Дочь Волдеморта (СТАРАЯ РЕДАКЦИЯ!) (гет)

Весть о рождении малыша Тедди стала поводом для последнего относительно масштабного празднества в преддверье грядущих ЖАБА. Гулять должны были у Хагрида узким кругом — Гарри, Рон, Гермиона да Джинни. Последняя уговорила еще и Невилла, чтобы как-то разбавить обстановку. Это было непросто — парень всё еще злился на Гарри, не пожелавшего посвящать его в свои грандиозные планы.

В избушке лесничего, кроме самого хозяина, обнаружились профессора МакГонагалл, Спраут и Флитвик, да мадам Помфри с мадам Хуч. Это было неожиданно и странно — отмечать что-то в обществе стольких преподавателей. Вспоминали год, когда Люпин профессорствовал в Хогвартсе, потом педагоги ударились в ностальгию о школьных периодах молодых родителей. Их истории вызывали улыбки и настраивали на лирический лад.

— А помните, как мисс Тонкс рассыпала семена визжащих поганок около третьей теплицы? — вспомнила профессор Спраут после шестого стакана огневиски. — Тогда было ветрено, и с марта вокруг замка стоял такой гомон, что приходилось накладывать чары на окна спален!

— Вам следует называть ее миссис Люпин, Помона, — с улыбкой заметила профессор МакГонагалл. — А эти поганки я еще долго не забуду. Снаружи — визг, а в помещении — постоянные стенания Аргуса по поводу оного визга.

— Полагаю, у Аргуса и Ирмы и сейчас найдется повод постенать, — хихикнула мадам Помфри.

— Поппи! — ахнула профессор МакГонагалл под громовой хохот остальных профессоров и сдавленное хихиканье студентов Гриффиндора.

— И вам, Помона, вскоре придется называть ее миссис Филч, — пискнул Флитвик, вновь разражаясь хохотом.

— Нашу Мисс Целомудренность, — поддакнула похожая на ястреба мадам Хуч. — А вас, Минерва, может быть, еще и в крестные позовут.

Преподаватели и Хагрид опять захохотали.

— Во имя Мерлина, Роланда! Здесь же студенты! — прошептала МакГонагалл, краснея.

— Студенты всегда бывают осведомлены больше, чем кто бы то ни было, — философски заметил крошка Флитвик.

Гермиона, карандашом рисовавшая на пожелтевшей салфетке сложную зашифрованную схему, толкнула Джинни в бок. Она только что прикинула, что малыш Люпина и Тонкс приходится ей двоюродным племянником. И только после этого осознала, что сама Тонкс — ее кузина.

— За это нужно выпить! — восторженно выдохнула Джинни. — Ты стала двоюродной тетей!

— Боюсь, Maman не порадовалась рождению внучатого племянника, — хмыкнула Гермиона, поднимая стакан.

— И кем же, благодаря тебе, приходится Тедди Люпин Темному Лорду? — хрюкнула, сдавливая смех, младшая Уизли. За долгое время, прошедшее после ее обличающей истерики, Джинни стала относиться к сложившейся ситуации куда более добродушно. Всё это перестало внушать ей ужас.

Сбывалось то, что предрекал Волдеморт.

Обе гриффиндорки склонились над схемой:

— Косвенно, тоже внучатым племянником выходит, — наконец задумчиво шепнула наследница Темного Лорда и взяла со стола свой бокал. — За внучатого племянника Лорда Волдеморта, — шепнула она Джинни.

— А не пора ли нашим старшекурсникам спать? — отметила вспышку веселья студентов мадам Помфри. — Завтра всё же занятия.

— Да я гляжу, как Филиус и Помона пьют — так и занятий у Гриффиндора завтра будет не особенно много, — разошлась напоследок и профессор МакГонагалл.

* * *

В последнем триместре года Гермиона целиком и полностью ушла в учебу. И не только она.

Оказалось, выполнить наставление Темного Лорда очень просто — кажется, отдавая дань привычке, она и без его настойчивых просьб беззаветно отдавалась бы сейчас зубрежке. За две недели до начала экзаменов Гермиона Грэйнджер совершенно затоптала Кадмину Беллатрису — да еще и привалила сверху горой учебников. Вырывая ее из этой бездны на непродолжительные любовные свидания, Генри шутил, что она — как волк-оборотень. Всё человеческое во время опасных предэкзаменационных месяцев полностью подавляется волчьей натурой Гермионы Грэйнджер. Эта звериная сущность хочет только одного — зубрить.

Гермиона сердилась, когда он подшучивал над ней, но, по правде говоря, она была сейчас счастлива. Почти. Ее безразмерное блаженство омрачали постоянная усталость, опасения насчет всех ее ЖАБА и Рональд Уизли.

В преддверии Выпускного бала последний стал совершенно невыносим. Потеряв вместе с Лавандой самый действенный, на его взгляд, способ «мести», способ, который, по его мнению, придавал ему авторитета, а вместе с этим еще и запасную партнершу для вечера, Рон стал домогаться наследницы Темного Лорда просто вызывающим образом.

Иногда Гермиона развлекалась, проникая в его мысли. О, подростковые мальчишеские фантазии! Девушке было и смешно, и неловко от того, что царило в его голове. Но после того как однажды она не очень здорово пошутила, ляпнув то, чего никак не должна была знать, и с трудом выкрутилась из очень неприятной ситуации, юная гриффиндорка дала себе зарок не баловаться легилименцией с Роном.

— А ты не думала, что можешь сдать свои экзамены без всякой подготовки? — как-то вечером спросил Генри, провожая ее до гостиной факультета. — Ты уже достигла такого уровня в искусстве чтения мыслей, что я готов поспорить — никому не удастся поймать тебя.

— Генри! — искренне возмутилась девушка. — Это — подлый обман!

— О, разумеется. Прости. Тебе нельзя позволить запятнать свое имя подлым обманом, — серьезно кивнул он.

— Я сейчас рассержусь на тебя, — без злобы пообещала гриффиндорка, но потом нахмурилась. — Все считают, что я знаю всё. А я, между прочим, сильно запустила историю магии, да и травологию тоже. Но стоит кому-то сказать об этом, как слышишь в ответ один сплошной сарказм да издевки!

— Оно конечно.

— Генри! — сердито буркнула девушка, но внезапно остановилась. В голову лучшей ученицы Хогвартса пришла дерзкая мысль. — Стой, — сказала Гермиона, кивая на пустой класс. — Вот просто немедленно войди туда.

— Зачем? — удивился ее спутник.

— Вперед, не задавать вопросов, — у Гермионы забилось сердце и застучало в висках. Она окинула взглядом пустой темный коридор и шмыгнула в приоткрытую дверь следом за своим возлюбленным. — У бравого молодца еще остались силы?

— На что?.. Здесь?! А преподаватели, а привидения?! Кадмина! У тебя от переутомления... Сейчас же застегни мантию!

Гермиона не слушала, у нее буквально поджилки тряслись от вожделения опасности. Хотелось совершить глупость и получить свою дозу адреналина; грудь под одеждой знакомо жег янтарный кулон.

— У меня через неделю начнутся ЖАБА, — заявила молодая женщина, — я вообще не буду заходить к тебе. Погибну для внешнего мира.

— Если кто-нибудь зайдет сюда, ты погибнешь куда буквальнее, чем имела в виду. И я вслед за тобой.

— Боишься? — игриво спросила гриффиндорка. — Давай, рассердись на меня. Я глупая, вздорная и безумная!

— Кадмина, послушай. Это несколько не мой стиль, перестань. Кадмина!

Но она совершенно не обращала на него внимания, задорным взглядом впившись в бездонные зеленые глаза и расстегивая пуговицы его рубашки.

— Неужели тебя не заводит это пьянящее чувство запретного и опасного?

— Ты меня с кем-то путаешь, — холодно отрезал Генри.

— Ну же, разозлись на меня! — не унималась Гермиона. — Скажи мне какую-то гадость и изнасилуй на этой вот школьной парте!

— Кадмина, — сквозь зубы выдавил профессор защиты от Темных искусств. Но она сбросила мантию и, одной рукой обняв его за шею, а вторую запуская под ремень брюк, стала привлекать мужчину к себе. При этом продолжая буравить его горящим пламенным взглядом.

Гермиона пыталась найти в его глазах отдающий сталью задор и грубую, порывистую страстность. Внезапно во взгляде молодого профессора действительно что-то вспыхнуло, он с силой оттолкнул ее и повалил на жалобно хрустнувшую парту.

— НИКОГДА! СЛЫШИШЬ?! НИКОГДА! НЕ-СМЕЙ-СРАВНИВАТЬ-МЕНЯ-С-ЛЮЦИУСОМ-МАЛФОЕМ! — разъяренно выкрикнул он, очень сильно прижимая ее к деревянной поверхности и наваливаясь сверху. — Грубости захотелось? Если ты еще раз сейчас улыбнешься так, как только что, — между нами закончатся абсолютно все отношения, кроме учебных. Я не шучу, Кадмина.

— Что здесь происходит?!

Мир на секундочку застыл и полетел в пропасть. У Гермионы что-то взорвалось в голове зверской болью. За ту минуту, пока она еще не разглядела в темной фигуре, выросшей в дверях облюбованного ими класса очертания профессора Вэйс, девушка, казалось, состарилась лет на десять. Руки потом тряслись до самой ночи.

Кажется, как человек Гермиона окончательно пала в глазах профессора трансфигурации. Кроме того, Генри жутко злился. Да она и сама сердилась на себя. Что же действительно нашло на нее? Джинни только хмурилась, когда Гермиона заговаривала о произошедшем.

Днем, накануне первого экзамена, наследница Темного Лорда пошла мириться и каяться, забросив свои учебники — Генри оценил эту жертву, и мир полностью восстановился. Им действительно стоило помириться перед таким сложным испытанием для отношений между мужчиной и женщиной, как выпускные экзамены у последней.

Гермиона вся ушла в сдачу ЖАБА. Собственно, все семикурсники ушли туда вместе с ней. Даже Гарри перестал говорить о Хоркруксах, даже Рон забыл о своей пламенной любви. До семнадцатого июня, дня последней ЖАБА по истории магии, школа Хогвартс погрузилась в лихорадочное оцепенение и удручающую тишину, в которой слышался только нескончаемый шелест учебников.

С заклинаниями и защитой от Темных искусств проблем почти ни у кого не возникло. Правда, Рон огорчил профессора Флитвика, не сумев отпереть заколдованный сундук на практической части экзамена, а Дин Томас даже провёл вечер вторника в больничном крыле с переломом ноги, поскользнувшись на слизи бандиманов(1), от которых должен был очистить небольшой деревянный сарай. Но в целом семикурсники Гриффиндора показали неплохие результаты. По крайней мере, никто не повторил подвига Ханны Эббот — пуффендуйка так испугалась барабашки(2), которого должна была поймать, что хлопнулась в глубокий обморок.

Впрочем, Гермиона не смеялась над этим, потешавшим всех, происшествием. Она знала, что весь этот год Ханна была очень нервозной, а еще помнила, как в начале шестого курса девочка надолго пропала из школы после того, как ее мать обнаружили мертвой. Наследнице Темного Лорда не хотелось думать о том, кто и почему лишил жизни миссис Эббот, и было ли это так уж необходимо... Она старалась вообще об этом не размышлять.

Нумерологию и древние руны Гермиона сдавала в дни, ставшие для многих передышкой. Гарри отчаянно пытался подготовиться к грядущей ЖАБА по зельеварению, которая его особенно беспокоила. К середине первого семестра Слизнорт перестал сочувствовать постоянным фиаско мальчика, который выжил, и списывать их на волнение из-за сложившейся в магическом мире обстановки. Профессор зельеварения теперь откровенно негодовал из-за безалаберности своего некогда лучшего ученика.

ЖАБА должна была стать для них обоих тяжелым испытанием.

Рона куда больше беспокоила трансфигурация. Перемежая заклинания с проклятьями, он по нескольку часов каждый вечер измывался над своей остроконечной шляпой, превращая ее то в матерчатую ворсистую сахарницу, то в конусообразный сундучок с неработающими петлями.

А в вечер перед экзаменом Гермиона и Парвати с трудом откачали маленького совенка Сычика, которого их отчаявшийся однокурсник пытался превратить в хомяка.

Джинни Уизли, тоже сдававшая экзамены, пусть и не такие садистские, как ЖАБА, долго рассказывала о том, как Колин Криви сбросил ее подружку Эбби в озеро вместо того, чтобы просто разоружить на практической части экзамена по защите. Сама Джинни, как и Гермиона, справлялась пока со всем хорошо, только вот на травологии не сладила с мясистым корнем мандрагоры, вывихнувшим ей запястье и расколотившим в порыве бешенства свой и соседний горшки.

Без особых событий прошла сдача современного магического законодательства, наличие которого стало большим сюрпризом для Дина Томаса, свято верившего в то, что продолжает спать по вторникам и пятницам на истории магии.

К счастью многих семикурсников, экзамен по окклюменции предусмотрен не был, ибо афишировать в документах некомпетентность некоторых волшебников и ведьм в данной полезной премудрости считалось неэтичным.

Когда настала очередь ЖАБА по зельеварению, Гарри каким-то чудом удалось сварить действующую Сыворотку Правды, хотя она и не была прозрачной, пахла довольно резко, а еще давала побочный эффект в виде сильной икоты. Впрочем, всё могло бы закончиться весьма удачно, если бы вечером после экзамена парень с ужасом не обнаружил, что написал в теоретической части рецепт не того настоя.

Рону несказанно повезло — попалось описание действия Оборотного Зелья, живо прочувствованное им на собственной шкуре. Практическая часть тоже не выдалась архисложной.

Гермиона справилась с зельеварением также блестяще, как справлялась и со всем остальным. Только на травологии Невилл Лонгботтом показал куда лучший результат.

Накануне последней ЖАБА по истории магии гриффиндорка почти не спала. Младшие курсы уже сдали свои экзамены и теперь блаженствовали, смущая семикурсников шумным весельем. Джинни, отличившаяся на зельеварении экзотическим Любовным отваром, пребывала в хорошем расположении духа, несмотря на то, что благородно согласилась заниматься с Гермионой вместо того, чтобы пользоваться своей законной свободой.

Она ушла в половине третьего, заявив лихорадочно перелистывающей «Историю Хогвартса» гриффиндорке, что профессор Бинс никогда не знал своего предмета лучше, чем сейчас знает его Гермиона. Та упорно отказывалась в это верить и, напившись Бодрящей Настойки, упрямо перечитывала принесенные из библиотеки талмуды и свои многоярдовые записи.

Всю последовавшую после экзамена часть нового дня, вплоть до поздней ночи, наследница Темного Лорда переживала, замучив всех, с кем могла заговорить. Результаты последней ЖАБА должны были вывесить только на следующее утро, и Гермиона умудрилась даже Хагриду пересказать всё то, что написала в своем ответе о Средневековой ассамблее европейских волшебников и молодых годах Влади́слава Дракулы.

После полного волнений дня девушка с трудом уснула и проспала время объявления результатов. Проснувшись в предпраздничный четверг только после обеда, она в полуистерическом состоянии вылетела из гостиной, едва успев одеться, и чуть не скатилась с Мраморной лестницы, пока неслась в холл к огромному стенду с результатами экзаменов.

_______________________________

1) Бандиманы обитают повсюду. Обладая способностью ползать под половицами и за плинтусами, они буквально наводняют дома. О присутствии бандиманов легко догадаться по отвратительному гнилостному запаху. Бандиман выделяет слизь, от которой дом, где он обитает, загнивает до самого основания.

Дж.Роулинг «Магические твари и где их искать».

2) Несмотря на отталкивающую внешность, барабашка, в сущности, не является опасным существом. Отчасти он напоминает скользкого огра с торчащими зубами, обитает преимущественно на чердаках и в сараях, принадлежащих волшебникам, где он питается пауками и молью. Он издает стоны и время от времени что-нибудь громко роняет, однако является довольно примитивным существом и в худшем случае просто рычит на того, кто случайно с ним столкнётся.

Дж.Роулинг «Магические твари и где их искать».

* * *

— «Превосходно»! «Превосходно»!!!

Хотелось петь и танцевать. Казалось, всё кругом расцвело после того, как вывесили последние списки с оценками. Во всей школе сложно было отыскать хоть одно мрачное лицо. Последний экзамен сдан!

У нее «превосходно»!

Гермиона искренне не верила в то, что единственная возможная оценка будет ей поставлена, пока своими глазами не видела очередных результатов. За историю магии она беспокоилась больше всего. «Превосходно»!

Сияя счастьем, наследница Темного Лорда вприпрыжку бежала к подземельям, перелетая через ступеньки и глупо улыбаясь. Сейчас ничто не могло омрачить ее счастья.

Оказавшись в нужном коридоре, гриффиндорка без стука распахнула дверь кабинета профессора защиты от Темных искусств. Генри стоял к ней спиной. Великий Мерлин, ведь она же не была здесь с конца мая! Как же она соскучилась!

Девушка прыгнула на него сзади, обхватывая руками и ногами.

— «Превосходно»! — крикнула она. — Ах!

Спрыгнула на пол, и он повернулся, сияя улыбкой.

— У меня «превосходно» по истории магии! — Гермиона обняла его. — Это невероятно! — девушка жадно поцеловала знакомые губы. — «Превосходно»!

— Никто не сомневался, — промычал, отвечая ей, Генри.

— Я сомневалась!!! — Она поволокла его к дивану, взмахом палочки закрыв распахнутую дверь на засов. — Я счастлива! Я просто счастлива!!! Я свободна! Высший балл! Последнее «превосходно»! — Они упали на диван. — Я хочу тебя!

Она стала быстро срывать с него и себя одежду, продолжая сиять улыбкой, и не переставая говорить:

— О, как я волновалась! Я ужасно знала... Ай, к горгульям всё, не важно! Теперь! Я как ребенок, да? Но я совсем, совершенно СВОБОДНА! Для нас, для тебя. О, я люблю тебя!

Девушка вновь жадно его поцеловала.

В следующие полчаса им обоим было не до разговоров.

* * *

Гермиона устало растянулась на диване, укутавшись в бордовое покрывало, а Генри стал одеваться. Внутри у девушки всё плясало и пело. Чувства рвались наружу.

— Я счастлива. Я абсолютно счастлива! Я люблю тебя, — еще раз прошептала она. Ощущение свободы и счастья не проходило и только усиливалось.

Генри повернулся к ней. И посмотрел прямо в глаза.

«...Какие у него глаза! Зеленые и бездонные...»

Он присел на край дивана и склонился к девушке.

— Я люблю тебя, — в который раз повторила Гермиона. — Я очень тебя люблю.

— Кадмина, — он был совсем близко, обдавал ее лицо своим дыханием, — Кадмина, ты... — их взгляды встретились, и у нее внутри что-то ёкнуло. — Ты выйдешь за меня замуж?