Гарри Поттер и Круг Силы (джен)

После ужина Гарри проскочил мимо уплетавшего вторую порцию десерта Дадли, выскользнул через запасной выход на улицу и уселся среди кустов на скамейку. Совсем скоро добропорядочные Дурсли улягутся спать, и Гарри тихонько, чтобы не разбудить разобиженного на весь белый свет Дадли, прошмыгнет на свою кровать. А пока есть время, чтобы подвести неутешительные итоги...

В школе Гарри остался без друзей. На данный момент, по крайней мере. В кои-то веки Гарри посмел не согласиться с доводами всезнающей Гермионы, не стал интересоваться мнением чистокровного во многих поколениях Рона... Больше того — он посмел пойти против величайшего, можно сказать — светозарного волшебника, Альбуса Персиваля Вулфрика Брайана Дамблдора, самого светлого мага всея Вселенной. Этот борец за счастье всех людей на просьбу Гарри помочь снять обвинения с Сириуса Блэка ввиду его, Сириуса, полнейшей невиновности, заявил, что раз Питеру Петтигрю в очередной раз удалось сбежать, то и убедительных свидетельств для повторного суда пока нет. То есть того, что настоящего предателя не только видели живым, но и слышали его откровения трое вполне вменяемых студентов, сам Сириус Блэк и профессора Люпин и Снейп, которых уж никак нельзя заподозрить в сговоре, все же недостаточно. Как и того, что все эти волшебники были готовы под Магической клятвой или под Веритасерумом поклясться, что «да, мол, видели, да, слышали, вот только нечаянно упустили, ротозеи, когда на нас сотня дементоров понеслась». Всего этого Верховному Магу Визенгамота было мало. Студенты — малолетние, какое к ним в суде доверие! Северус Снейп — бывший Пожиратель смерти, не та кандидатура. Ну, а уж профессор Люпин — так тот вообще оборотень! Преподавать в Хогвартсе — это да, это он может, а показания давать — нет. Вот, мол, поймаем Хвоста, он и станет главным свидетелем и главным (по совместительству) доказательством невиновности Блэка. А пока крестный не оправдан и находится на нелегальном положении, то ему, Гарри Поттеру, как и в предыдущие годы дорога одна — на Тисовую.

И вот тогда, в стерильно-чистом, под завязку напичканным волшебством кабинете директора, Гарри по-настоящему сорвался. Он никогда не стал бы просить за себя. Никто и никогда не слышал от него ни единой жалобы на то, как живется ему с родственниками-магглами. Ни полуголодное детство, ни чулан, ни побои и постоянная, изматывающая физическая работа — ничто не заставило его искать защиты у учителей или директора. Он не жаловался даже тогда, когда окна его комнаты забили решетками, и еду ему передавали через кошачью дверцу — зачем, ведь Джордж, Фрэд и Рон Уизли все это видели, и никто не возмутился. Может, маги в маггловском мире и должны жить, словно заключенные в тюрьмах, откуда ему знать? Ведь теперь, после поступления в Хогвартс, почти десять месяцев в году Поттер живет, как в сказке! Ну, почти как в сказке... Иногда — как в страшной сказке...

Но вот за Сириуса Гарри был намерен побороться! Мальчик-который-выжил снова и снова обращался к своему директору, напоминая возможные способы оправдания крестного. С тех пор, как ему стало известно о предполагаемом предательстве Сириуса Блэка, Гарри перечитал кучу книг по магическому праву. Только вот результат оказался парадоксальным — из обвинителя он превратился в адвоката.

Поттер предлагал сбросить воспоминания Сириуса в Омут памяти, ведь воспоминания подделать практически невозможно. Он доказывал, что раз Блэк является его крестным, сама магия не позволила бы нанести вред семье крестника... Раз за разом напоминал о том, что Петтигрю при свидетелях сознался и в предательстве его родителей и в убийстве дюжины магглов — то есть как раз в том, за что был осужден Сириус Блэк. Гарри был готов искать хоть самого Волдеморта, чтобы добыть доказательства невиновности крестного! Но все было напрасно. Дамблдор лишь отстраненно улыбался и пропускал его доводы мимо ушей... Исчерпав все силы, мальчик оглянулся, ища поддержки — и оторопел. Сириус, стараясь даже случайно ни с кем не пересекаться взглядом, переминался с ноги на ногу и молчал. Молчал и Снейп... Правда, Гарри казалось, что профессор все понимает, и даже сочувствует, вот только непонятно — кому. Молчала профессор МакГоннагал, бросая осторожные взгляды то на своего бывшего ученика, то на нынешних подопечных. Подобострастно вытянувшись в струнку, молчали Рон и Гермиона. Вот у кого не было сомнений в правильности происходящего! Возможно, Гарри поддержал бы профессор Люпин, но — увы, в данный момент он в образе большого, потрепанного жизнью волка, дремал в своем кабинете под воздействием принятого накануне Антиликантропного зелья...

Гарри, постепенно теряя над собой контроль, обвел глазами это сборище светлых радетелей за все человечество, всех этих лицемеров, которым дела не было до конкретно взятого Сириуса Блэка, выпускника и давешнюю гордость Хогвартса, их воспитанника, брошенного на двенадцать лет без всякой вины в самую страшную магическую тюрьму... Тогда и произошло то, из-за чего на Поттера теперь готовы навесить ошейник.

Магия мальчика словно сошла с ума. Нет, это не был неконтролируемый выброс силы, сметающий все на своем пути. Его магия, словно гигантская воронка, затягивала в себя все предметы, стоящие на директорском столе, закручивала в фантастические узлы и с силой разбивала их об пол. При этом неведомая сила весьма аккуратно прошлась между застывшими от ужаса волшебниками, не повредив на них даже мантий. Никто и слова сказать не успел, как напичканный непонятными приборами кабинет превратился в руины. Венцом этого апокалипсиса стал разбитый в щепки позолоченный директорский стул, похожий на трон, искалечив который магия мальчика словно уснула. Гарри лишь слегка покачнулся, когда с его плеча слетел неизвестно когда спланировавший к нему Фоукс... За все это время молодой маг не произнес ни звука и не проделал ни единого пасса волшебной палочкой. Он стоял, сжавшись, как пружина, и смотрел на висящий напротив портрет незнакомого волшебника. Когда все закончилось, оба декана бросились было к Поттеру, но тот выкинул левую руку раскрытой ладонью вперед, и взрослые маги замерли, наткнувшись на невидимую преграду. Гарри без помех сбежал по лестнице, потайными коридорами добрался до башни Гриффиндора, надел мантию-невидимку и долго-долго сидел на подоконнике в одном из заброшенных коридоров Хогвартса.

Ему никого не хотелось видеть.

НИ — КО — ГО...

Даже Сириуса.

* * *

Глубокой ночью Поттер вернулся в гостиную Гриффиндора, но в спальню мальчиков подниматься не стал. Он свернулся калачиком на диване у камина, и долго смотрел на плавно перетекающие язычки огня.

На следующий день, едва только птицы за окном забормотали что-то по-утреннему восторженное, он снова выскользнул из гостиной. Пробираясь по пустынным коридорам, юный маг вслушивался в разговоры волшебников на портретах, и от них узнал, что профессор Люпин час назад покинул школу, оставив директору прошение об отставке, и что ужасный Сириус Блэк, которого почти год не могут поймать доблестные авроры, снова ускользнул в неизвестном направлении...

Потом были крики и скандал. Поттер расслабился, и Гермиона поймала-таки его в одном из сумрачных коридоров школы.

— Ты эгоист, Гарри Поттер! Все заботятся о тебе, а ты позволяешь себе такое!..

— Прости, Гермиона, я, кажется, плохо тебя понял... Кто такие «все», как именно эти «все» обо мне заботятся и что, конкретно, я себе позволяю?

— Не строй из себя большего дурака, чем ты есть! Все — это и профессор МакГоннагал, и директор, и профессор Люпин, и мадам Помфри, и мы... Все!

— Как интересно! И как, скажи мне, к примеру, профессор МакГоннагал заботится о таких, как я, студентах, у которых нет родителей? Она хоть раз подошла за время учебы, и спросила, есть ли у меня какие-то проблемы? Как мне живется? Нужно ли мне что-то? Ответь мне, Гермиона, кто из перечисленных тобой хоть раз за эти три года сделал что-либо подобное?

— С чего бы профессору МакГоннагал спрашивать тебя о всяких мелочах?

— О мелочах, Гермиона? Да что ты знаешь об этих мелочах! Все, что нужно, тебе покупают летом родители! Чуть возникнет какая нужда — стоит лишь написать, и родители обо всем позаботятся. А как быть таким, как я? Сову посылать? В маггловские магазины — тоже? А-а, да что с тобой говорить!..

Гарри раздраженно отмахнулся и замолчал.

— Ну, возможно, профессор МакГоннагал слишком занята, и у нее не всегда есть время, чтобы расспросить каждого. Но ведь тебе никто не мешает самому подойти и попросить... — оправившись от минутной неловкости, Грейнджер снова пошла в атаку. — Не думаешь же ты, что это дело учителей — бегать за нами, как за маленькими, и выспрашивать, чистые ли у нас носовые платки!

Она наткнулась на холодный взгляд Гарри и, сбившись, снова замолчала.

— Вообще-то я совсем не о том хотела с тобой поговорить, — Гермиона нервным движением перекинула на спину прядь каштановых волос. — Я требую, чтобы ты сегодня же извинился перед директором!

— Ты требуешь от меня ЧТО? — как-то даже весело удивился Гарри.

— Мы оба настаиваем, чтобы ты извинился! — упрямо повторила Гермиона, взглядом ища поддержки у Рона. Однако тот, незаметно приблизившись, остановился в нескольких шагах, и так и застыл, вжав голову в плечи.

— А у тебя есть право что-то у меня требовать? — еще больше удивился Поттер.

— Да, есть! Мы с Роном — твои друзья, и должны вовремя остановить тебя, если ты совершаешь отвратительные поступки! — Непререкаемым тоном заявила девушка.

— Друзья, говоришь? А где были вы, мои незаменимые друзья, когда я просил оправдать Сириуса? Чтобы и у меня был дом, где меня любят. Дом — и родной человек, который заменил бы мне родителей. Или друзья нужны только для того, чтобы запрещать, а не поддерживать?

— Не говори ерунды... Неужели до тебя не дошло, что оправдать Блэка пока невозможно! Что тут непонятного?! Директор же все объяснил... Пройдет сколько-то времени, и тогда...

— Дорогая Гермиона. — откровенно ерничая, заговорил Поттер, — Представь себе ситуацию... Поймали тебя рядом с человеком, которого ты хотела спасти. Все улики налицо, тебя сажают в тюрьму — и никто не ищет настоящего убийцу. Но вот случилось чудо, ты на свободе, и случайно узнаешь, что есть несколько человек, которые могут подтвердить, что ты невиновна. Но строгий дяденька грозит пальцем и говорит: «Нет, моя дорогая, этих доказательств недостаточно... Вот когда поймаем убийцу...» «А когда поймаете, дяденька?» — спрашиваешь ты — «А вот когда надо будет, тогда и поймаем, и скажи спасибо, что обратно в тюрьму не сдали!» «А я как же?» «А как хочешь!»

— Вот только не надо преувеличивать... — рассердилась Гермиона, но Гарри не дал ей договорить.

— В чем же тут преувеличение, дорогая? Неужели ты думаешь, что тех двенадцати лет, что Сириус провел в Азкабане, не хватило для того, чтобы при желании доказать его невиновность?

— Но ведь была масса свидетелей, и Питера убили... Ой, то есть не убили, конечно... — смешалась гриффиндорка.

— Вот именно! А ты знаешь, что Блэку даже не предложили выпить Веритасерум?

— Значит, в этом не было необходимости! — не сдавалась Гермиона.

Гарри как-то разом все надоело. Если уж директор не пожелал прислушаться к его доводам, то доказывать что-то этим двоим...

— Давай закончим бесполезный спор, Гермиона. Я больше не хочу говорить на эту тему.

— Это потому, что ты подсознательно чувствуешь свою неправоту! — обрадованно вскинулась Грейнджер и наставительным тоном продолжила:

— Ты вел себя в кабинете директора, как неотесанный хам, и сам это прекрасно понимаешь! А теперь пойди и извинись перед учителями за тот чудовищный поступок, который ты совершил! Профессор Дамблдор — человек великодушный, и он сможет тебя простить!

Гарри чувствовал, как внутри него снова раскручивается магический смерч.

— Дай пройти, Гермиона, — хрипло, сквозь зубы, процедил Гарри.

Стоявший в стороне Рон, вглядевшись в потемневшее лицо Поттера, медленно отступил на несколько шагов вглубь коридора.

— Мы тебя проводим до самого кабинета, — довольная своей победой, заявила Грейнджер. — Чтобы ты в последнюю минуту не струсил и не сбежал!

— Гермиона! — протестующе воскликнул Рон, но девушка лишь пренебрежительно отмахнулась, и решительно двинулась вперед, пытаясь ухватить Поттера за рукав мантии...

Невидимый барьер прогнулся, преграждая ей путь, а затем, завибрировав, с силой оттолкнул ее прямо в широко расставленные руки Рона.

— Да как ты!.. Ты — чудовище, вот ты кто! Правильно Дамблдор говорил, ты — дикарь, по какому-то нелепому стечению обстоятельств получивший магическую силу! Тебя надо было... — захлебываясь словами, Грейнджер постепенно переходила на крик.

Рон, недолго думая, надежно запечатал рот девушки своей широченной ладонью:

— Не обращай внимания, Гарри, — пробормотал он, старательно отводя глаза от Поттера. — Гермиона вторую ночь плохо спит, вот и...

— Нет, Рон, подожди! — Гарри остановил друга, который медленно, словно боясь повернуться к нему спиной, отступал, таща следом за собой яростно сопротивляющуюся Гермиону. — Отпусти ее, дай договорить! Что ты имела в виду, Грейнджер?

— Да нет, ты все неправильно понял, — заторопился Рон, не прерывая движения, — Это она так, под горячую руку...

— Не вмешивайся, Рональд Уизли! Я, наконец-то, выскажу ему все в глаза! — негодующая Гермиона, пользуясь тем, что Уизли на минуту ослабил захват, вырвалась у него из рук. — Директор нам всем раскрыл глаза! Думаешь, с тебя просто так, по рассеянности, не стали снимать ограничители перед поступлением в Хогвартс? Да все знали, что если тобой не управлять, от замка камня на камне не останется! Ведь сам ты ни на что не годишься! Ты не способен к рациональному мышлению, все делаешь под влиянием эмоций! Без наших советов и постоянного контроля ты — ничто! А теперь, когда после этой схватки с тебя сорвало контролирующее заклятье, тебя ни на минуту нельзя оставлять одного! Да как вообще у тебя хватило наглости чего-то требовать! И у кого — у Дамблдора, который с первых дней делал все, чтобы ты никому навредить не мог! Ты просто параноик, не понимающий, что для тебя хорошо, а что — нет! Тебя ни на секунду нельзя выпускать из виду! Если бы не старания Олливандера...

Гарри как-то отстраненно отметил, что с каждым произнесенным словом лицо Рона приобретает какой-то зеленоватый оттенок. Наконец, Уизли не выдержал, с силой схватил Гермиону за руку так, что та только ойкнула, и, не заботясь больше о приличиях, рванул по коридору подальше от готового взорваться Поттера...