So Close (Так близко) (джен)

S.S.

Его выдержки хватило лишь на то, чтобы не потребовать ответы сразу же, как только он влетел в комнату. Он прокрутил в голове перечень неотложных дел: прежде всего — найти злоумышленника и разобраться с ним от души. Северус не сомневался, что это была работа Тёмного Лорда, — вмешательство в сложный магический обряд, махинации с магическим артефактом, подкладывание имени Гарри в чашу — это было ясно, как день. Затем нужно будет выяснить, каким образом некто, явно связанный с Тёмным Лордом, сумел проникнуть в замок.

Однако, к ужасу Северуса, беседа пошла в совершенно ином русле. Главы домов вели бессмысленный спор о том, бросил ли Гарри своё имя в кубок сам или ему помогли, и будет ли он участвовать в турнире! Как будто одного лишь факта наличия имени в кубке было достаточно, чтобы заставить четырнадцатилетнего ребёнка состязаться наравне со взрослыми!

Гарри в полном изумлении следил за беседой, явно чувствуя себя неловко оттого, что находился в центре внимания, и донельзя возмущённый, что никто даже не усомнился в его виновности. До тех пор, пока в разговор не вмешался Моуди, никто даже слова не проронил о том, что случившееся несло в себе совершенно осязаемую угрозу, а никак не являлось поводом для праздных разговоров! Впервые он был благодарен за то, что находился в одной комнате с бывшим аврором.

Северус обнаружил, что невольно наблюдает за Каркаровым — тот кипел праведным гневом, сетуя на несправедливость, допущенную в отношении знаменитого квиддичного игрока, с которого тот буквально сдувал пылинки. Этот человек совершенно не умел притворяться и, к тому же, явно не испытывал ни малейшего желания вновь встретиться с Тёмным Лордом. В магическом мире имя Игоря Каркарова стало синонимом трусости и предательства даже среди тех, кому удалось избежать Азкабана, выдав себя за жертву тёмного колдовства или недостаточной осведомлённости. В случае возвращения Тёмного Лорда он был бы убит на месте — Волдеморт не выносил предателей. Кроме того, было доподлинно известно, что Том Риддл скрывался в Албании, а Дурмстранг, если Северусу не изменяла память, располагался в несколько ином месте.

— Это нье ест спгаведлив, малчьик не мошет состьязат, он обмануль чаша, — жаловалась мадам Максим.

— Поттер весьма посредственный волшебник даже для своего возраста, он не мог одурачить кубок или проникнуть за возрастную линию директора самостоятельно, — сообщил Северус, для пущей убедительности окинув Гарри презрительным взглядом.

Реакцией Людо Бэгмена было радостное хихиканье:

— Что сделано, то сделано! Уверен, все с этим согласятся.

Что сделано, то сделано? Это всё, что он мог предложить: что сделано, то сделано?

Северус бросил на недоумка яростный взгляд. Что, чёрт возьми, его так развеселило? А он не так уж прост, как кажется... довольно неожиданно, учитывая, сколько раз он получал бладжером по башке.

— Что ж, поскольку мы всё выяснили, — Бэгмен неуверенно стрельнул глазами в сторону Северуса, прежде чем повернуться лицом к будущим участникам соревнований.

Выяснили? Ничего мы не выяснили!

Несмотря на то, что утверждение Бэгмена было совершеннейшей ложью, всех остальных оно, похоже, устроило. Северусу стоило невероятных усилий держать рот на замке и позволить беседе идти своим чередом. Оставалось верить, что директор обо всём позаботится. Вероятно, тот просто поджидал удобного момента... Было бы не слишком разумно проводить экстренное совещание в присутствии такого количества незнакомых людей.

— Можно вас на минуту, директор, — Северус придал голосу как можно более скучающую интонацию, тем самым пытаясь донести до остальных, что обсуждать что-либо связанное с Поттером было пустейшей тратой времени и по важности даже близко не стояло рядом с вопросом, который он собирался обсудить с директором. На Гарри он взглянул лишь мельком — тот о чём-то негромко беседовал с Диггори и выглядел весьма потерянным.

— Само собой, Северус.

Дождавшись, пока последний из присутствующих не покинет комнату, он резко повернулся к Дамблдору:

— Вы ведь не собираетесь всерьёз заставлять его участвовать? — он был уверен, что у директора был какой-то план, что существовала какая-то причина, почему тот до сих пор не проронил ни слова.

— Это обязательный магический контракт, Северус, у нас связаны руки. Гарри приходилось иметь дело с вещами и похлеще...

Северус моргнул, не веря своим ушам:

— Гарри не помещал своё имя в кубок, и вы это прекрасно знаете. Он не может быть связан обязательствами, на которые не давал согласия, — прорычал он, пытаясь совладать с разочарованием и гневом.

— Это не меня тебе нужно убеждать. И даже не самого министра магии. Вопрос в том, способен ли контракт распознать, что кандидатура Гарри была предложена кем-то другим, — произнёс директор с таким видом, будто объяснял принципы работы магических контрактов пятилетнему ребёнку. — Древняя магия часто бывает весьма примитивна...

— Если нашёлся человек, сумевший обмануть магию кубка, и заставить его принять четверых кандидатов вместо трёх, то я не вижу причины, почему вы не в состоянии это исправить, — перебил Северус.

— Думаю, ты переоцениваешь мои возможности. Я понимаю твоё беспокойство, но контракт вошёл в силу, как только чаша выбросила имена. Боюсь, что сделать ничего нельзя.

— Я не верю, что вы не можете ничего сделать. Гарри не предлагал свою кандидатуру, и я отказываюсь верить в то, что он является субъектом договора. Если нашёлся человек, сумевший одурачить контракт, то уж кому-кому, а вам под силу это исправить, — не отступал Северус. — Ему всего четырнадцать, и Тёмный Лорд пытается его убить!

— И если это так, то попытка Риддла обречена на провал. Турнир проходит в Хогвартсе, здесь Гарри ничто не угрожает.

— Кто-то, обладающий достаточной силой, чтобы заколдовать кубок и подделать магический договор, пытается убить моего...

— Он не твой сын, Северус, — негромко перебил Дамблдор. Голубые глаза директора смотрели остро и оценивающе, но отсутствие в них привычного тепла указывало на то, что увиденное ему не понравилось.

— Я знаю, кто он такой! — сквозь зубы выплюнул Северус. — Он мой подопечный, моя ответственность, ему четырнадцать лет, и он не будет принимать участие в этих соревнованиях!

— Его кандидатура утверждена, и, хотя я весьма ценю твоё беспокойство, для Гарри это будет гораздо меньшим испытанием, чем те, что ему уже довелось пройти.

— И которых ему не следовало проходить никогда! Простите меня, директор, но я пытаюсь научить ребёнка не бросаться очертя голову в опасные передряги, и этот случай — один из них.

— Ну а что дальше, Северус? Ведь именно жизненные перипетии такого рода и подготовят его к будущей встрече с Волдемортом, — голос директора был совершенно спокойным, будто речь шла не о судьбе ребёнка, а о некоем отстранённом предмете.

— Что если он будет к ней не готов? Что если он всё ещё будет ребёнком? Потому что я не собираюсь смотреть, как он загубит свою жизнь в попытке проявить никому не нужный героизм и самопожертвование!

— Волдеморт придёт за ним. Ты знаешь о пророчестве. И лучше, если Гарри встретит его во всеоружии.

— Если для встречи с Тёмным Лордом Гарри потребуется подготовка, я об этом позабочусь. Но пока я здесь, он не будет драться ни с Тёмным Лордом, ни с кем бы то ни было ещё!

— Боюсь, мы отклонились от темы, — снисходительно заметил директор. Северус почувствовал, как его раздражение растёт:

— Он младше возрастного предела, установленного всеми школами и министерствами, он не выставлял свою кандидатуру, и есть основания полагать, что участие в этом турнире несёт в себе реальную угрозу его жизни.

— И тем не менее, он по-прежнему связан магическим контрактом, и даже я не в силах изменить столь могущественную и древнюю магию.

— Потому что вам так удобнее, — обвиняюще бросил Северус. — Возможно Минерва гораздо охотнее согласится со мной, когда я ознакомлю её с очевидными фактами.

— Я разочарован твоим недоверием. Неужели ты допускаешь, что я позволю, чтобы Гарри причинили вред?

— Он уже дважды дрался с Тёмным Лордом в стенах этой школы. Блэк проник в замок, когда мы ещё не знали о его невиновности и были убеждены, что он хотел убить Гарри. Я считаю эти состязания слишком опасными, и как его опекун, я прошу вас сделать всё возможное, чтобы избавить его от них.

— Ты поразительно изменился, Северус. — Трудно было сказать, было ли это похвалой или упрёком. — Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы откорректировать договор, но существует большая вероятность, что у меня ничего не получится.

Северус слегка склонил голову в знак признательности, он знал, что, несмотря на нежелание, Дамблдор не нарушит данного им слова. Удовлетворённый победой, он собрался было уйти, но как только он достиг двери, директор заговорил опять:

— Твоё опекунство над Гарри всего лишь формальность. Оно никоим образом не является законным или признанным Министерством. Мне бы не хотелось, чтобы ты использовал его против меня.

Когда смысл сказанного дошёл до его сознания, внутри всё похолодело:

— Я должен расценивать это как предупреждение?

— Вовсе нет. Это всего лишь просьба не забывать о своём месте. Мы все связаны общей целью, и ты не единственный, кто печётся об интересах Гарри, — ответил директор, и его взгляд снова потеплел.

H.P.

Гарри вернулся в Гриффиндорскую башню, как в тумане. Он — хогвартский чемпион! Конечно, мысленно он не раз представлял себя в этой роли, но никогда не хотел, чтобы фантазии стали реальностью. Подойдя к портрету на входе в гостиную, он остановился в нерешительности: неужели они подумают, что он сделал это добровольно? Что ж, существовал только один способ узнать, ведь не мог же он всю ночь простоять в коридоре.

Как только Гарри переступил порог гостиной, волна невообразимого шума чуть не сбила его с ног. Заставляя себя радостно улыбаться и кивать, он с трудом пробирался сквозь толпу приветствующих его гриффиндорцев.

— Круто, Гарри!

— Знай наших!

— Как тебе это удалось?!

От последнего его улыбка стала больше похожа на гримасу. Что ж, по крайней мере, они на него не сердились.

— Я не бросал своё имя в кубок, я понятия не имею, как... — начал было Гарри, но тут он заметил Гермиону:

— Миона! А где Рон?

— Эм... я толком не знаю, — неуверенно произнесла она. — Думаю, наверху в вашей комнате.

— Я позову его, нам нужно поговорить. Колин, прекрати! — Гарри быстро увернулся от вездесущего фотоаппарата Криви и поднялся по лестнице в спальни мальчиков.

Рон сидел на кровати, пытаясь выудить из-под одеяла пижаму.

— Что ты здесь делаешь?

— Ложусь спать, на что ещё это похоже? — коротко ответил Рон.

— Все собрались внизу, я тебя искал.

— Ну, извини, что пропустил твою шикарную вечеринку.

— Заткнись, — бросил Гарри, от тона друга ему стало не по себе. — Что с тобой? Миона ждёт нас внизу, нам надо поговорить.

— Если ты собираешься рассказать нам, как ты это сделал, то ты немного опоздал, тебе не кажется? Это было бы кстати несколько дней назад.

— Как я сделал что? — Гарри отказывался верить своим ушам.

— Ты знал, что я хотел участвовать! Если ты спрятался под плащом, ты мог бы накрыть и меня!

— Ты что, рехнулся? Плащ не помог бы мне попасть за возрастную линию!

— Неважно, как ты это сделал, — упрямо ответил Рон. — Не один ты привык иметь дело с опасностью.

— Я не подбрасывал своё имя в кубок, — повторил Гарри, как ему казалось, в сотый раз за вечер. Он и представить себе не мог, что ему придётся объяснять это Рону.

— Ну да, конечно, — презрительно ухмыльнулся тот.

— Только идиот может так думать!

— Так значит, я идиот? — Рон гневно повернулся к Гарри.

— Если ты так думаешь, то да! — парировал Гарри, не желая отступать.

В этот момент дверь с шумом распахнулась, и в неё одновременно попытались пролезть все остальные обитатели спальни. Очевидно, празднества внизу подходили к концу.

— Что у вас здесь происходит? — поинтересовался Симус, тут же почуяв напряжение в комнате.

— Ничего, просто, ложусь спать, — прорычал Рон, залезая в кровать и со злостью задёргивая полог.

Гарри ощутил приближение очередного приступа головной боли, хотя за это время он уже успел к ним привыкнуть. Как Рон мог подумать, что он подбросил своё имя в кубок и, больше того, что он скрыл это от него? Рон был его лучшим другом!

— Я пойду прогуляюсь, — объявил он, роясь в сундуке в поисках карты и плаща.

— Вообще-то, ночь на дворе, — заметил Невилл, но Гарри не обратил на него внимания.

S.S.

Северус бросил защиту на дверь апартаментов, опасаясь, что в его теперешнем настроении он, скорее всего, проклянёт первого же бедолагу, попытающегося в неё войти. Он был потрясён, что, несмотря на очевидную угрозу Гарри, директор отказался принимать какие-либо меры. Казалось, Дамблдору было совершенно наплевать, что некто, имеющий доступ в замок, плёл интриги с целью причинить вред одному из учеников вверенной ему школы.

Последние слова директора всё ещё заставляли кровь кипеть в его жилах, хотя в одном с ним было трудно не согласиться: по факту, Северус не имел никаких прав на Гарри, его опекунство было всего лишь фикцией. И хотя директор заверил его, что между ними всё осталось по-прежнему, Северус умел распознавать угрозу, когда он с ней сталкивался. До этого самого лета он безмерно уважал Альбуса Дамблдора: директор дал ему второй шанс, поручился за него, пообещал не рассказывать ни одной живой душе о Лили и сдержал слово... Теперь же Северус обнаружил, что необходимость заботиться об интересах Гарри постепенно подточила его уважение к этому человеку.

Северус имел обязательства по отношению к Гарри, и хотя он поклялся защищать мальчишку по просьбе директора, на самом деле он сделал это для Лили. Он был убеждён, что знал, чего хотела бы для сына Лили, и участие в опасных состязаниях явно не входило в этот список. Она никогда бы не пожертвовала детством Гарри ради высшего блага. Она отдала жизнь, чтобы защитить своего ребёнка, и Северус всецело намеревался сделать то же самое. Пока он жив, Гарри не будет подвергаться риску. Если он нуждался в подготовке, чтобы обезопасить себя в будущем, он её получит, но на условиях Северуса. Формально или нет — он был его опекуном, ему предстояло растить ребёнка и он сделает всё возможное, чтобы уберечь его и от капризов Тёмного Лорда, и от прихотей Альбуса Дамблдора.

H.P.

Гарри со злостью смотрел на вход в комнаты Снейпа. Дурацкая картина его больше не пускала!

Выйдя из башни, он обнаружил, что идёт прямо в подземелья. Теперь Снейп просто не сможет от него отмахнуться: Тремудрый турнир был далеко не шуткой, и профессор сам позволил Гарри прийти в случае необходимости. Он вытащил из кармана карту мародёров: не торчать же ему полночи в подземельях, если профессор, к примеру, сидит где-нибудь в преподавательской. Нет, вот он, там, где ему и положено быть, всего лишь в нескольких сантиметрах от маленькой точки с надписью Гарри Поттер. Он постучал — негромко — на случай, если Снейп опять начнёт стенать об осторожности. Однако точка с надписью Северус Снейп не сдвинулась с места. На всякий случай Гарри внимательно всмотрелся в карту, затем постучал опять, на этот раз громче, и по-прежнему... ничего.

В сердцах Гарри принялся с силой колотить в дверь — всё равно вокруг не было ни души. Проклятый Снейп! Проклятый Рон! Он дубасил в дверь со всей дури и, в конце концов, не выдержав, пнул ногой стену. Громко выругавшись от боли, Гарри запрыгал на одной ноге. Ладно, всё. Хватит! Он не будет больше унижаться! Судя по всему, Снейп не собирался помочь ему ни с Малфоем, ни с этим чёртовым турниром, ни с чем вообще. Намёк понят.

Гарри решительно зашагал обратно в Гриффиндорскую башню в ещё более отвратительном настроении, чем до ухода, и чуть было не ахнул от неожиданности, едва не врезавшись в идущего ему навстречу профессора Моуди. Гарри застыл на месте, изумлённо уставившись на профессора, пока тот смотрел на него с не меньшим удивлением. Со своим идеально круглым голубым глазом, Моуди представлял из себя почти комичное зрелище. Гарри медленно попятился назад; Моуди не мог его видеть, ведь он был скрыт плащом, а значит — в безопасности. С таким же успехом, он мог бы быть привидением или... ещё чем-нибудь...

— Смотри, куда идёшь, Поттер. И заодно можешь снять свою хламиду, — в следующее мгновение прорычал Моуди.

— Да, сэр, — Гарри не знал, что и думать. — Вы можете видеть сквозь неё?

— Мало что способно укрыться от этого, — мрачно ответил Моуди, показывая на магический глаз. — Ты не должен бродить по тёмным коридорам, Поттер, опасность подстерегает тебя везде... Кто-то объявил на тебя охоту. Подумай об этом.

От слов бывшего аврора у Гарри пошёл мороз по коже, и внезапно столь привычные школьные коридоры показались ему не такими уж безобидными.

— Да, сэр, — тут же согласился он, надеясь сбежать как можно скорее, чтобы не заработать взыскание.

_____________________________________________________________________________________

Когда Гарри вернулся в спальню, там стояла мёртвая тишина, но даже это не помогло ему расслабиться. Он метался и ворочался с боку на бок, не в силах справиться с сильнейшим нервным перенапряжением, разочарованием и гневом, и чувствуя, как головная боль возвращается с новой силой. Гарри опрокинул в себя порцию зелья, выпрошенного Гермионой у мадам Помфри (он отказался пойти к ней сам), но оно не сработало. Сперва тупая боль в голове немного утихла, но как только он начал засыпать, неожиданно вспыхнула снова, полоснув огнём небывалой силы.

— О, нет, — пробормотал он, придя в себя от шока и немного восстановив дыхание. Проклятый шрам снова пылал.

Наутро он точно знал две вещи: первое — они с Роном больше не разговаривали и второе — несмотря на головные боли, к Снейпу он больше не пойдёт. Он напишет Сириусу. Вариант разговора с директором Гарри отмёл сразу, поскольку опасался его с тех пор, как узнал, что тот хотел вернуть его к Дурслям. Если даже Снейп был против этого, то Гарри сомневался, хотел ли он всё ещё обращаться к директору со своими проблемами.

________________________________________

— Эта игра в молчанку когда-нибудь кончится? Вы оба просто смешны, — нарушила тишину Гермиона, сидя между двумя злыми как чёрт гриффиндорцами, когда все трое спустились к завтраку в напряжённом молчании.

— Я поговорю с ним, когда он придёт в себя и признает, что я не бросал своё имя в кубок.

— Всем известно, что ты это сделал, иначе оно бы оттуда не вылетело! И ты давно уже не говоришь нам всей правды.

— Какой правды?

— Мы с Мионой знаем, что ты от нас что-то скрываешь, ты даже с Малфоем пошёл драться без нас.

— Я не ходил драться с Малфоем, но, если ты в самом деле так думаешь, то я рад, что мне помог Невилл, а не ты, — ехидно заметил Гарри. Тем не менее, он был удивлён, когда вместо того, чтобы остаться сидеть рядом с Гермионой, Рон в ярости вскочил с места и присоединился к близнецам.

— Что значит: мы с Мионой знаем? — Гарри резко повернулся к подруге.

— Рон истолковал мои слова совершенно неправильно. Я всего лишь сказала, что ты, похоже, чем-то озабочен, и не говоришь нам, чем именно. Ты никогда так раньше не делал. Я на тебя не наезжаю, просто волнуюсь.

— Не беспокойся, я не собираюсь ссориться.

— Вот и отлично, я тоже, — как ни в чём ни бывало ответила Гермиона и ободряюще ему улыбнулась.

________________________________________

Несмотря на то, что гриффиндорцы поддерживали его изо всех сил, об остальных домах нельзя было сказать то же самое. Слизеринцы и хаффлпаффцы нацепили значки со словами «Поддержим Седрика Диггори!». Гарри заметил их даже на некоторых рэйвенкловцах. Малфой был вне себя от радости, когда Гарри явился на зелья достаточно рано, чтобы оценить по достоинству его новейшее изобретение: при появлении Гарри надпись на значках слизеринцев тут же поменялась, и грудь каждого из них украсилась словами «Поттер — вонючка!».

Гермиона успокаивающе положила руку ему на плечо:

— Не расстраивайся, просто плюнь на них, — пробормотала она, явно волнуясь, что Гарри снова сцепится с Малфоем, как раз тогда, когда в классе появится Снейп.

— Расстраиваться? — Гарри наблюдал за зрелищем расширившимися от удивления глазами. — И не подумаю, это же фантастика!

— Что? — подруга взглянула на него, как на сумасшедшего.

— Ты разве не понимаешь? Никто больше не вспомнит про Дурслей! Им теперь не до этого, теперь они будут ненавидеть меня за турнир! — Гарри не мог скрыть восторга, ведь значки со словами «Поттер — вонючка!» были именно тем спасением, которого он так долго ждал.

— Что ж, полагаю, новости о твоих родственниках и вправду устарели, хотя они и с самого начала не представляли интереса...

— Тот, кто подбросил моё имя в кубок, сам того не желая, оказал мне большую услугу. Если, конечно, не считать, что меня вынудили участвовать в опасных соревнованиях в надежде от меня избавиться.

— Не говори так. С тобой ничего не случится, профессор Дамблдор этого не допустит.

— Может быть, тебе стоит взять у них один значок для Рона?

— О, Гарри... просто, попробуй с ним поговорить...

— Даже не собираюсь. В конце концов это он уверен, что я подбросил своё имя.

— Он на самом деле так не думает... — Гермиона серьёзно посмотрела на него. — Помнишь, как он радовался, когда все решили, что он чуть не погиб от руки Сириуса Блэка? Когда тот проник в гриффиндорские спальни?

— Да, кажется...

— Потому что в тот раз, наконец настал его черёд быть в центре внимания, и для него это много значило. Ты — знаменит, Фред и Джордж — всеобщие любимцы, а остальные его братья были либо старостами, либо, просто, пользовались успехом... — Гермиона замолчала, как только в класс вошёл Снейп, прежде чем прошептать еле слышно: — Он завидует тебе, разве ты не понимаешь?

— Мисс Грейнджер, вы закончили беседовать или мне снять ещё десять баллов за то, что вы не даёте мне начать урок? — раздался спереди голос Снейпа.

Это было ужасно несправедливо, учитывая, что он сам опоздал на целых пять минут.

— Здесь абсолютно нечему завидовать! — прошипел в ответ Гарри, не обращая внимания на Снейпа.

— Отработка, Поттер, или титул чемпиона школы уже ударил вам в голову до такой степени, что вы не в состоянии слышать инструкции преподавателя?

— Вы не давали никаких инструкций, вы спросили, не закончили ли мы беседовать. Я не закончил.

Лицо Снейпа приняло смертоносное выражение, и он решительно направился к Гарри:

— Двадцать баллов с Гриффиндора и будет ещё двадцать за каждый звук, который вы издадите не к месту. Спасибо мистеру Поттеру, — продолжил Снейп, обращаясь к классу, — сегодня вы будете работать в экзаменационных условиях, а именно, по одному и в полной тишине. Задание найдёте на доске.