Четвёртая сторона треугольника (гет)

— И что ты предлагаешь с ней делать?

— Ничего, пошли отсюда. Связанная она далеко не упрыгает.

Девчонка лет ста, сидевшая в углу чердака, связанная найденной неподалёку и магическим образом укреплённой верёвкой, замычала сквозь кляп. Я подошла и резким движением выдернула тряпку из её рта — впрочем, недостаточно быстро, и девчонка успела-таки меня цапнуть за палец.

— Пусть я вас не дос-стану, — по-змеиному шипела она, — но достанут они. Вам далеко не уйти. В Даймонесе нет места чуж-жакам!

— Тинна, — обратился к ней Матвей. Та мотнула головой, рассыпав по плечам грязные чёрные волосы, и со злобой посмотрела на него. — Мы никому не причиним вреда.

— Ещё бы вы посмели! — расхохоталась та. — Ваша смерть была бы гораздо больнее, чем та, которую я вам предлагаю. Ну что вам стоит? Я хочу сделать это сама! Ну же! Позвольте мне вас убить! Мне уже сто два года, вы должны понять... Надо мной смеются: "слабачка", "неудачница"! На меня указывают пальцами... Они толкают меня, швыряют, бьют! А я... я ещё никогда никого не убивала...

Я дико смотрела, как по щекам маленькой демонши катятся слёзы. Затем мы с Матвеем отошли в сторону.

— Она и там была такой? — спросила я.

— Нет, — мрачно сказал он. — Сумасшедшей — да, но жестокой? Пожалуй, она была чище и лучше многих из нас. Что там — она начинала рыдать, если случайно сталкивала кузнечика с травинки!

— Оставим её тут, — в который раз предложила я. — Не слушай её. И так полоумная, в перевёрнутом демонском образе, да ещё на этой стороне...

— Значит, — он не отрывал от меня взгляда, — такая жизнь у вас? Вы издеваетесь над детьми, которые не совершили ещё ни одного убийства?

— Хватит молоть чушь! Ничего не такая у нас жизнь, нашёл кого слушать.

За нашими спинами вперемешку с руганью слышалось сосредоточенное шуршание. "Даже не думай," — проворчала я, щёлкнув пальцами. Верёвки стянули Тинну ещё крепче, так, что она вскрикнула и наконец-то заткнулась.

Маленький и тесный чердак, в котором, кроме груд гнилых тряпок по углам, не было ни загадочных порталов, ни дверей, ведущих в никуда, ни даже какого-нибудь сломанного стула, начинал надоедать. Логика и старая знакомая Матвея, представшая перед нами в демонском облике, и без того подсказывали, что переход уже произошёл. Мы находились в перевёрнутом отражении Анжелии.

Мы посмотрели на девчонку, девчонка в ответ уставилась на нас. И внезапно рассмеялась:

— Да валите! Больно вы мне нужны!

— ...

— Вы же сами свою смерть таскаете! Она и без меня справится! Да сам Юрьялен Цезарь ржёт над вами в Нижнем мире!

Юриален Лемм по прозвищу Цезарь жил в Даймонесе полторы тысячи лет тому назад. Он был очень одарённым магом и сильным воином, неоднократно награждался Советом за успешную внешнемировскую деятельность. Его кандидатура даже выставлялась на очередных выборах в Совет, хотя и не набрала необходимого количества голосов. А вот смерть он встретил нелепую. Он завёл себе домашнее животное, причём не безобидного внешнемировского зверька, а тулька с Серых Болот. Тульки — маленькие хищники, смахивающее на нечто среднее между хорьком и горностаем. Юрьялен додумался использовать своего тулька, как сейчас Лишённые используют некоторых собак — для поиска ценных вещей. Во время очередной тренировки тулька, как раз около Серых Болот, зверёк неожиданно кинулся не туда, где хозяин спрятал драгоценность, а совершенно в противоположную сторону. Юрьялена это обнадёжило. Он подумал, что питомец учуял какой-то более серьёзный клад, и, не раздумывая, побежал следом. Он не догадался даже использовать крылья. Время шло, Юрьялен уже был очень далеко от Даймонеса, он устал, задыхался от едких испарений, когда тульк скрылся из виду и Юрьялен понял, что ни за что не смог бы найти дорогу обратно. Тело незадачливого мага было обнаружено через неделю одним из дальних патрулей. Его и узнали-то с трудом, потому как кроме пузырей и гнойников, покрывших кожу под влиянием болотных ядовитых газов, всё тело было буквально изъедено чьими-то маленькими и очень острыми зубками. Видимо, семья тулька на той неделе знатно попировала.

— Ты о чём? У нас никого и ничего нет, — растерянно спросила я, но Тинна не ответила. По злорадному блеску её глаз сразу стало ясно, что она скорее съест связывающую верёвку, чем признается. А потому мы плюнули на неё (Матвей в переносном, а я, когда парень отвернулся, ещё и в прямом смысле), и покинули тесную каморку, снова оказавшись на лестнице. С виду она ничуть не изменилась, вот только теперь нам предстояло спускаться, а не подниматься, что меня очень радовало. По пути Матвей спросил меня о том, кто такой Юрьялен Цезарь, и пока я рассказывала, мы сами не заметили, как оказались перед воротами башни. Те были наглухо закрыты.

— Что за дела, нас не пускают? — удивилась я. Я дёрнула за ручку один раз, другой — никакого результата. Потом на моё место встал Матвей, но и ему дверь оказалась не под силу. Причём никакого замка не было и в помине.

Очевидно, требовалось нечто вроде заклинания или пароля.

— Думай! У вас в Анжелии наверняка есть какая-то аналогичная запретная башня. Как отсюда выбраться? Сказать кодовое слово?

— Не зна-аю, — задумчиво протянул Матвей в ответ. — Я уже задумывался над тем, что может быть аналогом этой заброшенной башенки.. если только Маяк, но это невозможно. В Маяк нет доступа обычным ангелам. Никто не знает, как найти к нему дорогу, и уж тем более не знает пароля, если он вообще существует.

— А ты всё равно представь, что мы внутри этого, как его... Маяка. Как бы ты поступил?

— Некоторые башни Анжелии и впрямь требуют кое-чего, чтобы открыться. Но это не пароль, не код и вообще не слово... Это предмет. Что-то, что имеет отношение к первоангелам, артефакт или прочее в этом роде. Чтобы зло не смогло проникнуть, ведь все знают, что первоангельские предметы не даются в руки тёмным и даже Наделённым.

— Ну конечно, — я закатила глаза. — У нас полны карманы первоангельских шмоток.

Я села перед воротами прямо на пол, вызывающе уставившись на Леонерия снизу вверх. Он тоже смотрел на меня, вернее, на...

— А ну повернись ко мне спиной, — внезапно потребовал он.

— Катись лесом, извращенец! — машинально огрызнулась я. С пару секунд ангел стоял в замешательстве, а потом вспыхнул, как помидорка.

— У кого что болит, демонша, — буркнул он. — Просто в твоём кармане и вправду что-то есть.

Я завела руку за спину и вытащила из заднего кармана джинсов предмет, о котором уже давно успела забыть — чёрное перо, найденное Рыжиком на швейцарской базе. Впоследствии выяснилось, что это перо вовсе не было вырвано из моего крыла, поскольку мои все были на месте. Скорее уж оно осталось там со времён перводемонов и использовалось против ангелов в последующих межмировых войнах. Интересно, каким образом оно оказалось сейчас в моём кармане?

— Перевёрнутый мир — перевёрнутые двери, перевёрнутые ключи, — сказала я, осматривая перо. Затем, чувствуя себя немного глупо, подошла к воротам и коснулась пером ручки двери. Больше никаких действий не потребовалось — дверь наконец-то открылась, и мы шагнули наружу.

Небо переливалось густыми оттенками стального, лилового и бордового. Лиора неохотно пробивалась своими лучами через пелену тумана и вулканического дыма, наполнявшего верхние слои атмосферы. Вдали, на уровне горизонта, возвышались неправильной формы скалистые пики и огромные вулканы, изредка вспыхивавшие обманчиво крохотными и безобидными алыми искрами. От ворот башни вела извилистая серая тропа, огибавшая хилые рощицы и исчезавшая за скалами, там, где стояли острошпильные башни замков и похожие друг на друга домики, выстроенные в форме правильных прямоугольников. Суховатый ветер бросил мне в лицо пыли и заставил чихнуть.

— Ну просто рай, — саркастично хмыкнул Матвей, осматривавший пейзаж. Я с негодованием ткнула его пальцем в плечо.

— Полегче! Это очень похоже на мой дом, а я его люблю!

— У-у. И вправду страшное место. Что надо сделать с демоном, чтобы он сказал слово "люблю"?

— Не так уж много!

— Только не надо делать вид, что ты обиделась.

— Только не надо делать вид, что ты...

— Что я что? — поддразнил Матвей, заметив, что у меня возникли трудности с парированием.

— Иди лесом! — уже второй раз огрызнулась я за неимением альтернативных вариантов пошла по тропе к видневшемуся вдали городу. Матвей брёл чуть позади и бормотал: "Да я бы с радостью пошёл лесом. Или садом. Да только тут в поле зрения два кустика, и у тех явные признаки саженцев Чернобыля".

* * *

Прошло чуть больше часа, пока мы миновали пригород и приблизились к зданиям от двух этажей и выше. По пути я успела заскочить в пару-тройку плохо охраняемых огородов и спереть несколько овощей, которые вымыла в близлежащем колодце и съела, пока Матвей, нервно озираясь, стоял на стрёме. Мне казалось, что у него болела голова, так как он часто морщился и тёр переносицу костяшками пальцев. Я предложила ему пару морковок и недоспелое яблоко, которые он тут же сунул в карманы, скомканно поблагодарив меня за находчивость. После чего признался, что скорее бы умер с голоду, чем обокрал чужой огород, пусть даже демонский.

— Тем более что в реальном мире все они, — добавил он, указывая на уныло копавшихся вдалеке фермеров, — честные ангелы с анжельских угодий.

— А тут они — рабы Совета. Точно не хочешь грушу? Не отравишься, не бойся! Не на Болотах же выращены.

— Я пока не голоден. Потом перекушу.

Я спрашивала Леонерия, узнавал ли он домики и шпили замков, однако он качал головой.

— Пейзаж, знаешь ли, с толку сбивает. Вроде тот особняк похож на поместье Карлейнов, только почему-то без участка земли, просто дом с забором, да и по отделке скорее на языческий храм смахивает. Сразу в голову лезут мысли о всяких жертвоприношениях...

— Зайдём поздороваемся с Карлейнами? — тут же предложила я. Матвея передёрнуло.

— Нет уж, благодарю.

Когда мы стали подходить к самому городу, до меня дошло, что здесь среди местных выделяться будет уже Матвей. Мы зашли за один из домов и отвернулись друг от друга, заодно напряжённо высматривая любопытных. Я рывком сняла толстовку псевдо-Диалы и бросила на траву. Там же оказалась матвеева футболка. Пару секунд мы ёжились на ветру, не решаясь ни обернуться, ни поднять одежду друг друга. Наконец я всё-таки забрала футболку, а рука Матвея быстро схватила мою кофту.

— Ну, оделся? Показывайся, что ли...

Увидев насупленного Матвея в капюшоне, пытавшегося натянуть до запястий обтягивающие рукава жёлтой толстовки с нарисованным посередине ушастым солнышком, я расхохоталась, да так, что мне пришлось опереться рукой на стены, чтобы не упасть.

— Тебе придётся заткнуть мне рот, чтобы я не начала орать от восторга на весь Анжелаймонес!

— Я предпочёл бы Даймонелию, так как от твоего мирка тут явно больше. Сдерживай эмоции, ты сама смахиваешь на потерявшую килограмм двадцать хоккеистку.

Ну да, футболка мне была и вправду великовата.

— И... можно тебя попросить...

— Да?

— Поправь вырез, будь добра.

— А-а, — ухмыльнулась я. — Демоны вовсе не обязаны быть добрыми.

Матвей закашлялся, тщетно пытаясь отвести от меня взгляд.

— К твоему сведению, это тебя не красит!

— Хочешь сказать, я некрасивая? Я так и закомплексовать могу!

— Нет... я...

— Эй, вы двое! Что вы тут делаете?!

Демон, похожий одновременно на средневекового вампира и на простоватого работника автомойки из Лишённых, стоял, заведя руки за спину, в которых пряталось что-то длинное и острое, подозрительно напоминающее косу.

— Мы ничего не крадём! — выпалила я, сделав сразу две ошибки начинающего вора: выдав свою нервозность и заодно фактически сознавшись в содеянном.

— Вам хоть есть двести лет? — с подозрением спросил фермер.

— Да между нами нет ничего! — вспылил Матвей. Я вздохнула и закатила глаза.

— Если что, мы уже выпустились из Школы. Шестая Школа, кстати, — решила рискнуть я.

— Да? Ну, если окажется, что вы сбежали и шляетесь, — буркнул демон. Матвей, вглядываясь в него, перебил:

— Дядя Вальтес! Это ведь вы!

— Откуда ты знаешь, как меня зовут? Постой-ка... И почему ты назвал меня дядей, сопляк? Если у меня и есть племянник, то он явно не должен меня знать, как и я его. Или ты что-то вспомнил, или...

— Нет, нет, -вырвалось у Матвея. — Я...

У него большие трудности с ситуативной ложью.

— Всё дело в особенностях нашей башни, — затараторила я. — И нашего народа. Когда мы ещё учились в Школе, мы привыкли называть всех мужчин "дядями", ну знаете, не в родственном смысле, а вообще... О вас мы давно ещё услышали! Всё общежитие знает, чья ферма поставляет на нашу кухню самые лучшие.. э-э... — я бросила быстрый взгляд на окружающие нас грядки, — огурцы!

— Хе, — подбоченился фермер. — Это да. Шестая Школа всегда выделяла наше хозяйство. А я было испугался, ведь у моей сестры Лютеры и правда, кажется, был ребёнок...

Зрачки Матвея расширились. Я поспешила вывернуться, пока он не натворил глупостей.

— Мы уже уходим. Привет вашим огурцам, господин Вальтес!

Дом фермера остался уже далеко позади, когда Матвей спросил меня:

— Вы всегда называете фермеров "господинами"?

— Вообще-то нет, но его надо было задобрить. Лесть никогда не бывает лишней. А он правда твой дядя?

Матвей вздохнул и засунул руки в карманы жёлтой толстовки.

— Мамин брат. Мы мало общались. После того, как мама вышла замуж, она переехала в противоположную часть Анжелии и не очень-то любила возвращаться в Сады.

— Безумие какое-то.

— Давай просто поскорее доберёмся до Пятого Лицея, то есть Пятой Школы, или как её. Не хочу встретить своих друзей или родных такими... тёмными.

Мне было неприятно смотреть на презрение, с которым мой хранитель шёл по улицам города — его губы были поджаты, брови нахмурены, шаг был скованным, но быстрым, точно он пытался оказаться как можно дальше от каждого очередного неказистого дома, построенного из кирпича серых и чёрных оттенков. Но, с другой стороны, его можно было понять. Каково это для ангела — видеть свой собственный солнечный мир в огне вулканов и серости дорожной даймонесской пыли? В моих глазах отражение моего мира предстало всего лишь смешной и нелепой иллюзией. Матвею было в этом смысле куда тяжелее. И всё же я знала, что дядя Вальтес будет явно не единственным "случайным" встречным. Хаос не отпустит нас просто так на следующий уровень, для начала ему нужно испытать каждого из нас.

Причём, судя по всему, главные испытания ждали именно Матвея.

* * *

Там, где, по словами Матвея, в реальном мире находился Пятый лицей, возвышалась сплошная бетонная ограда в два демонских роста высотой. Она уходила влево и вправо, оставаясь совершенно сплошной, без проходов и ворот.

— Обычно все наши проблемы заключаются в том, что мы не можем открыть дверь, — буркнул Матвей. — А тут её ещё и найти надо. Весело. Может, перелезем?

— Вряд ли это хорошая мысль. Даже Лишённые додумались до сигнализаций и проволок с бегущим по ним электрическим током.

— Так что же нам делать?

— Твоё училище, тебе и карты в руки.

В следующие полчаса Леонерий использовал все "карты", которые приходили ему в голову. Читал заклинания, обращался к стене на древнеанжельском (отчего та треснула в двух местах), пытался, убедившись, что поблизости нет прохожих, взлететь и приблизиться к вершине стены, но та его попросту не пускала. Перья загибались и ломались, натыкаясь на невидимую преграду. Я попробовала провести по поверхности чёрным пером, но это тоже не принесло видимого результата.

— Кажется, я понял, — сказал наконец Матвей. Он сидел, прислонившись спиной к стволу лиственницы, и пытался восстановить повреждённые крылья.

— Что?

— За всё это время мы не встретили никого из знакомых. А это значит, что чтобы пройти дальше, нам не обойтись без посторонней помощи. Ужасно не хотелось этого делать.

Договорив, он ткнул пальцем влево. Там, на расстоянии около тридцати метров от нас, спиной к стене стоял кто-то и свысока обозревал окрестности, провожая взглядом изредка проезжающие мимо кареты.

— Арсений! — крикнул Матвей на всю улицу. Демон обернулся, но с места не тронулся, заставив Матвея самого подняться с травы и торопливо подойти к нему. Я, ясное дело, пошла следом, но очень осторожно, стараясь не выделяться из древесной тени.

Демон-Арсений был похож на военного или охранника, и в действительности, наверное, являлся кем-то из них. Тёмно-зелёный мундир с чёрными пуговицами был наглухо застёгнут, а шея стояла преувеличенно прямо. Я вспомнила, что к воротникам некоторых военных-Лишённых прикреплялись булавки, чтобы солдаты не склоняли голову. Не удивилась бы, если бы воротник Арсения был весь утыкан маленькими шипами, как ошейник. Широкий нос Арсения казался чуть более заострённым, чем у оригинала, и придавал ему сходства с крупной хищной птицей. Чёрные блестящие глаза только усиливали впечатление.

— Что вам нужно? — низким голосом спросил он.

— Попасть на ту сторону, — честно ответил Матвей, прежде чем я успела соврать. Брови Арсения нахмурились.

— Я говорил твоему создателю завязывать с экспериментами, — отрезал он. — Пусть он тебя и забирает, если натворил дел.

Мы с Матвеем обменялись многозначительными взглядами, содержащими один-единственный вопрос: "Чего?"

— А как же я? — рискнула спросить я. Арсений повернулся ко мне.

— Тебя я не помню. Назови своё имя.

— Анна.

— В общежитии Пятой Школы пять Анн, и ни одна из них не имеет с тобой ничего общего. Придумай враньё получше, если хочешь, чтобы я не вызвал полицию.

Я с мольбой посмотрела на Матвея. Похоже, наш единственный шанс попасть за ограду заключался в его таинственном "создателе". Тот тоже это понял, собрал все свои моральные силы, сделал скучающее лицо и протянул:

— И где же он может быть, этот мой создатель? Нам что его, целую вечность тут ждать?

— Может и дольше, если он забыл о твоём существовании. А теперь пошёл вон отсюда, и хватит отвлекать меня от моих обязанностей.

И мы снова вернулись к тому, с чего начали — к удобно растущей лиственнице и сплошной серой преграде перед глазами.

— И где этот кот, когда он нам так нужен, — проворчала я. — Обещал же встретить нас на этой стороне. Кажется, мы ничего не можем сейчас сделать... Хочешь яблочко?

Матвей посмотрел на меня, на зелёное, чуть мятое с одного края яблоко, на дерево над нашими головами и хмыкнул:

— Мне в голову странные мысли лезут. Например, было бы неудивительно, если бы сейчас с ветвей сполз огромный змей и обвился вокруг нас, соблазняя меня вслед за тобой откусить от этого фрукта. А потом...

— А потом стена бы рухнула, и нас бы изгнали во Внешний мир... — подхватила я.

— ... заставив меня работать в поте лица до конца моих дней...

— ... а меня — рожать в муках и страдать от домашней работы...

— ... наш старший сын стал бы первым убийцей Внешнего мира...

— ... а младший — его жертвой...

— ...и наши потомки бы со временем завоевали всю Землю...

— ... соединяя в себе зло и добро...

— ... ходили бы в офисы, открывали spa-салоны, изобретали космические корабли...

— ... убивали друг друга и грабили...

— ... отдавали жизни...

— ... рассказывали своим детям на ночь истории о нас...

— ...

Сквозь цокот копыт хорсанов, провозивших мимо очередную карету, послышался громкий хруст. Это Матвей откусил большой кусок от яблока.

— Не так уж и плохо, — с набитым ртом прокомментировал он. — Это яблоко и правда очень вкусное, даром что демонское. Оно того стоит.

С той стороны, где стоял Арсений, раздался звонкий вскрик. Какой-то субтильный паренёк, с виду наш ровесник, извивался и пытался лягнуть охранника, схватившего его за ухо.

— Ну не помню я пароля, что мне теперь, сдохнуть под этим забором?! — вопил он.

— Имя мне своё сначала назови, — отрезал Арсений.

— Э... м-мэ-э... Лоренс!

— Нет таких.

— Дартулион! Вейр! Эдуард! Кассель!

— Помедленнее, я записываю, — хладнокровно ответил демон и отвесил парнишке пинка.

— Ну да, амнезия у меня, и что?! — огрызнулся тот, обиженно откатываясь на другую сторону тротуара. — Как будто ты никогда со взрывчаткой не баловался! Говорю же, мне помощь врачевателей нужна!

— Парень, катись в своё общежитие, а, — влез Матвей. Арсений с удивлением уставился на нас.

— Вы что, его знаете?

— Как не знать. Это Ральф, он учится в Треть... ей... Школе.

Вместе благодарного взгляда Ральф одарил его кислым и мстительным.

— Спасибо, друг, — выплюнул он, нарочито медленно развернулся и бросился бежать по улице, точно боялся, что Арсений погонится за ним следом.

— Хм, спасибо, — удивился Арсений. — Мы всей охраной уже два месяца пытаемся вычислить имя этого полудурка. Даже не пойму, что ему, в замке Пятой Школы мёдом намазано?

— Или он просто отвлекающий манёвр, — предложила я, — пока его сообщники пытаются взломать защиту.

— Похоже на правду. Недаром у охранной системы сбои какие-то появились... А у тебя голова варит, девчонка. Вот только непонятно, чего ты сама топчешься у ворот? Шла бы себе...

— Альбион? У тебя тут что, свидание? — вкрадчиво пропел девичий голос.

Прямо из стены показалась голова девушки. Заметив нас с Матвеем, девушка подняла брови, после чего сделала шаг и показалась снаружи уже целиком. Она казалась хрупкой и болезненной на вид, однако гибкость и плавность движений говорили об обманчивости этого впечатления. Мягкие чёрные волосы были заплетены в две косы, на шее висел кулон в виде скорпиона, а тонкие запястья обвили два серебряных браслета. Она была красива, той завораживающей красотой, которая заманивает мужчин в смертельную ловушку — и неважно кого, будь то Лишённые, демоны или даже ангелы.

Она улыбнулась.

— Да тут гости! Во всяком случае, я их не помню. И почему они ждут снаружи?

— Поэтому и ждут, что гостеприимство — это не наше.

— Да ладно тебе, ну набедокурил наш Матвей, ну подумаешь! Посмотри, какую девчонку его клон подцепил. Хорошенькая. Причёска, правда, похожа на соломенную стружку, но эта проблема решаема хорошим выпрямителем, правда, милая? Ты ведь знакома с такой вещью, как "выпрямитель"?

Я была как рыба — ничего не говорила и мало что понимала.

— Кстати, она тут пыталась представиться тобой, — усмехнулся Арсений. Или Альбион? Может, это и есть его настоящее, ангельское имя?

— Польщена, но не удивлена. Ну что, ребятки, за мной. Я провожу вас к Матвею. За эту свиданку он определённо будет мне должен, а я, знаешь ли, — обратилась она к охраннику, — люблю держать всё под контролем.

— Ах ты хитрая бестия, — проворчал Арсений. — Под твою ответственность.

Демон-Анна жестом велела нам следовать за собой, после чего прошептала какую-то фразу и прошла сквозь мигом размягчившуюся стену. Мы прошли следом, ощутив на миг неприятное, вязкое сопротивление серой субстанции.

По ту сторону открылось огромное поле с виднеющимися в конце сходящихся тропинок тремя башнями, — совершенно одинаковыми, если не считать фигурок на вершинах их шпилей. Первую украшала большеглазая ящерица, похожая на хамелеона, вторую — скорпион, а третью — нечто демоноподобное, только с рыбьим хвостом.

— Я не хочу, — умоляюще прошептал Матвей, пока мы шли за демоншей-Анной. — Я не могу смотреть на неё, она меня убивает... но что будет, если я встречу себя...

— Соберись, тряпка, — прошипела я. — Это всё иллюзия, сам же знаешь.

— По правде говоря, — продолжала мурлыкать Анна, — Альбион бы ничего мне не сделал, даже если бы захотел. Это превыше его маленьких сил и хилой воли... Наверное, если я одержу победу в Играх, он будет умолять Совет разжаловать его в чёрты-гонцы и отправить следом.

— Ты хочешь во Внешний мир? — спросила я. Ответ меня несказанно удивил.

— Нет. Мне будет там скучно. Я достаточно знаю о нём и о Лишённых, чтобы не заблуждаться. Тем более ещё эти задания... Совсем другое дело, лапочки мои, отправиться туда самой, имея свои планы и свои амбиции. Ты меня понимаешь?

— Ещё как понимаю, — мрачно сказала я.

— О, а вот и он. Дорогой, твой заказ прибыл! Но в следующий раз говори курьеру пароль, я не всегда буду рядом! — воскликнула Анна. С одной из скамей поднялся демон и подошёл, оказавшись напротив нас.

— Спасибо, Анна, — холодно сказал он. — Можешь идти.

— Как скажешь, — уходя, пожала плечами демонша. — Но за тобой должок.

Первые несколько секунд я была в недоумении: кто это? И где же демон-Матвей, к которому Анна хотела нас привести?

Этот юноша был немного выше Матвея и, пожалуй, уже в плечах; матовая бледность лица поразительно контрастировала с пронзительно-синими радужками глаз, как и с чёрным костюмом, включавшим чёрную же рубашку и аналогичного цвета галстук. Я посмотрела на Леонерия, стоявшего рядом со мной, и внезапно увидела на его лице точно такое же выражение, как и у стоящего напротив демона. Отвращение, некоторая доля ужаса и толика любопытства.

— Ты, — одновременно выдохнули оба.

"Нет, не может быть, — мысленно рассмеялась я, — Матвей же не любит костюмы, он..."

И внезапно оказалось, что это был мой единственный аргумент.

— Нам надо поговорить, — сказал демон, сделав шаг навстречу Матвею. — Наедине.

В следующий миг он поймал мою ладонь. Из его рукава, щёлкнув, выскочило тонкое лезвие.

— Не... — попыталась было закричать я, но было уже поздно. Широкая царапина разрезала кожу у самых пальцев. Тёмно-алая кровь закапала мне на ботинки.

Я упала на тропу, чудом не стукнувшись головой о валявшийся радом камень. Мир начал исчезать во мгле, а все мышцы оказались парализованы. Я могла только дышать, редко и с усилием, делая по вдоху каждые несколько секунд.

— Ты убил её? — поразительно спокойно спросил Матвей — настоящий Матвей.

— Нет. Она очнётся через час. Но за это время стоит кое-что обсудить.

— Например?

— Я знаю, что ты вовсе не неудачно созданный клон. Я знаю, что ты пришёл сюда с другой стороны, с той, которую, в отличие от этой, ты считаешь настоящей. Мне неинтересны твои рассказы, потому что я — это ты, и знаю тебя лучше, чем ты можешь себе представить.

— Говори что хочешь. Ты всего лишь хаотская иллюзия.

— В таком случае иллюзия хочет, чтобы ты кое-что понял. А для этого выслушай небольшую сказку о маленьком ангеле.

— Я слушаю, — тихо сказал Матвей.

— Он всегда был одним из лучших, хотя никогда не стремился к этому. Родители гордились им, у него было много друзей, учёба шла как по маслу — одним словом, у него была идеальная жизнь. Он победил в Соревнованиях , как всегда и хотел, получил задание и попал во Внешний мир, где впервые увидел людей. Люди как люди, бывают добрые, бывают злые... что ж... так заведено испокон веков — защищать их и любить такими, какие они есть. Но демонов надо убивать, и это мальчик твёрдо выучил. Он нашёл демоншу, которую поручил ему Совет, однако, размякнув, не решился убить, всего лишь оторвал руку и зашвырнул обратно к Совету, спрятав, как страус, голову в песок. Его чествовали. Он обрёл красивенькие крылья со стильной парой молний на каждом из них, но не переставал терзать себя вопросом: правильно ли он поступил? И отвечал себе: да, правильно. Неважно, трусость или жестокость владели им в тот день. Он обязан был так поступить, ведь это закон, выполнение которого не должно зависеть от персональных тараканов в твоей голове.

Голос становился всё тише и тише.

— И вот что странно: он решился снова пойти на Соревнования. Что он хотел доказать этим? Что сильнее, чем думал отец? Что великодушнее, чем думала его мать? Что достоин привязанности светлейшего существа из всех, которых он когда-либо знал? Так считал сам мальчишка, но правда была в том, что яд Внешнего мира, демонский яд, уже проник в его сердце и сделал наркоманом, подсевшим на Тьму во всех её проявлениях. Судьба сыграла с ним злую шутку, подкинув ходячую дозу, которая всегда рядом, но которой нельзя коснуться, нельзя подчинить себе, привязать к себе, сделать частью себя. Так сильнейший молодой воин Света сознательно сделал себя собачкой, бегающей за хозяином в надежде, что Вселенная наконец смилостивится над ним. Однако времена сейчас не те, чтобы рассчитывать на чудеса. Грядёт большая война, Матвей. Сейчас тебе кажется, что ты убийца, хотя ты всего-то и сделал, что оторвал маленькой стерве полруки. Но тебе придётся убивать по-настоящему. Демоны, которые выступят не на той стороне. Заблудшие люди, представляющие собой угрозу для остального человечества. И даже ангелы, которые прельстятся сказками Королей Хаоса. Ты будешь уничтожать их, одного за другим, новые дозы Тьмы будут наполнять тебя экстазом и разгонять кровь по венам, делая тебя тем, кем ты рождён быть! Ты победишь, потому что рождён быть победителем, и получишь в придачу целые миры — этот только один из них! Подними глаза, Матвей! Посмотри же на меня! Не смей отводить глаза!

— Сказка красивая, но есть кое-что, чего даже ты — о, прости, даже я — не учёл в своих рассуждениях.

Что было дальше, я не успела услышать, поскольку мир в моей голове закрутился россыпью разноцветных фейерверков и обрушился в никуда.