Сердце змеи (гет)

Она проснулась внезапно в полной темноте и поначалу никак не могла вспомнить, где очутилась. За небольшим окном по-прежнему царила ночь, а узкая жесткая кровать, на которой она лежала, никак не походила на ее постель в башне Гриффиндора. Тело ломило, а ощутив ноющую боль в левой руке, Миранда внезапно все вспомнила. Свесив руку, она нащупала у кровати пузырьки с зельями и по очереди допила их содержимое, а затем откинулась на подушку и аккуратно потрогала вчерашние раны. Судя по ощущениям, живот исцелился почти полностью. Левая рука продолжала болеть, но это понятно — Миранда смогла заняться лечением довольно поздно, упустив самый благоприятный момент для быстрого исцеления. И спасибо Реддлу, который, к слову, сейчас должен спать в двух шагах от нее, что добыл ей нужные зелья. Не выпей она их вечером, сейчас бы от упадка сил пальцами пошевелить не смогла.

— Быстро ты оклемалась. Неужели уже выспалась? — хриплым со сна голосом осведомился ее сосед по комнате.

— А ты всегда так чутко спишь? — удивилась она и закашлялась, прочищая горло.

— Я не привык спать в такой близости от кого-то. Это раздражает, — сообщил Реддл недовольно.

— Как же ты шесть лет жил в общей спальне Слизерина?

— Для Салазара не было пустым звуком понятие «личное пространство». В слизеринских подземельях студенты не ютятся, как в маггловской ночлежке.

— Даже не буду спрашивать, откуда ты осведомлен про маггловские ночлежки, — пробормотала Миранда, пытаясь устроиться поудобнее. До утра оставалось около часа, и хорошо бы в самом деле поспать и набраться сил. По возращении в Хогвартс еще предстоит объяснять, почему они с Реддлом не ночевали в школе…

Она была уверена, что ее вынужденный сосед по комнате рассуждал точно так же, и потому для нее стало неожиданностью, когда тишину нарушили его слова:

— Ты вчера достойно сражалась. Я никогда не видел раньше подобного и не ожидал такого от тебя.

Значит, он вчера не сразу бросился ей на выручку, подумалось Миранде. Наверное, он пришел в тот тупик и сначала наблюдал за схваткой, потом взвесил все «за» и «против» и только после вмешался. Очень такое слизеринское поведение, даже удивляться не стоит. Вслух же она устало произнесла:

— Недостаточно достойно. Три боя подряд, а я ни одного из них даже толком вывести из строя не смогла.

— Что значит «три боя подряд»? — после паузы спросил Реддл, и по его тону было ясно, что он опешил.

— Они подстерегли меня вчера в Хогсмиде, когда я вышла прогуляться после обеда. Их было двое: главный, которого ты вчера почти убил, и француз. Сначала мы дрались там. Потом я трансгрессировала в Лондон, на маггловскую улицу, чтобы прийти в себя и вылечить руку. Мне были нужны целебные зелья, и я отправилась к Святому Мунго, где они напали снова. Я от них отбилась и трансгрессировала в Косой переулок. Они за мной, только прихватили еще третьего, который в итоге оказался инферналом или кем-то в этом духе … Остальное ты более или менее видел.

Повисло молчание.

— Ты продержалась три боя против нескольких опытных магов, использовавших против тебя одни Темные Искусства? — голос Реддла звучал как-то странно, точно он вдруг осип. — Мерлин, теперь я понимаю, почему тебя нисколько не напугали Лестрейндж, Эйвери и Долохов! Тебе, наверное, и впрямь было смешно, когда я отправил их к тебе.

— Что тебя так поразило? Ты и сам вчера сражался весьма уверенно и даже смог их всех в итоге одолеть.

— Да, но то я, а то… — он не договорил, а вместо этого вдруг спросил. — Почему ты сказала, что сражалась «недостаточно достойно»?

Миранда пожала плечами, хотя разглядеть это движение он не мог. Вчера Реддл столько всего видел, что скрывать дальше некоторые вещи было бессмысленно.

— Потому что меня учили сражаться именно против таких… магов. Меня готовили к этому последние два года, тренировали, учили противостоять подобным нападениям. Я должна была одолеть их, справиться с ними, а вместо этого я истекла бы кровью, если бы ты не вмешался! Что бы он сказал?.. Я бы разочаровала его… — от мысли, что сказал бы отец, узнав о ее поражении, она закрыла лицо руками. К щекам от стыда прилила кровь. Первый настоящий бой, не тренировка, не учебная дуэль — и она не справилась!

— К чему… тебя готовили? — медленно уточнил Реддл, и ей подумалось, что он и впрямь должен сейчас находиться в полном недоумении. — Не в мракоборцы же ты поступала! Тебе всего семнадцать, ты даже школу не закончила!

— Помнишь, я говорила, что очутилась в Литтл-Хэнглтоне благодаря неудачной трансгрессии? — спросила Миранда, мысленно прикидывая, что ей можно сказать и чего не стоит.

— Помню.

— Я не соврала, та трансгрессия и в самом деле носила довольно необычный характер. Я очутилась не просто в совершенно незнакомом месте, можно сказать, я вообще не ожидала оказаться… здесь. В Англии.

По шороху на соседней кровати она поняла, что Реддл повернулся к ней и теперь не отрывал от нее настороженного взгляда.

— Это невозможно. Трансгрессия на настолько дальние расстояния невозможна.

— Да, я знаю. Поэтому я и говорю, что мое перемещение совершенно необъяснимо. Но, тем не менее… Я родом из совершенно другого мира, и почти все, что окружает меня сейчас, кажется мне чуждым и непонятным.

— И что? В твоем мире подростков готовят к битвам не на жизнь, а на смерть? — осведомился он слегка насмешливо, а затем вдруг осекся.

— В моем мире идет война, — ответила она жестко, уставившись в темноту перед собой особенно злобным взглядом — именно туда, где, по ее ощущениям, должна была находиться голова Реддла. Который, к слову сказать, имел самое прямое отношение к тому, что творилось в 1997 году. — Война жестокая, не щадящая никого. В нее втянуты мои родные, друзья и вообще почти все, кого я знаю. В моем мире люди давно не выходят из своих домов в одиночку и живут в постоянном страхе, а мои ровесники вовсю разучивают боевые заклинания, поскольку знают, с чем могут в любой момент столкнуться.

— По всей видимости, в твоем мире активно пытается захватить власть один темный волшебник, который развязал настоящую бойню, — сказал Реддл задумчиво, и Миранда едва не свалилась с кровати.

Мамочки, как он это понял? Реддл никак не должен был этого узнать! Она что, так вымоталась вчера, что напрочь забыла про ментальные щиты, и он сейчас вовсю читает ее с помощью легилименции?! В полной панике она сосредоточилась, но окклюменция действовала, и путь в ее голову Реддлу был закрыт. Тогда как он…

— Откуда ты знаешь? — еле слышно спросила она и облизнула сухим языком губы.

Реддл, кажется, удивился.

— Да оттуда, что о войне с Гриндевальдом сейчас каждая газета пишет! Ты перенеслась в Англию откуда-то из Европы, да? Из Франции? По последним слухам, Гриндевальд сейчас находится в Париже.

— А… — выдавила она слабо, переводя дух. — Да, ты прав. Я родилась в Тулузе.

Пожалуй, ложь про Гриндевальда и впрямь была самой удобной и безопасной. Но вот ее французское происхождение… Ладно, французский она знает, а что акцента нет — скажет, что ее родители англичане, просто переехали во Францию много лет назад.

— А те, кто напал на тебя вчера? Твои знакомые?

— Нет, я не… Я никогда не видела их раньше. Из того, что они сказали, я поняла, что им что-то известно о моем перемещении. Именно об этой странной трангсрессии. Вот только настроены они были не слишком дружелюбно, а я не хочу сталкиваться с незнакомой опасностью совершенно беззащитной.

После небольшого молчания он вдруг сказал:

— Ты сегодня куда откровеннее, чем обычно. С такой тобой куда приятнее иметь дело.

Миранда шумно выдохнула и закатила глаза.

— Реддл, тебе действительно стоит пересмотреть свои жизненные приоритеты!

— Что ты имеешь в виду?

— А ты сам подумай! В прошлый раз ты меня отравил, напустил на меня Короля всех змей, а потом пытал! Вчера ты спас меня и помог с лечением. Как думаешь, в каком случае я буду охотнее тебе отвечать?

— То есть мне надо воспользоваться случаем и вытягивать из тебя информацию прямо сейчас? — уточнил он с интересом, и Миранде почудилось, что он улыбается.

— Нуу… — она ненадолго задумалась и решилась. — Давай так. Будем задавать вопросы по очереди.

— Соммерс, у тебя нет никакого права… — начал было он угрожающе, но она его перебила:

— Если кто-то отвечать на вопрос не хочет, пусть так об этом и скажет. У тебя свои секреты, у меня — свои, которые не касаются никого, кроме меня. Но если уж отвечать, то отвечать нужно честно, иначе это все не имеет никакого смысла.

— Ты играешь с огнем…

— Том, ты сам сказал, что передумал ломать меня, а вместо этого хочешь сделать так, чтобы я сама пришла к тебе и подчинилась! Так давай, лучший способ покорить меня — играть со мной в открытую!

— А ты уверена, что после всего, что ты услышишь, я не убью тебя и не избавлюсь от твоего трупа, чтобы его никто никогда не нашел и не связал твою смерть со мной? — обманчиво-мягко спросил голос из темноты. В том, что Реддл был совершенно серьезен, она не сомневалась, но сейчас ей почему-то не было страшно.

— Мне не нужны твои жуткие тайны, скольких неугодных тебе людей ты закопал на заднем дворе, — заявила она храбро, подумав, что меньше всего ей хотелось знать об уже совершенных злодеяниях и пугающих планах лорда Волдеморта. — И потом, как я сказала, ты имеешь полное право мне не отвечать. Но я бы хотела…

Она не договорила. Чего бы она хотела? «Узнать тебя лучше»? К чему? По какой бы причине он ни спас ее прошлым вечером, но он все еще был будущим самым страшным кошмаром магической Британии. Она испытывает благодарность к нему, это очевидно, но его помощь ничего не меняет. Он все равно пытал ее, он все тот же жестокий хладнокровный Том Реддл, руководствующийся только своими эгоистичными помыслами. Сюжетный ход «благодарная молодая дева влюбляется в своего спасителя» здесь не работает, не забывай!

— …лучше тебя понять, — закончила она неловко, радуясь, что в темноте не видно, как она покраснела от смущения и злости. Какое еще «влюбляется»?! О чем она вообще думает?!

В темноте внезапно вспыхнул яркий огонек на конце палочки, и Миранда зажмурилась, ослепленная. Не иначе, Реддл почувствовал ее эмоции и заинтересовался, что стало их причиной.

— Ладно, — сказал он неожиданно спокойно и положил палочку рядом. Белый мерцающий свет «Люмоса» озарял красивое лицо, которое сейчас казалось безмятежным. Реддл лежал на спине, заложив руки за голову, и рассматривал Миранду. Он находился так близко, что Миранда невольно отодвинулась к стене, лишь бы не встречаться с этим пронзительным взглядом. Это, разумеется, не помогло, только выдало Волдеморту ее нервозность. — Хочешь разговор по душам? Можем попробовать. Но потом пеняй на себя.

— П-почему?

— Потому что человека, который будет знать обо мне слишком много, я никогда не выпущу из поля зрения. Ты узнаешь что-то из моих секретов, а мне нужно будет следить за тем, чтобы ты держала язык за зубами. Для этого я обычно прибегаю к угрозам, запугиванию, шантажу, манипулированию. Ты уверена, что тебе это нужно, Миранда?

Она чуть прищурилась, рассматривая полную превосходства улыбку на бледном лице.

— Во-первых, Том, как я уже говорила, тебе стоит пересмотреть свои жизненные ценности. Ты вчера мне помог, и я, как любой порядочный гриффиндорец с гипертрофированным чувством благородства, просто буду не в силах выдать тайны человека, который меня спас. А во-вторых… — ощутив внезапную смелость, она села и наклонилась ближе к Реддлу, наблюдавшему за ней с живым интересом. — Ты уверен, что я, зная твои тайны, не прибегу к тем же манипулированию, шантажу и запугиванию, но в отношении тебя?

Почва, на которую она ступила, была зыбкой и опасной — в том, что лорд Волдеморт не терпит угроз в свой адрес ни в каком виде, даже таком шутливом, Миранда не сомневалась. И в глазах Реддла она успела разглядеть сверкнувший опасный красный огонек, который пропал так же быстро, как появился.

— Любопытно будет за этим понаблюдать, — протянул он задумчиво, а затем рукой поймал несколько прядок ее волос, свесившихся перед ней, и рассеянно потеребил их. Миранда уже замечала странную тягу Реддла к ее волосам. — И, к слову, я не вполне понимаю, как Шляпа вообще отправила тебя на Гриффиндор. Ведешь ты себя, как настоящая слизеринка.

— Вероятно, в твоих устах это было комплиментом?

— Возможно, — он ухмыльнулся, из-за чего его лицо приобрело по-мальчишески задорное выражение. — Что ж, давай попробуем. Кто учил тебя так свободно использовать темную магию?

— Мой отец.

Реддл моргнул.

— Он считал, что в бою не бывает запрещенных приемов, — сочла нужным разъяснить Миранда. — Я сама не любитель насилия, но, как только противник начинает играть грязно, считаю себя свободной от ограничений. Твоих… друзей я ранила по-настоящему только после их первой попытки применить ко мне Непростительное. Кажется, это был Эйвери с Круциатусом. Моя очередь. Что случилось с твоей матерью?

— Умерла при родах, — его челюсть напряглась, но самому вопросу Реддл не удивился.

— Но ведь… твой отец был жив. Как так вышло, что ты оказался… в этом месте? — спросила она тихо, изо всех сил стараясь сделать так, чтобы не допустить в голосе сочувствия. За это сочувствие Реддл ее точно Пыточным заклятием приложит, в этом никаких сомнений. — Получается, ты рос здесь с младенчества?

— Да, — его голос звучал очень холодно. На нее слизеринец не смотрел, его взгляд был устремлен куда-то в потолок и казался безразличным. Миранда не удивилась бы, если бы узнала, что в душе Реддл сейчас задавался вопросом, какого черта согласился на эту ночь откровений. Потом он вдруг взглянул на нее и дальше говорил, наблюдая за ее реакцией. — Моя мать тоже жила в Литтл-Хэнглтоне. Волшебница из древнейшего чистокровного рода Мраксов — и влюбилась в этого грязного маггла, можешь себе представить? Они сбежали вместе, поженились, а потом, когда он узнал, что она колдунья, бросил ее, беременную. Он знал, что она ждет ребенка, но его это не остановило! Вернулся домой, к родителям, и больше не желал ничего о ней знать, а мне от него досталось это проклятое маггловское имя! — теперь лицо Реддла исказило глубокое отвращение. — Хотя сам он вопил, что его околдовали, опоили… Не знаю, может, мать и в самом деле что-то использовала. Империус или Амортенцию…

— Откуда ты знаешь, что считал твой отец? Ты говорил с ним?..

— А ты думала, я просто их всех убил, не сойдя с порога? — красивые губы скривились в жестокой усмешке. — Нет, я долго ждал этой встречи и немного пообщался с любимыми родственничками… Мое появление их изрядно напугало и раздосадовало, они с первого взгляда догадались о нашем родстве… Мэри Реддл от ужаса, что подумают жители деревни, видевшие меня в Литтл-Хэнглтоне, пребывала в курином обмороке, а мой дорогой маггловский папаша впал в истерику, крича, чтобы я уходил и больше не смел здесь появляться. Тогда я решил, что семейное воссоединение пора завершать.

В его голосе звучала такая первоклассная, неподдельная ненависть, что по спине Миранды пробежал мороз. Его магия снова сконцентрировалась, запульсировала в воздухе, болезненно пронзая ее кожу миллионом крошечных электрических разрядов.

— И ты убил их, — прошептала она. — Отомстил им…

— Конечно. А ты бы не убила? — он снова расслабился и откинулся на подушку. — Старшие Реддлы были первыми. Отца я оставил напоследок. Хотел, чтобы он успел осознать, что его ожидает…

Миранда побледнела, услышав, как спокойно, даже удовлетворенно он говорит об этом. Конечно, его родственники и впрямь оказались не подарком, но так легко решить их судьбу и остаться полностью уверенным в своей правоте…

— Постой, ты сказал, Мраксы? — стараясь сделать хоть что-то, чтобы отвлечься от этих мыслей, она ухватилась за смутно знакомую фамилию и попыталась вспомнить, где ее слышала. И ахнула. — Но ведь… Так звали человека, которого обвинили в убийстве Реддлов! Точнее, он сам признался, что убил их. Морфин Мракс, я читала о нем в газете, — Миранда запнулась, когда увидела, с какой насмешкой Том наблюдает за тем, как она постепенно осознает случившееся. — И ты сказал, что твоя… твоя мать была из Мраксов. Так значит…

— Все верно, — отозвался тот как ни в чем не бывало, словно не он признавался в том, что подставил невиновного человека. — Это был мой дядюшка Морфин, последний, кто остался из древней волшебной семьи, происходившей от самого Слизерина. Признаться, я не ожидал, что он окажется настолько опустившимся, вконец утратившим человеческий облик существом. Но даже он в итоге оказался мне полезен…

— Но ведь он… был невиновен. А теперь он умрет в Азкабане в полной уверенности, что именно он убил тех людей…

— О, поверь мне, понятие «невиновен» здесь весьма относительно, — Том улыбнулся так, что Миранде сделалось жутко. — Морфин Мракс ненавидел и презирал магглов всю свою жизнь, и его уже арестовывали за нападения на них. Так что поверь, я оказал ему услугу, заставив думать, что он сделал наш мир чуточку чище. Теперь он умрет счастливым…

Миранда сглотнула, услышав эти слова. Мир стал «чуточку чище», вот оно… Вот истинное отношение Тома Реддла к убийству магглов.

— Что такое, Миранда? — спросил Реддл насмешливо, заметив ее реакцию. — Ты никак потрясена? Уже жалеешь, что начала этот разговор?

— Нет… не жалею.

— А что тебя так шокировало? Ты сама полукровка. Неужели в твоей семье отношения складывались по-другому?

— Совсем по-другому, — прошептала она.

— И как же? — тон слизеринца сменился на снисходительный, точно Реддл не верил ей ни на йоту. — Удиви меня! Твой отец просто удерживал твою мать под Империусом? Твоя мать была психически нездорова и считала магию вокруг себя плодом своего воображения? Что еще могло удержать твоих родителей вместе?

— Они любили друг друга, — Миранда грустно улыбнулась, наблюдая, как лицо Волдеморта приобретает выражение утомленного профессора, которому нерадивый студент пытается доказать, что оранжевый цвет для Сыворотки правды — это нормально. — Без какой-либо магии, по-настоящему.

— И что, на этом все? — осведомился Реддл язвительно. — Волшебная сила любви, и все счастливы, и никаких проблем вообще нет?

— Я не говорила, что их брак был легким. Трудностей моим родителям всю жизнь хватало, только воевали они не друг с другом, а со всем прочим миром.

— То есть?

— Ну… — Миранда пожала плечами. — Все вокруг были против их брака. Когда отец женился на маггле, от него отвернулись все родные и друзья. Я впервые увидела своих бабушку и дедушку с его стороны незадолго до их смерти, когда мне было лет десять. До этого они отказывались признавать свое родство с, я цитирую, «подлым предателем крови, этим мерзким маггловским отродьем и их презренными отпрысками». Как ни удивительно, родители моей матери тоже не обрадовались ее свадьбе с моим отцом — ведь, по их представлениям, он был никем, бездельником без нормального образования, работы и перспектив. Не рассказывать же им было о магическом мире, Хогвартсе и так далее! — у Реддла от удивления расширились глаза. Видимо, представить себе маггла, брезговавшего родством с волшебником, ему было сложно. — Мама вышла замуж наперекор родителям, и они точно так же перестали с ней общаться. Много лет мои родители были одни против всех, и рассчитывать на чью-либо поддержку они не могли. Но они были вместе, и вместе они боролись за то, чтобы их признали.

Лицо Реддла оставалось бесстрастным. Было решительно непонятно, какое впечатление на него произвела эта история.

— И что? Им это удалось? — вдруг спросил он.

Миранда на секунду задумалась, вспоминая репутацию Фростов в магическом сообществе, а потом холодно улыбнулась и покачала головой.

— Нет. Просто со временем они решили, что им плевать на всех вокруг. И если кому-то не нравится их брак — это не их проблема.

Том усмехнулся, как показалось Миранде, с одобрением. Едва ли ему сильно понравилась история любви мага и магглы, а вот тот факт, что ее родители посчитали себя выше мнения толпы, он вполне мог одобрить.

— Почему ты не вернулась домой?

— Я же говорила…

— Да, неудачная трансгрессия, я понял. Но почему ты не вернулась, используя официальные каналы? Можно было обратиться в Министерство, купить портал до твоей… Тулузы. А ты даже связь с родственниками не поддерживаешь! Ты говорила, что твоих родителей больше нет, но у тебя должны были остаться хоть какие-то знакомые!

— С чего ты взял?

— Да с того, что к тебе никогда не прилетают совы с письмами! Ты же здесь совершенно одна, это очевидно!

— Письма могут перехватывать, — заявила она, с неудовольствием подумав, что врать все-таки приходится. — Я же сказала, моя семья жила буквально в зоне боевых действий. А насчет моего возвращения… Скажу так: я физически не могу вернуться домой. Понятно?

— Нет.

— Я же говорила: трансгрессия носила очень странный характер не только потому, что перенесла меня слишком далеко. Что-то произошло во время нее… Я не могу покинуть Англию, ясно?

— То есть ты застряла в конкретном месте и не можешь выйти за его пределы? — уточнил он недоверчиво.

— Вроде того. Поэтому я сейчас и перерываю библиотеку Хогвартса — ищу способ вернуться. И я его найду. Он должен быть… — Миранда встретила изучающий взгляд Реддла и задала следующий вопрос, который мучил ее больше всех остальных. — Почему ты… привел меня сюда?

— Потому что ты валилась в обморок и твердила, что тебе нужно в какую-нибудь маггловскую дыру, чтобы отлежаться. Эта тебя уже не устраивает? — тонкие пальцы на черной мантии ощутимо напряглись.

— Ты понял, что я имею в виду. Я даже не спрашиваю, почему ты вчера решил спасти меня. Но почему ты привел меня… именно в свой приют? Я чувствую, как ты ненавидишь это место, и после того, что ты рассказал, даже могу представить, почему. Ты гордишься своим волшебным происхождением, ненавидишь свою маггловскую родословную и в принципе ненавидишь все, что связывает тебя с маггловским миром. И все же ты привел меня в место, которое должен презирать больше всего. Почему?

— Следующий вопрос.

— Но…

— Следующий вопрос, Соммерс, — прошипел Реддл. — Или ты пожалеешь.

— Хорошо, тогда почему ты вообще меня спас? Ты же меня ненавидишь.

— Ненавижу, — согласился он спокойно. В темных глазах тлели странные искры, и Миранда просто не могла оторвать от них взгляд. — Ты меня раздражаешь до зубового скрежета, и ты умудряешься отравлять мне существование с первого мгновения, что я тебя увидел. И все же… Ты раздражаешь меня так сильно, что я воспринимаю тебя как что-то, что относится лично ко мне. И если уж тебя кто и убьет, то это точно буду я. Никому другому я это удовольствие не уступлю.

Миранда улыбнулась, поскольку именно этот ответ она и предвидела. Такой… довольно безопасный ответ вполне в духе Волдеморта. Но вот почему он не ответил на предыдущий вопрос, а вместо этого только разозлился? Ответил бы что-нибудь в этом же роде…

— Кто использовал на тебе Круциатус? Кто-то из людей Гриндевальда?

— Нет, это тоже был мой отец.

Реддл вздернул одну бровь, не ожидая подобного заявления.

— Интересные у него методы воспитания…

— Это тоже было частью моего обучения. Чтобы я знала, с чем столкнусь, если кто-то из Пож… из наших врагов до меня доберется. Он не пытал меня ради удовольствия, только хотел показать, что такое Круциатус на самом деле.

Мимо двери протопали чьи-то ноги, и кто-то начал спускаться по лестнице. В коридоре зазвучали голоса, преимущественно звонкие, детские. Осмотревшись, Миранда с изумлением обнаружила, что наступило утро — небо за окном посерело, комнату заливал свет тусклого зимнего утра.

— Вставать пора, — задумчиво сказал Реддл. — Надо бы заняться поисками тех, кого мы вчера так хорошо потрепали…

И хотя эти слова несли просто колоссальное значение — Реддл что, собирается искать тех, кто напал на нее? — Миранда не позволила себе сейчас отвлечься.

— Подожди! У меня остался еще один вопрос.

— Время откровений вышло, — заявил тот холодно и собрался встать с кровати, но Миранда неожиданно для себя самой схватила его за руку.

— Нет! Это важно. Ответь мне, пожалуйста.

Реддл с удивлением взглянул на ее пальцы на своем запястье, потом перевел взгляд на Миранду.

— Что ты хочешь знать?

— А как тебе удалось… это все? — выпалила она то, что тоже давно занимало ее. — Во сколько лет ты узнал, что ты волшебник?

— В одиннадцать, за месяц до поступления в Хогвартс.

— Вот именно. Ты вообще не был знаком с миром магии, но, став его частью, ты уже добился того, чего многие волшебники не смогли за всю жизнь. Ты лучший ученик школы, каждый предмет дается тебе без труда, Темная магия — это вообще твоя стихия, вчера ты противостоял трем опытным магам и одолел их! Как тебе это удается? Ведь у тебя нет дополнительных учителей, ты учился только в Хогвартсе и всего добивался сам…

Неплохо так — взять и задать лорду Волдеморту вопрос, как он достиг таких высот в магии. И хотя Реддлу только предстояло обрести настоящее могущество, Миранда была уверена, что этот вопрос можно ему задать и прямо сейчас. Он же снова смотрел на нее неподвижным взглядом, который почему-то напрочь лишал ее воли, и пытался понять, что скрывалось за ее словами. И, кажется, понял, что вопрос был без двойного дна.

— Забавно… Ты первая, кто спросил меня об этом, — наконец сказал Том, все так же глядя на нее. Миранда смотрела серьезно, ловя каждое его слово. — Но я все же отвечу тебе. Дело в том, что я, проведя всю жизнь в этой вонючей дыре, всегда знал, что я особенный. Я не знал, что я волшебник, но с детства я умел делать всякое… Только не знал, что это магия. Это были не стихийные выбросы, я умел управлять этим осознанно, зная, что делаю.

— Ничего себе… — выдохнула она изумленно. О том, чтобы ребенок сознательно владел магическими способностями, когда у него и палочки-то еще нет, она не слышала ни разу.

— Когда же я узнал, кем являюсь на самом деле, я был в восторге и сразу начал учиться. Хотел обрести неразрушимую связь с миром, который мне открылся, тянулся к знаниям. Для детей, выросших в магическом мире, магия вокруг — обыденность, для меня же это было чудом, которое я во что бы то ни стало должен был постичь. На это были направлены все мои побуждения последние шесть с половиной лет. Особенным стимулом было то, что мне приходилось возвращаться сюда каждое лето, и только в волшебном мире, в Хогвартсе я чувствовал себя на своем месте. Ну и еще… я действительно очень одаренный волшебник, Миранда, — это было сказано внезапно без какого-либо бахвальства, Реддл просто констатировал общеизвестный факт. — Многое в магии дается мне легче, чем другим. Не знаю, можно ли это объяснить чем-то объективным. Ты удовлетворена?

— Да, — прошептала Миранда, все еще под впечатлением от услышанного. Реддл же внезапно наклонился к ней.

— У меня тоже остается к тебе вопрос.

— Спрашивай.

— Не сейчас, — он улыбнулся. — Я оставлю его за собой. Задам, когда будет подходящий момент, и жду, что ты ответишь на него так же честно. А теперь подъем. Я хочу как можно скорее убраться отсюда.

<hr />Примечания:

Большое спасибо всем за ожидание! Надеюсь, глава того стоила)

Предлагаю поделиться в комментариях, как в вашем представлении выглядит Миранда. Судя по комментариям, она вызывает симпатию у большинства читателей, и мне было бы очень интересно узнать, как вы ее видите. Ее типаж в повествовании есть — пепельная блондинка высокого роста, стройная, сероглазая. Какой зрительный образ возникает у вас перед глазами?

И, как обычно, очень хочу узнать ваши впечатления от новой главы))