Король звезды (джен)

Уже начали опадать первые листья, стали прохладнее утренние часы, и вечера наступали теперь раньше... Август проигрывал свою вечную битву с осенью, и помочь ему не могла никакая магия...

Карлу всегда нравилось тихое смирение природы, в молчании принимающей наступающую смерть. Это помогало смириться с чем-то внутри себя... Но сегодня желтеющая листва и пахнущее дождём небо поднимали в душе волны горькой тоски.

«Посмотри на птиц, кружащихся в небе, они уже ищут дорогу на юг...» — говорил ему чёрный призрак над левым плечом. — «Ты тоже должен уходить!..»

«Я не могу уйти!..» — повторял Карл.

«Тогда ты умрёшь...»

«Это ещё не известно... Может, у меня получится...»

«Эти птицы не могут пережить зиму...»

Он старался не слушать, но иногда — вот как сегодня, от этих мыслей становилось так тоскливо...

Обходя квартал за кварталом в поисках дешёвых пакетиков чая, спичек, бумажных носовых платков и прочей мелочи, Карл не заметил, как оказался перед дверями маленького китайского ресторанчика. Надежды почти не было, они виделись год назад, и Дала Вонгса предупредил, что собирается уехать из Англии. О возвращении он не говорил...

Карл спустился по ступенькам и вошёл в полутёмный зал. Несколько минут он тщетно пытался отыскать среди немногих посетителей старческое лицо с восточным разрезом глаз, потом голос за его спиной произнёс:

— Здравствуй, Король Звезды!

Юноша обернулся и увидел старого волшебника.

— Здравствуйте! — радостно воскликнул он. — Как хорошо, что я вас встретил!

— Я ещё ничего не сделал, а ты уже радуешься встрече со мной... — улыбнулся Дала Вонгса. — Спасибо...

Последнее слово он произнёс так искренне и так печально, что Карл подумал: он ничего не знает о дорогах, по которым ходит этот волшебник.

— Можно мне поговорить с вами?

— Конечно. Давай выпьем по чашечке чая...

Дала Вонгса сделал знак невысокому человеку, стоящему за стойкой, и тот принёс им две маленькие пиалки с непрозрачным зеленоватым напитком.

— О чём ты хотел поговорить? — спросил волшебник, отпив немного.

— Боюсь, вопросы мои всегда одинаковы...

— Нет ничего плохого в том, чтобы спрашивать ещё и ещё, пока не поймёшь ответ.

— В прошлый раз вы ответили, что я не готов... Теперь я... Я поговорил с человеком, давшим мне имя... Но мне всё равно многое не ясно... Вы сказали, наши имена похожи...

— Даже люди, носящие одни имена, одни лица, проживают порой разные жизни.

— Да, я понимаю... Вот, например, Гарри Поттер и Тёмный Лорд оба могут говорить со змеями, но они враги... — задумчиво произнёс Карл, а потом добавил. — Я тоже могу... Это плохо?

— Никогда не путай форму с содержанием, Король Звезды. Скажи, о чём говорил с тобой змей?

— ...Об одиночестве... тоске, страхе... боли...

— Ты слышал не змея, но боль, одиночество, тоску в его сердце. А плохо это или хорошо — решать тебе.

— ...Один мальчик из приюта сказал, когда я рядом, начинает твориться что-то... нехорошее... Он сказал, я послал ему сны о корабле, плывущем в никуда... Я заставил его поплыть на этом корабле... — опустив глаза, пробормотал Карл.

— Не считай себя большим, чем ты есть, — строго сказал волшебник. — Одним своим присутствием ты не можешь заставить людей видеть то, что тебе хочется. Для этого есть магические слова, и большинство из них черны...

— Я знаю эти чёрные слова, — шёпотом произнёс Карл.

— Тогда ты должен понимать разницу! Король Звезды не способен управлять людьми, он есть проводник, светильник, освещающий другим дорогу к самим себе.

— Вы всё время называете меня так... Но... Тот человек объяснил, почему мне дали это имя, но не сказал, что оно означает...

— Возможно, он пока ещё этого не знает... — медленно проговорил Дала Вонгса, и в голосе его прозвучала печаль.

— А вы?..

— Если ты ждёшь от меня какой-то истины, то вынужден разочаровать: истины я тебе рассказать не могу. Это не эстафетная палочка, передающаяся от игрока к игроку, но цветок, заново распускающийся в душе каждого ищущего. Потому сто раз подумай, прежде чем убеждать в чём-то других. Твои слова истины могут оказаться для них просто шелухой. Но не торопись отрекаться от своей истины или осуждать тех, кто не может её принять. Просто их время ещё не пришло.

— А моё время... — Карл не договорил.

— На Западе считают, что люди рождаются разные, — помолчав, произнёс Дала Вонгса. — Кто-то похож на огромные чёрные дыры, пожирающие всё живое вокруг себя; кто-то похож на квазары, мечтающие гореть ярче всего во вселенной и уничтожающих всё в своём пламени... Есть те, кто, подобно кометам, летят своей одинокой дорогой, облачившись в ледяную броню... Есть те, кто, подобно мёртвым каменным астероидам, ищут, чью бы жизнь ещё разрушить... Есть люди, не желающие делиться даже крошечкой света, и те, кто безропотно подчиняется им, находя утешение в том, чтобы стать маленьким спутником большого небесного тела... А есть люди-звёзды, под светом их душ рождается жизнь и сияние их озаряет путь бредущих во тьме...

На Востоке говорят, человек проживает много жизней. Рождение за рождением он идёт по своей дороге — то двигаясь вперёд, то оступаясь и делая шаг назад — идёт в поисках самого себя. Он учится видеть свою тьму и свой свет, учится оберегать других от своих туч и дарить им своё солнце. И когда его сердце засияет подобно звезде, ему дают имя — Король Звезды...

Карл, тихо слушавший волшебника, приложил руку к груди.

— ...Может, тот человек ошибся... Моё сердце... не такое... Туч там, наверное, всё-таки больше...

— Ты ведь понимаешь, дело не в том человеке, дело в тебе.

— Понимаю... Но мне страшно... Началась война... Он сказал, война неизбежна... Те, кто обладает меньшим, всегда будет стремиться получить большее. А те, кто обладает большим, всегда будет желать ещё большего... Тогда какой смысл...

— Неизбежна только одна война — с самим собой. Только в ней можно победить, во всех остальных войнах ты обречён на поражение.

Карл разглядывал пыльцу, оседающую на дне пиалки... Потом тихо сказал:

— От ваших слов мне то радостно, то грустно...

— Одни мой знакомый индийский философ сказал: «Радость — это любовь к тому, что есть. Печаль — это любовь к тому, чего нет». Но суть всего одна — любовь.

— Да... — эхом откликнулся Карл.

Он снова замолчал на несколько минут, а когда поднял глаза — в них был почти прозрачный осенний свет.

— Вы ещё долго пробудете в Англии? — спросил он волшебника.

— Нет. Этот вечер последний. Мне нужно вернуться на Восток, побродить по пустыням, по которым ходил Гайтана...

— Гайтана? — с удивлением переспросил Карл. — Великий волшебник, который не успел найти своего Короля Звезды?

— ...Гайтана нашёл Короля Звезды... — медленно произнёс Дала Вонгса, и взгляд его затуманился. — Но у них оказались разные дороги...

Карл, затаив дыхание, смотрел на сидящего перед ним человека: на мгновение он не увидел, нет, скорее почувствовал — бесконечную боль, сжимающую старое сердце. Потом видение исчезло, но воспоминание осталось... Белая молния боли...

— Спасибо вам... — почти шёпотом проговорил юноша. — Вы были добры ко мне... С самой первой нашей встречи... Я не забуду этого...

— И тебе спасибо, мальчик... — ответил волшебник. — Я тоже не забуду тебя...

Карл поднялся, взял свои пакеты с покупками, выбрался из-за стола... Он уже собирался идти, но вдруг повернулся и спросил:

— Господин, который хотел получить Дары Жизни... он тоже в конце станет Королём Звезды?

— Ты правильно понял мою сказку... — тихо произнёс Дала Вонгса.

Карл вышел на улицу и посмотрел вверх, туда, где за крышами домов садилось солнце. Разговор с волшебником не изменил будущего, но сделал сердце чуть-чуть светлее. Печаль не исчезла, но стала прозрачнее и невесомее... Теперь он мог выполнить то, на что никак не решался.

Карл не навещал Бена с того дня, как оставил его в доме Марты Эдисон. Приют, дом в Паучьем тупике и замок в Уилтшире почти не оставляли свободного времени, да и после встреч с Тёмным Лордом просто не было сил идти куда-то. Но правда заключалась в другом: он боялся. Боялся узнать, что Бен сбежал в поисках новой дозы, боялся увидеть его, бьющегося в конвульсиях от ломки...

Сегодня, передав воспитательницам пакеты с покупками, он заставил себя пойти на пустырь. Мужчина в плохо пахнущей одежде дремал на скамейке, подставив заросшее щетиной лицо солнечным лучам. Может, он найдёт Бена таким же или не найдёт вообще...

Травы в поле у железной дороги гудели голосами кузнечиков. Можно было перенестись прямо к дому Марты, но Карл выбрал долгий путь. Он шёл по полю, словно по морю, касаясь пальцами травянистых волн. Но чем ближе становился дом с красной черепичной крышей, тем медленнее делался его шаг. У самой калитки Карл остановился. Вдруг откуда-то из кустов выпрыгнул рыжий кот и замер, заметив гостя.

«А, это ты, мальчик-призрак...» — говорили внимательные зелёные глаза.

— Здравствуй, Томас... Я...

Тут до него донёсся слабый голос:

— Томас... Томас, ты где?..

На посыпанную гравием дорожку, опираясь на палочку, вышел юноша — и тоже замер.

— Карл... — наконец, выговорил он.

— Здравствуй, Бен... — ответил тот почти шёпотом, словно боясь прогнать видение.

— ...Я ждал, что ты придёшь... — проговорил Бен, опуская глаза.

— Прости... — пробормотал Карл.

— Ничего... Я понимаю, почему ты не приходил так долго... Давай посидим там и поговорим, — он указал на скамейку.

— Да-да, извини!.. Твоя нога...

— Скоро заживёт, — Бен медленно прошёл по дорожке и опустился на скамейку.

Карл осторожно сел рядом. Он не стал спрашивать, что случилось, вряд ли Бену было приятно об этом говорить.

— ...Последний раз, когда мы виделись... — с трудом начал Бен, видно, это давно мучило его. — Я наговорил тебе много несправедливых слов... Я плохо помню ту дорогу, но то, что сказал тебе, сохранилось в памяти... Я был неправ... Ты не посылал мне тех снов... Даже если я и увидел их благодаря тебе, это были мои сны... Но мне не хватило сил понять и... принять их... Тот корабль плавал не в далёких морях, он находился внутри меня... Не твоя вина, что в моём сердце не было дорог...

— Бен...

— ...Всё это время... я думал, что скажу, когда снова увижу тебя... Поблагодарю тебя за спасение... Или скажу, что жалею о той встрече. И лучше бы ты оставил меня умирать на том вонючем складе... Потому что это очень больно... очень больно рождаться заново... — он бросил быстрый взгляд на свою ногу.

— Бен, я не спасал тебя... — грустно проговорил Карл.

— Тогда я почти сдался... Но ты заставил меня снова цепляться за жизнь. Ты заставил меня снова и снова переживать боль. Поэтому я решил не говорить слов благодарности... Но вот сейчас я смотрю на тебя... и мне хочется сказать спасибо... Попав сюда, я многое сумел понять... Знаешь, мы растём в городах, окружённые каменными стенами и зарешеченными окнами. Небо нам заслонили небоскрёбы, дым закрыл солнце... И мы начинаем верить, что мир состоит из камня и металлических прутьев... Здесь... Здесь я увидел другой мир... Я часто хожу к железной дороге и вдоль путей, дальше, к мосту. Оттуда видна река, лес на правом берегу и поля на левом — до самого горизонта... Вечером солнце медленно садится, словно растворяясь в золотой воде... Лес, поля, река и солнце не спрашивают у меня ни имени, ни фамилии, не спрашивают, почему в свидетельстве о рождении не записаны имена моих родителей, им всё равно, сколько силы в моих руках и сколько денег в карманах. Они признают во мне Человека — каким я, может, сам ещё себя признать не могу... Им не нужно ничего не доказывать... Рядом с ними можно просто быть...

Карл слушал Бена и вспоминал их общее детство в приюте. Тогда он почти боялся Бена, а Бен почти не замечал его... Сколько им обоим нужно было пережить, чтобы сегодня вот так сидеть на скамейке и разговаривать...

— Но с каждым днём я всё больше боюсь... — продолжал юноша. — Марта очень добра ко мне... Но я не могу находиться здесь вечно... Я не хочу, чтобы это место превратилось для меня в убежище. Слово «убежище» образовано от глагола «бежать». В нём есть что-то непорядочное...

— Миссис Эдисон рада, что ты остался здесь...

— Тебе бы она тоже была рада. Но ты не остался. И я... Если я останусь, я этим предам Марту. Она столько старалась, чтобы я жил. И теперь я не имею права бежать от жизни.

— Да... наверное, ты прав...

— Но мне страшно... Что если, вернувшись в мир, откуда пришёл, я потеряю того себя, которого сумел найти здесь?.. Что, если не смогу устоять и снова упаду на самое дно?

— Ты сильнее, чем думаешь... Ты был для нас примером... Наверное, самому тебе от этого было только тяжелее, но мы верили тебе!.. Помнишь, когда я первый раз вернулся из новой школы и стал рассказывать о замке, подземелье и привидениях, — ты сказал, что это враньё и ушёл — и все пошли за тобой!..

— Я ошибался... Марта часто рассказывает мне о своих школьных годах, о том, как учились её дети... До сих пор не могу поверить, что это правда... Что ты — правда... Нет, я был плохим примером. Я слишком рано перестал верить в чудо и пытался заставить их не верить. Думал, иначе жизнь потом сломает их... Но сам сломался раньше...

— Бен, главное... не презирай себя за то, что произошло!.. Как бы ни сложилась твоя жизнь дальше — не презирай себя!..

— Я постараюсь...

В доме послышались шаги, и на пороге появилась Марта. Рядом, важно распушив хвост, шёл толстый рыжий кот.

— Томас сказал, у нас гости, — довольно улыбаясь, проговорила старушка.

— Так прямо и сказал? — Бен поднялся, опершись на палочку.

«Что с тебя взять, с глухого!..» — фыркнул кот.

— Здравствуйте, миссис Эдисон! — Карл быстро встал со скамейки.

— Идём в дом, чай уже готов.

Чай у Марты был удивительный: клубника, апельсин, васильки, вишня, лимон и жасмин, корица, ромашка и мята... Лето, заваренное в чашку... Они пили чай с печеньем и говорили о том, что осень обещает быть тёплой, а зима, напротив, холодной, что огурцов уродилось столько — только банки успевай закрывать, а следующий год должен стать яблочным... Томас дремал, лениво растянувшись на коленях хозяйки. За окном начался мелкий дождик...

Карл смотрел, как крошечные капельки барабанят по стеклу и тут заметил на стене, полуприкрытые прозрачным тюлем, разноцветные камешки на тонких кожаных верёвочках.

— А это... — начала старушка, обрадованная его заинтересованностью. — Мой внук гостил у меня летом... Давно, когда ещё в школу не ходил. И насобирал много камешков, и откуда только такие нашлись здесь! Но у детей ведь глаза особенные... Я раньше эти камешки в банке берегла, а потом подумала — мне ведь не так долго жить осталось, пусть других порадуют. Вот, сделала из них амулеты... И Бену такой подарила!..

Бен достал из ворота рубашки шнурок с камешком цвета морской волны.

— Хочешь, выбери себе тоже, — щедро предложила старушка.

— ...Я не для себя... — замявшись, пробормотал Карл. — Хотел подарить потом одному человеку...

— Ну, выбери для него.

Юноша поднялся и обвёл взглядом амулеты.

— Можно, я возьму этот? — он снял с гвоздика шнурок с прозрачным камнем, похожим на горный хрусталь.

— Конечно, бери, какой нравится!.. Жалко, защитной силы в них совсем нет — не осталось у меня сил для такой магии. Теперь только память в этих амулетах.

— Память — тоже хорошо, — тихо отозвался Бен.

Они пили чай, пока дождь не закончился. Потом пошли провожать Карла. Зелень в саду сияла, покрытая бисеринками капель, воздух был наполнен свежестью, какая бывает после дождя. Бен, Марта и даже ворчливый Томас дошли с ним до калитки. Выйдя на дорогу, Карл махал им рукой. Внутри было и радостно, и грустно: почему-то ему казалось, одного из них он видит в последний раз...

Дела были закончены, нехитрый багаж — старый рюкзак — стоял у стены. Никто больше не пытался вытереть его мантией разлитое по полу варенье, и палочка спокойно лежала между книгами и конспектами. Теперь он был старшим. Но Карлу хотелось надеяться, что дело не только в возрасте.

«...Учиться видеть свою тьму и свой свет, учиться оберегать других от своих туч и дарить им своё солнце. И когда сердце засияет подобно звезде...» — он часто вспоминал слова волшебника. Тогда он ответил, что в сердце его больше туч... Но после встречи с Беном решил, что не имеет права на такие ответы. Бен пытается бороться с собой, и он должен бороться. «Неизбежна только одна война — война с самим собой...» Сказать: «В моём сердце больше туч», — и уйти, опустив руки, легче всего. Но, как и Бен, он не имеет права на бегство, потому что это тоже будет предательством.

В последний день он сидел на подоконнике и слушал тихую музыку Софи. Все вещи были уже собраны, завтрак съеден. Он так ничего ей и не сказал, потому что всё ещё надеялся выжить. Но когда, попрощавшись, шёл по коридорам приюта, невольно представлял, что значит никогда сюда не вернуться...

С верхней ступеньки его окликнул Тэд. Карл поднялся по лестнице и вопросительно посмотрел на юношу.

— Слушай, мы уже попрощались... Просто я хотел... — Тэд замялся. — Ну, я только тебе хотел сказать... То есть не сказать... Вот, держи!.. — выпалил он, протягивая продолговатый белый конверт.

— ...Спасибо... — немного растерянно протянул Карл. — А что там?

— Посмотри, — Тэд вцепился в подлокотники кресла.

Карл открыл конверт и достал оттуда... билет на футбольный матч.

— У меня тоже такой есть! — затараторил Тэд. — Я два купил: тебе и мне! Мистер Картер зарплату дал — и я купил!.. Ты пойдёшь со мной?

— ...Конечно, пойду... — поговорил Карл, глотая подступившие к горлу слёзы. — Спасибо...

— ...Ну, давай, а то опоздаешь на свой поезд!.. — смутившись, поторопил его Тэд.

— ...Да...

Карл медленно спустился по лестнице, гадая о том, что изменило Тэда. Потом снова посмотрел на билет и убрал его в рюкзак. Теперь он знал, что точно вернётся сюда. И это было хорошо...

Когда он пришёл на платформу 9 и ¾, красный экспресс уже начал заполняться первыми пассажирами. Но цвет вагонов, пожалуй, был единственным, что радовало глаз в этой картине. Ни радостных приветствий, ни шумных прощаний не слышалось больше под окнами Хогвартс-экспресса. Ученики прощались с родителями в начале перрона и стройными рядами шли к поезду. За порядком следили старосты и их помощники с чёрными повязками на рукавах. Заметив Карла, Кребб и Гойл дружно преградили ему дорогу:

— Ты одет не по форме.

— Мантия в рюкзаке, — устало объяснил Карл.

— В Хогвартс-экспресс запрещено садиться в джинсах.

— Кем запрещено?

Они стали называть фамилии, хорошо известные Карлу по библиотеке в замке Уилтшира. Он слушал, слушал, а потом спросил с горькой усмешкой:

— Может, вам показать пропуск?

— Какой пропуск? — не поняли ребята.

Он коснулся рукава, но тут голос за спинами Кребба и Гойла произнёс:

— Оставьте его.

Они расступились, пропуская Драко вперёд.

— Спасибо, — коротко поблагодарил Карл.

Но Драко не услышал слов благодарности, глаза его горели холодным, бессильным гневом. Прошло время, когда он мог угрожать этому выскочке побоями, разговором с отцом, исключением из Хогвартса. Теперь отец его был на свободе только благодаря милости Тёмного Лорда, приказ которого Драко так и не сумел выполнить.

А Карл, пристально смотревший на Драко, вспоминал свой последний разговор с Беном. Разговор, к которому они шли шестнадцать лет. Если бы у них с Драко было больше времени, может, когда-нибудь и они смогли бы поговорить так...

Найдя свободное купе и усевшись поближе к окну, Карл смотрел, как забираются в вагоны последние пассажиры, как начинает двигаться здание вокзала, мелькают крыши домов, пустыри, леса, поля... Что бы ни случилось с ним дальше, никогда уже первого сентября он не сядет в красный экспресс... За шесть лет он так и не научился любить свою школу, но именно сейчас понял, как сильно ему будет не хватать старого замка с его большими аудиториями, двигающимися лестницами, подземельями, озарёнными тусклым зеленоватым светом...

«У меня есть ещё год. Это не так мало», — сказал себе Карл и, порывшись в рюкзаке, достал книгу в потрёпанном переплёте.

Всю дорогу он читал. Его не потревожили ни весёлые голоса из соседних купе, ни дребезжанье тележки, нагруженной сладостями. В Хогвартс-экспрессе больше не было ни веселья, ни сладостей. В середине пути к нему заглянули ученики с чёрными повязками, ещё раз сделали замечание протёршимся джинсам и спросили, что за книга у него в руках. Он показал переплёт и прочитал название: «LumosSolem: К вопросу о способах передачи энергии». Название им не понравилось.

— Эта книга запрещена. Ты должен сдать её!

— Куда сдать? — не понял Карл.

— Нам!

— Но я не могу отдать вам книгу, она принадлежит не мне.

— А кому?

— Не важно. Главное, что не мне и не вам. Но если вы говорите, что она запрещена, я не стану её читать. Когда мы приедем, я передам её профессору Снейпу.

Это имя их успокоило. Правда, они пообещали проверить, действительно ли он отдаст книгу директору. Карл кивнул. Когда они ушли, он снова нашёл страницу, на которой остановился, и продолжил чтение.

Часом позже зашёл Амикус Кэрроу, за его спиной клубилась холодная чёрная тень.

— Здравствуй, Вильгельм, — сказал Пожиратель Смерти, заметив ворона. — Давно не виделись. Жаль, этого времени тебе не хватило, чтобы умереть.

На Карла Кэрроу только посмотрел. Ни человек, ни дементор ничего не сделали ему. Первого останавливала чёрная змея на руке юноши, второго — чёрная тень за его плечом...

До конца пути больше никто не приходил. Когда вдали показались огни станции, Карл переоделся, взял рюкзак, посадил на плечо ворона.

— Не сердитесь на него, полковник, — тихо сказал Карл. — Он думает, вы сумели продлить себе жизнь, спрятавшись в этом теле. Он завидует вам...

«Меня не волнует ни его мнение, ни твоё...» — ответил ему хриплый, простуженный голос.

С того дня, как полковник ушёл один бродить по городу, его отношение к Карлу изменилось. Карл не мог понять причин таких перемен, а на вопросы Вильгельм фон Дитрих не отвечал...

Спустившись на платформу, Карл пошёл к каретам. Впереди громко раздавал приказы Драко — и вдруг замолчал, заметив чёрных коней. Смерть Альбуса Дамблдора сделала для него видимыми крылатых призраков, и теперь он стоял, поражённо вглядываясь в новую реальность.

— Это фестралы, — тихо объяснил Карл, подойдя к нему. — Хагрид нам рассказывал на пятом курсе...

— Заткнись!.. — грубо ответил Драко, словно очнувшись. — Учти, я помог тебе там, на вокзале, потому что он велел защищать тебя.

— Всё равно спасибо, что помог, — сказал Карл, грустно улыбнувшись. Видно у него такая судьба: представители рода Малфоев всегда помогают ему, пусть и не по своей воле.

— Эй, вы! Рассаживайтесь по каретам, — раздался голос Амикуса Керроу.

Драко запрыгнул в карету, где уже сидели Кребб с Гойлом, и захлопнул дверцу.

Карл вздохнул и побрёл к следующей карете. Его попутчиками оказался Невилл Лонгботтон и несколько третьекурсников с Пуффендуя.

— Привет, — поздоровался Карл, подсаживаясь к Невиллу.

— Привет, — буркнул тот. Видимо, вспомнил, что Карл не остался на похороны Дамблдора.

— Как прошло лето?

— ...Нормально... — было видно: теперь Невилл выбирает между воспоминаниями о похоронах и об уроке в классе Защиты от Тёмных искусств, где они тренировались в невербальных заклинаниях. — Если считать, что Гарри Поттера не смогли поймать, то даже хорошо. Ну, а если учесть, что власть захватил Сам-Знаешь-Кто, то плохо... Теперь и в Хогвартсе всё изменится... Видел этого Кэрроу?.. Как думаешь, совсем невыносимо станет?..

— ...Не знаю...

— А как ещё может стать, когда директор у нас — этот убийца!.. — голос Невилла задрожал от ненависти и боли.

Взгляд его собеседника тоже затуманился. Карл вдруг подумал, что правду о профессоре Снейпе знает только он. А правду о нём — только профессор Снейп. Если Тёмный Лорд их убьёт, не останется даже памяти...

— Вас он, может, и не тронет, — продолжил Невилл, — всё-таки он ваш бывший декан. А нам совсем житья не станет!..

— Из наших многие не приехали, — вставил круглолицый студент Пуффендуя. — Родители не пустили их, может, даже из Англии увезли!

— А я бежать не собираюсь! — упрямо проговорил Невилл. — Гарри вернётся в Хогвартс, вот увидите! И я тоже буду здесь!

Карл слушал его и вспоминал толстого мальчика, шесть лет назад приготовившего взрывающийся суп в кабинете зельеварения. Если бы они с этим мальчиком попали на один факультет, то, наверное, стали бы друзьями...

Кареты подъехали к замку, и Карл с Невиллом разошлись по своим факультетам. Построившись в колонны, ученики замаршировали по направлению к Большому Залу, но у самых дверей кто-то запутался в полах мантии — и все колонны сбились с шага. Теперь Карл был достаточно высок, чтобы разглядеть за головами стоящих впереди учеников лица людей за преподавательским столом.

Прямая, словно клинок, сидела Минерва МакГонагалл, пришедшая на этот ужин, как на битву. Гораций Слизнорт потерянно наблюдал, как те, кого он когда-то приглашал в Клуб Слизней, теперь разрушали его мир... Карл пытался встретиться взглядом с профессором Снейпом, но тот разговаривал с Амикусом Кэрроу и не замечал юношу.

— Извините, вы Карл Штерн? — вдруг раздался тоненький голос. Карл обернулся и увидел малыша в форме Когтеврана.

— Да, это я...

— Вам просили передать, — он быстро сунул ему в руку записку.

— Кто?.. — хотел спросить Карл, но малыш уже скрылся за спинами других учеников.

Карл развернул смятый клочок бумаги и прочитал: «Жду тебя около старой ивы. Приходи быстрее!» Подписи не было, но он и без подписи узнал этот неровный круглый почерк.

«Что она тут делает?» — подумал юноша, испуганно глядя по сторонам. — «Если Кэрроу найдёт чужого...»

Тем временем ученики снова построились в шеренги.

«Церемония распределения вот-вот начнётся!.. Но не может же она ждать, пока я выйду оттуда...»

Сунув записку в карман, Карл незаметно отошёл к статуе на противоположной стороне коридора и, подождав, пока последние ученики скроются за высокими дверями зала, быстро сбежал по лестнице.

«Хорошо ещё, что все на церемонии... А то бы так просто мне не выбраться отсюда... Ну, и место она выбрала!.. Профессор Стебель говорила, у этой ивы ужасно сварливый характер!..»

Она стояла, прислонившись к широкому стволу, и нервно подбрасывала носком ботинка палую листву.

— Валери, что ты тут делаешь?! — проговорил Карл запыхавшимся голосом.

— Я сбежала из Шармбатона, — ответила девушка.

— Как «сбежала»?

— Просто не вернулась после каникул, — Валери пожала плечами так, словно ученики каждый день сбегают из волшебных школ. — Я хочу учиться в Хогвартсе. Твой профессор стал директором, я читала в газете. Попроси его, чтобы он взял меня в Хогвартс.

— ...Но... послушай... — он не находил слов от неожиданности. — Это... это так не делается...

— Откуда ты знаешь, как это делается? Просто пойди и попроси!..

— Валери, здесь многое изменилось...

— Ну, пожалуйста!.. Я же прошу просто поговорить с твоим профессором!.. Ты же мой друг, ты должен мне помочь!..

— Но Валери...

— Если ты не поможешь, я всё равно тут останусь!.. — закричала она, от просьб переходя к угрозам. — Я не вернусь назад, слышишь! Ни за что не вернусь!.. Решающая битва будет здесь, в Хогвартсе! И я не собираюсь торчать в Шармбатоне, пока Джейден...

Валери произнесла его имя — и испуганно замолчала.

— ...Так ты из-за... — тихо сказал Карл.

— Не важно, из-за кого!.. — закричала она. — Я хочу быть здесь!.. Поговори со своим профессором!.. Пожалуйста...

— ...Хорошо, я поговорю... Только не уверен, что он сможет помочь...

— Не поможет, придумаю что-нибудь ещё, — упрямо проворчала Валери.

— Ладно. Жди меня здесь... На вот, надень мою мантию. Если тебя найдут, скажешь, что ты студентка Слизерина...

— Я с места не сдвинусь, обещаю, — сказала девушка, запахиваясь в чёрную ткань.

Карл рассеянно кивнул, уже думая о предстоящем разговоре с профессором. Он ещё раз посмотрел на Валери, словно надеясь, что она передумает. Но глаза под капюшоном горели грозным огнём, губы были плотно сжаты. Он вздохнул и пошёл назад в замок.

Церемония распределения уже закончилась, последние ученики стройными рядами направлялись в общежития своих факультетов. Не найдя взглядом профессора, Карл побежал было в подземелье, но потом остановился. Профессор — теперь директор, наверное, он...

Остановившись у статуи горгульи, Карл вспомнил, что не знает пароля. Но, как и в прошлый раз, ему помогла профессор МакГонагалл. Она выскочила из кабинета директора с перекошенным от гнева лицом.

— А вы что тут делаете? — крикнула она, с глубокой неприязнью глядя на юношу.

Карл не встречался с Минервой МакГонагалл после смерти Альбуса Дамблдора. И сейчас её образ больно поразил его сердце. Перед ним была не строгая преподавательница трансфигурации, не вечно собранная, помнящая тысячи правил заместительница директора, а очень усталая пожилая женщина с тревогой и неприязнью смотрящая на часть той силы, которая постепенно завладевала её Хогвартсом.

— Я хотел поговорить с профессором Снейпом, — тихо ответил Карл.

Она сделала шаг, пропуская его, неприязни во взгляде стало больше.

— Спасибо... — пробормотал Карл и побежал вверх по лестнице.

Полки книг в расшитых переплётах, алые с золотым портьеры, уходящие в высокий, куполообразный потолок. Окружённый ими человек казался помещённым в клетку. Его простой чёрный сюртук и мантия никак не вязались с богатым убранством кабинета, он выглядел чужим среди этой роскоши.

Услышав звук шагов, человек поднял голову.

— Где вы ходите? — закричал он, вставая из-за стола. — Лонгботтон сказал, что ехал с вами в одной карете, а потом вы исчезли!..

— Я не исчез... я просто...

— Я уже говорил вам, что должен знать, где вы находитесь!

— Да, я помню, но...

— Если вы надеетесь на какое-то особое к себе отношение...

— Профессор, я не хотел пропускать церемонию, правда! — перебил Карл. — Просто у меня кое-что случилось...

— Что у вас случилось? — недовольно спросил Северус Снейп, но голос стал тише.

— Точнее не у меня... а у Валери Дюран... Это девочка из Шармбатона, она приезжала в Хогвартс во время турнира Трёх Волшебников...

— Я помню, кто такая мисс Дюран, — сказал Северус Снейп, и уголки его губ презрительно поползли вверх.

— Дело в том, что... Валери... ушла из Шармбатона.

— Как это «ушла»?

— Она больше не хочет там учиться...

— Это её проблемы, вы тут что можете сделать?

— Валери попросила меня спросить, не могли бы вы разрешить ей учиться в Хогвартсе?

— Что?!

— Я понимаю, это странно звучит... Но ей больше некуда идти!.. Пожалуйста!..

— А мне странно, что вы просите за неё, — резко сказал Северус Снейп. — Помнится, мисс Дюран не очень лестно отзывалась о вас.

Карл посмотрел на профессора, удивляясь, когда тот успел пообщаться с Валери. И вдруг вспомнил занятие окклюменцией... Профессор увидел в его мыслях их разговор перед последним испытанием...

— Не важно, как Валери отзывалась обо мне, — тихо проговорил Карл. — Она мой друг, и я не хочу, чтобы с ней случилось что-то плохое.

— Вы слишком неразборчивы в людях, которым помогаете, — сказал Северус Снейп.

— Профессор, пожалуйста!.. Она не вернётся назад в Шармбатон... И если ей нельзя будет остаться здесь... Валери может пойти, куда угодно, а сейчас война!.. Если её найдут не те люди...

— Но я не могу просто так взять её в Хогвартс!

— Вы ведь теперь директор...

— Да будь я сто раз директор, в Хогвартсе учатся студенты, список которых согласован с Министерством Магии, студенты, которых Волшебная Шляпа распределила на один из четырёх факультетов!

— Министерством управляют люди Тёмного Лорда, значит, они не будут возражать!..

— Ну, да! По-вашему, я могу делать любые глупости, и мне за это ничего не будет? Я и так купил доверие Тёмного Лорда слишком дорогой ценой, чтобы теперь потерять всё из-за одной взбалмошной девицы!

— А если Шляпа разрешит? Давайте спросим Шляпу. Тогда вы скажете, что это не вы...

— Как у вас всё просто!.. На мне целый замок, со всеми его преподавателями, студентами, домовыми эльфами и привидениями. А я должен всё бросить и заниматься мисс Дюран!..

— Но профессор, если ничего не делать, Валери окажется на улице!.. Какое у неё там может быть будущее?.. Пожалуйста, помогите!..

Северус вдруг вспомнил разговор, состоявшийся в этом кабинете год назад, только он тогда сидел по другую сторону стола.

— Заберите его... Заберите просто так...

— Не могу... Пойми, если Карл уйдёт, Том начнёт чувствовать боль. Он решит, что единственный шанс избавиться от боли и обрести настоящую жизнь, — уничтожить того, кто лишил его этой жизни. Он не станет ждать, он соберёт все силы — и нападёт. А мы ещё не готовы...

— Тогда оставьте всё, как есть!..

— Оставить, как есть, нельзя... Карл нужен здесь. И потом — рядом с Тёмным Лордом у него нет будущего.

Странно, сейчас он более чем когда-либо понимал Альбуса Дамблдора, но более чем когда-либо ему не хотелось на него походить.

— ...Хорошо, я позволю Валери Дюран надеть Волшебную Шляпу, но это первое и последнее, что я делаю для вас.

— Спасибо, профессор! — обрадовался Карл. — Я тогда приведу её, она ждёт около старой ивы!

— Только постарайтесь, чтобы вас видела не вся школа, — проворчал Северус Снейп.

Карл послушно кивнул:

— Я быстро!..

Он побежал вниз, боясь, что профессор передумает.

Увидев Карла, Валери побежала к нему навстречу.

— Ну, что? Он разрешил?

— Разрешил!.. — запыхавшись, ответил Карл. — То есть он сказал, что позволит тебе надеть распределяющую Шляпу.

— Чего? — не поняла девушка.

— У нас учеников по факультетам распределяет шляпа, помнишь, я тебе рассказывал?

— Что-то такое припоминаю... — уклончиво проговорила Валери, она редко запоминала вещи, которые мало её интересовали, а три года назад правила поступления в Хогвартс были именно такой вещью.

— Если Шляпа выберет тебя, то всё в порядке!..

— Раз тебя выбрала, значит, и меня выберет, — уверенно сказала она. — Пошли!

— Подожди!.. — вдруг остановил её Карл. — Ты действительно уверена?.. Валери, находиться в Хогвартсе сейчас очень опасно... Не думаю, что Джейден бы одобрил...

— Вот и не думай! — грозно прикрикнула Валери. — Я уже всё решила! Пошли! — она схватила его за рукав и потащила к замку.

По дороге Карл вспомнил, что не спросил у профессора пароль. Но Северус Снейп стоял в коридоре. Увидев Валери, он нахмурился.

— Здравствуйте, директор! — выпалила девушка, быстро поклонившись.

Он холодно кивнул ей и сказал коротко:

— Идите за мной.

Карл тоже собирался пойти, но Северус Снейп остановил его:

— Вас я, кажется, не приглашал.

— А... ну... я тогда подожду тут... — согласился Карл.

Когда профессор и Валери ушли, он ещё немного постоял у статуи горгульи, потом, подумав, что если его заметят стоящим около кабинета директора, это может показаться подозрительным, медленно пошёл по коридору.

Валери вернулась через двадцать минут. Лицо её было бледнее обычного, глаза смотрели мимо Карла.

— Ну, как?.. — спросил он, испугавшись, что ничего не вышло.

— Всё в порядке, — ровным голосом произнесла девушка. — Меня взяли в Хогвартс.

— Ты не выглядишь довольной... Профессор что-то сказал тебе?

— Нет, никто мне ничего не говорил! — быстро ответила она. — Просто... Меня распределили на Гриффиндор... Я надеялась, что буду учиться на твоём факультете... Или вместе с Полумной...

— А, это... — Карл облегчённо выдохнул. — Не расстраивайся, с Полумной ты и так сможешь видеться, а на Гриффиндоре, может, даже лучше!..

— Может быть... — рассеянно ответила Валери. — Ну... Я пойду... Директор велел мне найти профессора МакГонагалл, она теперь вроде как мой декан... Спасибо тебе за мантию... И вообще... спасибо...

— Не за что... — сказал Карл.

Провожая взглядом уходящую вверх по движущейся лестнице Валери, он подумал, что, наверное, ставшая реальностью идея учиться в Хогвартсе уже не казалась ей такой уж хорошей.

«Правильно ли я поступил, решив помочь ей?..» — спросил он себя, спускаясь в подземелье Слизерина.

Не успел начаться первый учебный день в Хогвартсе, как к нему прибежали жаловаться. После завтрака появилась Помона Стебель: Алекто Кэрроу грубо разговаривала с её студенткой. Сразу за ней — Сивилла Трелони: Алекто Кэрроу грубо разговаривала с ней. После первого урока прибежал Флитвик, а теперь он должен был битый час слушать Минерву.

Она говорила и говорила, но Северус уже не запоминал её слов. Он почти не спал ночью, а от бесконечных споров голова разболелась ещё сильнее.

— Как вы можете... Эти звери не могут работать с детьми!..

— Если вам не нравится мой способ управления школой, напишите в Попечительский совет или сразу в Министерство Магии, — не выдержав, резко ответил он.

— В Попечительский совет? В Министерство?! — с горечью повторила Минерва МакГонагалл. — И в совете, и в министерстве теперь ваши приспешники!

— Тогда не знаю, чем я могу... — он замер, словно забыв, как дышать.

Боль исчезла так внезапно... Северус инстинктивно посмотрел на запястье левой руки. Бред!.. Они же одни здесь!..

Вдруг в кабинет влетел Карл. Его глаза горели, на губах светилась улыбка.

— Профессор, у меня получилось!.. — радостно воскликнул он.

— Молодой человек, вы не видите, мы разговариваем! — нервно проговорила Минерва.

— Простите, профессор МакГонагалл, — сказал Карл, продолжая светиться от своего непонятного счастья.

— Наш разговор окончен, — ответил Северус Снейп. — Мне нужно поговорить с моим учеником.

— Конечно, — язвительно кивнула Минерва.

Резко повернувшись, она собиралась выйти из кабинета, но, поравнявшись с Карлом, вдруг остановилась и спросила, глядя ему в глаза:

— Скажите, вы такой же член Ордена Феникса, как и ваш учитель?

Карл замер. Его свет стал тише, словно в летние лучи вплелись осенние нити.

— Да...

— Я так и думала! — с горькой болью воскликнула Минерва.

Громко хлопнула дверь. Профессор и Карл остались одни.

— ...Перестаньте, — наконец произнёс Северус Снейп.

— Но профессор...

— Карл, перестаньте... — странно просить отпустить тебя человека, стоящего в другом конце комнаты.

— Но у меня же получилось!.. Я всё лето пытался научиться!.. Пока, правда, расстояние совсем небольшое, но я буду стараться!..

— Незачем попусту тратить свои силы.

— И вовсе это не попусту!..

— Я уже говорил вам вчера, вы слишком неразборчивы в своих привязанностях, — сказал Северус Снейп, и в его усталом голосе прозвучала печаль.

Карл не ответил, с невыразимой тоской и нежностью глядя на своего учителя.

— Идите, — сказал Северус.

Юноша медленно пошёл к двери, и чем дальше он уходил, тем явственнее становилась боль...

А вечером Карл с Валери сидели на крыше одного из флигелей и смотрели на зажигающиеся звёзды. Они знали, если их найдут, им не поздоровится, но после первого дня в новом Хогвартсе просто необходимо было вдохнуть свежий воздух и увидеть что-то светлое.

— Хогвартс оказался совсем не таким, каким я запомнила его, — глухо проговорила Валери. На её ладони заживала надпись «Я грязнокровка».

— Наверное, мне не надо было помогать тебе... — опустив голову на руки, пробормотал Карл.

— Ничего... Мы это переживём... Шляпа сказала, я имею полное право находиться здесь. Так и сказала!.. — девушка приободрилась, на бледном лице заиграла дерзкая улыбка. — Наверное, потому что я классная волшебница!..

— Конечно, классная... — с грустной улыбкой согласился Карл. — Но я всё равно не должен был...

— Знаешь, — перебила его Валери, — в Шармбатоне одна девочка рассказывала о своей подруге... У неё было слабое здоровье, и родители постоянно опекали её. Она постоянно находилась в стерильной комнате с белыми покрывалами, коврами и занавесками. Ей не разрешалось иметь собаку, играть на улице, есть мороженое... И в Шармбатон её учиться не пустили... Родители хотели защитить её... Но я думаю... Я думаю, защитить, конечно, важно, но ещё важнее — подарить человеку жизнь...