Убежище (гет)

Первым, что Ди почувствовала, была боль. Она ворвалась в ее сознание нарастающей лавиной, вырывая из вязкого забытья и давая понять, что ее тело все еще существует. Но болело не только оно. Душа тоже страдала, даже если мозг еще не понимал причину. Затем память вернулась, накатывая вспышками событий, звуками битвы, запахами пепла и крови. Хотелось кричать, но горло словно сдавило тисками. Когда Ди пришла в себя достаточно, чтобы осознать, кто она и что случилось, ее лицо было мокрым от слез.

С усилием разлепив веки, она тут же зажмурилась от яркого света. Перед глазами мелькнула рукоять секиры и огромное лезвие, вонзившееся в плечо, — тогда Ди ослепило точно так же, как и сейчас, но только от боли. Надрывный крик Стива и слезы, текущие по его почерневшему лицу, были последним, что она запомнила. А еще ярость крестража, который бился в агонии прямо внутри нее, отчаянно цепляясь за Ди в попытке или остаться, или заставить исчезнуть вместе с ним.

Она снова попыталась открыть глаза. Зрение было мутным и нечетким, но этого хватило, чтобы по виду из окон и характерной обстановке опознать больничную палату на базе Мстителей.

Медленно моргнув и сделав глубокий вдох, Ди приготовилась столкнуться с последствиями. Она понимала, что именно сделал Стив. И что, вероятно, это сработало, раз она все еще была здесь. Рука в обмен на жизнь — не такой уж и сложный выбор, верно? Вот только вместо облегчения ей хотелось... просто исчезнуть.

Баки больше не было.

Она тоже не хотела быть.

Даже ради Стива.

Но именно из-за него Ди заставила себя встряхнуться и сфокусировать взгляд.

То, что она увидела, выбило воздух из ее легких.

На месте забинтованной культи, которую она ожидала обнаружить, была… металлическая рука. Точно такая же, как у Баки, только женская. Из черного вибраниума с золотыми прожилками между пластинами.

Рука, которая будет напоминать о том, что Баки больше нет, каждый чертов раз, когда Ди на нее посмотрит.

Она подавила всхлип и свернулась калачиком вокруг пристегнутого к бортику кровати протеза. Бионические пластины перестроились, когда пальцы непроизвольно сжались в кулак, и этот звук, такой знакомый и родной, стал для Ди последней каплей. Она горько разрыдалась, уткнувшись лицом в подушку.

Стив появился через несколько минут. Он застыл в дверях со смесью облегчения, тревоги и вины на лице, выглядя несчастным и счастливым одновременно.

— Малышка… — прошептал он.

Ди не могла выдавить из себя ни звука. Она была безгранично рада видеть Стива, живого и невредимого, но ее душа разрывалась от боли, и этот диссонанс в собственных ощущениях вгонял ее в ступор.

Она вымученно улыбнулась, чувствуя, как слезы катятся по щекам.

Стив присел на край кровати и осторожно коснулся ее лица.

— Мне так жаль, Ди… Пришлось…

— Не нужно, — она прижала палец к его губам. — Я ни в чем тебя не виню.

Он судорожно вздохнул, быстро отстегнул удерживающие ее новую руку ремни и притянул Ди к себе. От смены положения у нее закружилась голова, а к горлу подступила тошнота.

— Долго я была без сознания?

Стив отстранился и бросил на нее сочувственный взгляд, который явственно намекал, что ответ Ди не понравится.

— Две недели.

Она шокировано моргнула. Как такое возможно? С магией и регенерацией восстановление не должно было занять столько времени, если только ее не удерживали в искусственной коме специально.

— Откуда ты знал, что это поможет? — спросила она, бросив взгляд на левое плечо.

— Я не знал, — тихо признался Стив. — Но должен был попытаться. Ты исчезала иначе, чем другие… — он осекся и закрыл глаза, сглотнув подступивший к горлу ком.

В этот момент Ди поняла, что она не единственная, кто испытывает горе. Стив любил Баки намного дольше, чем она. И он тоже скорбел.

— Может, есть шанс?..

Надежда, звучавшая в ее голосе, была такой же жалкой и глупой, какой Ди чувствовала и себя. Она ведь знала правду. Видела все собственными глазами и буквально всем своим нутром ощущала утрату.

Стив не ответил, лишь качнул головой и поджал губы.

Прежде чем они решились продолжить разговор, палата наполнилась медиками. Один из них вытолкал Стива за дверь и принялся изучать показания сенсоров, второй просканировал Ди каким-то прибором и вопросительно уставился на первого, третий ласково заговорил с ней, задавая ненавязчивые вопросы о ее самочувствии и с интересом поглядывая на бионическую руку.

У Ди была какая-то врожденная патологическая непереносимость людей в белых халатах (и черных мантиях), но она старалась казаться вежливой и даже несколько раз кивнула. Учитывая обстоятельства, это был ее полный максимум.

Отгородившись от происходящего мысленной стеной, Ди впервые по-настоящему взглянула на свой протез. Он крепился к плечевой зоне аккуратным стыком плоти и металла и ощущался как нечто инородное, но поддающееся контролю. Проведя пальцами по одеялу, она почувствовала шершавость материала и его точную температуру. Металл посылал импульсы, а мозг каким-то образом их обрабатывал.

Каждая клетка ее тела болела. Возможно, так оно пыталось приспособиться к новой конечности. А может, это были последствия лекарств и столь быстрого исцеления. Ди помнила обжигающую боль в позвоночнике и ощущение, что все ее внутренности превратились всмятку. Но вот она была здесь, вполне себе живая, с новой рукой и огромной раной вместо сердца. Любая физическая боль меркла в сравнении с внутренней, поэтому Ди с легкостью ее игнорировала, так и не сказав докторам ни слова, пока те и вовсе не оставили ее в покое.

Оставшись наедине с собой, она медленно коснулась протеза пальцами, только сейчас начиная осознавать, что он на самом деле для нее значил.

Крестраж исчез.

Ди больше не была привязана к монстру, который звался ее отцом.

Его самого тоже не было.

Впервые за долгие годы Ди могла назвать себя свободной. Но она что угодно сейчас отдала бы за возможность вернуть все назад, если бы это означало, что Баки будет жить.

Сэма тоже не стало. Как и Старка, Ванды, Вижена, Пантеры и множества тех, чьи имена она даже не знала. Они были не менее важны, чем Баки. Горе стало всеобщим, ведь каждый кого-то потерял. Было эгоистично думать только о своей утрате в этой ситуации, но Ди мало заботила Вселенная или остальной мир. Не тогда, когда ее собственный развалился на части.

Так она думала ровно до тех пор, пока не встретилась с остальными Мстителями. Оставшимися, если быть точной.

ПЯТНИЦА быстро ввела Ди в курс дела, прокрутив короткую сводку новостей. Мир утопал в руинах и горе. Правительства пали, ни одна страна не могла совладать с паникой, охватившей выживших. Новостные сайты взрывались репортажами из разных уголков планеты, нагнетающих раскаленную обстановку еще сильнее.

Щелчок — вот, как они его назвали.

Кем надо быть, чтобы намеренно учинить подобный геноцид? Для чего? Неужели это действительно даст Вселенной новый старт? Кто сказал, что она вообще в нем нуждалась?

Одно было неоспоримым: Танос являлся величайшим злом, которое когда-либо существовало.

Ди буквально трясло от ярости, когда она думала о нем, но еще больше — от осознания собственного бессилия. Она помнила, как кинулась на него, потянув магическую силу Волдеморта и всех, кто носил его метку. Не такую, как у нее, нет. Ее метка была частью его души, их же — рабским клеймом. Она даже не знала, что способна впитать эту мощь вместо отца, но то, с какой поразительной легкостью Танос проигнорировал ее атаку, заставляло Ди чувствовать себя никчемной каждый раз, когда она вспоминала об этом.

Никто из Мстителей не удивился, когда она, едва передвигая ноги, появилась в общем зале. Они будто понимали, что она не нуждается ни в лишнем внимании, ни в сочувствии, ни в особом отношении. В воздухе повисла тяжелая, давящая атмосфера. Каждый на этой базе хотел одного — заставить Таноса заплатить. Но никто не знал, где он. Они проиграли, и цена этого проигрыша оказалась непомерно высокой.

Пеппер выглядела потерянной и разбитой. Наташа превратилась в бледную тень себя. Брюс, по словам остальных, заперся в лаборатории. От тяжелого взгляда Тора пробирало холодом. Стив смотрел на всех виновато, будто победа зависела лично от него, и он не справился. Роуди был единственным, кто пытался казаться нормальным.

Все они понимали, что нужно жить дальше, но получалось из рук вон плохо.

— Я рада, что ты с нами, — искренне улыбнулась Пеппер.

В тот вечер Ди позорно сбежала из общей комнаты, не выдержав напряжения. Она забилась в душ и провела несколько часов под струями воды, сидя на кафельном полу и обхватив руками колени.

Стив молча вытащил ее из душевой, насухо вытер и уложил спать, прижав спиной к своей груди и крепко обняв. Возможно, он понимал, что ей сложно смотреть на него, не думая при этом о Баки. А может, сам вспоминал его каждый раз, когда натыкался глазами на ее руку.

Шли дни, а они так и не нашли в себе сил поговорить об этом. Просто делали необходимое, минимизируя контакт днем и обнимая друг друга ночью, когда в темноте все казалось проще и легче.

Стив пытался сплотить оставшихся Мстителей и продумать план действий. Ди приходила в себя, восстанавливая силы и приспосабливаясь к новой руке. Она не решалась колдовать, понимая, что для этого еще слишком рано, но надеялась, что магия осталась при ней. Впрочем, сейчас даже ее полное исчезновение не заставило бы Ди чувствовать себя хуже, чем уже было.

Все вокруг казалось таким сюрреалистичным и неправильным, будто она спала и не могла проснуться. Каждое утро Ди открывала глаза с облегчением, но потом реальность накатывала оглушающей волной, и она снова чувствовала себя в западне.

— Взбодрись, девочка, — сказал ей как-то Ракета. Тот самый гуманоидный енот, который прибыл вместе с Тором и так удивил ее во время битвы. — Все мы кого-то потеряли. Но это не повод превращаться в унылую кислятину и страдать целыми днями. Еще есть шанс все изменить. Главное не профукать возможность, когда она появится.

Ди лишь покачала головой, невольно вспомнив о древообразном пришельце Груте, которого Ракета называл своим другом и который был одним из миллиардов исчезнувших.

— Смотри сюда, — енот ткнул пальцем в старый пейджер, подсоединенный проводами к передатчику-усилителю. — Эта штуковина здесь не просто так.

— Пейджер принадлежал Фьюри, — добавил Стив, внезапно возникший за их спинами. — Перед тем, как исчезнуть, он успел активировать сигнал. Мы не знаем, кому и зачем, но…

— Это ничего не изменит! — вырвалось у Ди резче, чем она планировала. — Думаешь, есть сила, способная справиться с Таносом? Мы все пытались — и проиграли. Пора уже признать очевидное!

Слова больно ударили по ним обоим. Ракета цокнул языком и удалился на кухню, загремев дверцей холодильника.

Ди развернулась к Стиву и умоляюще посмотрела на него.

— Я не могу потерять и тебя… Пожалуйста, Стиви, остановись, иначе может быть слишком поздно.

Он медленно закрыл глаза, делая глубокий вдох, и лишь тогда Ди поняла, как именно его назвала. Только Баки так к нему обращался… Она сказала это случайно, даже не задумываясь, чем невольно разбередила их общую рану.

— Немного веры и оптимизма никому не помешают, — нахмурился он.

— Глупо бросаться на Таноса теми же силами, через которые он так легко переступил. Это не вернет тех, кого мы потеряли. Только отнимет еще больше.

Пейджер, словно в знак солидарности с ее словами, громко пискнул и погас. Стив вздрогнул, вызвал Брюса по внутренней связи и принялся проверять настройки питания.

— Она права, — раздался незнакомый голос за спиной.

Ди резко развернулась, чувствуя то, чего не ощущала уже давно — толчка магии в груди и текущей по венам силы.

Женщина, стоявшая напротив в сине-красном костюме, лишь на секунду изогнула бровь, после чего довольно резко спросила:

— Где Фьюри?

Кэрол Дэнверс оказалась той, кому Фьюри отправил послание. Когда обитатели базы столпились вокруг, пытаясь понять, что она собой представляет, та лишь обвела всех оценивающим взглядом и скрестила руки на груди. Пеппер, как истинный дипломат, поспешила разрядить повисшее напряжение. Она спросила у Кэрол про Таноса, и когда стало ясно, что та в курсе произошедшего, объяснила, что Фьюри попал в число жертв Щелчка.

Ди почувствовала волну чужеродной обжигающей энергии, когда Кэрол сжала кулаки, переваривая эту информацию. В том, что Ник Фьюри был ей дорог, сомневаться не приходилось.

— Я найду Таноса и заставлю его все исправить, — твердо произнесла она.

Ди подавила тяжелый вздох, обменявшись понимающими взглядами с Пеппер, а после — и с Наташей.

— Мы пытались его отследить, — заметила та. — Безрезультатно. Если у тебя действительно есть выход в космос, ты могла бы разыскать для начала кое-кого другого. Трое наших улетели на одном из кораблей Таноса. Последний раз сигнал поступал из этого сектора, — Наташа запустила голографическую звездную карту, очерчивая одну из областей. — Больше мы о них ничего не слышали.

— Почему их поиск важнее поиска Таноса?

Повисло молчание. Очевидно, никто из присутствующих, в том числе и сама Ди, не верил в то, что Дэнверс действительно могла повлиять на Таноса. Но озвучивать это вслух никому не хотелось.

— Потому что мы не знаем, где он, — подал голос молчавший до этого Стив, — но нам известно, в каком направлении улетели наши друзья.

— Один из них был хранителем камня, — послышалось от двери.

Все повернули головы в сторону взъерошенного Брюса, застывшего у входа.

— Фьюри заботился о них, — добавила Наташа.

Глядя на ее совершенно беспристрастное лицо, Ди мысленно хмыкнула. Фьюри, вероятно, никого, кроме Старка, и не знал, но Романофф не упустила возможность надавить на нужный рычаг.

— Хорошо, — кивнула Кэрол. — Я найду их, а после займусь Таносом.

Она направилась к выходу, когда вдруг на ее пути возник Тор, загородив проход и вынуждая остановиться.

— Я полечу с тобой.

Дэнверс с интересом посмотрела на Громсекиру, зажатую в руке Тора, затем задрала голову, уверенно встречаясь с ним взглядом, и усмехнулась:

— Не в этот раз, асгардец.

— Не обсуждается, — пробасил тот, нахмурившись. — Где твой корабль?

— Мне он не нужен.

Обойдя застывшего от столь явного непочтения Тора, Кэрол отсалютовала всем напоследок и… молниеносно взмыла в небо, вспыхнув оранжево-синим пламенем.

Возможно, Ди была одной из тех, кто изумленно приоткрыл рот. Если эта женщина могла вот так просто летать в открытом космосе, кто знал, на что еще она была способна. Но любой намек на надежду являлся непозволительной роскошью, поэтому Ди затолкала это чувство как можно глубже и перевела взгляд на остальных.

В тот вечер они впервые ужинали вместе. Даже Брюс пристроился в уголке стола. Он по-прежнему был хмур и молчалив, но, по крайней мере, больше никого не избегал.

Этой же ночью Ди наконец поцеловала Стива. С тех пор, как она очнулась, это был их первый настоящий поцелуй и первая близость, в которой они оба так нуждались. Все случилось быстро, нежно, без лишних слов и с обоюдной попыткой полностью игнорировать ее бионическую руку. Ди была благодарна Стиву за то, что он не задавал вопросов. На какое-то короткое время она действительно испытала облегчение. Но утром все равно проснулась с мокрыми от слез щеками и холодной пустотой в груди.

* * *

Надежда была очень опасным чувством. Она могла как придать сил, так и уничтожить. А еще превратить в кого-то, кем ты никогда не хотел становиться.

На двадцать третий день после нападения Таноса Кэрол Дэнверс вернулась с космическим кораблем в руках. Это не было метафорой или преувеличением: она буквально принесла корабль, словно тот был большим воздушным шариком и совершенно ничего не весил. Не говоря уже о том, что она слетала за ним в другую галактику и вернулась обратно всего за пару дней.

Щелчок пережили только Старк и синекожая инопланетянка Небула, но даже две спасенные жизни в их ситуации казались чудом.

Тогда Ди действительно поверила, что есть шанс.

От Небулы они узнали о Садах Таноса, планете под номером 0259-S, на которой он собирался осесть после завершения своей миссии. Сканеры «Милано», корабля Стражей галактики, на котором Дэнверс нашла Тони и Небулу, как раз зафиксировали в этой зоне огромный всплеск энергии, подобный тому, что случился во время Щелчка. Сомнений в том, где именно находился Танос, не было.

Кэрол уверенно заявила, что заставит его использовать камни еще раз, чтобы все исправить. Ее сила казалась необъятной, даже Тор не понимал ее истоков, но верил, как и все остальные, что на этот раз победа будет за ними.

Но они снова проиграли.

Ди своими глазами видела перчатку Таноса с выжженными следами от камней и слышала его уверенное «Я сама неотвратимость». А после, когда Тор в порыве ярости снес ему голову, она не могла отвести взгляд от лица титана, на котором даже после смерти застыло выражение непоколебимой уверенности в своих решениях.

Они отомстили Таносу. Но он все равно обыграл их всех, низведя камни бесконечности до атомов, прежде чем они успели их отобрать. Действие Щелчка мог отменить только новый, равный по силе Щелчок, но камни, которые были для этого нужны, больше не имели физической оболочки.

Было оглушительно больно узнать, что все действительно можно обратить, и тут же утратить этот шанс. Ни один из них не мог с этим справиться. На обратном пути на Землю никто не проронил ни слова. Лучше никогда не испытывать надежды, чем испытать — и остаться ни с чем.

Раньше, возможно, Ди смогла бы оправиться. Она бы медленно карабкалась вверх, пытаясь выбраться из своей личной пропасти ради Стива. Но жить дальше, зная, что Баки можно вернуть, и не иметь возможности это сделать, она не могла.

В ее жилах текла кровь того, кто не единожды дурачил Смерть. Вот только Баки не умер. Как и сами камни бесконечности не могли быть уничтожены, так и забранные ими жизни не были оборваны в привычном смысле этого слова. Всех исчезнувших стерло из реальности, однако энергия их душ и атомы, из которых состояли тела, никуда не делись. Танос четко дал это понять. Его слова сводили Ди с ума с того момента, как она в полной мере их осознала.

Так что, в отличие от Волдеморта, перед ней стояла задача подчинить не Смерть, а время. Только так можно было вернуть камни в настоящее.

Она пришла к этому не сразу. Много бессонных ночей и напряженных дней прошло, прежде чем эта простая мысль сформировалась в голове. Конечно, Ди помнила о своей провальной попытке побывать в прошлом, но на этот раз собиралась подойти к вопросу иначе.

Память Дельфи Риддл до сих пор ей не принадлежала, но если круглосуточно о чем-то думать, любое подсознание рано или поздно выдаст подсказку. Однажды Ди проснулась с четким воспоминанием о том, что в Магической Британии запрещены маховики времени, артефакты, которые позволяли волшебникам перемещаться в прошлое. Раз они существовали, значит, способ был. Оставалось выяснить принципы их работы и правильно распорядиться этими знаниями.

Но пока ее план существовал лишь в теории, Ди никому не собиралась о нем говорить. Даже Стиву. Снова давать ему надежду было слишком жестоко. Оставлять его тоже, но другого пути она не видела.

— Почему сейчас? — растеряно спросил он, когда Ди сообщила, что собирается наведаться в Лондон. — Зачем?

— Я чувствую себя ответственной за то, что творила Дельфи... Да и удостовериться в том, что террор Волдеморта остался в прошлом, было бы неплохо. Надеюсь, сейчас власть находится в правильных руках.

Стив посмотрел на Ди с удивлением и легким изумлением, словно не ожидал от нее подобного рвения. Но почти сразу его брови хмуро сошлись на переносице.

— Это опасная затея, Ди. Если во главе страны стоят правильные люди, они захотят привлечь тебя к ответственности за то, что совершила Дельфи. Пожиратели и вовсе сочтут угрозой, от которой нужно избавиться.

— Я не собираюсь ни с кем пересекаться. Просто хочу знать, что там происходит.

— Слишком рискованно. И бессмысленно. Открывшаяся правда может совсем тебе не понравиться.

— Это мой долг, Стив! — отрезала она, отворачиваясь к окну. — Ты, как никто другой, должен понимать, что это значит.

Врать Стиву в глаза было сложно, поэтому Ди старалась говорить полуправду. Она действительно хотела увидеть, что творилось в Магической Британии, и не планировала ни с кем контактировать. Но иллюзий насчет того, что раздобыть информацию о маховиках и, в идеале, сам артефакт, будет легко, она не питала. К тому же было неясно, сколько времени это займет, и только поэтому Ди не аппарировала в Лондон тайком от Стива.

— Я отправлюсь с тобой, — вдруг сказал он, накрыв ее плечи ладонями.

— Не получится, — Ди попыталась изобразить искреннее сожаление. — Тебе все равно не попасть в скрытые магией места.

Она бы ни за что не взяла его с собой в Министерство. На секунду Ди вспомнила, как больно ей было, когда Стив точно так же принял за нее решение, вколов транквилизатор. Но образ его тела, зажатого магическими тисками и терзаемого Круциатусом, все еще живо стоял перед глазами и с лихвой перекрывал любые ее сомнения.

— Тогда я буду сидеть в номере отеля и ждать твоего возвращения.

— Нет, Стив.

— Пожалуйста, маленькая, не спорь, — его голос прозвучал надломлено. Так ее называл только Баки, и Стив специально напомнил сейчас о нем, прекрасно зная, что Баки целиком и полностью поддержал бы его просьбу. Это было запрещенным приемом, от которого живот Ди скрутило в тугой узел. — Я не могу отпустить тебя одну.

Она поразительно быстро сдалась. В конце концов, ничего дурного не случится, если Стив побудет в отеле, пока Ди разведает обстановку. Последовать за ней он все равно не сможет, даже если захочет.

* * *

Отражение в зеркале казалось чужим. Ди смотрела на себя — и не узнавала. За последние два месяца ее волосы отросли до лопаток. Краска, которую она не обновляла со времен Убежища, осталась только на концах и приобрела какие-то неописуемые сине-фиолетовые оттенки. На фоне природного серебристого цвета это смотрелось чертовски странно, но Ди было плевать на все, кроме ее миссии. В жестком взгляде читалась стальная решимость. Неестественно прямую спину подчеркивал строгий пиджак с воротником-стойкой. Обе руки были затянуты в черные кожаные перчатки.

Ди не чувствовала себя собой, но мрачный внешний вид как нельзя лучше соответствовал ее душевному состоянию.

Стив спал под куполом тишины, наброшенным на кровать. Он не пытался уговорить ее передумать, но до последнего надеялся, что Ди позволит себя подстраховать. Все-таки не стоило брать его с собой... Присутствие Стива успокаивало, а это было совсем не тем, в чем Ди нуждалась. Поэтому она собиралась уйти, не прощаясь. Чтобы не отвлекаться и не сбиваться.

Глубоко вдохнув, Ди накинула мантию-невидимку и аппарировала в Косой переулок — одно из немногих мест в магическом Лондоне, которое в ее сознании казалось четким и ясным.

Впервые она попробовала колдовать, когда Кэрол Дэнверс вернула Старка и Небулу. Если бы Пожиратели напали, их бы ждал неприятный сюрприз. Ди сомневалась, что до этого дойдет, — только Волдеморт мог отследить ее магию по отклику метки, и немаловажную роль при этом играло то, что у них была общая кровь. Вряд ли у Пожирателей нашлась бы хоть одна ее капля. Но иметь подстраховку в лице Дэнверс оказалось приятно.

После использования силы меток и выплеска всей энергии, которую Ди только могла собрать, учитывая темные резервы внутри себя, ее магическое ядро будто сместилось. Она чувствовала изменения, но не бралась делать какие-либо выводы на этот счет. Единственное, в чем она удостоверилась, прежде чем приступить к задуманному, не уменьшилась ли сила ее заклинаний. Тогда она с удивлением обнаружила, что палочка их только ограничивает.

Невербальная магия больше не казалась Ди такой изматывающей. Ее внутренние резервы словно расширились. Или обзавелись постоянным источником питания.

Магический Лондон выглядел одновременно и чужим, и родным. Это было странное, иррациональное чувство: ступая по узкой мощеной дороге, Ди ощущала необъяснимый трепет.

Вокруг было грязно. И пугающе пустынно. Заколоченные окна и двери, разбитые вывески, обрывки газет, летающие по улицам… Если бы не приглушенные звуки и редкие движения занавесок на верхних этажах причудливых зданий, можно было бы решить, что это место вымерло. Но «Гринготтс» работал, как и «Дырявый котел», который служил проходом из маггловского Лондона, а это значило, что какая-то активность здесь все-таки осталась.

Затем Ди увидела один из плакатов и поняла, в чем дело.

«Министр магии Драко Малфой вводит комендантский час», — гласил заголовок.

Она плохо помнила Драко. Какие-то воспоминания мелькали, но уловить их не получалось. Он был сыном Нарциссы, ее двоюродным братом и, скорее всего, одним из Пожирателей. Вот только что из себя на самом деле представлял этот человек, Ди не знала. Как и то, хорошей ли новостью было его назначение министром.

Впрочем, это не имело значения.

Она присела к прибившейся к ногам газете и вчиталась в анонсы на развороте:

«Публичная казнь предателей крови»

«Список исчезнувших волшебников продолжает расти»

«Орден Феникса нападает на беззащитную семью»

«Новое крыло Хогвартса готово к открытию»

«Массовые разбои в Хогсмиде: как защитить себя и своих близких».

Ди подавила тяжелый вздох. Судя по всему, со времен ее побега мало что изменилось.

Волдеморт держал всех на коротком поводке. Он не руководил страной, а правил ею. Безжалостно, единолично, но в то же время по-своему заботливо. За любую провинность полагалась смертная казнь, и это прекрасно способствовало поддержанию того порядка, который он установил. Магглорожденных отлавливали и сажали на цепь, как домашний скот. Контакты с внешним миром запрещались. Чистокровные семьи призывали производить на свет как можно больше наследников, щедро вознаграждая за каждого. Существовал даже специальный отдел в Мунго, который варил зелье для быстрого зачатия (разработанное Снейпом, разумеется), благодаря чему к нынешнему времени население Магической Британии дало существенный прирост. Черная метка считалось лучшей наградой за хорошую учебу в Хогвартсе, но далеко не всех Волдеморт одаривал своей «милостью», что было странно, учитывая выгоду, которую ему сулили метки. Словно у их количества имелся определенный лимит.

Эта магия была далеко за пределами понимания Ди, и она старалась не зацикливаться на том, чего не могла осмыслить. Радовало уже то, что информация в ее голове обрела хоть какую-то структуру, хотя все вышесказанное являлось скорее ее личными наблюдениями и тем, что ей удалось узнать после пробуждения в этой реальности, нежели воспоминаниями Дельфи. С последними все обстояло куда более хаотично и непредсказуемо.

Например, в отличие от Дельфи, Ди никогда не была в Министерстве магии. Она плохо представляла, где оно находилось, но знала, что туда можно попасть через камин в «Дырявом котле» (и почему-то через подземные общественные туалеты Уайтхолла, что казалось верхом абсурда). Где и как искать маховики времени, Ди тоже не имела понятия, но верила, что разберется и с этим.

Проскользнув в крошечный невзрачный бар с маленькой гостиницей наверху, она огляделась по сторонам. Старый бармен лениво натирал стаканы до блеска. В дальнем конце стойки два пожилых мага о чем-то активно спорили. Не теряя времени даром, Ди подошла к камину, схватила горсть летучего пороха и, тихо прошептав место назначения, шагнула в пламя. Если бы кто и обратил внимание на внезапный зеленый всполох, списал бы все на порыв ветра.

В Атриуме, в отличие от Косого переулка, жизнь кипела. Пришлось приложить немало усилий, чтобы протиснуться к лифтам и ни с кем не столкнуться. Все без исключения волшебники были облачены в длинные черные мантии с гербом Министерства на груди. Перед тем, как пропустить основную толпу вперед и поймать одинокого мага, от которого можно было бы получить информацию, Ди успела застать шокирующее зрелище: отряд Пожирателей, который был легко отличим по маскам на их лицах, левитировал по воздуху открытую клетку с заключенными. Две юные девушки, вцепившись друг в друга, плакали навзрыд. Вскоре Пожиратели удалились, зафиксировав клетку возле фонтана, который представлял собой огромную статую из черного камня с волшебником и волшебницей, сидевшими на телах магглов. Судя по пояснительной вывеске, прикрепленной к металлическим прутьям клетки, именно за связь с последними и были осуждены эти ведьмы. Одну из них ждала смертная казнь, которая должна была состояться завтра в полдень прямо на этом самом месте. Второй грозила публичная порка и заключение в Азкабан.

Ди передернуло. Она не могла позволить себе отвлекаться, но перед тем как скользнуть в лифт, бросила в клетку отпирающее заклинание. Возможно, это и не изменит ситуацию, но, по крайней мере, даст девушкам хоть какой-то шанс на побег.

«Жертвой» оказался упитанный рыжий мужчина средних лет, который, едва двери лифта за ними закрылись, смачно плюнул на газету с фотографией новоиспеченного министра магии на первой полосе. Это сходу прибавило ему несколько очков в глазах Ди, и свой невербальный Империо, а затем и Обливиэйт, она накладывала со всей возможной осторожностью.

Она задала мужчине простой вопрос: где искать информацию о маховиках времени? Недолго думая, тот ответил, что ему об этом ничего неизвестно, а раз неизвестно — значит, только в Отделе тайн. Ди «попросила» доставить ее туда и, когда лифт наконец остановился глубоко под землей (если верить табло, это был минус девятый этаж), стерла воспоминания об их встрече и отпустила взмокшего от напряжения толстячка восвояси. Судя по его поведению, находиться здесь строго запрещалось. Удостоверившись, что мантия-невидимка сидит как нужно, Ди осторожно шагнула в длинный, отделанный темно-зеленой мраморной плиткой коридор.

Вокруг не было ни души. Поначалу она удивилась, что такое важное место оставили без охраны, но спустя несколько шагов наткнулась на магический барьер, который, ярко вспыхнув, прошелся по ее телу, словно луч сканера. Ди затаила дыхание, ожидая услышать вой сирен или что-то типа него, но вместо этого сопротивление исчезло, и она, выдохнув, смогла пройти дальше. Видимо, защитное заклинание умело различать волшебников по их магии или крови, и после Щелчка никто его не обновлял, чтобы исключить кровь Риддлов из уравнения, — только этим Ди и смогла объяснить свое внезапное везение.

Некстати вспомнился ее любимый Феликс Фелицис. Сейчас она бы не отказалась от пары флакончиков жидкой удачи. Но, к удивлению, все шло как по маслу и без этого.

Некоторое время Ди плутала от комнаты к комнате, мельком заглядывая за двери и тут же поспешно их закрывая. Возможно, это была какая-то иллюзия, но ей показалось, что в одной из комнат в специальном аквариуме плавали огромные… мозги? А в центре другой высилась громадная арка с туманом внутри, от которой веяло неприятной потусторонней энергией (что-то внутри нее внезапно откликнулось на зов, и Ди моментально захлопнула дверь). Этот странный этаж в Министерстве таил в себе множество удивительных вещей, и в другой ситуации Ди, возможно, поддалась бы любопытству, но сейчас нужно было отыскать библиотеку или какой-нибудь архив. Или, на худой конец, кого-то из работников. Связка Империо с Обливиэйтом оказалась беспроигрышным вариантом.

И вот, наконец, за одной из дверей мелькнул чей-то высокий силуэт. Ди проскользнула внутрь, но не успела и рта раскрыть, как в лицо ей уткнулась палочка:

— Покажись.

Она опешила и опустила взгляд вниз: тело по-прежнему было невидимым. Как же тогда?..

— Я вижу очертания твоей ауры, — произнес мужчина, словно отвечая на ее вопрос. — Медленно, не делая резких движений, сбрось капюшон.

Ди решила, что ей нечего терять, и сделала так, как ей велели. В конце концов эта «беседа» все равно завершится Обливиэйтом.

— Так я и думал, — мужчина невозмутимо склонил голову набок, опуская палочку. — Разве ты не знаешь, Дельфи Риддл, что невыразимца не обмануть мантией-невидимкой? Но, возможно, все дело в том, что ты — не Дельфи Риддл? Или, точнее, не совсем она?

Ди ошеломленно моргнула, не находясь с ответом.

— Кто вы такой? — выдавила она из себя.

— Твой отец называл меня мистером Греем, — туманно ответил он.

— И какие отношения вас связывали с моим отцом, мистер Грей?

То, что этот человек был посвящен в ее тайну, само по себе говорило о многом.

— Скажем так: я консультировал его по некоторым вопросам.

— Тогда, может быть, вы и меня проконсультируете? — спросила Ди с вызовом.

— И что же тебя интересует?

— Маховики времени.

— Хочешь вернуть отца? Или свою реальность?

Ди вздрогнула. Она бы не стала этого делать (теперь ее домом была эта реальность), но все равно не могла не спросить:

— А это возможно?

— Нет.

— К чему тогда вопрос?

— Чтобы понять твои мотивы.

— Вам есть дело до моих мотивов?

— Безусловно.

Это был довольно странный разговор. Ди понимала, что не получит прямых ответов, пока не пройдет своеобразную проверку Грея. Но времени отгадывать, что именно он хотел от нее услышать, не было.

— Империо, — прошептала она одними губами.

Глаза невыразимца на секунду расширились от удивления и тут же остекленели.

— Расскажите все, что знаете о маховиках.

— Это древние опасные артефакты, использующие в своей основе крупицы песка времени и позволяющие перемещаться на незначительные промежутки в прошлое. Опасность заключается в создании парадоксов времени — волн, которые могут затронуть все дальнейшие события и привести к необратимым последствиям в настоящем. Свободное использование маховиков запрещено с 1899 года. Последнее официальное разрешение на один из них получила Гермиона Грейнджер в 1993 году, после чего артефакт был возвращен в Министерство. Спустя три года во время битвы в Отделе тайн все маховики времени были уничтожены.

Ди слушала, затаив дыхание. Последняя фраза Грея заставила ее сердце пропустить удар.

— Их можно восстановить?

— Неизвестно, — безразлично ответил Грей. — Успешных попыток зафиксировано не было. Последний запрос на получение двух унций песка времени поступал в прошлом месяце.

— Кто его подал?

— Теодор Нотт.

Это имя показалось ей смутно знакомым.

— Можно ли маховику задать точную дату и время перемещения?

— Зависит от…

Дверь комнаты, в которой Ди проводила свой импровизированный допрос, резко распахнулась. В помещение хлынула толпа Пожирателей с палочками наизготовку. Вальяжной походкой, поигрывая длинной тростью с набалдашником в форме серебряной змеи, следом вошел Драко Малфой собственной персоной.

Ди попыталась аппарировать, но какая-то неведомая сила словно дернула ее за нить в районе пупка, не позволяя закончить перемещение. Мысленно выругавшись, она постаралась придать лицу невозмутимое выражение. На кончиках пальцев уже искрила магия.

— Какой неожиданный визит, — неприятно протянул Малфой.

Всматриваясь в его лицо, по правой стороне которого от виска до подбородка тянулся уродливый шрам, Ди ощутила легкое беспокойство. Перед глазами замелькали обрывчатые образы: брызги крови, вспышка заклинания, извращенный женский смех, смешанный с отчаянным мужским криком. Она не помнила деталей, но твердо знала, что шрам Малфоя был оставлен рукой Дельфи. Хорошие же родственные отношения сложились между ними…

Сам Драко хоть и был практически вдвое старше Ди, однако на свой возраст не выглядел: зализанные светлые волосы, холодное непроницаемое лицо и надменный взгляд делали его похожим на восковую статую. Шрам выбивался из образа, но Ди ручалась, что только благодаря ему Драко и выглядел хоть сколько-то опасным. Возможно, он тоже это понимал и не держал зла?

— Я знал, что ты объявишься, — презрительно скривился Малфой, когда Ди не ответила. — Что она от тебя хотела, Грей? — он перевел взгляд на невыразимца, которого уже избавили от внушения.

— Расспрашивала о маховиках времени.

— Значит, осознала, что в одиночку захватить власть не получится, и решила вернуть отца?

Это было неожиданным и странным заключением, которое могло оправдать лишь одно: Драко не знал, что перед ним была не Дельфи.

Ди удивленно скосила глаза на Грея, он смерил ее осуждающим взглядом в ответ и произнес:

— Видимо так, господин министр.

Она все ждала, когда он раскроет ее маленький секрет, но больше невыразимец не проронил ни слова.

— Я не претендую на твою власть, Драко, — негромко сказала Ди.

Неприятный смех, ставший ей ответом, противно царапнул по нервам. Следом послышались смешки Пожирателей.

— Лорд многому меня научил. Но главное правило, которое я усвоил, заключалось в том, что своих врагов не стоит недооценивать, — обманчиво ласково произнес Малфой, кривя губы в улыбке. — Поэтому к твоему возвращению, дорогая кузина, я подготовился со всей тщательностью. Сигнальные чары сработали сразу же, как ты ступила в камин Атриума. Но я решил подождать и посмотреть, куда именно ты направишься и что предпримешь. В конечном итоге ты развеяла все мои сомнения и даже облегчила страже задачу.

Ди непонимающе нахмурилась, но Малфой не дал ей возможности собраться с мыслями.

— Убить ее! — резко выплюнул он.

Этого Ди не ожидала. Пожиратели никогда не пытались ее убить — только схватить. Гарантий, что щитовые чары сработают против Авады, не было, как, впрочем, и других вариантов обороны.

Но, к огромному удивлению Ди, защищаться ей не потребовалось. Прежде чем она успела окружить себя куполом Протего, Пожиратели, направлявшие на нее палочки, словно по команде, рухнули на пол и конвульсивно задергались.

— Экспеллиармус! — выкрикнул Малфой.

Сначала Ди подумала, что это Грей по какой-то причине решил ей помочь и обездвижил Пожирателей, а сейчас Драко пытается отобрать его палочку. Но на деле все обстояло иначе: невыразимец, отойдя на некоторое расстояние, с неподдельным интересом наблюдал за происходящим, а заклинание Малфоя было направлено на нее саму.

Когда Ди отошла от первого потрясения, она почувствовала и кое-что еще: пульсацию чужой магии. Пожиратели, корчившиеся на полу, хватались руками за свои левые предплечья. Неужели это метки так отреагировали на попытку применить заклинание против нее?

Ди попыталась вспомнить хоть один случай, чтобы кто-нибудь из Пожирателей направлял на Волдеморта палочку. На ее памяти такого не случалось, а воспоминания Дельфи никак не проясняли ситуацию, вспыхивая десятками бесполезных образов.

Но думать о свойствах меток сейчас было некогда. Малфой тоже схватился за левую руку и зашипел. Экспеллиармус считался относительно безобидным заклинанием, но даже его применение причинило боль, пусть и не столь сильную, как остальным, но все же.

Ди не сдержала кривой ухмылки.

— Долбаная сука! — внезапно заорал он, враз растеряв весь свой холеный аристократизм. — Схватить ее!

Не желая больше испытывать пределы своего везения, Ди магической волной впечатала Драко в стену и направилась к двери. Но прежде чем она успела выйти, под ноги ей бросили портал, который в считанные мгновения перенес ее в… тюремную камеру.

Ди упала, словно с высоты, больно ударившись лицом о каменный пол. Со стоном поднявшись на корточки, она сплюнула кровь и отколовшийся кусочек зуба. Но отнюдь не это стало самым неприятным ее открытием: магия здесь оказалась полностью заблокированной…