Незначительная фигура (джен)

«Отец никогда не показывал слабости», — подумал Джейме, войдя в шатер.

Не показал он и сейчас. С ранения прошло пять дней, и Тайвин Ланнистер, несмотря на окутавшие его торс повязки, несмотря на мертвенно-бледное лицо, сидел в кресле перед столом с картой. По правую и левую руку от него находились Киван и Марбранд, оба без единой раны.

— Ты не торопился, — удивительно тихим голосом произнес отец.

— Я преследовал врага.

— Враг на юге. Рассказывай.

Джейме коротко поведал о погоне, о взятых пленных и знаменах, как он охотился на простых солдат и знатных лордов. Враг бежал, ища спасение не в остроте клинков, а в твердости ног. Эта победа затмила все предыдущие, Джейме никогда не участвовал в столь грандиозной битве. Здесь война надолго закончена, новое войско соберется еще не скоро, если бы было кому его собирать.

Отец слушал без улыбки и азарта, ничем не выдавая чувства. Дождавшись конца рассказа, он тихо спросил:

— Робб Старк? Бринден Талли? Теон Грейджой?

— Нет, — ответил Джейме, чувствуя досаду. Раз отец спрашивает, значит, и другие отряды были безуспешны. — Старк жив, Черная рыба или Грейджой могли утонуть или остаться неопознанными.

В глубине души Джейме хотел, чтобы его слова не сбылись — такой прославленный воин, как Бринден Талли, заслуживает смерти с мечом в руках, а не от холодных вод Трезубца, и уж точно не от петли палача.

— Это правда? — спросил он, вспомнив услышанное в лагере. — Джоффри вправду казнил пленных?

— Да, — быстро ответил Киван. — Не нашлось никого, кто бы мог ему противоречить. Стаффорд потакал ему, у Тириона не хватило влияния. Если бы я или ты были в лагере…

— Пустое, — Тайвин слабо повел рукой, будто хотел махнуть ею. — Джоффри нуждается в хорошем уроке. Джейме, расскажи ему про смерть Эйериса.

— Расскажу, — Джейме был полон решительности указать Джоффри его место и всем, кто слушался мальчишку. Своими действиями он мог погубить дом Ланнистеров. В других обстоятельствах Джейме только бы приветствовал расправу над врагами, но не сейчас! Сейчас не время и не место вершить справедливость.

— Ты возьмешь авангард, — произнес Киван. Тирион однажды сказал, что мысль редко посещала дядю, не побывав в голове отца. — Мы пойдем к столице.

— Не назад?

— Нет. Запад пока в безопасности. Рован осаждает Глубокую нору, ему никогда не взять крепость. Мейс Тирелл шел по Морской дороге и завяз под Крейкхолл, он решил повторить осаду Штормового предела.

— С тем же результатом. А Ренли? Редвин?

— Лжекороль медленно идет вдоль Мандера, собирая силы. Он спешит на войну как на собственные похороны.

— Это и есть его похороны, — тихо произнес отец.

— Флот Редвина пока не выходил в море. Чтобы снарядить корабли, нужно немало времени, а малыми силами он не рискнет появляться в наших водах, опасаясь Грейджоев.

— У него настолько плохой флот? — Джейме фыркнул, выражая презрение. Он так и знал, что Простор ни на что не годен. — Поднять якорь можно меньше чем за час. Еще полдня, чтобы загрузить припасы и вытащить из борделей команду.

— Всякий флот, Джейме, состоит из кораблей, готовых действовать немедленно, и из резерва, безоружного, без парусов, канатов и одни моряки знают чего еще, — спокойно пояснил Киван. — Это почти как созыв знамен — нужны дни и дни на подготовку.

— А Бейлон? Вы заключили…

— Пайк не ответил. Ни один корабль или ворон не пришел с Железных островов. Давен готовит Ланниспорт и Утес Кастерли к обороне, но мы считаем, что Бейлон решит поквитаться со Старками и ударит по ослабленному Северу.

Джейме нахмурился. Дела были куда лучше, чем он ожидал, но Железные острова его волновали. Если Бейлон Грейджой выберет их сторону, то победа уже в руках. Ради мести Ренли Джейме был готов даже на осуществление обещанного брака с дочерью Бейлона. Серсея простила бы измену во имя такой цели.

— Значит, столица, а затем узурпатор Ренли, — Джейме подвел итог. — Вера в него пошатнулась после Трезубца, а после взятия Королевской гавани на нашу сторону перебегут лорды Королевских земель, и быть может…

— Флот, — отец тихо произнес одно-единственное слово, и Джейме почувствовал себя маленьким мальчиком, которому открыли глаза на очевидные и всем понятные вещи. Флот! Война на море всегда слабо интересовала его.

Если взять город, то часть капитанов Королевского флота может переметнуться к ним, более того, можно нанять корабли в вольных городах. Флот означает контроль над Черноводной — переправу в любом месте. Редвину придется действовать, озираясь на восток.

— Киван отправится в Браавос. В обмен на золото и снятие таможенных тарифов Морской владыка даст флот, способный остановить Редвина, хлеб, чтобы кормить столицу и наемников.

Джейме снова почувствовал себя ребенком. Он рос на рассказах о войне Семигрошовых королей и знал, на что способны вольные города, но для него всегда Эссос был местом, куда уходят проигравшие в войнах и где можно набрать тысячу-другую наемников. Отец смотрел шире. Да, теперь, после победы над Старком, можно было надеяться на договор с Браавосом или кем-либо еще.

Простор — самая густонаселенная область в Семи Королевствах, а за Ренли еще Штормовые земли и Дорн. Разбить врага будет тяжело, и помощь Эссоса придется кстати.

— Корабли можно найти и в Сумеречном доле, — Джейме указал на карту. — Это ближе.

— Взятие Королевской гавани прибавит веса моим словам, — сказал Киван. — К тому же, пока Королевский флот един, меня могут перехватить.

— Идите, готовьте войска, завтра выступаем. Не стоит медлить.

Джейме заметил, что лицо отца стало еще более мертвенно-бледным, чем было с утра, а голос почти не слышен. Отец еле-еле сидел в кресле.

— Милорд, быть может, вам отправиться в Харренхолл? — спросил Марбранд. — Северяне могут вернуться и осадить замок, солдатам потребуется твердая рука…

— Я не отправлюсь ни в Харренхолл, ни в Дарри, ни куда-либо еще. Место лорда и десницы не с ранеными, а с войском.

Джейме вышел из шатра и тут же послал слуг за мейстером. Отцу требовалась помощь, но гордость не позволяла позвать за ней при сыне и знаменосцах.

Тирион, насколько он слышал, сейчас занимался размещением раненых в Харренхолле. Кроме него, Джейме было некуда идти, разве что к командирам авангарда, готовиться к выступлению.

На полпути ему попалось на глаза королевское знамя. Золотой олень на черном фоне и рядом золотой лев на алом. Вспомнив о Джоффри, Джейме тронул поводья, направив коня к королевскому шатру.

Лагерь был в полном порядке. Дядя, Марбранд и другие лорды поддерживали дисциплину и следили за солдатами, даже за наемниками. Войска отдыхали и готовились к новым битвам. Конечно, кое-где лилось вино и звучал смех шлюх — но это было обычное веселье, не разнузданная попойка.

Всюду, где ехал Джейме, его приветствовали солдаты, и привычное подобострастие в их глазах сменило что-то, похожее на благодарность. Все помнили, кто разбил конницу Старка и кто пришел им на помощь, вытащив из-под ударов Ройса.

Огромный шатер Джоффри, сшитый наспех из алой, золотой и черной ткани, окружал частокол выше человеческого роста. У единственного прохода стояло два десятка гвардейцев из утеса Кастерли.

— Сир Джейме, лорд Тайвин запретил кого-либо пускать внутрь, — произнес вышедший вперед гвардеец.

— Робин, он приказал мне поговорить с ним, — Джейме спрыгнул с коня и передал поводья солдату, послушно взявшего их. — Я лорд-командующий королевской гвардией.

Робин взглянул ему в глаза и тут же отошел к коновязи.

Джейме ни разу не был в поездке с Эйерисом Безумным, но часто путешествовал с Робертом и помнил обстановку в его шатре. Ничего лишнего, только стол, бочонки с вином или пивом, огромное ложе для шлюх, давно покрывшиеся паутиной доспех и молот в углу.

Джоффри обставил свой шатер иначе. Шелка, мягкие ткани, арбалеты, кровать, сундуки с каким-то барахлом. А вот стол с книгами и чернильницей добавили, несомненно, по настоянию отца.

— Где вы были, лорд-командующий?! — закричал Джоффри, приподнимаясь с кровати. Затем он охнул и снова лег на живот.

— Воевал.

— Пока вы воевали, лорд Тайвин поднял на меня руку! Он велел меня выпороть! Это покушение на короля!

— И что ты хочешь? — спросил Джейме, подойдя ближе.

— Чтобы ты покарал его! — Джоффри снова привстал. — Я твой король…

Тишину сломала резкая пощечина, и Джоффри от изумления замолчал, а затем завопил:

— Это измена! Арестовать…

— Ты — не король, — произнес Джейме, схватив его за волосы левой рукой. — У тебя нет прав на трон. Я зачал тебя, не Роберт.

— Нет! Вы лжете! — быстро произнес Джоффри, совершенно безумными глазами глядя на него. — Вы лжете!

Точно такой же взгляд был у Эйериса, когда ему доложили о разгроме армии и гибели Рейегара. Точно такой же…

— Я. Не. Лгу. Тебя называют королем лишь потому, что так велит лорд Тайвин Ланнистер. Ты жив лишь потому, что лорд Тайвин Ланнистер разрешил тебе жить. У тебя нет ничего и никого, все, что ты считаешь своим, дал тебе лорд Тайвин Ланнистер. Ты его очень подвел — и получил заслуженное наказание. И благодари всех богов, Новых и Старых, что тебя лишь слегка выпороли! Еще раз попробуешь что-то устроить, еще раз попробуешь чем-то распоряжаться…

Джейме за волосы задрал голову Джоффри, а правой рукой вытащил меч и приставил его к горлу глупого юнца.

— Эйерис был глуп, жесток и многое требовал.

* * *

— Ланнистеры не люди! — громко надрывался ученик мейстера на площади. — Они преступили законы людей и богов! Убей Ланнистера — просят тебя боги! Убей Ланнистера — просит тебя весь город! Убей Ланнистера — просят тебя жена и мать!..

Джаселин Байуотер тронул коня, объезжая толпу, внимательно слушавшую оратора. В последнее время у нанятых лордом-хранителем проповедников, как у септонов, так у мейстеров и актеров, нашлись сильные и страшные слова. Он был на площади Бейелора, когда несколько Праведных призывали толпу к защите города.

«Если дорог тебе дом, где ты вырос…» — Праведный говорил страстную и необычайно сильную речь, и толпа ловила каждое словно. Казалось, появись здесь на площади любой человек с гербом Ланнистеров, его порвут на части.

— Их страсть словно пожар, и мне становится страшно, когда я представляю, что может сотворить этот огонь, — произнес тогда лорд Варис. Стоявший рядом Слинт кивнул. Он сам казался потрясенным проповедью и её результатами.

— Их ярость спасет жизни им и их семьям, — сказал Слинт, не отрывая взгляд от толпы, клянущейся драться за город. — Но вы правы, лорд Варис, следует умерить проповедников.

Джаселин ехал по городу и видел — Королевская гавань готова к битве. Проповедники недаром ели свой хлеб. Люди собирались драться. Байуотер смотрел в глаза ополченцев и видел: это не простые солдаты лордов, пришедшие в бой по приказу или ради наживы. Они будут защищать свои дома.

Слинт не прогадал, уделяя столько времени и сил на подъем духа людей… Ему в последнее время приходило в голову много неплохих идей.

Только это был не Слинт.

Джаселин Байуотер служил с Яносом Слинтом много лет и заметил — с командующим что-то не так. В ночь ареста Серсеи этого еще не было видно, но затем Джаселин понял: Слинт по-другому шел, по-другому говорил, иначе вел себя и мыслил.

Если бы не лорд Варис, Джаселин Байуотер не знал бы, что и думать. Но мастер-над-шептунами рассказал о магии Красных жрецов, о колдунах Кварта и способностях, приписываемых молвой Безликим Браавоса, и попросил приглядывать за Лжеслинтом и быть готовым к действиям.

Новый Слинт нравился Джаселину больше предыдущего. Ни капли высокомерия, нет мелочной злобы, почти нет алчности… Аллар Дим и другие капитаны, позорившие собой Золотые плащи, исчезли. Лжеслинт искренне интересовался делами стражи и старался её расширить, и боролся с преступностью как мог. То, как он готовился к осаде, вызывало искреннее восхищение.

Но Джаселин постоянно напоминал себе — это чужак. Человек, достаточно могущественный, чтобы занять чужое место и безжалостно убить настоящего Слинта. Человек, пытающийся играть престолами, убирать и сажать королей.

Варис раскрыл правду. Никакого приказа Ренли не было — Лжеслинт сам повел Золотые плащи свергать королеву. И Бейлиша арестовали по его же просьбе, не по инициативе Ренли! В заговоре против Станниса так же участвовал Лжеслинт.

Самозванец — часть некой силы, и она активно вмешивается в дела всего Вестероса. От этих мыслей Джаселину становилось немного жутко. Обычный враг прост и привычен. Надо держать строй да работать верным оружием. Преступников ловить тяжело, но за годы службы Байуотер уже привык. Но враг, который меняет тела и обличья, который играет лордами словно костями в таверне, и никто не знает, под чьими знаменами он бьется… Как поразить такого?

На очередной площади Байуотер задержался. На помосте играли спектакль, судя по алым львам на заднем плане — про Рейнов из Кастамере. Актеры были плохими, но толпе хватало и этого. Люди переживали и плакали. Джаселин вслушался и понял, что спектакль отнюдь не о лорде Рейне.

На сцене рассказывали о слугах Рейнов, разделивших судьбу господ — от кухарок до кузнецов. На сцене кто-то за кем-то ухаживал, признаваясь в любви, кто-то строил планы на будущее, которого не было.

Джаселин снова восхитился идеей Лжеслинта. Слуги куда ближе горожанам, чем знатные лорды. На их примере они лучше поймут жестокость и беспощадность Ланнистеров.

Байуотер скользнул взглядом по знаменам с алыми львами на сцене, и вдруг словно Старица зажгла фонарь для него, разгоняя мрак. Все стало удивительно просто и ясно.

Лжеслинт ненавидит Ланнистеров. Не всех — детей Тайвина и его самого. Все, что он делал, направлено на их падение. Свержение Серсеи целиком и полностью дело рук самозванца. Потом он сам допрашивал её и пытал. Затем суд, и Лжеслинт обвинял Серсею в её грехах, а потом лично командовал казнью. Теперь борьба против Тайвина, с удивительной энергией.

Самозванец не только рушил власть Ланнистеров, он разрушал их репутацию. Вытащил на свет историю про инцест, обвинил в цареубийстве. Заставил Ланселя свидетельствовать против собственной кузины.

Лжеслинт неравнодушен к истории Рейнов, часто советовал вспоминать её в проповедях и рисовать на плакатах. Он выдавал заказы на пьесы вроде этой, лично беседуя о деталях. Лжеслинт нанял музыкантов, чтобы они играли «Рейнов из Кастамере» во время штурма. «Я хочу придать этой песне новый смысл, — объяснял он. — Пусть Ланнистеры падут под песнь, прославляющую их величие».

И как он рассказывал историю! С сочувствием и симпатией к проигравшим, с постоянными «если бы». Если бы Роджер Рейн не так торопился. Если бы собрал больше войск…

«Я ненавижу Тайвина за его приказ убить невинных детей», — сказал недавно Лжеслинт и уточнил, что речь идет о детях Элии Мартелл. Но он, очевидно, лгал или говорил не всю правду. Дети, но другие дети.

Удивительная ненависть к Ланнистерам. Постоянное подчеркивание нового титула, «лорд». Интерес к Рейнам и равнодушие к Тарбекам.

Кастамере затопили сорок лет назад. Сколько было тогда Лжеслинту? Вряд ли много. Маленький ребенок может пролезть там, где застрянут взрослые.

Байуотер немного улыбнулся. Наконец-то он раскусил тайну самозванца и одну из целей. Теперь будет легче. Разумеется, лордом Рейном и теми, кто стоит за ним, движет не только месть… Но первая загадка разгадана — будут разгаданы и остальные.

* * *

— Все еще считаешь, Лорас, что я должен идти к Королевской гавани? — спросил Ренли, подъехав ближе и протянув персик.

— Враг идет туда, ты король и обязан защищать свое королевство, — ответил Лорас и все же взял протянутый персик. Тот оказался жестким и слегка кислым.

— Риверран тоже мое королевство, — Ренли пожал плечами. — Друг мой, еще недавно я послушался бы тебя и пошел к столице или послушался бы Гарлана и повернул на Морскую дорогу…

— Отец будет оскорблен. Он подумает, ты не веришь, что он может взять Крейкхолл.

— Неужели ты думаешь, что я не могу найти такие слова, что Мейс почел бы за честь мою помощь? — Ренли искренне засмеялся. — Нет, по Морской дороге я не иду, чтобы не оставить лордов северного Простора на растерзание Ланнистерам. Они тоже мое королевство. Знаешь, Лорас… — Ренли вздохнул и продолжил неожиданно серьезным тоном: — После разгрома Старка я понял, насколько опасная штука — война. Лорд Старк, прославленный полководец, участник битвы при Трезубце, незыблемый словно скала, гордый и уверенный в себе… Слышал бы ты, как о Старке и его подвигах рассказывал Роберт... И вот он погиб, проиграл там, где некогда одержал победу. Война очень непредсказуема. Даже большая армия не гарантирует победы.

Лорас никогда не видел, чтобы Ренли говорил настолько серьезно и без единой улыбки. Узнав о гибели Старка, он не шутил, а сидел совершенно подавленный. Казалось, он быстро оттаял, но нет, что-то в нем изменилось.

— Или мой брат… Он был умелым полководцем, у него была армия и верные люди… Знаешь, Станнис иногда снится мне. Иногда я стою на эшафоте, обложенный дровами, и он отдает приказ поджечь костер. Иногда мы снова и снова в его комнате в ту ночь, и Станнис снова и снова захлебывается своей кровью… Отчего же он меня не послушал, у него не было шансов?..

— Ренли, я…

— Ты все сделал правильно, друг мой, — Ренли протянул руку и сжал ладонь Лораса, ту самую, которой он сразил короля. — Кровь Станниса на нем самом. Но он должен был победить. И Старк должен был победить.

— На все воля богов.

— Не говори так, — Ренли скривился. — Ты напоминаешь септона. Это тебе не идет. Война опасная вещь, Лорас. Поэтому я послушал Рендилла Тарли. Он прославленный полководец, он разбил самого Роберта Баратеона, конечно, под началом твоего отца.

Лорас фыркнул. Его, в отличие от других, не обманывали самовосхваления отца, он знал, что Мейс узнал о битве после её окончания, но это не мешало ему считать себя победителем.

— Сир Барристан согласен с планом лорда Тарли. Наше время еще придет, Лорас, мы еще поведем великие армии, — Ренли сжал кулак и отогнул один палец. — Переправы в верховьях Черноводной будут наши, север Простора защищен, — он отогнул второй палец. — Ланнистеры отрезаны от Запада, — третий палец. — На нашей стороне лорды Речных земель…

— Хватит, — буркнул Лорас. — Уже слушал это на совете.

— А вот что ты не слышал, — Ренли широко улыбнулся, в его глазах плескались восторг и веселье. — Это я придумал сам, пока ты возился с авангардом. Сир Барристан и лорд Тарли согласились.

— Что же? — быстро спросил Лорас.

— Путь на запад преграждают горы, Золотой зубец не взять, а обойти вдоль моря по северной кромке гор не получится. Все клянутся, там нет дороги. Но есть море и Пакстер Редвин.

— Ты предлагаешь…

— Переплыть. Разбив Тайвина, мы пойдем в Сигард, куда приплывет флот Редвина… и мы высадимся где захотим, хоть на причалах Ланниспорта!

— Ренли, ты… рожден настоящим королем!

— Неужели ты сомневался в этом?! — Ренли нахмурил брови и сделал строгое выражение лица, на мгновение став похожим на Станниса, а потом залился веселым смехом. — Я всегда чувствовал в себе задатки великого короля. Сильного, но великодушного, умного, справедливого, усердного, верного друзьям и беспощадного к врагам, любимого вассалами и простым людом, умелого полководца, с чьим именем рвутся в бой тысячи солдат…

— Ты им станешь.

— Разумеется. Какой великий король не обходится без борьбы за трон с мерзкими заговорщиками и узурпаторами?.. И великий король должен заботиться о будущем, — Ренли запустил руку за пазуху и достал вместо персика какой-то свиток. — Написал сегодня утром.

Лорас взглянул на подвешенные печати. Коронованный олень Баратеонов, щит без единого рисунка на белом воске и шагающий охотник Тарли.

— Что там?

— На войне бывают всякие случайности. Это моя последняя воля, — Ренли был совершенно спокоен, будто говорил о погоде.

— Ренли!.. — Лорас задохнулся от возмущения, гнева и ужаса. — Ренли!

— Если я паду, моим наследником назначается Эдрик Шторм. Можете женить его на Маргери.

— Ренли!

— Держи, друг мой. Я знаю, ты захочешь отомстить за меня — этот свиток станет лучшим орудием мести. Копии у сира Барристана и у лорда Тарли.

— Ренли, нельзя так говорить… — произнес Лорас, глядя на свиток в своей руке, словно на ядовитую змею.

— Не волнуйся, Лорас, я намереваюсь умереть от старости в сто лет. Потом, когда победим, мы бросим завещание в погребальный костер Тайвина, — Ренли чуть улыбнулся. — Хочешь еще персик?