Четвёртая сторона треугольника (гет)

— Долго ещё нам стоять на м-морозе? — проворчала Катя, подпрыгивая и растирая ладони.

Дима протянул ей собственные перчатки.

— Не-а! Он скоро будет. Да вот уже: видите серый седан?

Мы закрутили головами, но слепящий свет фонарей мешал рассмотреть мчавшиеся по дороге машины.

— Вы уверены, что это хорошая идея? — спросил Эрик. Он полностью был закутан в свой тоненький шарф, так, что наружу торчали только блестящие глаза и кончик носа.

— Более чем! — заверил его Дима.

— А куда мы едем вообще? И что мы там будем делать? — спросила я.

— Это сюрприз. Эй, алло! Мы здесь! — Роднев замахал руками, и перед нами притормозил серый автомобиль. Дверь приоткрылась, и парень без церемоний плюхнулся на переднее сиденье. Мы в немом недоумении смотрели на него. Тот мигом понял причину нашего замешательства.

— Мда. Многовато народу. — Дима обернулся к водительскому сидению. — Из твоих никого поблизости часом нет? Ну, чтоб на колёсах?

Водитель, которого мы не видели, что-то ответил.

— Что значит "занят"? Пусть бросает все свои дела, это ненадолго и недалеко. Так, Матвей, Феста, Катя, — обратился Дима к нам, выглянув из машины, — вы залезайте сюда, остальные ждите белый "Фольксваген". Будет минут так через... сколько?

— Через две, — услышали мы голос водителя.

— Отлично. Справитесь? А вы залезайте, что стоите!

Мы оглянулись на остающихся, пожали плечами и один за другим забрались на заднее сиденье. Машина была не новой, но явно в хорошем состоянии. В салоне чувствовался едва заметный запах кожи и хвои.

Матвей, который залез последним, захлопнул дверь.

— Ну что, поехали? Ребят, — с широкой улыбкой обернулся к нам Роднев, — поздоровайтесь с нашим личным водителем на сегодняшний вечер.

Водитель обернулся, и Матвей закашлялся, а я, припомнив это лицо, эти маленькие хитрые глаза со сверкающими в них тёмными искрами, воскликнула:

— О, Эльтерно! Здравствуйте, ваше величество!

— Король криоттов на побегушках у человека... — простонал Матвей. — У меня один подопечный похлеще другого...

— Ничего страшного, — улыбнулся Эльтерно. — Это всего лишь пустяшные услуги. Мы с молодым человеком уже добрые друзья, не правда ли?

— Будем, если ты включишь хорошую музыку!

Что-то щёлкнуло пару раз. Машина газанула и помчалась по шоссе, а по всему салону разносилось громкое:

" I'm on a highway to hell,

On the highway to hell,

Highway to hell,

I'm on the highway to hell".

Эльтерно усмехался и постукивал пальцами по рулю, Дима (выпивший, пожалуй, больше, чем следовало) вовсю подпевал, не попадая в такт. Я тоже пела, хотя и не знала слов, Катя то смеялась, то качала головой. И только Матвей сидел неподвижно, смотрел в окно на проносившиеся улицы и казался безучастным к происходящему.

* * *

Криотт остановился напротив перегороженного строительного участка. Высадив нас прямо у синего забора, он обменялся с Родневым парой слов напоследок и отбыл. Через несколько минут подъехал "Фольксваген", из которого выбрались понимавшие не больше нашего Эрик, Арсений и Влад с Женей. Убедившись, что все добрались, Дима собрал нас в круг и огляделся по сторонам. Повсюду слышались пьяные крики и песни, хлопали салюты, в окнах вспыхивали разноцветные отблески, но сами фейерверки были не видны из-за заборов, домов и высоких деревьев.

— Так, вроде людей немного. Теперь нужна будет ваша помощь. Кто-нибудь, проделайте дырку в заборе, нам надо забраться внутрь.

— Но зачем? — спросил Матвей.

— Чёрт, не занудствуй, потом всё поймёшь.

Матвей попросил нас отойти, затем снял перчатки и прошептал несколько слов. Вокруг его ладоней сгустилось плотное золотое сияние. Выбросив руки вперед, он вызвал мощную ударную волну, проделавшую в синем пластике обугленную дыру, в которую мы друг за другом и пролезли. Перед нами возвышались недостроенные многоэтажки, неподвижно стояли огромные строительные краны, повсюду валялись строительные блоки. Почти в центре всего этого беспорядка находилась целая пирамида блоков, заметив которую, Дима удовлетворённо воскликнул:

— Полезли, оттуда должно быть отлично видно!

Вполголоса ворча и помогая друг другу, мы забрались на вершину "пирамиды", что было очень непросто. Я, как противник лишней физкультуры, даже вызвала крылья, плюнув на возможных свидетелей. В конце концов, в новогоднюю ночь люди ничему не удивляются.

Оказавшись, таким образом, первой на верхнем блоке, я осмотрелась и открыла рот от удивления. Со всех четырёх сторон на небе вспыхивали и гасли разноцветные искры, сопровождавшиеся оглушительными хлопками. Огненные узоры расчерчивали небо. Мерцающие золотом и серебром искусственные звёзды распускались огромными веерами и стремительно падали с небес навстречу нам, исчезая через считанные мгновения.

— Я всё рассчитал! — довольно произнёс Дима, оказавшийся рядом. — С улиц не очень-то увидишь, а вот отсюда — красота! Дома ещё не достроены, расчищенное пространство большое. К тому же, смотри — с левой стороны находится парк, с правой — новый микрорайон, а вон там — сто двадцатая школа. Её территория особо не охраняется, и желающих пускать салюты там на все праздники хоть отбавляй.

— Ничего себе, — восхищённо прошептала Катя. — И не жалко людям денег...

Дима отозвал Эрика на соседний блок и о чём-то с ним зашептался. Швед сначала хмурился и качал головой, но затем вздохнул и, видимо, согласился. Дима тут же повеселел, окликнул Матвея и попросил аккуратно спустить его на землю. Когда тот выполнил просьбу и вернулся к нам на вершину "пирамиды", Дима отбежал на значительное расстояние и крикнул:

— Эрик! Давай!

Эрик достал из кармана наручные часы. Его губы зашевелились, точно он отсчитывал секунды. Затем он поднял голову к фейерверкам и вскинул руку с часами.

И время над нашими головами замерло.

Те мгновения, на которые распускались огненные узоры и созвездия, оказались заморожены. Небо осветилось десятком разных цветов. Бесконечно медленно падали золотые кометы, а алые, синие, зелёные искры заняли место среди настоящих звёзд на ледяном небе.

Эрик ещё раз взглянул на часы — и фейерверки, точно напоследок, встрепенулись и расчертили небо мерцающими буквами:

"Happy New Year!"

И погасли.

Выдохнув, синмаг уселся на камень, смотря на нас снизу вверх и глуповато улыбаясь.

— Ну что? — проорал снизу Роднев. — Умеют люди удивлять, уважаемые ангелы и прочие демоны?

— Чувак, это было офигенно! — Влад хлопнул шведа по плечу, отчего тот едва не свалился. — А сможешь на мой день рождения такое же устроить?

Эрик беспомощно оглянулся на Диму, и в глазах его было столько муки, что все расхохотались.

* * *

Спотыкаясь о разбросанные по полу гирлянды, проигнорировав кучу посуды, укоризненно смотревшую на меня со стола, я прошла гостиную и постучалась в комнату Матвея.

— Тук-тук, ты там? — спросила я. Услышав в ответ "угу", я открыла дверь и вошла.

Матвей сидел на тумбочке возле окна, закинув обе ноги на подоконник, и крутил в пальцах бокал с остатками шампанского на дне.

— Ты спать не собираешься? Уже пять утра, — заметила я. — Катя уснула прямо в такси, а Влад с Димой, доставив её домой, отправились искать приключений в караоке барах... Представляешь, Арсений тоже поехал с ними, мол, "чтобы ничего не натворили"...

— Каждый развлекается, как умеет, — пробормотал Леонерий. Услышав от него эти слова, я слегка приободрилась. Отчего-то мне всю ночь казалось, что Матвей не в себе. Интересно, это по-прежнему из-за Анны? Подумав об этом, я испытала сильное раздражение.

— Кстати, как тебе моё платье? — предприняла я ещё одну попытку обратить на себя внимание. — Урвала его в бутике за каких-то пять фантиков, буквально из-под носа у одной секретарши, мечтавшей надеть его на корпоратив и охмурить шефа. Как думаешь, оно бы ей помогло?

Матвей кинул на меня беглый взгляд.

— Слишком открытое. Удивляюсь, как тебе в нём не холодно.

Он даже не покраснел! Нет, с ним определённо что-то неладное. Я взглянула на себя в зеркало и ужаснулась. Растрёпанные волосы, розовые щёки, да ещё это рубиновое колье... Зря я его надела, оно мне совсем не идёт.

— Туфли — ужас, терпеть не могу каблуки, если честно! Но кто-то однажды решил, что кеды с платьями — не модно, и с тех пор...

— Феста, послушай меня, — неожиданно перебил Матвей. — Это немного трудно объяснить...

— Объяснить что?

— Когда я... нет, не так... Во время нашего путешествия мы с тобой наконец-то смогли найти общий язык, и я очень этому рад, — быстро заговорил он, — и рад тому, что мы сумели выбраться из всего этого и вернуться. Но есть вещи... которые я не хотел бы вспоминать. И тебе желаю того же.

— Я не знаю, какие вещи...

— Ты всё прекрасно знаешь, — вспыхнул Матвей. Шампанское плеснуло в дрогнувшей руке. — Я помню всё, что было на лайнере. И потом... Но я пришёл в себя, пока был в Анжелии. Я вспомнил, кто я на самом деле... и кто ты.

— Да неужели,— с ненавистью прошипела я, стиснув кулон захолодевшими пальцами.

— Я вовсе не имею в виду, что между нами — всеми нами — не может быть сотрудничества, — с тревогой взглянув на меня, поспешил добавить Матвей. — В конце концов, теперь у нас общий враг и общие цели... Мы по-прежнему друзья. Я по-прежнему буду защищать тебя. Но...

— Но что?

— Думаю, будет лучше, если ты сможешь подыскать себе другое жильё. Я не выгоняю тебя, но так вправду будет лучше, ты и сама понимаешь...

— Я... я понимаю.

Это было ложью. Я не понимала — не понимала, почему он всё ещё смеет смотреть на меня этим спокойным и снисходительным, как мне тогда казалось, взглядом, и почему стены, пол, потолок комнаты не съедают языки пламени, если они съедают меня?

Матвей отвернулся к окну и одним махом допил шампанское.

— Завтра, — продолжил он, — уже можно будет подыскать какую-нибудь квартиру...

— Нет необходимости в твоих услугах! Тэфи!

Наконец я пришла в себя и поняла, что должна сделать. Чёрт-слуга появился тут же, воровато стирая с щёк майонез и пряча за спиной бутылку.

— Да, госпожа Феста?

— К завтрашнему дню ты находишь новую квартиру для меня и переносишь туда все мои вещи! К поиску приступаешь немедленно.

— Ик.. так срочно?.. Но вы же... Ай, не надо! Я всё понял!

Чёрт исчез во вспышке телепортации. Матвей спрыгнул с тумбочки и приблизился ко мне, но я крикнула:

— Не подходи!

В моей голове уже сформировался отчётливый образ Катиной комнаты. Я изо всех сил потянулась к нему и сделала шаг вперёд.

... Когда калейдоскоп в моей голове утих и предметы встали на положенные им места, я действительно оказалась в комнате Кати, прямо перед её кроватью. Сама Катя, сонно сидевшая и расчёсывавшая волосы, выронила расчёску.

— Феста! Что случилось? На тебе лица нет!

— Всё утром расскажу, — мрачно ответила я. — Есть пара свободных одеял и подушка?

— А... да, конечно... не переживай, я сейчас... постелю тебе на диване...

Услышав всхлип, Катя отвернулась от шкафа, в котором искала чистую наволочку, и бросилась ко мне, крепко обняв.

— Феста, ты чего? — шептала она, поглаживая меня по волосам. — Всё же хорошо, не плачь...

Я не плакала. Плакали мои глаза. Я не могла ничего с ними поделать. Сухие пожары, сжигавшие меня долгие дни, волшебным образом превратились в солёный потоп.

— Он прогнал меня! Прогнал! Как же я ненавижу... как же я всех ненавижу... надо было остаться в Даймонесе!..

— Тш-ш... Утро вечера мудренее, утром ты проснёшься и всё пройдёт... Наступил новый год, в нём всё будет хорошо...

— Я не хочу... — по-детски капризно протянула я. — Верните мне старый...

— Это невозможно, — строго отрезала Катя. — А ну снимай своё дурацкое колье, вон оно тебе всю шею исцарапало...

Она сняла с моей шеи тяжёлое украшение, положила его на стул...

И мне действительно сразу стало легче.

Спустя пару часов Катя уснула, а я лежала на диване и не могла сомкнуть глаз. Было слышно, как улице расходились последние празднующие. Несколько сумок, которые успел телепортировать Тэфи, валялись в углу комнаты. Из крайнего выглядывал тёмно-красный уголок книги, о которой я совсем позабыла.

— Посмотреть, что ли, что за подарок мне подсунули... — пробормотала я про себя, достала книгу и раскрыла на первой попавшейся странице.

"Кто скажет мне, расстаться ли с мечтами?

Чего бежать? Куда идти?

Увы, себе своими ж делами

Преграды ставим на пути..."

— Спасибо, книжечка, — буркнула я. — Судя по всему, это далеко не комиксы с картинками в полстраницы. Но раз уж всё равно делать нечего, придётся почитать...

* * *

У самого входа в подземелья Собора находится Серая комната. Когда-то она служила пыточной, затем — оружейной, потом её сделали архивом, однако теперь о ней совсем позабыли. Первая причина, изначальная, была банальной — Советникам и чиновникам надоело спускаться с вершин башен только для того, чтобы взять одну-две бумажки, и архив перенесли в Восьмую башню. Вторая причина заключалась в том, что пару десятилетий назад Первый Советник наложил на неё сильное заклинание Забвения, сделав так, что о существовании маленького тёмного кабинета знали только двое.

В ту ночь оба этих демона находились в Серой комнате. Первый сидел за большим столом и не отрывал глаз от парящего над столешницей полупрозрачного облака, в котором виднелись смутные тени. Как только вошёл второй, он обернулся и взмахом руки развеял облако.

— Есть какие-то новости? — поинтересовался пришедший.

— И да, и нет, Даррелл.

— У вас встревоженный вид, простите за откровенность.

— Меня беспокоит мальчишка-ангел. Происходит что-то неладное, но пока я не понимаю, что.

Второй Советник пересёк кабинет и сел с противоположного конца стола, положив на него перчатки.

— Тот, который таскается за Мефистофией? А что с ним не так?

Эндариан — а первым говорившим был, разумеется, он, — с досадой поднял голову.

— Он сопротивляется. Уж не рассчитывает ли он, что моя дочь сама изменит своей стороне? Миру, в котором жила с самого рождения? Девчонка никогда не лишится своей принадлежности Тьме добровольно. Он бредит, если думает иначе.

— Но Эндариан... — Даррелл оглянулся, точно боялся оказаться подслушанным. — Ты уверен, что это тот случай, когда...

Первый Советник холодно взглянул на него, и он умолк.

— Мне ли не знать.

Встав, Эндариан убрал маленький красный камень, лежавший на столе, и заменил на другой предмет — простой перстень серого цвета.

— Вио лемио!— прошептал Советник, и над перстнем тут же заклубилось полупрозрачное облако. Присмотревшись, Даррелл заметил в нём смутные очертания движущихся деревьев, электрических столбов с проводами и аккуратных, стоящих на значительном расстоянии друг от друга домов.

— Наш друг Корнел куда-то едет, — с удовлетворением заметил Эндариан. — Вот за кем наблюдать будет интереснее.

— Он так и не понял, что через перстень, который вы ему передали, идёт слежка?

— Ты переоцениваешь способности мальчишки, — хмыкнул Советник. — Раз перстень по-прежнему на руке, сдаётся мне, он просто о нём забыл. Тем лучше для нас. Слежка за Фестой может оказаться сложнее. Всё-таки колье было неудачным выбором: вряд ли она будет его везде за собой таскать. Но, впрочем, сейчас ей некуда бежать. Стоит подумать о том, как поступить дальше...

Даррелл многозначительно кашлянул.

— Об этом я и хотел поговорить, Эндариан. Возникла небольшая проблема.

— Какая?

— После смерти Ларелия...

— Не вспоминай больше об этом болване, он и при жизни мне успел набить оскомину, — поморщился Эндариан.

— Кинжал...

— Идиоту ясно, что ты бы не стал так подставляться, и его у тебя украли.

— Видимо, не всем идиотам, господин Первый Советник. Многие считают, что в этом замешаны именно вы. Деймос — не знаю, каким образом — узнал вашу тайну, а теперь её знают все. Знают, что вы обманули Темнейшего относительно своего ребёнка.

— Какое этим гиенам дело? Темнейший не имеет ничего против меня и девчонки, он ясно дал это понять.

— Однако большинством Совета — точнее, пятью его членами из восьми оставшихся — было решено назначить Суд Собора, который состоится в следующий вторник.

Эндариан снова поднялся со своего кресла и забрал перстень, заставив облако над ним тут же исчезнуть. Лицо Первого Советника оставалось холодным и непроницаемым.

— Прекрасно. У меня тоже есть, что им сказать. Будем надеяться, что это маленькое недоразумение не займёт много времени. Выборы девятого члена Совета назначены?

— На следующий после Суда день, на среду.

— Позаботься об этом. Возьми какого-нибудь спокойного, лояльного, но неглупого парня из Канцелярии. Молодой Эльбиус Гортхаур вполне подойдёт. Агитацию провести в максимально короткие сроки. Политика не должна помешать войне. Что там с дарлуорами?

— Неизвестно. Разбежались. Деревни дарлуоров, что у самого Болота, оказались заброшены, дальше идти патруль не рискнул.

— Одной проблемой меньше. А теперь ступай и займись делами. Интуиция говорит мне, Даррелл, что это будет очень тяжёлый год.

— Не сомневаюсь в этом, господин Советник, — поклонился Даррелл, взмахнул полами своего плаща и покинул Серую комнату.

* * *

Над океаном бушевала буря. Мощный грозовой фронт ежесекундно полыхал молниями, бессильными поразить что-либо на бескрайней водной глади.

Впрочем, сейчас высоко над волнами виднелись две фигуры, повисшие прямо в воздухе: одна из них, повыше и покрепче, держала вторую, не давая ей упасть в волны. Прямо под их ногами волны причудливо завивались в спираль, а в глубине этого водоворота зияла чернота.

Одна из этих фигур была молодым человеком неопределённого возраста, с густыми волосами тёмно-рыжего, ближе к бордовому, оттенка, одетым в джинсы, синий пиджак и старомодную шляпу. Человечек, которого он крепко держал под мышками, испуганно дрожал, пряча глаза от полыхающих молний и отвесного ливня. Его звали Иоширо, был он японским бизнесменом средней удачливости и никак не думал, что вся его жизнь шла именно к этому моменту — моменту, когда его используют и выбросят в океан, на растерзание шторму и акулам. А всё из-за того, что четыреста лет тому назад пал ангел — его пра-пра-много раз прадедушка...

— Давай, дорогой, — прошептал ему на ухо молодой человек. — Сделай это, и покончим со всем.

— Т-т-ты же сохранишь мне жизнь? — всхлипнул Иоширо.

— Конечно. Самое уязвимый период во времени — это его обновление. Совсем скоро новый год по счёту этого мира наступит здесь, и тогда... Держи ключ — я дам знак, когда наступит нужный момент...

Стиснув маленький хрустальный ключик, Иоширо мысленно помолился богам — богам всех религий, когда-либо существовавших — и зачем-то взглянул вниз. Водоворот усиливался, из него слышался неясный гул — точно нечто пыталось прорваться оттуда, с той его стороны.

Вокруг мужчины, как мотыльки, запорхали радужные тени. Воздух стал плотным и маслянистым. Даже бушующий ветер, казалось, стал замирать.

— Сейчас! — почувствовав что-то, крикнул молодой человек. Иоширо закрыл глаза, протянул руку, точно вставляя ключ в невидимую замочную скважину, и дважды повернул его. Как только второй оборот дошёл до конца, ключ исчез, рассыпался прозрачными искрами, прямо в руках Иоширо.

-Я не виноват! — в панике завопил он, но рыжий не отводил нетерпеливого взгляда от того места, где исчез ключ.

Воздух всколыхнула гигантская радужная волна. Уши Иоширо заложило от пронзительного, переходящего в ультразвук писка, но он не мог поднять руки, чтобы зажать их.

Точно спохватившись, что нечто находится у него в руках и мешает, юноша с досадой отбросил от себя Иоширо. Рот Лишённого раскрылся в крике ужаса, мысли заметались в голове, судорожно пытаясь определиться с одной, финальной, самой необходимой — той мыслью, которая могла бы вызвать чудо, подобные которому он уже видел не раз, и спасти его от смерти, но его так и не произошло. Бушующие волны стали для него смертью и могилой, которую никогда не найдут.

На считанное мгновение пространство в том месте, где исчез хрустальный ключ, преломилось — и с другой его стороны вырвалось нечто ослепительно яркое, сияющее, как миллиарды звёзд, гигантское, как тысячи галактик на острие иглы, вырвалось, ударившись в грудь молодого человека прямо напротив сердца, пронеслось сквозь него и оказалось за его спиной, заставив юношу разразиться оглушительным счастливым хохотом.

— Перестань, Лу! Ты здесь! Ты со мной!

Он обернулся — напротив него, точно так же, как он, зависла в воздухе женщина, очень похожая на него чертами слегка асимметричного, но приятного лица, и багрово-рыжим цветом длинных волос. Она была совершенно нагой и дрожала под каплями дождя.

— Тела... они испытывают холод, — с удивлением произнесла она.

— Я тоже долго привыкал, сестра. Таковы их странности. Они много дают, но многое и требуют.

Женщина взмахнула рукой, и длинный плащ с капюшоном, ежесекундно менявший свой цвет, укутал её стройную фигуру.

— Тебе всё-таки удалось, — сказала она.

— Это проще, чем кажется. Люди кажутся гораздо умнее, когда смотришь на них сквозь перламутровое стекло стороны Хаоса. Но с теми силами, которые они способны получить, это — лучшие союзники из возможных, Лу. Для своего мира они — герои, враги, призы в борьбе за самих себя. Они прекрасны, сестра, и ты ещё убедишься в этом.

Женщина окинула взглядом простиравшуюся перед ней бушующую поверхность океана.

— Мне страшно, Лир, — призналась она. — Меня пугает реальность этого измерения.

— Не бойся.

Король Хаоса протянул руку и коснулся пальцами лица своей сестры.

— Так всегда чувствуют себя боги, когда идут завоёвывать чужие миры.