Сердце змеи (гет)

сентябрь 1944 г.

— Так что же, мисс Соммерс? — поторопила ее Вилкост слегка насмешливо. — Вы никак задумались?

Мерлин, неужели никто в классе не видит, что здесь находится убийца, лишивший жизни трех магглов? Почему они все так спокойны, будто ничего особенного не происходит?!

Соберись. Возьми себя в руки.

Сжав пальцы в кулак, Миранда твердо встретила взгляд профессора.

— Полагаю, что все же к одаренным студентам, мэм.

Опять послышались смешки — на этот раз больше одобрительные, со стороны гриффиндорцев. Профессор же не выглядела недовольной, а вместо этого слегка склонила голову набок.

— Что же, проверим. Что такое инфернал?

— Это труп, возвращенный к жизни темной магией, который подчиняется воле создавшего его хозяина и не обладает собственным разумом. У них нет инстинкта самосохранения, они не чувствуют боли и не способны на какие-либо самостоятельные решения.

— Верно. Основные признаки нападения инфернала?

— Их фактически нет, мэм. От жертвы в принципе не остается ничего, что можно было бы опознать как человека.

— Как можно убить такое существо?

— Никак, ведь оно уже мертво, профессор, — не удержавшись, ввернула Миранда. Но заметив, как прищурилась Вилкост, предпочла вернуться на безопасную тропу. — Самое действенное средство — огонь.

— Если на вас набросится сразу несколько инферналов, какие заклинания вы используете?

— Полагаю, что Инсендио, профессор.

— Я сказала, несколько инферналов, мисс Соммерс! Вам понадобится что-то посущественнее. Почему бы не использовать Адское Пламя?

— Потому что этим заклинанием крайне сложно управлять, профессор, — отрапортовала Миранда, уже начиная получать удовольствие от такого экзамена. — Здесь недостаточно простого заклинания, использовать Адское Пламя может только маг с очень сильной волей, чтобы оно подчинялось волшебнику, а не уничтожило его вместе с инферналами. Не говоря уже о том, что это та же Темная магия, использование которой ограничивается Министерством.

На несколько секунд в классе повисла тишина, а потом Вилкост внезапно одобрительно улыбнулась.

— Очень хорошо, мисс Соммерс. Пятнадцать очков Гриффиндору! Теперь переходим к сегодняшней теме…

Миранда опустилась обратно на стул и глубоко вздохнула. Рядом Минерва прошептала:

— Поздравляю! Кажется, ты произвела на нее впечатление.

Она слабо улыбнулась. Вопросы Вилкост, которая теперь водила палочкой в воздухе, и на доске сама собой появлялась тема урока, не показались ей сложными, поскольку Снейп в прошлом году обо всем этом рассказывал на занятиях и даже заставлял писать эссе про инферналов. А вот внезапная встреча…

Она не смела повернуть головы в его сторону, но чувствовала его присутствие буквально каждой клеточкой. Сейчас он на нее не смотрел, она не ощущала чужого взгляда, но его присутствие давило, не давало вздохнуть свободно. Он узнал ее; она была опасна для него как ненужный свидетель. Но ведь не попытается он избавиться от нее здесь, в школе, буквально на глазах у Диппета с Дамблдором? Или… попытается? Ему всего семнадцать, он даже школу еще не закончил, однако уже убил трех магглов, которые, к тому же, были его родственниками! В том, что они родня, Миранда теперь была уверена, фамилия «Реддл» развеяла последние сомнения. Но кем же надо быть, чтобы просто взять и убить своих родственников?

В этот момент Миранда ощутила, как ее сознания точно коснулись чужие пальцы — даже не попытка проникновения в разум, а, скорее, просто проверка ее ментальных барьеров. Прищурившись от злости, она решительно захлопнула свое сознание от любого постороннего воздействия. То есть этот убийца еще и легилимент! Прелестно, именно этого ей для полного счастья и не хватало!

Зато теперь понятно, как он смог сделать так, чтобы Морфин Мракс взял на себя вину за убийство магглов…

На смену страху и смятению пришел медленно зарождавшийся гнев. Ну уж нет, он не на ту напал, если думает, что она просто позволит взять и избавиться от себя как от досадной помехи! Троих беззащитных магглов этот Реддл смог убить — отлично, теперь посмотрим, как он справится с волшебницей Мирандой Фрост, которой и с Пожирателями Смерти доводилось сражаться и в Отделе Тайн, и в прошлом году в Хогвартсе, и ничего — уцелела!

— … значит, заклинание вызова Патронуса. Это высшая светлая магия, очень сложная, и в школе ее обычно не проходят, но я думаю, что к ЖАБА вам стоит о ней узнать, — вещала профессор Вилкост, и Миранда откинулась на спинку, почувствовав, как слегка отступает напряжение. С какой-то нежной грустью вспомнился Гарри и занятия ОД в Выручай-комнате — как бы она хотела снова вернуть те дни, пусть в школе и царила тирания Амбридж. — Возможно, мы попробуем вызывать Патронуса, хотя я не жду от вас успехов на практике. Так, начинаем с простого — что такое Патронус и для чего он нужен?

Вверх взмыли три руки. Миранда огляделась и заметила, что своими знаниями, кроме нее самой, были готовы поделиться только Минерва и Ну-Кто-Бы-Сомневался-Чертов-Реддл.

— Мистер Реддл?

— Патронус — магическая сущность, которая служит как защита от дементоров и смеркутов. Чаще всего принимает форму животного, которое ближе всего волшебнику по духу. Чтобы призвать его, нужно сосредоточиться на своих самых положительных эмоциях, вызвать самое счастливое воспоминание и произнести заклинание «Экспекто Патронум». Если все выполнено правильно, Патронус появится в форме животного, а не просто облачком серебристого света.

К концу его ответа рука Минервы опустилась. Галатея вновь одарила Реддла ласковой улыбкой — создавалось впечатление, что ему она особенно благоволила:

— Очень хорошо, мистер Реддл. Да, все верно, Патронус способен… Да, мисс Соммерс? Вы что-то хотели сказать?

— Я бы хотела дополнить ответ мистера Реддла, — Миранда очаровательно улыбнулась, заметив, как сузились глаза слизеринского старосты. Кажется, в 1944 году именно Реддл был местной Гермионой Грейнджер, знающей ответы на все вопросы, и ситуация, когда кто-то смел вмешиваться в его ответ, была ему в новинку. — Можно?

— Прошу вас, мисс Соммерс, — Галатея поощрительно кивнула.

— Простых счастливых воспоминаний недостаточно, — в памяти всплыл рассказ Гарри о том, как ему удалось впервые создать полноценного Патронуса в конце матча по квиддичу. — Это должны быть не просто воспоминания, волшебник должен буквально заставить себя снова испытать эти счастливые эмоции, чувство радости и эйфории. В боевых условиях сделать это крайне трудно, особенно когда дементор уже в двух шагах от тебя.

— Но он же не сразу попытается применить к вам «поцелуй», — внезапно вмешался новый голос, и Миранда взглянула на привлекательного блондина за третьей партой с длинными платиновыми волосами. Серые глаза и самодовольный вид безошибочно указывали на предка Драко Малфоя. — Если не мешкать и не терять впустую время…

— Боюсь, вы плохо представляете себе, что такое дементор, мистер… — она сделала паузу, и блондин подсказал:

— Малфой.

— Мистер Малфой, — теперь ее голос звучал более жестко. Перед глазами теперь проносились картины начала третьего курса, когда эти существа обыскивали Хогвартс-Экспресс, охотясь на Сириуса Блэка. Миранда ехала в одном купе с Фредом и Джорджем Уизли, когда дверь открылась, и на пороге возникла темная фигура в длинном балахоне. Эти склизкие руки, покрытые струпьями, ледяное дыхание, опустошительный страх она не забудет никогда. — Эти существа начинают высасывать ваши положительные эмоции сразу, как оказываются неподалеку от вас. Вы плохо владеете собой, вы не можете толком дышать и только чувствуете, как из вас забирают все хорошие эмоции, на которые вы только способны. Эти ощущения с каждой секундой только усиливаются, и сосредоточиться на счастливых воспоминаниях, когда в голову лезут только самые отвратительные, крайне сложно. Так что да, дементору не нужно сразу использовать «поцелуй», чтобы раздавить вас.

Под конец ее голос понизился до шипения. Малфой молча рассматривал ее, однако самоуверенное выражение из его глаз слегка убралось. Обнаружив, что она, неожиданно для самой себя, разошлась, Миранда перевела дыхание и только теперь обратила внимание, что с нее не спускают глаз все присутствующие.

— Вы говорите так, будто вам лично доводилось сталкиваться с этими существами, — помолчав, негромко сказала Вилкост.

Она глубоко вдохнула, уже жалея о своей вспышке, но отпираться смысла не было.

— Было дело, профессор. К счастью, без долгоиграющих последствий.

Минерва теперь таращилась на нее с легким испугом, да и на остальных, кажется, ее слова произвели впечатление. На Реддла она старательно не смотрела.

— Возвращаясь к Патронусам, — Вилкост обошла свой стол и подошла к доске. — Кто знает, в каких редких случаях форма Патронуса может измениться?

Она оглядела класс, отметила две единственные поднятые руки и слабо улыбнулась.

— Да, мистер Реддл?

— Волшебник должен пережить сильное психологическое потрясение, — отрапортовал тот, как по написанному. — Оно должно быть настолько мощным, что повлияло на всю личность мага. Может, он что-то для себя осознал, в чем-то раскаялся, поставил себе цель в жизни…

— Или влюбился, — вырвалось у Миранды прежде, чем она успела сообразить, что говорит.

Реддл резко повернулся к ней, и впервые за все время Миранда посмотрела ему прямо в глаза. Тот взирал на нее даже без злости и казался ошарашенным — не из-за ее ответа, и из-за того, что кто-то посмел его перебить.

— Прошу прощения?

— Влюбленность способна повлиять на телесную форму Патронуса, — пояснила она, глядя все так же ему в лицо. Выражение темных глаз оставалось нечитаемым. — Ее тоже можно отнести к сильному психологическому потрясению.

— Маловероятно, — Реддл пожал плечами, и красивые губы скривились в презрительной усмешке. — Мне кажется, мисс Соммерс, вы сильно переоцениваете силу этого чувства.

Миранда выдавила слабую усмешку. В прошлом году она видела, как изменился Патронус Тонкс, видела, как подурнела молодая волшебница, и вспомнила свое удивление, когда стало известно, что именно стало причиной этих серьезных перемен.

— Я — возможно, — не стала спорить она и улыбнулась Реддлу. — Разумеется, все влюбляются по-разному, и не на каждого любовь оказывает такое оглушительное воздействие. Тем не менее, известны случаи, когда под действием любви Патронус волшебника менялся, причем принимал форму Патронуса его возлюбленного. А это о чем-то, да говорит, правда?

Они застыли, не сводя друг с друга глаз, и в классе ощутимо сгустилось напряжение. Реддл прищурился, пристально изучая ее. Красивое лицо оставалось совершенно бесстрастным и даже расслабленным, но Миранда была готова поклясться, что его желание прикончить ее только что стало еще сильнее. Кажется, кому-то в этом классе не нравилось, когда его слова оспаривали и ставили под сомнение, да еще во всеуслышание. Ну, и что ты мне теперь сделаешь, Реддл?

— Кхм-кхм, — громко прокашлялась профессор Вилкост, про которую Миранда уже вовсе успела позабыть. — Я очень довольна вашими познаниями, но все же прерву вашу увлекательную дискуссию. Возвращаемся к нашему занятию. И по десять баллов Гриффиндору и Слизерину.

Миранда первой отвела взгляд и уткнулась в пергамент перед собой. Атмосфера в классе слегка разрядилась, Вилкост продолжала рассказывать об особенностях вызова Патронуса. Заскрипели перья, Реддл наконец-то от нее отвернулся, и она физически испытала облегчение, когда он склонился над своими конспектами.

Опасный человек. Нисколько не похож на того, кто хоть как-то переживает из-за того, что стал убийцей всего месяц назад. Он превосходно владеет собой, предпочитает контролировать ситуацию, а его аура давит на нее в буквальном смысле, не давая расслабиться. Может, не стоило его сейчас еще больше злить? Кто знает, чем ей это теперь аукнется…

Остаток урока пролетел, как в тумане, и на обед она шла в каком-то полубессознательном состоянии, машинально следуя по пятам за Макгонагалл. Та всю дорогу делилась впечатлениями от урока, на что Миранда только поддакивала и согласно мычала, раз за разом прокручивая у себя в голове всю новую встречу с Реддлом и пытаясь анализировать его жесты, взгляды, поведение. Какова вероятность, что он не останется в стороне и все же предпримет реальные шаги против нее?

— Привет! — весело поздоровался женский голос слева от нее, когда они с Минервой сели за гриффиндорский стол в Большом зале. Миранда подняла голову и обнаружила хрупкую белокурую девушку, которую уже определенно где-то видела. В певучем голосе отчетливо звучал французский акцент. — Меня зовут Симона Лефевр. Ты Миранда, да? Мы только что были вместе на Защите. Здорово ты Реддла осадила, такого еще никто не видел!

Миранда выдавила дружелюбную улыбку, не желая вступать в диалог, но внезапно заговорила и Минерва:

— Кстати, да! Это здорово, что ты столько всего знаешь по Защите от Темных Искусств. А то Реддл всегда такой всеведущий, хорошо, что теперь кто-то может оспорить его авторитет!

— Я вовсе ничего оспаривать не хотела! — Миранда чуть не поперхнулась тыквенным соком. — Просто озвучила то, о чем читала в учебниках! Не моя вина, что он главу о Патронусах читал не слишком внимательно.

— Реддл — и не слишком внимательно? — Симона захихикала. — Скажешь тоже! Он лучший ученик школы, сдал все СОВ на сплошные «превосходно»! Его ответы не то что оспорить, даже дополнить никто не пытался, а тут ты со своими познаниями о Патронусах! Ты, к слову, сама их вызывать случайно не умеешь? А то представляю себе реакцию Реддла, когда ты на уроке возьмешь и вызовешь Патронуса быстрее него!

Миранда, изначально собиравшаяся ответить на вопрос Симоны утвердительно, торопливо сдала назад.

— Нет… Не умею.

Не стоит привлекать к себе еще большее внимание. Незаметность и скрытность — вот ее главные качества на этот год, а не превращение в местную знаменитость…

Хотя увидеть, как отреагирует на ее Патронуса Реддл, она бы и сама не отказалась, это правда.

— Ты откуда? — быстро спросила она, чтобы перевести внимание соседок на более безопасную тему. — Я просто слышу французский акцент…

— У меня французские корни, но я из Америки, — Симона улыбнулась. — Моя бабушка живет в Луизиане, в детстве я много времени жила с ней. Но мы переехали в Англию восемь лет назад, в Хогвартсе я с первого курса.

— А где больше нравилось?

— Сложно сказать. Здесь интереснее, но в Луизиане было теплее. Я каждое лето возвращаюсь обязательно туда. Бабушка всегда так радуется… — Миранда отметила смуглую кожу Симоны — это был явно не загар, а результат смешения разных кровей. Вкупе с белокурыми волосами ее внешность казалась слегка экзотичной, непривычной. — А ты откуда?

Обед потек своим ходом в приятной, дружелюбной атмосфере. Миранда поддерживала светскую беседу, изредка вставляла словечко Минерва, потом к их разговору подключились и другие гриффиндорцы, сидевшие поблизости. Услышав знакомые фамилии — Поттер, Лонгботтом, Браун — Миранда с интересом разглядывала предков своих сокурсников, пытаясь найти семейное сходство. После обеда к Симоне подошел симпатичный семикурсник с Когтеврана, с которым она встречалась и которого немедленно рекомендовала Миранде как Оуэна Бэгшота. После церемонии знакомства парочка ушла в библиотеку, а Миранда и Минерва отправились на Трансфигурацию.

Здесь ее успехи были значительно скромнее, и Миранда предпочла молча слушать профессора Дамблдора и записывать конспект, не мешая Минерве зарабатывать своими ответами баллы для факультета. Как и ожидалось, в этом предмете Минерва демонстрировала потрясающие способности и быстрее всех справилась с данным заданием — превратить остроконечную шляпу в живого фламинго. К концу урока в классе царили шум и гам, перемежавшиеся с птичьим клекотом, летали перья. Миранда задумчиво разглядывала своего фламинго — тот получился почти идеальным, только на голове почему-то посреди розового оперения присутствовало ярко-голубое страусиное перо, которое было на шляпе. Дамблдор только усмехнулся, когда заметил это нововведение, и поставил «Выше ожидаемого».

Вечером Миранда сделала домашнее задание, вежливо отказалась от предложения Симоны посидеть в гостиной с ней и Мэри Аберкромби с их курса и отправилась в спальню. Ей было необходимо многое обдумать.