Деньги правят миром или Власть - гоблинам! (джен)

* * *

У зеркала Еиналеж* * *

— Хватит прятаться, гоблинский выкормыш,— зло прошипел Волдеморт, голос разума которого уже заглушила ярость и боль. Ему вторит заикающийся профессор.— Уз-зри г-го-госп-п-поди-дина в гн-н-неве!

Но Гархольд продолжал отсиживаться под прикрытием Еиналеж, которое было явно не в восторге от того, что на нем тренируются в темных чарах и явно пыталось проникнуть в мысли школьников, чтобы выманить их в центр зала. Правда, все проклятья произносились едва ли в четверть силы от того, что жаждал бы увидеть Волдеморт, но ему приходилось исходить из возможностей Квиррелла, лишь слегка усиленных ошметками ауры крестража. У мага не было ни малейшего желания вести переговоры, как и думать о том, что он мог бы получить камень и более мирным путем. Темный лорд, ослепленный жаждой крови, мог думать лишь о том, как он, прикончив мальчишку, путающегося у него под ногами, сможет взять в дрожащие руки живительный камень.

А вот гоблину, зацепившему раму артефакта и забаррикадировавшему таким образом угол, приходилось думать не только о битве. Во-первых, он, стараясь не допустить до тела искр от заклинаний и проклятий, пытался открыть сумку, чтобы достать спрятанную там пластину перемещения, а во-вторых, приходилось следил и за гриффиндоркой — оставить эту девочку на растерзание Волдеморту он попросту не мог, хотя бы из соображений целесообразности. Банку было невыгодно чересчур пристальное разбирательство по этому делу, а появление трупа явно приведет именно к нему.

— Поттер, что происходит?— испуганно зашипела Грэйнджер, вжимаясь спиной в стену и зажимая кровоточащую царапину на лодыжке.— Почему профессор пытается нас убить?

— Потому что,— пыхтя выдавил мальчик, отдергивая ногу от пронзительно-синего луча неизвестного проклятья.— Он слуга Волдеморта!

— А Снейп?— Растерянно вымолвила девочка.

— А Снейп тут не при чем!— раздраженно фыркнул Гархольд, бросая Гермионе свою сумку. Та на автомате поймала и недоуменно взглянула на гоблина. Как оказалось, присутствие Грэйнджер было совсем не лишним. Сражаться с Квиреллом и застежками одновременно у мальчика абсолютно не получалось, а чем быстрее он вернет камень Фламелю, тем меньше шансов, что его заберет Волдеморт.— Открой и достань оттуда черную пластину с рунами, потом положишь на нее этот камень...

Зеленоглазый швырнул назад, не глядя, осколок философского камня и бросился из укрытия прочь, давая раненой девчонке шанс помочь. Как показала практика, в условиях ограниченного времени она вполне способна быстро и качественно выполнять приказы.

— Вылез из своей норы, мальчишка,— злобно прошипел темный маг, скользнув в тень. В этой маленькой комнате была прекрасная акустика, и голос мужчины разносился практически мгновенно, искажая местоположение Волдеморта. А яркий свет магических свечей слепил глаза Гархольда, и мальчик мог рассчитывать только на свои чувства и магию гоблинов.— Сейчас поиграем по-серьезному! Или...Мальчишка, ты же не такой безмозглый герой как твой папаша, отдай мне камень, и я отпущу и тебя, и девчонку с миром?!

Голос мага был тихим, соблазняющим, продирающим до самой глубины души. Но вот то, что Волдеморт говорил им, было неприемлемо. Гархольд не любил своих биологических родителей — ему было не за что их любить — но оскорблять их подобным образом мог только он сам. Да и честь сотрудника Гринготтса и Охотника Клана требовала вернуть камень владельцу, так что предложение мага было для него абсолютно неприемлемым.

— Сдохни, тварь,— процедил Зеленоглазый, бросаясь на Квирелла. Сам себя накручивая, вызывая ярость, мальчик шел в буквально самоубийственную атаку, выставив перед собой отполированное лезвие секиры, которым он пытался отражать проклятья, бросаемые противником.

— Идиот,— шипит Волдеморт, отшатываясь от удара тяжелым лезвием. Он слишком медлительный, слишком усталый, и поэтому Лорду тяжело уворачиваться от быстрого и ловкого гоблина, и его тело расцветает еще парой царапин. Они практически не кровоточат — та странная, маслянистая и иссиня-черная жидкость, что каплет на одежду и кривые камни пола, совсем на нее не похожа.— Я тебя уничтожу, мялявка!

— Поменьше говори,— парирует Зеленоглазый, пряча страх за злобой и безбашенной смелостью, и вновь бросается в атаку. Он уже изрядно устал, но выхода не было — у него не было времени, чтобы написать однокурсникам да и сидящая за Еиналеж Грэйнджер беспокоила. Гархольд только надеялся, что она без вопросов и сомнений выполнит его просьбу. В этом случае у них появлялся хоть какой-то шанс.

Увернувшись от очередного луча, брошенного темным магом, Зеленоглазый отступил обратно к зеркалу, когда услышал звонкий голосок Гермионы:

— Поттер! Я сделала... что дальше?

— Прикрой меня,— буркнул он ей, влетая под прикрытье артефакта.— Не дай Квиреллу ко мне приблизиться!

— Но как?

— Да как угодно,— кричит мальчик, распарывая ладонь о лезвие секиры.— Хоть камнями в него кидайся!

Алая кровь каплет на пластину, зажигая руны, подготавливая переход. Гоблин старается не отвлекаться, но все равно краем глаза вынужден наблюдать за гриффиндоркой. Но та, на удивление, неплохо справляется — кидаемые девчонкой камни и даже пара Ступефаев — и откуда она их знает?!— пусть и не останавливают темного мага, но изрядно замедляют продвижение к их укрытию.

— Мне нужно еще полминуты,— шепчет Гархольд, доставая из кармана кусок пергамента. Пластина перехода медленно наполняется энергией, вот-вот сработает перенос, а голос разъяренного Волдеморта слышится все ближе и ближе.— Помогите, Предки! Молю, Великие!

Гоблин тихо, иступленно молится, но не забывает и о делах. Он никак не может найти пера, но это уже не важно — короткое слово "вытаскивайте" он пишет на связанном пергаменте собственной кровью. Гархольд не может тратить время на раздумья, что подумают союзники, когда на их обрывке появится эта жуткая надпись — Квирелл уже рядом, а артефакту требуется еще секунд двадцать, чтобы перенести камень.

— Вы сейчас сдохнете,— злобно хрипит Волдеморт, чье и так искалеченное тело украсилось еще десятком синяков и порезов. Маг, похоже, даже не пытался уворачиваться от осколков, он просто медленно приближается к спрятавшимся детям, чтобы, наконец, швырнуть в блестящую поверхность бронзового щита зеленую вспышку Авады.

Раздался глухой стон, похожий на эхо горного обвала — и старый артефакт разлетается на тысячи мелких осколков, истекая магией и странным темно-зеленым дымом. Этому жуткому низкому вою вторит визг Грэйнджер, вмиг лишившейся укрытия. На руках, лице и теле гриффиндорки кровят десятки порезов от разлетевшихся осколков, но она практически не чувствует боли от липкого ужаса. Жуткая тварь, ничуть не похожая на тихого непримечательного заику-профессора, стоит буквально в шаге от нее, явно не собираясь читать лекцию.

— Вот и закончились игры,— голос Волдеморта спокоен и наполнен каким-то странным превосходством.— Поттер, отдай камень. И я подарю вам жизнь.

— Ха,— хмыкнул гоблин, заметив как начал мерцать осколок темно-красного цвета. Ему надо выиграть буквально пару секунд.

Только вот Гархольд не учел, что прорыв пространства — это не то действие, что может пройти мимо такого опытного мага как Волдеморт. И тот, ощутив, как трещат нити пространства, сразу же понял, почему ощущения Отрицания Смерти чувствуются все меньше и меньше. Со злобным рыком темный маг бросился на Зеленоглазого, просто отпихнув с дороги испуганную Гермиону. Схватив рэйвенкловца за воротник камзола и приподняв его над землей, мужчина с яростью осознал, что полностью опоздал — так нужный ему осколок камня, его последняя надежда на возрождение в ближайшие дни, сверкнув зеленым огнем, исчезла в переходе.

— О, все древние Боги,— обреченно выдыхает маг, отпуская воротник Гархольда. Зеленоглазый, прошипя сквозь зубы, поспешил в сторону — к окатившейся в сторону секире, так как достать палочку, оставшуюся у артефакта, прямо под ногами Квирелла, явно не достать. Правда во внутреннем кармане гоблина была спрятана его настоящая палочка, но Зеленоглазый, прекрасно осознавая свои возможности в человеческой магии, опасался, что вреда от этого будет едва ли не больше, чем пользы. Так что его единственной надеждой продержаться до прихода однокурсников была честная сталь.

— Ну, уж нет,— раздался голос Лорда, и Гархольд почувствовал жуткий удар воздуха по ребрам, откинувший его от секиры. А затем, пока мальчик содрогался от боли, мужчина подошел практически вплотную. Волдеморт, походя откинув Грэйнджер, попытавшуюся отвлечь мага — и куда сунулась глупая?— склонился над гоблином.

— Зря ты не согласился на мое предложение, Поттер,— голос темного мага был спокойным и равнодушным, и это пугало едва ли не больше, чем наполненное яростью шипение. Волдеморту и Квиреллу больше нечего терять.— Очень зря...

Мужчина обхватил подбородок мальчика и силой заставил подняться на ноги. Гоблин не сопротивлялся — пока у него было слишком мало сил, чтобы полноценно ответить человеку, но он, как дикий зверь, выжидал возможность вцепиться ему в горло.

"Помогите, Предки",— проговаривает про себя Гархольд.— "Хоть кто-нибудь, дайте мне сил".

И, словно в ответ на просьбу, из каких-то неведомых раньше глубин его души, начала подниматься волна обжигающего пламени.

Жар, похожий на тот, что раскалял воздух недалеко от расщелин, наполненных магмой, проникал в каждую клеточку тела мальчика, тек по венам, вырывался паром изо рта... Бледная кожа гоблина покраснела, а в глубине ярко-изумрудных глаз поселились разгорающиеся искры красных углей. Взглянувший на Гархольда Волдеморт что-то заподозрил, но невыносимо опоздал — жар пламени из самых глубин земной тверди обжег гниющие ладони, причиняя и так страдающему магу невыносимые муки. Профессор закричал, мгновенно оторвав тлеющую конечность от обжигающе-горячей кожи гоблина. Зеленоглазый недолго думал. Подбадривая себя яростным воплем, гоблин ринулся вперед, вцепляясь руками в лицо и шею волшебника.

* * *

Коридор на втором этаже* * *

— Вы уверены, что это здесь?

Луг, скептически изогнув бровь, рассматривал каменную кладку стены. Парень уже наложил на нее несколько диагностических чар, и они не нашли в этом участке коридора ничего достойного внимания. Но первокурсники были настолько уверены в том, что именно здесь находится проход к философскому камню, что это заставило МакДугала несколько расстеряться.

— Точно,— кивает Бут, расстеливая на полу карту. Тщательно сверив оттенки магических потоков, Терри даже смог точно показать размеры прохода, но вот ни одной идеи о том, как его открыть, у мальчика не было.— Мы здесь не первый раз!

— Ребята, вы только поторопитесь,— тихо проговорила подошедшая Кристалл.— Вряд ли я смогу задержать профессора Синистру и Филча надолго, да и спрятать такие изменения магического поля нам не под силу. Но пара часов у вас есть, чтобы вытащить и переместить в класс Гарри. Пока они перенесут всех пострадавших в Больничное Крыло, пока разберуться...

— Пенни,— с ужасом уставился на коллегу Луг.— Ты чего натворила? Какие пострадавшие?

— У меня не было времени особо думать!— смущенно заявила девушка, доставая из кармана мантии пакет Берти-Ботс.— Мне Перси показывал пару недель назад новое изобретение Двух Катастроф, вот я и взяла на исследование с десяток конфет.

— Ну, я не ожидал, Пенни,— покачал головой горец, пряча в глубине глаз смешинки размером с граммонта.— А ты опасная особа!

— Ну, так ведьмы же мы, да, Лайза?— усмехнулась брюнетка, толкая первокурсницу в бок.— Нам положено!

Девушек в пустынном коридоре — чтобы он оставался таким следили Кристалл и Голдштейн — было только двое. Панси Паркинсон, как только сообщила о появлении директора, поспешила уйти, не желая ввязываться в неприятности. Только вот ни старосты Рэйвенкло, ни даже ее "дорогой Драко", не собирались отпускать слишком много знающую слизеринку в свободное плаванье, так что девочка заняла выжидающую позицию в пустынном классе. Все участники спасательной операции были уверенны, что Гархольда нельзя будет сразу же тащить в гостиную факультета, и спокойное место, чтобы прийти в себя, пригодится.

— Ну и как вы собираетесь найти вход?— Луг явно нервничал из-за уходящего времени — директор уже три минуты находился в Запретном. Коридоре, и кто знает, насколько быстро он сможет дойти до конца полосы препятствий.

— Вот,— Лайза достала из кармана мантии небольшой бархатный мешочек. Затем, высыпав на ладонь пару щепоток какого-то желто-зеленого порошка, резко дунула, распыляя его на воздух у стены. Несколько камней мигнули, показав, как сквозь них проходят завихрения магических энергий. Оглядев немного удивленного старосту, Турпин пояснила.— Энтони дал порошок из спор цветка папоротника златолистного, а лучше него никто не показывает скрытых проходов.

Рыжая девочка приблизилась к стене. Вдохнув воздух у одного из двух интересующих их камней, Лайза произнесла несколько слов на латыни, сопроводив это действие взмахом волшебной палочки. Это, по мнению МакДугала, было не совсем заклинание, скорее что-то из области артефакторики. Он, хоть и был далек от этого ремесла, знал, что маги с этим даром неохотно пользуются обычными диагностическими чарами для определения магической наполненности и сочетаемости материалов. У каждой семьи были свои, более точные и не влияющие на свойства и магические потоки, способы анализа. Вот и сейчас, похоже, Турпин воспользовалась чем-то из родового арсенала.

— Это сигнальная часть,— наконец, определилась Лайза.— Если хотим не поднимать шума, то этот камень должен быть отключен первым.

— Вот,— Луг, слегка поморщился, но все-таки достал из кармана небольшую костяную пластину, завернутую в кусочек плотной змеиной кожи.— Это негатор. Искать ключи у нас точно нет времени.

— Откуда у тебя это, МакДугал?— поморщилась от отвращения Лайза, беря пластину двумя пальцами. Даже прикасаться к предмету, рассеивающему магию самим своим присутствием, было противно.

— И зачем?— Малфой тоже весьма и весьма недовольно посмотрел на артефакт.

— Откуда, Турпин, это, уж поверь мне, не твое дело. А насчет зачем,— Луг криво усмехнулся.— Это оружие последнего шанса. И на этом хватит расспросов.

МакДугал так посмотрел на собеседников, что у них начисто пропало желание о чем-либо его спрашивать. И вообще хотелось забыть о том, что их староста хранит в лоскуте баснословно дорогой кожи василиска.

Но Турпин не теряла времени зря. Она, попросив Терри помочь, аккуратно прикрепила пластину на сигнальный камень, а затем, вновь распылив порошок папоротника, выдохнула. Магические потоки, которые выходили за пределы камня, послушно втягивались в негатор, не давая пройти сигналу о проникновении.

— Получилось?— в голосе Драко звучало нетерпение. Слизеринец изрядно переживал за Зеленоглазого: он помнил, как близко к краю они были во время сражения с троллем и не сомневался, что игра, затеянная гоблином в этот раз, куда более опасная.

— Все, готово.

Лайза поднялась с колен — этот маячок располагался практически у самого пола. В отличие от камня, должного открыть проход в Запретный Коридор — тот, напротив, лежал высоко, по росту весьма внушительного человека, но никак не десятилетней девочки.

— Луг,— смущенно начала она, когда сзади послышались шаги, и к ним подошел Энтони.

Только взглянув на лихорадочный румянец и, словно бы в контраст, бледную кожу, можно было понять, что случилось что-то совсем нехорошее.

— Ребята,— дрожащим голосом прошептал он.— Поспешите.

И протянул друзьям обрывок пергамента, где по желтоватой бумаге расплывалось зловещее алое пятно, складывающееся в надпись "Вытаскивайте".

Луг страшно побледнел, на скулы даже пришла зловещая зелень. Сердце шотландца сжалось, пропуская не один удар, когда он представил состояние, в котором мог оказаться первокурсник его факультета. Он вздрогнул, а затем, подхватив Турпин на руки, поднял девочку наверх:

— Плевать на шум, Лайза, открывай эту фоморову дверь!

* * *

Комната зеркала Еиналеж* * *

Гархольд со всей силы вцепился в лицо мага. Он, не замечая ни тошнотворного запаха горящего тухлого мяса, ни серого пепла, падающего на глаза, ни костлявых рук Волдеморта, впивающихся ему в бока, раздирающих плотную ткань камзола, просто все крепче и крепче сжимал пальцы, выплескивая жар, идущий откуда-то из глубины.

Эта вспышка странной магии могла бы испугать Зеленоглазого — и еще испугает — но сейчас его разум не способен на такие размышления. Сейчас есть только одно — жажда жить, и жар, и пламя, ярость огня. В этот миг этот мальчик — не гоблин Гархольд Зеленоглазый, ни человеческий маг Гарри Поттер, он — сама стихия. Огонь, рожденный для славы и разрушений.

Темный маг беззвучно кричит, сгорая в невидимом пламени первостихии, душа Квирелла, отмеченная знаком проклятья, его отравленная кровью единорога плоть прекрасно горит, рассыпаясь пеплом и прахом, очищаясь, исчезая в пространстве Грани, и только черная плоть крестража Волдеморта неподвластна огню, спрятанному в душе Гархольда. Она вся пропитана другой силой — Тьмой, и это дает магу шанс вырваться и спастись. И он это делает.

— Г-гос-господииин!— кричит Квирелл, ощущая, как его тело лишается последней опоры, не дающей ей окончательно рассеяться по пустынным равнинам долины мертвых. Но Волдеморту плевать — своя жизнь темному магу куда дороже души глупого волшебника, мечтавшего о силе. Он никогда ни в чем не клялся ему, и поэтому с легкостью предает профессора Защиты от Темных Искусств Квиринуса Квиррелла.

Клочки черного дыма покидают искореженное тело, собираются в человекообразное облако, наполненное тьмою и кровью, и маг шипит Гархольду, прежде чем расствориться в стене:

— Мы есссще вссстретимсся, Поттер,— парселтанг звучит зловеще и тягуче, отражаясь от стен и теряясь где-то на своде.— Обязззаиельно всссстретимссся!

Но гоблин этого не слышит — в его ушах звенит крик умирающего Квиррелла, оборвавшийся жутким хрипом напополам с шипением рассыпающегося тела. И даже после того, как маг полностью обратился в пепел, осыпав крошево осколков зеркала Еиналеж серым налетом, мальчик не сразу приходит в себя. Гархольд стоит посреди зала и пустым взглядом смотрит на обожженные ладони, покрытые коркой запекшейся крови и налипшими ошметками пепла.

Пламя, еще недавно ревевшее у него в груди, медленно затихает, вновь прячась в ту нору, из которой явилась на зов отчаявшегося гоблина. Зеленоглазый попытался понять где она — но все произошло так быстро, что все было напрасно. Похоже, это так и останется тайной...

Нет, он обязательно расскажет об этом пламенном безумии отцу и деду, но что-то подсказывало юному гоблину, что это не наследие его расы, а что-то, о чем стоит спрашивать человеческих магов.

Наконец, Гархольд приходит в себя. Брезгливо вытерев руки о подол камзола, он автоматически собирает вещи, вешает на потрепанную перевязь секиру, прячет палочку. И лишь затем осматривается, чтобы найти Грэйнджер и убедиться, что та жива и относительно здорова.

Гермиона находится в дальнем углу, где она, шатаясь, поднимается на ноги. Судя по кислому запаху, идущему от нее, ароматы горящего мяса были ей отвратительны.

— Что это было, Поттер?— испуганно говорит она, прижимая руки к груди.— Боже мой, что это было?!

— Не знаю,— глухо роняет Гархольд, хватая девочку за руку.— Не знаю.

* * *

Где-то на крышах Хогвартса* * *

Волдеморт в ярости метался по крышам Хогвартса, медленно успокаиваясь и приходя в себя. Потеряв вожделенную плоть, крестраж темного мага одновременно испытал злость — от того, что план провалился, и радость — что он вновь может привести мысли. в порядок, успокоить себя, подумать более основательно.

Прохладный воздух Шотландии, обдувая дух мага, медленно успокаивал того. И вот он уже был готов достаточно разумно мыслить. Как и на Грани, на смену слепой ярости пришло понимание всех совершенных ошибок. Это не могло радовать Лорда, но он не давал себе вновь погрузиться в безумие.

Идея с полноценным вселением, с одержимостью, явно провалилась. Он не мог вселиться в тело слабого мага — оно начинало слишком быстро разлагаться, а покорить своей воле более сильного будет стоить слишком много, и если следующая попытка снова окончится неудачей, он может слишком много потерять. Как сил, так и жизненных энергий.

Ему нужно как можно больше последних. Что ж, напугать до смерти пару магглов совсем не сложно. Пусть это даст не слишком много сил, но Волдеморт сейчас не может разбрасываться даже такими каплями. Правда, можно еще провести обряд слияния крестражей, в Выручай-комнате его ждет диадема Ровены Рэйвенкло... Но для него, во-первых, понадобится новое тело, а во-вторых, маг должен быть уверен, что его жизненная сила должна быть больше, иначе его поглотит тот осколок, что скрыт в артефакте. Так что с этим, хоть и весьма полезным для разума, действом придеться подождать.

— Что ты здесь делаешь, дух зла?— Раздается тихий голос над стенами Хогвартса.

— Кого я вижу?— тянет в ответ на короткую и очень неприятную реплику темный маг, оборачиваясь назад.— Неужели сама леди Хелена почтила меня своим присутствием?

На самом краю крыши, в тени Астрономической Башни и вправду стояла Хелена Рэйвенкло, известная в школе как Серая Дама. Призрачная женщина была закутана в серую шаль, развевающуюся в воздухе, а темные глаза смотрели на мужчину жестко и холодно. Серебристый лунный свет, как ни странно, не слишком сильно просвечивал сквозь плоть призрака, только радужки глаз буквально сияли серебром.

— Уходи прочь, Томас,— сказала она, не отводя взгляда от сгустка черной энергии, которым сейчас являлся Темный лорд.— Я не позволю черному духу оставаться в Хогвартсе. Будь благодарен, что я не позвала Дозор.

— С чего бы?— печально усмехнулся маг. Он и не думал, что ему удасться пробыть здесь слишком долго, все-таки мужчина был одним из самых информированных о тайнах Хогвартса людей. Кстати, именно благодаря дружбе с леди Хеленой.— Добрая память?

— Именно, Томас,— все так же бесстрастно говорит женщина. Только вот в этот раз в ее голосе слышится затаенная боль.— Я не обижаюсь за то, что ты осквернил диадему. Но и верить больше не могу. Считай это моим последним подарком, Томас. Прощай.

— Прощай, Хелена.

И черная тень заскользила прочь, сливаясь с ночными тенями. А вслед ему смотрела серебристая тень белокурой женщины.

* * *

Комната зеркала Еиналеж* * *

— Что дальше?

Голос Грэйнджер раздался совсем рядом, причем он уже почти не дрожал. Нервы у девчонки явно покрепчали с их прошлой встречи. После сражения с троллем гриффиндорка едва не билась в истерике.

— Сейчас свяжусь с однокурсниками,— буркнул гоблин, обворачивая обожженные руки обрывками мантии. Там, под осколками зеркала Еиналеж, припорошенными пеплом от сгоревшего Квирелла, осталась пластина, переданная гоблину Фламелем, и его вторая палочка. Ни то, ни другое Гархольд не собирался здесь оставлять. Ну а трогать острые края голыми руками было бы глупо, да и он сомневался, что это пройдет без последствий. Ведь, даже если тварь из-за Грани погибла, часть ее крови и духа все еще там, и вполне может отравить неразумного мага.

— А зачем? Скоро должен прийти профессор Дамблдор,— пожала плечами девочка, передавая мальчику его сумку.

— С чего это?— удивленно обернулся Зеленоглазый, начиная подозревать, что где-то совершил очередную ошибку. Уж очень довольной была растрепанная и поцарапанная Гермиона. Что-то он слишком много раз просчитывался за последние месяцы — люди на него явно плохо влияют...

— Ну, я специально подняла фиал с зельем в предыдущей комнате,— гордо выпрямилась девочка, явно довольная сделанной пакостью.— Как знала, что пригодится!

— Ты чего сделала?!,— побледнел Зеленоглазый, тут же ясно почувствовав вибрацию на треснувшем артефакте. Дамблдор уже был здесь.— Вот...демоны...

Гоблин прислушался — за стеной огня зашумели чьи-то шаги, и сквозь сполохи проступил силуэт высокого мага. Гархольд почувствовал себя в ловушке, и в этот миг ненависть к девчонке, которой он недавно был благодарен, буквально зашкаливала. Спрятаться здесь было некуда, как и успеть найти и открыть тайный проход, обнаруженный Терри, а ведь надо еще заставить молчать эту Грэйнджер...

Счет пошел уже на секунды, когда позади раздался громкий треск камня, и сквозь образовавшийся проход показалась фигура Луга. Тот, мгновенно оценив ситуацию, без слов подхватил Гермиону и Зеленоглазого, забросив того вместе с вещами на плечо, и ринулся в проход. Первокурсник почувствовал как в голове зашумело...Он успел увидеть как поменяла цвет стена огня, как в зале с разбитым зеркалом появилась размытая фигура, даже услышать удивленный вскрик директора Хогвартса прежде чем боль стала нестерпимой и он потерял сознание.