Сердце змеи (гет)

«Фрост!

Полагаю, в Ордене Феникса уже сообразили, что Заклинание Доверия — не самый надежный способ укрыть предателей и глупцов. Мне известно, какое задание Министерства ты выполняешь в настоящее время, и, чтобы твоя дочь не разделила судьбу Малфоев, я предлагаю тебе отступить. Когда-то я предупреждал тебя, что напрасно ты решил пойти против меня. Пускай же эти слова, как и мысли о дочери, послужат предостережением каждый раз, когда перед тобой встанет вопрос помощи Ордену.

ЛВ»

Он перечитал проклятое письмо раз пятнадцать и уже успел выучить его наизусть. Метелка, семейная сова Фростов, унесла ответ куда-то в неизвестность, и Ричарду оставалось только мерить шагами библиотеку, ненавидя себя за свое бессилие. Безысходность сводила с ума, лишала самообладания; впервые за много лет в его броне одна за другой появились бреши, причем в самых уязвимых местах.

Сначала Тея, теперь Миранда…

Но в случае с Теей опасность хотя бы миновала, жизни младшей дочери больше ничего не угрожало, по крайней мере сейчас. Кто стоял за отравлением, сказать пока не мог никто, но Ричард нутром чуял, что дело здесь вовсе не в Пантее. Кто мог так сильно обозлиться на шестнадцатилетнюю девушку, чтобы использовать против нее настолько редкий, капризный в приготовлении и страшный по последствиям яд? Тея слишком… безобидная, юная, в чем-то даже наивная, чтобы вызывать настолько острую ненависть. И раз ее попытались убить, то сделали это либо по ошибке… либо чтобы через Тею ранить кого-то другого.

Еще год назад Ричард бы без сомнений уверовал в то, что его младшую дочь отравили для того, чтобы нанести удар ему. Этой же точки зрения придерживались коллеги-мракоборцы, Отдел магического правопорядка, министр Бруствер — в общем, все те, кто был посвящен в историю с покушением на Пантею Фрост. Но сам Ричард больше не был в этом так уверен, поскольку в уме все время всплывал еще один человек, кого неизвестный отравитель мог так же сильно ненавидеть. У него не было ни доказательств, ни даже твердой уверенности, но интуиция… или шестое чувство, или предчувствие — называйте как хотите — в упор твердили, что именно здесь стоит искать истину.

Миранда. Он не представлял себе мотивов, не знал причин, но спроси Ричарда кто-нибудь, может ли его старшая дочь иметь смертельных врагов — и он без колебаний ответил бы: да, может. И не потому, что ему было известно о чем-то подобном; вовсе нет, за прошедшие месяцы Миранда ни словом, ни делом не дала заподозрить, что ей кто-то угрожает. Но ее решительности, смелости, хладнокровия, готовности добиваться своих целей вполне хватило бы на то, чтобы разжечь в другом человеке — таком же решительном и хладнокровном — жажду мести.

Черт возьми, по всем законам мироздания это дружелюбная Тея должна учиться на Гриффиндоре, а сдержанная и осторожная Миранда отлично вписалась бы в компанию слизеринцев!

А сегодня ее похитили. И что-то Ричарду подсказывало, что против Волдеморта решительность и отвага Миранде не очень-то помогут. Особенно если тот захочет отыграться на ней за все проблемы, что на протяжении многих лет доставлял Ричард.

Правда, тут возникало одно «но». У лорда Волдеморта уже был шанс морально раздавить Ричарда год назад, причем тогда лицом к лицу с темным магом очутились и Миранда, и Тея. Но Волдеморт такой возможностью не воспользовался, что наталкивало Ричарда на новые раздумья — не менее пугающие и тревожные, хотя в течение этого сумасшедшего дня полностью сосредоточиться на них ему толком не удавалось.

Будний день проходил своим чередом, в суматохе дел Управления и Отдела Тайн. Ричард не смог вырваться в Хогвартс, когда Миранда по плану должна была закончить работу над противоядием — после очередного возвращения лорда Волдеморта в мир живых у мракоборцев в Управлении не оставалось ни одной лишней свободной минуты — и собирался навестить Тею вечером, перед тем как вернуться домой. И буквально тут же с Министерством связалась встревоженная Макгонагалл — покинувшие школу днем в сопровождении Эрика Сэвиджа Драко Малфой и Миранда Фрост до сих пор не возвратились.

Следующие часы запомнились только своей бестолковостью, суетой и все более усиливающимся ощущением, что произошло что-то страшное. Пока снимали Заклинание Доверия с поместья в Уилтшире, пока собирали отряд из лучших мракоборцев Министерства… Ну и на сладкое — картина трех истерзанных тел, открывшаяся волшебникам в гостиной Малфоев…

Все трое были живы, но находились в таком тяжелом состоянии, что минувшим вечером так и не пришли в себя. По словам целителей в Святом Мунго, оказывавших Малфоям первую помощь, Люциус и Нарцисса опасно приблизились к той грани, чтобы разделить участь Фрэнка и Алисы Лонгботтомов.

Пролить свет на случившееся смог домовой эльф Малфоев. Трясущийся от ужаса, запинающийся и путающий слова, он смог только сообщить, что хозяев едва не убил мракоборец Сэвидж, после чего исчез. О судьбе молодой мисс, которая тоже была в поместье днем, эльфу ничего не было известно.

Этот «допрос» проходил в кабинете Оливера Фонтейна — нынешнего начальника Управления мракоборцев, который занял данный пост два с половиной года назад, когда Руфус Скримджер стал министром магии. Помимо хозяина кабинета, здесь присутствовали его заместитель Гавэйн Робардс, министр Кингсли Бруствер, Артур Уизли (как еще один член Ордена Феникса) и сам Ричард. До сих пор вслух этого никто не произносил, но после путаных, несвязных причитаний домовика можно было больше не тешить себя смутными надеждами, что все случившееся — лишь какое-то чудовищное недоразумение. Ричард сидел на своем месте неподвижно, будто по нему ударили заклинанием Заморозки, и невидящим взглядом смотрел куда-то перед собой. Он не ощущал паники, страха, ярости — внутри все было словно таким же замерзшим и неживым, и ему даже показалось, что он слышит свист пронизывающего зимнего ветра.

— Версию, что за Сэвиджа себя выдавал кто-то из скрывающихся Пожирателей, мы рассматриваем? — поинтересовался Фонтейн и закурил. Кингсли чуть поморщился — начальник мракоборцев курил какие-то невиданные крепкие сигареты, от дыма которых с непривычки очень першило в горле.

— Чтобы столько времени удачно притворяться Сэвиджем, потребовалось бы полностью перерыть его память, чтобы вытащить все мелочи, вплоть до манеры двигаться и говорить. А на это нужна легилименция высочайшего уровня, — проговорил Ричард бесцветным голосом. — Ни у кого из Пожирателей нет таких способностей.

Фонтейн крепче сжал зубы — вот и осталась одна-единственная версия, кто на самом деле проник в имение Малфоев в облике Сэвиджа. Краем глаза Ричард видел, как переглянулись Кингсли и Артур — союзники из Ордена Феникса словно спрашивали друг друга, как надолго хватит самообладания Фроста.

— Ричард, Сами-Знаете-Кому нет никакого резона убивать ее, — осторожно начал Артур. — Вы же сами понимаете, что это, вероятнее всего, кампания против вас, попытка остановить именно вас…

— Я это понимаю. Правда, намного легче мне от этого почему-то не становится, — Ричард бегло улыбнулся застывшей, неживой улыбкой.

— Целители сразу сообщат, когда кто-нибудь из Малфоев придет в себя. Долиш и Уильямсон отправились домой к Сэвиджу, им было приказано соблюдать все меры предосторожности, — Робардс зашелестел страницами записной книжки, которую всегда таскал с собой. — Но вероятность, что Эрик найдется там, да еще живым, крайне мала…

На это Фонтейн — бывалый, опытный мракоборец, с которым у Ричарда сложились крайне непростые отношения — ничего не сказал, только с такой силой затянулся, что сигарета почти тут же прогорела до фильтра. Кингсли что-то спросил — низкий голос всегда действовал на собеседников успокаивающе — и вскоре кабинет вновь наполнился негромким гулом голосов.

Ричард их слушал, старательно задвигая на дальний план давящее ожидание того, что произойдет вечером дома.

Ему предстояло еще одно сложное дело — рассказать обо всем жене.

* * *

Часы показывали почти два часа ночи, когда в дверь библиотеки постучала Амелия. Как и муж, она была полностью одета, причесана. Только серые глаза казались запавшими, будто после тяжелой болезни.

Хорошо, что он ничего не сказал ей про Тею. Однажды сделать это все равно придется, но как, интересно знать, прозвучало бы это сейчас? «Любимая, нашу старшую дочь похитил и в любой момент может запытать до потери разума и убить кровавый душегуб, который ненавидит меня, но ты не беспокойся, у нас останется еще младшая дочь, которая благополучно исцелилась после отравления одним из опаснейших ядов!» Так, что ли?!

— Поговори со мной, — попросила Амелия, садясь рядом и очень прямо держа спину. Помимо глаз, блестевших нездоровым блеском, и искусанных губ, она выглядела вполне спокойной и собранной, и Ричарду с острым всплеском жалости и страха подумалось — лучше бы она кричала, рыдала и метала в стену старинные фамильные сервизы, над которыми так трясся Лени.

— С ней все будет хорошо, — повторил он в двадцатый, наверное, раз, ненавидя себя за свое бессилие и неумение подбирать правильные слова для подобных ситуаций. — Волдеморту нет никакого резона вредить Миранде…

— Перестань! Я не хочу больше слышать эту утешительную х…ню, — она с раздражением тряхнула головой, а Ричард взглянул на нее с отголоском веселого удивления — Амелия крайне редко позволяла себя нецензурную брань. — Я уже получила этим вечером письма от Молли Уизли, Андромеды Тонкс и Минервы Макгонагалл, которые буквально дословно цитируют твои слова. Создается ощущение, будто они писали их одновременно под диктовку кого-то четвертого. Так что давай взглянем правде в глаза: Миранду могут убить в любой момент, и мы ничего не можем сделать! А теперь скажи мне, о чем ты на самом деле думаешь? Я знаю тебя как облупленного, и вижу, что тут что-то еще!

Удивительное дело, но ему стало чуть легче от этих слов. Будто удавка, стягивавшая шею, немного ослабла, давая Ричарду возможность вдохнуть еще чуть-чуть спасительного воздуха.

Они были женаты двадцать лет. Полжизни — всего-то! И ни разу за все эти двадцать лет он не встретил другой женщины, которую мог бы представить на месте Амелии. Через все трудности они проходили вместе, и ей одной он мог доверить то, что на самом деле его глодало.

— Дело в Мири.

— Да, почему-то я так и подумала, — иронично заметила Амелия.

— Я опасаюсь, что Волдеморт может рассматривать ее не только как средство давления на меня, — прямо заявил Ричард, снова возвращаясь мыслями к тому октябрьскому дню год назад.

Амелия быстро взглянула на него, и в измученном лице Ричард не увидел ни растерянности, ни удивления.

— Потому что в прошлом году он предлагал ей стать Пожирательницей? Ты думаешь, он снова попытается завербовать ее, Миранда откажется, и он станет пытать ее?

— Потому что в этой истории есть что-то еще, и я не понимаю, что именно! — не сумев справиться с собой, Ричард вскочил на ноги и в волнении прошелся по библиотеке. — Я боюсь, что Мири будут пытать, но дело не только в этом. Помнишь, какой она была год назад, когда столкнулась с Волдемортом лицом к лицу? А до этого, в августе, когда, по словам Миранды, произошла их первая встреча?

Неотрывно наблюдая за мужем, Амелия ненадолго задумалась, беззвучно пошевелила губами, будто подбирая подходящее слово, и наконец выговорила:

— Странной. Потерянной.

— Вот именно! — проходя в очередной раз мимо небольшого стенного бара, Ричард бросил разочарованный взгляд на батарею дорогих стеклянных бутылок, которые служили в этой комнате сугубо украшением — ибо он, к сожалению, был лишен привычки заглушать негативные эмоции алкоголем. Хотя, с чисто рациональной точки зрения, напиться вдрызг было бы сейчас самым правильным решением — ведь никак повлиять на ситуацию он не может! — Не напуганной, не замученной до полусмерти!

— Ты полагаешь, он смог склонить ее на свою сторону? Смог найти какой-то убедительный аргумент, чтобы Мири захотела стать Пожирательницей Смерти? — спросила Амелия напрямик.

Ричард взглянул на жену. Та не казалась встревоженной этим предположением, она сосредоточенно хмурилась, как человек, пытающийся установить истину, отодвинув эмоции на дальний план, и готовый действовать.

— Я не знаю, — наконец признался он и развел руками, признавая поражение. — Я не понимаю, что он мог ей предложить, вот в чем дело! Да, Мири изменилась за прошлый год, хотя покажи мне человека, который бы не изменился после этой войны! Да, она любит Темные Искусства и больше не боится использовать их на людях, но неужели этого достаточно, чтобы пойти за Волдемортом? Ведь, по большому счету, список, что он может предложить своим последователям, крайне короткий! Власть, деньги, могущество. Все! Как ты думаешь, на какой из этих трех пунктов поддалась Миранда?

Секунду Амелия — на которую Миранда была так невероятно похожа — смотрела на него.

— Ни на какой, — наконец сказала она. — Это не в духе нашей дочери.

Ричард кивнул.

— И тем не менее встреча с Волдемортом заставила ее над чем-то задуматься. При том, что приятным собеседником, располагающим к себе людей, его никак не назовешь, люди от одного его внешнего облика шарахаются! Поэтому я уверен, что здесь есть что-то еще, что мы упускаем, — он помедлил. — Мы не видим всей картины в целом. И, что самое плохое, я не представляю, в какой области мы должны искать ответ.

Пока он стоял молча у стеллажа с книгами, Амелия поднялась, подошла и обняла его со спины. Ричард обернулся, притянул невысокую, хрупкую фигурку к себе.

— Хотя бы с Теей все хорошо, — донесся до него негромкий сиплый голос — Амелия явно пыталась бороться с подступающими слезами, уткнувшись ему носом в грудь. Ричард только крепче прижал ее к себе, задаваясь вопросом, что жена с ним сделает, когда узнает правду.

— Тея влюблена в Драко Малфоя, — неожиданно для себя пожаловался он. — И я понятия не имею, что теперь должен делать. Может, незаметно добить его в больнице, пока он не очнулся?..

— А он? — поинтересовался гнусавый голос его жены после паузы.

— Что «он»?

— А Драко Малфой в нее влюблен? — спросила Амелия, поднимая голову. Ричард рассматривал тонкое лицо в обрамлении пепельных волос, слезинки на длинных черных ресницах, серые глаза и в который раз подумал, до чего же она была красива.

— Да… Кажется, — в этом Ричард был более или менее уверен — по крайней мере, поступок Малфоя-младшего, когда тот добыл настолько ценный и редкий ингредиент для противоядия Теи, говорил исключительно в пользу последнего. И раз сын Люциуса пошел на такое ради девушки-полукровки, значит, от фанатичных идей чистоты крови он смог отвернуться. Но все равно… Как из всех окружающих ее молодых людей Тея умудрилась выбрать именно Пожирателя Смерти? Если вспомнить, сколько проблем их семье принесли Волдеморт и его прислужники… Почему именно в случае с Теей их с Амелией воспитание не сработало, и младшая дочь сразу после войны с такой легкостью открыла сердце тому, кто считался врагом? Где они с Амелией так ошиблись?

— Может, тогда все не так плохо? — тихо предположила Амелия. Ричард понимал, почему она с такой готовностью ухватилась за предложенную тему разговора — это помогало отвлечься от невыносимых, давящих мыслей о судьбе Миранды. — Пока им шестнадцать и восемнадцать лет… В Хогвартсе они у всех на виду и не позволят себе ничего… лишнего, — на слове «лишнего» Ричард дернулся, как ужаленный, и уже был готов сорваться с места, чтобы все-таки исполнить угрозу и навсегда оградить Пантею от любых посягательств со стороны Драко Малфоя, но тут же до него донесся протяжный стон Амелии. — Господи, что я говорю?! Этот мальчик до сих пор не приходил в себя после пыток! Тея же сейчас с ума сходит, причем как из-за него, так и из-за Миранды!

— Мда… — пробормотал Ричард, изо всех сил пытаясь сконцентрироваться на обсуждении любовных интересов дочерей — чтобы только не возвращать Амелию к их личному аду, в котором им предстояло гореть ближайшие недели, а то и месяцы. А то и вообще всю оставшуюся жизнь — если произойдет худшее. — Знаешь, я почему-то совершенно не был готов к такому ходу со стороны Теи. Я-то всегда думал, что именно Миранда найдет себе кого-нибудь, что мы с тобой только за головы схватимся…

Амелия посмотрела на него с печальной улыбкой, и он кивнул для пущей убедительности.

— Ну да. Мири же у нас девушка непростая, и в тихом омуте, как известно, келпи* водятся…

— В прошлом году Тея думала, что Миранда влюблена в Гарри Поттера. Потому она и ходила как в воду опущенная — переживала из-за него. Возможно, еще и ревновала — ведь на шестом курсе он вроде встречался с Джинни Уизли.

— В Поттера? — переспросил Ричард с искренним удивлением и почти сразу же покачал головой. — Да нет, не может такого быть.

До него донесся негромкий смех жены — почти обычный, за исключением некоторой излишней резкости, которую он без труда уловил.

— Ричард, я понимаю, что ты непоколебимо веришь в то, что наших дочерей достойны только короли и принцы, но тебе не кажется, что герой магического мира — тоже вполне неплохая кандидатура?

— Нет, — заявил он без каких-либо сомнений, надеясь, что еще на несколько секунд удастся продлить это мгновение — мгновение, когда Амелия смотрела и улыбалась почти как нормальный человек, не переживавший одну из самых страшных вещей, с которыми может столкнуться родитель. — Я ничего не имею против Гарри Поттера, и он заслужил право называться героем. Но… как бы тебе объяснить… При одном взгляде на него сразу ясно, что он за человек, понимаешь? «Это добро, а это зло. Здесь — хорошие, мы им помогаем; здесь — плохие, с ними мы сражаемся». Все просто, понятно и логично, никаких тебе полутонов и оттенков. Миранде с ним было бы смертельно скучно.

— А с кем бы ей не было скучно?

Но ответить Ричард не успел — позади них раздался стук в стекло. На мгновение они с Амелией застыли неподвижно, и в глазах жены он увидел то же выражение напряженного ожидания пополам со страхом неизвестности, которые — Ричард точно знал — читались в эту секунду на его собственном лице. Потом он аккуратно высвободил руки — сама не замечая того, Амелия вцепилась в его рубашку и явно не могла сообразить, что должна разжать пальцы — и открыл створку. На подоконник села знакомая коричневая неясыть — «служебная» сова Фонтейна. Уже догадываясь, о чем написано в письме, Ричард едва сдержал разочарованный вздох — послание было не от Волдеморта, и о судьбе Миранды этой ночью они явно больше ничего не узнают.

— Тело Сэвиджа нашли, — сообщил Ричард, читая второпях написанную записку. — Не так далеко от Лондона, в Мейдстоне. Заброшенный дом, а над ним — Черная Метка… Похоже, Сэвидж всю свою полезность исчерпал.

Амелия ничего не отвечала, и тогда он поднял голову. Жена стояла неподвижно у его стола, со стороны больше похожая на прекрасное изваяние.

— Ты должен поспать, — наконец произнесла она. — В ближайшие дни тебе понадобятся силы, и голова должна работать ясно. Лишь тогда ты сможешь спасти Мири.

* * *

Следующим утром Ричард отправился в Хогвартс. При взгляде на Тею он не смог удержать облегченного вздоха — та выглядела несравнимо лучше, чем когда он видел ее на больничной койке два дня назад. Конечно же, цепкий взгляд опытного мракоборца сразу начал фиксировать прочие детали — покрасневшие от слез и бессонницы глаза, совершенно затравленный взгляд, руки с обкусанными до мяса ногтями. Но это все были следы душевных переживаний, не смертельного яда — умница Миранда смогла сварить такое сложное противоядие…

— Я замечательно себя чувствую, — тускло сказала Тея, когда он ее обнял. — Мадам Помфри требует, чтобы я трижды в день приходила к ней на осмотр, а профессор Слизнорт и профессор Паркинсон уточняют свойства яда и противоядия и, кажется, собираются написать научную работу по ним. Папа, ты был сегодня в больнице?

На последнем вопросе синие глаза опасно зажглись, а на лице Теи впервые отразился болезненный, лихорадочный интерес к окружающему миру.

— Еще нет, дорогая. Я отправлюсь туда сразу из Хогвартса, — и, видя что-то сумасшедшее в глазах младшей дочери, Ричард не смог промолчать и добавил: — Я напишу тебе сразу же… как узнаю что-то. Целители уверяли, что самого плохого не произошло.

— Да уж, не произошло, — процедила Тея с тихой яростью. — Еще скажите, что им всем повезло — да так, что мы должны стоять на голове от радости! Кто мог предположить настолько счастливый исход событий?! Что они вообще останутся живы?

Ричард замер на месте, не сводя глаз с Теи и внимательно ловя каждое слово. Она говорила больше сама с собой, не глядя на отца, будто не видя его, и Ричард нисколько не сомневался, что впервые с момента, когда Тея узнала все последние новости, она позволила себе проявить настоящие чувства. До этого все ее страхи и переживания оставались крепко заперты внутри. И было в этих словах что-то… Что-то очень важное…

— Дальше — больше, — продолжала Тея, изо всех сил сохраняя пониженный тон. — Я случайно услышала, что говорил этот идиот Уизли Невиллу Лонгботтому. Дескать, семья Малфоев должна у себя в поместье памятник Сами-Знаете-Кому поставить — ведь кто мог предположить, что он и во второй раз простит им предательство?!

Стоя неподвижно, он молча слушал, никак не мешая Тее — но в голове сами собой начали вертеться новые вопросы. Наверное, стоило бы подумать об этом еще вчера, но похищение Миранды так по нему ударило, что сразу сложить два и два Ричард не смог.

Действительно, кто? Кто в здравом уме оставил бы в живых двойных предателей? Кто-то милосердный и всепрощающий — возможно.

Но не лорд Волдеморт. Точно не он.

Черт возьми…

— А Миранда? Мама прислала мне утром письмо… С тех пор появились какие-нибудь известия?

Ричард медленно покачал головой, уже мысленно находясь в совершенно другом месте и прикидывая, кого именно нужно предупредить в первую очередь. Кингсли однозначно. Фонтейна, Робардса? Они тоже должны знать — по меньшей мере, сейчас Министерство и Орден Феникса действуют заодно…

— Послушай, пап… Мне кажется, я должна сказать тебе…

Он нетерпеливо похлопал себя по карманам, вспоминая, куда сунул эмблему мракоборца для прохода в Управление.

— Тебе пора бежать? — догадалась Тея, пытливо и с какой-то надеждой всматриваясь в его лицо. — Прямо сейчас?

— Да. Что ты хотела сказать?

Секунду Тея еще колебалась, оценивая его готовность слушать, а потом покачала головой.

— Нет… Тогда в другой раз.

Ричард не стал уточнять.

— Все будет хорошо, — он быстро обнял дочь на прощание. — Я напишу тебе позже.

Он находился на полпути в кабинет Макгонагалл, когда в одном из коридоров его нагнало знакомое лицо — Гарри Поттер собственной персоной, рядом с которым переминался с ноги на ногу какой-то когтевранец. Каким волшебным образом Поттер так четко вышел на его след, Ричард не понял, но в данный момент эта загадка его не особо интересовала.

— Мистер Фрост!

Поборов в себе желание послать к гоблину самого прославленного на данный момент в Британии героя, он изобразил готовность слушать.

— Это правда, что Сэвиджем притворялся не кто-то из Пожирателей, а именно Волдеморт? — спросил Поттер прямо. Когтевранец чуть вздрогнул. — И он забрал Миранду?

— Правда, — оставалось только задаться про себя вопросом, как Мальчик-Который-Выжил умудрился добыть секретную информацию, которая пока держалась в строжайшей тайне. Через Артура Уизли, наверное, подумал Ричард равнодушно. Рассказал младшему сыну, а тот передал лучшему другу…

— Мистер Фрост, — решительно начал Поттер, — если я могу хоть что-то сделать… Если Волдеморт захочет обменять жизнь Миранды на мою, я готов…

— Да вы, похоже, не так уж сильно на этот раз интересуете своего главного врага, — Ричарду удалось скрыть сарказм, и его слова прозвучали так же монотонно, как и раньше. Хотя он вполне мог отдать должное готовности Избранного к самопожертвованию, но рациональный склад ума насмешливо твердил, насколько же это был бы глупый поступок со стороны Поттера. В голове тем временем снова зазвенел противный тревожный звоночек — вот же еще одно доказательство, насколько весомое рациональное зерно заключалось в словах Теи. — Когда Сэвидж наведывался в Хогвартс, вы же встречались с ним лицом к лицу?

Гарри кивнул. В зеленых глазах за круглыми очками читалась растерянность.

Понятно… Значит, Волдеморт появлялся в Хогвартсе трижды, не вызывая подозрений, и за все это время даже не попытался прикончить Поттера, хотя возможностей у него было множество. Но нет, ему было так важно добраться до старших Малфоев, что темный маг предпочел пожертвовать шансом расквитаться с Мальчиком-Который-Выжил.

И после этого Малфои остались живы. Никому больше не кажется, что здесь нарушена какая-то логическая цепочка?

Надо срочно возвращаться в Министерство, обсудить это с Кингсли и Фонтейном. Непонятно, сколько у них времени в запасе, плюс он пока даже близко не представляет, что мог задумать восставший из мертвых самый опасный маг столетия…

— Мистер Поттер, — Ричард сделал над собой усилие и попытался придать лицу максимально внимательное и доброжелательное выражение. — У вас есть предположения, почему лорд Волдеморт проявил так мало интереса к вам? — когтевранец снова нервно вздрогнул. Он был весь очень аккуратный, серьезный, но на добродушной и совершенно безобидной физиономии была написана непонятная решимость. Ричард никак не мог сообразить, зачем Поттер притащил его с собой. — Ради чего темный волшебник трижды проникал в Хогвартс? Только ради Малфоев? Или здесь может быть что-то еще — к примеру, он выбрал себе агента, на которого наложил Империус? Чтобы следить за событиями в школе?

— Мы с ОД вчера вечером об этом думали, — Гарри ожесточенно взъерошил самому себе волосы. — Но дело в том, что в Хогвартсе был всего один человек, с которым Волдеморт встречался каждый раз, когда появлялся здесь, но сейчас обвинить этого человека в шпионаже точно не получится…

Под конец его голос звучал все тише, и Ричард с противно замершим сердцем понял, о ком шла речь.

— Миранда, — подтвердил Поттер то, о чем он и так уже догадался. — Похоже, она была единственной, кто сталкивался с поддельным Сэвиджем все три раза.

— С чего вы взяли?

— Я их видел, — подал голос когтевранец. Ричард перевел на него тяжелый взгляд, и тот слегка поежился: Ричард умел смотреть так, чтобы собеседник пугался и спешил как можно скорее выложить всю правду. — Сначала Миранда провожала Сэвиджа к месту, где на них с Поттером напали дементоры, а потом обратно в кабинет директора. А вчера я видел их перед тем, как они покинули школу…

— А вы-то каким образом каждый раз оказывались поблизости?! — процедил он, изо всех сил пытаясь вернуть самоконтроль, но удавалось плохо. В душе снова разрасталось хорошо знакомое и оттого все более ненавистное чувство страха — зачем же Волдеморту на самом деле понадобилась Миранда? Есть здесь что-то, кроме обычного шантажа, или все же нет?

Когтевранец запнулся, а потом неожиданно расправил плечи, коснулся синего с бронзовым галстука и выступил вперед. Ричард наблюдал за ним с удивлением.

— А… Я Майкл Корнер, сэр, — представился тот взволнованно. — Мы с Мирандой хорошо общаемся… И я вчера пригласил ее на свидание. Наверное, будет лучше, если я сразу вам это скажу…

«Здрасте-приехали, — подумалось Ричарду, который к появлению кавалера Миранды оказался как-то не готов. — А этот плюшевый медведь откуда еще взялся?»

— И она согласилась?..

Поттер отводил глаза, и вообще было заметно, что он предпочел бы очутиться где-нибудь в другом месте, а бедный Майкл Корнер под мрачным и не предвещающим ничего хорошего взглядом Ричарда сначала побледнел, а затем густо покраснел.

— Д-да…

«Похоже, я совсем ничего не знаю о вкусах моих дочерей. Причем ни старшей, ни младшей».

Интересно, что сказала бы Амелия об этом Корнере? У женщин в таких вопросах как-то лучше развита интуиция…

— Ясно, — стращать парня он не собирался, сейчас были куда более важные дела. Спасти Миранду из лап Волдеморта, к примеру… — И к каким же выводам вы со своим Отрядом пришли? Мистер Поттер?

Тот виновато покачал головой.

— Пока ни к каким, мистер Фрост. Похоже, Волдеморт с самого начала задумывал похищение Миранды… То есть она не просто попалась под руку. Значит, это было нужно для того, чтобы шантажировать вас…

«Об этом я и так знаю, гений».

Тем не менее, привычным волевым усилием он спрятал раздражение и кивнул Гарри.

— Спасибо, что решили предупредить меня, мистер Поттер, мистер Корнер. Возможно, ваша информация еще окажется полезной.

Сам Ричард в этом сильно сомневался, но молодые люди приняли его серьезный вид за чистую монету. Попрощавшись с семикурсниками, Ричард поспешил в директорский кабинет.

Ничего по-настоящему полезного, что могло бы помочь в спасении Мири, он так и не выяснил, а время меж тем утекало сквозь пальцы.

* * *

В кабинет начальства он вошел, когда там вовсю шло обсуждение — причем собрались все те же лица, что на вчерашнем совещании. При появлении Ричарда голоса смолкли, но он как ни в чем не бывало кивнул всем присутствующим и занял свое место за столом переговоров.

— Целители осмотрели тело Сэвиджа, — продолжил Гавэйн Робардс, получив утвердительный кивок Фонтейна, и зашелестел пергаментом. — Причиной смерти стало Убивающее заклинание, в этом они уверены. Но, помимо того, у Эрика обнаружили многочисленные кровоизлияния в голове — следствие слишком глубокой легилименции… Ему буквально выжгли мозг. Целитель Асклепиус считает, что, останься Эрик жив — его можно было бы подселять в палату к Лонгботтомам.

Фонтейн в сердцах саданул кулаком по столу и выругался.

— Что-нибудь еще? — поинтересовался Кингсли хмуро.

— Малфои до сих пор не приходили в себя, но исследования целителей показывают, что состояние хотя и тяжелое, но стабильное…

Не дав заместителю договорить, Фонтейн емким непечатным выражением сформулировал, где он видал Малфоев всем семейством.

— Помрут — туда им и дорога, — договорил он холодно, и несколько мелких шрамов на левой стороне его лица стали будто глубже и резче. Остальные не стали возражать даже из соображений дипломатии. — Что у нас еще из новостей? Фрост, правильно я понимаю, что вы уходите в вынужденный отпуск?

— Правильно.

Фонтейн поморщился, но промолчал. В отношениях с Ричардом у них всегда ощущался заметный холодок — изначально только лишь из-за того, что грубоватому, прямолинейному, очень преданному своему делу Фонтейну не нравился фростовский показной аристократизм, который шел в одной связке с увлечением Темными Искусствами. Но два года назад противостояние обострилось: ставший министром Руфус Скримджер предложил место начальника Управления мракоборцев Ричарду, что для карьериста Фонтейна оказалось весьма чувствительным ударом. Но Ричард отказался, поскольку должность начальника предполагала слишком много кабинетно-бумажной работы, в то время как Фрост предпочитал сугубо оперативную, да и в принципе любил держаться особняком. Только после этого Скримджер выбрал кандидатуру Оливера Фонтейна, и тот до сих пор видел в сослуживце конкурента.

Ричарду это казалось чепухой, поскольку место начальника Управления его мало интересовало, и он старался поддерживать с Фонтейном подчеркнуто-нейтральные отношения. Что ни говори, а мракоборцем Оливер был талантливым — решительным, умным, опасным в бою, а ценить в людях профессионализм Ричард умел. Пожалуй, сейчас, во времена очередного восхождения Волдеморта к власти, лучшего человека, который возглавил бы Управление, было не найти. Фонтейн временами, конечно, отличался излишней резкостью и жесткостью — но, может, иногда без этого не обойтись…

— Но я бы предпочел быть в курсе событий, — договорил Ричард. — Насколько это возможно. Я пока слабо представляю, каким образом Волдеморт собирается контролировать, как я исполняю его требования, но…

— Мы уже начали проверку сотрудников Министерства, — сообщил Кингсли хмуро. — Почти наверняка фальшивый Сэвидж за это время успел наложить на кого-то Империус, чтобы заполучить шпионов в разных отделах… Но здесь работают больше сотни волшебников, и проверка их всех займет не один месяц.

— Нам удалось скрыть от журналистов случившееся, — это заговорил заместитель Фонтейна, Гавэйн Робардс, заглядывая в записную книжку, которую всегда носил с собой. Вид у него был чрезвычайно удрученный. — По официальной версии, к исчезновению Миранды Фрост приложили руку Пожиратели Смерти, кто до сих пор на свободе…

— Но это же хорошо? Что «Ежедневный Пророк» ничего не узнал? — не понял Артур Уизли, от которого также не укрылся угрюмый вид Робардса.

— Проблема в том, что этим утром двое магглов в пригороде Белфаста видели двух мужчин, похожих по описанию на Долохова и Трэверса, — Гавэйн говорил, то рассматривая что-то в своей книжке, то поглядывая на начальника, но тот молчал и никаких комментариев не делал. Сам Ричард слышал об этом впервые, но слушал вполуха. — Мы отправили нескольких мракоборцев проверить. Разумеется, со всей возможной осторожностью, ведь есть вероятность, что они скрываются все вместе — Долохов, Селвин и Трэверс. Лучше всего было бы, если бы вы, Фрост, лично туда отправились, но раз так сложились обстоятельства… И меньше всего нам нужно, чтобы завтра в «Ежедневном Пророке» вышла статья, что похитившие студентку из Хогвартса Пожиратели теперь откуда-то взялись в Северной Ирландии. Журналистам только повод дай полить грязью работу Министерства вообще и Управления мракоборцев в частности.

— Ясно, — Кинсгли с хрустом сжал пальцы. — Значит, ждем новостей из Белфаста и проверяем тихо и незаметно сотрудников Министерства. Прямо сейчас нам больше ничего не остается. Ричард… Все будет хорошо. Миранда — девушка сильная… Поттеру она часто помогала во всяких безрассудных затеях. Так просто ее не сломаешь.

Остальные — за исключением Фонтейна — тоже промычали что-то утвердительное и собирались уже подниматься из-за стола, но Ричард их остановил. Едва кивнув на слова Бруствера — обычно Ричард куда лучше владел искусством лицедейства, но сегодня железное самообладание явно трещало по швам — он сухо обронил:

— Мы должны еще обсудить судьбу Малфоев.

— По-вашему, у нас сейчас других дел не хватает? — осведомился Фонтейн язвительно, на что Ричард покачал головой. — Что вы предлагаете, Фрост? Выплатить им компенсацию за нападение?

— Не в этом смысле, — обычно сарказм начальства он просто игнорировал, но сейчас совсем некстати внутри начало разрастаться чувство раздражения. Ричард попытался незаметно сделать глубокий вдох и говорить спокойно. Надо взять себя в руки и затолкать подальше любые эмоции. Сейчас как никогда важно сохранять холодную голову. Это может помочь спасти Мири. — Но вам не показалось странным, что Волдеморт проник в Хогвартс, полностью проигнорировал нахождение там Гарри Поттера, разоблачил свою легенду — и все только ради того, чтобы добраться до Малфоев, — а в итоге Малфои остались живы и даже, по предположениям целителей, могут со временем полностью восстановиться?

В кабинете сделалось тихо.

— Ваши версии? — в наступившем молчании коротко спросил Кингсли.

— Почему-то Малфои нужны ему именно живыми, — Ричард говорил медленно, почти не видя собеседников. У него толком не было времени на обдумывание вывода, к которому его подтолкнула Тея, и теперь приходилось размышлять на ходу. — Он позволил им уйти… Значит, Волдеморт ждет, что они сделают что-то. Учитывая, что они предавали его дважды, вряд ли Лорд дал им какое-то новое поручение, а все, чему мы стали вчера свидетелями, — это лишь искусная инсценировка. Значит, он как-то так просчитал их действия, что очнувшиеся Малфои поступят определенным образом, и это будет ему на руку…

— Это каким же? — осведомился Фонтейн недоверчиво и покачал головой. — Я не оспариваю ваши слова, Фрост, но какие же возможные действия Малфоев могут быть полезны Сами-Знаете-Кому? Что эта семейка сделает, когда придет в себя? Уедет за границу? Уйдет в подполье, как вы в прошлом году? — это был явный выпад в его адрес, который Ричард проигнорировал. — Бросится к Министерству или Ордену Феникса за помощью? А если Сами-Знаете-Кому были нужны какие-нибудь ценные ингредиенты или артефакты, которые Малфои утаили от нас, у него было достаточно времени, чтобы опустошить их тайники… Люциус под пытками наверняка их все выдал.

— Да, — согласился Ричард. На данные аргументы возразить было нечего. — Значит, дело не в том, что Малфои сделают, когда встанут на ноги. Тут что-то более близкое по времени и более предсказуемое… И Волдеморт оставил в живых предателей, которые напрямую причастны к его поражению в мае, потому что точно знал, что это внезапное милосердие приведет к чему-то еще. Что у причины обязательно будет конкретное следствие. Тут должно быть что-то очень простое, что-то совершенно очевидное…

— Но что? — недоуменно спросил Робардс и даже перестал строчить в записной книжке. — Пока все, что произошло, — это Малфои втроем попали в больницу. Какие еще последствия вы ожидаете?

Несколько секунд Ричард с непроницаемым лицом смотрел на мракоборца. Остальные переводили взгляды с одного на другого.

— Значит, в этом все дело, — наконец произнес Ричард. — Вот то, что в любом случае произошло бы после нападения на Малфоев, останься они в живых. Вся семья попала бы в больницу Святого Мунго.

— Фрост, вам не кажется, что это чушь? — поинтересовался Фонтейн утомленно. — Может, вам взять пару выходных, немного передохнуть…

Начальник Управления не договорил — Ричард взглянул на него так, что у того на пару мгновений отнялся язык. Впоследствии Фонтейн ему это еще наверняка припомнит, ну да черт с ним.

— Подождите, Оливер, — миролюбиво вмешался Бруствер и кивнул Ричарду. — Продолжайте. Мы слушаем. Зачем же, по-вашему, Волдеморт это сделал? Если ему нужно было обыскать поместье Малфоев, проще было бы убить хозяев, разве нет?

— Именно, — согласился Ричард. — Значит — еще раз повторю свою мысль — дело в больнице Святого Мунго. Точнее, в Малфоях, которые попали в больницу Святого Мунго.

— Но по какой причине…

— Понятия не имею, — произнес он совершенно искренне. — Может, тут дело в человеке, который работает в больнице, или в ком-то из пациентов, или черт знает в чем еще… Я не представляю, почему именно Малфои, и не представляю, при чем тут больница. Но пока это единственная логическая связь, которую я могу вам предложить.

— Не логика, а дерьмо, — проворчал Фонтейн так, чтобы его все слышали.

Кингсли посмотрел молча сначала на Артура Уизли, потом на Ричарда и снова на Артура. Затем перевел взгляд на Фонтейна. Через секунду лицо главного мракоборца побагровело.

— Как вы себе это представляете, господин министр? У нас нет стольких людей!

— Придется найти, — констатировал Бруствер невозмутимо.

— Где? — осведомился Фонтейн сердито. — У меня и так почти все Управление без перерыва дежурит в Азкабане! Восемь человек отправились в Белфаст на поиски Долохова и остальных, еще несколько выясняют, каким образом на территорию Хогвартса проникли дементоры, Фрост теперь официально не может принимать участия в наших делах, Сэвиджу полностью выжгли мозги, а вы хотите, чтобы я еще отправил людей в больницу на постоянное дежурство?! Робардс, заканчивайте протоколировать каждое наше слово и собирайтесь. По всей видимости, патрулировать в Святом Мунго придется нам с вами на пару.

На этот раз Ричард ничего не стал говорить, предоставив разбираться министру магии. Но в голове проскочила мысль, наполненная тоской: вот почему меня всегда учили держать себя в руках и не давать воли чувствам? Может, стоило бы устроить с Фонтейном бой один на один, чтобы вбить в его чугунную голову немного объективности?

— Придется выделить людей, — повторил Кингсли все так же спокойно, но с заметным нажимом, и Фонтейн, недовольно пожевав губами, замолчал. — В словах Ричарда есть смысл, а других версий у нас нет. Нужно установить наблюдение в больнице… Ведь мы даже близко не представляем, что задумал Волдеморт.

Примечания:

Примечание: келпи — водяной демон, который может принимать разные обличья, но чаще всего появляется в виде лошади с пенным гребнем вместо гривы. Заманив неосторожных любителей покататься к себе на спину, сразу ныряет на дно реки или озера и поедает всадника. Информация взята на harrypotter.fandom.