Дорога домой (гет)

Подруги матери появились около пяти вечера. Тоскливая тишина квартиры моментально сменилась раздражающим шумом: стучали каблуки, шелестели пакеты, хлопали двери, а громкая болтовня прерывалась хихиканьем. Голос матери перекрывал остальные, будто она старалась нарочно. Нермин, одетая в закрытую блузку и строгие черные джинсы, нетерпеливо барабанила пальцами по столешнице: ждала, когда придет ее время «вставать на стульчик», чтобы мать могла похвалиться ею за неимением других успехов. Чем дальше, тем сильнее она бесилась, сама не понимая, почему так реагирует: хотела же, чтобы мать сменила заезженную пластинку с нытьем на что-нибудь поновее, а то, что та вела себя так, будто переборщила с насваем или еще какой-нибудь дрянью, так это разве проблема по сравнению с тем, что до этого творилось дома? И все же Нермин злилась, накручивала себя, изводилась ожиданием, не понимая, почему вообще должна быть здесь, сидеть послушной обезьянкой вроде тех, что фотографы приносят в парк на потеху детишкам — чтобы над ней поохали, повосхищались, посмеялись… А потом взяли и послали на хрен. Всегда вот так, всегда одно и то же. «Ни с чем пирог, одни корки», — любила приговаривать бабушка, когда Нермин начинала спорить с ней в ответ на какое-нибудь замечание. Ну да, конечно, она-то ни с чем, зато вокруг одни пироги с начинкой. Аж в три слоя, и все из дерьма и ржавых гвоздей.

Вспомнили о Нермин минут через сорок, как раз когда она сердито отписалась подругам, что не имеет представления, когда сможет свалить из дома, а убегать без разрешения не хочет, чтобы не получить лишний раз от матери. Дальше все пошло так, как Нермин того ждала: как же выросла, а волосы ты красишь, а почему не поступила, а есть ли мальчик, а посиди с нами за столом, куда тебе торопиться. Нермин, выдержав перекрестный допрос с фальшиво-жизнерадостной улыбкой, метнула в сторону матери многозначительный взгляд. Та нехотя кивнула, а потом с шутливым — или не очень — недовольством пояснила подругам, что молодежь желает развлекаться. Женщины тут же бурно и вразнобой выразили согласие — вино уже разлили по второму кругу — и принялись вспоминать собственные юные годы, торопливо перебирая общих знакомых. Нермин под шумок сбежала, пообещав себе, что не вернется домой раньше полуночи. Музей восковых фигур, как она окрестила теплую бабскую компанию, наводил на нее уныние.

Застегнув ветровку, Нермин натянула на голову капюшон и зашагала к Администрации, откуда ее должны были забрать Слава и Дина. Бетонка отменялась из-за дождя, так что друзья решили собраться в расположенном неподалеку кабаке. Вообще-то там было отвратно и уныло даже после пары кружек пива — может быть, потому что алкоголь бессовестно разбавляли водой из-под крана, и спасибо, что не из бочки на заднем дворе, — но выбирать не приходилось. В поселке было всего три забегаловки со столами и стульями, где продавали недорогое спиртное, и в две из них Нермин и ее приятелей не пускали после пары досадных происшествий, окончившихся побитой посудой и разломанной мебелью.

Слава оставил Нермин и Дину за столиком в дальнем углу, а сам поехал на остановку встречать приятелей, которые ехали из города. Вскоре появилась Вера — добралась на подвернувшейся попутке. Нермин едва заметила ее приход, потому что плавала в густой каше из грустных мыслей. Настроение окончательно опустилось ниже плинтуса, а вид обшарпанных стен, о которые завсегдатаи тушили бычки, оптимизма никак не прибавлял. Бесило все: плохая погода, дурацкая музыка из хрипящих колонок, перепады настроения у матери, ее старые страшные подружки, которые все еще воображали, что их мнение кого-то интересует…

— А ты, Нермин, что думаешь? — поинтересовалась вдруг Дина, размашисто пихнув Нермин под бок. Она дернулась, выронив дотлевшую почти до фильтра сигарету, выругалась шепотом и, наконец, посмотрела на подруг: обе сидели с недоуменными выражениями на лицах. Свет тусклой лампочки выхватывал каждую морщинку и каждую тень, делая их глубже, резче — будто накинули с десяток лет. Нермин поморщилась, отгоняя неприятные ассоциации с оставшимся на родной кухне сборищем, и принялась судорожно соображать, чего к ней пристали.

— Эй, Нермин, — подключилась Вера, чуть нахмурив подведенные черным карандашом тонкие брови. — Так ты что думаешь?

Нермин закурила новую сигарету и сделала нервную затяжку.

— Да ничего я особого не думаю. Наверное, классно было бы.

— Нда, — протянула Дина. — То есть ты реально считаешь, что въебаться по пьяни в столб и вдребезги расхерачить новую машину — это было бы классно?

— Ага. Крутой экшн, нечего сказать, — обиженно добавила Вера.

— Да пошли вы обе, — вскинулась Нермин, ткнула бычком в грязную белую пепельницу. — Не до вас мне.

— Ну надо же, какая цаца, — начала было Дина, но Вера предупреждающе махнула рукой.

— Послушай, ты если не хочешь тут торчать, поехали куда-нибудь еще. Только не капризничай. Можем в город, скинемся на такси. Или к тебе, Динка. У тебя батя дома?

— Нету бати, — протянула недовольно та. — Я, правда, еле как у матухи отпросилась, но если хотите, сейчас Слава приедет и отвезет нас.

— Да не надо, — пробормотала Нермин, потерла виски пальцами. Ее знобило, хотя в баре было душно: все окна позакрывали, чтоб внутрь не заносило дождевую воду.

— Нормально все. Решили же уже сюда, куда метаться? Вер, что такое случилось? Кто машину расхерачил? Торможу я, голова трещит, дождь, наверное, виноват.

— Да у отца на работе один дебил. Не суть важно. У меня цитрамон есть, тебе дать? Со спиртным нельзя, правда. Ты лучше скажи, ты че такая загруженная? Мать опять или…

— Да не надо мне цитрамон. Накачу сейчас, и все как рукой снимет. А так я сама не знаю, — досадливо поморщилась Нермин. — Погода хреновая, чувствую себя хреново, дома два дня то сортир почисти, то полы вылижи, то шнурки погладь. Не грузись, короче, все со мной норм.

— О, так из тебя Золушку вылепить пытаются? — Вера ободряюще погладила ее по спине.

— Или человека, — усмехнулась Дина. — Труд с этим помогает, помнишь, как биологичка вечно бормотала? Пиво будешь, страдалица?

— От этого пива только ссать криво, — прошептала Нермин, с опаской покосившись на стоявшего у кег хозяина. — Ладно, давайте по кружке. Я темное буду. Разбавит же опять, мудлан лысый…

Вера и Дина от пива отказались. При парнях они старались не слишком выдавать своего интереса к алкоголю и поэтому пили либо вино, либо джин-тоник с каким-нибудь ананасом или вишней, который Нермин не выносила на дух. В обычное время она бы ввязалась в бурный спор по поводу алкогольных предпочтений, но сейчас ей не хотелось. Зато очень хотелось рассказать про мать и про короткий — ни о чем — разговор с отцом, но она молчала, будто на рот замок повесили. Знала, что ее поймут и пожалеют, посочувствуют, подгонят халявного пива и, может быть, даже пригласят переночевать разок, но не могла. Стыдно было и тошно.

Пиво, как и ожидалось, оказалось поганое — чуть меньше, чем обычно, но все равно. Однако отданных за него денег было жалко, и Нермин через силу тянула пахнущую какой-то химией дрянь через соломинку, закусывая ржаными сухариками.

— Мы сегодня квартиры смотрели, — продолжала Вера начатый рассказ. — Женя с моими ни за что жить не хочет, а я с его. Но и за съем половину его зарплаты отдавать…

— Кредит на свою, хоть маленькую, взять не получится? — спросила Нермин, прекрасно зная ответ: этот разговор в различных вариациях повторялся у них чуть не каждую неделю.

— Думаем мы, думаем. Надо бы сходить, узнать. Конечно, свою охота, пусть даже каморку четыре на четыре. Мы уже и диван придумали, какой хотим, и занавески… Но Женя же в конверте все получает, а белая сто баксов, не больше. Кто нам с такими копейками кредит-то даст? Мои готовы немного подкинуть, его вроде как тоже, но там начнется, мы больше дали, мы детям купили, а вы бичи.

— У тебя Жека хоть нормальный, — вздохнула Дина. — Мой дебил вообще ни о чем не думает и работник из него не пришей к трынде рукав. Зато свадьбу нам надо на сто человек, и чтоб не тут, а в городе, а иначе он жениться типа не согласен. Давно б заявление подали…

— Надо тебе оно, свадьба эта? — не выдержала Нермин. — Посмотри хоть на моих родаков…

— Не, ну а ты как хотела? Я просто так с ним встречаюсь, что ли? Без мужа нельзя, Нермин. Это у них в европах там бабы друг на друге женятся и на собаках, потому что мужики педики все, а тут куда я незамужняя? Родня не поймет… Да и сама я нормальную семью хочу, чтоб все как положено. Хотя со Славой неизвестно, что там получится. Может, и правда разбежимся через год.

Повисла похоронная тишина. Дина задумалась о своем, глядя на дно бутылки, Вера курила, уставившись в окно, а Нермин мысленно била себя по губам.

— Так ты подумала насчет дяди-то? — вдруг спросила Дина уже совсем другим, весело-разбитным тоном. — Пока Славка на свадьбу копит, я хоть оторвусь напоследок. А может, и породнимся с тобой, а, подружка?

— Ты что за пургу несешь? Я тебе что, сводница тверская? — вскипела Нермин, не успев уследить за языком. Снова.

Дина, явно не ожидавшая такой реакции, обиженно замолкла. Нермин хлопнула ладонью по столу. Злость, крутившаяся в груди колючей искрой, вдруг раздулась до размеров зарождавшейся Вселенной и прошила все тело острой электрической волной.

— Слушай, Дин, я все понимаю, шутки шутками, но хватит уже, а? Задолбала ты меня. Тем более что не общаемся мы с ним больше. Надо тебе, вон, в Одноклассниках найди его и фоток своих голых накидай, может, клюнет, отымеет тебя во все места, и будет на твоей улице праздник.

— Я что-то пропустила? — осторожно вклинилась Вера. — Дина, ты про какого ее дядю говоришь? Про Адиля что ли? У него же девушка была вроде как.

— На кой мне Адиль? Форму ему каждый божий день утюгом пидорасить со шнурками и трусами вместе на всякий случай? Я про Неджета говорила, — нехотя ответила Дина. — Ну того самого.

— Так, и в чем с ним дело?

— Мы с ним пересеклись на дне рождения его отца, — раздраженно пояснила Нермин. — Так получилось, что я у него телефон забыла, обнаружила это только утром, я ведь объясняла же. Ну, пошла забирать, и этот мудак меня добросить до бетонки предложил. А Дина вон увидела его и мозги мне выносит, мол, познакомь, Славика не хочу, хочу твоего дядьку на блюде с голубой каемкой, с розой в зубах и без штанов.

— Че ты сочиняешь? Пошутила я с тобой. Неужели ты реально думаешь, что я на полном серьезе тебе это сказала? И не выносила я тебе ничего, раз сболтнула лишнего, а ты… — запальчиво проговорила Дина и схватилась за свой джин-тоник.

Нермин молчала, закусив губу. Вот так вот, взяла да на пустом месте обидела подругу, которая хотела перевести разговор на другую, менее больную и тошную для всех троих тему. И за что? За то, что нечаянно ткнула в нос драным Неджетом? В дополнение ко всем неприятностям на Нермин накатил приступ мук совести за посиделки со Славой, о которых тот, судя по всему, забыл рассказать своей девушке. Она протянула руку, неловко схватила Дину за перечеркнутое браслетом запястье.

— Ладно, ладно, извини. Ну прости меня, я дура. Хочешь, башкой об стол ударюсь? Нет? Ты просто забудь про него, ладно? Неджетик наш ебанат аульский, и поделом его жена бросила, как выяснилось.

— Ты же довольная такая была, как приехала с ним. И сказала, что ровный он стал и общаетесь хорошо теперь. Поссорились что ли? — все еще обиженно спросила Дина. — Когда успели-то? Или он тебе за ночные покатушки с Адилем пинков надавал?

— Адилька тут ни при чем. А поссорились…

Нермин рассказала подругам о дурацком телефонном разговоре и замолчала, скрестив руки на груди, в ожидании многословного сочувствия и мстительного перемывания костей обидчика. Однако подруги, к ее удивлению, отреагировали совсем не так, как она надеялась.

— Спросил, что тебе надо, значит. Ну и что ты сделала? — спросила Вера, переглянувшись с Диной.

— Как что? Заблочила придурка в Одноклассниках и номер его удалила, — сказала Нермин, мысленно попрекнув себя за вранье — ничего она не удаляла. Рука не поднялась.

Дина притянула к себе ее кружку, хлебнула пива и выругалась.

— Вот же бадяженная хрень. А ты, Нермин, удивляюсь я тебе, вроде нормальная-нормальная, а потом…

— В смысле? Ты про что?

— Дура ты, вот про что. На какой хрен ты на работу ему звонила, скажи? Так горело прям во всех местах?

— На какую работу? Я на сотку ему…

— А ты типа тупая и не понимаешь, что мужик в сервисе своем с гаечным ключом в зубах в такое время торчит? Это мы дома сидим и ни черта не делаем, а парни деньги зарабатывают, вообще-то.

— И что, это дает ему право нести такую херню и хамить? — возмутилась Нермин.

— А какую херню он нес? Дорогая, ты вроде взрослая девочка, чего тормозишь-то? Он за свою девушку тебя принял, наверное, и ему неприятно стало, что ошибся, да еще и при пацанах.

— Не поняла, а ты что, на его стороне? Сам как дебил со своими здрасьте, а я виновата? — возмутилась Нермин, чувствуя, как огнем вспыхнули щеки. — Мог бы потом перезвонить что ли, если так занят был. И нет у него никакой девушки, я точно знаю, он на своей бывшей повернут так, что до сих пор комнату ее в том же виде хранит, даже расчески не убрал. Я у него дома была пару минут, пока он телефон мой искал. И вообще, почему он сразу о девушке должен был подумать? Что ему, мать или сестра, например, позвонить не могут?

— Бедный парень, — вздохнула Вера. — Мать или сестра у него, наверное, в телефоне-то записаны. А вот ты — хрен его знает. Сама же сказала, что вы не контачили особо раньше. Он, может, вообще решил, что это бывшая жена по какому-нибудь делу звонит, раз больше не общается ни с кем, как ты говоришь, вот и выдал такое. А вместо нее левая телка. Кстати, а с чего ты так уверена, что девушки нет? Пару минут она в вещах покопалась и точно все знает. Может, и в комнате вещи ее лежат, а не бывшей вовсе.

— Да уж, Нермин. Ты реально че-то загналась ни с фига. Ты бы тому чуваку, что трубку схватил, сказала, племянница мол. Если уж тебе так срочно понадобилось ему названивать посреди рабочего дня. Я Славку в его драных магазинах и то не отвлекаю, хотя они там груши целыми днями околачивают, — подлила жару Дина.

— Ну начинается, щас все будут сочувствовать бедному Неджетику, потому что целыми днями работает и страдает, да?

— Ну да, давай мы лучше тебе посочувствуем, хотя ты сама курица. Он, может, вообще не знал, что у тебя его номер есть, Верка правильно говорит. И пацан тот мог неправильно что-то понять, как женский голос услышал.

— Короче, задолбали, — снова рассердившись, воскликнула Нермин. — Ну вас на фиг, и его туда же. Дебил он и лошара. Правильно я с ним не общалась и не буду больше. Так и будет как собака вокруг своей Асельки прыгать курам на смех.

— Какая ты все-таки овца иной раз, Нермин, — вздохнула Дина.

— Ну-ка заясни, с хера ли мне такие почести?

— Нет, вот реально, хоть ты, Верка, скажи? Ну любит он свою Аселю, вот и мучается, а она по ходу тупорылая злобная дура типа тебя. Поиздевалась над пацаном, а теперь ты его на пустом месте поливаешь здесь помоями.

— А ты че, реально запала на него, что так защищаешь? Я твоему Славику щас быстро доложу.

— Нет, Нермин, правда. Ты и над нами вечно ржешь, когда мы со своими ссоримся и нам плохо, и над Сашей вон — как ты на него орала тот раз, это же ужас. Женя бы за такое меня подальше послал, а тебя вон терпят. И над Неджетом издеваешься теперь… А он, какой бы ни был, между прочим, не чужой человек тебе. Зачем из-за пустяков ссориться? За родню держаться надо.

— Не чужой человек бы со мной так не общался, Вер.

— А как он с тобой общался? По твоим же словам он спросил, кто ты и что тебе надо, а ты сама сказала, что ничего.

— Ты тон его просто не слышала.

— Ну мало ли какой у него был тон, если он занят был. Может, надо было не воображать лишнего, а попросить его попозже перезвонить? Не нормальный вариант?

— Нет, не нормальный. Он орет, а я рот закрой и вежливо его перезвонить проси?

— Так он на тебя реально наорал? — нетерпеливо спросила Дина. — Ты сама определись, что у вас там было, Нермин. А то по ходу кто-то доколупаться решил на пустом месте и от ворот поворот получил, а теперь сидит и сам на себя злится, а мы отдачу гребем. Ты не из-за матери и не из-за уборки такая без настроения, да?

— Ты на что намекаешь?

— Я не намекаю, я тебе прямо говорю. В машину к нам уже села с кислой рожей, а как на Аудюхе с блатными номерами кататься, так сияла вся как кинозвезда, платьишко поправляла. Откуда оно у тебя такое, кстати? Оно в городе в Меге, похоже, не где-нибудь куплено. У тебя денег на него не наскребется, даже если свои и материны шмотки продашь. Ты нам ничего рассказать не хочешь?

— Ты обалдела? Ты мне что предъявляешь?

— Я тебе предъявляю? Совесть поимей! Кто мне начал про Славика претензии кидать? Ты часом сама не запала на своего Неджета, а, Нермин? Истеришь, в чс его кидаешь ни с хера, нам тут спектакли показываешь…

— Заткнись, дура, пока я тебе эту мочу ишачью на голову не вылила. Это дядя мой как бы, а не хрен с соседнего поселка.

Дина демонстративно зажала себе руками рот, но Вера тут же подхватила:

— А что? Он бате твоему кто, брат двоюродный? Не такая уж близкая родня. В старину тебя бы за него спокойно замуж выдали и не парились. Ты, если что, не стесняйся, Нермин, мы поймем. Инцест же дело семейное. Может, это он тебя в Одноклассниках за голые фотки заблочил?

Нермин с грохотом отодвинула пластиковый стул и вскочила под хохот подруг.

— Пошли вы обе, а? На хрен мне такие подруги не нужны.

— Ну да, зачем мы тебе. Нашлась тут обоссанная шамаханская царица. И пиво свое даже не допьешь? Нет, Нермин, с тобой явно что-то не то творится… — веселилась Дина.

Нермин, повернувшись на пятках, зашагала к выходу, но дверь распахнулась, и на пороге возникли Слава, Серега и давешние парни с Мирного, а с ними тот, кого Нермин никак не ожидала тут встретить.

Она видела своего приятеля по переписке всего пару раз и мельком, но, разумеется, узнала: Ромину страницу в Одноклассниках облазила вдоль и поперек в компании тех самых только что посланных подальше подруг. Вживую парень выглядел не таким крутым и взрослым, но был вполне себе ничего: смуглое симпатичное лицо, большие темные глаза и довольно изящный нос с низкой переносицей. Не то татарин, не то от смешанного брака, не то и то, и другое сразу. Нермин разглядывала осторожно, но внимательно, зная, что точно так же сейчас сканируют ее саму, останавливаясь на каждой детали. Она, притихшая и старательно делающая обиженный вид, сидела напротив Ромы — устроилась за придвинутым вторым столиком подальше от подруг. Серега привычно сел рядом, положив руку ей на плечо, и вполголоса забормотал лекцию о том, что девочкам вредно пить пиво, и что если она хочет, он договорится с хозяином и принесет ей из магазина сок. Нермин внимания на эту болтовню не обращала: понимала, что Серега ревнует, но помочь ничем не могла. Раз уж решил страдать, пусть страдает в свое удовольствие. Компания вела обычный многоголосый разговор о погоде-о природе, но всем собравшимся было понятно, ради чего они тут, собственно, собрались. Это было чем-то вроде коллективных смотрин, на которых Нермин оказывалась уже с десяток раз и сама, и по поводу подруг. Напрямую она с Ромой еще ни разу не заговорила, только скромненько поздоровалась, но оба то и дело вставляли реплики в общий разговор, поддерживая друг друга. Мало-помалу напряжение рассеялось, и каждый занялся своим: кто собственной второй половинкой, кто кружкой пива. Нермин встала, накинула на плечи куртку.

— Куда? — сердито бросила Дина вслед.

— Не твое дело, — отозвалась Нермин, но, когда тот же вопрос задал Серега, соизволила ответить:

— Покурю схожу, тут душно стало, а дождь притих вроде.

Серега промолчал. Нермин услышала позади движение, и следом за ней зашагал еще кто-то — впрочем, она прекрасно знала, кто. Рома обошел ее, открыл перед ней дверь.

— Не возражаешь против компании? Я тоже не любитель духоты.

Нермин пожала плечами, пряча довольную улыбку. Наконец хоть что-то хорошее за эти паршивые дни — настолько хорошее, что по спине побежали приятные мурашки. Они с Ромой вышли под навес, встали напротив друг друга рядом с переполненной урной. Рома вынул из кармана куртки пачку любимого Нермин Мальборо, протянул ей, и она молча достала сигарету. Обстановка была что надо: из урны, правда, несло, но зато вокруг сгущались прохладные синеватые сумерки, а с шиферной крыши шумно срывались дождевые капли.

— Не замерзла? — спросил Рома после пары минут молчания.

Давай подольше поболтаем наедине.

Нермин метнула в него кокетливо-изучающий взгляд. Смущался он забавно, и ей это нравилось — значит, не привык часто менять девчонок.

— Да нет, нормально. Насиделась там, хочу воздухом подышать немного.

Ну давай, посмотрим, на что ты годишься. Или не посмотрим.

— Пару минут постою и назад пойду, а то Серега запаникует.

— Серега это…

— Это друг мой. Ну ты же его знаешь.

Удовлетворенный ответом Рома некоторое время курил молча, потом, видимо, набравшись решимости, заговорил снова.

— Ты извини, что я так заявился, без разрешения и спроса, но я подумал, что пора нам завязывать с переписками.

Нермин снова пожала плечами.

— Ты обижаешься? — тревожно спросил он. — Просто пацаны к вам собирались, а я как раз по работе раньше освободился, так что…

— Да ничего страшного, — сказала она. Ромина самодеятельность ее не то чтобы очень порадовала, но затягивать с личной встречей было бессмысленно. — Чем больше компания, тем веселее.

— Я еще переживал, как дела у тебя после того раза, когда вы на бетонке обитали. Ты отвечала как-то…

— Как отвечала? — напряглась Нермин. — Я же тебе говорила, дома мать припахала.

Рома вздохнул.

— Ну мне просто тут Санек рассказал, что на вас полицию вызвали, что забрали тебя… Дядя не дядя, мало ли что… У меня, если что, в городской полиции родня, так что…

— Родня это хорошо, но я не поняла, Ром, а Санек тут каким боком? Вы общаетесь с ним что ли? — сердито перебила Нермин, припомнив Сашину истерику. Рома помолчал, обдумывая ответ.

— Наверное, раньше надо было тебе сказать. Приятели мы с ним старые, со школы еще. Ты не подумай, он мне просто говорил, что ты очень классная девушка, когда вы еще встречаться начинали, а потом вы расстались, и я… Ну, подумал, что сам бы хотел с тобой познакомиться, вот. В Одноклассниках фото твои смотрел, думал, такая девушка красивая, прикольная, все как че.

— А друг-то твой не в претензии будет, что ты со мной общаешься? А то он, если честно, странновато себя ведет, — проговорила Нермин сквозь зубы, ковыряя ногтем краску на поддерживавшем крышу ржавом столбе. Новости ей не понравились, но рубить с плеча она не хотела — все же Рома казался неплохим парнем.

— Нермин, ты не думай ничего, — сказал Рома виновато. — Саня такой, ну типа однолюба, только не совсем.

Нермин не сдержала смешка.

— Это как — однолюб, но не однолюб?

— Ну, ты нравишься ему, но мы с ним пообщались и он сказал, что твой выбор уважает и никаких загонов по отношению к тебе больше не будет. Бухие просто все были, а он в курсе, что мы с тобой не встречаемся еще, ну и позволил лишнего себе. Он очень извиняется, но сам к тебе боится подходить — все же знают, как ты далеко можешь послать и надолго.

— Это да, могу, — усмехнулась Нермин. Напряжение понемногу отпускало: Ромино объяснение выглядело убедительно.

— Он-то первый и испугался по поводу полиции, боялся, что с родственниками проблемы у тебя будут из-за этого.

— Да нормально все, — успокоила Нермин. — Там реально дядя мой был, но он человек хороший, понимающий. Вот если б отцу доложили, он бы точно спустил три шкуры. А так просто поздно уже было, вот дядя — Адиль его зовут — и увез домой меня. С дедом тем только хреновенько получилось. Ближайшие дни не пойдем туда, а то возьмет еще собак спустит или с ружьем выскочит.

Рома рассмеялся — Нермин подумала, что смех у него искренний и приятный, не лошадиный гогот, как у некоторых. И голос тоже был ничего так… Наверное.

— Ну если все нормально у нас, может, встретимся на днях с тобой чисто так, ты и я? Я бы тот раз еще приехал с пацанами, но занят был, а так хотелось, наконец, пообщаться. Хочешь, съездим в город? В парке с тобой погуляем. Ты же писала, что любишь там гулять… Или, если будет желание, в кафе посидим. Я там одно нормальное место знаю, где пиво на разлив классное.

Нермин закусила губу, обдумывая предложение. Рома ей понравился, хоть и забыл просветить ее насчет того, что ее скандальный бывший оказался его закадычным приятелем. Но давать от ворот поворот по такому поводу Нермин не хотелось — друзья и подружки точно не поймут, да и, в конце концов, ну подумаешь, не притащит же он Сашу с собой на свидание…

— Ром, давай я, короче, подумаю, что и как, потом тебе напишу, ладно? В принципе я готова встретиться, но мне тоже надо с делами раскидаться, чтоб не дергал никто.

Рома улыбнулся так, будто она только что согласилась выйти за него замуж после десятка лет уговоров.

— Да, конечно, вообще без вопросов. Ты только напиши мне, когда, во сколько и куда, ладно? Я приеду и заберу тебя, как скажешь. А вообще знаешь что?

— Что?

— Давай я такси вызову и сейчас поедем? Чего время тянуть? Тут скучно и пиво отстой, не в обиду хозяину.

Нермин растерянно уставилась на него. Это было нарушением положенного порядка — взять и уехать с парнем, которого вроде как толком не знаешь. Одно дело в общей компании глазки строить или пойти на официальное свидание, про которое в курсе все друзья и подружки, и другое — бежать вот так по первому свисту. Опасно, да и мало ли что подумают… С другой стороны, когда ее волновало, что о ней там будут думать? Нермин заглянула в наполовину запотевшее окно: Серега яростно спорил со Славой, а подруги переговаривались о чем-то и качали головами.

— Ладно, поехали. Я только заплачу за пиво и Серого предупрежу.

Рома тут же предложил рассчитаться за нее, и она с готовностью согласилась — теперь можно было самой не покупать себе выпивку и не париться о сигаретах. Пока Рома торчал у подобия стойки, общаясь о чем-то с хозяином, Нермин сообщила Сереге, что собирается уехать. Тот откинулся на стуле и смерил ее красноречивым взглядом.

— Да иди ты. Поедем, пообщаемся и все, — прошептала Нермин. Серега покачал головой и вцепился в ее руку. Слава и остальные, заметив, что происходит что-то из ряда вон выходящее, уставились на них.

— Мы с Нермин уедем, ребят, — озвучил секрет подошедший Рома. — Хорошо вам посидеть.

— Никуда она не едет, — вдруг вмешалась Дина, отставляя недопитую бутылку.

— Не понял. Нермин, у нас планы поменялись? — спросил Рома.

— Ничего… — начала Нермин, но Дина перебила.

— Ничего у вас не менялось. И у нас тоже. Дорогая, ты забыла что ли? Ты же мне с сестренкой обещала помочь.

Нермин вытаращила на нее глаза.

— Ну мы же утром договаривались. У меня мама с папой уезжают до завтра, — пояснила Дина, обращаясь ко всей компании. — Мы с Нерминкой договорились, что она потусуется со мной и с мелкой. Ты мне обещала, Нермин. Ром, извини, что так получилось, но я без нее не справлюсь.

Нермин обреченно покачала головой, пытаясь сдержать смех, смерила подругу сердитым взглядом, мол, испортила свидание, но отрицать не стала. Динкино представление ее даже растрогало: та так заботилась о ее девичьей чести, что выдумала душещипательную историю.

— Точно. Вот я безмозглая. Ром, прости, пожалуйста, сегодня никак. Я Дину не брошу, у нее сестра жуткая мелкая вредина.

Рома поспешил сказать, что все прекрасно и он рад, что Нермин такая хорошая подруга и так ладит с детьми. Нермин детей ненавидела, но отрицать не стала — пусть думает, что ему с ней необыкновенно повезло. Она еще немного посидела, болтая с Ромой, а потом вся компания собралась по домам. Рома уехал со Славой, который вызвался подбросить его и Веру до стоянки такси, а Нермин пошла домой в сопровождении Сереги и Дины, надеясь, что мать уже выпроводила подруг.

— Тупая ты курица, куда ты собралась с ним ехать? — спросила Дина, когда они отошли на сотню метров от забегаловки, виляя по дороге среди бесчисленных луж. — Он тебя отымел бы в этом же такси и попрощался.

— Кто б ему дал-то?

— Ты такая синяя, что и мне бы дала, — мрачно изрек Серега, помогая Нермин переступить арык, по которому шумно неслась вода.

— Размечтался, — фыркнула Нермин. — Ты мне как брат, а с братьями я не того.

— А с сестрами? — усмехнулся Серега.

— Нет у меня сестер, так что не знаю.

— А говорила, что я тебе как сестра, — сказала Дина.

— А с тобой я поссорилась раз и навсегда.

— Так уж и раз и навсегда?

Нермин остановилась посреди лужи, которую перепрыгивала, и вода с довольным хлюпаньем заполнила туфли.

— Ты чего? Вылазь из лужи-то.

— Скажи, что Неджет мудак. Тогда помирюсь с тобой. И вылезу.

Дина покрутила пальцем у виска.

— Скажи, а то простужусь и умру, а ты виновата будешь.

— Ладно, ладно. Сереж, будь свидетелем. Я официально и в здравом уме заявляю, что Неджет мудак, — давясь хохотом, сказала Дина.

— И что он страшный, скажи, — продолжала Нермин, которую тоже разбирал смех.

— Жуть какой страшный, приснится, мокрыми трусами не отмахаешься. И зубы кривые. Я, правда, не видела, но пусть будут кривые.

— А еще скажи, что машина у него беспонтовая.

— Нормальная у него машина, — буркнул Серега и насильно выволок хохочущую Нермин из лужи. — Дома горчицы в носки насыпь, долбанутая.