I’ll never tell (гет)

— Проходя через две трансформации, предмет приобретает форму и вид, заданный изначальным заклинанием, — монотонно объясняла Гермиона, для наглядности трансфигурируя свое эссе в блокнот и обратно. — Как видишь, меняется форма и материал, также изменению могут подлежать цвет, наполнение и фактура.

— Гермиона…

— Если преобразование прошло правильно, заданная трансформация продержится около полутора часов, дальнейшая ее судьба будет зависеть только от уровня и мастерства волшебника, накладывающего заклинание.

— Гермиона, — Невилл, тщетно пытавшийся привлечь ее внимание, потряс сидевшую рядом Гермиону за плечо.

— Трансфигурация, — словно не слыша, продолжила она, — в большинстве случаев зависит от внутреннего желания и потребности в том или ином предмете.

— Гермиона!

— И если… — Гермиона встрепенулась и посмотрела на Невилла более осмысленно, чем раньше. — Ты что-то хотел сказать?

Тот облегченно вздохнул: подобное отрешенное состояние Грейнджер его не на шутку перепугало.

— Мадам Пинс через десять минут закроет библиотеку, нам пора собирать вещи.

Гермиона недоуменно нахмурилась: по ощущениям, казалось, что она только-только начала объяснять материал Невиллу, но затекшая шея и легкое першение в горле говорили об обратном.

— Я, наверное, немного увлеклась, — с улыбкой, полной сожаления, произнесла она, легко прикасаясь к его руке.

— О, ничего. Уверен, проверочную работу на следующей неделе я смогу написать гораздо лучше.

— Мне тоже так кажется, — Гермиона уложила в сумку последний учебник и решительно встала. — Невилл, ты не мог бы расставить книги по местам?

— Спешишь куда-то? — проницательно заметил он, задержавшись взглядом на побелевших пальцах Гермионы, впившихся в сумку мертвой хваткой.

— Я… да, мне нужно бежать. Прости, что оставляю это на тебя.

— Ничего страшного, я все уберу.

— Спасибо, Невилл, ты настоящий друг.

Гермиона стремительно вышла из библиотеки, не обратив внимания ни на скорчившую презрительную гримасу Паркинсон, ни на проводившего ее задумчивым взглядом Малфоя. Ноги сами несли Гермиону по направлению к башне, и она только усилием воли не давала себе перейти на бег. Съедавшее ее последние пару дней беспокойство к вечеру достигло своего апогея, и сейчас ощущалось, как открытая рана, саднящая от любого прикосновения.

Прислонившись бедром к подоконнику, Гермиона вытянула из сумки учебник по Рунам, в котором лежал зачарованный Сириусом пергамент, но кроме строк, написанных ее рукой, там так ничего и не появилось.

— Что же происходит? — беспомощно прошептала она, чувствуя, как на глаза наворачиваются слезы.

Еще никогда до этого Сириус так долго не молчал. Обычно ответ появлялся сразу, очень редко приходил спустя несколько часов. На сердце было неспокойно, постоянно хотелось куда-то бежать, что-то делать, и Гермиона, пытавшаяся заставить себя мыслить разумно, все сильнее и сильнее впадала в отчаяние.

Взглянув в очередной раз на пергамент, она прищурилась, обдумывая ситуацию. То, что ей хотелось сделать, походило на безумие, но не в первый раз в своей жизни она совершала безумные поступки. Принятое решение успокоило ее и придало сил сделать то, что так отчаянно хотелось совершить еще вчера или позавчера, когда, лежа ночью в кровати, она в сотый раз пыталась разобраться в сложившейся ситуации.

— Гарри у себя? — спросила она у Дина Томаса, войдя в гостиную.

— Я его не видел с обеда, а что?

— Мне надо забрать у него книгу, — на ходу придумала Гермиона, направляясь в сторону мальчишеских спален.

— Может я ее тебе вынесу? У нас там довольно м-м… грязно, — повернул голову Дин.

— Не переживай, я и не такое видела, — хмыкнула она.

— Дин, поверь, вашему бардаку никогда не сравниться с тем, что творится в комнате Ронни, когда мама заставляет его наводить порядок, — хохотнул Фред, хлопая брата по плечу.

— Там и дементор сгинет, что есть, то есть.

— Фу, Уизли, как вам только не стыдно раскрывать столь сокровенные тайны младшенького? — захохотал Ли Джордан.

— Это мы хотели уберечь впечатлительную Гермиону от культурного шока, непременно ее поджидающего за дверью спальни.

— Вот только ей, по-моему совершенно наплевать на наши благородные порывы, братец, — Джордж указал подбородком в сторону стремительно поднимающейся по ступеням Гермионы.

— И все же я совершенно не понимаю, почему им можно входить в наши спальни, а нам в их — нет, — обиженно пробурчал Симус, косясь на хихикающую Парвати.

Гермиона не расслышала последнюю фразу Симуса, шагнув на винтовую лестницу и поднимаясь к двери на которой висела медная табличка с надписью «5 курс». Глубоко вздохнув, она повернула ручку и шагнула внутрь. Дин совершенно не преувеличивал, говоря, что в комнате грязно: вещи валялись повсюду, сваленные в неаккуратные кучи прямо на полу. Гермиона поморщилась, переступив через чью-то мантию, свисавшую со спинки кровати, и остановилась у сундука Гарри. Оглянувшись, она открыла его и принялась перебирать вещи в поисках мантии-невидимки. Помнилось, Гарри говорил, что пока не будет ее брать с собой, а значит, у нее, возможно, был шанс покинуть замок незамеченной.

Наткнувшись рукой на струящуюся воздушную ткань, Гермиона впервые за последние дни счастливо улыбнулась: теперь хоть на одну проблему стало меньше.

— Гермиона, Дин сказал, что ты хотела взять у меня книгу… — с Гарри она столкнулась на самом пороге.

Цепкий взгляд лучшего друга задержался на ней, скользнул по сумке, из которой выглядывал краешек мантии, и вновь вернулся к ее лицу.

— Что-то случилось?

— Прости, но мне действительно надо бежать, — Гермиона опустила голову, чувствуя, как радость от находки стремительно покидает ее, как пузырьки только что открытую бутылку шампанского.

— Что-то случилось? — настойчивее повторил Гарри, не делая ни единого шага в сторону и по-прежнему загораживая проход.

— Нет… Не знаю, — сдалась она, опустив плечи и слегка сгорбившись. — Я волнуюсь за него, Гарри.

— За Сириуса? С ним что-то случилось? — он подался вперед, и схватил ее за руку.

— Я не знаю. Мне надо уйти, Гарри. Я должна уйти, понимаешь? — зашептала она, сжимая его плечи и слегка встряхивая. — Мне надо.

— Я… — он в растерянности запустил пальцы в волосы.

— Я должна быть там…

— Думаю, я должен пойти с тобой, — он попытался было двинуться к кровати за теплой мантией, но Гермиона не дала ему ступить и шагу.

— Мы не можем исчезнуть одновременно. Что скажет Рон, не обнаружив ни одного из нас? А остальные? А вдруг что-то понадобится еще кому-то? МакГонагалл, например? Кто меня прикроет здесь?

— А там? Кто тебя прикроет там? — резонно заметил Гарри. — Я не смогу…

— Прости, но я и так потеряла слишком много времени, — с сожалением покачала головой Гермиона и потянулась к палочке. — Не вынуждай меня…

— Поднимешь на меня палочку? — бесхитростно удивился он и неожиданно широко улыбнулся, разводя руки в стороны. — А сможешь?

Гермиона секунду смотрела на него, а потом покачала головой, улыбаясь в ответ.

— Вот и я о том же. Ты еще не готова пускать ее в ход, поэтому я буду волноваться каждый раз, когда ты соберешься совершить что-то уж совсем сумасшедшее. Я прикрою, только будь максимально осторожна. Что бы ни случилось, пока ты под мантией — тебя невозможно увидеть.

Шагнул вперед, Гарри крепко обнял ее, и Гермиона позволила себе на мгновение расслабиться. Совсем скоро она разберется с мучавшей ее неизвестностью, совсем скоро все прояснится: и молчание Сириуса, и неожиданный ужас, охватывающий ее от одной мысли, что с ним что-то могло произойти.

— Иди давай, скоро Рон вернется с тренировки.

— Да, — пробормотала она, крепче прижимаясь лбом к его плечу, — да, уже иду.

Гермиона отстранилась и запихнула мантию-невидимку поглубже в сумку.

— Я постараюсь скоро вернуться. Но что бы со мной ни случилось, не поднимай шум.

— За кого ты меня держишь? — притворно возмутился Гарри, провожая ее взглядом. — Не вляпайся в неприятности, хорошо?

— Ты же знаешь, я не любительница глупого риска, — хмыкнула Гермиона. — И буду очень осторожна, обещаю.

— Просто береги себя.

Гермиона серьезно кивнула и скрылась за порогом, а Гарри так и остался стоять, угрюмо смотря на закрывшуюся дверь.

Проскользнуть в комнату и сменить ученическую мантию на теплую было делом трех минут. Лаванда даже не дернулась, когда в нее угодил легкий Конфундус, продолжив сидеть на кровати и бессмысленно листать глянцевые страницы журнала. Гермиона стремительно скинула сумку около кровати и поспешила к шкафу за теплыми вещами. До отбоя оставалось совсем немного времени, а надо было успеть еще сделать столько всего.

Натягивая зимние ботинки, Гермиона в последний раз проверила наличие палочки и, подхватив с кровати шарф с перчатками, накинула на себя мантию-невидимку. Осторожно крадучись через гостиную, она едва избежала столкновения с Кэти и Анжелиной, поэтому оказавшись в коридоре, Гермиона не смогла сдержать облегченного вздоха. Путь до входных дверей занял совсем немного времени, и, едва успев проскользнуть перед выходящим из замка Хагридом, Гермиона стремительно побежала в сторону Гремучей Ивы, единственного доступного на этот час выхода за пределы Хогвартса.

Визжащая хижина встретила ее пылью и мусором. Аккуратно обходя сломанную мебель, Гермиона боялась засветить даже крохотный Люмос, чтобы не привлечь случайного внимания к блуждающему в окнах огоньку. Скрипнувшая дверь едва не заставила ее подпрыгнуть от испуга, но, собрав в кулак все оставшееся безрассудство и наложив на себя отвлекающие чары, Гермиона поспешила к гостеприимно распахнутым дверям знакомой таверны.

Скинув мантию перед крыльцом таверны, Гермиона с опаской вошла внутрь. Внутри было немноголюдно — наверное, постояльцы предпочитали в такую пору сидеть по теплым номерам, а не чесать языками внизу за кружкой эля. Боясь разоблачения, Гермиона нерешительно приблизилась к хозяину гостиной, стоявшему спиной к входной двери.

— Кхм, простите, сэр, — произнесла она, стараясь придать своему голосу более глубокое звучание. — Могу я воспользоваться вашим камином?

Хозяин грузно повернулся и окинул ее цепким взглядом.

— Мамзель слегка перебрала? — ухмыльнулся он.

Гермиона недоуменно нахмурилась, но тут же закивала головой:

— Разве что на вот столько, — она вскинула руку и чуть-чуть развела большой и указательный пальцы.

— Шестьдесят кнатов — и камин весь в твоем распоряжении.

— А с чего так дорого? — заплетающимся языком попыталась выговорить Гермиона, придерживаясь неожиданной роли.

— А что, может, я еще должен вас, пьянчужек, бесплатно домой доставлять? Порт-ключом, да? — и он гулко захохотал своей шутке, от души стуча по исцарапанной столешнице.

Гермиона, внутренне ликуя, потянулась к карману мантии и, вытянув пригоршню мелочи, принялась отсчитывать медные монетки.

— Вот ваша плата. Где летучий порох брать-то, хозяин?

— Держи, и больше не набирайся так, чтобы не мочь аппарировать, как приличная волшебница.

— Так то приличные волшебницы, — тоненько захихикала Гермиона, — а это я.

Она зачерпнула из подставленной банки полную пригоршню летучего пороха и, пошатываясь, направилась к камину. Украдкой оглянувшись, Гермиона шагнула в камин и бросила летучий порох, шепнув себе под нос:

— Площадь Гриммо, 12.

Взметнувшееся зеленое пламя охватило ее с ног до головы, ласково лизнуло кончики пальцев и увлекло за собой в круговерть каминной сети. Мелькание света и тени мгновенно дезориентировали Гермиону, заставили потерять чувство направления. Свист в ушах нарастал ровно до того момента, пока безумное верчение мира вокруг не начало замедляться. Только когда вращение прекратилось окончательно, Гермиона смогла разглядеть, словно сквозь мутное стекло, темную комнату, освещенную едва заметными бликами горящего камина. Дернувшись вперед, она больно ударилась о невидимую преграду, мешавшую сделать шаг и оказаться внутри.

— Что за?.. — растерянно пробормотала она, ощупывая возникшее препятствие. Препятствие пружинило под руками, как желе, заставляя Гермиону чувствовать себя весьма неуютно. Лихорадочно перебирая в памяти все, что было ей известно о каминах, Гермиона с неожиданной тревогой поняла, что не имеет ни малейшего представления о межпространственных перемещениях, на принципе которых и работала каминная сеть.

Подавив зарождающуюся панику, Гермиона попыталась еще раз проанализировать сложившуюся ситуацию. В истории были случаи затерявшихся в каминной сети, но обычно их выкидывало в первом работающем камине от того места, куда они направлялись, если конечная цель внезапно оказывалась недоступной. Почему же тогда она осталась в самой сети, а не где-то в незнакомом месте перед глазами удивленных волшебников? Значит, теоретически камин был все же доступен, раз каминная сеть не посчитала его неработающим? Или же проблема была именно в ней?

— Должен же быть отсюда выход, — в отчаянии пробормотала Гермиона, неловко цепляясь пальцами за острую пряжку мантии. — Думай же, Гермиона, думай!

Она вновь поднесла ладони к преграде, ожидая ощутить привычное сопротивление, но та неожиданно подалась под ее руками, и удивленная Гермиона чуть ли не кубарем выкатилась из камина под ноги не менее удивленного Кричера, вылупившего на нее выцветшие глаза.

— Что здесь делает грязнокровная выскочка? — проскрипел он, угрожающе наставив на нее костлявый палец. — Что ты здесь вынюхиваешь?

— Кричер, я…

— Хозяин закрыл ото всех славный дом семьи Блэк. Как грязнокровка сумела пробраться незваной? — он склонил голову набок, сверля ее изучающим взглядом.

— Где Сириус, Кричер? — не слушая его, спросила Гермиона. — Я должна его увидеть!

— Хозяин сказал не беспокоить. Кричер не станет ослушиваться хозяина и мешать ему, — отмахнулся домовик и вновь наставил на нее палец, заискрившийся голубоватым светом. — Как. Грязнокровка. Оказалась. Здесь?

— Мне некогда играть в твои глупые игры, Кричер, — разозлилась Гермиона, решительно наступая на домовика. — Ты мне немедленно скажешь, где сейчас находится Сириус, слышишь?

Глаза домовика недоуменно распахнулись, когда свечение на пальцах начало угасать.

— Грязнокровка не смеет спрашивать домовика семьи Блэк. Я не обязан отвечать грязнокровной выскочке, — ощерился он, пытаясь не дать ей пройти.

— Где Сириус? — голос Гермионы упал до угрожающего шепота. — Если ты не хочешь мне помогать, уйди с дороги.

Домовик, словно пытаясь преодолеть чужую волю, нехотя шагнул в сторону, открывая выход из кухни, и Гермиона устремилась к ступеням.

— Хозяин в своей комнате, — донесся до нее скрипучий голос Кричера, полный непонятных ей чувств.

Ступени под ее ногами казались смазанной пеленой, настолько быстро она взбиралась. Пальцы скользили по отполированным перилам, а дыхание сбилось, когда она добралась до спальни Сириуса. Прижав ладонь к бешено бьющемуся сердцу, Гермиона попыталась восстановить дыхание, прежде чем зайти в комнату. Странная неуверенность охватила ее и заставила замяться у самой цели своей сегодняшней эскапады. А имела ли она право так бесцеремонно вторгаться в чужую жизнь? Имела ли право требовать ответа, когда кто-то не хотел общаться? Имела ли она…

Сердито тряхнув головой, отчего волосы спутанной копной разметались по плечам, Гермиона протянула руку и повернула дверную ручку. Неважно, на что она имела или не имела право, главное, что человек, который занимал ее мысли, находился по ту сторону двери и, возможно, остро нуждался в ее помощи.

Дверь неслышно отворилась, впуская ее в полутемную комнату. От горевших газовых светильников почти не было света, а большая люстра под потолком была и вовсе погружена во тьму. Странное чувство дежавю окутало Гермиону, ведь точно так же было в самый первый раз, когда она переступила порог спальни, так же было и во второй, когда она решительно шагнула внутрь, откидывая прочь сомнения, сегодня же был третий раз, когда она вновь потревожила покой комнаты и ее хозяина.

Сириус спал, и Гермиона ощутила странную, щемящую нежность при виде его. Темные волосы в беспорядке разметались по серому полотну наволочек, а сам он лежал на боку, крепко стиснув в кулаке угол второй подушки, словно она была своеобразным якорем, удерживающем его в этой реальности. Черные брови были нахмурены, да и само лицо выражало странную смесь отчаяния и ненависти, как если бы снившееся причиняло ему боль и одновременно терзало безысходностью.

Гермиона вскинула руки и расстегнула застежки мантии — тяжелая материя с тихим шорохом упала к ее ногам, но она даже не заметила этого, шагнув к кровати. Кожа Сириуса под ее пальцами была холодной, словно он отчаянно мерз, несмотря на теплое одеяло, в которое оказался плотно укутан. Гермиона невесомо коснулась его волос, чувствуя, как замирает сердце от их привычной мягкости… Внезапно взметнувшаяся рука Блэка, больно перехватила ее запястье, вырывая из груди невольный вскрик.

— Гермиона? — синие глаза тут же распахнулись, обеспокоенно всматриваясь в склонившуюся над кроватью Гермиону. — Что ты здесь делаешь? — хриплый со сна голос отогнал тревогу последних дней, и на душе внезапно воцарился покой.

— Я пришла, потому что волновалась, — отозвалась она, не спеша отнимать свою руку. — Боялась, что с тобой что-то произошло.

Сириус отвел глаза от ее лица и недоуменно уставился на свои пальцы, крепко держащие тонкую руку. Словно очнувшись, он разжал ладонь, ослабляя свою хватку, и прижался губами к покрасневшему запястью.

— Прости, я не хотел, — покаянно шепнул Сириус, беря в ладони и вторую ее ладонь и вынуждая опуститься на кровать рядом с собой.

— Знаю, — Гермиона слабо улыбнулась, прислоняясь лбом к его плечу.

— Я… — голос Сириуса оборвался, когда он уставился на ее ладонь. — Откуда у тебя кровь? Ты где-то поранилась?

— Что? — в голосе Гермионы было неприкрытое удивление, и она тоже перевела взгляд на свои пальцы. — Кровь? Откуда…

Она растерянно взглянула на Сириуса в поисках ответа, но тот, не дожидаясь ее реакции на свои слова, уже вытянул волшебную палочку и, ведя вдоль неглубокого пореза, принялся шептать заклинания.

— Постарайся быть осторожной в следующий раз, хорошо?

Гермиона кивнула, не сводя с него глаз. Блэк, продолжая поглаживать залеченный порез пальцем, нахмурился, что-то обдумывая.

— Тебя впустил Кричер? — наконец спросил он, откидываясь на подушки и притягивая Гермиону ближе к себе.

— Я сама вошла, — она недоуменно приподняла голову и попыталась поймать взгляд Сириуса. — Мне кажется, тебе следует обратить внимание на неисправность камина…

— Неисправность? Камин работает совершенно нормально.

— Я не смогла попасть сразу внутрь, — пояснила Гермиона, — словно оказалась между двух преград — хода не было ни назад, ни вперед.

— Камин был заблокирован от посетителей, — пояснил Блэк, продолжая хмуриться. — Не понимаю, как ты смогла преодолеть блокировку…

— Не знаю, — Гермиона перевернулась на бок и заглянула в глаза Сириусу. — Скажи, у тебя же все хорошо, да?

Блэк невесело усмехнулся, продолжая поглаживать ее по плечу, зажигая своими прикосновениями первые крохотные искорки желания.

— Будет хорошо.

Пальцы Гермионы скользнули по его щеке, легонько очертив линию скул, и двинулись дальше, зарываясь в мягкие пряди волос. Ласкающим движением прошлись по волосам, чтобы уже спустя мгновение вновь вернуться к слегка улыбающимся губам Сириуса.

— Что ты делаешь? — горячее дыхание опалило пальцы Гермионы.

— Хочу тебя поцеловать, — придвинувшись ближе, шепнула она в ответ. — Я очень соскучилась, Сириус.

Сириус хмыкнул и потянулся к ней, накрывая ее тело своим, губы — своими губами, ныряя ладонями под толстый свитер и прикасаясь к теплой коже Гермионы.

— Я рад, что ты пришла, — шепнул он, зарываясь лицом в облако пушистых волос. — Рад, что ты сейчас здесь со мной.

Объятия Сириуса стали более крепкими, прижимая Гермиону еще ближе к себе, так что гулкое сердцебиение Блэка, казалось, начало отдаваться у нее внутри, волнующе резонируя с ее собственным сердечным ритмом.

— Я тоже рада, — отозвалась она, легко целуя его в напряженную щеку. — Я рада быть здесь… с тобой.

Руки его стали более настойчиво стягивать с Гермионы один предмет одежды за другим, с каждым разом открывая все больше и больше желанного тела. Губы, не отрываясь от манящего рта, шепнули всего одно слова, от которого Гермиона прижалась еще ближе к нему, едва ли не впечатывая себя в его тело.

— Ты тоже только мой, — выдохнула она, когда пальцы Сириуса сдвинули в сторону тонкую ткань белья, скользя вдоль нежной плоти.

Вскрик Гермионы нарушил накалившуюся в преддверии разрядки тишину, и она выгнулась в его руках, стремясь вобрать его как можно больше, раствориться в нем, как можно сильнее, и не отпускать — ни сейчас, ни когда-либо вообще. Пальцы, впившиеся в густые пряди волос Сириуса, конвульсивно сжались, заставляя его выгнуться, чтобы ослабить хватку Гермионы.

— Ш-ш-ш, моя хорошая, — прошептал он, сцеловывая выступившую испарину и чертя языком на ее груди узор.

Гермиона забилась под ним, когда он отстранился, переворачивая ее на живот, но Сириусу хватило всего одного движения, чтобы она подалась назад, желая быть еще ближе, чувствовать его еще глубже в себе. Чувствовать, как перекатываются мышцы на руках Сириуса, удерживающего ее в своих объятиях, слышать, как его хриплое дыхание опаляет щеку, а губы скользят вдоль позвоночника, выцеловывая каждый позвонок, пока Блэк едва ощутимо не прихватывает зубами нежную кожу.

— Еще, — едва слышно выдохнула она, подаваясь бедрами назад, даже не задумываясь, насколько развратно выглядит ее порыв, желая только чувствовать его рядом, всегда…

И Сириус уступил, углубляя проникновение, едва уловимо меняя угол, пока в очередной раз не сменил позу, заставляя Гермиону привалиться к его груди. Руки, крепко держащие ее, сместились вниз и опустились на бедра, чтобы направлять каждое движение Гермионы.

Голова ее бессильно откинулась на плечо Сириуса, когда последние волны наслаждения схлынули, оставляя после себя приятную усталость и сытость. С трудом повернувшись, она прижалась к его губам нежным поцелуем, благодаря за доставленное удовольствие. Он неуловимо улыбнулся и, потянувшись за одеялом, укрыл их. И, слушая выравнивающееся сердцебиение Сириуса, Гермиона провалилась в крепкий сон, чувствуя спиной его надежное тепло. И откуда-то пришло иррациональное понимание, что пока он будет рядом, ничего плохого в ее жизни не случится.