Ядовитый сад (гет)

Ранее:

Когда он пришёл в себя, с зачарованного потолка лился тусклый серый утренний свет, а в кровати было так пусто, что Северус ощутил эту пустоту и внутри. Книжка с тумбочки исчезла вместе с Гермионой.

Её не стало.

* * *

8 декабря 1993 год

— Почему ты так гадко себя ведёшь с маленькой Гермионой?

Северус отложил нудное школьное сочинение, которое проверял — авторства мисс Грейнджер, кстати. На несколько дюймов длиннее, чем он задал, сухие предложения, ни капли творчества, сплошь повторение чужих мыслей слово в слово. С её-то способностями к зазубриванию длиннющих текстов этой девочке явно следовало пойти в актрисы.

— Не могу я быть с ней добрым, — сказал он. — Она магглорождённая и лучшая подруга Поттера. Всё равно что во всеуслышание объявить, на чьей я стороне, и нарисовать у неё на спине мишень.

Чарити фыркнула:

— Наверное. Хотя вряд ли кто-то что-то заподозрит, если ты станешь относиться к ней, как… ну, к примеру, к Падме Патил, Майклу Корнеру или любому другому неглупому ученику.

— Другие неглупые ученики не бесят меня так, как она, — Северус потянулся через стол и шлёпнул пергаментом перед Чарити. — Вот, полюбуйся. Прямо не верится, что этот несносный ребёнок вырастет в Гермиону. У мисс Грейнджер нет ни грамма её изобретательности.

— А ты правда ждёшь, что третьекурсница будет проводить опасные эксперименты и писать статьи в серьёзные журналы о зельях?

Не дожидаясь ответа, Чарити взялась за собственную стопку сочинений. По правде говоря, Северус действительно ждал от мисс Грейнджер чего-то большего, чем высшие оценки и зелья, сваренные точь-в-точь по учебнику. И неважно, сколько раз Гермиона предупреждала его о том, что он сочтёт её младшую версию невыносимой. Он надеялся, что мисс Грейнджер окажется той самой мифической студенткой, учить которую одно удовольствие, он слыхал о таких, но сам никогда не встречал. Ему полагался хотя бы один такой студент. Но нет, всего лишь Уильям Уизли в юбке.

Однако стоило признать — это облегчало ему задачу. Со стороны его досада вполне сходила за ненависть.

Если бы на горизонте не маячила война, он мог быть с ней поласковей, подумалось ему. Держал бы дистанцию, но советовал подвергать сомнению всё прочитанное и пробовать модифицировать зелья. Хотя нет, это не совсем так. Если бы Тёмный Лорд исчез навсегда, Северус бы, вероятно, встречался с мисс Грейнджер разве что случайно, где-нибудь в Косом переулке. Потому что в таком случае он бы наконец-то бросил работу и обрёл свободу.

— А Эйлин, кстати, приедет на Рождество? — спустя какое-то время спросила Чарити, разминая затёкшую шею.

— Нет. Я решил, что ей лучше притвориться, будто мы не общаемся. Я не хочу, чтобы из-за меня её использовали в грядущей войне, неважно с какой стороны, — не хотел до такой степени, что даже не сказал Чарити о мадам Пинс — что Эйлин здесь, а не играет в плюй-камни в Новой Зеландии. Чарити сидела в бывшем кресле Гермионы за столом в Большом зале, болтала с мадам Пинс во время трапез и ни о чём не подозревала. — Я не хочу, чтобы кто-нибудь пострадал из-за связи со мной. Тебе надо…

— Нет, дружище, этого не будет, так что не сотрясай воздух почём зря. Я не собираюсь убегать.

Ещё и как собирается. Даже если ему придётся применить Империо. Он спасёт её упрямую задницу, хочет она того или нет.

* * *

25 декабря 1994 год

Не следовало оставлять Диониса в комнатах Чарити. Если бы они взяли его с собой, это нелепое существо спикировало бы Люциусу на голову и прогнало прочь. Да, пришлось бы возиться с птицей весь вечер, но оно того стоило. Если бы Северус знал, что его ждёт…

— Северус, — протянул Люциус, и тот уже сто раз пожалел, что убедил Малфоя стать членом попечительского совета. По его мнению, Люциуса пригласили на рождественский бал только поэтому. Ну и где он прятался весь вечер? Запоздало оскалившись, Люциус добавил: — Бербидж.

Чарити понимала, что нельзя хватать Северуса за локоть и приглашать на танец на глазах у Люциуса, но всё равно это сделала. Сколько раз он предупреждал её, что нельзя демонстрировать близкие отношения на публике, раз надвигается война? Северус отпрянул, когда она коснулась его, но было слишком поздно. Люциус оскалился в хищной улыбке.

— Ну надо же, — произнёс он, — вот уж не знал, что ты такая всепрощающая, Бербидж. Но, возможно, моя жена ошиблась? Она говорила, что ты была обручена с одним из Пруэттов.

Северус не слышал ответа Чарити — в ушах внезапно зашумело. Он уже понял, к чему всё идёт. И не мог это остановить, как бы ни протестовало его бешено колотящееся сердце. Нельзя показывать Люциусу, что ему не наплевать на всех, кроме себя самого.

— А-а, понятно, — хмыкнул Малфой. — Так ты не в курсе, да? Северус так тебе и не сказал.

— Не сказал что? Может, хватит ходить вокруг да около, если тебе и впрямь есть что сказать?

— Северус был там. Он видел, как они погибли. Твой жених и его брат.

Поначалу она не поверила. Конечно же, не поверила. Издала презрительный смешок и закатила глаза. Но затем взглянула на Северуса, и он сыграл свою роль. Пришлось.

— Подобная ерунда не заслуживает внимания, — проговорил он скучающим тоном.

Он увидел, как в тот момент у неё внутри что-то сломалось. Его лучшая подруга шарахнулась от него, и он почувствовал себя так, будто расщепился при аппарации. Лёгкие резко сдавило, дыхание перехватило, словно от него только что отрезали кусок. Лицо осталось бесстрастным. Щиты подняты.

Серые глаза Люциуса светились ледяным триумфом. Он был полностью открыт, и все мысли читались на его лице так ясно, будто Северус проник в его разум. Все слова, сорвавшиеся с губ Люциуса, были сказаны с единственной целью: месть.

Как давно он знает, что Северус трахал Нарциссу? Она бы ни за что не призналась сама, но их могли вычислить и другими способами. И она, возможно, отпустила какой-нибудь мимолётный комментарий о том, что Северус дружит с её опальной кузиной.

Люциус ухмыльнулся так, словно только что выиграл все шахматные партии между Северусом и Нарциссой. Шах и мат.

* * *

Такое с ним уже случалось.

Северус постучал в дверь апартаментов Чарити. Он был уже староват для подростковой патетики и клятвенных обещаний дожидаться в коридоре всю ночь, если она откажется принять его извинения, но соблазн всё-таки был.

Как и Лили, Чарити была одета в пушистый халат и хмурилась, когда вышла к нему. Вздохнув, отвернулась и жестом пригласила войти.

— Зачем пришёл? — спросила она.

— Извиниться. Ты даже не представляешь, как мне жаль.

Ещё один вздох.

— О чём именно ты сожалеешь, Северус? Что был там? Что я об этом узнала? Или что столько лет ежедневно мне врал? Потому что я вряд ли смогу простить твоё враньё, — её голос дрогнул, но глаза оставались сухими. — Ты смотрел мне в глаза, снова и снова… ты ходил со мной выпивать на каждую годовщину его смерти, чёрт тебя дери — и ничего не сказал. Вместо этого ты позволил мне узнать всё от Люциуса. Недоговаривать — всё равно что лгать. Знаю, иногда тебе приходится… шпионские обязанности и всё такое… но это никак не касается твоей работы в Ордене. Только тебя и меня. Ты был в курсе, что я хотела бы знать о таких вещах. И всё равно продолжал лгать мне.

— Прости, — это звучало так же жалко, как и в семьдесят пятом. — За всё. За то, что утаил это от тебя. За то что не спас их… поверь, я пытался. За сегодняшние слова. Я не всерьёз... я сказал так только потому, что там был Люциус. Я никогда не хотел причинять боль…

— Я верю, что ты сожалеешь. Но как я могу быть уверена, что это не повторится? Меня это просто убивает. Я доверяла тебе больше, чем кому-либо, — зарывшись обеими руками в волосы, она закрыла глаза. — Мне просто нужно побыть одной, ладно?

Северус ушёл, давая ей время подумать. И почему он не прислушался к совету Гермионы?

* * *

26 декабря 1995 год

Возвращаясь в замок, Северус размышлял о хитросплетениях долгов жизни. Возникнет ли у Артура долг перед мисс Грейнджер прямо сейчас, или активируется после того, как Гермиона вернётся из своего путешествия в прошлое?

Артура спасло созданное ею противоядие. Его раны были куда серьёзнее, чем он говорил Молли и детям. Без снадобья Гермионы он бы в конечном итоге попросту истёк кровью, и никакое кроветворное уже бы не помогло.

У Северуса ещё оставалось достаточно противоядия для себя, и теперь он точно знал, что оно спасёт от этой змеи — вполне вероятно, что именно она на него и нападёт. Надо же, как удачно сложилось.

У вестибюля он столкнулся с Чарити. Она натянуто улыбнулась и поздоровалась. Вежливо, как приветствовала бы любого другого коллегу. Будто это не он однажды так рассмешил её, что она подавилась сидром, который брызнул у неё из носа.

После ссоры они ухаживали за садом каждый на своей половине, сведя общение к минимуму. Он уважал её личное пространство и был готов дать ей сколько угодно времени, чтобы прийти в себя, но мисс Грейнджер была уже на пятом курсе. Очень скоро ему придётся как-то убедить Чарити уехать. Нужно успеть всё подготовить, и Северус не мог ждать, пока у них наладятся отношения. Он лишь надеялся, что она достаточно остыла, чтобы выслушать его.

— Чарити? — он шёпотом наложил Муффлиато. — Когда Гермиона ещё была здесь, ей удалось довольно прозрачно намекнуть, что тебе нужно бежать из страны до конца её шестого курса.

Вежливая улыбка на её лице растаяла.

— Мы об этом уже говорили. Я не могу. Я отдала свой единственный шанс спасти Гидеона. Самое меньшее, что я могу сделать — это остаться и сражаться за то, за что он отдал жизнь.

— И самой убиться в процессе?

— Ты не знаешь наверняка.

— Как раз знаю. Гермиона оставила довольно чёткие указания. В её времени ты мертва. Я не могу знать, что будет, если ты уедешь, но что будет, если останешься — очевидней некуда, так что хватит упрямиться, это глупо. Ты…

— Ну подумаешь, ещё одна жизнь на твоей совести, что такого?

Едва эти слова вспороли воздух между ними, Чарити ошеломлённо уставилась на него. Затем зажала рот рукой, запоздало пытаясь заставить себя умолкнуть.

— Я не это хотела сказать. Я не хотела. Прости, Северус.

Он развернулся и ушёл. Империо так Империо.

* * *

28 апреля 1997 год

Сын Лили не мог умереть. Северус просто не мог это допустить.

В удушливых застенках директорского кабинета всякая логика от него упорно ускользала. Он мог думать только о том, какую боль смерть Поттера причинит Гермионе, и как это похоже на тот момент, когда он сам потерял Лили. Но сейчас, несясь по коридорам и сдирая баллы со всего, что двигалось и носило школьную форму, он вспомнил, что Гермиона всегда говорила о Поттере в настоящем времени — так, будто мальчишка выжил и стал взрослым мужчиной.

Запомни то, что я только что сказала — что Гарри очень хочет тебя увидеть в моём времени. Особенно когда Дамблдор скажет тебе что-нибудь, и ты взбесишься, что я не предупредила тебя об этом. Делай то, что он тебе велит. Ты обязан. Всё закончится совсем не так, как тебе может показаться.

Выходит, нужно только внушить Поттеру, что он должен умереть, но умирать ему необязательно? На Северуса волной нахлынуло облегчение, такое мощное, что подогнулись колени, и этого почти хватило бы, чтобы вызвать патронуса.

Он потёр пальцем пуговицу на манжете, ту самую, в форме закрученной верёвочки. Как же ему хотелось поговорить обо всём этом с Гермионой! Он до боли скучал по ней и уже привык носить эту боль в себе, но время от времени она разрасталась, заполняя его до краёв, и была такой острой, словно Гермиона исчезла только вчера.

Ещё четыре года. Почти дождался.

Ноги каким-то образом принесли его к покоям Чарити, чему он не удивился. Давно пора вплотную заняться её спасением. Он постучал в дверь.

— Северус, — нахмурилась она, глядя на него. — Что такое? Что-нибудь случилось?

Он последовал за ней внутрь. Дионис восторженно ухнул и, пристроившись у Северуса на плече, зарылся клювом ему в волосы.

— Пока ничего, — ответил он, — но случится. Скоро. Как бы это ни выглядело со стороны, клянусь, мои убеждения не изменились. Ты знаешь, за кого я сражаюсь.

С чего вдруг ему понадобилось предупреждать её, что он не предатель? Даже если он не применит к ней Империо и не отправит в Канаду, она всё равно вряд ли будет и дальше верить ему, едва услышит, что он убил Дамблдора. Их отношения всё ещё оставались прохладными и отчуждёнными. С чего бы ей верить ему? И какого чёрта ему вообще вздумалось так рисковать и оставлять в её голове воспоминания о подобных разговорах? Лучше всего стереть ей память и приступить к спасению, наконец.

Чарити кивнула:

— Конечно, я знаю, на чьей ты стороне. Я бы не стала… Что бы ни случилось, я бы ни за что не поверила, что ты будешь сражаться против Гермионы.

— С учётом того, что вскоре произойдёт, ты можешь очень удивиться.

— Что, всё настолько плохо?

— Хуже.

Ну и как ему теперь накладывать Непростительное, когда она коснулась его руки и глянула так, будто они всё ещё друзья? Глупая сова тем временем нежно ущипнула его за ухо.

Вместо того, чтобы привести свой план в исполнение, Северус вдруг вспомнил о последнем собрании Пожирателей. Он сидел рядом с Мальсибером — худым, как щепка, ослабевшим после срока в Азкабане, но всё таким же злобным, как в школьные годы, Лили ещё тогда всячески осуждала его за это. Именно Мальсибер оборвал жизнь Гидеона. Северус вспомнил, как Дамблдор спрашивал его, сколько смертей он видел своими глазами. И подумал о содержимом оловянного котла, стоявшего в лаборатории.

— Чарити? У меня есть идея.