел. — Думаю, он повредил голосовые связки, — Снейп распрямился. — А знаете, у меня есть экспериментальное зелье которое я давно хотел на ком-нибудь опробовать.

Он развернулся, направившись к своему столу, из которого достал небольшую шкатулку. Именно эта деревянная шкатулка недавно перешла во владение Гарри. Внутри нее оказалась довольно большая бутыль с зельем. Снейп вылил его в стакан.

— Усадите его.

Амикус и Алекто не переставали усмехаться, усаживая несопротивляющегося Невилла спиной к директорскому столу. Невилл смотрел словно сквозь Снейпа, когда тот опустился рядом с ним. Снейп поднес стакан к его губам. Из уголка рта Невилла потекла небольшая струйка зеленой жидкости. Снейп указал на нее своей волшебной палочкой.

— Sorbeo.

Невилл сглотнул.

— И какой же эффект оно должно оказывать? — спросила Алекто пару секунд спустя.

Внезапно Невилл пронзительно закричал, отчего все присутствующие подпрыгнули на месте. Джинни прижала руки у ушам.

— Silencio, — бросил Амикус заклинание в Невилла, и комната погрузилась в тишину.

Невилл явно пребывал в агонии. Казалось, прошла целая вечность, а он все продолжал беззвучно кричать. А когда он наконец замолчал, то вновь повалился на пол: его голова запрокинулась назад, а ноги и руки задергались. Спустя еще минуту из его рта пошла бело-желтая пена, а сам Невилл начал приобретать опасно синеватый оттенок.

— Интересно, — сдержано заметил Снейп, вновь указав на него палочкой. — Vacuo respirum. Spiro adagio.

Стоявшие рядом Кэрроу были вне себя от ликования.

— Да это же потрясающе, Сев! — захихикала женщина.

Снейп наградил ее тяжелым холодным взглядом.

— Ты хотела сказать “директор”, — произнес он со скрытой угрозой.

— Ой. Да, — она покраснела. — Прости.

Цвет лица Невилла стал больше походить на нормальный, но ужасный припадок его так и не отпустил — его мускулы продолжали произвольно сжиматься и расслабляться. Воспоминания в Омуте памяти магически расширялись, но они не могли показать тех событий, которых человек на самом деле не видел. А это означало, что все это время Невилл испытывал ужасающую боль и страдания. Теперь Гарри понял, почему их друг не хотел это обсуждать.

Снейп поднялся с совершенно необеспокоенным видом. Он подошел к своему столу и позвонил в небольшой хрустальный колокольчик.

Появился домашний эльф.

— Да, директор? — сказал он.

— Скажи мадам Помфри, что она нужна мне в моем кабинете, — спокойно сказал Снейп. Он перевел взгляд вниз на Невилла, чьи мускулы продолжали сжиматься. — Скажи ей принести сильное средство от конвульсий и, возможно, обезболивающее и сонное зелья. — Затем он перевел взгляд на Кэрроу: — Темный Лорд сказал, что не хочет, чтобы чистокровных убивали без особой нужды. Кажется, я неправильно оценил эту формулу. Она оказалась слишком сильной.

Домашний эльф с хлопком исчез.

Снейп бросил взгляд на часы.

— Кажется, время отбоя уже наступило, почему бы вам двоим не заняться своими вечерними проверками спален?

Кэрроу вновь засмеялись.

— Ну, тогда мы вас оставляем с ним, директор, — сказал Амикус. — Веселитесь, — и они с Алекто покинули кабинет.

Как только они ушли, Снейп отбросил маску безразличия. Он кинулся к шкафу в стене и взял из него два флакона с зельями. Он даже не стал утруждаться попытками заставить Невилла самого их проглотить и просто указал палочкой на жидкости, после чего они испарились. Гарри догадывался, что он отправил их прямиком в организм Невилла — его судороги чуть ослабли, и он больше не сжимал челюсть, начав дышать глубоко и медленно.

— Finite, — указал Снейп на Невилла, часто дыша. — Проклятые студенты. — пробормотал он, явно не осознавая, что Невилл его слышит. Он склонил ухо ко рту мальчика, возможно, чтобы послушать его дыхание. Затем он сел, коснулся пальцами горла ребенка и посветил волшебной палочкой ему в глаза, после чего закрыл их. — Проклятые гриффиндорцы. Ни дня не могут прожить, не попытавшись расстаться с жизнью. Хватает и того… — его бурчание стихло, когда активировалась каминная сеть.

— Что вам нужно, директор? — насмешливо спросила мадам Помфри, заходя в кабинет.

— Мистер Лонгботтом остро отреагировал на зелье, — холодно ответил Снейп. — Статические судороги. Уже больше десяти минут. Мне пришлось воспользоваться Spiro, чтобы помочь ему дышать. Дышать ему стало легче, но, думаю, эти зелье ему не повредят, — он указал на три флакона в ее руках. — Я уже дал ему мышечный релаксант и обезболивающее.

Мадам Помфри побледнела, увидев лежавшего на полу Невилла. Она достала волшебную палочку и принялась его осматривать.

— Что вы наделали, директор? — потребовала она ответа.

— Ничего, что делать не стоило, — сказал он.

— Ничего, что..? Вы… — он замолчала, подыскивая достаточно плохое слово. Но, увидев его взгляд, пресекла попытки.

— Ты правда хочешь завершить эту фразу, Поппи? — ровным тоном спросил Снейп. — Будь осторожнее, слова нынче несут опасность.

Мадам Помфри повернулась к нему спиной, чтобы заняться Невиллом. Должно быть, она перенесла внутрь него сонного зелье, поскольку воспоминание наконец угасло.

Гарри и Джинни покинули воспоминание, крепко держа друг друга за руки. Первой заговорила Джинни.

— Понимаю, почему Снейп предложил усыплять пациентов, — мрачно сказала она.

Гарри потрясенно кивнул.

— Так ты говоришь, что после этого ему стало лучше? — напряженно спросил он.

— Ну, ты же помнишь. До того, Невилл не раз называл себя сквибом. Сколько у него ушло времени, чтобы освоить expelliarmus? — Джинни направилась к боковому столику, налив им обоим по чашке чая, оставленного для них Кричером.

— Всегда было так, что Невиллу, казалось, нужно было прикладывать гораздо больше труда, чем всем остальным, — согласился Гарри, беря свою чашку и усаживаясь на диван.

— А после этого он словно наконец во всем разобрался, — сказала Джинни.

— Ну, мадам Помфри согласна, что это зелье значительно помогло в случае Невилла, — тихо произнес Гарри. — А согласно его медицинским записям, случай Невилла в чем-то походил на дело Тима, хотя его магия наоборот затихла вместо того, чтобы стать неуправляемой. Наверное, это зависит от количества времени, проеденного под проклятьем, и количества раз.

— Сомневаюсь, что она затихала, — задумчиво сказала Джинни, размешивая сахар. — Помнишь, как он, бывало, взрывал вещи, когда был чем-то расстроен? Я думаю, он был очень даже похож на Тима, если так посмотреть. Как скоро, по мнению Эрни, будет готово новое зелье? — спросила Джинни, садясь рядом с Гарри.

— Через месяц.

— Хорошо, что Невилл отправил Эрни еще одну копию этого воспоминания.

Гарри кивнул.

— Невилл говорит, что не против, лишь бы его никто не заставлял смотреть на это снова, — и Гарри вовсе не мог его в этом винить.

Джинни нахмурила брови.

— Может ли зелье вызывать осложнения? — спросила она.

— Спроси Эрни, когда пошлем ему сову. Но он, кажется, думает, что, исходя из ингредиентов, худший из возможных исходов это если ничего не случится. — Гарри обнял Джинни рукой. — Он говорит, что ингредиенты этого зелья сами по себе оказывают только положительный эффект. А еще он считает, что большинство успокоительных, используемых ими для серьезных процедур, совместимы с ними.

— То есть ты все еще считаешь, что мы поступаем правильно? — серьезно спросила она.

— Думаю, да. И целитель, похоже, с этим согласен. Ну, он в этом получше моего разбирается. А каково твое мнение?

— Я думаю… — Джинни глубоко вдохнула. — Я думаю, нам стоит сделать это, но мне не нравится, что нам приходится принимать подобное решение.

Гарри вздохнул.

— Мне тоже.

На приготовление зелья для Тима ушло двадцать восемь дней, и еще немного, чтобы подготовить все к его принятию.

Мунго пришлось подать заявку в Министерство, чтобы получить разрешение воспользоваться экспериментальным зельем. К счастью, благодаря репутации Эрни в области лечения долговременных повреждений, нанесенных заклинаниями, это не составило большого труда, хотя время все же заняло. Гильдия целителей потребовала взглянуть на исследование и провести опыты на животных (которые, к их удаче, Снейп задокументировал во всех подробностях, так что им не пришлось их повторять). Помогло и имя самого Снейпа: за время своей жизни он подавал заявки и получил несколько патентов за улучшения уже существующих зелий. Процесс был ускорен и благодаря тому, что всех не отпускал страх того, что состояние Тима могло усугубиться.

Гарри по-прежнему сомневался, что мальчику могло стать хуже. Он воспринял тот факт, что Тима выбрала палочка, как знак того, что он мог взять свою магию под контроль. По приказу целителей Гарри взялся учить обоих детей простым заклинаниям — ведь не мог же он учить подобному Тиму, не показывая ничего Лили. Теперь оба ребенка с легкостью применяли Lumos. Это была одна из немногих вещей, что вызывала у мальчика улыбку.

После смерти матери Тим еще больше замкнулся в себе. Порой посреди ночи Гарри находил его сидящим на лестнице, уперев подбородок в кулаки.

— Почему ты всегда сидишь именно здесь? — спросил Гарри как-то ночью, когда Кричер разбудил его, сказав, что Тим не спит и ходит по дому (Гарри и Джинни вставали по очереди, как делали когда-то, когда их трое детей были еще крохами). И вот теперь был Тим, сидящий на своем любимом месте.

— Мне нравятся промежуточные места, — сказал Тим, словно это было и так очевидно.

По крайней мере, в последнее время мальчик перестал прятаться в шкафу.

Ал и Джеймс вернулись домой на каникулы, привнеся на неделю свою энергию в дом. Тим сторонился Альбуса и откровенно боялся Джеймса, но Гарри заранее предупредил мальчиков о его нервозности. Гарри беспокоило то, как Тим привыкнет к ним. Первую половину недели мальчик провел, снова украдкой наблюдая за семьей, словно присутствие Джеймса и Альбуса могло нарушить какой-то жизненно важный баланс.

Путешествие в Нору, казалось, несколько развеяло его тревогу. Семья провела весь день на метлах, а Гарри и Джинни по очереди катали Тима. В конце дня, к полному восторгу Гарри, ребенок мог уже сам медленно облететь фруктовый сад на метле Лили.

Тем вечером Гарри услышал на кухне голоса. Он зашел туда, застав четверых детей за поеданием всех имевшиеся в доме пирожных и оживленной беседой. Тим сидел рядом с Лили и по большей части только слушал, но вид у него был как никогда расслабленный.

По крайней мере до тех пор, пока он не заметил Гарри. Он сразу напрягся, явно ожидая выговора.

Гарри улыбнулся.

— А ну-ка подвинься, — сказал он Джеймсу.

Джеймс ослепительно улыбнулся ему и потеснился. Гарри тоже угостился пирожными, слушая детей, пока не заметил, что Лили начала клевать носом.

— Ну все, друзья, — зевнул он. — Марш по кроватям, а то утром вас будет не поднять.

— Точно, папа, — зевнул Альбус, поднимаясь. Лили сонно пожелала им спокойной ночи, тоже направившись вверх по лестнице. Гарри вдруг понял, что Тим умудрился заснуть, опустив голову на стол.

— Он жутко милый, — сказал Джеймс. — Я могу его отнести, если хочешь.

Гарри ухмыльнулся.

— Думаешь, твой старик уже не в состоянии отнести его самостоятельно?

— Ну, я просто подумал, что отдых тебе не помешает, — поддразнил его Джеймс. Внезапно на его лице появилось совершенно серьезное выражение. — С ним все будет в порядке, папа? — Джеймс редко бывал серьезен.

Гарри взял маленького мальчика на руки.

— Думаю, да, — ответил он с гораздо большей уверенностью, чем сам ощущал.

— И мы его усыновим? — спросил Джеймс все так же серьезно. — Насовсем?

— Да, — Гарри гадал, как же задать назревший вопрос. — Ты… ведь не против, верно? — они все обсудили с детьми еще даже до того, как подали заявление на временную опеку, но спросить не мешало.

К облегчению Гарри Джеймс улыбнулся.

— Не-а. Он странный, но у меня чувство, словно он всегда здесь был. Если бы его здесь не было… даже не знаю… — Джеймс чуть смущенно пожал плечами. — Как если бы Лили или Ал пропали, понимаешь? Ну, то есть он живет здесь не так уж и долго, но…

Гарри кивнул, направившись вверх по лестнице.

— Я знаю, о чем ты.

Прошло несколько дней после того, как мальчики вернулись в школу, когда Поттеры получили сову от Эрни. Зелье было готово, а разрешение получено. Джинни и Гарри должны были привести Тима в Мунго утром следующего понедельника.

Сразу после того, как в понедельник они отвели Лили в школу, они направились в больницу. Гарри и Джинни как можно лучше объяснили мальчику, что собирались сделать целители и зачем это было нужно.

— А больно будет? — единственное, о чем спросил Тим.

— Я так не думаю, — честно ответил Гарри. — Целители дадут тебе зелье, и ты заснешь.

— А иголок не будет? — нервничая, спросил Тим.

Тут уже заговорила Джинни.

— Нет, милый, никаких иголок. Мы будем рядом, пока ты не заснешь. А когда проснешься, то мы тоже будем с тобой.

Тим с испуганным видом кивнул.

— Это меня починит? — спросил он.

Джинни закусила губу, но все же кивнула.

— После этого ты почувствуешь себя лучше. Твои суставы больше не будут болеть, и ты не будешь постоянно чувствовать усталость. И тебе будет проще контролировать свою магию.

Тим с несчастным видом кивнул, но спорить не стал. Гарри вновь поймал себя на том, что жаждал, чтобы ребенок устроил им полномасштабную истерику. Это было бы куда более здоровым поведением, чем его ложная зрелость.

Ассистентка Эрни, Мириам, встретила их в дверях.

— Здравствуйте, мистер Поттер, миссис Поттер, — улыбнулась она. — Здравствуй, Тим, — она наклонилась, чтобы поприветствовать его, поскольку уже встречалась с ним во время одного из прошлых осмотров.

— Привет, — шепнул Тим, держа Гарри за руку и вжимаясь в его ногу.

Мириам была эффектной молодой женщиной. Пока они шли в сторону лифта, она шуршала ворохом пергаментов.

— Нам на шестой этаж, — сказала она. — У меня здесь все формы на согласие с проведением процедуры, которые вы должны подписать. У вас есть вопросы?

— Сколько это займет времени? — спросила Джинни.

— Мы считаем, что около часа, но, возможно, что и два. Целитель МакМиллан планирует погрузить Тима в сон на два часа, просто на всякий случай. И, как я ожидаю, он будет сонным остаток дня. Мы оставим его на ночь, чтобы последить за ним, — ответила Мириам. — Он не ел и не пил ничего последние двенадцать часов, верно?

— Да.

Мириам поставила галочку в небольшом квадратике на пергаменте.

— Хорошо, мы ведь не хотим, чтобы тебя стошнило, — она улыбнулась мальчику, прятавшемуся за Гарри.

Гарри чувствовал, как тот дрожит, а потому наклонился, чтобы задать вопрос:

— Хочешь, чтобы я понес тебя на руках?

Тим кивнул, что явно свидетельствовало о том, как сильно он был напуган. Мальчик едва ли позволял брать себя на руки, когда не спал. Гарри поднял ребенка, и тот тут же зарылся лицом в его плечо.

Они поднялись на шестой этаж.

— Нам в комнату для процедур номер четыре, — сказала Мириам, указав на нужное помещение.

Комната была довольно пустой: здесь были лишь кровать, стол с инструментами и зельями и шкафчики, закрывавшие всю заднюю стену. Из одного из них Мириам достала больничную сорочку и положила ее на кровать.

— Ты можешь переодеться в это, Тим? Просто сними свои штаны и рубашку. Трусики можешь оставить. Запрыгивай на кровать, когда закончишь.

Тим кивнул с некоторым облегчением. Мириам задернула занавеску вокруг кровати и оставила его, по прошлым визитам зная, что Тим очень остро воспринимал любые попытки ему помочь.

— Вот формы, которые нужно подписать, — сказала Мириам, положив документы на стол и доставая перо.

Джинни и Гарри поставили свои подписи где-то на двадцати листах.

Мириам повернулась к выходу.

— Целитель МакМиллан и целительница Джонес придут, чтобы ввести зелье, через минуту, — сказала она. — Осталось недолго, это первое дело в нашем списке сегодня.

Гарри заглянул за занавеску. Тим сидел на крою кровати, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— Давай, Тим, под одеялом тебе будет лучше, — сказал Гарри, расправляя кровать.

Тим забрался под одеяло и лег. Джинни подошла с другой стороны и взяла его за руку.

— Мы будем рядом, когда ты проснешься, — мягко сказала она. — И один из нас останется с тобой на ночь, хорошо?

Тим кивнул. Гарри взял его за другую руку и ободряюще ее сжал.

В комнату вошла женщина-целитель, с которой Гарри еще не встречался.

— Тим Доусон? — спросил она, обращаясь напрямую к мальчику с доброй улыбкой на губах.

Тим напряженно кивнул.

— Я целительница Рианнон Джонес, — сказала она, переведя взгляд на Гарри с Джинни. — Я буду ассистировать целителю МакМиллану. Я специализируюсь на снотворных, — она замолчала, и Тим кивнул. — У тебя очень встревоженный вид, — мягко сказала она. — Может быть, ты хочешь принять зелье безразличия? Могу тебе принести его, если хочешь.

— Что это? — прошептал Тим.

Она улыбнулась.

— Оно не погрузит тебя в сон, это мы сделаем позже. Это зелье немного сильнее успокаивающего. Оно просто заставляет тебя ни на что не обращать внимания, пока мы не погрузим тебя в сон.

Гарри стало легче от того, что целительнице Джонес доводилось раньше работать с детьми. Ее манеры и голос были мягкими, и она давала Тиму возможность самому принимать решения.

Тим кивнул, и целительница Джонес достала небольшой флакон с фиолетовым зельем.

— У него даже не особо плохой вкус, — улыбнулась она.

Тим опустошил флакон. Спустя пару секунд он лег обратно, вздохнув.

— Получше? — спросила целительница.

Мальчик кивнул, прикрыв глаза.

— Ага, — немного сонно ответил он.

После этого целительница Джонес повернулась к Джинни и Гарри.

— Я буду следить за состоянием Тима, пока зелье будет делать свою работу, — сказала она. — Эрни попросил меня помочь, потому что хочет использовать не только сонное зелье, но и противоконвульсивное, а мы не хотим, чтобы ребенок просыпался.

Гарри и Джинни кивнули, полностью согласные с планом.

В дверь кто-то постучал.

— Войдите, — отозвалась целительница Джонес.

В комнату зашел Эрни, за которым последовала Мириам, несущая поднос с зельями.

— Здравствуй, Тим, — сказал он. — Мы встречались на прошлой неделе.

Тим вяло улыбнулся.

— Я помню.

Эрни широко улыбнулся.

— Вижу, ты уже познакомился с целительницей Джонес.

— Ммм, — ответил Тим.

— Хорошо. Ты понимаешь, что мы собираемся сделать? — Джинни попросила Эрни обязательно спросить об этом мальчика. Тим имел склонность пугаться, если не знал наверняка, что будут делать целители.

— Вы дадите мне зелье, чтобы я заснул. А затем еще одно, чтобы меня починить, — пробормотал Тим.

— Все верно, милый, — сказала целительница Джонес, потянувшись за одним из зелий. — Ну что, выпьем первое прямо сейчас?

Тим кивнул, послушно проглотив зелье, которое поднесли к его губам. Он моментально погрузился в сон.

— Теперь вы с Джинни можете пойти в комнату ожидания, — сказал Эрни. — Мы придем за вами, когда перевезем его в палату.

Гарри почувствовал, как все внутри него сжалось из-за того, что им нужно было оставить Тима одного. Но он понимал, что Эрни прав, ему совершенно не нужно было видеть то, что будет дальше. Джинни обошла кровать и взяла его за руку. Прежде чем уйти, она наклонилась и поцеловала Тима в лоб.

— Пойдем выпьем по чашке чая, — дрожащим голосом сказала она.

Следующие два часа для Гарри и Джинни, казалось, тянулись бесконечно. Джинни попыталась вязать, но все теряла счет петлям. Гарри пробовал читать, но совсем не мог сосредоточиться. Разговор между ними тоже не клеился. В конце концов, они принялись по очереди мерить комнату ожидания шагами.

Наконец появилась Мириам.

— Да? — требовательно спросила Джинни.

Мириам улыбнулась.

— Все прошло очень хорошо. И предварительное сканирование выглядит положительно.

Гарри и Джинни выдохнули.

— Сейчас его перевозят в комнату 402. Это отдельная палата. Вы можете спустится к нему, — сказала Мириам.

Гарри не мог почувствовать себя счастливым, пока своими глазами не увидит Тима. Они с Джинни практически побежали к лифту. Выйдя на нужном этаже, они прежде всего заглянули в нужную палату. Та была пуста, очевидно готовая принять пациента, но того еще не было на месте.

Джинни направилась к ассистентке целителя, стоявшей у стола.

— Где Тим Доусон? — спросил она.

Ведьма сверилась со своими таблицами.

— Он уже должен быть здесь, — недоуменно ответил она. — Его там нет?

— Эм, нет, — нервничая, сказал Гарри.

— Так, это очень странно… чтобы спуститься сюда, много времени не нужно… давайте посмотрим, — бормотала она. — Так, согласно этим записям, он уже здесь. Вы уверены, что заглядывали в верную палату?

Позже Гарри не мог объяснить, что именно заставило все внутри него сжаться от холода и побудило его броситься вниз по лестнице, на ходу доставая волшебную палочку. Возможно, то был инстинкт аврора, а может, откровенная паранойя.

В его сознании всплыл образ мужчины с похорон. То, как быстро отец Тима сумел отыскать Мэри. Следящие чары не работали ни в школе, ни на площади Гриммо, но вот здесь… Тим пробыл здесь почти три часа…

Все это промелькнуло в его голове, пока он мчался вниз по лестнице, перескакивая по три ступеньки за раз. Его сердце бешено колотилось в груди, а сам Гарри одновременно ругал и благодарил антиаппарационные чары, наложенные на больницу. Он не мог аппарировать в приемную, но, если кто-то и пытался выкрасть Тима, им для начала тоже нужно было преодолеть границу чар.

Гарри добрался до нижней двери, рванул ее и вырвался в заполненную людьми приемную. На мгновение он остановился, оглядываясь по сторонам и пытаясь отыскать что-то, что было не на своем месте. Стоявшие рядом с ним люди смотрели на него с испуганным недоумением.

На дальней стороне комнаты Гарри разглядел мужчину в мантии ассистента целителя, который спешил к передней двери. Он оглянулся назад, и Гарри увидел, что в руках он нес ребенка. Кто-то сменил больничную сорочку Тима на пижаму, а сам мальчик все еще спал.

— Остановите его! — взревел Гарри, указывая волшебной палочкой. Он не спешил использовать серьезные проклятья, боясь угодить в Тима. — Stupefy! — кому-то не повезло в приступе панике броситься прочь и попасть под заклинание Гарри.

Мужчина же на два шага приблизился к двери.

— С дороги! Отойдите! — закричал Гарри, перескакивая через стулья. Он не мог выбрать удобную позицию для удара, не задев при этом гражданских.

Мужчина был у двери. Гарри успел преодолеть половину разделавшего их пространства.

— Stupefy! — попробовал он еще раз, минуя очередного глупо таращившегося по сторонам гражданского. Заклинание врезалось в стекло двери, разнеся его вдребезги.

Гарри вновь ускорился и погнался за мужчиной на улицу. Он поспел как раз к тому времени, когда тот повернулся на месте и исчез. Гарри оторопело уставился на то место, где тот только что был. Его грудь охватила обжигающая, мучительная боль. Он повалился на колени.

Именно это чувство поселилось в нем, скрываясь где-то совсем рядом с той самой минуты, как родился Джеймс. Именно это чувство всегда отгоняла Молли каждый раз, как они с Роном совершали очередную глупость. Именно эта боль почти убила ее в тот год, что последовал за смертью Фреда.

Именно оно много лет назад заставило его отца в одиночку выступить против Волдеморта. Именно оно подтолкнуло его мать встать на пути у смертельного проклятья.

Гарри не мог дышать, не мог думать.

— Гарри!

Судя по тону, Джинни тоже видела, как тот человек исчез с их сыном. Он обернулся к ней. В ее дрожащей руке была сжата палочка.

— Я опоздал… Джинни… прости… — его голос дрожал и совершенно не походил на его обычный голос.

— Ох, — один единственный слог, сорвавшийся с ее губ, выразил полнейшее смятение Джинни. Она прижала руку ко рту, борясь со слезами. Она опустилась на колени рядом с ним, чтобы обнять прямо там посреди улицы.

— Мы найдем его, мы найдем его, — повторял Гарри ей в ухо, пытаясь не утратить крупицы разума, пожираемые ужасным отчаяньем, разраставшимся внутри него. — Я клянусь, что мы его найдем.

Тим проснулся совсем не там, где ожидал. В комнате было темно, но по ощущениям от укрывавшего его одеяла он сразу понял, что был не у Поттеров. Кто-то рядом пил какое-то спиртное. Тим почувствовал запах, затхлый и знакомый, а значит, он был и не в больнице.

Стараясь не двигаться, как всегда делал в подобных ситуациях, он лежал и ждал, когда же его сознание нагонит тело. Где же он?

Последнее, что он помнил, это как один из целителей дал ему тягучее зелье, а его родители (ладно, они не было его родителями, но ему нравилось притворяться) сказали, что будут рядом, когда он проснется.

Тим услышал, как щелкнул выключатель. Не от волшебной лампы, а от электрической. На одно безумное мгновение ему показалось, что весь волшебный мир ему просто напросто приснился. Может быть, его мама на самом деле не умерла, а сейчас зайдет в комнату и скажет ему снова засыпать. Это был бы не первый случай, когда она брала его с собой в квартиру друга и укладывала спать в чужой спальне.

Или, может быть, все было еще лучше. Возможно, сейчас сюда зайдет Нана и скажет ему то же самое, но гораздо ласковее. Может быть, он заснул в доме ее друга, пока они играли в карты?

Нет, если бы он был с Наной, то здесь не пахло бы алкоголем. Максимум вином или шерри.

Свет, проникавший в комнату через полуприкрытую дверь спальни, был желтым и неприятным. Тим услышал шум телевизора. Кровать, на которой он лежал, была достаточно широка для двоих, а сверху на нее было кинуто несколько одеял. У изножья кровати стоял старый платяной шкаф, а на окнах висели потрепанные коричневые занавески. В комнате пахло плесенью, словно ковры намокли, и их никто как следует не просушил. Через другую дверь виднелся туалет.

Внезапно Тиму нестерпимо захотелось попасть туда. Он украдкой соскользнул с кровати, чтобы дойти до туалета. Кто бы ни находился в соседней комнате, он, должно быть, услышал шум сливного бочка.

— Мальчишка? — раздался из другой комнаты знакомый голос.

Кровь Тима заледенела.

— Мальчишка, это ты там тайком копошишься? — потребовал ответа мужчина.

— Д-да, — прошептал Тим, решив, что безопаснее всего будет запрыгнуть обратно на кровать.

Мужчина открыл дверь.

— Что ж, как раз пора было тебе проснуться, — будто бы искренне сказал он, улыбнувшись широкой ненастоящей улыбкой. Одет он был, как маггл, но Тим теперь знал, что палка в его руке была волшебной палочкой и означала, что этот человек волшебник.

Мужчина был выше мистера Поттера, и Тиму было известно, что мама считала его голубые глаза и темные волосы красивыми. Одет он был в грязные джинсы и рубашку, которые носил всегда, когда навещал их с мамой. Тим раньше спрашивал себя, почему у этого человека не было другой одежды, но теперь в его голову пришел другой вопрос: уж не потому ли он носил только это, что остальной его одеждой были мантии, которые слишком сильно бы выделяли его?

— Им потребовалось много времени, чтобы отыскать меня после несчастного случая с твоей мамой, — бодро продолжил мужчина. — Я был в отъезде. Но, как мне передали, тебе рассказали о волшебниках, потому что у тебя тоже есть магия. Должно быть, она только недавно проявилась. Я-то думал, что ты сквиб.

Тим осторожно кивнул, поскольку этот человек, похоже, был рад этому известию.

— Ну, вот и хорошо. Мне сказали, что будет лучше, если я заберу тебя прямиком из больницы. Твоя приемная семья не хотела устраивать сцену, понимешь, — продолжал мужчина.

У Тима перехватило дыхание. Так, значит, Поттеры все-таки устали от него. Они отправили сообщение его отцу, чтобы тот его забрал. Тим бы предпочел отправиться в приют. Или в притон. Или даже на улицу. Но никого никогда не интересовали его желания. Никогда.

Тим почувствовал, как опасно ускорилось его дыхание, отчего у него закружилась голова, а к горлу подступила тошнота. Тетя Джинни больше не придет к нему, чтобы погладить по спине, прося успокоиться. А мистер Поттер не подойдет, чтобы заключить в объятья и напеть ему колыбельную, словно он все еще был маленьким. Ему нужно было быть осмотрительнее. Они заставили его довериться им, совсем чуть-чуть, и…

”Он врет”.

Его панику пронзил голос — низкий, темный и вкрадчивый, — замедлив его мысли и сердцебиение. Этот голос Тим слышал много раз. Именно он говорил ему, когда и где прятаться. Что нужно пройти, а не бежать, мимо злой собаки и что делать, когда маме становилось плохо от спиртного или побоев. Этот голос говорил ему скрывать магию от этого человека и помог обуздать эту дикую, несговорчивую магию, чтобы превратить парня мамы в таракана, когда тот начал распускать руки.

Тим слышал этот голос столько, сколько себя помнил. Однажды он рассказал об этом мистеру Кларку, а тот сказал ему, что это был всего лишь голос его здравого смысла.

Нана же говорила, что голос этот принадлежал его ангелу-хранителю.

— Когда люди малы, они могут ясно слышать этот голос. А затем он снова проясняется, когда становишься так же стар, как я, — сказала она. — Но он всегда с тобой, если внимательно прислушаться. Он никогда не даст тебе плохого совета.

Тиму нравилось представлять себе ангела, которому принадлежал этот голос. Он знал, что ангелы всегда были белыми, но никак не мог вообразить этот голос таким. Его ангел был высоким, худым, темноволосым и одет был в черные одежды. Он практически всегда скрещивал руки на груди и сурово хмурился. Когда Тим рассказал об этом Нане, она засмеялась, сказав, что ангелы могли выглядеть так, как им захочется.

— Может быть, твоему ангелу нужно быть суровым, — сказала она, немного поразмыслив.

”Он врет, — повторил голос. — Он украл тебя”.

Тим подумал о тете Джинни. О том, как она была похожа на Нану: такая же нежная и легко предсказуемая. Как она уже успела запомнить, что ему больше всего нравится из еды, и как учила его вязать. Как показывала ему, что волшебники и волшебницы на самом деле летают на метлах, прямо как в сказках. Как она следила, чтобы он понимал, что делают целители. Как держала его за руку на похоронах мамы. Как не сердилась на него, когда он будил ее посреди ночи своими плохими снами.

Тим подумал о Лили. О том, что она не перестала дружить с ним даже после того, как он на нее накричал. Как обедала вместе с ним в школе, ни разу не пожаловавшись, что он всюду ходит за ней. Как смешила его, когда ему уже казалось, что он больше никогда не засмеется.

Тим подумал об Але и Джеймсе. Они были большими и взрослыми, но все равно хотели научить его играть в квиддич. Ал учил его волшебным шахматам, а Джеймс уговорил самому взлететь на метле Лили.

Тим подумал о мистере Поттере, который поначалу его немного пугал (хотя голос говорил, что бояться ему было совершенно нечего). Мистер Поттер отличался от большинства мужчин, которых знал Тим, и был кем-то вроде копа. Тим ходил вокруг него на цыпочках, ожидая взрыва, который так и не случился.

Мистеру Поттеру нравилось летать на метле в саду вместе с детьми, когда у него выдавалась такая возможность, и он даже катал с собой Тима. Когда он пил спиртное, он, казалось, всегда мог остановиться, и от этого он никогда не становился злым. Тим ни разу не видел, чтобы он злился, только раздражался. Он никогда не поднимал руку или волшебную палочку на Тима, тетю Джинни, Лили или даже Ала с Джейсом, которые ростом были не меньше своего отца. Он никогда не смеялся над Тимом из-за того, что он чего-то боялся, и никогда ему не врал, насколько Тиму было известно.

Да, голос был прав. Этот человек, этот… как там назвала его мама, из-за чего он использовал на ней волшебную палочку?.. этот “донор спермы” украл Тама у семьи, которой он был нужен.

”Не давай ему повода навредить тебе”.

Это было разумно. Сначала ему нужно узнать, где он, а затем составить план. Тим натянул на лицо улыбку. Ту слащавую, что обманула стольких учителей, копов и социальных работников.

— О, отец! — с восторгом воскликнул он (мама научила его обращаться к этому человеку только так, говоря, что тот был “старомоден”). — Я так рад, что ты пришел за мной!

— Так ты, значит, рад меня видеть? Что, было не так уж и здорово жить с этими богатенькими мерзавцами?

Тиму показалось, что на лице мужчины отразилась легкая подозрительность, и он поспешил его успокоить.

— Нет, отец. Они ведь не моя настоящая семья. — Тим вздохнул поглубже: — Да они ко мне и не были добры, — сказал он, напустив на лицо грусти.

Эти слова вызвали на лице мужчины улыбку, и его рука, сжимавшая палочку, чуть расслабилась.

— Вот как?

Тим кивнул с грустным видом.

— Я должен был помогать домашнему эльфу на кухне, — это было правдой, Тим провел с Кричером несколько веселых часов, учась печь булочки. — А еще они заставляли меня спать в чулане. П-под лестницей, — нерешительно добавил деталь Тим. Он прочел об этом в книге, которую как-то оставил в гостиной мистер Поттер. Там не было ничего особо интересного, но отрывки о “Мальчике” привлекли внимание Тима. — Мистер Поттер очень строгий.

Но мужчина не заметил заминку Тима. Мальчик видел, что его обрадовало такое описание Поттеров.

— Ну, с этим теперь покончено. Мы останемся здесь на пару дней, пока ты не наберешься сил, а затем двинемся дальше, — мужчина на мгновение замолчал. — Зачем они вообще водили тебя в больницу? Они, эм, забыли мне сказать.

— Гланды, — поспешно ответил Тим. Он не хотел рассказывать о зелье человеку, из-за которого ему вообще понадобилось его принимать. Он знал, что нескольких его одноклассников в магловской школе клали в больницу из-за гланд (чем бы те ни были).

Мужчина кивнул, похоже, удовлетворенный ответом.

— Ну, тогда ложись обратно в кровать.

Тим помедлил. Было темно, он, должно быть, пробыл здесь не один час. Он не ел с прошлого вечера из-за визита в Мунго.

— Эм, я голоден, — тихо сказал он. Тим не мог не спрашивать себя, зачем он вообще понадобился этому человеку, ведь тому явно было не до заботы о нем.

”Он считает тебя своей собственностью. Как было и с твоей матерью”.

Мужчина закатил глаза, словно эта мысль даже не приходила ему в голову.

— Не знаю, что у нас есть… Иди посмотри в коробке.

Тим вспомнил, что этот человек частенько называл вещи странными именами, словно не знал их настоящих названий. Теперь, когда Тим знал, кем он был на самом деле, это обрело смысл.

Тим слез с кровати, вышел в другую комнату и окинул квартиру взглядом. Здесь было всего две комнаты и небольшая кухонька. В холодильнике стояло лишь прокисшее молоко. А заглянув в шкаф, он обнаружил одинокую коробку хлопьев.

— Тут ничего нет, — тихо сказал Тим мужчине. Он достал из сушилки стакан, подтащил стул к раковине и налил себе воды из-под крана. Он умирал от жажды.

— Ты знаешь, как проделывать эту штуку с телефоном, как делала твоя мама? — спросил мужчина.

Штуку с телефоном?

— Вы про заказ пиццы? — спросил Тим, опустошая свой стакан.

Мужчина кивнул.

— У меня есть немного магловских денег. Этого хватит? — он протянул ему пятидесяти фунтовую купюру.

Тим кивнул. Пицца стоила где-то около десяти фунтов. Может, ему удастся умыкнуть сдачу. Деньги ему точно не помешают, чтобы добраться домой после того, как он сбежит отсюда. Может быть, он сможет заплатить какому-нибудь несчастному наркоману, чтобы тот отвез его куда-нибудь подальше.

— Ну, тогда давай, — сказал мужчина.

Тим уставился на телефон, сожалея, что у Поттеров его не было. Аппарат был старомодным, с торчащим из корпуса проводом. Тим гадал, где же они были. Телефон и электричество работали, так что дом не был заброшен. Но этот человек здесь не ориентировался, и ничто не указывало на то, что он здесь жил. Может, это была одна из тех квартир, которые арендуют на неделю? Тим с мамой останавливались в таких пару раз.

— Куда мне сказать, чтобы привезли заказ? — спросил Тим.

Мужчина промямлил адрес.

Тим нашел телефонную книгу на полке под телефоном. Это была телефонная книга Лондона. Тим поразмыслил о том, чтобы набрать 911. Он уже делал так раз, когда одному из друзей мамы стало совсем плохо. Тогда его отвезли обратно к Нане, потому что маму забрали в тюрьму. После этого Тим перестал доверять копам (он был не против поехать к Нане, но им совершенно не нужно было отправлять его маму в тюрьму. В тот раз она пробыла там пару месяцев). Но он мог попросить их позвонить мистеру Бартону. Можно было сказать им, что тот вел его дело.

Но стоило подумать и том, что похитивший его мужчина был волшебником. Он наверняка убьет всех копов, и тогда у Тима больше никогда не будет шанса сбежать. Этот человек не был похож на маминых парней. От него Тим не мог просто спрятаться, дожидаясь, пока его унесет кайфом.

”Нам нужно позвать помощь, — шепнул голос в его голове. — Волшебную помощь”.

Тим размышлял об этом, листая телефонную книгу в поисках номера пиццерии. Он заказал пиццу и бутылку лимонада. Две из немногих вещей, по которым он скучал, живя в магическом мире. Он заказал самую большую пиццу, что у них была, помня, что впереди еще был завтрак.

Тим вспомнил один случай из школы, куда они ходили с Лили. Утро выдалось суматошным, и Тим позабыл обед дома. Он расстроился из-за своей глупости и не хотел просить мисс Кристал позвонить Поттерам.

— Просто позови Кричера, — сказала ему Лили, когда он ей обо всем рассказал. — Он услышит тебя, где бы ты ни был.

Тогда это сработало. Кричер появился перед ними, принеся с собой забытый обед, и вновь исчез, избавив Тима от необходимости говорить о случившемся кому-то, кроме Лили.

Тихо, воспользовавшись звуком, с которым телефонная трубка опустилась на место, он шепнул:

— Кричер? Мне нужна помощь.

Через пять минут после вызова Рон появился рядом с Джинни и Гарри. Через десять минут госпиталь был оцеплен и заполнен аврорами. Через пятнадцать минут Рон добрался до протоколов безопасности. Через тридцать минут они нашли двух членов персонала, которые, судя по показаниям, видели Тима последними.

Похоже, что как только Эрни и Рианнон признали состояние Тима стабильным, они отправились на следующую процедуру, оставив мальчика с ассистентками. Те подготовили его к перемещению в палату, но где-то на полпути туда след мальчика пропадал. Одна из ассистенток понесла вниз его медицинскую карточку, а другая посчитала, что человек, предложивший отвезти Тима до места, был членом персонала, ответственным за перевозку пациентов. После небольшого допроса ассистентка призналась, что он убедил ее не идти с ним, ведь у нее же было столько дел.

— Так, а вы видели его удостоверение? — резко потребовал ответа Рон.

— Нет… я… я… — ассистентка была стажирующимся целителем, лет ей было не больше двадцати. Обычно она была довольно красива, но в данный момент ее глаза опухли от слез. — Я просто подумала… он был в униформе… я просто… казалось, он знает, что делает, — она замолчала, тихо всхлипнув, и утерла бегущие из глаз слезы. — На нем был бейдж, но я… я не прочитала имя.

Обычно Гарри бы сказал Рону сбавить обороты и не быть столь резким в своих вопросах. Но сейчас он предпочел просто внимательно слушать. Они сидели в кабинете Эрни, который тот предоставил аврорам сразу же, как об этом попросил Рон. Несколько других авроров окружили свидетелей и заводили их в комнату по одному для допроса.

— То есть вы отдали бессознательного ребенка кому-то, кого не знали? Даже толком не рассмотрев его? Вы так всегда поступаете? — продолжал Рон.

— Я… я… Ну… Да. Наверное, я подумала, что уже видела его… Я не могу тратить весь день на проверку удостоверений служебного персонала, — с внезапным возмущением ответила она сквозь слезы. — А что, по вашему, мне нужно спрашивать удостоверения у всех, вплоть до уборщиков?

— Может быть, тебе стоит следить за тем, что твои пациенты действительно попадают туда, где им положено быть! — закричал на нее Эрни. — А не передавать их другим, чтобы пораньше уйти на перерыв! — Эрни закончил со своим следующим пациентом так скоро, как только смог, и присоединился к Рону во время допроса свидетелей.

— Я никогда так не делала! Мириам… — заикнулась было ассистентка.

— Говорила с Поттерами, как я ее и попросил, — суровым тоном сказал Эрни. — Возможно, тебе стоит задуматься, обладаешь ли ты необходимой для этой профессии преданностью делу, Сьюзен.

— Эрни, — сухо вмешался Гарри. — Это не ее вина. Я должен был…

Рон наградил Гарри резким взглядом.

— Не неси чушь, ты не обязан был следить за безопасностью своего больного ребенка.

— Да, но я ведь знал… — Гарри обессиленно умолк. Он знал, что ему не следовало уходить. Они приводили Тима сюда несколько недель. У того человека было множество возможностей разработать план. Он мог стащить униформу из прачечной. Он мог прочесть медицинскую карточку ребенка, стоя за спиной у ассистентов или стажеров. Он мог запросто спокойно гулять по больнице, нося с собой швабру. Гарри должен был быть осмотрительнее. Он должен был стоять за дверью процедурной комнаты, держа палочку наготове. Должен был...

— Прекрати, Гарри. Это ничем не поможет, — устало сказал Рон. — Послушай, думаю, вам с Джинни стоит отправиться домой. Мы закончим с расследованием тут и начнем поиски. Гермиона отправилась в Департамент по связям с магглами поднимать все записи о том, где когда-либо находили Тима с его матерью, и организовывать поиски силами магловских правоохранительным органов. Мы указали, что похититель вооружен. Они свяжутся с нами, если его обнаружат. Вы идите, я свяжусь с вами, как только что-то узнаю…

Гарри начал было качать головой, поднимаясь.

— Нет, Рон, я пойду с…

Рон тоже встал, опустив руку Гарри на плечо.

— Нет, дружище, — твердо заявил он, поймав его взгляд. — Тебе нужно остаться с Джинни. Ты ей нужен. И будешь нужен детям.

Гарри хотел возразить, но Рон ему не дал.

— Гарри. Клянусь, что свяжусь с тобой, как только мы поймаем этого ублюдка, — сказал он, не сводя глаз с Гарри. — Но от тебя никакого толку в таком состоянии, — честно сказал Рон. — Со мной бы было не лучше, если бы дело касалось моего ребенка.

Гарри понял, что друг прав. Ему было не место в этом расследовании. Он бы лишь мешался под ногами.

— Когда мы найдем его, я с тобой свяжусь. Хорошо? Я знаю, что ты сам хочешь отправиться забирать Тима, но позволь нам справиться с этим волшебником.

Гарри закрыл глаза, опускаясь на стул и пряча лицо в руках.

Рон отпустил стажерку, сказав дать свои контактные данные аврорам, стоявшим снаружи, и быть на связи, если у них возникнут новые вопросы. Гарри слышал, как Рон шепнул что-то Эрни, после чего тот вышел из кабинета, закрыв дверь.

— Ты пробовал активировать следящее заклинание? — спросил Рон в повисшей тишине.

Гарри кивнул, не поднимая головы.

— Да. Безрезультатно.

— Черт. Как думаешь, как ему удается отменять их?

Гарри распрямился, облокотившись на стену.

— Усыновление еще не вступило в силу. До этого несколько месяцев. Видимо, магия его отца, — Гарри с горечью запнулся на последнем слове, — главенствует над моей.

Рон протяжно вздохнул.

— Так вот почему защитные чары на больнице его не остановили.

Дверь открылась. Вошла Джинни. Ее лицо были сухим, а на щеках играл сердитый румянец.

— Я отвесила этой маленькой тупой корове пощечину, — категорично заявила Джинни. — Она там, понимаете ли, ныла, что вы с ней плохо обошлись.

Рон потянулся и обнял сестру. Она тоже коротко обняла его в ответ, а затем оттолкнула.

— Я в порядке, Рон, — сказала Джинни безэмоциональным голосом.

— Да-да, я знаю, — тихо откликнулся Рон. — Послушайте, я хочу, чтобы вы двое отправились домой. Гермиона вас там встретит.

Джинни оглянулась на Гарри, который в ответ лишь пожал плечами и взял ее за руку.

— Ну, ладно, — сказала она.

Они втроем вышли из кабинета. Обычное расписание больницы на день отменили. Произошедшее стало первым нарушением в охранной системе больницы за последние двадцать лет. Многие члены персонала были слишком молоды, чтобы по-настоящему помнить войну.

— Я отведу Поттеров к точке аппарации, — сказал Рон аврору, охранявшему восстановленную входную дверь.

Тот кивнул.

— Мы найдем вашего мальчика, мистер Поттер. Не беспокойтесь, — сказал он.

Гарри кивнул, краем сознания подумав, что этому юнцу не помешает дополнительное обучение. Нельзя вот так просто давать гарантии семье жертвы.

Ничто из происходящего не казалось Гарри реальным: ни то, как они добрались до дома, ни то, как зашли внутрь, ни как рассказали расстроенному домашнему эльфу о произошедшем. Гарри двигался, пробираясь через густой туман шока. Он на автомате поднялся наверх в гостиную и сел. Джинни последовала за ним.

— Что мы скажем детям? — тихо спросила она.

— Я… я не знаю, — признался Гарри. — Полагаю, нам пока не нужно им ничего говорить. Лили уже забрали в Нору на ночь…

— Завтра обо этом напишут в “Пророке”, — тихо сказала Джинни. — Нельзя допускать, чтобы они узнали обо всем вот так.

Гарри вздохнул.

— Ладно, но давай отложим это до вечера… я не могу… не прямо сейчас.

Дверь открылась и закрылась.

— Гарри? Джинни? — раздался голос Гермионы снизу.

— Мы наверху, — отозвалась Джинни.

Гермиона зашла в комнату, тяжело дыша после пробежки по лестнице.

— Мы начали поиски… Магловская полиция получила описание ребенка. Мы подали это как похищение из-под опеки.

Гарри лишь кивнул. Джинни и Гермиона принялись что-то обсуждать, но его внимание было занято другим. Он хотел чем-то занять себя. Он хотел отправиться на поиски мальчика, а не сидеть здесь. Он снова начал мерить комнату шагами.

Гарри не мог перестать думать о вполне обоснованном чувстве предательства, которое наверняка испытает ребенок при пробуждении. Его внутренности завязались горячим узлом из боли. Он ведь только недавно почувствовал, что Тим начал доверять им всем сердцем, а теперь…

Кто-то постучал во входную дверь, напугав их всех. Спустя мгновение в комнату зашел Дадли, за которым по пятам следовал Кричер, не спускавший с прибывшего подозрительного взгляда.

— Дадли? — недоуменно произнес Гарри.

— Я приехал сразу, как узнал, Гарри, — обеспокоенно ответил Дадли.

— Как ты..?

Но ответила Гермиона:

— Я же тебе говорила, Гарри, мы привлекли магловскую полицию. Дадли числится ответственным за дело Тима, так что звонить они будут ему, если… когда его найдут.

Дадли достал мобильник.

— Он ведь будет здесь работать?

Гермиона взяла его и постучала по нему волшебной палочкой.

— Теперь будет, я оградила его от магии. Чары долго не продержатся, но сегодня он точно не взорвется.

— Спасибо.

Дадли кивнул, садясь рядом с Гермионой.

— Полиции передали, что ребенка похитили из-под опеки. Что, полагаю, так и есть. Еще им известно, что отец ребенка псих. Сами они к нему не подойдут и будут ждать подкрепления. Но, — Дадли явно чувствовал себя не в своей тарелке, — откуда нам знать, что они все еще в стране? Разве он не мог, — Дадли щелкнул пальцами, — просто исчезнуть вместе с мальчиком?

Гермиона покачала головой.

— Аппарация годится только для перемещений на короткие дистанции. И после исчезновения ребенка не было обнаружено ни одного незарегистрированного портала. Мы проверяли. Среди других способов, которыми он мог увезти мальчика, камин и метлы. Мы отслеживаем каминную сеть, а что до метел, то Тим был не в состоянии лететь. Поэтому мы остановились на предположении, что его отец залег на дно в надежде ускользнуть через магловский Лондон.

Гарри слышал все это через густое облако окружавших его эмоций. Он не мог усидеть на одном месте. Остальные продолжали разговаривать, но он все мерил комнату шагами, пока терпение Джинни не лопнуло.

— Гарри, ради всего святого, остановись.

— И что же мне тогда делать? — потребовал он, мгновенно вспыхнув.

— Просто… просто остановись. Пожалуйста. На пять минут, — в голосе Джинни послышались подступающие слезы.

Весь воздух моментально покинул легкие Гарри, словно кто-то ударил его в живот.

— Джинни… — он сел рядом с ней. Он попытался ее обнять, но она отмахнулась, поджав губы. Гарри понял: обними он ее, и она бы расплакалась. А если бы она заплакала, то могла уже не остановиться. Вместо этого он погладил ее по руке, оставив все, как есть.

— Как думаете, зачем ему Тим? — спросила Джинни, сделав пару глубоких вдохов.

Дадли вздохнул.

— Если бы это было обычное дело об опекунстве, я бы сказал, что отец ребенка считает его своей собственностью. Такиес люди зачастую очень остро блюдут свои права и привилегии, забывая при этом о своей ответственности. Они не принимают свою семью за людей, скорее как личную собственность. Не знаю, работают ли эти правила для волшебников.

— Более или менее, — вздохнула Гермиона.

День проходил, а новостей все не было. Рон заскочил на мгновение, чтобы сообщить, что рассказывать пока нечего. Гарри мало говорил, все еще чувствуя сюрреалистичность того, что Дадли был в его доме, предлагая поддержку. Он обратил внимание, что кузен вел себя очень осторожно.

Гарри несколько раз пытался активировать следящее заклинание, наложенное им на Тима, но все безуспешно.

Через некоторое время после ужина Кричер забежал в комнату с блестящими глазами.

— Хозяин Гарри? — сказал он своим хриплым голосом. — Маленький хозяин Тим позвал Кричера.

Гарри и Джинни тут же подскочили на ноги.

— Ох, умный мальчик! — воскликнула Джинни. — Я не даже не предполагала, что он догадается это сделать!

— Кричеру забрать маленького хозяина Тима?

— Нет, Кричер, — уверенно ответил Гарри. — Это может быть опасно. — Наконец-то, наконец-то он нашел способ отыскать своего сына. Гарри поднял волшебную палочку и призвал мантию-невидимку. — Ты перенесешь меня туда, а затем вернешься сюда и проведешь Рона и других людей, которых он с собой возьмет. — Гарри призвал патронуса, отправив его к Рону с сообщением.

— Гарри. Будь осторожен, — Джинни обхватила его руками за шею и поцеловала на удачу. — Возвращайся домой невредимым.

— Я верную его, Джинни, — заверил он ее. — Кричер, перенеси меня ко входу в нужное место, я не хочу вести дуэль поверх головы Тима. И если со мной что-то случится… — Гарри помедлил, заметив пораженный взгляд Дадли, но это сейчас не имело значения. — Останься с Тимом, не теряй его, куда бы его ни забрал его отец, — Гарри весь день упрекал себя за то, что еще давно не попросил Кричера следить за Тимом.

Гарри накинул на себя мантию-невидимку.

— Ладно, Кричер, пойдем.

Кричер перенес их прямо на границу антиаппарационных чар, наложенных отцом Тима. Гарри потребовалось целых пять минут, чтобы дойти до того места, где тот на самом деле затаился. Ему не хотелось, чтобы вся эта ситуация превратилась в шантаж с использованием заложника, а потому старался делать все максимально осторожно. Сигнал тревоги, может, и не сработал после появления Кричера, но, аппарируй он сам, тот бы наверняка активировался, если этот похититель, конечно, не был полной бездарностью.

Осмотревшись по сторонам, Гарри понял, что находится в магловском Лондоне, неподалеку от того места, где они впервые обнаружили Тима. Ему вспомнился Мундугус Флетчер, который тоже частенько затаивался в подобных местах в мире магглов. Волшебнику всегда было безопаснее прятаться именно тут.

Гарри поплотнее натянул мантию-невидимку на себя и домашнего эльфа. Они подошли к унылому шестиэтажному блочному дому с квартирами. Пока они шагали по лестнице, им с трудом удавалось избегать местных обитателей. На одном из этажей на лестнице расселись подростки, полностью перегородив проход. Гарри остановился, крутя палочку в руках и гадая, что же делать. Любое приминение магии могло спугнуть его оппонента, но других способов для отвлечения внимания в данный момент у него с собой не было.

Кричер щелкнул пальцами. Спустя минуту подростки начали нервно ерзать на месте, пока одна из девушек ни зажала уши руками.

— Что, черт возьми, это за шум? — раздраженно спросила она.

— Не знаю… У кого-то телик сломался? — предположил один из мальчишек. — Ужас.

— Пошли отсюда. У меня сейчас голова взорвется, — скривился другой подросток.

Что бы Кричер ни сделал, Гарри ничего не услышал, а эльф лишь ухмыльнулся ему. Они прижались к стене, пока подростки шагали мимо.

Наконец они приблизились к двери, на которую указал Кричер. Гарри кивнул и большим пальцем показал эльфу возвращаться обратно на площадь Гриммо и привести с собой авроров. Сам Гарри занял позицию у двери: даже если у того человека и был проявитель врагов, он все равно не сможет его увидеть под мантией. А пока что Гарри затаился, чтобы оценить ситуацию и дождаться подкрепления.

* * *

Тим не знал, чего именно он ожидал, когда решил позвать домашнего эльфа. Но он так и не услышал хлопка, всегда сопровождавшего появление Кричера. Его грудь сдавило от беспокойства, а к глазам опасно подступили слезы.

”Терпение”.

— Можно мне посмотреть телик? — спросил Тим, пытаясь добавить голосу жизнерадостности. Он так странно себя чувствовал. Его пошатывало, как бывало, когда он долго не ел, и он слышал шум из соседней квартиры настолько четко, словно те люди находились в одной комнате с ним. Когда он встал, у него закружилась голова. Тим подумал, что лучше будет, если он тихонечко посидит.

— Конечно, можешь, — сказал волшебник Тиму. — Все, что захочешь, — подобрев после выпивки, согласился он. Мужчина налил себе еще спиртного в стакан и уселся в гостиной. — Иди сюда.

Кивнув, Тим сел на диван и начал щелкать каналы, вспоминая, как в доме у Поттеров частенько скучал из-за отсутствия телевизора. Но это чувство никогда не длилось долго, поскольку у Поттеров было не меньше миллиона книг, а Лили всегда с радостью готова была научить его новой игре. А если рядом не было Лили, то всегда был Кричер или даже тетя Джинни с мистером Поттером.

Тим знал, что не стоило доверять хорошему настроению этого мужчины. В каком-то плане пьяницы были опаснее наркоманов. Наркоманы представляли проблему только тогда, когда не получали свою дозу. Им было нужно совсем немного времени, чтобы отрубиться после укола. А вот пьяницы гораздо чаще были злыми, и порой им была нужна не только выпивка. От этого Тима спасала только его магия и мама. Учитывая его опыт общения с этим человеком, тот очень скоро либо разозлится, либо начнет вести себя жутко.

От этой мысли Тиму стало дурно. Если принять в расчет, как он в данный момент себя чувствовал, ему вряд ли удастся что-то с этим поделать, с помощью ли магии или без нее. Оставалась надежда, что немного еды приведет его в форму.

Тим гадал, действительно ли Поттеры искали его. В конце концов, технически этот человек был его отцом. Тим бы стал не первым ребенком, которого отослали жить к отцу-засранцу. У некоторых детей, которых он знал, были старшие братья или сестры, которые предпочли сбежать из дома, чем остаться со своими родителями.

Все знали, что случались с такими детьми. Эта мысль заставила Тима содрогнуться. Особенно если учесть, что его, по-видимому, ждала именно такая участь.

”Заканчивай с этим, — произнес голос в голове у Тима. — Мистер Поттер найдет тебя. Он не успокоится, пока не сделает этого”.

Тим не мог перестать спрашивать себя, откуда голосу это было известно. Ему хотелось в это верить, но с тех пор, как умерла Нана, а мама погрязла в наркотиках, Тим перестал верить в сказки.

”Даже в те, в которых рассказывается о волшебниках?” — возразил голос.

Нет, но сказки о волшебниках часто включали множество болезненных способов умереть. В конце концов, Тим видел “Властелина колец”.

Стук в дверь ознаменовал прибытие пиццы. Волшебник поднял свою волшебную палочку и дернул подбородком, показывая Тиму открыть дверь. Тим взял деньги и отправился ко входу. Он был рад тому, что заказал большую пиццу. Человек, доставивший ее, закатил глаза из-за того, что ему пришлось искать сдачу, но Тим дал ему пятерку на чай. Хотел бы он набраться храбрости сказать что-нибудь развозчику пиццы, но слышал, как волшебник у него за спиной постукивает волшебной палочкой по подлокотнику кресла.

На секунду Тиму показалось, что он почувствовал, как мимо него что-то проскочило, но списал это на свое разыгравшееся воображение. Вечно он воображал себе всякое.

Запах сыра и пепперони заполнил комнату, пока Тим нес коробку с пиццей к столу. Ему не верилось, что прошло столько времени с тех пор, как он в последний раз пробовал ее. Это был главный пункт его меню во времени жизни с мамой, и даже Нана порой заказывала пиццу субботними вечерами. Тима посетила смутная идея научить Кричера готовить ее, если, конечно, он его еще когда-нибудь увидит.

”Увидишь”.

Тим налил себе лимонада в стакан, и волшебник последовал его примеру, однако разбавив напиток виски.

Тим украдкой наблюдал за ним. На мужчину, похоже, снизошло задумчивое настроение, тут же заставившееся мальчика напрячься. Эта тишина никогда не заканчивалась ничем хорошим.

— Так, говоришь, они заставляли тебя спать в чулане? — с любопытством спросил мужчина.

Тим угрюмо кивнул. Он не стал больше ничего говорить, потому что давно понял, что в ложь было тем легче поверить, чем проще она была.

— А он тебя бил?

— Мистер Поттер? — тихо уточнил Тим, на что мужчина кивнул. — Ага, постоянно. Забрал меня как-то из школы, потому что я разбил банки в кабинете мисс Кристал. И… и иногда они не давали мне есть, — это он тоже взял из книги.

Лицо волшебника растянулось в акульей ухмылке.

— Я всегда знал, что Поттер совсем не такой, каким себя изображал.

Тим снова кивнул, откусывая пиццу. Он был не особо голоден, но опыт научил его не отказываться от еды, когда ту ему предлагали. Он никогда не пропускал приемов пищи ни в доме Наны, ни у Поттеров, но, когда он жил с мамой, та не раз забывала купить еду или же тратила все деньги на наркотики.

Когда их навещал волшебник, мама обычно кормила его, но сама была как на иголках, из-за чего всем им трудно было есть.

* * *

Гарри не мог поверить в свою удачу, когда через каких-то шестьдесят секунд после того, как он отослал Кричера, кто-то постучал в дверь квартиры, принеся пиццу. Дверь открыл Тим, отдав человеку деньги. Вид у ребенка был напуганный и уставший, но сам он был невредим.

Гарри проскользнул внутрь мимо мальчика. За многие годы владения мантией он научился дышать и ходить практически бесшумно. Тим поставил коробку с едой и бутылку лимонада на потертый кухонный стол. Гарри отступил назад к стене, чтобы хорошенько рассмотреть отца мальчика. Он был примерно его лет и одет в магловскую одежду. Волосы у него были темными и длинными, достигая плеч. Он походил на кого-то, кого Гарри должен был знать.

Мужчина взял бутылку с лимонадом и смешал его с огневиски. Гарри следил за тем, как Тим наблюдает за своим отцом.

— Так, говоришь, они заставляли тебя спать в чулане? — сказал мужчина.

Гарри уставился на них, гадая, зачем, во имя всего святого, Тим наговорил такого, но привитая за время гораздо более опасных слежек (хотя ни одна из них не была настолько важна или имела личный характер) дисциплина не дала ему охнуть или пошевелиться. Тим угрюмо кивнул в ответ на вопрос.

— А он тебя бил?

Тим снова ответил утвердительно.

Много лет назад тетя Мардж задавала точно такие же вопросы Гарри. “Они вас порют?” — спрашивала она, имея в виду его выдуманную школу для малолетних преступников. “О, да, постоянно”, — отвечал он.

Этот мужчина явно был доволен ответом Тима. Гарри мог лишь восхититься смекалкой ребенка.

— Я всегда знал, что Поттер совсем не такой, каким себя изображал, — усмехнулся мужчина.

О, Мерлин. Гарри понял, кто это такой. Захария Смит. Единственный член А.Д., сбежавший во время битвы при Хогвартсе. После войны он исчез, и многие предположили, что он эмигрировал. Его семья не спешила делиться информацией (да и не то чтобы кто-то часто интересовался).

Гарри спрашивал себя, знал ли этот человек, кто стал приемной семьей для Тима, или же это оказалось дополнительным осложнением.

Он решил на время отложить эти вопросы в сторону. Он не мог ничего предпринять, пока Смит находился так близко к Тиму. В его состоянии даже обыкновенное Protego могло его ранить. Целители предупредили авроров, что в данный момент ребенок был особенно восприимчив к магической энергии. Они боялись того, что могла сделать с мальчиком аппарация, и предупредили, что любое проклятье могло нанести двойной ущерб маленькому телу, пока магические изменения внутри него не улягутся.

Гарри мог бы, наверное, отобрать у Смита палочку, отойди тот хоть чуть-чуть подальше от Тима. У него чесались руки что-нибудь предпринять. Ему не нравилась бледность Тима и то, как тот очевидно заставлял себя есть, словно боясь, что потом ему этого не удастся сделать.

Этот мальчик должен был спокойно лежать под одеялом в кровати, а не скармливать больному социопату истории, которые тот мог счесть приемлемыми.

— Ну, я уже говорил, — сказал Смит ребенку, — теперь тебе не нужно об этом беспокоиться, — он вытянул руку и взъерошил волосы Тима.

Тим чуть вздрогнул, но, похоже, в целом контролировал себя, спрятав промелькнувшее на лице отвращение за очевидно фальшивой улыбкой.

Но чего он скрыть не сумел, так это дрожь рук и вспышку спонтанной магии. Когда Смит отстранился, коснувшись мальчика, руки Тима задражали и стакан, который он держал, разлетелся вдребезги, забрызгав их обоих лимонадом и осколками стекла.

— Ах ты, маленький гаденыш! — сорвался Смит, ударив ребенка по лицу, похоже, почти инстинктивно.

Тим побелел как простыня, лишь на его щеке ярко горел отпечаток руки. Смит схватил его за руку, грубо подняв на ноги.

— Какого черта это было?

Хватит.

Что-то, натянувшееся до предела в груди у Гарри, лопнуло. Он сбросил мантию.

— Убери руки от моего сына! — взревел он, не заботясь о том, что по другую сторону стен были квартиры, полные магглов. Не заботясь ни о чем, кроме того, что это животное ударило его самого младшего ребенка.

Удивление Смита длилось целых полсекунды. Он продолжал держать Тима за руку, и Гарри не рискнул использовать проклятья из страха задеть ребенка.

— Expelli... — сказал Гарри про себя. Он взмахнул палочкой, но, пока он был занят попытками не задеть Тима, его заклинание было отражено. Ярко-желтый луч встретился с красным, разбив его, а вслед за ним появилась еще одна вспышка, оставившая после себя жгучую боль в боку у Гарри и сбившая его с ног.

На мгновение перед глазами у него потемнело.

— Пошли, мальчишка! — рявкнул Смит, но затем вдруг что-то нечленораздельно выкрикнул и наконец-то — наконец-то — выпустил Тима, который кинулся прочь от него на другой конец комнаты. Пусть он и спрятался за шкафом, но он был в стороне.

Гарри поднялся на колени, направив палочку.

— Avada Kedavra.

* * *

Тим застыл на месте, когда внезапно из ниоткуда в комнате появился мистер Поттер. В тот момент, когда он уже думал, что ему не миновать возмездия волшебника, мистер Поттер просто взял и появился. Взгляд его глаз был злым, суровым и опасным.

Тиму даже в голову раньше не приходило, что у мистера Поттера мог быть опасный взгляд.

— Убери руки от моего сына! — закричал он на другого волшебника.

Тим чуть не начал оглядываться по сторонам в попытке понять, о ком шла речь. Неужели мистер Поттер имел в виду Тима?

”Конечно”, — произнес темный голос в его голове, но вокруг происходило слишком много всего, чтобы у мальчика было время это понять.

Мистер Поттер взмахнул палочкой, но даже Тиму была очевидна его нерешительность. Волшебник держал его между собой и мистером Поттером.

На шестьдесят ужасных непонятных секунд все померкло в ярком свете и грохоте заклинаний, а рука волшебника сжала до синяков его руку. К горлу Тима подступила тошнота из-за того, что его не переставали трясти.

— Пошли, мальчишка! — рявкнул волшебник, когда мистер Поттер повалился на пол. Этот человек снова собирался забрать Тима, и не было никого, кто мог бы его остановить.

Когда мужчина отпустил его руку, чтобы схватить поудобнее, Тим укусил его с такой силой, что почувствовал привкус крови. Мужчина взревел, и Тим рванул прочь как можно быстрее, даже не зная, куда направляется, лишь следуя внутреннему импульсу бежать.

— Avada Kedavra, — с трудом выдохнул мистер Поттер. Комнату озарила зеленая вспышка, и все погрузилось в тишину.

Тим медленно обернулся, почувствовав силу сокрушительной энергии, прокатившейся по комнате, и поняв, что за ним больше никто не гнался. Волшебник лежал на полу лицом вниз. Как и мистер Поттер.

— О, Господи! — услышал Тим свой собственный всхлип. Очень медленно, очень осторожно он приблизился к двум мужчинам. — О, нет, нет, нет. Папа. Не умирай. Пожалуйста. Нет. Пожалуйста, — он пытался подавить подступающие рыдания, но те вырывались из его горла, словно из самой его души.

Мистер Поттер приподнялся на локте. У Тима закружилась голова от облегчения, как только что кружилась от ужаса. Он понял, что мистер Поттер был ранен, по тому, как тот прижимал свободную руку к ребрам. Затем он подтянул колени под себя и тяжело оперся спиной о диван, вытянув ноги перед собой.

— Тим… — прохрипел он. Его взгляд больше не был опасным, вместо этого наполнившись болью. — Прости… я…

Тим не имел ни малейшего представления, о чем он говорит.

— Ох, черт, — изо рта Тима посыпались все до единого проклятья, что ему доводилось слышать, а сам он бросился в руки мистера Поттера. — О, черт. Папа, — всхлипывал он, толком не осознавая, что именно говорит. — Я думал, что ты умер. О, Господи.

— Тим, — прошептал мистер Потер.

Тим наконец-то взял свой язык под контроль, в ужасе застыв от того, что наговорил под давлением паники.

— Тим. Все хорошо, — повторил мистер Поттер. — Отпусти меня на секунду. Мне нужно всех позвать. Дать им знать, что здесь безопасно. Что ты в порядке, — с трудом сказал он, снова закашляв. На его губах выступила чуть красноватая белая пена, но голос его был достаточно громок, когда он произнес: — Expecto Patronum. — Сквозь окно на улицу вырвался серебристый свет, появившийся из кончика волшебной палочки.

После этого мистер Поттер снова обнял Тима рукой, в которой держал палочку, притянув его к тому боку, который не зажимал другой рукой. Мальчика напугал дребезжащий звук, доносившийся каждый раз, как мистер Поттер делал вдох.

— Вы… вы..? — прошептал Тим.

— Со мной все будет нормально, — тихо ответил мистер Поттер. — Кто-нибудь придет сюда ско...

Внезапно комната заполнилась людьми. Тим спрятал лицо, ожидая еще одной атаки.

— Гарри! — раздался знакомый голос. Тим отказывался поднимать голову. Он схватился за мантию мистера Поттера, чтобы его сложнее было забрать прочь.

— Рон, — закашлялся мистер Поттер. — Успокойся, блин. Где Джинни?

— Идет. Где… О, черт, Гарри. Что случилось?

Мистер Поттер не смог ответить — его снова одолел кашель, и Тим почувствовал запах крови, пропитавшей его мантию.

— Ладно, Гарри, похоже, он задел тебя чем-то скверным. Не разговаривай. У меня есть…

— Не раньше, чем Джинни доберется досюда, — теперь голос мистера Поттера сошел до хрипа, напомнив Тиму о том, как говорила Нана, когда болела пневмонией. Тим рискнул на него посмотреть. Мистер Поттер был бледен, как призрак, его зеленые глаза ярко контрастировали с белой кожей. А его губы были испачканы чем-то красно-коричневым.

Он заметил, что Тим пошевелился.

— Все хорошо, — сказал он, опуская на него взгляд. — Со мной бывало и похуже, — он утер рукавом часть пены со рта. — Они подлатают меня сразу же, как тетя Джинни доберется сюда.

— Вам больно? — спросил Тим, не сумев сдеражться.

Мистер Поттер кивнул.

— Ага, но со мной все будет хорошо, — он закрыл глаза, но его хватка вокруг Тима не ослабла.

— С дороги, Рон! — громко сказала тетя Джинни.

Тим ожидал, что она кинется к мистеру Поттер, а потому попытался чуть отстраниться. Но вместо этого тетя Джинни заключила в объятья его.

— О, милый! — сказала она, словно едва сдерживала слезы, и осторожно обняла его, будто он был хрупким. — Он сделал тебе больно? Как ты себя чувствуешь? — она отстранилась, чтобы заглянуть ему в лицо.

— Джинни? — снова раздался голос мистера Уизли. Тим наконец-то понял, кто это — дядя Лили, Рон. — Гарри не позволил ничего себе давать, пока не узнает, что вы с Тимом ушли отсюда. Как целители хотят, чтобы мы перевезли Тима?

— Гермиона снаружи ловит такси, — ответила Джинни, вновь вернув свое внимание к Тиму. — У тебя что-ниубдь болит?

Удивительно, но он ничего не чувствовал. В первые за очень долгое время. Хотя его все еще пошатывало, а к горлу подступала тошнота. И в комнате было слишком шумно из-за того, что все громко разговаривали.

— ...смертельное проклятье… будет расследование…

— ...думаю, он просто вышел из себя…

— ...задержите Поттера по обвинению…

Тим знал, что такое “обвинения”. Из-за них маму забирали в тюрьму. Почему они собирались задержать мистера Поттера? За что? За то, что он его спас? Были ли у волшебников тюрьмы? Или же они просто заберут у него Тима? А как же Лили, Альбус и Джеймс? Их тоже куда-то отправят?

”Использование Смертельного проклятья запрещено законом, — согласился голос в голове у Тима, — в большинстве случаев”.

— Тим? Милый? — снова заговорила тетя Джинни. — Пойдем, нам нужно уходить.

Тим кивнул, позволил ей взять себя на руки. Он опустил голову ей на плечо, вдохнув запах ее духов. Они немного походили на мамины.

— Джинни, нам нужно узнать, что случилось.

— Я не дам этой толпе напугать его еще больше, — прошипел она. — Ты вызови Рослин из офиса, но я не дам допрашивать его без присутствия хотя бы одного целителя. Встретимся в Мунго. — Она наклонилась: — Гарри, я забираю Тима. Ты ведь позволишь Рону присмотреть за тобой?

Мистер Поттер снова закашлял.

— Я люблю тебя, Джинни. Что бы ни случилось.

— Я знаю, — напряженно ответила она.

Тиму вдруг вспомнился американский сериал о копах, который он когда-то смотрел. И некоторые из книг, что он прочел в библиотеке Поттеров.

Всю дорогу до Мунго голос в его голове рассказывал, что именно Тим должен сказать аврорам.

Холодная темная вода сомкнулась над головой Гарри, но крестраж, опутавший его шею, все продолжал тащить его вниз. Эффект от жаброслей закончился, и по истечении часа на место жабр вновь вернулись легкие, от которых мало было толку на самом дне озера.

Он не мог вспомнить, кого искал, но его не покидало чувство, что теперь они были в безопасности, так что это было и неважно. Если бы только его грудь прекратила свои дурацкие требования о кислороде, с ним бы все было нормально.

Был ли он в озере? Или же это была заводь в лесу?

— Гарри? — позвал его кто-то. Может, Рон? — Если ты меня слышишь, то ты, вероятно, ощущаешь некоторый дискомфорт.

Черт, да. Он услышал свой собственный кашель, от которого за веками его глаз взорвались голубые искорки боли. Его рот наполнила густая жидкость, по вкусу напоминавшая кровь, но мгновение спустя она испарилась. Он снова закашлялся.

— Блин, держите его дыхательные пути чистыми. — Нет, голос принадлежал не Рону, но Гарри было слишком больно, чтобы даже допустить мысль о том, чтобы открыть глаза. — Вот же ужас, — сказал кто-то.

— У него коллапс легкого. Мы можем это исправить?

— Нет, потому что кто-то испарил его добрую половину. Черт, нам придется вырастить его заново. К счастью, другое легкое функционирует, — этот голос успокоил Гарри, он явно принадлежал кому-то компетентному. Или, может быть, Гарри просто хотелось, чтобы его успокоили.

— Что нам сказать его жене? Она там снаружи сходит с ума.

Гарри надеялся, что Джинни ждала новостей не одна.

— Работенка предстоит не из легких, но ему не грозит особой опасности. Я поговорю с ней, когда закончу тут, — ответил компетентный голос.

Чудесно. Он снова натворил глупостей. Гарри надеялся, что Джинни не будет злиться на него очень уж сильно.

— Давайте-ка… — голоса растворились, и темная вода вновь сомкнулась над головой у Гарри.

Некоторое время спустя он почувствовал, как кто-то достает что-то изгибающееся из его рта.

— Гарри, если ты меня слышишь, то сделай глубокий вдох.

Послушавшись, Гарри непонятно почему удивился той легкости, с которой у него это вышло. Он почувствовал себя так хорошо, что сделал еще один вдох.

— Замечательно, Гарри. Теперь я снова погружу тебя в сон, но худшее уже позади. Хорошо?

Гарри показалось, что он пробурчал в ответ что-то утвердительное, но до конца в этом уверен не был.

Еще чуть позже его разбудили беспокойные сны. Он попытался перевернуться и снова заснуть, но оказалось, что он не мог пошевелиться. Гарри запаниковал, со всей силы попытавшись вырваться из пут, удерживавшего его на месте заклинания.

— Успокойся. Все хорошо, — на его руку опустилась чья-то теплая ладонь. — Целители не хотят, чтобы ты двигался.

Теперь это точно был голос Рона. Гарри с трудом открыл глаза, но в комнате было темно, и все расплывалась.

— Рон? — из его рта не вырвалось ни звука.

— Ты пока не можешь говорить, — расплывчатая фигура подняла волшебную палочку. — Finite.

Гарри с благодарностью сжал и разжал кулаки.

— Спасибо, — произнес он одними губами.

— Только не упади с кровати, а то я греха не оберусь, — пробурчал Рон.

Гарри кивнул, закрывая глаза.

Рядом с его головой снова послышались голоса.

— ...не лишком тобой довольны.

— Угу, но что-то я сомневаюсь, что приступ паники тоже был бы полезен для его дыхания.

Кто-то тихо засмеялся.

— Да, это уж точно.

Дверь открылась и закрылась. Гарри медленно открыл глаза и поднял руку, чтобы потереть их, обрадовавшись тому, что все еще мог двигаться.

— Дать тебе их? — спросил Рон, протягивая очки.

— Спасибо, — в этот раз его ответ не был беззвучным. Надев очки, он наконец-то сумел разглядеть, что находится в одной из отдельный палат Мунго. Рон сидел на стуле у его кровати, явно пробыв здесь не мало времени, если судить по стопке журналов, возвышавшейся рядом с ним.

— С Тимом все в порядке? — прохрипел Гарри. Он кашлянул, прочищая горло.

— Да, дружище, с ним все нормально. Он с Джинни. Целители отпустили его домой на ночь, — улыбнулся ему Рон.

Значит, все хорошо. Остальное не имело особого значения.

— Итак, ты здесь для того, чтобы не дать мне сбежать или чтобы не дать им войти сюда? — хрипло спросил Гарри.

Рон наградил его мрачным взглядом.

— Ты о чем?

Гарри глянул на прикроватную тумбочку и тут же расслабился, заметив на ней свою волшебную палочку.

— Значит, я не под арестом?

Рон покачал головой.

— Расследование, конечно, начали, но ты проспал большую его часть. Рос скоро зайдет. Целитель только что ушел сказать ей, что ты проснулся, — Рон покачал головой. — Снова тебе повезло. Наверное, Смит купился на ту чушь, что у тебя иммунитет к Смертельному проклятью. Хотя, конечно, если бы его заклинание попало в тебя напрямую, ты бы был уже мертв.

— Чем он в меня угодил? — нахмурившись, спросил Гарри.

— Испарил половину твоего легкого. А с тем, что от него осталось, случился коллапс. Целителям пришлось выращивать его заново, чем они занимались последние три дня. Если бы ты не попытался уклониться, то… — Рон содрогнулся.

— О, — Гарри смутно помнил, как Рон напоил его обезболивающим после того, как Джинни забрала Тима. А потом появились колдомедики. Большая часть событий после того, как в него угодило проклятье Смита, было словно в тумане. Тогда ему стало трудно дышать. Что ж, потеря половины легкого все объясняла.

Но посланное им в Смита Смертельное проклятье совершенно четко отпечаталось в его памяти. В его воспоминаниях все происходило очень медленно, а Тим был очень быстр. Мальчик убежал от Смита настолько далеко, насколько позволяла комната, и Гарри направил палочку. Это заняло целую вечность. После этого Гарри повалился на пол, пытаясь отдышаться.

Тихий голос Тима срывался в истерику от страха и горя.

— О, нет-нет-нет! Папа! Не умирай, не умирай, не умирай, пожалуйста! — слова сливались вместе, что случалось с Тимом постоянно, когда он только начал жить у Поттеров.

Гарри приподнялся, чтобы заглянуть в глаза ребенку и молить его о прощении. В тот момент он спрашивал себя, можно ли было попросить Министерство подыскать дементоров, которые бы охраняли исключительно его камеру. Он убил единственного отца, которого знал ребенок, и неважно, что этот человек пытался убить Гарри. Мгновение боли, паники, страха, и отец Тима лежит мертвым на полу квартиры.

— Тим… — Гарри помнил, что сел прямо. — Прости.

Тим бросился ему в руки, напрочь удивив Гарри, и выдал долгую цепочку ругательств, которым научился бог весть знает где, закончив совершенно поразительными словами:

— О, черт, папа, я думал, что ты умер.

— Так, значит, я не под арестом? — вновь глупо повторил Гарри, возвращаясь в настоящее.

Рон мрачно засмеялся.

— Так и знал, что ты будешь себя так вести. Нет, показания Тима оказались довольно вразумительными. Рос сама его допросила. Джинни настояла на этом. Должен сказать, зелье сослужило ему добрую службу. Мне еще не доводилось видеть его таким разговорчивым.

— Что он сказал? — спросил Гарри. — Я плохо помню случившееся после того, как потерял легкое.

— Он сказал, что укусил Смита после того, как тот разобрался с тобой, и побежал, когда тот выпустил его руку. Умный ход, — одобрительно заметил Рон. — Тим сказал, что убежал как можно дальше и развернулся, увидев, что Смит направил на него палочку, начав произносить какое-то заклинание. А затем ты попал в Смита. Конец истории.

Неужели Смит и правда поднимал палочку на мальчика? Гарри не мог вспомнить точно. Вероятно, это было последствием гипоксии.

— Они не захотели увидеть воспоминание? — Омут памяти бы расширил воспоминание, показав мельчайшие детали, упущенные простой памятью.

— Нет, — отмахнулся Рон. — По твоему состоянию было довольно очевидно, что Смит был настроен на убийство. И Тим сказал, что из слов Смита до твоего появления, он понял, что находится в смертельной опасности. Так что убийство признали законным.

— О, — Гарри замолчал, пытаясь переварить услышанное. Это было нелегко.

— Фиби выслушала доклады всех остальных, — чуть тише продолжил Рон. — Рос хочет поговорить с тобой так скоро, как только ты сможешь, — Рон нервно заерзал на месте. — Рос… она…. ну… она продлила твой отпуск на неограниченный срок.

Эрика Рослин была нынешней главой Аврората и больше была известна под своим прозвищем Рос. Она была примерно лет на десять старше Рона и Гарри и до войны была подающим надежды молодым аврором, а во время ее ударилась в бега, поскольку сама была маглорожденной.

Во время войны и около трех лет после нее она работала аврором в стране, где связи между магглами и волшебниками были куда теснее. По возвращении в Британию она быстро поднялась по карьерной лестнице, принеся с собой новые идеи для развития их подразделения. Одной из таких идей было приглядывать за психическим здоровьем сотрудников. Из-за чего Гарри в принципе и начал ходить к Фиби.

Гарри кивнул.

— Не страшно, — и он действительно так думал. Гарри много лет уже не чувствовал себя настолько выжатым.

— Привет, Гарри, — дверь открылась, и в палату зашла Рос. — Как себя чувствуешь?

Рос была высокой женщиной, зачастую подчеркивающей свой рост высокими каблуками с тех самых пор, как ее освободили от полевых работ. Ей нравилось носить длинные эффектные мантии в паре с брюками. Сегодня на ней была серая мантия и туфли в тон. Волосы ее, каштановый цвет которых разбавляли седые пряди, были подстрижены коротко и уложены в элегантную прическу. А учитывая волевой подбородок, ее, когда он была моложе, могли бы назвать красивой, а не просто симпатичной. Порой она напоминала Гарри молодую Минерву МакГонагалл (хотя он не собирался говорить об этом ни одной из них).

— Привет, Рос, — устало отозвался Гарри. — Чувствую, словно только что отрастил заново половину легкого.

Рон поднялся и уступил свой стул Рос.

— Пойду найду Джинни, вы не против?

— Да, конечно. Я здесь ненадолго, — ответила Рос с ноткой угрюмости. Она отказалась сеть, заставив Гарри гадать, насколько все было плохо. Когда они остались одни, она повернулась к нему.

— Что ж, Гарри, должна сказать, все могло бы пройти и получше, — посмотрела она на него строгим взглядом, который еще больше усилил сходство с Минервой. — Я не в восторге от того, что ты решил поработать независимо.

Гарри вздохнул.

— Я работал не независимо. Кричер принес информацию напрямую мне. Я уведомил человека, возглавляющего расследование, и отправился вперед, чтобы оценить обстановку. Я вмешался лишь потому, что ситуация повернулась… — он сглотнул, — неприятным образом.

— То есть ты не отправился на место происшествия с намерением самому обо всем позаботиться? — лукаво спросила она. Гарри мысленно мечтал о том, чтобы она заняла место Рона. Ему совершенно не нравилось, когда она так над ним нависала, пока сам она лежал на спине.

— Я действовал согласно протоколу, — напряженно ответил Гарри.

— И, по твоему профессиональному мнению, ты справился с ситуацией надлежащим образом?

— Господи, Рос. Я не знаю… Тим в безопасности, и только это имеет значение. Я просто… Смит мертв… — Гарри закашлялся, отворачиваясь от острого взгляда Рос. — Хотел бы я изменить это… но я думал… я думал, что он убьет ребенка.

— Я так понимаю, твой ответ положителен, — сухо произнесла Рос. — К счастью для тебя, Тим сумел дать показания, сказав, что до твоего прибытия он был в опасности. Если учесть, что Смит подходит под описание убийцы Мэри Доусон, можно с уверенностью сказать, что он был прав.

— Смит ведь ему не навредил? — обеспокоенно спросил Гарри.

Рос покачала головой.

— Он в порядке, — ответила она. — Итак, мы можем провести дисциплинарное слушание перед Визенгамотом, если тебе этого хочется, или же ты можешь отказаться от этого, и тогда я смогу разобраться с этим уже сегодня вечером. Но, если ты выберешь слушание, в дело вмешается пресса.

Гарри прикрыл глаза.

— В чем заключаются обвинения?

— Ну, поскольку тебя ранили первым, и свидетель подтвердил, что другой волшебник вновь поднял палочку, использование Смертельного проклятья подпадает под рамки закона. Но ты в административном отпуске, пока Фиби не разрешит тебе вернуться к полевой работе. И тебе нужно будет заново пройти часть тренировок, но такова уж процедура. Настоящее же обвинение состоит в том, что ты отправился на место преступления, несмотря на явный конфликт интересов.

— Времени не было, — ответил Гарри, открывая глаза. — Что мне было делать, отправить туда домашнего эльфа? — с сарказмом спросил он. — Я отправил к Рону патронуса, как только обо всем узнал.

Кажется, уголок рта Рос дернулся вверх при упоминании домашнего эльфа.

— То есть ты отказываешься от своего права на слушание?

— Да, вперед, — раздраженно сказал Гарри. Возможно, он потом и пожалеет об этом, но в данный момент он слишком устал и переживал, чтобы беспокоиться о подобном.

— Протяни руку, которой ты держишь волшебную палочку, — официальным тоном заявила Рос.

Пребывая в недоумении, Гарри подчинился. Рос постучала свой палочкой по тыльной стороне его руки. Но ничего так и не произошло.

— Какого черта, Рос? — озадачено спросил Гарри.

— Это, друг мой, то, что называют “бить по рукам”. — На ее лице вновь появилось строгое выражение. — Мне нужны были лишь твои показания, чтобы признать применение силы обоснованным, — она наклонилась вперед, сжав его плечо. Гарри вспомнил, что много лет назад ей самой довелось убить кого-то по долгу службы.

Рос наконец-то опустилась на пустой стул.

— А еще у меня есть для тебя предложение. Пару дней назад я получила сову, с моего прошлого места работы пришел запрос на аврора-консультанта.

— В Южную Америку? — перемена темы была слишком резкой.

— На Карибы. Как твой французский?

— Не так уж и плох. А что?

— Ну, ты помнишь того темного волшебника, Дювальера? Гаитянам наконец-то удалось упрятать этого ублюдка за решетку, но их департамент магического правопорядка находится в таком же состоянии, что и наш после войны. Что скажешь о том, что я одолжу им тебя ненадолго?

— Вместо административного отпуска?

Рос кивнула.

— Подумай об этом. Это на время позволит тебе уйти с передовой. Джинни будет счастлива. Не торопись с решением, сначала можешь отгулять свой изначальный отпуск, если хочешь.

— А что, если я хочу просто уйти в отставку и заняться написанием мемуаров?

— Тогда я хочу экземпляр с автографом.

В дверь постучали.

— Ты с ним закончила, Рос? — спросила Джинни, приоткрыв дверь.

— Да, — улыбнулась она. — А вот и мой сладкий мальчик, — с нежностью сказала она маленькому мальчику, вцепившемуся в руку Джинни.

Тим смущенно улыбнулся ей.

— Здравствуйте, мисс Рос, — сказал он.

Рос опустилась на колени, чтобы обнять его.

— Говорила же тебе, что с ним все будет в порядке, а? — услышал Гарри ее шепот. — Приводи его в офис, — сказала Рос ему, поднявшись. — Он говорил, что хочет посмотреть, где ты работаешь.

— Так у меня все еще есть работа? — спросил Гарри.

— Когда ты будешь готов к ней вернуться, — кивнула Рос. Она обняла Джинни, затем Гарри и ушла, прикрыв за собой дверь.

— Гарри? Как ты себя чувствуешь? — тихо спросил Джинни. Глаза ее были затуманены, а рука, коснувшаяся его, холодной. — Я беспокоилась.

— Я в порядке. Гораздо важнее, как вы? — спросил Гарри, переводя взгляд на Тима.

У него не осталось никаких сомнений в том, что в ребенке что-то изменилось. Он по-другому стоял, а взгляд его голубых глаз утратил свою отстраненность. Но в глаза Гарри Тим не смотрел. Когда он заметил, что Гарри на него смотрит, он утер нос рукавом и спрятался за Джинни.

Джинни опустила руку на голову ребенка.

— Последняя пара дней выдалась непростой, — призналась она, и по ее щекам потекли слезы.

— Ох, Джинни, — Гарри притянул ее к себе и крепко обнял. Он чувствовал, как она дрожит, заливая его плечо слезами. Типичная Джинни: держит все в себе, пока кризис не минует. А уж когда все утихает, то она дает волю своим чувствам.

— Где Лили? — спросил Гарри, спустя минуту, когда дрожь Джинни утихла.

— У Элеанор, — ответил Тим. Даже его голос звучал громче, увереннее.

Гарри не представлял, как отреагирует Тим. Он не знал, что в такой ситуации было нормально.

Джинни снова всхлипнула, беря себя в руки.

— Прости, я просто беспокоилась. Лили вернется домой к ужину. Она хочет с тобой повидаться как можно скорее. А завтра еще мальчики зайдут.

Гарри недоуменно уставился на нее.

— Завтра суббота, — сказал Джинни. — Я посчитала, что им не было никакого смысла приходить сюда, пока ты был без сознания.

Она уселась на кровать.

— Двигайся.

Гарри послушался, радуясь тому, что она наконец-то была рядом.

Джинни похлопала по кровати рядом с собой. Тим неуверенно забрался на постель, все еще не смотря на Гарри.

Многозначительно посмотрев на мужа, Джинни сказала:

— Мне нужно спросить целителей, когда тебя выписывают. Тим, подождешь здесь минутку?

Тиму этого совсем не хотелось. Он был напряжен, как струна, остро напомнив Гарри о том моменте, когда Гермиона впервые привела ребенка в их дом. Но все же Тим кивнул.

— Хорошо, тетя Джинни.

Повисла неловкая пауза.

— А как у тебя дела? — тихо спросил Гарри, как только Джинни вышла.

Тим пожал плечами.

— Лучше, наверное.

Гарри вздохнул поглубже своими новыми легкими.

— Тим, мне очень жаль.

— Из-за чего? — спросил мальчик, наконец-то посмотрев на него. В глазах его читалось беспокойство.

— Мне жаль, что… что тебе прошлось пройти через все это, — Гарри вздрогнул из-за собственных слов. Трус. Еще одна попытка. — Мне жаль, что я не сумел защитить тебя. Что ему удалось…

Тим снова пожал плечами, как и всегда, когда скрывал свои чувства.

— Теперь ведь его нет, верно? — взгляд Тима вновь опустился на руки. — Вы убили его.

В тоне мальчика не было обвинения. Ни ужаса, ни горя, лишь принятие.

В глазах у Гарри защипало.

— Прости.

Глаза ребенка заблестели, когда он снова посмотрел на Гарри.

— Вы говорили серьезно? — спросил он с внезапной напористостью.

— Говорил… что?

— Вы-вы говорили серьезно, когда назвали м-меня сыном? — потребовал ответа Тим. — Когда вы пришли туда… в-вы сказали… — его голос задрожал.

Боль в его груди, не имевшая никакого отношения к ране, на секунду лишила Гарри голоса. Он закашлялся.

— Послушай меня, — сказал он с трудом, когда сумел справиться с комком в горле. — В этом мире есть множество вещей, ради которых я готов умереть, — и, возможно, однажды Гарри расскажет ему об этом. — Но лишь ради тебя, твоей сестры и твоих братьев я готов убить сам.

Тим уставился на Гарри с чуть испуганным видом, вероятно, вызванным силой, с который были сказаны последние слова. Спустя мгновение, которое, похоже, потребовалось ему, чтобы понять их смысл, мальчик опустил голову Гарри на плечо и заплакал.

Прошло не так много, когда Джинни, вернувшись, с улыбкой обнаружила спящих рядом Гарри и Тима.

Золотые лучи солнца, игравшие на поверхности озера, согревали лицо Гарри. Черный мрамор тоже нагрелся на солнце. Было приятно сидеть вот так на зеленой траве, прислонившись спиной к теплому камню. У него на коленях, тщательно завернутый в мантию, спал, едва слышно дыша, маленький светловолосый мальчик. Гарри вяло размышлял, стоило ли утруждаться и звать Кричера, чтобы попросить его принести ему сливочное пиво.

Джинни, Джеймс, Лили и Ал играли два на два в квиддич на прогалине рядом с озером. Они держались к земле ближе, чем обычно, вероятно, потому, что Джинни знала, что он за ними наблюдает. По доброте душевной ей не хотелось стать причиной еще и (в добавку к его новому легкому) сердечного приступа.

Гарри закрыл глаза и повернулся лицом к солнцу, но почувствовал, как на него упала тень.

— Не будите его, — тихо сказал Гарри прибывшему. — Ему нужно поспать.

— Учитывая количество сонного зелья, которым целители напичкали вас обоих, я искренне сомневаюсь, что вас разбудит даже ядерный взрыв, — раздался саркастичный ответ.

Гарри открыл глаза. Знакомый силуэт Северуса Снейпа загораживал солнце.

— Позволишь присоединиться к тебе? — спросил он с удивительной любезностью.

— Ну, наверное, — сощурился Гарри, смотря на него снизу вверх.

— Довольно идеалистичная картина, — заметил Снейп, садясь на землю рядом с Гарри и следя за тем, чтобы не побеспокоить спящего ребенка. Как и в прошлый раз, когда они виделись, Снейп снова стал моложе. Таким молодым Гарри его при жизни не видел. Крючковатый нос и черные волосы были все такими же, но вот лицо было здоровее, не таким землистым, на нем было меньше морщин, а заботы еще не успели наложить свой отпечаток.

— Если я умер, то не говори мне об этом хотя бы парочку тысяч лет, договорились? — лениво ответил Гарри, про себя решив, что все это было сном, ведь Снейп был рядом. Хотя нельзя было исключать возможность, что он действительно умер.

— Так для тебя это рай, Поттер? — серьезно спросил Снейп.

Гарри повернул голову. Как и при прошлых встречах, он вгляделся в лицо зельевара в поисках насмешки. Так ее и не найдя, он ответил:

— Возможно, — медленно сказал он, задумавшись. — Хотя, если на то пошло, я был бы не против, чтобы здесь были и мои родители.

Снейп пожал плечами. Вид у него был очень расслабленный: он сидел рядом, опустив руки на согнутые колени и сцепив пальцы в замок. На нем была его обычная черная мантия, сочетание которой с привычной белой рубашкой, которую Снейп носил под ней, напомнило Гарри о волшебниках, скорбящих по своим умершим женам. Сходство было не явным: воротник рубашки не мог сойти за белый шейный платок, но образ этот был близок к тому, что могли носить овдовевшие волшебники в годы после смерти супруги, если им так и не довелось жениться вновь. Гарри гадал, уж не пытался ли Снейп таким образом выразить свою продолжавшуюся скорбь по Лили.

Высокий волшебник указал подбородком в сторону разворачивающегося квиддичного сражения.

— Вот же они, Джеймс Поттер и Лили Эванс. Прямо здесь.

Гарри улыбнулся.

— Да. И Фред. Молли тоже так говорит. Она рассказывала, что тоже порой видит своих братьев и родителей в детях. А Тедди иногда просто точная копия Ремуса.

— Все так, — ответил Снейп, чуть улыбнувшись.

— Чего ты хочешь? — спросил Гарри, спустя долгое время, которое они провели, сидя под солнцем. — Если, конечно, ты здесь не за тем, чтобы насладиться этим днем, что мне снится.

Мальчик у него на коленях чуть пошевелился во сне. Гарри погладил его по плечу, и тот, вздохнув, погрузился в более глубокий сон.

Сложно было беспокоиться о чем-либо в такой момент.

— Это прекрасный день, — согласился Снейп.

— Чем, черт возьми, накачали меня целители, что мне снится, как я обсуждаю с тобой погоду? — лениво спросил Гарри, даже и не зная, хотелось ли ему вообще слышать ответ.

Снейп усмехнулся.

— Если учесть, как ты расслаблен, это было сонное зелье с какой-то добавкой от тревожности. Им нельзя и дальше поить тебя Зельем для сна без сновидений, но едва ли целители хотят, чтобы ты повредил это свое новое легкое из-за острой реакции на кошмар.

Это звучало разумно. Возможно, целитель уже объяснял ему это.

— Как ты себя чувствуешь? — заботливо спросил Снейп.

— Они, похоже, обеспечили мне крайне комфортные условия, раз ты уже спрашиваешь меня о таком, — саркастично отметил Гарри. — Наверняка ты в любой момент превратишься в Чеширского кота.

— В твоем состоянии это, скорее, будет курящая кальян гусеница, — фыркнул Снейп в ответ. (1)

— Ты что, только что пошутил? — спросил Гарри. — Попрошу их уменьшить мне дозу.

В ответ Снейп посмотрел на него с кислой миной. Так-то лучше.

Ребенок, чья голова покоилась у Гарри на коленях, снова беспокойно заерзал, а затем открыл глаза.

— Привет, — прошептал он, потирая глаза рукой.

— Привет, — ответил Гарри, улыбнувшись. — Хорошо поспал?

Тим кивнул, зевая, и сел.

Снейп уставился на ребенка с невероятно странным выражением на лице. Мальчик поднял на профессора взгляд, и на его лице, казалось, отразилось точно такое же выражение.

— Здравствуйте, — сказал Тим.

К гарриному удивлению Снейп улыбнулся мальчику с любопытной нежностью.

— Здравствуй, малыш. Как ты себя чувствуешь?

Во сне Тим не выказывал признаков замкнутости, проявлявшейся в ребенке в присутствии незнакомых людей. Напротив, он, кажется, рад был присутствию человека, известного тем, что он мог заставить расплакаться даже третьекурсника. Мальчик коснулся руки Снейпа, словно проверяя что-то.

— Я сплю?

— Да, — ответил Снейп. Такого доброго тона от него Гарри еще не доводилось слышать.

— Так это ты мне снишься или тебе снюсь я? — спросил Гарри Тима с ноткой веселья.

Снейп перевел взгляд обратно на Гарри и ответил на его вопрос.

— Возможно, и того, и того понемногу, — серьезно сказал он.

— Вы его знаете, мистер Поттер? — спросил Тим. — А я думал, он только мой.

— Я твой, ребенок. Я лишь хотел перекинуться парой слов с мистером Поттером, — мягко прозвучал баритон Снейпа. — Тебе лучше снова ложиться спать. Уже очень поздно.

— Но ведь сейчас день, — ответил мальчик, оглядываясь по сторонам.

— Лишь в сознании мистера Поттера.

— О, — ответил Тим, словно этот разговор имел хоть какой-то смысл.

— Иди сюда, ребенок, — вытянул руки Снейп.

Тим тоже вытянул руки и устроился на плече мужчины еще до того, как Гарри успел его остановить. Светлые волосы Тима смешались с темными волосами Снейпа.

Гарри определенно стоило поговорить с целителями об уменьшении дозировки зелий, которые они ему давали.

— Вы использовали Смертельное проклятье, мистер Поттер, — категорично заявил Снейп после того, как спящий Тим замер в его руках.

Гарри отвернулся.

— Да. Удивлен, что меня преследуешь ты, а не Смит. Хотя целители, наверное, именно из-за этого опасались, что мне будут сниться кошмары.

— Хм, — согласился Снейп. — Любопытно, что ты никогда не использовал это проклятье против Темного лорда.

— Мне было семнадцать. Есть множество вещей, которые в семнадцать мне казались невозможными, но на которые, как выяснилось, я вполне способен теперь. Полагаю, что так бывает со всеми, — ответил Гарри. Хотя сонное зелье и мешало ему сильно переживать, он ощутил отдаленную тупую боль.

— Некоторые из нас совершенно иные, — Снейп погладил ребенка по голове. — Полагаю, что тут верна старая поговорка о том, что человек может понять свою жизнь, лишь оглянувшись назад.

Ненадолго между ними повисла тишина. Гарри вновь принялся наблюдать за тем, как играют Джинни и дети.

— Ты говорил об этом с Молли? — внезапно спросил Снейп. — Как мне кажется, ей есть что сказать. Возможно, обуревавшее ее после войны горе было в той же степени связано с кровью на ее руках, как и с потерей сына.

— Я думал об этом.

— Я заметил, что мисс Рослин очень помогает тебе, — отметил Снейп. — Знаешь, она ведь была одной из моих любимых учениц, когда я был главой ее факультета. Умная. Терпеливая. Одаренная в зельях. Единственная маглорожденная, попавшая в Слизерин в том году. Она была решительно настроена стать лучшей волшебницей своей параллели. Но она не афишировала это. В ней не было раздражительной привычки мисс Грейнджер выпячивать свой ум и искать одобрения со стороны окружающих.

Гарри кивнул.

— Рос очень хороша. И ей весьма неплохо удается разрешать политические вопросы. Я узнал, что она была слизеринкой лишь тогда, когда начал читать твои дневники, — криво усмехнулся Гарри. — Она рассказала, как сильно ты помог ей, разъяснив, как функционирует волшебное сообщество. Знаешь, она сказала, что даже на секунду не поверила, что ты предал Дамблдора. Ей не удалось примириться с мыслью о том, что ты убил директора, и тогда она решила, что им передали неверную информацию. Как она сказала, это было одной из причин, побудивших ее покинуть страну.

Побег после смерти Дамблдора был одной из основных причин того, что Рос не угодила в Азкабан, как многие ее коллеги-авроры, которым не повезло родиться в семье магглов.

— Я рад, что есть те, кто поминает меня добрым словом.

Вновь повисло долгое молчание.

— Эрни МакМиллан патентует твое зелье. От твоего имени. У него уже готова статья для публикации в “Котле”. Кто-то из Америки хочет скопировать твое исследование для собственного проекта. Теперь его называют “Зелье Снейпа”, — Гарри протянул руку и погладил светловолосого мальчика по спине. — Я должен поблагодарить тебя. Ему гораздо лучше.

Снейп фыркнул.

— Не позволяй им назвать его ”Зельем Снейпа”. Это как-то даже неловко. Его настоящее название “Слезы”. Я очень рад, что ребенку лучше, но не могу ничего обещать — у него впереди долгая дорога к настоящему исцелению. — А затем Снейп совершенно внезапно задал вопрос: — Ты любишь этого мальчика, Поттер?

Гарри развернулся к нему, готовый ответить что-то резкое или саркастичное, поскольку ему изрядно надоели эти допросы со стороны Снейпа. Но выражение на лице мужчины остановило его. Он выглядел немногим старше Джеймса. Ему едва хватало лет, чтобы сойти за выпускника школы. Он был похож на того Снейпа, который в воспоминании молил Лили Эванс о прощении. Он был похож на того человека, который лишь пару лет спустя после того, молил Дамблдора о том, чтобы тот защитил Лили Поттер, и поклялся отдать взамен все, что у него попросят.

Любопытно было и то, что мальчик у него в руках проснулся и тоже посмотрел на Гарри с тем же самым выражением надежды, отчаянья и страха.

— Да, — уверенно сказал Гарри. — Не знаю, что тебе нужно, чтобы ты мне поверил.

Снейп расслабился, вздохнув.

— Лишь время, полагаю.

Тим, похоже, снова уснул.

— Итак, скажите же мне, профессор, — начал Гарри, — каков рай в вашем представлении? — ему действительно было любопытно.

Уголки рта Снейпа дернулись вверх.

— Как ни странно, но он не так уж отличается от этого.

А вот это было интересно.

— Тебе нравится там, где ты сейчас? — спросил Гарри, забыв, что этот человек был лишь плодом его воображения.

Снейп наградил Гарри долгим, оценивающим взглядом.

— Думаю, да.

Внезапно он неловко пошевелился, подбирая под себя ноги, чтобы встать, держа ребенка на руках. Гарри тоже подскочил.

— Куда ты направляешься? — резко спросил он.

Снейп улыбнулся Гарри, как улыбался до этого Тиму, и улыбка эта коснулась его темных глаз, согрев и смягчив их.

— Не спустишь с ребенка глаз даже во сне?

— Нет. Если для тебя нет разницы, — напряженно ответил Гарри и осторожно забрал спящего ребенка у Снейпа.

(1) Мало ли кто не в курсе, но Рикман (Снейп) озвучил гусеницу в последней экранизации “Алисы в стране чудес”, снятой Бертоном.

Путь до кухни показался Гарри гораздо длиннее, чем ему помнилось. Он оперся на перила, делая каждый шаг с большой осторожностью. Ему даже пришлось разок остановиться, чтобы перевести дыхание. Джинни наверняка устроит ему нагоняй из-за того, что он ходил по дому, но в данный момент ее не было рядом, чтобы остановить его.

С кухни доносились голоса. Сегодня к ним зашла Молли, чтобы приглядеть за Гарри и Тимом.

— ... разговаривал с моим ангелом, — рассказывал Тим. — Было здорово.

— Твоим ангелом, милый? — мягко спросила Молли. — У тебя есть ангел?

— Нана говорила, что они есть у всех, просто не все их могут слышать, потому что плохо прислушиваются. Она говорила, что ангел всегда говорит человеку, как правильно поступить.

Если бы кто-то заметил Гарри, стоящим на лестнице и тяжело опирающимся на перила, он бы категорически отверг любое предположение о том, что ему потребовалось отдышаться во второй раз. Он бы сказал, что остановился тут, чтобы насладиться звуком полной энтузиазма детской болтовни.

Отчасти это даже было правдой.

— Она говорила, что их нельзя услышать просто ушами. Нужно слушать и своим сердцем, и нутром, — продолжал Тим. Тон его был очень серьезным, но почему-то его слова звучали куда более по-детски, чем когда-либо раньше.

— Твоя Нана была очень мудрой женщиной. Я точно знаю, о чем ты говоришь, — сказала Молли ободряюще. — Так тебе снилось, что ты разговаривал со своим ангелом?

— Ага. Он говорил с мистером Поттером. Он ни с кем больше никогда не говорил, даже в моих снах. Кажется, тетя Джинни там тоже была, но я не помню, что она делала. Так вот, он что-то сказал, но я не помню что, а потом я проснулся, но это был хороший сон, — закончил Тим.

Гарри вздохнул. Этот ребенок заслуживал куда больше хороших снов.

Острый слух Молли уловил движение на лестнице.

— Гарри Джеймс Поттер! Почему ты не в кровати? — окликнула она его.

А Гарри-то надеялся, что Джинни забыла сказать матери, что сегодня он не должен был подниматься. Словно такое вообще было возможно.

— Ну, да. Просто решил выпить чаю, — ответил Гарри, пытаясь прогнать смущение из голоса. Он прошел оставшиеся три ступеньки.

— Если хозяин хотел чай, хозяин должен был позвать Кричера, — сказал домашний эльф, отворачиваясь от плиты, чтобы смерить Гарри укоризненным взглядом, когда тот зашел в дверь. — Хозяйка Джинни сказала, что хозяин сегодня не должен покидать спальню.

Молли покачала головой.

— Что ж, садись уж. Выпьешь чай, и сразу обратно. Я помогу тебе подняться. Сомневаюсь, что в текущем состоянии тебе удастся сделать это самостоятельно, — она налила чашку чая и, заметил Гарри, не скупясь добавила в него молока и сахара. — Вид у тебя, словно смерть уже стучится в окошко.

Гарри не мог поспорить с оценкой Молли. Его выпустили из Мунго лишь вчера. Но он даже на минуту больше не мог оставаться в кровати, пялясь в стену. Джинни вечно жаловалась, что он был самым худшим пациентом в мире.

— А как насчет того, чтобы я сел в гостиной и что-нибудь почитал? — принялся упрашивать Гарри, делая глоток чая.

Молли фыркнула.

— Ну, ладно, но не приходи ко мне плакаться, когда твоя жена сойдет с ума. За это я не несу никакой ответственности.

Гарри подмигнул Тиму, сидевшему рядом с ним. Как и Гарри, он все еще был одет в пижаму. Мальчик прикрыл ладошкой свою собственную улыбку.

— Хорошо поспал? — спросил Гарри. На секунду у него возникло мимолетное чувство дежавю.

Тим застенчиво кивнул.

— Он как раз рассказывал мне, что ему снилось, — с нежностью вставила Молли.

— Мне вот снятся весьма своеобразные сны, — сказал Гарри. — Похоже, то, чем накачивают меня целители, оказывает странный эффект на мои сны.

— Такое бывает, — согласилась Молли. — Так, пойдем, хоть оторвем от земли твои ноги, Гарри.

Гарри вздохнул. Не было никакого смысла спорить с Молли, когда она вступала в роль надсмотрщика. С ее помощью он преодолел короткий лестничный пролет до гостиной. На том же уровне располагалась ванная, так что ему не нужно будет прилагать лишних усилий, чтобы до нее добраться. Молли усадила его на диван, призвав подушку и одеяла.

— Сиди тут, — сказал она, опуская рядом стопку книг. — Не возражаешь, если я устрою Тима тут с тобой? — тихо спросила она. — Он тоже должен отдыхать, но совсем не хочет оставаться один.

— Не могу его в этом винить, — Гарри гадал, сколько же пройдет времени до тех пор, когда Тим сможет оставаться один. Хотя это не имело значения. — Приводи его сюда, мы составим компанию друг другу.

Молли улыбнулась, а затем окинула диван критичным взглядом и расширила его настолько, чтобы на нем с легкостью уместился и Гарри, и Тим. После этого она призвала еще несколько подушек и одеял.

— Я делала так раньше, когда мальчики болели, — сказала она. — Усаживала их в гостиной, чтобы наблюдать за ними. Если б я предоставила их самим себе, они бы перевернули весь вверх дном в ту же самую минуту, как почувствовали бы себя лучше.

Она тщательно подоткнула одеяло вокруг Гарри.

— Тим, милый, — крикнула она вниз по лестнице. — Может быть, ты поднимешься посидеть вместе с Гарри? Тебе тоже нужно отдыхать.

Устроив мальчика, Молли сказала:

— Так, если вам что-то понадобиться, просто дайте мне знать. Я только что отправила Кричера кое за чем.

— Спасибо, Молли, — благодарно сказал Гарри, удивившись тому, как сильно он устал, просто лишь спустившись и поднявшись по лестнице. Целители предупреждали, что потребуется пара недель, чтобы к нему вернулись силы. Вырастить заново легкое это вам не кости срастить. Ему строго-настрого наказали оставаться в кровати в течение двух дней, пока к ним не зайдет целитель, чтобы провести осмотр. Ему и правда не стоило уходить дальше ванной, располагавшейся в паре шагов от кровати.

Спустя минуту он откинулся на подушку, лениво наблюдая за тем, как рисует Тим, пока мальчик не почувствовал его взгляд и не посмотрел на него.

— Мистер Поттер? — спросил он.

Гарри про себя вздохнул, они снова вернулись к “мистеру Поттеру”, хотя он надеялся, что скоро это изменится.

— Ничего. Просто интересно стало, что ты там рисуешь.

Тим зарделся, отчего больше обычного стал походить на ангелочка. Гарри внезапно понял, что за ту неделю, что он толком не видела ребенка, мальчик успел набрать вес. Ему приятно было это видеть.

— Если ты не хочешь мне показывать, то я пойму, — Гарри и сам крайне неохотно показывал взрослым свои творения. Если учителям что-то нравилось и они хвалили его в присутствии Дурслей, тетя Петуния потом отчитывала его за “показушничество”. Ему хватало ума, чтобы не показывать своей “семье” что-то, чем он гордился. Одним из его самых неприятных воспоминаний был случай, когда в последнем классе начальной школы его учительница отправила написанную им историю домой. К ней она приложила записку, в которой написала Дурслям, как сильно ей понравилось учить Гарри и похвалила его за “творческую натуру”. Это был один из тех случаев, мнение о которых у Дадли и Гарри совпадали.

Тим традиционно пожал плечами.

— Я просто рисовал то, что мне снилось прошлой ночью, — тихо сказал он. Чуть подумав, он повернул рисунок к нему. Гарри с радостью отметил, что в небе на рисунке весело светило солнце. Желтый шар висел высоко в голубом небе, и лицо у него было улыбающимся.

На земле стояли три фигуры. Одна была большой, улыбающейся, с черными волосами, зелеными глазами и очками, а другая поменьше, волосы у нее были светлыми, а глаза голубыми. А рядом с ними возвышалась черная фигура, охватывавшая огромными черными крыльями фигуру, как догадывался Гарри, Тима. Гарри рад был, что у этого создания было лицо, а иначе его можно было бы принять за дементора. Создание улыбалось доброй улыбкой, но было совершенно черным.

— Расскажешь мне о своем рисунке? — таков был его стандартный вопрос с тех самых пор, как Ал расстроился из-за его невинного вопроса о том, что же было изображено на его рисунке.

Тим показал пальцем.

— Это я.

Гарри серьезно кивнул.

— Это вы, — Тим посмотрел на него, чтобы проверить, следил ли Гарри за его рассказом. — А это мой ангел, — указал он на черную фигуру. — У него черные крылья и одежда, потому что он должен быть суровым. Он заботится обо мне, когда все плохо и больше некому этого сделать.

Гарри кивнул. Не было ничего удивительного в том, что мальчик создал для себя защитника. И у Лили, и у Альбуса были воображаемые друзья, хотя у них для этого причин особо не было.

— И что же мы делаем?

— Мы просто проводим время вместе.

— И я тоже с вами? — улыбаясь, спросил Гарри.

Мальчик застенчиво улыбнулся, но все же кивнул.

Еще немного повосхищавшись рисунком, Тим отложил его в сторону и принялся рисовать другую картинку.

Гарри про себя пожалел, что ребенок не взялся за вязанье. Было бы куда проще разговорить Тима на другие вопросы, вертевшиеся в голове у Гарри, если бы ему не нужно было смотреть мальчику в глаза.

— Эм, Тим…

— Да, — ребенок продолжал рисовать, что немного помогало.

— Как-то на днях, когда я… ну… пришел за тобой… Я слышал, как ты рассказывал Смиту что-то о том, что мы держим тебя в чулане?

Тим в ужасе поднял на него взгляд.

— Когда вы туда пришли?

— Эм, когда принесли пиццу. У меня есть мантия-невидимка, которую я использую для работы, — ответил Гарри. Он бы не стал поднимать эту тему, да вот сказанные мальчиком слова были настолько необычными, что Гарри просто необходимо было узнать причину.

— Простите… Я… я не хотел врать, но он не хотел слышать ничего хорошего, — лицо Тима побелело, затем покраснело, а затем снова побелело.

— Все нормально, — быстро заверил его Гарри. — Честно говоря, я подумал, что ты поступил очень умно, сказав ему то, что он тогда хотел услышать. — Гарри рискнул опустить руку Тиму на спину и был вознагражден, когда мальчик пододвинулся поближе к нему. — Мне просто стало интересно, как ты такое выдумал?

— Это из той книжки, которую вы читали, — сказал Тим, кивая в сторону журнального столика, где лежала книга Дадли.

— Ты ее читал? — удивленно спросил Гарри. Ему и в голову не приходило, что нечто подобное могло заинтересовать семилетнего мальчика.

Тим кивнул, словно это и так было очевидно.

— Мне понравились части про “Мальчика”.

Полушутя Гарри задал еще один вопрос:

— Так ты прочел все книги, что у нас есть?

Тим кивнул.

— Все, до которых смог дотянуться. Некоторые были не очень, но многие из них мне понравились.

Гарри помнил, как Пенни говорила, что навыки чтения у Тима была весьма выше среднего, но все равно удивился.

— Так, значит, ты много читаешь?

— Я плохо играю в футбол, а Нана редко позволяла мне смотреть телевизор. Хотя маме было все равно, сколько времени я проводил перед ним. Иногда она водила меня в библиотеку.

— О, — жизнь Тима вновь четко предстала перед его глазами. Маленький, неуклюжий и часто болевший Тим едва ли мог заинтересоваться уличными играми. После смерти бабушки чтение, вероятно, стало для него спасением. И действительно, стоило Гарри задуматься, то он сразу вспомнил, что в руках у Тима всегда была книга.

— Почему тебе понравились части о “Мальчике”? — с любопытством спросил Гарри.

— Потому что… — Тим явно задумался над ответом. — Наверное, потому, что приятно знать, что у него все стало хорошо, — Тим снова покраснел. — Я сначала прочитал конец. Мне не нравятся истории с грустными концами.

Тут Гарри не мог не согласиться.

Его клонило в сон весь день, но в этом не было ничего страшно, поскольку Тим дремал вместе с ним. Целители сказали Джинни, что мальчик, скорее всего, где-то с неделю будет испытывать сонливость. Когда Снейп использовал свое зелье на студентах Хогвартса, он посоветовал Поппи давать уставшим студентам Перичное зелье. Но Эрни эта идея не понравилась, и он предпочел дать телу Тима возможность самому отыскать нужный баланс.

Лишь когда к ним днем заглянула Лили, вернувшаяся из школы, Гарри задался вопросом, куда запропастилась Джинни.

Нет, ему и правда нужно было попросить целителей уменьшить дозировку зелий, которые они ему давали. Из-за них он был таким спокойным, что это уже больше начинало смахивать на апатию.

— Молли? — обратился он, когда та зашла, чтобы их проведать. Лили и Тим были поглощены партией в волшебные шахматы. — Когда Джинни вернется домой?

Молли бросила нервный взгляд на часы, а затем на детей. Она резко дернула головой в сторону коридора. Гарри намек понял.

— Ты не поможешь мне подняться, Молли? Мне бы, ну, в ванную.

Гарри, шатаясь, вышел в коридор и прикрыл за собой дверь. Молли достала палочку, наложив Silencio.

— Они в Министерстве. Я надеялась, что они к этому времени уже вернутся, — Молли едва не заламывала руки от беспокойства. — Ох, я-то надеялась, что мы скажем тебе, когда тебе станет получше.

Гарри по-настоящему ненавидел, когда другие от него что-то скрывали.

— Что, Молли?

— Родители Смита. Ты ведь знаешь, что они все еще живы? Ну, так вот, когда они узнали о произошедшем, Министерству пришлось изложить им все обстоятельства. Когда они узнали, что Тим их внук по крови, они… подали документы на опеку над ним, — поспешно выпалила она.

Даже под действием успокаивающего зелья Гарри почувствовал, как внутри все ухнуло вниз. Он судорожно вдохнул с тревожным хрипом.

— И когда вы собирались сказать об этом мне? — потребовал он ответа.

— Гарри! — зашипела она. — Сядь, — она наколдовала стул и усадила на него Гарри. — У них есть на это все права. Они его последние оставшиеся живые родственники. Слушание проходит сегодня. Мы тебе не сказали, потому ты бы ничего не смог с этим поделать, — продолжила она.

Это было правдой. Гарри с трудом удавалось не отдаться во власть настигшей его волны темноты. Он прикрыл глаза и попытался выровнять дыхание.

— Гарри, помедленнее, — подбодрила его Молли, взмахнув палочкой. — Vernum.

Внезапно воздуха вокруг Гарри стало гораздо больше, и его зрение тут же прояснилось. И именно в этот момент Молли с Гарри услышали, как снизу донеслись радостные голоса.

Кто-то там голосил во все горло:

— Мы идем повидаться с волшебником! Чудесным волшебником страны Оз!

Голос, в котором Гарри узнал Дадли, рассмеялся:

— А ты не мог вспомнить что-нибудь еще более стереотипное?

Джинни захихикала.

— Мне нужно посмотреть этот фильм!

За ними раздался смех Рона и Гермионы.

Молли и Гарри переглянулись.

— Похоже, все прошло хорошо, — напряженно сказала она, и на ее лице медленно расцвела улыбка.

Дверь распахнулась.

— Эй! Гарри! Ты жив? — воскликнул Рон.

— Я здесь, — отозвался он со своего места на лестнице.

— Говорил же вам, что в кровати он не останется. Ты должен мне галлеон, — сказал Рон Филлипу, принявшемуся рыться в карманах.

Джинни остановилась у подножья лестницы с самым счастливым выражением, что Гарри видел на ее лице за последнюю неделю.

— Хочешь услышать хорошие новости или просто замечательные?

Хорошие новости. Слава Мерлину и всем, кто еще слушал их мольбы, новости были хорошими.

Гарри сидел, хрипло дыша, на стуле, наколдованном Молли. От облегчения и поверхностного дыхания у него закружилась голова. Джинни взбежала по лестнице к нему.

— Говорила же тебе оставаться в кровати, — укоризненно сказала она. Похоже, его неблагоразумность ее не столько расстроила, сколько рассердила.

— Мама? — позвала Лили. — Мы были в гостиной. Папа лежал весь день, честно.

Должно быть, Молли сняла чары тишины с двери.

— Так почему… вы мне… ничего не сказали..? — задыхаясь через каждую пару слов, выдохнул Гарри.

Джинни нетерпеливо цокнула.

— Потому что, если ты вдруг забыл, большую часть прошлой недели ты пролежал без сознания. Они подали запрос в среду. А ты очнулся только к утру пятницы.

— Но… — Гарри пришлось замолчать, чтобы вдохнуть. Чем больше он волновался, тем труднее ему становилось дышать. Внезапно он понял смысл всех этих успокаивающих зелий. Его легкое было слишком новым и слишком чувствительным, чтобы выдержать эмоциональные потрясения, разгонявшие его сердце. — Что, — вдох, — случилось? — еще один вдох.

— Скажем, когда ты ляжешь, — отрезал Рон. — Так, помогите мне кто-нибудь, — Рон закинул одну из гарриных рук себе на плечо, а Дадли подхватил кузена с другой стороны. Вместе они с легкостью подняли Гарри, переместив его обратно на диван в гостиной.

Джинни засуетилась, укрывая его, и крикнула:

— Кричер! Принеси зелья, которые Гарри должен был принять.

Гарри в порыве раздражения хотел сказать ей, чтоб его оставили в покое. Но, к сожалению, в его легких было недостаточно воздуха, чтобы вымолвить хоть слово. С хлопком в гостиной появился Кричер.

— Ой, не надо из-за этого беспокоиться, — услышал Гарри слова Лили. — Он всегда себя так ведет, когда его ранят. Маме едва удается заставить его последить за собой, — сказала она точно таким же сердитым тоном, что и Джинни.

Гарри мысленно воздел руки к верху и молча принял зелья, протянутые ему Джинни. Дышать стало полегче, а болезненная хрипота прекратилась. Спокойствие, навеянное зельем, прочно опутало его.

— Ты ведь не принимал вечернюю дозу, верно? — с укором сказала Джинни, посмотрев на пустые флаконы из-под зелий.

Гарри смущенно кивнул.

— Мне не нравится чувствовать себя глупо, — пробормотал он.

— Мы поговорим об этом позже, — мрачно пообещала Джинни. — Ладно, если будешь лежать смирно, то мы расскажем тебе, что случилось, — она повернулась к Филиппу. — Должна сказать, что мы вряд ли бы пережили эту неделю без тебя и Дадли.

Такого Гарри не ожидал когда-либо услышать в своем доме. Совсем.

Дадли с Филлипом уселись на двухместный диванчик. Гермиона расположилась на краешке расширенного дивана, а Рон придвинул стулья для себя и Молли. Джинни села рядом с Гарри, а Лили и Тиму, похоже, было вполне удобно и на полу.

— Ой, не переживай об этом, Джинни, — скромно сказал Филлип. — Таково уж мое дело.

— Ну, как по мне, ты был чертовски крут, — с энтузиазмом влез Рон. — Мне еще не доводилось видеть, чтобы кто-то так выступал перед Визенгамотом. А уж когда ты рассказал, что Тим говорил Рос… Все в зале сидели со слезами на глазах.

Филлип пожал плечами.

— Я думал, что его собственные слова окажут наибольший эффект. Рад лишь, что их записали. А что до всего остального, то все эта была просто правда.

Дети с любопытством посмотрели на взрослых. Тим взял Лили за руку.

— Так… что случилось? — спросил он, похоже, мысленно к чему-то себя готовя.

Джинни достала из своей сумки свиток пергамента.

— Что ж, хорошие новости состоят в том, что Смиты отозвали свое заявление, не дожидаясь решения суда, а значит, апелляцию они подать не смогут. А вот по-настоящему хорошие новости заключаются в том, что мы завершили бумажную волокиту по оформлению опекунства, — улыбнулась она ему. — Это значит, что нас неоспоримо объявили твоими постоянными опекунами.

Тим нахмурил брови.

— То есть я останусь навсегда? — спросил он, словно хотел все точно прояснить.

Джинни с энтузиазмом кивнула.

— А 31 июля постоянное опекунство можно будет перевести в статус усыновления. — Она вопросительно посмотрела на мальчика: — Ты понимаешь, что это значит, милый?

Тим медленно кивнул.

— Это значит, что вы и мистер Поттер… вы будете… кем-то вроде моих родителей? — он с трудом сглотнул.

— Лишь если ты этого захочешь, — дыхание Гарри выровнялось достаточно, чтобы ответить ребенку. — Если тебя это беспокоит, то мы можем остаться просто твоими опекунами. Если тебе нужно время, то мы не будем возражать.

Лили перевела взгляд со своих родителей на Тима. Выражение лице мальчика было закрытым и пугающе безэмоциональным для ребенка его лет. Лили наклонилась и шепнула ему что-то на ухо. Он также шепотом ответил ей. Что бы он ей ни сказал, из-за этого ее глаза заблестели от слез. Но они так и не скатились по щекам — вместо этого Лили улыбнулась. Она ткнула его в плечо, как тыкала других своих братьев.

— Не говори глупостей. Мне все равно, — сказала она чуть охрипшим голосом. — Я уже делю их с Джеймсом и Алом.

Тим кивнул, но закрытое выражение так и не пропало с его лица.

— Что такое, Тим? — немного обеспокоенно спросила Лили.

Тим опустил глаза, замявшись.

— А будет очень плохо, если я буду звать вас “мамой”? — спросил он нейтральным тоном.

— Тим… я… — Гарри было очевидно, что Джинни очень этого хотелось, но и давить на ребенка она тоже не желала. — Я не хочу вынуждать тебя думать, словно я хочу, чтобы ты забыл о… ну… я была бы очень рада… если ты думаешь…

— Ну… у многих детей в моей старой школе было две мамы, — сказал мальчик, тайком глянув на Джинни.

Вид у той был озадаченный.

— Прости?

— В магическом мире разводы не слишком распространены? — спросил Дадли.

— Уж надеюсь, что нет, — ошеломленно воскликнула Молли.

Филлип фыркнул.

— Так вот почему их так озадачил спор об опекунстве.

Гермиона пожала плечами.

— Думаю, в том, что касается социальных норм, мы отстаем лет на пятьдесят.

— И все же у вас нет проблем с однополыми браками? — спросил Дадли.

Теперь уже озадаченным выглядел Рон.

— А с чего бы им быть?

Дадли и Филлип переглянулись друг с другом и тихо засмеялись.

— Как-нибудь мы вам объясним, — ответил Дадли, чуть улыбнувшись. — Тим, рискну сказать, что Джинни не будет возражать, как бы ты ее ни называл, — он сделал паузу. — И мы уже знаем, что ты говорил мисс Рос, — мягко продолжил он.

Тим закусил губу.

— Ой. Да. — Его безэмоциональная маска сползла с лица. Под ней показался испуганный маленький мальчик. — Так… так вы… не против?

Джинни заключила ребенка в объятья, не сумев найти слов.

— И снова все сидят со слезами на глазах, — пробормотал Рон, поймав взгляд Гарри. Гермиона уже протягивала платок Молли.

Тим что-то прошептал Джинни на ушко, и она всхлипнула, но тут же взяла себя в руки. Она отстранилась, чтобы посмотреть на мальчика. Глаза у нее были очень красными.

— Думаю, тебе с твоей сестрой нужно поужинать, я права? — осипшим голосом спросила она.

Тим кивнул.

— Да, мама, — прошептал он. А затем мальчик улыбнулся одной из своих редких счастливых улыбок, которые Гарри раньше видел, лишь когда мальчик брал в руки волшебную палочку.

— Тогда пойдемте, — Джинни утерла слезы. — Эта толпа сумеет присмотреть за вашим отцом в течение пяти минут, — она протянула руки обоим улыбающимся детям. — Давайте посмотрим, что у нас там есть на кухне. Может, Кричер разобрался, как готовить пиццу.

Когда Джинни прикрыла дверь за собой и детьми, Гарри хрипло (очевидно, его грудь все еще немного сдавливало) обратился к остальным:

— Итак, вы собирались рассказать мне…

— Что случилось? — живо вставил Рон.

— Ага.

Все обернулись к Гермионе.

— Ну, Смиты решили попросить об опеке над Тимом, — начала она. — Не знаю, о чем они думали. Может, в них просто говорило горе по погибшему сыну. К тому же тот никогда ничего им не говорил о Мэри и Тиме. Уверен, им бы не понравилось, что у него был незаконнорожденный ребенок от магглы, но, так или иначе, они решили, что им хочется вырастить этого мальчика как Смита. В среду мы получили уведомление о том, что назначено слушание, а тебе ведь прекрасно известно, как работает магическое законодательство — предпочтение всегда отдается кровным родственникам.

— В остальном мире дела обстоят, в общем-то, так же, — со вздохом добавил Дадли. — Только и нужен мерзкий судья, который решит, что “семья” превыше всего, и бедная малышка отправится жить к папаше, которого не видела два года…

Гарри заметил, как Филлип сжал руку Дадли. Надо будет потом спросить об этом Дадли.

— В общем, я проверила, и оказалось, что поскольку Тим полукровка, он имеет право на представителя не только со стороны волшебников, но и со стороны магглов, — сказала Гермиона. — И мы собрали все записи по Тиму, чтобы показать, что жизнь с тобой и Джинни повернула для него все в лучшую сторону. Филлип был удивителен.

— Но обсуждение все продолжало возвращаться к вопросу о крови — ты ведь знаешь, что Смиты старая чистокровная семья, — сказал Рон. — Они все продолжали говорить, что правильнее всего будет отдать мальчика на воспитание бабушке и дедушке. И неважно, что натворил их сын, Тим должен быть со своими кровными родственниками. Конечно же, они были благодарны Поттерам за помощь… бла-бла-бла…

— Мы словно вновь попали в ситуацию с нашей Брианной, — прорычал Дадли.

— Брианной?

— Она была нашей приемной дочерью около двух лет, — горько ответил Филлип. — Похожая история на самом деле: мать-одиночка с проблемами, отца на горизонте видно не было. Пока он вдруг не потребовал вернуть ее, когда ей исполнилось два года. И неважно, что он ни разу не видел ее за то время, что она жила с нами. Неважно, что он даже не пытался узнать, все ли с ней в порядке. Судья сказал, что она “заслуживает” быть со своей “семьей”.

— Ох, я вам так сочувствую, дорогой, — печально сказала Молли.

— В общем, в итоге мы достали воспоминание Рос о разговоре с Тимом, — продолжил рассказ Рон. — Тим рассказал ей, как Смит снова наложил на него Круциатус и как появился ты. Он сказал: “Мой папа пришел, чтобы спасти меня”. Рос спросила у него, кого он имел в виду, и тогда Тим посмотрел на нее, словно у нее вторая голова выросла, и сказал: “Мистера Поттера. Другой человек был лишь донором спермы”.

Молли охнула.

— Быть не может! — совершенно шокированная сказала она.

Гермиона и Рон усмехнулись ужасу Молли.

— Так все и было, — сказал Рон.

У Гарри все никак не получалось совместить все в голове. Он помнил, как Смит схватил Тима, но Непростительное он не использовал.

— Что… что об этом сказали целители? — спросил он. Неужели в его памяти все настолько спуталось?

— Ну, они говорят, что проклятье, похоже, не нанесло ему дополнительного вреда. Очевидно, это зелье просто потрясающее. Да и синяк на его лице, когда мы только его забрали, был тоже довольно говорящим, и Филлип показал его фотографии Визенгамоту, — ответил Рон.

Могло ли так быть, что ребенок соврал? Нет, не может быть, чтобы ребенок этого возраста, да еще и маглорожденный, мог понять правила применения Смертельного проклятья. Гарри предполагал, что Рос использовала угрозу Смита применить силу как смягчающий фактор — несколько натянутая зашита, но все же часто подпадающая под существующие правила.

Возможно, события просто спутались в его голове. В конце концов, он лишился половины легкого.

Но целители ведь говорили, что Тим был очень уязвим к магии в тот момент…

— Гарри? — позвала Гермиона. — Ты в порядке? Ты, похоже, задремал.

Гарри покачал головой.

— Прости. Устал.

— Короче говоря, после этого Филлип схватил их за горло, — сказал Дадли. — Он спросил Смитов, понимали ли они, во что ввязываются, беря к себе ребенка с особыми потребностями. Он перечислил все подробности поведения Тима. Его ночные ужасы и наносимые себе травмы, выбросы спонтанной магии. А затем крайне мило и сострадательно уточнил, действительно ли они к этому готовы. Тогда-то мистер Смит и разбушевался, говоря, что думал, что зелье исцелило ребенка, — фыркнул Дадли. — А Визенгамот — так вы его называете? В общем, весь зал погрузился в тишину, словно затаив дыхание. Филлип крайне популярно объяснил им, что зелье экспериментальное, и его эффект может быть непостоянным. Он сказал им, что, возможно, в крайнем случае Тим регрессирует до состояния аутизма, а затем очень простыми словами пояснил, что такое аутизм.

Гермиона кивнула.

— К тому времени, как он закончил, вид у Смитов был такой, словно их сейчас стошнит.

— А еще я сказал им, что, даже если состояние Тима ни на йоту не изменится и он полностью оправится от физических повреждений, ему все равно потребуется серьезная психологическая помощь, — сказал Филлип. — Они попросили о перерыве, а затем подошли поговорить со мной в коридоре. Через пятнадцать минут они отозвали свой запрос, и Гермиона быстро составила документы о передаче вам постоянной опеки.

— Что бы ты сделал, если бы проиграл? — надломленным голосом спросил Гарри.

— То, что сделал бы любой хороший адвокат, — ухмыльнулся Филлип. — Приостановил бы дело, подал бы апелляцию. Эрни говорил, что в крайнем случае смог бы забрать Тима обратно в Мунго.

— О, а это, конечно, просто отличная идея, — пробормотал Гарри.

— Ну, до этого же не дошло, — отрезала Гермиона. — Так, я вижу, что ты устал, Гарри. Нам с Роном все равно нужно забрать Хьюго, так что мы тебя оставляем, — она обняла его, а Рон пожал руку. — Увидимся.

Дадли и Филлип тоже поднялись.

— Элеанор у мамы Филлипа, так что нам тоже пора, — оба мужчины обняли Гарри, как и Молли после них.

Спустя минуту по лестнице поднялась Джинни.

— Тебе помочь подняться до кровати или тебе и здесь хорошо?

— Останусь пока здесь.

Джинни счастливо улыбнулась, а затем позвала Кричера, чтобы они принес ему что-нибудь поесть.

Тим застенчиво зашел в гостиную и снова забрался на диван. Он ничего не сказал, но устроился под боком у Гарри в той же самой позиции, в которой они прекрасно провели весь день.

— Тим? — немного погодя спросил Гарри. — Эм, когда ты разговаривал с мисс Рос… говорят, что ты рассказал ей, что он снова использовал на тебе Круциатус… Кажется, моя память меня подводит…

Тим отстранился, чтобы посмотреть на Гарри. Его голубые глаза были странно пусты.

— Так я запомнил это, мистер Поттер, — серьезно сказал он.

Его слова напомнили Гарри о более важном вопросе.

— Знаешь, Тим, — очень тихо сказал Гарри. — Если ты будешь звать тетю Джинни мамой, то меня ты мог бы звать папой. Если хочешь.

Пустота в глазах мальчика сменилась яркой глубиной. Он кивнул, явно не сумев отыскать слов, и Гарри притянул своего самого младшего сына в объятья.

От автора: По поводу слов Филлипа об аутизме. Конечно, он слегка преувеличивает, выступая перед судом. Благодаря зелью Тим стал более-менее нейротипичным, но никто не может точно сказать, будет ли этот эффект постоянным. Возможно, что неврологические повреждения Тима проявят себя снова. По существу, если бы это случилось, у Тима действительно мог развиться так называемый “регрессивный аутизм”. Но в данном понятии термин “аутизма” употребляется не совсем корректно. В действительности Филлипу бы стоило сказать, что ухудшение состояния ребенка проявилось бы в симптомах а не в настоящей болезни, но он пытался объяснить понятие группе людей, не имевших опыта обращения с детьми с особыми нуждами, а потому все упростил.

Листва в Запретном лесу едва начала опадать, а воздух похрустывал от легкого морозца. Над озером стелился туман, которому наверняка суждено было растаять с первыми лучами солнца, но пока в предрассветном сером свете он придавал берегу немного потусторонний вид, который дополняли белая и черная гробницы и небольшой монумент между ними.

Гарри поплотнее закутался в мантию, спасаясь от промозглой утренней прохлады. Он наблюдал, как с одного дерева на другое перелетала белая полярная сова, гадая, кому та принадлежала.

— Здравствуйте, мистер Поттер.

Гарри испуганно заозирался по сторонам. Казалось, голос был ему знаком. Но он никак не мог понять, кому же тот принадлежит.

Это был голос мальчика-подростка. Он не был неприятным, но, как и все голоса мальчиков в этом возрасте, звучал незаконченно, неотшлифовано. Гарри не мог соотнести его с человеком, но голос точно был знакомым. Может быть, это друг Джеймса или Ала?

— Наверху, — донесся голос откуда-то сверху.

Гарри поднял взгляд в сторону гробниц. Там, на черном мраморном постаменте развалился мальчик лет тринадцати-четырнадцати. Он сел и широко улыбнулся Гарри. Если бы не черные глаза и выразительный нос, Гарри, может быть, и не узнал бы его. Но эти черты, однако, были безошибочно узнаваемы.

Перед ним сидел Северус Снейп. Но это был не Снейп-директор и не Снейп-профессор Хогвартса, бывший Пожиратель Смерти и шпион Ордена феникса. Это был тот Северус, которого Гарри видел в воспоминаниях в Омуте памяти, бродившим вокруг этого самого озера вместе с Лили Эванс много лет тому назад. Он был не старше гарриных сыновей.

Подросток беззаботно соскочил с гробницы. Он двигался, как мальчик, еще не привыкший к своему выросшему телу, со всей характерной этому возрасту долговязой неуклюжестью. В нем еще не было и намека на грациозного Мастера зелий, представлявшего смертельную угрозу в дуэлях. Для четырнадцатилетнего мальчика он, возможно, был высоким, но все же он был гораздо ниже того, каким был (каким станет?). Но даже сейчас он мог смотреть Гарри прямо в глаза.

Его глаза были не такими, какими запомнил их Гарри.

— Снейп? — пораженно спросил он. На мальчике была хогвартская школьная мантия с эмблемой и галстуком Слизерина. Мантия была неподержанной, как видел Гарри в воспоминаниях, да и в целом он вновь выглядел куда ухоженее и здоровее, чем при жизни.

Мальчик неуверенно улыбнулся.

— Ага.

Его черные глаза не были пусты или насторожены. В них отражалась лишь застенчивость мальчика, слишком чувствительного к окружающему миру и неуверенного в том, рады ли ему тут.

Гарри на мгновение молча уставился на него. Это был тот мальчик, с которым подружилась его мать. Этого мальчика он мог назвать “Севом”, не боясь получить в ответ проклятье.

— Почему ты продолжаешь становиться моложе? — спросил Гарри, когда так и не сумел придумать, что еще можно сказать, а молчание затянулось, из-за чего мальчик начал нервно закусывать губу.

— А почему ты продолжаешь становиться старше? — спросил мальчик в ответ.

Гарри чуть усмехнулся.

— Потому что так лучше, чем наоборот.

— Вот тебе и ответ, — сказал мальчик. Он озорно улыбнулся, словно иного ответа и не требовалось.

Гарри мысленно покачал головой: неужели он и правда охарактеризовал Снейпа словом “озорной”.

Долгое неловкое мгновение они просто смотрели друг на друга.

Не зная, что ему еще делать, Гарри направился по тропинке вдоль озера. Ему не нравилось стоять в тени гробницы Снейпа, разговаривая с его младшей версией.

— Ты идешь? — спросил он Снейпа, сомневаясь, что иначе тот бы за ним последовал.

Мальчик широко улыбнулся, услышав приглашение.

Снейп затрусил рядом с ним точно так же, как могли бы сделать его дети. Но Снейп был гораздо тише любого из детей Гарри, за исключением Тима. Как и его самому младшему сыну, этому Снейпу, похоже, было совершенно уютно находиться в тишине. Они, должно быть, прошли половину пути вокруг озера, прежде чем Снейп вновь заговорил.

— Как я понимаю, Лили попала в Хаффлпафф, — он не сказал это с пренебрежением, просто высказал свое наблюдение.

Гарри кивнул.

— Она мечтает стать целителем. Эрни МакМиллан мне все уши прожужжал, что самые лучшие целители учились в Хаффлпаффе. А Элеанор распределили в Рейвенкло.

— Тебя это беспокоит? — в голосе Снейпа послышалась легкая нервозность. Странно было слышать этот голос столь юным и неуверенным.

— Нет. А должно? — Гарри говорил то же самое любому, кто задавал этот вопрос за прошедшую с отъезда детей в школу неделю. — Лили всегда волновало, чтобы все вокруг делалось по справедливости и просто. Так что все вполне закономерно, если так подумать.

— Что если… — юный волшебник помедлил. — Что если малыш попадет в Слизерин?

— Тогда профессору Булстрод придется попотеть, — засмеялся Гарри. — Хотя, возможно, она будет рада новому ловцу. Да и Рос будет вне себя от счастья. Она утопит его в зеленом и серебряном, как Луна заваливает Ала синим и бронзовым.

— И тебя это правда не расстроит? — тихо спросил Снейп. — Я слышал о студентах, у которых дома были серьезные проблемы из-за того, что они попали на “неправильный” факультет. Моя собственная мать говорила мне, чтобы я не возвращался домой, если попаду куда-то, кроме Слизерина. А Регелус мне рассказывал, что его отец отлупил его брата за то, что тот угодил в Гриффиндор.

Гарри с неприязнью фыркнул.

— Некоторым родителям неплохо бы повзрослеть, прежде чем заводить детей, — сказал он. — Меня никогда не перестанет поражать тот факт, что для того, чтобы аппарировать, нужна лицензия, чтобы преподавать — степень, но при этом любой идиот может взять и завести ребенка… — он умолк. — Это неправильно.

На мгновение он замолчал.

— Так или иначе, у меня был подобный разговор с Альбусом, когда его распределили в Рейвенкло, и с Лили, когда она попала в Хаффлпафф. Думаю, все будет нормально.

— Да, но Ал и Лили по-настоящему твои дети. А я н… т-то есть… а мальчик нет, — сказал Снейп.

Гарри заметил его запинку, и волосы на его затылке встали дыбом. Он покачал головой, прогоняя наваждение. Сны порой бывали очень странными.

— Тим мой ребенок в той же степени, что и они. Я все продолжаю ему это говорить, и буду продолжать и дальше. Я знаю, что это займет время, — пожал плечами Гарри. — Да к тому же неплохо будет иметь весь набор, ты так не думаешь? — закончил он, чуть улыбнувшись.

Снейп-подросток пару минут переваривал услышанное.

Пока они шли, взошло солнце, и туман над озером окрасился золотыми цветами.

— В своих снах ты всегда возвращаешься сюда, — заметил Снейп. — Чаще, чем куда-либо еще.

Гарри кивнул.

— Я знаю. Это место стало для меня первым домом.

— Это как-то печально, знаешь, — заметил подросток дразнящим тоном.

— Я бы сказал, что жалко, — согласился Гарри, фыркнув. — Хотя, конечно, я бы не слишком хорошо отнесся к тому, если бы вдруг снова стал подростком.

— О, ты даже не представляешь, — отозвался Снейп. — Но это точно лучше, чем быть средних лет.

— Мне нравится этот возраст, — ответил Гарри с притворной серьезностью.

— Хм, это я вижу, — мальчик улыбнулся ему уголком рта.

К тому времени, как они преодолели еще полкруга, большая часть тумана испарилась, оставив после себя яркое голубое небо. Но прямо перед ними виднелся упрямый клочок золотистого тумана, мерцающего, словно он был наполнен магией.

— А еще тебе всегда снится хорошая погода, — сказал Снейп. — Ты планируешь принять предложение Рос? Там тепло весь год.

Гарри рассеяно кивнул.

— Мы с Джинни обсудили это. Мое легкое только оправилось, так что чувствую я себя нормально. Чертовски обидно пролежать все лето в кровати. Целители сказали, что, учитывая специфику английских зим, наш отъезд — это довольно хорошая идея.

— И м… вы втроем поедете? — обеспокоенно спросил Снейп.

— Ну, да. Джинни даже ждет этого. Там решили заново создать команду по квиддичу, а подходящего тренера у них нет, так что они предложили эту должность Джинни в качестве временного варианта, но и мы там пробудем всего год-два. Там есть и волшебная школа для Тима, так что и с этим проблем не возникнет. А трех остальных мы можем забирать из школы порталом на каникулы.

Гарри глянул на мальчика, шагавшего рядом с ним. С каждым словом, он все больше расслаблялся. Его плечи, до этого напряженно поджатые, спокойно опустились.

Гарри показалось, что мальчик необъяснимым образом стал ниже, чем тогда, когда они только начали свой путь.

Мальчик замер, повернувшись к Гарри лицом.

— Дальше нам вместе идти нельзя. В таком виде, — сказал он. Его юное лицо было совершенно серьезно. — В конце концов, есть правила. И даже Хозяин Смерти не может их обойти.

— А я думал, что в этом-то и есть весь смысл, — сказал Гарри.

Мальчик улыбнулся.

— Наверное.

— Послушай, — Гарри знал со всей уверенностью спящего человека, что это был их последний подобный сон. — Прежде, чем ты уйдешь, я бы хотел поблагодарить тебя. За то, что ты сделал для студентов. Мне так и не удалось поблагодарить тебя за это. И за то, что ты сделал для Джинни. И, ну… для всех остальных. Особенно для моего сына.

Мальчик ослепительно улыбнулся ему — такого выражения на этом лице Гарри еще никогда не видел.

— Не беспокойтесь об этом, мистер Поттер, — радостно сказал он. — И… и с мальчиком все будет в порядке. В конце концов, это зелье было работой всей моей жизни.

Гарри кивнул, прислонившись к дереву.

— Кажется, я буду скучать по этим маленьким странным встречам, — сказал он.

— Об этом вам волноваться не нужно, — загадочно ответил Снейп.

Он снова зашагал.

— Сев? — окликнул его Гарри, не зная, что именно побудило его использовать это имя, понимая лишь, что он не хотел отпускать мальчика. — Ты… ты уверен, что тебе хорошо? Там, где ты сейчас? — по какой-то причине Гарри было очень важно услышать ответ на этот вопрос.

— Да, — улыбнулся мальчик. — Да, все хорошо. Даже очень хорошо, — он повернулся, направившись к мерцающему туману.

Гарри смотрел, как он уходит, ощущая необъяснимую утрату.

Свет странным образом лег на волосы мальчика прежде, чем он скрылся в облаке золотистого тумана. Гарри на мгновение показалось, что волосы мальчика стали светлыми, а не привычно черными.

Гарри резко проснулся. Его подмывало перевернуться на другой бок и постараться вернуться в тот сон, что ему снился. Он наполнил его сильным чувством удовлетворения, с которым Гарри не хотелось расставаться. На мгновение он закрыл глаза, но все было тщетно. Наступило утро, и солнце заливало комнату ярким светом. И сон упорхнул, словно утренняя дымка.

Гарри улыбнулся своим мыслям, они были почти что лиричны. Но, решил он, таким людям, как он, не следовало писать стихи.

Джинни уже поднялась, но рядом с ним лежал крепко спящий Тим. Его светлые волосы были спутаны и явно нуждались в стрижке.

Он успел вырасти с начала этого лета. До сверстников ему, конечно, пока было далеко, но и этого хватило, чтобы немного успокоить целителей. Вероятно, он никогда не будет высоким, но его рост не был замедлен навсегда.

Что еще лучше, его координация улучшилась настолько, что целители порекомендовали купить ребенку собственную метлу в качестве мотивации к продолжению работы над ловкостью. Гарри быстро подметил, что легкое телосложение Тима могло стать настоящим преимуществом, если он когда-нибудь захочет играть ловцом в квиддичной команде. Ловить снитчи было куда веселее, чем делать упражнения на физиотерапии.

Тим все еще плохо спал, но целители разума говорили, что недавно образовавшаяся привычка мальчика забираться в кровать к Гарри и Джинни, когда ему снились кошмары, была признаком усиливающегося доверия и чувства безопасности. Мальчику было трудно из-за того, что Лили уехала из дома, но он сумел выразить это словами, а не пустил в ход свою спонтанную магию. Дадли предложил Гарри и Джинни использовать фразу “Скажи своими словами”, чтобы побуждать Тима говорить вместо того, чтобы отправлять в полет чайные чашки.

Некоторое время Гарри наблюдал за мирно спящим ребенком. Была суббота, и спешить им было некуда. Гарри нравилось смотреть на своих детей, когда те спали, — привычка, которую он завел еще с их младенчества, когда он просыпался по ночам, чтобы убедиться, что дети все еще дышат.

Тим почувствовал его внимательный взгляд и открыл глаза.

— Привет, папа, — пробормотал он.

— Привет, милый. Все хорошо? — спросил Гарри.

Мальчик сонно кивнул и улыбнулся.

— Да, все очень хорошо.

Это напомнило Гарри о чем-то, но он так и не смог сообразить, что же это было.

п/п: Вот и конец второй части. Надеюсь, эта история понравилась вам так же сильно, как и мне. Что же до загадок… то Гарри действительно так и не осознал, кто Тим на самом деле (в конце концов, есть правила)), но где-то в глубине души и сердца он все знает.

Надеюсь, вы нашли ответы на свои вопросы, а если нет, то впереди еще третья часть. Она будет называться “Severus' Dreams” — “Сны Северуса”.