Периметр (гет)

Рекламный блок затянулся. Непрерывным хороводом на маленьком цветном экране мелькали адреса и телефоны, появлялись и исчезали жизнерадостные лица, призывавшие приобретать разнообразные товары и услуги. Косметический салон с труднопроизносимым названием, неделя скидок в столярной мастерской на Щербакова, зоомагазин с широким ассортиментов кормов... Секундная пауза, и в очередной — восьмой или десятый раз — объявления начали движение по новому кругу.

Звука не было, но постоянно меняющаяся картинка, тем не менее, удерживала внимание и помогала держаться на ногах. Семь медленных шагов вперед, разворот через левое плечо и снова назад. Пара столов, шеренга допотопных стульев, продавленный диван, полочка с книжками и спортивными кубками, сейф с чайником и тот самый телевизор, который не давал уснуть... Без пульта и с ввалившимися вглубь корпуса кнопками управления, не реагировавших на нажатия.

Лицо, уши и кожа на голове горели, словно в огне. Дикая, пронизывающая все мышцы усталость, распространившись на каждый уголок организма, постепенно брала верх. Стоит присесть или просто остановиться, как чужой и уже практически пустой мозг даст автоматическую команду на отключение. Перед глазами то и дело возникал красный, бивший по вискам, туман...

— Сколько времени вы не спали? — понимание того, что в кабинете я снова не один, пришло не сразу. В голосе из-за спины, на который я отреагировал с опозданием, послышались знакомые интонации. Полковник из столицы, а это оказался именно он, в этот раз был одет в джинсы и водолазку.

— Сложно сказать, но кофе уже давно не помогает. — я кивнул в сторону чашки на столе, выпитой ранее.

— В рассказанное вами тяжело поверить, — полковник сделал несколько шагов в сторону темнеющего, с легкой изморозью, окна и, помогая себе руками, разместил пятую точку на подоконнике. — Но за последний час ситуация несколько изменилась. В подвале обнаружили оборудование, назначение которого понять пока не удается, при этом еще остаются помещения, куда мы по-прежнему не имеем доступа. Не можем найти никого из руководства. Такая же ситуация с частью охраны, которая по словам бухгалтера, обычно здесь присутствует круглосуточно...

— И что, никаких идей касательно происходящего? — поинтересовался я, не особо надеясь на правдивый ответ.

— Разбираемся, — собеседник распрямил спину и скрестил на груди руки. — В садике, где работает ваша жена, изъяли все компьютеры. Внутри системных блоков, по предварительным выводам экспертов, нашли запчасти, не предусмотренные комплектацией. Понимания "кто и зачем" пока нет. К сожалению, эти самые запчасти реагируют на несанкционированный доступ тихим самоуничтожением, поэтому с технической стороны все сложно.

Пока представитель минобороны выдавливал из себя по капле секреты, телевизор — крутивший до этого одно и то же — отобразил черную заставку, которая через мгновение сменилась объемным логотипом регионального телеканала. Внизу экрана, бегущей строкой, появилось объявление об экстренном выпуске новостей в самое ближайшее время.

— Касательно местонахождения вашей супруги и сына, впрочем, как и остальных детей, информации нет. Их ищут, но пока безрезультатно...

Полковник продолжать что-то говорить, но я уже не слышал. Волна злости на собственное бессилие на какой то момент придала новые силы, но через секунду воодушевление сменилось отчаянием.

— Олег, посмотрите на эти фотографии. Кого-нибудь узнаете? — ко мне, отвлекая самокопание, протянулась рука со свернутыми в трубочку листами бумаги. На первом же снимке, после того, как непослушными пальцами удалось расправить лист, я увидел Седого. Несмотря на черно-белый и не самого хорошего качества снимок, любителя дорогого виски с тонко сжатыми губами я узнал сразу. Лица остальных троих мне были неизвестны, и я молча указал на карточку.

— Это директор комплекса, — незамедлительно последовал комментарий полковника. Ровная интонация и отсутствие эмоций на лице подсказали, что ничего нового в моей информации для него нет. — Уроженец Латвии, бывший спортсмен, работает в должности почти двадцать лет. Одновременно является соучредителем одного из местных фитнес-центров и еще нескольких компаний. Не женат, детей нет. Ничего криминального обнаружить за ним не удалось.

— То есть найти его не получилось? — спросил я, уже зная, что услышу в ответ.

— Последнее соединение по телефону было около шести часов назад. Здесь, в районе бассейна. До этого он активно перемещался по области. В дом к нему не заходили — повсюду камеры и какая-то хитрая сигнализация. Ждут его там. Не исключено, что появится...

Он хотел сказать что-то еще, но в этот момент картинка на экране телевизора ожила и полковник замолчал. Начался тот самый выпуск новостей. Текстовой дорожки не было, поэтому понять, о чем говорил бурно жестикулирующий диктор, было сложно, но потом комментатора сменил видеоряд. Судя по не самому высокому качеству и постоянно прыгающему изображению, съемка велась на телефон. В поле зрения камеры оказались похожее на спортзал здание с высокими окнами, шеренга людей в экипировке и с оружием, а также несколько автомобилей скорой помощи со включенными проблесковыми маячками. Находившийся в непосредственной близости от места событий оператор сделал приближение и заснял двух медработников с носилками в руках. За мгновение до того, как съемка прекратилась, в кадре отчетливо стало видно лицо лежавшего на носилках человека — лицо Макса.

— Состояние тяжелое, но должен выкарабкаться. Сейчас в реанимации, — пока я осознавал увиденное, полковник продолжал дозированно выдавать информацию. — В подвале наткнулись на вооруженного охранника, у которого, кроме автоматического оружия, оказалось еще несколько гранат...

Макс, бассейн, подвал, перестрелка... Как он вообще тут оказался? Он ведь оставался в городке и должен был ожидать приезда коллег. Я, видимо, произнес это вслух, так как ответ полковника последовал практически сразу:

— Когда стало известно о вашем местонахождении, было принято решение больше не тянуть и переходить к активным действиям. Насколько мне известно, на проведении операции настоял ваш сослуживец. Но, к сожалению, события потом развивались несколько иначе, чем ожидалось...

— И что теперь? — прервал я повествование собеседника, чей неторопливый тон и манера изложения начали уже раздражать. — Что вы собираетесь дальше делать? Вся эта чертовщина должна иметь какое-то разумное объяснение. Поставьте себя на мое место. Я уже понял, что оказался пешкой в чьей-то игре, но мне на это уже глубоко наплевать. Вы, наверняка, знаете больше, чем говорите. Дайте мне хоть какую-нибудь зацепку!

— Один, после того, как подорвал себя на гранате, уже ничего не скажет. Второго сейчас допрашивают, но пока без толку.

— Дайте мне с ним пообщаться. Пару минут, — сам не зная зачем, начал я упрашивать полковника. Если они его не разговорили, то и у меня вряд ли что-то получится.

Пока тот собирался с ответом, в дверь постучали. Практически одновременно со стуком в раскрывшемся проеме появился высокий темноволосый парень в свитере защитного цвета.

— Прошу прощения, что прерываю, — обратился он к полковнику с едва заметной одышкой в голосе и, подбирая слова, добавил: — У нас новая ситуация. Вам нужно это увидеть.