Четвёртая сторона треугольника (гет)

Санкт-Петербург мне понравился. В его дворах-колодцах, великолепных и нищих домах, улицах, то слишком широких, то, напротив, таких узких, что и двум прохожим не разминуться, таилось постоянное напряжение, загадка, скрытая опасность. А какая потрясающая история у этого города! В ней было немало Света — но Тьмы было гораздо больше. Убийства, вызванные ревностью или алчностью; предательства, интриги, перевороты, измены; опасные игры правителей и отчаяние Лишённых, тянувшихся из пропасти, только чтобы пасть в следующую, более глубокую. Смертельно, интригующе, завораживающе красиво. Недаром многие демоны, получившие у Совета задание, отправлялись именно сюда. Я был уверен, что сделал правильный выбор, решив сделать остановку в этом городе. Здесь я чувствовал себя в своей стихии.

Да и куда я мог бы ещё отправиться? Искать тропу в Даймонес? Ехать в Скандинавию в надежде успеть исследовать весь огромный полуостров перед тем, как Совет Девяти наконец доберётся до меня? Нет, благодарю. Поиски надо вести осторожно, вдумчиво, исследуя как можно больше внешнемировских библиотек (Интернет — одна большая помойка с недостоверной информацией и человеческими фантазиями) — и при этом, разумеется, не забывать о более насущных проблемах.

Таких, как, например, отсутствие денег.

После того, как я выполнил своё задание, магическая шкатулка перестала выдавать мне внешнемировские деньги. У меня ещё оставались запасы, и немалые, но на них и нескольких лет не проживёшь. Светиться с магией, которая к тому же неминуемо должна была ослабеть, не хотелось, а потому приходилось искать другие способы. Излюбленная как среди демонов, так и среди ангелов работа переводчика была крайним вариантом. Махинации с наличными деньгами были бы слишком хлопотным делом, к тому же требующим непрерывного магического вмешательства. Другое дело — электронные платёжные системы, пластиковые карты и прочие безналичные средства оплаты. Если даже Лишённые без труда проворачивают многомиллионные аферы одним нажатием клавиши, чем я, демон, хуже? Я снова и снова задавал себе этот вопрос, а подсознание выдавало безжалостный, но, увы, совершенно справедливый ответ: "Тем, что ты не имеешь представления о Сети и внешнемировских электронных хранилищах, не говоря уж о методах их работы".

Кажется, что заботиться о деньгах недостойно демонов, верно? Если не принимать в расчёт, что мы точно так же состоим из плоти и крови, нам нужно жильё, вода и пища; а в условиях, когда использование магии сильно ограничено, финансовый вопрос заставляет идти на самые рискованные авантюры. Задумываясь об этом, я проводил целые вечера, ломая голову над планами финансовых махинаций; тогда я и познакомился с Эриком.

* * *

В тот вечер я шёл по Невскому проспекту, возвращаясь из городской библиотеки, откуда приехал на метро, к своему хостелу, расположенному в паре дворов от главной улицы Петербурга. Ноябрь в городе на Неве — явление малоприятное, хотя по словам Лишённых, местная погода в течение всего года мало чем отличалась. Шёл мелкий дождь; гранитные набережные, речные волны и облака были одинаково серыми, только прохожие раскрашивали унылый городской пейзаж своими разноцветными зонтами, среди которых преобладали жёлтые и красные.

В портфеле у меня лежали несколько газет и географических атласов, незаметно позаимствованных из читального зала. Я боялся, что они могут намокнуть, и старался не отводить руку в сторону от себя. Защищаясь зонтом от ветра — в отличие от броских зонтов Лишённых, мой был классически чёрным — я приметил на другой стороне дороги знакомый салон сотовой связи и нырнул в близлежащий переулок.

Через три дома показался ларёк, появившийся здесь, должно быть, ещё в девяностые годы. Удивительно, что эта маленькая забегаловка со старомодными прилавками, процентов пятьдесят продукции за которыми относилась к ликероводочной промышленности, всё ещё оставалась на плаву, несмотря на усиливавшуюся конкуренцию со стороны крупнейших супермаркетов, встречавшихся едва ли не на каждом шагу. Я почти уже миновал двери, когда сквозь шум ветра и стук капель по крышам услышал пронзительный женский голос.

— Ну не понимаю я вас, что теперь прикажете делать?

Говорившей ответил какой-то мужчина, но его голос был гораздо тише и я не разобрал слов.

— Опять тарабарщину свою иностранную... ищите магазин с переводчиками, больше ничего сказать не могу!

Заинтересовавшись происходящим, я закрыл зонт и вошёл. За кассовым аппаратом стояла полная продавщица в синем фартуке, а у прилавков растерянно топтался русоволосый молодой человек в модных хипстерских очках, одетый в насквозь промокшее пальто и недешёвые на вид брюки. На шее болтался развязанный тёмно-синий шарф.

Когда я появился в магазине, молодой человек, ничего не заметив, снова обратился к продавщице, тщательно выделяя каждое слово:

— Я только спросить... вы... принимаете... карты? Я... хочу... купить... воды, — и он ткнул пальцем в сторону стоявших в холодильнике бутылок с минеральной водой. Его произношение, артикуляция, даже мимика заметно отличались от таковых у продавщицы, однако я так же ясно понимал значение его слов. А вот женщина поморщилась и махнула рукой.

— Идите... идите... там, через дорогу, другой магазин есть.

"Они же говорят на разных языках," — догадался я. Попытавшись настроиться на произношение покупателя, я медленно заговорил:

— Не думаю, что здесь принимают карты. Неподалёку и в самом деле есть отличный супермаркет.

Юноша обернулся ко мне так резко, что его очки едва не упали с переносицы.

— О, вы говорите по-шведски! Боже мой, какая удача! Вы тоже турист, как и я?

— Нет, я русский. Меня зовут Кирилл.

— Эрик Юнссон, — молодой человек протянул мне руку и я, помедлив, пожал её. — У вас отменное произношение, Кирилл.

— Я знаю многие языки. Вы не против, если я провожу вас до другого магазина? Боюсь, эта женщина нас сейчас разорвёт на куски.

Пока мы шли к выходу, Эрик начал жаловаться:

— Я и по-английски начал говорить, и даже по-русски пытался... она всё равно не понимала. Здесь, в России, совсем всё плохо с иностранными языками? Не считая вас, разумеется.

— Нет, что вы. Просто вам немного не повезло.

Дождь на улице уже закончился, поэтому я смог убрать зонт и снять капюшон. Мы медленно шли по переулку, а я искоса наблюдал за своим новым знакомым. С виду ничего особенного, обыкновенный Лишённый. Чем-то он напоминал мне подопечную Фесты, Катю — такой же неприметной внешности, с умным взглядом из-за стёкол очков и немного нервной жестикуляцией, свойственной творческим людям и деятелям науки.

— Я хотел попросить вас ещё об одной услуге,— произнёс Эрик.

— Разумеется.

— Не могли бы вы подсказать мне, как пройти к ближайшему отделению полиции?

— Зачем? — удивился я. — Вы же не собираетесь писать заявление на продавщицу, не знающую шведского языка?

— Нет, — рассмеялся Эрик, — дело в другом. У меня, как вы уже заметили, нет наличных, только карточка, и на ней мало денег, потому что я снял почти все деньги по прилёту, слышал, что в России без наличных нечего делать... И так получилось, что ... одним словом, меня обокрали.

— Что? Как? — я попытался добавить в голос как можно больше сочувствия.

— Я приехал сюда в командировку. То есть, "командировка" — официальное название, а по сути это скорее изгнание после того, что я нечаянно сотворил с оборудованием нашего головного отдела в Стокгольме. Кнопку нажал мой коллега, но это произошло на моём компьютере... в общем, долгая история. Адрес моего временного места работы мне должны были прислать на электронную почту в воскресенье, первый рабочий день — понедельник, и с того же дня начинается бронь в гостинице. Сегодня, как вы знаете, пятница. Обналичив средства, я стал искать по объявлениям какой-нибудь недорогой хостел, где можно было бы провести эти две-три ночи. Подходящий вариант нашёлся на удивление быстро! Когда я приехал по адресу, который мне дали по телефону, меня встретили двое мужчин — у дверей подъезда. Они сообщили, что предыдущие постояльцы переезжают, а багаж у них у них очень громоздкий, и это может занять некоторое время, но предложили взять мои вещи и самостоятельно доставить их в мой номер. "Номер триста четыре, третий этаж," — сказали они мне и выдали ключ. Я обрадовался, подумал, что мир не без добрых людей, и ушёл прогуляться, а когда вернулся спустя час, ни около подъезда, ни в нём никого не было. Как не было ни хостела, ни двери, к которой подходил бы этот ключ.

Он достал из кармана маленький, старого образца ключик, и показал мне.

— Везде были только обыкновенные квартиры, жильцы которых первый раз слышали об этих странных людях. И тогда я осознал, что в чемодане, который я своими руками отдал мошенникам, были мало того что все мои вещи и практически все деньги, но даже и куртка, которую я снял ещё в аэропорту — а в её кармане мой сотовый телефон. Всё, что у меня осталось — вот эта пластиковая карта, на которой не больше двухсот рублей.

— Добро пожаловать в Россию, Эрик, — мягко сказал я. — Но не переживайте. Вам не надо идти в полицию. Мы сами справимся и найдём этих мошенников. Кажется, я знаю, о ком идёт речь, так что не волнуйтесь.

Разумеется, я лгал, но отчего-то этот Лишённый показался мне полезным знакомством, и мне хотелось бы завоевать его расположение.

Тем временем мы вышли на Невский проспект, и я сказал:

— Давайте где-нибудь поедим, я жутко голоден. Не сомневаюсь, что и вы тоже.

— Ну что вы, Кирилл! — воскликнул Эрик. — Я и так у вас в долгу.

— Не беспокойтесь, я найду ваши вещи, и вы сможете рассчитаться. Так что, идём?

— Раз так... давайте. Честно — я и правда проголодался.

Я выбрал одно сравнительно недорогое кафе, и мы зашли внутрь. Мне подумалось, что баловать этого растяпу-Лишённого элитными ресторанами было бы перебором; к тому же было неизвестно, окупятся ли ещё мои вложения.

* * *

— О, настоящие, живые цветы, — радостно кивнул Эрик в сторону стоявшего на нашем столике какого-то маленького кустика в горшке. "Цветы" были насквозь искусственными, но расстраивать его мне не хотелось.

Я где-то читал, что северяне Внешнего мира наиболее чувствительны к алкоголю. Судя по тому, что я видел, это было правдой. Он выпил всего-то пару бокалов вина, а его щёки уже покраснели, заблестели глаза. Если прежде он много говорил скорее от волнения, то сейчас это был просто поток сознания. Ел он, впрочем, довольно умеренно.

— Вы начали рассказывать о своей работе, — напомнил я шведу.

— А, к чёрту её, — тот неловко махнул рукой. — После того, что они сделали со мной, я и знать их не хочу. Вот вернусь в Швецию и уволюсь, честное слово. Как будто какая-то другая компания откажется меня принять! Да у меня два высших образования, опыт работы едва ли не со школы! Нет, я понял, понял. Это знак.

— Какой знак?

— Понимаете, — наклонился Эрик и дальше заговорил шёпотом, — неспроста же на экране эти строчки побежали. Я их переписал... да только потерял листок в тот же день. Всё так завертелось... Но в них был смысл, клянусь! Я смотрел на них... и они всё переворачивали внутри меня. Я словно стал другим... другим человеком...

Впервые за последний час я взглянул на Эрика с тревогой. Нет, он не врал. С ним и его компьютером и в самом деле произошло нечто загадочное.

— Я словно осознал, что могу управлять хаосом последовательностей команд лучше, чем кто-либо другой. Я был способен разгадать эту загадку — все остальные, даже Беглунд, никогда бы не расшифровали смысла и строчки!

От такой гипертрофированной мании величия, столь неуместной для хрупкого очкарика с висящими на шее перекошенными концами шарфа, мне стало не по себе. Я решил рискнуть и осторожно заглянуть в его мысли, благо телепатия мне всегда удавалась. Я коснулся сознания юноши и успел уловить обрывок: "... с детства недооценивали меня. Но теперь кажется, что у меня есть возможность всё..."

А в следующий миг я вздрогнул, не сумев сдержаться: меня вытолкали из чужого сознания мощнейшим ментальным пинком, и более того: на том месте, где только что плавало облако запутанных мыслей Эрика, была непроницаемая стена, как будто передо мной сидел не человек, а робот.

Сам Лишённый ничего не понял и только тряхнул головой, будто отгоняя назойливое насекомое. Лишённый! Такого совершенного блока я за всю свою жизнь не встречал!

Пока я пытался прийти в себя, Эрик заговорил снова:

— Так вот... о чём я... А потом понимаете, мне начали сниться странные сны. Каждую ночь я возвращался в своё детство, а воспоминания отматывались назад — до самого первого, до больших белых дверей.

— Что это были за двери?

— Двери детского дома. Я что, не говорил вам? Я вырос в детском доме, потом выучился, пошёл в университет, нашёл работу... всё было как обычно, как у всех нормальных людей. Так мне всегда казалось. А эти сны зачем-то возвращают меня к началу. Как будто я забыл, или оставил, или потерял в этом приюте что-то значительное. Бред, правда? — рассмеялся Эрик.

Действительно. С этим стоило бы разобраться отдельно.

— А что же вы планируете делать дальше? — попытался я отвлечь Эрика от его откровений.

— Не знаю. Пойду в полицию, как и собирался.

— Нет. Смотрите, как мы сделаем. Прямо сейчас мы идём в мой хостел, где оплачиваем вам номер на эти три дня. Я займусь поисками мошенников, и обещаю вам, что завтра или послезавтра все вещи будут уже у вас.

— А если нет? Что же мне, оставаться вашим должником?

— У вас нет другого выбора, потому что в полицию я вас провожать не стану.

— Вы очень волевой человек, Кирилл. Не знаю, повезло мне, что я встретил вас, или я сильно об этом пожалею, — пробормотал Эрик, вставая со стула и забрасывая конец шарфа за шею так, что он стал напоминать затянутую петлю.

— Вы могли бы оказать мне встречную услугу, — заметил я, расплачиваясь за обед. — Вы хорошо знакомы с электронными платёжными системами, кредитными и расчётными картами? Я понимаю, что это не ваша сфера, и всё же вы знаете основы их работы? У меня проблемы с моей картой, а в банк обращаться не хотелось бы. В прошлый раз эти люди придрались к какому-то прописанному муравьиным шрифтом пункту в договоре и заставили меня платить за новую карту.

— Какой ужас! — воскликнул Эрик.

"Какая наивность," — подумал я. В самом деле, этот парень явно хронический неудачник — после мошенников тут же наткнуться на демона.

— Конечно, я сделаю всё, что в моих силах. Вы даже не представляете, как я вам благодарен...

* * *

Я планировал на этот день многое: посещение библиотеки, исследование пары самых известных петербургских музеев, покупку нового зарядного устройства для ноутбука, так как старое хандрило и требовало какого-то мудрёного изгиба провода, чтобы довести электричество до места назначения. Однако когда я благополучно заселил Эрика в один из свободных номеров, обсудил с ним детали нашего будущего информационно-финансового сотрудничества и рассортировал принесённые из библиотеки газеты, было уже почти семь часов вечера. Я решил плюнуть и отложить все свои дела до завтрашнего дня; а тем временем засел за ноутбук и принялся подробно рассматривать карты Швеции. Первоначально я хотел нацелиться на Норвегию, но знакомство с Эриком заставило меня изменить решение.

Что до Эрика, то он, видимо, физически и эмоционально вымотавшись, отдыхал в соседнем номере. Ко мне он не заходил, и то ладно — его однообразные благодарности порядком надоели.

Когда ноутбук наконец разрядился и вырубился, я зевнул, потянулся и поднял голову. Мой номер был совсем маленьким и далеко не роскошным — стол, стул, холодильник, узкая кровать, тумбочка и в качестве бонуса — подоконник, на котором одиноко чахли две фиалки. Эконом класс, что ещё скажешь. Эрику достался такой же номер, но он, надо отдать ему должное, не привередничал.

Я взглянул на часы — девять тридцать пять. По улице уже разливалась насыщенная ночная темнота; за рассеянными лучами фонарей сквозь многослойную пелену туч серебряной запятой проглядывал лунный серп. Как всегда в такие ночи, мне остро захотелось летать.

И кто знает, может быть, я от безделья и поддался бы этому желанию, если бы мне в голову не пришла одна мысль. Ещё днём, когда я провожал Эрика до его номера, я заметил, что замки на его двери и моей практически одинаковые. Поэтому я взял свой ключ, выскользнул в коридор и тихо, стараясь не выдать себя скрипом пола, приблизился к соседней двери.

Я был прав. Пара оборотов, тихий щелчок — и дверь открылась. Я прокрался внутрь. Сквозь серо-золотой сумрак был отчётливо виден силуэт человека, лежащего на кровати, замотанного в простыню, словно кокон, и, судя по всему, крепко спящего. Уж чему-чему, а бесшумному передвижению жизнь в Ледяной башне вполне способна научить.

Цель вторжения была проста — во сне контроль над мыслями и воспоминаниями ослабевает. Может быть, я хоть сейчас смогу понять, что это за юноша и с чем связаны его исключительные защитные таланты. Когда я заглянул Эрику в лицо и осторожно прикоснулся к его мыслям, он не воспротивился, только вздохнул во сне и стиснул пальцами край подушки.

Передо мной словно развернулась цветная лента, составленная из отдельных моментов, обрывков слов, лиц людей, эмоций и чувств. Последних было много, но ярче всех пылали обида, горечь, иногда даже тяга к самоубийству — и страстное желание мести. Надо же, с виду и не скажешь. Его вроде как не обижали, ни в детстве, ни во взрослой жизни. У него были семья, друзья, девушки. Однако злоба, крывшаяся в сонном сознании, была обращена вовсе не к ним. А к кому же тогда?

Как и Эрик, я понял: чтобы ответить на этот вопрос, придётся проникнуть в самую глубину, за наглухо закрытую белую дверь. Ему тогда было два, шёл тысяча девятьсот девяностый год...

Внезапно Юнссон дёрнулся и застонал. Кажется, я случайно задел какую-то болезненную зону. Очень осторожно, понемногу, я попытался изолировать наши мысли друг от друга, но не тут-то было. Я едва успел отступить к самой двери, чтобы свет от фонаря не выдал меня. Эрик резко сел и невидящими, прищуренными глазами уставился в пустоту.

— Эй! Кто здесь?— хрипло крикнул он.

Как назло, предательски скрипнул пол.

Юноша заметался. Его рука нашарила первое, что попалось на тумбочке, и швырнула это прямо в меня. Когда предмет пролетел мимо и вдребезги разбился рядом с моей шеей о дверной косяк, я осознал, что это был будильник. Стекло вылетело и рассыпалось осколками по всему полу. Одна из стрелок, кажется, минутная, отлетев в сторону, пару раз крутанулась вокруг своей оси и застыла.

И тогда произошло то, к чему я никак не был готов. Невероятно мощная сила заставила меня замереть на месте. Я больше не контролировал своё тело. Мысли начали путаться. Какая там магия! Я тщетно пытался вспомнить, как дышать! Затем я понял, что мои ноги сами собой отступают за порог, плечи странно сгибаются, как будто я крадусь, а руки закрывают дверь и аккуратно запирают замок на ключ...

Перед тем, как дверь закрылась, я успел заметить, как Эрик устало упал головой на подушку. Кажется, он даже толком не проснулся и на следующее утро примет всё это за сон — пока не увидит осколки будильника, конечно.

* * *

После того, как неведомая сила отпустила меня, я стремглав бросился к себе в номер и заперся на ключ, тяжело дыша. Непонимание начинало перерастать едва ли не в панику. Когда ты имеешь дело с монстрами, демонами или даже ангелами — ты примерно представляешь, чего ждать, и способен дать им отпор. Но как противостоять Лишённому с такой невиданной мощью? А это, несмотря ни на что, был всего лишь Лишённый — обрывки воспоминаний, характер мышления и полное отсутствие магической ауры не допускали возможности чего-то иного.

Чёрт, чёрт, чёрт... поиск пути в Даймонес и даже финансовые проблемы перестали казаться чем-то значительным. Было уже почти два часа ночи, но я и не думал ложиться. Я сидел по уши в бумагах, пристально изучая все необычные явления, имевшие место на рубеже восьмидесятых и девяностых годов. Даже подробно изучил информацию о Стокгольме в одном из географических атласов. Ноутбук, как назло, отказывался заряжаться.

Наконец в одном из номеров шведской газеты, датированном маем тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года, мне удалось найти кое-что интересное. В статье, которая располагалась где-то на последних страницах и была напечатана мелким шрифтом, говорилось о пожаре на юге Стокгольма, в котором пострадали сразу несколько квартир. Мало того. За пожаром последовал сильнейший ливень, — некоторым даже казалось, что он иногда переходил в снег, — а затем уже потухший было огонь вспыхнул снова. Всё это происходило вокруг одной-единственной квартиры. Огонь и вода окружали её плотнейшим кольцом, но сама квартира так и осталась невредимой. Считалось, что в этой квартире никто не жил, однако в тот день, пятого мая, соседи ясно слышали душераздирающие женские крики, перекрывавшие шум дождя и вой ветра. Когда приехали пожарные, квартира была уже пуста. А на следующее утро, согласно замеченным мной документам нового знакомого, на ступенях ближайшего детского дома появился крохотный мальчик, новорождённый младенец. Подброшенного ребёнка, разумеется, забрали и впоследствии дали ему одно из самых популярных имён вкупе с распространённой фамилией — Эрик Юнссон.

Я сопоставил всё прочитанное с обрывками воспоминаний Эрика и наконец-то всё понял. На фотографиях двадцатипятилетней давности Эрик был мелким курносым мальчишкой, с пухлыми щеками — и с чёрными, как смоль, волосами. Уже через пару лет отраставшие волосы начали резко светлеть, пока не приобрели классический скандинавский оттенок. Вот ты какой, шведский хамелеон.

Эрик Юнссон действительно был Лишённым. Именно поэтому ни для отца, — бывшего ангела, — ни для матери-демонессы он не представлял ни малейшей опасности.