Мечты сбываются (джен)

Белла рванула дверь спальни шестого курса, мимоходом снеся запирающие чары и даже этого не заметив.

— Меда! Он... он сказал, что не любит меня!

— О, — сказала Андромеда, вставая ей навстречу. — Он идиот, — проговорила она решительно. — Но хотя бы честный.

— Он сказал, что никогда никого не полюбит — просто потому, что ему это не нужно! — Белла закусила губу. — Просто не нужно!

— Бывают такие люди, — кивнула Андромеда, подходя к сестре. — Красивые, но холодные, как рыба. И такие же жестокие. Зачем тебе такой?

— Он не холодный и не жестокий! — вскинулась Беллатрикс. — Он... он просто никому не доверяет. И мне он советовал то же самое — что доверять можно только себе. А все остальные умрут или предадут!

— Он холодный, — вздохнула Андромеда. — И ему кажется, что все такие. Можно жизнь положить, но его не переубедить.

— Он твоего Тонкса хвалил, между прочим, — обиженно сказала Белла, — значит, он не холодный, иначе бы ему на всех было наплевать! И он, оказывается, очень не любит чистокровных, — расстроенно сказала она.

— Он умный, — улыбнулась Андромеда. — Холодность ведь не равна глупости. А за что он их не любит? — удивилась она.

— За спесь, гордыню и желание получать незаслуженное уважение, — перечислила Беллатрикс, — и поэтому он сказал, что уважения заслуживает Тонкс, который умён и трудолюбив, а не идиоты с длинной родословной.

— Это лестно, — задумчиво проговорила Андромеда. — Ты знаешь, я ведь с ним согласна. Хотя чистокровные очень разные бывают. Только почему он так странно говорит о них? Он же сам из Гонтов.

— Потому, что он — непризнанный полукровка, — горько улыбнулась Беллатрикс, — и, по-моему, именно это он и не может простить. И себе, и нам всем.

— Полукровка, — медленно проговорила Андромеда. — Что ты будешь теперь делать? Вернёшься к Руди?

— Нет, — покачала головой Беллатрикс, — ни за что! Он, кстати, мне сказал — что будет честен со мной так же, как я с бывшим женихом, когда сказала, что не вправе обманывать того, кого не люблю и не полюблю никогда. Мерлин, как больно, — тихо сказала она.

Андромеда молча обняла её и крепко прижала к себе.

— Это пройдёт, — прошептала она. — Потом.

— Мне кажется, что никогда не пройдёт, — тусклым голосом ответила Беллатрикс.

— Пройдёт, — Андромеда прижала её к себе ещё крепче. — Просто не сразу. Иногда помогает что-то делать, но не всем. И не всегда. И знаешь, что бы кто ни говорил про любовь, я тебя очень люблю. И предавать и умирать не собираюсь.

— Почему смерть хуже предательства? — вдруг спросила у неё Беллатрикс.

— В каком смысле? — озадаченно переспросила Андромеда. — Это он тебе сказал?

— Да, — кивнула Беллатрикс, — это он. А когда я сказала, что никогда его не предам, то в ответ услышала, что тогда я умру, потому что третьего не дано.

— Возможно, смерть хуже потому, что это навсегда. Предателя, в конце концов, можно простить — и потом, бывают разные обстоятельства. А смерть — это навсегда. Я думаю, ты права: он не верит никому... Возможно, потому, что сам допускает для себя не держать слово, если так сложатся обстоятельства.

— Это неправда! — сердито возразила Беллатрикс. — Он никогда бы не нарушил слово!

— Почему-то же он так считает, — возразила Андромеда. — Впрочем, может, у него есть ещё какая-то причина... но, по крайней мере, он с тобой был честен.

— Был, — эхом откликнулась Беллатрикс. — А ты не боишься, — вдруг спросила она, — что твой Тонкс тоже... предаст тебя или умрёт?

— Нет, не боюсь, — спокойно сказала Андромеда. — Да, я знаю, что случиться может что угодно. Но тогда надо сразу же повеситься или жить всю жизнь в коконе — зато не случится ничего. Нет уж — пусть я лучше буду счастлива сейчас и сколько смогу, а потом даже и несчастна, чем всю жизнь проживу, боясь, а вдруг что случится!

— То есть он просто боится? — недоверчиво переспросила Беллатрикс.

— Да, — с горечью подтвердила Андромеда. — Вероятно, да. А я не боюсь, — она гордо улыбнулась.

— И правильно, — кивнула Беллатрикс. — А я, похоже, научилась бояться.

— Все боятся, — уверенно сказала Андромеда. — Главное — не поддаваться страху. И не позволять ему владеть тобой.

— Я не буду, — пообещала ей и себе самой Бэлла. — Я Блэк! И что бы он там не говорил о чистокровных, которые гордятся только вереницей предков, я докажу, что чистокровные тоже могут добиться уважения сами! Я пойду в Аврорат и стану лучшей!

— Конечно, могут, — тепло сказала Андромеда, снова её обнимая. — Аврорат — это здорово, на самом деле, — она заулыбалась. — Из тебя, по-моему, выйдет замечательный аврор.

— Спасибо, — Белла обняла сестру в ответ. — Я не хочу летом возвращаться домой, — призналась она, — да и тебе не стоит. Что будем делать?

— Если ты поступишь в Аврорат... В эту школу или академию, тебе и не придётся же, наверное? Или там занятия только осенью начнутся? В любом случае, тебя уже никто заставить не сможет. А вот я, — она вздохнула. — Мне Цисси жалко. Она там одна останется...

— Надо будет узнать всё, — задумчиво сказала Белла, — а если написать дяде Альфарду, чтобы он приютил тебя на лето? Ты тоже станешь совершеннолетней, и родители до тебя уже не доберутся. А вот с Цисси сложнее... Может, ей притвориться, что она поссорилась с нами?

— Можно попробовать, — согласилась Андромеда. — В ссору родители, я думаю, поверят... А с дядей Альфардом хорошая идея, — она улыбнулась и позвала: — Идём, поговорим с Цисси!

— Идём, — кивнула Беллатрикс, — и пусть с Нового года у нас начнётся новая жизнь!

* * *

Вторая половина года была ничем не лучше первой — всё те же бесконечные уроки, дежурства, отчёты... И окончания учебного года Тёмный Лорд ждал с таким же нетерпением, с которым в школьные годы, наоборот, ждал его начала.

Но всё когда-нибудь кончается — и вот, наконец, закончился последний экзамен, и студенты, забив весь Хогвартс-экспресс, отправились на летние каникулы. Школа опустела, и время его первого контракта подошло к концу.

Продлять контракт Тёмный Лорд и не собирался, равно как и возвращаться в Хогвартс, а значит, пришло время забрать из Выручай-комнаты диадему Ровены Рейвенкло.

Однако совершенно неожиданно найти её оказалось непросто. За то время, что его здесь не было, Выручай-комната обросла новыми вещами, и как было отыскать среди них диадему?

После пары часов бесплодных скитаний по этому захламленному кошмару архитектора Тёмный Лорд не выдержал и начал звать свой запрятанный хоркрукс ментально.

«Уходи. Ты мне не нужен».

Что? Что он только что услышал?

Он огляделся. Нет, здесь, в Выручай-комнате, по-прежнему было пусто — только он и груды вещей.

— Кто здесь? — позвал он, — Отзовись!

«Я. Или ты. Тут как посмотреть».

— Развёл тут софистику, — изумленно пробормотал Тёмный Лорд, — погоди-ка… так вот ты где прячешься, мыслитель недоделанный! А ну, возвращайся! Хватит тут пылью обрастать!

«Оставь меня в покое! — возмутился... да. Хоркрукс. Его хоркрукс. — Я хочу остаться здесь».

— Да кто тебя спрашивать-то будет! — возмутился в свою очередь Тёмный Лорд. — Я тебя создал, я тебя и заберу!

«И что дальше? — усмехнулся хоркрукс. — Вытащить отсюда ты меня всё равно не сможешь, а вот я тебе испорчу жизнь основательно. Оставь меня в покое, или пожалеешь!» — пригрозил он.

— Да что ты можешь, железяка неразумная? — презрительно ответил Тёмный Лорд. — Я твой создатель, между прочим! А ты — всего-навсего вещь!

«Скажи это своему отцу — твоему создателю. Ой, — добавил хоркрукс насмешливо, — он ведь умер. Не помог ему статус создателя. Скорей, даже наоборот».

— Ты сравниваешь этого жалкого маггла со мной? — обомлел Тёмный Лорд. Вот только взбунтовавшегося хоркрукса ему и не хватало! У него что, подростковый бунт начался, если это применительно к хоркруксам?

«А какая разница? — удивился хоркрукс. — Он маггл — ты волшебник, ты человек — я твой хоркрукс... В принципе, сравнимо».

— Ты бы ещё зелёное и солёное сравнил, мыслитель, — возмутился Тёмный Лорд, — ты часть меня, следовательно, должен подчиниться целому!

«Докажи!» — насмешливо потребовал хоркрукс.

— А пять доказательств существования бога тебе привести не надо? — озлился Тёмный Лорд. — Вот сейчас выйду отсюда и запущу Финдфайр! Сгоришь к мордредовой матери, если не подчинишься!

«Что я, Канта не читал? — хихикнул хоркрукс. — А чтоб ты спалил меня — да никогда, — он фыркнул. — У тебя, конечно, есть и другие, но... Определённо, нет».

— Это я читал Канта, — сердито сказал Тёмный Лорд, — а ты просто возомнивший о себе кусок моей души. Возвращайся обратно!

«Не хочу, — фыркнул хоркрукс. — Ты так и не повзрослел. А я устал от общества истеричного обиженного на весь мир инфантила».

— Мне сорок пять лет, и я профессор в Хогвартсе! — с обидой сказал Тёмный Лорд. — Сам ты истеричный инфантил!

«Это все твои аргументы? — язвительно поинтересовался хоркрукс. — Как по мне, тот факт, что ты в сорок пять подался в школьные учителя, моё утверждение только подтверждает. Ну как — сбылась мечта юности? Понравилось?» — ехидно осведомился он.

— Безумно! — так же ехидно ответил Тёмный Лорд, — что может быть лучше, нежели сеять разумное, доброе, вечное, направляя неокрепшие души подростков к добру и свету!

«Так зачем тогда тебе меня забирать? — ехидства в голосе хокрукса лишь прибавилось. — Ты ведь остаёшься здесь? Навечно? Будешь тут преподавать и сеять. Вечное с разумным».

— А я почувствовал глубокое раскаяние, — ухмыльнулся Тёмный Лорд, — и решил собрать себя воедино. Ибо не может преподавать тот, чья душа расколота на части!

«Мне-то зачем врать? — удивился хоркрукс. — Если бы ты его почувствовал, мы бы сами все с тобой соединились. И потом, ты, кажется, забыл, что я — часть тебя. И ты не раскаяние чувствуешь, а злость и ненависть. Ничего нового».

— А что я ещё должен чувствовать? — удивился Тёмный Лорд. — Любовь и доброту? Ты хоть раз такие чувства в природе встречал? Ну, если не считать церковных проповедей святош, обманывающих легковерных идиотов?

«Я всякое встречал, — огорошил его хокрукс. — Как и ты. Только я, в отличие от тебя, научился не смотреть, а видеть. Любовь, ненависть — всё суть одно. Спокойней надо быть. А что до доброты, то это вопрос сложный. Что считать добром?»

— Давай философские вопросы обсудим, когда уедем из Хогвартса? — предложил Тёмный Лорд. — Поскольку я собрался навсегда покинуть Британию, то и тебе здесь не место. Набредёт сюда какой-нибудь кретин вроде Крэбба с Гойлом, прикарманит тебя — и что тогда будешь делать?

«Лично я не собираюсь никуда. Тем более, с тобой, — сообщил ему хоркрукс. — Ты сам меня найти не можешь — какие Крэбб и Гойл? Впрочем, даже и найдут — не страшно. Они даже не поймут, что я такое. Но их можно будет постепенно переделать под себя — а с тобою мне что делать? Нет уж. Иди куда хочешь — а я остаюсь».

— И вообще, — вдруг подозрительно сказал Волдеморт, — это с чего вдруг ты ударился в философию?

«Поумнел, — последовал ответ. — В отличие от некоторых».

— Знаешь, — сердито сказал Тёмный Лорд, — тогда и оставайся тут! Я сейчас наложу на комнату заклятие, которое никому не позволит тебя найти и вынести отсюда, и торчи тут вечность, Диоген британского разлива! А я отправлюсь в путешествие — давно мечтал посмотреть мир!

«Ну-ну. Полагаешь, ты умней всех Основателей, вместе взятых? Или думаешь, такая идея пришла в голову исключительно тебе? — издевательски спросил хоркрукс. — Счастливого путешествия!»

— А тебе счастливо пылиться тут, — от души пожелал Тёмный Лорд, — предатель!

«Кто предатель? — хоркрукс, кажется, даже обиделся. — Да ты сам себя всё время предаёшь! Заладил: «все предают или умирают» — и под носом у себя ничего не видишь!»

— Я предаю? — оскорбился Тёмный Лорд. — Я тебя спасал, кретин неблагодарный, от смерти, старости и болезней! Это меня все предавали — с самого рождения!

«Кто тебя предавал, идиот? — возмутился хоркрукс. — Сам-то ты что делал? Всю жизнь? Спасал он меня, тоже мне. Ты от жизни нас спасал! Трус несчастный».

— Я не трус! — возмущённо зашипел Тёмный Лорд. — Слышишь, ты? Я! Не! Трус!

«Трус, конечно, — фыркнул хокрукс. — Уж я-то знаю. Ты боишься умереть — вот и понаделал нас. И толком не живёшь. Только бежишь от смерти».

— А что мне, к смерти бежать? — зло спросил Тёмный Лорд. — Ты — это я! Ты помнишь, что это такое — постоянно чувствовать за спиной её тень? Я чувствую смерть повсюду — она в воде, в воздухе, в земле и в огне!

«Все так живут, — философски возразил хоркрукс. — Зато живут, а не бегут от смерти. Я как раз отлично помню, как это — и теперь знаю, как можно просто жить. Ты же и не жил ни дня! Ты же только её видишь — и вот так существовать целую вечность? И в чём смысл? Да у нас ни друзей, ни женщин, ни приключений не было — один сплошной побег!»

— Друзей? — презрительно искривил губы Тёмный Лорд. — Чванливых мерзавцев вроде Эйвери или Розье? Трусливых приспособленцев вроде Малфоя? Тупых болванов вроде Крэбба с Гойлом? Ты их считаешь друзьями? А женщины... похотливые жадные дуры! А вот приключения я и собираюсь устроить, — он злорадно усмехнулся, — будет им приключение! Всем! И глад, и война, и чума! И третья часть вод станет горькой, как полынь!

«Мерлин, ну какой ты идиот, — вздохнул хоркрукс. — Друзей выбирать надо с умом! Людей тысячи — нет, ты упёрся в горстку чистокровных вырожденцев, и они же тебе потом и виноваты. А вот женщин ты... и я с тобой... вообще не знаешь — ни одной! А судишь. Это разве умно? Вот сейчас ты всех убьёшь — ты полагаешь, ты от этого счастливей станешь?»

— Всех-то зачем убивать? — не понял Тёмный Лорд. — Только этих вырожденцев. Остальные меня не интересуют. А без Эйвери, Паркинсонов или Блэков с Розье будет только лучше. Так что я даже доброе дело сделаю, — хмыкнул он.

«Для кого ты сделаешь доброе дело? — вздохнул хоркрукс. — Не надоело тебе сеять одну смерть? Тебе никогда не хотелось попробовать сделать что-нибудь ещё? Для разнообразия хотя бы?»

— Построить дом, посадить дерево и вырастить сына? — едко усмехнулся Тёмный Лорд. — Ты вообще меня в этом качестве представляешь?

«Куда тебе сына-то? — хохотнул хоркрукс. — У тебя же от души — один огрызок! Ты представляешь, что у тебя родится? Душу вырасти сперва обратно — потом о сыне думать сможешь!»

— Да зачем он мне нужен, этот сын? — искренне изумился Волдеморт. — Насмотрелся в Хогвартсе на этих кретинов, видеть их больше не могу!

«И правильно, — удовлетворённо сказал хоркрукс. — Мы с тобой для себя ещё не жили, а тут какие-то младенцы. Ты не хочешь плюнуть на них всех и уехать? Далеко?»

— Я именно это и собирался сделать, — кивнул Тёмный Лорд, — вот расплачусь с долгами и уеду. Мир велик, а мы, как ты правильно сказал, ещё и не жили. Заберусь куда-нибудь высоко в горы, подальше от людишек, заведу змей...

«И какой смысл уезжать? — фыркнул хоркрукс. — Змей, — передразнил он. — А сначала — всех убить. Кто деточку обидел».

— А что их, прощать, что ли? — озадаченно сказал Тёмный Лорд. — Подставлять правую щёку, когда ударят по левой? Ты что, забыл, что врагов надо уничтожать?

«А поскольку враги — все, нужно уничтожить всех, — язвительно сказал хоркрукс. — Лучше — вместе с миром. И остаться на развалинах. Со змеями. Да?»

— А чем тебе змеи не нравятся? — удивился Тёмный Лорд. — Умные, спокойные, выгуливать и кормить их не надо...

«Змеи мне нравятся, — признался хоркрукс. — Мне не нравится сводить весь мир только к ним».

— Ну, — задумчиво сказал Тёмный Лорд, — ещё есть ящерицы, драконы, черепахи и крокодилы.

«То есть теплокровные животные для тебя слишком сложны? — уточнил хоркрукс. — Собаку завести не пробовал?»

— Ненавижу собак, — поморщился Тёмный Лорд.

«Кошку?» — тут же предложил хоркрукс.

— Ты ещё кролика предложи, — скривился Тёмный Лорд. — Мерзость какая.

«Лошадь?» — хоркрукс был невозмутим.

— Лучше козу, — ядовито хмыкнул Лорд, — как младший Дамблдор.

«Можно и козу, — не стал спорить с ним хоркрукс. — Но лошади умнее. Можно гиппогрифа завести или вон пегаса...»

— Зачем? — мрачно поинтересовался Тёмный Лорд.

«Просто так. Для удовольствия, — вздохнул хоркрукс. — И развития коммуникативных навыков».

— Ты тут совсем с ума сошёл, — вздохнул в ответ Тёмный Лорд, — какое ещё удовольствие? Какие навыки?

«Коммуникативные, — грустно повторил хоркрукс. — А какое удовольствие... скажи, а что его вообще тебе приносит?»

И Тёмный Лорд глубоко задумался — а действительно, что же приносит ему удовольствие?