Сердце змеи (гет)

Очнулась она там же. Миранда лежала на грязном дощатом полу, рядом слышались голоса слизеринцев, доски слабо подрагивали под чьими-то шагами. Сквозь щели в стенах и потолке врывался холодный апрельский ветер, и Миранда поежилась. Откуда-то с крыши доносился металлический лязг флюгера — не соврал Бэгшот… Повернув голову, она открыла глаза и обнаружила в углу комнаты мышь, которая принюхивалась, блестя черными глазами-бусинками. Длинные усы чуть подрагивали.

В голове было восхитительно ясно. Ушли дурнота и слабость, зрение полностью восстановилось, ощущение сухости в горле исчезло, руки и ноги снова слушались. Лежа на полу, она, не глядя, вытащила волшебную палочку и сказала:

— Калидум!

Ветер стих сам собой, и воздух стал теплее. Миранда вздохнула с облегчением и улыбнулась свободной, радостной улыбкой, чувствуя, как отпускает напряжение. Магия вернулась, теперь все точно в порядке, Том ее не обманул…

Именно в этот момент она осознала, что голоса неподалеку смолкли, и теперь в комнате царила тишина. Догадываясь, что стало ее причиной, она поднялась на ноги и только после этого огляделась по сторонам.

Второй этаж каретного сарая служил, по-видимому, подсобкой для хранения ненужного барахла и больше походил на чулан, и народу в него набилось очень много. Первыми ей в глаза бросились фигуры на полу — Оуэн без сознания лежал у дальней стены. Видимых повреждений на нем не было, но лицо сделалось белее мела, и Миранда вспомнила слова Нотта, что Бэгшот рассказал все, что Том хотел знать. Нетрудно догадаться, как ему это удалось, и к горлу подкатила тошнота.

В отличие от Оуэна, Симона сидела, привалившись к стене, но выглядела она неважно и без всякого Круциатуса. Лицо, утратившее смуглые краски, казалось восковым, лоб блестел от пота, губы растрескались и посерели, глаза горели лихорадочным блеском — создавалось впечатление, что Лефевр чем-то тяжело больна. Дыхание вырывалось из ее груди хриплыми толчками, и она явно прикладывала массу усилий, чтобы оставаться в сознании. На Миранду она взглянула с ненавистью.

Слизеринцы находились тут же, хотя и не в полном составе. Ну, Нотт и Мальсибер понятно где, стоят на карауле, а куда подевался Эйвери? Ушел по какому-то поручению? Лестрейндж сидел на подоконнике и небрежно поигрывал с волшебными палочками захваченных магов, Долохов и Розье внимали что-то говорившему им Реддлу, Малфой со слегка скучающим видом сидел на старом сундуке у лестницы.

— Как самочувствие? — поинтересовался Том, которого нисколько не смущала окружающая обстановка, и который выглядел всецело хозяином положения. Он был все так же собран и уверен в себе, точно не он только что пытал Бэгшота, убедил ее выпить яд и напоить им же Симону, не он собирался решить судьбу двух человек…

В любой другой ситуации она не смогла бы здесь находиться и убежала бы без оглядки, наплевав на последствия. Окажись на месте Оуэна и Симоны любой другой человек — и Миранда не смогла бы справиться с волной протеста и точно бросилась бы в замок за помощью, но сейчас… Это ведь были именно те люди, которые хотели убить ее. Которые уже убивали, подчиняли себе других людей, неоднократно пытались убить их с Томом. И это было единственной причиной, которая заставляла Миранду как-то мириться с происходящим, хотя внутренний голос без конца повторял, что все это неправильно, что так нельзя... Миранда пыталась ему возражать, твердила, что Лефевр и Бэгшот убили бы ее этим вечером безо всяких сожалений, а Реддл со своими Пожирателями Смерти, как ни дико это звучит, снова ее спас, но почему-то даже этот аргумент не казался убедительным. Поэтому она сцепила зубы, кивнула и спрятала в рукав волшебную палочку.

— Замечательно, — ответила она, не кривя душой. Противоядие действительно обладало удивительным эффектом — не только нейтрализовало действие яда, но и вернуло силы. Миранда чувствовала себя так, будто только что отлично выспалась. — И да, ты был прав.

— Я всегда прав, — заявил Реддл с непоколебимой уверенностью. — А в чем я оказался прав на этот раз?

Миранда молча указала кивком на Симону, и на губах Тома проскользнула недобрая усмешка.

— Да, Бэгшот рассказал про нее много интересного, хотя долго сопротивлялся… Про знакомых тебе Этьена ЛаКруа и Тодора Добрева он говорил куда охотнее. Так, куда пропал Феликс? Нам до утра нужно со всем этим разобраться, рассиживаться некогда!

Словно в ответ на его слова, внизу хлопнула дверь, и на скрипучей лестнице раздались шаги, а потом показался сам Эйвери с фляжкой, которой он триумфально помахал в воздухе.

— Отлично, — одобрил Реддл, наклонился к бесчувственному Бэгшоту и вырвал у него на затылке несколько волосков. На глазах изумленной Миранды Эйвери наколдовал стакан и плеснул в него из фляжки вязкой коричневой субстанции, в которой она сразу же опознала Оборотное зелье — вне всякого сомнения, похищенное из лаборатории Слизнорта. Реддл бросил туда волосы, и зелье вспенилось, стало непонятного темно-болотного цвета.

— Возвращаетесь в замок, этих оставляете здесь, — распорядился он, беря стакан. — С Бэгшотом и Лефевр я разберусь, когда вернусь. Эван, доведешь Миранду до башни Гриффиндора. Регулус, Абраксас, вы возьмете волосы Лефевр и Бэгшота и превратитесь в них. Побродите вдвоем где-нибудь по замку, чтобы портреты или привидения вас увидели и запомнили, а потом вернетесь в слизеринскую гостиную. Все понятно?

От перспективы превратиться в Симону Лестрейндж не выглядел особо счастливым, но лишь молча кивнул.

— А ты-то куда собираешься? — спросила Миранда недоуменно, видя, что в Оуэна собирается превратиться и сам Том.

— Бэгшот поведал, что Этьен ЛаКруа и Тодор Добрев скрываются сейчас в Хогсмиде, в гостинице «Хромой тролль». Сегодня Оуэн и Симона решили наконец-то довести дело до конца и добить тебя, а затем они должны были отправиться в Хогсмид, чтобы встретиться с ЛаКруа и Добревым и всей толпой наконец-то покинуть эти края. То есть сообщники их уже давно ждут. Ну а я считаю, что не стоит оставлять такой хвост, и хочу закончить эту историю раз и навсегда.

Некоторое время она переваривала это заявление.

— И в Хогсмид ты хочешь попасть посреди ночи через…

— Через потайной ход на пятом этаже за зеркалом. Я знаю о нем, и именно через него собирались покинуть Хогвартс Бэгшот и Лефевр.

Миранда молча смотрела на него, потом перевела взгляд на Долохова, Эйвери и остальных. Слизеринцы выглядели все такими же спокойными, нисколько не сомневаясь в своем лидере, и возражать, разумеется, никто не пытался. Она приняла решение мгновенно, не раздумывая и не колеблясь. Под удивленным взглядом Тома она приблизилась к Симоне, срезала у нее с помощью заклинания Ножниц небольшой локон, затем приблизилась к Эйвери и молча протянула руку за флягой с Оборотным зельем. Тот таращился на нее в растерянности, позабыв даже на время о том, что он ее ненавидит, а затем посмотрел ей за спину — очевидно, на Реддла, в поисках подсказки.

— И что, по-твоему, ты делаешь? — поинтересовался позади нее вкрадчивый голос.

— Я иду с тобой, — сказала она решительно, забирая флягу у Эйвери. Тот явно не рискнул применять к Миранде силу и зелье отдал без борьбы. Миранда сотворила из воздуха такой же стакан и бросила туда прядь белокурых волос. — Мы уже сталкивались с Добревым и ЛаКруа дважды, и оба раза один из нас уходил оттуда не на своих двоих. В одиночку тебе туда лучше не соваться.

— Поэтому мне и нужно Оборотное зелье, — Том говорил спокойно, хотя в его интонациях слышался какой-то слабый намек на недовольство — ему явно не понравилось напоминание о том, что его когда-то ранили. — Они ждут Бэгшота, Бэгшот и появится. Это даст мне необходимое преимущество во времени.

— Отлично, — согласилась она и выплеснула в стакан остатки того, что было во фляжке. На этот раз густое зелье стало тревожного темно-красного цвета, до жути напоминая кровь. Да, теперь она точно уверена, что с опытной ведьмой вуду лучше не связываться! — А если там появится еще и Симона, это удвоит твое преимущество.

В помещении стояла мертвая тишина, пока на них были устремлены все взгляды. Вмешиваться в этот спор не рисковал никто, а Эйвери вовсе отошел на пару шагов назад, вставая к Лестрейнджу, который перестал играться с палочками и теперь с тем же выражением тревоги смотрел на Реддла. Кажется, все со страхом ожидали момента, когда их вожак выйдет из себя, и под раздачу попадет не только строптивая гриффиндорка, но и все присутствующие.

— По-моему, ты не до конца понимаешь, на что соглашаешься, — голос Реддла стал обманчиво мягким, и Миранда наконец-то оторвалась от Оборотного зелья и посмотрела на него. Том слегка наклонил голову набок, наблюдая за ней с выражением странного интереса, который ей пока был неясен. Гнева в нем она не чувствовала, но глаза вновь зажглись алым, и после его следующих слов Миранда поняла, почему. — Позволь, я проясню — я иду их убивать. Не допрашивать, не вступать в переговоры или пытать. Я просто их убью, поскольку они мне не нужны, а оставлять за спиной врагов я не желаю. Ты же у нас… натура тонкая, Непростительные заклятия тебя пугают. И меньше всего мне нужно, чтобы в самый неподходящий момент проснулась твоя совесть, и ты начала творить какую-нибудь глупость.

Внутри она вся заледенела, и голос ее звучал слегка надтреснуто, будто ее голосовые связки тоже покрылись льдом.

— Дело не в моей тонкой натуре, а в том, что это опасно, — слова вылетали изо рта сами, и, спроси ее кто-нибудь об этом — она не смогла бы внятно объяснить, почему в очередной раз переступает все допустимые нормы морали и человечности. Ну почему, почему ей было так сильно не плевать на него, что она готова переступить через себя, лишь бы с ним все было в порядке? Почему, почему она идет на это именно ради него? — Если что-то пойдет не так, для тебя это может плохо закончиться. Я хорошо дерусь, лучше всех присутствующих, и ты это знаешь, — вероятнее всего, после этих слов все, кто стал свидетелем этого разговора, еще больше захотели утопить ее в Черном озере, но сейчас Миранде было не до них. — ЛаКруа и Добрев — опытные боевые маги, они не вчера родились и могут догадаться. Тебе нужна какая-то поддержка на случай, если что-то пойдет не так.

Том пристально вглядывался в ее лицо во время этой речи с каким-то совершенно нечитаемым выражением. Она во второй раз напомнила ему о том, что он не всесилен, может, из-за этого он теперь злится?.. Но она должна была это сказать, прошлые их дуэли со сторонниками Гриндевальда и впрямь закончились не очень…

— Хорошо, — наконец произнес Том негромко. Кто-то в комнате шумно выдохнул. — Посмотрим, что из этого получится.

* * *

Дальнейшее запомнилось смутно. Все происходящее было настолько иррационально, странно, настолько выбивалось из любого привычного порядка вещей, что казалось просто ярким безумным сном. В памяти отложилось ощущение, будто все ее внутренности плавятся, а кожа пузырится — отвратительнейший эффект Оборотного зелья. Превратившись в Симону, Миранда обнаружила, что ее родная мантия крайне узка ей в талии, а подол подметает грязный пол, и с помощью чар подправила ее. Том превратился в Оуэна, и на первый взгляд ничем не отличался от когтевранца, но были мелочи, которые могли выдать его внимательному наблюдателю — жесты, походка, движения, взгляд… Миранда не сомневалась, что и она сама похожа на настоящую Лефевр не больше, но Том, похоже, полагал, что это уже не важно. Им будет необходимо выиграть лишь несколько секунд — а для этого выдающийся актерский талант не нужен.

Потом был длинный темный тоннель под школой, выйдя из которого, они очутились где-то на задворках Хогсмида. Миранда слабо представляла, где находится нужная им гостиница, и положилась на Тома, который уверенно вел их вперед. Она же продолжала сжимать в пальцах волшебную палочку Симоны и без остановки думала о том, на что она согласилась. Что за вечер самоубийственных поступков, что Реддл с ней делает, раз она так себя ведет?

Гостиница «Хромой тролль» представляла собой обшарпанное здание в узком переулке — вполне ожидаемое место, которое могло бы служить убежищем для скрывающихся от закона преступников. Тихо тренькнул колокольчик, когда Том открыл дверь, и за стойкой встрепенулся сонный волшебник — вероятно, сам хозяин гостиницы, едва ли тут был собственный портье. Реддл, не тратя зря времени, заклинанием усыпил его и направился к лестнице наверх. Миранда шла следом, и с каждой ступенькой ей казалось, что ноги становятся все неподъемнее и неподъемнее. Она сейчас добровольно помогает Реддлу совершить убийство, он ее не заставлял…

Том остановился у двери в конце полутемного унылого коридора с вытертой ковровой дорожкой на полу и вылинявшими обоями, чей изначальный цвет распознать было уже невозможно. Подняв палочку в воздух, он невербально наложил Заглушающие чары. Миранда остановилась рядом, стараясь не дышать. Бросив на нее быстрый взгляд, Том постучал условным стуком. Она на мгновение зажмурилась, стараясь взять себя в руки. Отступать было поздно.

Дверь открылась, и на пороге показался Добрев, который нацелил было воинственно палочку на Реддла, но сразу опустил ее.

— А, это вы, ну наконец-то — прогнусавил он и посторонился. — Не очень-то вы торопились…

— Пришлось задержаться, — сказала Миранда, лишь в самый последний момент вспомнив, что в паре «Оуэн-Симона» именно Лефевр была главной. Слышать вырывающийся из ее горла голос Симоны было дико. Краем глаза она уловила пристальный взгляд Тома, который чуть заметно ей кивнул. — Возникли трудности… Здесь все тихо?

— Да, мадам, — отрапортовал Этьен, поднимаясь с дивана при их появлении. — Мы покидаем наконец-то Шотландию?

— Боюсь, не совсем, — холодно заявил Том и небрежно махнул палочкой в сторону Гнусавого, и тот повалился на пол и застыл без движения. Вслух заклинание Реддл не произнес, но судя по эффекту, это было что-то вроде Чар Помех. На Оуэна Бэгшота Том сейчас походил менее всего — слишком хорошо была Миранде знакома эта самодовольная усмешка.

Дальнейшее происходило очень быстро. Этьен отреагировал молниеносно, и Миранде показалось, что он даже не задумался, что делает. Желтый луч полетел в Тома, который тот небрежно отбил. Заклинание срикошетило в шкаф, и во все стороны полетели щепки и осколки грязного зеркала. Миранда направила палочку на дверь в коридор, и та захлопнулась. Палочка Симоны лежала в руке плохо, слушалась с трудом.

Следующее заклинание француза полетело точно в Миранду, и она лишь в последний миг успела выставить гибкий щит, прогнувшийся под ударом, словно зонтик, вывернутый на сильном ветру наизнанку. Этой секунды отвлеченности ЛаКруа хватило, чтобы Том беззвучно выдохнул очередное заклинание, угодившее в цель. Француз отлетел назад и ударился о стену, Миранда выкрикнула:

— Экспеллиармус!

Палочка Этьена улетела куда-то за диван, и в комнате повисла тишина. Том держал француза на прицеле, сам же ЛаКруа медленно, морщась от боли, встал на четвереньки и сел к стене. Лишившись оружия, он больше не пытался нападать и теперь переводил взгляд с Тома на Миранду. И хотя Оборотное зелье все еще действовало, через мгновение лицо француза озарило понимание.

— А… — протянул он с трудом и сплюнул кровавый сгусток на пол. — Это опять вы двое… Похоже, Симона вас все-таки недооценила?

— Да, — согласился Том легко.

Этьен скривился в неприятном оскале, который должен был изобразить улыбку.

— Все равно вы долго не протянете, — пообещал он с трудом. В горле у него что-то забулькало, и Миранда задалась вопросом, чем Том успел его ранить. — Лефевр нельзя злить. Она… страшна в гневе. Напрасно вы думаете, что одолели ее.

— Она не переживет тебя надолго.

С трудом, стараясь двигаться как можно осторожнее, Этьен сел прямее, с интересом рассматривая Тома. Взглянув на него, Миранда увидела, что действие Оборотного зелья заканчивается: волосы Бэгшота быстро темнели, он стал выше, державшие палочку пальцы стали длинными и аристократичными. Скосив глаза и обнаружив пепельные волосы вместо белокурых, Миранда поняла, что и ее родной облик вернулся.

— У тебя большое будущее, парень, — сказал Этьен задумчиво, не сводя глаз с Реддла. В нем не было страха или неуверенности, только какая-то усталость и покорность судьбе, которую было странно наблюдать у совсем молодого парня. — Нам казалось, что Бэгшот держится молодцом, несмотря на юный возраст, однако он рядом с тобой и близко не стоял. Теперь я понимаю, почему в тот раз ты нам отказал. Ты сам построишь будущее, без чьей-либо помощи, правильно?

Губы Тома тронула надменная улыбка.

— Но ты ничего не добьешься, пока рядом с тобой она, — как ни в чем не бывало продолжил Этьен и кивком указал на Миранду. У той удивленно расширились глаза, а Реддл даже не шелохнулся, но — Миранда была уверена — слушал он крайне внимательно. — Ты тратишь столько усилий на то, чтобы уберечь ее! Благородно, но недальновидно. Она всегда будет отвлекать тебя, тянуть вниз, не давать развернуться во всю мощь. С ней ты так и не узнаешь, что такое подлинное величие.

У Миранды вырвался растерянный вздох — подобного психологического анализа от долговязого Этьена она как-то не ожидала и даже близко не представляла, какое впечатление его слова произвели на Реддла. На полу медленно зашевелился Добрев, и Том чуть повел плечами, точно сбрасывал оцепенение.

— Благодарю за совет, — его голос звучал холодно и отстраненно и никаких подсказок ей не дал. На мгновение Том повернулся к ней, глаза у него были отчужденные и равнодушные. — Миранда, выйди.

— Но я…

— Ты и в самом деле хочешь остаться? — спросил он с тихой угрозой, и она вздрогнула, когда поняла, что он напоминал ей об их разговоре в каретном сарае.

Помедлив, она быстро направилась к выходу, не глядя по сторонам, в том числе и на людей, которые в следующую минуту умрут. Вышла в коридор и захлопнула за собой дверь. Горло словно сдавили чьи-то ледяные пальцы, воздух с трудом наполнял легкие. Почему-то было очень холодно, хотя все окна были закрыты. Миранда думала, что ей придется заткнуть уши, но в коридоре ничего не было слышно.

Однако выяснилось, что стоило закрыть глаза — в щели под дверью она увидела, как друг за другом сверкнули две вспышки беспощадного зеленого света. Она зажмурилась, чувствуя, как глаза обжигают слезы.

* * *

Обратный путь проходил в молчании. Поскольку вторая порция Оборотного зелья ушла на преображение Миранды, запасов у них не было, и гостиницу они покидали, использовав Дезиллюминационные чары. Пока они шли по улочкам ночного Хогсмида, не сказали друг другу ни слова. Миранда ощущала огромную подавленность, будто это не Реддл, а она только что хладнокровно убила двух безоружных людей. Но Том тоже не производил впечатление довольного собой темного волшебника. Казалось, он шел с ней на автомате, будучи полностью погруженным в свои мысли, и Миранда догадывалась, что стало тому причиной. Видимо, слова Этьена наконец-то заставили его задуматься над тем, какое место Миранда занимает в его жизни. И, похоже, мысли эти не приносили Тому никакого удовольствия.

Уже в подземном тоннеле, когда, по прикидкам Миранды, они прошли где-то полпути, она наконец-то решилась прервать эту давящую тишину.

— Что ты будешь делать сейчас?

— Разберусь с Бэгшотом и Лефевр. На этом все, остальное будет завтра. Абраксаса и прочих я предупредил, как себя вести, ты же просто делаешь вид, будто ничего не знаешь, поняла? Лефевр вытащила тебя прошлым вечером из гостиной посплетничать о какой-нибудь ерунде, а потом ушла к Бэгшоту, и больше ты ее не видела. Ясно?

— Д-да. Том, я хочу тебя попросить, — решилась она, не зная, какие слова смогут убедить его поменять решение, но, к ее удивлению, Реддл холодно усмехнулся.

— А я все думал, когда ты уже наберешься храбрости. Дай угадаю — Лефевр слишком опасна, и с ее смертью ты, скрепя сердце, готова смириться, а вот Бэгшота ты хочешь, чтобы я пощадил?

Она выдохнула, на секунду утратив почву под ногами. К тому, что он так быстро научится видеть ее насквозь, Миранда как-то не была готова.

— Да, — наконец сказала она, решив, что говорить прямо и по существу в данной ситуации будет самым правильным. — Ты же слышал Симону и Этьена. Оуэн хоть и родственник Гриндевальда, но он просто мальчишка, который еще не вполне понимает, что творит. Симона сказала, что он влюблен в нее, и она все это время манипулировала им. Да, он действовал в полном сознании, но ему же всего восемнадцать лет!

Реддл шумно выдохнул, с трудом справляясь с раздражением. Миранда понимала его причину — после слов Этьена о том, что Миранда будет только мешать, Тому точно меньше всего хотелось слушать, как она пытается его переубедить. Если подумать, то шансы у Бэгшота впрямь невысоки: Реддл может убить его чисто из принципа, чтобы доказать и себе, и ей, что ее мнение для него ничего не значит. Но промолчать она не могла. Не после того, что произошло этим вечером…

— Миранда, дай мне хоть одну объективную причину, почему я должен оставить его в живых, — потребовал он утомленно. — Моральную сторону вопроса оставь, мне на нее плевать. Какую выгоду мне может принести живой Бэгшот?

Она молчала, угрюмо глядя себе под ноги. Ответить было нечего.

— Я так и думал, — Том резко остановился и схватил ее за руку, разворачивая на сто восемьдесят градусов и вынуждая посмотреть на него. Темные глаза угрожающе сощурились. — Давай начистоту: ты ведь просишь за Бэгшота не ради него самого, правда? Я вижу тебя насквозь, я видел твое лицо сейчас в гостинице, и мне даже не нужна легилименция, чтобы понять, о чем ты думаешь, Миранда! Жизнь Бэгшота, по большому счету, тебе абсолютно безразлична, он тебе никто, и с той же Лефевр тебя связывает большее, чем с ним! Ты просишь за него ради меня самого, верно? Беспокоишься за мой моральный облик, за мою душу, да? Ты надеешься меня изменить, склонить на вашу светлую сторону, которой вы, гриффиндорцы, так одержимы! Скажи, ты и в самом деле настолько глупа, что веришь, что у тебя получится?

Под конец он почти кричал, не в силах совладать с гневом, но и у Миранды душевные силы подходили к концу, и оставаться невозмутимой уже не получалось.

— Да! — выкрикнула она ему в лицо. — Да, черт возьми, я верю, что до тебя еще можно достучаться! И да, мне не наплевать на твою душу, хотя ты уже исковеркал ее так, что хуже не придумаешь! Я не собираюсь тебя перевоспитывать, я знаю, что это бесполезно, но я верю, что ты еще способен сохранить хоть какое-то подобие человечности, не опускаясь до бессмысленной жестокости, вроде убийства младенцев в колыбелях!

— Младенец в колыбели — это ты про Бэгшота? — осведомился он язвительно. Миранда отрицательно покачала головой, и на лице Тома появилось недоверчивое выражение. Забавно, оказывается, даже нынешнему Тому Реддлу кажется, что убивать грудных детей — это чересчур. Интересно, что сказал бы Гарри, если бы услышал…

Миранда на секунду прикрыла глаза, возвращая самообладание.

— Я не буду пытаться тебя изменить, — сказала она более спокойно, смело глядя ему в глаза. — Я не имею на это никакого права, да и не хочу. Но Том Реддл — это еще не лорд Волдеморт, и я думаю…

— Лорд Волдеморт — это мое прошлое, настоящее и будущее, — произнес он раздельно, чеканя каждое слово.

Она шумно выдохнула.

— Хорошо, пускай так. Тогда я обращаюсь сейчас не к Тому Марволо Реддлу и не к лорду Волдеморту. Я обращаюсь к человеку, который вступился за меня в Лютном переулке и, чтобы спасти мою жизнь, даже позволил мне узнать о нем вещи, которых стыдится больше всего на свете. К человеку, который спас меня от ненормальных сторонников Гриндевальда, хотя к нему эта история не имела никакого отношения, и никакой выгоды от нее он не получил. К человеку, который начал доверять мне настолько, что позволил узнать о его слабостях — например, о боггарте или о его привязанности ко мне. Мне все равно, как этого человека зовут, и все равно, кто он. Есть хоть какая-то вероятность, что этот человек сейчас меня услышит?

Том смотрел на нее с совершенно нечитаемым выражением лица и ничего не сказал.

— Я прошу тебя не убивать Бэгшота, — продолжила Миранда твердо, хотя внутри ее все сжалось в ожидании его ответа. — И, поскольку просто отпустить его нельзя, ведь в этом случае он может натворить черт знает что, я прошу тебя поработать с его памятью. Так же, как ты поработал с памятью Морфина Мракса, чтобы он взял на себя вину за убийство Реддлов. Пускай Бэгшот отправится на другой конец света, где начнет новую жизнь. Пожалуйста. Хватит на сегодня убийств.

— Я карал и за меньшую дерзость, — произнес Том невыразительно, разглядывая что-то на ее переносице.

— Я знаю.

Он резко отвернулся, буквально отшвырнул от себя ее руку, которую продолжал удерживать все это время, и стремительным шагом пошел дальше по коридору, даже не взглянув в ее сторону. Миранда чуть помедлила, давая ему уйти вперед, и направилась следом, еле переставляя ноги. На душе было паршиво настолько, что все предыдущие неприятные события этого года меркли по сравнению с последними двадцатью четырьмя часами.

Интересно, вот теперь-то Том наконец-то осознал, насколько прав был Этьен, и насколько серьезной обузой она для него станет?