Телохранители для Магистра (джен)

— Не хотите? — недоумённо вскинув брови, переспросил Северус. — Что это значит, Поттер? — нахмурился он, справедливо подозревая, что ничего хорошего сейчас не услышит. Сидящий напротив него мальчишка скривился и поджал губы, недовольный его недогадливостью.

— О ком это пророчество, профессор? — глухим голосом спросил мальчишка.

— С утра ещё было о вас и Тёмном Лорде, — решил он скрыть растерянность за сарказмом.

Поттер исторг из себя невесёлый смешок — ему не составило труда разгадать нехитрую уловку. Какой умный ребёнок.

— В этом-то и проблема, профессор. Я — второй участник пророчества, я не имею ни малейшего понятия о своей судьбе и соответственно не могу его исполнить. И до тех пор, пока сохраняется текущий статус-кво, у меня развязаны руки.

Чувствующий себя всё более и более свободно в этом кабинете, мальчишка встал со стула и с невозмутимой миной на лице подошел к так заинтересовавшей его ранее алхимической таблице.

— Как думаете, Северус, я мог бы справиться с Волдемортом? — совершенно неожиданно спросил Поттер.

Склонив голову к плечу, мальчишка, казалось, увлеченно разглядывал соединения и ждал вердикта. Следовало бы отчитать того за фамильярность — не в первый раз ведь уже — но у Северуса на это уже не было сил, он очень устал и теперь лишь хотел, чтобы этот день поскорее закончился.

— При прочих равных условиях… думаю, что смогли бы.

Поттер невесело хохотнул:

— Вы очень великодушны, сэр. А теперь давайте на мгновение представим, что я не попал в Д`Хару и вырос под крылышком директора, враждуя с Драко и дружа с Роном Уизли, а все приключения, выпавшие на долю Невилла, достались именно мне...

— Предположим, — согласился Северус. Действительно, почему бы им не поиграть в «вопросы и ответы»? — И что же из этого следует, мистер Поттер? — с любопытством поторопил он того.

— Как думаете, был бы у меня тогда шанс… нет, не победить, а просто выжить? — всё так же стоя к нему спиной, спросил мальчишка.

«И что же он хочет услышать?» — спросил сам себя зельевар. Сил на какие-либо игры, даже на вербальные, у него не было — банально хотелось спать.

— Нет, — коротко ответил Северус, не желая вдаваться в подробности и как-то объяснять свои выводы. Они оба всё прекрасно понимали, так зачем же зря сотрясать воздух и красть друг у друга время? — Однако вы так и не ответили на мой вопрос, — напомнил он.

— Пророчество, — со странными интонациями процедил Поттер и повернулся к нему лицом, — обо мне с Волдемортом, и именно мы оба даём ему ход — своей верой, своей магией, в конце концов. Первым его услышал именно он, услышал в вашем исполнении…

Северус вздрогнул и посмотрел на мальчишку, ища в знакомых глазах хоть какие-то намёки на ненависть или разочарования.

— Вы знаете, — глухо выдохнул зельевар, закутываясь в мантию на манер летучей мыши. Он понимал, что перед ним волшебник, способный за минуту превратить его в обгоревший труп, но страха не испытывал, только озноб. Возможно, именно сейчас его настигнет расплата за то, за что он сам простить себя не в силах.

— Профессор Дамблдор был столь любезен… — невесело хмыкает гриффиндорец и дальше не продолжает, только пожимает плечами. Но Северусу это и не нужно — он и так всё прекрасно понимает.

— Что-то Альбус излишне откровенен, не похоже это на него, — склонив голову к еще не до конца проверенной контрольной работе какого-то третьекурсника, отстраненно произнёс Северус, скрыв лицо за занавесом сальных прядей. — И когда же директор соизволил вам сообщить такие известия? Насколько я помню, вас к нему не вызывали.

Поттер на это только скривился.

— О нет, что вы, напрямую он мне ничего не говорил, — дернул уголком губ мальчишка. — Я слышал один весьма занятный разговор, сэр. Очевидно же, что мне специально дали подслушать его беседу с профессором МакГонагалл, вряд ли они стали бы обсуждать нечто настолько шокирующее, прогуливаясь по коридорам школы.

— Очевидно, — не то констатировал, не то выплюнул Северус, даже не осознавая того, что он резко вскочил со стула и теперь стоит, вцепившись в столешницу, как в спасательный круг, стараясь справиться с яростью.

Поттер — злой и совсем не слегка растерянный — чеканным шагом прошел мимо его стола и остановился перед полкой с заспиртованными ингредиентами и мелкими животными, всё так же избегая поворачиваться к нему лицом. Значит, не простил и не забыл.

— Я вообще не понимаю, чего он добивается, — глухо произнёс Поттер. — Играет в какие-то одному ему понятные игры, манипулирует всеми зачем-то… Ведь знает же, как много мы ему не договариваем, и мы это знаем, а всё равно ведёт себя как совсем не слегка чокнутый старик, которому очень хочется внуков. Не понимаю. Я бы на его месте… ладно, забудем об этом.

— Я уже давно не пытаюсь найти логику в поведении или поступках Альбуса Дамблдора, это всё равно бесполезно, — так же глухо ответил Северус, слегка кривя душой. Кое-что он знал, о ещё большем догадывался, но вываливать всё и сразу на неподготовленного мальчишку не хотел. Да и, справедливости ради, с ними детишки тоже не до конца были откровенны, так что в какой-то степени он мог понять Дамблдора.

— Не вините себя, профессор, — тихо говорит Поттер, поворачиваясь к нему лицом, а не, гм, тылом, как до этого. — Я немного разбираюсь в пророчествах и понимаю: Волдеморт, так или иначе, узнал бы о нём. Не вы, значит кто-либо другой, не всё ли равно — кто? Главное то, что он услышал и в него поверил, тем самым запустив цепь событий. Вот и я…

— Что? Что «вы», Гарри? — тихо переспросил Северус, делая несколько осторожных шагов в сторону мальчишки. Он не мог понять: то ли тот в действительности верит, что сейчас сказал, то ли пытается таким вот образом показать ему своё прощение.

— Вы спрашивали, почему я не хочу слышать или видеть пророчество о себе и Волдеморте, — зябко передёрнув плечами, как-то слишком уж тоскливо произнёс Поттер, — что ж, извольте, профессор, — криво усмехнулся тот. — Я боюсь, и мне ни капли не стыдно в этом признаться. Боюсь, что если узнаю, то поверю в предначертанное, а поверив — буду вынужден до конца играть роль Мальчика-Который-Выжил, разумеется, по сценарию Дамблдора, поскольку мой замысел его не устроит.

— А у вас есть замысел? — не удержался от колкости Северус.

— Сэр, мне вовсе не обязательно убивать Волдеморта, отомстить ведь можно и по-другому, — многозначительно усмехнулся Поттер.

Это было до Мордреда странно, это требовало глубокого осмысленья и явно не на трезвую голову, на что Северус сейчас был совершенно не способен. Да, он действительно слишком мало знает о пророчествах, но зато не вчера познакомился с Альбусом. Если бы всё обстояло именно так, как полагает мальчишка... Но с другой стороны, разве не директор при каждом удобном случае пытается подтолкнуть Поттера к пророчеству? Или это отвлекающий манёвр, или Дамблдору нужно, чтобы герой ознакомился с уготованной ему участью добровольно. Но отвлекающий манёвр от чего? Вопросы, вопросы и как же мало ответов!

— Это… странно, — наконец признался он, пряча глаза от пристального взгляда, которым его сверлил Гарри.

— Вы считаете меня сумасшедшим, профессор? — изогнул брови Поттер.

— Считаю, что ваша точка зрения тоже имеет право на жизнь… как, впрочем, и любая другая, — уклончиво ответил он.

— По крайней мере, это честно, — пожал плечами мальчишка и как бы невзначай покосился на висящие прямо над выходом из кабинета часы.

Северус тоже на них посмотрел и решил, что заслужил ответ на ещё один свой вопрос. А для рыщущих в ночи завхоза с кошкой и оборотня можно написать записку. Альбус наверняка будет недоволен подобным фаворитизмом, но кто его будет спрашивать?

— И всё же, Поттер… Гарри, почему никто — ни вы, ни Драко или мисс Грейнджер — не хотите объяснить, что происходит с Люпином и Малфоем? Что значит «к Самайну всё закончится»? Каким образом прибытие Ричарда Рала…

— Магистра Рала, — со строгим видом поправил его тот.

— …хорошо — Магистра Рала, — не желая вступать с мальчишкой в бессмысленные полемики, послушно исправился Северус, — им поможет?

— Не само прибытие, — отрицательно мотнул головой гриффиндорец. — И не только Люциусу и Римусу, а волшебникам по всему миру. Всем, в ком течет хотя бы капля д`харианской крови, — устало проговорил тот.

— Вы говорите о том, что в этом мире есть потомки...

— Да, есть. Я разве не упоминал, что нам удалось доказать как минимум Малфоев? — невинно спросил мальчишка. — Хорошо, Северус, я расскажу вам и этот секрет.

— Уж будьте так любезны, Поттер, — непроизвольно съязвил слизеринский декан, ради раскрытия истины даже и не пытаясь осторожничать. Мальчишка мог обидеться и промолчать, но его тоже можно было понять — молчание святой троицы дорого обходилось их с Люциусом и Блэком союзу заговорщиков.

Но вместо того, чтобы сразу же начать подробно каяться, Поттер вновь сделал то, за что он его готов был возненавидеть — снова одел на себя кольчугу из отстранённости и заковался в латы отчуждения. По своему опыту Северус знал, что ничего хорошего эта защита не означает. Шутки кончились.

— Знаете, почему никто из нас троих не принимает ничью сторону в войне, хотя мы могли бы? — тихо спросил мальчишка.

Он не ответил, но Поттеру, похоже, этого и не надо было.

— Мы сознательно держимся подальше от лагерей и факультетов, сторонимся навязанных друзей или врагов и доверяем лишь семейным узам. Мы больше не принадлежим этому миру, сэр, мы не должны были возвращаться.

— То есть ваше возвращение открыло чему-то или, если хотите — кому-то, путь? — уточнил Северус.

Сегодня он весь вечер задавал наводящие вопросы, почти не думая над ответами. Он хотел иметь на руках все части, прежде чем сложить головоломку. Пока же у него ничего не соединялось. Ему были не понятны ни логика, ни образ мыслей всей троицы — в этом плане они действительно принадлежали другому миру. То, что имело большое значение для него, у тех было лишь пылью под ногами, а какая-то безделица для Поттера, Малфоя и Грейнджер, наоборот, была заполнена смыслом.

— Вы очень точно подобрали определение, профессор, — удивлённо покосился на него Гарри, — именно что «открыло».

Северус почувствовал, что ступил на очень тонкий лёд. По его спине проскользнул холодок — они самым краешком, совсем чуть-чуть, прикоснулись к чему-то крайне опасному, к чему-то, что было выше понимания простого зельевара и шпиона вроде него.

— Значит этот путь существовал и раньше, — констатировал профессор.

— Да, — подтвердил Поттер. — Помимо нас троих его открывали и закрывали только один раз. В самом начале, когда переселяли в этот мир целую армию.

— Армию? — переспросил он севшим голосом, чувствуя уже не просто холодок между лопаток, а целый озноб.

— Имперского Ордена и не только, — широко улыбнулся мальчишка. — А что, с ними всё равно нужно было что-то делать, вот Магистр Рал и нашел выход, — деланно равнодушно пожал тот плечами, но при этом выглядел Поттер очень довольным — то ли собой, то ли практичностью своего императора. — А уж что у него пошло не так, раз здесь появилась магия, сие науке неизвестно — как вы понимаете, раньше никто такого не делал.

Северус в очередной раз за сегодняшний вечер вздрогнул. Потолок ему на голову не падал, но ощущения были похожими. Поттер и Грейнджер мельком упоминали о том, что в этой их Д`Харе есть артефакты, с помощью которых можно даже создавать миры, но ему было как-то спокойнее до тех пор, пока это знание оставалось абстрактным.

* * *

В его нахождении в Хогвартсе было мало плюсов. Если считать, то они никогда не перевесят всех минусов. Тем не менее, его пытливая и неунывающая натура всегда пыталась отыскать что-то положительное даже в самой дурно пахнущей истории — это не раз спасало ему жизнь и рассудок в прошлом.

Он предполагал, что магия в новосозданном мире зародилась именно благодаря Лорду Ралу. Император — очень могущественный чародей. Шкатулки Одена. И люди. Люди, пришедшие из мира, наполненного и напитанного магией, несущие в себе её отголоски. Эти факторы могли оставить росток, из которого со временем выросло... то, что выросло, в общем. Северус с интересом выслушал его теорию, ранее единогласно признанную друзьями бредовой, о возникновении магии в мире, который изначально планировался без неё, и даже по ходу вставлял весьма толковые замечания. Было интересно.

В гостиную факультета Гарри возвращался очень довольным, пусть и за полночь. Они с Северусом продуктивно пообщались: о прошлом, будущем и о том, о чем он раньше разговаривал лишь с Гермионой и Сириусом. Гарри был страстным и многословным рассказчиком, а профессор — весьма благодарным слушателем.

Коридоры Хогвартса были пусты и слабо освещены, а акустика потрясающей — и шаги Гарри в этой тишине разносились на несколько метров вперёд и на столько же назад. И как бы он ни старался идти совершенно бесшумно, у него не получалось. Это раздражало: Гарри хотел купить совершенно другие ботинки или оставить сапоги от своего наряда — как это сделала Гермиона — так нет же, вмешались ценители «прекрасного», особенно за чужой счет, чтоб их гарры подрали. Модный ужас от какого-то местного дизайнера с идиотским псевдонимом -красивый, но совершенно не практичный. Он не стал что-либо говорить миссис Уизли, купившей ему одежду, молча приняв и эту насмешку судьбы — только не после грандиозного бунта, что устроила Гермиона, чтобы ей разрешили носить её форму Морд-Сит под мантией. Гарри всегда умел чувствовать ту последнюю каплю, что могла бы переполнить чашу чьего-то терпения.

Пройдя ещё два коридора и проехавшись на трёх лестницах, он, наконец-то, оказался почти что рядом с башней Гриффиндора. Эта часть замка была освещена гораздо сильнее, чем подземелья, и полна различных шумов, на фоне которых звук его шагов не был оглушающим громом: тихо похрапывали портреты, потрескивали факелы на стенах, где-то неподалёку переругивались какие-то призраки...

Последние недели сильно притупили инстинкты и рефлексы, вернее, Гарри сдерживал себя сам — трудно изображать из себя лейтенанта гвардии сначала в проходном дворе, в который превратился дом Сириуса, а потом и в Хогвартсе, полном беспардонных детей. Ему пришлось вновь научиться держать себя в руках и не ломать руку каждому, кто тянулся похлопать по плечу Мальчика-Который-Выжил, и не реагировать на любой непонятный звук принятым в гвардии способом. То есть сначала уничтожить потенциальную угрозу, а потом уже разбираться: это действительно угроза или кого-то просто не так поняли? Было сложно, было чертовски трудно, и только Создатель знает, скольких идиотов уберегла от смерти или увечий его привычка сдерживать своей души отнюдь не прекрасные порывы. Именно эта привычка Гарри сегодня и подвела.

Из тёмного коридора ему наперехват метнулась тень и с нечеловеческой силой впечатала в стену.

Он проморгался от вспыхнувших перед глазами звёздочек и, наведя резкость, сфокусировал взгляд на нападавшем. Тень превратилась в Римуса, что крайне грамотно его заблокировал: сзади каменная кладка, а впереди, почти вплотную к нему, стоит чем-то или, вернее, кем-то раздраженный оборотень, чей локоть почти упирался ему в кадык. Вывернуться или ударить из такого положения невозможно, а колдовать… либо покалечит их обоих, либо убьёт друга своего крестного — третьего не дано.

— Гуляем после отбоя, Гарри?.. — в тихом голосе Люпина отчетливо слышалось звериное рычание.

— Возвращаюсь с отработки, — невинно улыбнулся он, пытаясь придумать, как выйти из этой ситуации с минимальными для себя потерями.

— Так поздно? Что же это за отработка такая? — нахмурился Римус, ещё сильнее вжимая его в стену. Локоть оборотня переместился ему под челюсть, и Гарри непроизвольно запрокинул голову.

— Зелья, — не стал скрывать — за профессора он был абсолютно спокоен, наверняка же все отработки учеников Хогвартса где-то и как-то фиксируются, а уж Северус придумает какой написать кошмар, чтобы даже Дамблдор проникся степенью его бесталанности.

Римус встрепенулся и замер, будто к чему-то прислушивался, впрочем, совсем не «будто» — он действительно слушал. И Гарри, сам не зная почему, решил развить мысль, отвлекая того от постороннего шума:

— Мне нужно было пересдать Снейпу напиток Живой Смерти, а этот скользкий гад заставил вручную подготавливать ингредиенты, дескать, все, что у него были, извели ученики!

Оборотень отвлёкся. Даже не на его слова, а на громкий голос, и в этот момент откуда-то из тени выскользнула Гермиона.

— Интересно же ты коротаешь ночи, лейтенант гвардии, — резко, будто хлыстом или ударом эйджила, бросила Морд-Сит, демонстративно не обращая внимания на оскалившегося Люпина.