Сердце змеи (гет)

Сдвоенную Защиту от Темных Искусств она еле высидела и вылетела из класса самой первой, стоило Вилкост объявить о конце урока. Торопливо закидывая в сумку свитки пергамента, чернильницу и перо, она успела заметить, с каким весельем наблюдал за ней Том, но Миранда была так зла, что не сказала ему ни слова и даже не стала тратить время на колкости.

Общая масса школьников в коридорах спускалась на обед в Большой зал, но Миранда к толпе не присоединилась, а свернула в Больничное крыло. Настроение было отвратительное — она чувствовала вину перед Игнотиусом, она была безумно зла на Реддла, и, больше всего, она была зла на саму себя. За свое малодушие, за то, что как только ее одноклассницы начали вовсю обсуждать этот чертов бал, ей и в самом деле приходила в голову мысль, что именно с Реддлом ей хотелось бы туда пойти. То есть нет, она вообще туда не собиралась, у нее были дела поважнее, но, если бы собралась… Пусть это совершенно глупо, нелогично и попросту опасно, но, представляя себя на этом балу, она видела рядом только чертова слизеринца.

Но она-то ладно, у нее после последних событий просто мозги отказали, и уровень интеллекта упал до уровня Крэбба и Гойла, но Реддлу-то какой прок от ее компании? Для человека, одержимого идеями чистоты крови, лорд Волдеморт что-то уж слишком много внимания уделяет какой-то полукровке! И ладно он позвал ее исследовать этот странный коридор или помог с Трансфигурацией — так он втирается ей в доверие, это понятно. Для него риск был минимален, ведь свидетелей у этих его поступков не было. Но пригласить ее на общешкольное мероприятие, где их вместе увидят абсолютно все? Мерлин, зачем ему это? Посмеяться над тем, как вытянутся лица Эйвери, Лестрейнджа и остальных?

Подходя к больничной палате, Миранда приняла решение послать Реддла к дьяволу и просто проигнорировать этот бал. Не важно, чего она там хотела, тут уже дело принципа — она не позволит ему помыкать собой. У него и так есть целый кукольный театр с кучей марионеток, которыми он вертит, как захочет, и без одной-единственной марионетки по имени Миранда Фрост, которая могла бы дополнить его коллекцию, Реддл вполне обойдется.

Игнотиус лежал на больничной кровати у окна. Руки у него были по плечи в гипсе, на голове — тюрбан из бинтов. Судя по тому, как странно были вытянуты его ноги под одеялом, гипс был и на ногах тоже. Он был бледен, морщился от боли, на лбу выступили бисеринки пота. Выглядел он неважно, и Миранда быстро поняла причину — у его кровати стояли пустой, слегка дымящийся бокал, а рядом — бутылка «Костероста». Но, завидев Миранду, Пруэтт сразу сделал попытку улыбнуться.

— Как ты? — спросила она, присаживаясь рядом. — Я не хочу долго тебя мучить…

— Я рад, что ты пришла, — несмотря на мучения, причиняемые сраставшимися костями, глаза Игнотиуса светились. — Прости меня, мне жаль, что все так вышло!

От ненависти к себе Миранда едва не застонала вслух.

«Мерлин, он из-за меня очутился в больничной палате и еще просит за это прощения!»

— Перестань! Минерва рассказала мне, что случилось. Твоей вины в этом нет!

— Я сам не понял, как это произошло. Метле всего четыре года, как она могла буквально рассыпаться на части? — Игнотиус покачал головой, и тут же его рука дернулась ко лбу — должно быть, даже такое простое движение причиняло ему боль. Мерлин, у него еще и трещина в черепе? Но стоило ему дотронуться пальцами до лба, как лицо Пруэтта снова скривилось — на этот раз он задел раненую руку. Миранда закусила губу.

«Я убью Реддла! Как он может настолько равнодушно относиться к страданиям других?!»

Дверь палаты открылась, и внутрь зашли Джеффри и Септимус. Лонгботтом в горстях принес сладости — шоколадные лягушки, тыквенное печенье и конфеты «Берти Боттс». Из своего кабинета высунулась мисс Блумфилд, которая строго оглядела посетителей и предупредила:

— Пять минут, не больше!

— Привет, Миранда, — поздоровался Септимус, пока Джеффри сгружал угощение на тумбочку. — Слышала уже?

— Да, мне Минерва в конце завтрака рассказала.

— Как себя чувствуешь? — обратился Лонгботтом к Игнотиусу.

— Как будто на мне стадо разъяренных кентавров потопталось, — усмехнулся тот.

— Хочешь, мы за тебя в «Комету» напишем жалобу? Объясним, что произошло, потребуем компенсацию…

— Не надо, я уж лучше сам. Только дождусь, когда снова перо смогу в руке держать.

— Кто из слизеринцев мог это сделать? — внезапно со злостью спросил Септимус, ни к кому в частности не обращаясь. — Я бы сказал, что это было что-то вроде «Экспульсо», но мы же ничего не видели, никакой вспышки!

— Да с чего ты взял, что кто-то…

— А как иначе? — осведомился предок Рона Уизли гневно. — Ну не могла метла развалиться сама по себе, это же бред! А кто еще, кроме слизеринцев, мог пойти на это? Учитывая, что у нас следующая игра с ними?

— Ты думаешь, что кто-то намеренно вывел из строя капитана команды, чтобы сорвать грядущий матч?

— Не сорвать, — уточнил тот. — Скорее, сделать так, чтобы вместо Игнотиуса на поле вышел другой игрок. А лучше Игнотиуса у нас вратаря нет, вся наша обычная тактика сразу оказывается под угрозой. Кто из слизеринской команды решился на такое?

— Долохов? — предположил Джеффри. — Или Блэк?

Они пустились в обсуждение, не замечая, что Игнотиус их почти не слушает.

— Придешь завтра? — спросил он тихо, и у Миранды кольнуло в душе — точно такой же вопрос ей совсем недавно задал Реддл.

— Конечно, — она улыбнулась, все острее ощущая свою вину. — Даже вечером приду. Расскажу, что у нас было на Чарах.

Теперь лицо Пруэтта озарилось такой искренней радостью, что она чуть не закричала. Мерлин, неужели это очередная игра Реддла? Сделать так, чтобы она мучилась, зная, что по ее вине страдает другой человек?

— Извини за бал. Я постараюсь убедить Блумфилд выпустить меня до воскресенья, чтобы не подводить тебя…

От мысли, что Реддл сделает с Игнотиусом, если тот выйдет из больничного крыла раньше срока и появится на балу, Миранде сделалось дурно.

— Лучше выздоравливай, — она улыбнулась ему, с кристальной ясностью понимая, что меньше всех достойна этой искренней улыбки и восхищенного взгляда. Правильно Реддл сделал, что решил пойти на бал с ней — никого лучше Волдеморта она и не заслуживает.

— Если ты в самом деле будешь сюда приходить и помогать мне с домашними заданиями, я готов проваляться здесь до Пасхи, — Пруэтт вдруг осторожно положил свою забинтованную ладонь поверх ее, и на этот жест внезапно уставились удивленно все присутствующие — и Миранда, и Джеффри с Септимусом, наконец-то сообразившие, что капитан команды их давно не слушает.

Но прежде, чем кто-то успел на это отреагировать, в палате вновь появилась полная медсестра.

— Ребята, идите на обед, — распорядилась она. — Больному покой нужен, ему нельзя напрягаться!

Возражений не последовало, и гриффиндорцы вышли. Миранда заметила, как Уизли и Лонгботтом бросают в ее сторону подчеркнуто незаинтересованные взгляды, но ни слова не сказала и молча поспешила в Большой зал.

Какой-то ужас.

Видение раненого, измученного болью Игнотиуса натолкнуло ее на новые, еще более пугающие раздумья. Не прийти на бал она, конечно, может — но какие будут последствия? А они будут, в этом никаких сомнений, такого самоуправства Реддл ей не спустит. От перспективы нового Круциатуса Миранда содрогнулась, но тут же тряхнула головой. Раз так надо, она потерпит! И вообще не факт, что Реддл снова захочет ее пытать. Это сразу отбросит их отношения на несколько шагов назад, а Реддл вроде как что-то замышлял в отношении нее, и снова давить на нее будет ему невыгодно.

Но ведь он может… В ушах, как наяву, звучали его сегодняшние слова о новых жертвах, и Миранда едва не зашипела сквозь стиснутые зубы. В воскресенье она не придет на бал — а в понедельник Игнотиус умудрится по нелепой случайности выпасть из окна, когда будет чистить зубы. Или Симона упадет с движущейся лестницы, когда будет опаздывать на Чары. Организовать нечто подобное Тому — как пальцами щелкнуть, его изобретательности и фантазии и не на такое хватит. И, главное, доказать никто ничего не сможет.

Тогда что получается? У нее не остается выхода, не так ли?..

Ну ладно. Как известно, лучшая стратегия поведения с опасными убийцами и манипуляторами — подыгрывать им до поры до времени и соглашаться с каждым словом, а не демонстрировать свой независимый нрав. Пускай Реддл уверится, что ему удалось ее подчинить, и слегка расслабится. За расслабленностью последует неосторожность, и она придумает, как использовать эту неосторожность себе на пользу.

«И, ради Мерлина, хватит думать о том, что тебе, черт подери все на свете, льстит такое внимание будущего лорда Волдеморта!»

Остаток недели пролетел незаметно, и в субботу Миранда, захватив большую часть своих сбережений, отправилась в Хогсмид за покупками. Настроение было паршивым, и вид пристроившихся за ней Малфоя и Нотта его ничем не улучшали. Этот гибрид телохранителей и шпионов следовал за ней от самого Хогвартса, и Миранда едва сдерживалась, чтобы не подойти к ним и напрямую не приказать проваливать. Удерживало одно: вероятность того, что слизеринцы нарушат приказ Реддла, стремилась к нулю.

В Хогсмиде сегодня было полно студенток, и Миранде вдруг подумалось, что с покупкой платья могут возникнуть определенные проблемы. Искать что-то нарядное в последний день перед балом — хммм, наверное, это было недальновидно. Магазины наверняка пустые стоят…

Интересно, как Реддл отреагирует, если она явится на бал в простой школьной мантии? Пожалеет, что не выбрал какую-нибудь Мередит Булстроуд с шестого курса, которая на последнем Зельеварении громко хвасталась, какое дорогое атласное платье, украшенное опалами, купила на каникулах в «Твилфитт и Таттинг»? И снова она возвращалась к одному и тому же вопросу: почему она? Зачем Реддлу с его невероятным самомнением и завышенной самооценкой на балу вместо блистательной чистокровной аристократки полукровка, которая финансово полностью зависит от Совета Попечителей?

Нет, конечно, с формальной точки зрения, она хоть и не может похвастаться чистотой крови, однако она Фрост и такая же аристократка. Но ведь Реддл-то об этом ничего не знает!

В «Шапке-невидимке» внезапно народу оказалось не очень много. Впрочем, оно неудивительно: большинству девушек оставалось докупить мелочи, вроде туфелек, сумочек, перчаток, заколок и прочего. Миранда сняла шапку с шарфом и пошла вдоль манекенов, рассматривая платья и мантии. У кассы слышались голоса, а затем из-за стеллажей с тканями появилась группка слизеринских девушек. Миранда, едва взглянув в их сторону, отступила к стене, чтобы пропустить, но те внезапно не думали уходить.

— Так-так, а вот и наша новая звезда объявилась, — прошипела высокая черноволосая девушка с красивыми, хотя и несколько резкими чертами лица. Миранда знала, что ее зовут Друэлла Розье, а корона густых темных волос и тяжелые веки выдавали в ней мать Беллатрисы Лестрейндж. Прочие слизеринки с шестого и седьмого курсов — Виоланта Кэрроу, Ирма Яксли, Мередит Булстроуд и Кассиопея Гринграсс — встали позади нее, как фрейлины при королеве.

— Ты что-то хотела? — спросила Миранда вежливо, уже догадываясь, чем вызван этот внезапный интерес. Что ж, этого следовало ожидать…

Та приблизилась почти вплотную. Друэлла была довольно высокой, но все же ей пришлось чуть задрать голову, чтобы встретиться с Мирандой взглядом.

— Что Том в тебе нашел? — спросила она со злобой, презрительно осматривая Миранду с головы до ног. — Тощая долговязая цапля без происхождения и кната в кармане! Откуда такая честь?

Остальные что-то одобрительно зашипели, напомнив Миранде клубок змей.

— Может, ему просто умные больше нравятся? — предположила она невинно, с удовольствием наблюдая, как породистые аристократичные лица перекашиваются от злобы и зависти.

— Ах ты мерзкая полукровка! — выплюнула Мередит, делая шаг вперед и вскидывая руку, намереваясь совершенно не аристократичным жестом влепить Миранде оплеуху.

Терпеть подобное от этих напыщенных идиоток она не желала, и потому мгновенно выхватила палочку:

— Коллофист!

Булстроуд взвизгнула, когда ее рука приклеилась к телу, как от «Петрификуса». Пальцы странно скрючились.

— Что ты сделала?! — взвизгнула Ирма. Кассиопея подлетела к Мередит и осторожно взяла ее за руку, проверяя, что с ней. — Ты напала на нее! Тебя за это исключат, шваль!

— Ее просто приклеило, — отозвалась Миранда невозмутимо и широко улыбнулась раздувающейся от гнева Друэлле. — В следующий раз будет держать руки при себе.

— Ах ты!..

Теперь уже Ирма была готова ринуться в бой, но Миранда надменно усмехнулась и оглядела девушек перед собой взглядом, полным такого высокомерного презрения, что все ее родственники из числа Фростов заплакали бы от зависти. Друэлла моргнула и уставилась на нее в изумлении — подобный взгляд чистокровным слизеринцам был слишком хорошо знаком, поскольку они сами мастерски умели его исполнять.

— Вы бы помогли вашей подруге, если хотите, чтобы она успела попасть на бал с нормальной рукой, — ласково сказала Миранда, улыбнувшись Булстроуд. — Ну, знаете, я нашла это заклинание в одной мудреной книге, и контрзаклятие еще разучить надо. Или, Мередит, ты не очень любишь танцы? Поскольку с одной рукой выполнять все па тебе будет сложновато…

Та тоненько взвизгнула — на этот раз от ужаса, и с надеждой посмотрела на Друэллу. Несколько секунд та боролась с собой, а затем отрывисто бросила:

— Идем в замок!

Девушки устремились на выход, и только в дверях Гринграсс вдруг обернулась и с отвращением выпалила:

— Он все равно тебя бросит! Даже не надейся, что тебе удастся удержать его!

И вылетела на крыльцо, опасаясь, что ненормальная гриффиндорка может проклясть и ее напоследок. Миранда же только вздохнула, когда дверь за фанатками Реддла закрылась. Ну и за что ей все это?

— Добрый день, мне нужно платье, — вежливо обратилась она к продавщице, вернувшейся из подсобки. — У вас еще что-нибудь осталось?

Молодая женщина улыбнулась, как ей показалось, с сочувствием.

— Не очень много, — призналась она. — Вам стоило бы прийти хотя бы неделю назад… Я покажу, что есть, а вы посмотрите. То, что не ваш размер — ерунда, это ушивается за пять минут, а вот фасоны и цвета…

Она принесла несколько нарядов, которые Миранда принялась быстро изучать. Она вполне представляла, что ей нужно — у Амелии Фрост был прекрасный вкус, и в преддверии Святочного бала на четвертом курсе она прочитала старшей дочери целую лекцию на тему, какого рода вещи ей идут. Поэтому сейчас яркие оттенки розового, желтого и красного сразу были отринуты, следом за ними последовало платье, расшитое серебристой нитью. А вот последним шло…

— Ой, я зря его взяла, — всплеснула продавщица руками. — Оно слишком мрачное, такое надо на более официальные события надевать…

— Я примерю его, — решила Миранда.

— Мисс, я бы не советовала! Цвет очень красивый, я согласна, но он будет выглядеть черным! У меня несколько девушек его уже примеряли, все выглядели так, будто на похороны собрались!

— О, поверьте на слово, — Миранда усмехнулась. — Вы сейчас удивитесь.

Женщина только скептически покачала головой, но Миранда больше не тратила время на споры, а ушла переодеваться. Через пять минут она вышла из примерочной, и у продавщицы округлились глаза.

— Мерлин, вы были правы! Я только не могу понять… Это из-за ваших волос или цвета кожи? Впервые такое вижу!

Миранда улыбнулась. Бархатное платье в пол безо всяких украшений было строгим, даже аскетичным, если бы не оставляло обнаженными левое плечо и руку. Вероятно, это было слишком смело для 40-х годов, но ей нравилось ужасно. В довершение всего, платье было темно-темно-синего цвета и на любой другой девушке смотрелось бы действительно черным. Но на белокожей и беловолосой Миранде оно внезапно приобрело насыщенный темно-сапфировый цвет, и выглядела она просто потрясающе. Миранда против воли улыбнулась, подумав, какое впечатление произведет следующим вечером на Реддла. Все-таки приятно сознавать себя красивой… Интересно, надменному слизеринскому старосте ее обновленный облик понравится?..

— Потрясающе! — воскликнула женщина восхищенно. — Как для вас сшито! Я бы чуть-чуть подшила его в талии, а в остальном идеально! Ваш кавалер с ума сойдет, отгоняя от вас прочих поклонников!

Это вряд ли, быстро подумалось ей. Реддлу будет проще просто насылать на всех подряд Убивающие проклятия.

— Я возьму его, — Миранда бросила на себя последний взгляд в зеркало. — Скажите, у вас есть к нему что-нибудь из обуви?..

* * *

Время пробежало незаметно, и вот настала пора готовиться к балу. Вечером в шесть часов Миранда оторвалась от домашних заданий и отправилась в спальню переодеваться. Там уже стоял дым коромыслом, сладко пахло какой-то парфюмерией, Мэри палочкой расправляла воланы на платье, а Симона поливала каким-то снадобьем только что вымытые волосы, чтобы они заблестели. Минерва с кислым видом расчесывалась.

— Миранда, ты тоже пойдешь? — спросила Симона сразу, как увидела, что Миранда разложила на кровати свертки со вчерашними покупками. — Неужели Игнотиуса все-таки выписали?

— Нет, я была у него в обед. Мисс Блумфилд отпустит его только завтра вечером.

Мэри оторвалась от заклинания Утюга, а Симона скрестила руки на груди. Миранда поймала в зеркале ее выразительный взгляд и вздохнула.

— Ну?! И ты нам до сих пор ничего не сказала?

— Я иду с Реддлом, — она застыла, ожидая взрыва.

И дождалась. Одноклассницы завизжали, завопили, захлопали в ладоши, и от их бурной реакции Миранда чуть не оглохла на оба уха. С трудом вытерпев их изумление, восторг, зависть, она облачилась в обновку — девушки пожирали необычный фасон ее платья жадными взглядами, поскольку раньше не видели ничего подобного — а потом принялась причесываться. Сложная прическа тут не подошла бы, и Миранда распустила волосы, которые теперь спускались чуть ниже середины спины длинной пепельной волной, и украсила их двумя десятками маленьких заколок в форме звездочек, украшенных темно-синими камешками. Конечно, настоящие сапфиры здесь бы лучше смотрелись, но Миранда решила, что ограбление ювелирного магазина — это то, без чего она вполне сможет обойтись.

— Ты выглядишь… сногсшибательно. Даже на себя не похожа, — Симона покачала головой, когда Миранда закончила наносить последние штрихи. — Mon Dieu*, Реддл умрет на месте!

Девушки спустились в гостиную Гриффиндора. Мэри упорхнула к дожидавшемуся ее Септимусу, а Симона и Миранда направились к выходу — их кавалеры были с других факультетов.

Реддл уже ждал ее неподалеку от портрета Полной Дамы, и Миранда соврала бы самой себе, если бы сказала, что не испытывала никакого волнения. Да, она злилась из-за самой причины, по которой вынуждена идти на этот бал, ее раздражала вся эта подготовительная суматоха, она без особого удовольствия пошла в Хогсмид за покупками, она получала мало удовольствия от шумных мероприятий, где собиралась толпа народу — но глупо было отрицать, что ее сердце не подпрыгивало от волнения, пока она шла к нему. Какое впечатление она произведет на него? Все-таки ее наряд несколько отличается от классического…

Наградой ей стали расширившиеся глаза Тома. Впервые на ее памяти он не сразу справился с эмоциями, а вместо этого уставился на нее с выражением недоверия на красивом лице.

— Соммерс? — почему-то уточнил он.

— А ты сомневаешься?

Он чуть улыбнулся, и растерянность сменилась привычной спокойной маской.

— Совсем немного. Ты готова?

Она кивнула, и Реддл предложил ей руку. За ними, мило щебеча, пристроились Оуэн с Симоной, и их процессия из четырех человек начала спускаться вниз. Миранда украдкой косилась на своего спутника.

Тот был невероятно хорош собой. Парадная мантия слегка оживила его облик, темные чуть вьющиеся волосы оттеняли правильные черты, и от лица со впалыми щеками и темными глазами было невозможно отвести взгляд.

Он как хищный цветок, вдруг подумалось Миранде. Такой же прекрасный, искушающий, притягивающий к себе. Но стоит зазеваться — и он заберет твою жизнь, не испытывая ни капли сомнений.

Чем ближе они подходили к Большому залу, тем больше народу становилось вокруг. У Миранды слегка зарябило в глазах от многоцветья платьев и мантий. Было шумно, тут и там слышался смех, веселые разговоры. Студенты заходили в зал и растекались за столы факультетов — причем сегодня они значительно перемешались, поскольку пары с разных факультетов садились вместе. Учителя рассаживались за своим столом, Дамблдор в ярко-зеленой мантии, украшенной серебряными полумесяцами, с интересом слушал, что ему говорил профессор Бири. Вилкост в бархатном темно-фиолетовом платье смеялась над шуткой профессора Хиллиарда, преподававшего Чары.

Зал был вновь украшен: гирлянды из остролиста и ели тянулись вдоль стен, с потолка сыпался снег, не долетавший до студентов. Свечи, обычно парившие в воздухе, превратились в бумажные светильники. Играла музыка, на столах ярко блестели серебряные тарелки и приборы.

Реддл потянул ее куда-то в сторону, и Миранда мысленно застонала, когда поняла, куда он ее ведет. Ну, за слизеринским столом фанатки Реддла ей сейчас точно подсыпят крысиного яда…

— Если я не ошибаюсь, ты мне говорил ничего не есть и не пить в твоем присутствии, — заметила она непринужденно и ослепительно улыбнулась Мередит Булстроуд, которую сопровождал Розье. Рука той вновь подчинялась хозяйке, и Мередит хватило выдержки не выдать своей ярости, но на Миранду она бросила очень и очень недружелюбный взгляд. Опалы на платье хищно сверкнули.

— Сегодня я готов сделать исключение, — по его голосу она поняла, что Том улыбнулся.

Они подошли к слизеринскому столу, и Миранда сразу поняла, что стала центром всеобщего внимания. За этим столом было меньше всего студентов с других факультетов, и Миранда особенно остро ощутила себя не в своей тарелке. Похоже, о том, что Реддл пригласил именно ее, весь факультет уже знал, и поэтому удивленным никто не выглядел, но взгляды, бросаемые на нее, были не слишком дружелюбные — от просто колючих до откровенно злобных. Кассиопея и Ирма пристально, с алчным блеском в глазах изучали ее наряд, Друэлла не сводила взгляда с локтя Реддла, на котором лежала рука Миранды. Нотт, Долохов и Малфой внезапно не отрывали глаз от ее обнаженного плеча. Эйвери и Лестрейндж сидели с подчеркнуто безразличными лицами — из всех слизеринцев они питали к ней наименее теплые чувства, но демонстрировать неодобрение в присутствии своего предводителя явно не смели.

— Признай, что тебе это доставляет удовольствие, — прошептала она, когда они с Реддлом заняли свои места. Атмосфера за столом была откровенно напряженной, и Миранда ощущала себя здесь совершенно инородным элементом. Чтобы хоть чуть-чуть отвлечься, она перевела взгляд на стол когтевранцев, откуда ей с энтузиазмом замахала Симона.

— И это тоже, — согласился Реддл. Кажется, он находился в приподнятом настроении.

Со своего места поднялся Диппет, который провозгласил начало вечера, и посуда на столах наполнилась едой. На этот раз это были исключительно легкие блюда, больше напоминающие небольшой перекус — явно для того, чтобы у школьников остались силы и энергия на танцы.

При мысли о танцах она крепче сцепила зубы.

Ей просто нужно пережить этот вечер.