Сердце змеи (гет)

В Большой зал Миранда спустилась, когда завтрак уже близился к концу. Она заняла привычное место между Гермионой и Невиллом, положила себе в тарелку тосты, опрокинув при этом банку апельсинового джема, и плеснула в чашку чай, вылив часть себе на мантию. Сидевшая напротив Джинни посмотрела с удивлением. Миранда послала ей в ответ насквозь фальшивую улыбку и с преувеличенным энтузиазмом принялась за еду.

Кусок в горло не лез. Любимый чай с бергамотом, который она полюбила, потому что такой всегда пил Том, казался пресным, а тосты — сухими и картонными.

Как и раньше, татуировка не подавала никаких признаков жизни, но Миранде все равно казалось, что та жжет ее под одеждой, и удивительно, как блузка и школьная мантия до сих пор не начали тлеть.

Смирившись, что аппетит так и не вернётся, она отодвинула от себя почти нетронутый завтрак и огляделась.

Потолок в зале был затянут скучными серыми облаками, обитатели Хогвартса бодро звенели посудой, настраиваясь на новый учебный день. Между столами парили призраки, к дверям вдоль стены шёл угрюмый Филч, как обычно, недовольный школьной дисциплиной. На руках у него сидела Миссис Норрис, которой он гладил шерсть и что-то вполголоса говорил на ухо — как пить дать на тему, как хорошо было бы вернуть в Хогвартс розги и тиски для пальцев.

За столом преподавателей было спокойно. Профессора общаются между собой, читают газеты. Пожалуй, из общей картины выбивался только профессор Монтгомери — он был мрачнее тучи, сверлил безучастным взглядом стол перед собой и на внешние раздражители не реагировал.

За факультетскими столами царило привычное оживление — ни капли тревоги, смятения... И это было так дико — осознавать, что он здесь, он вернулся, и никто, никто не подозревает, насколько непредсказуемым враз стало их будущее!

Запоздало догадавшись это сделать, Миранда перевела взгляд на стол Слизерина. Что же, приятно видеть, что во всей школе есть хотя бы один человек, в полной мере осознающий масштаб проблемы, которая на них свалилась. Малфой был даже не бледен, его лицо приобрело изжелта-серый оттенок, точно его поразило несколько тяжелых недугов одновременно. Глаза покраснели от бессонной ночи, а пальцы правой руки, казалось, жили своей собственной жизнью и все норовили дотронуться до предплечья левой, и Малфою приходилось ежесекундно себя одергивать, чтобы не привлекать к себе внимания этим жестом. Теи рядом не было — значит, можно надеяться, что сестра пока не в курсе. Интересно, есть вероятность, что Малфой предпочтёт держать ее в блаженном неведении?..

— Миранда, так ты нашла своё кольцо?

Она повернула голову с некоторой задержкой и обнаружила, что ее окликнула Гермиона. На лице той было самое живое участие, никакого осуждения.

— Нет ещё, — она покачала головой и фальшиво-оптимистичным тоном заявила: — Но оно найдётся, я уверена! Надеюсь, что его взяли просто по ошибке.

— Наверняка, — согласился Рон охотно. — Кому оно могло понадобиться? Оно ведь не очень ценное?

О, ты даже представить себе не можешь его примерную стоимость, пронеслось в голове Миранды, но она лишь пожала плечами.

— Не очень. Просто памятная вещь, передается из поколения в поколение.

— Да ладно, у нас отродясь ничего не пропадало! — эти слова принадлежали Невиллу, но Миранда заметила, как обменялись взглядами Гарри, Рон и Гермиона, а Джинни на миг опустила глаза.

— Что-то Монтгомери явно не в настроении, — заметила Джинни, глядя куда-то за стол преподавателей. — А у нас сегодня опрос... Интересно, сильно он зверствовать будет?..

Семикурсники с интересом посмотрели в сторону профессоров. Профессор Трансфигурации в самом деле безмолвно метал молнии взглядом, из-за чего Слизнорт смотрел на него с удивлением. Сидевшая рядом Ребекка ничего не замечала, пила кофе и с интересом читала «Ежедневный Пророк».

Разговор за столом свернул на обсуждение плохого настроения Монтгомери, а Миранда украдкой смотрела на Гарри. Тот казался расслабленным и пребывал в приподнятом настроении — ни намека на тревогу Миранда в нем не заметила. А ведь Гарри был бы первым человеком, который мог каким-то образом догадаться, что Волдеморт вернулся, однако сейчас никакие тяжелые раздумья и сомнения его явно не одолевали.

Тем не менее, Миранда была вполне уверена в том, что произошло прошлой ночью. Он вернулся. Ее потемневшая татуировка и Чёрная Метка Малфоя — лучшее тому подтверждение.

В таком случае остаётся вопрос — кто похитил крестраж и кто вернул его к жизни? Неужели она должна поверить в то, что какой-то скрывающийся от правосудия Пожиратель Смерти проник в башню Гриффиндора, украл кольцо и тут же воскресил самого известного темного волшебника? Но ведь такое не провернешь экспромтом, нужна долгая подготовка! Она что, должна поверить, что кто-то из Пожирателей скрывается сейчас в Хогвартсе под Оборотным зельем? Опять?!

Впрочем, есть всего один способ получить ответы на все вопросы — непосредственно от того, кто может их дать. Способ довольно рискованный, но она должна сделать это. В конце концов, есть и ее ответственность в том, что лорд Волдеморт воскрес и теперь свободно бродит по миру, пока никто ничего не подозревает. Решение, которое она приняла, было мгновенным и окончательным — будто в голове что-то щелкнуло.

Студенты потянулись из зала, и Миранда заметила, как Блейзу Забини пришлось потрясти Малфоя за плечо, прежде чем тот очнулся и поднялся из-за стола. У Драко были абсолютно больные, почти безумные глаза.

Ее собственная нервозность становилась все сильнее, и к вечеру Миранда уже не могла найти себе места от ожидания встречи. В ней смешалось множество эмоций — страх, тревога, ощущение какой-то обреченности, и разбавляло этот безумный коктейль смутное ожидание... нетерпеливое ожидание. Уроки в этот день она еле высидела — причём последним занятием шли Чары, которые у Гриффиндора были совместно со Слизерином, и Флитвик даже вычел у обоих факультетов штрафные баллы — и Миранда, и Малфой были настолько рассеянны, что единственные со всего курса не справились с заданием. После этого Миранда торопливо одернула себя, подумав, что меньше всего ей нужно, чтобы Малфой обратил внимание, в каком схожем состоянии они оба находились.

Аппетит отбило напрочь, и на ужин она не пошла, а вместо этого бездумно бродила по коридорам замка до самого отбоя. Когда наступил комендантский час, Миранда заперлась в пустом классе, убедилась, что поблизости нет ничьих любопытных глаз, превратилась в ворона и вылетела в окно. Путь до Хогсмида был ей хорошо знаком, а во мраке ночи глянцево-чёрная птица становилась практически невидимой.

До самой деревни она долетать не стала, спустилась к безлюдной дороге и превратилась в человека. Волшебная палочка была в руке, чёрная гриффиндорская мантия слегка подрагивала на ветру. Осмотревшись по сторонам, Миранда трансгрессировала.

Она снова стояла в небольшой рощице недалеко от морского берега, где проходили их с Томом тренировки в 1945-м. В этом месте Миранда не была с того самого дня, как вернулась в будущее, и сейчас в ее душе что-то защемило, когда она огляделась. Но она твердо помнила о том, что не может позволить себе сейчас расклеиться, и потому не стала предаваться воспоминаниям, а вместо этого оттянула ворот блузки и дотронулась волшебной палочкой до татуировки на ключице.

Миранда была вполне уверена в том, что делает. Слова Вильгельмины она помнила хорошо — что из крестража вернется к жизни не только Том Реддл, но смесь Тома и лорда Волдеморта, и, следовательно, рассчитывать на теплый прием ей не стоило. Но она твердо знала, что должна сделать хоть что-то. Если он и в самом деле воскрес, она должна увидеть его и понять, кто именно теперь ходит по земле. И она сама должна приложить все силы для того, чтобы отвлечь внимание этого человека на себя. Разумеется, это было опасно, и ее собственная жизнь значительно обесценивалась, но она должна была узнать его планы, мотивы и приложить все силы для того, чтобы направить их в другое русло, если лорд Волдеморт вновь задумает устроить очередную войну.

В этом не было никакого самопожертвования и благородства, Миранда вовсе не ощущала себя героиней. Она просто должна была это сделать. И она почти не испытывала сомнений — ведь сегодня, несмотря на все смятение и тревогу, она впервые за почти полтора года почувствовала себя живой.

Она простояла там среди деревьев довольно долго, не менее получаса, пока не поняла, что на ее призыв никто не откликнется. В том, что татуировка работала, Миранда не сомневалась — не зря она за одну ночь вернула четкость — но вот то, что в роще, кроме нее, так никто и не появился… Это беспокоило. С одной стороны, она испытала абсурдное облегчение, ведь этим вечером ей не придется почувствовать на себе гнев Темного Лорда, но с другой… Он проигнорировал ее, а это уже было плохо. У нее был единственный шанс узнать, что лорд Волдеморт планирует делать теперь, единственная возможность узнать хоть что-то наверняка, не строя догадки и предположения. Но сам он увидеть ее не пожелал, несмотря на то, что она своими руками дала ему прекрасную возможность поквитаться с ней сразу же за все — за ее бездействие, за то, что в битве за Хогвартс она выступила против него… Так почему он не пришел? Ему теперь настолько плевать на нее, что он считает ее недостойной даже его гнева?

Когда в душе окрепла уверенность, что она лишь впустую теряет время, Миранда тем же путем, что прибыла сюда, вернулась в Хогвартс. На душе было неспокойно, и впервые за долгое время она понятия не имела, что должна делать дальше.

* * *

Две недели пролетели, как в тумане. Миранда училась, ела, делала домашние задания, общалась с одноклассниками, но действовала в каком-то полубессознательном состоянии. От этого тяжелого, почти летаргического сна она пробуждалась лишь раз в день — утром в Большом зале, когда получала у сипухи «Ежедневный Пророк» и просматривала его от первой до последней страницы. Каждое утро она ожидала увидеть там смутно тревожные известия, непонятные для всех остальных, но способные пролить свет на происходящее лично для нее — чье-нибудь загадочное исчезновение, смерть, разрушение, нападение дементоров, оборотней или великанов — что угодно… Но «Пророк» не писал ни о чем более серьезном, чем об очередных процессах над очередными Пожирателями Смерти или болезни певицы Селестины Уорлок.

Как он будет действовать теперь, когда о нем никто не знает? Как распорядится этим преимуществом, какие первые шаги предпримет? Кому станет мстить?

На этой мысли она вся цепенела от страха, чувствуя, как желудок начинает противно трепыхаться. Да, на доме Фростов стоит достаточно охранных заклинаний, но отец все же ослабил защиту, когда большая часть Пожирателей смерти оказалась переловлена…

Единственным способом для Миранды выяснить хоть что-то стало наблюдение за Малфоем, хотя и от него толку было мало. Выглядел он все так же неважно, и Миранда не сомневалась, что Драко как-то обсуждал случившееся с Люциусом, но, разумеется, узнать об их умозаключениях у нее возможности не было.

Что-то переменилось в один из последних сентябрьских дней, когда Миранда сидела утром в Большом зале. Когда в окна под потолком влетело несколько десятков сов с почтой, перед ней внезапно села их семейная сова Метелка. Поскольку письмо от мамы Миранда получила буквально пару дней назад, она немедленно села прямее, чувствуя, как внутри нее что-то кольнуло от дурного предчувствия. Сонное оцепенение как рукой сняло, окружающие люди и обстановка словно разом обрели четкость. На конверте она узнала каллиграфический почерк отца.

«Мири, сегодня в первой половине дня приеду в Хогвартс, должен поговорить с Гарри Поттером и Драко Малфоем. Директор Макгонагалл знает об этой встрече. Ты тоже должна присутствовать, это очень важно. Папа».

Спокойствие явно изменило отцу, когда он писал это письмо — даже не письмо, торопливую записку, в которой не было ни одного лишнего слова. Что-то случилось.

С тяжелым сердцем она отправилась на Травологию, твердя себе, что сейчас уже терзаться переживаниями поздно. В течение ближайшей пары часов она все равно все узнает.

Седьмой курс сидел на Древних Рунах, когда дверь класса открылась, и появилась Минерва Макгонагалл. Внутри Миранды все замерло, в то время как одноклассники казались больше удивленными. Народу в классе было мало, Древние Руны были не самым популярным предметом, и на уроке присутствовали семикурсники со всех четырех факультетов.

— Профессор Бабблинг, могу я забрать у вас с урока мистера Малфоя и мисс Фрост? — обратилась директор к преподавателю, разом заслужив множество озадаченных взглядов.

— Эээ… Да, госпожа директор, конечно, — пробормотал профессор в замешательстве. — Я уверен, что молодые люди смогут одолжить конспекты у одноклассников, чтобы восполнить все пробелы…

Миранда побросала в сумку учебник и свитки пергамента, чувствуя на себе недоуменный взгляд Гермионы, и вышла из класса следом за старостой школы. Макгонагалл быстро шла по коридору, ничего не объясняя, и семикурсники молча следовали за ней. Малфой, если его и застали врасплох, сохранил самообладание.

Гарри они встретили у горгульи внизу, и он тоже казался несколько обескураженным из-за внезапного вызова в кабинет директора. Он дружелюбно улыбнулся Миранде, в то время как с Малфоем они просто проигнорировали существование друг друга.

С тех пор, как в круглом кабинете воцарилась Макгонагалл, обстановка в нем изменилась. Внутри царил образцово-показательный порядок, каждая вещь лежала на своем месте. По сравнению с прошлым разом, когда Миранде довелось тут побывать, на стене прибавилось портретов предыдущих директоров Хогвартса — она узнала Армандо Диппета и, внезапно, угрюмого и крючконосого Северуса Снейпа, которого она в последний раз видела еще в конце шестого курса. Миранда слышала, что именно Гарри настоял на том, чтобы портрет этого директора тоже висел в окружении своих коллег. Между Диппетом и Снейпом висела еще одна рама — пустая, и Миранда сразу поняла, что здесь должен был находиться профессор Дамблдор. Невольно она испытала облегчение, что старого директора тут не было. Если бы он сейчас уличил ее во лжи на глазах у всех…

В кабинете, едва процессия переступила порог, им навстречу со стула перед директорским столом поднялся Ричард Фрост. Они с Гарри обменялись рукопожатием, потом к нему приблизилась Миранда и поцеловала отца в щеку. Малфой остался стоять у стены, безучастно разглядывая их всех. За прошедшие недели черты его лица еще больше заострились, а кожа, казалось, истончилась.

— Благодарю, Минерва, — сказал Ричард, на что профессор сухо кивнула.

— Мне выйти?

— Нет, останьтесь. Я полагаю, вам тоже стоит это услышать, — Макгонагалл молча села за свой стол, а Ричард обратился к остальным. — Мистер Поттер, мистер Малфой, это я попросил директора о встрече с вами. Произошло кое-что тревожное, и я надеялся, что вы сможете пролить свет на происходящее. Миранда здесь, потому что я обеспокоен из-за случившегося и посчитал, что она тоже должна быть в курсе.

— Что случилось, мистер Фрост? — поинтересовался Гарри серьезно, но без какого-либо напряжения. Малфой у стены, казалось, застыл, только серые глаза теперь лихорадочно блестели.

— Я должен сразу предупредить, что все, о чем сейчас пойдет речь, секретно. В Министерстве произошло ЧП, если конкретнее — в Отделе Тайн. Прошлой ночью туда проник злоумышленник и похитил одну вещь. Ему удалось обойти все охранные и защитные заклинания и уйти незамеченным — обошлось без жертв, никто не пострадал и никто его не видел. Мы даже затрудняемся сказать, сколько похитителей было — один или несколько.

— Что за вещь была украдена? — спросил Гарри недоуменно.

Ричард секунду помедлил, прежде чем ответить.

— Волшебная палочка лорда Волдеморта, — Миранда позабыла, как дышать, Макгонагалл и Малфой синхронно вздрогнули на упоминании этого имени, а отец продолжил: — Последние месяцы она хранилась в Отделе Тайн, поскольку со всеми бюрократическими проволочками до сих пор так и не было принято решение, что с ней теперь делать — то ли уничтожить, то ли спрятать… В общем, этим утром она исчезла. Министерству удалось замолчать этот случай, так что даже «Ежедневный Пророк» ничего не пронюхал. Министр Бруствер не захотел сеять панику.

Миранда осторожно осмотрелась по сторонам. Портреты директоров чуть слышно перешептывались между собой. Минерва озабоченно хмурилась, поджав губы, Гарри казался озадаченным, но по-прежнему спокойным. А вот лицо Малфоя говорило само за себя — он на миг прикрыл глаза, и теперь его взгляд выражал мертвую обреченность. Миранда никогда не видела у живого человека такого взгляда.

— Прошу прощения, мистер Фрост, но что именно вас так встревожило? — спросил Гарри удивленно. — Я не думаю, что похищение палочки Волдеморта будет иметь какие-то глобальные последствия. Это не великий артефакт, и подчинялась она лишь ему самому. Даже если кому-то из уцелевших Пожирателей удалось проникнуть в Отдел Тайн и выкрасть ее, от этой палочки ему не будет никакой пользы. Только если сделать из нее талисман на удачу.

— Вот именно, — подтвердил Ричард серьезно. — Потому я и прибыл — я хотел бы, чтобы вы, мистер Поттер, развеяли мои сомнения. Как и вы, мистер Малфой. Потому что лично я могу представить себе лишь одного человека, которому от этой палочки был бы хоть какой-то прок.

Несколько секунд в кабинете царила полная тишина, а потом Гарри недоверчиво рассмеялся. Его смех прозвучал странно неуместно в этой тишине, и он не разрядил атмосферу, а, казалось, сделал ее еще более напряженной.

— Мистер Фрост, я понимаю ваши опасения, но они совершенно беспочвенны. Волдеморт мертв, это абсолютно точно. Единственное, из-за чего Отделу Тайн сейчас стоит беспокоиться, — это из-за такого низкого уровня безопасности, раз кому-то удалось обойти ваши охранные чары. Но, вероятно, вы правы, что не стали сообщать о происшествии репортерам. Обычным волшебникам подобные новости ни к чему, они еще после прошлого года не пришли в себя.

После паузы Ричард кивнул, и Миранда заметила искру облегчения в его глазах. Гарри отступил было к двери, считая, что разговор подошел к концу, но тут его остановил глухой голос Малфоя:

— Нет.

Гарри и Ричард одновременно посмотрели на него.

— Они не беспочвенны, — выговорил Малфой безжизненно.

— Малфой, что ты… — устало начал было Поттер, но староста школы его не дослушал. Он вышел вперед, его губы слегка дрогнули, точно Малфой хотел что-то сказать, но в последний момент передумал. Он взглянул на удивленного Поттера, на внимательно наблюдавшего за ним Ричарда и вместо ответа засучил левый рукав мантии, а потом расстегнул пуговицу на манжете. Их взглядам предстала Черная Метка во всей красе — точно выведенная углем на коже.

— Ее не было все лето. Она пропала в тот день, когда он погиб. И вернула четкость две недели назад. Руку полночи жгло как огнем, уснуть было невозможно.

Гарри переменился в лице. Миранда отчетливо видела, как на него нисходит осознание происходящего — недоверие и расслабленность сошли, сменяясь острым, тревожным вниманием. Поттер уже не улыбался, на его лице застыло странное выражение. Позади них тихо ахнула Макгонагалл, увидевшая предплечье Малфоя; портреты зашептались с удвоенной силой. Снейп на своей картине был мрачнее тучи.

На миг Гарри бросил взгляд влево — на портрет Дамблдора, точно ожидал, что бывший директор придет на помощь и все объяснит, но рама по-прежнему пустовала. Снейп высокомерно усмехнулся, заметив машинальное движение Гарри.

— Это… невозможно, — наконец выдавил Гарри слегка охрипшим голосом и поправил очки на переносице. — Он не мог остаться в живых! Мы все сделали, выполнили так, как говорил Дамблдор, уничтожили их все!.. Не мог же у него быть еще и восьмой!..

— Поттер, взгляни правде в глаза! — прорычал Малфой, резко встряхивая руку, чтобы мантия снова скрыла клеймо на его руке. — Какие еще доказательства тебе нужны?! Чтобы он лично заявился к тебе поздороваться?

Гарри прищурился.

— Малфой, а почему ты молчал целых две недели? К чему была такая скромность? Почему-то у меня есть подозрение, что ты тоже не особенно ждал его возвращения!

— У нас… не было уверенности, — выдавил Малфой через силу и взглянул на Ричарда, который все так же внимательно слушал и не встревал. — У отца Метка проявилась точно так же, в ту же самую ночь, но в то же время… Не было Призыва, понимаете? Если он в самом деле вернулся, то не вызывал Пожирателей к себе. А ведь в прошлый раз это было первым, что он сделал! Так, Поттер? Профессор?

— Совершенно верно, мистер Малфой, — отозвался невозмутимо Снейп с портрета.

Гарри молчал, а Ричард спросил:

— Мистер Малфой, а он мог призвать к себе своих слуг, минуя вас? Не сочтите за оскорбление, но ваша семья явно должна была выйти у Волдеморта из списка доверенных лиц.

Малфой мотнул головой, игнорируя шпильку. Миранде показалось, что он вообще испытывал облегчение в данный момент из-за того, что впервые за эти недели мог говорить свободно — точно ему вскрыли застарелый гнойный нарыв, и дергающая боль от него сразу же начала утихать.

— Не мог. Черная Метка объединяет всех Пожирателей Смерти. Невозможно вызвать одного, не оповестив при этом остальных. Индивидуальных каналов связи с ним не было ни у кого, даже у Беллатрисы.

Вот тут ты ошибаешься, пронеслось в голове Миранды, пока она тщательно следила за собственной мимикой. Кстати, занятно, что ее собственная татуировка вернулась без каких-либо болезненных ощущений — Том явно обошелся с ней тогда, в сороковых, более мягко, чем со своими слугами.

— Если это правда… если он на самом деле вернулся… снова… — начала Макгонагалл слегка дрожащим голосом. — Что мы должны делать?

— Это интересный вопрос, — согласился Ричард. Он уже справился с собой и выглядел полностью собранным, хотя Миранда видела, что внезапная новость оказалась для него серьезным ударом. — Мистер Поттер, что вы думаете?

— Я? — отстраненно удивился Гарри. Казалось, он все еще не пришел в себя от услышанного, которое шарахнуло по нему не хуже заклятия Конфундус.

— Вы, — подтвердил Ричард. — Я немедленно извещу Кингсли и Орден Феникса, но хочу услышать, как вы посоветуете поступить. Вам лучше, чем кому бы то ни было, известен образ мыслей Волдеморта. Как мы должны с ним бороться? Что он будет делать в первую очередь?

Гарри ожесточенно тер шрам в виде молнии. Вопрос Ричарда сбил его с толку — за все эти годы Поттер привык, что Министерство чаще всего не воспринимает его всерьез и не прислушивается к его словам.

— Мне… сложно дать вам однозначный ответ сразу, — наконец произнес он. — Я должен поговорить с Роном и Гермионой, мы должны выяснить, как он смог выжить. Если мы этого не узнаем, победить Волдеморта мы не сможем никогда.

— К сожалению, времени на раздумья у вас крайне мало, — заметил Ричард негромко, и Гарри кивнул. — Если он на самом деле вернулся, у него уже были две недели, за которые он мог успеть что-то еще, помимо прогулки в Отдел Тайн. На всякий случай стоит быть готовыми к худшему.

— Знаю. Но из того, что я посоветовал бы вам прямо сейчас… Во-первых, необходимо оповестить людей, и как можно скорее. В прошлый раз Министерство с этим тянуло изо всех сил, и в итоге Волдеморт целый год мог без помех идти к власти...

Он не договорил — Ричард, нахмурившись, покачал головой.

— Среди населения начнётся паника.

— Лучше паника, чем если людей снова начнут просто похищать и убивать! — горячо возразил Гарри, на что губы Ричарда скривила невеселая улыбка.

— Паника никогда не бывает лучше, мистер Поттер.

По лицу Гарри было видно, что он готов спорить до хрипоты, но, взглянув Ричарду в лицо, почему-то не стал этого делать. Малфой и Макгонагалл в дискуссию не вступали, слушали молча, а Гарри мрачно спросил:

— Тогда что вы предлагаете? Замалчивать, как Фадж?

— Можно выбрать более компромиссное решение, — произнёс Ричард задумчиво. — Например, опубликовать новость, что из-под стражи сбежал кто-то из Пожирателей. Из самых опасных — кто-то из братьев Лестрейнджей... Или сразу оба. Как в случае с Сириусом Блэком — и оповестить магглов для полной достоверности, и призвать волшебников соблюдать максимальную осторожность. Что скажете?

После небольшой паузы — было видно, как Гарри не устраивают эти полумеры — тот вынужденно вздохнул.

— Хорошо.

— Что-нибудь ещё?

Гарри кивнул.

— Второе — Азкабан. На данный момент почти все его люди находятся там, а в одиночку Волдеморт власть снова не захватит, и он это прекрасно знает. Велика вероятность, что нападение на Азкабан будет его следующим шагом, когда он немного подкопит силы. Третье — он наверняка захочет мести. Члены Ордена Феникса, их семьи, Малфои — под возможным ударом окажутся все. Необходимо принять меры безопасности, чтобы защитить их.

— Полагаю, что на этот раз Министерство бросит на это все силы, — Ричард вздохнул, на что Гарри ответил вымученной улыбкой.

— В остальном же… Надо готовиться к войне. Действовать тихо и скрытно, чтобы он ничего не заподозрил раньше времени.

— В общем, действовать так же, как когда-то Дамблдор, — подытожил Ричард. — Я вас понял, мистер Поттер.

Со своего места поднялась Макгонагалл — бледная, разом постаревшая на несколько лет.

— Я займусь усиленной защитой Хогвартса, — скорбно сказала она. — Прошу меня извинить.

В развевающейся изумрудной мантии она вышла из кабинета, а Миранда обменялась взглядами с отцом.

Неужели новая война?..