Дочь Волдеморта (СТАРАЯ РЕДАКЦИЯ!) (гет)

— Гермиона, проснись!

Бледный, как полотно, Робби тряс ее за плечи. В номере было светло, с улицы доносились гомон и шелест прибоя.

— Генриетта! — вскрикнула молодая ведьма, резко хватая Робби за плечи.

— Дома, с Эльзой: всё в порядке.

— Робби? — непонимающе спросила женщина, моргая и оглядывая свои руки: их всё еще саднило, но не было видно никаких ран. В темных очках ее приятеля отражались всклокоченная голова и перекошенное лицо. — Где Нарцисса?! — ошеломленно спросила ведьма.

— Кто?

— Я что, спала?! — севшим голосом выдавила ведьма после короткой паузы.

— Ну да. Тебе, наверное, приснился кошмар. Ты стонала, и, вообще, я не мог разбудить тебя сразу. Помнишь, что снилось-то?

— Я только спала? — опять повторила Гермиона, делая паузы после каждого слова. — Мне нужно увидеть Етту! — скороговоркой закончила она.

— Вечером увидишь, — удивленно ответил Робби.

— Сейчас. Робби, милый, сходи в бар, принеси мне коктейль. И мороженое. Я хочу мороженое, такое, как продают у бассейнов.

— Нам сейчас принесут завтрак из ночного улова.

— Да-да, ты говорил. Но я хочу мороженое и коктейль.

— Я тебе не говорил, — удивился парень. — Ты уснула на катере и даже не заметила, как я отнес тебя в номер!

— Значит, приснилось, — Гермиона вскочила. — Робби, миленький, принеси мне коктейль и мороженое, а я приму душ. Пожалуйста. Только не торопись.

Она практически вытолкала парня из комнаты; и тут же трансгрессировала домой.

В гостиной миссис Томпсон и миссис Грэйнджер разговаривали, забавляя Генриетту большим и ушастым плюшевым кроликом Тото. Когда с громким хлопком посреди комнаты появилась молодая ведьма, миссис Грэйнджер охнула, а Стэфани Томпсон, взвизгнув, вскочила на ноги.

Гермиона быстро навела на нее палочку, и соседка замерла. Ведьма бросилась к ребенку и приемной матери.

— Маленькая моя, — сквозь слезы прошептала она, обнимая дочку. Гермиона стояла теперь на коленях у ног сидящей миссис Грэйнджер и чувствовала, как тело начинает бить крупная дрожь.

— Гермиона!!! Что случилось?!!

— Мамочка, — простонала ведьма, обхватывая ее колени. — Мне приснился ужасный сон...

— Что с Нини?!

— Я... Я исправлю ее память. Мамочка...

Генриетта что-то лепетала, обнимая свою мать за шею и запуская пальчики в спутанную прическу.

— Да ты с ума сошла! — пробормотала миссис Грэйнджер. — Перепугала Нини, меня чуть до инфаркта не довела... Из-за какого-то сна! Что с Робби?

— Я отправила его в бар за коктейлем и мороженым, — хватая ртом воздух, ответила ведьма, — это займет какое-то время. Мама, я заберу ее.

— Что?! — миссис Грэйнджер невольно положила руки на плечи ребенка. — Куда? На Сейшелы?!

— Нет... Мне нужно... Я не могу ее сейчас оставить, мама. Мне страшно.

— Да что тебе такое приснилось?! Гермиона! Ты же взрослый человек, и...

— Мы теряем время: Робби вернется из бара и начнет меня искать.

— Но как же Нини?!

Гермиона нехотя отпустила ребенка и девочка, захныкав, недовольно стукнула по дивану своим плюшевым кроликом, которого держала за ухо.

— Я спрячусь. А ты принеси мне сразу же Етту! — велела ведьма, наводя на соседку волшебную палочку.

Миссис Томпсон неуверенно опустилась на диван, а Гермиона скрылась за перегородкой, прикрывающей лестницу.

— Я... Что я говорила? — пробормотала подруга миссис Грэйнджер. — Голова закружилась.

— Я сейчас, Нини. Отнесу Етту в комнату и налью тебе воды, — растерянно ответила ей приемная мать Гермионы и встала, чтобы передать ребенка его родительнице.

— Скоро вернусь, — дала слово ведьма, прижимая дочку к себе, — обещаю.

* * *

В Даркпаверхаусе действовала сетчатая система защиты от трансгрессии. В специально отведенных местах, — кабинетах профессоров, их спальнях, около поста привратника и еще в некоторых помещениях располагались специальные круги, начертанные магическим раствором, с которых, зная соответствующие слова, можно было легко снять мощные защитные чары или наложить их опять.

Гермиона сразу попробовала перенестись в кабинет своего отца — если он там, круг будет разблокирован.

Так и произошло.

Она появилась в кабинете Волдеморта, одетая в помятую рубашку и пляжное парео, растрепанная и прижимающая к груди истошно рыдающего ребенка, вцепившегося в своего плюшевого кролика с такой силой, что у того на шее треснул какой-то шов.

— Кадмина Беллатриса! — воскликнул Темный Лорд, поднимаясь из-за стола в полнейшем недоумении. — С маленькими детьми нельзя трансгрессировать, это очень опасно! В чем дело?

Вместо ответа Гермиона, передавая ребенка, который тут же успокоился, на руки grand-père, пристально посмотрела в его красные глаза, даже не пытаясь чем-то защитить свои мысли и память.

— Это всего лишь сон, — после паузы осторожно сказал Темный Лорд, одной рукой держа Генриетту, которая уронила своего Тото и принялась отрывать серебряную пряжку в форме змеи с дедовой мантии, а другой подводя ее мать к креслу. — Все твои опасения беспочвенны, ты напрасно подняла панику; Нарцисса Малфой ничего не сделает Генриетте.

Волдеморт вынул палочку и, сотворив на полу просторный детский манеж, полный игрушек, опустил туда малышку Генриетту. А сам сел напротив дочери за стол.

— И тебе тоже, — добавил он. — Хотя смерть сына и стала для Нарциссы страшным ударом, сейчас она занята иными переживаниями.

— Это какими же? — скептически прищурилась Гермиона. Хотелось курить. Она успокоилась, едва оказавшись в этом кабинете. Ничего не произошло, ничего не случилось: никакой невозможной беспомощности в уверенных глазах ее отца, никакой безнадежности.

— Ты многое пропустила в своем уединении, — пожал плечами Темный Лорд. — Нарцисса оставила мужа и живет сейчас с Северусом Снейпом.

— Что?! — поперхнулась Гермиона, забывая даже свой кошмар.

— Ты просила не карать родителей Драко Малфоя за поступки сына, и я запретил Люциусу насильно возвращать ее или разбираться с нашим общим другом.

— И он проглотил это?!

— Есть ситуации, когда особо не поплюешься, — нехорошо улыбнулся Темный Лорд.

— Но как тетя решилась на такое?! — всё еще недоумевала молодая ведьма. — Мне всегда казалось, что общественное мнение значит для нее очень многое. Тем более теперь, когда ее положение снова укрепилось.

— У каждого человека есть предел выдержки, Кадмина, собственные границы, переходя которые, люди уже не могут оставаться невозмутимыми. Стойкость Люциуса и стойкость его супруги оказались неравны. После смерти сына и серьезной ссоры с мужем Нарцисса сначала уехала к молодой вдове Малфой...

— Ой, я совсем забыла о том, что Малфой был женат! — невольно перебила Гермиона.

— Женить его успели, — кивнул Темный Лорд. — Родители, давно озабоченные маргинальным положением отпрыска древнейшей фамилии, подготовили этот брак заранее и, едва завершилась Темная Революция, женили его на девочке знатного рода.

— Джинни что-то писала мне...

— История Астории Гринграсс по-своему занимательна и, безусловно, примечательна. Но мы отклоняемся от темы, а тебе, кажется, нужно спешить.

— Ах да, Робби...

— Спроси у Джэнн о юной миссис Малфой, если тебя это интересует. А ее свекровь, оставив мужа, сначала поселилась со своей вдовствующей невесткой и годовалым внуком, а потом обрела утешителя. Ты сломала ее невозмутимость, Кадмина. В то время Нарцисса была способна на многое. — Темный Лорд пристально посмотрел в глаза дочери. — То время прошло, — серьезно сказал он. — Нарцисса Малфой круто поменяла свою жизнь, но она вновь стала собой. Она для тебя не опасна. Верь мне, я знаю, о чем говорю. Твой кошмар навеян переживаниями, вызванными неожиданным для тебя рассказом Эльзы Грэйнджер.

Гермиона опустила глаза.

— Кадмина, я не намерен делать вид, будто сожалею по этому поводу, — через несколько минут заговорил Темный Лорд. — Нарцисса нашла замечательное решение сложного вопроса и семью подобрала очень удачно.

— Если бы ты лгал мне, я хотя бы могла обвинять тебя в лицемерии, — горько сказала Гермиона.

— Ты всё еще можешь считать меня жестоким.

— Но ведь это не жестокость, — мрачно возразила она. — Хладнокровие, расчетливость, осознанный эгоизм.

— Понимаю: с людьми, трезво взирающими на реальность, сложно, Кадмина, — задумчиво сказал Волдеморт. — Таких очень мало. Почти всегда можно апеллировать к тщеславию или совести. Самые тупиковые случаи — когда нельзя манипулировать даже через выгоду. Тогда остается только созерцать. И восхищаться. Эстетическое удовольствие. Когда чего-то не можешь побороть — наслаждайся его достоинствами.

— Это самореклама? — усмехнулась молодая женщина.

— Это жизненная позиция.

— А если то, что ты не можешь побороть, — не имеет достоинств?

— Тогда ты или плохо борешься, или просто не умеешь понять. Всё великое — достойно восхищения, всё не великое можно легко побороть.

— Великие люди — великие жертвы? — грустно усмехнулась ведьма. — И много мелких, которые просто не замечаешь?

— И великие заслуги, Кадмина. Об этом не забывай.

— Я не забываю. Просто иногда частности бьют по глазам.

— А ты просто не прячься от них. Ты это очень любишь.

— Не быть мне великой? — иронично спросила Гермиона.

— Ну почему же? У великих людей есть и свои великие же, соответственно, слабости. Всё в равновесии.

— Мне иногда кажется, что я потеряла это равновесие когда-то очень давно и с тех пор стою на голове, не понимая, почему все ведут себя странно и почему мне так неуютно самой.

— Тебе стало неуютно не поэтому, Кадмина. И ты начала задумываться об этом не оттого.

— Но ведь уже начала.

— Ты слишком деятельная натура для того образа жизни, который избрала.

— Я ращу ребенка. Этого мало?

— Мало. Ребенок растет и сам. А тебе нужно жить дальше. Не в мире магглов.

— Мы уже говорили об этом. Я хочу побыть одна. Отдохнуть.

— Ты не отдыхаешь.

— Я сейчас, между прочим, с Сейшельских островов! — обиделась Гермиона.

— Ты не отдыхаешь, Кадмина. Все твои потуги расслабиться на курорте вылились в глубокий кошмарный сон, переполненный последними страхами. Кстати, если не хочешь пополнить список проблем, тебе лучше поспешить к своему магглу.

— О, Робби! — подскочила Гермиона. — Он уже, наверное, на уши поставил весь отель! Я побежала. Етта, дорогая, иди к мамочке.

— Не трансгрессируй с ребенком. Это опасно и незаконно.

— Ваша Светлость, вы становитесь невыносимы! — расхохоталась ведьма. — Пожалуйся на меня в Отдел магического транспорта! — Она помахала Темному Лорду маленькой рукой дочери. — Я ее контролирую, ничего не случится. Попрощайся с bon-papá, Генриетта. А где наш Тото?

Направляя палочку на свалившегося под стол плюшевого кролика, Гермиона не заметила, как вздрогнул Волдеморт от ее последних слов, и как на его устах появилась странная улыбка после того, как маг понял, к чему они относились.

* * *

Робби Томпсон был возмущен. За тот не очень большой отрезок времени, когда он уже возвратился с мороженым и коктейлями, и до того, как Гермиона «нашлась», парень успел оббегать чуть ли не весь остров.

— Честное слово, я телепортировалась в Лондон, — веселилась Гермиона, с аппетитом поедая остывшую рыбу, — и потом еще в Румынию.

— Побудь серьезной хоть немного, Гермиона! Я успел тут придумать невесть что!

— Морские пираты?

— Ты специально это устроила, да?

— Ну, Робби, перестань злиться. Мне нужно было отлучиться. Действительно нужно.

— В Лондон? — саркастично прищурился он.

— И в Румынию, — кивнула ведьма.

— О боги!

* * *

В этот день им так и не удалось поплавать с аквалангами, а Робби сердился на нее за «утреннее представление» всю дорогу домой. Он был твердо убежден, что это — глупая шутка Гермионы. Оказавшаяся неудачной, и потому она ее и не признает.

Ввиду локальной конфронтации отъезд с острова не был болезненным. Впрочем, после ночного кошмара с Офелией-Нарциссой, Гермиона думала только о том, как бы поскорее возвратиться к своему ребенку. Она дважды трансгрессировала домой — из аэропорта и из самолета, причем в последний с трудом смогла возвратиться.

«Свежие новости! Наследница Темного Лорда трагически погибла, промазав мимо самолета, и обрела вечный приют где-то на северо-востоке пустыни Сахара. Поиски тела ведутся».

— Что это ты такая веселая? — оборвал Гермионины мысли Робби.

— Сочиняю передовицу.

— С сочинительством у тебя всё в порядке, — буркнул парень и опять надулся.

— Робби, не будь букой. Ну что ты, как не родной? Чем мне заслужить прощение?

— Больше так не делать, — мрачно посоветовал парень, — и признать, что это была дурацкая идея.

— Но я действительно...

— Была в Румынии — это я уже слышал.

— А может, у меня курортный роман! — разозлилась молодая женщина.

— Что?! — вздрогнул Робби, высоко поднимая брови; а потом добавил скептически: — Ты серьезно?

— Серьезно. Я имею право на личную жизнь?

— Но с кем?! — оторопел он.

— Роберт Томпсон!

— Прости. Но ты же могла меня предупредить...

— Я уже извинялась. Просто увлеклась и не рассчитала время.

Робби смерил ее странным взглядом и отвернулся к окну. Они молчали до самой посадки.