file#5: День рождения капитана Хикса (джен)

«Ежевика» плавно и быстро вышла на орбиту Стиклтука, получила разрешение у планетарного диспетчера, заняла свой эшелон и уже вскоре оказалась на достаточном расстоянии, чтобы выйти в гипер. Но корабль скользнул не в пространстве, а на две недели назад во времени.

Шкипер Кукуев ожидал какого-то особого эффекта, но ничего отличного от полета в гипере не заметил, о чем и сказал Ежевике.

— Это тебе надо наружу выйти, — сказала она. — Ты удивишься.

— И что же там?

— Космос. Он при движении назад во времени как негатив — все белое, звезды черные…

— А черные дыры?

— Они белее белого... Ладно, шестнадцать дней — это не полет. А вот когда пойдем на три тысячи шестьсот, у тебя будет время прогуляться в скафандре за борт и посмотреть своими глазами…

Когда они вынырнули из потока времени, Аркхене оказалась смещена на полтора световых часа от своего положения. Совершив два коротких гипер-джампа, Ежевика подвела корабль к точке, где должны будут разыграться события, о которых они узнали из «Криминальной хроники».

Клинкет отъехал в сторону, и в рубку торжественным шагом вошел стармех. Позади него держался Жакуй, всеми силами стараясь не прыснуть со смеху.

У Ивана подкосились ноги, и он плюхнулся в кресло. И было отчего.

Почти квадратный, массивный, словно киборг, Родригес был одет в ярко-синий камзол, расшитый золотыми галунами, с обшлагами на рукавах и эполетами на плечах. Такого же цвета штаны с золотыми лампасами были заправлены в черные и благородно поблескивающие, как рояль, высокие сапоги. Камзол был подпоясан широким поясом, на котором с правого бока висела абордажная сабля-деструктор, а с левого — кобура, из которой торчала рукоятка тяжелого бластера.

Ансамбль завершала алая, как артериальная кровь, бандана, и некое непонятное устройство, которое Родригес надвинул на левый глаз. В устройстве недобрым багровым светом тлел огонек.

Если бы Иван интересовался оружием, то он бы знал, что это когда-то пользовавшийся популярностью тактический компьютер, который также заменяет лазерную винтовку, уступая ей только в количестве боеприпасов и дальности прицельной стрельбы.

Ежевика, точнее, ее аватарка, просто стояла и смотрела, широко открыв глаза.

— Вот это да… — наконец промолвила она. — Я бы тебя не узнала, дядя Джакобо.

— Поверьте мне, ребята, — ухмыльнулся Родригес. — Я не сошел с ума. Именно так должен выглядеть пиратский капитан. Традиция. У пиратов капитан является также и символом корабля и команды, вот они и наряжаются как на маскарад… Это одна из тех традиций, что разбавляют рутину пиратских будней.

— Вообще-то вам идет, дядя Джакобо, — сказала Ежевика. — Правда, Ваня?

— М-да… — Иван выбрался из кресла и обошел стармеха. — Я даже завидую, что не сам в таком наряде, хех, — сказал он. — А камзол-то откуда?

— Это парадный мундир офицера с планеты Аспаган. Это мой трофей…

— Вы взяли его в бою? — спросил Иван.

— В карты выиграл. Как сейчас помню, у меня из козырей на руках только мелочь была…

— Э… Джакобо Казимирович, давайте позже предадимся воспоминаниям, — перебил его Иван. — Сейчас сосредоточимся на деле.

— Танкер вышел из гипера, — доложила Ежевика. — Как раз где мы и ожидали его увидеть.

— Ага, отлично, — сказал Родригес. — Давай, рули уверенно, прямо к нему. Главное — не подавать виду, что мы мандражируем. И первые на связь не выходим. Жакуй, ты пока скройся, уж больно ты смешливый, будешь нас с серьёзного настроя сбивать!

Танкер приближался, вырастая на экранах огромной темной громадой. Никаких опознавательных знаков, никаких огней. Мрачная бочкообразная туша танкера медленно вращалась, давая полюбоваться на свои покрытые пятнами, заплатами и следами попаданий не то метеоров, не то снарядов или лучей лазеров борта.

Можно было подумать, что корабль мертв и покинут, только в инфракрасном диапазоне было хорошо видно, что под его броней струится энергия действующих механизмов.

Заработала связь. Пока только слабый квантовый канал для ближних переговоров. Его трудно прослушать чужим, тем, кто не является источником или принимающей стороной, так как передача ведется узким, словно паутинка, лучом, непосредственно направляемым в специальную мишень.

— Танкер «Гобан» вызывает неизвестное судно, — раздался искаженный передачей голос. — Ответьте.

Родригес кашлянул, прочищая горло, и ответил:

— Говорит Родригес, капитан… «Изабеллы».

На немой вопрос Ивана и Ежевики он ответил глазами: «А почему бы и нет?».

* * *

Ёширо, тридцать восемь лет, рост — средний, глаза — карие, волосы — черные, слегка полноват, волею богов — капитан «Гобана», скучал.

Скука его — давнишняя, крепкая, раскидистая, словно баобаб, имела два корня.

Первый: ему было не с кем играть в го.

В своей далекой части рукава Персея, после одной особо кровавой и продолжительной войны, остатки властителей, собравшись на совет, постановили впредь отказаться от насилия как «последнего довода королей» и способа решения политических задач. А вместо военных действий все конфликты решать за игровой доской — «гобаном» в партиях древней как мир игры «го».

Странно, но эти условия были приняты всеми сторонами конфликта, и новый порядок установился в той части звездных систем, которую населяет народ Ёширо, тот, что выводит свое происхождение с какого-то архипелага на далекой Земле.

Когда Ёширо родился, тесты показали в нем потенциал великого мастера, и его путь, го-до, был определен.

Го окружало его с самого рождения. Игрушками его были черные и белые камни, пол детской расчерчен в клетки гобана, на стенах обои, изображающие великие партии великих игроков.

Потом была специализированная школа-интернат.

Жизнь в нем была сурова и аскетична. Например, чтобы поужинать, нужно было завершить победой одну из предложенных партий… Ёширо почти никогда не ложился спать голодным.

Позже была бесконечная череда игровых сражений за планеты, контракты, торговые преференции, удобные маршруты и так далее. Высшей ступенью карьеры игрока было стать членом Совета. Только лучшие из лучших мастеров го становились правителями. Любой достигший определенного мастерства игрок мог бросить вызов члену Совета и занять его место.

Ёширо решил, что пришло время померяться силами…

И тут Ёширо был остановлен.

Это была вторая причина сплина капитана.

Го традиционно была игрой мужчин, и Ёширо с детства почти не общался с противоположным полом. «Мужской ум способен на сосредоточение, он словно копье, пронзает суть вещей, доходя до самого центра. Женский ум способен объять необъятное, способен охватить одним взглядом всё, но он словно скользит по поверхности сути вещей», — так говорил старый сэнсэй Ёширо. Го требует вникать в суть, а не скользить по-над ней… Ёширо избегал женского общества, а потом, став великим мастером, перед которым склоняли головы все, стал пренебрежительно относиться к прекрасному полу, считая их глупыми и недалекими созданиями.

В конце— концов случилось неизбежное — он сошелся со своим противником по го Таширо Кадо, сделал его своим любовником.

Ёширо бросил вызов всем членам Совета, объявив, что готов сразиться с ними в сеансе одновременной игры и победить всех. Тогда коварный Совет, боясь за свою власть, нанес удар в спину — Таширо был убит, дело организовали так, что все улики пали на Ёширо… Ему пришлось бежать за пределы своего мира. Поскитавшись, он прибился к пиратской эскадре, но так как был урожденным пацифистом и неплохим руководителем (благодаря стратегическому мышлению го), то вскоре уже оказался в должности капитана танкера, который, по понятным причинам, не принимает участие в нападениях и грабежах.

Команду Ёширо подбирал под стать себе и «любил» членов своего экипажа за любую провинность. Народ был разный, и если часть команды опасалась накосячить, вызвав гнев капитана и вызов на ковер, то вторая часть всеми силами старалась попасть капитану «на карандаш».

Ёшире все они смертельно наскучили. Сердце так и осталось холодным после гибели любимого Таширо. К тому же Ёширо страстно хотел сразиться с достойным противником в го. Иногда он приказывал соединить всех свободных от вахты с искином, чтобы повысить мощь корабельного разума, и играл с ним партию… которую неизменно выигрывал. Затем следовало наказание всех проигравших участников, кроме искина — того просто некуда было наказывать, хотя Ёширо и начинал уже посматривать на устройство ввода мнемокристаллов…

— Ёширо-сама, — вызвали с мостика. — Прошу прощения, тут к нам подошел какой-то корабль. Прет как бык, наверное, это кто-то из нашей эскадры.

— Сейчас буду.

Ёширо появился на мостике, все вытянулись во фрунт и ели глазами своего капитана.

— Почему у тебя подворотничок несвежий? — заметил Ёширо вахтенному офицеру. — Смотри у меня... Натяну!

— Вы только обещаете, Ёширо-сама, — потупил глаза тот.

«Вот извращенец, кто ж несвежим бельем соблазняет? — уныло подумал Ёширо. — И как крепить дисциплину в таком коллективе?»

— Где корабль? — буркнул он.

— Вот, в полусфере левого борта. Супертраккер, похоже.

Темно-фиолетовый корабль как раз выравнивался борт о борт с «Гобаном».

— Танкер «Гобан» вызывает неизвестное судно, — начал переговоры Ёширо. — Ответьте.

— Говорит Родригес, капитан «Изабеллы», — раздалось в ответ. — Требуем заправки.

— А кто вам сказал, что вы получите топливо? — ухмыльнулся Ёширо. — Я не слышал от адмирала, чтобы он упоминал «Изабеллу» и тем более какого-то Родригеса.

— Послушай, приятель, — в голосе оппонента начала проявляться холодная ярость, — мне плевать, что ты там слышал или нет, мне срочно нужно топливо, или тебе придется иметь дело с адмиралом Сабзиро, лично. Мы только что взяли «Изабеллу», и ее срочно требуется перегнать в Черный сектор, на борту скоропортящийся груз. Если он скиснет, то Сабзиро три шкуры с тебя спустит, приятель!

— Я не дам вам ни унции, невежа, — холодно ответил Ёширо. — О Сабзиро только глухой не слышал в нашем уголке галактики, поэтому то, что ты козыряешь его именем, ничего тебе не даст. Давай-ка наладим канал, хочу посмотреть на столь бескультурного типа, как ты.

Тут же сработал вызов голографической связи. Ёширо запахнул кимоно, проверил, все ли выглядит подобающим образом, и жестом разрешил прием. На мостике «Гобана» появилась странная компания.

Здоровый как бык мужчина, одетый в ультрамариновый камзол с золотыми позументами, алую бандану и лаковые сапоги. Судя по его массивной фигуре, здесь не обошлось без вмешательства военной генной инженерии.

Вторым членом команды «Изабеллы» оказалась совсем юная особа, девушка, нет, скорее девочка в розовом платье с множеством бантов. У девчонки были длинные, до самого пола, хвостики, которые перетягивали разноцветные резинки. Много резинок. Голубоглазая. Симпатичное личико. Девочка сделала движение, словно макнула кисточки. Это не было похоже на традиционный поклон, но выглядело очень мило.

Третий из присутствующих в рубке супертраккера привлек наибольшее внимание капитана: молодой, стройный, крепкий юноша. Светловолосый, глаза — серые, жаль, конечно, что не как у девчонки… А какова фигурка, статуэтка просто…

Ёширо не заметил, как плотоядно облизнул губы.

Вид симпатичного парня как-то сбил с него воинственный настрой. Захотелось, наоборот, легкой и игривой болтовни, жонглирования намеками и полунамеками...

— Капитан Ёширо, — он изобразил улыбку «вежлив, слегка брезглив», и еле-еле обозначил поклон. — На каком основании я должен вас заправлять?

— На основании приказа адмирала Сабзиро!

— Лично мне он ничего не говорил… — Ёширо раздевал взглядом шатена. Тот, видимо, почувствовал нездоровый интерес к своей персоне и залился румянцем. Это было так мило, что у Ёширо, тлевший в животе уголёк интереса, вспыхнул пламенем страсти и жидким огнём стек ниже ватерлинии…

— Ладно, все понятно, — бросив взгляд на Ёширо, задумчиво протянул Родригес. — Я отправляюсь к адмиралу, пусть он с вами разберется, капитан Ёсиро!

— Ёширо, с вашего позволения, — почти промурлыкал Ёширо. — Зачем же куда-то лететь? Воспользуйтесь моим гостеприимством.

— Капитан Родригес, — вдруг заговорила девочка, — «Изабелла» окружена четырьмя истребителями класса «Принципал». Детекторы показывают, что они готовы открыть огонь.

Ёширо улыбнулся. Все же его помощник был хорошо вышколен. Стоило капитану повести бровью, тот понял все правильно, — выслал звено истребителей из аппарели противоположного борта.

— Что ж, Ёширо, негодяй, черт с тобой, — буркнул Родригес, — хотел бы я разнести твою лоханку на тысячу кусков, но на нашей красавице пока еще не стоят орудия. Отгрузи топливо, чтоб время зря не терять.

— Я вижу, вы деловой человек, Родригес, — ухмыльнулся Ёширо. — Скоро сюда должна прибыть «Черная Мамба», ее капитан компетентен отдать мне приказ заправить ваше, — Ёширо решил вернуть «лоханку», — корыто.

Родригес свирепо уставился на него, и Ёширо подумал, что если бы тот не был голограммой, то тотчас вцепился бы ему в горло.

— «Гобан» — это что-то связано с игрой? — вдруг спросила девчонка.

— Да, детка. С лучшей игрой во вселенной. Гобан — это доска для игры в го. Слышала про такую игру?

— Я люблю игры… — девочка принялась загибать пальчики: — Шашки, шахматы, карты, домино и «Чапаев».

— Рэндзю знаешь? — спросил Ёширо.

— Не-ет…

— Эх, темнота… такая фраза пропала!

— Какая?

— «Рэндзю — игра простолюдинов, шахматы — игра героев, а го — игра богов!»

— Красиво! — сказала девчонка. — Можно было «рэндзю» заменить на «домино», и тоже бы нормально звучало.

— Хм, точно… — Ёширо задумчиво побарабанил пальцами по переборке. Мысли его были далеко. Хотелось как можно скорее применить его фирменную стратегию завоевания и тактику покорения к той «статуэточке»...

— Сыграем в го? — спросила девочка. — Только правила скиньте, и я через десять минут буду готова.

— Ты сумасшедшая?! — вытаращился на нее Ёширо. — В го учатся играть с детства, годами шлифуя мастерство в тысячах партий и десятках тысяч часов анализа...

— Я хороший игрок, — заявила девчонка. — В карты всех давно уже обыгрываю. Со мной уже никто играть не хочет… — надула она губу.

Ёширо придумал, как наказать нахалку и затащить на «Годан» шатена.

— Ладно. Сейчас я тебе перешлю правила и самоучитель по игре. Через десять минут встречаемся в отдельном канале. Можешь взять с собой болельщиков, хотя я уверен, что никто из них не поймет, что будет происходить.

— О, спасибо вам, Ёширо-сан! — улыбнулась девочка.

— Тебя как звать-то, пигалица? — вздохнул Ёширо, смотря при этом на шатена.

— Бераккубори…

— Бераккубори-тян, понятно… — и он вновь вздохнул. — Только вот что я вам скажу: мастера моего уровня не играют просто так в го. Мы должны поставить что-нибудь на кон. Вам что от меня надо?

— Топливо! — рявкнул Родригес.

— Отлично… Вы выбрали. Теперь выбор за мной. Я желаю… — Ёширо поднял руку и принялся водить пальцем в воздухе. — Желаю, чтобы… — палец его остановился, указывая прямо на Ивана. — Чтобы он перешел на «Гобан» и стал членом экипажа!

— Чего?! — чуть не закашлялся Родригес. — Это наш штурман, и он никуда не пойдет!

— Я дам вам взамен своего штурмана…

— Нет!

— Тогда вы ничего от меня не получите! — вспылил Ёширо.

Родригес набрал в грудь побольше воздуха, чтобы смачно послать Ёширо в далекий пеший тур, как вдруг раздался голос до этого молчащего Ивана:

— Родригес, не надо. Я согласен на эти условия. Еж… Бераккубори-сан не подведет, и я останусь на борту «Изабеллы». Правда, Бераккубори-сан?

— Да, конечно… — как-то неуверенно ответила Ежевика.

Передача прервалась.

Как и обещал, Ёширо скинул нужный файл самоучителя и отправился к себе в каюту. Там ему было комфортно, и там стояла бутылка сакэ. Пить перед игрой было не в его правилах, но тут не тот случай, да и рюмашка не больше наперстка.

* * *

«Классно Ежевика сегодня играет, хоть на сцену, — подумал Иван, — даже я чуть не попался, подумал, что она сомневается в своих силах... Артистка!»

— Значит, как вы сказали? Подойдем и просто заправимся, да? — Родригес задумчиво почесал подбородок. — Вечер перестает быть томным, однако…

Он вытащил бластер, выдвинул магазин и еще раз проверил, сколько в нем осталось зарядов. Зарядов было немного — зря он и Мыкола в прошлом году стреляли по пустым бутылкам, коротая время на стоянке одной скучной планеты.

— Джакобо Казимирович, — сказал Иван, — да не переживайте вы так! В передаче показали, что мы сбежали от пиратов, значит, при любом раскладе все будет тип-топ! А вы заметили, как этот мужик на меня таращился? Интересно, с чего бы это? У меня аж от его взгляда мороз по коже!

— Шкипер... Какой же ты еще пацан, — ухмыльнулся стармех. И уже не очень жизнерадостно добавил: — Да… Попадалово… Ладно, посмотрим… Я буду драться с ними за двоих, а может даже и за четверых, но живым я тебя не отдам!

Иван посмотрел на стармеха, но ничего не сказал.

— Дядя Джакобо, — сказала Ежевика. — В определенное время на Стиклтуке сработает программный вирус, что я запустила в сеть местной компании связи. Он сообщит полиции о местоположении пиратского танкера, и сюда заявятся копы. Так что есть шанс выпутаться из этой истории. Но как мы объясним полиции, что тут делали, я пока не придумала…

Еще осталось время до матча, и Родригес с Иваном ушли на камбуз, зажевать волнение вызванное предстоящей схваткой Ежевики и Ёширо.

Ежевика принялась изучать го. Самоучитель оказался совсем элементарный, и она его усвоила легко и быстро. Штука была в другом — правила были просты, но вот число вариантов в го было сопоставимо с примерным количеством атомов во вселенной. Ну, может чуть меньше… Так что просчитать, вычислить ходы, как надеялась Ежевика, не получалось.

«Пусть, — решила она, — ввяжусь в бой, а там уже как пойдет».

В оставшиеся две минуты она соорудила для своей аватарки лиловое кимоно, усыпанное белыми цветами и подпоясанное широким поясом — оби. Волосы уложила в сложную прическу и заколола длинными шпильками — кандзаси, тоже лиловыми, в тон кимоно. Ежевика поблагодарила себя за то, что пока корабль стоял на дождливой Рейнору, она нашла время и посмотрела несколько программ о традиционном костюме жителей планеты.

Пришел вызов на голографический виртуальный канал. Ежевика глубоко вздохнула и решительно приняла вызов.

* * *

Ёширо создал очень аскетичный дизайн. Темное помещение, в котором не угадывались ни стен, ни потолка. На навощенном, отливающим благородным матовым отблеском деревянном полу находилось циновка — татами, посередине которого стоял низкий столик, на нем лежал гобан. Рядом со столиком, с одной и другой стороны, возвышались две чаши, на тонких, резных ножках, словно старинные фужеры. В одной чаше лежали белые камни, в другой — черные.

Свет падал откуда-то сверху, и игровое место находилось в центре его яркого круга. От этого окружающий мрак становился еще гуще.

Ежевика ступила на подиум, не забыв снять сандалии — дзори.

Она сложила руки на коленях и поклонилась.

Ёширо удивленно изогнул бровь. Девочка кое-что знала о культуре его народа; поклон вышел в меру почтительным, но без излишнего подобострастия. Ответив легким наклоном корпуса, Ёширо указал на место перед столиком:

— Располагайся, Бераккубори-тян.

Они опустились на татами. Девочка скромно опустилась на колени, а Ёширо развалился в позе сибарита.

— В какой руке? — вытянул он кулаки.

— В левой...

Ёширо разжал пальцы. В левой лежал белый камень. Значит, первый ход делает Ёширо.

Игра началась. Ёширо ставил камень за камнем, плетя своё замысловатое кружево, что свяжет жалкие попытки сопротивления девчонки и подарит ему честно завоеванный приз.

Однако девочка, начавшая играть совсем просто, как ученица первого курса школы го, с каждым ходом становилась изощренней, чем вызвала любопытство у Ёширо. Так не может играть человек, только что узнавший о го. Но все же ей было далеко до мастерства капитана. Он уверенно теснил по всем позициям.

Ставя очередной антрацитово-черный камень, что будто клык впился в оборону девчонки и отхватил кусок белой плоти ее армии, Ёширо наставительно произнес:

— Го — это модель вселенной. Квинтэссенция любых форм конфликтов. Здесь есть всё: замысел, угроза, засада, атака, обходной маневр, накопление ресурсов… Все, что требуется на войне. А вся наша жизнь — это и есть череда войн. Даже если ты — маленькая компания по изготовлению печенья, ты вынужден воевать с конкурентами, торговыми сетями, налоговой… Всё есть война.

Девочка побледнела, легкая улыбка, цветущая все время на ее лице, угасла.

— Тебе плохо, Бераккубори-тян? — спросил Ёширо. — Ты странно выглядишь.

— Простите, сэнсэй Ёширо, — потупила глаза девочка. — Можно, я отойду на несколько минут?

Первым порывом Ёширо хотел отказать, быстрее закончить партию и приблизить момент встречи с шатеном, но подумав, что не будет честью выиграть у полуобморочной девчонки, и, немного устыдившись своего нетерпения, милостиво разрешил:

— Ладно. Даю десять минут…

Девочка благодарно поклонилась и убежала к себе.

— Да что со мной такое… — пробормотал Ёширо. Образ шатена вновь начал преследовать его. Парнишка зацепил его больше, чем думал Ёширо. «Неужели это… любовь?»

* * *

Такой Ежевику еще никто не видел.

Она появилась в рубке растерянная и немного испуганная. Ресницы ее предательски дрожали, и было заметно, что она вот-вот разревется.

— Эй, Ежевика! Что с тобой? — спросил Родригес.

— Он тебя обидел? Что он сказал? — подлетел к ней Иван.

— Н..нет. Он… Просто монстр! — не выдержала Ежевика и разревелась. — Он играет со мной как кошка с мышкой! Я… Я ни-че-го не могу сделать!!!

— Ну… Ну, успокойся, — Родригес и Иван окружили аватарку и готовы были ее обнять, если бы это не была голограмма. Сердца их сжала тревога.

Появился Жакуй.

— Что тут происходит, ня? — Жакуй от волнения всегда начинал някать. Он этого стеснялся и старался сдерживаться. Но сейчас он не обратил на это внимания: — А? Кто довел хозяйку до слез, ня?! Этот боров Ёширо? Я выцарапаю ему глаза! Мяу!

— Мне срочно нужно больше знаний о го, — промокнув слезы, наконец успокоилась и даже немного улыбнулась Ежевика. Няка Жакуй — это что-то...

— Боюсь, на корабле ничего такого нет… — чуть не добавив: «ня», пожал плечами Родригес.

— Он сказал, что го — это квинтэссенция военного искусства… — всхлипнув в последний раз и успокоившись, сказала Ежевика.

— Ня! Мужики! — воскликнул Жакуй. — У Ветрова в каюте полно книг и других носителей о войне, ня! Он же маньяк истории, ня! Может, там и про го есть?

— Мне всё сгодится для анализа, — сказала Ежевика. — Хоть история войн и конфликтов. Лучше, чем ничего…

Дверь каюты Ветрова не была заперта, просто защелкнута на магнитный зацеп. В каюту вломились Родригес и Иван, с ними два робота — Первый и Второй. Их Ежевика использовала как сканнеры. Жакуй остался в рубке подбадривать хозяйку.

Родригес принялся снимать с полок книги, коих у старпома действительно было немало, и откидывая в сторону те, что не по теме, совал в манипуляторы Первому. Тот листал страницы с такой скоростью, что ему позавидовал бы любой банковский робот-счетчик, после чего книга летела в угол. Иван передавал книги Второму.

Подключился Железняк. Он набрал в немалого размера контейнер все мнемокристаллы и другие носители информации по теме и бежал по кораблю, засовывая кристаллы во все считыватели, что ему попадались по дороге. Как только загорался зеленый указатель, он менял кристалл на новый.

Ежевика пожирала информацию петабайтами.

Все, что было накоплено старпомом Ветровым, а это была огромная коллекция — от первой стычки полуобезьян, вооруженных палками, до конфликтов звездных империй, длящихся столетиями и разворачивающихся на протяжении тысяч световых лет. И не только хьюманской военной истории, но и других рас Галактики.

Жакуй сидел рядом с Ежевикой, точнее, с ее аватаркой, что сейчас безвольно обмякла в кресле пилота, словно заснула. Только дрожащие бугорки век указывали, что Ежевика занята.

Жакуй дотронулся до переборки — она тоже вибрировала. Вся «Ежевика», весь корпус корабля дрожал как испуганная серна. Такого еще котофурри никогда не видел, хотя в космосе был уже почти десять лет.

Ежевика открыла глаза. Сползла с кресла, выпрямилась, немного шатаясь:

— Время выходит, Жакуй, — сказала она, предвосхищая вопрос. — Надо идти. Всё, что было на «Ежевике», я прочла. Сейчас обдумываю, анализирую... только… надо идти за гобан.

И Ежевика исчезла, чтобы тут же появиться в виртуальном канале Ёширо.