Snape's Memories (джен)

”31 декабря 1981

Весь Волшебный мир продолжает праздновать, а я по-прежнему прячусь в подземельях”.

Так начинался дневник Снейпа. Это была самая ранняя запись, что сумел отыскать Гарри. Чтение дневника давалось ему болезненно, потому что Снейп, похоже, доверял свои мысли лишь этой книге. Первые три месяца 1982 года Снейп провел, рассуждая, что лучше: сброситься с Астрономической башни или же утопиться в озере.

Гарри не пропускал ни единой страницы из страха упустить какой-нибудь намек или ключ к разгадке зелья. Казалось, он проводил каждую свободную минуту за чтением дневника Снейпа. Дошло даже до того, что как-то утром Джинни не выдержала и запретила брать “эту проклятую книгу” за обеденный стол. Гарри, может быть, и ответил бы ей, если бы оба ребенка не начали хихикать.

— Что? — спросил Гарри.

— Да я вот только что попросила детей хоть на пять минут притвориться, что они не асоциальные дикари, — огрызнулась Джинни. — Я предпочитаю по утрам видеть мою семью, а не верхушки их голов с уткнутыми в книжки носами, — она ушла, бормоча что-то о том, что если бы ей было нужно это, то она бы отправилась жить к тете Гермионе.

— Кажется, мы только что получили выговор, — пробормотал Гарри Лили и Тиму, вызвав новую волну смешков.

После этого случая Гарри старался ограничивать время, проводимое за исследованием, рамками рабочего дня.

Весной 1982-го что-то в Снейпе изменилось. Его дневник приобрел более академический тон, а количество личных записей сократилось. Он записал, что по просьбе Дамблдора встречался с Августой Лонгботтом. Похоже, что у Снейпа было зелье, помогавшее от последствий Круциатуса. Энергетический тоник, настоянный на слезах феникса. Он помогал тем жертвам, которые находились под воздействием проклятья короткие промежутки времени.

”18 марта 1982

Я не смог дать миссис Лонгботтом тот ответ, на который она надеялась. Я встречался… Хотя вернее будет сказать, что я наблюдал за Лонгботтами, которых поместили под надзор в отделение Мунго… в них больше нет ни капли сознания. Рискну сказать, что мое зелье, вероятно, поможет облегчить часть их симптомов, но ущерб, нанесенный их магии и нервной системе, непоправим. Честно говоря, думаю, было бы лучше, если бы они умерли. И я не единственный, кто придерживается этого мнения, поскольку”

Запись была не окончена, и, судя по всему, прошло несколько месяцев, прежде чем Снейп вновь взялся за дневник. Следующая запись была датирована июлем. В ней больше не было бессвязного самобичевания человека, опутанного оковами ужасной вины и горя, нет, это был собранный голос Мастера зелий, которого помнил Гарри.

”15 июля 1982

Дамблдор посчитал мои идеи интересными и изъявил желание проспонсировать исследование. Это удачный поворот, поскольку у меня самого не хватило бы средств на ингредиенты, которые потребуются для, очевидно, большого количества экспериментов”.

За этим следовал длинный трактат о проклятье Круциатус, дополненный пометками в тексте. Очень быстро вся эта информация вышла за рамки понимания Гарри. С помощью Кричера он скопировал текст и отослал его Эрни МакМиллану, чтобы тот, как целитель, попробовал разобраться в данных.

Дальше в дневнике шел длинный и скучный перечень рецептов экспериментальных зелий и оказываемых ими эффектов. Каждое их них содержало ингредиенты, которые, по расчетам, должны были обратить повреждения, наносимые Круциатусом. Но все зелья до единого были признаны неэффективными. Гарри даже думать не хотелось о том, какое количество крыс отдало свои жизни ради разработки нужной формулы.

”31 августа 1985

Конечно, эксперименты на животных могут дать мне лишь информацию о физическом воздействии. Что же до ущерба, наносимого магии, то тут мне придется проводить тесты на волшебнике. Естественно, я не сумел отыскать лучшего объекта, чем я сам. Да и не то чтобы кто-то еще мог вызваться добровольцем. Проблема в том, чтобы убедить старика, что иного способа опробовать зелье нет”.

Эти слова, сказанные столь буднично, заставили Гарри содрогнуться. В намерения Снейпа явно входило убедить Дамблдора накладывать на него проклятье до тех пор, пока оно ни нанесет нужной степени повреждений. Но прорыв в исследовании Снейпа, похоже, случился лишь в конце 1989 года после прочтения какой-то статьи, изданной магглами.

”19 ноября 1989

Меня очень заинтересовали эти новые магловские лекарства, которые недавно вошли в широкий обиход в психиатрических заведениях. Эти лекарства напрямую воздействуют на нейромедиаторы, облегчая симптомы депрессии и прочих расстройств. Я начал искать вещества, которые могли бы оказать аналогичное воздействие в волшебном мире”. (1)

Гарри не имел ни малейшего представления о том, что такое нейромедиаторы. Возможно, Дадли было что-то об этом известно. В той сети, о которой он рассказывал, похоже, содержалась информация обо всем.

Дальше в дневнике был перечень слов, которые также не имели для Гарри никакого значения.

”Дофамин

Серотонин

Адреналин

Норадреналин

Окситоцин

Эндрофин

Вещество Р

Возможно, стоит поработать в этом направлении?”

Похоже, после этого исследование Снейпа приняло совершенное иное направление. Вместо обезболивающего и средства для восстановления нервов он начал искать вещества, которые могли бы восстановить естественный баланс физических и магических элементов в мозгу.

Список незнакомых Гарри слов повторялся несколько раз в ходе описания в соотношении с магическими ингредиентами, вероятно, имевшими схожее воздействие.

Гарри принялся читать дальше. Во второй половине 1990-го Снейп явно нашел рецептуру, которая оказывала большую часть искомого им эффекта. За основу бралась смесь перца Naga Jolokia (2), шафрана, рога единорога, зверобоя, мака и слез феникса, которую можно было варить в течение полного лунного цикла. После этого добавлялись дополнительные ингредиенты, обладающие стимулирующими свойствами. В дневнике был даже описан случай, когда Снейп в приступе раздражения вылил в котел свой кофе.

Но проблема смеси заключалась в том, что она оказывала слишком сильный эффект. Крысы становились счастливыми и безмятежными, но при этом глупыми и сонными.

”10 февраля 1991

Возможно, слезы феникса слишком сильны? Все остальные ингредиенты я проверил и перепроверил. Признаю, мне не приходило это в голову, ведь слезы феникса считаются наилучшим лекарством. Однако известно, что есть и другие существа, чьи слезы оказывают целебный эффект”.

Снейп провел лето 1991-го собирая и опробывая слезы всех магических существ, у которых он сумел их добыть. Гарри мог лишь догадываться, как ему удалось заставить плакать тестрала. В дневнике не приводилось подробностей, лишь упоминалось, что Хагрид был “крайне раздражен” его поведением. После этого Снейп попросил Хагрида самого достать слезы гиппогрифа и единорога.

Следующей осенью частота экспериментов сократилась. Снейп в своем дневнике жаловался на возросшее количество работы. Гарри догадывался, что речь шла об охране Философского камня. Снейп с горечью отмечал, что его обязанности учителя притесняли его страсть к исследовательской стезе.

Упоминал Снейп и о Гарри, жалуясь на его многочисленные неадекватные поступки, как воображаемые, так и (тут Гарри должен был быть честен с собой) реальные. Кульминацией всему стала запись, сделанная после полнейшего провала с Квиррелом.

”16 июня 1992

Мальчишка просто ищет смерти. Ему не нужно было ничего делать, магические ловушки и без того были вполне способны сдержать Квиррела (и то, что осталось от Темного Лорда) до появления Дамблдора. О чем он, черт возьми, думал? Но, конечно же, вся школа была столь впечатлена его поступком, что никто и не подумал поднимать этот вопрос. И почему, во имя всего святого, Дамблдор не только допускает подобное, но еще и поощряет?”

Это, конечно, был хороший вопрос. Гарри бы немедленно забрал Джеймса или Ала из школы, если бы они были замешаны в подобной выходке. И им бы еще повезло, если бы он разрешил им выйти из их комнат до конца лета. Но Дурслям, естественно, было плевать на то, каким опасностям подвергал себя Гарри.

Лето того года, похоже, хорошо сказалось на исследованиях Снейпа, чего не скажешь о состоянии его разума.

”17 июля 1992

Прошлой ночью мне снилась Лили. Кажется, у меня бывает лишь два типа снов о ней. Плохие и ужасные. В плохих я помню, что она мертва. В ужасных же — нет, и когда я просыпаюсь, ощущаемое мной горе столь же сильно, как и в день ее смерти.

Этот сон был одним из ужасных. Мы спускались к озеру вместе, и она дразнила меня за то, что я так погрузился в свое исследование. Затем она очень серьезным тоном спросила у меня, когда я намереваюсь закончить зелье. Я объяснил ей возникшие у меня сложности со слезами. А она лишь печально улыбнулась и сказала, что нужного ингредиента у меня как раз таки было в избытке.

Я резко проснулся, как порой бывает со мной во время этих снов. Я понял, что плачу. Когда мне наконец удалось немного успокоиться, я понял, что Лили дала мне ответ. Мне нужны были человеческие слезы, хотя я подозревал, что для нужного эффекта это должны были быть слезы горя. Как Лили и говорила, этого у меня было в достатке. Что ж, посмотрим”.

Дальше снова шел рецепт зелья, в котором на этом раз использовались различные вариации человеческих слез.

Еще два года Снейп тестировал зелье, в основном используя крыс. Дамблдор, очевидно, не согласился накладывать проклятье на Снейпа, чтобы по-настоящему оценить зелье.

”1 ноября 1994

Этот глупый невыносимый ребенок умудрился найти способ влезть в Турнир Трех Волшебников. Дамблдор дал свое согласие на его участие. По-моему, старик окончательно выжил из ума. Хуже того, Грюм преследует меня на каждом шагу, а Каркаров переполнен желанием болтать со мной, словно мы старые друзья. Ублюдки, они оба”.

В этом году не было ни одной заметки о разработке зелья. С каждой записью в дневнике Снейпа нарастало мрачное предчувствие чего-то, затем сменившееся страхом, когда Темная Метка на его руке начала становиться отчетливее. Снейп писал о навязчивом нытье Каркарова и все учащающихся вторжениях лже-Грюма в его личное пространство. А затем в июне вновь появилось упоминание о зелье.

Неразборчивым, дрожащим почерком Снейп записал:

”17 июня 1995

Что ж, теперь я, по крайней мере, уверен в эффективности моего зелья. Темному Лорду крайне не понравилось мое опоздание. Прошло много времени, прежде чем он позволил мне оправдаться. Мне по-настоящему казалось, что я не переживу эту ночь. Я вернулся сюда, повалившись на свою кровать. Я был совершенно невменяем, пока старик не нашел меня этим утром. Когда я очнулся, я не мог мыслить ясно, и в те мгновения мне казалось, что боль никогда меня не оставит. Дамблдор осмотрел меня с мрачным видом. Он сказал, что моя магия была значительно истощена.

На подобный случай у меня было заготовлено зелье, но в моем состоянии я даже не подумал принять его. Дамблдор буквально влил его мне в горло. По началу это нельзя было назвать самым приятным опытом в моей жизни, но затем я провалился в глубокий сон до самого вечера. Теперь я, очевидно, чувствую себя достаточно хорошо, чтобы поесть и записать все это. Нет никаких сомнений в том, что в ближайшее время у меня будет гораздо больше возможностей тестировать эту формулу, чем за все последние годы”.

Еще два года Снейп тестировать зелье только на себе. С почти каждой новой встречей с Волдемортом необходимость в этом все росла, поскольку тот зачастую был недоволен донесениями Снейпа. Многие последователи Волдеморта начали выказывать признаки ухудшения магических и, по словам Снейпа, мыслительных способностей. Он с презрением отмечал, что, если бы эти собрания случались чаще, им бы стоило просто дать Темному Лорду лично покончить со своими собственными приспешниками.

В тот год, когда Снейпа сделали директором, он начал опробовать зелье на жертвах Кэрроу. Он не записал ни оказанного на них эффекта, ни даже имен студентов.

За исключением Невилла.

”18 октября 1997

Я всегда гадал, почему Лонгботтом попал в Гриффиндор. Он всегда казался мне слишком робким для этого. Полагаю, что я, как и Минерва, решил, что к подобному решению шляпу склонило наследие его семьи. Но, похоже, я сильно ошибался. Мне стоит отметить здесь, на случай если это кто-то когда-нибудь прочитает, что людям, страдающим от серьезных или долговременных повреждений, стоит давать это зелье очень осторожно. Я думал, что убью мальчишку. Если бы у меня был выбор”

Несколько предложений было вычеркнуто, словно у Снейпа не получалось правильно выразить свои мысли.

”Благоразумным будет в подобных случаях давать пациентам что-нибудь для предотвращения судорог и что-то, что погрузит их в сон на время воздействия зелья”.

Гарри перевел взгляд на стол, где стоял небольшой флакон с воспоминаниями, которые прислал ему Невилл, и понял, каков должен был быть его следующий шаг.

(1) Нейромидиаторы — биологически активные химические вещества, посредством которых осуществляется передача электрического импульса от нервной клетки через синаптическое пространство между нейронами, а также, например, от нейронов к мышечной ткани. Среди них, например, дофамин, серотонин, гистамин и много других непонятных для таких далеких, как я, людей слов)

(2) Naga Jolokia (Bhut Jolokia, «перец-привидение») — сорт перца-чили, один из самых жгучих в мире.