Ядовитый сад (гет)

Ранее:

Оставшись наедине с Чарити, он взмахом палочки закрыл дверь и наложил Муффлиато:

— Я тут подумал… Тебе лучше скрываться ещё три года после окончания войны. Та Гермиона, которую мы знаем, думала, что ты мертва. Я мало что знаю о магии путешествий во времени и парадоксах, но рисковать не хочу.

* * *

21 декабря 2001 год

Гермиона проснулась от шума льющейся воды. Недовольно буркнув себе под нос, потянулась к Северусу, но вместо него наткнулась на что-то мелкое и пушистое.

— Мяу? — отреагировал сосед.

Гермиона несколько раз моргнула, прежде чем туман в глазах рассеялся и в поле зрения возникла приплюснутая морда Живоглота. Она ахнула и выскочила из постели. Это были её апартаменты: её стёганое одеяло на кровати, возле кресла стопкой сложены её книги, в углу чахла гора непроверенных контрольных по зельям. В ванной всё ещё текла вода, но по ощущениям она повернула кран год и один день назад.

— Нет, — прошептала она, бросаясь к шкафу.

Внутри не оказалось ни одной мантии Северуса… и ничего из той одежды, которую она носила в восьмидесятых. Книга захватила только мантию, в которой Гермиона отправилась в прошлое — сейчас она мятой кучей лежала на дне шкафа. Вешалка, на которой она висела, осталась в восемьдесят восьмом.

Вместе с ней вернулись и некоторые другие предметы, бывшие при ней в момент первого путешествия. Палочка лежала под подушкой. На полу валялись её мятые трусы — в прошлом на этом месте стояла корзина для белья. Сохранился и ещё один сувенир из восьмидесятых, единственное, что было на ней в момент перемещения. Гермиона провела пальцем по кольцу. Она же может его проверить. Стоит только шепнуть «Волате» — и она узнает, жива ли магия Северуса в этом времени.

Завтра. Если Северус не объявится на балу или в её апартаментах, она проверит кольцо завтра. А сейчас ей хотелось цепляться за соломинку и надеяться.

Едва Гермиона закрыла кран и оделась (чему очень мешал Живоглот, увивавшийся вокруг её ног), в дверь постучали. На пороге стояла Минерва с потрёпанной картонной коробкой в руках.

— Привет, Хезер, — сказала она и улыбнулась так сочувственно, что Гермиона чуть не позабыла о своём решении надеяться на лучшее.

— Привет, — покрутив кольцо на пальце, она отступила, позволяя директрисе войти. — И как давно ты знаешь?

Губы Минервы сжались в тонкую строгую линию:

— Не очень давно. Портрет Альбуса соизволил просветить меня примерно час назад.

Классика, ничего не скажешь. Гермиона понятия не имела, с какого вопроса начать. Её интересовало всё — каждое имя на мемориале, каждая смерть, которую она могла бы предотвратить, если бы нашла больше лазеек, как обмануть магию Непреложного обета.

— Что случилось с Чарити Бербидж? — спросила она.

— Волан-де-Морт убил её в Малфой Мэнор. Скормил Нагайне, — Минерва опустила коробку на пол возле дивана, дважды кашлянула, прочищая горло, но в её голосе всё равно слышались слёзы, когда она добавила: — Северус сам видел.

Боль была до того сильной, что поначалу Гермиона её даже не заметила. Только из лёгких выкачали весь воздух, а в груди всё онемело, и это было страшно. Вот теперь она вспомнила, как Драко рассказывал об этом на суде — но теперь эти знания были бесполезны для Чарити. Бесполезны для Северуса.

— А Тонкс? — она пыталась намекнуть Северусу, что Беллатриса убьёт Тонкс в битве за Хогвартс. У него во время боя было полно других забот, даже больше, чем надо, но вдруг…

Минерва покачала головой. Нет. Конечно, нет. Та же реакция последовала и на все прочие имена, которые Гермиона ей называла. Фред, Колин, Лаванда, Ремус… Некоторых она упоминала в разговорах с Северусом. Ничего не изменилось, кроме неё самой.

Гермиона и так была на грани слёз, проснувшись в пустой кровати, без Северуса, а теперь по-настоящему расплакалась. У неё не было сил спросить о муже. Всё равно что испытать кольцо и сдаться. Если Минерве и было что-то известно, она бы уже сказала. Например: «Привет, Хезер, Северус жив». Минерва не привыкла тянуть резину и всегда сразу переходила к делу.

Директриса хлюпнула носом и привлекла Гермиону к себе, чтобы обнять:

— Ты сделала Северуса таким счастливым, Гермиона. Я это видела, ещё до того, как узнала, кто такая Хезер Хьюз. Все это видели. И... Гарри ведь до сих пор верит, что он жив, ты же знаешь. Может, он прав.

Гермиона не была уверена, что сможет выдавить хоть слово, не всхлипнув, поэтому ограничилась кивком. Минерва по-матерински погладила её по голове.

— Вот, — сказала она, снимая очки, чтобы вытереть глаза, и указывая на коробку. — Я тебе кое-что принесла.

Первым Гермиона извлекла из коробки разноцветный рисунок с рождественской ёлкой, который ей нарисовал Невилл. Бумага пожелтела от времени. Она аккуратно свернула его и убрала в сумочку, чтобы позже показать ему. Ещё в коробке нашлась её скромная подборка книг из восьмидесятых, платье, которое она надевала на вечеринку Чарити, кулончик в виде цветка подснежника и рекомендации, написанные Северусом. Сбоку примостился орден Мерлина первой степени на имя Северуса Снейпа.

— Не знаю, помнишь ли ты, — сказала Минерва, — но я приняла орден от его имени, поскольку мы так и не смогли отыскать его мать.

Гермиона издала глухой смешок:

— Я точно знаю, где она, — и махнула орденом примерно в ту сторону, где располагался директорский кабинет. — Портрет Дамблдора тоже мог бы тебе сказать, хоть это и не наш секрет.

— Правда? Ну, мне было как-то неловко принимать орден… особенно если вспомнить, как я воевала с ним в тот последний год.

— Не думаю, что он будет сильно против. Уж лучше ты, чем Гарри.

— Хм-м, вероятно, ты права. Я не очень хорошо тебя знала, пока ты притворялась Хезер… и я убеждена, что ты намеренно не сближалась со мной… но должна сказать, я обрадовалась, когда узнала, что Хезер Хьюз жива.

— А с чего ты решила, что она… что я умерла?

Минерва нахмурилась:

— Когда ты исчезла, Альбус сообщил всем, что тебя убили. Ты не знала?

Изнутри вдруг поднялась волна гнева, до того ледяного, что его хватило бы для подпитки самых тёмных заклинаний.

— Он сделал что?!.

* * *

Пока Гермиона тяжело шагала по коридорам, со всех сторон с ней осторожно здоровались люди, которых она успела наполовину забыть. В её памяти до сих пор роились имена разных учеников. Она с трудом соображала, куда собралась пойти. Может, прогуляться вокруг озера, чтобы немного спустить пар. Или предложить Филиусу дуэль, поразмяться. Или же она могла заглянуть в библиотеку и найти Эйлин. Или прокрасться в директорский кабинет и разодрать некий портрет на мелкие кусочки.

Воображение упорно подкидывало картинки, как её ученикам сообщили новость о смерти профессора Хьюз. Озорная, вечно смеющаяся Тонкс. Легко приходившие в волнение первогодки, жаждавшие знаний. Перси, ещё не такой скованный и осмотрительный, как в её школьные годы.

— Гермиона? — Парвати мягко тронула Гермиону за руку. — Что случилось? Ты плакала?

Гермиона не заметила, как она подошла. Она и забыла, что Парвати уже облачилась в парадную мантию, которую защитила отталкивающими чарами, чтобы не запачкать во время работы в больничном крыле.

— Хочешь выговориться? — спросила Парвати и тут же продолжила, не дожидаясь ответа: — У меня в комнате гора шоколада. Кое-что, конечно, предназначалось в подарок Падме на Рождество, но она даже не заметит, — она склонила голову набок. — А ещё… Мне показалось, или с утра у тебя отросли волосы?

В покоях Парвати царила обстановка почти как в их общей спальне на шестом курсе. Кровать здесь была только одна, и в воздухе витал более утончённый аромат духов, но одежда была всё так же разбросана по всем доступным поверхностям как конфетти. Сдвинув в сторону бутылочки и баночки с косметикой, Парвати открыла ящик и вытащила огромную коробку шоколадных конфет из «Сладкого королевства».

Гермиона толком не притронулась к конфетам. Это слишком напомнило ей о том, как она делилась шоколадом с Тонкс после инцидента с боггартом. Парвати едва не подавилась трюфелем, когда Гермиона поведала, как в прошлом ей первым делом встретился Северус в одном полотенце. Когда она добралась до свадьбы, Парвати сидела, разинув рот и держа в руке так и не съеденную конфету.

— А потом я проснулась уже здесь, — закончила Гермиона.

— Ничего себе… Я просто… Обалдеть. И что, его патронус после стольких лет разлуки до сих пор означает тебя? — Парвати издала мечтательный вздох, напомнивший Гермионе ту девчонку, хихикавшую на пару с Лавандой ещё до войны. — Я согласна с Гарри. Думаю, Снейп жив. Особенно теперь, когда я узнала, что ты создала для него более благоприятные условия. Он придёт на бал. И, кстати, тебе уже пора готовиться. Уж на этот бал ты просто не имеешь права опаздывать.

Парвати мастерски владела чарами, скрывавшими следы слёз. Когда она закончила, на лице Гермионы не было ни намёка на отёчность. Вместо мантии, купленной специально для бала, Гермиона надела тёмно-зелёное платье, подарок Чарити — то же, в котором выходила замуж и была на новогодней вечеринке. Полчаса спустя они с Парвати рука об руку вошли в бальный зал, сверкающий парящими в воздухе огоньками.

— Ты расскажешь всем? — спросила Парвати.

Гермиона кивнула и снова потёрла кольцо, заменявшее ей антистрессовый камень⁽¹⁾:

— Да. Надеюсь, Гарри и Рон не станут…

— Реагировать так, как они обычно реагируют?

— Пожалуй. Да, Гарри поменял своё мнение о Северусе, но старые привычки и всё такое… Кто знает? Может, они мне вообще не поверят. Или решат, что я брежу, и попытаются отправить в Мунго.

— Я тебе верю.

— Ты и в Прорицания веришь, — улыбнулась Гермиона — гораздо теплее, чем улыбалась бы в подобной ситуации пару лет назад.

— Ладно, я беру свои слова обратно. Не верю ни единому слову, — фыркнула Парвати и, прищурившись, оглядела зал. Её плечи опустились, когда она не обнаружила ни одного Мастера зелий, готового схватить Гермиону в объятия, но она блестяще скрыла разочарование и добавила: — Мне показалось, или Перси Уизли в отличной форме?

— Это вопрос не ко мне, — хохотнула Гермиона. — Ещё утром он был одним из моих учеников.

— Ну, сейчас-то он определённо выглядит вполне взрослым, — заметила Парвати.

Перси стоял у самого края танцплощадки, беседуя с одним из министерских коллег. Неужели он был таким же высоким до того, как Гермиона отправилась в прошлое? Просто невероятно.

— Пригласи его на танец, — сказала она Парвати. — Или предложи сыграть во взрывающиеся карты. Извини, я на минутку.

Пока она шла ему навстречу, он одарил её своей коронной улыбкой — дружелюбной, но сдержанной. Когда она предложила отойти на пару слов, он нахмурился, но подчинился без лишних вопросов.

— Муффлиато, — прошептала Гермиона, как только они спрятались за колонной. — Боже, даже не знаю, с чего начать. Помнишь, как профессор Хьюз говорила тебе, что вернётся в Америку в конце твоего первого курса?

Перси моргнул:

— Да. Помню.

— На самом деле, она никогда не бывала в Америке. Она так сказала, потому что знала, что не сможет остаться в восемьдесят восьмом.

Взгляд Перси зацепился за кольцо на её левой руке. Он смотрел то на кольцо, то на платье, будто пытался как-то увязать их вместе и тем самым решить сложное арифмантическое уравнение.

— Не сможет остаться в восемьдесят восьмом? — переспросил он. — Что ты пытаешься сказать? Хроновороты же так не работают.

— Я не пользовалась хроноворотом. Это долгая история, но когда я оказалась в прошлом, Дамблдор заставил меня дать Непреложный обет, чтобы я никому не проболталась, кто я такая. Я никого не могла предупредить о смертях во время войны. Я так хотела… так хотела… Дамблдор не желал рисковать, это могло изменить будущее и победу над Волан-де-Мортом, — Гермиона подняла палочку и на несколько мгновений наложила маскирующие чары, прежде чем вернуть себе истинный облик. — Ты сохранил наш кубок?

Перси захлопнул рот ладонью. Глаза за стёклами очков расширились.

— Гермиона, если это такая шутка…

— Не шутка, клянусь. Даже Джорджу это не показалось бы смешным, ты же знаешь.

Он несколько секунд открывал и закрывал рот, будто разучился говорить, а затем спросил:

— Когда ты вернулась?

— Несколько часов назад.

— Боги… Это и вправду была ты?

— Да. Можешь спросить что-нибудь ещё про тот год, если тебе нужны ещё доказательства. Мы играли во взрывающиеся карты. Тебя наказали за то, что ты помогал Оливеру отрабатывать квиддичные манёвры в гриффиндорской гостиной. И я нашла тебя в коридоре после отбоя в твой первый день в Хогвартсе.

Перси поправил очки, глядя в пол:

— Нам сказали, что ты погибла. Я тебя оплакивал.

— Мне очень жаль. Дамблдор не предупредил меня об этой части плана. Когда я узнала, что он устроил, мне захотелось превратиться в нового Тёмного Лорда, просто ему назло. Точнее, в Тёмную Леди. Неважно. Очевидно, он думал, что это подтолкнет моих учеников присоединиться к борьбе. Если бы я знала заранее, я бы попыталась ему помешать.

— Ну, я бы тогда первым записался в ряды твоих последователей, — сказал Перси, в смятении тряхнув головой. — А кубок я до сих пор храню, кстати. В своём старом школьном сундуке. И ещё у меня есть то фото, которое я тогда сделал, кажется, на тебе было вот это самое платье. Оно точно было зелёное. Или, может, синее? Но кольцо… Кольцо я помню. Мерлин. Поверить не могу… Учительница, в которую я влюбился на первом курсе — лучшая подруга моего младшего брата.

— Ты был в меня влюблён?

Губы Перси изогнулись в улыбке, которую он мог бы позаимствовать у Джорджа:

— Ещё как. Но не переживай, я давно решил жить дальше. Я вроде как тебя разлюбил, когда увидел вас с профессором Сн… — улыбка увяла, а на смену ей пришло хмурое выражение, приправленное слишком большой порцией жалости. — О, Гермиона… Прости.

Дыхание Перси всколыхнуло её волосы, когда он обнял её — до странного строго и официально:

— Теперь понятно, почему ты так ненавидела Коросту.

* * *

Парвати вела ошарашенного Перси на танцполе уже второй раз, когда Гермиона наконец-то увидела Гарри и Рона. Её мальчишки. Самая долгая разлука с ними за всё время дружбы пришлась как раз на этот год, проведённый в прошлом. Но не успела она пересечь зал и стиснуть друзей в крепких объятиях, как кто-то бочком просочился к ней сквозь толпу.

— Мадам Снейп, — протянул Драко. — Как настроение?

Гермиона резко повернулась к нему:

— Малфой, ты…

— Я не Драко, — произнёс он. — У нас примерно… м-м… — он глянул на часы. На манжете виднелась пуговица в форме закрученной верёвочки, при взгляде на которую у Гермионы радостно дрогнуло сердце. — Семь минут, пока не закончится действие Оборотного. Можем потом вернуться ради всех этих утомительных формальностей и объявлений о том, что я жив, но я очень долго ждал встречи с тобой, жена. И предпочёл бы воссоединяться с тобой не на глазах всех этих болванов.

— Северус? — выдохнула она и чуть не потянулась к нему, хотя на нём была чужая личина.

— Ну а кто ещё? У тебя есть другой муж? Идём со мной.

С этими словами от направился к выходу. Жив. Он жив. Дрожащие ноги сами понесли её следом за ним.

Они добрались до пустого коридора по другую сторону от лифтов, и тут его платиновые волосы начали темнеть. Он вырос на несколько дюймов, нос увеличился, а на шее проступили рваные красные шрамы. У рта возникли несколько новых морщинок, глаза тоже потемнели — и вот, наконец, перед ней стоял Северус.

— Так лучше, — сказала Гермиона.

Она хотела беспрепятственно упасть к нему в объятия, как только он вернёт свой облик, но испугалась, что сейчас у неё случится стихийный выброс магии. Это было уже слишком. Она не находила слов, чтобы выразить облегчение, и радость, и любовь, и тем более не могла всё это сдерживать.

Затаив дыхание, она опустила руку ему на грудь. Его сердце бешено колотилось под её ладонью — так же, как и в то время, когда он был на тринадцать лет моложе.

— Это в самом деле происходит? — прошептала она. Однажды она ему это уже говорила. Когда нашла убежище в его постели и изучала его тело, узнавая, что ему нравится.

Северус едва заметно дёрнул уголком губ:

— Очень надеюсь, что да, а не то я за себя не ручаюсь.

К чёрту стихийные выбросы. Гермиона бросилась ему на шею. Северус поймал её за талию и приподнял так, что её ноги оторвались от пола. Ничего не взорвалось и не загорелось, но она ощутила, как её тихая, искрящаяся магия приветственно тянется к нему навстречу. Гермиона зарылась лицом ему в шею, как раз туда, где был шрам. Он жив.

Их отвлекло движение в конце коридора. Гарри и Рон, а за ними Джинни и Невилл. Гермиона застонала. Ну конечно же, друзья отправились за ней, увидав, как она покидает бальный зал с Драко Малфоем. На их лицах было написано одинаковое выражение недоверия и шока.

— Э-э… сэр? — позвал Гарри. — Это…

— Не сейчас, Поттер, — рыкнул Северус.

Гермиона помахала другу:

— Гарри, дай нам минутку, пожалуйста.

Поставив Гермиону на пол, Северус провёл кончиками пальцев по её подбородку и наконец-то прижался губами к её губам. Поцелуй был нежным и целомудренным, словно он не был уверен, захочет ли она целоваться с ним. Или боялся, что она в любой момент исчезнет. Но Гермиона на такое не подписывалась. Прижавшись к нему теснее, она глубже впилась в его рот, и ей было наплевать, что на них смотрят. Для неё сейчас не существовало никого и ничего другого.

Северус очень скоро отстранился и улыбнулся — тёплой, довольной улыбкой, предназначавшейся ей одной. Но первым её счастливую прострацию нарушил голос Рона.

— Ридикулус! Не-а, это не боггарт. Ха… У меня что, какой-то припадок? Вы же все тоже видели, да?

Северус издал долгий страдальческий вздох:

— Как жаль, что я не могу сейчас снять баллы с Гриффиндора… Кстати… Гриффиндор, Гермиона? Серьёзно?

1) Антистрессовые камни — гладкие полированные полудрагоценные камни и минералы, обычно овальной формы, с углублением для большого пальца, чтобы можно было гладить камень для расслабления или облегчения тревожных состояний.

Вернуться к тексту