Дочь Волдеморта (СТАРАЯ РЕДАКЦИЯ!) (гет)

Был второй понедельник мая, и весна уже вовсю заявила свои права — пригород Лондона тонул в зелени, от свежего воздуха кружилась голова. Гермиона проснулась в самом прекрасном настроении и долго лежала — у нее уже почти пропало молоко, и Генриетту теперь кормили специальными смесями, причем чаще всего по утрам этим занимались Джинни или миссис Грэйнджер. Вот и сейчас ребенка не было в колыбели.

В открытое окно врывался свежий утренний воздух, пахло какими-то цветами и приближающимся летом. Гермиона блаженно улыбнулась.

— Дорогая, ты уже встала? — миссис Грэйнджер внесла в комнату чашку дымящегося кофе. — Мы с Вирджинией собираемся прогуляться с Еттой. Можем подождать, пока ты оденешься.

— Спасибо, мам, — благодарно приняла чашку молодая женщина, — только гулять сейчас не хочу. Мне покажут мою девочку перед тем, как унести на долгие часы?

— Вирджиния уже с ней в саду, — улыбнулась миссис Грэйнджер, — а я пошла воды набрать. Слышу — ты проснулась. Вот, кофе быстро приготовила. Точно не пойдешь с нами?

— Нет, мамочка. Вы только там не увлекайтесь. Она тепло одета? В красный комбинезон?

— Да, не волнуйся. Так, я побежала, а то Вирджиния совсем уж заждалась. — На улице раздался хлопок. — Всё, мы скоро. Не скучай.

Миссис Грэйнджер поцеловала дочь и поспешила вниз. Опустившаяся было на подушки Гермиона услышала из гостиной голоса.

— До-очь! — крикнула миссис Грэйнджер. — Спустись, пожалуйста! К тебе пришли!

«Опять Робби?!» — с раздражением подумала молодая ведьма. Нехотя вставая, она поплотнее запахнула длинный халат и поспешила вниз.

— ...только проснулась, — говорила миссис Грэйнджер. — А вот и она!

Гермиона спустилась по лестнице и, выйдя из-за перегородки, остолбенела. Дыхание сбилось, а сердце застучало как барабан.

В гостиной дома Грэйнджеров, рядом с ее приемной матерью и прямо перед ней самой стоял ни кто иной, как Люциус Малфой.

Он был одет в широкую мантию, а на диване лежали плащ, перчатки и цилиндр. У ног Люциуса высилась огромная плетеная корзина с откидной крышкой.

Старший Малфой совершенно не изменился со дня свадьбы Волдеморта и Беллатрисы, когда Гермиона видела его последний раз. После карельской трагедии она просила Темного Лорда о том, чтобы поступок Драко никак не сказался на судьбе обоих его родителей, но, понятное дело, не виделась ни с Люциусом, ни с его женой. Да она тогда и вовсе никого не могла видеть.

И вот теперь, меньше чем через год после того, как она убила Драко Малфоя, его отец стоит в гостиной Гермиониного дома, совершенно спокойный, как всегда. Холодные серые глаза непроницаемы, на губах при ее появлении проступила едва заметная усмешка.

— Гермиона, ты в порядке? — испуганно спросила ее приемная мать, переводя растерянный взгляд с остолбеневшей дочери на совершенно спокойного визитера.

— Всё в порядке, миссис Грэйнджер, — учтиво сказал Малфой-старший. — Леди Саузвильт удивлена. Вы позволите нам поговорить наедине?

Эльза растерянно посмотрела на свою дочь, которая, в свою очередь, кивнула ей, не сводя глаз с неожиданного гостя.

— Мы пойдем гулять с ребенком, мистер Малфой, — неуверенно сказала она, — п-приятно было... познакомиться.

— Взаимно, миссис Грэйнджер, — кивнул Люциус, провожая женщину непроницаемым взглядом. Хлопнула входная дверь.

Гермиона стояла, чувствуя, как внутри всё скручивается в жгут. Она широко открытыми глазами смотрела на гостя и вдруг досадливо вспомнила, что волшебная палочка осталась в ящике стола.

Глаза Люциуса были совершенно непроницаемы. Теперь он смотрел прямо на нее изучающим взглядом. Молчание продлилось несколько минут.

— Хорошо выглядишь, Кадмина, — первым заговорил старший Малфой.

У Гермионы внутри всё продолжало дрожать, но внешне она умудрялась оставаться абсолютно спокойной.

— Благодарю, ты тоже. — Молодая ведьма выдержала паузу и сглотнула. — Чем обязана?

— Вот, — Люциус слегка наклонился, поднимая большую корзину, и, сделав шаг вперед, поставил ее на свободный диван, — Темный Лорд просил передать тебе это.

— Что там?

— Змея, — пожал плечами странный гость. — Твоя змея, если не ошибаюсь. — Он откинул крышку корзины и приглашающе отступил немного в сторону.

Гермиона вдохнула поглубже и подошла.

— Алира! — вырвалось у женщины, когда она бросила взгляд в корзину. — Алира! — повторила Гермиона на парселтанге, протягивая руки к подруге.

— Моя госпожа! — почтительно и радостно прошипела ее старая знакомая, послушно выползая к хозяйке.

Змея сильно выросла, немного потемнела и весила теперь не меньше четырнадцати фунтов — Гермиона почувствовала ее внушительную тяжесть, когда та овилась вокруг пояса своей хозяйки.

— О, моя госпожа, как я рада вас видеть! — Угольно-черные зрачки Алиры поблескивали на свету. — Нам о стольком нужно поговорить! Но позже. Пока — уделите время моему любезному спутнику: он скучает, ибо не в силах понять нашего разговора.

Гермиона вздрогнула и перевела взгляд на Люциуса. Тот молчал, ожидая, пока она закончит со змеей.

— Я посажу тебя назад, Алира, — тихо прошипела женщина.

— Да, госпожа, разумеется.

Гермиона помогла огромной змее вернуться в корзину.

— Вы закончили? — иронически спросил старший Малфой, когда она опустила крышку.

— Ты пришел сюда, чтобы принести мне змею? — тихо спросила Гермиона.

— По поручению милорда, — кивнул Люциус. — Мы можем поговорить?

— Разумеется. — Снова невидимая рука сжала ее горло. — Люциус... То, что произошло... Я не виню тебя в поступках твоего сына, — Гермиона, не моргая, смотрела в холодные серые глаза, — и не переношу их на тебя. Но и просить прощения за содеянное не намериваюсь. Как и чувствовать за что-либо вину.

— Я и не жду этого, — бесцветным голосом промолвил старший Малфой. — Более того, я благодарен тебе. Невзирая на произошедшее, ты смогла удержаться от слепой мести.

— Ты не ненавидишь меня? — растерянно спросила Гермиона, мигом теряя напускное самообладание.

— Я уважаю тебя, Кадмина, — пристально глядя ей в глаза, сказал старший Малфой. — Если не возражаешь, давай оставим эту неприятную тему. Не угостишь меня чем-то?

— А... К-конечно... Присаживайся.

Совершенно сбитая с толку Гермиона ушла на кухню и через минуту возвратилась с двумя стаканами. Люциус сидел на одном из диванов и не сводил с нее глаз. Женщина протянула ему виски и присела напротив.

— Что же привело тебя сюда? — осторожно спросила она.

— Поручение Темного Лорда.

— Принести змею?

— Давай выпьем, Кадмина, — не отводя от нее взгляда произнес неожиданный визитер. — Твое здоровье, — он пригубил стакан, и Гермиона последовала этому примеру.

Повисла пауза.

— Что ты собираешься делать дальше? — нарушил молчание гость.

— Относительно чего?

— Относительно твоей жизни. Тебе здесь не место, Кадмина.

— Так считает mon Pére? — усмехнулась Гермиона.

— И он прав.

— Джинни наябедничала? — прищурилась молодая женщина.

— Твоя подруга волнуется за тебя.

— Напрасно. Мне хорошо здесь.

— Это неправда, — спокойно возразил Люциус. — Я ведь знаю тебя.

— И что же я должна делать, по мнению Papá? — иронически осведомилась Гермиона.

— В гимназии освободилось место преподавателя заклинаний, — неопределенно сказал ее визави.

— Я не могу воспитывать подрастающее поколение с младенцем на руках, — засмеялась ведьма.

— Напрасно ты так считаешь.

— Ты пришел, чтобы предложить мне работу?

— Чтобы напомнить тебе, кто ты.

— Даже я этого не знаю, — помрачнела Гермиона.

— Знаешь, — Люциус поднялся, поставив пустой стакан на пол. — Что ж, мне пора.

— Как, уже?! — Гермиона тоже встала.

— Я всё сказал, — усмехнулся мужчина. — Подумай над этим. — Он чуть наклонился вперед, взял ее руку и поднес к губам.

— Я провожу тебя. — Гермиона растерянно сделала несколько шагов вперед.

Люциус не сдвинулся с места, и теперь женщина стояла к нему очень близко. С ней происходило что-то странное.

Старший Малфой пристально смотрел в ее глаза.

— Люциус, я...

Она запнулась. Рука мужчины скользнула по телу Гермионы, и он легко обхватил ее за талию. Всё еще пристально глядя в карие глаза.

Через секунду ведьма впилась в его губы жадным страстным поцелуем. Люциус отвечал ей грубо и требовательно. Халат распахнулся, мужчина без сопротивления повалил Гермиону на диван.

— Мама... Джинни... — задыхаясь, прошептала женщина, обхватывая его ногами. — Наверх, в комнату. — Она с силой прижалась к нему, и они трансгрессировали в ее постель.

Плохо слушались застежки на мантии и пуговицы на рубашке. Гермиона совершенно не соображала, что и как делает. Она вся дрожала от желания.

Они не говорили ни слова, яростно набросившись друг на друга — как безумные, как дикие звери. То и дело Гермиона ловила непроницаемый взгляд серых холодных глаз — от него мороз пробегал по коже, но она еще сильнее заводилась из-за этого. Женщина будто припала к источнику после долгой томительной жажды — и ненасытно глотала воду, давясь ею, рискуя захлебнуться, но остановиться не могла.

Почти час они яростно упивались друг другом. Наконец молодая ведьма устало откинулась на грудь старшего Малфоя, тяжело дыша и едва переводя дух. Она чувствовала, как восстанавливается его дыхание. Мускулистая рука со зловещей Черной Меткой обнимала ее обессилившее тело.

— Это входило в план mon Pére? — через некоторое время спросила Гермиона, задумчиво глядя в потолок. Люциус не ответил. — Молчишь? — с оттенком горечи добавила она через несколько секунд.

— Ты что-то имеешь против? — подал голос ее любовник.

— Нет, я привыкла, — усмехнулась Гермиона.

Сжимавшая ее рука скользнула ниже, и женщина застонала, прижимаясь к Люциусу спиной. Его губы впились в ее шею.

— Гермиона! Мы дома! — раздался из гостиной громкий голос миссис Грэйнджер, и ведьма вздрогнула от неожиданности и внезапно накатившей волны наслаждения. Перегнувшись через Люциуса, она подняла с вороха одежды его волшебную палочку и направила на дверь.

— Коллопортус!

Люциус сел на кровати и резко развернул женщину к себе.

— Это, — он пристально смотрел в ее глаза, — не твой мир, Кадмина. Ты — не такая.

— А какая я? — тихо спросила Гермиона, тщетно пытаясь увидеть мысли за каменным барьером его глаз.

— Хочешь откровенности? — усмехнулся Люциус, подталкивая женщину назад и вновь овладевая ее телом. — Ты — ведьма. — Он двигался резкими, сильными толчками и говорил то отрывисто выбрасывая слова, то понижая голос до свистящего шепота. — Надменная, самовлюбленная, эгоистичная. Если ты пытаешься бороться с этим — ты мучаешься, чувствуешь неудовлетворенность, злишься. А когда необузданная, дикая ведьма вырывается на волю — ты чувствуешь счастье, свободу и страх. Ты слишком привыкла сдерживать себя. Твои моральные принципы, твоя человечность — отравляют тебя. Этот рационализм в тебе не только от воспитания, он в тебе от Темного Лорда. Но иногда материнская кровь берет верх. Ты никогда не видела, как Белла убивает?

— За... мол... чи... — простонала Гермиона.

Губы Люциуса расплылись в усмешке, и он остановился, нависая над ней. Гермиона застонала и подалась вперед.

— Тебе нужно расслабиться, Кадмина, — он сделал еще несколько быстрых движений, — хватит разыгрывать из себя маггловскую домохозяйку!

— Ты должен меня ненавидеть, — внезапно выдохнула Гермиона, сжимая его руки повыше локтей и пристально глядя в глаза.

— Ненависть — удел слабых, — усмехнулся мужчина.

— Ты уверен? — с вызовом спросила она.

— Ты считаешь меня марионеткой, Кадмина, — с усмешкой сказал старший Малфой. — А ведь ты относишься ко мне так, как я того хочу. Я мог бы заставить тебя меня возненавидеть. Или вовсе не замечать. Или влюбиться, — саркастично улыбнулся он и сел, потянув ее на себя. — Только тебе не нужно сейчас влюбляться.

— Ты заботишься о себе или обо мне? — усмехнулась Гермиона, сложив руки у него на плечах.

— Не обольщайся. Но мне нравится играть с тобой.

— Даже так?

— Это всегда было так. И тебе тоже нравится это.

— И ты можешь играть со мной после того, что я сделала? — Глаза Люциуса были абсолютно непроницаемы.

— Так даже интереснее, Кадмина, — после полуминутного молчания ответил он. — Конечно, если твоим уделом не станет садовая магия. В этом случае ты потеряешь для меня всякий интерес.

— Это угроза?

— Совет. Подумай.

— О тебе?

— Прежде всего, о себе. Тебе ведь тоже нравятся эти игры...

Люциус отстранился и подхватил с пола рубашку. Гермиона тоже отыскала свой халат. Одевшись, они степенно спустились в гостиную.

Там ужасно бледная миссис Грэйнджер с трепетом наблюдала за тем, как Етта, под надзором Джинни, играет с огромной черно-оранжевой коброй. Увидев Гермиону и Люциуса вместе, рыжая колдунья едва заметно усмехнулась.

— Переговоры удались? — весело спросила она.

— Ах ты, ведьма! — возмутилась Гермиона. — У вас тут всё по планам?!

— Ну что ты, сплошная импровизация, — усмехнулся Люциус Малфой, набрасывая плащ. — Миссис Грэйнджер, всего доброго. Не переживайте так, это абсолютно безопасная змея. Джина, Кадмина, — он кивнул волшебницам, — всего хорошего. И вам, мисс Саузвильт, — усмехнулся Люциус Генриетте и трансгрессировал под громкое «Ох!» миссис Грэйнджер.

— Как поболтали? — насмешливо спросила Джинни. — Плодотворно?

Гермиона хотела съязвить, но запнулась — Етта, сжимая маленькими пальчиками переливчатую кожу змеи, вдруг явственно прошипела:

— А это моя мама, Алира.