Деньги правят миром или Власть - гоблинам! (джен)

* * *

Хогвартс, Большой Зал

* * *

Квиринус Квирелл сидел за преподавательским столом и слегка морщился от хоть и привычной, но все еще неприятной боли в затылке. Его господин, раздраженный невозможностью видеть происходящее своими собственными глазами, пронзал сознание слуги вспышками гнева, заставляющими и так не слишком связно выражающегося профессора сбиваться на отвратительное заикание, похожее на блеянье Аберфортовских коз. Да и соседство с мрачным зельеваром, явно подозревающим коллегу в некомпетентности и мысленно травящим его всеми известными ядами, не повышало настроения одержимого духом Темного Лорда.

Большой Зал уже был полностью заполнен шумными подростками, когда Квирелл почувствовал дрожь своего господина, ощутившего приближение мальчишки Поттера, так сильно ожидаемого всем магическим миром в общем, и самим Волдемортом в частности. В голове рано облысевшего мужчины послышался тихий шепот, свистящий, ледяной, жуткий: «Он здесь, ничтожество, смотри внимательно...Мы не можем упустить такой шанс!». И Квирелл начал пристально вглядываться в старое дерево дверей, уже и сам ощущая приближение силы, так сходной с силой Темного Лорда.

Он здесь...

Гарри Поттер, Мальчик-Который-Выжил, в Хогвартсе.

Игра начинается.

* * *

Хогвартс, коридоры замка

* * *

Гархольд с восхищением рассматривал окружающий его мир, буквально пропитанный ощущением тайны и древности. Он был восхищен величием здания — его толстыми стенами, украшенными не поблекшими от времени гобеленами, оружием и доспехами, тяжелыми коваными держателями для магических факелов.. Все здание школы буквально дышало жизнью, созданной усилиями тысяч магов, творящими магию в ее стенах, что очень напоминало юному гоблину его родные подземелья. Там тоже, казалось, что стены домов и переходов еле заметно колебались, как бы в такт биению огромного сердца.

Он видел, что замок впечатлил всех — даже Малфой со своей чистокровной свитой не могли удержать восторга в холодных глазах, хоть и скрывали это на редкость профессионально...Практически ничего на безупречно-спокойном лице сына Лорда Люциуса не показывало истинного волнения наследника древнего магического рода. Разве что презрительная гримаса, призванная скрыть изумление и страх, выдавала излишнюю нервозность. Зеленоглазый, несмотря на небольшой конфликт с Драко в поезде, не мог не почувствовать некое уважение к этому блондину. Да, этот его защитный механизм вряд ли поможет в отношениях с будущими однокурсниками. Но это было не дело Гархольда, так что он, отведя взгляд от будущих слизеринцев, принялся рассматривать остальных.

Рыжий парень, один из тех не слишком умных (и, по-видимому, не богатых — что для гоблина суть одно и то же) чистокровных, что своими необдуманными действиями подрывают Статус Секретности, в компании с двумя другими рослыми парнишками (светловолосым парнем с чисто ирландской внешностью и чернокожим магглорожденным — это было видно по его одежде и поведению), что-то втолковывал пухленькому мальчику, искавшем свою жабу в поезде. Причем, судя по все более и более зеленоватому оттенку кожи последнего, рассказы были зловещим враньем, призванным внушить неуверенность и страх. Даже флегматичная жаба, которую мальчишка прижимал груди, казалось, была впечатлена рассказами разошедшегося рыжика — ну или хозяин решил лично избавиться от надоевшего питомца, задушив в крепких объятьях. По крайней мере так бы сделал Гархольд — по его мнению эти склизкие земноводные годились только на ингредиенты для зелий и высиживание василисков, а так на зельях лучше пользоваться специально обработанными внутренностями, а яйцо черного петуха гоблин так и не нашел...Выбор очевиден!

Настырная лохматая магглокровка, заявившаяся в купе к Гархольду, пыталась что-то рассказать трём девочкам, которые, в отличие от всех остальных, все еще не послали ее с пересказом всех прочитанных зазнайкой книг. Они, судя по всему, были просто более воспитанными, так что не пытались прервать нескончаемый поток информации, извергаемый девчонкой. Правда, и слушать ее тоже не пытались, поправляя волосы и мантии.

Две индианки, ехавшие с ним в лодке, шли немного в стороне, явно не желая, что бы кто-то нарушал их спокойный разговор на древнем певучем языке одних из первых магов этого мира. Несмотря на то, что многие относились к магии азиатских стран с предубеждением идиотов, Зеленоглазый знал, как опасны бывают слова санскрита, связанные с кровью, так что отложил себе в память поговорить с этими красивыми и, безусловно, опасными леди. Краем глаза осмотрев остальных и отметив нескольких ребят со знакомыми чертами, показывающими их принадлежность к семьям клиентов Гринготтса, Гархольд постарался расслабиться. Наконец, статная женщина в изумрудно-зеленой мантии и высокой атласной шляпе остановилась в небольшой комнатке перед огромными, темного дерева дверьми. Она сняла уличную мантию и, показав, куда стоит ее повесить остальным, убедила их, что домовые эльфы отнесут их прямо в их комнаты, как и оставленные в поезде чемоданы. Гоблин только криво усмехнулся, поглаживая миниатюрные сундучки — доверять фамильное оружие и огромную сумму денег этим симбионтам он не собирался. Повесив теплые мантии и шляпы на вешалку, первокурсники взглянули на провожатую.

— Итак, первокурсники,— голос ее звучал тихо, но так властно, что все практически сразу замолчали.— Меня зовут Минерва МакГонагалл, и я заместитель директора Хогвартса — школы, в которой вы будете учиться следующие семь лет. Через несколько минут я вернусь за вами, что бы провести на распределение, где вы узнаете, с каким из четырех факультетов вам предстоит жить и учиться все следующие годы. Поверьте, от вашего выбора будет зависеть очень много — ваши друзья, убеждения, место в магическом мире... Так что предлагаю вам подумать об этом, как о переломном моменте всей вашей жизни.

После чего она, оглядев толпу одиннадцатилеток, быстро ушла прочь.

— Мдя,— протянул Гархольд, с сомнением разглядывая шумную компанию, дрожащую от страха перед «великим решением».— Если она пыталась нас успокоить, то это у нее точно не вышло.

Будущие первокурсники нервно озирались по сторонам, явно не чувствуя себя в безопасности посреди огромного замка, брошенные строгой провожатой. Уровень безопасности этой школы и ответственности за жизни учеников, поражал.... Так что страх малышни перед ужасами древнего замка, в принципе, был полностью оправдан. Гархольд же, привыкнув к мрачности и величественности родных подземелий, прислонился к стене и равнодушно смотрел сквозь переговаривающуюся толпу.

Зеленоглазый, задумавшись о том, как изменяется его жизнь, даже не заметил, как рядом с ним появился младший Малфой и спросил:

— Поттер? Давай попробуем еще раз?

Драко Малфой размышлял, следуя за гриффиндорским деканом по школьным коридорам, о том, что же ему надо сделать, что бы исправить ошибку, совершённую в поезде. Первая встреча с Мальчиком-Который-Выжил сложилась совсем не так, как представлялось юному Малфою еще сегодняшним утром. Во-первых, не смотря на то, что отец рассказывал ему о том, что Поттер воспитывался в магическом мире, Драко совсем не ожидал увидеть мальчика с длинной, явно ритуального свойства, косой, одетого в строгий чёрный камзол, мрачного и неразговорчивого. Во-вторых, тот невозмутимо отказался от помощи Рода Малфоев, словно бы это было что-то совершенно обычное и незначительное. Ведь, не смотря на то, что Гарри Поттер был достаточно богатым и сильным магом, известным во всем мире, у него просто не могло быть нужных знакомств в Министерстве и в среде магической аристократии, которые завязываются на регулярных балах и приемах. А Гарри там точно не было, да и кто будет воспринимать серьезно ребенка, пусть и настолько известного? Кроме того, резкий отказ от протянутой руки и покровительства больно ударил по эго наследника — ни разу прежде ему не отказывали так категорично.... Но сейчас, обдумав произошедшее, он уже не был так уверен в правильности своих прошлых действий. Поттер стал ему по-настоящему интересен.

Раньше он считал необходимость подружиться с юным героем некой неприятной обязанностью — он, как и большинство в магической Англии, думал, что Поттер был кем-то вроде маленького принца, настоящего воина света, а значит не слишком приятным в общении для аристократа круга Малфоя. Но сейчас, увидев его в поезде, встретившись взглядом с его льдистыми и расчетливыми изумрудными очами, он понял, что, возможно, все было совсем не так, как рассказывалось в многочисленных книгах, посвященных истории последних лет. И это ему нравилось.

Поэтому, проследив за отколовшимся от толпы парнем, он решил попробовать еще раз. Драко знал, что после распределения, если он с Гарри окажется на разных факультетах, наладить отношения будет куда как сложнее из-за настороженности по отношению к Слизерину. Но вот если они познакомятся до распределения, то уже никто не сможет запретить им общаться и впредь — даже если герой все-таки станет мордредовым гриффиндорцем. Юный Малфой, жестом приказав сквайрам оставаться на месте, медленно подошел к Поттеру, прислоняясь к стене рядом с длинноволосым парнем.

— Поттер?— произнес он, косясь на флегматичного парня, накручивающего кончик длинной косы на палец.— Давай попробуем еще раз?

Гарри приоткрыл глаза, пристально глядя на Малфоя. Затем, снова чуть-чуть прикрыв веки, произнес, вскидывая бровь:

— Ну давай...Только что?

Блондин замялся. Он никогда раньше не начинал знакомство на равных — все прежние его друзья-союзники были заведомо ниже его по связям и положению, так что он пользовался методом отца, разговаривая слегка высокомерно. С Гарри это явно не подходит для конструктивного диалога...

— Я думаю, что мы могли бы общаться,— пожал плечами Малфой.

Гархольд задумался. Гоблин прекрасно понимал, что рано или поздно ему понадобятся знакомые и связи в мире человеческих магов, а юный Малфой был прекрасным началом. Ведь, в конце концов, даже в их первую встречу Драко был не настолько уж груб и бесцеремонен, просто обозленный необходимостью ехать в чертову человеческую школу,

Зеленоглазый не хотел ни с кем разговаривать. Так что, обнаружив, что сын Люциуса способен общаться на равных, а не с высоты положения отца, он был совсем не против попробовать наладить дружественные отношения с блондином. Если у Драко есть хотя бы треть отцовского таланта, то он уже на целый порядок лучше всех остальных магов:

— Я не против, Драко,— ухмыльнулся гоблин, протягивая ладонь мальчишке. А тот, разом потеряв все свою неуверенность, с видом императора, спустившегося до нищего, пожал протянутую руку.

— Вот и отлично, Поттер,— протянул тот.— Ты не пожалеешь о своём выборе.

Гоблин только хмыкнул. Методы общения парня были даже забавными, если не воспринимать их всерьез.

И тут раздались крики ужаса, так что двое парней с удивлением уставились на призраков, просочившихся через стены. Их было около десятка — полупрозрачные, жемчужные силуэты смотрелись необыкновенно гармонично в этом старом замке. Они, пугая магглорожденных и полукровок, не привыкших к обилию призрачных родственников в мэноре, обсуждали очередные проделки школьного полтергейста. Гархольд же, практически игнорируя призывы толстого призрака в старой рясе поступать исключительно на Хаффлпафф, обратился к новому приятелю:

— Называй меня Гархольдом, Драко, мне не нравится, как звучит «Гарри». Это слишком... просто,— пожал гоблин плечами, замечая, как из неприметной двери вновь появляется профессор МакГонагалл.

— Гархольд?— Драко с сомнениями попробовал на вкус необычное для человека имя. Но, как ни странно, оно куда больше подходило этому стильному парню, чем простоватое «Гарри».— Мне нравиться.

— Мне тоже, как ни странно,— язвительно протянул гоблин, кривясь на очередную фразу блондина, граничащую с грубостью. Похоже, парень просто не умеет по-другому общаться.— Поэтому и сменил. Так решили мои мама с папой.

В ответ на вскинутую бровь Малфоя, Гархольд уточнил:

— Приемные.

Слава предкам, юный аристократ не был настырным и не стал выспрашивать дальнейшие подробности, явно собираясь выяснить их самостоятельно. Вот еще один плюс в дружбе со слизеринцем...Хоть пока и будущим.

— Первокурсники, проходите в Большой Зал, сейчас начнется распределение!— громко сказала МакГонагалл, открывая огромные двери и впуская в тихий коридор звуки праздника и яркий свет.

Гоблина поглотил шум и смех столовой залы. Четыре стола, застеленных цветными скатертями, были заполнены учениками, с любопытством рассматривающими новичков. Тысячи летающих свечей освещали помещение. Высокий потолок Большого Зала мерно сиял ночным небом сквозь пелену облаков, подсвеченных последними лучами солнца.

— Я читала, что он зачарован Основателями,— прозвучал пронзительный голос маленькой всезнайки, вещающей кучке магглорожденных, собравшихся вокруг нее.

Гоблин обменялся с Драко понимающими ухмылками. Бедный-бедный факультет, куда попадет эта девочка! Нет, Гархольд совсем не был против магглорожденных (это было бы несколько лицемерно, учитывая, сколько он на них и магглах зарабатывает), но его всегда ужасало нежелание тех вливаться в мир магии. Как, впрочем, и чистокровных — ведь никто из старших Поттеров не запретил Джеймсу жениться на магглорожденной ведьме, его не отлучили от Рода и не выжгли с семейного древа. Лилиана Эванс была сильной, умной и полностью погрузившейся в магию женщиной, одной из тех, кого чистокровные называют «свежей кровью». У этой Грэйнджер тоже был шанс стать такой, если она вовремя поймет, что мир магии — это совсем другая вселенная, и стоит выучить ее законы, чтобы не казаться окружающим невежей и хамкой.

Гархольд, оторвавшись от молчаливого диалога с Малфоем, который, судя по всему, думал о том же, посмотрел вперед, услышав какой-то звук, и увидел, что профессор МакГонагалл поставила перед шеренгой первокурсников самый обычный на вид табурет из светлого дерева и положила на сиденье остроконечную Волшебную шляпу. Шляпа была вся в заплатках, потертая и ужасно грязная. Гоблин даже слегка поморщился, представляя, что ему придется надеть ее на голову. «Какие все-таки маги сумасшедшие»— пронеслась быстрая мысль в голове парня.

Он огляделся, заметив, что все собравшиеся неотрывно смотрят на Шляпу, и тоже начал внимательно ее разглядывать, чтобы пока не слишком отличаться от других. Гоблин понимал, что долго не сможет поддерживать имидж тихого и мирного паренька — буйный нрав гоблина скоро вырвется из-под контроля, но пока предпочитал молчать. Чем позднее старый маразматик с длинной седой бородой узнает, где воспитывался его маленький герой, тем лучше. Вряд ли Альбус Дамблдор знает о ритуальных косах гоблинов, а если и знает, то еще долго не сможет доказать, что его — не просто оригинальное плетение. Да и не захочет, ведь гоблин в светлых героях — это не слишком правильно!

На несколько секунд в зале воцарилась полная тишина — все ученики пристально следили за начавшейся церемонией и будущими учениками, и из-за этого внимания Гархольду было немного неудобно. Драко, вновь присоединившемуся к компании аристократов, судя по всему, тоже было не слишком приятно находиться на пересечении любопытных взглядов, так что он немного нервно оглядывал зал глазами. И из-за этого он выглядел даже еще более высокомерным, чем прежде.

Зеленоглазый тихо рассмеялся.

А затем Шляпа шевельнулась. В следующее мгновение в ней появилась дыра, напоминающая рот, и она запела странную песню, не слишком хорошо срифмованную и музыкальную:

— Может быть, я некрасива на вид, Но строго меня не судите. Ведь шляпы умнее меня не найти, Что вы там ни говорите.

Гархольд никогда прежде не встречал говорящих шляп, обладающих зачатками интеллекта, но у этой явно были проблемы с повышенным самомнением. «И как ей не стыдно такое петь?!»— подумал он, кривясь от высокого скрипучего голоса артефакта. У Распределяющей шляпы не было ни слуха, ни голоса, ни таланта в стихосложении.

— Шапки, цилиндры и котелки

Красивей меня, спору нет.

Но будь они умнее меня,

Я бы съела себя на обед.

— Приятного аппетита,— хмуро пробормотал гоблин, с нетерпением ожидая конца этого «шедевра»...

Рядом раздались тихое хмыканье мрачного паренька с которым Гархольд ехал на лодке. Тот с явным одобрениям кивнул соседу, сжимая в руке тонкую книжку и явно желая вновь вернуться к ее содержанию.

— Все помыслы ваши я вижу насквозь,

Не скрыть от меня ничего.

Наденьте меня, и я вам сообщу,

С кем учиться вам суждено.

Быть может, вас ждет Гриффиндор, славный тем,

Что учатся там храбрецы.

Сердца их отваги и силы полны,

К тому ж благородны они.

А может быть, Хаффлпафф ваша судьба,

Там, где никто не боится труда,

Где преданны все, и верны,

И терпенья с упорством полны.

А если с мозгами в порядке у вас,

Вас к знаниям тянет давно,

Есть юмор и силы гранит грызть наук,

То путь ваш — за стол Рэйвенкло.

Быть может, что в Слизерине вам суждено

Найти своих лучших друзей.

Там хитрецы к своей цели идут,

Никаких не стесняясь путей.

Гархольду однозначно не нравились все четыре факультета. Один для не слишком умных вояк, прущих напролом, второй — для тихих мирных исполнителей, дрожащих от страха и неуверенности, третий — для живущих не здесь ученых, а четвертый вообще бредовый — ну какой хитрец открыто заявит о собственной хитрости?

В общем, Гархольд в очередной раз убедился в невменяемости и нелогичности людей. Как было хорошо в родном Клане!

— Не бойтесь меня, надевайте смелей,

И вашу судьбу предскажу я верней,

Чем сделает это другой.

В надежные руки попали вы,

Пусть и безрука я, увы,

Но я горжусь собой.

Как только песня закончилась, весь зал единодушно зааплодировал. Гоблин только покачал головой, показательно скривившись.

— Предки!— Застонал он.— Какая дурацкая песня!

Шляпа поклонилась всем четырем столам. Рот ее исчез, она замолчала и замерла. Зеленоглазый вознес благодарственную молитву Предкам.

— Надеюсь, — пробормотал сосед Зеленоглазого.— Она будет молчать, пока будет находиться на моей голове...

Гархольд согласно хмыкнул. Снова слышать этот противный голос ему вовсе не хотелось...

— Значит, каждому из нас нужно будет всего лишь ее примерить? — прошептал откуда-то справа рыжий парень, уже переставший искать своего лохматого приятеля. — Я убью этого вруна Фреда, ведь он мне заливал, что нам придется бороться с троллем.

Гоблин только вновь ухмыльнулся людской глупости. Нет, ну это же надо такое придумать! Ведь если сам Гархольд был готов достать фамильную секиру и попробовать отрубить башку каменной твари, то предлагать такое человеческому ребенку было необыкновенно глупо. И, несмотря на все возрастающие подозрения в общем для всех человеческих магов сумасшествии, Зеленоглазый все-таки сомневался, что оно достигнет таких пределов...

Профессор МакГонагалл шагнула вперед, а в руках она держала длинный свиток желтоватого пергамента, похожего на длинный счет очередной аристократки в руках ошарашенного мужа.

— Когда я назову ваше имя, вы наденете Шляпу и сядете на табурет, — произнесла она, оглядывая смущенных детей. — После этого Шляпа решит, на каком факультете вам предстоит учиться. Начнем. Эббот, Ханна!

Девочка с белыми косичками и порозовевшим то ли от смущения, то ли от испуга лицом, спотыкаясь, вышла из шеренги, подошла к табурету, взяла Шляпу и села. Шляпа, судя по всему, была очень большого размера, потому что, оказавшись на голове Ханны, закрыла не только лоб, но даже ее глаза. Девочка вздрогнула и чуть не свалилась со стула. Гархольд еле сдержал хохот. «Хаффлпафф, однозначно!»— подумал он, закусывая губу. А через мгновение Шляпа подтвердила его диагноз громким криком. Те, кто сидел за крайним правым столом, покрытым золотистой скатертью, разразились аплодисментами. Ханна встала, пошла к этому столу и уселась на свободное место. Гарри заметил, что крутившийся у стола Толстый Проповедник приветливо помахал ей рукой. Вот радость призраку...

— Боунс, Сьюзен!

— Хаффлпафф! — снова закричала Шляпа, и Сьюзен поспешно засеменила к своему столу, сев рядом с Ханной. Судя по радостным шепоткам, эти девчонки были старыми подругами.

«Боунс, Боунс»— пронеслась в голове Гархольда ленивая мысль. Он уже где-то слышал эту фамилию, а значит, девчонка хоть что-то да значила. Наконец, в его голове появилась колдография красивой женщины средних лет, назначенной главой Департамента Магического Правопорядка. «Надо будет познакомиться с этой блондинкой»— кивнул себе Гархольд, следя за распределением своего соседа.

— Рэйвенкло!— раздался крик и знакомый Гархольда, которого, как оказалось, звали Теренсом Бутом, отправился за свой стол. Теперь зааплодировали за вторым столом слева, несколько старшекурсников встали со своих мест, чтобы пожать руку присоединившемуся к ним Терри. Остальные не слишком сильно отвлеклись от своих занятий и книг. «Неплохой факультет»,— хмыкнул парень, приглядываясь к синему столу.

Мэнди Броклхерст тоже отправилась за стол факультета Рэйвенкло, а Лаванда Браун (чистокровная из богатого рода артефакторов, как отметило сознание гоблина) стала первым новым членом факультета Гриффиндор. Крайний слева стол взорвался приветственными криками, и Гархольд увидел среди кричавших рыжих близнецов из семейства близко познакомившегося с маггловской полицией.

Миллисенту Булстроуд определили в Слизерин. Она гордо прогрохотала за свой стол. В этой достаточно массивной девочке виделась некая стать, явно перешедшая от испанских ведьм. Да и по походке было видно, что она собирается продолжать дело предков и разводить магических скакунов. Гоблин слышал от деда, что юная Миллисент достаточно умна и настойчива, а значит — интересна.

— Финч-Флетчли, Джастин!

— Хаффлпафф!

Гархольд заметил, что иногда Шляпа, едва оказавшись на голове очередного первокурсника или первокурсницы, практически молниеносно называла факультет, а иногда она задумывалась. Похоже, что она действительно обладала сознанием и могла сомневаться, а это можно использовать.... Так, Симус Финниган — светловолосый мальчик, стоявший в шеренге перед Гарри, просидел на табурете почти минуту, пока Шляпа не отправила его за стол Гриффиндора. Этот парень, уже подружившийся с рыжиком, радостно плюхнулся рядом с Лавандой. Зеленоглазый слышал, что Финиганны были старым ирландским родом, достаточно богатым и влиятельным, так что гоблин решил присмотреться и к этому пареньку.

— Гермиона Грэйнджер!

Судя по всему, эта лохматая девчонка с нетерпением ждала своей очереди и не сомневалась в успехе. Услышав свое имя, она чуть ли не бегом рванулась к табурету и в мгновение ока надела на голову Шляпу.

— Гриффиндор! — выкрикнула Шляпа. И Гархольд тут же решил любыми силами отвязаться от красного факультета, несмотря на явную предрасположенность к его цветам, напоминающим ему цвета родного банка.

Рыжий парень застонал — видимо, он верил, что попадет туда же, где были его братья, а учиться вместе с настырной и всезнающей Гермионой ему явно не хотелось. Гоблин хмыкнул, отмечая, что тот все-таки не полный идиот.

Когда вызвали Невилла Лонгботтома, того самого мальчика, который все время терял свою жабу, тот умудрился споткнуться и упасть, даже не дойдя до табурета. Шляпа серьезно задумалась, прежде чем выкрикнуть «Гриффиндор». Зеленоглазый только пожалел неуверенного в себе парня, попавшего на факультет бесцеремонных храбрецов. Невилл, услышав свой вердикт, вскочил со стула и бросился к столу, за которым сидели ученики факультета, забыв снять Шляпу. Весь зал оглушительно захохотал, а спохватившийся мальчик развернулся и побежал обратно, чтобы вручить Шляпу Мораг МакДугал, через минуту севшей за стол под знаменем ворона.

Когда вызвали Малфоя, он вышел из шеренги с ужасно важным видом, за которым скрывался истинный страх, и его мечта осуществилась в мгновение ока — Шляпа, едва коснувшись его головы, тут же заорала:

— Слизерин!

Малфой присоединился к своим сквайрам Крэббу и Гойлу, ранее распределённым на тот же факультет, и выглядел необычайно довольным собой. Теперь Драко наблюдал за Поттером, все еще остававшимся в шеренге. Гархольд понимал, что тот волнуется, ведь, если гоблин попадет, например, на Гриффиндор, их отношения вряд ли смогут выйти за рамки приятельских...

Не прошедших распределение первокурсников оставалось все меньше, что не могло не радовать Зеленоглазого, уже уставшего стоять на виду у всех. Да и пристальные взгляды преподавательского состава не могли не беспокоить парня...Особенно мерцающий взор Дамблдора.

Мун, Нотт, Паркинсон, девочки-близнецы Патил — те самые индианки, отныне разделенные между Рэйвенкло и Гриффиндором, затем Салли-Энн Перкс и, наконец...

— Поттер, Гарри!

Гархольд поморщился. Он никогда не любил свое человеческое имя, и отзываться на него было достаточно неприятно, но устраивать сцену и раскрываться раньше времени он тоже не хотел. Так что, вздохнув, Зеленоглазый сделал шаг вперед, и по всему залу вспыхнули огоньки удивления, сопровождаемые громким шепотом.

— Она сказала Поттер?

— Тот самый Гарри Поттер?

Гоблин на это только еще выше задрал подбородок и криво усмехнулся, понимая, что сейчас, скорее всего, напоминал Малфоя.

Последнее, что увидел Гархольд, прежде чем Шляпа упала ему на глаза, был огромный зал, заполненный людьми, каждый из которых подался вперед, чтобы получше разглядеть его. «Люди!»— снова поморщился он. А затем перед глазами встала черная стена.

— Вот гоблин, гоблин!— раздался противный скрипучий голос в голове подростка. Зеленоглазый только застонал.— И что здесь делает сын Клана? Неужели маги таки изменили чертовы законы.... А.... Вижу-вижу, Гархольд...

Шляпа сдавленно захихикала.

— Это будет весело, очень-очень весело! Давно я так не веселись! С тех пор, как Салли вытащил из меня фигу,— она снова захихикала, а Гархольд понял, что безумнее человеческих магов могут быть только человеческие артефакты.— Так, посмотрим-посмотрим...Смелости навалом — ну этого у вашего брата всегда достаточно было. Но Гриффиндор ты, малыш, по камушку разнесешь, а у меня к факультету старины Годри — ностальгия, так что туда ни за что не отправлю! Верность тоже присутствует, но совсем не в понимании Хаффлпаффа, запугаешь ты мне барсучков, приятель...Ум и хитрость — вот твои главные черты, да и эта семейная парочка обмороженных аристократов мне никогда не нравилась, так что вперед! Так что выбор — либо к Салли, либо к Ровене! Отправляю тебя на Сли...

— Эммм, подождите-ка, Уважаемая Шляпа, да будут полны золотом ваши...эээ...полы?— Вставил свой сикль в монолог Шляпы гоблин.

Шляпа хрипло засмеялась:

— Чудовищное зрелище,— проговорила она, явно представляя, как сможет держать рваными полами насыпаемое гоблинами золото.— Спасибо, юный гоблин, но деньги мне без надобности.

Гархольд растерялся — он впервые встретил разумное существо, отказывающееся от денег. Но и это не надолго застопорило его энтузиазм. Несмотря на то, что Слизерин был наиболее выгодным факультетом в плане знакомств, он еще и был факультетом с изрядно подмоченной репутацией, становившимся клеймом на всю жизнь. А гоблин не хотел бы, что бы о нем судили, как о слизеринце. То есть хитром, бессовестном и темном. Нет, он именно таким и был, но раскрывать карты казалось Гархольду попросту глупым.

— А вы не думаете, что заявлять о своей хитрости — не...хммм... хитро? В духе слизеринца поступить на Хаффлпафф и строить интриги оттуда!

— Не-а, Хельга постоянно помогала мне — подшивала, мыла — не отдам ее факультет на растерзание,— гордо проскрипела Шляпа. Гархольд отстраненно подумал, что, похоже, Леди Хаффлпафф была последней, ухаживавшей за артефактом.

— Хей, молодой че...гоблин! Не хамите старшим, а то не стану помогать и отправитесь, куда следует!

— Простите,— скривился гоблин.— Ну, тогда...Рэйвенкло?

— А что мне за это будет?— полностью в традициях гоблинов проговорил артефакт, допуская в голос азартные нотки.

Зеленоглазый улыбнулся, вновь почувствовав себя, как гриндлоу в воде.

— Как насчет того, что я приведу вас в порядок?

Альбус Дамблдор нервно перестукивал пальцами по краю серебряного кубка, наполненного лимонадом. Мальчишка Поттер все еще сидел на табурете, раскачиваясь и болтая ногами. Судя по кривой усмешке, он о чем-то весело болтал со Шляпой, которая так и не отправила героя ни в Гриффиндор, ни в Слизерин. Директор уже начал терять терпение, когда артефакт радостно заорал:

— По рукам, парнишка! Иди ты...в Рэйвенкло! Зал пару секунд молчал, пока длинноволосый парень направлялся к своему новому столу, и поэтому необыкновенно громко прозвенел упавший на пол кубок Дамблдора.