Город из Лепестков Хризантем (гет)

— Это получается, я был в изгнании больше двух тысяч лет. О боги! — Куроко резко запрокинул голову назад, положив ладони на лицо, и очень, очень тяжело застонал.

— У меня еще вопрос? Скажи…

— А. А. А, — улыбаясь, прервала его я, снова поднимая указательный палец вверх. — Мы условились, помнишь?

— Ладно, — недовольно и угрюмо протянул Куроко, но краем глаза я уловила, как уголок его рта дернулся; мне хотелось верить, что это была улыбка.

И снова победила я.

— А можно потрогать твои ушки? Они ведь настоящие, так?

— Нет! Это недопустимо! — Куроко произнес это грубо, выставляя передо мной руку, желая на корню пресечь все мои попытки.

— Ну, пожалуйста, — протянула я умоляюще. — Они у тебя такие миленькие. Прямо как у настоящего котика.

— Нет!

— Ладно, — надулась я. Впрочем, Куроко не заметил моей наигранной обиды. — Тогда давай играть дальше.

И следующие два раза выиграл Куроко.

— В вашем новом времени как люди уживаются с нами, с духами? Знаешь, когда-то мы долго добивались того, чтобы свободно жить среди людей, и люди не боялись нас. Ведь после того, как меня изгнали, мне запрещено было возвращаться в ваш мир. Наконец срок истек. А когда я пришел за тобой, то не увидел никаких следов духов в твоем городе, — его слова были преисполнены грусти.

— Ну… — я поняла, что мой ответ ему не понравится, поэтому медлила. — Выходит, что от того мира, который ты знал, мало что осталось. В наше время от духов остались только строчки в детских книжках да страшные байки. Если когда-то духи и жили рядом с людьми, то сейчас в это мало кто верит.

— Понятно, — Куроко опустил голову, задумавшись.

Сидел он так долго, и чем дольше он предавался скорби о старом мире, тем больший груз вины опускался на мои плечи.

— Тогда второй вопрос, — процедил сквозь зубы Куроко, — Ты боишься меня?

И он так посмотрел на меня, так серьезно и так пронзительно, что мурашки побеждали по моему телу, я оторопела и слегка отпрянула. Шрам на его озлобленном лице съежился и побелел.

— Я колдун и могу превратить тебя в жабу! — и он приблизился ко мне еще больше, продолжая пристально смотреть мне в глаза.

Сделалось невероятно страшно, я сглотнула, мурашки бежали уже второй круг по моему телу. Не зная правильного ответа, я вжимала голову в плечи, надо было что-то предпринять, иначе ситуация могла выйти из-под контроля.

— Нет! Не боюсь! — отчаянно выкрикнула я, резко подалась вперед, нахально улыбаясь, и наши лица стали неприлично близко друг к другу.

Видимо, у меня была еще та рожа, потому что Куроко отпрянул от меня с испуганным видом.

Так мы смотрели друг на друга несколько секунд, потом я засмеялась над глупым выражением лица Куроко. А спустя еще несколько мгновений Куроко вышел из ступора и тоже загоготал надо мной, над собой и над ситуацией. Мы от души хохотали, пока у меня не стало колоть в животе.

— Давай еще раз сыграем?

— Давай.

— Камень. Ножницы. Бумага. Раз. Два. Три! — провозгласила я и выкинула бумагу, к моему счастью, Куроко выкинул камень.

— Ура! — торжественно воскликнула я. — Так, дай подумать. А скажи — зачем тебе вторая маска? Ты с ней что, превращаешься в кого-то еще?

Куроко вдруг стал мрачнее тучи. Он перестал смеяться.

— Я не хочу об этом говорить. Мне надоела твоя игра.

— Ну давай! — я предприняла шуточную попытку развеселить его, толкнув в плечо как старого друга. — У нас игра. Ты проиграл и не можешь отвертеться.

— Я же сказал! — вдруг закричал Куроко, — Я не хочу говорить об этом!

Тут он лихо перескочил на заднее сиденье, с кошачьей грацией прошелся по спинкам и ушел в конец вагона, но даже оттуда доносилось его тяжелое дыхание. В своем оконфуженном состоянии я не могла пошевелиться, понятно было, что я влезла куда не следует, играючи давила на рану, когда он ясно дал сигнал остановиться; моя моральная близорукость снова не дала мне взглянуть дальше собственного носа, и вместо того, чтобы искренне извиниться, я думала, как сделать так, чтобы игра наша продолжилась. Мои окоченелые конечности двигались с трудом, кода я шла к нему.

— Прости меня, пожалуйста, я влезла не в свое дело, — виновато произнесла я. — Может, ты вернешься, и мы сыграем в другую игру.

— Нет, — отрезал Куроко. Я наблюдала, как нервно дергаются его уши. А через секунду он добавил: — Потерпи, скоро приедем.

Куроко надел маску, вихрь опять захватил его.

Черный лис даже не посмотрел в мою сторону, а прыгнул с сиденья в открытую форточку и исчез. Я осталась одна! Все в том же желтом вагончике, что катился по рельсам, пролегавшим через бесконечное зеленое поле.

Я оглушительно взвизгнула, чертыхнулась, начала ругать себя за то, что произошло. Я попала по больному месту Куроко, пусть случайно, но, видимо, ударила со всей силы, потом еще и надавила, притворяясь дурочкой. Тут я пообещала себе, что, если Куроко не пропал окончательно и еще вернется, я снова попрошу у него прощения за свое неумение вовремя остановиться, извинюсь как следует. Ну а пока меня не оставлял мерный стук колес, да надежда, что скоро я увижу конечную станцию.

* * *

Город Из Лепестков Хризантем

После побега Куроко мне ничего не оставалось, кроме как всматриваться в прозрачную даль, в какой-то момент я даже задремала, и мне приснился Костя: даже во сне он вызвал во мне шквал эмоций, я вздрогнула и проснулась. Как цикличное видео, повторялись за окном одни и те же пейзажи, то же голубое небо и та же бескрайняя зеленеющая равнина, и никакого намека на скорое прибытие. Я уже стала подозревать, что, может быть, это нескончаемый сон, а я сама все еще сплю в комнате за своим столом? Тогда надо было признать, что настолько реалистичного сна еще не было в моей жизни. Для проверки я прибегла к старому методу и ущипнула себя, мне стало больно.

«Значит, не сон! Тогда что же? Может быть, я сошла с ума, и мне кажется , что я просто езжу кругами… Нет. Нет…»

Город вырос из-за горизонта будто пустынный мираж, начали расплываться силуэты больших зданий, многоэтажных и широченных строений; чем ближе я подъезжала, тем в больший шок город ввергал меня своими масштабами.

Я постараюсь описать, как помню. Итак, представьте себе, что у вас есть коробка с кубиками Рубика разных размеров, которую вы нашли в чулане. В прошлом — это было для вас как некое хобби или странное увлечение. Вы вспоминаете, что на протяжении долгих лет вы время от времени покупали эти кубики-головоломки и пытались их решить, но безуспешно. В отчаянии вы сложили все нерешенные кубики в коробку, отнесли ее на чердак и забыли о ней. А сейчас нашли…

Так вот, город этот представлял собой нагромождение из этих самых кубиков Рубика. Из гигантских и маленьких, стоящих по отдельности и друг на друге, а в каждом отдельном кубике окна — аккуратные, белые, двустворчатые окна. Я насчитала по девять в каждом отдельном квадрате одного цвета. И разумеется, как у любого дома, на этих домах тоже были крыши, но на общем фоне разнообразия ярких, но не ядовитых цветов, серые крыши как-то терялись. Уложенные темно-красной черепицей, они выглядели на разноцветных домах как плохо подобранная к милому личику шляпка.

Между этими домами-кубиками пролегали величественные массивы акведуков. Огромные арки держали на своих плечах водные каналы, между которыми и стояли дома, некоторые из них, мне показалось, были неисправны: тот тут, то там вниз с невообразимой высоты срывались сверкающие водопады, и поток их не ослабевал, при этом в некоторых из них вода даже до крыш домов не доставала, а просто исчезала, пропадая в воздухе, другие же сильным шумящим потоком проносились мимо разноцветных домов и пропадали там, где я уже не могла увидеть.

В полном восхищении я рассматривала здания-великаны, и тут в одно мгновение мой трамвай вылетел с зеленого поля на мост, колеса оглушительно застучали, я по своей наивности заглянула вниз — под колесами была пустота, невообразимой глубины сияющая золотом бездна! А я ведь ужасно боялась высоты. Я шарахнулась от стекла, упала в проходе, пригнулась так, что видны теперь были лишь крыши и облака. Тошнота прошла не скоро, сбивчивое дыхание никак не хотело входить в прежний ритм, и я, скрючившись, уселась на сиденье, хлопая себя по ватным ногам.

Тем временем между массивными домами-кубиками расползались улочки, похожие на парковые аллеи — там все утопало в зелени и цветах, виднелись скамейки, частые небольшие пруды, где плавали птицы. Все это великолепие было соединено, на мой взгляд, очень ненадежными деревянными мостиками, пролегающими над золотой бездной. Я поймала себя на мысли, что если мне доведется побывать в этих местах, я ни ногой на эти мосты не встану.

А я уже подъезжала к вокзалу — большое, крытое железной крышей сооружение напоминало мне старые вокзалы эпохи паровозов. Я заметила огромные золотые часы на башне вокзала, которые показывали без одной минуты двенадцать, и в тот момент, когда трамвай сбросил скорость и вагон остановился, часы громогласно принялись отбивать двенадцать раз.

К моему удивлению, город оказался совершенно пуст!

Меня тут же охватило трепетное волнение. Мне было страшно покидать этот привычный вагончик, я не могла даже себе вообразить, что меня ждет после того, как я ступлю на перрон. И вот мой транспорт совсем остановился, двери тут же открылись. Я не решалась сделать шаг, меня будто стукнул паралич, и снова мурашки стали наматывать круг за кругом по моей спине.

Я была уверена, что снаружи никого нет, а еще во мне не утихало беспокойство о пропавшем Куроко, мне бы хотелось отыскать его здесь, если все удачно сложится.

И тут черные, как мрак космоса, щупальца, в которых отражались звезды и туманности, медленно, будто ощупывая дорогу, стали заползать в салон вагона, пока я пыталась переставить каменные руки и ноги, они уже схватились за ручку ближайшего сидения, а через секунду в открытых дверях показалась огромная, размером с блюдо для индейки, черная голова, не имевшая шеи, а вместо лица у чудища была белая, без рисунков, маска. Не спеша чудище потянуло голову в мою сторону, и не оставалось сомнений, что сейчас оно меня сожрет. Но вопреки всем моим опасениям на лице — маске монстра не появилось ни зловещего оскала, а появились две черных точки, обозначающих глаза, и улыбка, словно нарисованная черной гуашью на белой бумаге. Слишком много было увидено фильмов ужасов в прошлом, чтобы сразу расслабиться и поверить таким вот улыбкам, поэтому я осталась стоять на месте… Я не знала, на что надеяться. Тогда чудище медленно втянуло в салон трамвайчика все свое тело. Не очень аккуратное, зато понятное лицо смотрело на меня несколько секунд, не меняя улыбающегося выражения на своей маске, вдруг вперед вытянулось одно из щупалец, словно подавая мне руку.

— Не… Бойся меня… — вдруг заговорило оно гортанным звуком, каждый звук клокотал в его горле, а нарисованная улыбка на его лице начала дребезжать, будто там настраивали радиочастоту. — Я… Провожу… Тебя… К нему… Прошу… Трудно говорить…

Его голос зазвучал так жалостливо, словно ему больно выдавливать из себя слова, от этого мой страх немного ослаб. Я медленно протянула ему руку и позволила взять чудищу мои пальцы. И словно бы радуясь, чудище заискрилось всем своим телом и ненавязчиво потянуло меня к выходу из салона трамвая. Оно передвигалось как желе, перетекало с места на место, проворно хватаясь за поручни, без каких-либо усилий втиснуло свое большое тело в узкий проход, и только когда оказалось снаружи, смогло выпрямится в полный рост. Монстр в полной своей величине оказался огромным, а его длинные тонкие ноги оканчивались присосками, прилипшими к каменному перрону.

Как только я спустилась, чудище отпустило мою руку, пропуская меня вперед. Ощущая себя Алисой в зазеркалье, я сделала шаг в незнакомом мире, еще напуганная происходящими вокруг меня странностями, но готовая привыкнуть к ним. Когда же мы подошли к деревянной вокзальной двери в город, то чудище молниеносным рывком проскользнуло вперед, чтобы вежливо открыть мне дверь, и я подумала про себя, что точно так же делал Костя.