file#5: День рождения капитана Хикса (джен)

— Железняк, заряжай два спецзаряда и одну болванку, — скомандовала Ежевика, сожалея, что её сейчас не видит Иван. Форма ей очень шла — она бросила взгляд в отражение экрана, полюбовавшись собой.

— Есть, мэм! — последовал ответ по интеркому.

Ежевика посчитала, вычисляя баллистику, упреждения и положение, которое займет Черный диск через полторы минуты. Интересно, а если она промажет, что тогда будет?

От этой мысли у нее возникло странное чувство, которое, как она догадалась, Иван называл «засосало под ложечкой». Б-р-р. Нет, она не промахнется!

— Железняк! Пли!

Рявкнула Мария Федоровна, посылая три снаряда по вычисленной Ежевикой траектории. Через сто четыре секунды они должны влететь в тыл этому противному вертлявому Черному диску…

Потекло время томительного ожидания. Было странно осознавать, что сейчас в этом пространстве-времени существуют одновременно две «Ежевики». Когда она придумала и приняла решение прыгнуть в прошлое и выстрелить в противника так, чтобы снаряды пришли ему с другой, неожиданной для него стороны, она назначила время попадания. Так и случилось с точностью до миллионной доли секунды. А теперь она сделала так, чтобы они прилетели в это назначенное время… Ежевика, выжидая время и хоть чем-то занимая себя, прикинула два миллиона вариантов развития событий. Наконец она дождалась, пока та, другая «Ежевика», не отправилась в прошлое, освободив пространственно-временной континуум. «Уф-ф...» — с облегчением выдохнула хозяйка. Кажется, все в порядке. Вселенная не схлопнулась, корабль в черную дыру не превратился, в параллельный мир их не выбросило… Даже во вселенную с левым спином... Обошлось.

— Дядя Родригес, дорогой Жакуй, кажется, все в порядке! — сообщила она. — Мы живы и никуда не делись. Ура! Можно расслабиться.

— А я и не напрягался, — сообщил Жакуй. — Но все равно, поздравляю нас, ня!

Родригес просто послал улыбку. Он сейчас был занят скафандрами. Впереди предстояло самое интересное — абордаж.

* * *

Ежевика очень не хотела отпускать Родригеса на борт вражеского корабля, потому что — боясь сознаться в этом даже себе — элементарно трусила. Раньше она как-то не задумывалась, но в последнее время все чаще стало приходить на ум, как это может быть больно — потерять друга. Но делать было нечего, Родригес бы никогда ей не простил, да и надо все же разобраться с экипажем Черного диска, выяснить, чем это таким досадили им земные собаки и сама «Ежевика». Затем вставала задача уничтожения вражеского корабля, оставлять который на орбите Земли было бы глупо — земляне доберутся до него уже через десяток лет, и тогда внедрение чужих технологий закончится для разобщенной и незрелой цивилизации хьюманов крайне печально.

— Дядя Джакобо… Только будьте очень осторожны. Пожалуйста, — умоляюще сложив руки, попросила Ежевика. — Возьмите с собой роботов, пусть они идут первыми…

— Да не волнуйся, хозяюшка. Я какой-никакой, а все же бывший пират, — улыбнулся Родригес. — Опыт некоторый есть…

— Я отправляюсь с тобой, ня! — не терпящим возражений тоном заявил Жакуй. — Мне все равно делать нечего, Ваньку я в гель окунул, Лайку тоже. Пусть восстанавливаются. Я же тут изведусь весь, пока ты там без меня все ништяки собирать будешь!

— Ладно, идите… — смирилась с неизбежным Ежевика. Жакуя отпускать тоже не хотелось, но так было безопаснее для Родригеса. — Главное — узнать, откуда прибыл этот диск, почему они вредили землянам и кто это такие вообще. Если кто остался живой, то желательно пленить. Может быть, мы сможем их в анабиоз погрузить. А там уже придумаем, как поступить дальше.

В последнее время Ежевика научилась решать некоторые проблемы по методу Ивана — «заметая их под ковер», как выражался её дружок. Практика была порочная, но иногда действовала лучше, чем немедленное реагирование.

— Что ж, пора прогуляться на борт этой копченой сковородки, — резюмировал Родригес. — Пойдем, кыся, я дам тебе оперативный скафандр монтажника. Это, конечно, не военные доспехи, но и не такая картонка, как «легкий ремонтный», что у Ваньки был.

Ежевика хотела еще раз напомнить об осторожности, но, подумав, что это может выглядеть как её неуверенность в своей команде, промолчала.

* * *

Родригес, котофурри и робот-матрос Первый приблизились к неподвижному Черному диску. Матроса механик отправил к самой большой пробоине, приказав ждать их рядом и не лезть внутрь. Сам он и Жакуй облетели вокруг чужой корабль, стараясь не оказываться напротив выглядевших похожими на оружие надстроек. Но враг оставался безмолвен и недвижим. Ежевика держала его под прицелом Марии Федоровны, но Родригес прекрасно помнил, что остался только один бронебойный снаряд.

— Дядя Джакобо, что вы видите? — спросила хозяйка.

— Пока ничего особенного, — ответил Родригес. — Снаружи тихо.

— Я вызываю Черный диск всеми стандартными способами, но ответа нет, — сообщила Ежевика.

— А что ты им скажешь, если ответят? — спросил Родригес.

— Если ответят, скажу, чтобы не дурили и сдавались.

— Хорошо. Мы отправляемся внутрь.

Родригес и Жакуй подлетели к пробоине, рядом висел Первый, держась манипулятором за какой-то пучок тонких полупрозрачных трубок.

Стармех переглянулся с котофурри. Тот ободряюще кивнул и извлек из ножен абордажную саблю, врученную ему Родригесом в дополнение к скафандру. Какое-никакое, а оружие. Стоило только клинку покинуть ножны, как по его поверхности заструились сверхчастотные поля, что разрывают любые атомарные связи. Опытный боец мог такой саблей натворить достаточно дел. Жакую, как мастеру-рукопашнику, иного оружия и не требовалось.

Сам стармех вооружился тактическим компьютером с интегрированным лучеметом и атомным перфоратором, который сейчас болтался за спиной на широком ремне.

Передвинув перфоратор на грудь и приведя его в рабочее положение, на что указали последовательно загоревшиеся по цепочке огоньки на корпусе инструмента, Родригес вплыл в пробоину Черного диска. Его сразу потянуло вниз, и он, сгруппировавшись, ловко приземлился на ноги — на вражеском корабле действовала искусственная гравитация. Стармех глянул на индикатор компенсатора скафандра — тот показывал один и девять десятых «G». Это говорило о том, что прародина строителей корабля, скорее всего, была на девять процентов массивней Земли, планеты, гравитационные параметры которой приняты хьюменами за единицу.

Внутри корабль был таким же черным, как и снаружи, отличаясь только тем, что все его поверхности, кроме пола, были усыпаны небольшими светящимися разноцветными геометрическими фигурами — треугольники, ромбы и квадраты, круги и трапеции переливались всеми цветами радуги. Преобладали, в основном, изумрудные оттенки, и стармех решил, что если это индикаторы состояния агрегатов, то для экипажа диска зеленый цвет был цветом аварии и неисправности, а не красный, как это принято у людей.

Внутренний дизайн корабля напоминал изделия инсектоидов, расы ди-мэк. Все коридоры и проходы были неравномерно овальными, словно их проделали гигантские древоточцы. Для прямых, бритвенно-четких линий «Ежевики» и ее белоснежных панелей внутрикорабельной отделки диск представлял настоящий стилевой антипод.

Пройдя десяток шагов, Родригес уперся в зеркальную пленку силового поля, которая удерживала атмосферу. Такие технологии используют на военных кораблях-матках, несущих множество истребителей. Эти поля позволяют вылетать истребителям и возвращаться в матку без возни со шлюзами. Но такая конструкция требовала постоянного расхода большого количества топлива. Родригес пришел к выводу, что противник не испытывает недостатка в энергии.

Коридор расширился, и они вышли в некое подобие зала, который своими округлыми формами и множеством выходивших в него с разных сторон проходов и разноразмерных каналов напоминал какой-то внутренний орган. Жакую тоже что-то не понравилось, и он зашипел, вздыбив на загривке шерсть и приняв боевую стойку.

Но ни котофурри, ни сам Родригес не успели среагировать на то, что с быстротой атаки кобры из боковой дыры выскочило нечто членистоногое.

Черное и блестящее существо, казалось, состоящее из одних членистых щупалец, которые двигались со скоростью плетей, сбило с ног стармеха и с легкостью отшвырнуло его к противоположной стене. Жакуй сделал резкий выпад, но даже его нечеловеческая реакция не помогла, клубок щупалец распрямился, и Жакуй отлетел в другой конец зала. Сабля с дребезгом упала на покрытую затейливой вязью палубу.

Не дожидаясь результатов атаки, похожая на осьминога штуковина тут же вскочила на грудь Родригеса. Несколько щупалец прижали его руки к телу, а одно из оставшихся незадействованных, снабженное чем-то вроде длинной трубчатой иглы толщиной с мизинец, изогнулось на манер жала скорпиона и, похоже, выбирало, в какую часть лица сейчас будет вогнан шип.

Все это заняло около трех секунд, и Жакуй, получивший значительный удар в грудь и приложившийся еще и об стену спиной, даже не начинал приходить в себя. Родригес сумел схватить одно, будто бы состоящее из цепочки острогранных пирамидок, щупальце своим киберпротезом и сжать его, с удовлетворением почувствовав, как что-то захрустело в кулаке. Существо дернулось и взметнуло свой шип.

В это мгновение на нем сомкнулись стальные пальцы Первого. Робот схватил второй рукой сразу за две конечности сочащегося черной маслянистой жижей существа, словно оно только что вынырнуло из ванны с нефтью.

Все щупальца тут же оставили Родригеса и переключились на новую помеху. Они принялись с неистовством и большой скоростью молотить по корпусу Первого, разрывая на нем металл, пробивая тонкий корпус матроса острыми концами конечностей. Робот просто держал. Он уже остался без обоих фотоэлементов, и через огромную дыру в головной части был виден его позитронный мозг. Но он смог выиграть несколько секунд для Жакуя. Тот одним движением вскочил на ноги, умудрившись подхватить с пола саблю, и бросился к существу. Стальные колени Первого в это время подломились, и он рухнул. Его манипуляторы, лишенные управляющих сигналов и энергии, безвольно раскрылись, выпустив черную бестию. Но в это время на нее обрушился тесак Жакуя, развалив прямо по центру овальное тело, из которого торчали десять искривляющихся в бешеном ритме конечностей. Для верности котофурри нанес еще несколько рубящих ударов, разнеся проклятого паука на куски.

Родригес тяжело поднялся и ощупал себя, не веря, что жив. Скафандр был продран, но только наружный, декоративно-защитный слой, который уже затягивался силами ремнанитов. Жакуй с саблей наготове стоял в напряжении, готовый отразить следующую атаку. На его скафандре красовались следы удара. Родригес отметил, что, если бы экипировка была защитным классом пониже, то сейчас бы они уже не улыбались ошарашено друг другу, как два человека, только что заглянувшие в бездонную пропасть.

Родригес подошел к Первому, точнее, к тому, что осталось от верного матроса. Надежда сохранить хотя бы мозг робота угасла — он был пробит одним из ударов монстра. Родригес поднял тело робота и прислонил к изгибающейся кверху стене. Голова Первого мотнулась и упала на грудь.

— Дьявол антивселенной, — грязно выругался стармех. — Они за это заплатят сполна!

На лицо Родригеса было страшно смотреть.

Стармех поднял кусок монстра с болтающейся, словно шланг, конечностью и минуту разглядывал в свете включённого фонаря и встроенного в костюм дефектоскопа. Закончив осмотр, он презрительно отшвырнул останки в сторону.

— Это робот, Жакуй. Но если здесь есть живые пилоты… — вместо продолжения он хлопнул кулаком по стальной ладони киберпротеза. — Удавлю…

— Ребята, как у вас дела? — вышла на связь Ежевика. Внутрь Черного диска мыслесвязь еле-еле пробивалась, несмотря на то, что корабль был рядом. Значит, в двигателях пришельцы используют технологии квантового сдвига, решил стармех.

— Дела… — Родригес помолчал, подбирая слова. — Нормально дела идут. Вот только Первому сильно нездоровится… Мы продолжаем обход корабля, — добавил он и быстро двинулся вглубь, надеясь, что там его Ежевика уже не достанет. На душе было погано, и момент, когда они сообщат, что потеряли матроса, хотелось оттянуть как можно дольше.

Коридор привел их к центру диска, видимо, к самой рубке. Та представляла собой примерно десятиметровый сфероид, вокруг которого была устроена довольно значительная полость. Здесь их поджидал второй паукоподобный робот. Но ему не удалось воспользоваться преимуществом неожиданности и засады. Стоило машине только дернуться, как Родригес прошил его рубиновым зарядом своего лучемета. Не удовлетворившись этим, он подошел к сучащему щупальцами механизму и несколько раз приложил из перфоратора, оставляя на корпусе того аккуратные восьмисантиметровые дыры, не считаясь с тем, то пробивает и палубу корабля. Остановился он только тогда, когда на его плечо легла рука Жакуя.

— Этому уже достаточно, Казимирыч...

Дверь в рубку была не заперта. Наверняка конструкторы корабля не рассчитывали, что кому-то придется оборонять его от вторжения. Это была мембранная дверь, и она послушно чмокнула, стоило Родригесу дотронуться до желтой многолучевой звезды в её центре.

Они оказались в рубке вражеского корабля. Центральную часть её занимал небольшой подиум, на котором было что-то вроде прозрачного купола. Изнутри на них смотрел пришелец. Это был невысокий, по грудь Жакую, гуманоид с непропорционально большой, по человеческим меркам, головой. Кожа его была серо-зеленая, скорее напоминающая кожуру овоща, чем представителя верха пищевой пирамиды. Носа как такового у гуманоида не было, но при вдохе и выдохе открывался клапан, демонстрируя крупную, треугольной формы ноздрю. Глаза инопланетянина были навыкате, большие, как теннисные мячи, и смотрели не мигая. Глазные яблоки из-за своих размеров не поместились под черепом и наполовину торчали с левой и правой стороны лица, прикрытые, похоже, только кожей.

По выражению личины было непонятно, какие чувства тот испытывает, но характерно загнутая вниз безгубая форма рта придавала пришельцу вид брезгливой спесивости.

— Что ты пыришься, гад?! — вскричал Родригес и приставил атомный перфоратор прямо супротив лика пилота. — Сейчас я тебе третий глаз сделаю!

— Нет, Джакобо! — схватил его за руку Жакуй. Такого взбешенного стармеха ему видеть еще не приходилось. — Не надо его убивать. Надо допросить!

Видя, что его слова почти не доходят до сознания Родригеса, он добавил:

— Ежевика очень расстроится, если ты его лишишь жизни, Джакобо…

Упоминание имени хозяйки немного отрезвило стармеха. Он недовольно опустил перфоратор и буркнул:

— Ладно... Допрашивай, коли хочешь…

Жакуй подошел к куполу и постучал по нему эфесом сабли.

— Как твое имя? Откуда ты прибыл? Какие у тебя цели?

Пилот только пялился на него своим немигающим взглядом и молчал. Жакуй мысленно активировал тульпу и попросил её покопаться во встроенной картотеке галактических рас.

Нашлись похожие, но точно такого существа в ней не было.

— Может он из другой галактики? — спросил он, не надеясь получить ответ. Межгалактические полеты были пока недоступны даже продвинутым технологиям высокоразвитых планет. Слишком велико было расстояние, и даже при ходе в гипере экипаж должен был находиться в анабиозе десятки или сотни лет, а расход топлива был такой огромный, что никакие сношения с другими галактиками не окупались. Вряд ли этот диск из другой галактики. Да и выглядит он не как судно для дальнего плавания.

— Нет, Жакуй, он не из другой галактики, — покачал головой Родригес. — Я уже догадываюсь, как эта штука работает. Это сковородка не предназначена для длительного полета. Посмотри, почти весь корпус занимает двигатель. Это квантовый резонатор сдвига, в додетерминаторную эпоху по этому принципу иногда строили, но не хьюманы, другие расы. Для его работы нужно, чтобы рядом был шарик посерьезней Солнца. Такой, как Бетельгейзе, к примеру. Этот движок жрет энергии столько, что можно небольшую звезду погасить.

— А где у него топливо? — спросил Жакуй, нисколько не стесняясь пришельца, что молча и бесстрастно слушал их разговор, выдавая небольшими поворотами головы, что он не манекен.

— А нет здесь топлива… Этот диск словно грузик на веревочке, который опускают, чтобы дно проверить. Как его…

— Лот?

— Ага, лот, верно! Его то на дно опустят, то на поверхность выдернут. Этот корабль точно так же. Его сюда впихнули и держат на потоке. Уверен, что сейчас к нему идет энергетический жгут через гиперпространственный канал, а основная часть может быть черт знает где.

— Но это же огромный расход энергии! Разве так делают? — даже не-инженеру Жакую была понятна расточительность схемы.

— Вот и я говорю — на энергию они не скупятся… — Родригес уже немного оттаял и принял свой обычный облик флегматичного добряка. Он вновь стукнул по прозрачному куполу стволом перфоратора:

— Эй, лупоглазая жаба! Давай, выбирайся из-под стекляшки. Трамвай дальше не поедет, рельсы кончились.

— Если честно, — разочарованно протянул Жакуй, — я надеялся, что мы найдем здесь топливо…

— Я тоже… — пожал плечами стармех и хотел что-то еще добавить, как вдруг пришелец заговорил:

— Моя называться Шатру. Вы будете жалеть на меня, жалкая тваря.

Не успели Родригес и Жакуй среагировать на это заявление, как Шатру помахал им четырехпалой ручкой, и прозрачный купол, который, как оказалось, был частью меньшего аппарата, тоже дискообразного, провалился вниз. Давление внутренней атмосферы выкинуло друзей в образовавшуюся дыру прямо в открытый космос.

Родригесу понадобились полсекунды — стабилизировать скафандр, и он приложился к прицелу тактического компьютера-лучемета.

Спасательная шлюпка, как определил он назначение удаляющейся летательной машины, приблизилась, отменно видимая в прицеле. Скорее по наитию, чем рассуждая логически, стармех выстрелил максимальным зарядом в одну привлекшую его внимание деталь на корпусе.

Полыхнуло пламя, и в корпусе образовалась обугленная дыра, из которой некоторое время даже выходил дым. Шлюпка клюнула вниз, к планете.

— Я сейчас его бортану… — это была уже Ежевика, сейчас, в космосе, связь была идеальна.

Вспыхнули огни маневровых двигателей, и супертраккер прыгнул прямо к беглецу. Тот ударился о борт «Ежевики», высекая из него сноп искр. Беглый пилот привел в действие какой-то прибор, и шлюпка озарилась голубым сиянием. Ежевика тут же развернула супертраккер кормой, и такой же голубой шар выхлопа одного из детерминаторов поглотил аппарат.

— Ежевика! Что ты с ним сделала? — воскликнул Родригес. — Поджарила?

— Я видела, что через гиперпространство к этой штуке тянется энергия, и поняла, что эта машина на квантовом сдвиге, — пояснила хозяйка. — Еще бы секунду — и они вернулись туда, откуда прибыли.

— Не они, а он. Там был только один пилот, хозяйка.

— Вот как? Ну, значит, он вернулся бы…

— И что ты сделала с ним?

— Отправила на десять лет в прошлое. В прошлом его технология бесполезна. Наверное, теперь он разобьется вдребезги. Точнее, разбился десять лет назад.

Родригес махнул Жакую, и они полетели к «Ежевике».

— А что это за квантовый сдвиг? — спросил котофурри.

— Это такой принцип. Отправляешь только образ вместо материи, а потом накачиваешь его энергией до степени материализации. Но стоит только прекратить подачу, как он развоплощается, возвращается обратно. Очень неэкономный способ путешествий…

— Но для разведчика — то, что доктор прописал? — спросил Жакуй. — В случае чего — р-раз, и дома…

— Точно! — воскликнул стармех. — Ежевика, Жакуй сказал, что…

— Это был разведчик, — подхватила хозяйка. — Я тоже так думаю. Где-то у них основная база, и, судя по всему, это немаленькое хозяйство… Вот только где?

На этот вопрос никто пока ответа дать не мог.

Родригес влетел в шлюз, а Жакуй немного задержался, полюбоваться на сложившуюся композицию: сейчас буквально рядом находились три космических корабля сразу. Смешной конус землян, обгрызенный и потерявший части корпуса Черный диск и их супертраккер.

Жакуй обратил внимание, что орбита спутника землян пересекается с орбитой Черного диска. Вот спутник приблизился к нему и, чиркнув о борт, отлетел в сторону. Жакую показалось, что в это время с Черного диска на спутник переместилось зеленоватое облачко. Но сколько он ни присматривался, больше ничего подозрительного не увидел. Котофурри мысленно пожал плечами и вплыл в шлюз.