Деньги правят миром или Власть - гоблинам! (джен)

* * *

Уэльс, Турпин-холл

* * *

Лайза, слегка приподняв длинную юбку платья, склонилась перед леди Изабеллой.

— Вы звали меня, бабушка?

Старая леди Турпин выглядела настолько величественно — полностью седые волосы, убранные наверх, кружевная мантилья черного — вдовьего — цвета на костяном гребне, черное платье, на вид простое, но украшенное столько тонкой и сложной вышивкой темно-багрового цвета, что в богатстве Рода Турпин сомневаться не приходилось. Унизанные перстнями руки опирались на трость, резную, украшенную рунами и знаками, и, в отличие от лорда Малфоя, эта трость ей была необходима. Изабелла Александра Турпин, в девичестве Гонсалес, всегда ходила медленно, крепко сжимая дерево, и — практически незаметно — подволакивая ногу. Причиной этому было шальное проклятье, задевшее молодую женщину во время войны с Волдемортом, когда она спасалась из Косого переулка, закрывая своим телом маленького сына.

— Да, дорогая, вы нужны мне для разговора,— голос леди Турпин низкий, с легким старческим хрипом.— Пройдемте в Испанскую гостинную, я настоялась.

Лайза согласно склонила голову, пряча черные глаза — в бабушку — за уложенной мягкими волнами темной медью волос.

Турпин-холл не похож ни на один другой мэнор. Наследие поколений магов, вносивших свою лепту в это здание было здесь куда более заметно — скифские вазы и арабские ковры, марроканские узоры на балках и арочных перекрытия и европейский паркет, шотландская шерсть и китайский шелк. И это только часть чудес, скрытых за дверьми огромного — и абсолютно пустого— дома. Турпины, как род артефакторов, очень трепетно относились к крови, и на их родовом древе были маги из разных стран, из разных народов, каждый из которых хотел оставить свой след если не в истории рода, то хоть в его родовом гнезде. Кто-то просто привозил дорогие сердцу украшения и мебель, кто-то обустраивал комнаты, а кто-то и вовсе отстраивал целые флигеля, пристройки, оранжереи. Но благодаря вкусу хозяев старого мэнора, все это смотрелось на удивление гармонично и красиво.

Вот и сейчас юная Лайза проходит в небольшую башенку, построенную ее дедом Генрихом для своей испанской невесты. Здесь все напоминает Изабелле о родительском доме — картины с видами Андалузии, мебель, ковры. У дальнего окна, закрытого шторами из гобеленной ткани, на большой картине, дремлют двое, держащие на руках пятилетнюю малышку. Ни родителей старухи нет в живых, ни ее маленькой сестры. И маги погибают от стихийных бедствий.

— Я хотела с вами поговорить, юнная леди, о неких "договорах", что вы начали заключать,— голос Изабеллы сух и бесстрастен. Но девочка привыкла к этому — она все равно понимает, что бабушка любит ее больше чем кто бы то ни было в мире. Ведь для нее она — единственное, что осталось от ее родителей, уважаемого мужа и горячо любимого сына.— Дорогая моя, ты забыла, что я могу узнать обо всех твоих заключенных сделках? Мы не зря считаемся одним из самых опасных родов Англии. Пусть я не знаю их текстов, это не мешает мне волноваться за вас.

Леди Турпин медленно разворачивается. Ее черные — такие же как у Лайзы— глаза обманчиво спокойны как предгрозовое море, а вуаль трепещет так же зловеще как на Арке Смертм.

— Это цепи, а наш Род,— Изабелла уже давно считала Турпинов своим Родом, отказавшись от титула леди Гонсалес в пользу двоюродной сестры.— Никогда за всю историю своего существования не склонялся не перед кем! Даже Королям мы не были вассалами, хоть и исправно сражались за Империю, давно погубленную честолюбием и глупостью!

— Но вы забываете, милая бабушка,— смиренно, но твердо и серьезно, ответила Лайза, присаживаясь за оставленный здесь прошлым летом неоконченный гобелен.— Что по обычаям нашей семьи, я имею право на личные договора, не касающиеся будущего рода. И я имею право не отчитываться в них.

Изабелла едва слышно хмыкает, смотря на прямую спину внучки с тенью гордости на морщинистом лице. Это ответ достойный будущей леди Турпин. Но...

— Ты права, моя дорогая Лайза,— имя девочки звучит ласково и вкрадчиво, как по-прежнему, несмотря на возраст и ранение, кошачья походка женщины — та которой она и привлекла своего будущего мужа на балу в Мадриде.— Но советую тебе подумать и вот о чем...

Сухие пальцы старухи подцепили подбородок рэйвенкловки.

— Ты родилась женщиной, и ты всегда будешь женщиной, и мужчины всегда будут пытаться тебя обмануть или использовать,— черные глаза смотрят в такие, только вот в них — старость и слишком много грусти.— А леди Турпин не имеет права быть обманутой.

* * *

Гринготтс

* * *

Гархольд обреченно вздохнул, смотря на огромную кипу документов, которые он должен будет рассортировать в соответствии с предложенными ящиками — внутренние дела Гринготтса, судебные иски в отношении банка, судебные иски в отношении клиентов банка и долги по кредитам и ссудам. И это было меньше половины ящиков воистину гигантского шкафа в каморке за кабинетом Ранкорна. Ушлый гоблин решил совместить нужное с полезным — и использовал своего младшего секретаря по полной. Перепутанные листья пергамента, сваленные в огромные толстые папки, приходилось тщательно перечитывать и только потом сортировать. А после приходил Вайторх ( старший над секретарями господина Ранкорна) и по одному ему ведомым меткам проверял правильность проделанной работы. Зеленоглазый как мог пытался их вычислить, но пока это оставалось просто мечтой. И вот только после этого Гархольд в течении пары часов сопровождал Ранкорна и его адвокатов ( причем среди его команды были и люди) по судам и кабинетам стряпчих, шикарным особнякам чистокровных и жалких лачуг полунищих вырожденцев, заучивая законы на живом примере. И Зеленоглазый тщательно вникал — не столько даже от усердия или дисциплинированности, сколько из-за разговора, случившегося в первый день Гархольда на территории юридического отдела. Ранкорн был не только чрезвычайно умным гоблином, но и весьма проницательным. Мальчик был уверен, что он в первые же минуты близкого знакомства понял, насколько воспитанник Клана недоволен переводом к СБ и юристам, и сделал воистину гениальный ход.

После приснопамятного разговора у Гриндорха Самюэль, Гархольд и присоединившийся к ним Ранкорн отправились в неизвестный гоблину флигель. Хотя, надо признать, что Гархольд не слишком хорошо знал наземную часть банка — инвестиционный отдел, кабинет деда да несколько координационных комнат, где он получал указания и заказанную у СБРиКа информацию — вот и все помещения, где он мог находиться не боясь потеряться. И вот сейчас оказался он... в архиве. По крайней мере, так было написано на тяжелых стальных дверях, закрывающих туда проход. И это была не единственная защита помещений. Количество чар, наложенных на них, просто поражало — Зеленоглазый не поленился заглянуть в отражение кинжала, чтобы окончательно понять, что с его знаниями и умениями эту преграду не преодолеть. И зачем так запечатывать двери в хранилище старых бумажек? Гархольд постарался не показать своего удивления, но видимо получилось не до конца, так как Смит криво оскалился и спросил:

— Удивлен, что мы пришли сюда? Поверь,— он достал цепочку и снял с нее тонкую пластину.— Это место — настоящее сердце Гринготтса.

Зеленоглазый нахмурился.

А тем временем Ранкорн, тоже откуда-то доставший пластину подобную Смитовской, вставил ее практически незаметное глазу отверстие в двери. Так же поступил и Самюэль.

— А теперь поговорим,— проскрипел Ранкорн, проводя Зеленоглазого в небольшой кабинет за бесчисленными стеллажами. Комната, хоть и была ориентирована на гоблинов — достаточно высокому Смиту пришлось согнуться в три погибели, проходя в дверь — но потолки были вполне высокие, а в дальнем углу стояло большое кресло, в котором он и устроился.

— Зачем мы пришли сюда?— Гархольд пораженно оглядел двух таких разных и, одновременно, абсолютно одинаковых существ. Худой маленький гоблин Ранкорн и высокий крепкий человек Самюэль — в них было что-то общее, что-то что делало их едва ли не братьями. Зеленоглазый передернул плечами — так странно было считать человека похожим на гоблина!

— Как ты думаешь, что самое важное в мире?

— Деньги,— пожал плечами Гархольд, удивляясь такому глупому вопросу юриста.

— Не отрицаю,— ухмыльнулся тот, оглядывая мальчика вполне довольным, хоть и слегка покровительственным взглядом.— Но есть кое-что, без чего ты не сможешь в должной мере ими управлять, то, что должен иметь любой гоблин, стремящийся к власти. Ты же такой, Гархольд Зеленоглазый, сын Грипфука, внук Гриндорха?

Мальчик, так же как и Ранкорн, оскалился — его мечту занять кресло деда знали почти все в Гринготтсе. С тех самых пор как еще совсем маленький Гархольд бегал за дедом и спрашивал, когда тот наконец-то умрет и переходит ли по наследству его должность. А потом и мучил Ранкорна на тему "как обойти папу в получении наследства, желательно без использования отравляющих веществ".

Сейчас Зеленоглазый молчал — по-настоящему смерти деда он не желал, но мечту свою так и не забыл. Рано или поздно, так или иначе, честно или нет, но он станет директором Гринготтса.

— Связи?— сделал еще одну попытку мальчик. Ни с папой, ни с дедом он об этом раньше не разговаривал.

— Это взаимосвязано,— кивнул главный законник Гринготтса.— Но связи — это лишь половина нужного. Остальное — это информация. Ты ведь, Гархольд, прекрасно знаешь ей цену! Без нее ты никогда не смог бы заключать настолько выгодные сделки...

Зеленоглазый хмыкнул — это было настолько очевидно, что он даже не стал это называть. Но причем тут бухгалтетерские архивы да старые, уже никому ненужные договора и протоколы судебных заседаний? Это же абсолютно неактуальная информация!

— И дальше?— мальчик ожидал продолжения. Он был уверен, что ни замдиректора, ни начальник СБРиКа не станут просто так тащить его в такое странное место. Просто поговорить можно и в более комфортных условиях.

— Там,— Ранкорн кивнул на дверь, через которую они прошли сюда.— Действительно хранится... ну, может не мусор, но документы весьма и весьма спорного свойства. Но есть и Второй Отдел Архива.

Самюэль, до этого молча и даже без движения сидящий в тени шкафа, протянул руку и нажал на небольшую деревянную пластину. В сторону уехала еще одна панель, открывая проход в новые коридоры, заполненные папками, свитками и ящиками. Мерцали посаженные под стеклянные колпаки грибы, источающие бледно-оранжевый свет.

— И что это — "черная бухгалтерия"?— хмыкнул Гархольд, медленно подходя к дверям. Что еще может здесь скрываться?

— Почти,— ответил Смит, мягко отстраняя гоблина от дверного проема.— Это, в основном, мое детище, хоть и без Ранкорна было бы тяжко...

— Неблагодарный человек,— скрипуче засмеялся гоблин-юрист, разваливаясь в небольшом кресле.— Как и все ваше гнилое племя. Без меня бы тебя вообще здесь не было!

— Учусь у вас,— скривился Смит — с его лицом это выглядело довольно отвратительно.— Но разговор не об этом.

Самюэль прошел вперед и быстро начал что-то набирать прямо в воздухе. Причем на нем то и дело вспыхивали видимые даже невооруженному взгляду линии и пятна.

— У тебя, мальчик, нет доступа, так что лучше подожди здесь,— сказал человек Гархольду и прошел внутрь. Рэйвенкловец только едва слышно выдохнул сквозь зубы на обращение "мальчик".

Какое-то время Зеленоглазый находился в недоумении. Нет, он уже начал догадываться, что попал в хранилище компромата и тайн, что Гринготтс пообещал не выпускать на поверхность, но все равно никак не мог найти своего места в этой истории.

— Гринготтс,— проскрипел Ранкорн.— Это настоящая сила, не смотря на то, что маги все еще смотрят на нас свысока, считая "обслуживающим персоналом", лишь слегка превосходящим домовых эльфов. Мир магов и магглов связаны куда сильнее, чем они считают. И эти высокомерные людишки...

Тихий скрип голоса Ранкорна в тишине комнаты казался как минимум зловещим.

— Всё ещё не понимают, что миром правят финансы и информация. Что если ты богат — весь мир лежит под твоими ногами, а вот если ты бедняк — об тебя можно вытирать ноги. Даже если при этом ты наследник великой семьи, сильный маг, гениальный ученый или известный политик — тебя в лучшем случае будут использовать. Даже о Министра, если он не имеет круглого счета в банке, чтобы затыкать недовольным или слишком много знающим рты, можно, хоть и вежливо, вытереть ноги самому последнему из банкиров. И нам жизненно необходима СБ. Глупые, глупые маги... Они, как они считали, связывали наш народ цепями, приковывая к собственным кошелькам, и не поняли, что сами дали нам лучшие рычаги воздействия на их мир.

Глаза гоблина при внешнем спокойствии черт, горели слегка фанатичным огнем, и это пугало.

— Как ты думаешь, сколько желающих отобрать наше золото? И со всеми не разобраться только честной магией! Не думай, что от того, что ты теперь переведен к Самюэлю, ты станешь менее уважаем или потеряешь возможность вертикального роста. Напротив, то, что господин Гриндорх пристроил тебя в его Службу, значит, что у него на тебя большие планы...

— Ну, вот и я,— заявил Смит, возвращаясь в кабинет. По его лицу ничего не прочитать, но и Гархольд, и Ранкорн уверены, что он все слышал.— Взгляни, Зеленоглазый...

На маленький столик перед мальчиком плюхнулись три толстые папки. Он слегка нахмурился, подтянув их к себе, и пораженно выдохнул. Там были три имени: "Корнелиус Фадж", "Лорд Волдеморт" и... "Альбус Дамблдор". И Гархольд уже потянулся к завязкам, чтобы прочитать их содержимое, как на его руку легла огромная ладонь Самюэля, и мужчина произнес:

— Не торопись, мальчик. Доступ к этим материалам ограничен даже для сотрудников СБРиКа. Только старший воин Службы может прочитать их, но,— Ранкорн и Смит переглянулись. Мужчина поднял палец к потолку.— Но мы сделаем для тебя исключение. Если ты достойно отработаешь это лето, то я передам тебе все эти папки. Навсегда и безвозмездно.

— Так что теперь у тебя есть стимул не доставлять нам неприятностей,— проскрипел Ранкорн, и Зеленоглазый, смотря на документы голодным взором, понял, что попал. И пусть он прекрасно понимал, что эти двое играют на его слабостях, мальчик не мог перестать ими не восхищаться.

Да и, если честно, получить компромат на троих, стоящих на его пути к вершине, было бы очень и очень полезно, особенно после событий этого года.

Вот и сидит сейчас Зеленоглазый, уныло рассматривая груду бумаг, лежащих на столе. Она казалась воистину необъятной. Он потыкал ее пальцем, словно надеясь, что от этого она исчезнет как чей-то морок.

Стопка оставалась на месте. Настроение Гархольда стремительно падало.

— Помогите мне Предки,— сказал он, смотря в потолок. Правая стопка, до этого ведущая себя более чем прилично, покачнулась, вздрогнула и похоронила под собой несчастного гоблина.

— Может, мне этого и не надо?— проговорил он, вновь принимаясь за работу.

* * *

Хогвартс

* * *

— Куда вы отправляетесь в этом году, Помона?— Профессор Вектор кокетливо поправила прядь волнистых волос, убранных направо.

Спраут, важно дефилируя впереди своего супруга, покорно несущего их чемоданы, радостно и на удивление легко подпрыгнула на месте, доказывая что настоящим ведьмам плевать на законы физики. Затем, практически пируэтом развернувшись к подруге, заговорила:

— В Сиам, Кати! Представляешь,— женщина понизила голос, имитируя загадочный шепот.— У моего благоверного там живет одногруппник, так что он пообещал нам просто незабываемые впечатления!

— О, и вы, Помона, привезете новые шляпки?

— Безусловно!

Две женщины захохотали так, как могут смеяться над старой, известной им одним, шуткой. Мистер Спраут — высокий мужчина с сединой в каштановых волосах — смотрел на них с легким умилением, краем глаза поглядывая на карманные часы. Лорд Спраут, ученый-колдобиолог с мировым именем, входящий в Совет Попечителей Хогвартса, обожал свою супругу и терпел не только все ее капризы, но и всех ее подруг — подвиг, на который способен далеко не каждый мужчина.

— Дорогая, у нас заказан портключ, и если мы не успеем в Министерство, то можем потерять деньги,— проворчал он, подхватывая за талию свою пышку-супругу. Та в ответ, хихикая как школьница, поцеловала его в гладковыбритую щеку, и помахала Катерине рукой.

— Прощай, до встречи осенью! Я привезу колдофото!

Профессор Вектор посмотрела вслед Помоне слегка завистливо — она пока оставалась жутко одинокой. Ни один из ее романов так и не закончился свадьбой. А тридцатилетняя Вектор уже очень и очень хотела замуж. Дошло до того, что она стала засматриваться на Северуса Снейпа!

А что? Вполне себе достойный мужчина! Мастер Зелий, в конце концов. А что не слишком смазлив — так это не проблема, пару месяцев на солнце, короткий поход в салон мадам Тюффо и хоть завтра под венец!

Катерина тяжко вздохнула, поправила пышные юбки и ушла от греха подальше — собирать вещи для поездки на юг Уэльса. Может, там ее ждет мужчина ее мечты с кольцом. в кармане мантии.

А предмет ее мыслей сейчас мрачно мерил большими шагами свой кабинет. Профессор Северус Снейп никогда никуда не ездил и этот год не должен стать исключением. Во-первых, он не любил солнце ( и вовсе не потому что был вампиром — во всем виновата тонкая принцевская кожа, единственное наследство от деда), а во-вторых, учитывая, что все эти годы он все еще находился под поручительством Дамблдора, заступившегося за доказанного Пожирателя Смерти, легально выехать из страны для него было весьма проблематично. Вот и оставался мужчина из года в год в стенах Хогвартса экспериментировать над зельями ( о лучшей лаборатории не приходилось и мечтать) и нервничать от неудач и задушевных разговоров со скучающим Дамблдором.

Но сейчас причиной его смятения был вовсе не его непосредственный начальник. Сейчас все мысли преподавателя занимал Гарри Поттер, а точнее — Гархольд Зеленоглазый. На Поттера-старшего наглый щенок не походил совершенно. Не то, чтобы это как-то особенно огорчало мага, но вызывало некую неуверенность. За десять лет, что он ждал "их новую знаменитость", Северус успел продумать все — от внешности мальчишки — он будет обязательно копией папаши!— до его поведения и талантов. Маг, представляя Гарри Поттера, успел продумать свои фразы и вопросы, ответы мальчишки и даже его надменно-гордый вид, и появление воспитанника Клана поставило Снейпа в тупик. Такой Поттер не вписывался ни в какие рамки, не попадал в необходимые столбцы классификатора и явно не собирался следовать планам Дамблдора на его героическую, но, очевидно, недолгую жизнь. И первое время мужчина просто не знал как общаться с этим смертником — в то, что мальчику не выжить между трех жерновов, он был просто уверен. Но сейчас он никак не мог отделаться от мысли, что Гархольд Зеленоглазый — не просто камушек в этих жерновах, он четвертый жернов, способный уравновесить качающийся мир Англии.

Это было бы прекрасно. Северус устал от явных и тайных войн, от сражений и шпионажа, от крови и пыли...Он хотел мира.

* * *

Гринготтс

* * *

— О, нет,— обреченно выдохнул Гархольд, смотря на мятый пергамент, оставшийся на столе. В верхнем левом углу насмешливо чернела цифра "два", намекая, что мальчик где-то недосчитался страницы. Правда, оставался еще вариант подлога — от Ранкорна и его достойного ученика Вайторха можно было ожидать подобной подлянки. Эти двое вполне могли подкинуть ему лишний листочек, чтобы он вдвойне помучился перепроверяя разложенные документы. Но, если не смотреть на жизнь как на заговор с целью доставить неприятностей Гархольду Зеленоглазому, сам мальчик не мог дать однозначного ответа — ошибся ли он? Где-то с двадцатого листа его мозг перешел на автоматическую работу, и, как гоблин не старался он так и не смог вспомнить, куда мог подойти этот листок.

— Что ж,— после пары глубоких вдохов по системе медитаций, которым научил его Старейшина Агграхон, продолжил разговор вслух Зеленоглазый. Он с неприкрытым страданием в зеленых глазах осмотрел ящики гигантского шкафа, вздохнул, воскресил в памяти атласные шнурочки на папках компромата и продолжил.— Я не сдамся!

— Это хороший настрой,— раздался голос позади, и, когда гоблин повернулся, то увидел, что там, присев на корточки, в каморку заглядывал Самюэль Смит — его новый начальник. Сегодня, не смотря на нерабочее время, Гархольда ждало знакомство с учебой у этого человека. До этого, пока его официально не перевели в СБ, он завершал дела в инвестиционном отделе. Нет, и его кабинет, и его место оставались за ним — удобно быть "внуком" директора, но официально Гархольд Зеленоглазый больше дел не вел. Правда вот зачисление в СБРиК слегка задерживалось, но мальчика это не беспокоило — бюрократия есть бюрократия, и он и не ждал что уже назавтра после разговора с дедом, примется за работу. И все равно, его родственные связи, как это всегда и бывает, сыграли роль в скорости прохода бесчисленных бумажек по этажам надземного и подземного Гринготтса, и уже этим утром к нему пришли письма из Главной Канцелярии и Отдела Кадров, и записка от Смита.

Отец, до этого просматривающий дела рода Поттеров — у них был небольшой фарфоровый заводик в Провансе, и Грипфук планировал, после приближающегося принятия сыном титула разморозить его и восстановить его славу хотя бы в маггловской части мира — отложил папку и довольно благожелательно оскалился:

— Наконец-то займешься делом, а то оттуда уволили, а там еще не приняли...

— Меня не уволили,— обиженно вскинулся Гархольд, не смотря на явную иронию в словах отца.— И я не бездельничал! Я у Ранкорна двойные смены отрабатывал!

— Ой, как завелся,— захихикала Гриальха, ероша волосы на макушке брата.— Работник ты наш!

Гархольд надулся — больше показательно, чем действительно обидевшись на родных. Все радостно засмеялись — даже Грипфук. Это радовало Зеленоглазого больше всего — отец очень сильно испугался, когда услышал об афере сына, и то, что попа Гархольда не познакомилась с его плеткой можно назвать искренним заступничеством Предков.

— Я пришел вытащить тебя из бумажной пыли, пока ты не стал сливаться с пергаментами нездорово-желтой кожей и паутиной на ушах!

Голос Самюэля звучал громко и четко, так что Зеленоглазый едва не подпрыгнул на стуле.

— Но я еще не закончил,— начал было мальчик, показывая мужчине многострадальный листок.— Да и время...

— С Ранкорном я договорился,— отмахнулся тот, вырвал злополучный пергамент и прицельным броском отправил его в корзину для бумаг.— Так что собирайся — сегодня мы начнем инструктаж.

Гоблин посмотрел на скомканный лист, гордо качающийся на горе ненужных бумажек, пожал плечами и едва ли не бегом последовал за человеком.

— Итак,— Самюэль вел мальчика по полупустым коридорам юридического отдела. Сегодня в Визенгамоте рассматривалось какое-то очень важное дело, и вся команда Ранкорна за исключением считанного числа работников отправилась в зал заседаний. Гархольда оставили в Гринготтсе, что, надо признать, его даже радовало — за три дня работы у Ранкорна он побывал лишь на одном, и то весьма небольшом, заседании и понял, что если ты не знаешь законов, наблюдать за этим действом если и не скучно, то практически бессполезно. Хотя поучиться заговаривать зубы ему бы следовало. Ранкорн в этом был профессионалом.— Итак, начнем инструктаж. Во-первых, устройство нашей Службы...

— А ничего что вы говорите об этом так открыто?— хмыкнул гоблин, кивая на троих гоблинов, явно прислушивавшихся к разговору.

— А ты думаешь, я тебе в первый же день начну секретную информацию расскрывать?— так же насмешливо потянул Смит.— Лучше слушай и запоминай! Итак, в СБРиКе...

Троица до этого прислушивавшаяся, оглядела Самюэля весьма настороженным взглядом при произнесении аббревиатуры, нашла на камзоле те самые буквы и поспешила исчезнуть из коридора. Зеленоглазый на это только покачал головой.

— В СБРиКе три основных отдела — оперативный, занимающийся непосредственно слежкой и поиском информации, аналитический — сортирующий эту информацию и прогнозирующий выгодные Гринготтсу ситуации и внешний, чья работа внедряться в иные управленческие структуры. Думаю, бумажной работой ты уже и так завален...

Лицо Самюэля перекосило от усмешки, вползшей на губы. Гархольд же только тяжко выдохнул, вспоминая горы документов, которые он будет вынужден перебирать каждый день в роли младшего секретаря Ранкорна. Папки в его воображении изрядно потолстели и сейчас вполне могли соперничать в размерах с плитами, из которых были сложены стены наземного Гринготтса.

— Времени на подготовку должной легенды у нас нет,— продолжил рассуждать начальник СБРиКа.— Да и не умеешь ты этого, и возраст у тебя не подходящий...

Зеленоглазый поджал губы, но смолчал.

— Так что прикрепим тебя к нашему человеческому отделу,— хлопнул мужчина гоблина по плечу.— Сейчас дам тебе краткую справку по "Разрушителям Проклятий" и начннешь работу. Тут и если провалишься — не страшно.

— Верите вы в меня, господин Смит,— фыркнул Гархольд. Человек ему не нравился.

Самюэль резко развернулся и, выдохнув в лицо Зеленоглазому сиреневый дым от сигары, произнес, четко выговаривая каждую букву:

— Я не просил о том, чтобы тебя направили ко мне. Я ничего о тебе, мальчик, не знаю в сфере твоих способностей к работе, кроме того, что ты не плох в финансах и склонен к влипанию в неприятности. И того, что ты чуть не провалил дело с философским камнем. И...

Мужчина наклонился к самому лицу гоблина:

— Мне плевать, что ты внук Гриндорха. Для меня ты пока — никто.

И тут Гархольд внезапно осознал, что было странно в запахе магии Самюэля Смита. Что означал тот едва заметный аромат озона, вместо насыщенного и сочного. Смит был сквиббом. Видимо что-то на миг отразилось на лице гоблина, так как маг мгновенно сделал шаг назад, за спину Гархольда, дернул руками. Зеленоглазый замер, ощутив, как задрожала у горла натянутая нить.

— Что,— выдохнул он.

— Ты — труп,— ответил ему Смит.— И вообще, я, может и сквибб, но с легкостью расправлюсь с рассеянным волшебником.

— Я — гоблин!

— И с гоблином тоже,— оскалился Самюэль.— Как-нибудь я расскажу тебе о том, как мы встретились с Ранкорном... А сейчас, подумай, мальчик, я не только сквиб, но и весьма старый человек, и у меня может дрогнуть рука...

— Клан отомстит,— спокойно ответил Зеленоглазый, аккуратно запуская руку в подпространственный карман, где у него был спрятан узкий нож для бумаг.— И папа с мамой тебя будут убивать долго и мучительно, человек! С полной поддержкой деда!

— Пора бы уже перестать укрываться чужим именем,— усмехнулся Смит, но гоблин его не слушал— он, выхватив острое лезвие, со всей силы прижался к мужчине, просовывая нож под прозрачную нить и оттягивая ее от горла. Пат.

Гархольд надеялся, что сможет разрезать ее, но это было явно что-то необычное, пропитанное отварами и зачарованное, так что его нож вызывал от соприкосновения с ней только мерзкий визжащий звук и бледно-сиреневые искры.

— А ты не безнадежен, мальчик,— засмеялся Самюэль, отпуская свое странное оружие.— Может, и выйдет из тебя толк! За мной!

Зеленоглазый прикоснулся к шее, слизнул каплю крови, выступившую из царапины и, пожав плечами, отправился за ним.

Уже поздним вечером, когда Гархольд подходил к дому, нагруженный информацией и новым обмундированием, он заметил, что яйца у Санни уже начали трескаться. Тут же, бросив все сумки и пакеты, Зеленоглазый помчался к ней. Сонная драконица, только заметив фигуру "врага номер один", закрыла кладку крыльями.

— Санни, ну что ты за животное, а?— зло выдохнул мальчик, разворачиваясь к драконице спиной.

Но не успела та облегченно выдохнуть, как вандал вернулся с радостным криком:

— Я знаю, что ты не такая!— Драконица умудрилась побледнеть даже сквозь чешую.— Я буду им хорошим папой!

— Гархольд, ужин!

— Мы еще поговорим об этом,— помахал рукой Санни Зеленоглазый, вновь подхватывая свои сумки.— Пока-пока!

Драконица в этот миг явно пожалела, что Боги не дали ей возможности тоскливо завыть. Глубину ее отчаяния рык уже не был способен показать.