Хогвартс. Возвращение (джен)

Через пару дней все страхи и волнения почти улеглись. Правда, Джеймс иногда с тревогой поглядывал на сестру и как-то попросил:

— Эшли, ты только без меня никуда не ходи, ладно?

— Да уж я и так без тебя шагу лишнего не делаю, — вздохнула девочка.

— Ну я подумал… — и Джеймс указал Эшли на её левое запястье, — вдруг ты решишь… что это ты…

— Знаешь что, Джеймс, это, кажется, ты так решил! — с раздражением произнесла она. — Уж ты-то лучше других знаешь, никакой такой особой силы в моей левой нет. И не вздумай кому-нибудь рассказать!

:

Трезво поразмыслив, ребята решили, что всё это — и горящие буквы и, особенно, видение заморыша в стрекозином шаре — чушь собачья.

* * *

Эшли сидит на кровати по-турецки и смачно хрустит яблоком. Перед ней снова раскрытая книга.

— Представь себе, Ширли, — вслух размышляет девочка, — если уж мы не можем не то что тайник с оружием открыть, но даже в хранилище войти… А! — и она, с досадой махнув рукой, перелистывает страницу.

— А зачем вам Справедливый? — прищурившись, спрашивает мальчишка. Он сидит рядом, подвернув под себя ногу, и обсасывает косточку от персика.

— А он нам и не нужен вовсе, — бесшабашно отвечает девчонка, — там просто вместе с ним ещё другая штука лежит.

— Какая штука? — дотошничает Купер.

— Никакая, — с досадой отмахивается Эшли. — Она нам тоже пока не нужна. Всё равно… — и девчонка, спохватившись, умолкает.

— Что ″всё равно″? — упорно пристаёт Ширли.

— Ну-у-у… мы всё равно пока не можем ею воспользоваться. В общем, бояться нечего, — твёрдо заявила девочка, тактично давая Куперу понять, что разговор окончен, но не тут-то было!

— Значит, это у директора в кабинете? Тайник.

— С чего ты взял?! — Эшли, поперхнувшись яблоком, устремила на первоклашку ошарашенный взгляд.

— Так всё же просто, — легко поясняет парнишка, отправив косточку за щеку: — Годриково Оружие, скорее всего, либо в Министерстве, либо в Хогвартсе. О Министерстве вы и думать бы не стали, выходит, в школе. А там… — Купер пожимает плечами.

— Ширли, миленький, — Эшли с испугом смотрит на мальчика, — я тебя умоляю…

— Не волнуйся, я уже и сам догадался, — снисходительно усмехнулся он и добавил нарочито таинственным тоном: — Никому. Даже Рози.

Джордан облегчённо вздохнула. Она давно поняла — раз Купер обещал…

— Эшли, — взгляд паренька стал задумчивым и сосредоточенным, — а что это за помещение было? Ну… куда мы с ребятами провалились, ″пряничный домик″?

— А куда вы провалились? — с притворным удивлением спросила Джордан.

— Эшли, ну не прикидывайся, пожалуйста, — мальчишка смотрел на неё пристально и, кажется, даже чуточку насмешливо: — Можно подумать, Рози тебе не рассказала. Это же ты ей не доверяешь, а не она тебе.

Эшли, недовольно сморщив нос, всё-таки рассказала Куперу о Комнате Желаний.

— И что, эта ваша Выручайка безо всяких подвохов? — искренне изумился Ширли.

— Без подвохов, представь себе, — ухмыльнувшись, кивнула Эшли.

— А ты уверена? — во взгляде мальчика мелькнуло сомнение. — Вы проверяли?

— Не проверяли, — честно глядя ему в глаза и даже не покраснев, соврала Эшли, — но про неё во всех учебниках истории есть, и мы ещё Невилла кое о чём спрашивали.

— Ага, так он вам всё и выложил, — Купер, хмыкнув, перебросил косточку за другую щеку. — Без утайки!

— Так он же не знает, что Выручайка сохранилась, — Эшли пожала плечами. — Все до сих пор уверены, что она сгорела.

— А как туда попасть? — Купер склонил голову к плечу, прямо как Скорпи.

— Не знаю, — снова нагло соврала Эшли.

— Надо разузнать, — мальчишка устремил задумчивый взгляд в потолок. — Вот подрасту — буду там с девчонками прятаться.

— Ширли, — Эшли возмущённо вскинула брови, — как тебе не совестно?!

— Да ладно тебе, Эшли, — Купер, расхохотавшись, откинулся на подушку, — уж и пошутить нельзя!

Эшли, как-то странно чихнула и тоже залилась смехом.

:

Так их и застал аппарировавший Джеймс, сидящими рядом и заразительно хохочущими.

— Чёй-то вы тут веселитесь-то, — он исподлобья недружелюбно посмотрел на Купера, — вдвоём… — и во взгляде его промелькнуло беспокойство.

— А ты чего вламываешься без стука? — сквозь смех выдавила Эшли.

Джеймс вспыхнул:

— Так я же аппарировал! Ты сама всегда… — парень растерялся.

— Вот видишь, — наставительно произнесла Эшли, — а ты вечно ругаешься! Кстати, — обернулась она к Куперу, — о девочках: у тебя там сколько моего шёлк-шампуня осталось?

— На одну головомойку, — как на уроке отчеканил первокурсник.

— Тогда после занеси мне флакон, я тебе ещё наколдую, — и она провела ладонью по его волосам, ставшим в последнее время мягкими и послушными.

Джеймс снова одарил первоклашку враждебным взором, но тот обезоруживающе улыбнулся и со словами ″ладно, я к своим″ соскочил с кровати. У выхода он обернулся и, взглянув на Поттера, ехидно хмыкнул.

— Иди, иди, — буркнул тот ему вслед и, когда дверь за Купером затворилась, сердито пробубнил: — заморыш!

— Ну чего ты злишься, — Эшли запустила пятерню в жёсткую шевелюру брата и примирительно предложила: — Хочешь, я и тебе шёлк-шампуня наколдую?

— Не хочу, — Джеймс недовольно повёл головой, — не надо мне… шампуня.

— А зря, — улыбнулась Эшли. — Смотри, как Купер похорошел! У него скоро от девочек отбоя не будет.

— Меня ваши девочки вовсе не интересуют, — снова сердито пробухтел парнишка.

— Да? А уж пора бы, — как-то странно вздохнула Эшли и убрала руку с его головы. — Ладно, братик, не злись.

— Я и не злюсь, — мальчишка и сам не понял, что его так рассердило.

* * *

А тем временем странные сны всё продолжали тревожить его, особенно по утрам. В другой раз ему приснилось, что Эшли треплет его волосы. Ему бы сопротивляться, его и так дразнят лохматым, но сопротивляться отчего-то не хочется… Рука у Эшли такая ласковая, почти как у мамы… Она так близко к Джеймсу, и от неё так вкусно пахнет… Джеймс вдыхает этот запах…

— …Апельсины, — шепчет парнишка.

″Это паста…″ — слышит он.

— …зубная паста! — Эшли уже несколько минут теребит его за волосы, безуспешно пытаясь разбудить. — Смотри, что я ещё откопала, смотри!

— Где? — испуганно вздрогнул мальчишка.

— Да в книге в твоей, где ж ещё-то! Всё так странно… Слушай! ″А ежели сокрушит меч дерево, то впитает он тепло животворное сердца горячего, другое же сердце само вверится ему, и утратит меч силу камня смертоносную, и восстанут четыре воина″, — всё ещё держа Джеймса за чуб, прочла Эшли и вопросительно уставилась на него: — Что скажешь?

— Пусти, — недовольно буркнул Джеймс, — больно.

— Прости, — Эшли извинилась, словно между прочим, и, разжав кулак, продолжила развивать свою мысль: — Зачем дерево-то рушить? Тем более Мечом! И как это металл может сердце… впитать? Ничего не сходится, странно… И зачем, интересно, оружию силу утрачивать? И откуда четыре воина, если Ширли двоих видел? И что это за дерево такое?..

Джеймс смотрит в остановившиеся глаза Эшли, и серая пропасть затягивает его… Голова кружится…

— Джеймс, ты меня слышишь? Джеймс! — Эшли снова дохнула на брата запахом апельсинов.

— Да, — очнулся парнишка. — Я тоже ничего не понимаю. Что ты всё выискиваешь! — с неожиданным раздражением выпалил он. — Мы же решили, что всё привидевшееся заморышу — чушь. Все вместе решили!

— Конечно чушь, — согласилась Эшли, — но надо всё-таки выяснить. На всякий случай…

Джеймс вдруг взглянул на старый фотоальбом, не то с удивлением, не то с лёгким подозрением. Внутри ему почудилась какая-то возня. Парнишка, резко развернувшись, стремительно откинул бархатную обложку и увидел, что на фото профессора Снейпа мелькнул край чужой мантии.

— Опять подслушивали?! — возмутился Джеймс. Снейп криво усмехнулся и демонстративно повернулся к нему спиной. — Эшли, он снова подслушивал! Тот, другой — из кабинета, — мальчик с досадой захлопнул альбом.

— Не обращай внимания, — махнула рукой Эшли.

— Стучать пошёл, — недовольно скривился Джеймс и, окончательно проснувшись, потянулся.

— Ой-й-й, — пренебрежительно сморщилась девчонка, — кому? На что? Мы же ничего такого, мы, наоборот! читаем!

— Читаем, читаем, — нехотя согласился Джеймс. Он зажмурился и широко зевнул: — Про обратную дорогу так и ничего?

— Ничего, — Эшли, вздохнув, бережно закрыла книгу и вдруг вздрогнула: от обложки отделились и зависли горящие буквы. — Обратного пути нет, — побледнев, прошептала девочка.

— Ты это окончательно решила? — Джеймс снова повернулся к ней и скептически поднял бровь. — Чего так вдруг?

— Это не я, — Эшли побледнела, — это книга только что сказала.

— Знаешь что, Эшли, — парнишка с сочувствием взглянул на сестру: — давай-ка сегодня отдохнём от истории. В квиддич, что ли, поиграем…

— Давай, — устало согласилась Эшли.

* * *

Гермиона сегодня дома. За завтраком решили провести день в Норе.

Рози застряла с бабушкой Молли на кухне, Лизу Фред с дедом затащили в сарай с хламом: она, оказывается, до тринадцати лет среди магглов жила. Её бабушка растила. И зачем-то от Лестрейнджа прятала. ″Потом как-нибудь расскажу″, — отмахнулся по этому поводу Малфой от изумлённой Джинни.

Гермиона сидит на скамейке за чертой поля. За пазухой у неё, удобно угнездившись, дремлет Крендель (так Скорпи назвал хомякотика), а возле ног примостился Волчок. Ушастик взгромоздился на одну из мачт и задремал, наотрез отказавшись сменить насест и, поскольку на поле Норы всего два кольца, приходится играть в одни ворота.

Один игрок лишний, ″нечётный″. Эшли, спланировав вниз, усаживается рядом с Гермионой:

— Рози подойдёт, и мы подключимся.

Они вдвоём наблюдают за ходом матча. Играют четверо против четверых — пока без счёта, но всё равно возле мачты с филином возникает какая-то спорная ситуация и близнецы пытаются что-то доказать друг другу: что именно, отсюда не слышно. Ушастик, нахохлившись, дремлет, абсолютно игнорируя и гвалт, и бладжер, который, воспользовавшись перепалкой, с любопытством кружит вокруг птицы.

— В этот раз Сириус прав, Рем зашёл не с той стороны. Видела? — Эшли поворачивается к Гермионе.

— Я отсюда не разгляжу, который Рем, — Гермиона виновато пожимает плечами.

— Сегодня каждый в своём свитере, — вглядываясь в спорщиков, поясняет Эшли.

— Эшли, а по глазам вы их как различаете? — несколько смутившись, спрашивает Гермиона.

— Ну… у Сириуса глаза Гвенделин, а у Рема… у Рема, — Эшли вспомнилось одно давнее лето, ещё до школы…

* * *

…Фред гостил не то у Дурслей, не то в Румынии, теперь уж и не вспомнить, да и неважно это; малышня с кем-то из родителей осталась в Норе, и Джеи оказались предоставлены сами себе. Рыжики ушли в Косой — спортсменок ненадолго по домам отпустили; а она, Эшли, отправилась с Джеймсом в Хогсмид.

Они сидели в маленькой тесной гостиной лавки приколов и болтали о пустяках, когда из очага шагнули трое, почти одновременно. Энджи практически вытолкнула недовольного Сириуса:

— Вы, мальчики, ещё успеете с мамой наговориться, мы сюда на целую неделю, а отец работает, пусть хоть немножко вдвоём побудут! — и Энджи ушла на кухню печь пирожки и варить компот…

…Все четыре физиономии исказились гримасами ужаса.

— Может, смоемся? — шепнул Си-Джей.

— Потерпишь, — прошипел Рем.

У Анджелины после войны совсем никого не осталось, потому она проводит отпуска и каникулы вместе с Гвен у своих школьных друзей. Ребята любят её, понимают, что ей необходимо хотя бы иногда о ком-то заботиться и героически терпят её опеку. Вообще-то поболтать с Энджи о квиддиче, безусловно, интересно, но она ни разу в жизни не пробовала собственной стряпни. К тому времени, когда еда бывает готова, горе-повариха уже успевает напробоваться сырого теста, тушёной капусты, тёртого сельдерея и ещё чего-нибудь. Сириус справедливо предполагает, что пирожки Джонсон начиняет помётом фестрала, приправленным стрихнином, а Фред считает, что её компот — это крысиный яд, настоянный на моче гиппогрифа, а потому кто-то обычно отвлекает Энджи, пока остальные позорно рассовывают по карманам пирожки и опустошают стаканы всеми возможными способами.

К Ри-Джею у Анджелины особое отношение. Это всем заметно, но никто не обижается: ребята знают, что когда Рем родился, произошла какая-то странная история — вроде как Джонсон матери близнецов жизнь спасла… И Реми Джорджем назвали вовсе не в честь папы, а в честь отца Энджи. Но взрослые почему-то не рассказывают, а дети тактично не пристают с лишними расспросами.

В тот раз отвлекать горе-повариху была очередь Рема, а он вместо этого улёгся на стол, уставился на спортсменку, будто пень с глазами, а потом вдруг брякнул:

— Энджи, ты такая красивая, чего ты замуж не выходишь?

Анджелина растерялась, а потом улыбнулась и сказала, что раз у неё всё равно не будет такого красивого рыжего сына, то и замуж выходить незачем, а можно хоть всю жизнь преспокойно в квиддич играть, и уселась за стол. И пришлось ребятам все пирожки съесть. И компот выпить. Ох, и разозлились же они тогда на Риджа!

А Эшли, хоть и маленькая ещё была, а заметила, что глаза у них, у Энджи с Ремом — как в зеркале.

* * *

— Так чьи глаза у Рема, чьи?

″Гермиона… — Эшли очнулась. — Кажется, не в первый раз уже спрашивает…″

— Ты не поверишь, Гермиона, — девчонка даже не думала, что когда-нибудь хоть кому-то об этом расскажет, — это полная нелепость…

* * *

Гермиона помнит, как все тогда перепугались. Не она одна. Четырнадцать лет прошло, а все помнят. Ли — так тот вообще после такую истерику устроил, что пришлось Гарри из Хогсмида в Мунго транспортный портал прокладывать, чтоб беременную Верити в больницу переправить. Та, конечно же, скандалила, кричала, что не выдержит целых два месяца в больнице, рехнётся! Но Джордан упёрся как бронеслонч, и даже врачи, дружно пытавшиеся доказать, что у его жены всё в норме, не смогли его убедить. Верити его до сих пор не простила, утверждает, что она Эшли на две недели раньше родила именно из-за этого. Сама-то Эшли смеётся, говорит, что ей просто завидно стало — надоело у мамы в животе томиться, когда братья уже белому свету радовались, а мальчишки считают, что всё из-за того, что они без Эшли скучали и попросили её поторопиться. А на самом деле всё из-за Гвенделин…

:

…Сириус уже лежал в колыбели, глазами хлопал, а Рем никак не желал выходить. В Косом и так-то тесно, а тут… Гермиона испугалась, что дом по швам лопнет. В комнате врачи, на лестницах родные толпятся, магазин друзья заполонили, только Анджелины не было, — команда в Шотландии к игре готовилась, да Джинни — её самоё ещё из Мунго не выписали. Она там, в больнице, извелась, когда пронюхала, что дома неладно.

Джордж всё время рядом с Гвен сидел, за руку её держал и уговаривал, мол, всё хорошо будет.

Доктор Мейсон из сил выбился, выволок Джорджа в коридор, припёр к стене и перед фактом поставил: они могут спасти только одного — либо жену, либо ребёнка. Уизли побелел как знаменитые Малфоевы рубашки, икнул и велел Гвен спасать, а после сполз по стене и позорно разревелся.

Гермиона Рона и Гарри на улицу вывела, и они там поскандалили:

— Но как?! — возмущался Гарри.

— Я не знаю, мне всё равно как, — орала она на парней, — но сделайте это, доставьте её сюда!

— Я пойду, — мрачно буркнул Рон. — Я аварийщик, и я его брат, а ты держи.

Как уж Поттер с Уизли ухитрились это провернуть, они, кажется, и сами до сих пор не поняли. Только Рон заклинанием обмотался, УМом[1] затянулся, и Гарри его в Шотландию перебросил, а после Джонсон на том же заклинании в Косой притащил.

:

— Ну! ещё одного рыженького. Для меня. Пожалуйста! — попросила тогда Анджелина и крепко сжала руку Гвен. — Я помогу, — прошептала она.

Подруги набрали побольше воздуха, дружно выдохнули, и…

Первым, что увидел Ри-Джей в этом разноцветном мире, были глаза Энджи.

Гвен улыбнулась, сказала, что они Рема вдвоём родили, а Джордж на радостях решил, что одно из имён у сына непременно должно быть от Джонсон, раз она в такой решающий момент рядом была. Та звонко расхохоталась, предположив, что Энджел[2] Уизли уже само по себе звучит удивительно гармонично, а уж для рыжего близнеца вообще подходит как нельзя лучше. Позже она сказала счастливому новоявленному папаше:

— Моего отца звали Джорджем, как и тебя, дружочек, так что имена Си-Джей и Ри-Джей меня вполне устраивают.

Никто ничего не понял, доктор Мейсон пребывал ″в культурном шоке″ и по этой причине громко матерился от счастья. Дядюшка Рональд в Шотландии сходил с ума пока не зазвонил его маггловский мобильник, а зазвонить он смог только когда Гарри вырвался из Косого на ближайшую улицу Лондона, аппарировав прямо в огромный мусорный бак, а потому первое, что услышал в трубке Рон, было:

— …да т’вою мать! — ну и дальше Гарри, безусловно, не поскупился на описание красок и ароматов окружающего мира, из чего Рон заключил, что с его невесткой и очередным племянником всё о’кей.

:

Только Гермиона и сама Гвен поняли, кажется, что произошло. Гвен, конечно же, во всём винила то пыльное зеркало, которое при очередной генеральной уборке выволокли из подвала Норы. Почему она поделилась именно с Гермионой? Скорее всего, потому что она самая, пожалуй, разумная из всех. Да и надежды на неё больше. Джинни вообще ничего сказать нельзя, она всё разболтает Гарри, тот, в свою очередь, Рону, ну а Рон, не приведи Мерлин… В общем, понятно. Так Гермиона и узнала о происшествии с отражениями.

:

Тогда, помнится, все собрались в Норе, и Джордж, перед зеркалом, обнимая жену и поглаживая её уже внушительный животик, во всеуслышанье заявил, что они с Гвен хорошо потрудились. Его отражение вдруг печально улыбнулось и, — Гвен и теперь готова поклясться, — губы его произнесли ″За двоих″, хотя Джордж молчал. И ещё Гвен вдруг увидела в зеркале не себя, а Энджи. Буквально на мгновение. В следующую секунду отражение подруги оказалось рядом. Обнимая Гвен, она шептала: ″Я так рада за тебя, дорогая″. Джордж не видел в зеркале никого и ничего кроме своей самодовольной физиономии, и Гвен решила, что ей всё померещилось.

В другой раз они снова собрались в Норе. Самое интересное, что Джордж стоял к зеркалу спиной, что-то горячо доказывая Рону. Никто кроме Гвен не видел, как его отражение обернулось к присутствующим и вперило вожделенный взор в Анджелину, которая, как и все, ничего не замечая, хомячила пирожки тётки Молли. Энджи пожирала кулебяку с капустой, отражение Джорджа пожирало взглядом её, Энджи. Гвен вдруг заревновала и, швырнув пирожком в зеркало, выскочила на улицу. Отражение ухмыльнулось и стало просто отражением Джорджа. Молли попыталась успокоить сына, сказала, что у беременных иногда случаются странности в поведении, что, скорее всего, ей не нравится её теперешнее растолстевшее отражение, но он, отмахнувшись от матери, понёсся вслед за женой на улицу.

* * *

Слова Фреда о том, что у Рема чужие глаза, прочно засели в мозгу Гермионы.

— Так чьи глаза у Рема, чьи? — нетерпеливо теребя маленькую озорницу, спрашивает она, вот уже в который раз!

— Ты не поверишь, Гермиона, это полная нелепость… — Эшли словно вырвалась из тенёт воспоминаний и вдруг испуганно выпалила: — Анджелины!

— Не представляешь, Эшли, — Гермиона, улыбаясь, взглянула в лицо девочки, — поверю! В волшебном мире ведь иногда случаются чудеса. Энджи вдохнула в Рема жизнь и подарила ему свои глаза.

:

— Эшли, у нас перерыв, — Купер, заложив крутой вираж, остановил метлу перед скамейкой. — У меня шикарная идея, но это не для ушей миссис Уизли, — и мальчишка лукаво прищурился. — Миссис Уизли, вы ведь позволите мне похитить Эшли? Ненадолго.

— Можешь называть меня Гермионой, — она улыбнулась. Какой всё-таки обаятельный мальчик этот Ширли!

* * *

— Вы невыносимы, Дамблдор! — Снейп, заложив руки за спину, вышагивает взад-вперёд поперёк картины. — Вы опять им что-то подсунули! Директор, — обращается он к МакГонагалл: — Директор, вы меня слышите?

— Слышу, Северус, слышу, — Минерва отрывается от пергамента. — Чем вы так взволнованы?

— Директор, заберите у них эту книгу. Немедленно! Она опасна!

— Мальчик мой, я не могу этого сделать, я подарила её Поттеру на день рожденья! Вы что, считаете, что я должна забрать обратно свой подарок? — МакГонагалл недоумённо взирает на Снейпа поверх очков.

— ″Мальчик″! — Снейп возмущённо взмахивает руками. — И вы туда же! Какой я вам мальчик! Мне уже… — он поворачивается к Дамблдору: — Сколько мне?

Тот растерянно пожимает плечами:

— Я не помню. Пятьдесят… семь, кажется.

— Вот! — снова обращается Снейп к Минерве. — А вы говорите, мальчик. Заберите книгу, я вам ещё раз повторяю: она опасна! Этот манипулятор, — указывает он на посмеивающегося Дамблдора, — опять всех надул!

— Не мелите чепухи, Северус, — МакГонагалл упрямо поджала губы. — Я её просмотрела, там нет ничего предосудительного. Родители этим детям ничего о своих подвигах не рассказывают. Просто безобразие!

— Они, профессор, не о родительских подвигах читают, — Снейп беспомощно плюхнулся на кровать, — они там что-то про Гриффиндорский Меч раскопали!

— Тоже полезно, — МакГонагалл, зарываясь в свои пергаменты, одобрительно кивнула. — А то в лекциях профессора Бинса совсем отсутствует информация о магических артефактах. Пусть хоть самостоятельно просвещаются.

— Смотрите, я предупредил, — отчеканил Снейп. — Пожалеете, да поздно будет! — и, уткнувшись носом в стену, с досадой пробубнил: — В конце концов, моё дело — прокукарекать, а там — хоть не рассветай.

Полежав так несколько минут, Снейп встал и, продолжая бурчать, отправился в кабинет зельеварения, пнув невесть откуда взявшийся на пути осколок кирпича. Тот загремел, покатившись по каменному полу, потом, видно, свалился на какую-то лестницу и наделал столько шума, что давно уже дремавшие обитатели картин проснулись и решили, что каникулы закончились.

* * *

— Эшли, — взволнованно шептал Купер, — я тут подумал, надо найти ключи от той комнаты. Обязательно! Ведь если это и правда Комната-что-пожелаешь, то, попав в неё, можно оказаться совсем в другом месте!

— В каком таком другом? — не сразу сообразила Эшли.

— Да в том, в котором пожелаешь! В любом помещении… в любом кабинете Хогвартса!

Эшли застыла в изумлении. Ну и Купер! Ну и голова!

— Ширли… — она как заворожённая смотрела в сверкающие глаза мальчишки: — Ширли, да ты просто гений!

* * *

Снейп, на чём свет стоит проклиная Дамблдора, добрёл до класса зелий, где на кафедре в небольшом котелке булькала мутная серо-зелёная жижа.

— Настырные все, как носороги! — профессор со злостью сплюнул и хлопнул в ладоши. В кабинете появился домовик.

— Там в лаборатории террариум, — пробухтел Снейп, — желтопузик линял на прошлой неделе…

Эльф кивнул.

— Возьми сброшенную шкурку, брось в котёл, — коротко скомандовал зельевар.

Домовик тут же бросился выполнять приказ.

— Да смотри, аккуратнее! — прокричал ему вслед профессор. — Она хрупкая, не рассыпь по дороге!

Эльф в точности выполнил все указания, размешал зелье, оно приобрело приятный бирюзовый цвет и после ухода домовика стало прозрачным. Снейп облегчённо вздохнул и отправился спать.

____________________________________________

:

1. УМ — Узел Малфоя, или Универсальный Малфойский.

2. Энджел — ангел.