Хогвартс. Возвращение (джен)

После ухода Фреда маленькие волшебники занялись новеньким. Они быстро выяснили, что, оказывается, приют вовсе не город, а специальный дом для сирот, но пока Купер объяснял им, почему у магглов сироты живут все вместе в отдельном доме, он изрядно утомился. Ребята никак не могли этого понять. В мире волшебников тоже есть сироты, но они живут у своих родных, а те, у кого родных совсем не осталось — у друзей или крестных родителей.

— Как наш Тэд, — добавил Эл-Си.

Куперу, к тому же, было трудно говорить ещё и оттого, что ему в рот не переставая что-то запихивали — то хрустик, то лягушку, то жевастика. В конце концов он взмолился:

— Ребята, я не могу сразу так много сладкого есть, меня сейчас стошнит!

— Ды ды фто! — ужаснулся сквозь сжатые зубы Эл-Си, из уголка рта у него свисал мармеладный хвостик. — А гаг де бдаднифный удын?

При мысли о "бдаднифном удыне" Ширли совсем поплохело, но тут все переключились на появившуюся в купе хорошенькую девочку лет тринадцати. Рози и Альбус завопили так же радостно, как и при виде Фреда, а Малфой и Купер воззрились на нее с нескрываемым любопытством.

Одета она была по-спортивному — джинсы, кроссовки и водолазка. Никаких девчачьих излишеств, только на шее маленький кисет на кожаном шнурке. Каштановые коротко стриженые волосы завивались и были, явно, не слишком послушны, но её это совсем не портило. Тёмно-серые глаза смеялись лукаво и в то же время по-доброму.

Эшли, а это была именно она, одарила всех лучезарной улыбкой и пакетиками с сахарными мышками.

— Это еда? — Купер изо всех сил постарался не показаться невежливым, но всё же голос его испуганно дрогнул.

— Тебя пугают волшебные сладости? Ты маггл? — участливо спросила девочка и, вглядевшись в него внимательней, добавила: — Ты — Купер, да? Мне про тебя рассказывали.

— Его вообще еда пугает, — проглотив наконец жевастика, внятно объяснил Эл-Си, — съел-то всего-ничего, а уже обожрался и вспотел!

— Не все же могут лопать как ты, Северус, странно, что ты не Уизли! — рассмеялась Эшли и снова обратилась к Ширли: — Не бойся, в Хогвартсе есть никого не заставляют, но всё, правда, очень вкусно! В нашей школе вообще нет ничего страшного. Призраков поначалу можно испугаться, но они вреда не причинят. Правда, лучше до них не дотрагиваться, — девчонка поёжилась, — они холодные и мокрые.

— Эшли, а про фестралов расскажи! — с замиранием сердца попросил Эл-Си.

— Опять тебя Джеймс стращал? Голову ему оторву! — сердито буркнула Эшли и, сев рядом с Малфоем, которого не преминула погладить по голове (а что это у нас за белокурый красавчик?) стала рассказывать малышам про фестралов.

Закончив рассказ, Эшли поинтересовалась у первокурсников, не проходили ли мимо ФоДжей и, получив утвердительный ответ, пошла разыскивать братьев. Эл-Си, махнув головой ей вслед, пояснил:

— Она тоже наша, — и захрустел сахарной мышкой.

Малфой попытался прикинуть, сколько в Хогвартсе "наших", но, сбившись со счета, протянул, склонив голову набок и задумчиво глядя на Рози:

— А у нас дома два фестрала.

* * *

В одном из купе первого вагона четверо мальчишек пили тёплое сливочное пиво и весело над чем-то смеялись, когда к ним вошла девочка:

— Про что шум-гам, джентльмены?

— Ты где ходишь, училка, твоё пиво уже почти остыло! — Джеймс подал ей пузатую бутылочку и подвинулся, освобождая место.

Теперь весь квартет был в сборе, с ними веселился и Фред.

* * *

Первым в развесёлой четверке появился Джеймс. Когда через пару недель Гвенделин, жена Джорджа, заядлая спортсменка, игравшая в одной команде с Анджелиной, удачно поднатужившись, произвела на свет близнецов, папаша назвал их Сириусом и Ремусом:

— Пускай их снова будет трое, как до нас, — непривычно угрюмо сказал он Гарри. — К тому ж мы с Фредом тогда в Ордене Феникса с Блэком и Люпином сдружились…

Гарри молча кивнул в знак согласия. Так в компании появились Сириус Джордж Уизли и Ремус Джордж Уизли.

Еще через пару месяцев счастье, в образе маленькой куколки, привалило и в семью Ли Джордана, компаньона Джорджа. Эшли, конечно же, была подарком судьбы, ибо то, что Верити, секретарь компании, между бесконечной беготнёй из Косого в Хогсмид и обратно, ухитрилась всё же родить ребёнка, точно было чудом!

На лицах мальчишек сразу читалось, что Джеймс, Си-Джей и Ри-Джей составят весёлую компанию, но интересная мысль о том, что Эшли Джордан, Эшли-Джей, маленькая папина куколка, станет в этой компании не самым смирным товарищем, никому в голову почему-то не пришла.

До рождения сына Поттеры жили в Годриковой Лощине вместе с Тэдом и миссис Андромедой Тонкс, которую тоже забрали к себе.

Когда появился Джеймс, в небольшом доме стало тесно, и было принято решение переехать на Гриммо, где к тому времени всё уже было приведено наконец-то в нормальное состояние. Мейди (сокращённое от "Андромеда", так же как и Энди) изъявила желание остаться в Годриковой — присматривать за домом и за Тэдом, который непременно должен приходить на прогулки туда, где "оброс" друзьями, где ему не будет скучно.

За домом Тонксов — её собственным жильём, куда ей вовсе не хотелось возвращаться, следил Кричер.

Бесконечные игры и тренировки почти не оставляли Гвенделин времени на детей, а работу она потерять не хотела, и Верити, фактически, осталась одна с тремя младенцами. Жену Джордана утащили на Гриммо почти силой. Немало было побито и восстановлено посуды, пока Джинни убедила её, что в Косом, вообще-то, всегда было жутко тесно, что она одна с тремя детьми просто загнётся, и что вдвоём им всё-таки будет легче.

Наконец вопрос был решен. Джорданам выделили на Гриммо пару комнат, а детям одну здоровенную детскую на пятерых (пятым вскорости оказался Фред). У шестилетнего Тэдди, естественно, была отдельная спальня.

Джордан приходил вечером после закрытия лавки, и они с Гарри после работы помогали своим девочкам купать и кормить ораву из пяти гавриков. От Джорджа проку в доме было мало, хотя и он на Гриммо не был обделен площадью. На большом семейном совете "Поттеры-Джордан-Уизли" было решено, что он полностью берёт на себя лавку в Косом, а Ли закрывается в Хогсмиде пораньше и приходит на помощь девочкам, дабы хрупкие Джинни и Верити не переломились пополам. Впрочем, Ли иногда ухитрялся прибегать и среди дня, правда, ненадолго, по словам Гарри, "поиграть в куколку".

Пока Эшли радовалась жизни лёжа в кроватке, всё было прекрасно, иногда только с грохотом падала люстра, по этому поводу малышка каждый раз выражала бурный восторг, а Ли или Гарри с хмурым видом возвращали сей веселящий предмет на место.

Как только девчушка встала на ноги, она превратилась для всех окружающих в ходячую неприятность. Всё, до чего она могла дотянуться, было сломано, разбито или сожжено. Не помогали ни шкафы, ни замки, ни ширмы. Ей обязательно нужно было разобрать, посмотреть что внутри, узнать как устроено и почему "зуззыт", после этого следовало уничтожить.

Кем мальчишки считали Эшли, сестрой или братом, понять было трудно.

В течение первых двух лет больше всех доставалось Верити и Джинни — маДжин, как называл её Тэд, а с его подачи и все остальные дети.

Гермиона приходила почти каждый день, и её помощь всегда была ощутимой, но всё же самым лучшим помощником был Кричер, а он, к сожалению, сопровождал Тэда в Годрикову Лощину.

Так прошли два года, к пятиголовой ватаге добавился Эл-Си, а у Гермионы родилась дочка, и подруга отважно предложила Джинни объединиться:

— Всё равно придётся временно оставить работу, — вздохнула Гермиона, — а Рон говорит, Джордж жаловался, что им с Джорданом очень тяжело без помощи Верити.

Только тогда наконец Джордж и Ли вновь обрели верную секретаршу и помощницу, которую ожидала привычная беготня из Косого в Хогсмид и обратно, а дракон, теперь уже семиглавый, оседлал Джинни и Гермиону.

А через пару лет у "дракона" появляются еще две головы — Лили и Хьюго…

* * *

Дети так и росли все вместе. Их невозможно было разделить, развести по разным домам, оторвать друг от друга. Когда им наконец было позволено самостоятельно перемещаться через камин, старшие, крепко прижимая к себе младших, всюду таскали их за собой. Дружным скопом ребята гоняли гномов на огороде Норы, копались в сарае у деда, рыскали на Гриммо по многоуровневым подвалам и чердакам, а зимой, под присмотром верного Кричера и повзрослевшего Тэда, частенько навещали Годрикову Лощину, куда их манили маггловские развлечения — коньки и лыжи.

Без ссор, конечно, тоже не обходится. Джеймс и теперь любит подразнить малышей, особенно Рози, или постращать чем-нибудь Эл-Си, хотя ему достаётся за это от Фреда или Эшли. От Эшли же всегда следует ожидать озорства, но она никогда не даёт в обиду младших. Впрочем, они и сами вполне могут дать отпор кому угодно. К примеру, Джеймс называет Рози мисс Джинджер (рыжая). Она не обижается, да и Джеймс делает это не со зла, и всё-таки сестренка в ответ зовёт его либо Ваше Дикобразие, либо просто Дикобразина.

Мальчишки называют младших козявками, малявками и прочей мелюзгой, но сами беззаветно любят их всех.

Когда они всем скопом заваливаются в Косой переулок, Верити старается поскорее спровадить их в кофейню Фортескью, чему ребята всегда рады. Всё равно в Косом из лавки ничего не умыкнуть — Верити за ними зорко следит. Привыкла.

И всё-таки ФоДжей всегда ухитряются раздобыть то что им нужно. Для таких случаев в кармане Эшли лежит атласная ленточка сомнительной чистоты и неопределённого цвета. Наступает момент, когда девчонка с обречённым видом достает её, отдаёт братьям, и, тяжело вздохнув, со словами "ну вяжите, что ли", подставляет им буйну голову на растерзание. Джеймс, обычно, цепко ухватывает её за волосы, а близнецы в четыре руки пытаются привязать ей на хвост замызганный бантик.

— Ну неужели это так трудно?! Вроде бы так же как на башмаках! — морщась бубнит Эшли. — Ай! Джеймс, не тяни ты так! Это всё-таки мои волосы, а не шнурки!

После этой экзекуции Эшли уходит в камин одна.

Несколько мгновений спустя, она, перепачканная сажей, посыпанная пеплом и с чем-то невообразимым на макушке, вываливается из очага лавки "J&W" в Хогсмиде и с воплем "папулечка, миленький, как же я соскучилась" бросается в отцовские объятья. Пара звонких поцелуев, и Ли бежит обслуживать нескончаемый поток покупателей, а Эшли беззастенчиво тырит всё необходимое и быстро сматывается назад к братьям.

* * *

При поступлении в школу дружная четвёрка пережила жуткий стресс. Распределяющая Шляпа разделила их! Эшли и Джеймс были отправлены на Равенкло, а Рыжики оказались на Гриффиндоре. Единое тело разорвали пополам! Праздничный ужин за разными столами был не в радость. Первую ночь в Хогвартсе они не спали. Их развели не только по разным спальням, но по разным этажам, по разным башням!!!

Завтракали наутро опять за разными столами. Еда снова не лезла в горло, а голова на голодный желудок, естественно, варить отказывалась, уроки не шли на ум…

Так, в тоске, прошла вся первая неделя. Будущее казалось мрачным, к тому же всем четверым грозило оказаться среди отстающих.

В пятницу после уроков Джеи пили чай у Хагрида и жаловались на жизнь:

— На совместных уроках не пообщаешься! — в один голос сопели близнецы.

— В гостиные друг к другу не пускают! — злился Джеймс.

— И вообще, — кипятилась Эшли, — после уроков вместе заниматься можно только в библиотеке, а там особенно-то не поговоришь!

— А вы это… — Хагрид почесал затылок, — в Главном Зале попробуйте.

К концу сентября все нормализовалось. ФоДжей вместе делали уроки в Главном Зале, в свободное время гоняли на метлах по полю для квиддича, по пятницам пили чай у Хагрида, а иногда ухитрялись попасть друг к другу в гостиные и посидеть рядом у камина. Успеваемость всех четверых заметно улучшилась.

К Рождеству они уже знали, как выглядит Призрак Унитаза, где искать болото, сотворённое близнецами-старшими, как поладить с Пивзом, что находится позади хижины Хагрида, и как попасть на кухню, не нарвавшись при этом на Филча.

Джеймс и Эшли теперь без проблем попадали в Гриффиндорскую гостиную:

— Открывайте, леди! — безапелляционно заявляла нахальная первокурсница. — А то знаем мы, чего у вас носик под цвет платья, и на каких картинах Филч утром марочных вин не досчитался!

— Возмутительно! — взвизгивала Леди-в-Розовом и открывала круглый дверной проём.

Занимаются Джеи хорошо. В общем-то, учиться всем четверым, как ни странно, понравилось. Раньше они не сталкивались ни с чем более сложным, чем уборка дома, мытьё посуды или чистка картошки, но теперь у них были волшебные палочки, как у Фреда, которому они прежде ужасно завидовали! Близнецы, правда, иногда лодырничают, но у Эшли на этот случай всегда в запасе пара звонких подзатыльников. К учёбе у неё подход серьёзный.

Ещё Рыжики любят иногда поморочить преподавателей, которые их без конца путают, но от этого всем только весело и педагоги не сердятся.

Вообще, безошибочно распознавать близнецов могут только Эшли и Фред. Даже Джеймс иногда их путает, хотя, возможно, это Рыжики путают парня. Когда кто-нибудь спрашивает Эшли, как она их различает, девчонка бесстыдно заявляет:

— По трусам. У одного синие жёлтыми мышками, у другого жёлтые синими мишками.

Джеймс, обычно, заливисто хохочет, близнецы, испуганно переглянувшись, хватаются за ремни, а девчонки вокруг краснеют и смущенно хихикают.

В Хогвартсе у весёлого квартета, кроме прозвища ФоДжей, которое принес из дома Фред, есть ещё одно — их окрестили "Джордан и Ко". Все всегда уверены, что почти любая проказливая выходка — их рук дело, но доказать это невозможно. Только однажды, в конце прошлого учебного года, Филчу удалось схватить Эшли, когда она натоптала вокруг болота в коридоре. За этот мелкий проступок он заставил её после уроков разбираться в своём кабинете. Как раз этого наказания девчонка боялась больше всего! Правда, справилась она с ним прекрасно, хотя волшебная палочка на время уборки была конфискована директором, и ею же был запечатан кабинет. Когда Филч явился к себе, свалка, копившаяся десятилетиями, было разобрана и аккуратно разложена по коробкам, а сами коробки расставлены по стеллажам. Помещение казалось теперь просторнее и даже светлее. Две нижние полки были заняты особенно тщательно упакованными ящичками с наклейками "Уизли".

Директор, лично пришедшая проверить работу Эшли, окинула комнату удовлетворённым взглядом и холодно похвалила девочку:

— Отлично сработано, мисс Джордан! — и обратилась к завхозу: — К теперь приятно войти, мистер Филч! Десять очков Равенкло за труды.

Выведя Эшли в коридор, Макгонагалл взяла девчонку за плечо и, внимательно глядя ей в глаза, произнесла:

— Такое ощущение, что там орудовали по меньшей мере четверо!

— Просто я очень старалась, профессор, — Эшли тяжело вздохнула и скромно потупила взгляд. — Теперь можно? — она протянула руку за своей собственностью.

Возвращая девочке волшебную палочку, директор покачала головой и, хмыкнув, изрекла:

— И десять очков Гриффиндору. За наглость!

Когда Филч после генеральной уборки полез в верхний ящик стола, взорвалась невесть откуда взявшаяся там навозная бомба.

— Джо-о-орда-а-ан! — завопил забрызганный вонючей жижей завхоз, но девчонку осмотрели на входе и на выходе, и обвинить её было невозможно.

Половина ящиков с наклейками "Уизли" были подозрительно легкими и не открывались, словно запечатанные заклинанием. Хозяин кабинета, сквиб, догадывался, что эта паршивка, Джордан Уизли, опять каким-то образом обвела его вокруг пальца, но не хотел в этом сознаться даже самому себе и оставил всё как есть.

* * *

Теперь все четверо на третьем курсе. ФоДжей, а с ними и Фред, пьют тёплое сливочное пиво, удобно развалясь на мягких диванчиках Хогвартс-экспресса, и весёлый квартет радуется тому, что у них впереди ещё целых пять счастливых лет учёбы в школе.