Дорога домой (гет)

Нермин вышла из машины, опираясь на подставленную руку Неджета, и скосила глаза на застывшую невдалеке компанию, наслаждаясь произведенным эффектом. Все-таки что бы там про Неджета ни болтали, а впечатлить и ненавязчиво ткнуть носом в собственную исключительность он умел и, видимо, любил. Специально ведь так подъехал, эффектно вписавшись в поворот на скорости, и вроде бы совсем не выпендривался — просто вот такая красивая и блестящая машина, ни пятна ржавчины, затонированные стекла и, конечно, крутые номера. Не такие, как у городских, но все же. Просто дорогие шмотки, купленные во всем известных, но мало кому из поселковых доступных магазинах. Просто подчеркнуто-джентльменские манеры, которыми никто из знакомых Нермин не страдал: не было принято, зачем, все свои, знают друг друга с детства, все учились в одной школе и вместе шатались по чужим огородам после уроков… И все же ей было до жара в груди приятно: не вылезать из салона, согнувшись в три погибели, а выйти, как тетки из рекламы, с ненужной в общем-то тщательностью поправить платье (плевать, что оно с чужого плеча), а потом коротко — немного нехотя — попрощаться с Неджетом и торжественно-медленно прошагать по выложенной битыми кирпичами тропинке, молясь о том, чтобы не запнуться и не свалиться.

— Привет, Нермин! Ты где пропала? Сто лет не видел, — подбежал Серега — старый друг и вечный тайный воздыхатель. Нермин снисходительно улыбнулась, позволила приобнять себя и легонько чмокнула подставленную загорелую щеку.

Серега ей нравился. Он был веселый, спокойный и с неизменно-ровным хорошим настроением, а еще он лет с тринадцати подрабатывал у родни в городе, и у него водились деньги, которыми он никогда не жадничал делиться. Однако отвечать согласием на ненавязчиво, но регулярно поступавшие предложения начать встречаться Нермин не спешила. Парень был хоть хороший, но простой как три копейки и совсем не походил на того «идеального мужчину», которого она представляла себе, мечтая о будущем. Серега не злился и не обижался, когда Нермин начинала общаться с кем-то другим: не то надеялся, что однажды и ему что-то перепадет, не то его всем известная безответная любовь стала чем-то вроде привычки. Нермин до этого не было особого дела — лишь бы продолжал встречать радостной улыбкой и угощать сигаретами, когда у нее самой кончались карманные деньги, а остальное его личные проблемы.

— А че это за кадр, с которым ты прикатила? — донеслось до Нермин с бетонной трубы, на которой сидели та самая Дина со своим Славой и еще несколько парней. С ними Нермин почти не общалась, они жили в соседнем поселке и иногда приезжали в гости к кому-то из родственников. В их числе был один из бывших Нермин, Саша. Они повстречались пару месяцев, а потом Нермин безжалостно распрощалась с кавалером. Правда, до него долго не доходило, что она не шутит, и их короткая неуклюжая история действительно закончена.

Нермин сощурилась, ища, кто задал вопрос, и Слава молча указал на Сашу.

— Ты что ли там не в свои дела нос суешь? — поинтересовалась она, посылая бывшему самый презрительный взгляд, который только смогла изобразить. Парень выпрямил согнутую спину, растрепал пятерней тусклую блондинистую шевелюру, которая и без того вечно стояла дыбом так, что Нермин хотелось пшикнуть на нее лаком для волос.

— А что тебе, впадлу на вопрос ответить? Мы ж с тобой друзья, вроде как.

— И что с того, что друзья? Еще раз для не особо одаренных: твое какое дело, с кем я приезжаю?

— Познакомиться хочу с парнем твоим. Из городских, видно, раз понтов столько?

Нермин снисходительно усмехнулась.

— Ну как заведу городского, тебя первого познакомлю. Прям на первое же свидание со мной пойдешь.

— Так это кто такой, Нермин? — встрял в разговор Слава. Нермин не очень-то его любила, но терпела ради подруги, беззастенчиво кокетничая с ним при каждом удобном случае, чтобы отомстить ему за манеру нести все, что было на уме, и не считаться с чужим мнением.

— Дядя это мой, придурки, — объяснила она, подошла к трубе и, отпихнув Славу от Дины, плюхнулась рядом с ней на нагретое место. — Неджет, сын тети Розы и дяди Мурата, которые за старым элеватором живут.

— А, так это тот, — протянул Серега и, спохватившись, добавил, — тот, у которого младший братишка еще в полиции работает?

— Ага, тот, — кивнула Нермин, решив не замечать Серегиной оговорки. — Мы на празднике были, у дяди Мурата днюха, юбилей, и Неджет нас домой развозил, а я телефон у него в машине забыла. Поэтому и не отвечала вам, а вы, курицы, меня уже со счетов списали, — сказала она с шутливой обидой, толкнув Дину локтем.

— А я вспомнил, Неджет и его пацаны мне машину в том году делали, — вступил в разговор один из молча куривших парней. — Нормально сделали, до сих пор катаюсь, хотя машина под такси. Руки у него откуда надо растут. Я еще запомнил, что имя такое… Ну, не наше. Он еще тогда не на этой Ауди ездил, а на серой Камрюхе, поэтому не узнал его.

— А что у тебя там было? — спросил Саша, и на несколько минут разговор утек в сторону автосервисов, стоимости ремонта, подержанных и новых машин — самых любимых тем для разговора у парней, которые девушки стойко выдерживали, зевая и обмениваясь тоскливыми взглядами. Дина, воспользовавшись тем, что Слава отвлекся, прошептала Нермин на ухо:

— Слушай, а нормальный у тебя такой дядя… Давай махнемся, я тебе Славку, а ты меня с ним поближе познакомишь.

Нермин прыснула со смеху, ощутив приятный прилив самодовольства.

— Да я с твоим Славой на одном километре в степи ссать не сяду, сама же знаешь. А Неджет, он… Ну…

— Да помню я, ты ж нам рассказывала, — отмахнулась Дина. — Жалко парня, лапочка такой, прям картинка. Я б такого не кинула ни за какие коврижки. А этот новый у бывшей его страшный как обезьяна, я в Одноклассниках видела, пока они профиль не закрыли и все фоточки не попрятали. А еще нищееб. Днем на заводе работает, а ночью на ведре с гайками таксует. Слава говорил, он и в городе у вокзала торчит, когда выходные у него.

— Да, бывшая дядькина точно дура, раз такое сделала. Еще и так по-подлому, — кивнула Нермин и, почувствовав смутное желание возразить своим же недавним мыслям, добавила: — Но он сейчас уже все, спокойный-ровный. Мы раньше хорошо общались, пока я мелкая была, потом перестали, а теперь вот опять. Не очень близко, конечно, но родня все-таки.

Дина кивнула, достала из сумочки пачку оранжевых Kiss.

— Будешь? У тебя поди опять нет? Куришь ты как паровоз, Нермин.

— Нервы, — усмехнулась Нермин, вытягивая сигарету из предложенной пачки. Того, что дал Неджет, должно было хватить надолго, но она приучила себя экономить — мало ли, вдруг мать совсем урежет ей карманные. — А этот бомжара из соседнего села что тут забыл? Дискотеку ждет?

— Тебя по ходу и забыл бомжара твой, — улыбнулась Дина, выпуская облако дыма. — Как притащились, все про тебя спрашивал, где, когда придешь, как живешь, с кем общаешься.

— Пошел он, — возмутилась Нермин. — И чего вдруг опять понадобилось? В тот раз и так еле отвязалась от него.

— Ты подвеску-то ту ему не вернула?

Нермин поморщилась: на одном из скучно-заунывных свиданий в местной забегаловке Саша действительно подарил ей красивую золотую цепочку с ключиком, купленную в городском ювелирном, и она, не сдержавшись, взяла, хотя и ругала себя, что вещь дорогая и ухажер, разумеется, рассчитывает на кое-какие уступки взамен. Саша ей, впрочем, ни на что не намекал и не стал требовать подарок обратно, когда Нермин послала его подальше, однако мириться с ее отказом долго не желал и таскался за ней до тех пор, пока с ним не поговорили Серега и вредный, но слушавшийся Дину Слава. Теперь история грозила повториться, и Нермин подумала, что не стоит затягивать переписку с нынешним поклонником. Надо бы встретиться, подумала она, чтоб до Саши дошли слухи, что она занята, а там будь что будет. Может, и вправду нормальный окажется парень.

Когда окончательно стемнело, к компании присоединилась вторая подруга Нермин — Вера, которую привез из города ее приятель, а потом пришли еще несколько ребят и принесли с собой вино из круглосуточного магазина и набор пластиковых стаканчиков. Нермин снова выпила, радуясь тому, что, в отличие от подруг, которые при своих парнях изображали паинек, может делать то, что хочет, в свое удовольствие. Она сидела, притулившись к молча курившему Сереге, тянула выпивку и смотрела, как в почерневшем небе одна за другой рассыпаются крупные звезды, складываясь в причудливые рисунки. Ей было хорошо — здесь и сейчас. Среди облаков сигаретного дыма, мешавшегося с резким запахом дешевых одеколонов, купленных в том же круглосуточном. Среди громких, прерывающих друг друга голосов и полупьяного смеха. Среди друзей, среди своих.

Кто-то предложил спеть, и все наперебой заспорили, предлагая любимую песню. Гитары не было, а если бы была, все равно никто не умел играть, только изображали, дергая струны, но после выпитого и так пелось душевно и громко. Так громко, что после очередного куплета «Королевы снежной» из-за ограды стоявшего неподалеку дома возник дед и заорал, чтобы компания заткнулась и не мешала спать или убиралась куда подальше в степь и горланила свои неприличные песни там.

— А тебе чего, старый? — крикнул кто-то из парней. — Окна поплотнее закрой и иди себе спать.

— Да он просто завидует! — поддакнула Нермин, приложив руки ко рту рупором. Ей было весело, а праведный гнев вредного старикана смешил ее еще больше. Серега, впрочем, веселья не разделил и неласково пихнул ее плечом.

— Зачем встреваешь? И вы тоже, пацаны, завязывайте. Человек старый, пусть спит. Пошли правда куда еще или давайте потише с песнями.

— Да ну тебя, Сереж, мы далеко сидим, не так уж мешаем. Он просто докапывается, потому что мы его бесим. Чего он вообще нами командует? — сказала Нермин. Веселье понемногу переходило во что-то, больше всего напоминающее гнев.

— Бесстыжие девки какие пошли, — крикнул дед, расслышавший ее слова. — В наше время…

— Прошло оно, ваше время. Так что иди на фиг и не мешай веселиться! Ты мне не отец, чтобы указывать! — прокричала Нермин в ответ, и последние слова ее потонули в одобрительном смехе. Она ощутила укол совести: в конце концов, дед-то не виноват, что его дом стоит возле их любимого пятачка, и, уж тем более, в том, что с утра на нее наорала мать, но все же… Нечего приставать с глупыми замечаниями, когда можно просто закрыть окно.

Пение продолжилось, но его все чаще прерывал хохот. Нермин, соскочив с места и игнорируя попытки Сереги усадить ее обратно, кружилась в танце то с одним, то с другим, позволяя трогать себя, сжимать в объятьях. Да, она опять пьяная и ведет себя непонятно как, да, завтра будет очень стыдно. Зато сейчас жарко и головокружительно-весело, и голова такая пустая и легкая, что, кажется, можно встать на цыпочки и взлететь прямиком к звездам, схватиться за длинные бурые облака и навсегда остаться там, далеко-далеко от земли. Наконец, очередной круг закончился в подозрительно знакомых руках, которые вцепились в плечи Нермин до боли сильно.

— Какая же ты все-таки…

— Какая? — машинально спросила она, пытаясь вывернуться.

— Красавица… — выдохнули ей в ухо взволнованно — чуть не со слезами — и совершенно пьяно. Нермин криво усмехнулась. Так его и не отпустило, придурка.

— Забудь уже про меня, а? У меня другой есть.

— Кто другой? Я у всех спрашивал, одна ты, никого нет у тебя.

— Не знакомила еще потому что.

— Нермин, ну что не так? — спросил Саша тоскливо, начиная шарить руками по ее спине, цепляясь пальцами за застежку лифчика. — Кончай выебываться. Я же все для тебя… И кафе, и подарки…

— Да забери ты свой подарок, — прокричала она, толкая Сашу в грудь. Вокруг тут же воцарилась мертвая тишина. — Думаешь, я тебе за блестяшку ноги буду раздвигать? Пацаны, вызовите такси кто-нибудь, деньги завтра отдам. Поехали, вынесу тебе твой подарочек и катись на хрен!

— Да ты сдурела что ли? — заорал Саша в ответ. — Какие блестяшки, кого вернуть? Я с тебя требовал что-то? Отвечай, твою мать! Требовал?

— А сейчас ты что делаешь? — спросила Нермин спокойнее, испуганная его вспышкой.

— Подкатить к тебе пытаюсь и не знаю уже как! Что ты нервы треплешь? С одним походишь, с другим и валишь, третьего ищешь. Чего тебе надо? Что ты найти пытаешься? Городского ждешь? Там знаешь таких сколько, на каблуках и с юбками до жопы?

— Отвали! — взвизгнула Нермин, развернулась, оттолкнув метнувшуюся к ней Веру, и зашагала было прочь, но тут в паре сотен метров вдруг вспыхнули фары.

— Это еще кто едет? — недовольно пробурчал Слава и вдруг громко выдохнул. — Подождите… Менты по ходу, ребят, доорались.

— Ах ты, старый хрен! — выругалась Нермин и шагнула обратно в круг, привычно спрятавшись за Серегу.

— Говорил вам, придуркам, заткните рты или уйдем, но кто меня будет слушать? — пробубнил тот, прикуривая очередную сигарету.

Это и вправду оказались полицейские. Из патрульной машины выпрыгнули двое и, светя себе под ноги фонариками, направились к тесно сгрудившейся компании.

— Что, молодежь, местное законодательство нарушаем? — нарочито громко сказал один, невысокий плотный мужчина без фуражки.

— Никак нет, гражданин полицейский, просто стоим, свежим воздухом дышим, — прокашлявшись, отчеканил Слава. Неподалеку от Нермин кто-то рассмеялся и тут же замолчал.

— На вас жалоба поступила, — добавил второй, стоявший в тени. Нермин напряглась, узнавая в строгом голосе привычные нотки.

— Адилька, это ты что ли? — спросила она прежде, чем успела как следует задуматься.

— Какой я тебе Адилька? — ответил тот сердито. — Кто такая? А ну иди сюда.

Нермин нехотя прошла вперед мимо расступившихся друзей, встала в свете направленного на нее фонаря, поморщилась, загораживаясь ладонью.

— Ого, какие люди в нашем Голливуде. А ты какого лешего тут делаешь, мелкая? Ты на часы смотрела? — спросил он уже совсем по-другому — буднично и привычно — и опустил фонарь. Нермин счастливо улыбнулась и кинулась ему на шею.

— Привет, дорогой! Я уж думала, что не ты. Даже испугалась. Мы тут пошумели немного, но уже все.

— Отпусти, дурная, задушишь, — рассмеялся Адиль, шутливо шлепнув ее по спине. — Нам тут сказали, бандиты сходку устроили, на имущество посягают… Надо было мне догадаться, что я тебя тут найду. Ты опять пьяная что ли?

— Адиль, так это твоя сестра или кто? — удивился второй полицейский.

— Тьфу на тебя, Нурик, моя сестра дома с детьми десятый сон видит. Это Ахмета дочка, который на автокомбинате работает. Племянница моя, Нермин зовут.

— А, вот оно что. Нурлан, — представился тот, протягивая Нермин руку. — Значит, главная нарушительница на районе?

— Главнее некуда, — усмехнулась Нермин и вложила пальцы в твердую ладонь.

— Ребят, расходитесь по-хорошему, поздно ведь уже, а старичок ветеран труда, ему отдыхать надо, — сказал Адиль, повысив голос, и компания одобрительно загудела, рассыпаясь по сторонам. — Повезло вам, что мы приехали, а то б погрузили вас и до утра закрыли. До выяснения.

— Да мы и так собирались уже, — отозвался Серега. — Больше так не будем. Честное пионерское.

— Лады, пионер, — усмехнулся Нурлан. — Мы вас не видели, вы нас. Дуйте по домам. Двоих подвезти можем, мы сегодня добрые. Ну, то есть одного. Адиль, ты же девочку забираешь?

— А то как же, — сказал Адиль и подтолкнул Нермин в сторону машины. — Давай чеши, домой тебя увезу. Куда родители-то смотрят?

— В телек, куда же еще, — хихикнула Нермин. — Адилька, мы же моего друга тоже подкинем, а?

— Я тебе полицейский при исполнении, а не такси с бордюра.

— Ну не вредничай.

— Ладно, где там твой друг, — с шутливым недовольством сказал Адиль, и Нермин подозвала Серегу.

Домой ее везли через весь поселок и привезли только под утро — напросилась покататься. Нермин и оказавшийся немолодым, но простым и жизнерадостным Нурлан горланили песни, и «Королеву снежную» в том числе, пока Адиль, сидевший за рулем, матерился, клял судьбу и умолял голосить потише.