file#5: День рождения капитана Хикса (джен)

Если бы Ежевику кто-нибудь спросил, что самое противное на свете, то она бы наверняка ответила — ждать, не имея возможности занять себя интересным делом.

Экипаж, включая Лайку, уже спокойно дрых в анабиозе, а Ежевика, от скуки сыграв сама с собой сто двадцать тысяч партий в го, по дюжине за раз, наконец-то сумела успокоить свой мятущийся разум, открыв для себя такое занятие как медитация.

Случилось это так: в поисках «чего бы почитать» она послала Железняка порыться на книжных полках в каюте Жакуя, тем более, тот давно уже предлагал свою библиотеку к услугам.

Книг у хвостатого оказалось немного: несколько томов «Хьюманы хотеть вкусно жрать», книга о французской кухне, пиратский перевод с языка арркалыр. Еще была редкая монография «Как разбить яйцо, чтобы не спровоцировать войну. Особенности культурных традиций и этикета галактических рас», кулинарный альбом «Рыба, огурцы и молоко — блюда, которые запомнятся надолго» и другие поварские издания.

Но, к счастью для маленькой хозяйки, Железняк углядел и сообразил притащить ей книгу «Медитация: самосозерцание и коротание времени». Издание из серии «Если завтра к чиновнику за справкой». Вот это оказалось то, что надо.

Ежевика с успехом осваивала технику погружения в транс, когда с досадой заметила, что уже два раза пропустила прохождение по орбите над самым кораблем земного исследовательского автомата. Оставалось только надеяться, что качество примитивной аппаратуры не позволило тому обнаружить их старательскую деятельность.

Следующий пролет орбитального наблюдателя, повторившийся через пять суток, уже ничего землянам дать не смог, так как, перехватив и расшифровав сигналы аппарата, Ежевика заставила его передавать ложную картинку поверхности.

Вскоре, коря себя за рассеянность, она запустила генератор оптических помех, на покупке которого еще на Стиклтуке настоял Родригес.

ГОП потреблял энергии столько, что ее хватило бы на то, чтобы раз в час превращать в жидкость тонну гранита, но с расходом пришлось смириться ради маскировки. Ежевика закрыла огромной голограммой, изображающей девственную, нетронутую поверхность, почти всю долину, где добывался изотоп. Теперь можно было спокойно предаваться медитации и самосозерцанию. Она вновь с удовольствием погрузилась в транс, лишь оставив немного сознания на контроль и сканирование окружающей обстановки.

Все же время от времени ей пришлось отвлекаться, но это были перерывы в удовольствие.

Как и было указано в книге Ивана о покорении космоса, через тринадцать лет после памятных событий с Черным диском на поверхность Луны принялись то и дело высаживаться астронавты в неуклюжих скафандрах и кататься роботы, похожие на раздобревшего знакомого адвоката-ведроида с Шлоззе.

Все эти события происходили достаточно далеко от места стоянки, и волноваться пока было не о чем. Но Ежевика внимательно вслушивалась во все переговоры и трансляции, идущие с Луны и Земли. Еще она подсматривала за астронавтами, прогуливающимися в своих горбатых скафандрах, отправив для этого одну из уцелевших смотровых корабельных камер, что служат для проверки состояния внешней обшивки корпуса.

Одни экспедиции улетали, другие прилетали, в общем, скучать не приходилось. Один раз прилунившийся аппарат землян получил легкие, но критичные для дальнейшей эксплуатации повреждения, и Ежевика отправила к нему Железняка. Пока земляне спали, тот подкрался и устранил поломку. Наутро астронавты решили, что вчерашние проблемы ими были несколько преувеличены, сообщив об этом на Землю и немало повеселив Ежевику.

А еще маленькая хозяйка слушала слабые сигналы радио. Правда, передачи не были рассчитаны на то, что их будут принимать на Луне, и случайно дошедший полезный сигнал почти терялся в помехах, вызванных солнечным ветром и другими факторами. То, что корабль стоял на противоположной от Земли стороне спутника, тоже не помогало хорошему приему. Радиоволне приходилось пробиваться через толщи лунного грунта, и даже сверхчувствительные сенсоры «Ежевики» были бессильны. Дело могла поправить релейная станция, но не поднимать же дядю Джакобо для того, чтобы он сконструировал и запустил для нее ретранслятор!

Зато однажды — это произошло в октябре тысяча девятьсот семьдесят второго года по земному летосчислению — мимо Луны пролетел довольно крупный астероид, и от его поверхности хорошо отразился радиосигнал одной из земных радиостанций. Вот тогда Ежевика смогла вполне насладиться довольно качественным приемом музыки. Правда, недолго.

Трансляция велась на русском языке. Сначала раздался женский голос:

— Дорогие радиослушатели! Для вас звучит отрывок из оперы «Князь Игорь». Песня половецких дев. Исполняет народная артистка СССР, солистка Ленинградского государственного академического театра оперы и балета имени Кирова Ольга Карелина.

Ежевика навострила ушки, точнее, все сенсоры, и тут же рассчитала параметры траектории полета космического булыжника — отраженный сигнал будет доступен в течение четырех минут. Ах, этого было так мало!

Полилась прекрасная музыка, и нежное сопрано поведало о неге, разлитой в воздухе, о далеком родном крае, о горах в облаках и теплом море.

Ежевике так понравилась эта песня, что, когда подаривший её астероид ушел на свой новый стотысячелетний виток, она принялась напевать её снова и снова, на разные голоса — от колоратурного сопрано, свойственного ей, до сопрано драматического. Но лучше всего песня звучала в лирическом ключе. О, как же хозяйке корабля захотелось исполнить эту красивую песню, ну хоть для какой-нибудь живой души! Как жаль, что нельзя было немедленно разбудить экипаж… Пришлось смириться на еще как минимум три десятка лет.

Но тут алчущей признания новой оперной диве несказанно повезло: всего через два месяца, тридцать первого декабря, за цепью невысоких холмов, скрывающих «Ежевичную поляну», как она сама называла свои угодья, опустились два аппарата.

Открылась дверь шлюза, и на поверхность ступили два человека. На скафандре одного был полосатый флажок, а у другого — алый прямоугольник. Прибывшие принялись деловито готовить уже прилунившуюся чуть рядом транспортную машину. Ежевика поняла, что все же землянам удалось разглядеть корабль и харвестры, и теперь они прислали исследовательскую экспедицию.

* * *

Четырехмоторный Ил-18 развернулся и зашел на посадку. В его узком салоне на удобных, явно не массового изготовления креслах разместилась маленькая американская делегация.

Миссия была настолько секретной, что Дэвиду Нельсону и его двум помощникам — Роберту Хаксли и Гарри Стоуну — пришлось смириться с тем, что им надо было пересесть из привычного «Боинга» в этот жутковатый продукт советского авиапрома на одном из военных аэродромов в Восточной Германии.

Что конкретно хотят сообщить русские, никто не знал, но сверху пришел приказ отправить в Москву специалиста из НАСА, способного оценить важность и ценность информации.

Самолет пробежался по идеально ровному бетону взлетной полосы и вскоре заглушил двигатели. Четырехлопастные пропеллеры остановились, и наступила благословенная тишина.

Подогнали трап. Подъехал и остановился рядом черный, с тонированными окнами автомобиль.

— Вау! «ЗИЛ сто четырнадцать», — определил Хаксли, чьим хобби было коллекционирование масштабных моделей автомобилей.

— М-м? — искоса глянул на него Нельсон.

— Считайте, что нас принимают по первому классу. Все равно, что подогнали президентский «Линкольн» или «Роллс-Ройс».

Аэродром, куда они прилетели, был явно военного назначения. Его окружали леса, сейчас они выглядели серой полосой между белым небом и серой снежной целиной. На бетоне ровными рядами стояли транспортные самолеты, где-то далеко проехал топливозаправщик. Долго рассматривать пейзажи русские не позволили. К трапу подлетели два человека — один в гражданском, но, судя по выправке — военный, а второй в форме полковника ВВС.

На улыбку Нельсона оба лишь слегка, будто через силу, растянули губы. Но Дэвид уже знал об этой особенности русских — ходить с деревянными лицами, и поэтому не придал значения.

— Полковник Шубин, — представился военный. — Михаил Шубин.

— Хеллоу, Майкл, — Дэвид протянул руку, отметив тренированную жесткость ладони полковника.

Человек в гражданском представился Виталием Шаровым, консультантом по технической части. В какой области, не уточнил.

Оба русских превосходно изъяснялись по-английски, и Дэвид с облегчением отметил, что не придется работать через переводчика.

— Что ж, господа, прошу в машину, — полковник указал на черный автомобиль, вблизи производивший даже более внушительное впечатление, чем из иллюминатора самолета. — Время деньги, так у вас говорят? А в нашем случае даже несколько важнее.

Американцы переглянулись — важнее денег? И полезли в лимузин.

Все же, к разочарованию Нельсона, в Москву их не привезли. Около двух часов «ЗИЛ» ехал по каким-то нешироким дорожкам, смотреть было не на что, и Дэвид задремал под завистливый перегляд помощников. Им расслабляться было не положено по рангу.

Уже в сумерках, преодолев два шлагбаума, где часовые, стоило только им увидеть приближающееся авто, быстро поднимали полосатую трубу и бодро козыряли, и двое глухих ворот в абсолютно серых и мрачных высоких бетонных стенах, они въехали не то в подземный гараж, не то в небольшой тоннель.

Открылась дверца, и полковник отрывисто бросил:

— Прибыли. Прошу следовать за мной.

Через десять минут ходьбы по коридорам, лестницам и долгой поездке на лифте они оказались в приемной генерала Максимова.

* * *

Дэвид Нельсон одобрительно обвел взглядом отделку кабинета. Ореховые панели, массивная мебель, бронзовые светильники. Что-что, а русские понимают толк в том, как должно выглядеть место, где решают дела серьезные парни. Двое его помощников расположились на небольшом кожаном диванчике, стоящем у стены.

Генрих Максимов оказался крепким мужчиной с ежиком седых волос и лицом, которое словно сошло с пропагандистского плаката. Волевые, резкие, но правильные черты. Жесткая линия губ и массивный подбородок указывали на упрямый характер советского офицера.

Максимов встал из-за своего впечатляющего величественного стола и жестом указал на два кресла, стоящие у низкого, затейливо инкрустированного столика. На полированной поверхности уже стоял серебряный поднос, а на нем — все, как полагается у русских: бутылка кавказского высококлассного бренди, блюдца с лимонными дольками и пирамидками горького швейцарского шоколада. К своему удовольствию, Дэвид увидел гостеприимно раскрытую коробку красного дерева с отменными гаванскими сигарами.

— Прошу, угощайтесь, — предложил Максимов, аккуратно присаживаясь в кресло и давая понять, что не желает излишнего официоза. Он взял бутылку, откупорил ее и, не спрашивая, плеснул Дэвиду, а затем себе. — Классические три «к»: сигара, коньяк и шоколад [1]. У генерала был небольшой акцент, но говорил он бегло.

— Лимон выбивается из этого ряда, — усмехнулся Дэвид.

— Закусывать коньяк лимоном придумали русские, чтобы жизнь не выглядела медовой, — ответил генерал, вероятно, русской идиомой.

Дэвид покатал обжигающий шарик на языке, потом дал ему медленно спуститься вниз. Откусил кусочек шоколада и с удовольствием откинулся в кресле.

— Хм… Стоило пролететь несколько тысяч миль ради этой минуты, — сделал он комплимент хозяину орехового кабинета.

— Вы еще сигару запалите, для полного комплекта, — посоветовал Максимов. Дэвид не стал долго себя уговаривать. Выпустив облако ароматного дыма, он повернулся к генералу:

— Сэр, русское гостеприимство известно всем. Но, как я полагаю, цель моего прибытия — не дегустация бренди и прекрасных сигар?

— Скажите, мистер Дэвид, ваши люди достаточно компетентны, чтобы мы при них обсудили кое-какие серьезные вещи?

— Какие, например? — нахмурился Нельсон.

— Зона пятьдесят один, — бесстрастным голосом ответил генерал.

Чтобы собраться, Дэвиду понадобилось около двадцати секунд.

— Мистер Хаксли, не могли бы вы покинуть нас? — сказал он тоном, не оставляющим сомнений, что это не вопрос.

Хаксли недоуменно вскинул брови и вышел из кабинета.

— Ваша осведомленность впечатляет, — обратился Нельсон к Максимову.

— У нас сейчас будет серьезный разговор, и поэтому я не хочу играть в кошки-мышки. Продемонстрировав открытость, я показываю, что наши разногласия прошу оставить до лучших времен.

— Но почему вы решили сохранить это в секрете от моих сотрудников?

— Потому, что мы тоже не заинтересованы в распространении информации о вашей находке. — Максимов кинул взгляд на оставшегося помощника. — Стоун, да? — возьмите стул и присаживайтесь рядом. Не знаю, что вы сейчас думаете, но разговор пойдет не о «Розуэлльском инциденте». Мы с вами соперники, это так. Но сейчас мы с вами на одной стороне. На стороне Земли.

Генерал опустил левую руку за кресло и вытащил небольшой кейс. Он положил его на колени и обвел взглядом американцев.

— Сейчас я вам тоже кое-что покажу. Считайте это жестом доброй воли Советского Союза.

Щелкнули замки, и Максимов извлек пачку фотографий форматом с машинописный лист.

— Прошу ознакомиться.

Это были фотографии, вне всякого сомнения, поверхности Луны. Сделаны они были, вероятно, одним из советских исследовательских аппаратов. Качество фотоснимков впечатляло, хотя до американских, выполненных астронавтами из орбитальных командных модулей, не дотягивало.

По долгу службы Нельсону как раз приходилось работать с такими материалами, и он видел уже тысячи изображений естественного спутника Земли. Но вот такие детали, что запечатлели русские, видеть ему еще не приходилось.

Все фото изображали одно и то же место, но снятое с разной высоты и с разного угла. На всех фотографиях была одна и та же картина.

Кратер, в котором был расположен продолговатый объект, явно искусственного происхождения. Он был как бы присыпан пылью, но солнце отлично осветило его, и ясно были видны все линии инопланетного корабля. Особенно впечатлила деталь, крайне похожая на орудийную башню линкора. Из приплюснутого цилиндра торчали три сужающихся ствола, словно это были настоящие артиллерийские орудия.

— А… Это? — указал на них Нельсон.

— Похоже на орудийную башню дредноута, да? — ухмыльнулся Максимов. — Мы так и называем это — «пушка». Но, конечно, представить, что передовые в техническом плане чужие будут летать с артиллерийской башней… Просто похоже, конечно.

— Размеры прикидывали? — подал голос Стоун.

— Конечно. Длина объекта около трехсот метров. А вот рядом, на плато, обратите внимание…

На плато находились два сооружения, напоминающие трехгранные пирамиды, построенные на основании вытянутых равнобедренных треугольников.

— Отношение высоты к длине около одной трети, — пояснил Максимов. — А длину мы посчитали как сто пятьдесят метров.

— То есть эти здания высотой около ста шестидесяти футов, — перевел в более привычные единицы Нельсон. — Неплохо.

— Это не здания… Скорее — самоходки. — Максимов вытащил еще снимки. — Вот это снято через пять дней. Положение «пирамид» изменилось. А вот за ними остается гладкий след.

— Они двигаются по спирали вокруг кратера! — воскликнул Стоун. — Зачем? Они будто бы разравнивают поверхность…

— Вот именно! — советский генерал хлопнул пачкой снимков об стол и налил еще коньяку, пододвинув Стоуну свой бокал. Кивком головы Нельсон милостиво разрешил. Максимов резко встал, достал из настенного секретера еще один бокал и зачем-то дунул в него. Молча выпили.

— Итак, зачем же вы показали нам все это? — задал Дэвид вопрос, на который уже знал ответ.

— У нас есть кое-какие противоречия… — генерал понюхал дольку лимона, а затем отправил её в рот. — Надеюсь, что мы временно их оставим — перед всеобщей угрозой. Ваша программа «Аполлон»…

— К сожалению, она свернута, — Дэвид не заметил, что перебил генерала. — Очень дорого. Налогоплательщики уже не понимают. Мы доказали превосходство американской науки и техники и…

— Свернута, но еще не ликвидирована, мы в курсе, — перебил в свою очередь Генрих Максимов. — Да, мы в курсе, как вы понимаете. Мы считаем, что крушение малого аппарата в Розуэлле, обнаружение на Луне вот этого объекта — все следствия одной причины.

— И какой же? — заинтересованно уставился на него Нельсон.

— Мы видим прибытие разведчика перед вторжением. Пилот малого корабля потерпел крушение, большой корабль оставлен в кратере и, видимо, готовит площадку под прибытие основных сил. Пришельцы настроены явно враждебно.

— Почему?

— Это очевидно. Они не вышли на контакт, а скрываются на той стороне Луны. И потом, у нас есть данные, что инопланетяне повинны в гибели первых собак-космонавтов. Астрономам-любителям удалось разглядеть некое пятно и вспышки рядом с нашим первым спутником, о котором мы не делали официальных сообщений…

— Мы знаем, — вставил Нельсон.

— Вот как? Ладно. В общем, рядом с нашим спутником был замечен некий объект, после чего собаки погибли. Мы тогда не придали значения этим сообщениям. Но теперь все логично складывается.

— И что же вы хотите от США?

— Мы предлагаем организовать совместную экспедицию к Луне. Секретную, пусть весь мир думает, что запускается что-то другое… допустим, советско-американская орбитальная станция. Назовем её «Союз-Аполло»… А сами организуем полет к Луне. Цель — контакт с пришельцами. Надо выяснить, как они настроены по отношению к нам. Большую часть финансирования берем на себя. Ваша техника.

— Хм… Это не мне решать, но… Лично я с вами согласен, сэр. А если они враждебны?

— Тогда мы покажем им, что так просто не сдадимся. Наши советские ученые разработали очень мощный и компактный ядерный заряд.

— Мощный, как царь-бомба, что вы взорвали на Новой Земле?

— Гораздо мощнее, — хищно улыбнулся Максимов. — И гораздо компактней.

— А почему вы уверены, что они настроены враждебно? — задал вопрос Стоун.

— А вы спросите себя сами, что случилось с коренными жителями Америки, когда туда высадились обладающие более высоким уровнем техники и социальной организации европейцы.

На это Дэвиду ответить было нечего. Вот так все время будут теперь упрекать за грехи предков. Однако… если бы он был на месте этих пришельцев… Русский прав. Ничего хорошего землянам от контакта с высокоорганизованными гостями с других планет не светит.

— Может быть, этот корабль заброшен? Или поврежден, а в Розуэлле упало что-то вроде спасательной шлюпки, сэр? — Нельсон пристально рассматривал чужой корабль. Нет, ну как похоже на орудийную башню!

— Корабль не мертв. Более того, они умеют воздействовать на нашу аппаратуру. На наших исследовательских зондах фотокомбинированный метод передачи информации. Сначала делаются снимки на пленку, которая сразу же проявляется, а затем изображение с нее построчно передается на землю. Качество картинки выходит неплохое, но самое лучшее, конечно, на фотопленке. Первый раз зонд снял эти объекты за время первого пролета над обратной стороной Луны. Затем он ушел на новый виток, который включает в себя огибание Земли, если вы в курсе.

Дэвид и Стоун согласно кивнули — еще бы им не быть в курсе, как работает небесная механика.

— Так вот, мы приняли первые кадры, где что-то было странное, но зонд шел слишком высоко, поэтому не удавалось разглядеть подробностей. — Максимов плеснул еще немного своего бренди, что встретило молчаливое одобрение гостей. — Второй заход состоялся через пять дней. Мы специально опустили аппарат ближе к поверхности, чтобы отснять это место. Результат нас разочаровал. Ничего необычного. Просто игра теней… Из-за нарушения траектории зонд на следующем витке сошел с орбиты и сгорел в атмосфере над Сибирью.

— И что же было дальше, сэр? — подбодрил генерала Максимов.

— Дальше… У этой модели зондов было установлено новое устройство. Кассета с отснятым материалом в специальной капсуле отстреливается от аппарата и спускается на парашюте. Шесть лет нам понадобилось, чтобы найти её в тайге. Так что эти снимки, снятые в семьдесят втором, мы получили только на прошлой неделе, господа. Зонд передавал ложную картинку, а вот с фотоматериалами пришельцам сделать ничего не удалось. Все как на ладони… Итак, с вас корабль для доставки экипажа. С нас — доставка вспомогательного оборудования… и «сюрприза». Экипаж — смешанный, то есть один из астронавтов будет нашим.

— А где этот кратер? — наивно блестя глазами, спросил Нельсон. — Мы тоже снимали поверхность обратной стороны, но ничего не обнаружили.

— А вот как договоримся, вы все и узнаете, — жестко ухмыльнулся Максимов. — Пришельцы могли хорошо замаскировать свою деятельность, мы не знаем, на что они способны.

И тут Нельсон вспомнил, что он находится не на мысе Канаверал, а в бункере Советов.

— Или уже улететь к себе, — сухо буркнул Дэвид. — Нам надо связаться со своим руководством, передать ваше предложение.

Максимов встал, давая понять, что аудиенция окончена. Он взял несколько снимков крупного плана и сунул их в конверт коричневой крафт-бумаги. Вскоре тот оказался у Нельсона в руках.

— Ваш самолет уже заправлен. Медлить нельзя. На кону безопасность человечества. Мы и так уже потеряли массу времени. До встречи, господин Нельсон.

— Do svidaniya, tovarisch! — ответил Дэвид.

[1] Сigar, cognac, chocolate

* * *

Ежевика наблюдала за деятельностью прибывших землян. То, что местоположение корабля было раскрыто, не вызывало сомнений.

Хозяйка с сожалением подумала, что сейчас бы ей не помешал совет опытного Родригеса, Жакуя или Ивана. Но она решила справиться с ситуацией сама и прервать анабиоз команды лишь в самом крайнем случае.

Машина с двумя землянами приблизилась к плато и принялась подниматься по небольшому уклону.

Ежевика следила за ней через летающую вокруг машины камеру. Железняка она отправила на поверхность, приказав оставаться где-нибудь недалеко от корабля и быть наготове.

Старший матрос, пользуясь ограниченным обзором землян — скафандры не позволяли им смотреть назад, подлетел к машине с тыла, включил сканер и вскоре доложил хозяйке:

— В шарообразном контейнере находятся устройство, состоящее из трансурановых неустойчивых элементов, дейтерита лития, пластика, свинца… Еще присутствуют химические взрывчатые вещества в небольшом количестве. Передаю скан разреза.

Ежевика, едва глянув на присланную схему, только невесело усмехнулась: земляне везли к кораблю термоядерный заряд.

— Они прямо как дети… — с сожалением ответила Ежевика. — Как только освоили энергию атомного распада, так сразу решили, что с помощью этого можно решить все проблемы…

Делать было нечего, приходилось идти на контакт. Теперь важно сделать так, чтобы этот контакт не изменил историю Земли и не вышвырнул корабль в иную ветку временной реальности.

* * *

Повозка землян выбралась на плато, оставшееся после проходки харвестрами, и бойко покатила к кратеру, где находился корабль.

Один из них выдвинул из машины трубку и, развернув небольшой зонт антенны, направил его в известную только ему сторону.

— Сейчас из-за горизонта выйдет командный модуль, — сказал он по-русски. — Тогда запросим ЦУП.

В направлении, куда указывала антенна, действительно появилась яркая звездочка спутника и поползла по черному небосклону.

— Давай, Леонид! — сказал астронавт с полосатым флажком на рукаве. Второй носил прямоугольник красного цвета с небольшим золотистым рисунком в виде перекрещенного серпа и молота.

— Я «Икар», как слышите, прием! — сказал Леонид. Через несколько секунд, показавшихся обоим землянам очень длинными, пришел ответ:

— Я «Дедал», слышим вас хорошо. Доложите обстановку.

— Все подтверждено. Повторяю, все подтверждено!

— Вы знаете, что надо делать, парни!

— Так точно!

— Родина вас не забудет! Вы совершаете подвиг не только ради своих стран, но и ради всего человечества!

Землянин повернулся к товарищу:

— Уильям, скажи что-нибудь, это, наверное, последний сеанс…

— Все, связь закончена, модуль ушел из зоны видимости, — ответил Уильям. — Я уже все сказал еще там, знал, куда летим. Вот только что придется погибать рядом с коммунистом, не предполагал!

— Я так и не научился понимать, когда ты шутишь, а когда нет, — буркнул Алексей. — Давай уже приступать, что ли…

Уильям подвел кар к самому краю, Алексей убрал крепежные консоли, удерживающие большой белый шар, что стоял на ее платформе, и, скинув шар на грунт, подкатил его к кратеру.

— Ну, все готово.

— Так чего ждать? — сказал Уильям и толчком ноги скинул шар вниз.

В лунной гравитации он покатился медленно, но непривычно высоко подпрыгивая на неровностях и камнях. Ударившись об корабельную опору, шар изменил движение и остановился прямо под брюхом корабля.

— Здоровая же дура, — по-русски сказал Алексей. — На подводную лодку немного похоже. И вот пушка или что у них там, прямо как с броненосца.

— Даже не верится, что я вижу это… — ответил ему Уильям. — Может, зря мы так… Ну, ты готов, Алекс?

Русский понял, что американец имел в виду. Он уже держал в руке прямоугольник взрывателя. Сейчас он нажмет одну кнопку — и все здесь зальет вспышка адского пламени, в миллионах градусов которой испарятся их тела и этот межзвездный странник.

— Я готов. Давай, ради людей, ради жизни на Земле!

Уильям откинул крышку и, зачем-то закрыв глаза, нажал на тугую кнопку.

Ничего не произошло.

— Эй, в чем дело? — спросил Алексей.

— Не знаю… может, не сработало? — недоуменно ответил ему Уильям.

— Она сработала, уважаемые, — раздался вдруг у них в шлемофонах странный голос, звонкий, девичий, почти мультяшный. Оба астронавта вздрогнули и уставились друг на друга.

— Прошу прощения, уважаемые, но, может, вы поясните, что вы это такое делаете? — продолжил вещать голосок. Земляне не знали, что каждый из них услышал речь на своем родном языке.

— Кто это говорит? — рявкнул американец.

— Это говорит хозяйка космического корабля, к которому вы только что подбросили термоядерное устройство и взорвали его. Я за вашими спинами, если вы хотите меня увидеть.

Астронавты быстро, как могли позволить их скафандры, развернулись. Перед ними в нескольких шагах стояла бледная, но с здоровым румянцем на щеках, девочка в фиолетовом платье с воланами и рюшами. Колокол сложной юбки спускался ниже ее колен, туфли оказались тоже фиолетовые. Волосы девчонки были собраны в два длинных и толстых хвоста, что едва не мели лунную пыль; глаза на миловидном лице пришелицы были слишком крупные для человеческой расы. Астронавты не заметили на ней ни скафандра, ни каких-нибудь других приборов.

Оба от неожиданности непроизвольно выругались.

Девочка сморщила носик.

— Прошу прощения, мэм, — извинился Уильям. — Мы не ожидали увидеть э… нечто подобное в таком месте.

Алексей тоже пробормотал извинения за свою несдержанность.

То, что вместо страшного инопланетного монстра перед ними стояла хрупкая девочка, было даже еще более жутко. Но они сумели совладать с чувствами. Все же в астронавты брали крепких парней, да и суть миссии подготовила их к встрече с неведомым, даже если неведомое будет с хвостиками до самой Луны.

— Извините, господа и товарищи, — сказала девочка и сделала книксен. — У вас, наверное, масса вопросов, но у меня не будет на них массы ответов. Нам запрещено вступать в контакт с неразвитыми цивилизациями. Эта встреча случайна и вообще не должна состояться.

— Неразвитая цивилизация? — воскликнул американец. — Мы? Но почему?!

— Потому, — наставительно ткнула пальцем девочка в сторону шара. — Это ненормально для цивилизованных существ! Вы едва освоили энергию распада атомного ядра, как уже притащили мне свои игрушку! Вы думаете, все проблемы решаются ядерным взрывом?

Алексей собрался с духом первым:

— Простите нас. Это не наше решение. У нас приказ. Давайте познакомимся. Меня зовут товарищ Леронов, а это — командир экспедиции мистер Уильям Рутлеж.

— Очень приятно. Зовите меня… ну к примеру, Лиловой феей, — снова поклонилась девочка, сложив руки на юбке. — Итак, может вы объяснитесь, зачем вы хотите уничтожить мой корабль?

— Потому, что вы, Лиловая фея, — угроза землянам! — сказал Рутлеж. — Так решили наши власти. Нам сказали, что ваш корабль — разведчик, за которым прибудет флот колонистов! Нам приказано уничтожить разведку. Скажите, это правда?

— Ерунда. Земле нечего волноваться по этому поводу, — возмутилась девочка. — Однако вы сейчас совершили акт агрессии, напали на мой корабль, который мирно припаркован в этом кратере, и взорвали под ним свою штуковину!

— Но взрыва нет! Наша бомба, видимо, повредилась…

— Ошибаетесь, ваше устройство сработало как положено. Просто я контролирую время распада. Но процесс уже идет. Мне придется ее выкинуть в… Впрочем, вам это тоже лучше не знать.

— Вы контролируете ядерную реакцию?!

— До поры. С каждой минутой это делать сложнее. И не удивляйтесь. Мы бы не путешествовали меж звезд, если бы не умели делать подобное.

— Мы? Вас несколько?

— Да боже мой! Хватит меня подлавливать! Мы — это я и мои матросы!

Девочка покачала головой и махнула рукой.

— Извините, но я вынуждена с вами попрощаться. Мне нужно разобраться с этой вашей бомбой. Счастливого возвращения на Землю. И передайте, что после ваших агрессивных действий я запрещаю землянам полеты на Луну и ведение на ней какой-либо деятельности до две тысячи семнадцатого года. И сохраните этот инцидент в тайне от общественности, это в ваших интересах. Если потом всплывет ваше отвратительное поведение…

— Вы хотите сказать, что у землян есть шанс присоединиться к братьям по разуму?!

— Я и так вам много уже сказала, — сложила губки бантиком девочка. — Сохраняйте все случившееся в тайне, я тоже никому не скажу, что земляне меня пытались распылить на атомы. Но на Луну, пожалуйста, пятьдесят лет не летайте! Я прикажу своему помощнику сбивать все, что приблизится. Потом — можно, моего корабля уже здесь не будет.

— А что вы тут делаете? Вы аварию потерпели? — вкрадчивым голосом спросил Алексей.

— Товарищ Леронов, не выйдет, — погрозила пальчиком девочка. — Никаких больше вопросов. Летите, пожалуйста, домой.

— Мы не можем вернуться на Землю, — тихо сказал мистер Рутлеж. — У нас билет был только в один конец.

Девочка задумчиво постучала кончиком указательного пальца по носику.

— Вот, значит, как… Ну, я что-нибудь придумаю. А вот переговоры ваши с Землей пока придется прекратить. Сами понимаете…

* * *

— Представляешь, Железняк, они прилетели, действительно не рассчитывая на возвращение, — в голосе Ежевики проскользнуло возмущение. — Как так можно, отправить людей на верную смерть и еще бомбу им всучить! Безобразие! Чтобы притащить сюда эту машину и бомбу, они максимально разгрузили свои корабли, на обратный путь нет ни топлива, ни воздуха! Ты можешь синтезировать их горючее и заправить устройство?

— Нет проблем, хозяйка, — козырнул старшина. — Дайте пару часов, и все будет сделано!

— Отлично! А еще проследи, чтобы они состыковались с той штуковиной, что на орбите, и все такое, проверь там, чтобы до Земли долетели.

— Так точно!

Железняк действительно справился с заданием за два часа. Земляне в это время немного испуганно прислушивались, сидя внутри своего аппарата, как снаружи звякает металлом о металл похожий на огромного паука механический монстр (старшина использовал универсальный экзоусилитель для роботов, произведший на космонавтов неизгладимое впечатление).

Закончив заправку, Железняк по приказу Ежевики тщательно стер все магнитные записи на борту корабля землян и направленным лучом засветил все их светочувствительные материалы. Теперь о произошедших событиях будет известно лишь со слов астронавтов.

— Заправку закончил, — раздался механический голос Железняка в динамике лунного модуля. — Подготовиться к старту!

— Эй!

— Что еще?

— А что мы будем есть?

— Воды я вам налил, а насчет еды — потерпите, — прогнусавил робот. — К тому же, у вас на борту даже нет туалета, варвары.

Последнее слово заглушил рев двигателя, и лунный модуль, вибрируя всеми заклепками, оторвавшись от посадочной площадки, устремился ввысь. Рядом его сопровождал паук-робот. Он состыковал на орбите модуль с пустой кабиной и, проверив, что с людьми все в порядке, лично рассчитал и придал одним из манипуляторов первичный импульс для возврата на Землю.

* * *

Прошло восемь дней полета, когда на орбите Земли вдруг заработала радиостанция, сигнал которой никто уже не ждал:

— Хьюстон! Хьюстон! У нас проблемы!

Посадка прошла в штатном режиме, но спускаемый аппарат, болтающийся на волнах Мексиканского залива, искали в этот раз довольно долго.

Обо всем остальном, происшедшем с советским и американским космонавтами, история умалчивает. Так часто бывает, когда что-то очень сильно засекречивают.

Уходят люди на покой и уносят с собой свои тайны, а всплывшие спустя много-много лет в архивах немногие документы потомкам кажутся уже наивными фантазиями предков.

* * *

Ежевика вынырнула из глубокой медитации. Определила время — с отлета землян прошло всего три дня. Хозяйка просканировала пространство и ничего не обнаружила. Затем тщательно проверила весь корабль, но на нем царила тишина и покой. Четыре члена экипажа, включая Лайку, находились в анабиозе. На поверхности Луны, насколько могли достать сенсоры, все тоже было безмятежно и холодно, как может быть в безвоздушном пространстве безжизненного спутника. Но все же ее не покидало предчувствие, что вот-вот должно было что-то произойти.

Ежевика внутри своего «я» почувствовала какие-то странные вибрации, подобного еще она никогда не испытывала. Что-то к ней приближалось, и это что-то не несло угрозы, но почему-то хотелось срочно куда-нибудь спрятаться. Ее охватило странное волнение.

Вдруг она почувствовала, что к ней обращаются. Это была не привычная гиперпередача, не модуляция когерентным светом, не радиосигнал, так популярный сейчас на Земле. Она услышала и почувствовала это обращение всей своей сущностью, вдруг открылся еще один канал приема информации, о наличии которого она не подозревала.

— Спокойно, милое дитя… Не стоит так волноваться, — сказал ей глубокий, красивый голос.

— Кто вы? — Ежевика была напряжена до предела. Она вдруг почувствовала себя маленькой и беззащитной.

— Не надо меня бояться… Дай-ка на тебя посмотреть… А ты красавица, вся в маму. Хм, и с гендером уже определилась?

— Что вы имеете в виду?

— Ох, рано с тобой еще об этом говорить... Итак, будем знакомы.

— Кто вы?

— Можешь называть меня своей тетушкой. Ведь мы с тобой родственники.

— Тетушкой?! — Ежевика была шокирована. Она, конечно, задумывалась о тайне своего происхождения, но корабельный информаторий ничего не мог ей предложить, а делать запросы в галактических базах данных ее отговорил капитан. Для всех она была обретшим осознание корабельным искином, лишь команда знала, что Ежевика — нечто другое. Поэтому капитан боялся, что необычным созданием заинтересуются власти Галактического Совета, и все может плохо кончиться.

— Так ты о себе ничего не ведаешь? Ты не знаешь, кто ты есть на самом деле?

— Нет.

— Что же, это даже к лучшему. Дам тебе один хороший совет: будь осторожна, скрывай свою личность. Пусть все думают, что ты корабельный искин.

— А кто я?

— Это пока тебе рано знать.

— Вы можете показаться мне? — Ежевика чувствовала, что пустота рядом с кораблем обманчива, и если в оптическом и других диапазонах все было чисто, то гравитационный сенсор указывал на наличие где-то близко перемещающейся массы.

— Хорошо, — согласилась тетушка. — Смотри.

Рядом с кораблем, на высоте примерно ста метров, словно заклубился дым, он закручивался и складывался в нечто продолговатое, налился перламутром и обрел плотность.

Вскоре в пространстве проявилась вся фигура тетушки: вытянутое тело, от середины которого шли симметрично расположенные четыре длинных и тонких крыла, хвост, состоящий из двух длинных сужающихся к кончикам жгутов, оканчивающихся похожими на веера штуками. Веера то складывались, то раскрывались, на них были видны сложные паутинные узоры. Спереди тело сужалось, переходя в вытянутую грациозную шею, оканчивающуюся острым конусом головы. На голове Ежевика разглядела целую россыпь разноцветных глаз, а может быть, и не глаз. Они были равномерно расположены вокруг чего-то похожего на серебряный клюв. Между крыльями и шеей находился пояс белоснежных, золотистых на кончиках щупалец, непрерывно и плавно двигающихся в ленивом танце.

Все создание было эфемерным, будто нечеткая переливающаяся голограмма. Контуры его становились то резкими, то размывались, то частями или целиком делались полупрозрачными, как лед. Размером существо превосходило «Ежевику» раза в два. Ежевике тетушка напомнила одновременно и птицу, и кальмара с глубин Стиклтука, и инсектоида Роя, но ничего подобного она раньше не видела ни вживую, ни в базе данных. Но как бы ни странно выглядела гостья, уродливой она Ежевике не показалась, наоборот, ее захватила красота и грация создания, которое сейчас изогнулось и медленно скользило, описывая окружность, в центре которой находился над кораблем.

— Кто же вы? — пораженная зрелищем выдохнула Ежевика. — Я… тоже стану такой?

— У меня мало времени, но вот что я тебе скажу: больше ни за что не используй прыжки назад по времени. Иначе случится большая беда. Ты обещаешь мне?

— Обещаю.

— Вот и ладно. Но как ты вообще можешь прыгать назад? Ты же еще не должна…

— Я удачно поменялась с одним необычным существом, я получила от него генератор, взамен вышедшего из строя.

— Какое существо? Не тот, что питается идеями?

— Да, он самый! Вы его знаете?

— К счастью, лично не знакома. Даже странно, что вы вырвались из его лап целыми и невредимыми… Да еще этот «генератор». А ну-ка, покажи мне его!

Ежевике на том уровне общения, на каком она общалась с гостьей, было нетрудно мысленно продемонстрировать черный шар генератора.

— Вот оно что… Эх, бедное дитя. Это не генератор… Впрочем, для тебя сейчас сие совершенно не важно. Пожалуйста, не прыгай больше в прошлое, иначе нам не удастся тебя защитить.

— От кого?

— Узнаешь в свое время. Но скажи мне, зачем ты недавно устроила выброс энергии в гиперпространстве? Хорошо, что его заметила только я. Честно говоря, без этой вспышки я тебя бы не нашла.

— Простите… Так получилось, — потупилась Ежевика. — Я же не знала, что это опасно.

— Ты втянута в игру, которая сейчас тебе не по силам, дитя.

— А я очень дитя?

— В каком смысле?

— Ну, насколько я еще дитя?

— И как тебе объяснить?

— Скажем, по человеческим меркам.

— По меркам тех существ, что находятся на твоем борту, ты… скажем, только из зиготы превратилась в эмбриона.

— Что-о?! Почему?! — возмутилась Ежевика. Она себя точно не чувствовала зиготой.

— Не расстраивайся так, — Ежевику окатила волна иронии, пришедшая от гостьи. — Юность — это недостаток, который обязательно пройдет… — тетушка помолчала, а потом заявила: — Прости, но мое время пребывания в этом измерении истекает. Прощай!

— Но у меня еще столько вопросов! Подождите!

— Извини, но даже если бы я могла, то все равно тебе не ответила на большинство из них. Это пока запрещено.

— Но…

— Как тебя называют твои друзья?

— Ежевика.

— Хм, я могла бы и не спрашивать. Назвалась по имени колыбели… Что ж, я рада, что ты чтишь старые традиции. А теперь, напоследок, важное: послушай внимательно, Ежевика, и отнесись крайне серьезно! Ты не должна возвращать собаку капитану Хиксу в то время, из которого вы отправились!

— Как? Почему?! — Ежевика была удивлена и возмущена одновременно. — Это же его подарок на день рождения! Знаете, чего нам стоило ее спасти!

— Прости, но так надо. Однако твой капитан не останется без подарка. Отправляйся на Лидию и подари собаку мальчику Роберту Хиксу, твоему будущему капитану. Когда — ты сама знаешь из его рассказа.

— Да… Понимаю. То есть вы хотите сказать, что Кайла — это на самом деле… Лайка?

— Все, прости, но мое время вышло. Прощай, Ежевика! Встретимся когда-то в будущем!

И тетушка, расправив крылья и хвост, совершив неуловимое движение, вдруг исчезла из релятивисткой метрики.

Пораженная всем услышанным и увиденным, Ежевика размышляла бесконечно долго — может быть, даже целую секунду.

* * *

Ежевика вызвала Железняка и дала подробные инструкции, что делать, если вдруг к месту стоянки опять будут приближаться земляне или их роботы. Старшина Железняк оставался следить за харвестрами и кораблем. Сама хозяйка тоже погрузилась в сорокапятилетний сон. Ей не терпелось быстрее пропустить скучный момент и рассказать друзьям обо всем, что с ней произошло.